Римская история

Книга XVII

Гражданские войны

(Книга V)

1. 1 После смер­ти Кас­сия и Бру­та¹ Цезарь отпра­вил­ся в Ита­лию, Анто­ний — в Азию, где Клео­пат­ра, цари­ца Егип­та, встре­ти­лась с ним и сра­зу, с пер­во­го взгляда, завла­де­ла его серд­цем. 2 Эта любовь дове­ла до край­них бед­ст­вий их обо­их, а за ними и весь Еги­пет. Вслед­ст­вие это­го часть этой кни­ги будет посвя­ще­на Егип­ту: она неве­ли­ка и не заслу­жи­ва­ет како­го-либо осо­бо­го загла­вия, а поэто­му ее и мож­но вклю­чить в зна­чи­тель­но боль­шую исто­рию граж­дан­ских войн. 3 И после Кас­сия и Бру­та про­ис­хо­ди­ли дру­гие меж­до­усоб­ные вой­ны, при­чем во всех них не быва­ло одно­го началь­ни­ка над все­ми, как в преды­ду­щей войне, а были раз­лич­ные пред­во­ди­те­ли, высту­пав­шие по оче­реди; эти меж­до­усо­бия дли­лись до тех пор, пока не был убит, подоб­но Бру­ту и Кас­сию, Секст Пом­пей, млад­ший сын Пом­пея Вели­ко­го, остав­ший­ся послед­ним пар­тий­ным участ­ни­ком вой­ны, и пока не был отстра­нен от управ­ле­ния Лепид, после чего вся власть над рим­ля­на­ми пере­шла в руки толь­ко двух — Анто­ния и Цеза­ря. Ход всех этих собы­тий был сле­дую­щим.

2. 4 Кас­сий, по про­зва­нию Парм­ский, был остав­лен Кас­си­ем и Бру­том в Азии с фло­том и вой­ском для взи­ма­ния денег. Когда умер Кас­сий, он, не думая, что подоб­ная же участь постигнет и Бру­та, выбрал себе из родос­ско­го флота трид­цать кораб­лей — столь­ко, сколь­ко он счи­тал нуж­ным сна­рядить, — а осталь­ные, за исклю­че­ни­ем свя­щен­но­го кораб­ля, сжег, чтобы родо­с­цы не помог­ли под­нять вос­ста­ния^[15]. 5 После это­го он вышел в море со сво­и­ми кораб­ля­ми и с упо­мя­ну­ты­ми трид­ца­тью. Кло­дий, послан­ный Бру­том на Родос с три­на­дца­тью кораб­ля­ми и застав­ший на Родо­се воз­му­ще­ние — к это­му вре­ме­ни умер уже и Брут, — вывел охра­ну, состо­я­щую из трех тысяч тяже­ло­во­ору­жен­ных и высту­пил про­тив Кас­сия Парм­ско­го. 6 При­был к ним и Туру­лий, имея с собой еще мно­го дру­гих кораб­лей и день­ги, ранее собран­ные с Родо­са. К это­му флоту, пред­став­ляв­ше­му извест­ную силу, сте­ка­лись все, кто нахо­дил­ся на мор­ской служ­бе в раз­лич­ных частях Азии; они снаб­ди­ли его, насколь­ко мог­ли, тяже­ло­во­ору­жен­ны­ми, а так­же греб­ца­ми из чис­ла рабов или плен­ных, попол­няя состав их при посе­ще­нии ост­ро­вов так­же и ост­ро­ви­тя­на­ми. 7 Явил­ся к ним и Цице­рон, сын Цице­ро­на, и все знат­ные граж­дане, кото­рые бежа­ли с Фасо­са. Ско­ро нако­пи­лось весь­ма зна­чи­тель­ное чис­ло и пол­ко­вод­цев, и сол­дат, и кораб­лей. 8 При­со­еди­нив к себе еще Лепида с дру­гим вой­ском — тем, кото­рое под­чи­ни­ло Бру­ту Крит, они поплы­ли в Ионий­ское море к Мур­ку и Доми­цию Аэно­бар­бу, сто­яв­шим там во гла­ве боль­ших сил. 9 Из них одни вме­сте с Мур­ком отплы­ли в Сици­лию и свои силы при­со­еди­ни­ли к силам Секс­та Пом­пея, дру­гие оста­лись у Аэно­бар­ба, где обра­зо­ва­ли само­сто­я­тель­ную пар­тию. 10 Вот что обра­зо­ва­лось преж­де все­го из остат­ков пар­тии Кас­сия и Бру­та.

