А. Л. Смышляев

Вступление наместника в провинциальный город:
церемония adventus по Ульпиану

Вестник древней истории. 1991, № 4. С. 106—116.

с.106 Цере­мо­ния ad­ven­tus (букв. «при­бы­тие») пред­став­ля­ла собой тор­же­ст­вен­ную встре­чу всту­пав­ше­го в город пра­ви­те­ля или како­го-либо ино­го вли­я­тель­но­го лица. Судя по ее мно­го­чис­лен­ным опи­са­ни­ям и изо­бра­же­ни­ям, она име­ла чрез­вы­чай­но боль­шое зна­че­ние в гре­че­ском мире по край­ней мере с пери­о­да элли­низ­ма, а в рим­ском — с позд­ней рес­пуб­ли­ки и до кон­ца IV в. н. э.1

Боль­шин­ство дошед­ших до нас свиде­тельств этой цере­мо­нии в древ­нем Риме отно­сит­ся к встре­че импе­ра­то­ра, поэто­му спе­ци­а­ли­сты по рим­ской исто­рии и искус­ству, как пра­ви­ло, рас­смат­ри­ва­ют ad­ven­tus как часть импе­ра­тор­ско­го цере­мо­ни­а­ла2.

Наи­бо­лее пол­но и убеди­тель­но рекон­струк­ция импе­ра­тор­ско­го ad­ven­tus и раз­бор его смыс­ла и зна­че­ния даны на мате­ри­а­ле позд­ней Импе­рии в работах С. Мак Кор­мак — при­знан­но­го авто­ри­те­та в этой обла­сти3. Как отме­ча­ет иссле­до­ва­тель, цере­мо­ния стро­и­лась в соот­вет­ст­вии со сте­рео­ти­пом, сло­жив­шим­ся еще в элли­ни­сти­че­скую эпо­ху: про­цес­сия граж­дан, воз­глав­ля­е­мая маги­ст­ра­та­ми, встре­ча­ла пра­ви­те­ля перед город­ски­ми ворота­ми и после обме­на при­вет­ст­вен­ны­ми реча­ми сопро­вож­да­ла его в город. Затем насту­пал вто­рой этап цере­мо­нии: импе­ра­тор устра­и­вал для граж­дан празд­не­ства и игры, а так­же выде­лял сред­ства на обще­ст­вен­ное стро­и­тель­ство4. Судя по изо­бра­же­ни­ям на моне­тах, кото­рые чека­ни­ли горо­да восточ­ных про­вин­ций во II—III вв. н. э., импе­ра­тор­ский ad­ven­tus в это вре­мя стро­ил­ся по тому же само­му образ­цу, но вклю­чал в себя еще один момент: прин­цеп­сы посе­ща­ли хра­мы мест­ных богов — покро­ви­те­лей горо­да и при­но­си­ли им жерт­вы5. По мне­нию С. Мак Кор­мак, про­цеду­ра тор­же­ст­вен­ной встре­чи всту­паю­ще­го в город пра­ви­те­ля была для чело­ве­ка антич­но­го мира не столь­ко цере­мо­ни­а­лом, сколь­ко мето­дом вос­при­я­тия и осмыс­ле­ния это­го собы­тия6. Высту­пая сооб­ща навстре­чу импе­ра­то­ру, при­вет­ст­вуя его с помо­щью гим­нов и аккла­ма­ций, горо­жане демон­стри­ро­ва­ли свое един­ство, пред­став­ля­ли себя в виде орга­ни­зо­ван­но­го и спло­чен­но­го граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва, спо­соб­но­го выра­жать общую волю. Тор­же­ст­вен­ное вступ­ле­ние импе­ра­то­ра в город в сопро­вож­де­нии с.107 граж­дан и его после­дую­щие дей­ст­вия зна­ме­но­ва­ли сли­я­ние под­дан­ных и пра­ви­те­ля в еди­ное целое, его вклю­че­ние в общи­ну. Вслед­ст­вие это­го поведе­ние импе­ра­то­ра на вто­ром эта­пе цере­мо­нии было более сво­бод­ным и дру­же­люб­ным: он вся­че­ски про­яв­лял свою доб­роту и гуман­ность, вел себя во вре­мя пред­став­ле­ний в цир­ке и в теат­ре как граж­да­нин7. В ходе цере­мо­нии ее участ­ни­ки выра­жа­ли в нагляд­ной фор­ме фун­да­мен­таль­ную для антич­но­сти идею все­об­ще­го согла­сия (con­sen­sus om­nium) как осно­вы государ­ства и любой закон­ной вла­сти8. Демон­стри­руя свое еди­но­душ­ное и доб­ро­воль­ное под­чи­не­ние пра­ви­те­лю, свое спло­че­ние с ним, под­дан­ные тем самым спо­соб­ст­во­ва­ли леги­ти­ма­ции его вла­сти9.

Как отме­тил К. Харль, выво­ды С. Мак Кор­мак в рав­ной мере отно­сят­ся и к эпо­хе ран­ней импе­рии (по край­ней мере в том, что каса­ет­ся ее Восточ­ных про­вин­ций): цере­мо­нии, свя­зан­ные с про­цеду­рой ad­ven­tus, освя­ща­ли и уза­ко­ни­ва­ли власть рим­ско­го импе­ра­то­ра в поня­ти­ях, при­ем­ле­мых для его гре­че­ских под­дан­ных, и вме­сте с тем укреп­ля­ли и под­дер­жи­ва­ли полис­ную авто­но­мию10. Такая трак­тов­ка смыс­ла и зна­че­ния цере­мо­нии ad­ven­tus пред­став­ля­ет­ся убеди­тель­ной, но не исчер­пы­ваю­щей. Если ее при­нять, воз­ни­ка­ет вопрос: в каком каче­стве пра­ви­тель инкор­по­ри­ро­вал­ся в состав граж­дан­ской общи­ны и какое воздей­ст­вие ока­зы­вал этот акт и свя­зан­ная с ним систе­ма пред­став­ле­ний на фор­му и содер­жа­ние его вла­сти?

Отве­чая на этот вопрос, сле­ду­ет при­нять во вни­ма­ние, что в эпо­ху ран­ней импе­рии (а на Восто­ке — с пери­о­да элли­низ­ма) город­ские маги­ст­ра­ты обыч­но празд­но­ва­ли свое вступ­ле­ние в долж­ность устрой­ст­вом за свой счет игр или зре­лищ и стро­и­тель­ст­вом како­го-либо обще­ст­вен­но­го соору­же­ния в знак бла­го­дар­но­сти сограж­да­нам за ока­зан­ную им честь (ho­nor)11. В тех слу­ча­ях, когда граж­дане како­го-либо горо­да изби­ра­ли сво­им выс­шим маги­ст­ра­том импе­ра­то­ра, послед­ний, дей­ст­вуя через назна­чен­но­го им пре­фек­та, так­же устра­и­вал за ока­зан­ную ему честь игры и зре­ли­ща и воз­во­дил какое-либо обще­ст­вен­ное соору­же­ние12. Имен­но так посту­пал, напри­мер, Адри­ан, посе­тив­ший мно­же­ство горо­дов, а во мно­гих дру­гих зани­мав­ший пост выс­ше­го маги­ст­ра­та (Dio Cass. 69. 10. 1; SHA. Hadr. 19. 1—2). Таким обра­зом, импе­ра­тор, всту­пая в город, дей­ст­во­вал напо­до­бие город­ско­го маги­ст­ра­та, всту­пав­ше­го в долж­ность. Мож­но пред­по­ло­жить, что это сов­па­де­ние неслу­чай­но и что инкор­по­ра­ция пра­ви­те­ля в общи­ну в ходе про­цеду­ры ad­ven­tus озна­ча­ла упо­доб­ле­ние его выс­ше­му маги­ст­ра­ту этой общи­ны. В таком слу­чае пер­вый этап цере­мо­нии мог рас­смат­ри­вать­ся как свое­об­раз­ная ана­ло­гия выбо­ров маги­ст­ра­та народ­ным собра­ни­ем, а вто­рой — его вступ­ле­ния в долж­ность.

