Римский колонат.

с.153

При­ни­ма­ясь за иссле­до­ва­ние рим­ско­го коло­на­та, не сле­ду­ет огра­ни­чи­вать­ся дан­ны­ми, извле­кае­мы­ми из доку­мен­тов рим­ской эпо­хи. Посту­пая так, мы лиши­ли бы себя несколь­ких источ­ни­ков сведе­ний о вопро­се. Необ­хо­ди­мо разъ­яс­нить, про­дол­жал ли коло­нат суще­ст­во­вать после импе­рии, и если так, не сохра­ни­лось ли памят­ни­ков, кото­рые его опи­сы­ва­ют. Конеч­но, воз­мож­но, что новые сво­ды про­дол­жа­ют хра­нить неко­то­рые пра­ви­ла ста­ро­го коло­на­та. Воз­мож­но даже пред­ста­вить себе, что, раз про­дол­жа­ли дей­ст­во­вать пис­цо­вые кни­ги поме­стий, неко­то­рые из них дошли и до нас. Подоб­ные тек­сты могут не толь­ко обна­ру­жить про­дол­же­ние суще­ст­во­ва­ния коло­на­та, но и поста­вить перед наши­ми гла­за­ми неко­то­рые из его жиз­нен­ных осо­бен­но­стей и при этом дать под­ме­тить имен­но такие сто­ро­ны инсти­ту­та, кото­рых более ран­ние доку­мен­ты не пока­за­ли. Нуж­но про­дол­жать разыс­ка­ние. Мы не можем оста­вить пред­мет наше­го иссле­до­ва­ния, не исчер­пав все сред­ства для его позна­ния.

Преж­де все­го, при­хо­дит­ся удо­сто­ве­рить, что в памят­ни­ках V-го, VI-го, VII-го веков нель­зя най­ти ни строч­ки, кото­рая бы ука­за­ла, чтобы коло­нат был уни­что­жен. Не вскры­ва­ет­ся ни одно­го при­зна­ка, чтобы коло­ны вос­ста­ва­ли про­тив сво­его поло­же­ния, под шум наше­ст­вий и бес­по­ряд­ков. Не вид­но так­же, чтобы пра­ви­тель­ства новых государств их осво­бо­ди­ли.

с.154 Еще одно­го нель­зя усмот­реть, чтобы ново­при­шель­цы при­ве­ли с собою новых коло­нов. Факт этот воз­мо­жен, даже веро­я­тен, но от него не отыс­ки­ва­ет­ся сле­дов. Мож­но кон­ста­ти­ро­вать вступ­ле­ние в обще­ство гер­ман­ских рабов, гер­ман­ских воль­ноот­пу­щен­ни­ков. Но появ­ле­ния спе­ци­аль­но­го клас­са гер­ман­ских коло­нов уста­но­вить не уда­ет­ся. Нет ни одно­го места в зако­нах или хро­ни­ках, из кото­ро­го мож­но было бы выве­сти, что вар­вар­ские государ­ства выра­бота­ли новый коло­нат.

В то же вре­мя целый ряд тек­стов, кото­рые мы сей­час пере­смот­рим, пока­зы­ва­ет нам пере­жи­ва­ние коло­на­та рим­ско­го.

Начи­на­ем обзор с Ита­лии и откры­ва­ем пись­ма папы Гри­го­рия Вели­ко­го, кото­рые были напи­са­ны в послед­ние годы VI-го и в пер­вые VII-го века. В них мы нахо­дим коло­нат в пол­ной силе. Автор сооб­ща­ет, напри­мер, о соб­ст­вен­ни­ках, поме­стья кото­рых насе­ле­ны коло­на­ми; при этом он под­чер­ки­ва­ет, что эти коло­ны — люди сво­бод­ные, а не рабы¹. С дру­гой сто­ро­ны, он упо­ми­на­ет, что, «при­креп­лен­ные к зем­ле дол­го­лет­нею ее обра­бот­кою, они долж­ны оста­вать­ся все­гда на сво­их участ­ках, точ­но вно­сить обро­ки и под­чи­нять­ся всем обя­зан­но­стям коло­нат­но­го состо­я­ния»². Папа при­бав­ля­ет к это­му, что «вла­де­лец не име­ет нико­гда пра­ва уве­ли­чи­вать их повин­но­стей»³. Из ука­зан­ных черт лег­ко узна­ет­ся имен­но рим­ский коло­нат.

Цер­ковь, совер­шен­но есте­ствен­но, при­ня­ла его на сво­их зем­лях. Или, вер­нее, она при­нуж­де­на была сохра­нить коло­нов, насе­ляв­ших отдель­ные име­нья, кото­рые пере­хо­ди­ли в ее руки. Одно из писем Гри­го­рия Вели­ко­го осо­бен­но любо­пыт­но заклю­чаю­ще­ю­ся в нем кар­ти­ною управ­ле­ния с.155 поме­стья­ми рим­ской церк­ви. Послед­ние были рас­се­я­ны по всей Ита­лии, а так­же и в дру­гих сосед­них стра­нах, даже в Гал­лии. В боль­шин­стве слу­ча­ев то были обшир­ные вла­де­ния из кате­го­рии, кото­рая на язы­ке того вре­ме­ни име­но­ва­лась — mas­sae⁴. Подоб­ная mas­sa цели­ком сда­ва­лась арен­да­то­ру (откуп­щи­ку), con­duc­tor, по писан­но­му дого­во­ру, назы­вав­ше­му­ся li­bel­lus, и за цену, опре­де­ляв­шу­ю­ся на день­ги⁵. Это ста­рая рим­ская арен­да в том же самом виде, как мы изу­ча­ли ее еще на боль­ших име­ни­ях импе­ра­тор­ско­го фис­ка. Част­ные круп­ные соб­ст­вен­ни­ки, ока­зы­ва­ет­ся, не отре­ши­лись от такой систе­мы⁶. Но если пра­виль­ная арен­да про­дол­жа­ла прак­ти­ко­вать­ся при­ме­ни­тель­но к име­нью во всей его сово­куп­но­сти, то отдель­ные участ­ки, на кото­рые оно обык­но­вен­но было раз­би­то, экс­плу­а­ти­ро­ва­лись ина­че: здесь цари­ли по-преж­не­му нача­ла коло­на­та. Так, на зем­лях рим­ской церк­ви, под глав­ным съем­щи­ком рас­по­ла­га­лось мно­же­ство мел­ких зем­ледель­цев, кото­рых Гри­го­рий назы­ва­ет попе­ре­мен­но и оди­на­ко­во то co­lo­ni, то rus­ti­ci. Они состав­ля­ли fa­mi­lia eccle­siae, то есть, явля­лись под­дан­ны­ми, людь­ми церк­ви. Но они не были раба­ми. Гри­го­рий не назы­ва­ет их ни ser­vi, ни man­ci­pia⁷.

с.156 Поло­же­ние коло­на доволь­но ясно очер­че­но в дан­ном пись­ме. Ему пре­до­став­лен кло­чок зем­ли, и совер­шен­но оче­вид­но, что он возде­лы­ва­ет его в свою поль­зу, ибо гово­рит­ся, что он сам про­да­ет свой уро­жай⁸. Он пла­тит оброк, кото­рый обо­зна­чал­ся сло­вом tri­bu­tum. Он вно­сит его арен­да­то­ру име­нья, ибо послед­ний, в силу сво­его кон­трак­та, отправ­ля­ет все пра­ва соб­ст­вен­ни­ка. Оброк этот — напо­ло­ви­ну денеж­ный, напо­ло­ви­ну нату­раль­ный. Мы узна­ем, что он выра­жал­ся в день­гах, из того же пись­ма. В нем пока­зы­ва­ет­ся одно из зло­употреб­ле­ний, кото­рое поз­во­лял себе круп­ный арен­да­тор: он при­нуж­дал коло­на вно­сить при­чи­тав­ший­ся с него сбор до реа­ли­за­ции уро­жая. Это зна­чи­ло застав­лять его обра­щать­ся к зай­му, и мож­но лег­ко пред­ста­вить себе, что ссуда про­из­во­ди­лась охот­но самим кон­дук­то­ром. Небес­по­лез­но отме­тить, что оброк коло­на име­но­вал­ся тогда bur­da­tio⁹. По отно­ше­нию к одной mas­sa сум­ма, полу­чав­ша­я­ся в виде такой bur­da­tio, под­ни­ма­лась до 507 солидов золо­том¹⁰. Впро­чем, нам неиз­вест­на ее пло­щадь. Но есть так­же опре­де­лен­ные ука­за­ния, что коло­ны обя­зы­ва­лись вно­сить сбор и зер­ном. При этом откуп­щик-арен­да­тор допус­кал дру­гое зло­употреб­ле­ние: так как обыч­ный устав опре­де­лял для каж­до­го коло­на коли­че­ство «мер» под­ле­жав­ше­го с него сбо­ра, не уста­нав­ли­вая точ­но емко­сти этих «мер», то арен­да­тор непра­виль­но уве­ли­чи­вал раз­ме­ры употреб­ляв­ших­ся в поме­стье mo­dii¹¹. Вме­сто моди­ев в 16 или 18 секс­та­ри­ев, кото­рые были легаль­но уста­нов­ле­ны, про­из­воль­но вво­ди­лись в дело более зна­чи­тель­ные, в 20 или даже в 25 секс­та­ри­ев¹². Пись­мо папы и с.157 направ­ле­но к устра­не­нию подоб­ных неспра­вед­ли­во­стей. В тек­сте его не упо­ми­на­ет­ся ни о поле­вых работах «на гос­под­ской зем­ле», ни о дру­гих трудо­вых обя­за­тель­ствах. Но это еще не дока­зы­ва­ет, что подоб­ные повин­но­сти вооб­ще не ложи­лись тогда на коло­нов. Папа гово­рит здесь лишь о тех пунк­тах, по пово­ду кото­рых необ­хо­ди­мо было испра­вить уко­ре­нив­ши­е­ся при­тес­не­ния кре­стьян круп­ны­ми съем­щи­ка­ми.

Коло­ны в VI-м веке так же как V-м не име­ли пра­ва схо­дить с зем­ли. В дру­гом пись­ме Гри­го­рий опре­де­лен­но напо­ми­на­ет это пра­ви­ло и тре­бу­ет его соблюде­ния. «Не допус­ка­ет­ся, пред­пи­сы­ва­ет он одно­му из заве­до­вав­ших цер­ков­ны­ми поме­стья­ми долж­ност­ных лиц, чтобы коло­ны покида­ли име­нье, к кото­ро­му их при­вя­за­ло и под­чи­ни­ло рож­де­ние. Мы нико­гда не поз­во­лим, чтобы они жили вне име­нья, где роди­лись»¹³. Парал­лель­ное пра­ви­ло, запре­щав­шее вла­дель­цу зем­ли выго­нять коло­на, отчет­ли­во не повто­ре­но папою. Но совер­шен­но оче­вид­но, что они работа­ют на тех же участ­ках от отца к сыну, и нигде ни наме­ком не ука­зы­ва­ет­ся на воз­мож­ность их выдво­ре­ния с зем­ли.

Коло­ны не име­ют пра­ва заклю­чать бра­ки вне пре­де­лов поме­стья, на кото­ром сиде­ли. Мы уже выше отме­ча­ли, что такой порядок уста­нов­лен еще в рим­ской импе­рии, не в силу зако­но­да­тель­но­го меро­при­я­тия, но в силу реаль­ной недо­пу­сти­мо­сти соеди­не­ния брач­ны­ми уза­ми коло­нов из раз­лич­ных поме­стий. Гри­го­рий Вели­кий дает яркий при­мер сохра­не­ния и при нем рас­смат­ри­вае­мо­го пра­ви­ла. Он воз­вы­сил одно­го из сво­их коло­нов до заня­тия важ­ной долж­но­сти в адми­ни­ст­ра­тив­ной иерар­хии церк­ви и тем самым дал ему вый­ти из пре­де­лов поме­стья, к кото­ро­му тот рань­ше был при­креп­лен. Одна­ко, с.158 этот чело­век тем самым не пере­стал быть коло­ном и при­над­ле­жать к цер­ков­ной зем­ле. Тем боль­ше оста­ва­лись креп­ки­ми ей его сыно­вья. Вслед­ст­вие это­го папа или сек­ре­тарь, редак­ти­ро­вав­ший посла­ние от име­ни папы, напо­ми­на­ет, что этот чело­век не име­ет пра­ва «женить сво­их сыно­вей на сто­роне»; «они долж­ны заклю­чать бра­ки в пре­де­лах име­нья, на кото­ром роди­лись»¹⁴.

Кажет­ся даже, что кре­стьяне, оби­тав­шие внут­ри дан­но­го поме­стья, не име­ли пра­ва заклю­чать бра­ки без раз­ре­ше­ния гос­по­ди­на, и послед­ний взыс­ки­вал за такое раз­ре­ше­ние осо­бую пла­ту. Суще­ст­во­вал, таким обра­зом, сва­деб­ный налог, com­mo­dum nup­tia­le, вхо­див­ший в состав дохо­дов соб­ст­вен­ни­ка, или в чис­ло прав съем­щи­ка, когда гос­по­дин пере­да­вал ему свои пре­иму­ще­ства. При этом откры­вал­ся новый повод для про­из­вод­ства неспра­вед­ли­вых побо­ров. До сведе­ния Гри­го­рия Вели­ко­го дошло, что неко­то­рые арен­да­то­ры (con­duc­to­res) взи­ма­ли в подоб­ных слу­ча­ях черес­чур высо­кие сум­мы, и он поста­но­вил, что налог на брак нико­гда не дол­жен пре­вы­шать одно­го солида¹⁵. Этот же налог, ma­ri­ta­gium, заро­див­ший­ся, как вид­но, очень рано, обна­ру­жит­ся нам в сред­не­ве­ко­вом обще­ст­вен­ном строе. Чрез­вы­чай­но инте­рес­но встре­тить его и под име­нем com­mo­dum nup­tia­rum на зем­лях рим­ской церк­ви¹⁶.

