Античная мифология в историческом контексте

Часть I. Миф в истории Афин.

Как уже было ска­за­но выше, собы­тия отда­лен­ной древ­но­сти, преж­де чем они были зафик­си­ро­ва­ны в пись­мен­ных памят­ни­ках, пере­да­ва­лись от поко­ле­ния к поко­ле­нию изуст­но. Имен­но так выглядит инфор­ма­ция о древ­ней­ших пери­о­дах афин­ской (и не толь­ко афин­ской) исто­рии, име­ю­щая фор­му мифа. В этой свя­зи не уди­ви­тель­но, что чем боль­ший вре­мен­ной про­ме­жу­ток отде­лял опи­сы­вае­мое собы­тие, тем боль­ше изме­не­ний пре­тер­пе­ва­ла пере­да­вае­мая инфор­ма­ция. С тече­ни­ем вре­ме­ни рас­сказ (миф), пере­да­вав­ший­ся раз­лич­ны­ми людь­ми и в раз­лич­ной обста­нов­ке напол­нял­ся новым содер­жа­ни­ем. Неред­ко он при­об­ре­тал необыч­ную, если не ска­зать ска­зоч­ную фор­му. Кро­ме того раз­лич­ные рас­сказ­чи­ки по-раз­но­му пере­да­ва­ли извест­ную им инфор­ма­цию, то есть со вре­ме­нем появ­ля­ют­ся раз­лич­ные вер­сии про­ис­шед­ше­го когда-то собы­тия, кото­рые вошли в позд­ней­шие лите­ра­тур­ные или исто­ри­че­ские про­из­веде­ния.

Нако­нец, пере­да­вае­мая инфор­ма­ция мог­ла пере­осмыс­ли­вать­ся и пре­об­ра­зо­вы­вать­ся, ста­но­вясь частью рели­ги­оз­ной прак­ти­ки древ­них. Исто­ри­че­ская в недав­нем про­шлом инфор­ма­ция со вре­ме­нем ста­но­вит­ся неотъ­ем­ле­мой частью рели­ги­оз­но­го риту­а­ла, свя­зан­но­го с име­нем того или ино­го боже­ства или героя. Или, наобо­рот, — раз­ра­ботан­ный рели­ги­оз­ный риту­ал, в осно­ве кото­ро­го лежит опре­де­лен­ный исто­ри­че­ский или мифо­ло­ги­че­ский мате­ри­ал, начи­на­ет рас­смат­ри­вать­ся как реаль­ная исто­рия (этио­ло­ги­че­ский миф).

И в том, и в дру­гом слу­чае совре­мен­но­му иссле­до­ва­те­лю весь­ма слож­но отде­лить вымы­сел — а рав­но и то, что в боль­шей мере име­ет отно­ше­ние к рели­ги­оз­но­му риту­а­лу — от зерен исто­ри­че­ской исти­ны. И все же ситу­а­ция не столь без­на­деж­на, как это может пока­зать­ся на пер­вый взгляд. Но преж­де попы­та­ем­ся вос­ста­но­вить кар­ти­ну исто­ри­че­ско­го про­шло­го Афин в том виде, как ее рисо­ва­ли сами афи­няне.

Осно­ву пред­став­ле­ний афи­нян о про­шлом состав­ля­ли рас­ска­зы о царях, неко­гда пра­вив­ших в Афи­нах. Афи­няне на удив­ле­ние мно­го зна­ли о них. Тра­ди­ция сооб­ща­ет о двух дина­сти­ях, пра­вив­ших в Афи­нах. В каж­дой из дина­стий, как ни стран­но, насчи­ты­ва­ет­ся по пят­на­дцать царей. Пер­вая дина­стия начи­на­ет­ся с Кек­ро­п­са (ино­гда с Актея) и закан­чи­ва­ет­ся — дву­мя поко­ле­ния после Тро­ян­ской вой­ны — царем Тимое­том, отка­зав­шим­ся от вла­сти из-за начав­шей­ся вой­ны с Бео­тий­ским пра­ви­те­лем Ксан­фом.

Вре­мя прав­ле­ния пер­вой дина­стии бога­то собы­ти­я­ми — кон­флик­та­ми, вой­на­ми, рефор­ма­ми. На этом фоне после­дую­щая дина­стия — осо­бен­но после Код­ра — выглядит зна­чи­тель­но блед­нее. Вто­рая дина­стия начи­на­ет­ся с пилос­ско­го эми­гран­та Мелан­фа — одно­го из тех, кто спа­сал­ся в Афи­нах от вер­нув­ших­ся Герак­лидов (наше­ст­вия дорий­цев) и закан­чи­ва­ет­ся Алк­мео­ном (Euseb. Chron. 1. 181—190). Затем — при­бли­зи­тель­но в середине VIII в. до н. э. — цар­ская власть заме­ня­ет­ся выбор­ной маги­ст­ра­ту­рой — архон­та­ми. Пер­во­на­чаль­но они изби­ра­лись на десять лет, а затем ста­ли изби­рать­ся сро­ком на один год¹.

Пер­вы­ми афин­ски­ми царя­ми тра­ди­ция назы­ва­ет Актея² и Кек­ро­п­са (I)³. О послед­нем извест­но, что он был автох­то­ном, то есть рож­ден­ным самой зем­лей. Тело у него, по сло­вам Апол­ло­до­ра, пред­став­ля­ло собой соеди­не­ние тел чело­ве­ка и дра­ко­на (Apoll. III. 14. 1). При нем терри­то­рия Атти­ки назы­ва­лась Кек­ро­пи­ей. С его име­нем тра­ди­ция свя­зы­ва­ет нача­ло объ­еди­не­ние Атти­ки в еди­ное поли­ти­че­ское целое. Гео­граф Стра­бон сооб­ща­ет, что, когда карий­цы и бео­тий­цы опу­сто­ша­ли стра­ну, Кек­роп рас­се­лил под­власт­ный ему народ в 12 горо­дах — так назы­вае­мое, Кек­ро­по­во две­на­дца­ти­гра­дие. Прав­да, сам Стра­бон пере­чис­ля­ет лишь 11 горо­дов: Кек­ро­пию, Тет­ра­по­лис, Эпа­крию, Деке­лею, Элев­син, Афид­ну, Форик, Брав­рон, Кифер, Сфетт и Кефи­сию (Stra­bo, IX. 1. 20, C. 397).

Над доче­рью Кек­ро­п­са Алкип­пой, рож­ден­ной его женой от бога Аре­са, попы­тал­ся совер­шить наси­лие Гал­ирро­тий, сын Посей­до­на и ним­фы Эври­ты. Одна­ко застиг­ну­тый на месте пре­ступ­ле­ния, он был убит Аре­сом. Посей­дон обви­нил Аре­са в убий­стве и при­влек его к суду. Арес был оправ­дан судья­ми — две­на­дца­тью олим­пий­ски­ми бога­ми. Суд про­ис­хо­дил в Афи­нах — на хол­ме, полу­чив­шем назва­ние хол­ма Аре­са (Apoll. III. 14. 2)⁴.

После Кек­ро­п­са пра­вил самый могу­ще­ст­вен­ный, по сло­вам дру­го­го гре­че­ско­го авто­ра — Пав­са­ния, царь — Кра­най, так­же рож­ден­ный зем­лей (Paus. I. 2. 6). При нем, по сло­вам Апол­ло­до­ра, про­изо­шел потоп, свя­зы­вае­мый в мифо­ло­гии с име­нем Дев­ка­ли­о­на (Apoll. III. 14. 5). У Кра­ная была дочь Атти­да, по име­ни кото­рой терри­то­рия, ранее назы­вав­ша­я­ся Акте­ей (то есть, побе­ре­жьем) ста­ла назы­вать­ся Атти­кой. «Парос­ская хро­ни­ка» добав­ля­ет, что во вре­ме­на Кра­ная про­изо­шел спор меж­ду Аре­сом и Посей­до­ном из-за Гал­ли­ро­фия, сына Посей­до­на. Место их тяж­бы было назва­но Аре­о­па­гом, т. е. хол­мом Аре­са (Marm. Par. 3).

