История Рима

Книга первая
До упразднения царской власти

с.108 104

Гла­ва VIII

УМБРО-САБЕЛЬСКИЕ ПЛЕМЕНА. ДРЕВНЕЙШАЯ ИСТОРИЯ САМНИТОВ

Умб­ро-сабель­ское пере­се­ле­ние

Пере­се­ле­ние умб­ро-сабель­ских пле­мен, по-види­мо­му, нача­лось позд­нее пере­се­ле­ния лати­нов и подоб­но это­му послед­не­му напра­ви­лось к югу, впро­чем, дер­жась середи­ны полу­ост­ро­ва и немно­го укло­ня­ясь к восточ­но­му бере­гу. Труд­но гово­рить о таких вещах, пото­му что сведе­ния о них доле­та­ют до нас, как звук коло­ко­ла из пото­нув­ше­го в море горо­да. Зем­ля, засе­лен­ная умб­ра­ми, еще по свиде­тель­ству Геро­до­та, про­сти­ра­лась до Альп, и нет ниче­го неправ­до­по­доб­но­го в том, что этот народ вла­дел в древ­ней­шие вре­ме­на всей север­ной Ита­ли­ей до тех ее окра­ин, под­ле кото­рых жили с восточ­ной сто­ро­ны илли­рий­ские пле­ме­на, а с запад­ной — лигу­ры; о борь­бе этих соседей с умб­ра­ми свиде­тель­ст­ву­ют леген­ды, а о том, что они с древ­ней­ших вре­мен рас­про­стра­ни­лись в южном направ­ле­нии, мож­но дога­дать­ся по неко­то­рым отдель­ным назва­ни­ям, как напри­мер, по сход­ству назва­ния ост­ро­ва Иль­вы (Эль­бы) с назва­ни­ем лигу­рий­ских иль­ва­тов. Быть может, имен­но от этой эпо­хи вели­чия умбров ведут свое нача­ло оче­вид­но ита­лий­ские назва­ния древ­ней­ших посе­ле­ний в долине реки По: Атрия (Чер­ный город) и Спи­на (Тер­но­вый город), рав­но как мно­го­чис­лен­ные следы, остав­лен­ные умб­ра­ми в южной Этру­рии (река Умб­ро, Камарс — ста­рин­ное назва­ние Клу­зи­у­ма, Castrum Ame­ri­num). Тако­го рода следы ита­лий­ско­го насе­ле­ния, пред­ше­ст­во­вав­ше­го этрус­ско­му, встре­ча­ют­ся все­го чаще в южной части Этру­рии меж­ду Цими­ний­ским лесом (ниже Витер­бо) и Тиб­ром. В Фале­ри­ях, горо­де, лежав­шем на гра­ни­це Этру­рии со сто­ро­ны Умбрии и Сабин­ской зем­ли, гово­ри­ли, по свиде­тель­ству Стра­бо­на, не по-этрус­ски, а на каком-то дру­гом язы­ке, и там недав­но най­де­ны над­пи­си, в кото­рых бук­вы и язык хотя и име­ют неко­то­рые общие чер­ты с этрус­ским язы­ком, но в целом сход­ны с латин­ским¹. И в мест­ном куль­те с.109 замет­ны чер­ты сабель­ско­го харак­те­ра; к той же сфе­ре при­над­ле­жат очень древ­ние и вме­сте с тем бого­слу­жеб­ные отно­ше­ния меж­ду Цере и Римом. По-види­мо­му, этрус­ки отня­ли у умбров эти южные стра­ны мно­го позд­нее, чем стра­ны, лежа­щие к севе­ру от Цими­ний­ско­го леса, и умбр­ское насе­ле­ние оста­ва­лось там и после