Формирование Спартанского государства
(VIII—VI вв. до н. э.)

Часть I
ИСТОРИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ

1. ДОРИЙСКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ. ДОРИЙЦЫ В ЛАКОНИИ.

В клас­си­че­ский пери­од в Гре­ции было два веду­щих поли­са — Афи­ны и Спар­та. Оба этих государ­ства, каж­дое по-сво­е­му, внес­ли огром­ный вклад в ста­нов­ле­ние и раз­ви­тие антич­ной циви­ли­за­ции. В нашем крат­ком очер­ке мы оста­но­вим­ся на узло­вых момен­тах спар­тан­ской исто­рии, дабы пока­зать, как и когда Спар­та ста­ла самым силь­ным государ­ст­вом в Пело­пон­не­се и глав­ным поли­ти­че­ским анта­го­ни­стом Афин.

Исто­рию Спар­ты сле­ду­ет начать с т. н. дорий­ско­го пере­се­ле­ния. Конеч­но, деталь­но рекон­струи­ро­вать про­цесс пере­се­ле­ния дорий­цев в Пело­пон­нес невоз­мож­но. В совре­мен­ной нау­ке под­час оспа­ри­ва­ет­ся даже сама воз­мож­ность тако­го пере­се­ле­ния, но чаще спо­ры ведут­ся вокруг харак­те­ра его. Вопре­ки антич­ной тра­ди­ции, для кото­рой пере­се­ле­ние дорий­цев — это бес­спор­но воен­ная кам­па­ния, выдви­га­ет­ся тео­рия, соглас­но кото­рой дорий­цы появи­лись на терри­то­рии Пело­пон­не­са спу­стя сто­ле­тие после гибе­ли Микен­ской циви­ли­за­ции и заня­ли дав­но уже пусту­ю­щие зем­ли. В этой тео­рии момент заво­е­ва­ния вовсе отсут­ст­ву­ет. Было лишь «мед­лен­ное про­са­чи­ва­ние» отдель­ных дорий­ских пле­мен на новые зем­ли. Тео­рия эта осно­вы­ва­ет­ся исклю­чи­тель­но на дан­ных архео­ло­гии. Дело в том, что микен­ские двор­цы поги­ба­ют в к. XIII — н. XII в. до н. э., а древ­ней­шая ран­не­гео­мет­ри­че­ская кера­ми­ка дорий­цев отно­сит­ся уже к XI в. до н. э.

Суще­ст­ву­ет и дру­гая не менее ост­ро­ум­ная гипо­те­за, соглас­но кото­рой дорий­цы — это или наем­ни­ки на служ­бе у микен­ских пра­ви­те­лей, или низ­шие слои микен­ско­го обще­ства, кото­рые в резуль­та­те насиль­ст­вен­но­го пере­во­рота захва­ти­ли власть.

Дан­ные при­ме­ры иллю­ст­ри­ру­ют опас­ность отри­ца­ния антич­ной лите­ра­тур­ной тра­ди­ции и абсо­лю­ти­за­цию дан­ных архео­ло­гии. Конеч­но, рекон­струи­ро­вать ран­нюю исто­рию Спар­ты в дета­лях, с име­на­ми и точ­ны­ми дата­ми, совер­шен­но невоз­мож­но. Сде­лать это не поз­во­ля­ет наша доста­точ­но бед­ная тра­ди­ция. Но и отка­зы­вать­ся от вся­кой рекон­струк­ции, как это дела­ют неко­то­рые уче­ные, ссы­ла­ясь на пол­но­стью, с их точ­ки зре­ния, фик­тив­ную тра­ди­цию, кажет­ся нам и мето­до­ло­ги­че­ски невер­ным, и прак­ти­че­ски совер­шен­но бес­плод­ным. Это ведет толь­ко к тому, что исто­рию Спар­ты эти уче­ные вынуж­де­ны начи­нать не с XII—XI вв. до н. э., а с VII—VI вв. до н. э.

