Гражданская община древнего мира.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ.

Перевороты.

Теперь нуж­но ука­зать еще на дру­гую состав­ную часть наро­до­на­се­ле­ния, кото­рая была постав­ле­на даже ниже кли­ен­тов; сла­бая и ничтож­ная в нача­ле, она неза­мет­но при­об­ре­та­ет доста­точ­но силы, чтобы раз­бить древ­нюю соци­аль­ную орга­ни­за­цию. Класс этот, кото­рый в Риме был мно­го­чис­лен­нее, чем в какой бы то ни было дру­гой граж­дан­ской общине, с.262 носил назва­ние пле­бе­ев. Надо знать про­ис­хож­де­ние и харак­тер это­го клас­са, чтобы понять ту роль, кото­рую он сыг­рал в исто­рии семьи и граж­дан­ской общи­ны древ­них.

Пле­беи не были кли­ен­та­ми; исто­ри­ки древ­не­го мира не сме­ши­ва­ют этих двух клас­сов. Тит Ливий гово­рит в одном месте: «Пле­беи не хоте­ли при­ни­мать уча­стия в избра­нии кон­су­лов, но кон­су­лы были все-таки избра­ны пат­ри­ци­я­ми и их кли­ен­та­ми». И в дру­гом месте: «Пле­беи жало­ва­лись, что пат­ри­ции име­ют слиш­ком мно­го вли­я­ния в коми­ци­ях бла­го­да­ря голо­сам сво­их кли­ен­тов». У Дио­ни­сия Гали­кар­насско­го мы чита­ем: «Пле­беи вышли из Рима и уда­ли­лись на Свя­щен­ную гору, пат­ри­ции оста­лись в горо­де одни со сво­и­ми кли­ен­та­ми». И далее: «Недо­воль­ные пле­беи отка­за­лись всту­пать в ряды вой­ска; пат­ри­ции со сво­и­ми кли­ен­та­ми взя­лись за ору­жие и объ­яви­ли им вой­ну». Эти пле­беи, совер­шен­но отде­лен­ные от клас­са кли­ен­тов, не состав­ля­ли, по край­ней мере в пер­вые века, части того, что назы­ва­лось рим­ским наро­дом. В одной древ­ней фор­му­ле молит­вы, кото­рая повто­ря­лась еще во вре­ме­на пуни­че­ских войн, у богов испра­ши­ва­лось бла­го­во­ле­ние «к наро­ду и пле­бе­ям». Сле­до­ва­тель­но, пле­беи не вхо­ди­ли в нача­ле в состав наро­да, состо­яв­ше­го из пат­ри­ци­ев и их кли­ен­тов, пле­беи оста­ва­лись вне наро­да.

Древ­ние дают нам мало сведе­ний о том, как сло­жил­ся этот класс. Мы име­ем осно­ва­ние пред­по­ло­жить, что он соста­вил­ся в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни из древ­них заво­е­ван­ных и поко­рен­ных народ­но­стей. Тем не менее мы удив­ле­ны, нахо­дя у Таци­та, знав­ше­го древ­ние пре­да­ния, что пат­ри­ции попре­ка­ли пле­бе­ев не тем, что они про­ис­хо­дят от поко­рен­ных наро­дов, но тем, что у них нет ни рели­гии, ни даже семьи. Уже во вре­ме­на Лици­ния Сто­ло­на подоб­ный упрек являл­ся не заслу­жен­ным, а совре­мен­ни­ки Тита Ливия едва пони­ма­ли его; смысл его вос­хо­дит к эпо­хе крайне древ­ней и пере­но­сит нас к пер­вым вре­ме­нам граж­дан­ской общи­ны.