3. Цезарь и Анто­ний после победы при Филип­пах совер­ши­ли тор­же­ст­вен­ное жерт­во­при­но­ше­ние и возда­ли пуб­лич­ную хва­лу вой­ску. 11 Для рас­пре­де­ле­ния наград за победу пер­вый из них отпра­вил­ся в Ита­лию, чтобы раздать вои­нам зем­ли и рас­пре­де­лить их по коло­ни­ям; он выбрал себе это дело, так как был нездо­ров, Анто­ний напра­вил­ся в про­вин­ции, нахо­див­ши­е­ся по ту сто­ро­ну моря, для сбо­ра обе­щан­ных вои­нам денег. 12 Вновь Цезарь и Анто­ний рас­пре­де­ли­ли меж­ду собой про­вин­ции, при­со­еди­нив к тем, кото­рые были у них преж­де, при­над­ле­жав­шие Лепиду. Циз­аль­пин­скую Гал­лию было реше­но, по тре­бо­ва­нию Цеза­ря, оста­вить само­сто­я­тель­ной про­вин­ци­ей в соот­вет­ст­вии с реше­ни­ем Цеза­ря стар­ше­го. На Лепида было воз­веде­но обви­не­ние в том, что он пере­дал­ся Пом­пею; было реше­но, если обви­не­ние ока­жет­ся в гла­зах Цеза­ря лож­ным, дать Лепиду вза­мен дру­гую про­вин­цию. 13 Сол­да­ты, отслу­жив­шие в вой­сках поло­жен­ный срок, были отпу­ще­ны, за исклю­че­ни­ем вось­ми тысяч, кото­рые про­си­ли раз­ре­ше­ния про­дол­жать воен­ную служ­бу; Цезарь и Анто­ний при­ня­ли их, разде­ли­ли на отряды и зачис­ли­ли в пре­то­ри­ан­ские когор­ты. 14 Послед­нюю часть вой­ска состав­ля­ли сол­да­ты, пере­шед­шие от Бру­та: все­го их было один­на­дцать леги­о­нов пехоты и четыр­на­дцать тысяч всад­ни­ков. Из них Анто­ний полу­чил для сво­его загра­нич­но­го похо­да шесть леги­о­нов и десять тысяч всад­ни­ков. Цезарь — четы­ре тыся­чи всад­ни­ков и пять леги­о­нов; из них он дал Анто­нию два леги­о­на, взяв вза­мен из тех, кото­рые Анто­ний оста­вил под началь­ст­вом Кале­на в Ита­лии. 15 И так Цезарь отпра­вил­ся в Ионий­ское море.

4. Анто­ний, явив­шись в Эфес², совер­шил тор­же­ст­вен­ное жерт­во­при­но­ше­ние богине и тех, кто после пора­же­ния Бру­та и Кас­сия сбе­жа­лись в храм и умо­ля­ли о мило­сти, отпу­стил, за исклю­че­ни­ем Пет­ро­ния, быв­ше­го соучаст­ни­ка убий­ства Цеза­ря, и Квин­та, пре­дав­ше­го в Лаоди­кее Кас­сию Дола­бел­лу. 16 Затем, созвав элли­нов и дру­гие наро­ды, насе­ляв­шие часть Малой Азии око­ло Пер­га­ма — из них неко­то­рые при­сут­ст­во­ва­ли в каче­стве посоль­ства при заклю­че­нии дого­во­ра, дру­гие были сюда вызва­ны, — он ска­зал им сле­дую­щее: 17 «Вас, элли­ны, заве­щал нам ваш царь Аттал. Вско­ре же мы пока­за­ли себя по отно­ше­нию к вам доб­рее, чем был Аттал: от той пода­ти, кото­рую вы пла­ти­ли Атта­лу, мы вас осво­бо­ди­ли до тех пор, пока не яви­лась в этой пода­ти нуж­да, — ведь и у нас есть люди, ищу­щие попу­ляр­но­сти в наро­де. 18 А когда нуж­да яви­лась, мы назна­чи­ли вам сум­му взно­са не в зави­си­мо­сти от цен­за, чтобы, таким обра­зом, иметь подать в посто­ян­ном раз­ме­ре; нет, мы пред­пи­са­ли вно­сить каж­дый раз извест­ную долю посту­паю­ще­го уро­жая пло­дов, чтобы и в неуро­жай­ные годы не испы­ты­вать недо­стат­ка вме­сте с вами^[1]. 19 Когда же те, кто взял у сена­та на откуп эти поступ­ле­ния, ста­ли вас оби­жать и тре­бо­вать гораздо бо́льших взно­сов, Гай Цезарь уба­вил ваши взно­сы на треть, а чини­мые вам обиды пре­кра­тил: ведь он пору­чил вам самим соби­рать подать с зем­ледель­цев. 20 И его, тако­го чело­ве­ка, наши луч­шие граж­дане назы­ва­ли тира­ном, и им вы выпла­чи­ва­ли мно­го денег, им, убий­цам ваше­го бла­го­де­те­ля, дей­ст­вуя при этом про­тив нас, мстив­ших за него.