с.159 Здесь обна­ру­жи­ва­ет­ся одна чер­та, кото­рою не сле­ду­ет пре­не­бре­гать, ибо необ­хо­ди­мо извле­кать из памят­ни­ков реши­тель­но все, что они могут дать. Папа опре­де­ля­ет для нало­га на брак мак­си­мум в один солид по отно­ше­нию к коло­нам, кото­рые были «состо­я­тель­ны»; но он хотел, чтобы с «бед­ных» взыс­ки­ва­лось мень­ше¹⁷. Такое раз­ли­че­ние пока­зы­ва­ет нам, что суще­ст­во­ва­ла боль­шая раз­ни­ца меж­ду семей­ства­ми коло­нов. Про­ис­хо­ди­ло раз­ли­чие не толь­ко отто­го, что зани­мав­ши­е­ся ими участ­ки были неоди­на­ко­вой вели­чи­ны. Порядок жиз­ни или рас­пу­щен­ность, разум­ное трудо­лю­бие или нера­де­ние, нерав­но­мер­ное раз­мно­же­ние и разде­лы наслед­ства, все это при­во­ди­ло к зна­чи­тель­ным нера­вен­ствам. Послед­ние же под­твер­жда­ют вполне ося­за­тель­но один вывод, кото­рый наме­ча­ет­ся и дан­ны­ми вре­мен импе­рии: не про­из­во­ди­лось пери­о­ди­че­ских пере­де­лов участ­ков, заня­тых коло­на­ми внут­ри каж­до­го поме­стья. Никто не думал вос­ста­нов­лять из поко­ле­ния в поко­ле­ние равен­ство иму­ще­ства меж­ду лич­но­стя­ми и семья­ми. Раз усев­шись на опре­де­лен­ном наде­ле, такая-то семья коло­нов оби­та­ла на нем все­гда, работая на свой риск или свою выго­ду, бед­нея или бога­тея.

Итак, в коло­на­те не цари­ло нача­ло равен­ства или кол­лек­ти­виз­ма, кото­рое ско­ро при­ве­ло бы всех к общей бед­но­сти и обще­му вза­им­но­му отвра­ще­нию. В быту коло­нов гос­под­ст­во­ва­ло нача­ло лич­но­го труда со все­ми досто­ин­ства­ми и недо­стат­ка­ми, кото­рые ему при­су­щи.

Длин­ное пись­мо папы Гри­го­рия, кото­рое мы разо­бра­ли, явля­ет­ся для нас доку­мен­том, ана­ло­гич­ным над­пи­си sal­tus Bu­ru­ni­ta­nus. Папа стал обла­да­те­лем обшир­ных име­ний, каким рань­ше был импе­ра­тор. Как и у послед­не­го, на каж­дом из его поме­стий обна­ру­жи­ва­ют­ся круп­ный арен­да­тор (con­duc­tor) и мел­кие кре­стьяне (co­lo­ni). Как и тот, он полу­чал жало­бы от сво­их коло­нов и удо­вле­тво­рял их про­ше­ни­ям. У него нет мыс­ли уни­что­жить коло­нат, и никто от него не тре­бу­ет тако­го с.160 уни­что­же­ния. Он толь­ко хочет устра­нить зло­употреб­ле­ния, кото­рые допус­ка­ли круп­ные съем­щи­ки. На рас­сто­я­нии четы­рех веков пап­ское посла­ние напо­ми­на­ет собою рескрипт импе­ра­то­ра Ком­мо­да в поль­зу «малень­ких зем­ледель­цев» афри­кан­ско­го поме­стья. Еще одна чер­та сход­ства: папа тре­бу­ет, чтобы коло­ны были опо­ве­ще­ны о его реше­нии, чтобы пись­мо его было им про­чте­но и даже пере­дан им экзем­пляр его, «дабы они хоро­шо зна­ли, что им сле­ду­ет защи­щать­ся про­тив вся­кой неспра­вед­ли­во­сти»¹⁸.

Цер­ковь нико­гда не осуж­да­ла коло­на­та. Она сохра­ни­ла его на сво­их зем­лях, так как невоз­мож­но было устро­ить дру­гой систе­мы их обра­бот­ки. Она при­зна­ва­ла коло­нат и на чужих вла­де­ни­ях. Она не виде­ла в нем учреж­де­ния непра­вед­но­го и зло­вред­но­го. Если она часто реко­мен­до­ва­ла отпуск на волю рабов, то, наобо­рот, мы не заме­ча­ем нико­гда, чтобы она сове­то­ва­ла осво­бож­дать коло­нов. Да и вооб­ще не дока­за­но, чтобы и сами коло­ны доби­ва­лись когда-нибудь осво­бож­де­ния, то есть, поте­ри сво­их участ­ков. Вто­рой орле­ан­ский цер­ков­ный собор уста­но­вил как вполне есте­ствен­ный порядок, что коло­на нель­зя посвя­щать в свя­щен­ни­че­ский сан, если вла­де­лец зем­ли, на кото­рой он сидит, не изба­вит его от кре­пост­ной зави­си­мо­сти¹⁹. Вто­рой толед­ский собор 669 г. напом­нил, что «мир­ские зако­ны тре­бу­ют веч­но­го при­креп­ле­ния коло­на к полю, кото­рое он обра­ба­ты­вал», и в этом акте не выска­зы­ва­ет­ся отца­ми ника­ко­го неодоб­ре­ния подоб­но­му поряд­ку вещей²⁰.

с.161 Пере­бе­рем соот­вет­ст­ву­ю­щие поста­нов­ле­ния в раз­лич­ных сво­дах, редак­ти­ро­ван­ных в раз­лич­ных вар­вар­ских государ­ствах. Их суще­ст­ву­ет две кате­го­рии: имен­но в рас­смат­ри­вае­мую эпо­ху состав­ля­лись, с одной сто­ро­ны, сбор­ни­ки, назы­вав­ши­е­ся рим­ски­ми зако­на­ми, с дру­гой сто­ро­ны, сво­ды («прав­ды»), содер­жав­шее обы­чаи гер­ман­ских пле­мен.

Lex Ro­ma­na, состав­лен­ная в королев­стве бур­гун­дов²¹, заклю­ча­ет в себе поста­нов­ле­ния, отно­ся­щи­е­ся к коло­нам. По это­му сво­ду колон обо­зна­чал чело­ве­ка, не име­ю­ще­го пра­ва схо­дить с зем­ли. При­ни­мать к себе чужо­го коло­на было пре­ступ­ным дея­ни­ем, кото­рое под­вер­га­лось по дан­но­му зако­ну осо­бо­му нака­за­нию. Если какой-либо соб­ст­вен­ник допус­ка­ет в свой дом или на свою зем­лю коло­на, при­над­ле­жа­ще­го дру­го­му, он под­ле­жит пене»²².

Lex Ro­ma­na, состав­лен­ная в стране вест­готов по при­ка­зу Ала­ри­ха II²³, вос­про­из­во­дит глав­ные пра­ви­ла, начер­тан­ные по вопро­су о коло­нах в co­dex Theo­do­sia­nus. «Земель­ный соб­ст­вен­ник, на поме­стье кото­ро­го будет най­ден колон, при­над­ле­жа­щий дру­го­му, дол­жен будет не толь­ко воз­вра­тить его, но и запла­тить при­чи­таю­щу­ю­ся с него подать»²⁴. Это — точ­ное повто­ре­ние ста­ро­го зако­на Кон­стан­ти­на. Новый свод сохра­ня­ет так­же закон Вален­ти­ни­а­на II, кото­рый карал высо­ким штра­фом похи­ти­те­ля коло­на²⁵; кро­ме того еще — закон Гоно­рия, уста­нав­ли­вав­ший в поль­зу коло­на трид­ца­ти­лет­нюю, в поль­зу его жены — два­дца­ти­лет­нюю дав­ность²⁶, и закон Вален­ти­ни­а­на II, доз­во­ляв­ший коло­ну рас­по­ла­гать соб­ст­вен­ным с.162 иму­ще­ст­вом лишь с согла­сия гос­по­ди­на²⁷. Здесь вскры­ва­ет­ся лишь несколь­ко черт древ­не­го коло­на­та, но их доста­точ­но, чтобы убедить­ся в сохра­не­нии все­го орга­низ­ма дан­но­го инсти­ту­та. Надоб­но пред­став­лять себе, что ука­зан­ные поло­же­ния, извле­чен­ные из рим­ско­го зако­но­да­тель­но­го сбор­ни­ка, но обна­ро­до­ван­ные вест­гот­ским коро­лем, обла­да­ли силою зако­на: мы зна­ем, в самом деле, что lex ro­ma­na Wisi­gotho­rum цари­ла в зна­чи­тель­ней­шей части Гал­лии в про­дол­же­ние четы­рех веков.

Состав­ля­лись и дру­гие сбор­ни­ки и сокра­щен­ные сво­ды (bre­via­ria) в вось­мом и девя­том веках. То были про­из­веде­ния юри­стов-прак­ти­ков, кото­рые вно­си­ли в них лишь то, что непо­сред­ст­вен­но было полез­но для жиз­ни²⁸. Во всех этих кодек­сах содер­жат­ся уза­ко­не­ния о коло­нах, и все они пред­став­ля­ют собою ста­рые рим­ские зако­ны. Текст их испор­чен, самый смысл не все­гда очень хоро­шо понят ком­пи­ля­то­ра­ми; но их про­дол­жа­ли при­ме­нять, пото­му что самый коло­нат остал­ся тем же, чем был преж­де.

Гер­ман­цы, заняв­шие импер­ские терри­то­рии, не мог­ли замыш­лять уни­что­же­ние коло­на­та. В их ста­рой родине уже выра­бота­лись подоб­ные отно­ше­ния. К тому же они встре­ча­ли и внут­ри импе­рии мно­же­ство людей, сво­их сопле­мен­ни­ков, кото­рые доб­ро­воль­но всту­пи­ли уже рань­ше в рам­ки коло­на­та. Нако­нец, эти вои­ны, ста­но­вив­ши­е­ся рас­по­ряди­те­ля­ми стра­ны, не мог­ли устра­нить инсти­тут, поми­мо кото­ро­го нель­зя было обес­пе­чить обра­бот­ку их соб­ст­вен­ных поме­стий. Дей­ст­ви­тель­но, те из вар­ва­ров, кото­рые ста­ли соб­ст­вен­ни­ка­ми, при­об­ре­ли вме­сте с зем­ля­ми рабов и коло­нов.

Так, видим мы, что в сво­дах, состав­лен­ных по рас­по­ря­же­нию гер­ман­ских коро­лей, рим­ский коло­нат с.163 ока­зал­ся при­знан и сохра­нен. Бур­гунд­ская Прав­да несколь­ко раз назы­ва­ет коло­нов. Она поиме­но­вы­ва­ет его теми же сло­ва­ми, кото­рые были наи­бо­лее обще­употре­би­тель­ны во вре­ме­на импе­рии, — ori­gi­na­rius или co­lo­nus. Она ста­вит его рядом с рабом, ser­vus, но все­гда раз­ли­ча­ет их друг от дру­га²⁹. Она пока­зы­ва­ет, что коло­ны сиде­ли на зем­лях бур­гун­дов точ­но так же, как и на зем­лях тузем­цев-соб­ст­вен­ни­ков³⁰. Она же обна­ру­жи­ва­ет еще, что сре­ди этих коло­нов были люди и вар­вар­ско­го про­ис­хож­де­ния³¹. Отме­тим, что бур­гунд­ские коро­ли, ини­ци­а­то­ры изда­ния дан­но­го сво­да, не соста­ви­ли ни одно­го ново­го зако­на о коло­на­те; они гово­рят о нем лишь как о суще­ст­ву­ю­щем поряд­ке, кото­рый они сохра­ня­ют в выра­ботав­шем­ся виде. Здесь не идет дело о новом коло­на­те; здесь толь­ко про­дол­жа­ет жить ста­рый.

То же самое наблюда­лось у ост­готов. Эдикт Тео­до­ри­ха несколь­ко раз упо­ми­на­ет о коло­нах, кото­рые обо­зна­ча­ют­ся в них попе­ре­мен­но то co­lo­ni, то ori­gi­na­rii³², и кото­рые зани­ма­ют место меж­ду вполне сво­бод­ны­ми людь­ми и раба­ми³³. В дан­ном сво­де напо­ми­на­ют­ся и под­дер­жи­ва­ют­ся рим­ские осо­бен­но­сти инсти­ту­та: запре­ща­ет­ся земле­вла­дель­цу пере­ма­ни­вать к себе чужо­го коло­на³⁴; с.164 под­твер­жда­ет­ся два­дца­ти­лет­няя дав­ность для жен­щи­ны-колон­ки³⁵; повто­ря­ет­ся, что в слу­чае бра­ка меж­ду коло­на­ми двух раз­ных земле­вла­дель­цев дети будут при­над­ле­жать в двух тре­тях вла­дель­цу мужа, в одной тре­ти — вла­дель­цу жены³⁶. — Из это­го пере­чис­ле­ния ясно, что сохра­нен весь рим­ский коло­нат.

Вест­гот­ская Прав­да не упо­ми­на­ет коло­нов. Но акты Толед­ско­го собо­ра 619 г. хоро­шо пока­зы­ва­ют, что он про­дол­жал суще­ст­во­вать и в этом государ­стве; в них напо­ми­на­ет­ся один из древ­них импе­ра­тор­ских зако­нов, кото­рый удер­жи­вал силу, как пра­ви­ло о коло­на­те и тогда.

Даже в чисто гер­ман­ских стра­нах, под­чи­нен­ных, прав­да, вли­я­ни­ям, шед­шим из франк­ско­го королев­ства, нахо­дим мы коло­нат. Ала­манн­ский свод, запи­сан­ный в пер­вые годы VII-го века, упо­ми­на­ет тех, «кого име­ну­ют коло­на­ми». Прав­да, в нем гово­рит­ся лишь о коло­нах церк­ви и коро­ля. Они отли­ча­ют­ся от рабов: о них опре­де­лен­но объ­яв­ля­ет­ся, что они люди сво­бод­ные³⁷.

Отли­чия меж­ду отдель­ны­ми клас­са­ми обще­ства хоро­шо отме­че­ны в вар­вар­ских прав­дах высотою виры (wer­geld) или пра­во­вою ценою лич­но­сти, кото­рая уста­нов­ле­на для каж­до­го из них. И вот Lex Ala­man­no­rum опре­де­ля­ет для коло­на церк­ви пра­во­вую цен­ность, гораздо более зна­чи­тель­ную, чем для раба³⁸. Lex Baiuwa­rio­rum, издан­ная с.165 более или менее при оди­на­ко­вой обста­нов­ке, как и пред­ше­ст­ву­ю­щая Ала­манн­ская Прав­да заклю­ча­ет целый ряд ста­тей о цер­ков­ных коло­нах. Она ста­вит их бок о бок с раба­ми, но не сме­ши­ва­ет с послед­ни­ми³⁹.