В самом деле, уже в самой при­ро­де древ­них с.263 рели­ги­оз­ных веро­ва­ний мы заме­ча­ем мно­го при­чин, кото­рые долж­ны были вести за собою неиз­беж­ное обра­зо­ва­ние низ­ших клас­сов. Древ­няя рели­гия не рас­про­стра­ня­лась; родив­шись в семье, она оста­ва­лась замкну­той в ней. Каж­дая семья долж­на была создать себе свои веро­ва­ния, сво­их богов, свой культ. Но мог­ло слу­чить­ся, что неко­то­рые семьи не обла­да­ли доста­точ­ной духов­ной мощью, чтобы создать себе свое соб­ст­вен­ное боже­ство, уста­но­вить культ, при­ду­мать гим­ны и молит­вен­ный ритм. В силу одно­го это­го подоб­ные семьи сто­я­ли ниже тех, кото­рые име­ли соб­ст­вен­ную рели­гию, и не мог­ли вхо­дить в сооб­ще­ство с ними. Слу­ча­лось, без сомне­ния, и так, что семьи, имев­шие рань­ше домаш­ний культ, утра­чи­ва­ли его в силу небреж­но­сти и забве­ния обрядов или же вслед­ст­вие одно­го из тех пре­ступ­ле­ний или про­ступ­ков, кото­рые влек­ли за собою запре­ще­ние при­бли­жать­ся к сво­е­му оча­гу и про­дол­жать совер­ше­ние куль­та. Слу­ча­лось, нако­нец, и так, что кли­ен­ты, у кото­рых не было соб­ст­вен­но­го куль­та, у кото­рых был толь­ко культ их патро­на, быва­ли изго­ня­е­мы из семьи или покида­ли ее по соб­ст­вен­но­му жела­нию, а это зна­чи­ло отка­зать­ся от рели­гии. При­ба­вим еще, что сын, рож­ден­ный от бра­ка, совер­шен­но­го без соблюде­ния рели­ги­оз­ных обрядов, счи­тал­ся неза­кон­но­рож­ден­ным, как и сын, рож­ден­ный от пре­лю­бо­де­я­ния; оди­на­ко­во ни для того, ни для дру­го­го не суще­ст­во­ва­ло домаш­ней рели­гии. Все эти люди, исклю­чен­ные из семьи, постав­лен­ные вне куль­та, попа­да­ли в класс людей, не име­ю­щих оча­га. Суще­ст­во­ва­ние пле­бе­ев явля­лось необ­хо­ди­мым след­ст­ви­ем исклю­чи­тель­ной при­ро­ды древ­ней орга­ни­за­ции.

Этот класс людей мы нахо­дим почти во всех древ­них граж­дан­ских общи­нах, но он отгра­ни­чен от все­го про­че­го насе­ле­ния. Гре­че­ский город был двой­ным: город в соб­ст­вен­ном смыс­ле, πό­λις, кото­рый воз­вы­шал­ся обык­но­вен­но на вер­шине хол­ма; он бывал все­гда осно­ван с соблюде­ни­ем рели­ги­оз­ных обрядов и заклю­чал в себе свя­ти­ли­ще город­ских божеств. У под­но­жья хол­ма нахо­ди­лось собра­ние домов, постро­ен­ных безо вся­ких рели­ги­оз­ных с.264 цере­мо­ний, без свя­щен­ной огра­ды — это было место житель­ства пле­бе­ев, кото­рые не мог­ли жить в свя­щен­ном горо­де.

В Риме пер­во­на­чаль­ное раз­ли­чие меж­ду эти­ми дву­мя частя­ми наро­до­на­се­ле­ния пора­зи­тель­но. Город пат­ри­ци­ев и их кли­ен­тов — это тот город, кото­рый осно­ван Рому­лом на Пала­тин­ском хол­ме с соблюде­ни­ем все­го свя­щен­но­го риту­а­ла; место­пре­бы­ва­ние пле­бе­ев — это убе­жи­ще (asy­lum), нечто вро­де ого­ро­жен­но­го про­стран­ства на склоне Капи­то­лий­ско­го хол­ма, куда поме­стил пер­вый рим­ский царь при­шед­ших к нему людей без роду и пле­ме­ни, тех людей, кото­рым он не мог доз­во­лить вой­ти в его свя­щен­ный город. Поз­же, когда в Рим при­шли новые пле­беи, то, так как они были чуж­ды рим­ской граж­дан­ской общине, их посе­ли­ли на Авен­тин­ском хол­ме, т. е. вне свя­щен­ной огра­ды (po­moe­rium) и рели­ги­оз­но­го горо­да.

Пле­бе­ев харак­те­ри­зу­ет одно опре­де­ле­ние: у них нет куль­та; по край­ней мере пат­ри­ции упре­ка­ют их в неиме­нии его. «У них нет пред­ков», это зна­чит по поня­ти­ям их про­тив­ни­ков, что у них нет извест­ных, закон­но при­зна­вае­мых пред­ков, «у них нет отцов», т. е. напрас­но ста­ли бы они искать в вос­хо­дя­щем ряду пред­ка, быв­ше­го гла­вою рели­ги­оз­ной семьи, имев­ше­го зва­ние pa­ter. «У них нет семьи, gen­tem non ha­bent», т. е. у них есть толь­ко есте­ствен­ная семья; что же каса­ет­ся той, кото­рую обра­зу­ет рели­гия, насто­я­ще­го рода (gens), у них нет.

Для пле­бе­ев не суще­ст­ву­ет свя­щен­но­го бра­ка, они не зна­ют его обрядов. Не имея оча­га, они лише­ны и того сою­за, кото­рый уста­нав­ли­ва­ет­ся оча­гом. Вот поче­му пат­ри­ции, для кото­рых суще­ст­во­вал толь­ко один закон­ный союз, тот, кото­рый перед лицом домаш­не­го боже­ства соеди­нял двух супру­гов, гово­ря о пле­бе­ях, выра­жа­лись: Con­nu­bia pro­mis­cua ha­bent mo­re fe­ra­rum.