5. 21 Теперь спра­вед­ли­вая судь­ба окон­чи­ла вой­ну не как вы хоте­ли, но как это­го тре­бо­ва­ло пра­во. Если бы с вами посту­пить как с союз­ни­ка­ми наших вра­гов, то вы заслу­жи­ва­ли бы кары; но так как мы охот­но верим, что вы дей­ст­во­ва­ли по при­нуж­де­нию, мы осво­бож­да­ем вас от боль­ше­го нака­за­ния; одна­ко мы нуж­да­ем­ся в день­гах, в зем­ле, в горо­дах для наград победив­ше­му вой­ску. А ведь в нем два­дцать восемь леги­о­нов тяже­ло­во­ору­жен­ных, что соста­вит вме­сте со все­ми, кто еще нахо­дит­ся в вой­ске, свы­ше 170000 чело­век; сверх того есть еще кон­ни­ца и мас­са дру­гих вой­ско­вых частей. 22 По это­му коли­че­ству людей вы може­те видеть вме­сте с тем и то, в каком коли­че­стве денег мы нуж­да­ем­ся. Для разда­чи им всем зем­ли и горо­дов Цезарь и отбыл в Ита­лию; если опре­де­лить это одним сло­вом, — он поехал туда, чтобы высе­лить Ита­лию. 23 На вас же, чтобы вы не были высе­ле­ны с вашей зем­ли, из горо­дов, домов, хра­мов и могил, мы нало­жи­ли взнос денег, не всех — это­го вы и не мог­ли бы выпол­нить, — но части их, при­том самой незна­чи­тель­ной; этим вы, я думаю, оста­не­тесь доволь­ны. 24 Того, что вы дали нашим вра­гам в два года, — а отда­ли вы им подать за десять лет, — будет нам доста­точ­но, но полу­чить мы это долж­ны в тече­ние одно­го года: это­го тре­бу­ют наши нуж­ды. Вам, услы­шав­шим от такой нашей мило­сти, я мог бы еще при­ба­вить толь­ко одно: ни на кого из вас не нала­га­ет­ся такое нака­за­ние, кото­рое рав­ня­лось бы вашей про­вин­но­сти».

6. 25 Так гово­рил Анто­ний, сооб­щая о воз­на­граж­де­нии для два­дца­ти вось­ми леги­о­нов пехоты. Я думаю, что ука­зан­ное им чис­ло объ­яс­ня­ет­ся тем, что, хотя леги­о­нов было сорок три, когда в Мутине они заклю­ча­ли дого­вор и дава­ли такие обе­ща­ния вой­ску, вой­на сохра­ни­ла все­го лишь два­дцать восемь леги­о­нов. 26 Элли­ны еще во вре­мя его речи бро­са­лись на зем­лю, гово­ря, что в силу про­яв­лен­ных по отно­ше­нию к ним со сто­ро­ны Бру­та и Кас­сия при­нуж­де­ния и наси­лия они заслу­жи­ва­ют не нака­за­ния, а состра­да­ния; что они охот­но дали бы бла­го­де­те­лям тре­бу­е­мое, но нахо­дят­ся в нуж­де из-за их вра­гов, кото­рым они при­но­си­ли не толь­ко день­ги, но в счет денег и утварь, и укра­ше­ния, из кото­рых при них же чека­ни­лась моне­та. 27 И, нако­нец, прось­ба­ми они доби­лись раз­ре­ше­ния в два года вне­сти подать, пола­гаю­щу­ю­ся за девять лет. Царям, дина­стам и сво­бод­ным горо­дам было пред­пи­са­но вне­сти осталь­ное, сооб­раз­но с сила­ми каж­до­го.