Упо­ми­на­ние о коло­нах не встре­ча­ет­ся ни в Сали­че­ской, ни в Рипу­ар­ской Прав­дах, кото­рые вооб­ще явля­ют­ся сво­да­ми дале­ко не пол­ны­ми по содер­жа­нию. Но мы узна­ем из дру­гих совре­мен­ных доку­мен­тов, что имен­но в эпо­ху, когда эти прав­ды при­ме­ня­лись, коло­нат оста­вал­ся в пол­ной силе. Воз­мож­но про­следить за его про­дол­жаю­щим­ся суще­ст­во­ва­ни­ем по гра­мотам, начи­ная от VI-го и до IX века.

Св. Реми­гий Рейм­ский назы­ва­ет в сво­ем заве­ща­нии мно­гих коло­нов. Одни из них носят рим­ские име­на, как Про­фу­тур, Пруден­ций, Про­вин­ци­ан; дру­гие — гер­ман­ские, как Тен­на­ик и Бауде­лейф. Оче­вид­но из кон­тек­ста, что эти люди не были сво­бод­ны­ми фер­ме­ра­ми. Они при­креп­ле­ны наслед­ст­вен­но к тако­му-то поме­стью, ибо св. Реми­гий полу­чил их как наслед­ство от отца. Но они раз­ли­ча­ют­ся от дру­гих людей, кото­рых заве­ща­тель назы­ва­ет раба­ми, ser­vi⁴⁰. Так же точ­но Аредий в 572 г., Гадо­инд в 642 г., Нице­зий в 680, Анс­берт в 696 заве­ща­ют поме­стья «с коло­на­ми» или «с повин­но­стя­ми и сбо­ра­ми от коло­нов», кото­рые на них сидят⁴¹.

с.166 Эти коло­ны, не являв­ши­е­ся раба­ми, не были тем не менее людь­ми вполне неза­ви­си­мы­ми. Они при­креп­ле­ны к поме­стью. Они состав­ля­ют его часть. Они пере­да­ют­ся вме­сте с ним каж­до­му ново­му при­об­ре­та­те­лю или наслед­ни­ку зем­ли. Они не име­ют пра­ва схо­дить с поч­вы. Если они ее покида­ют, то их пре­сле­ду­ют, разыс­ки­ва­ют и при­во­дят назад либо про­сто силою, либо на осно­ва­нии поста­нов­ле­ния суда.

Сре­ди фор­мул меро­винг­ской эпо­хи мы нахо­дим два тек­ста, отно­ся­щих­ся к дан­но­му пред­ме­ту. Они вос­про­из­во­дят перед наши­ми гла­за­ми про­цес­сы, в кото­рых заяв­ля­ет­ся при­тя­за­ние на коло­на со сто­ро­ны лица, кото­рый явля­ет­ся его гос­по­ди­ном или, по край­ней мере, назы­ва­ет себя так: «Сим объ­яв­ля­ет­ся, что такой-то чело­век пред­стал к государ­ст­вен­но­му суду перед гра­фом и боль­шим чис­лом bo­ni ho­mi­nes, кото­рые при­ло­жи­ли ниже свои под­пи­си. Он при­зы­вал к отве­ту тако­го-то, утвер­ждая, что его отец и мать были его коло­на­ми и что тако­вым дол­жен быть он сам, но что он без вся­ко­го пра­ва укло­нил­ся от тако­го поло­же­ния коло­на. Судьи спро­си­ли у ответ­чи­ка, может ли он дока­зать, что он не колон. Тот отве­тил, что не име­ет ника­ких дока­за­тельств, что он не может устра­нить­ся от поло­же­ния коло­на и при­знал себя коло­ном ист­ца. В силу чего судьи реши­ли, что он дол­жен быть коло­ном, и граф пере­дал его в руки ист­ца»⁴².

В дру­гом слу­чае ответ­чик про­ти­вит­ся: «Я не колон, гово­рит он, я родил­ся от сво­бод­ных отца и мате­ри, и готов в том при­сяг­нуть»⁴³. Дело реша­ет­ся при помо­щи той же про­цеду­ры, как если бы вопрос касал­ся с.167 раба: тре­бу­ет­ся, чтобы чело­век, под­верг­ший­ся обви­не­нию, дока­зал, что его роди­те­ли были сво­бод­ны­ми людь­ми. Он дости­га­ет это­го, при­во­дя к при­ся­ге 12 сво­их бли­жай­ших роди­чей, 8 с отцов­ской, 4 с мате­рин­ской сто­ро­ны⁴⁴. Если эти две­на­дцать род­ст­вен­ни­ков ока­зы­ва­ют­ся не коло­на­ми, ясно, что он дол­жен быть сво­бо­ден от тако­го состо­я­ния. Если у него нет боль­ше в живых род­ных людей, он дол­жен при­ве­сти для при­ся­ги вооб­ще две­на­дцать чело­век, извест­ных, как несо­мнен­но сво­бод­ных, то есть, при­над­ле­жа­щих к тому соци­аль­но­му состо­я­нию, к како­му он при­чис­ля­ет себя сам⁴⁵.

В дру­гой фор­му­ле мы нахо­дим жен­щи­ну, кото­рую мона­стырь тре­бу­ет к себе, утвер­ждая, что она его колон­ка. Она твер­до отве­ча­ет, что ни отец, ни дед ее, кото­рых она назы­ва­ет по име­нам, не при­над­ле­жа­ли к «коло­нам это­го Свя­то­го», ста­ло быть, и она не под­ле­жит коло­нат­ной зави­си­мо­сти, что она роди­лась сво­бод­ною, поис­ти­не сво­бод­ною и через отца, и через мать. Граф и его суд объ­яв­ля­ют, что она будет при­зна­на пра­вою, если при­не­сет клят­ву вме­сте с две­на­дца­тью роди­ча­ми, или, если она не име­ет тре­бу­е­мо­го чис­ла живых роди­чей, то с две­на­дца­тью «вполне сво­бод­ны­ми людь­ми», be­ne fran­cos sa­li­cos⁴⁶. — Такие фор­му­лы судеб­ных актов ясно пока­зы­ва­ют нам одну из сто­рон поло­же­ния коло­на. Он явля­ет­ся коло­ном при­нуди­тель­но и наслед­ст­вен­но. Чело­век ста­но­вил­ся коло­ном уже в силу одно­го того фак­та, что в таком состо­я­нии нахо­ди­лись его отец и мать.

с.168 Дру­гая сто­ро­на коло­нат­но­го состо­я­ния, а имен­но обес­пе­че­ние за коло­ном навсе­гда его наде­ла, обна­ру­жи­ва­ет­ся из тек­стов с мень­шей ясно­стью. До нас не дошло судеб­ных при­го­во­ров, кото­рые про­из­но­си­лись бы в офи­ци­аль­ном три­бу­на­ле про­тив соб­ст­вен­ни­ка зем­ли за выдво­ре­ние коло­на. Дело понят­ное, что подоб­но­го рода дела воз­ни­ка­ли реже, и акты их сохра­ня­лись хуже. Но, по край­ней мере, мы обла­да­ем одним прото­ко­лом дело­про­из­вод­ства на суде коро­ля по про­цес­су, в кото­ром ист­ца­ми ока­зы­ва­ют­ся про­стые коло­ны. Эти люди жалу­ют­ся, что гос­по­дин их зем­ли повы­сил так­су их обро­ка и дру­гие их обя­за­тель­ства. «Он тре­бу­ет с нас, гово­рят они, боль­ших побо­ров, чем сколь­ко пла­ти­ли наши пред­ше­ст­вен­ни­ки. Он не соблюда­ет при­ме­ни­тель­но к нам пра­вил, кото­ры­ми поль­зо­ва­лись наши пред­ки»⁴⁷. Королев­ский суд выслу­шал обе сто­ро­ны и, после состя­за­тель­ных пре­ний обе­их и чте­ния оправ­да­тель­ных доку­мен­тов, про­из­нес при­го­вор про­тив коло­нов. Достой­но отме­тить в этом слу­чае, что реше­ние суда опи­ра­лось лишь на том, что земле­вла­дель­цу уда­лось дока­зать факт непре­вы­ше­ния им высоты взыс­ки­вав­ших­ся им побо­ров срав­ни­тель­но с уста­нов­лен­ны­ми в про­шлом. Он пред­ста­вил дей­ст­ви­тель­но доку­мент с под­пи­ся­ми отцов тех же коло­нов, кото­рым кон­ста­ти­ро­ва­лась древ­ность тре­бу­е­мых им обро­ков. Коло­ны при­зна­ли под­лин­ность гра­моты⁴⁸. Мне кажет­ся, что опи­сан­ная про­цеду­ра и про­из­не­сен­ное реше­ние точ­но вос­ста­нов­ля­ют пра­во­вую нор­му. Земле­вла­де­лец выиг­рал тяж­бу лишь в силу того, что дока­зал дав­ность с.169 взи­мав­ших­ся им побо­ров. Ста­ло быть, он не имел пра­ва их уве­ли­чи­вать.

Коло­ны нико­гда не обна­ру­жи­ва­ют­ся нам как люди, вме­сте обра­ба­ты­ваю­щие какую-нибудь общую зем­лю. По край­ней мере, источ­ни­ки не дают нам ни одно­го при­ме­ра подоб­ной кол­лек­тив­ной куль­ту­ры. Колон все­гда зани­мал на боль­шом поме­стье малень­кий уча­сток, кото­рый выде­лен спе­ци­аль­но ему. Этот кло­чок име­но­вал­ся, обык­но­вен­но, co­lo­ni­ca, наде­лом коло­на. Так Бер­т­рамн заве­ща­ет свою вил­лу Pa­ri­lia­cum со вклю­че­ни­ем при­над­ле­жа­щих к ней co­lo­ni­cae⁴⁹. Тео­труда, Гадо­инд, Эрми­не­труда точ­но так же жалу­ют свои vil­lae Мат­рий, Вер­ни­цел­лы, Лати­ни­ак со вклю­че­ни­ем колон­ских наде­лов, к ним при­чи­таю­щих­ся⁵⁰. Виги­лий упо­ми­на­ет о co­lo­ni­ca, заня­той жен­щи­ной, по име­ни Квин­тил­лой⁵¹; нако­нец, Виде­рад заве­ща­ет co­lo­ni­ca, кото­рую дер­жит колон Сик­берт»⁵².

Мы нигде не видим, чтобы вла­де­лец про­из­во­дил пере­де­лы участ­ков и пере­та­сов­ку дер­жаль­цев. Даже когда соб­ст­вен­ник зем­ли менял­ся по слу­чаю про­да­жи ее или заве­ща­ния, неза­мет­но, чтобы он вво­дил новых коло­нов к невы­го­де преж­них или про­из­во­дил пере­рас­пре­де­ле­ние зем­ли.

Земле­вла­де­лец мог про­дать зем­лю, но с нею вме­сте он про­да­вал зани­мав­ших ее коло­нов. Так под­дер­жи­ва­ет­ся и здесь ста­рое пра­ви­ло, кото­рое, мы виде­ли, прак­ти­ко­ва­лось уже в рим­ской импе­рии. Заве­ща­тель или пожа­ло­ва­тель не все­гда дают себе труд опре­де­лен­но с.170 заяв­лять в гра­мотах, что они усту­па­ют с зем­лею и коло­нов; но это, оче­вид­но, под­ра­зу­ме­ва­ет­ся, и у нас нет ни одно­го при­ме­ра зем­ли, заве­щан­ной или пожа­ло­ван­ной без коло­нов, на ней оби­тав­ших.

Точ­но так же, когда мы чита­ем в доку­мен­тах, что вла­де­лец усту­па­ет дру­го­му коло­на, мы долж­ны пони­мать это в том смыс­ле, что вме­сте с ним пере­да­ет­ся и уча­сток зем­ли, на кото­ром тот сидит. Отчуж­де­ние коло­на отдель­но не име­ло бы ни цели, ни смыс­ла, ибо обро­ки, кото­рые тот пла­тит хозя­и­ну, выте­ка­ют исклю­чи­тель­но из обра­бот­ки им зем­ли. Пожа­ло­вать или про­дать коло­на, — это зна­чи­ло пожа­ло­вать или про­дать бар­щи­ны, служ­бы и обро­ки, побо­ры, кото­рые он нес за зем­лю, им заня­тую. Нице­зий отчет­ли­во выяс­ня­ет это в сво­ем заве­ща­нии: «Жалую насто­я­щие зем­ли вме­сте с их коло­на­ми и с дохо­да­ми, про­ис­хо­дя­щи­ми от коло­нов»⁵³. Циде­рид пишет: «заве­щаю уча­сток, кото­рый дер­жит Сик­берт, и заве­щаю так­же Сик­бер­та вме­сте с женою его и детьми с обя­за­тель­ст­вом для него и для семьи его работать на дан­ном вино­град­ни­ке»⁵⁴. Таким обра­зом, колон не мог, кро­ме очень ред­ких слу­ча­ев, ни сой­ти с участ­ка, кото­рый он дер­жал, ни поте­рять его. Его дер­жа­нье было без­услов­но наслед­ст­вен­ным. Его дети име­ли пра­во и обя­зан­ность пере­нять уча­сток от него.

Колон обра­ба­ты­вал свой надел по соб­ст­вен­но­му разу­ме­нию. Совсем не замет­но, чтобы труд его под­вер­гал­ся над­зо­ру или, тем более, руко­вод­ству. Раз он внес оброк, все пло­ды оста­ва­лись в его рас­по­ря­же­нии.

Во всех доку­мен­тах, остав­ших­ся от шесто­го, седь­мо­го и вось­мо­го веков, не отыс­ки­ва­ет­ся ни одной стро­ки, в кото­рой бы выра­жа­лась мысль, что коло­нат­ные обя­зан­но­сти были воз­ло­же­ны силь­ным на сла­бых, и чтобы поэто­му они носи­ли харак­тер утес­не­ния. При­смот­рим­ся к тер­ми­нам, кото­ры­ми обо­зна­ча­лись подоб­ные соци­аль­ные отно­ше­ния: они вызы­ва­ют ско­рее поня­тие, что с.171 такие обя­зан­но­сти явля­лись ценою, кото­рой коло­ны опла­чи­ва­ли уступ­лен­ные им пра­ва поль­зо­ва­ния. В самом деле, в памят­ни­ках поль­зу­ют­ся сло­ва­ми red­de­re или sol­ve­re для обо­зна­че­ния всей сово­куп­но­сти повин­но­стей коло­на. Te­net et in­de red­dit, он дер­жит зем­лю и за то отда­ет (то есть, оброк). Te­net et in­de sol­vit, дер­жит и пла­тит за дер­жа­нье⁵⁵. Его обя­зан­но­сти име­ну­ют­ся чаще все­го, рен­тою, ценою, возда­я­ни­ем, red­di­tus, red­hi­bi­tio, ино­гда cen­sus, tri­bu­tum, de­bi­tum⁵⁶.