Про­ве­рить эту гипо­те­зу поз­во­ля­ет исполь­зо­ва­ние допол­ни­тель­ных дан­ных о цере­мо­нии ad­ven­tus, касаю­щих­ся про­цеду­ры тор­же­ст­вен­ной с.108 встре­чи намест­ни­ка горо­да­ми вве­рен­ной ему про­вин­ции. До сих пор эта про­цеду­ра почти не при­вле­ка­ла вни­ма­ния иссле­до­ва­те­лей13.

Свиде­тель­ства о тор­же­ст­вен­ном вступ­ле­нии в про­вин­ци­аль­ный город намест­ни­ка хотя и не столь мно­го­чис­лен­ны и раз­но­об­раз­ны, как те, что отно­сят­ся к импе­ра­тор­ско­му ad­ven­tus, тем не менее поз­во­ля­ют во мно­гом по-ново­му взгля­нуть на осо­бен­но­сти и самой про­цеду­ры «при­бы­тия», и харак­те­ра вла­сти рим­ско­го «губер­на­то­ра». Самые инте­рес­ные из них содер­жат­ся в трак­та­те Доми­ция Уль­пи­а­на «Об обя­зан­но­стях про­кон­су­ла», создан­ном в прав­ле­ние Кара­кал­лы14. В сохра­нив­ших­ся фраг­мен­тах это­го сочи­не­ния цере­мо­ния ad­ven­tus рас­смат­ри­ва­ет­ся два­жды: в пер­вой кни­ге, посвя­щен­ной при­бы­тию про­кон­су­ла в про­вин­цию (D. 1. 16. 4. 3—5), и во вто­рой, трак­ту­ю­щей объ­езд им про­вин­ции по судеб­ным окру­гам (D. 1. 16. 7 pr. — 1). Ско­рее все­го в обо­их слу­ча­ях реко­мен­да­ции Уль­пи­а­на осно­ва­ны на издав­на уко­ре­нив­ших­ся обы­ча­ях и обра­ще­ны ко всем кате­го­ри­ям намест­ни­ков, а не к одним лишь про­кон­су­лам15.

Нема­ло­важ­ные свиде­тель­ства есть так­же в прак­ти­че­ском посо­бии по пане­ги­ри­че­ско­му крас­но­ре­чию, при­пи­сы­вае­мом мало­азий­ско­му софи­сту Менан­д­ру-рито­ру и дати­ру­е­мом (пред­по­ло­жи­тель­но) вре­ме­нем прав­ле­ния Дио­кле­ти­а­на16. В одном из разде­лов это­го посо­бия дают­ся реко­мен­да­ции ора­то­ру, при­вет­ст­ву­ю­ще­му от лица сограж­дан всту­паю­ще­го в город намест­ни­ка (Men. 378—381). По мне­нию иссле­до­ва­те­лей, сове­ты Менанд­ра исхо­дят из тех рито­ри­че­ских кано­нов и про­цедур­ных обы­ча­ев, кото­рые сло­жи­лись задол­го до кон­ца III в. н. э.17

Таким обра­зом, в нашем рас­по­ря­же­нии име­ют­ся прак­ти­че­ские руко­вод­ства, адре­со­ван­ные обе­им сто­ро­нам, при­ни­маю­щим уча­стие в цере­мо­нии ad­ven­tus. Инте­рес­но, что Менандр, так же как и Уль­пи­ан, гово­рит о двух вари­ан­тах этой цере­мо­нии: отдель­но о при­вет­ст­вии намест­ни­ка, всту­паю­ще­го в про­вин­цию, и того, кото­рый при­будет в город при объ­езде про­вин­ции по окру­гам (Men. 381). Выде­ле­ние пер­вой тор­же­ст­вен­ной встре­чи намест­ни­ка, види­мо, было свя­за­но с тем, что его вступ­ле­ние в про­вин­цию сов­па­да­ло с его вступ­ле­ни­ем в свои пол­но­мо­чия18. Уль­пи­ан напо­ми­на­ет про­кон­су­лу, что до при­бы­тия в про­вин­цию он не может деле­ги­ро­вать юрис­дик­цию сво­е­му лега­ту, посколь­ку сам ею не обла­да­ет (D. 1. 16. 4. 6). Мож­но пред­по­ло­жить, что под «при­бы­ти­ем в про­вин­цию» име­ет­ся в виду не про­сто вступ­ле­ние на ее терри­то­рию, а свя­зан­ная с этим тор­же­ст­вен­ная цере­мо­ния при­бы­тия (ad­ven­tus). Об этом свиде­тель­ст­ву­ет про­цеду­ра вступ­ле­ния в долж­ность пре­фек­та Егип­та. Как отме­ча­ет Уль­пи­ан, с.109 «пре­фект Егип­та сла­га­ет с себя пре­фек­ту­ру и импе­рий, кото­рый при Авгу­сте на осно­ва­нии зако­на был при­рав­нен к про­кон­суль­ско­му, не рань­ше, чем пре­ем­ник при­будет в Алек­сан­дрию, хотя бы он уже и всту­пил на терри­то­рию про­вин­ции. И это ука­за­но в его ман­дате» (D. 1. 17. 1). Итак, новый намест­ник полу­ча­ет свои пол­но­мо­чия, лишь всту­пив в сто­ли­цу про­вин­ции, т. е. во вре­мя цере­мо­нии ad­ven­tus19.

Име­ю­щи­е­ся в нашем рас­по­ря­же­нии источ­ни­ки поз­во­ля­ют побли­же позна­ко­мить­ся с осо­бен­но­стя­ми этой цере­мо­нии. По мне­нию Уль­пи­а­на, «преж­де чем всту­пить в пре­де­лы назна­чен­ной ему про­вин­ции, про­кон­су­лу над­ле­жит послать эдикт о сво­ем при­бы­тии (de ad­ven­tu suo), содер­жа­щий какую-либо реко­мен­да­цию себе само­му (com­men­da­tio­nem ali­quam sui), напри­мер, что у него буд­то бы дру­же­ские отно­ше­ния с про­вин­ци­а­ла­ми или род­ство с ними. Очень важ­но, чтобы (в этом же эдик­те) была бы насто­я­тель­ная прось­ба к про­вин­ци­а­лам не выез­жать ему навстре­чу ни в каче­стве част­ных лиц, ни в каче­стве послов, ибо до́лжно, чтобы каж­дый при­ни­мал его в сво­ем оте­че­стве. (Про­кон­сул) посту­пит пра­виль­но и в соот­вет­ст­вии с уста­нов­лен­ным поряд­ком, если он пошлет эдикт сво­е­му пред­ше­ст­вен­ни­ку и ука­жет (в нем), в какой день он всту­пит в пре­де­лы (про­вин­ции). Ведь неопре­де­лен­ность и неожи­дан­ность (при­езда) обыч­но при­во­дят в заме­ша­тель­ство про­вин­ци­а­лов и меша­ют веде­нию дел. (Про­кон­су­лу) сле­ду­ет, про­явив осмот­ри­тель­ность, всту­пить (в про­вин­цию) имен­но там, где это­го тре­бу­ет обы­чай, и тем самым соблю­сти то, что гре­ки назы­ва­ют ἐπι­δη­μίας (при­бы­тие) или κα­τάπ­λουν (при­ча­ли­ва­ние), т. е. пра­во опре­де­лен­ных горо­дов пер­вы­ми при­ни­мать при­бы­ваю­щих по суше или морю (про­кон­су­лов). Ведь про­вин­ци­а­лы при­да­ют боль­шое зна­че­ние тому, чтобы этот обы­чай и пре­ро­га­ти­вы подоб­но­го рода у них сохра­ня­лись. Неко­то­рые про­вин­ции име­ют даже (обы­чай), чтобы про­кон­сул при­бы­вал в эту про­вин­цию толь­ко морем. Так, напри­мер, в (про­вин­ции) Азии дошло до того, что наш импе­ра­тор Анто­нин Август по прось­бам азий­цев20 поста­но­вил в сво­ем рескрип­те, что про­кон­су­лу обя­за­тель­но сле­ду­ет доби­рать­ся в Азию по морю и всту­пать рань­ше в Эфес, чем в какую-либо иную мет­ро­по­лию» (кур­сив наш. — А. С.) (D. 1. 16. 4. 3—5)21.