Самое древ­нее упо­ми­на­ние о дорий­ском пере­се­ле­нии встре­ча­ет­ся у поэта Тир­тея (фр. 2 Диль). Он гово­рит о нем очень крат­ко как о собы­тии, всем хоро­шо извест­ном, и назы­ва­ет спар­тан­цев потом­ка­ми Герак­ла.

Антич­ная тра­ди­ция вслед за Тир­те­ем счи­та­ла всех дорий­цев выхо­д­ца­ми из малень­кой гор­ной обла­сти, рас­по­ло­жен­ной в сред­ней Гре­ции, — Дориды. Сами спар­тан­цы все­гда чти­ли Дориду как свою мет­ро­по­лию. В исто­ри­че­ский пери­од все дорий­цы, насе­ляв­шие Пело­пон­нес, Крит, Вели­кую Гре­цию, сохра­ня­ли пред­став­ле­ние о каком-то род­ст­вен­ном отно­ше­нии меж­ду собой. Они гово­ри­ли на дорий­ском диа­лек­те, прав­да имев­шем свои осо­бен­но­сти в каж­дом поли­се. У боль­шин­ства из них засвиде­тель­ст­во­ва­но деле­ние на три дорий­ские филы — дина­мов, пам­фи­лов и гил­ле­ев.

В насто­я­щее вре­мя дорий­ское наше­ст­вие луч­ше все­го рас­смат­ри­вать как услов­ное обо­зна­че­ние цело­го пери­о­да гре­че­ской исто­рии. Оно про­те­ка­ло в рам­ках более гло­баль­но­го про­цес­са дви­же­ния пле­мен и наро­дов, кото­рые при­шли с севе­ра и зато­пи­ли древ­ний мир в кон­це брон­зо­во­го века. Их про­ник­но­ве­ние в циви­ли­зо­ван­ные стра­ны Сре­ди­зем­но­мо­рья вызва­ло ката­стро­фу и при­ве­ло к гибе­ли бле­стя­щий кри­то-микен­ский мир. Таким обра­зом, дорий­ское наше­ст­вие — лишь часть той слож­ной моза­и­ки, кото­рая пере­к­ро­и­ла и по-ново­му пере­ме­ша­ла стра­ны и наро­ды в кон­це 2-го тыс. до н. э. В этом отно­ше­нии при­ход дорий­цев нель­зя счи­тать чисто гре­че­ским фено­ме­ном.

После паде­ния Микен и дру­гих цен­тров микен­ской циви­ли­за­ции часть ахей­цев спас­лась и напра­ви­лась на Кипр, где им уда­лось сохра­нить свою поли­ти­че­скую неза­ви­си­мость. Кипр вооб­ще ста­но­вит­ся глав­ным при­бе­жи­щем для носи­те­лей микен­ской куль­ту­ры. Дру­гие ахей­цы про­дол­жа­ли сохра­нять свое этни­че­ское бытие в гор­ных укреп­ле­ни­ях Арка­дии, кото­рые дорий­цы так нико­гда и не заво­е­ва­ли. Но бед­ные и нераз­ви­тые, арка­дяне в исто­ри­че­ский пери­од не спо­соб­ны ока­за­лись сохра­нить что-либо кро­ме язы­ка из наследия сво­их бле­стя­щих пред­ков. Язык над­пи­сей древ­них аркад­ских общин нахо­дит­ся в пора­зи­тель­ной бли­зо­сти с диа­лек­том, на кото­ром гово­ри­ли киприоты. Поэто­му при­ня­то гово­рить об арка­до-кипр­ском диа­лек­те.

