Гражданская община древнего мира.

КНИГА ТРЕТЬЯ.

Гражданская община.

с.233

Нет сомне­ния, что гре­че­ский ум делал уси­лия под­нять­ся над муни­ци­паль­ным поряд­ком; уже очень рано несколь­ко граж­дан­ских общин соеди­ни­лись и обра­зо­ва­ли нечто вро­де феде­ра­тив­но­го сою­за, но и здесь рели­ги­оз­ные обряды зани­ма­ли, по-види­мо­му, еще очень зна­чи­тель­ное место. Подоб­но тому, как граж­дан­ская общи­на име­ла свой очаг в при­та­нее, точ­но так же и соеди­нен­ные граж­дан­ские общи­ны име­ли свой общий очаг. У граж­дан­ской общи­ны были свои герои, свои город­ские боже­ства, свои празд­ни­ки, и феде­ра­тив­ный союз имел так­же свой храм, сво­его бога, свои обряды, свои годов­щи­ны, отме­чен­ные бла­го­че­сти­вы­ми тра­пе­за­ми и свя­щен­ны­ми игра­ми.

Груп­па из две­на­дца­ти ионий­ских коло­ний в Малой Азии име­ла свой общий храм, назы­вав­ший­ся Пани­о­ни­он; он был посвя­щен Посей­до­ну Гели­кон­ско­му; это­го бога жите­ли коло­ний чти­ли еще в Пело­пон­не­се, до сво­его пере­се­ле­ния в Малую Азию. Каж­дый год соби­ра­лись они в этом свя­щен­ном месте и справ­ля­ли здесь празд­ник Пани­о­ни­он; они при­но­си­ли сооб­ща жерт­вы и дели­ли меж­ду собою свя­щен­ные яст­ва.

Дорий­ские горо­да в Азии име­ли свой общий храм на мысе Три­о­ни­у­ме; храм этот был посвя­щен богам Апол­ло­ну и Посей­до­ну, и в дни годич­ных празд­ни­ков здесь празд­но­ва­лись три­о­ний­ские игры.

В самой Гре­ции груп­па бео­тий­ских граж­дан­ских общин име­ла свой храм Афи­ны Итон­ской, свои годо­вые празд­ни­ки Pan­boeo­tia. Ахей­ские горо­да при­но­си­ли общие жерт­вы в Эгии и возда­ва­ли поче­сти Демет­ре Пана­хей­ской.

с.234 Сло­во амфи­к­ти­о­нии было, по-види­мо­му, древним выра­же­ни­ем, обо­зна­чаю­щим ассо­ци­а­цию несколь­ких граж­дан­ских общин. С самых пер­вых вре­мен Гре­ции суще­ст­во­ва­ло уже доволь­но боль­шое коли­че­ство амфи­к­ти­о­ний. Извест­ны амфи­к­ти­о­нии Кала­у­рий­ская, Делос­ская, так­же Фер­мо­пиль­ская и Дель­фий­ская. Ост­ров Кала­у­рия был цен­тром, соеди­ня­ю­щим горо­да: Гер­ми­о­ну, Эпидавр, Пра­зии, Нави­лию, Этну, Афи­ны, Орхо­мен; эти горо­да совер­ша­ли жерт­во­при­но­ше­ния, в кото­рых никто кро­ме них не мог участ­во­вать. То же самое было и в Дело­се, куда со вре­мен очень глу­бо­кой древ­но­сти сосед­ние ост­ро­ва посы­ла­ли сво­их пред­ста­ви­те­лей для празд­но­ва­ния тор­же­ства в честь Апол­ло­на жерт­во­при­но­ше­ни­я­ми, хора­ми, игра­ми.

Фер­мо­пиль­ская амфи­к­ти­о­ния, более извест­ная в исто­рии, была тако­го же рода, как и преды­ду­щие. Обра­зо­вав­ша­я­ся в нача­ле сре­ди сосед­них граж­дан­ских общин, она име­ла свой храм Демет­ры, свои жерт­во­при­но­ше­ния и годо­вой празд­ник.

Не было амфи­к­ти­о­нии или феде­ра­ции без куль­та; «пото­му что, — гово­рит один древ­ний, — та же мысль, кото­рая руко­во­ди­ла осно­ва­ни­ем горо­дов, уста­но­ви­ла так­же и общие жерт­во­при­но­ше­ния несколь­ких граж­дан­ских общин. Сосед­ство и вза­им­ная нуж­да друг в дру­ге — сбли­зи­ли их; они нача­ли справ­лять вме­сте рели­ги­оз­ные празд­ни­ки, устра­и­вать общие собра­ния; узы друж­бы роди­лись из свя­щен­ных обедов и воз­ли­я­ний, совер­шае­мых сооб­ща».