Судя по это­му свиде­тель­ству, цере­мо­ния «при­бы­тия» ново­го намест­ни­ка име­ла важ­ное зна­че­ние для всей про­вин­ции, а не толь­ко для того горо­да, кото­рый орга­ни­зо­вы­вал тор­же­ст­вен­ную встре­чу. Види­мо, он пред­став­лял в этой цере­мо­нии всю про­вин­цию. Такое же впе­чат­ле­ние скла­ды­ва­ет­ся и при чте­нии Менанд­ра: в при­веден­ном им образ­це речи, обра­щен­ной к всту­паю­ще­му в про­вин­цию намест­ни­ку, послед­ний при­вет­ст­ву­ет­ся не толь­ко от име­ни горо­да, орга­ни­зу­ю­ще­го встре­чу, но так­же и дру­гих горо­дов (Men. 381). Ско­рее все­го не слу­чай­но и то, что в обо­их извест­ных нам слу­ча­ях в цере­мо­нии вступ­ле­ния намест­ни­ка участ­ву­ет сто­ли­ца про­вин­ции.

Мож­но пред­по­ло­жить, что в тор­же­ст­вен­ной встре­че намест­ни­ка при­ни­ма­ли уча­стие так­же и деле­га­ции дру­гих горо­дов. В сво­их пись­мах из Кили­кии Цице­рон рас­ска­зы­ва­ет о бес­чис­лен­ных посоль­ствах и гро­мад­ном с.110 скоп­ле­нии людей, при­вет­ст­во­вав­ших его при вступ­ле­нии в про­вин­цию (Att. V. 13. 1; V. 20. 1). Пол­то­ра сто­ле­тия спу­стя Плу­тарх упо­ми­на­ет как о повсе­мест­ном явле­нии о посоль­ствах, кото­рые горо­да отправ­ля­ют, чтобы засвиде­тель­ст­во­вать почте­ние намест­ни­ку про­вин­ции (Plut. Prae­cip. ger. rei­pub. XIII). Прав­да, намест­ник, если верить Уль­пи­а­ну, дол­жен был издать эдикт с прось­бой не отправ­лять эти посоль­ства. Одна­ко одно­вре­мен­но ему сле­до­ва­ло поза­бо­тить­ся о том, чтобы про­вин­ци­а­лам был изве­стен точ­ный срок его при­езда, что было необ­хо­ди­мым усло­ви­ем для орга­ни­за­ции широ­ко­мас­штаб­ных тор­жеств в честь его при­бы­тия22. Веро­ят­но, эта прось­ба намест­ни­ка име­ла чисто фор­маль­ный харак­тер23 и была свя­за­на с той реко­мен­да­ци­ей, кото­рую он давал себе само­му. Этот жест мож­но сопо­ста­вить с фор­маль­ным отка­зом от вла­сти (re­cu­sa­tio), кото­рый являл­ся непре­мен­ным ком­по­нен­том тор­же­ст­вен­ной цере­мо­нии «избра­ния» импе­ра­то­ра и дол­жен был, види­мо, демон­стри­ро­вать скром­ность и граж­дан­ст­вен­ность (ci­vi­li­tas) ново­го пра­ви­те­ля и свиде­тель­ст­во­вать тем самым о том, что он досто­ин вла­сти24.

Таким обра­зом, при­бы­тие намест­ни­ка в про­вин­цию сов­па­да­ло с его вступ­ле­ни­ем в свои пол­но­мо­чия и было оформ­ле­но как тор­же­ст­вен­ная цере­мо­ния, уча­стие в кото­рой в той или иной мере при­ни­ма­ли все про­вин­ци­аль­ные горо­да. Если вслед за С. Мак Кор­мак видеть смысл цере­мо­нии ad­ven­tus в леги­ти­ма­ции вла­сти пра­ви­те­ля бла­го­да­ря все­об­ще­му согла­сию под­власт­ных, то в дан­ном слу­чае это про­ис­хо­ди­ло в мас­шта­бах всей про­вин­ции, а не одно­го-един­ст­вен­но­го горо­да25. Как свиде­тель­ст­ву­ет Уль­пи­ан, эта цере­мо­ния (пусть и в более скром­ном виде) повто­ря­лась затем в каж­дом горо­де, куда намест­ник при­ез­жал, чтобы вер­шить суд: «Если про­кон­сул при­будет в какой-либо город, немно­го­люд­ный и не явля­ю­щий­ся сто­ли­цей про­вин­ции, то он дол­жен поз­во­лить (граж­да­нам) вве­рить их город под его покро­ви­тель­ство (pa­ti de­bet com­men­da­ri si­bi ci­vi­ta­tem) и охот­но выслу­ши­вать (их) похва­лы, так как про­вин­ци­а­лы счи­та­ют это для себя честью, и он дол­жен назна­чить празд­не­ства (fe­rias… da­re) в соот­вет­ст­вии с мест­ны­ми пра­ви­ла­ми и издав­на соблюдав­шим­ся обы­ча­ем. Он дол­жен обой­ти хра­мы и обще­ст­вен­ные построй­ки, чтобы про­ве­рить, нахо­дят­ся ли они в хоро­шем состо­я­нии, исправ­на ли кры­ша и не тре­бу­ет­ся ли (како­го-нибудь) ино­го ремон­та. А если нача­та какая-нибудь строй­ка, то он дол­жен поза­бо­тить­ся о ее завер­ше­нии, если ресур­сы горо­да поз­во­ля­ют; для это­го сле­ду­ет назна­чить с соблюде­ни­ем фор­маль­но­стей усерд­ных кура­то­ров постро­ек, а если потре­бу­ет­ся, то дать им в помощь слу­жа­щих из чис­ла воен­ных» (D. 1. 16. 7 pr. — 1).

Сопо­став­ле­ние этих реко­мен­да­ций с ука­за­ни­я­ми Менанд­ра (Men. 381) дает воз­мож­ность выде­лить в цере­мо­нии «при­бы­тия» намест­ни­ка те же самые два эта­па, кото­рые харак­тер­ны для импе­ра­тор­ско­го ad­ven­tus: 1) тор­же­ст­вен­ная встре­ча пра­ви­те­ля перед город­ски­ми ворота­ми, 2) дей­ст­вия пра­ви­те­ля после вступ­ле­ния в город. Раз­би­рая пер­вый этап, мож­но отме­тить, что в соот­вет­ст­вии со сло­жив­шей­ся про­цеду­рой обе сто­ро­ны, с.111 при­ни­маю­щие уча­стие в цере­мо­нии, дей­ст­ву­ют как бы на рав­ных, а сла­во­сло­вия, адре­со­ван­ные намест­ни­ку, воз­ве­ли­чи­ва­ют не толь­ко его само­го, но и тех, кто его встре­ча­ет26.

Если про­вин­ци­а­лы вве­ря­ют или реко­мен­ду­ют (com­men­dant) намест­ни­ку свои горо­да в момент тор­жеств по пово­ду его при­бы­тия, то и он со сво­ей сто­ро­ны в эдик­те, посвя­щен­ном это­му при­бы­тию, реко­мен­ду­ет себя про­вин­ци­а­лам.

С како­го рода отно­ше­ни­я­ми и пред­став­ле­ни­я­ми мог­ла быть свя­за­на эта само­ре­ко­мен­да­ция? По свиде­тель­ству Ж. Элле­гу­ар­ха, com­men­da­tio (реко­мен­да­ция) — это фор­ма услу­ги, состо­я­щей в том, чтобы пре­до­ста­вить кого-либо вер­но­сти (fi­des), т. е. покро­ви­тель­ству той или иной вли­я­тель­ной пер­со­ны. Реко­мен­до­вать кому бы то ни было себя само­го — озна­ча­ло обра­щать­ся за помо­щью и под­держ­кой27. Воз­ни­ка­ет вопрос, поче­му намест­ник обя­зан был доби­вать­ся от про­вин­ци­а­лов помо­щи и под­держ­ки, гово­рить с ними язы­ком просьб, а не при­ка­зов. Веро­ят­но, это мож­но объ­яс­нить тем, что намест­ник, под­чер­ки­вая в эдик­те бли­зость к про­вин­ци­а­лам, жела­ние зару­чить­ся их под­держ­кой, скром­ность и «граж­дан­ст­вен­ность», демон­стри­ро­вал тем самым свое стрем­ле­ние управ­лять ими с их согла­сия и как один из них. Види­мо, в эдик­те о при­бы­тии долж­ны были най­ти выра­же­ние те же пред­став­ле­ния, что и в цере­мо­нии при­бы­тия — о един­стве пра­ви­те­ля и под­власт­ных и все­об­щем согла­сии как осно­ве любой закон­ной вла­сти.

