В электронной публикации постраничная нумерация примечаний заменена на сквозную.
Введение
с.4 Превращение Рима из маленькой общины на Тибре в средиземноморскую державу повлекло за собой изменение присущих ему изначально форм полисной демократии и замену их режимом единоличной власти. Переход от республиканского строя к монархии на протяжении всего периода с конца II в. до н. э. по
Изучение официальной идеологии эпохи правления императора Августа имеет большое значение для выяснения причин возникновения и сущности нового государственного строя римлян. Следует принять во внимание, что принципат Августа нельзя рассматривать только как государственно-правовой институт. Здесь тесно сплелись римские жизненные ценности и политические традиции с новыми условиями средиземноморской империи в самых различных ее проявлениях, как социально-экономических, так и духовных. Кроме того, нужно учесть фактически незаконный захват власти Октавианом и то, что с установлением принципата Августа официальная пропаганда впервые приобрела размах государственного предприятия.
В то же время не следует переоценивать и модернизировать значение и роль идеологии в эпоху становления римской монархии. В отличие от современной идеологии она не исходила из общей системной концепции широкого мировоззрения или комплексной партийной либо правительственной программы. Августова идеология строилась на многообразных отдельных формах, элементах и идеях, основываясь на политических, правовых и религиозных началах. Говоря об официальной идеологии этого времени, следует прежде всего иметь в виду преднамеренное влияние на сознание, легитимацию, внедрение и укрепление власти Августа и его политической системы, опиравшихся на традиционные политические и общественные понятия и формулировки1.
с.5 В связи с этим большого внимания к себе требуют латинские термины и понятия, использовавшиеся современниками Октавиана в политической борьбе. Ведь от их толкования зависит, насколько будет объективной трактовка намерений и целей, которые ставили перед собой разные политические силы в те или иные моменты римской истории. Не случайно многие исследователи, обращаясь к изучению идеологии Поздней республики или раннего Принципата, совершенно справедливо заранее оговаривают те значения, которые они вкладывают в подобные термины и понятия.
В нашем случае, возможно, следовало бы пояснить уже во введении авторскую трактовку таких ключевых понятий для официальной идеологии принципата Августа, как res publica (restituta), libertas, pax. Однако мы сознательно не стали этого делать. И связано это в первую очередь с целью и задачами нашей работы. Целью настоящего исследования является попытка проследить и осмыслить истоки официальной идеологии в период правления Августа в рамках позднереспубликанской политической терминологии, эволюцию и семантику основных идеологических лозунгов, а также ту роль, которую играли отдельные направления («республиканизм», «традиционализм», «монархизм») в становлении этой идеологии. Другими словами, для нас важна динамика семантических изменений, то, какие смысловые нагрузки вкладывались в ключевые лозунги res publica (restituta), libertas, pax в разные периоды римской истории на протяжении второй половины I в. до н. э. и как они воспринимались различными слоями населения. Поэтому, последовательно обращаясь к отдельным этапам в политической карьере императора Августа, мы каждый раз будем делать акцент на тех значениях, которые были присущи этим понятиям именно в это время и какие изменения произошли по сравнению с более ранним временем. Например, какую смысловую нагрузку вкладывали различные политические силы в лозунг libertas в середине I в. до н. э., в
В то же время, избрав своей темой генезис официальной идеологии раннего Принципата, мы не можем обойтись без использования широко распространенных в историографии терминов «республиканизм» и «традиционализм». В их отношении нужно сделать несколько пояснений, так как эти современные термины не всегда корректно используются учеными для описания идеологических представлений римского общества или отдельных политиков, что вносит путаницу и приводит к довольно серьезным искажениям римской действительности.
Значение «традиционализма» не вызывает больших споров среди современных исследователей. Под этим термином понимают традиционные римские «полисные» представления: mos maiorum (нравы предков), с.6 «римский миф» и т. п.2. Однако здесь стоит отметить важный момент. «Традиционализм» был основой для мировоззрения каждого римлянина, независимо от его сословной принадлежности или политических убеждений.
Под «республиканизмом» многие ученые понимают идеологические взгляды сторонников «сенатской республики»3. По мнению Х. Виршубски, optimates интерпретировали «республиканизм» и libertas как символы сенатского правления4. Для эпохи империи «республиканизм» — это совокупность идей и представлений о Республике, которая постепенно идеализировалась и мифологизировалась. Их выразителями была оппозиционно настроенная к императору часть сената, хотя этим «оружием» довольно часто пользовалась и официальная идеология5.