Все подоб­ные побо­ры не были уста­нов­ле­ны ника­ким зако­ном, даже ника­ким общим обы­ча­ем. С этой сто­ро­ны не суще­ст­во­ва­ло еди­но­об­ра­зия в поло­же­нии коло­нов не толь­ко в целой стране, но и в пре­де­лах отдель­ной обла­сти. Коло­нат­ные отно­ше­ния видо­из­ме­ня­лись внут­ри каж­до­го поме­стья. Часто даже заме­ча­лись раз­ли­чия меж­ду коло­на­ми одной и той же зем­ли. Это обсто­я­тель­ство под­твер­жда­ет наблюде­ние, кото­рое мы уже сде­ла­ли отно­си­тель­но рим­ской импе­рии, то есть, что усло­вия коло­нат­но­го дер­жа­нья пер­во­на­чаль­но опре­де­ля­лись соб­ст­вен­ни­ком дан­но­го поме­стья в тот момент, когда он впер­вые с.172 при­ни­мал коло­нов на свою зем­лю. По лич­но­му жела­нию он мог уста­но­вить либо оди­на­ко­вые пра­ви­ла для всех, либо раз­лич­ные для каж­до­го. Так как боль­шая часть этих коло­нов всту­па­ла на его зем­лю по доб­рой воле, то, весь­ма веро­ят­но, подоб­ные пра­ви­ла сво­бод­но при­ни­ма­лись ими. Когда же неко­то­рые ста­но­ви­лись коло­на­ми по при­нуж­де­нию, на них воз­ла­га­лись, долж­но быть, даже суро­вые обя­за­тель­ства. Отсюда и воз­ник­ли весь­ма зна­чи­тель­ные нера­вен­ства, кото­рые мы сей­час и рас­смот­рим.

Преж­де все­го необ­хо­ди­мо кон­ста­ти­ро­вать, что раз пер­во­на­чаль­но уста­нов­лен­ные пра­ви­ла вошли в жизнь и повин­но­сти опре­де­ли­лись, — поло­же­ние боль­ше уж не меня­лось. Поряд­ки, выра­ботав­ши­е­ся на дан­ном участ­ке, для дан­ной семьи, пере­да­ва­лись в том же виде из поко­ле­ния в поко­ле­ние. Любо­пыт­ное при­ме­не­ние это­го прин­ци­па нахо­дим в поли­пти­хе сен-жер­мен­ско­го аббат­ства. Два поме­стья, име­но­вав­ши­е­ся Vit­ria­cus и Val­lia­cus, рань­ше чем вой­ти в состав мона­стыр­ских вла­де­ний, при­над­ле­жа­ли Жер­ме­ну (Гер­ма­ну), кото­рый полу­чил их по наслед­ству от отца Элев­те­рия и мате­ри Евсе­бии. Он заве­щал их аббат­ству, есте­ствен­но вме­сте с коло­на­ми, кото­рые на них сиде­ли. И вот эти коло­ны во вре­ме­на Кар­ла Вели­ко­го пла­ти­ли точ­ным обра­зом тот же оброк, какой они вно­си­ли око­ло 550 г., и они про­дол­жа­ли поль­зо­вать­ся теми же самы­ми пре­иму­ще­ства­ми⁵⁷.

Не гово­рю о неко­то­рых част­ных слу­ча­ях, кото­рые мог­ли появ­лять­ся, как исклю­че­ния из обще­го пра­ви­ла. Ясное дело, что земле­вла­де­лец мог облег­чать тяго­сти коло­на в награ­ду за какую-нибудь ока­зан­ную тем услу­гу. Он мог так­же под­нять высоту сбо­ра, если пре­до­став­лял коло­ну для поль­зо­ва­ния более обшир­ную пло­щадь. Далее, если он ссу­жал коло­на день­га­ми, то мог обес­пе­чить воз­врат их повы­ше­ни­ем обро­ка. Изме­не­ния про­ис­хо­ди­ли еще и дру­гим путем; имен­но колон мог доби­вать­ся пере­во­да лич­ных трудо­вых повин­но­стей в с.173 денеж­ный сбор. Но рядом с таки­ми частич­ны­ми укло­не­ни­я­ми незыб­ле­мо сохра­ня­лось общее пра­ви­ло неиз­мен­но­сти пер­во­на­чаль­но фик­си­ро­ван­ной сум­мы обро­ка.

Нам важ­но было бы знать хоть с неко­то­рой отчет­ли­во­стью, како­ва была при­ро­да и циф­ра этих обро­ков, кото­рые нес­лись коло­на­ми, в пер­вые века после рим­ской импе­рии. — Гра­моты шесто­го, седь­мо­го и вось­мо­го веков, кото­рые так часто упо­ми­на­ют коло­нов, нико­гда не ука­зы­ва­ют, како­вы были их обя­за­тель­ства. Невоз­мож­но осно­вы­вать­ся на одном дипло­ме, при­пи­сы­вае­мом Хло­до­ве­ху и отно­ся­щем­ся буд­то бы к 499 г. Это текст, оче­вид­но, под­лож­ный, и нель­зя поль­зо­вать­ся им, как источ­ни­ком⁵⁸. В одном отрыв­ке из жиз­ни Дезиде­рия, епи­ско­па Кагор­ско­го, появ­ля­ют­ся коло­ны, раз­во­див­шие вино­град­ни­ки и обя­зан­ные отда­вать поме­щи­ку деся­ти­ну от полу­чен­но­го ими вина. Но боль­ше ниче­го не ска­за­но, под­ле­жат ли они каким-нибудь дру­гим повин­но­стям. Ста­ло быть, это место дает слиш­ком непол­ные и неопре­де­лен­ные сведе­ния, чтобы мы мог­ли выве­сти из него твер­дое заклю­че­ние⁵⁹.

Пер­вый раз нахо­дим мы точ­ные дан­ные по зани­маю­ще­му нас пред­ме­ту в сво­де бава­ров. Извест­но, что этот сбор­ник был состав­лен по при­ка­зу коро­лей франк­ских и под вли­я­ни­ем поня­тий и обы­ча­ев, гос­под­ст­во­вав­ших в государ­стве Меро­вин­гов. Может быть, пока­жет­ся уди­ви­тель­ным, что у бава­ров коло­нат­ные отно­ше­ния регу­ли­ро­ва­лись зако­ном, меж­ду тем как мы удо­сто­ве­ря­ли, что зако­ны нико­гда не зани­ма­лись этим пред­ме­том. Но дело в том, что Бавар­ская Прав­да в той фор­ме, кото­рая оста­лась в нашем рас­по­ря­же­нии, сло­жи­лась под силь­ным вну­ше­ни­ем церк­ви. Пото­му-то она откры­ва­ет­ся целой кни­гой, кото­рая посвя­ще­на инте­ре­сам духо­вен­ства. Имен­но в эту кни­гу цер­ковь побуди­ла вне­сти ряд ста­тей об обя­зан­но­стях рабов и коло­нов, сидев­ших на ее зем­лях. Сле­до­ва­тель­но, поряд­ки, кото­рые мы сей­час будем изу­чать, харак­те­ри­зо­ва­ли с.174 жизнь не всех коло­нов бавар­ской стра­ны, а толь­ко тех из них, кото­рые при­над­ле­жа­ли церк­ви.

«Колон церк­ви, — чита­ем мы в дан­ном сво­де, — дол­жен преж­де все­го вно­сить ag­ra­rium, то есть, если он собе­рет 30 мер, то обя­зан отдать 3; он дол­жен так­же деся­тую часть от сво­его льна и от меда сво­их пчел⁶⁰. Кро­ме того, он вспа­шет сво­е­му гос­по­ди­ну пло­щадь в сорок футов шири­ны на 400 футов дли­ны, име­ну­е­мую an­de­ce­na; он засе­ет, взбо­ро­нит и убе­рет ту же пло­щадь и све­зет уро­жай в амбар⁶¹. Он ско­сит арип­пен луга и све­зет сено в сарай⁶². Он будет садить вино­град­ни­ки, ока­пы­вать их, раз­во­дить отвод­ки, под­ре­зать лозу и соби­рать пло­ды⁶³. Он обя­зан либо достав­лять лошадь, либо сам отправ­лять­ся, куда его посы­ла­ют; он выпол­ня­ет извоз­ную служ­бу до рас­сто­я­ния в 50 лейг, но не далее⁶⁴. Нако­нец, он дол­жен исправ­лять дом хозя­и­на, его гум­но, конюш­ни, по мере надоб­но­сти». — Ала­манн­ская Прав­да, состав­лен­ная при тех же усло­ви­ях и вли­я­ни­ях, что и бавар­ская, так­же свиде­тель­ст­ву­ет, что на коло­нов церк­ви воз­ла­га­лись одно­вре­мен­но и обро­ки, и бар­щи­ны⁶⁵.

Нет ниче­го невоз­мож­но­го в том, что рас­смот­рен­ные толь­ко что поло­же­ния о коло­на­те были гер­ман­ско­го про­ис­хож­де­ния, ибо мы их нахо­дим в гер­ман­ских стра­нах, и не дока­за­но, что коло­нат не суще­ст­во­вал в древ­ней Гер­ма­нии. Но сле­ду­ет с боль­шей веро­ят­но­стью пред­по­ло­жить, что этот коло­нат, налич­ность кото­ро­го мы с.175 кон­ста­ти­ру­ем лишь на зем­лях цер­ков­ных и королев­ских⁶⁶, был в дан­ных стра­нах доволь­но позд­ним явле­ни­ем, при­не­сен­ным извне. Пото­му-то, с дру­гой сто­ро­ны, вполне допу­сти­мо мне­ние, что изу­чен­ные пра­ви­ла про­ник­ли сюда из Гал­лии, и что в них неко­то­рым обра­зом ото­б­ра­жа­ет­ся древ­ний рим­ский коло­нат.

Мы видим, в самом деле, что тяго­сти цер­ков­ных коло­нов в стране ала­ман­нов и бава­ров состав­ля­лись из двух эле­мен­тов. Преж­де все­го, они отда­ва­ли соб­ст­вен­ни­ку зем­ли деся­тую часть про­дук­та, полу­чен­но­го им с уде­лен­но­го им участ­ка. Затем, он выпол­нял неко­то­рые работы на зем­ле, кото­рую хозя­ин оста­вил в соб­ст­вен­ном рас­по­ря­же­нии, или в его усадь­бе. Вспом­ним тут, что в рим­ской импе­рии колон-дер­жа­лец так­же обя­зан был, во-пер­вых, вно­сить вла­дель­цу извест­ную долю от сво­его уро­жая, во-вто­рых, отда­вать ему несколь­ко дней труда на бар­ском поле⁶⁷. Совер­шен­но оди­на­ко­вые усло­вия вновь откры­лись перед нами здесь сей­час. То, что рим­ский доку­мент во вто­ром веке назы­вал pars ag­ra­ria, то и бавар­ский име­ну­ет ag­ra­rium⁶⁸. Мы виде­ли, что коло­ны афри­кан­ско­го sal­tus Bu­ru­ni­ta­nus нес­ли по два дня пахот­ной работы, по два дня боронь­бы и по два жат­вы в поль­зу соб­ст­вен­ни­ка; теперь заме­ча­ем, что обя­за­тель­ство коло­нов в стране бава­ров вспа­хать, засе­ять, взбо­ро­нить и убрать пло­щадь око­ло 16 аров зем­ли доволь­но близ­ко соот­вет­ст­ву­ет этим шести дням бар­щи­ны рим­ско­го коло­на. Прав­да, на коло­на в Бава­рии нало­же­ны еще дру­гие обя­за­тель­ства, о кото­рых ниче­го не упо­мя­ну­то в рим­ском доку­мен­те II-го века. Может быть, такое раз­ли­чие про­ис­хо­дит про­сто отто­го, что в послед­нем, по самой его при­ро­де, не долж­ны были пере­чис­лять­ся все тяго­сти коло­нов⁶⁹; может быть так­же, и самые тяго­сти уве­ли­чи­лись с.176 в про­ме­жу­ток меж­ду вто­рым и шестым века­ми. Цер­ковь, устра­и­вая «коло­нат­ное дер­жа­нье» на сво­их зем­лях внут­ри Гер­ма­нии, мог­ла уста­но­вить несколь­ко новых пра­вил, кото­рые были рань­ше неиз­вест­ны или при­ме­ня­лись лишь ред­ко во вре­ме­на импе­рии.

Карл Вели­кий не издал ни одно­го зако­на о коло­нах; да ему и не пред­став­ля­лось для того пово­дов. Но ему важ­но было знать состо­я­ние земель и состо­я­ние лич­но­стей в его импе­рии. Вот он и пове­лел соста­вить крат­кие инвен­та­ри каж­до­го поме­стья, в кото­рых было бы пока­за­но рядом с про­тя­же­ни­ем и при­ро­дой земель так­же соци­аль­ное поло­же­ние оби­тав­ших на них людей. Его при­ка­за­ния были осу­щест­вле­ны на казен­ных зем­лях и еще на мона­стыр­ских и епи­скоп­ских; оста­ет­ся неиз­вест­ным, ока­за­лась ли такая работа выпол­не­на на поме­стьях част­ных соб­ст­вен­ни­ков⁷⁰.