Граж­дан­ские общи­ны, вхо­див­шие в состав феде­ра­ции, посы­ла­ли в дни, ука­зан­ные рели­ги­ей, несколь­ких чело­век, кото­рые обле­ка­лись вре­мен­но харак­те­ром жре­цов и носи­ли назва­ния тео­ров, пила­го­ров или гиеро­мне­мо­нов. В их при­сут­ст­вии совер­ша­лись жерт­во­при­но­ше­ния в честь бога все­го сою­за, и жерт­вен­ное мясо, зажа­рен­ное на алта­ре, разде­ля­лось меж­ду все­ми пред­ста­ви­те­ля­ми граж­дан­ских общин. Такие общие тра­пезы сопро­вож­да­лись гим­на­ми, молит­ва­ми и игра­ми; это было внеш­ним при­зна­ком и в то же вре­мя уза­ми ассо­ци­а­ции.

с.235 Если един­ство эллин­ской нации пред­став­ля­лось ясно уму гре­ков, то это пото­му глав­ным обра­зом, что у них были общие боги и общие свя­щен­ные цере­мо­нии, для совер­ше­ния кото­рых они все соби­ра­лись вме­сте. Напо­до­бие город­ских божеств, у них был и Все­эл­лин­ский Зевс. Игры олим­пий­ские, ист­мий­ские, немей­ские, пифий­ские — были вели­ки­ми рели­ги­оз­ны­ми тор­же­ства­ми, к кото­рым были, мало-пома­лу, допу­ще­ны все гре­ки. Каж­дый город посы­лал на эти празд­не­ства свое посоль­ство для при­ня­тия уча­стия в жерт­во­при­но­ше­ни­ях. Гре­че­ский пат­рио­тизм знал дол­гое вре­мя толь­ко эту рели­ги­оз­ную фор­му. Фукидид несколь­ко раз упо­ми­на­ет богов, общих всем элли­нам, и когда Ари­сто­фан закли­на­ет сво­их сооте­че­ст­вен­ни­ков оста­вить их меж­до­усоб­ные вой­ны, то он им гово­рит: «Вы, оро­шаю­щие в Олим­пии, Фер­мо­пи­лах и Дель­фах алта­ри кро­вью жерт­вен­ных живот­ных и очи­сти­тель­ной водой, не разди­рай­те более Гре­ции ваши­ми вза­им­ны­ми раздо­ра­ми, но соеди­ни­тесь вме­сте про­тив вар­ва­ров».

Эти амфи­к­ти­о­нии и феде­ра­тив­ные сою­зы име­ли мало поли­ти­че­ско­го зна­че­ния. Было бы весь­ма не пра­виль­но пред­став­лять себе собра­ния послов в Фер­мо­пи­лах, Пани­о­нии или Олим­пии, как некий кон­гресс или феде­ра­тив­ный сенат. Если этим послам и при­хо­ди­лось зани­мать­ся ино­гда мате­ри­аль­ны­ми и поли­ти­че­ски­ми инте­ре­са­ми сою­за, то это были исклю­чи­тель­ные слу­чаи, и воз­ни­ка­ли они под дав­ле­ни­ем осо­бых обсто­я­тельств. Амфи­к­ти­о­нии эти не пре­пят­ст­во­ва­ли сво­им чле­нам даже вое­вать друг с дру­гом. Насто­я­щие их пол­но­мо­чия состо­я­ли не в том, чтобы обсуж­дать инте­ре­сы, но в том, чтобы возда­вать почи­та­ние богам, совер­шать рели­ги­оз­ные цере­мо­нии и под­дер­жи­вать свя­щен­ное пере­ми­рие во вре­мя празд­неств; если же собра­ние послов обра­ща­лось ино­гда в суди­ли­ще и нала­га­ло нака­за­ние на какой-нибудь из горо­дов сою­за, то это быва­ло лишь в тех слу­ча­ях, когда какой-нибудь город не испол­нял сво­их рели­ги­оз­ных обя­зан­но­стей или же завла­де­вал какою-нибудь частью земель, посвя­щен­ных боже­ству.

с.236 Учреж­де­ния, ана­ло­гич­ные амфи­к­ти­о­ни­ям, цари­ли во всей древ­ней Ита­лии. Горо­да Лаци­у­ма име­ли свои латин­ские рели­ги­оз­ные празд­не­ства: их пред­ста­ви­те­ли соби­ра­лись еже­год­но в свя­ти­ли­ще Юпи­те­ра Лаци­ар­ско­го на Аль­бан­ской горе. Тут они при­но­си­ли в жерт­ву бело­го быка и мясо его дели­ли на столь­ко частей, сколь­ко было граж­дан­ских общин в сою­зе. Две­на­дцать горо­дов Этру­рии име­ли так­же свой общий храм, свои годо­вые празд­ни­ки, свои игры, кото­ры­ми рас­по­ря­жал­ся вер­хов­ный жрец.

