А. Н. Токарев

Становление официальной идеологии принципата императора Августа

Токарев А. Н. Становление официальной идеологии принципата императора Августа. Харьков: Харьковский национальный университет им. В. Н. Каразина, 2011.

Заклю­че­ние

с.189 Источ­ни­ком для фор­ми­ро­ва­ния офи­ци­аль­ной идео­ло­гии прав­ле­ния Авгу­ста послу­жи­ли опре­де­лен­ные идеи, кон­цеп­ции и идео­ло­ге­мы эпо­хи Позд­ней рим­ской рес­пуб­ли­ки, кото­рые актив­но исполь­зо­ва­лись раз­лич­ны­ми сила­ми в борь­бе за власть и вли­я­ние. Соот­вет­ст­вен­но, поли­ти­че­ская фра­зео­ло­гия Позд­ней рим­ской рес­пуб­ли­ки ста­ла осно­вой для лозун­гов и про­па­ган­дист­ских шаб­ло­нов эпо­хи ран­не­го Прин­ци­па­та.

Поли­ти­че­ская борь­ба в эпо­ху Позд­ней рес­пуб­ли­ки име­ет свои отли­чи­тель­ные чер­ты. В Древ­нем Риме не суще­ст­во­ва­ло поли­ти­че­ских пар­тий, как счи­та­ют сто­рон­ни­ки «тра­ди­ци­он­но­го» направ­ле­ния. На внут­рен­нюю и внеш­нюю поли­ти­ку пыта­лись ока­зы­вать вли­я­ние отдель­ные поли­ти­ки-ари­сто­кра­ты и ари­сто­кра­ти­че­ские коте­рии (объ­еди­не­ния ноби­лей вокруг поли­ти­ка-лиде­ра, кото­рые состав­ля­ли его con­si­lium, куда вхо­ди­ли «дру­зья», род­ст­вен­ни­ки и поли­ти­че­ские сто­рон­ни­ки). Совер­шен­но некоррект­но исполь­зо­вать для их обо­зна­че­ния латин­ский тер­мин fac­tio, так как этот тер­мин при­над­ле­жал поли­ти­че­ско­му лек­си­ко­ну «попу­ля­ров» и исполь­зо­вал­ся оппо­зи­ци­он­ны­ми писа­те­ля­ми для харак­те­ри­сти­ки оли­гар­хи­че­ской кли­ки ноби­ли­те­та вооб­ще, а не каких-либо отдель­ных поли­ти­че­ских групп в его среде.

В пери­о­ды внут­рен­них раздо­ров воз­ни­ка­ли более круп­ные аморф­ные груп­пи­ров­ки, име­но­вав­ши­е­ся par­tes, кото­рые вклю­ча­ли в себя как сто­рон­ни­ков, так и про­сто «сочув­ст­ву­ю­щих». Отли­чи­тель­ны­ми чер­та­ми этих груп­пи­ро­вок были пер­со­ни­фи­ци­ро­ван­ность и дуа­лизм. Но самым важ­ным было то, что ни у одно­го из этих поли­ти­че­ских объ­еди­не­ний не было сво­ей «пар­тий­ной идео­ло­гии», в то вре­мя как в позд­не­рес­пуб­ли­кан­ской поли­ти­че­ской идео­ло­гии наблюда­ют­ся две чет­ко про­сле­жи­ваю­щи­е­ся и про­ти­во­сто­я­щие друг дру­гу тен­ден­ции. Это было вызва­но суще­ст­во­ва­ни­ем двух «идей­но-поли­ти­че­ских» тече­ний, носив­ших назва­ния op­ti­ma­tes (или bo­ni) и po­pu­la­res, кото­рые как раз идео­ло­ги­че­ски и обу­слав­ли­ва­ли раз­ви­тие сопер­ни­че­ства меж­ду кон­ку­ри­ру­ю­щи­ми сто­ро­на­ми. Боль­шин­ство из них, объ­еди­нен­ные в коте­рии и опи­рав­ши­е­ся на сенат, разде­ля­ли взгляды «опти­ма­тов», дру­гая часть, поли­ти­че­ские аут­сай­де­ры, дей­ст­вуя через народ­ное собра­ние, исполь­зо­ва­ли трак­тов­ки «попу­ля­ров».