Таким обра­зом тыся­чи поме­стий при­об­ре­ли свои «пис­цо­вые кни­ги» (descrip­tio­nes). Тако­во наиме­но­ва­ние, каким поль­зо­вал­ся Карл Вели­кий для обо­зна­че­ния подоб­ных опи­сей⁷¹. Это — тот же самый тер­мин, кото­рый употреб­лял­ся в рим­ской импе­рии для наиме­но­ва­ния тех кадаст­ров, в кото­рых каж­до­му поме­стью пре­до­став­ля­лась осо­бая стра­ни­ца, и где каж­дый колон был «запи­сан» (adscrip­tus). Так как в систе­ме управ­ле­ния поме­стья­ми церк­ви нико­гда не пре­кра­ща­лась прак­ти­ка состав­ле­ния подоб­ных инвен­та­рей-опи­сей, то мож­но думать, что тако­го рода доку­мен­ты, редак­ти­ро­ван­ные во вре­мя Кар­ла Вели­ко­го, похо­ди­ли, по край­ней мере, со сто­ро­ны фор­мы, на более ран­ние. В них, преж­де все­го, пока­зы­ва­лась пло­щадь части поме­стья, остав­лен­ной в непо­сред­ст­вен­ном рас­по­ря­же­нии соб­ст­вен­ни­ка, кото­рая тогда ста­ла назы­вать­ся — man­sus do­mi­ni­ca­tus, со спе­ци­аль­ным обо­зна­че­ни­ем отдель­ных уго­дий, полей, вино­град­ни­ков, с.177 лугов и лесов, из кото­рых она состав­ля­лась. Далее пере­чис­ля­лись более мел­кие man­si (участ­ки, наде­лы), нахо­див­ше­е­ся в поль­зо­ва­нии у дер­жаль­цев. Если descrip­tio было состав­ле­но обсто­я­тель­но, в нем содер­жа­лось так­же обо­зна­че­ние для каж­до­го ман­за вхо­див­ших в него пахот­ной зем­ли, вино­град­ни­ка, луга, а еще ста­ви­лось имя дер­жаль­ца, его жены и детей. С осо­бен­ной отчет­ли­во­стью зано­си­лись в кни­гу повин­но­сти каж­до­го дер­жаль­ца и служ­бы, кото­рым он был под­чи­нен⁷².

Опи­си отдель­ных име­ний одно­го и того же соб­ст­вен­ни­ка, напри­мер, мона­сты­ря, объ­еди­ня­лись в один общий регистр со мно­ги­ми листа­ми, кото­рый пото­му и назы­вал­ся po­lyp­ty­chum. Самое это назва­ние древ­нее точ­но так же, как и пред­мет, кото­рый оно обо­зна­ча­ло. «Поли­пти­хи» суще­ст­во­ва­ли уже в рим­ской импе­рии, и цер­ковь под­дер­жи­ва­ла непре­рыв­но фили­а­цию таких пис­цо­вых книг⁷³. Те из них, кото­рые были состав­ле­ны по рас­по­ря­же­нию Кар­ла Вели­ко­го, не исчез­ли для нас совсем. Сохра­ни­лись отрыв­ки от поли­пти­хов аббатств Saint Amand Saint-Maur les Fos­sés, Cor­bie⁷⁴ и нечто вро­де образ­ца — типа (или фор­му­лы) для тех, кото­рые долж­ны были вестись в королев­ских поме­стьях⁷⁵. Кро­ме того до нас дошли два поли­пти­ха почти в цель­ном виде, это уже цити­ро­вав­ши­е­ся пис­цо­вые кни­ги мона­сты­рей — St Ger­main des Près и St Re­mi de Reims. Пер­вый был редак­ти­ро­ван во вре­мя управ­ле­ния абба­та Ирми­но­на, в послед­ние годы цар­ст­во­ва­ния Кар­ла Вели­ко­го. Вто­рой воз­ник не рань­ше прав­ле­ния Кар­ла Лысо­го и епи­ско­па­та Гинк­ма­ра⁷⁶. Но мне кажет­ся, что послед­ний вос­про­из­во­дит со встав­кою лишь новых имен дер­жаль­цев и с незна­чи­тель­ны­ми с.178 допол­не­ни­я­ми тот регистр, кото­рый был состав­лен здесь по при­ка­зу Кар­ла Вели­ко­го. Это та же пис­цо­вая кни­га, толь­ко обнов­лен­ная дан­ны­ми, нако­пив­ши­ми­ся за пол­ве­ка и с реги­ст­ра­ци­ей тех пере­мен, кото­рые про­изо­шли за этот про­ме­жу­ток вре­ме­ни в соста­ве оби­та­те­лей име­ний мона­сты­ря⁷⁷. Чте­ние обо­их назван­ных поли­пти­хов было облег­че­но бла­го­да­ря пре­вос­ход­но­му иссле­до­ва­нию, про­из­веден­но­му над их тек­ста­ми Бен­жа­ме­ном Гера­ром, одним из самых глу­бо­ких и истин­ных евро­пей­ских уче­ных XIX-го века. Оба памят­ни­ка обла­да­ют неис­чис­ли­мой ценой для исто­ри­ка, кото­рый хочет познать, как сла­га­ет­ся вооб­ще жизнь обще­ства. В насто­я­щую мину­ту мы поста­ра­ем­ся лишь разыс­кать, како­во было тогда поло­же­ние коло­нов.

В рас­смат­ри­вае­мых доку­мен­тах нет почти ни одной стра­ни­цы, на кото­рой бы не было запи­са­но несколь­ко коло­нов. Так, не толь­ко класс коло­нов, ока­зы­ва­ет­ся, про­дол­жал суще­ст­во­вать, но он являл­ся даже самой мно­го­чис­лен­ной кате­го­ри­ей сель­ских жите­лей. Мож­но сде­лать рас­чет, по кото­ро­му обна­ру­жит­ся, что из чис­ла при­бли­зи­тель­но 3200 семейств кре­стьян, упо­мя­ну­тых в сен-жер­мен­ском поли­пти­хе, более 2000 нахо­ди­лись в коло­нат­ном состо­я­нии.

Рядом с коло­на­ми сиде­ли дру­гие клас­сы кре­стьян. — То были рабы (или сер­вы) и лиды. Око­ло име­ни каж­до­го муж­чи­ны и каж­дой жен­щи­ны соста­ви­тель реги­ст­ра обо­зна­чил его соци­аль­ное поло­же­ние. Забота об этом свиде­тель­ст­ву­ет, что колон про­дол­жал силь­но отли­чать­ся и от раба, и даже от воль­ноот­пу­щен­ни­ка. В IX-м веке колон не боль­ше сме­ши­вал­ся с рабом, чем в чет­вер­том. На деле, впро­чем, по неко­то­рым при­зна­кам при­хо­дит­ся убедить­ся, что раз­ни­ца меж­ду ними начи­на­ла сла­беть⁷⁸. По пра­ву же она сохра­ня­лась в пол­ной силе.

с.179 Важ­но отме­тить, что в пис­цо­вой кни­ге аббат­ства св. Реми­гия (St. Re­mi) Рейм­ско­го колон уже не назы­ва­ет­ся боль­ше этим име­нем (co­lo­nus). Его почти везде обо­зна­ча­ют, тер­ми­ном — in­ge­nus. Было бы боль­шой ошиб­кой пере­во­дить это сло­во — «сво­бод­ный чело­век». Кто хоро­шо осво­ил­ся с язы­ком эпо­хи, тому извест­но, что мно­гие ста­рые тер­ми­ны при­об­ре­ли новое услов­ное зна­че­ние, вырос­шее исклю­чи­тель­но под вли­я­ни­ем обы­чая. — Люди, кото­рые в тыся­чах мест реги­ст­ра Сен-Реми име­ну­ют­ся in­ge­nui, очень похо­дят на тех, кто так­же в тыся­чах ста­тей сен-жер­мен­ско­го поли­пти­ха обо­зна­че­ны, как co­lo­ni. И те, и дру­гие оди­на­ко­во явля­ют­ся зем­ледер­жаль­ца­ми на совер­шен­но тоже­ст­вен­ных усло­ви­ях: они пла­тят те же побо­ры, несут оди­на­ко­вые работы, под­чи­не­ны ана­ло­гич­ным повин­но­стям⁷⁹.

Уже в рим­ских сво­дах зако­нов уста­нав­ли­ва­ет­ся in­ge­nui­tas коло­нов. Мы чита­ем там: «хоро­шо извест­но, что они рож­де­ны сво­бод­ны­ми». Неуди­ви­тель­но поэто­му, что к ним при­ме­ня­лось сло­во in­ge­nui, чтобы отли­чить их от рабов (ser­vi). Рабы и коло­ны оби­та­ли бок о бок друг с дру­гом, оди­на­ко­во как дер­жаль­цы, обло­жен­ные более или менее одно­род­ны­ми тяго­стя­ми. Поэто­му, совер­шен­но есте­ствен­но, что их раз­ли­ча­ли друг от дру­га по наи­бо­лее замет­но­му при­зна­ку. Коло­ны доро­жи­ли ква­ли­фи­ка­ци­ей их, как «сво­бод­ных», и обо­зна­че­ние in­ge­nui удер­жа­лось в несколь­ких обла­стях. Оно не состав­ля­ет исклю­чи­тель­ной осо­бен­но­сти поме­стий, при­над­ле­жав­ших аббат­ству Сен-Реми; его же встре­ча­ем в поли­пти­хе Сити­уско­го мона­сты­ря (Sithiu). Коло­ны там посто­ян­но назы­ва­ют­ся in­ge­nui, жен­щи­ны из их клас­са — in­ge­nuae⁸⁰. Я даже скло­нен думать, что такое сло­во­употреб­ле­ние было рас­про­стра­не­но очень широ­ко: в самом деле, почти везде с.180 участ­ки коло­нов име­ну­ют­ся man­si in­ge­nui­les, так что этот тер­мин в кон­це кон­цов и дол­жен пони­мать­ся спе­ци­аль­но как man­sus co­lo­ni­cus. Подоб­но­го рода рече­ния, кото­рые шли, конеч­но, очень изда­ле­ка, обла­да­ли смыс­лом, кото­рый не усколь­за­ет от исто­ри­ка.

Поло­же­ние коло­на было и здесь наслед­ст­вен­но; мы заклю­ча­ем так из наших поли­пти­хов, хотя пря­мо это­го нигде не ука­за­но⁸¹. Семьи коло­нов, спис­ки кото­рых дают­ся в реги­ст­рах, посе­ли­лись на заня­тых местах очень дав­но, так что память о пер­во­на­чаль­ном при­бы­тии дав­но изгла­ди­лась из их созна­ния. Так, напри­мер, коло­ны, кото­рые обра­ба­ты­ва­ли поме­стье Вит­ри­ак, явля­лись потом­ка­ми тех, кото­рые уже сиде­ли на нем в то вре­мя, когда оно состав­ля­ло еще соб­ст­вен­ность Елев­те­рия и Евсе­бии. Ста­ло быть, по край­ней мере два века назад, эти семьи испо­ме­сти­лись на дан­ной зем­ле. Во мно­гих ста­тьях или пара­гра­фах мы видим, что соста­ви­тель тща­тель­но выде­ля­ет чело­ве­ка, кото­ро­го он ква­ли­фи­ци­ру­ет как extra­neus, ad­ve­na или fo­ren­sis, то есть, назы­ва­ет его при­шед­шим извне, пер­вым из семьи его сев­шим на дан­ном поме­стье⁸². Такое забот­ли­вое обо­зна­че­ние исклю­чи­тель­но­го слу­чая само по себе под­твер­жда­ет, что дру­гие люди нахо­дят­ся в поме­стье издав­на; они в нем роди­лись; они про­ис­хо­дят от ста­рых коло­нов.

Наслед­ст­вен­но­сти коло­на­та соот­вет­ст­ву­ет наслед­ст­вен­ность дер­жа­ния. Это нача­ло так­же пря­мо не выра­же­но в пис­цо­вой кни­ге, пото­му что на счет­ных реги­ст­рах не запи­сы­ва­ет­ся ходя­чая, неоспо­ри­мая исти­на. Но вни­ма­тель­ное чте­ние тек­ста поли­пти­хов не остав­ля­ет по это­му вопро­су ника­ко­го сомне­ния. Если дети так тща­тель­но запи­сы­ва­лись рядом с отца­ми при опи­сях отдель­ных ман­зов, ясно, что они в извест­ный момент заме­ща­ли на них послед­них. Еще и дру­гие при­зна­ки обна­ру­жи­ва­ют перед нами наслед­ст­вен­ность дер­жа­нья. Мно­гие из ман­зов, хотя и не очень про­тя­жен­ные, ока­зы­ва­ют­ся заня­ты дву­мя, тре­мя, с.181 четырь­мя коло­на­ми. Такие разде­лы мог­ли про­ис­хо­дить от раз­лич­ных при­чин, но глав­ной долж­но было быть раз­мно­же­ние семьи пер­во­на­чаль­но­го коло­на. Дер­жа­лец уми­рал, остав­ляя несколь­ко чело­век детей; они про­дол­жа­ли зани­мать вме­сте отцов­ский надел. Ино­гда в поли­пти­хе отме­че­но, что такие-то два-три коло­на, зани­маю­щие один манз, бра­тья меж­ду собой⁸³. Нахо­дим один манз, кото­рый дер­жат четы­ре бра­та и одна сест­ра; ни один из них не женат; не чув­ст­ву­ет­ся ли, что роди­те­ли умер­ли еще моло­ды­ми, а дети оста­лись почти мало­лет­ни­ми? Но регистр отме­ча­ет их, одна­ко, как дер­жаль­цев. Мы видим мно­гих жен­щин, зани­мав­ших осо­бые ман­зы⁸⁴: это — вдо­вы, кото­рые про­дол­жа­ют дер­жать вме­сте с детьми участ­ки умер­ших мужей. Как буд­то даже доче­ри насле­до­ва­ли. Встре­ча­ет­ся при­мер коло­на, кото­рый умер, оста­вив толь­ко семе­рых доче­рей; чуже­при­ше­лец (extra­neus) допу­щен был всту­пить в брак с одной из них, и с тех пор он, его жена и шесте­ро сестер ее сов­мест­но заня­ли тот же манз⁸⁵. Не нахо­жу ни одно­го при­ме­ра, из кото­ро­го бы вид­но было, чтобы земле­вла­де­лец нару­шал пра­ви­ло наслед­ст­вен­но­сти, и как буд­то выяс­ня­ет­ся, что пре­об­ла­дал обы­чай разде­ла наследств на рав­ные части меж­ду детьми коло­на. Спра­вед­ли­во при этом иметь в виду, что самый манз от это­го не дро­бил­ся: в гла­зах соб­ст­вен­ни­ка по-преж­не­му оста­ва­лись — один манз, один колон, один оброк⁸⁶. В прин­ци­пе про­ис­хо­ди­ло ско­рее общее поль­зо­ва­ние той же зем­лею со сто­ро­ны груп­пы роди­чей (семей­ной ассо­ци­а­ции), чем насто­я­щий раздел.