7. 28 Когда Анто­ний объ­ез­жал про­вин­цию, Луций, брат Кас­сия, и все про­чие, быв­шие в стра­хе и узнав­шие о его мило­стях в Эфе­се, при­шли к нему с моль­бой о про­ще­нии. И он про­стил всех, кро­ме участ­ни­ков убий­ства Цеза­ря: к ним одним он был бес­по­ща­ден. 29 Так­же он успо­ка­и­вал наи­бо­лее постра­дав­шие горо­да: ликий­цев осво­бо­дил от пода­тей и сове­то­вал им засе­лять Ксанф, родос­цам отдал Анд­рос, Тенос, Нак­сос и город Минд; горо­да эти были вско­ре отня­ты у них за слиш­ком суро­вое с их сто­ро­ны управ­ле­ние. 30 Лаоди­кей­цев и тар­сий­цев Анто­ний объ­явил сво­бод­ны­ми и снял с них пода­ти, а про­дан­ных из чис­ла тар­сий­цев в раб­ство осво­бо­дил осо­бым при­ка­зом. Афи­ня­нам, при­шед­шим к нему хло­потать о Тено­се, он вме­сто Тено­са дал Эги­ну, Икон, Кос, Скиаф и Пепа­реф. 31 Про­хо­дя по Фри­гии, Мисии и стране гала­тов в Азии, Кап­па­до­кии, Кили­кии, Келе­си­рии, Пале­стине, Иту­рее и осталь­ным обла­стям, заня­тым сирий­ца­ми, Анто­ний на всех нало­жил тяже­лые пода­ти и тво­рил суд над горо­да­ми и царя­ми: в Кап­па­до­кии над Ари­а­ра­том и Сисин­ной, при­чем содей­ст­во­вал воца­ре­нию Сисин­ны, пре­льстив­шись кра­сотой мате­ри его, Гла­фи­ры; в Сирии он изгнал тира­нов, пра­вив­ших горо­да­ми.

8. 32 В Кили­кии Анто­ний упре­кал явив­шу­ю­ся к нему Клео­пат­ру за то, что она не при­ня­ла уча­стия в похо­де Цеза­ря^[2]; ско­рее объ­яс­няя, чем оправ­ды­ва­ясь, она ука­зы­ва­ла, что она немед­лен­но посла­ла к Дола­бел­ле свои четы­ре леги­о­на и, имея гото­вую к отплы­тию часть флота, была задер­жа­на вет­ром и тем, что в очень ско­ром вре­ме­ни Дола­бел­ла потер­пел пора­же­ние; что она сама с хоро­шо сна­ря­жен­ным фло­том отпра­ви­лась в Ионий­ское море про­тив Кас­сия, два­жды угро­жав­ше­го ей, в слу­чае если она будет сра­жать­ся в сою­зе с Анто­ни­ем и Цеза­рем, вою­ю­щи­ми про­тив его пар­тии; тем не менее она отпра­ви­лась, не боясь Кас­сия, не осте­ре­га­ясь Мур­ка, под­сте­ре­гав­ше­го ее на море; все это она дела­ла, пока зима не при­нес­ла вооб­ще мно­го вреда, а ей при­чи­ни­ла болезнь, из-за кото­рой она и позд­нее не мог­ла высту­пить; тем вре­ме­нем они уже одер­жа­ли победу. 33 Анто­ний, пора­жен­ный, поми­мо внеш­но­сти, так­же и умом Клео­пат­ры, тот­час влю­бил­ся в нее как юно­ша, хотя ему в это вре­мя испол­ни­лось уже сорок лет. Гово­рят, он от при­ро­ды был все­гда влюб­чив; так­же гово­рят, что он был увле­чен кра­сотою Клео­пат­ры, когда она была еще ребен­ком, а он юно­шей, в зва­нии началь­ни­ка кон­ни­цы, сопро­вож­дал в Алек­сан­дрию Габи­ния, руко­во­див­ше­го похо­дом.

