История римского права

Часть I. История институтов публичного права

Глава II. Период республики

с.121 88

§ 18. Jus ci­vi­le

Поня­тие jus ci­vi­le или jus Qui­ri­tium

На осно­ве зако­нов XII таб­лиц раз­ви­ва­ет­ся в даль­ней­шем систе­ма норм нацио­наль­но-рим­ских, при­ме­ня­е­мых толь­ко к рим­ским граж­да­нам (ci­ves Ro­ma­ni), в фор­ме обык­но­вен­но­го с.122 89 граж­дан­ско­го про­цес­са (le­gis ac­tio­nes). Эта систе­ма норм и назы­ва­ет­ся jus ci­vi­le или jus Qui­ri­tium¹.

Раз­ви­тие его путем in­terpre­ta­tio

Раз­ви­тие цивиль­но­го пра­ва совер­ша­ет­ся при этом сле­дую­щи­ми дву­мя путя­ми: во-пер­вых, путем прак­ти­че­ско­го тол­ко­ва­ния зако­нов XII таб­лиц (in­terpre­ta­tio), а во-вто­рых, путем даль­ней­ше­го зако­но­да­тель­ства.

Пер­вое (и еще доволь­но зна­чи­тель­ное) вре­мя после изда­ния зако­нов XII таб­лиц раз­ви­тие пра­ва совер­ша­ет­ся почти исклю­чи­тель­но путем in­terpre­ta­tio. Вся­кий, даже очень совер­шен­ный с редак­ци­он­ной сто­ро­ны, закон при сво­ем при­ме­не­нии к кон­крет­ным слу­ча­ям и к кон­крет­ным вопро­сам жиз­ни нуж­да­ет­ся в деталь­ном истол­ко­ва­нии сво­его истин­но­го смыс­ла. Далее, во вся­ком, даже совре­мен­ном, кодек­се встре­ча­ют­ся неяс­но­сти и про­бе­лы; в таком слу­чае при­хо­дит­ся решать по ана­ло­гии с дру­ги­ми нор­ма­ми или на осно­ва­нии обще­го духа зако­нов. Если роль тол­ко­ва­ния вели­ка и в совре­мен­ной юриди­че­ской жиз­ни, то она еще боль­ше в эпо­хи ран­ние, обла­даю­щие непол­ны­ми, несо­вер­шен­ны­ми и почти все­гда казу­и­сти­че­ски­ми кодек­са­ми. А таким имен­но кодек­сом и были XII таб­лиц. Лицам, в руках кото­рых нахо­ди­лось при­ме­не­ние этих зако­нов, при­хо­ди­лось сплошь и рядом про­из­во­дить очень слож­ную умст­вен­ную работу, чтобы под­ве­сти тот или дру­гой кон­крет­ный слу­чай под то или иное поста­нов­ле­ние XII таб­лиц, выра­жен­ное по боль­шей части непол­но и казу­и­стич­но. При этом жизнь не жда­ла; усло­вия изме­ня­лись, изме­ня­лись и потреб­но­сти, и воз­зре­ния. Тол­ко­ва­ние пра­ва не мог­ло оста­вать­ся глу­хим к этим изме­не­ни­ям, и под вли­я­ни­ем их оно неред­ко начи­на­ло цеп­лять­ся за ту или дру­гую бук­ву зако­на, за то или дру­гое умол­ча­ние его, чтобы про­ве­сти в жизнь, под видом смыс­ла зако­на, то, что явля­лось при изме­нив­ших­ся усло­ви­ях жела­тель­ным, хотя бы самый закон имел совер­шен­но иной смысл. Этим и объ­яс­ня­ют­ся мно­гие выво­ды древ­не­рим­ской in­terpre­ta­tio, кото­рые кажут­ся с точ­ки зре­ния логи­ки стран­ны­ми натяж­ка­ми и даже крюч­котвор­ст­вом и при­ме­ров кото­рых мы най­дем впо­след­ст­вии нема­ло в исто­рии граж­дан­ско­го пра­ва.