с.182 Те же поли­пти­хи ясно рас­кры­ва­ют, как сло­жил­ся в глу­бине веков внут­рен­ний строй колон­ско­го участ­ка. — Послед­ний, име­но­вав­ший­ся «ман­зом» (man­sus), содер­жал в себе одно­вре­мен­но и зем­лю и усадь­бу. Пло­щадь ман­за быва­ла очень раз­лич­ной вели­чи­ны. Были ман­зы в два буну­а­рия, то есть, несколь­ко боль­ше двух гек­та­ров. Дру­гие же покры­ва­ли 5, 10, 20, даже 30 буну­а­ри­ев; каж­дый манз состав­лял­ся, по воз­мож­но­сти, из уго­дий раз­ных видов. В него вхо­ди­ли пахот­ные поля, кусок луга, малень­кий вино­град­ник или хмеле­вое насаж­де­ние⁸⁷. Кажет­ся, буд­то пер­во­на­чаль­ный соб­ст­вен­ник, кото­рый рас­пре­де­лял ман­зы, стре­мил­ся при этом к тому, чтобы каж­дая семья мог­ла удо­вле­тво­рить всем сво­им потреб­но­стям от заня­то­го участ­ка.

Ман­зы не ква­ли­фи­ци­ро­ва­лись по их вели­чине. Из чте­ния Po­lyp­ty­que de Saint Ger­main des Près выяс­ня­ет­ся, что при опре­де­ле­нии при­ро­ды ман­за, а так­же высоты сбо­ров с него при­ни­ма­лось во вни­ма­ние не про­тя­же­ние его.

Ман­зы в дей­ст­ви­тель­но­сти рас­па­да­лись глав­ным обра­зом на две кате­го­рии: man­si ser­vi­les и man­si in­ge­nui­les⁸⁸. Такое раз­ли­че­ние кон­ста­ти­ру­ет­ся во всех видах памят­ни­ков; по-види­мо­му, оно было обще­рас­про­стра­нен­ным. Поме­стье очень ред­ко состав­ля­лось из одно­го толь­ко вида ман­зов. Чаще все­го раб­ские и сво­бод­ные ман­зы пере­ме­ши­ва­лись на одной и той же зем­ле. Man­sus ser­vi­lis — это было дер­жа­нье раба; man­sus in­ge­nui­lis — дер­жа­ние коло­на.

Из того фак­та, что такое раз­ли­че­ние ман­зов рас­кры­ва­ет­ся нам лишь по доку­мен­там VIII-го и IX-го веков, не сле­ду­ет поспеш­но заклю­чать, что оно толь­ко тогда и обра­зо­ва­лось. Неболь­шое уси­лие вни­ма­ния обна­ру­жи­ва­ет как раз обрат­ное. Мало того, что такое раз­ли­че­ние не воз­ник­ло в VIII веке: оно тогда нача­ло, наобо­рот, с.183 сла­беть и исче­зать. Оно даже пере­ста­ло тогда ока­зы­вать какое-нибудь вли­я­ние на прак­ти­ке, ибо мы часто видим, что раб (серв) зани­ма­ет сво­бод­ный манз, а колон дер­жит раб­ский (ser­vi­lis). Раз­ли­чие, ста­ло быть, суще­ст­ву­ет толь­ко номи­наль­но и ско­ро уни­что­жит­ся. В самом деле, мы здесь опять наблюда­ем очень дав­но сло­жив­ший­ся порядок, древ­нее явле­ние.

Мы уже виде­ли, что во вре­ме­на рим­ской импе­рии внут­ри поме­стья круп­но­го соб­ст­вен­ни­ка нахо­ди­лись и рабы, и коло­ны, и раб­ские, и колон­ские дер­жа­нья (наде­лы, te­nu­res). Несколь­ко поз­же, хар­тии и заве­ща­ния меро­винг­ской эпо­хи обна­ру­жи­ва­ют нам так­же на каж­дом поме­стье — рабов, отпу­щен­ни­ков и коло­нов.

С пер­во­го взгляда лег­ко скло­нить­ся к мыс­ли, что man­si ser­vi­les долж­ны были быть мень­ше по про­стран­ству, чем дру­гие, или, по край­ней мере, менее доход­ны. Но доступ­ное для нас срав­не­ние меж­ду тыся­ча­ми ман­зов обе­их кате­го­рий нико­им обра­зом не дока­зы­ва­ет, что раб­ские ман­зы были менее выгод­ны, чем колон­ские. По это­му пунк­ту не уста­но­ви­лось ника­ко­го посто­ян­но­го пра­ви­ла.

Лег­ко так­же пред­по­ло­жить, что при про­чих рав­ных усло­ви­ях тяготы, ложив­ши­е­ся на man­sus ser­vi­lis, долж­ны были ока­зы­вать­ся более тяже­лы­ми. Несо­мнен­но, так было на неко­то­рых поме­стьях. Мы видим, дей­ст­ви­тель­но, ино­гда, что там, где с раба тре­бо­ва­лось три дня бар­щи­ны в неде­лю, с коло­на пола­га­лось толь­ко два⁸⁹. Но тако­во дале­ко не было общее пра­ви­ло. Во мно­гих слу­ча­ях тяготы ока­зы­ва­ют­ся совер­шен­но оди­на­ко­вы для дер­жаль­цев как сер­виль­ных, так и колон­ских ман­зов. Во мно­гих дру­гих, если они и не оди­на­ко­вы, то рав­но­зна­ча­щи (экви­ва­лент­ны).

Суще­ст­вен­ная раз­ни­ца меж­ду наде­ла­ми обе­их кате­го­рий не заклю­ча­лась, сле­до­ва­тель­но, ни в цен­но­сти само­го участ­ка, ни в при­вя­зан­ных к нему повин­но­стях. Быть может, пер­во­на­чаль­но она состо­я­ла лишь в том, что раб обла­дал не теми же пра­ва­ми на свой надел, какие были при­сво­е­ны коло­ну на отдан­ную ему зем­лю. с.184 Земле­вла­де­лец мог все­гда выдво­рить раба; но закон лишал его пра­ва сго­нять коло­на после того, как тот в тече­ние трид­ца­ти лет обра­ба­ты­вал у него тот же уча­сток. Далее, сын раба не имел реши­тель­но ника­ких прав на насле­до­ва­ние отцов­ским наде­лом, меж­ду тем как сын коло­на имел и пра­во, и обя­за­тель­ство тако­го насле­до­ва­ния. Из ска­зан­но­го лег­ко понять, что для гос­по­ди­на было очень важ­но такое раз­ли­чие меж­ду man­si ser­vi­les, кото­рые мож­но было все­гда ото­брать, и man­si in­ge­nui­les (co­lo­ni­ci), кото­рые мож­но было воз­вра­тить обрат­но в свое непо­сред­ст­вен­ное рас­по­ря­же­ние лишь в слу­чае отсут­ст­вия у коло­на наслед­ни­ков.

С тече­ни­ем веков такая важ­ность ослаб­ля­лась, и из наших поли­пти­хов обна­ру­жи­ва­ет­ся, что искон­ная раз­ни­ца меж­ду ман­за­ми уже не при­ни­ма­ет­ся в рас­чет. При­чи­на такой пере­ме­ны лег­ко отыс­ки­ва­ет­ся. Дело в том, что посте­пен­но раб­ское дер­жа­нье фак­ти­че­ски сде­ла­лось таким же посто­ян­ным и наслед­ст­вен­ным как и дру­гие. Отсюда про­ис­тек­ло, что для коло­на ста­ло без­раз­лич­но, зани­мать ли man­sus ser­vi­lis или man­sus in­ge­nui­lis. Толь­ко в тер­ми­но­ло­гии раз­ли­чие сохра­ни­лось доль­ше, чем в реаль­ной жиз­ни, и пис­цо­вая кни­га поме­стья про­дол­жа­ла по ста­ро­му обы­чаю поме­чать, что такой-то манз все­гда был раб­ским, а такой все­гда сво­бод­ным.

Теперь хоте­лось бы рас­сле­до­вать, како­вы были повин­но­сти, лежав­шие на колоне за поль­зо­ва­ние зем­лею, кото­рую он зани­мал. Поли­пти­хи обо­зна­ча­ют их для каж­до­го с пол­ней­шей точ­но­стью. Но преж­де все­го необ­хо­ди­мо сде­лать одно заме­ча­ние. Не сле­ду­ет пред­став­лять себе, чтобы эти инвен­та­ри отдель­ных поме­стий, кото­рые мы нахо­дим в поли­пти­хах, были состав­ле­ны сами­ми соб­ст­вен­ни­ка­ми, то есть, абба­та­ми, епи­ско­па­ми или фис­каль­ны­ми долж­ност­ны­ми лица­ми. Они были запи­са­ны, по край­ней мере, насколь­ко дело каса­ет­ся участ­ков, отдан­ных под дер­жа­нье, сами­ми дер­жаль­ца­ми или по их пока­за­ни­ям. Аббат или его упол­но­мо­чен­ный при­звал их неко­гда в бар­скую усадь­бу, состав­ляв­шую центр управ­ле­ния поме­стьем. Каж­дый из дер­жаль­цев объ­явил тогда же, каков его уча­сток и како­вы обя­за­тель­ства. Управ­ля­ю­щий гос­по­ди­на запи­сал с их слов. Дер­жаль­цы при­нес­ли пред­ва­ри­тель­но при­ся­гу, что будут гово­рить прав­ду. Когда объ­яв­ле­ния их были с.185 запи­са­ны, они их под­пи­са­ли⁹⁰. Таким обра­зом обро­ки и повин­но­сти коло­нов ока­за­лись закреп­ле­ны на бума­ге ими сами­ми. Отсюда выте­ка­ет важ­ное заклю­че­ние. С одной сто­ро­ны, государ­ст­вен­ная власть, как бы могу­ще­ст­вен­на она ни была в изу­чае­мую эпо­ху, не счи­та­ла себя при­зван­ною само­сто­я­тель­но опре­де­лять обя­за­тель­ства коло­нов: вспом­ним здесь, что рим­ские импе­ра­то­ры, точ­но так же нико­гда не вме­ши­ва­лись в зада­чу уста­нов­ле­ния этих побо­ров. С дру­гой сто­ро­ны, земле­вла­дель­цы IX-го века рав­ным обра­зом как буд­то не заяв­ля­ли при­тя­за­ния на такое пра­во. Обро­ки были опре­де­ле­ны издав­на. Оста­ва­лось лишь засвиде­тель­ст­во­вать их. Никто не имел вла­сти, нико­му даже не при­хо­ди­ло мыс­ли про­из­во­дить здесь нов­ше­ства.

Итак, мы тут нахо­дим опять одну из харак­тер­ней­ших черт коло­на­та, одну из тех осо­бен­но­стей, кото­рые уже пора­жа­ли нас в рим­ской импе­рии. Коло­нат про­ис­те­ка­ет из древ­не­го согла­ше­ния, дата кото­ро­го неопре­де­ли­ма, кото­рое оста­ет­ся неиз­мен­ным для обе­их сто­рон, как оно при­зна­ет­ся неиз­мен­ным и со сто­ро­ны само­го государ­ства. Я не решил­ся бы утвер­ждать, что во вре­мя состав­ле­ния наших поли­пти­хов не было извест­но­го чис­ла коло­нов, кото­рые бы жало­ва­лись на свое поло­же­ние и про­си­ли бы облег­че­ния тягот. Может, быть, и обрат­но, было и неко­то­рое чис­ло соб­ст­вен­ни­ков, кото­рые нахо­ди­ли, что обро­ки недо­ста­точ­но высо­ки по отно­ше­нию к вели­чине наде­лов, и кото­рые пыта­лись под­нять их. Но в источ­ни­ках нет при­зна­ков того, чтобы жало­бы одних или уси­лия дру­гих полу­чи­ли удо­вле­тво­ре­ние. Везде ока­за­лось сохра­не­но поло­же­ние вещей, выра­ботан­ное тра­ди­ци­ей.

с.186 В силу имен­но это­го, наши поли­пти­хи, хотя и состав­лен­ные во вре­ме­на Кар­ла Вели­ко­го, полу­ча­ют для нас такую же цену, как если бы они воз­ник­ли на несколь­ко веков рань­ше зане­се­ния в них имен живых лиц, кото­рые фигу­ри­ру­ют на их стра­ни­цах. Послед­ние сами отно­сят­ся дей­ст­ви­тель­но к IX-му веку; но семьи этих людей, устрой­ство самих наде­лов для дер­жа­ния, циф­ры упла­чи­вае­мых сбо­ров и обя­за­тель­ных бар­щин — все это отно­сит­ся к вось­мо­му, седь­мо­му, шесто­му векам, а, может быть, и к еще более ран­не­му вре­ме­ни. — Возь­мем, к при­ме­ру, поме­стье Vit­ria­cum. Соста­ви­тель поли­пти­ха пора­жен незна­чи­тель­но­стью обро­ка сидев­ших на нем коло­нов, и он счи­та­ет нуж­ным объ­яс­нять, что он был уста­нов­лен три века тому назад, и цер­ковь не мог­ла изме­нить его высоты.

Впро­чем, необ­хо­ди­мо сде­лать огра­ни­че­ние в поль­зу одно­го из побо­ров, кото­рые осо­бен­но часто зна­чат­ся в наших поли­пти­хах. Речь идет о том, что назы­ва­ет­ся hos­ti­li­tium или воен­ной повин­но­стью. Она была учреж­де­на, по всем види­мо­стям, лишь Кар­лом Вели­ким: это един­ст­вен­ное ново­введе­ние VIII-го века; все осталь­ное — древ­не­го про­ис­хож­де­ния.

Тяго­сти коло­на лежа­ли, соб­ст­вен­но, не на его лич­но­сти, но толь­ко на заня­той им зем­ле. Его поло­же­ние и в этом отли­ча­лось от поло­же­ния раба, кото­рый, поверх того, что вно­си­лось им за пре­до­став­лен­ный в его дер­жа­нье надел, пла­тил извест­но­го рода «три­бут» в 4—8 дина­ри­ев, как бы в виде выку­па того пра­ва, каким вла­дел гос­по­дин над его лич­но­стью, pro ca­pi­te suo. Колон же пла­тил толь­ко за зем­лю⁹¹. Оброк с.187 свя­зан был с дер­жа­ньем наде­ла. Это настоль­ко вер­но, что если слу­ча­лось коло­ну занять раб­ский манз, он обя­зы­вал­ся нести все побо­ры и повин­но­сти, пер­во­на­чаль­но при­вя­зан­ные к это­му ман­зу. Если кре­стья­нин по како­му-нибудь пово­ду пере­во­дил­ся с одно­го участ­ка на дру­гой, он тот­час же дол­жен был брать на себя тяготы, лежав­шие на новом ман­зе⁹².