Нема­ло­важ­ной осо­бен­но­стью позд­не­рес­пуб­ли­кан­ской идео­ло­гии было исполь­зо­ва­ние в поли­ти­че­ской аги­та­ции и сто­рон­ни­ка­ми «опти­ма­тов», и сто­рон­ни­ка­ми «попу­ля­ров» одних и тех же обще­рим­ских с.190 тра­ди­ци­он­ных цен­но­стей. Это дало воз­мож­ность подав­ля­ю­ще­му боль­шин­ству иссле­до­ва­те­лей гово­рить о позд­не­рес­пуб­ли­кан­ской идео­ло­гии, как о чем-то цель­ном. В резуль­та­те даже появи­лись совре­мен­ные тер­ми­ны, обо­зна­чаю­щие этот фено­мен, — «рес­пуб­ли­ка­низм» и «тра­ди­цио­на­лизм», меж­ду кото­ры­ми мно­гие ста­вят знак равен­ства. Но про­веден­ный нами раз­бор основ­ных поли­ти­че­ских лозун­гов «опти­ма­тов» и «попу­ля­ров» res pub­li­ca, li­ber­tas и pax пока­зал, что в их трак­тов­ках суще­ст­ву­ют кар­ди­наль­ные отли­чия.

Сто­рон­ни­ки сена­та трак­то­ва­ли поня­тие res pub­li­ca как «res pub­li­ca om­nium bo­no­rum (общее дело всех чест­ных)», что в мир­ное вре­мя озна­ча­ло государ­ст­вен­ный строй, при кото­ром op­ti­ma­tes зани­ма­ли гос­под­ст­ву­ю­щее поло­же­ние в государ­стве, а во вре­мя граж­дан­ских неурядиц — защи­ту «дела опти­ма­тов», то есть борь­бу за вос­ста­нов­ле­ние преж­не­го поло­же­ния op­ti­ma­tes в государ­стве. Li­ber­tas они рас­смат­ри­ва­ли не как «лич­ную сво­бо­ду», а как воз­мож­ность сво­бод­но зани­мать­ся государ­ст­вен­ны­ми дела­ми. Pax озна­чал защи­ту вла­сти «опти­ма­тов» любой ценой и не был попу­ляр­ным сре­ди широ­ких сло­ев рим­ско­го обще­ства. Таким обра­зом, в устах op­ti­ma­tes li­be­ra res pub­li­ca, li­ber­tas, pax выра­жа­ли в первую оче­редь закон­ность их гос­под­ст­ву­ю­ще­го поло­же­ния в государ­стве. Мало того, они свя­зы­ва­ли нали­чие этих цен­но­стей в государ­стве с суще­ст­во­ва­ни­ем сво­ей вла­сти, а в слу­чае ее утра­ты долж­ны были исчез­нуть и «пра­виль­ный» государ­ст­вен­ный строй, и сво­бо­да, и граж­дан­ское согла­сие. Оче­вид­но, что эти лозун­ги не были «нацио­наль­ны­ми», при­ни­мае­мы­ми все­ми сло­я­ми рим­ско­го обще­ства. Они выра­жа­ли идео­ло­ги­че­ские взгляды лишь ее неболь­шой части, а имен­но части рим­ской ари­сто­кра­тии, имев­шей непо­сред­ст­вен­ный доступ к управ­ле­нию государ­ст­вом.

Со сво­ей сто­ро­ны ноби­ли-аут­сай­де­ры, опи­рав­ши­е­ся в сво­ей поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти на народ­ное собра­ние, вынуж­де­ны были отра­жать в таких же лозун­гах идеи суве­ре­ни­те­та рим­ско­го наро­да и его гла­вен­ства в государ­стве. Сто­рон­ни­ки «попу­ля­ров» под res pub­li­ca под­ра­зу­ме­ва­ли «общее дело все­го наро­да», а в неко­то­рых слу­ча­ях даже «дело плеб­са». Под «сво­бо­дой» они пони­ма­ли «поли­ти­че­скую сво­бо­ду» плеб­са, кото­рая исчез­ла из-за того, что «пре­ступ­ная груп­па» ноби­лей захва­ти­ла власть в государ­стве. Под этим лозун­гом они боро­лись со сво­и­ми поли­ти­че­ски­ми про­тив­ни­ка­ми. К pax сре­ди po­pu­la­res были раз­лич­ные под­хо­ды: часть из них не исполь­зо­ва­ла это поня­тие, дру­гая — актив­но употреб­ля­ла его в поли­ти­че­ской борь­бе. Эту тра­ди­цию уна­сле­до­ва­ла «цеза­ри­ан­ская» par­tes, в резуль­та­те чего этот лозунг стал фир­мен­ным зна­ком «цеза­ри­ан­цев».

