Гражданская община древнего мира.

КНИГА ВТОРАЯ.

Семья.

Необ­хо­ди­мость про­дол­жать бес­пре­рыв­но домаш­ний культ слу­жи­ла осно­ва­ни­ем пра­ва усы­нов­ле­ния у древ­них. Та же самая рели­гия, кото­рая обя­зы­ва­ла муж­чи­ну женить­ся, кото­рая рас­тор­га­ла брак в слу­чае бес­пло­дия жены, кото­рая заме­ня­ла мужа род­ст­вен­ни­ком в слу­чае его неспо­соб­но­сти или преж­девре­мен­ной смер­ти, пред­став­ля­ла семье еще одно послед­нее сред­ство для избе­жа­ния страш­но­го несча­стия, каким явля­лось пре­кра­ще­ние рода; сред­ст­вом этим было пра­во усы­нов­ле­ния.

«Тот, кому при­ро­да не дала сына, может усы­но­вить себе тако­во­го, дабы могиль­ные цере­мо­нии не пре­кра­ща­лись», — так гово­рит древ­ний зако­но­да­тель инду­сов. У нас сохра­ни­лась любо­пыт­ная речь одно­го афин­ско­го ора­то­ра в про­цес­се, в кото­ром оспа­ри­ва­лась у одно­го усы­нов­лен­но­го закон­ность его усы­нов­ле­ния. Защит­ник пока­зы­ва­ет нам преж­де все­го, каки­ми моти­ва­ми руко­во­ди­лись при усы­нов­ле­нии посто­рон­не­го: «Менекл, — гово­рит он, — не хотел уме­реть без­дет­ным; он стре­мил­ся оста­вить после себя кого-нибудь, кто бы его похо­ро­нил и затем совер­шал бы обряды погре­баль­но­го куль­та». Далее защит­ник ука­зы­ва­ет, что про­изой­дет, если судеб­ный три­бу­нал при­зна­ет усы­нов­ле­ние недей­ст­ви­тель­ным, что про­изой­дет не с усы­нов­лен­ным, а с.53 с тем, кто его усы­но­вил; Менекл умер, но глав­ную роль игра­ют все же инте­ре­сы Менек­ла. «Если вы при­зна­е­те несу­ще­ст­ву­ю­щим мое усы­нов­ле­ние, то вы сде­ла­е­те то, что Менекл умер, не оста­вив сына после себя, и вслед­ст­вие это­го никто не будет при­но­сить в честь его жертв, никто не совер­шит могиль­ных при­но­ше­ний, и Менекл оста­нет­ся без куль­та».

Усы­но­вить себе сына — это зна­чи­ло забо­тить­ся о непре­рыв­ном суще­ст­во­ва­нии домаш­ней рели­гии, о бла­го­ден­ст­вии оча­га, о про­дол­же­нии могиль­ных при­но­ше­ний, о спо­кой­ст­вии манов пред­ков. Весь смысл суще­ст­во­ва­ния это­го инсти­ту­та (усы­нов­ле­ния) заклю­чал­ся в необ­хо­ди­мо­сти устра­нить воз­мож­ность исчез­но­ве­ния семьи, смер­ти куль­та, отсюда сле­до­ва­ло, что усы­нов­лять имел пра­во лишь тот, у кого не было соб­ст­вен­ных сыно­вей. Закон инду­сов точен в этом отно­ше­нии. Не менее его точен и закон афин­ский. Вся защи­ти­тель­ная речь Демо­сфе­на про­тив Лео­ха­ра слу­жит тому дока­за­тель­ст­вом. Что же каса­ет­ся рим­ско­го пра­ва, то здесь мы не име­ем ни одно­го пря­мо­го свиде­тель­ства, кото­рое дока­зы­ва­ло бы то же самое; мы зна­ем толь­ко, что во вре­ме­на Гая один и тот же чело­век мог иметь сыно­вей по кро­ви и по усы­нов­ле­нию. Впро­чем, кажет­ся, что этот пункт не был еще при­нят в пра­ве во вре­ме­на Цице­ро­на, так как в одной из сво­их речей ора­тор выра­жа­ет­ся таким обра­зом: «На каком пра­ве осно­вы­ва­ет­ся усы­нов­ле­ние? Не дол­жен ли усы­но­ви­тель совер­шить его лишь в том воз­расте, когда детей более невоз­мож­но иметь, и не дол­жен ли он был при­нять пред­ва­ри­тель­но все меры к тому, чтобы иметь соб­ст­вен­ных детей? Усы­нов­лять — это зна­чит тре­бо­вать от рели­гии и зако­на того, чего нель­зя было полу­чить от при­ро­ды». Цице­рон напа­да­ет на усы­нов­ле­ние Клав­дия на том осно­ва­нии, что усы­но­вив­ший его чело­век име­ет уже сына, и Цице­рон вос­кли­ца­ет, что подоб­ное усы­нов­ле­ние про­тив­но рели­гии.