Между тем многие исследователи смешивают эти понятия. Так, Р. Сайм считает, что mos maiorum — в его трактовке наследственный обычай (ancestral custom) — «практически означал чувства сенаторов преклонного возраста», под которыми он, несомненно, понимал optimates6. Дж. Картер называет противников М. Антония в 44 г. до н. э. «традиционалистами»7. В свою очередь
В результате получается, что традиционные представления и нравственные идеалы всего римского общества приписываются только сторонникам «сенатской республики». Другими словами, если какой-либо римский государственный деятель использует традиционные представления в своей политике, то он либо сторонник «сенатской республики», либо «нечестный политик», который идет на заведомый обман, выдавая желаемое за действительное. Таким образом, при трактовке идеологических установок римских политиков Поздней республики и раннего Принципата следует четко различать «традиционные» и «республиканские» тенденции, так как их смешение может привести к неправильному пониманию намерений и конечных целей, которые ставили перед собой некоторые политические деятели.
Исходя из всего вышесказанного, следует оговорить и хронологические рамки исследования. Они охватывают период политической деятельности Октавиана с 44 г. до н. э. до 17 г. до н. э., который приходится на время после убийства Г. Юлия Цезаря, эпоху Второго триумвирата и первое десятилетие принципата Августа.
Нижний хронологический предел обусловлен началом политической деятельности Октавиана, который, вернувшись в Рим в мае 44 г. до н. э., объявил себя наследником убитого диктатора.
Однако рассмотрение проблемы сущности римских политических группировок и вопроса о пропагандистских методах и политических лозунгах «оптиматов» и «популяров», оказавших определяющее влияние на формирование официальной идеологии в период правления Августа, предполагает использование материала и изучение реалий эпохи Поздней римской республики, особенно первой половины I в. до н. э.
Верхний хронологический предел выбран по двум причинам. Во-первых, в
Вполне очевидно, что выбор определенной темы во многом зависит от степени изученности тех или иных вопросов в современной историографии. Обращаясь к ее анализу, необходимо отметить, что исследованию идеологии раннего Принципата, равно как и трактовке сущности политического режима Августа, посвящено колоссальное число научных работ. Разумеется, в рамках небольшого обзора нет ни возможности, ни места для того, чтобы даже просто перечислить эти труды. Поэтому мы считаем вполне уместным ограничиться демонстрацией тенденций в изучении идеологии императора Августа и анализом наиболее важных исследований. Спецификой темы также является существование большого количества частных вопросов. Обзор мнений по некоторым из них мы даем в соответствующих разделах.
Идеологией раннего Принципата ученые заинтересовались довольно поздно, в результате чего специальным работам в этой области предшествовала значительная литература, посвященная принципату Августа либо истории Римской империи в целом. В ее рамках сформировалось несколько подходов к изучению характера власти первого императора и его отношения к «республиканской» традиции. Эти подходы оказали большое влияние на формирование у современных историков представлений об официальной идеологии раннего Принципата и очертили границы и проблемы, в рамках которых специальные исследования проводятся до сегодняшнего дня.
Первой в полном смысле научной работой, посвященной правлению Августа, является «История императоров и других правителей…» церковного историка
Историография XVIII — первой половины XIX вв., опиравшаяся вначале на идейные постулаты Просвещения, а затем романтизма, ставила во главу угла моральные качества выдающихся личностей, рассматривая исторические события сквозь призму их поступков, душевных добродетелей и пороков. В результате историки и публицисты той эпохи, по сути, заложили основы так называемой «теории фасада», когда, увидев несоответствие между заявлениями о «восстановлении» Республики и с.9 реальным положением дел, создали сугубо отрицательный моральный образ Августа. Так, по мнению
В работах историков второй половины XIX в. и первых десятилетий XX в., испытавших сильное воздействие позитивистских установок, изучение принципата Августа вышло на более высокий уровень. Среди исследователей этого времени, безусловно, выделяется Т. Моммзен, чьи научные гипотезы и теории на многие десятилетия предопределили развитие знаний о принципате Августа. Фактически Т. Моммзен «открыл» Принципат как политическую систему, дав развернутую характеристику его юридических основ в своем знаменитом труде «Римское государственное право». Обзор полномочий императора и римского сената выявил несоответствия и нестыковки в теоретических построениях предшествующих ему историков. Это привело немецкого ученого к выводу о том, что политический строй Принципата был не монархией или республикой, а диархией, то есть положением, при котором власть сената и принцепса была юридически разграничена20. Таким образом, Т. Моммзен стал первым ученым, который подверг сомнению нерушимый до этого тезис об установлении в Риме абсолютной монархии и, соответственно, о «лицемерии» Октавиана, заявлявшего о «восстановлении» Республики.