Из все­го это­го выте­ка­ет то, что рим­ский «рес­пуб­ли­ка­низм» сле­ду­ет свя­зы­вать имен­но с идео­ло­ги­ей «чест­ных», после­до­ва­тель­но отста­и­вав­ших суще­ст­во­ва­ние сена­тор­ско­го режи­ма. Так­же ясно, что поня­тия «тра­ди­цио­на­лизм» и «рес­пуб­ли­ка­низм» нель­зя рас­смат­ри­вать как нечто с.191 тож­де­ст­вен­ное. Оче­вид­но, что «рес­пуб­ли­ка­низм» у́же и явля­ет­ся толь­ко частью «тра­ди­цио­на­лиз­ма», кото­рый был осно­вой не толь­ко для идео­ло­гии op­ti­ma­tes, но так­же и для идео­ло­гии po­pu­la­res. Соот­вет­ст­вен­но, перед нами наряду с «рес­пуб­ли­ка­низ­мом» (взгляды «опти­ма­тов») появ­ля­ют­ся еще две воз­мож­ные осно­вы для офи­ци­аль­ной идео­ло­гии ран­не­го Прин­ци­па­та: «тра­ди­цио­на­лизм» и поли­ти­че­ская идео­ло­гия «попу­ля­ров».

Гово­ря о ста­нов­ле­ния идео­ло­ги­че­ских обра­зов Окта­ви­а­на, сле­ду­ет отка­зать­ся от одно­го из мифов, соглас­но кото­ро­му про­па­ган­да анти­це­за­ри­ан­цев ока­за­ла боль­шое вли­я­ние на идео­ло­ги­че­скую поли­ти­ку наслед­ни­ка Цеза­ря. Ком­плекс­ный ана­лиз «речи» Г. Кас­сия и нумиз­ма­ти­че­ско­го мате­ри­а­ла пока­зы­ва­ет, что наряду с маги­ст­раль­ной идео­ло­ги­че­ской уста­нов­кой «опти­ма­тов» сто­рон­ни­ки М. Бру­та и Г. Кас­сия сами актив­но исполь­зо­ва­ли лозун­ги и про­па­ган­дист­ские кли­ше «цеза­ри­ан­цев». Созна­тель­но заим­ст­во­вать удач­ные идео­ло­ги­че­ские лозун­ги или акции, харак­тер­ные для «цеза­ри­ан­цев», вынуж­да­ла «осво­бо­ди­те­лей» сла­бость их идео­ло­ги­че­ских пози­ций сре­ди плеб­са вете­ра­нов.

Что каса­ет­ся само­го Окта­ви­а­на, то его пер­во­сте­пен­ны­ми зада­ча­ми в нача­ле поли­ти­че­ской карье­ры были лега­ли­за­ция сво­ей дея­тель­но­сти и созда­ние у вете­ра­нов и плеб­са обра­за «ново­го Цеза­ря». В это вре­мя ни один из его поступ­ков нель­зя пря­мо интер­пре­ти­ро­вать как «рес­пуб­ли­кан­скую» акцию. В сво­ей дея­тель­но­сти наслед­ник дик­та­то­ра опи­рал­ся на тра­ди­ци­он­ные рим­ские пред­став­ле­ния и широ­ко исполь­зо­вал «цеза­ри­ан­ские» лозун­ги. Но, самое глав­ное, его дея­тель­ность абсо­лют­но чет­ко впи­сы­ва­ет­ся в рам­ки поли­ти­ки «попу­ля­ров», ведь созда­ние обра­за «ново­го Цеза­ря» тре­бо­ва­ло от него под­ра­жа­ния дей­ст­ви­ям «попу­ля­ра» Юлия Цеза­ря.

В середине 30-х гг. до н. э. Окта­виан так­же не имел зна­чи­тель­но­го вли­я­ния сре­ди рим­ской ари­сто­кра­тии и тем более сре­ди сто­рон­ни­ков сенат­ской res pub­li­ca. Его под­дер­жи­ва­ла лишь неболь­шая часть ноби­лей, видев­ших в нем воз­мож­ность для удо­вле­тво­ре­ния сво­их поли­ти­че­ских амби­ций. В это вре­мя он выдви­нул новые лозун­ги, кото­рые не при­над­ле­жа­ли к поли­ти­че­ско­му лек­си­ко­ну «пом­пе­ян­цев»: pax, se­cu­ri­tas, pros­pe­ri­tas. Основ­ной чер­той его поли­ти­ки в сфе­ре идео­ло­гии после бит­вы при Нав­ло­хе ста­ли лозун­ги мира, ста­биль­но­сти и про­цве­та­ния. Фак­ти­че­ски все меро­при­я­тия три­ум­ви­ра были в первую оче­редь направ­ле­ны на ста­би­ли­за­цию обще­ст­вен­ных отно­ше­ний. Заяв­ле­ни­я­ми о сло­же­нии сво­их пол­но­мо­чий Окта­виан стре­мил­ся пере­иг­рать сво­его сопер­ни­ка в попыт­ке заво­е­вать под­держ­ку сена­то­ров, в том чис­ле и вер­нув­ших­ся после Путе­о­лан­ско­го согла­ше­ния ноби­лей. Такие заяв­ле­ния были толь­ко «общим местом» в про­па­ган­де раз­лич­ных par­tes в эпо­ху Вто­ро­го три­ум­ви­ра­та.