Усы­нов­ляя кого-нибудь, нуж­но было преж­де все­го посвя­тить его в свой культ, «вве­сти его в свою домаш­нюю с.54 рели­гию, при­бли­зить к сво­им пена­там». Поэто­му усы­нов­ле­ние совер­ша­лось при помо­щи рели­ги­оз­но­го обряда, очень похо­же­го, по-види­мо­му, на тот, кото­рый совер­шал­ся при рож­де­нии сына. В силу это­го обряда новый член допус­кал­ся к оча­гу и при­со­еди­нял­ся к рели­гии. Боги, свя­щен­ные пред­ме­ты, риту­ал, молит­вы — все ста­но­ви­лось у него общим с его при­ем­ным отцом; о нем гово­ри­ли, что он in sac­ra tran­sit, пере­шел в культ сво­ей новой семьи.

Этим же самым он отре­кал­ся от куль­та преж­ней семьи. Дей­ст­ви­тель­но, мы виде­ли, что по древним веро­ва­ни­ям чело­век не мог при­но­сить жерт­вы двум оча­гам и чтить два ряда пред­ков; и как толь­ко он был при­нят в новый дом, отчий дом ста­но­вил­ся ему чужим. Он не имел более ниче­го обще­го с тем оча­гом, у кото­ро­го он родил­ся; он не мог совер­шать более могиль­ных при­но­ше­ний сво­им пред­кам. Узы рож­де­ния были уни­что­же­ны, новые узы, узы куль­та, име­ли теперь глав­ное зна­че­ние.

Чело­век ста­но­вил­ся настоль­ко чуж­дым сво­ей преж­ней семье, что в слу­чае его смер­ти его род­ной отец не имел пра­ва устро­ить ему погре­бе­ние и сопро­вож­дать до моги­лы его остан­ки. Усы­нов­лен­ный чело­век не имел более пра­ва воз­вра­тить­ся в свою преж­нюю семью, и лишь толь­ко в том слу­чае закон доз­во­лял это ему, если, имея сына, он остав­лял его вме­сто себя в усы­но­вив­шей его семье. Счи­та­лось, что так как про­дол­же­ние семьи обес­пе­че­но, то он может из нее вый­ти. Но в таком слу­чае он поры­вал вся­кую связь со сво­им соб­ст­вен­ным сыном.

Усы­нов­ле­нию соот­вет­ст­во­вал, как его допол­не­ние, выход из семьи. Для того, чтобы чело­век мог вой­ти в новую семью, необ­хо­ди­мо было, чтобы он имел воз­мож­ность вый­ти из преж­ней, т. е. чтобы он был осво­бож­ден от ее рели­гии. Глав­ным след­ст­ви­ем выхо­да из семьи было отре­че­ние от куль­та род­ной семьи, в кото­рой чело­век родил­ся. Зна­ме­на­тель­но назва­ние, кото­рым рим­ляне обо­зна­ча­ли этот акт sac­ro­rum de­tes­ta­tio. Выде­лен­ный сын не был более ни по рели­гии, ни по пра­ву чле­ном семьи.