Затем пра­ви­ли Амфи­к­ти­он, счи­тав­ший­ся сыном Дев­ка­ли­о­на, и Эрих­то­ний. По дру­гой мифо­ло­ги­че­ской вер­сии Амфи­к­ти­он так­же был автох­то­ном, то есть рож­ден­ным зем­лей. Изгнав Амфи­к­ти­о­на, пре­стол занял Эрих­то­ний, сын Гефе­ста и Атти­ды. Дру­гая вер­сия сооб­ща­ет о том, что Эрих­то­ний был рож­ден от упав­ше­го в зем­лю семе­ни Гефе­ста, кото­рый попы­тал­ся сой­тись с боги­ней Афи­ной (Apoll. III. 14. 6). В дан­ном слу­чае Эрих­то­ний так­же изо­бра­жа­ет­ся как автох­тон. Воз­мож­но, с этим же сле­ду­ет свя­зать рас­сказ Апол­ло­до­ра о лар­це, в кото­ром лежал обви­тый зме­ей или дра­ко­ном) мла­де­нец (Apoll. III. 14. 6).

Эрих­то­ний тай­но вос­пи­ты­ва­ет­ся Афи­ной в ее хра­ме. Вырос­ши, он изго­ня­ет Амфи­к­ти­о­на и ста­но­вит­ся царем. Ему Апол­ло­дор при­пи­сы­ва­ет уста­нов­ле­ние на акро­по­ле дере­вян­ной ста­туи Афи­ны и учреж­де­ние Пана­фи­ней­ских празд­неств (Apoll. III. 14. 6, Marm. Par. 10)⁵. При нем, добав­ля­ет автор «Парос­ской хро­ни­ки», жите­ли Атти­ки ста­ли назы­вать­ся афи­ня­на­ми (Marm. Par. 10). После смер­ти Эрих­то­ний был похо­ро­нен на свя­щен­ном участ­ке хра­ма боги­ни Афи­ны (Apoll. III. 14. 7).

После Эрих­то­ния пра­вил его сын Пан­ди­он (I)⁶. При нем, сооб­ща­ет Апол­ло­дор, в Атти­ке начи­на­ют почи­тать­ся Демет­ра и Дио­нис. Цен­тром почи­та­ния Демет­ры ста­но­вит­ся Элев­син, а почи­та­ние Дио­ни­са свя­зы­ва­ют с име­нем Ика­рия, научив­ше­го афи­нян выде­лы­вать из вино­гра­да вино (Apoll. III. 14. 7)⁷.

Эрех­тея, пра­вив­ше­го после Пан­ди­о­на, тра­ди­ция так­же рису­ет как полу­че­ло­ве­ка-полуз­мею. «Есть на акро­по­ле свя­ти­ли­ще Эрех­тея, — пишет Геро­дот, — как гово­рят, рож­ден­но­го Зем­лей, и в нем мас­ли­на и источ­ник соле­ной воды» (Her. VIII. 55, — пер. Г. А. Стра­та­нов­ско­го). Во вре­мя прав­ле­ния Эрех­тея Атти­ка берет­ся под покро­ви­тель­ство боги­ни Афи­ны⁸. У Гоме­ра нахо­дим сведе­ния о том, что рож­ден­ный зем­лей Эрех­тей — как неко­гда Эрих­то­ний — был вос­пи­тан Афи­ной и введен ею в город Афи­ны (Il. II. 547—548)⁹. При нем, по сооб­ще­нию «Парос­ской хро­ни­ки», Трип­то­лем, сын Келея и Неэры научил афи­нян возде­лы­вать зем­лю (Marm. Par. 12—13). Геро­дот гово­рит, что лишь со вре­ме­ни Эрех­тея афи­няне ста­ли назы­вать­ся афи­ня­на­ми (Her. VIII. 44).

Древ­ние мифы сохра­ни­ли леген­ду о спо­ре Афи­ны и Посей­до­на за терри­то­рию Атти­ки. Спо­ря­щие боги демон­стри­ро­ва­ли свое искус­ство: Посей­дон, уда­рив тре­зуб­цем посреди акро­по­ля, явил источ­ник мор­ской воды, Афи­на же вырас­ти­ла оли­ву. Царь Эрех­тей (по дру­гой вер­сии — две­на­дцать олим­пий­ских богов) решил спор в поль­зу Афи­ны. (Her. VIII. 55)¹⁰. В этом слу­чае Эрех­тей имел воз­мож­ность при­ютить боги­ню, по сло­вам Гоме­ра, в сво­ем «плот­но-постро­ен­ном доме» на Акро­по­ле (Od. VII. 81). Одна­ко в «Илиа­де» мы чита­ем, что это Афи­на вве­ла в город ново­го царя:

Спу­стя неко­то­рое вре­мя Атти­ка пере­жи­ла наше­ст­вие пра­ви­те­ля Элев­си­на Евмол­па, быв­ше­го соглас­но тра­ди­ции сыном Посей­до­на, кото­рый при­во­дит с собой фра­кий­цев (Thuc. II. 15. 2). Эрех­тей, вопро­сив­ший ора­ку­ла о том, каким обра­зом афи­ня­нам удаст­ся победить вра­гов, полу­чил сле­дую­щий ответ: афи­няне смо­гут победить лишь в том слу­чае, если царь при­не­сет в жерт­ву одну из сво­их доче­рей (Apoll. III. 15. 4). Эрех­тей выпол­нил тре­бо­ва­ние ора­ку­ла, при­не­ся в жерт­ву млад­шую из сво­их доче­рей. Лишь после это­го ему уда­лось одо­леть Эвмол­па¹².

Соглас­но тра­ди­ции Эрех­тей поги­ба­ет от руки Посей­до­на (Apoll. III. 15. 5)¹³. После смер­ти Эрех­тея меж­ду его сыно­вья­ми про­ис­хо­дит ссо­ра из-за пре­сто­ла. В резуль­та­те раздо­ра Атти­ку покида­ет Ксуф, сын Дев­ка­ли­о­на, жена­тый на доче­ри Эрех­тея Кре­усе. У Дев­ка­ли­о­на было несколь­ко сыно­вей: Эллин, Дор, от кото­ро­го про­изо­шли дорий­цы, и Ксуф. Послед­ний, взяв себе в жены дочь Эрех­тея, осно­вал в Атти­ке так назы­вае­мый Мара­фон­ский Тет­ра­по­лис, или Четы­рех­гра­дие: Эною, Мара­фон, Про­ба­л­инф и Три­ко­ринф (Stra­bo, VIII. 7. 1. C. 383). Поки­нув Атти­ку, Ксуф ста­но­вит­ся царем в Пело­пон­не­се.

Лишь Иону — сыну Ксуфа и Кре­усы суж­де­но было вер­нуть­ся в Афи­ны. Одна из мифо­ло­ги­че­ских тра­ди­ций сооб­ща­ет, что во вре­мя вой­ны с Евмол­пом и фра­кий­ца­ми впер­вые была введе­на долж­ность поле­мар­ха (вое­на­чаль­ни­ка). Иону, став­ше­му пер­вым поле­мар­хом, уда­ет­ся победить Евмол­па и фра­кий­цев. Во вре­мя бит­вы, сооб­ща­ет Пав­са­ний, гибнет Эрех­тей, Евмолп и его сын Имма­рад (Her. VIII. 44, Paus. 1. 37. 3). После это­го вой­на была пре­кра­ще­на. Элев­син утра­тил свою неза­ви­си­мость во всем, кро­ме рели­ги­оз­ных вопро­сов (Элев­син­ские мисте­рии) (Paus. I. 38. 3). «Ион же, — пишет Стра­бон, — победив фра­кий­цев, под­власт­ных Евмол­пу, так про­сла­вил­ся этим подви­гом, что афи­няне пору­чи­ли ему управ­ле­ние сво­ей стра­ной» (Stra­bo. VIII. 7. 1. C. 383, — пер. Г. А. Стра­та­нов­ско­го). Воз­мож­но, Ион ста­но­вит­ся афин­ским царем.

