Заключение
с.189 Источником для формирования официальной идеологии правления Августа послужили определенные идеи, концепции и идеологемы эпохи Поздней римской республики, которые активно использовались различными силами в борьбе за власть и влияние. Соответственно, политическая фразеология Поздней римской республики стала основой для лозунгов и пропагандистских шаблонов эпохи раннего Принципата.
Политическая борьба в эпоху Поздней республики имеет свои отличительные черты. В Древнем Риме не существовало политических партий, как считают сторонники «традиционного» направления. На внутреннюю и внешнюю политику пытались оказывать влияние отдельные политики-аристократы и аристократические котерии (объединения нобилей вокруг политика-лидера, которые составляли его consilium, куда входили «друзья», родственники и политические сторонники). Совершенно некорректно использовать для их обозначения латинский термин factio, так как этот термин принадлежал политическому лексикону «популяров» и использовался оппозиционными писателями для характеристики олигархической клики нобилитета вообще, а не каких-либо отдельных политических групп в его среде.
В периоды внутренних раздоров возникали более крупные аморфные группировки, именовавшиеся partes, которые включали в себя как сторонников, так и просто «сочувствующих». Отличительными чертами этих группировок были персонифицированность и дуализм. Но самым важным было то, что ни у одного из этих политических объединений не было своей «партийной идеологии», в то время как в позднереспубликанской политической идеологии наблюдаются две четко прослеживающиеся и противостоящие друг другу тенденции. Это было вызвано существованием двух «идейно-политических» течений, носивших названия optimates (или boni) и populares, которые как раз идеологически и обуславливали развитие соперничества между конкурирующими сторонами. Большинство из них, объединенные в котерии и опиравшиеся на сенат, разделяли взгляды «оптиматов», другая часть, политические аутсайдеры, действуя через народное собрание, использовали трактовки «популяров».
Немаловажной особенностью позднереспубликанской идеологии было использование в политической агитации и сторонниками «оптиматов», и сторонниками «популяров» одних и тех же общеримских с.190 традиционных ценностей. Это дало возможность подавляющему большинству исследователей говорить о позднереспубликанской идеологии, как о чем-то цельном. В результате даже появились современные термины, обозначающие этот феномен, — «республиканизм» и «традиционализм», между которыми многие ставят знак равенства. Но проведенный нами разбор основных политических лозунгов «оптиматов» и «популяров» res publica, libertas и pax показал, что в их трактовках существуют кардинальные отличия.
Сторонники сената трактовали понятие res publica как «res publica omnium bonorum (общее дело всех честных)», что в мирное время означало государственный строй, при котором optimates занимали господствующее положение в государстве, а во время гражданских неурядиц — защиту «дела оптиматов», то есть борьбу за восстановление прежнего положения optimates в государстве. Libertas они рассматривали не как «личную свободу», а как возможность свободно заниматься государственными делами. Pax означал защиту власти «оптиматов» любой ценой и не был популярным среди широких слоев римского общества. Таким образом, в устах optimates libera res publica, libertas, pax выражали в первую очередь законность их господствующего положения в государстве. Мало того, они связывали наличие этих ценностей в государстве с существованием своей власти, а в случае ее утраты должны были исчезнуть и «правильный» государственный строй, и свобода, и гражданское согласие. Очевидно, что эти лозунги не были «национальными», принимаемыми всеми слоями римского общества. Они выражали идеологические взгляды лишь ее небольшой части, а именно части римской аристократии, имевшей непосредственный доступ к управлению государством.
Со своей стороны нобили-аутсайдеры, опиравшиеся в своей политической деятельности на народное собрание, вынуждены были отражать в таких же лозунгах идеи суверенитета римского народа и его главенства в государстве. Сторонники «популяров» под res publica подразумевали «общее дело всего народа», а в некоторых случаях даже «дело плебса». Под «свободой» они понимали «политическую свободу» плебса, которая исчезла из-за того, что «преступная группа» нобилей захватила власть в государстве. Под этим лозунгом они боролись со своими политическими противниками. К pax среди populares были различные подходы: часть из них не использовала это понятие, другая — активно употребляла его в политической борьбе. Эту традицию унаследовала «цезарианская» partes, в результате чего этот лозунг стал фирменным знаком «цезарианцев».