Извест­но, что ни гре­ки, ни рим­ляне не устра­и­ва­ли коло­ни­за­цию так, как дела­ют это теперь совре­мен­ные наро­ды. Коло­ния не была при­над­леж­но­стью того государ­ства, из кото­ро­го она вышла, и не нахо­ди­лась от него ни в какой зави­си­мо­сти. Она явля­лась, сама по себе, пол­ным и неза­ви­си­мым государ­ст­вом. Тем не менее, меж­ду нею и мет­ро­по­ли­ей суще­ст­во­ва­ла связь осо­бо­го рода, и при­чи­на этой свя­зи лежа­ла в самом спо­со­бе осно­ва­ния коло­нии.

Не надо, в самом деле, думать, что коло­ния осно­вы­ва­лась слу­чай­но или по при­хо­ти неко­то­ро­го коли­че­ства пере­се­лен­цев. Тол­па иска­те­лей при­клю­че­ний не мог­ла нико­гда осно­вать горо­да и не име­ла пра­ва, по миро­воз­зре­нию древ­них, осно­вать граж­дан­скую общи­ну. Суще­ст­во­ва­ли пра­ви­ла, кото­рым обя­за­тель­но было под­чи­нять­ся. Пер­вым пра­ви­лом было преж­де все­го обла­да­ние свя­щен­ным огнем; вто­рое — с пере­се­лен­ца­ми дол­жен был нахо­дить­ся чело­век, име­ю­щий пра­во совер­шать обряды осно­ва­ния. Все это испра­ши­ва­ли пере­се­лен­цы у мет­ро­по­лии. Они уно­си­ли с собою огонь, зажжен­ный от ее оча­га; они бра­ли с собою и осно­ва­те­ля, кото­рый дол­жен был при­над­ле­жать к одной из свя­щен­ных семей граж­дан­ской общи­ны. Он и совер­шал осно­ва­ние горо­да по тем же самым обрядам, кото­рые были неко­гда испол­не­ны при осно­ва­нии его род­но­го горо­да. Огонь оча­га уста­нав­ли­вал наве­ки рели­ги­оз­ную связь и род­ство меж­ду дву­мя горо­да­ми. Город, дав­ший свя­щен­ный огонь, назы­вал­ся горо­дом-мате­рью. Тот, кото­рый полу­чил этот огонь, нахо­дил­ся по отно­ше­нию к пер­во­му в поло­же­нии доче­ри. Две с.237 коло­нии одно­го и того же горо­да назы­ва­лись, меж­ду собою, граж­дан­ски­ми общи­на­ми-сест­ра­ми.

У коло­нии был тот же культ, что и у мет­ро­по­лии. У нее мог­ли быть неко­то­рые ее соб­ст­вен­ные боги, но она долж­на была сохра­нять и почи­тать город­ские боже­ства того горо­да, из кото­ро­го она вышла. Две­на­дцать ионий­ских граж­дан­ских общин, горо­дов Малой Азии, счи­тав­ши­е­ся коло­ни­я­ми Афин не пото­му, чтобы они состо­я­ли из афи­нян, но пото­му, что они при­нес­ли с собой свя­щен­ный огонь из афин­ско­го при­та­нея и взя­ли с собою и афи­нян-осно­ва­те­лей, соблюда­ли культ афин­ских божеств, празд­но­ва­ли их празд­ни­ки и отправ­ля­ли еже­год­но в Афи­ны жерт­вы и посоль­ства. Точ­но так же посту­па­ли коло­нии Корин­фа и Нак­со­са. Точ­но так же и Рим, коло­ния Аль­бы, а через нее, сле­до­ва­тель­но, и Лави­ни­у­ма, совер­шал еже­год­но жерт­во­при­но­ше­ние на Аль­бан­ской горе и посы­лал жерт­вен­ных живот­ных в Лави­ни­ум, «где были его пена­ты». У гре­ков суще­ст­во­вал даже обы­чай, чтобы коло­нии полу­ча­ли сво­их глав­ных жре­цов от мет­ро­по­лии; жре­цы эти долж­ны были руко­во­дить куль­том коло­нии и наблюдать за испол­не­ни­ем обрядов.

Рели­ги­оз­ная связь меж­ду коло­ни­я­ми и мет­ро­по­ли­ей оста­ва­лась очень могу­ще­ст­вен­ной вплоть до пято­го века до нашей эры. Что же каса­ет­ся до поли­ти­че­ской свя­зи, то древ­ние доволь­но дол­го не дума­ли об ее уста­нов­ле­нии или созда­нии.