С име­нем Иона тра­ди­ция свя­зы­ва­ет зна­чи­тель­ные пере­ме­ны в жиз­ни афи­нян. С него про­жи­вав­шие в Атти­ке ста­ли назы­вать­ся ионий­ца­ми и почи­тать Апол­ло­на¹⁴. С при­хо­дом Иона, сооб­ща­ет Стра­бон, впер­вые жите­ли Афин и Атти­ки были рас­пре­де­ле­ны по четы­рем филам, кото­рые впо­след­ст­вии будут име­но­вать­ся ионий­ски­ми (Stra­bo. VIII. 7. 1. C. 383). Филы были назва­ны по име­нам сыно­вей Иона: Геле­он­та, Эги­ко­ра, Арга­да и Гопле­та (Her. V. 66)¹⁵. Кро­ме того, весь народ был разде­лен на два клас­са (или сосло­вия) — гео­мо­ров (зем­ледель­цев) и деми­ур­гов (по-види­мо­му, ремес­лен­ни­ков)¹⁶.

После Эрех­тея в Афи­нах пра­вил стар­ший из его сыно­вей — Кек­ропс (II). После смер­ти послед­не­го царем ста­но­вит­ся Пан­ди­он (II), изгнан­ный сыно­вья­ми дру­го­го сына Эрех­тея — Мети­о­на (Apoll. III. 15. 5). Изгнан­ный из Афин Пан­ди­он нахо­дит убе­жи­ще у царя Мегар Пила­са, женив­шись не его доче­ри. Соглас­но тра­ди­ции Пилас, убив бра­та сво­его отца Биан­та, по-види­мо­му, пре­тен­до­вав­ше­го на власть, пере­да­ет Мега­ры Пан­ди­о­ну. Сам же Пилас «вме­сте с наро­дом» — по сло­вам Апол­ло­до­ра — отправ­ля­ет­ся в Пело­пон­нес, где им осно­вы­ва­ет­ся город Пилос (Apoll. III. 15. 5). Впро­чем, позд­нее жите­ли Пило­са, спа­са­ясь от вер­нув­ших­ся в Пело­пон­нес потом­ков Герак­ла — Герак­лидов, при­бу­дут в Афи­ны. С их при­бы­ти­ем тра­ди­ция свя­зы­ва­ет обра­зо­ва­ние вто­рой афин­ской цар­ской дина­стии.

По одной из вер­сий Пан­ди­он умер в изгна­нии. Лишь его сыно­вьям, высту­пив­шим в поход про­тив Мети­о­нидов и изгнав­шим их, удаст­ся вер­нуть­ся в Атти­ку и разде­лить ее на четы­ре части. Вер­хов­ная власть при этом была пере­да­на Эгею (Apoll. III. 15. 6)¹⁷.

По дру­гой вер­сии Пан­ди­он, по-види­мо­му, сумев­ший вер­нуть­ся в Афи­ны, разде­лил власть в Атти­ке меж­ду четырь­мя сво­и­ми сыно­вья­ми (Arist. Ath. Pol. fr. 2). Эгей полу­чил область вокруг горо­да, Лик — гор­ную область (Диа­крию), Пал­лант — побе­ре­жье (Пара­лию), Нис — Мега­риду. Полу­чив свои части Атти­ки, бра­тья, как сооб­ща­ет тра­ди­ция, начи­на­ют враж­до­вать друг с дру­гом¹⁸.

В это самое вре­мя актив­ную заво­е­ва­тель­ную поли­ти­ку ведет крит­ский царь Минос. Его вой­ска оса­жда­ют город Ниса — Нисею, во вре­мя оса­ды Нис поги­ба­ет¹⁹. Соглас­но тра­ди­ции Мино­су уда­ет­ся под­чи­нить себе не толь­ко Мега­риду, но и Атти­ку. Мы зна­ем, что Афи­ны пла­ти­ли Кри­ту (а точ­нее, нахо­див­ше­му­ся в лаби­рин­те Мино­тав­ру) дань юно­ша­ми и девуш­ка­ми. От этой дани афи­нян осво­бож­да­ет лишь Тезей, сын Эгея и Этры — доче­ри осно­ва­те­ля Тре­зе­ны Пит­фея.

Без­дет­ный Эгей полу­чил ора­кул, соглас­но кото­ро­му ему запре­ща­лось иметь свя­зи с жен­щи­на­ми до при­езда в Афи­ны. Про­ри­ца­ние пифии пока­за­лось Эгею не вполне ясным, вслед­ст­вие чего он отпра­вил­ся в Тре­зе­ну за разъ­яс­не­ни­я­ми Пит­фея. Пит­фей был одним из сыно­вей пело­пон­нес­ско­го царя Пело­па. По сло­вам Плу­тар­ха, он счи­тал­ся обра­зо­ван­ней­шим и умней­шим из всех сво­их совре­мен­ни­ков (Plut. Thes, 3). В Тре­зене он всту­пил в связь с доче­рью Пит­фея, от кото­рой впо­след­ст­вии и родил­ся Тезей.

По сло­вам Плу­тар­ха, юно­го Тезея вос­пла­ме­ня­ла сла­ва подви­гов Герак­ла. Имен­но поэто­му он про­де­лал путь из Пело­пон­не­са в Афи­ны сухим путем. Доро­га в Афи­ны была пол­на опас­но­стей, кото­рые юный Тезей с честью пре­одо­лел. Опи­са­ние его подви­гов мож­но най­ти у Плу­тар­ха (Thes. 8—11), Апол­ло­до­ра (Apoll. III. 16. 1—2, Epit. 1—12) и Гиги­на (Hyg. Fab. 38).

При­быв­ший в Афи­ны Тезей вызы­ва­ет раз­дра­же­ние у потом­ков Пал­лан­та. «…Когда наслед­ни­ком (Эгея — В. Г.) объ­яв­лен был Тезей, они сочли себя оскорб­лен­ны­ми, так мало того, что сам Эгей был при­ем­ным сыном Пан­ди­о­на и не имел ниче­го обще­го с потом­ст­вом Эрех­тея, наслед­ни­ком пре­сто­ла сде­лал­ся Тезей, так­же при­ше­лец и ино­стра­нец…» (Plut. Thes. 13, — пер. В. Алек­се­е­ва). Одна­ко Тезею уда­ет­ся устра­нить сво­их сопер­ни­ков. После это­го он совер­ша­ет целый ряд слав­ных подви­гов. Он одоле­ва­ет так назы­вае­мо­го мара­фон­ско­го (в недав­нем про­шлом — крит­ско­го) быка и осво­бож­да­ет Афи­ны от вла­сти Мино­са²⁰.

Как извест­но, экс­пе­ди­ция на Крит завер­ша­ет­ся тра­ги­че­ской гибе­лью Эгея, в резуль­та­те чего афин­ским царем ста­но­вит­ся его сын Тезей. С име­нем царя Тезея тра­ди­ция свя­зы­ва­ет целый ряд пре­об­ра­зо­ва­ний: объ­еди­не­ние Атти­ки под нача­лом Афин (так назы­вае­мый синой­кизм или «ссе­ле­ние»)²¹, а так­же разде­лил афи­нян на три сосло­вия — евпат­ридов, гео­мо­ров (зем­ледель­цев) и деми­ур­гов (по-види­мо­му, ремес­лен­ни­ков) (Plut. Thes. 24—25).