Ско­рее манз нес аренд­ную пла­ту, чем лич­ность сидев­ше­го на нем коло­на пла­ти­ла подать. Пото­му-то мы видим, что если какой-нибудь колон зани­мал поло­ви­ну како­го-нибудь ман­за, — а такие слу­чаи повто­ря­лись доволь­но часто, — само собою разу­ме­лось, что на нем лежа­ла лишь поло­ви­на тягот, свя­зан­ных с этим ман­зом⁹³.

Повин­но­сти коло­нов не везде были одно­род­ны. Они видо­из­ме­ня­лись от поме­стья к поме­стью; они не все­гда были даже для всех оди­на­ко­вы внут­ри одно­го и того же поме­стья. Если в стране бава­ров церк­ви уда­лось уста­но­вить для всех коло­нов еди­ный общий порядок, то это про­изо­шло пото­му, что в этой обла­сти при­об­ре­те­ние ею земель­ных иму­ществ совер­ши­лось почти сра­зу, и цер­ковь учреди­ла там коло­нат как бы в один момент. Не то было в сфе­ре раз­ви­тия цер­ков­но­го земле­вла­де­ния в Гал­лии. Поме­стья мед­лен­но при­об­ре­та­лись цер­ко­вью одно за дру­гим, и коло­нат посте­пен­но сла­гал­ся на каж­дом из них до того вре­ме­ни, когда они вошли в состав соб­ст­вен­но­сти церк­ви. Отсюда и воз­ник­ли те мно­го­чис­лен­ные нера­вен­ства в про­тя­жен­но­сти ман­зов и в тяго­сти побо­ров, кото­рые посто­ян­но откры­ва­ют нам пис­цо­вые с.188 кни­ги. Отсюда и часто заме­чае­мое несоот­вет­ст­вие меж­ду эти­ми тяго­стя­ми и цен­но­стью участ­ков, нахо­див­ших­ся в руках дер­жаль­цев.

Ино­гда оброк выра­жа­ет­ся толь­ко в денеж­ной сум­ме. Мы нахо­дим, напри­мер, один man­sus in­ge­nui­lis, кото­рый опла­чи­вал­ся восе­мью солида­ми⁹⁴. В дру­гом месте, видим, один колон пла­тил 12 дина­ри­ев за свою зем­лю⁹⁵. Соло­мон и Бенуа дер­жа­ли вме­сте один манз пло­ща­дью в 7 буну­а­ри­ев и пла­ти­ли за него лишь 3 солида⁹⁶. Колон Гун­рок, сакс по про­ис­хож­де­нию, дер­жал два сво­бод­ных ман­за, и пла­тил 2 солида за один, 5 солидов за дру­гой⁹⁷. За один манз в 25 буну­а­ри­ев, два сов­мест­но дер­жав­шие его коло­на пла­ти­ли оба 5 солидов и к это­му одно­му сво­ди­лись почти все их обя­за­тель­ства⁹⁸. Несколь­ко подоб­ных же при­ме­ров встре­ча­ют­ся и в поли­пти­хах мона­сты­ря Ситиу и аббат­ства св. Реми­гия Рейм­ско­го, но, как кажет­ся, они пред­став­ля­ют исклю­че­ния⁹⁹.

Менее ред­ки упо­ми­на­ния об обро­ке нату­рою. Встре­ча­ют­ся коло­ны, кото­рые, напо­до­бие полов­ни­ков, возде­лы­ва­ют свои дер­жа­ния и делят­ся с соб­ст­вен­ни­ком полу­чен­ным уро­жа­ем попо­лам. Этот порядок назы­ва­ет­ся в наших текстах — ara­re ad me­die­ta­tem¹⁰⁰. Прав­да, этим людям доволь­но часто пре­до­став­ля­ет­ся на выбор хозяй­ст­во­вать испо­лу или вно­сить опре­де­лен­ную и посто­ян­ную денеж­ную пла­ту, кото­рая зара­нее назна­че­на в циф­ре 12 дина­ри­ев или 2 солида¹⁰¹. В дру­гих слу­ча­ях гово­рит­ся, что колон дол­жен деся­ти­ну со все­го про­дук­та, какой с.189 про­из­во­дит­ся на его участ­ке¹⁰². Ино­гда он вно­сит лишь деся­тую долю от зер­но­во­го хле­ба и еще неко­то­рые дру­гие сбо­ры¹⁰³. Часть, при­чи­тав­ша­я­ся с коло­нов, ино­гда обо­зна­ча­ет­ся в наших текстах сло­ва­ми co­no­ni­cum, ag­ra­rium или ara­ti­cum¹⁰⁴. Пер­вый из этих трех тер­ми­нов как буд­то более спе­ци­аль­но слу­жил наиме­но­ва­ни­ем для долей уро­жая от вина¹⁰⁵; два послед­ние, конеч­но, обо­зна­ча­ли доли уро­жая от зер­на. Ино­гда при­хо­ди­лось так­же пла­тить, каж­дые два или три года, деся­ти­ну от овец¹⁰⁶. Неко­то­рые вно­си­ли нату­раль­ный оброк, выра­жав­ший­ся в несколь­ких моди­ях вина¹⁰⁷. «Поли­птих св. Реми­гия» вскры­ва­ет одну жен­щи­ну-колон­ку, вно­сив­шую в каче­стве цен­за (чин­ша) со сво­его дер­жа­нья лишь 2 модия¹⁰⁸; но подоб­ные слу­чаи повто­ря­ют­ся не часто.

Гораздо более рас­про­стра­нен­ной фор­мой отпла­ты коло­ном соб­ст­вен­ни­ку за дер­жа­нье явля­лось в изу­чае­мую эпо­ху извест­ное коли­че­ство труда на гос­под­ском поле. Дей­ст­ви­тель­но, в каж­дом поме­стье неко­то­рая часть выде­ля­лась для непо­сред­ст­вен­но­го хозяй­ства соб­ст­вен­ни­ка; она назы­ва­лась — man­sus do­mi­ni­cus. В пре­де­лах такой бар­ской зем­ли нахо­ди­лась преж­де все­го усадь­ба хозя­и­на с его жили­щем и все­ми эко­но­ми­че­ски­ми построй­ка­ми, необ­хо­ди­мы­ми для круп­ной сель­ской экс­плуа­та­ции. Рядом рас­по­ла­га­лись сад для раз­вле­че­ния (vi­ri­da­rium), пло­до­вое насаж­де­ние и ого­род (hor­tus), нако­нец, пахот­ные поля, с.190 вино­град­ни­ки, леса. Бок о бок или кру­гом были рас­ки­ну­ты мел­кие ман­зы дер­жаль­цев. В сред­нем выво­де хозяй­ская часть состав­ля­ла при­бли­зи­тель­но око­ло тре­ти все­го поме­стья¹⁰⁹.

И вот, общим, почти все­об­щим, пра­ви­лом аграр­ных поряд­ков эпо­хи было обя­за­тель­ство дер­жаль­ца, был ли он рабом или коло­ном, отда­вать часть сво­его труда на обра­бот­ку поме­щи­чье­го поля. Напри­мер, один колон, зани­мав­ший сво­бод­ный манз в шесть буну­а­ри­ев с малень­ким вино­град­ни­ком и лугом, «делал» (fa­cit) 3 ари­пен­на на вино­град­ни­ке гос­по­ди­на. Это зна­чит, что весь уро­жай с его наде­ла оста­вал­ся в его поль­зу, но вза­мен это­го он обя­зы­вал­ся обес­пе­чить хозяй­ство на ука­зан­ном клоч­ке вино­град­ни­ка поме­щи­ка: эта работа состав­ля­ет как бы его аренд­ную пла­ту¹¹⁰. Дру­гой колон, рядом с пер­вым, дер­жал 10 буну­а­ри­ев зем­ли; он «делал» 4 ари­пен­на вино­град­ни­ка; кро­ме того, он нес извест­ную воз­ную повин­ность и обя­зы­вал­ся испол­нять еще дру­гие руч­ные работы (ma­no­pe­rae), необ­хо­ди­мые в сель­ском хозяй­стве¹¹¹. В несколь­ких поме­стьях колон, дер­жав­ший 20 буну­а­ри­ев, был пови­нен вспа­хать 3 буну­а­рия бар­ской зем­ли. Дру­гой колон, дер­жав­ший 6 буну­а­ри­ев, пахал бари­ну 2; с.191 дер­жав­ший 8, пахал 4¹¹². Вот еще некий колон Гаут­сельм; он зани­мал 12 буну­а­ри­ев поля, 2 ари­пен­на вино­град­ни­ка и неболь­шой кусок луга; глав­ная его повин­ность состо­я­ла в обя­за­тель­стве убрать три поло­сы (per­ti­cae) на бар­ской зем­ле (do­mi­ni­cum)¹¹³. Еще в дру­гом поме­стье один колон, дер­жав­ший 6 буну­а­ри­ев пахот­ной зем­ли, 1 ари­пенн вино­град­ни­ка, 2 ари­пен­на луга, рас­пла­чи­вал­ся обра­бот­кой 3 ари­пен­нов бар­ско­го вино­град­ни­ка¹¹⁴. Дру­гой дол­жен был пахать четы­ре per­ti­cae ози­мо­го поля, две — яро­во­го, кро­ме того, он дол­жен был ого­ра­жи­вать четы­ре пер­ти­ки луга и испол­нять «бар­щи­ны и раз­ные работы, кото­рые ему пред­пи­шут»; на таких усло­ви­ях он зани­мал пять с поло­ви­ной буну­а­ри­ев пахо­ти, 4 ари­пен­на вино­град­ни­ка и 4 ари­пен­на луга¹¹⁵. — Тейт­ла­гий так­же дер­жал колон­ский манз: ему при­хо­ди­лось пахать четы­ре ари­пен­на бар­ской зем­ли, «кро­ме того нести неко­то­рую повоз­ную повин­ность и руч­ные работы и рубить дро­ва»¹¹⁶. Вла­де­ния како­го-нибудь аббат­ства часто нахо­ди­лись дале­ко от само­го мона­сты­ря; и вот неко­то­рые коло­ны обя­зы­ва­лись достав­лять туда раз в год воз с вином, дру­гие — воз с хле­бом. Ино­гда допус­ка­лось коло­нам отку­пать­ся от послед­ней стес­ни­тель­ной повин­но­сти, и в реги­ст­рах пока­за­на цена тако­го выку­па: «колон дол­жен будет свез­ти один воз (про­дук­та) на рас­сто­я­ние 30 лейг (миль) или запла­тить 4 дина­рия»¹¹⁷. «Он будет работать на гос­под­ском вино­град­ни­ке или запла­тит один солид»¹¹⁸.

Часто вме­сто того, чтобы опре­де­лять пло­щадь бар­ской зем­ли, кото­рая под­ле­жа­ла обра­бот­ке дан­ным коло­ном, памят­ни­ки ука­зы­ва­ют чис­ло дней воз­ло­жен­ной на него работы. Оба рас­че­та состав­ля­ли экви­ва­лен­ты. Так, в одном поме­стье, при­над­ле­жав­шем аббат­ству Ситиу, коло­ны долж­ны были два дня работы в неде­лю, а рабы — с.192 три. Отме­ча­ют­ся слу­чаи, когда и с коло­на тре­бо­ва­лось три дня в неде­лю¹¹⁹. Есть один при­мер, когда колон нес даже до 5 дней, и пис­цо­вая кни­га под­чер­ки­ва­ет, что избав­лял­ся он от бар­щи­ны лишь в неде­лю Рож­де­ства, Пас­хи и Воз­не­се­ния¹²⁰. Вальт­берт, колон, дер­жав­ший манз, дол­жен был во вре­мя сбо­ра вино­гра­да пят­на­дцать дней бар­щи­ны на соб­ст­вен­ном содер­жа­нии; вла­де­лец мог потре­бо­вать от него и допол­ни­тель­ных дней, но под усло­ви­ем достав­ле­ния ему про­до­воль­ст­вия¹²¹.

Обыч­нее все­го, нако­нец, повин­но­сти коло­нов состав­ля­лись частью из денег, частью из нату­раль­ных поста­вок и частью из пахот­ных дней и дру­гих работ на бар­ской поло­вине. Так, один колон, дер­жав­ший око­ло 6 буну­а­ри­ев зем­ли, нес еже­год­но 10 дина­ри­ев, 3 кури­цы и 15 яиц, вспа­хи­вал поло­су поля и работал на бари­на один раз в неде­лю¹²². Гиль­де­га­рий пла­тил еже­год­но 3 солида денег и обя­зы­вал­ся обра­ботать 6 пер­тик¹²³. Еще один, дер­жав­ший 12 буну­а­ри­ев, обя­зан был, за выче­том воин­ской повин­но­сти, пахать 6 пер­тик, уби­рать 2 пер­ти­ки, работать три дня в неде­лю и достав­лять два воза в год для пере­пра­вы про­дук­та¹²⁴. В поме­стье Ma­ria­cum, где повин­но­сти были оди­на­ко­вы для всех, каж­дый колон достав­лял 5 мер овса, четы­ре меры бобов, несколь­ко цып­лят, гор­чи­цы; кро­ме того, они испол­ня­ли работы на бар­ском поле, рас­се­вая при этом 2 меры соб­ст­вен­но­го зер­на¹²⁵. В одном поме­стье из чис­ла при­над­ле­жав­ших аббат­ству Сен-Реми, с каж­до­го колон­ско­го ман­за, тре­бо­ва­лось три с поло­ви­ной опре­де­лен­ных меры пше­ни­цы, две опре­де­лен­ных меры дров и 250 дра­нок; кро­ме того, они дава­ли возы для достав­ки в мона­стырь хле­ба, сена, вина¹²⁶. Один колон, зани­мав­ший более 16 буну­а­ри­ев зем­ли, в поле, вино­град­ни­ке и лесе, пахал 4 пер­ти­ки ози­мо­го гос­под­ско­го поля, 2 пер­ти­ки с.193 яро­во­го и куль­ти­ви­ро­вал 2 ари­пен­на вино­град­ни­ка; он же постав­лял несколь­ко цып­лят, обя­зы­вал­ся тре­мя дня­ми бар­щи­ны в неде­лю, дву­мя на поле, одним во дво­ре; нако­нец он нес и повоз­ную повин­ность, «когда ему при­ка­жут»¹²⁷. Дру­гой пахал 6 пер­тик и дол­жен был три бар­щин­ных дня каж­дую неде­лю¹²⁸. Трид­цать два коло­на, зани­мав­шие поме­стье Ta­sia­cus, долж­ны были каж­дый по 2 дина­рия вза­мен изво­за, паха­ли по 2 ари­пен­на, про­из­во­ди­ли девять бар­щин в год, достав­ля­ли 12 боль­ших мер пол­бы, деся­ти­ну от сво­его вина и несколь­ко пово­зок дров¹²⁹.