с.10 Концепция Т. Моммзена вызвала оживленную дискуссию среди антиковедов. По сути, следующие несколько десятилетий в историографии прошли под флагом «борьбы» против «теории диархии».
С другой стороны, несколько крупных ученых, также не принявших выводов Т. Моммзена, стали рассматривать принципат Августа как Республику. Впервые с таким предположением выступил Эд. Мейер. На седьмом собрании немецких историков в Хайдельберге в апреле 1903 г. его доклад «Kaiser Augustus» вызвал широкий резонанс22. По мнению Эд. Мейера, Август на самом деле хотел восстановить Республику. В 27 г. до н. э. он действительно передал власть сенату, а отказ от консульства в 23 г. до н. э. и избрание консулом на освободившееся место Л. Сестия, большого почитателя М. Брута, является ярким подтверждением его намерений. Полномочия Августа, imperium proconsulare и tribunicia potestas, лежали «еще в пределах границ Республики». Следовательно, Августа нужно рассматривать не как единоличного правителя, а как гражданина, первого среди равных, как princeps времен Республики, какими были некогда Камилл и Сципион23. Позднее историк развил эти взгляды в своей фундаментальной работе «Монархия Цезаря и принципат Помпея», отметив, что Октавиан наследовал не Цезарю, который стремился к эллинистической монархии, а Гн. Помпею, защищавшему «республиканские» устои24.
В вышедшей в 1905 г. обширной рецензии на несколько книг, посвященных жизни и деятельности первых императоров, точку зрения немецкого историка принял
с.11 Мнение Эд. Мейера вскоре поддержал и Г. Ферреро. В первые годы XX в. вышли пять томов его труда «Величие и падение Рима», из которых три последние посвящены деятельности Октавиана26. Г. Ферреро также подчеркивал различие между честолюбивым Цезарем и прагматичным Августом. Последний, на взгляд историка, больше похож на Цицерона или Брута, чем на своего приемного отца. Август искренне стремился восстановить Республику, но безразличие к государственным делам изнеженной и вырождающейся римской аристократии заставляло его все время брать на себя новые полномочия. Однако твердая вера в «республиканские» идеалы позволила Октавиану избежать искушений монархией и в 27 г. до н. э. Республика была возрождена27.
О борьбе между приверженцем «республиканских» идеалов Октавианом и «ориенталистом» Антонием писал
Нужно заметить, что общим слабым местом в рассуждениях сторонников «республиканизма» Августа первых десятилетий XX в. является то, что они во многих случаях вынуждены опираться на косвенные данные или даже основываться на предположениях. В результате их выводы весьма спорны и часто возникает ощущение того, что теория для них важнее фактов.
Между тем большинство историков, среди которых такие известные исследователи, как А. фон Домашевски, В. Гардтгаузен, Г. Буасье, В. Друманн,
В их трудах «теория фасада» получила дальнейшее развитие. Ее основная идея — это несоответствие «формы» и «содержания» нового государственного строя. Заявления Августа о «восстановлении» Республики входят в противоречие с реальным положением дел, при котором власть сосредотачивается в руках одного человека, опирающегося на армию и формирующийся бюрократический аппарат, вокруг его персоны зарождается религиозный культ. Таким образом, ситуация с «отказом» Октавиана от власти в 27 г. до н. э. и «передачей полномочий» сенату и народному собранию рассматривается как ширма, призванная с.12 завуалировать его единоличную власть. Очевидным подтверждением «лицемерия» и «двуличия» Августа, по мнению сторонников этой точки зрения, является «союз» Октавиана с «республиканцами» в начале его политической карьеры, «предательство» Цицерона, а также призывы к восстановлению «свободы» (libertas) во время борьбы за власть. С последними утверждениями тесно связаны попытки некоторых историков объяснить присутствие «республиканских элементов» в новом политическом строе влиянием идейных установок Цицерона на формирование Принципата30.