Сле­ду­ет так­же иметь в виду, что тер­мин com­men­da­tio исполь­зо­вал­ся для обо­зна­че­ния одно­го из средств пред­вы­бор­ной аги­та­ции как в рес­пуб­ли­кан­ском Риме, так и в ита­лий­ских и про­вин­ци­аль­ных горо­дах эпо­хи ран­ней импе­рии. Пись­мен­ные отзы­вы раз­лич­ных вли­я­тель­ных лиц о кан­дида­те в маги­ст­ра­ты или при­зы­вы к изби­ра­те­лям, кото­рые его сто­рон­ни­ки писа­ли на сте­нах сво­их домов, назы­ва­лись com­men­da­tio­nes28. Может быть, не лише­но осно­ва­ний пред­по­ло­же­ние, что, реко­мен­дуя себя про­вин­ци­а­лам, намест­ник как бы доби­ва­ет­ся их под­держ­ки на выбо­рах.

Свя­зан­ные с выбо­ра­ми моти­вы при­сут­ст­ву­ют в самой цере­мо­нии ad­ven­tus. Граж­дане горо­да во гла­ве со сво­и­ми маги­ст­ра­та­ми через выдви­ну­то­го ими ора­то­ра, а так­же посред­ст­вом аккла­ма­ций в орга­ни­зо­ван­ной фор­ме выра­жа­ли свою сов­мест­ную волю. Вос­хва­ляя намест­ни­ка и вве­ряя ему свой город, они пред­став­ля­ли свое под­чи­не­ние его вла­сти как резуль­тат сво­бод­но­го выбо­ра, обу­слов­лен­но­го его исклю­чи­тель­ны­ми досто­ин­ства­ми. Имен­но поэто­му похва­лы в адрес намест­ни­ка про­вин­ци­а­лы счи­та­ют для себя честью (D. 1. 16. 7 pr.), а при­вет­ст­ву­ю­щий толь­ко что при­быв­ше­го пра­ви­те­ля ора­тор изо­бра­жа­ет его спа­си­те­лем горо­да и изба­ви­те­лем его жите­лей от бед и несча­стий (Men. 378, 381).

Внеш­нее сход­ство меж­ду тор­же­ст­вен­ной встре­чей пра­ви­те­ля и выбо­ра­ми маги­ст­ра­тов, в кото­рых участ­во­ва­ли одни и те же лица, посте­пен­но уси­ли­ва­лось. Со II в. н. э., а кое-где даже и с I в. выбо­ры выс­ших маги­ст­ра­тов зача­стую сво­ди­лись к пред­став­ле­нию кури­ей собрав­ше­му­ся наро­ду спис­ка ото­бран­ных зара­нее кан­дида­тов, в кото­ром было по одно­му чело­ве­ку на место, и утвер­жде­нию это­го спис­ка посред­ст­вом народ­ных аккла­ма­ций29. с.112 Тако­го рода про­цеду­ра хоро­шо ассо­ци­и­ру­ет­ся с «выбо­ра­ми» всту­паю­ще­го в город намест­ни­ка. Свиде­тель­ства о суще­ст­во­ва­нии таких ассо­ци­а­ций мож­но най­ти у двух писа­те­лей II в. н. э., являв­ших­ся при­знан­ны­ми масте­ра­ми пане­ги­ри­че­ско­го крас­но­ре­чия.

Апу­лей, вос­сла­вив в кар­фа­ген­ской курии досто­ин­ства сво­его дру­га и покро­ви­те­ля Эми­ли­а­на Стра­бо­на, заме­ча­ет, что этот кон­су­ляр в бли­жай­шем буду­щем станет про­кон­су­лом вслед­ст­вие жела­ния все­го наро­да (vir con­su­la­ris — bre­vi vo­tis om­nium fu­tu­rus pro­con­sul…) (Apul. Flor. 16).

В «Похваль­ном сло­ве Риму» Элий Ари­стид отме­ча­ет: «Из всех, кто когда-либо пра­вил, вы (рим­ляне) одни управ­ля­е­те людь­ми, кото­рые явля­ют­ся сво­бод­ны­ми. И ни Кария не была отда­на Тис­са­фер­ну, ни Фри­гия Фар­на­ба­зу, ни Еги­пет кому-либо еще; нет такой стра­ны, о кото­рой мож­но было бы ска­зать, что она ока­за­лась обра­щен­ной в раб­ство и ста­ла как бы хозяй­ст­вом тако­го-то, кому бы она ни была пере­да­на… Но подоб­но тому, как это было в поли­сах, являв­ших­ся само­сто­я­тель­ны­ми государ­ства­ми, так и вы, управ­ля­ю­щие всем циви­ли­зо­ван­ным миром, как если бы это был один полис, назна­ча­е­те пра­ви­те­лей как бы посред­ст­вом выбо­ров (τοὺς ἄρχον­τας κα­θίσ­τα­τε οἷον ἐξ ἀρχαι­ρεσιών) для защи­ты и заботы о под­власт­ных, а не для того, чтобы рас­по­ря­жать­ся ими как раба­ми» (Ael. Arist. 26. 36). Вслед за этим, сослав­шись на то, как лег­ко и без­опас­но подать апел­ля­цию на при­го­вор намест­ни­ка, он дела­ет заклю­чи­тель­ный вывод: «Таким обра­зом, мож­но ска­зать, что люди наших дней управ­ля­ют­ся при­сы­лае­мы­ми (пра­ви­те­ля­ми) лишь в той мере, в какой сами хотят» (Ael. Arist. 26. 37).

Дж. Оли­вер, ком­мен­ти­руя место, где идет речь о назна­че­нии пра­ви­те­лей, ука­зы­ва­ет, что, хотя воз­мо­жен вари­ант пере­во­да «как бы посред­ст­вом выбо­ров», заслу­жи­ва­ет пред­по­чте­ния дру­гой: «как и есте­ствен­но после выбо­ров». По его мне­нию, Ари­стид мог иметь в виду, что намест­ни­ки про­вин­ций пред­ва­ри­тель­но изби­ра­лись пре­то­ра­ми или кон­су­ла­ми, а так­же, что импе­ра­тор посы­лал управ­лять про­вин­ци­я­ми лишь «отбор­ных пра­ви­те­лей»30.

Непо­нят­но, одна­ко, поче­му для Ари­сти­да есте­ствен­ным было назна­че­ние после выбо­ров. Ведь в том мире, к кото­ро­му он при­над­ле­жал и из пред­став­ле­ний кото­ро­го он исхо­дил, порядок заня­тия долж­но­стей был, как уже отме­ча­лось выше, пря­мо про­ти­во­по­лож­ным: сна­ча­ла назна­че­ние маги­ст­ра­та Сове­том, а уже затем «выбо­ры» его народ­ным собра­ни­ем. Сле­ду­ет так­же при­нять во вни­ма­ние, что Ари­стид упо­доб­ля­ет Импе­рию поли­су, а ее под­дан­ных — граж­да­нам это­го поли­са, кото­рые сво­бод­ны и под­чи­ня­ют­ся вла­стям по соб­ст­вен­ной воле31. В этом кон­тек­сте упо­доб­ле­ние назна­че­ния намест­ни­ков и выбо­ров полис­ных маги­ст­ра­тов было более с.113 чем умест­ным. Оче­вид­но, гово­ря о «назна­че­нии намест­ни­ков как бы посред­ст­вом выбо­ров» Ари­стид име­ет в виду про­цеду­ру, напо­ми­наю­щую выбо­ры маги­ст­ра­тов народ­ным собра­ни­ем. Но имен­но тор­же­ст­вен­ная встре­ча всту­паю­ще­го в про­вин­цию намест­ни­ка (а так­же все, что ей пред­ше­ст­во­ва­ло и сле­до­ва­ло за ней) дава­ла боль­ше все­го осно­ва­ний для это­го срав­не­ния32. Таким обра­зом, пер­вый этап цере­мо­нии «при­бы­тия» намест­ни­ка мож­но рас­смат­ри­вать как свое­об­раз­ное подо­бие выбо­ров маги­ст­ра­та народ­ным собра­ни­ем, и, по всей види­мо­сти, имен­но так его и вос­при­ни­ма­ли участ­ни­ки этой про­цеду­ры.