Слу­ча­ет­ся, что пре­де­лы работ и чис­ло бар­щин­ных дней, долж­ных гос­по­ди­ну, не обо­зна­че­ны в пис­цо­вых кни­гах. Один колон, Гаир­мунд, обя­зы­вал­ся нести поле­вые и руч­ные работы и рубить дере­вья «так часто, как ему при­ка­жут»¹³⁰. Дру­гой, за уча­сток в 11 буну­а­ри­ев, обра­ба­ты­вать 9 пер­тик, дол­жен был один день труда в год для ока­пы­ва­ния канав и обя­зы­вал­ся нести вся­ко­го рода бар­щи­ны на поле и во дво­ре «по тре­бо­ва­нию»¹³¹.

Работы, воз­ла­гав­ши­е­ся на коло­нов, были вся­ко­го рода. Один при­готов­лял известь, дру­гой варил пиво, тре­тий ока­пы­вал кана­вы, горо­дил забо­ры кру­гом садов и дво­ров, выво­зил навоз. Такой-то обя­зы­вал­ся изгото­вить в тече­ние года назна­чен­ное коли­че­ство досок и обру­чей для бочек; дру­гой — извест­ное коли­че­ство теса и гон­та для исправ­ле­ния кро­вель в бар­ской усадь­бе. Все здесь пред­у­смот­ре­но и обо­зна­че­но. Колон поста­вит пять­де­сят штук теса, если он сам дает лес, сто, если он дела­ет теси­ны из бар­ско­го мате­ри­а­ла¹³².

Как вид­но, фак­ти­че­ски гос­под­ст­во­ва­ло в опи­сы­вае­мых отно­ше­ни­ях боль­шое раз­но­об­ра­зие. Но в сущ­но­сти под такой бес­ко­неч­ной пест­ро­той откры­ва­ет­ся общее и посто­ян­ное нача­ло: коло­ны обя­зу­ют­ся обра­ба­ты­вать зем­лю гос­по­ди­на и под­дер­жи­вать его усадь­бу. Тако­ва была с.194 глав­ная повин­ность. Они опла­чи­ва­ли соб­ст­вен­ни­ка мень­ше день­га­ми, чем трудом. Послед­ний извле­кал из коло­нов неко­то­рые денеж­ные сум­мы, неко­то­рую мас­су про­дук­та; но преж­де все­го он тре­бо­вал от них обра­бот­ки его соб­ст­вен­ной зем­ли. Они рас­пла­чи­ва­лись за уступ­лен­ные им участ­ки, вспа­хи­вая бар­скую зем­лю, обра­ба­ты­вая его вино­град­ник, про­из­во­дя у него жат­ву и сбор вино­гра­да, исправ­ляя кров­лю его дома, пере­во­зя его вино и хлеб.

Все сгруп­пи­ро­ван­ные фак­ты разъ­яс­ня­ют, если мы не оши­ба­ем­ся, сущ­ность коло­на­та. Коло­нат все­гда сопут­ст­во­вал разде­ле­нию поме­стья на две части, кото­рые обе при­над­ле­жат как соб­ст­вен­ность одно­му гос­по­ди­ну, но из кото­рых одна уступ­ле­на им в дер­жа­нье коло­нам. Напом­ним, что мы уже обна­ру­жи­ли такой раздел поме­стья в тех немно­гих памят­ни­ках о земель­ной соб­ст­вен­но­сти, кото­рые оста­ви­ла рим­ская импе­рия. Такой же раздел вновь откры­ва­ет­ся в памят­ни­ках меро­винг­ской эпо­хи. Хар­тии и фор­му­лы кон­ста­ти­ру­ют его посто­ян­но¹³³. Поли­пти­хи пока­зы­ва­ют, что тако­ва была повсюду рас­про­стра­нен­ная систе­ма. Вели­ко ли поме­стье или незна­чи­тель­но, зем­ля его все­гда рас­па­да­ет­ся надвое. Таков орга­ни­че­ский строй земель­но­го иму­ще­ства.

Теперь мы видим, что этот орга­низм, кото­рый так хоро­шо опи­сан в поли­пти­хах, сло­жил­ся не в эпо­ху, когда они были состав­ле­ны. Мы име­ем дело и здесь о обы­ча­ем или явле­ни­ем, иду­щим очень изда­ле­ка. Вил­ла Vit­ria­cus, напри­мер, уже тогда, когда она нахо­ди­лась в соб­ст­вен­но­сти Елев­те­рия и Евсе­бии, разде­ля­лась на man­sus do­mi­ni­ca­lis и ряд man­si раз­лич­ных дер­жаль­цев¹³⁴. Возь­ми­те так­же любую вил­лу из земель королев­ско­го фис­ка¹³⁵, или из част­ных вла­де­ний, о кото­рых упо­ми­на­ет­ся в гра­мотах, возь­ми­те цер­ков­ные поме­стья, и везде вы най­де­те то же самое разде­ле­ние. Сре­ди поме­стий, с.195 при­над­ле­жав­ших мона­сты­рям St. Re­mi de Reims, St. Ger­main des Près или St. Amand, было, конеч­но, очень мно­го, пожа­ло­ван­ных аббат­ствам част­ны­ми семья­ми, кото­рые вла­де­ли ими с неза­па­мят­ных вре­мен. В этих доме­нах поло­же­ние коло­нов ока­зы­ва­ет­ся дале­ко не везде тоже­ст­вен­ным; но во всех мы нахо­дим коло­нов-дер­жаль­цев, и во всех нахо­дим так­же бар­скую зем­лю (do­mi­ni­cum), кото­рая обра­ба­ты­ва­ет­ся трудом их рук. Поищем про­ис­хож­де­ния тако­го соче­та­ния двух эле­мен­тов — коло­на­та и бар­ской зем­ли, — под­ни­ма­ясь назад из века в век: мы дой­дем до эпо­хи, когда обра­зо­ва­лись круп­ные vil­lae, и эта эпо­ха есть вре­мя позд­ней рим­ской импе­рии. Вни­ма­тель­ное иссле­до­ва­ние фак­тов, кото­рые не место здесь рас­смат­ри­вать, пока­зы­ва­ет, что там в третьем и чет­вер­том веках круп­ная соб­ст­вен­ность почти повсе­мест­но заме­ни­ла мел­кую. Оче­вид­но, вла­дель­цы этих боль­ших поме­стий не нашли про­стей­ше­го и более вер­но­го спо­со­ба их экс­плуа­та­ции, чем та систе­ма, образ­цом кото­рой являл­ся sal­tus Bu­ru­ni­ta­nus уже во вто­ром веке, то есть, имен­но порядок разде­ла поме­стья на две части, из кото­рых одна сохра­ня­лась для непо­сред­ст­вен­но­го хозяй­ства соб­ст­вен­ни­ка, дру­гая же разда­ва­лась дер­жаль­цам. Такая систе­ма шла парал­лель­но раз­ви­тию коло­на­та и содей­ст­во­ва­ла его широ­ко­му рас­про­стра­не­нию в III-м и IV-м веках. Таким обра­зом прак­ти­ка раб­ско­го и коло­нат­но­го зем­ле­поль­зо­ва­ния утвер­ди­лась как луч­ший воз­мож­ный спо­соб обес­пе­чить куль­ту­ру круп­ных поме­стий.

Про­хо­ди­ли века, но каж­дое поме­стье, так рас­чле­нен­ное, оста­ва­лось неиз­мен­ным. Раздел «вил­лы» надвое и налич­ность коло­нов явля­ют­ся дву­мя парал­лель­ны­ми чер­та­ми, кото­рые мы можем про­следить в посто­ян­ном сопут­ст­вии друг дру­гу из поко­ле­ния в поко­ле­ние. Франк­ские соб­ст­вен­ни­ки, кото­рые часто насле­до­ва­ли рим­ским, соб­ст­вен­ни­ки цер­ков­ные, кото­рые ста­ли на месте свет­ских, ниче­го не изме­ни­ли во внут­рен­нем строе поме­стий. Про­следи­те, напри­мер, дей­ст­вия абба­та Сен-Жер­мен­ско­го мона­сты­ря. Он вла­дел более, чем 50 vil­lae, из кото­рых каж­дая рав­ня­лась, при­мер­но, совре­мен­но­му селе­нию. Он мог сохра­нить лич­но для сво­его употреб­ле­ния из их части два или три целых поме­стья, чтобы пре­вра­тить их в вели­ко­леп­ные рос­кош­ные рези­ден­ции, а осталь­ные, так­же в целом с.196 виде, раздать дер­жаль­цам. Но он нико­гда так не посту­пал. Если у него 50 поме­стий, то в них пять­де­сят раз повто­ря­ет­ся man­sus do­mi­ni­ca­tus, и во всех пяти­де­ся­ти рас­по­ла­га­ет­ся ряд участ­ков дер­жаль­цев (man­si ser­vi­les, in­ge­nui­les). Дело в том, что подоб­ное деле­ние тес­ней­шим обра­зом свя­за­но было с инсти­ту­том коло­на­та. В сущ­но­сти бар­ская зем­ля (man­sus do­mi­ni­ca­tus) возде­лы­ва­лась трудом коло­нов, сидев­ших на отдан­ных под дер­жа­нье участ­ках (man­si co­lo­no­rum): хозяй­ство на ней обес­пе­чи­ва­лось суще­ст­во­ва­ни­ем рядом кре­стьян­ско­го дер­жа­нья. Касать­ся тако­го внут­рен­не­го устрой­ства сель­ско­го поме­стья (do­mai­ne ru­ral), — это зна­чи­ло, во-пер­вых, ста­вить неодо­ли­мые пре­пят­ст­вия для его экс­плуа­та­ции, это зна­чи­ло, затем, видо­из­ме­нять поло­же­ние людей, осед­лых на нем. Меж­ду тем никто не думал о таком реши­тель­ном пере­во­ро­те. Такое разде­ле­ние поме­стья на две части, одну — выс­шую, дру­гую — низ­шую, при­чем пер­вая возде­лы­ва­лась сила­ми вто­рой, — в этом, быть может, вопло­ща­ет­ся самый капи­таль­ный резуль­тат аграр­но­го раз­ви­тия изу­чае­мой эпо­хи в исто­рии чело­ве­че­ства. И этот факт явля­ет­ся одним из тех соци­аль­ных обы­ча­ев, кото­рые обна­ру­жи­ва­ют осо­бен­но могу­ще­ст­вен­ное и осо­бен­но дол­гое вли­я­ние на судь­бы людей и наро­дов.

Одна­ко, наша зада­ча здесь оста­нав­ли­ва­ет­ся. Мы разыс­ки­ва­ли все фак­ты и все тек­сты, кото­рые мог­ли помочь нам ура­зу­меть рим­ский коло­нат. В первую эпо­ху рим­ской импе­рии мы нашли лишь несколь­ко осве­щаю­щих его слов, как бы слу­чай­но вырвав­ших­ся у Варро­на, Колу­мел­лы и Пли­ния, и откры­ли несколь­ко пра­во­вых поло­же­ний, кото­рые толь­ко кос­вен­ным путем дали жизнь коло­на­ту. Во вто­ром веке одна над­пись пока­за­ла нам несколь­ко важ­ных фак­тов: суще­ст­во­ва­ние коло­нов, доб­ро­воль­но наслед­ст­вен­ных, вне­се­ние ими в упла­ту за заня­тые участ­ки доли уро­жая и испол­не­ние несколь­ких бар­щин­ных работ, куль­ту­ру бар­ской поло­ви­ны поме­стья трудом кре­стьян-дер­жаль­цев. Писа­те­ли III-го и IV-го веков, сооб­щая о коло­нах, при­во­див­ших­ся из Гер­ма­нии, обна­ру­жи­ли нам настоль­ко быст­рое рас­про­стра­не­ние инсти­ту­та коло­на­та, что с.197 тузем­ных жите­лей импе­рии уже не хва­та­ло для попол­не­ния его рамок. От IV-го и V-го веков у нас оста­лись зако­ны; но они зна­ко­мят нас лишь с неко­то­ры­ми сто­ро­на­ми и пра­ви­ла­ми коло­на­та. Тем не менее нам уда­лось уста­но­вить, что не зако­но­да­тель­ство его созда­ло. Мы не оста­ви­ли в сто­роне и доку­мен­ты после­дую­щих веков. И они не толь­ко дока­за­ли нам про­дол­же­ние суще­ст­во­ва­ния коло­на­та, но и луч­ше выяс­ни­ли неко­то­рые из его древ­них осо­бен­но­стей. За отсут­ст­ви­ем земель­ных опи­сей рим­ской импе­рии мы изу­чи­ли поли­пти­хи IX-го века, и нам ока­за­лось воз­мож­ным усмот­реть в них потом­ков рим­ских коло­нов зани­маю­щи­ми наде­лы сво­их пред­ков и упла­чи­ваю­щи­ми, за немно­ги­ми изме­не­ни­я­ми, те же самые обро­ки, несу­щи­ми те же работы на бар­ской зем­ле. Мы смог­ли, таким обра­зом, сле­до­вать за раз­ви­ти­ем коло­на­та из века в век, с доку­мен­та­ми в руках, кото­рые из века в век ста­но­ви­лись более мно­го­чис­лен­ны­ми, хоть и оста­ва­лись все же недо­ста­точ­ны­ми. Мы не пре­тен­ду­ем на пол­ное зна­ние до глу­би­ны — ни про­ис­хож­де­ния, ни всех при­зна­ков коло­на­та. Мы не отве­ти­ли на все вопро­сы, кото­рые свя­за­ны с позна­ни­ем это­го свое­об­раз­но­го явле­ния. Мы ско­рее уси­ли­ва­лись толь­ко поста­вить важ­ней­шие зада­чи и пока­зать труд­но­сти, свя­зан­ные с их раз­ре­ше­ни­ем.