Для них нет семьи и нет отцов­ской вла­сти; они мог­ли иметь власть над сво­и­ми детьми, но толь­ко такую, какая дает­ся силой или есте­ствен­ным чув­ст­вом, но у них нет той свя­щен­ной вла­сти, какою обле­ка­ет отца рели­гия.

с.265 Для них не суще­ст­ву­ет и пра­ва соб­ст­вен­но­сти, пото­му что вся­кая соб­ст­вен­ность долж­на быть осно­ва­на и утвер­жде­на оча­гом, моги­лою пред­ков, бога­ми тер­ма­ми, т. е. все­ми эле­мен­та­ми домаш­не­го куль­та. Если пле­бей и вла­де­ет зем­лею, то зем­ля эта не име­ет свя­щен­но­го харак­те­ра, она про­стая, обык­но­вен­ная зем­ля без свя­щен­ных гра­ниц. Но может ли он даже вла­деть зем­лею в пер­вые века? Извест­но, что в Риме никто не име­ет пра­ва быть соб­ст­вен­ни­ком, если он не граж­да­нин; пле­бей же в пер­вые вре­ме­на суще­ст­во­ва­ния Рима граж­да­ни­ном не был. Зако­но­да­тель гово­рит, что соб­ст­вен­ни­ком мож­но быть толь­ко по пра­ву кви­ри­тов, но пле­бей в нача­ле не счи­та­ет­ся в чис­ле кви­ри­тов.

При воз­ник­но­ве­нии Рима ager ro­ma­nus был разде­лен меж­ду три­ба­ми, кури­я­ми и рода­ми; сле­до­ва­тель­но, пле­беи, не при­над­ле­жав­шие ни к одной из этих групп, само собой не мог­ли при­нять уча­стия и в разде­ле зем­ли. Пле­беи, не имев­шие рели­гии, не вла­де­ли тем, что дает чело­ве­ку воз­мож­ность нало­жить свой отпе­ча­ток на часть зем­ли и сде­лать ее сво­ею. Извест­но, что они жили очень дол­го на Авен­тин­ском хол­ме и стро­и­ли там дома; но лишь по про­ше­ст­вии трех веков, после дол­гой и уси­лен­ной борь­бы доби­лись они, нако­нец, пра­ва соб­ст­вен­но­сти на эту зем­лю.

Для пле­бея нет ни зако­на, ни пра­во­судия, так как закон есть рели­ги­оз­ное поста­нов­ле­ние, а судеб­ная про­цеду­ра — собра­ние обрядов. Кли­ент име­ет пре­иму­ще­ство поль­зо­вать­ся пра­ва­ми граж­дан­ской общи­ны через посред­ство сво­его патро­на, для пле­бея не суще­ст­ву­ет и это­го пра­ва. Один древ­ний исто­рик гово­рит совер­шен­но опре­де­лен­но, что шестой рим­ский царь впер­вые издал зако­ны для пле­бе­ев, тогда как пат­ри­ции уже дол­гое вре­мя име­ли свои зако­ны. Кажет­ся даже, что эти зако­ны были впо­след­ст­вии отня­ты у пле­бе­ев или же, так как они не были осно­ва­ны на рели­гии, пат­ри­ции отка­за­лись счи­тать­ся с ними и испол­нять их, пото­му что мы видим далее у того же исто­ри­ка, что когда была уста­нов­ле­на долж­ность три­бу­нов, то пона­до­би­лось издать спе­ци­аль­ный закон для охра­ны их жиз­ни и сво­бо­ды, и закон этот с.266 был фор­му­ли­ро­ван сле­дую­щим обра­зом: «пусть никто не осме­лит­ся уда­рить или убить три­бу­на, как он сде­лал бы с про­стым пле­бе­ем». Таким обра­зом, пле­бея, по-види­мо­му, мож­но было по пра­ву уда­рить или убить, или, по край­ней мере, подоб­ный про­сту­пок по отно­ше­нию чело­ве­ка, сто­я­ще­го вне зако­на, не нака­зы­вал­ся закон­ным поряд­ком.

Для пле­бе­ев не суще­ст­ву­ет поли­ти­че­ских прав. Преж­де все­го они не граж­дане, и ни один из них не может быть избран на обще­ст­вен­ную долж­ность. В Риме в тече­ние двух веков не суще­ст­ву­ет дру­гих народ­ных собра­ний кро­ме кури­аль­ных; в тече­ние же пер­вых трех веков после осно­ва­ния Рима курии заклю­ча­ют в себе толь­ко пат­ри­ци­ев и их кли­ен­тов. Пле­беи не вхо­ди­ли даже в состав вой­ска, пока оно рас­пре­де­ля­лось по кури­ям.

