Картины из бытовой истории Рима
в эпоху от Августа до конца династии Антонинов.
Часть I.

с.82

4. Обще­ство импе­ра­то­ров.

Импе­ра­то­ры, поль­зу­ясь для дел сове­та­ми и под­держ­кой сво­их дру­зей, при­над­ле­жав­ших к обо­им выс­шим сосло­ви­ям, при­вле­ка­ли обык­но­вен­но к сво­е­му дво­ру на корот­кое или про­дол­жи­тель­ное вре­мя так­же лиц, невзи­рая на их про­ис­хож­де­ние, за их обще­ст­вен­ные пре­иму­ще­ства и талан­ты, обра­зо­ва­ние и зна­ния; это были, смот­ря по лич­ной склон­но­сти импе­ра­то­ров, уче­ные, фило­со­фы, поэты, худож­ни­ки, а так­же, до неко­то­рой сте­пе­ни, про­фес­сио­наль­ные шуты. Эти­ми при­бли­жен­ны­ми импе­ра­то­ров (con­vic­to­res, συμ­βιωταί, дру­зья­ми в широ­ком смыс­ле сло­ва) часто быва­ли ино­стран­цы, осо­бен­но гре­ки; к это­му клас­су отча­сти при­над­ле­жа­ли так­же лейб-меди­ки, при­двор­ные, аст­ро­ло­ги и учи­те­ля прин­цев, о кото­рых мы уже упо­ми­на­ли. Конеч­но, обык­но­вен­но, они полу­ча­ли жало­ва­нье; по сло­вам Луки­а­на, один из самых вид­ных фило­со­фов того вре­ме­ни тре­бо­вал от импе­ра­то­ра пла­ты себе за пра­во поль­зо­вать­ся его обще­ст­вом, но за то он был при­нуж­ден, несмот­ря на свой пре­клон­ный воз­раст, участ­во­вать в импе­ра­тор­ских путе­ше­ст­ви­ях, как какой-нибудь индий­ский или скиф­ский наем­ный сол­дат¹. Быть может, и здесь образ­цом для рим­ско­го дво­ра были дво­ры диа­до­хов, при кото­рых фило­со­фы были, по-види­мо­му, посто­ян­ны­ми фигу­ра­ми².

При дво­ре Авгу­ста из всех гре­ков³ исклю­чи­тель­ным рас­по­ло­же­ни­ем поль­зо­вал­ся фило­соф Дидим Арей⁴ из Алек­сан­дрии (эклек­тик)⁵, посто­ян­ный спут­ник и домо­ча­дец импе­ра­то­ра, по хода­тай­ству кото­ро­го, как гово­рят, алек­сан­дрий­цы полу­чи­ли про­ще­ние после бит­вы при Актии. У Сене­ки он назы­ва­ет себя супру­ге Авгу­ста посто­ян­ным спут­ни­ком ее мужа, «кото­ро­му извест­ны все тай­ные дви­же­ния ваших дум»⁶. Гово­рят, что он побудил Авгу­ста убить сына Клео­пат­ры и Цеза­ря — Цеза­ри­о­на⁷. Сыно­вья Арея, Дио­ни­сий и Ника­нор, так­же оста­лись при дво­ре, зани­мая то же поло­же­ние. Август поль­зо­вал­ся ими для того, чтобы рас­ши­рить свои с.83 позна­ния в гре­че­ской лите­ра­ту­ре⁸; послед­ний тоже­ст­вен, быть может, с про­слав­лен­ным на афин­ской над­пи­си Юли­ем Ника­но­ром, кото­рый вос­хва­ля­ет­ся там наро­дом, сове­том Аре­о­па­га и шестью­ста­ми, как новый Гомер и