заво­е­ва­ния их тус­ка­ми. 105 В этом, веро­ят­но, и заклю­ча­лась глав­ная при­чи­на того, что после заво­е­ва­ния стра­ны рим­ля­на­ми ее южные окра­и­ны лати­ни­зи­ро­ва­лись с пора­зи­тель­ной ско­ро­стью, меж­ду тем как в север­ной Этру­рии упор­но сохра­ня­лись и мест­ный язык и мест­ные обы­чаи. Что умб­ры были после упор­ной борь­бы оттес­не­ны и с север­ной и с запад­ной сто­рон в тот узкий гори­стый край меж­ду дву­мя отро­га­ми Апен­нин, в кото­ром они впо­след­ст­вии оста­ва­лись, так же ясно вид­но из поло­же­ния их стра­ны, как в наше вре­мя ясно из гео­гра­фи­че­ско­го поло­же­ния Грау­бюн­де­на и стра­ны бас­ков, что судь­ба их насе­ле­ния была оди­на­ко­ва; и леген­ды рас­ска­зы­ва­ют нам, что тус­ки отня­ли у умбров три­ста горо­дов, а — что еще важ­нее — в дошед­ших до нас нацио­наль­ных молит­вах умбр­ских игу­вян этот народ про­кли­на­ет в чис­ле дру­гих вра­гов сво­его оте­че­ства преж­де все­го тус­ков. По всей веро­ят­но­сти, имен­но вслед­ст­вие это­го дав­ле­ния с севе­ра умб­ры стре­ми­лись на юг, вооб­ще при­дер­жи­ва­ясь направ­ле­ния гор, так как рав­ни­ны уже были заня­ты латин­ски­ми пле­ме­на­ми; одна­ко при этом они, без сомне­ния, неред­ко втор­га­лись во вла­де­ния сво­их сопле­мен­ни­ков, в свою оче­редь оттес­няя их и сме­ши­ва­ясь с ними тем лег­че, что раз­ни­ца в их язы­ке и нра­вах еще не опре­де­ли­лась в то вре­мя так рез­ко, как в более позд­нюю пору. Сюда же отно­сят­ся те народ­ные ска­за­ния, в кото­рых идет речь о втор­же­ни­ях реа­ти­нов и саби­нов в Лаци­ум и об их вой­нах с рим­ля­на­ми; явле­ния это­го рода мог­ли повто­рять­ся вдоль все­го запад­но­го побе­ре­жья. Вооб­ще, саби­ны удер­жа­лись в горах — в назван­ной с тех пор их име­нем мест­но­сти под­ле Лаци­у­ма и в стране воль­сков — веро­ят­но пото­му, что там или вовсе не было латин­ско­го насе­ле­ния или оно было негу­сто; напро­тив того, густо­за­се­лен­ные рав­ни­ны были в состо­я­нии ока­зать более упор­ное сопро­тив­ле­ние, хотя и там мест­ное насе­ле­ние не все­гда было в состо­я­нии вос­пре­пят­ст­во­вать втор­же­нию отдель­ных сою­зов, при­ме­ром чего слу­жат Тиции и впо­след­ст­вии Клав­дии в Риме (с.44). с.110 Итак, пле­ме­на бес­пре­пят­ст­вен­но пере­ме­ши­ва­лись там одни с дру­ги­ми; этим и объ­яс­ня­ет­ся, поче­му воль­ски нахо­ди­лись в частых сно­ше­ни­ях с лати­на­ми и поче­му как этот край, так и сабин­ская область мог­ли быть так рано и так быст­ро лати­ни­зи­ро­ва­ны.