Вот как Тезеев синой­кизм опи­сы­ва­ет­ся афин­ским Фукидидом:

«Дело в том, что при Кек­ро­пе и пер­вых царях до Тезея насе­ле­ние Атти­ки жило посто­ян­но отдель­ны­ми горо­да­ми, имев­ши­ми свои при­та­неи и пра­ви­те­лей. Когда не чув­ст­во­ва­лось ника­кой опас­но­сти, жите­ли горо­дов не схо­ди­лись на общие сове­ща­ния к царю, но управ­ля­лись и сове­ща­лись отдель­но сами по себе. Неко­то­рые горо­да по вре­ме­нам даже вое­ва­ли меж­ду собой, напри­мер, Элев­син с Евмол­пом во гла­ве про­тив Эрех­тея. Но после того, как цар­скую власть полу­чил Тезей, соеди­няв­ший в себе силу с умом, он при­вел в порядок стра­ну вооб­ще, меж­ду про­чим упразд­нил сове­ты и долж­ност­ных лиц про­чих горо­дов и объ­еди­нил путем синой­киз­ма всех жите­лей вокруг нынеш­не­го горо­да, учредив­ши один совет и один при­та­ней. Жите­лей отдель­ных селе­ний, возде­лы­вав­ших свои зем­ли как и преж­де, Тезей при­нудил иметь один этот город, и так как все жите­ли при­над­ле­жа­ли теперь уже к одно­му горо­ду, то он стал велик, и таким пере­дан был Тезе­ем его потом­кам» (Thuc. II. 15. 2, — пер. Ф. Мищен­ко).

Плу­тарх добав­ля­ет к это­му, что лишь после объ­еди­не­ния Атти­ки город стал назы­вать­ся Афи­на­ми: Тезей «назвал город Афи­на­ми и учредил общий жерт­вен­ный празд­ник — Пана­фи­неи. Кро­ме того, он уста­но­вил празд­ник Мете­кий с жерт­ва­ми, при­но­си­мы­ми до сих пор еще шест­на­дца­то­го гека­том­бео­на» (Plut. Thes. 24 — пер. В. Алек­се­е­ва).

И после это­го Тезей совер­ша­ет нема­ло подви­гов: сра­жа­ет­ся с ама­зон­ка­ми, вме­сте с царем лапи­фов Пири­фо­ем кра­дет дочь царя Тин­да­рея — пре­крас­ную Еле­ну²², помо­га­ет Гил­лу, сыну Герак­ла, изгнан­но­му Еври­сфе­ем из Пело­пон­не­са²³. Желая помочь сво­е­му дру­гу Пири­фою, отправ­ля­ет­ся с ним в Эпир сва­тать дочь молос­ско­го царя Аидо­нея Кору. Аидо­ней, узнав, что Тезей наме­рен украсть Кору, заклю­ча­ет его в тем­ни­цу. Тем вре­ме­нем власть в Афи­нах захва­ты­ва­ет внук Эрех­тея Мене­сфей, кото­ро­му помо­га­ли Дио­с­ку­ры — бра­тья Еле­ны Кастор и Полидевк. Тезей, выз­во­лен­ный Герак­лом из тем­ни­цы, воз­вра­ща­ет­ся в Атти­ку, но ему не уда­ет­ся вер­нуть себе власть. Тезей был пре­да­тель­ски убит царем Лико­медом, пра­ви­те­лем о. Ски­рос, к кото­ро­му он отправ­ля­ет­ся за помо­щью²⁴.

О Мене­сфее извест­но лишь то, что он участ­ву­ет в Тро­ян­ской войне. В гоме­ров­ском «Ката­ло­ге кораб­лей» — пере­чис­ле­нии тех, кто участ­во­вал в войне, он назван пред­во­ди­те­лем афи­нян (Il. I. 552). Воз­мож­но, во вре­мя этой вой­ны Мене­сфей поги­ба­ет (Paus. I. 1. 2). После него в Афи­нах пра­вят дети Тезея.

Спу­стя неко­то­рое вре­мя, когда у вла­сти был пре­ста­ре­лый царь Тимо­ет, в Афи­ны при­бы­ва­ют бежен­цы из Пело­пон­не­са. Эта исто­рия свя­за­на с име­нем Герак­ла. Геракл, совер­шив­ший в поры­ве яро­сти убий­ство Ифи­та, при­был в Пилос про­ся очи­ще­ния от убий­ства у пра­вив­ше­го там Нелея. Одна­ко послед­ний, под­дер­жан­ный все­ми сво­и­ми сыно­вья­ми за исклю­че­ни­ем Несто­ра, отка­зал ему в очи­ще­нии, за что и был убит Герак­лом. После убий­ства Нелея, боль­шин­ство его потом­ков пере­би­ра­ет­ся, по-види­мо­му, в Мес­се­ну, а царем Пило­са ста­но­вит­ся Нестор (Aelian. Var. Hist. IV. 5, Stra­bo. XIV. 1. 3. C. 633). Таким обра­зом, потом­ки Нелея ста­ли вра­га­ми Герак­ла и его потом­ков — Герак­лидов. Послед­ние, как извест­но, были изгна­ны из Пело­пон­не­са.

Впо­след­ст­вии Герак­лидам, при­вед­шим с собой дорий­цев, уда­ет­ся вер­нуть­ся. В это вре­мя в Мес­сене пра­вил Меланф — пото­мок уби­то­го Герак­лом пилос­ско­го царя Нелея (Stra­bo. VIII. 4. 1. C. 359). Вер­нув­ши­е­ся Герак­лиды изго­ня­ют преж­них оби­та­те­лей — мес­сен­цев и пилос­цев из Пело­пон­не­са. Бег­ле­цы и, в част­но­сти, Неле­иды и мес­сен­ская знать, нахо­дят убе­жи­ще в Афи­нах (Stra­bo. IX. 1. 7. C. 393).

Афи­ны в это вре­мя вели борь­бу с бео­тий­ским царем Ксан­фом из-за неко­е­го местеч­ка, рас­по­ло­жен­но­го на гра­ни­це Атти­ки и Бео­тии²⁵. Царь афи­нян Тимо­ет, вызван­ный Ксан­фом на еди­но­бор­ство, укло­нил­ся от него. Вызов при­нял пилос­ский бег­лец Меланф, кото­рый одо­лел бео­тий­ско­го царя. Любо­пыт­но опи­са­ние это­го еди­но­бор­ства. Победу Мелан­фу при­нес­ла хит­рость (ἀπά­τη). Во вре­мя поедин­ка за спи­ной Ксан­фа появил­ся Дио­нис, оде­тый в коз­ли­ную шку­ру (με­λαναίγις). Меланф упрек­нул сво­его про­тив­ни­ка в том, что тот име­ет помощ­ни­ка. Обес­ку­ра­жен­ный Ксанф обер­нул­ся и тут же был убит Мелан­фом (Plut. Mor. 294 b). Таким обра­зом, сам Дио­нис помог Мелан­фу одо­леть сво­его про­тив­ни­ка. В озна­ме­но­ва­ние этой победы, соглас­но одной из мифо­ло­ги­че­ских вер­сий, в Афи­нах был уста­нов­лен культ Дио­ни­са Με­λαναίγις и учреж­ден празд­ник Апа­ту­рий (от ἀπά­τη — улов­ка, хит­рость), став­ший обще­ио­ний­ским (Her. I. 147, V. 65)²⁶. Так Меланф ста­но­вит­ся афин­ским царем. С него начи­на­ет­ся новая (и послед­няя) дина­стия афин­ских царей.