9. 34 Теперь сра­зу у Анто­ния осла­бел преж­ний его инте­рес ко все­му про­ис­хо­дя­ще­му: чего бы ни тре­бо­ва­ла Клео­пат­ра, все выпол­ня­лось без вся­ко­го вни­ма­ния к свя­щен­но­му или спра­вед­ли­во­му. Так, сест­ру Клео­пат­ры Арси­ною, нахо­див­шу­ю­ся про­си­тель­ни­цей в Миле­те, в хра­ме Арте­ми­ды Лев­коф­ри­е­ны, Анто­ний при­ка­зал убить послан­ным к ней людям; 35 Сера­пи­о­на, на Кип­ре быв­ше­го пол­ко­вод­цем Клео­пат­ры, вое­вав­ше­го в сою­зе с Кас­си­ем и про­жи­вав­ше­го в Тире в каче­стве про­си­те­ля, он при­ка­зал выдать Клео­пат­ре. Точ­но так­же он при­ка­зал жите­лям Ара­да выдать еще одно­го умо­ляв­ше­го о защи­те. После того как брат Клео­пат­ры, Пто­ле­мей, про­пал без вести в бит­ве с Цеза­рем на Ниле, это­го чело­ве­ка дер­жа­ли у себя ара­дий­цы, выда­вая его за Пто­ле­мея. 36 Жре­ца Арте­ми­ды в Эфе­се, по име­ни Мега­биз, неко­гда при­вет­ст­во­вав­ше­го Арси­ною как цари­цу, Анто­ний при­ка­зал при­ве­сти к себе; когда эфес­цы ста­ли про­сить за Мега­би­за саму Клео­пат­ру, Анто­ний отпу­стил его. Так быст­ро изме­нил­ся Анто­ний, и охва­тив­шая его страсть сде­ла­лась для него и нача­лом и кон­цом всех даль­ней­ших бед­ст­вий.

37 После отъ­езда Клео­пат­ры на роди­ну Анто­ний послал всад­ни­ков раз­гро­мить Паль­ми­ру, город, нахо­див­ший­ся на неболь­шом рас­сто­я­нии от Евфра­та; при­чи­ны недо­воль­ства про­тив него были незна­чи­тель­ные: нахо­дясь на гра­ни­це вла­де­ний рим­лян и пар­фян, паль­мир­цы лов­ко вели свои дела и с теми и с дру­ги­ми, — куп­цы Паль­ми­ры выво­зят от пер­сов индий­ские и ара­вий­ские това­ры и рас­про­стра­ня­ют их в рим­ских вла­де­ни­ях, — на деле же Анто­ний рас­счи­ты­вал, что таким путем всад­ни­ки могут пожи­вить­ся. 38 Когда жите­ли Паль­ми­ры, зара­нее узнав об этом, пере­нес­ли все, что было им необ­хо­ди­мо, на дру­гую сто­ро­ну реки и, рас­по­ло­жив­шись на высо­ком бере­гу ее, на слу­чай напа­де­ния воору­жи­лись стре­ла­ми — в этом роде ору­жия они были осо­бен­но силь­ны, — всад­ни­ки, най­дя город пустым, повер­ну­ли обрат­но, не всту­пив в бой и ниче­го не захва­тив.

10. 39 По-види­мо­му, это обсто­я­тель­ство вызва­ло немно­го вре­ме­ни спу­стя вой­ну Анто­ния с пар­фя­на­ми, когда к ним сбе­жа­лось мно­го пра­ви­те­лей из Сирии. Ведь Сирия до Антио­ха Бла­го­че­сти­во­го и сына его Антио­ха управ­ля­лась царя­ми из рода Селев­ка Ника­то­ра, как я уже об этом упо­ми­нал в кни­ге о Сирии; 40 когда же Пом­пей под­чи­нил ее рим­ля­нам и назна­чил намест­ни­ком Скав­ра, сенат после Скав­ра послал туда дру­гих пра­ви­те­лей, в том чис­ле Габи­ния, вое­вав­ше­го с алек­сан­дрий­ца­ми, после Габи­ния — Крас­са, погиб­ше­го в Пар­фии, а после Крас­са — Бибу­ла. 41 После смер­ти Гая Цеза­ря и после­до­вав­шей за нею сму­ты сирий­ские горо­да управ­ля­лись отдель­ны­ми пра­ви­те­ля­ми при содей­ст­вии пар­фян; дело в том, что пар­фяне после несча­стья, постиг­ше­го Крас­са, вторг­лись в Сирию и там дей­ст­во­ва­ли заод­но с сопра­ви­те­ля­ми. 42 Про­гнав их в Пар­фию, воз­ло­жив тяг­чай­шую кон­три­бу­цию на народ и повто­рив ту же ошиб­ку и по отно­ше­нию к паль­мир­цам^[3], Анто­ний не стал ждать вос­ста­нов­ле­ния спо­кой­ст­вия во взбудо­ра­жен­ной стране, но, рас­пре­де­лив по про­вин­ци­ям вой­ско для зимов­ки, сам отпра­вил­ся в Еги­пет к Клео­пат­ре.