Пон­ти­фи­ки и jus Fla­via­num

Лица­ми, в руках кото­рых сосре­дото­чи­ва­лось в древ­ней­шее вре­мя зна­ние и тол­ко­ва­ние пра­ва, были пон­ти­фи­ки. Их связь с раз­лич­ны­ми отно­ше­ни­я­ми граж­дан­ско­го пра­ва и с древ­не­рим­ским граж­дан­ским про­цес­сом была очер­че­на выше. Бла­го­да­ря этой с.123 раз­но­сто­рон­ней, но все­гда вли­я­тель­ной свя­зи, в тече­ние всей пер­вой поло­ви­ны рес­пуб­ли­ки пон­ти­фи­ки явля­лись исклю­чи­тель­ны­ми твор­ца­ми опи­сан­ной in­terpre­ta­tio. Вышко­лен­ные дол­говре­мен­ной тра­ди­ци­ей в казу­и­сти­ке сакраль­но­го пра­ва, они пере­нес­ли свою спо­соб­ность ана­ли­зи­ро­вать и рас­чле­нять и в область свет­ских отно­ше­ний и несо­мнен­но нало­жи­ли свой логи­че­ский отпе­ча­ток на весь харак­тер древ­не­рим­ской интер­пре­та­ции. Не 90 явля­ясь в исто­ри­че­ское вре­мя ни маги­ст­ра­та­ми, ни судья­ми, от кото­рых непо­сред­ст­вен­но зави­се­ло реше­ние спор­но­го дела, пон­ти­фи­ки, тем не менее, сохра­ни­ли все зна­че­ние све­ду­щей в вопро­сах пра­ва кор­по­ра­ции, от кото­рой все­гда мог­ли полу­чить ком­пе­тент­ный совет и част­ные лица, и судьи; гово­ря ина­че, пон­ти­фи­ки явля­лись пер­вы­ми юри­ста­ми и пер­вы­ми ком­мен­та­то­ра­ми пра­ва. А стро­гий фор­ма­лизм древ­не­го пра­ва и про­цес­са, карав­ший малей­шее упу­ще­ние в фор­ме или бук­ве, делал их помощь почти во всех юриди­че­ских поло­же­ни­ях (при заклю­че­нии сдел­ки, поста­нов­ке про­цес­са и т. д.) необ­хо­ди­мой.

Накоп­ляв­ша­я­ся в тече­ние мно­гих поко­ле­ний интер­пре­та­ци­он­ная тра­ди­ция отла­га­лась посте­пен­но в пон­ти­фи­каль­ных запи­сях — com­men­ta­rii pon­ti­fi­cum, кото­рые явля­лись таким обра­зом заро­ды­шем юриди­че­ской лите­ра­ту­ры. Но эти ком­мен­та­рии, рав­но как и дру­гие дела кол­ле­гии, были закры­ты для непо­свя­щен­ных («jus ci­vi­le re­con­di­tum in pe­net­ra­li­bus pon­ti­fi­cum»²). Заботясь о сохра­не­нии сво­его вли­я­ния (а, может быть, и свя­зан­ных с ним мате­ри­аль­ных выгод), пон­ти­фи­ки рев­ни­во обе­ре­га­ли эту тай­ну. С дру­гой сто­ро­ны, осо­бен­но с боль­шим раз­ви­ти­ем обо­рота и дело­вых сно­ше­ний, эта посто­ян­ная зави­си­мость от пон­ти­фи­ков созда­ва­ла серь­ез­ные неудоб­ства для дело­вых людей. Все настой­чи­вее и настой­чи­вее ощу­ща­лась потреб­ность эман­си­пи­ро­вать­ся от этих послед­них остат­ков жре­че­ско­го вли­я­ния, секу­ля­ри­зи­ро­вать эту послед­нюю область, еще оста­вав­шу­ю­ся в их руках.