Вместе с тем выводы поборников «теории фасада» значительно обесцениваются из-за того, что «республиканизм» Августа рассматривался с конституционных позиций, а якобы «республиканские» деяния и поступки Октавиана использовались как косвенные положения, чтобы еще раз уличить первого императора в лицемерии и придать солидности подобным рассуждениям.
Таким образом, к 20—
Первые специальные работы, в которых рассматривалось пропагандистское противостояние Октавиана и М. Антония, появились в конце 20-х — середине
Также следует упомянуть главу «Война Востока против Запада» в десятом томе «Кембриджской древней истории»33. Блестяще написанная
Ж. Гаже пошел дальше изучения пропагандистской борьбы периода Второго триумвирата и обратился к исследованию идеологии раннего Принципата. Он сосредоточил свои усилия на изучении религиозных аспектов идеологии режима Августа. По его мнению, важную роль в обосновании единоличной власти императора сыграли такие ключевые понятия, как «власть трибуна», «римский мир», «идея римского триумфа» и «гений императора», которые обладали особым сакральным и мистическим значением в глазах современников Октавиана. Такие взгляды активно подпитывались широко распространившимися эллинистическими представлениями о единовластии, свой вклад внесли и некоторые идеи стоической философии34. Но вряд ли можно серьезно говорить о мистическом восприятии tribunicia potestas и прочего в I в. до н. э. Кроме того, возражения вызывает заявление Ж. Гаже о большом влиянии восточных монархических идей на политическую жизнь Рима того времени. Свои штудии историк продолжил и позднее, уделив особое внимание месту и значению образа Аполлона в становлении власти Августа35.
Если в целом взглянуть на работы
Однако наибольшего выражения «теория фасада» достигла в фундаментальном труде английского историка Р. Сайма «Римская с.14 революция»38. Автор считал, что в I в. до н. э. в Риме произошла революция, выразившаяся заменой у власти старого нобилитета новой олигархией. «Революционным вождем» последней был Октавиан. Одержав победу, он пошел на компромисс со своими противниками, на что и указывают «республиканские» лозунги
Вместе с тем исследователь уделил значительное внимание идеологии. Он разобрал ключевые термины, использовавшиеся в политической борьбе эпохиРеспублики, важнейшим из которых, по его мнению, был лозунг libertas39. Р. Сайм справедливо указал на то, что «свобода» была многозначным понятием. Под libertas сторонники сената подразумевали не «личную свободу», а прежде всего dignitas, то есть совокупность политических прав знати. Но Октавиан наполнил его монархическим смыслом. Теперь он знаменовал не «свободу», а возвращение к мирной жизни40. Отдельный раздел «Организация мнения» Р. Сайм посвятил пропаганде Августа, где в сжатом виде описал ее составные части: литературный патронаж, идеализацию прошлого, монументальную и монетную агитации и т. д. Эти меры должны были узаконить и легализовать единоличную власть первого императора41.
Попытку отстоять точку зрения сторонников «теории республиканизма Августа» предпринял М. Хэммонд42. Отталкиваясь от рассуждений Т. Моммзена, он полагал, что Август занимал только экстраординарную магистратуру, делегированную ему сенатом, и в этом смысле ничем не отличался от позднереспубликанских полководцев, наделенных чрезвычайными полномочиями. Нагромождение титулов и полномочий исследователь поясняет в духе Г. Ферреро: к этим шагам Августа вынуждали абсентеизм и бездеятельность аристократии43. Длительное нахождение у власти принцепса объясняется его желанием убедиться в успехе своей политики. Октавиан на самом деле считал себя «слугой сената», поэтому даже в годы триумвирата он склонялся к «республиканизму», в отличие от «деспотизма» М. Антония. Использование лозунгов res publica restituta, libertas говорит о том, что принцепс действительно восстановил Республику44. Позднее, чувствуя явную противоречивость своей гипотезы, в отдельной статье М. Хэммонд объявил, что суть проблемы заключается в том, с.15 считал ли сам себя Октавиан монархом. Поэтому на первое место ученый поставил вопрос об «искренности» Августа. Однако для его решения, по мнению исследователя, что весьма симптоматично, недостаточно «научной объективности… часто суждения должны опираться на интуитивную оценку, а не на просчитанное доказательство». Исходя из такой «методологии», очевидно, что М. Хэммонд сделал выбор в пользу «искренности» Октавиана45.