После Мелан­фа афин­ским царем стал его сын Кодр. В это вре­мя, гово­рит Стра­бон, насе­ле­ние Атти­ки из-за при­то­ка бежен­цев ста­ло мно­го­чис­лен­ным. «Герак­лиды из стра­ха перед ними (жите­ля­ми Атти­ки — В. Г.) пошли вой­ной на Атти­ку» (Stra­bo. IX. 1. 7. C. 393). Вот тогда-то афин­ский царь совер­ша­ет подвиг само­по­жерт­во­ва­ния. Ему было дано про­ро­че­ство Дель­фий­ско­го ора­ку­ла о том, что в войне с дорий­ца­ми Афи­ны не будут заво­е­ва­ны лишь в том слу­чае, если погибнет царь афи­нян. Пело­пон­нес­цы в свою оче­редь полу­чи­ли пред­ска­за­ние, что суме­ют одо­леть афи­нян, если сохра­нят жизнь Код­ру.

Когда дорий­цы, вторг­ши­е­ся в Атти­ку, оса­ди­ли Афи­ны, Кодр отправ­ля­ет­ся им навстре­чу, пере­оде­тый дро­во­се­ком. Встре­тив напа­дав­ших в долине р. Илис­са и зате­яв с ними ссо­ру, Кодр гибнет. Дорий­цы же, узнав о про­ро­че­стве, ухо­дят от горо­да (Paus. VII. 25. 2). Стра­бон, впро­чем, гово­рит о том, что дорий­цы поки­ну­ли Атти­ку потер­пев пора­же­ние от афи­нян. Одна­ко, по его сло­вам, афи­ня­нам не уда­лось вер­нуть себе неко­гда при­над­ле­жа­щие Афи­нам Мега­ры. В резуль­та­те дорий­цы ста­но­вят­ся пре­об­ла­даю­щим насе­ле­ни­ем Мегар (Stra­bo. IX. 1. 7. C. 393).

Афи­няне со все­ми поче­стя­ми похо­ро­ни­ли Код­ра на Акро­по­ле и учреди­ли его культ. Кро­ме того в память о погиб­шем царе они реши­ли не изби­рать новых царей. В «Эпи­то­ме Герак­лида» об этом гово­рит­ся несколь­ко ина­че: «Со вре­ме­ни же Код­ридов царей более не изби­ра­ли, так как каза­лось, что они пре­да­ют­ся рос­ко­ши и сде­ла­лись сла­бы­ми» (Epit. He­racl. 3, — пер. С. И. Радци­га).

Тогда же, соглас­но тра­ди­ции, в Афи­нах была учреж­де­на долж­ность архон­та, что со вре­ме­нем пре­вра­ща­ет цар­скую власть в одну из полис­ных маги­ст­ра­тур. По этой вер­сии Кодр ста­но­вит­ся послед­ним афин­ским царем, а его потом­ки — Код­риды отка­зы­ва­ют­ся от цар­ской вла­сти ради при­ви­ле­гии быть пожиз­нен­ны­ми архон­та­ми (Arist. Ath. Pol. 3. 3)²⁷.

Впро­чем, из дру­гих источ­ни­ков узна­ем, что сыно­вья Код­ра Медонт и Нелей под­ни­ма­ют рас­прю из-за вла­сти. Пифия пере­да­ет власть Медон­ту, а Нелей и дру­гие сыно­вья Код­ра пере­се­ля­ют­ся в Малую Азию, поло­жив нача­ло так назы­вае­мой ионий­ской коло­ни­за­ции (Paus. VII. 2. 1). Нелей, соглас­но тра­ди­ции осно­вы­ва­ет Милет, дру­гой сын Код­ра — Анд­рокл — Эфес²⁸.

От после­дую­щих пра­ви­те­лей оста­лись лишь име­на: после Медон­та пра­вит Акаст, затем — Архипп, Тер­сипп, Проб и дру­гие (Euseb. Chron. I. 181—190).

Тако­вы леген­ды о самом ран­нем пери­о­де афин­ской исто­рии — вре­ме­ни прав­ле­ния царей. Теперь мы попы­та­ем­ся най­ти в них зер­на исто­ри­че­ской инфор­ма­ции. Впро­чем, в сле­дую­щем разде­ле мы хоте­ли бы пого­во­рить не толь­ко об исто­рич­но­сти при­веден­ных выше мифо­ло­ги­че­ских сюже­тов. Не менее важ­ным явля­ет­ся вопрос о том, что же пред­став­ля­ет собой дошед­шая до нас мифо­ло­ги­че­ская тра­ди­ция, а так­же какие функ­ции она выпол­ня­ла.

Мифо­ло­ги­че­ская тра­ди­ция сооб­ща­ет о том, что в Афи­нах пра­ви­ло две дина­стии царей. Прав­ле­ние пер­вой из дина­стий может быть отне­се­но ко вре­ме­ни, пред­ше­ст­ву­ю­ще­му дорий­ско­му наше­ст­вию, то есть к Микен­ской эпо­хе. Едва ли кто-либо станет отри­цать воз­мож­ность того, что в Микен­скую эпо­ху Афи­ны управ­ля­лись царя­ми или неки­ми вла­ды­ка­ми, власть кото­рых вполне мог­ла быть при­рав­не­на к цар­ской. При нынеш­нем состо­я­нии источ­ни­ков выяс­нить это уже невоз­мож­но. Пер­вые афин­ские цари при всей их оче­вид­ной ска­зоч­но­сти изо­бра­жа­ют­ся тра­ди­ци­ей как автох­то­ны, то есть рож­ден­ные зем­лей. Меж­ду тем во вре­ме­на Фукидида име­ла хож­де­ние леген­да о том, что в дав­ние вре­ме­на Атти­ка и, по-види­мо­му, вся Гре­ция была насе­ле­на пелас­га­ми, позд­нее вытес­нен­ны­ми ими. Пелас­га­ми гре­ки назы­ва­ли едва ли не все древ­ние наро­ды негре­че­ско­го про­ис­хож­де­ния (Thuc. II. 17. 1)²⁹. Пелас­гам при­пи­сы­ва­лось стро­и­тель­ство так назы­вае­мой пеласги­че­ской сте­ны афин­ско­го Акро­по­ля, дати­ру­е­мой XIII в. до н. э. (Her. VI. 137)³⁰. Впро­чем, в дру­гом месте — в началь­ной части сво­ей «Исто­рии», име­ну­е­мой Архео­ло­ги­ей, уже упо­ми­нав­ший­ся Фукидид заме­ча­ет, что «Атти­ка, по при­чине скудо­сти почв, с самых дав­них вре­мен не испы­ты­ва­ла внут­рен­них пере­во­ротов и все­гда была заня­та одним и тем же насе­ле­ни­ем» (Thuc. I. 2. 5, — пер. Ф. Мищен­ко).

Подоб­ная трак­тов­ка поми­мо соб­ст­вен­но рели­ги­оз­но­го аспек­та, име­ла еще и вполне опре­де­лен­ную поли­ти­че­скую и идео­ло­ги­че­скую нагруз­ку: афи­няне про­воз­гла­ша­ли себя автох­тон­ным насе­ле­ни­ем. Такие пред­став­ле­ния мог­ли родить­ся ско­рее все­го в V в. до н. э. Тогда они были неотъ­ем­ле­мой частью афин­ской поли­ти­че­ской про­па­ган­ды³¹.

Оче­вид­но так­же, что пер­вые афин­ские цари — фигу­ры в боль­шей мере свя­зан­ные с афин­ской рели­ги­ей, неже­ли исто­ри­ей. Яркий при­мер тому — Эрех­тей, вос­пи­тан­ный боги­ней Афи­ной. С его име­нем, по-види­мо­му, свя­за­но либо нача­ло ее почи­та­ния в Афи­нах, либо учреж­де­ние празд­не­ства в ее честь (Пана­фи­ней)³². Впро­чем, из более позд­них источ­ни­ков извест­но, что Пана­фи­неи были учреж­де­ны в архонт­ство Гип­по­клида, в 566 г. до н. э. (Mar­cell. Vit. Thuc. 3), то есть неза­дол­го до уста­нов­ле­ния тира­нии Писи­стра­та³³.