И дей­ст­ви­тель­но, пре­да­ние рас­ска­зы­ва­ет нам, что при­бли­зи­тель­но за 300 лет до Р. Х. (к тому же вре­ме­ни отно­сит­ся и допу­ще­ние пле­бе­ев в кол­ле­гию пон­ти­фи­ков — lex Ogul­nia) некий Кн. Фла­вий, сын воль­ноот­пу­щен­ни­ка и писец извест­но­го демо­кра­ти­че­ско­го рефор­ма­то­ра Аппия Клав­дия Цека, похи­тил и обна­ро­до­вал кни­гу об исках и иско­вых фор­му­лах (le­gis ac­tio­nes), кото­рая и полу­чи­ла от его име­ни назва­ние Jus Fla­via­num. Он же вслед за тем с.124 обна­ро­до­вал и кален­дарь, т. е. рас­пи­са­ние dies fas­ti и ne­fas­ti³. За это бла­го­дар­ный народ избрал его в 304 г. в эди­лы.

Несо­мнен­но, что в изло­жен­ном рас­ска­зе дей­ст­ви­тель­ность изу­кра­ше­на. Как бы то ни было, но опуб­ли­ко­ва­ние наи­бо­лее прак­ти­че­ской части из пон­ти­фи­каль­ных запи­сей име­ло боль­шое зна­че­ние: оно, с одной сто­ро­ны, уни­что­жи­ло юриди­че­скую моно­по­лию жре­цов, а с дру­гой сто­ро­ны, дало тол­чок свет­ско­му изу­че­нию пра­ва и пове­ло к появ­ле­нию свет­ской юрис­пруден­ции.

Зако­но­да­тель­ство: le­ges и общий порядок их изда­ния

Рядом с раз­ви­ти­ем цивиль­но­го пра­ва путем in­terpre­ta­tio идет и пря­мая зако­но­да­тель­ная дея­тель­ность наро­да. Пери­од рес­пуб­ли­ки есть вооб­ще эпо­ха ожив­лен­но­го зако­но­да­тель­ства, хотя боль­шин­ство издан­ных в это вре­мя зако­нов каса­ет­ся пуб­лич­но­го пра­ва и лишь срав­ни­тель­но мень­шая часть посвя­ще­на регу­ли­ро­ва­нию тех или иных отно­ше­ний граж­дан­ско­го пра­ва. С отдель­ны­ми зако­на­ми это­го рода мы позна­ко­мим­ся впо­след­ст­вии (в исто­рии граж­дан­ско­го пра­ва); здесь же рас­смот­рим лишь общие фор­мы рес­пуб­ли­кан­ско­го зако­но­да­тель­ства.

91 Нор­маль­ным орга­ном зако­но­да­тель­ной вла­сти в этом пери­о­де явля­ют­ся, как извест­но, народ­ные собра­ния; поэто­му и нор­маль­ной фор­мой зако­на явля­ет­ся lex, т. е. поста­нов­ле­ние коми­ций, а со вре­ме­ни lex Hor­ten­sia⁴ — и ple­bis­ci­tum.