Но самым оче­вид­ным обра­зом отде­лял пат­ри­ция от пле­бея тот факт, что у пле­бея не было рели­гии граж­дан­ской общи­ны; он совер­шен­но не мог быть обле­чен в какую-нибудь свя­щен­ную долж­ность. Мож­но даже допу­стить, что в пер­вые века ему запре­ще­но было даже молить­ся, так как рели­гия не доз­во­ля­ла откры­вать ему свя­щен­ные обряды. То же самое в Индии: «Шуд­ра нико­гда не име­ет пра­ва знать свя­щен­ные фор­му­лы». Он чуже­зе­мец, и вслед­ст­вие это­го одно его при­сут­ст­вие осквер­ня­ет жерт­во­при­но­ше­ние. Боги отвер­га­ют его. Меж­ду ним и пат­ри­ци­ем все то огром­ное рас­сто­я­ние, какое может толь­ко поло­жить рели­гия меж­ду дву­мя людь­ми. Пле­беи есть часть наро­до­на­се­ле­ния пре­зи­рае­мая, низ­кая, не име­ю­щая ни рели­гии, ни зако­нов, сто­я­щая вне обще­ства и вне семьи. Пат­ри­ций может срав­ни­вать такое состо­я­ние толь­ко с состо­я­ни­ем живот­ных, mo­re fe­ra­rum. Сопри­кос­но­ве­ние с пле­бе­ем нечи­сто, осквер­ня­ет. Децем­ви­ры в сво­их пер­вых деся­ти таб­ли­цах забы­ли вне­сти запре­ще­ние бра­ка меж­ду эти­ми дву­мя клас­са­ми; но это пото­му, что эти пер­вые децем­ви­ры были все пат­ри­ции, и ни одно­му из них не мог­ла прий­ти даже в голо­ву мысль о воз­мож­но­сти подоб­но­го бра­ка.

Мы видим, как в пер­вое вре­мя суще­ст­во­ва­ния с.267 граж­дан­ской общи­ны рас­по­ло­же­ны были один над дру­гим обще­ст­вен­ные клас­сы. Во гла­ве была ари­сто­кра­тия, гла­вы семей, родов, те, кого офи­ци­аль­ный язык Рима назы­вал pat­res, а кли­ен­ты назы­ва­ли re­ges, в Одис­сее они носят назва­ние βα­σιλεῖς или ἄνακ­τες. Ниже сто­я­ли млад­шие линии семей; еще ниже кли­ен­ты; затем еще гораздо ниже и уже вне граж­дан­ской общи­ны — пле­беи.

Такое раз­ли­чие клас­сов про­изо­шло из рели­гии, пото­му что еще в те вре­ме­на, когда пред­ки гре­ков, ита­лий­цев и инду­сов жили вме­сте в цен­траль­ной Азии, тогда еще рели­гия изрек­ла: «Стар­ший да совер­ша­ет молит­ву». Отсюда про­изо­шло пре­иму­ще­ство стар­ше­го и во всем про­чем. Стар­шая линия каж­дой семьи была лини­ей свя­щен­ной и гос­под­ст­ву­ю­щей. Тем не менее рели­гия при­да­ва­ла важ­ное зна­че­ние и млад­шим лини­ям, кото­рые явля­лись как бы резер­вом и мог­ли, когда пона­до­бит­ся, заме­нить угас­шую стар­шую ветвь и спа­сти культ. Она при­да­ва­ла неко­то­рое зна­че­ние и кли­ен­ту, даже рабу, пото­му что они при­сут­ст­во­ва­ли при совер­ше­нии рели­ги­оз­ных свя­щен­но­дей­ст­вий; но пле­бе­ев, не при­ни­мав­ших ника­ко­го уча­стия в куль­те, она не ста­ви­ла абсо­лют­но ни во что. Таким обра­зом уста­но­ви­лись в обще­стве клас­со­вые раз­ли­чия.

Но ни одна соци­аль­ная фор­ма, кото­рую чело­век изо­бре­та­ет и уста­нов­ля­ет, не оста­ет­ся неиз­мен­ной; дан­ная же фор­ма носи­ла уже в самой себе заро­ды­ши болез­ни и смер­ти; эти­ми заро­ды­ша­ми было слиш­ком боль­шое нера­вен­ство меж­ду людь­ми. Слиш­ком мно­гие были заин­те­ре­со­ва­ны в том, чтобы раз­ру­шить соци­аль­ную орга­ни­за­цию, не достав­ляв­шую им ни малей­ше­го бла­го­по­лу­чия.