11. 43 Она ока­за­ла ему вели­ко­леп­ный при­ем, Анто­ний остал­ся в Егип­те на зиму, про­жи­вая там без отли­чи­тель­ных зна­ков вла­сти, дер­жа себя и ведя образ жиз­ни част­но­го чело­ве­ка, пото­му ли, что он нахо­дил­ся в чужом государ­стве и в цар­ской рези­ден­ции, или пото­му, что хотел свою зимов­ку пре­вра­тить в празд­ник. Он отло­жил, по край­ней мере, в сто­ро­ну все заботы, пере­стал думать об обя­зан­но­стях вер­хов­но­го пра­ви­те­ля, носил эллин­скую четы­рех­уголь­ную сто­лу вме­сто тоги, при­ня­той на его родине, белые атти­че­ские сан­да­лии, какие носят афин­ские и алек­сан­дрий­ские жре­цы и кото­рые назы­ва­ют­ся фека­си­я­ми. 44 Выхо­дил из дому Анто­ний толь­ко в хра­мы и гим­на­сии или для беседы с уче­ны­ми; вре­мя про­во­дил с гре­ка­ми и Клео­патрой, кото­рой, несо­мнен­но, он глав­ным обра­зом и посвя­щал все свое вре­мя.

12. 45 Так про­во­дил вре­мя Анто­ний. У Цеза­ря во вре­мя его воз­вра­ще­ния в Рим³ сно­ва уси­ли­лась его болезнь, при­няв­шая осо­бен­но опас­ный харак­тер в Брун­ди­зии: рас­про­стра­ни­лась даже мол­ва, что он умер. 46 Выздо­ро­вев, Цезарь всту­пил в Рим и пока­зал дру­зьям Анто­ния пись­мо, полу­чен­ное от него. Дру­зья при­ка­за­ли Кале­ну отдать Цеза­рю два леги­о­на и напи­са­ли в Афри­ку Секс­тию, чтобы он усту­пил Афри­ку Цеза­рю. 47 Оба они так и сде­ла­ли; Цезарь вме­сто преж­них его про­вин­ций отдал Афри­ку Лепиду, не вну­шав­ше­му каких-либо подо­зре­ний сво­ею дея­тель­но­стью; остат­ки кон­фис­ко­ван­но­го при про­скрип­ци­ях иму­ще­ства Цезарь рас­про­дал. 48 При состав­ле­нии спис­ков вой­ска для посе­ле­ния в коло­ни­ях и при разда­че ему земель у Цеза­ря воз­ник­ли затруд­не­ния. Сол­да­ты про­си­ли дать им те горо­да, кото­рые как луч­шие были им выбра­ны еще до вой­ны; горо­да же тре­бо­ва­ли, чтобы коло­нии были рас­пре­де­ле­ны по всей Ита­лии или чтобы они полу­чи­ли наде­лы в дру­гих горо­дах, а за зем­лю тре­бо­ва­ли пла­ты с полу­чаю­щих ее в дар. А денег не было. 49 Тогда все оби­жен­ные, моло­дежь, ста­ри­ки, жен­щи­ны с детьми, ста­ли сте­кать­ся в Рим; схо­дясь груп­па­ми на фору­ме или в хра­мах, они с пла­чем гово­ри­ли, что, не совер­шив ника­ко­го пре­ступ­ле­ния, они, жите­ли Ита­лии, изго­ня­ют­ся со сво­их земель и от сво­их оча­гов, слов­но они про­жи­ва­ли во вра­же­ской стране. 50 Слы­ша это, рим­ляне него­до­ва­ли и скор­бе­ли вме­сте с ними, так как пони­ма­ли, что вой­на велась не ради поль­зы Рима, а в инте­ре­сах пра­ви­те­лей, желав­ших про­из­ве­сти государ­ст­вен­ный пере­во­рот. Награ­ды разда­ва­лись и коло­нии учреж­да­лись для того, чтобы более уже не воз­рож­да­лась демо­кра­тия, так как устра­и­ва­лись для пра­ви­те­лей посе­ле­ния наем­ни­ков, гото­вых на все, чего бы от них ни потре­бо­ва­ли.