Ини­ци­а­ти­ва зако­на может исхо­дить толь­ко от маги­ст­ра­та, име­ю­ще­го jus cum po­pu­lo agen­di⁵. Про­ект зако­на дол­жен быть его ини­ци­а­то­ром-маги­ст­ра­том выстав­лен на фору­ме для все­об­ще­го озна­ком­ле­ния, по край­ней мере, за tri­nun­di­num (т. е. за три недель­ных базар­ных дня, точ­нее — за 24 дня) до пред­по­ла­гае­мо­го голо­со­ва­ния. Это тех­ни­че­ски назы­ва­ет­ся pro­mul­ga­re le­gem или ro­ga­tio­nem. В тече­ние это­го вре­ме­ни про­ект уже не может быть изме­нен; в пред­у­преж­де­ние тай­ных изме­не­ний (быть может, в послед­нюю мину­ту) lex Li­ci­nia Junia 62 г. пред­пи­са­ла, чтобы одно­вре­мен­но с выстав­ле­ни­ем зако­на на фору­ме копия его пред­став­ля­лась в aera­rium. В про­ме­жу­ток маги­ст­рат может созы­вать con­tio­nes для разъ­яс­не­ния зако­но­про­ек­та и для аги­та­ции в поль­зу его при­ня­тия. Убедив­шись в невоз­мож­но­сти про­ве­сти про­ект, маги­ст­рат может взять его обрат­но. В день собра­ния про­ект еще раз чита­ет­ся перед наро­дом, при­чем маги­ст­рат обра­ща­ет­ся к наро­ду с обыч­ной с.125 фор­му­лой «ve­li­tis jubea­tis Qui­ri­tes ut…»⁶ По вне­се­нии ro­ga­tio без вся­ких деба­тов при­сту­па­ют к голо­со­ва­нию, при­чем со вре­ме­ни lex Pa­pi­ria ta­bel­la­ria голо­со­ва­ние про­из­во­дит­ся посред­ст­вом опус­ка­ния таб­ли­чек.

Ввиду того, что зако­но­про­ек­ты мог­ли быть при­ня­ты или отверг­ну­ты без вся­ких попра­вок и толь­ко цели­ком, воз­мож­ны были слу­чаи впле­те­ния в зако­но­про­ект ста­тей раз­но­род­но­го содер­жа­ния — в рас­че­те на то, что пред­ло­же­ния без­услов­но жела­тель­ные заста­вят при­нять и пред­ло­же­ния сомни­тель­ные. Такие зако­ны назы­ва­ют­ся le­ges sa­tu­rae (напр., le­ges Li­ci­niae Sex­tiae, lex Aqui­lia). Этот порядок вещей, конеч­но, ненор­маль­ный, был отме­нен зако­ном Cae­ci­lia Di­dia 98 г. («ne quid per sa­tu­ram fer­re­tur»⁷).

При­ня­тый таким поряд­ком закон ста­но­вил­ся уже eo ip­so jus­sus po­pu­li⁸ и тот­час же всту­пал в дей­ст­вие; какой-либо пуб­ли­ка­ции зако­на не тре­бо­ва­лось, но обык­но­вен­но он запи­сы­вал­ся на дере­вян­ной или мед­ной дос­ке и выстав­лял­ся на фору­ме, что тех­ни­че­ски назы­ва­лось le­gem fi­ge­re; сверх того, копия зако­на сда­ва­лась на хра­не­ние в архив.

В сво­ей редак­ции закон име­ет обык­но­вен­но три суще­ст­вен­ные части: a) praescrip­tio — наиме­но­ва­ние маги­ст­ра­та, внес­ше­го зако­но­про­ект и даю­ще­го этим свое имя само­му зако­ну; дата при­няв­ше­го закон народ­но­го собра­ния и назва­ние цен­ту­рии или три­бы, пода­вав­шей голос пер­вою; b) ro­ga­tio — т. е. самый текст зако­на, и c) sanctio — ука­за­ние тех послед­ст­вий, кото­рые повле­чет за собой неис­пол­не­ние зако­на.

По харак­те­ру этой sanctio зако­ны обыч­но разде­ля­ют­ся на сле­дую­щие кате­го­рии: a) если ника­ких послед­ст­вий закон не уста­нав­ли­ва­ет, если, таким обра­зом, sanctio отсут­ст­ву­ет, то мы име­ем lex im­per­fec­ta; b) если на слу­чай нару­ше­ния пред­пи­са­ния (напр., фор­мы того или ино­го юриди­че­ско­го акта) самый акт 92 объ­яв­ля­ет­ся ничтож­ным, то мы будем иметь lex per­fec­ta, и c) если акт сохра­ня­ет свою силу, но лишь назна­ча­ет­ся штраф за нару­ше­ние зако­на, то закон будет lex mi­nus quam per­fec­ta.