Феми­стокл, за то, что он для них выку­пил зало­жен­ный или про­дан­ный афи­ня­на­ми, вслед­ст­вие денеж­ной нуж­ды, ост­ров Сала­мин, и был эпи­че­ским поэтом⁹. Так­же введен­ный Аре­ем к Авгу­сту пери­па­те­тик Ксе­нарх из Кили­кий­ской Селев­кии зани­мал до сво­ей ста­ро­сти весь­ма почет­ное поло­же­ние¹⁰. Сто­ик Афи­но­дор из Тар­са, быв­ший учи­те­лем Авгу­ста в Апол­ло­нии, так­же жил дол­гое вре­мя при дво­ре сво­его уче­ни­ка-импе­ра­то­ра, кото­рый про­дол­жал ока­зы­вать ему преж­нюю почти­тель­ность и испол­нил его жела­ние, доз­во­лив ему вер­нуть­ся в его род­ной город лишь после того, как Афи­но­дор согла­сил­ся про­дол­жить свое пре­бы­ва­ние в Риме еще на один год¹¹. Так­же уче­ный и талант­ли­вый Нико­лай из Дамас­ка; языч­ник, после­до­ва­тель Ари­сто­те­ля, мно­го­сто­рон­ний и пло­до­ви­тый писа­тель и поэт (напи­сав­ший меж­ду про­чим на гре­че­ском язы­ке дра­му о цело­муд­рен­ной Сусанне), часто бывав­ший при рим­ском дво­ре по делам царя Иро­да Вели­ко­го и быв­ший, как гово­рят, учи­те­лем Анто­ния и Клео­пат­ры, поль­зо­вал­ся боль­шим рас­по­ло­же­ни­ем Авгу­ста¹². Исто­рик Тима­ген¹³, при­быв­ший в Рим из Алек­сан­дрии в каче­стве воен­но­плен­но­го, кото­ро­го Сене­ка стар­ший назы­вал «счаст­ли­вым до друж­бы с импе­ра­то­ром», поте­рял эту друж­бу вслед­ст­вие сво­его необуздан­но­го ост­ро­умия, кото­ро­му он давал сво­бод­но изли­вать­ся на пирах и про­гул­ках и кото­рое он направ­лял даже про­тив импе­ра­то­ра, его жены и семьи; когда, нако­нец, Август отка­зал ему от сво­его дома, его при­нял к себе Аси­ний Пол­ли­он¹⁴. Желан­ным гостем, в каче­стве застоль­но­го това­ри­ща, был у Авгу­ста певец Тигел­лий, как уже у Цеза­ря и Клео­пат­ры, и не толь­ко ради сво­его искус­ства, но и ради талан­та вести раз­го­вор; к его арти­сти­че­ским при­чудам отно­си­лись снис­хо­ди­тель­но¹⁵. Гора­ция Август так­же ста­рал­ся при­влечь в свое обще­ство, но напрас­но. Он не толь­ко не рас­сер­дил­ся на то, что поэт откло­нил от себя место сек­ре­та­ря, но про­дол­жал пря­мо навя­зы­вать ему свою друж­бу. Он писал ему меж­ду про­чим: «рас­по­ря­жай­ся мною так, как если бы ты был одним из моих при­бли­жен­ных (con­vic­tor); ибо я желал бы этих отно­ше­ний с тобою, посколь­ку это поз­во­ли­ло бы твое здо­ро­вье», и «хотя ты над­мен­но пре­не­брег моею друж­бою, я не буду отве­чать тебе подоб­ным же высо­ко­ме­ри­ем»¹⁶.