Нахо­дит парал­ле­ли в ритуа­ле и его тор­же­ст­вен­ный въезд в Афи­ны в обще­стве боги­ни. Воз­мож­но, это было одним из момен­тов како­го-то празд­не­ства, или свя­зан­но­го с почи­та­ни­ем боги­ни риту­а­ла³⁴. Пыш­ная про­цес­сия, воз­глав­ля­е­мая мифо­ло­ги­че­ски­ми пер­со­на­жам и Афи­ной, испол­ня­ю­щей роль про­вод­ни­ка (pom­pos) — тра­ди­ци­он­ный сюжет афин­ской вазо­пи­си VI в. до н. э.³⁵ Имен­но этот риту­ал, по-види­мо­му, вос­про­из­ведет позд­нее воз­вра­щав­ший­ся из изгна­ния в Афи­ны Писи­страт³⁶.

Эрех­тей, как сооб­ща­ет тра­ди­ция, вое­вал с царем Элев­си­на Евмол­пом. Победа над ним озна­ча­ла, что Элев­син был при­со­еди­нен к Афи­нам. Воз­мож­но, вско­ре Элев­син все же вышел из-под опе­ки Афин. В тра­ди­ции сохра­ни­лись свиде­тель­ства о том, что вой­ны с Элев­си­ном вели Тезей и даже Солон³⁷.

Мно­го неяс­но­стей свя­за­но с име­нем Иона. Не ясно был ли он царем, или толь­ко вое­на­чаль­ни­ком. Опре­де­лен­но лишь то, что он рису­ет­ся тра­ди­ци­ей как родо­на­чаль­ник ионий­цев. Кро­ме того с его име­нем проч­но свя­зы­ва­ет­ся нача­ло почи­та­ния в Атти­ке Апол­ло­на. Одна­ко иссле­до­ва­те­ли отме­ча­ют, что тер­ми­ну «ионий­цы» пред­ше­ст­во­ва­ло наиме­но­ва­ние Ἰάονες, пре­об­ра­зо­ван­ное позд­нее в Ἴωνες. Имя «Ион», имев­шее иную эти­мо­ло­ги­че­скую исто­рию, выглядит в таком слу­чае более позд­ним дери­ва­том³⁸. Без появ­ле­ния в исто­рии Иона Апол­ло­на он оста­вал­ся бы, по сло­вам новей­ше­го иссле­до­ва­те­ля, сыном афин­ско­го имми­гран­та Ксуфа³⁹. Послед­ний же, как было ска­за­но выше, назы­ва­ет­ся тра­ди­ци­ей осно­ва­ни­ем Мара­фон­ско­го Тет­ра­по­ли­са, кото­рый был, по-види­мо­му, древ­ней­шим цен­тром почи­та­ния Апол­ло­на в Атти­ке (Stra­bo. VIII. 7. 1. C. 383)⁴⁰.

О Тезее и при­пи­сы­вае­мом ему синой­киз­ме мы будем гово­рить отдель­но. Сей­час же заме­тим, что есть иссле­до­ва­те­ли, кото­рые склон­ны дове­рять мифо­ло­ги­че­ской тра­ди­ции. Для Ф. Шахер­май­ра Тезей — вполне реаль­ный исто­ри­че­ский пер­со­наж Микен­ской эпо­хи, осво­бо­див­ший Афи­ны от вла­сти Кри­та⁴¹. Впро­чем, он счи­та­ет, что теперь уже прак­ти­че­ски невоз­мож­но отде­лить под­лин­ные фак­ты био­гра­фии Тезея от позд­ней­ших насло­е­ний⁴².

О вто­рой дина­стии мы зна­ем чрез­вы­чай­но мало. Извест­но, что нача­ло ее прав­ле­ния сов­па­ло с дорий­ским наше­ст­ви­ем — мифо­ло­ги­че­ским воз­вра­ще­ни­ем потом­ков Герак­ла — Герак­лидов. Дру­ги­ми сло­ва­ми, в мифе о воз­вра­ще­нии Герак­лидов, по-види­мо­му, нашло отра­же­ние реаль­ное собы­тие. Не исклю­че­но так­же, что захват дорий­ца­ми Пело­пон­не­са дей­ст­ви­тель­но застав­ля­ет его жите­лей искать спа­се­ние в дру­гих обла­стях Гре­ции (напри­мер, в Афи­нах — мес­сен­ская знать) и в Малой Азии (ионий­ская коло­ни­за­ция).

Тра­ди­ция сооб­ща­ет, что пер­вым царем новой дина­стии ста­но­вит­ся мес­сен­ский пере­се­ле­нец Меланф, победив­ший в еди­но­бор­стве бео­тий­ско­го царя Ксан­фа. Преж­де все­го, бро­са­ет­ся в гла­за некая услов­ность упо­ми­нае­мых тра­ди­ци­ей пер­со­на­жей⁴³. По одной из мифо­ло­ги­че­ских вер­сий Меланф (чер­ный) ведет с Ксан­фом (свет­лый) борь­бу за местеч­ко Меле­ны (чер­ные). В резуль­та­те победы Мелан­фа в Афи­нах начи­на­ет почи­тать­ся Дио­нис и учреж­да­ет­ся празд­ник Апа­ту­рий. Одна­ко Дио­нис Me­la­nai­gis, почи­тае­мый в Элев­те­рах (Schol. Arist. Ach. 146, Su­da s. v. me­la­na…gi­da), и местеч­ко Меле­ны вряд ли име­ют какое-то отно­ше­ние к обще­ио­ний­ско­му празд­ни­ку Апа­ту­рий, тра­ди­ци­он­но свя­зы­вае­мо­му с афин­ски­ми фра­три­я­ми (Her. I. 147)⁴⁴.

Не менее услов­на исто­рия Код­ра, пожерт­во­вав­ше­го собой ради спа­се­ния горо­да⁴⁵. Тем не менее, воз­мож­но, что афи­няне дей­ст­ви­тель­но суме­ли отсто­ять свой город. Архео­ло­ги­че­ский мате­ри­ал свиде­тель­ст­ву­ет о воз­ник­шей во вто­рой поло­вине XIII в. до н. э. опас­но­сти для Афин. Насе­ле­ние Атти­ки и афин­ских при­го­ро­дов вынуж­де­но было поспеш­но пря­тать­ся за сте­на­ми Акро­по­ля. Вбли­зи Акро­по­ля архео­ло­га­ми были обна­ру­же­ны наско­ро постро­ен­ные доми­ки, воз­мож­но, при­над­ле­жав­шие пере­се­лен­цам из Атти­ки, кото­рые вско­ре были поспеш­но поки­ну­ты их жите­ля­ми. «Мы можем пред­по­ло­жить, — гово­рил О. Бро­нир на 49 Сес­сии аме­ри­кан­ско­го архео­ло­ги­че­ско­го инсти­ту­та, посвя­щен­ной про­бле­ме дорий­ско­го наше­ст­вия, — что какая-то неожи­дан­ная опас­ность заста­ви­ла их уйти и искать спа­се­ние внут­ри Акро­по­ля»⁴⁶. Одна­ко, про­дол­жа­ет он, поки­ну­тые дома не были раз­граб­ле­ны или сожже­ны⁴⁷. Воз­мож­но, афи­ня­нам уда­лось отве­сти угро­зу от сво­его горо­да, встре­тив заво­е­ва­те­лей за пре­де­ла­ми горо­да — в долине р. Илис­са⁴⁸.

Во вся­ком слу­чае, архео­ло­ги­че­ский мате­ри­ал свиде­тель­ст­ву­ет о сохра­не­нии в Афи­нах преж­не­го, микен­ско­го насе­ле­ния⁴⁹. Имен­но это и заста­ви­ло мес­сен­скую знать искать спа­се­ние в Афи­нах⁵⁰.