Сам­ни­ты

Глав­ная ветвь умбр­ско­го пле­ме­ни устре­ми­лась из сабин­ской обла­сти к восто­ку в Абруцц­кие горы и в при­мы­каю­щую к этим горам с южной сто­ро­ны гори­стую мест­ность; как на запад­ном бере­гу, так и здесь умб­ры заня­ли гори­стую часть стра­ны, где нашли ред­кое насе­ле­ние, кото­рое уда­ля­лось при их при­бли­же­нии или поко­ря­лось им; меж­ду тем издав­на жив­шие на плос­ком апу­лий­ском побе­ре­жье япи­ги удер­жа­лись на преж­них местах, хотя и вели посто­ян­ную борь­бу на сво­ей север­ной гра­ни­це из-за Лаце­рии и Арпи. Когда про­ис­хо­ди­ли эти пере­се­ле­ния, конеч­но, нель­зя опре­де­лить с точ­но­стью; по всей веро­ят­но­сти, их мож­но отне­сти к той эпо­хе, когда Рим нахо­дил­ся под управ­ле­ни­ем царей. Леген­да рас­ска­зы­ва­ет, что тес­ни­мые умб­ра­ми саби­ны «посу­ли­ли богам вес­ну», т. е. покля­лись, что пожерт­ву­ют родив­ши­ми­ся в год вой­ны сыно­вья­ми и дочерь­ми, и после того как они вырас­тут, вышлют их за пре­де­лы стра­ны, для того чтобы боги по сво­е­му усмот­ре­нию или погу­би­ли их, или доста­ви­ли им новые места для посе­ле­ния. Одну тол­пу повел бык Мар­са: это были сафи­ны или сам­ни­ты, кото­рые сна­ча­ла посе­ли­лись 106 на горах у реки Саг­ра, а впо­след­ст­вии вышли оттуда, для того чтобы занять пре­крас­ную рав­ни­ну к восто­ку от Матес­ких гор близ устьев Тифер­на, и как ста­рое место сво­их обще­ст­вен­ных схо­док под­ле Ани­о­ны, так и новое под­ле Бой­я­но назва­ли Бови­а­нум в честь руко­во­див­ше­го ими быка; вто­рую тол­пу вел дятел Мар­са: то были пицен­ты (дятель­ни­ки), заняв­шие тепе­реш­ний округ Анко­ны; третьих повел волк (hir­pus) и при­вел в стра­ну Бене­вен­та: то были гир­пи­ны. Таким же обра­зом отде­ли­лись от глав­но­го пле­ме­ни и дру­гие мел­кие пле­ме­на: пре­ту­ции, посе­лив­ши­е­ся под­ле Тера­мо, вести­ны — у Гран-Сас­со, марру­ци­ны — близ Кие­ти, френ­та­ны — у апу­лий­ской гра­ни­цы, пелиг­ны — близ Матель­ских гор, нако­нец мар­сы — близ озе­ра Фучи­но; эти послед­ние нахо­ди­лись в сосед­стве с вольска­ми и с лати­на­ми. Все эти наро­ды сохра­ни­ли созна­ние сво­его пле­мен­но­го род­ства и обще­го про­ис­хож­де­ния из сабин­ской зем­ли, что ясно вид­но из упо­мя­ну­тых выше легенд. Меж­ду тем как умб­ры изне­мо­га­ли в нерав­ной борь­бе, а при­над­ле­жав­шие к тому же пле­ме­ни запад­ные посе­лен­цы сли­ва­лись с латин­ским насе­ле­ни­ем или с эллин­ским, сабель­ские пле­ме­на про­цве­та­ли в сво­ей замкну­той гор­ной обла­сти, где им не при­хо­ди­лось стал­ки­вать­ся ни с этрус­ка­ми, ни с лати­на­ми, ни с гре­ка­ми. Город­ская жизнь у них или вовсе не раз­ви­лась или раз­ви­лась в незна­чи­тель­ной сте­пе­ни: гео­гра­фи­че­ское поло­же­ние их стра­ны почти совер­шен­но лиша­ло их воз­мож­но­сти зани­мать­ся тор­гов­лей, а для защи­ты с.111 от непри­я­те­ля им было доста­точ­но их гор­ных вер­шин и укреп­лен­ных мест, меж­ду тем как зем­ледель­цы жили или в ничем не защи­щен­ных дерев­нях, или там, куда их при­вле­кал какой-нибудь источ­ник, лес или луг. Вслед­ст­вие того и их поли­ти­че­ское устрой­ство оста­ва­лось без изме­не­ний; как и у аркад­цев, нахо­див­ших­ся в Элла­де точ­но в таком же поло­же­нии, здесь дело не дошло до сли­я­ния общин, а толь­ко обра­зо­ва­лись более или менее сла­бо спло­чен­ные сою­зы. В осо­бен­но­сти в Абруц­цах вслед­ст­вие уеди­нен­но­го поло­же­ния гор­ных долин отдель­ные кан­то­ны жили стро­го