Тибе­рий, полу­чив­ший обшир­ное и осно­ва­тель­ное обра­зо­ва­ние¹⁷, еще до сво­его вступ­ле­ния на пре­стол окру­жил себя гре­ка­ми, кото­рые при упо­мя­ну­том выше¹⁸ награж­де­нии дру­зей так­же полу­чи­ли 200000 сестер­ци­ев¹⁹. с.84 Они оста­лись при его дво­ре, и были запро­ше­ны об их мне­нии, когда при­зван­ный к импе­ра­то­ру еги­пет­ский корм­чий Фам рас­ска­зы­вал о том, как весть о смер­ти Вели­ко­го Пана была встре­че­на дру­ги­ми демо­на­ми с гром­ки­ми воп­ля­ми²⁰. Тибе­рий велел этим при­двор­ным уче­ным сопро­вож­дать себя на Капри, чтобы раз­влечь­ся беседа­ми с ними²¹. Меж­ду ними нахо­дил­ся уже упо­мя­ну­тый аст­ро­лог Фра­силл и врач Харикл, сове­та­ми кото­ро­го руко­вод­ст­во­вал­ся Тибе­рий, несмот­ря на то, что тот не был его лейб-меди­ком. Неза­дол­го до смер­ти Тибе­рия, про­ща­ясь, он схва­тил его руку, как буд­то для того, чтобы ее поце­ло­вать, и при этом пощу­пал ему пульс. Тибе­рий заме­тил это и остал­ся, чтобы скрыть свою сла­бость, необык­но­вен­но дол­го за сто­лом, «как буд­то для того, чтобы ока­зать честь уез­жаю­ще­му дру­гу»²². Тибе­рий, обла­дав­ший науч­ны­ми сведе­ни­я­ми по лите­ра­ту­ре обо­их язы­ков, осо­бен­но любил обще­ство фило­ло­гов, кото­рых он при­во­дил за сто­лом в заме­ша­тель­ство, пред­ла­гая им труд­ные или нераз­ре­ши­мые вопро­сы (посред­ст­вом кото­рых вооб­ще испы­ты­ва­ли, как серь­ез­но, так и в шут­ку, их уче­ность)²³; напри­мер, кто была мать Геку­бы, какое деви­че­ское имя носил Ахилл, нахо­дясь сре­ди доче­рей Лико­меда, что пели сире­ны²⁴. Ино­гда эти злые заба­вы кон­ча­лись страш­но серь­ез­но. Когда он узнал, что фило­лог Селевк выведы­вал у его слуг, что он чита­ет, для того, чтобы под­гото­вить­ся к ожи­дае­мым вопро­сам, он сна­ча­ла уда­лил его из сво­его дома, а затем заста­вил его лишить себя жиз­ни²⁵. Нерон окру­жал себя сти­хотвор­ца­ми, кото­рые долж­ны были помо­гать ему в его поэ­ти­че­ских опы­тах; по сло­вам Таци­та, он посвя­щал так­же неко­то­рое вре­мя после обеда учи­те­лям муд­ро­сти для того, чтобы воз­буж­дать ссо­ры меж­ду пред­ста­ви­те­ля­ми про­ти­во­по­лож­ных прин­ци­пов, и нахо­ди­лись такие, кото­рые, при всей стро­го­сти в речах и внеш­но­сти, охот­но поз­во­ля­ли поль­зо­вать­ся собой для такой заба­вы пра­ви­те­ля²⁶. Тра­ян так отли­чал Дио­на из Пру­сы, что его часто мож­но было видеть в импе­ра­тор­ском эки­па­же²⁷. Адри­ан гор­дил­ся сво­и­ми близ­ки­ми отно­ше­ни­я­ми с боль­шим чис­лом фило­со­фов и фило­ло­гов, рито­ров, музы­кан­тов, худож­ни­ков, мате­ма­ти­ков и аст­ро­ло­гов; сре­ди них выдаю­ще­е­ся поло­же­ние зани­мал Фаво­рин из Аре­ла­ты²⁸. Вели­кий гре­че­ский грам­ма­тик Элий Геро­ди­ан, кото­ро­го, по объ­е­му и глу­бине его иссле­до­ва­ний, мож­но срав­нить с Яко­вом Грим­мом, был дру­жен с Мар­ком