После Второй мировой войны интерес к идеологии раннего Принципата усилился. В этот период вышли еще три фундаментальные монографии
В 50—
Большую роль в изучении становления идеологии эпохи Августа сыграл один из наиболее тонких знатоков римской истории I в. до н. э. — А. Альфёльди. Он, избрав нумизматический материал в качестве основного для своих штудий, впервые показал те пути, по которым шло становление императорскойизобразительной символики49, описал основные черты политической пропаганды на монетах во времена Римской республики и Второго триумвирата50, указал на значение нумизматической агитации в навязывании римскому обществу тех или иных представлений об Августе и его «идеальных» достоинствах51.
В это время появляются первые работы советских историков, где идеология поставлена в центр исследований. В частности, это статьи с.16
В 70-х — начале
Публикация новых и переиздание старых сборников по римской нумизматике56 подтолкнули исследователей к более глубокому анализу монетных типов и влияния на них официальных идеологических установок. В результате ревизии подверглись выводы А. Альфёльди о большой значимости «нумизматической пропаганды» в идеологической борьбе в эпоху Поздней римской республики и раннего Принципата. Еще в
Нужно сказать, что полемика о сущности «нумизматической пропаганды», несомненно, продвинула вперед наши знания об идеологии эпохи Августа в целом. Однако не следует забывать, что в период гражданских войн 40—
В то же время были подвергнуты сомнениям традиционные взгляды на значение лозунга res publica restituta во времена правления Августа. Независимо друг от друга Ф. Миллар и
Кроме того, специально нужно отметить появление первых обзорных работ по идеологии эпохи Августа. Е. Зографска в общих чертах рассмотрела формирование идеологии Августа с позиций «теории фасада». В ее статье встречаются все основные доводы сторонников этой точки зрения. Так, «гениальность» Октавиана заключалась в том, что после прихода к власти он отказался от «монархических» идей Цезаря и облек свою власть в «республиканские одежды». При этом определяющее влияние на обоснование нового режима оказали идеи Цицерона, опиравшиеся на староримские традиции и греческую политическую теорию65.
С другой стороны, В. де Соуза, наоборот, разбил идеологическую политику Августа на составляющие: индивидуализация жизни в римском обществе, религия, традиция, идеологические лозунги, ведение войн, строительство, проведение игр — и осветил их по отдельности. Заслугой исследователя с.19 является попытка дать развитие семантики таких лозунгов, как pax, pietas, clementia, libertas, во время Поздней республики и раннего Принципата66. Однако она во многом неудачна из-за того, что автор отказывается от определения «партийной» принадлежности того или иного лозунга (за исключением clementia) в период Поздней республики. В результате складывается устойчивое впечатление либо о заимствовании Августом «республиканской» фразеологии, либо о «лицемерии» принцепса.
Оригинальная концепция развития идеологии во времена правления Августа была предложена
Масштабную перестройку претерпела «теория фасада» (за исключением некоторых историков, оставшихся на старых позициях)77. В работах Ф. Миллара, Д. Кинаста, П. Цанкера,
Попытки вышеназванных исследователей показать связь и взаимовлияние между императором и римским обществом на уровне изобразительной традиции и невербальных образов, вполне очевидно, следует признать весьма успешными. Эти изыскания продвинули вперед наши знания об официальной идеологии раннего Принципата. Однако недостатком работ, на наш взгляд, является подчеркивание значимости «республиканских источников» в идеологических мероприятиях Августа для обоснования его монархической власти, в то время как значение этих «источников» в эпоху Поздней республики не разъясняется. Это, в свою очередь, ведет к неправильной, с нашей точки зрения, интерпретации места того или иного лозунга в идеологической политике Августа, а также поступков самого императора.
В рамках «модернизированной» «теории фасада» тщательному и всестороннему изучению подверглась пропагандистская борьба во времена Второго триумвирата. П. Вальманн в фундаментальной монографии «Triumviri rei publicae constituendae. Изыскания к политической пропаганде в эпоху Второго триумвирата», наряду с агитацией противников Октавиана, подробно проследил эволюцию пропагандистских лозунгов наследника Цезаря, которые служили, по его мнению, оправданию незаконной власти Августа79.