Но, конеч­но, нель­зя утвер­ждать, что все ахей­ское насе­ле­ние поки­ну­ло Лако­нию. Кое-где ахей­цы оста­лись, напри­мер, в Ами­к­лах, кото­рые дол­го еще про­дол­жа­ли оста­вать­ся ост­ров­ком микен­ской куль­ту­ры уже после того, как вся Лако­ния была заво­е­ва­на дорий­ца­ми. В самой Спар­те вплоть до вре­ме­ни рим­ско­го заво­е­ва­ния сохра­ни­лось мно­го додо­рий­ских куль­тов. Так в неко­то­рых лакон­ских над­пи­сях VI—V вв. до н. э. Посей­дон име­но­вал­ся на ахей­ский лад — Похей­да. Уже этот при­мер свиде­тель­ст­ву­ет о том, что дорий­ский диа­лект ран­них лакон­ских над­пи­сей не был чистым, в нем оста­ва­лись еще следы ахей­ской речи. Пав­са­ний упо­ми­на­ет очень древ­ние спар­тан­ские хра­мы, посвя­щен­ные таким ахей­ским геро­ям, как Ага­мем­нон, Мене­лай, Еле­на. О широ­ком рас­про­стра­не­нии додо­рий­ских куль­тов свиде­тель­ст­ву­ет и повсе­мест­ное почи­та­ние Дио­с­ку­ров, и при­да­ние государ­ст­вен­но­го ста­ту­са празд­ни­ку Гиа­кин­фий в честь бога Гиа­кин­фа, почи­тав­ше­го­ся в Ами­к­лах.

Антич­ная тра­ди­ция обыч­но гово­рит о дорий­ском пере­се­ле­нии как о воз­вра­ще­нии Герак­лидов и похо­де дорий­цев, при­чем ни у одно­го древ­не­го авто­ра нель­зя най­ти цель­но­го связ­но­го рас­ска­за, в кото­ром бы изла­га­лось все пре­да­ние. Наи­бо­лее пол­ная вер­сия о похо­де дорий­цев пред­став­ле­на у гре­че­ско­го исто­ри­ка IV в. до н. э. Эфо­ра, на кото­ро­го ссы­ла­ет­ся в сво­ей «Гео­гра­фии» Стра­бон (VIII, 5, 4, p. 364). Эфор был хоро­шо зна­ком с пре­да­ни­ем о воз­вра­ще­нии Герак­лидов, соглас­но кото­ро­му, отво­е­вав Пело­пон­нес у Тиса­ме­на, сына Оре­ста, Герак­лиды сра­зу же поде­ли­ли весь полу­ост­ров на три части. Лако­ния доста­лась бра­тьям-близ­не­цам Эври­сфе­ну и Про­клу, кото­рые ста­ли пер­вы­ми спар­тан­ски­ми царя­ми и осно­ва­те­ля­ми двух цар­ских дина­стий. Бра­тья сде­ла­ли сво­ей рези­ден­ци­ей Спар­ту и, разде­лив всю Лако­нию на шесть частей, созда­ли систе­му «вас­саль­ных кня­жеств». Жите­ли окрест­ных горо­дов Лако­нии уже тогда ста­ли име­но­вать­ся пери­е­ка­ми.

Тако­ва рекон­струк­ция Эфо­ра. Она заве­до­мо кажет­ся фан­та­сти­че­ской. Надо иметь в виду состо­я­ние край­не­го эко­но­ми­че­ско­го и куль­тур­но­го упад­ка преж­не­го ахей­ско­го насе­ле­ния, чей образ жиз­ни после паде­ния микен­ских двор­цов был направ­лен толь­ко на выжи­ва­ние. Низ­ким был уро­вень и заво­е­ва­те­лей-дорий­цев, еще не гото­вых вос­поль­зо­вать­ся дости­же­ни­я­ми раз­ру­шен­ной ими циви­ли­за­ции. Поэто­му мало­ве­ро­ят­ным кажет­ся столь ран­нее обра­зо­ва­ние клас­сов и государ­ства, как об этом пишет Эфор. В тече­ние двух пер­вых поко­ле­ний (XI в.) силы спар­тан­цев были еще слиш­ком огра­ни­че­ны, чтобы пред­по­ло­жить, что они мог­ли навя­зать свое гос­под­ство все­му насе­ле­нию Лако­нии. Дорий­цы мог­ли захва­тить толь­ко несколь­ко удоб­ных пунк­тов и осно­вать там свои посе­ле­ния. Глав­ное такое посе­ле­ние, состо­я­щее из несколь­ких дере­вень, или об, воз­ник­ло на месте буду­щей Спар­ты. Это было четы­ре дерев­ни: Пита­на, Месоя, Лим­ны и Кино­су­ры. Одно­вре­мен­но подоб­ные дорий­ские посе­ле­ния мог­ли воз­ник­нуть и в дру­гих местах Лако­нии, но вряд ли они уже тогда, в XI—X вв. до н. э., состав­ля­ли сплош­ную терри­то­рию и обра­зо­вы­ва­ли еди­ное государ­ство.