Как бы то ни было послед­ст­вия при­хо­да дорий­цев ока­зы­ва­ют­ся для Гре­ции ката­стро­фи­че­ски­ми: гибнет Микен­ская циви­ли­за­ция, на боль­шей части Гре­ции (вклю­чая Атти­ку) наблюда­ют­ся при­зна­ки упад­ка и запу­сте­ния. В Афи­нах начи­на­ет­ся пери­од, кото­рый при­ня­то назы­вать Тем­ны­ми века­ми.

Итак, вре­мя прав­ле­ния пер­вой цар­ской дина­стии отно­сит­ся ко вре­ме­ни, пред­ше­ст­ву­ю­ще­му наше­ст­вию дорий­цев, то есть к Микен­ско­му пери­о­ду. Для совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей суще­ст­во­ва­ние в это вре­мя царей, пра­вив­ших столь обшир­ной терри­то­ри­ей, не кажет­ся чем-то неве­ро­ят­ным⁵¹. Сомне­ния вызы­ва­ет исто­рич­ность вто­рой афин­ской дина­стии, осо­бен­но тех, кто пра­вил после Код­ра⁵². И дей­ст­ви­тель­но, для сколь­ко-нибудь обос­но­ван­ных выво­дов мы слиш­ком мало зна­ем о ней.

Если верить афин­ской тра­ди­ции, то в Микен­ский пери­од — вплоть до Тезея и его реформ Атти­ка была раз­дроб­ле­на. В мифах, воз­мож­но, нашло отра­же­ние ее посте­пен­ное объ­еди­не­ние — синой­кизм (бук­валь­но «ссе­ле­ние»). Не обсуж­дая пока про­бле­му хро­но­ло­гии дан­но­го про­цес­са, заме­тим, что иссле­до­ва­те­ли склон­ны дове­рять тра­ди­ции. Пер­во­на­чаль­но отдель­ные посе­ле­ния объ­еди­ня­ют­ся вокруг мест­ных (воз­мож­но, рели­ги­оз­ных) цен­тров, обра­зуя груп­пы посе­ле­ний — такие, в част­но­сти, как Мара­фон­ский Тет­ра­по­лис, Три­ко­мия и т. п.⁵³. Затем появ­ля­ет­ся феде­ра­ция, объ­еди­нив­шая мест­ные терри­то­ри­аль­ные обра­зо­ва­ния и отдель­ные посе­ле­ния — Кек­ро­по­во Две­на­дца­ти­гра­дие⁵⁴. Сле­дую­щим эта­пом мог быть синой­кизм Иона. Имен­но так назва­ны дей­ст­вия Иона в «Афин­ской поли­тии» (Arist. Ath. Pol. 41. 2)⁵⁵.

Но во вре­ме­на Пан­ди­о­на Атти­ка вновь была разде­ле­на меж­ду его сыно­вья­ми. Окон­ча­тель­ное ее объ­еди­не­ние тра­ди­ция свя­зы­ва­ет лишь с име­нем Тезея. Выше мы уже при­во­ди­ли свиде­тель­ства источ­ни­ков, поэто­му обра­тим­ся к их исто­ри­че­ско­му ана­ли­зу.

В лите­ра­ту­ре выска­зы­ва­ет­ся мне­ние о том, что объ­еди­не­ние Атти­ки мог­ло быть дли­тель­ным про­цес­сом, рас­тя­нув­шим­ся на несколь­ко сто­ле­тий⁵⁶. Воз­мож­но, объ­еди­не­ние нача­лось с Пэди­о­на — рав­ни­ны, на кото­рой рас­по­ло­же­ны Афи­ны⁵⁷. Дру­гие иссле­до­ва­те­ли ука­зы­ва­ют на при­о­ри­тет Пара­лии — при­бреж­но­го рай­о­на⁵⁸. Послед­ним, если дове­рять сооб­ще­ни­ям о войне Тезея с элев­син­ца­ми, к Афи­нам при­со­еди­ня­ет­ся Элев­син (Plut. Thes. 10)⁵⁹.

Одна­ко про­цесс объ­еди­не­ния Атти­ки в еди­ное поли­ти­че­ское целое едва ли может быть назван синой­киз­мом. Даже Фукидид, гово­ря о синой­киз­ме Тезея, гово­рит в сущ­но­сти о поли­ти­че­ском объ­еди­не­нии Афин, неже­ли пере­се­ле­нии. По мне­нию англи­ча­ни­на Ч. Хиг­нет­та антич­ные авто­ры оши­ба­лись, гово­ря о пере­се­ле­нии насе­ле­ния малень­ких город­ков в Афи­ны⁶⁰. Пра­виль­нее, по его мне­нию, было бы гово­рить о сим­по­ли­тии⁶¹.

Дру­гие иссле­до­ва­те­ли счи­та­ют, что Тезеев синой­кизм мог сопро­вож­дать­ся пере­се­ле­ни­ем какой-то части насе­ле­ния (ско­рее все­го ари­сто­кра­тии) в город⁶². Плу­тарх, напри­мер, назы­ва­ет Синой­кии — празд­ник в честь объ­еди­не­ния Атти­ки Тезе­ем — Мете­ки­я­ми (με­τοικία — пере­се­ле­ние, мигра­ция), ука­зы­вая тем самым на воз­мож­ность пере­се­ле­ния (Plut. Thes. 24). Ост­ро­ум­ное наблюде­ние дела­ет в этой свя­зи С. Хорн­бла­у­ер. Воз­мож­но, сам Фукидид ука­зы­ва­ет на связь синой­киз­ма с пере­се­ле­ни­ем в город, когда гово­рит о том, что афи­няне пред­по­чи­та­ли жить в сель­ской мест­но­сти вопре­ки имев­ше­му место при Тезее синой­киз­му⁶³. Мы пола­га­ем, на пред­став­ле­ние Фукидида о синой­киз­ме повли­я­ли совре­мен­ные ему поли­ти­че­ские реа­лии. В пери­од Пело­пон­нес­ской вой­ны синой­кизм — пере­се­ле­ние в круп­ный город исполь­зо­ва­ли как сред­ство укреп­ле­ния и защи­ты того или ино­го поли­са от внеш­не­го вра­га⁶⁴.

Теперь поста­вим дру­гой, не менее важ­ный вопрос: каким вре­ме­нем сле­ду­ет дати­ро­вать объ­еди­не­ние Атти­ки — сопро­вож­дав­ше­е­ся или не сопро­вож­дав­ше­е­ся пере­се­ле­ни­ем части ее насе­ле­ния в Афи­ны. Выше мы уже гово­ри­ли о том, что тра­ди­ция отно­сит вре­мя прав­ле­ния пер­вой афин­ской дина­стии к Микен­ской эпо­хе. Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли склон­ны дове­рять ей, хотя источ­ни­ки и архео­ло­ги­че­ский мате­ри­ал не поз­во­ля­ет про­яс­нить эту про­бле­му. И все же вполне воз­мож­но допу­стить, что в Микен­ский пери­од про­изо­шло пер­вич­ное объ­еди­не­ние Атти­ки под вла­стью Афин⁶⁵. Ф. Шахер­майр одна­ко удив­ля­ет­ся, что тра­ди­ция не сохра­ни­ла следы имев­ших­ся до синой­киз­ма мест­ных раз­ли­чий⁶⁶.

Итак, неко­то­рые авто­ры склон­ны отно­сить объ­еди­не­ние Атти­ки к Микен­ской эпо­хе. Тогда воз­ни­ка­ет дру­гой вопрос: было ли оно окон­ча­тель­ным. Воз­мож­но, после­до­вав­ший затем упа­док и гибель Микен­ской циви­ли­за­ции в резуль­та­те пере­се­ле­ния дорий­цев не мог­ла не отра­зить­ся на терри­то­ри­аль­ном един­стве реги­о­на. Не исклю­че­но, что в это вре­мя Атти­ка вновь ока­за­лась раз­дроб­лен­ной. Поэто­му мно­гие иссле­до­ва­те­ли отно­сят объ­еди­не­ние Атти­ки к более позд­не­му вре­ме­ни. Имен­но это воз­мож­ное объ­еди­не­ние они и свя­зы­ва­ют с име­нем Тезея, дати­руя при­пи­сы­вае­мый ему синой­кизм X—IX, а неко­то­рые даже VIII вв. до н. э., то есть пери­о­дом Тем­ных веков⁶⁷.