С другой стороны, можно говорить о появлении нового направления, зародившегося на стыке «теории фасада» и «теории республиканизма»83, для которого мы приняли условное название «интегральная концепция»84. Его сущность заключается в том, что в идеологии Августа имело место сложное переплетение республиканских традиций и монархических тенденций в рамках непостоянной, развивающейся в сторону монархии политической системы. Исходя из этого, в пределах «интегральной концепции» существуют колебания в оценках сущности режима Августа. Некоторые историки подчеркивают преобладание монархических элементов в идеологии Августа, другие — смешение разнохарактерных тенденций без превалирования какой-либо из них, тогда как третьи — примат политики «республиканизма».
Впервые, еще в середине
с.23 Одним из первых Принципат как совокупность разнонаправленных тенденций стал рассматривать Э. Уоллас-Хэдрилл. В ряде статей он наряду с «монархическими» аспектами выделяет и «республиканские», что ведет к дальнейшим выводам о том, что новый политический строй имел такой важный признак, как амбивалентность, которая была характерна для всех основных черт режима Августа86. В статье «Civilis princeps: между гражданином и монархом» исследователь находит это различие в двух моделях поведения принцепса. Civilitas характеризует поведение Августа как обычного гражданина, а superbia — его «монархические» поступки. Церемониал civilitas — это реверанс Октавиана в сторону Республики, традиционалистские сантименты, бравшие начало в Фарсальском сражении и самоубийстве Катона, другими словами, реальное выражение компромисса, заключенного между императором и высшими сословиями87. В другой статье «Изображение и власть в чеканке Августа» Э. Уоллас-Хэдрилл доказывает, что выпуски монет с «монархическим» содержанием, несущих изображения императора, символы его власти и почестей, и «республиканские» эмиссии возрожденных с 19 по 13 гг. до н. э. сенатских коллегий монетариев для чеканки золота и серебра являются подтверждением существования определенного баланса между «республиканскими» и «имперскими» тенденциями88. Впрочем, по мнению исследователя, в действительности ранний Принципат был автократической системой, а его «республиканские» черты не были доминантными и уже к середине правления Августа потеряли свою силу и значение.
Х. Майер, следуя в фарватере подобных рассуждений, в то же время значительно корректирует место «республиканских» аспектов в идеологии эпохи Августа. Обстоятельства заставляли Октавиана, который отталкивался от политики М. Антония, играть роль «защитника» интересов сената и Рима. «Играя в гражданские игры» и неизменно идя на компромиссы с сенатом, он, тем не менее, всякий раз укреплял свои властные позиции. Подобное поведение было вынужденным, так как «создать альтернативу тому, что было в Риме традиционным, можно было лишь путем поддержки самой традиции». В результате принцепс скрывался за маской: будучи на самом деле монархом, он играл роль первого гражданина89.
М. Деттенхофер рассматривает переход от Республики к Принципату как перманентную «конкуренцию»: вначале между Октавианом и М. Антонием, потом между Октавианом и сенатом и затем между domus Augusta и res publica. В конце концов автократия, установленная в 27 г. до н. э., сменяется в 17 г. до н. э. монархией91.
В свою очередь М. Штротман также говорит об учреждении Принципата как о долгом процессе, на разных этапах которого превалируют те или иные доминантные идеи, соответствовавшие ключевым понятиям идеологии Августа. Так, период с 43 по 17 гг. до н. э. характеризуется термином restitutio (восстановление), указывающим на важное значение в это время «республиканских» коннотаций; период с 17 по 2 гг. до н. э. определяется понятием saeculum (столетие), свидетельствующим о произошедших изменениях в сторону монархии; период с 2 г. до н. э. поясняется титулом pater patriae (отец отечества), говорящим об окончательном утверждении монархии92.
В целом дуалистический характер Принципата и существование в официальной идеологии «республиканского» и «монархического» аспекта, из которых последний преобладал, признают многие ученые. Среди них
Впрочем, некоторые ученые отстаивают особую важность «республиканских» тенденций, конечно поддерживая тезис о дуализме Принципата.
Примечательно, что в вышедшей в 1993 г. статье «“Традиционализм” в политике Октавиана-Августа — ментально-исторический аспект» известный немецкий историк
На преемственность принципата Августа с Республикой и ее традициями указывает В. Эдер. Он делит период от смерти Юлия Цезаря до прихода к власти Тиберия на пять временных отрезков, которые, по его мнению, отразили «сползание» от Республики к Принципату. Это нашло отражение в идеологии нового государственного строя, основой которой стала «республиканская» традиция. Подтверждает это и стремление Августа создать миф о государстве, а не о правителе96.