Вто­рой этап цере­мо­нии «при­бы­тия» дол­жен был вызы­вать во мно­гом сход­ные ассо­ци­а­ции. Об этом поз­во­ля­ет судить его сопо­став­ле­ние с про­цеду­рой вступ­ле­ния в долж­ность выс­ших город­ских маги­ст­ра­тов.

Как в самом Риме, так и в дру­гих горо­дах импе­рии эта про­цеду­ра име­ла неко­то­рые общие чер­ты: 1) тор­же­ст­вен­ное шест­вие вновь избран­ных маги­ст­ра­тов в сопро­вож­де­нии мно­го­чис­лен­ных дру­зей и зна­ко­мых в глав­ный город­ской храм и совер­ше­ние там жерт­во­при­но­ше­ния, 2) выступ­ле­ние в город­ском Сове­те по име­ю­ще­му боль­шое рели­ги­оз­ное зна­че­ние вопро­су об уста­нов­ле­нии кален­дар­ных сро­ков важ­ней­ших обще­ст­вен­ных празд­неств, 3) устрой­ство за свой счет игр и пред­став­ле­ний для сограж­дан33. Кро­ме того, выс­шие маги­ст­ра­ты про­вин­ци­аль­ных и ита­лий­ских горо­дов (но не само­го Рима)34 в бла­го­дар­ность за свое избра­ние выде­ля­ли сред­ства на стро­и­тель­ство или ремонт како­го-либо обще­ст­вен­но­го соору­же­ния или бра­ли на себя соот­вет­ст­ву­ю­щее обя­за­тель­ство35.

В заклю­чи­тель­ной части цере­мо­нии «при­бы­тия» намест­ни­ка мож­но выде­лить сход­ные ком­по­нен­ты.

1. По свиде­тель­ству Менанд­ра, ора­тор, при­вет­ст­ву­ю­щий всту­паю­ще­го в про­вин­цию намест­ни­ка, завер­шая свою речь, обыч­но при­зы­вал всех при­сут­ст­ву­ю­щих спра­вить празд­не­ства в честь его при­бы­тия и воз­не­сти бла­го­дар­ность импе­ра­то­ру и богам (Men. 381). Веро­ят­но, под этой «бла­го­дар­но­стью» сле­ду­ет пони­мать жерт­во­при­но­ше­ния в хра­мах богов-покро­ви­те­лей при­ни­маю­ще­го намест­ни­ка горо­да и в глав­ном хра­ме про­вин­ции, свя­зан­ном с импе­ра­тор­ским куль­том.

Пере­чис­ляя боже­ст­вен­ные зна­ме­ния, пред­ве­щав­шие Галь­бе, назна­чен­но­му намест­ни­ком Тарра­кон­ской Испа­нии, вер­хов­ную власть, Све­то­ний сооб­ща­ет, что одно из них име­ло место, когда буду­щий импе­ра­тор, «всту­пив в про­вин­цию, совер­шал жерт­во­при­но­ше­ние в общин­ном хра­ме (quum pro­vin­ciam ingres­sus sac­ri­fi­ca­ret intra aedem pub­li­cam)» (Suet. Gal­ba. 8. 2). Судя по кон­тек­сту, такое жерт­во­при­но­ше­ние счи­та­лось явле­ни­ем обы­ден­ным.

В све­те этих свиде­тельств может вызвать удив­ле­ние отсут­ст­вие упо­ми­на­ний о жерт­во­при­но­ше­нии в опи­са­нии цере­мо­нии «при­бы­тия», при­над­ле­жа­щем Уль­пи­а­ну. Одна­ко сле­ду­ет учесть, что его сочи­не­ние дошло до нас в очень непол­ном виде. В эпо­ху позд­ней импе­рии язы­че­ский риту­ал с.114 жерт­во­при­но­ше­ния, как извест­но, был изъ­ят из про­цеду­ры импе­ра­тор­ско­го «при­бы­тия». И вполне воз­мож­но, что соста­ви­те­ли Дигест так­же сочли необ­хо­ди­мым изъ­ять упо­ми­на­ние об этом ритуа­ле в ото­бран­ных ими фраг­мен­тах.

Итак, по всей види­мо­сти, после тор­же­ст­вен­но­го вступ­ле­ния в город намест­ник (как и импе­ра­то­ры эпо­хи Прин­ци­па­та) вме­сте с сопро­вож­дав­ши­ми его горо­жа­на­ми дол­жен был посе­тить глав­ный город­ской храм и совер­шить там жерт­во­при­но­ше­ние.

2. Уль­пи­ан ука­зы­ва­ет, что намест­ник после тор­же­ст­вен­ной встре­чи обя­зан «в соот­вет­ст­вии с (мест­ны­ми) пра­ви­ла­ми и издав­на уста­но­вив­шим­ся обы­ча­ем назна­чить празд­не­ства» (fe­rias se­cun­dum mo­res et con­sue­tu­di­nem quae ret­ro op­ti­nuit da­re) (D. 1. 16. 7 pr.). Воз­мо­жен и дру­гой вари­ант пере­во­да: «уста­но­вить празд­нич­ные дни», т. е. те, в кото­рые нель­зя было вер­шить суд и зани­мать­ся дру­ги­ми дела­ми.

Сохра­ни­лась над­пись с тек­стом эдик­та про­кон­су­ла Азии Попи­лия Кара Педо­на (ок. 160 г. н. э.), в кото­ром намест­ник в ответ на при­слан­ный ему декрет эфес­ско­го Сове­та объ­яв­ля­ет по при­ме­ру сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков свя­щен­ны­ми и сво­бод­ны­ми от судеб­ных заседа­ний дни празд­не­ства в честь Арте­ми­ды Эфес­ской и назы­ва­ет рас­по­ряди­те­ля этих тор­жеств Элия Мар­ци­а­на При­с­ка. Под тек­стом эдик­та в над­пи­си идет текст издан­но­го Сове­том декре­та (CIG. 2954; Syll. 3 867). Таким обра­зом, намест­ник, «назна­чая празд­не­ства», про­сто утвер­ждал реше­ние, при­ня­тое кури­ей по докла­ду одно­го из выс­ших маги­ст­ра­тов горо­да. Фак­ти­че­ски его дей­ст­вия дуб­ли­ро­ва­ли дей­ст­вия это­го маги­ст­ра­та36. Вме­сте с тем его эдикт, так же как и совер­шен­ное им жерт­во­при­но­ше­ние, демон­стри­ро­вал его почте­ние к боже­ству-хра­ни­те­лю горо­да.

3. В при­веден­ной Менан­дром при­вет­ст­вен­ной речи с при­зы­вом воздать бла­го­дар­ность богам сосед­ст­ву­ет дру­гой: спра­вить празд­не­ства в честь при­бы­тия намест­ни­ка (Men. 381). Име­ют­ся дан­ные об устрой­стве празд­неств маги­ст­ра­та­ми горо­дов Малой Азии по слу­чаю при­езда намест­ни­ка на судеб­ную сес­сию37. По всей види­мо­сти, намест­ни­ки при­ни­ма­ли (хотя бы и пас­сив­ное) уча­стие в этих празд­не­ствах38.

В трак­та­те «Об обя­зан­но­стях про­кон­су­ла» нет упо­ми­на­ний об орга­ни­за­ции намест­ни­ка­ми игр и пред­став­ле­ний после вступ­ле­ния в город. В то же вре­мя цере­мо­ния импе­ра­тор­ско­го «при­бы­тия» нико­гда не обхо­ди­лась без тако­го рода празд­неств39.