Из всего этого вытекает то, что римский «республиканизм» следует связывать именно с идеологией «честных», последовательно отстаивавших существование сенаторского режима. Также ясно, что понятия «традиционализм» и «республиканизм» нельзя рассматривать как нечто с.191 тождественное. Очевидно, что «республиканизм» у́же и является только частью «традиционализма», который был основой не только для идеологии optimates, но также и для идеологии populares. Соответственно, перед нами наряду с «республиканизмом» (взгляды «оптиматов») появляются еще две возможные основы для официальной идеологии раннего Принципата: «традиционализм» и политическая идеология «популяров».
Говоря о становления идеологических образов Октавиана, следует отказаться от одного из мифов, согласно которому пропаганда антицезарианцев оказала большое влияние на идеологическую политику наследника Цезаря. Комплексный анализ «речи» Г. Кассия и нумизматического материала показывает, что наряду с магистральной идеологической установкой «оптиматов» сторонники М. Брута и Г. Кассия сами активно использовали лозунги и пропагандистские клише «цезарианцев». Сознательно заимствовать удачные идеологические лозунги или акции, характерные для «цезарианцев», вынуждала «освободителей» слабость их идеологических позиций среди плебса ветеранов.
Что касается самого Октавиана, то его первостепенными задачами в начале политической карьеры были легализация своей деятельности и создание у ветеранов и плебса образа «нового Цезаря». В это время ни один из его поступков нельзя прямо интерпретировать как «республиканскую» акцию. В своей деятельности наследник диктатора опирался на традиционные римские представления и широко использовал «цезарианские» лозунги. Но, самое главное, его деятельность абсолютно четко вписывается в рамки политики «популяров», ведь создание образа «нового Цезаря» требовало от него подражания действиям «популяра» Юлия Цезаря.
В середине
Время перед Актийской битвой характеризуется еще бо́льшим отходом от использования «партийной» идеологии, хотя будущий с.192 принцепс продолжал использовать акции «популяров». Теперь на первый план выходит пропаганда традиционных римских ценностей. Формируется новый образ Октавиана как удачливого полководца и защитника этих ценностей, которому противостоит развращенный Востоком М. Антоний.
Победа в битве при Акции сделала Октавиана единоличным правителем, но вместе с тем поставила его в двусмысленное положение, так как он фактически узурпировал власть. Это заставило Октавиана приложить большие усилия в сфере пропаганды для оправдания своих действий. Одним из принципиально важных решений стало проведение в 28—
Совершенно необоснованным является широко распространенное в историографии мнение, согласно которому Октавиан использовал в своей пропаганде «оптиматскую» интерпретацию libertas. На самом деле он воспользовался «популярской» трактовкой лозунга vindex libertatis (populi Romani) для того, чтобы подчеркнуть идеологические различия со своими противниками. Но в то же время Август стал вкладывать в него новое содержание, в результате чего понятие «свобода» все чаще стали переосмысливать в качестве синонима таких слов, как pax и securitas.
Важным звеном в пропаганде единоличной власти Августа стала «мирная» агитация. Не приходится говорить о связи «мирной» агитации с возрождением «республиканских» традиций и тем более с «восстановлением» Республики, но также и нельзя согласиться с той точкой зрения, согласно которой первый римский император только копировал образ pacificator, использовавшийся Юлием Цезарем. Значение pax на протяжении последних десятилетий I в. до н. э. постепенно трансформировалось от простого понятия, выражающего согласие в гражданском коллективе, до полисемантичной идеи, одновременно связанной и с благоденствием римской общины, и с личностью одного человека, объединяющего в себе как черты победоносного полководца, так и образ подателя мира и процветания.
Подтверждением преобладания «монархических» тенденций в официальной идеологии в
Таким образом, как в начале своей политической карьеры, так и в 30—