Se­na­tus­con­sul­ta и le­ges da­tae

Кро­ме зако­на, как поста­нов­ле­ния народ­но­го собра­ния, мы встре­ча­ем еще в источ­ни­ках ссыл­ки и на неко­то­рые с.126 se­na­tus­con­sul­ta это­го пери­о­да, как на нечто, уста­но­вив­шее ту или дру­гую нор­му. Ввиду того, что сенат в пери­од рес­пуб­ли­ки зако­но­да­тель­ной вла­сти не имел, эти se­na­tus­con­sul­ta пони­ма­ют, как инструк­ции сена­та маги­ст­ра­там, обла­дав­шим юрис­дик­ци­ей, при­чем пред­пи­са­ния инструк­ции при­во­ди­лись в дей­ст­вие вла­стью этих послед­них. Как бы то ни было, но появ­ле­ние подоб­ных se­na­tus­con­sul­ta явля­ет­ся пока­за­те­лем рас­ту­ще­го вли­я­ния сена­та и пред­ве­ща­ет ту роль, кото­рую он будет играть в сле­дую­щий пери­од.

От le­ges в насто­я­щем смыс­ле (le­ges ro­ga­tae) надо отли­чать т. н. le­ges da­tae. Под этим име­нем разу­ме­ют­ся спе­ци­аль­ные пра­ва и при­ви­ле­гии, давае­мые отдель­ным общи­нам рим­ски­ми маги­ст­ра­та­ми — пол­ко­во­д­ца­ми при поко­ре­нии извест­ной терри­то­рии. Но маги­ст­ра­ты не име­ли зако­но­да­тель­ной вла­сти, и такие поста­нов­ле­ния дают­ся ими как бы по пору­че­нию наро­да и от име­ни послед­не­го.

От всей обшир­ной зако­но­да­тель­ной дея­тель­но­сти это­го пери­о­да в под­лин­ном виде дошло до нас толь­ко очень немно­гое, да и то лишь в отрыв­ках — в виде слу­чай­но най­ден­ных облом­ков досок с тек­стом зако­на, над­пи­сей и т. п. Важ­ней­ши­ми из этих остат­ков явля­ют­ся сле­дую­щие:

1) Т. н. ta­bu­la Ban­ti­na, кус­ки брон­зо­вой дос­ки, най­ден­ные в 1790 г. на месте древ­не­го город­ка Бан­тия в Лука­нии; они содер­жат отрыв­ки зако­на из вре­ме­ни Грак­хов о взят­ках (re­pe­tun­dae) на латин­ском (одна сто­ро­на) и оск­ском (дру­гая сто­ро­на) язы­ках.

2) 11 кус­ков мед­ной дос­ки, най­ден­ных еще в XVI в. и содер­жа­щих отрыв­ки двух зако­нов: на одной сто­роне — lex re­pe­tun­da­rum, веро­ят­но — lex Aci­lia re­pe­tun­da­rum, из эпо­хи Грак­хов⁹, а на дру­гой сто­роне — lex ag­ra­ria¹⁰, веро­ят­но — lex Tho­ria ag­ra­ria того же вре­ме­ни.

3) Отры­вок из lex Cor­ne­lia (Сул­лы) de XX quaes­to­ri­bus, най­ден­ный так­же еще в XVI в. в Риме под раз­ва­ли­на­ми хра­ма Сатур­на¹¹.

Но бес­ко­неч­но боль­ше мы зна­ем о зако­но­да­тель­стве рес­пуб­ли­кан­ской эпо­хи из сооб­ще­ний раз­лич­ных рим­ских писа­те­лей.