Отлич­ную от Эфо­ра вер­сию о похо­де дорий­цев и обра­зо­ва­нии спар­тан­ско­го государ­ства дает Пав­са­ний, писа­тель II в., в 3-й кни­ге «Опи­са­ния Элла­ды» (III, 2, 2—7). Его вари­ант ран­ней исто­рии Спар­ты кажет­ся более досто­вер­ным и убеди­тель­ным, чем рас­смот­рен­ный уже нами вари­ант Эфо­ра. По его дан­ным, заво­е­ва­ние Лако­нии спар­тан­ца­ми носи­ло очень мед­лен­ный харак­тер. Оста­ва­ясь дол­го в долине Евро­та с ее глав­ны­ми цен­тра­ми Спар­той и Ами­к­ла­ми, спар­тан­цы не пред­при­ни­ма­ли реаль­ной экс­пан­сии вплоть до IX в. до н. э. Пер­во­на­чаль­ная экс­пан­сия шла на север и севе­ро-восток. Она состо­я­ла из серии напа­де­ний на отдель­ные общи­ны, мно­гие из кото­рых име­ли такое же дорий­ское насе­ле­ние, как и сама Спар­та. Меж­ду отдель­ны­ми дорий­ски­ми общи­на­ми Лако­нии, ско­рее все­го, были такие же враж­деб­ные отно­ше­ния, как меж­ду раз­лич­ны­ми груп­па­ми пело­пон­нес­ских дорий­цев, напри­мер, меж­ду спар­тан­ца­ми и аргос­ца­ми. Решаю­щий шаг к объ­еди­не­нию Лако­нии, по вер­сии Пав­са­ния, был сде­лан Телек­лом, седь­мым царем из дина­стии Аги­а­дов (рубеж IX—VIII вв.). При Телек­ле спар­тан­цы нача­ли свои насту­па­тель­ные дей­ст­вия про­тив остат­ков ахей­цев в южной Лако­нии (Павс., III, 2, 6). Им было осу­щест­вле­но заво­е­ва­ние трех важ­ных пунк­тов к югу от Спар­ты — Амикл, Фари­са и Герон­фр. При­чем Ами­к­лы ока­за­лись един­ст­вен­ной ахей­ской общи­ной, вклю­чен­ной в состав спар­тан­ско­го государ­ства на рав­ных со Спар­той пра­вах. В адми­ни­ст­ра­тив­ном плане они пре­вра­ти­лись в пятую спар­тан­скую обу, при­со­еди­нен­ную к четы­рем исход­ным. Пол­но­стью же про­цесс заво­е­ва­ния Лако­нии был завер­шен толь­ко в 1-ой пол. VIII в. при пре­ем­ни­ке Телек­ла, царе Алка­мене, т. е. уже непо­сред­ст­вен­но пятой обой перед нача­лом Пер­вой Мес­сен­ской вой­ны. Тогда был поко­рен самый южный ахей­ский город Гелос. Тако­ва вкрат­це рекон­струк­ция Пав­са­ния.