Объ­яс­не­ние раз­ли­чию двух вари­ан­тов одной и той же цере­мо­нии «при­бы­тия» пра­ви­те­ля мож­но най­ти у Таци­та. Он сооб­ща­ет, что в 57 г. н. э. Нерон «вос­пре­тил маги­ст­ра­там и про­ку­ра­то­рам устра­и­вать в управ­ля­е­мых ими про­вин­ци­ях пред­став­ле­ния гла­ди­а­то­ров, трав­лю диких зве­рей и любые дру­гие зре­ли­ща», посколь­ку «подоб­ной щед­ро­стью они нано­си­ли сво­им под­чи­нен­ным не мень­ший ущерб, чем побо­ра­ми и вымо­га­тель­ст­вом денег, ибо зару­чив­шись народ­ным рас­по­ло­же­ни­ем, избе­га­ли воз­мездия за пре­ступ­ное стя­жа­тель­ство» (Tac. Ann. 13. 31. 4).

Оче­вид­но, вслед­ст­вие это­го поста­нов­ле­ния цере­мо­ния «при­бы­тия» намест­ни­ка утра­ти­ла один из наи­бо­лее зна­чи­тель­ных сво­их ком­по­нен­тов — с.115 риту­ал, с помо­щью кото­ро­го пра­ви­тель мог выра­зить свое почте­ние богам-покро­ви­те­лям при­ни­маю­ще­го его горо­да и свою бла­го­дар­ность «наро­ду» за ока­зан­ный ему почет. Воз­мож­но, орга­ни­за­ция город­ски­ми вла­стя­ми празд­неств в честь при­езда намест­ни­ка слу­жи­ла неким сурро­га­том это­го исчез­нув­ше­го риту­а­ла. Одна­ко утра­та одно­го из ком­по­нен­тов цере­мо­нии вряд ли мог­ла ради­каль­но изме­нить ее смысл.

В отли­чие от импе­ра­то­ров и город­ских маги­ст­ра­тов намест­ни­ки, так же как и дру­гие пред­ста­ви­те­ли цен­траль­ной вла­сти, не мог­ли про­де­мон­стри­ро­вать свое попе­че­ние о горо­де и свою бла­го­дар­ность его граж­да­нам, суб­сиди­руя обще­ст­вен­ное стро­и­тель­ство из соб­ст­вен­ных средств. Когда зна­ме­ни­тый богач Герод Аттик, будучи коррек­то­ром Азии, решил помочь сво­и­ми сред­ства­ми стро­и­тель­ству водо­про­во­да для Или­о­на, ему при­шлось про­сить Адри­а­на о раз­ре­ше­нии пода­рить выде­лен­ную им сум­му сыну, с тем чтобы тот от сво­его име­ни пере­дал ее горо­ду (Phi­lostr. V. S. 2. 1). Этот факт не остав­ля­ет сомне­ний в суще­ст­во­ва­нии соот­вет­ст­ву­ю­ще­го запре­та, вызван­но­го, воз­мож­но, теми же самы­ми при­чи­на­ми, что и поста­нов­ле­ние Неро­на.

Вслед­ст­вие это­го намест­ни­кам при­хо­ди­лось про­яв­лять заботу о город­ском стро­и­тель­стве иным обра­зом. По ука­за­нию Уль­пи­а­на, при­быв в город, про­кон­сул «дол­жен обой­ти хра­мы и обще­ст­вен­ные построй­ки, чтобы про­ве­рить, нахо­дят­ся ли они в хоро­шем состо­я­нии, исправ­на ли кры­ша (aedes sac­ras et ope­ra pub­li­ca cir­cu­mi­re inspi­cien­di gra­tia an sar­ta tec­ta­que sint) и не тре­бу­ет­ся ли (како­го-нибудь) ино­го ремон­та» (D. 1. 16. 7. 1). Инте­рес­но, что Уль­пи­ан, харак­те­ри­зуя обя­зан­но­сти намест­ни­ка, исполь­зу­ет сло­жив­шу­ю­ся в глу­бо­кой древ­но­сти фор­му­ли­ров­ку: «sar­ta tec­ta aedi­um sac­ra­rum lo­co­rum­que pub­li­co­rum tue­ri», кото­рая слу­жи­ла для обо­зна­че­ния обя­зан­но­стей рим­ских цен­зо­ров и дуум­ви­ров ита­лий­ских муни­ци­пи­ев — содер­жать в исправ­ном состо­я­нии обще­ст­вен­ные зда­ния40. Воз­мож­но, Уль­пи­ан, обыч­но не склон­ный к укра­ше­нию сво­его изло­же­ния арха­из­ма­ми, обра­тил­ся к ней, чтобы под­черк­нуть, что в дан­ной ситу­а­ции намест­ник высту­па­ет в роли выс­ше­го город­ско­го маги­ст­ра­та.

В этом плане пред­став­ля­ет инте­рес совет Уль­пи­а­на про­кон­су­лу поза­бо­тить­ся о завер­ше­нии нача­той строй­ки, назна­чив с соблюде­ни­ем фор­маль­но­стей (sol­lem­ni­ter) усерд­ных кура­то­ров постро­ек и дав им в помощь слу­жа­щих из чис­ла воен­ных (D. 1. 16. 7. 1). Обыч­ный порядок назна­че­ния таких кура­то­ров заклю­чал­ся, как пра­ви­ло, в выдви­же­нии (no­mi­na­tio) их кан­дида­ту­ры выс­шим город­ским маги­ст­ра­том и в после­дую­щем утвер­жде­нии ее Сове­том41. Про­во­дя сво­их кан­дида­тов на посты маги­ст­ра­тов, пре­зи­ды тоже обыч­но выдви­га­ли их кан­дида­ту­ры на утвер­жде­ние город­ско­го Сове­та (D. 49, 4, 1, 3—4). Таким обра­зом, сле­дуя реко­мен­да­ции Уль­пи­а­на, намест­ник и в этой ситу­а­ции дол­жен был вести себя напо­до­бие выс­ше­го маги­ст­ра­та горо­да.

Кура­то­ров постро­ек назна­ча­ли и импе­ра­то­ры, когда воз­во­ди­ли в горо­дах какие-либо соору­же­ния по сво­ей ини­ци­а­ти­ве и за свой счет42, как, напри­мер, в свя­зи с цере­мо­ни­ей «при­бы­тия». Это поз­во­ля­ет про­ве­сти ана­ло­гию меж­ду дей­ст­ви­я­ми намест­ни­ка и импе­ра­то­ра в заклю­чи­тель­ной части этой цере­мо­нии. Если импе­ра­тор про­яв­лял заботу о город­ском стро­и­тель­стве (а сле­до­ва­тель­но, и о самом горо­де), назна­чая кура­то­ра и выде­ляя сред­ства, то намест­ник делал то же самое, назна­чая кура­то­ра и выде­ляя с.116 ему в помощь воен­ных инже­не­ров и архи­тек­то­ров43. Оче­вид­но, в поведе­нии намест­ни­ка и импе­ра­то­ра в этом отно­ше­нии не было прин­ци­пи­аль­ных раз­ли­чий. И тот и дру­гой демон­стри­ро­ва­ли заботу о город­ских построй­ках в бла­го­дар­ность за ока­зан­ный им почет, посту­пая напо­до­бие выс­ших город­ских маги­ст­ра­тов.

Под­во­дя ито­ги, мож­но с опре­де­лен­ной долей уве­рен­но­сти утвер­ждать, что дей­ст­вия намест­ни­ка при вступ­ле­нии в город и дей­ст­вия выс­ше­го город­ско­го маги­ст­ра­та при вступ­ле­нии в долж­ность были постро­е­ны по еди­но­му образ­цу. Отдель­ные раз­ли­чия, о кото­рых шла речь выше, свя­за­ны, види­мо, в первую оче­редь с огра­ни­че­ни­я­ми, нала­гав­ши­ми­ся на пред­ста­ви­те­лей цен­траль­ной вла­сти в про­вин­ци­ях, для пре­се­че­ния корруп­ции и зло­употреб­ле­ний.

Итак, горо­жане, встре­чав­шие намест­ни­ка перед город­ски­ми ворота­ми, «изби­ра­ли» его сво­им выс­шим маги­ст­ра­том, а тот, всту­пив в город с соблюде­ни­ем всех фор­маль­но­стей, вме­сте с тем «всту­пал в долж­ность».