13. 51 В ответ на это Цезарь оправ­ды­вал­ся перед горо­да­ми необ­хо­ди­мо­стью при­нять эти меры, пони­мая, впро­чем, что такое объ­яс­не­ние ни в какой мере не пока­жет­ся доста­точ­ным. И дей­ст­ви­тель­но, оно не каза­лось тако­вым: сол­да­ты ста­ли наг­ло напа­дать на соседей, заби­рать себе боль­ше, чем им было пре­до­став­ле­но, ста­ли выби­рать наи­луч­шее. Не оста­но­ви­ли сол­дат ни упре­ки Цеза­ря, ни его мно­го­чис­лен­ные новые подар­ки: к пра­ви­те­лям, нуж­дав­шим­ся в сол­да­тах как опо­ре сво­ей вла­сти, сол­да­ты отно­си­лись с пре­не­бре­же­ни­ем. 52 Так про­шло пять лет. За это вре­мя по необ­хо­ди­мо­сти посто­ян­но обу­слов­ли­ва­лась проч­ность поло­же­ния каж­дой из сто­рон зави­си­мо­стью одной из них от дру­гой; вождям нуж­но было, чтобы власть их под­дер­жи­ва­лась вой­ском, вой­ску — чтобы суще­ст­во­ва­ла власть для закреп­ле­ния того, что они себе забра­ли. А так как утвер­жде­ние за вои­на­ми их вла­де­ний не было бы проч­ным, если бы не была проч­на власть, пере­дав­шая им эти вла­де­ния, то вои­ны и боро­лись бы за нее с вынуж­ден­ным к ней сочув­ст­ви­ем. 53 Цезарь давал нуж­даю­щим­ся сол­да­там мно­го и сверх пере­дан­но­го сна­ча­ла, заим­ст­вуя для это­го день­ги из хра­мов. Это под­ня­ло еще более его пре­стиж в гла­зах вой­ска и при­об­ре­ло еще боль­шую бла­го­дар­ность, когда они виде­ли, что Цезарь дает им не толь­ко зем­ли, но и горо­да, дома и день­ги. Зато кри­ка­ми него­до­ва­ния и нена­ви­сти встре­ча­ли его теряв­шие то, что им при­над­ле­жа­ло, но Цезарь тер­пел эти оскорб­ле­ния, лишь бы уго­дить вой­ску.

14. 54 Видя все это, брат Анто­ния Луций Анто­ний, быв­ший в то вре­мя кон­су­лом⁴, жена Анто­ния Фуль­вия и управ­ля­ю­щий дела­ми Анто­ния в его отсут­ст­вие Маний ста­ли боять­ся, как бы не пока­за­лось, что все то, что про­ис­хо­ди­ло, сде­ла­но одним Цеза­рем и что поэто­му его одно­го будут за все это бла­го­да­рить, Анто­ний же поте­ря­ет бла­го­рас­по­ло­же­ние вои­нов. Поэто­му они реши­ли воз­вра­тить Анто­ния и задер­жать орга­ни­за­цию коло­ний. 55 Но так как это было, по-види­мо­му, невы­пол­ни­мым, посколь­ку вой­ско наста­и­ва­ло на сво­их тре­бо­ва­ни­ях, они ста­ли про­сить Цеза­ря назна­чить устро­и­те­лей коло­ний из чис­ла леги­о­не­ров Анто­ния — хотя по дого­во­ру с Анто­ни­ем рас­по­ря­жать­ся коло­ни­я­ми было пору­че­но одно­му Цеза­рю, все же они упре­ка­ли Анто­ния за его отсут­ст­вие в такое вре­мя^[4]. 56 При­ведя к вой­ску Фуль­вию и детей Анто­ния, они горя­чо про­си­ли сол­дат не допус­кать, чтобы Анто­ний пожерт­во­вал сла­вою и бла­го­дар­но­стью, кото­рую он заслу­жил ока­зан­ны­ми им услу­га­ми. 57 Впро­чем, в это вре­мя сла­ва Анто­ния осо­бен­но воз­рос­ла в гла­зах и вой­ска, и всех про­чих: вслед­ст­вие болез­ни Цеза­ря вся победа при Филип­пах пред­став­ля­лась делом рук одно­го Анто­ния. 58 Цезарь хоро­шо пони­мал, что с ним посту­па­ют неспра­вед­ли­во, что нару­ша­ет­ся заклю­чен­ный дого­вор, но из лич­но­го рас­по­ло­же­ния к Анто­нию усту­пил. Таким обра­зом дру­зья Анто­ния назна­чи­ли сво­их упол­но­мо­чен­ных для устрой­ства коло­ний из чис­ла сол­дат Анто­ния. Эти упол­но­мо­чен­ные, желая пока­зать себя еще более щед­ры­ми к вои­нам, чем Цезарь, поз­во­ля­ли им при­чи­нять еще боль­ше обид насе­ле­нию. 59 Но была мас­са лиц из дру­гих горо­дов, кото­рые, живя рядом с коло­ни­я­ми вои­нов и тер­пя от них мно­го обид, пори­ца­ли Цеза­ря, гово­ри­ли, что эти посе­ле­ния хуже про­скрип­ций: послед­ние при­ме­ня­ют­ся по отно­ше­нию к вра­гам, а эти — к людям, не совер­шив­шим ника­ких пре­ступ­ле­ний.