В своем исследовании «Республиканская монархия: метаморфозы идеологии и политики императора Августа»
К подобным выводам приходит и Дж. де Роуз Эванс. В монографии «Искусство убеждения: политическая пропаганда от Энея до Брута» она рассматривает влияние образов легендарных римских героев и царей на пропагандистские установки позднереспубликанской эпохи и принципата Августа. Что касается Октавиана, то, согласно автору, он широко использовал почитаемые римлянами фигуры Энея и Ромула, чтобы пояснить в разные периоды свою позицию относительно государства и подчеркнуть свой моральный статус в сравнении с римской олигархией. Также мифы об Энее и Ромуле должны были демонстрировать благочестие и военную доблесть императора. Таким образом, августовская пропаганда не только широко использовала «республиканский» аспект, но даже выглядела как заключительная стадия республиканской пропаганды98.
с.26 Сходную точку зрения о постепенном формировании автократической системы с сильным преобладанием «республиканских» аспектов в официальной идеологии Августа на начальном этапе и относительно устойчивым влиянием в дальнейшем поддерживают Э. Грюэн,
Между тем Н. Ханнестад, посвятив свое исследование влиянию имперской политики на римское искусство, в отношении Августа не решается отдать предпочтение «республиканизму» или «монархизму». Автор отмечает «горячее желание» Октавиана выглядеть сторонником «республиканской» традиции и его намерение восстановить Республику. Однако в римском искусстве Н. Ханнестад видит два направления: «республиканское», на что указывает опора принцепса на национальную, антикварную идеи, и «монархическое», например, стремление Августа подражать Александру Македонскому (imitatio Alexandri)100.
Равным образом К. Галински в капитальной работе «Культура эпохи Августа» отказывается признать преобладание той или иной тенденции и заявляет, что смешение старого и нового как раз и было отличительным признаком времени правления Августа. С одной стороны, нельзя сомневаться в том, что Октавиан пришел к власти и что он хотел править, с другой стороны, он обладал не potestas, а auctoritas, то есть руководил государственными делами на основе морального авторитета. Урегулирование 27 г. до н. э. открыло путь к продолжительному процессу утверждения монархии, но «восстановление» res publica было не политическим одномоментным актом, а реализовывавшейся программой возрождения традиционных «республиканских» ценностей и идеалов, в чем, по мнению самих римлян, и заключалась сила и мощь государства101.
В целом вклад сторонников «интегральной концепции» в разработку вопроса о сущности идеологии в эпоху Августа весьма значителен. Стоит только сказать, что они за последние десятилетия опубликовали в несколько раз больше научных трудов по рассматриваемой теме, чем все их предшественники до этого. Однако в этих работах нетрудно заметить некоторые недостатки и недочеты. В частности, нет общей картины эволюции значений политических терминов и идеологических лозунгов во второй половине I в. до н. э., не поставлен вопрос о влиянии идеологических установок «оптиматов» и «популяров» на официальную фразеологию времен раннего Принципата. Неприемлемо выглядит попытка поставить знак равенства между терминами «республиканский», с.27 «республиканизм» и «традиционный», «традиционализм». Все это ведет, на наш взгляд, к недостаточно обоснованным выводам и трактовкам.
Как мы видим, количество научной литературы, посвященной изучению сущности режима Августа и его идеологических основ, чрезвычайно велико. Однако до сих пор вопрос о сущности и направленности идеологии раннего Принципата остается нерешенным и крайне дискуссионным, на что указывает хотя бы многочисленность концепций, точек зрения и гипотез, посвященных его интерпретации. Разработанные в историографии наиболее значительные подходы («теория фасада», «теория республиканизма», «интегральная концепция») содержат определенные недочеты и недостатки, которые не позволяют полностью признать выводы их сторонников. К пересмотру устоявшихся точек зрения в современной историографии ведет, по нашему мнению, и неоднозначная трактовка многими исследователями ключевых политических лозунгов эпохи Августа, из которой следуют недостаточно обоснованные выводы и весьма сомнительные интерпретации намерений и поступков первого императора. Также дальнейшей доработки требуют многие частные вопросы, до сегодняшнего дня вызывающиерасхождение в оценках и трактовках. Все это дает нам возможность вновь обратиться к изучению официальной идеологии эпохи императора Августа, уделив особое внимание ее генезису.
ПРИМЕЧАНИЯ