Мы пола­га­ем, что афин­ский синой­кизм не мог иметь место в рас­смат­ри­вае­мое вре­мя. Для обос­но­ва­ния это­го тези­са есть смысл обра­тить­ся к рас­смот­ре­нию ситу­а­ции, сло­жив­шей­ся в Атти­ке после наше­ст­вия дорий­цев.

Ско­рее все­го дорий­цы про­ни­ка­ли в Гре­цию более или менее зна­чи­тель­ны­ми груп­па­ми (или пле­ме­на­ми). Поэто­му не исклю­че­но, что их пере­се­ле­ние рас­тя­ну­лось на пол­то­ра сто­ле­тия. И хотя Атти­ка в сущ­но­сти не постра­да­ла от наше­ст­вия дорий­цев. Его послед­ст­вия ощу­ща­ют­ся и здесь. Преж­де все­го, замет­но сокра­ща­ет­ся чис­ло насе­лен­ных пунк­тов. Если в XIII в. до н. э. в Атти­ке насчи­ты­ва­лось 24 посе­ле­ния, в XII в. их ста­но­вит­ся уже 12, в XI — все­го лишь 4⁶⁸. Самым круп­ным и, по-види­мо­му, наи­бо­лее без­опас­ным местом ста­но­вят­ся Афи­ны, куда и сте­ка­ет­ся покидав­шее наси­жен­ные места насе­ле­ние Атти­ки. Точ­нее ска­зать, жите­ля­ми Афин исполь­зу­ет­ся в это вре­мя лишь Акро­поль — наи­бо­лее укреп­лен­ная часть горо­да. Архео­ло­ги­че­ский мате­ри­ал свиде­тель­ст­ву­ет об уве­ли­че­нии насе­ле­ния Афин пер­вой поло­вине XI в. до н. э.⁶⁹ Ина­че гово­ря, дорий­ское наше­ст­вие вызва­ло кон­цен­тра­цию насе­ле­ния в един­ст­вен­ном укреп­лен­ном город­ском цен­тре Атти­ки — Афи­нах.

Для это­го вре­ме­ни харак­тер­но так­же замет­ное опро­ще­ние (если не ска­зать, при­ми­ти­ви­за­ция) жиз­ни и мате­ри­аль­ной куль­ту­ры в целом. С одной сто­ро­ны, мы наблюда­ем при­зна­ки пау­пе­ри­за­ции основ­ной мас­сы насе­ле­ния, с дру­гой, оче­вид­но если не пол­ное исчез­но­ве­ние выс­ше­го соци­аль­но­го слоя в резуль­та­те гибе­ли или бег­ства, то его зна­чи­тель­ное сокра­ще­ние⁷⁰. Прав­да, с XI в. до н. э. появ­ля­ют­ся пер­вые при­зна­ки выздо­ров­ле­ния. С это­го вре­ме­ни афин­ская кера­ми­ка рас­про­стра­ня­ет­ся едва ли не по всей Гре­ции и Малой Азии. По-види­мо­му, изме­ня­ют­ся усло­вия жиз­ни афи­нян, а кро­ме того ска­за­лась кон­цен­тра­ция насе­ле­ния. После дли­тель­но­го зати­шья Афи­ны пре­вра­ща­ют­ся не про­сто в круп­ный насе­лен­ный пункт, но и круп­ный ремес­лен­ный центр⁷¹.

До середи­ны IX в. до н. э. мно­гое еще оста­ва­лось без изме­не­ний. Как и преж­де, насе­ле­ние про­дол­жа­ло кон­цен­три­ро­вать­ся глав­ным обра­зом в Афи­нах. Дан­ные о посе­ле­ни­ях в дру­гих рай­о­нах Атти­ки скуд­ны, что гово­рит о мало­чис­лен­но­сти и теку­че­сти ее насе­ле­ния. Кар­ти­на кар­ди­наль­но изме­ня­ет­ся лишь во вто­рой поло­вине IX в. до н. э. Ожи­ва­ют Элев­син и Мара­фон. Следы крат­ковре­мен­но­го посе­ле­ния обна­ру­же­ны на Фори­ке⁷².

Но самой суще­ст­вен­ной пере­ме­ной мож­но счи­тать изме­не­ние обра­за жиз­ни афи­нян. Внеш­няя угро­за, вызы­вав­шая необ­хо­ди­мость кон­цен­тра­ции насе­ле­ния в Афи­нах, по-види­мо­му, ослаб­ла. Мало­на­се­лен­ные или пусто­вав­шие до сих пор рай­о­ны Атти­ки начи­на­ют посте­пен­но засе­лять­ся. Вско­ре начав­ше­е­ся осво­е­ние новых рай­о­нов пере­рас­та­ет во внут­рен­нюю коло­ни­за­цию⁷³. Все это не мог­ло не ска­зать­ся на Афи­нах, утра­чи­ваю­щих свое пер­вен­ство в кера­ми­че­ском про­из­вод­стве. Созда­ет­ся впе­чат­ле­ние, как гово­рит один из иссле­до­ва­те­лей, что афи­няне реши­ли добы­вать себе сред­ства к суще­ст­во­ва­нию исклю­чи­тель­но в аграр­ной сфе­ре⁷⁴.

В это же вре­мя про­ис­хо­дит про­цесс, назы­вае­мый иссле­до­ва­те­ля­ми децен­тра­ли­за­ци­ей богат­ства. Бога­тые захо­ро­не­ния появ­ля­ют­ся и за пре­де­ла­ми Афин. Дру­ги­ми сло­ва­ми, наряду с афин­ской ари­сто­кра­ти­ей скла­ды­ва­ет­ся слой ари­сто­кра­тии про­вин­ци­аль­ной. Свиде­тель­ст­вом послед­не­го слу­жит так­же появ­ле­ние на местах куль­тов геро­ев. Мону­мен­таль­ные гроб­ни­цы микен­ской эпо­хи с нача­лом осво­е­ния терри­то­рии Атти­ки посте­пен­но пре­вра­ща­ют­ся в свя­ти­ли­ща гоме­ров­ских геро­ев⁷⁵.

Ска­зан­ное поз­во­ля­ет утвер­ждать, что с XI по IX вв. до н. э. основ­ная мас­са насе­ле­ния Атти­ки была скон­цен­три­ро­ва­на в Афи­нах. Точ­нее, насе­ле­ние Атти­ки было пред­став­ле­но афи­ня­на­ми. Осталь­ная часть Атти­ки была фак­ти­че­ски не засе­ле­на. Она нача­ла интен­сив­но осва­и­вать­ся лишь с кон­ца IX в. до н. э.⁷⁶

На этом осно­ва­нии мож­но пред­по­ло­жить, что сведе­ния о поли­ти­че­ской раз­дроб­лен­но­сти Атти­ки каса­ют­ся либо Микен­ской эпо­хи, либо явля­ют­ся позд­ней­ши­ми домыс­ла­ми. Ско­рее все­го сооб­щае­мая Фукидидом инфор­ма­ция — про­ве­рен­ный, или вери­фи­ци­ро­ван­ный миф, став­ший (для Фукидида) в резуль­та­те про­вер­ки под­лин­ной исто­ри­ей. Если учесть, что синой­кизм ста­но­вит­ся обыч­ным явле­ни­ем нака­нуне и в пери­од Пело­пон­нес­ской вой­ны, нетруд­но дога­дать­ся поче­му Фукидид пове­рил мифо­ло­ги­че­ской тра­ди­ции, касав­шей­ся Тезея⁷⁷.