Упо­доб­ле­ние намест­ни­ка город­ско­му маги­ст­ра­ту мож­но обна­ру­жить не толь­ко в цере­мо­нии «при­бы­тия». Дион Хри­зо­стом сове­ту­ет граж­да­нам Тар­са, нахо­див­шим­ся в кон­флик­те с намест­ни­ком про­вин­ции, хоро­шень­ко поду­мать, сто­ит ли им пре­сле­до­вать его в судеб­ном поряд­ке или же луч­ше тер­пе­ли­во пере­но­сить поведе­ние сво­его при­та­на44. Посколь­ку подоб­ное срав­не­ние никак не сле­ду­ет из кон­тек­ста, оно, оче­вид­но, свя­за­но со сло­жив­шим­ся сте­рео­ти­пом, порож­ден­ным теми же пред­став­ле­ни­я­ми и той же самой систе­мой цен­но­стей, что и цере­мо­ния «при­бы­тия».

Веро­ят­но, в тор­же­ст­вен­ных про­цеду­рах, свя­зан­ных с при­бы­ти­ем пра­ви­те­ля, сле­ду­ет видеть не толь­ко цере­мо­ни­ал и не толь­ко метод вос­при­я­тия и осмыс­ле­ния участ­ни­ка­ми тор­жеств это­го собы­тия, но так­же и спо­соб свое­об­раз­но­го пре­об­ра­зо­ва­ния дей­ст­ви­тель­но­сти. Всту­пав­ший в город намест­ник (или импе­ра­тор) в ито­ге этой цере­мо­нии пре­вра­щал­ся в созна­нии его жите­лей из пред­ста­ви­те­ля и вопло­ще­ния выс­шей и внеш­ней по отно­ше­нию к ним вла­сти в пол­но­моч­но­го пред­ста­ви­те­ля граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва — в вер­хов­но­го маги­ст­ра­та поли­са, полу­чив­ше­го от сограж­дан свою власть, чтобы исполь­зо­вать ее для их бла­га. Таким обра­зом, цере­мо­ния «при­бы­тия» и свя­зан­ные с ней про­цеду­ры освя­ща­ли и уза­ко­ни­ва­ли власть пра­ви­те­ля в соот­вет­ст­вии с полис­ны­ми тра­ди­ци­я­ми.

Вни­ма­ние Уль­пи­а­на к цере­мо­нии «при­бы­тия» свиде­тель­ст­ву­ет о серь­ез­ном и весь­ма ува­жи­тель­ном отно­ше­нии рим­ских вла­стей к этим тра­ди­ци­ям.

Роль, отведен­ная намест­ни­ку в цере­мо­нии «при­бы­тия», и те пред­став­ле­ния, кото­ры­ми она была обу­слов­ле­на, не мог­ли не воздей­ст­во­вать на фор­му и содер­жа­ние его после­дую­щей дея­тель­но­сти в при­ни­мав­шем его горо­де, но это уже тема для осо­бо­го раз­го­во­ра.