И Эфор, и Пав­са­ний гово­рят о спар­тан­ской общине как веду­щей на терри­то­рии Лако­нии. Но откры­тым оста­ет­ся вопрос, поче­му имен­но за Спар­той, кото­рая, конеч­но, явля­лась не един­ст­вен­ным дорий­ским посе­ле­ни­ем в Лако­нии, закре­пи­лось поли­ти­че­ское лидер­ство. Объ­яс­нить это мож­но толь­ко удач­ным сте­че­ни­ем исто­ри­че­ских, гео­гра­фи­че­ских и соци­аль­ных усло­вий. Важ­ней­шей пред­по­сыл­кой воз­вы­ше­ния Спар­ты, воз­мож­но, было объ­еди­не­ние четы­рех дорий­ских общин в полис. Заме­ча­ние Фукидида отно­си­тель­но про­жи­ва­ния спар­тан­цев по дерев­ням пока­зы­ва­ет, что город­ские общи­ны, или обы, как их назы­ва­ли сами спар­тан­цы, дол­го еще сохра­ня­ли свою инди­виду­аль­ность после поли­ти­че­ской уни­фи­ка­ции государ­ства. Неда­ром Фукидид назы­ва­ет Спар­ту неси­ной­ки­зи­ро­ван­ным поли­сом (I, 10, 2). Какую-то роль в воз­вы­ше­нии Спар­ты, конеч­но, сыг­ра­ло и ее гео­гра­фи­че­ское поло­же­ние: Спар­та была уда­ле­на от моря. А в то вре­мя уда­лен­ность от моря ско­рее бла­го­при­ят­ст­во­ва­ла раз­ви­тию государ­ства, чем тор­мо­зи­ла его. Спар­та нахо­ди­лась в срав­ни­тель­но замкну­том гор­ном про­стран­стве, на пра­вом бере­гу реки Еврот, в серд­це пло­до­род­ной доли­ны. Это место обла­да­ло целым рядом пре­иму­ществ: хоро­шие поля и выго­ны, све­жая вода, удоб­ные свя­зи с севе­ром и югом. Одна­ко выбор совер­шен­но неукреп­лен­но­го места пред­по­ла­га­ет под­чи­не­ние и уми­ротво­ре­ние всей при­ле­гаю­щей к Спар­те обла­сти.

Окон­ча­тель­ное поко­ре­ние спар­тан­ца­ми Лако­нии озна­ча­ло конец пер­во­го эта­па заво­е­ва­ний. Это, веро­ят­но, решаю­щий момент в исто­рии Спар­ты. Все насе­ле­ние Лако­нии, не при­над­ле­жав­шее к дорий­цам-победи­те­лям, ока­за­лось в соци­аль­но-поли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской зави­си­мо­сти от сво­их новых гос­под. К нача­лу Пер­вой Мес­сен­ской вой­ны все лакон­ское обще­ство было уже поде­ле­но на три стро­го раз­гра­ни­чен­ные меж­ду собой соци­аль­ные груп­пы, спар­ти­а­тов, перие­ков и ило­тов. Для антич­ной тра­ди­ции, таким обра­зом, воз­ник­но­ве­ние ило­тии есть резуль­тат не дорий­ско­го наше­ст­вия, а экс­пан­сии Спар­ты в Лако­нии. Деле­ние на спар­ти­а­тов (спар­тан­ских граж­дан), перие­ков и ило­тов ока­за­лось уди­ви­тель­но устой­чи­вым. Оно сохра­ни­лось вплоть до рим­ской эпо­хи.

Вся заво­е­ван­ная зем­ля была поде­ле­на на рав­ные участ­ки, кле­ры, и пре­до­став­ле­на семьям спар­ти­а­тов то ли как част­ная соб­ст­вен­ность, то ли в виде веч­ной арен­ды. Преж­нее ахей­ское насе­ле­ние оста­лось на сво­их быв­ших зем­лях в каче­стве рабов — ило­тов. Подоб­ная эко­но­ми­че­ская систе­ма, почти пол­но­стью исклю­чаю­щая труд сво­бод­ных кре­стьян, сфор­ми­ро­ва­ла и осо­бый тип государ­ства. Спар­та пре­вра­ти­лась в государ­ство-ран­тье, пол­но­стью живу­щее за счет того, что про­из­во­ди­ли илоты.