Вре­мя перед Актий­ской бит­вой харак­те­ри­зу­ет­ся еще бо́льшим отхо­дом от исполь­зо­ва­ния «пар­тий­ной» идео­ло­гии, хотя буду­щий с.192 прин­цепс про­дол­жал исполь­зо­вать акции «попу­ля­ров». Теперь на пер­вый план выхо­дит про­па­ган­да тра­ди­ци­он­ных рим­ских цен­но­стей. Фор­ми­ру­ет­ся новый образ Окта­ви­а­на как удач­ли­во­го пол­ко­во­д­ца и защит­ни­ка этих цен­но­стей, кото­ро­му про­ти­во­сто­ит раз­вра­щен­ный Восто­ком М. Анто­ний.

Победа в бит­ве при Акции сде­ла­ла Окта­ви­а­на еди­но­лич­ным пра­ви­те­лем, но вме­сте с тем поста­ви­ла его в дву­смыс­лен­ное поло­же­ние, так как он фак­ти­че­ски узур­пи­ро­вал власть. Это заста­ви­ло Окта­ви­а­на при­ло­жить боль­шие уси­лия в сфе­ре про­па­ган­ды для оправ­да­ния сво­их дей­ст­вий. Одним из прин­ци­пи­аль­но важ­ных реше­ний ста­ло про­веде­ние в 28—27 гг. до н. э. res­ti­tu­tio rei pub­li­cae, выра­зив­ше­е­ся в «вос­ста­нов­ле­нии» всех сфер государ­ства, кото­рое было широ­ко раз­ре­кла­ми­ро­ва­но, хотя это было не реше­ни­ем насущ­ных про­блем, а толь­ко про­па­ган­дист­ской акци­ей. Ника­ко­го «вос­ста­нов­ле­ния» Рес­пуб­ли­ки в 27 г. до н. э. не было, Август толь­ко уза­ко­нил свою власть, полу­чив про­кон­суль­ский импе­рий на 10 лет. И навяз­чи­вые напо­ми­на­ния о заслу­гах Авгу­ста в «вос­ста­нов­ле­нии государ­ства», кото­рые сов­па­да­ли с окон­ча­ни­ем сро­ков его пол­но­мо­чий, толь­ко под­твер­жда­ют это.

Совер­шен­но необос­но­ван­ным явля­ет­ся широ­ко рас­про­стра­нен­ное в исто­рио­гра­фии мне­ние, соглас­но кото­ро­му Окта­виан исполь­зо­вал в сво­ей про­па­ган­де «опти­мат­скую» интер­пре­та­цию li­ber­tas. На самом деле он вос­поль­зо­вал­ся «попу­ляр­ской» трак­тов­кой лозун­га vin­dex li­ber­ta­tis (po­pu­li Ro­ma­ni) для того, чтобы под­черк­нуть идео­ло­ги­че­ские раз­ли­чия со сво­и­ми про­тив­ни­ка­ми. Но в то же вре­мя Август стал вкла­ды­вать в него новое содер­жа­ние, в резуль­та­те чего поня­тие «сво­бо­да» все чаще ста­ли пере­осмыс­ли­вать в каче­стве сино­ни­ма таких слов, как pax и se­cu­ri­tas.

Важ­ным зве­ном в про­па­ган­де еди­но­лич­ной вла­сти Авгу­ста ста­ла «мир­ная» аги­та­ция. Не при­хо­дит­ся гово­рить о свя­зи «мир­ной» аги­та­ции с воз­рож­де­ни­ем «рес­пуб­ли­кан­ских» тра­ди­ций и тем более с «вос­ста­нов­ле­ни­ем» Рес­пуб­ли­ки, но так­же и нель­зя согла­сить­ся с той точ­кой зре­ния, соглас­но кото­рой пер­вый рим­ский импе­ра­тор толь­ко копи­ро­вал образ pa­ci­fi­ca­tor, исполь­зо­вав­ший­ся Юли­ем Цеза­рем. Зна­че­ние pax на про­тя­же­нии послед­них деся­ти­ле­тий I в. до н. э. посте­пен­но транс­фор­ми­ро­ва­лось от про­сто­го поня­тия, выра­жаю­ще­го согла­сие в граж­дан­ском кол­лек­ти­ве, до поли­се­ман­тич­ной идеи, одно­вре­мен­но свя­зан­ной и с бла­го­ден­ст­ви­ем рим­ской общи­ны, и с лич­но­стью одно­го чело­ве­ка, объ­еди­ня­ю­ще­го в себе как чер­ты победо­нос­но­го пол­ко­во­д­ца, так и образ пода­те­ля мира и про­цве­та­ния.