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Bril­liant R. Ges­tu­re and Rank in Ro­man Art. The Use of Ges­tu­res to de­no­te Sta­tus in Ro­man Sculptu­res and Coi­na­ge. New Ha­ven, 1963. P. 173 ff.: Koep­pel G. Pro­fec­tio und Ad­ven­tus // Bon­ner Jahrbü­cher. 1969. 169. S. 130 ff.; Pear­ce T. E. V. No­tes on Ci­ce­ro, In Pi­so­nem // CQ. 1970. 20. P. 313 ff.; Versnel H. S. Tri­um­phus. An in­qui­ry in­to the ori­gin, de­ve­lop­ment and mea­ning of the Ro­man tri­umph. Lei­den, 1970. P. 385 ff.; Mac Cor­mack S. G. Chan­ge and Con­ti­nui­ty in La­te An­ti­qui­ty: The Ce­re­mo­ny of Ad­ven­tus // His­to­ria. 1972. 21. P. 721 ff.; eadem. Art and Ce­re­mo­ny in La­te An­ti­qui­ty. Ber­ke­ley — Los An­ge­les — Lon­don, 1981. P. 18 ff.
  • 2Al­föl­di A. Die mo­nar­chi­sche Rep­rä­sen­ta­tion im Rö­mi­schen Kai­ser­rei­che. Darmstadt, 1970. S. 79 f.; Bril­liant. Op. cit. P. 173 ff.; Koep­pel. Op. cit. S. 130 ff.; Mac Cor­mack. Art… P. 18 ff.; Wal­la­ce-Had­rill A. Ci­vi­lis prin­ceps. Between ci­ti­zen and king // JRS. 1982. 72. P. 40; Harl K. W. Ci­vic coins and ci­vic po­li­tics in the Ro­man East. A. D. 180—275. Ber­ke­ley, 1987. P. 52 ff.
  • 3См. прим. 1.
  • 4Mac Cor­mack. Chan­ge… P. 723 f., 752.
  • 5Harl. Op. cit. P. 52 ff., 60.
  • 6Mac Cor­mack. Art… P. 46.
  • 7Ibid. P. 21 ff., 42 f.
  • 8«… Что такое граж­дан­ская общи­на, как не мно­же­ство людей, свя­зан­ных согла­си­ем?» (Cic. Rep. 1. 25).
  • 9Mac Cor­mack. Art… P. 18, 21, 46 ff., 64, 168 ff.
  • 10Harl. Op. cit. P. 70.
  • 11Lie­be­nam W. Städ­te­verwal­tung im rö­mi­schen Kai­ser­rei­che. Lpz, 1900. S. 54 ff., 119; Jones A. H. M. The Greek Ci­ty from Ale­xan­der to Jus­ti­nian. Oxf., 1940. P. 234 ff., 247; Le­vick B. Ro­man co­lo­nies in sou­thern Asia Mi­nor. Oxf., 1983. P. 79 ff.; Vey­ne P. Le pain et le cir­que. So­cio­lo­gie his­to­ri­que d’un plu­ra­lis­me po­li­ti­que. P., 1976. P 283 suiv.; Mackie N. Lo­cal Ad­mi­nistra­tion in Ro­man Spain AD 14—212. Oxf., 1983. P. 83 f., 120.
  • 12Vey­ne. Op. cit. P. 644 suiv.
  • 13Ряд инте­рес­ных заме­ча­ний о цере­мо­нии вступ­ле­ния намест­ни­ка в сто­ли­цу про­вин­ции в IV в. н. э. мож­но най­ти у Дж. Либе­шут­ца, но он не дает интер­пре­та­ции смыс­ла и зна­че­ния этой цере­мо­нии и не ста­вит перед собой такой зада­чи (Lie­be­schuetz J. H. W. An­tioch. Ci­ty and im­pe­rial ad­mi­nistra­tion in the La­ter Ro­man Em­pi­re. Oxf. 1972. P. 208 ff.).
  • 14См. Доми­ций Уль­пи­ан. Об обя­зан­но­стях про­кон­су­ла / Пер. с лат., всту­пит. ста­тья и при­ме­ча­ния А. Л. Смыш­ля­е­ва // ВДИ. 1985. № 4; 1986. № 1.
  • 15Jac­ques F. Le pri­vi­lè­ge de li­ber­té. Po­li­ti­que im­pe­ria­le et auto­no­mie mu­ni­ci­pa­le dans les ci­tés de l‘Oc­ci­dent ro­main (161—244). Ro­me, 1984. P. 665, 668; Смыш­ля­ев А. Л. Доми­ций Уль­пи­ан и его трак­тат «Об обя­зан­но­стях про­кон­су­ла» // ВДИ. 1985. № 4. С. 225 сл.
  • 16Me­nan­der Rhe­tor / Ed. with transla­tion and com­men­ta­ry by D. A. Rus­sel and N. G. Wil­son. Oxf., 1981. P. XI ff., XL.
  • 17Ibid. P. XI f.; Mac Cor­mack. Art… P. 4 f.; The Ad­mi­nistra­tion of the Ro­man Em­pi­re (241 BC — AD 193) / Ed. by D. C. Braund (Exe­ter Stu­dies in His­to­ry n. 18). Exe­ter, 1988. P. 6.
  • 18В соот­вет­ст­вии с нор­ма­ми рим­ско­го пра­ва намест­ник, полу­чав­ший назна­че­ние в Риме, обре­тал свою власть толь­ко в про­вин­ции (D. 1. 16. 1; Mar­quardt J. Rö­mi­sche Staatsverwal­tung. Bd I. Lpz, 1881. S. 535).
  • 19Ср. Ael. Arist. 21. 16; Тур­це­вич И. Г. Eine Kai­ser­re­de — zwei Pro­kon­sul­re­den Aris­ti­des // ИНИФИ. 1907. 23. S. 67 f.
  • 20Речь идет об обра­ще­нии Сове­та про­вин­ции Азия к импе­ра­то­ру Кара­кал­ле (Куль Л. Ю. Про­вин­ци­аль­ные собра­ния у рим­лян. Их орга­ни­за­ция и функ­ции в век прин­ци­па­та. Харь­ков, 1898. С. 76; Dei­nin­ger J. Die Pro­vin­zial­landta­ge der rö­mi­schen Kai­ser­zeit von Augus­tus bis zum En­de des drit­ten Jahrhun­derts n. Chr. Mün­chen, 1965. S. 58, 163).
  • 21Эти сло­ва Уль­пи­ан цити­ру­ет по-гре­че­ски.
  • 22Ср. Mac Cor­mack. Chan­ge… P. 723.
  • 23Ср. Mil­lar F. The Ro­man Em­pi­re and its Neighbours. L., 1967. P. 63.
  • 24Be­ran­ger J. Recher­ches sur l’as­pect idéo­lo­gi­que du prin­ci­pat. Ba­sel, 1953. P. 149 suiv. Cp. Wal­la­ce-Had­rill. Op. cit. P. 36 f.
  • 25В эпо­ху Прин­ци­па­та про­вин­ция, обла­дав­шая соб­ст­вен­ным Сове­том и спо­соб­но­стью совер­шать кол­лек­тив­ные дей­ст­вия, обыч­но рас­смат­ри­ва­лась как некая общ­ность (Κοινόν, com­mu­ne), а ее оби­та­те­ли — как еди­ный народ (Jac­ques F., Scheid J. Ro­me et l’in­tég­ra­tion de l’Em­pi­re 44 av. J. -C — 260 ap. J. -C. T. I. Les struc­tu­res de l’Em­pi­re ro­main. P., 1990. P. 192).
  • 26Те же самые свой­ства при­су­щи и импе­ра­тор­ско­му ad­ven­tus (ср. Mac Cor­mack. Chan­ge… P. 721; Harl. Op. cit. P. 60).
  • 27Hel­le­gouarc’h J. Le vo­ca­bu­lai­re la­tin des re­la­tions et des par­tis po­li­ti­ques sous la ré­pub­li­que. P., 1963. P. 157 suiv.
  • 28Sta­ve­ley E. S. Greek and Ro­man Vo­ting and Elec­tions. Itha­ca — New York, 1972. P. 195. 221, 224 f.
  • 29Sta­ve­ley. Op. cit. P. 225 ff.; Langkam­mer W. Die rechtli­che und so­zia­le Stel­lung der Ma­gistra­tus Mu­ni­ci­pa­les und der De­cu­rio­nes in der Über­gangspha­se der Städ­te von sich selbstverwal­ten­den Ge­mein­den zu Vollzug­sor­ga­nen des spä­tan­ti­ken Zwangsstaa­tes (2—4 Jahrhun­dert der rö­mi­schen Kai­ser­zeit). Wies­ba­den, 1973. 49 f.; Jones A. H. M. The Ro­man Eco­no­my. Stu­dies in An­cient Eco­no­mic and Ad­mi­nistra­ti­ve His­to­ry / Ed. by P. A. Brunt. Oxf., 1974. P. 13 f.; Ste Croix G. E. M. The Class Struggle in the An­cient. Greek World from the Ar­chaic Age to the Arab Con­quests. Itha­ca — New York, 1981. P. 532 f.; The Ad­mi­nistra­tion of the Ro­man Em­pi­re… P. 27.
  • 30Oli­ver J. H. The Ru­ling Power. A stu­dy of the Ro­man Em­pi­re in the se­cond cen­tu­ry af­ter Christ through the Ro­man ora­tion of Aeli­us Aris­ti­des. Phi­la­del­phia, 1953. P. 920.
  • 31В эпо­ху антич­но­сти были широ­ко рас­про­стра­не­ны харак­тер­ные для полис­ной систе­мы цен­но­стей пред­став­ле­ния о том, что сво­бод­ные граж­дане долж­ны доб­ро­воль­но, а не по при­нуж­де­нию под­чи­нять­ся вла­стям и зако­нам (Be­ran­ger. Op. cit. Р. 152; Ben­ner M. The Em­pe­ror says. Gö­te­borg, 1975. P. 5 f.; Harl. Op. cit. P. 23).
  • 32Сле­ду­ет отме­тить, что и Ари­стид и Апу­лей неод­но­крат­но высту­па­ли на цере­мо­нии «при­бы­тия» с при­вет­ст­вен­ны­ми реча­ми, адре­со­ван­ны­ми про­кон­су­лам (Ael. Arist. Or. 17 et 21; Apul. Flor. 9; Тур­це­вич. Op. cit. S. 65 ff.; Sal­ler R. P. Per­so­nal pat­ro­na­ge un­der the Ear­ly Em­pi­re. Cambr., 1982. P. 159).
  • 33Mom­msen Th. Rö­mi­sches Staatsrecht. Bd 1. Aufl. 4. Tu­bin­gen, 1956. S. 414 ff., 615 ff.; Bd 2. Abt. 1. Lpz, 1874. S. 121 f.; Langham­mer. Op. cit. S. 65 f.; Wörrle M. Stadt und Fest im Kai­ser­zeit­li­chen Klei­na­sien: Stu­dien zu einer ago­nis­ti­schen Stif­tung aus Oinoan­da. Mün­chen, 1988. S. 193 f.
  • 34В сто­ли­це Импе­рии все построй­ки воз­во­ди­лись толь­ко от име­ни прин­цеп­са или сена­та (Vey­ne. Ор. cit. Р. 639).
  • 35См. выше прим. 11.
  • 36Ср. Oli­ver J. H. The Ro­man Go­ver­nor’s Per­mis­sion for a Dec­ree of the Po­lis // Hes­pe­ria. 1954. 23. 2. P. 164 ff.
  • 37Lie­be­nam. Op. cit. S. 373.
  • 38По свиде­тель­ству Менанд­ра (424—427) намест­ни­ки име­ли обык­но­ве­ние посе­щать город­ские празд­не­ства.
  • 39На моне­тах горо­дов восточ­ных про­вин­ций Импе­рии II—III вв. н. э., посвя­щен­ных «при­бы­тию» импе­ра­то­ра, послед­ний неред­ко изо­бра­жа­ет­ся в оде­я­нии аго­но­фе­та — рас­по­ряди­те­ля празд­неств (Harl. Op. cit. Р. 66).
  • 40Mom­msen. Op. cit. Bd 2. Abt. 1. S. 423 f.; Langham­mer. Op. cit. S.9i, A. 359.
  • 41Langham­mer. Op. cit. S. 49 f., 93, 178 f.
  • 42Ibid. S. 179; Jac­ques, Scheid. Op. cit. P. 269.
  • 43Импе­ра­то­ры, осу­ществляв­шие стро­и­тель­ство в горо­дах, ино­гда так­же выде­ля­ли в помощь кура­то­рам инже­не­ров и архи­тек­то­ров. Так, напри­мер, посту­пал Адри­ан, путе­ше­ст­во­вав­ший в сопро­вож­де­нии целой «армии» таких стро­и­те­лей, разде­лен­ных на когор­ты и цен­ту­рии (Aur. Vict. De Caes. 14. 4—5; Cla­vel-Lévêque M., LévêqueP. Vil­les et struc­tu­res ur­bai­nes dans d’Oc­ci­dent ro­main. P., 1984. P. 120 suiv.).
  • 44Dio. Chr. Or. 34. 40—42; Jones С. P. The Ro­man World of Dio Chry­sos­tom. L., 1978. P. 78 ff.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1303312492 1303322046 1341515196 1387603125 1387643698 1388150219