Авре­ли­ем и свое иссле­до­ва­ние об уда­ре­нии напи­сал по его прось­бе²⁹. В сви­те импе­ра­то­ров ост­ря­ки, шут­ни­ки, ско­мо­ро­хи быва­ли часты­ми, быть может, посто­ян­ны­ми фигу­ра­ми; разу­ме­ет­ся, им при­хо­ди­лось часто жерт­во­вать сво­ей лич­но­стью для раз­вле­че­ния дво­ра. Юве­нал гово­рит, что тот, кто жела­ет в его вре­мя вла­чить свою жизнь пара­зи­том, дол­жен более тер­петь, неже­ли Сар­мент или низ­кий Габ­ба за сто­лом Цеза­ря (Авгу­ста)³⁰. Пер­вый из них был быв­шим рабом или воль­ноот­пу­щен­ни­ком уби­то­го при Филип­пах М. Фаво­ния, этруск по про­ис­хож­де­нию, умев­ший заста­вить с.85 полю­бить себя за кра­соту и ост­ро­умие³¹. О вто­ром Плу­тарх рас­ска­зы­ва­ет, что он при­тво­рил­ся спя­щим за сто­лом для того, чтобы не видеть, как Меце­нат пере­гляды­ва­ет­ся с его женой; но, когда раб хотел похи­тить вино, он ска­зал — ему: «я сплю толь­ко для Меце­на­та» (этот анек­дот встре­ча­ет­ся уже у Люци­лия)³². Ост­ро­умие Габ­бы³³ Мар­ти­ал хва­лит, но гово­рит в дру­гом месте, что, если бы теперь ста­рый Габ­ба, кото­ро­го осчаст­ли­вил Цезарь, вер­нул­ся из Эли­сия, то каж­дый, кто услы­шал, как состя­за­ют­ся в шут­ках он и Капи­то­лин, ска­зал бы: «мужик Габ­ба, замол­чи»³⁴; сле­до­ва­тель­но, Капи­то­лин был шут­ни­ком Тра­я­на. Плу­тарх упо­ми­на­ет Бат­та, дру­го­го шут­ни­ка того же импе­ра­то­ра³⁵, гру­бую сол­дат­скую нату­ру кото­ро­го, быть может, более удо­вле­тво­ря­ли гру­бые шут­ки ско­мо­ро­хов, неже­ли более бла­го­род­ный раз­го­вор. Клав­дий уве­се­лял «свой лени­вый досуг обще­ст­вом ско­мо­ро­хов», в то вре­мя, когда при Тибе­рии, пре­зи­рае­мый, он жил в уеди­не­нии; один из них, пре­зи­рае­мый рав­но как за сла­бость ума, так и за без­обра­зие тела, был им осо­бен­но любим и, по вступ­ле­нии его на пре­стол, полу­чил место про­ку­ра­то­ра Кап­па­до­кии³⁶. При дво­ре Неро­на Вати­ний зани­мал поло­же­ние, харак­тер­ное для гос­под­ст­во­вав­ше­го там настро­е­ния. Вырос­ший в сапож­ной лавоч­ке в Бене­вен­те, физи­че­ски урод, гру­бый комик, сна­ча­ла он был при­нят ко дво­ру, как пред­мет для насме­шек. Низ­кой услуж­ли­во­стью он сумел сде­лать­ся любим­цем Неро­на; бла­го­да­ря доно­сам и кле­ве­там на всех чест­ных людей, он достиг такой боль­шой вла­сти, что, по вли­я­нию, состо­я­нию и силе, кото­рые он употреб­лял ко вреду дру­гих, он опе­ре­дил всех осталь­ных него­дя­ев при этом дво­ре и счи­тал­ся в одном ряду с самы­ми бес­со­вест­ны­ми и могу­ще­ст­вен­ны­ми воль­ноот­пу­щен­ни­ка­ми Неро­на³⁷. Ком­мод ода­рил боль­ши­ми богат­ства­ми несколь­ких гряз­ных ско­мо­ро­хов с отвра­ти­тель­ны­ми лица­ми и еще более отвра­ти­тель­ны­ми име­на­ми и заня­ти­я­ми за их бес­стыд­ную наг­лость, их име­на Пер­ти­нак велел опуб­ли­ко­вать вме­сте с обо­зна­че­ни­ем их иму­ще­ства³⁸.