Под­твер­жде­ни­ем пре­об­ла­да­ния «монар­хи­че­ских» тен­ден­ций в офи­ци­аль­ной идео­ло­гии в 20-е гг. до н. э. ста­ло при­ня­тие прин­цеп­сом ново­го име­ни Augus­tus. Это сло­во было доста­точ­но спе­ци­фи­че­ским тер­ми­ном, отно­ся­щим­ся к сфе­ре куль­та и рели­гии, кото­рый харак­те­ри­зо­вал вещи и поня­тия, тес­но свя­зан­ные с бога­ми, и при­ня­тие его в каче­стве име­ни с.193 было откро­вен­ным вызо­вом рес­пуб­ли­кан­ским тра­ди­ци­ям. Выбор Окта­виа­ном ново­го име­ни, как латин­ско­го, так и его гре­че­ско­го ана­ло­га, был осо­знан­ным и тща­тель­ным. Для него было важ­но, чтобы augus­tus и σε­βασ­τός выра­жа­ли его осо­бое поло­же­ние в рим­ском государ­стве, что осо­бен­но при­су­ще гре­че­ско­му име­ни, в кото­ром в боль­шей мере была выра­же­на идея еди­но­лич­ной вла­сти импе­ра­то­ра. Еще более ярко «монар­хи­че­ские» тен­ден­ции про­яви­лись в про­па­ган­де «доб­ро­де­те­лей» пер­во­го импе­ра­то­ра. Вру­че­ние Окта­виа­ну золо­то­го щита за его «муже­ство», «спра­вед­ли­вость», «мило­сер­дие» и «бла­го­че­стие» рез­ко про­ти­во­по­став­ля­ло его все­му рим­ско­му обще­ству и объ­яв­ля­ло его носи­те­лем мораль­но­го пре­вос­ход­ства. Рим­ля­нам посто­ян­но навя­зы­ва­лись идеи, что имен­но от Авгу­ста зави­се­ли бла­го­ден­ст­вие и про­цве­та­ние общи­ны.

Таким обра­зом, как в нача­ле сво­ей поли­ти­че­ской карье­ры, так и в 30—20-х гг. до н. э. Август не исполь­зо­вал «рес­пуб­ли­кан­скую» идео­ло­гию. Он опи­рал­ся на тра­ди­ци­он­ные рим­ские пред­став­ле­ния и поня­тия, широ­ко заим­ст­вуя позд­не­рес­пуб­ли­кан­скую тер­ми­но­ло­гию и поли­ти­че­ские лозун­ги, употреб­ляв­ши­е­ся в поли­ти­че­ской борь­бе эпо­хи Рес­пуб­ли­ки. Одна­ко, стре­мясь избе­жать воз­рож­де­ния оппо­зи­ции под фла­га­ми идео­ло­гии op­ti­ma­tes, он вся­че­ски под­чер­ки­вал «попу­ляр­ское» зву­ча­ние сво­ей аги­та­ции. Дру­ги­ми сло­ва­ми, идео­ло­гия ран­не­го Прин­ци­па­та не толь­ко не осно­вы­ва­лась на «рес­пуб­ли­ка­низ­ме», но и вся­че­ски про­ти­во­сто­я­ла ему. Меж­ду тем, исполь­зуя лозун­ги po­pu­la­res, осно­ван­ные на тра­ди­ци­он­ных рим­ских пред­став­ле­ни­ях, в несвой­ст­вен­ной им мане­ре и изме­няя их внут­рен­ний кон­текст и зна­че­ние, прин­цепс с их помо­щью навя­зы­вал рим­ско­му обще­ству монар­хи­че­ские идеи. Это про­яви­лось на про­тя­же­нии 20-х гг. до н. э., когда «монар­хи­че­ские» чер­ты офи­ци­аль­ной идео­ло­гии прин­ци­па­та Авгу­ста ста­ли доми­ни­ру­ю­щи­ми.

ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
1387643698 1303242327 1303308995 1401808253 1402831361 1403376232