замкну­тою жиз­нью, не всту­пая ни в какие сно­ше­ния ни меж­ду собою, ни с ино­зем­ца­ми; этим объ­яс­ня­ет­ся, поче­му они жили без проч­ной внут­рен­ней свя­зи меж­ду собою, совер­шен­но изо­ли­ро­ван­но от осталь­ной Ита­лии и, несмот­ря на храб­рость сво­его насе­ле­ния, участ­во­ва­ли в исто­ри­че­ских собы­ти­ях полу­ост­ро­ва в мень­шей сте­пе­ни, чем какая-либо дру­гая состав­ная часть ита­лий­ской нации. Напро­тив того, сам­ни­ты игра­ли такую же выдаю­щу­ю­ся роль в поли­ти­че­ском раз­ви­тии восточ­но­го ита­лий­ско­го пле­ме­ни, какая при­над­ле­жа­ла лати­нам в запад­ном пле­ме­ни. С ран­них пор, быть может даже со вре­мен пер­во­го пере­се­ле­ния, сам­нит­ская нация явля­ет­ся свя­зан­ной срав­ни­тель­но проч­ны­ми поли­ти­че­ски­ми уза­ми, что и дало ей впо­след­ст­вии воз­мож­ность состя­зать­ся в рав­ной борь­бе с Римом из-за пер­во­го места в Ита­лии. О том, когда и как воз­ник­ла эта внут­рен­няя связь, мы зна­ем так же мало, как и об ее орга­ни­за­ции; но для нас ясно, что в Сам­нии не пре­об­ла­да­ла ника­кая отдель­ная общи­на, и еще более ясно, что там не было тако­го горо­да, кото­рый мог бы сде­лать­ся таким же сре­дото­чи­ем для сам­нит­ско­го пле­ме­ни, каким сде­лал­ся Рим для латин­ско­го; вся сила стра­ны заклю­ча­лась в отдель­ных сель­ских общи­нах, а власть нахо­ди­лась в руках собра­ния, состав­лен­но­го из пред­ста­ви­те­лей этих общин; это же собра­ние назна­ча­ло в слу­чае надоб­но­сти и союз­но­го глав­но­ко­ман­дую­ще­го. Этим объ­яс­ня­ет­ся, поче­му сам­нит­ский союз, в про­ти­во­по­лож­ность рим­ско­му, не вел агрес­сив­ной поли­ти­ки, а огра­ни­чил­ся защи­той сво­их вла­де­ний; 107 толь­ко в объ­еди­нив­шем­ся государ­стве силы так сосре­дото­че­ны и увле­че­ния так страст­ны, что может быть пред­при­ня­то систе­ма­ти­че­ское рас­ши­ре­ние терри­то­рии. Отто­го и вся исто­рия этих двух наро­дов была как бы зара­нее пред­на­чер­та­на диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ны­ми систе­ма­ми их коло­ни­за­ции. То, что при­об­ре­та­ли рим­ляне, при­об­ре­та­лось государ­ст­вом, а то, чем вла­де­ли сам­ни­ты, было заво­е­ва­но отряда­ми доб­ро­воль­цев, кото­рые порознь пред­при­ни­ма­ли захват чужих земель и кото­рые как в сча­стии, так и в несча­стии оста­ва­лись бро­шен­ны­ми на про­из­вол судь­бы. Впро­чем, заво­е­ва­ния сам­ни­тов на бере­гах морей Тиррен­ско­го и Иони­че­ско­го при­над­ле­жат к более позд­ней эпо­хе, а в то вре­мя как Рим нахо­дил­ся под управ­ле­ни­ем царей, они, с.112 как кажет­ся, толь­ко что успе­ли завла­деть теми зем­ля­ми, на кото­рых мы их нахо­дим впо­след­ст­вии. Един­ст­вен­ное собы­тие из кру­га этих народ­ных пере­дви­же­ний, кото­рое было вызва­но сам­нит­ской коло­ни­за­ци­ей, — это напа­де­ния тирре­нов от верх­не­го моря, умбров и дав­нов в 230 г. от осно­ва­ния Рима [524 г.] на гре­че­ский город Кумы; если мож­но вве­рить­ся весь­ма роман­ти­че­ски окра­шен­ным рас­ска­зам, при­тес­ни­те­ли и при­тес­ня­е­мые — как это обык­но­вен­но быва­ет в подоб­ных набе­гах — соеди­ни­лись в одну армию; этрус­ки соеди­ни­лись со сво­и­ми вра­га­ми — умб­ра­ми, а с эти­ми послед­ни­ми — оттес­нен­ные умбр­ски­ми посе­лен­ца­ми на юг япи­ги. Одна­ко пред­при­я­тие не уда­лось: бла­го­да­ря пре­вос­ход­ству эллин­ско­го воен­но­го искус­ства и храб­ро­сти тира­на Ари­сто­де­ма напа­де­ние вар­ва­ров на цве­ту­щий при­мор­ский город было отра­же­но.