15. 60 Цезарь знал, что ука­зан­ные лица дей­ст­ви­тель­но тер­пят обиды, но ниче­го не мог про­тив это­го поде­лать: и денег не было для опла­ты земле­вла­дель­цам их земель, и отсро­чить выда­чу наград за победу было невоз­мож­но при все еще про­дол­жав­ших­ся вой­нах: Пом­пей гос­под­ст­во­вал на море и отре­зал путь к горо­ду, обрек­ши его на голод; Аэно­барб и Мурк наби­ра­ли новое вой­ско и флот и были бы так­же гото­вы к буду­щим дей­ст­ви­ям, если бы они не были воз­на­граж­де­ны за преж­ние победы. 61 Боль­шое зна­че­ние име­ло и то, что уже про­шло пяти­ле­тие вла­сти три­ум­ви­ров, кото­рые теперь сно­ва нуж­да­лись в рас­по­ло­же­нии к ним вой­ска. Вслед­ст­вие все­го это­го Цезарь пред­по­чи­тал не обра­щать вни­ма­ния на про­яв­ляв­ши­е­ся в это вре­мя наг­лость и дер­зость сол­дат. Раз, меж­ду про­чим, про­изо­шел такой слу­чай: 62 в теат­ре, в при­сут­ст­вии Цеза­ря, один сол­дат, не имея соб­ст­вен­но­го места, про­шел на места так назы­вае­мых всад­ни­ков; народ обра­тил на это вни­ма­ние, и Цезарь про­гнал сол­да­та. Вой­ско воз­му­ти­лось, и, когда Цезарь выхо­дил из теат­ра, вои­ны, обсту­пив его, тре­бо­ва­ли пока­зать им это­го сол­да­та; не видя его, они реши­ли, что он убит. 63 Когда же он подо­шел, они сочли, что он толь­ко что при­веден из тюрь­мы; так как он отри­цал это и рас­ска­зал, как все про­изо­шло, они ста­ли гово­рить, что он лжет в соот­вет­ст­вии с полу­чен­ным им при­ка­за­ни­ем, и поно­си­ли его как измен­ни­ка обще­ст­вен­но­му делу. 64 Вот что про­изо­шло в теат­ре.

16. Созван­ные в это вре­мя на Мар­со­во поле для оче­ред­но­го наде­ле­ния зем­лею сол­да­ты поспе­ши­ли прий­ти еще ночью и сер­ди­лись, что Цезарь мед­лит со сво­им при­хо­дом к ним. 65 Цен­ту­ри­он Ноний стал сме­ло пори­цать их, напо­ми­нал им о поло­же­нии под­чи­нен­ных по отно­ше­нию к власт­ву­ю­ще­му, ука­зы­вал, что задерж­ка Цеза­ря вызва­на его нездо­ро­вьем, а не пре­не­бре­же­ни­ем к ним. Сол­да­ты сна­ча­ла насме­ха­лись над ним, назы­ва­ли его льсте­цом, а затем, под вли­я­ни­ем воз­рас­тав­ше­го с обе­их сто­рон раз­дра­же­ния, ста­ли поно­сить его и кидать в него кам­ня­ми, а когда он бро­сил­ся бежать, нача­ли его пре­сле­до­вать. Он прыг­нул в реку; они его выта­щи­ли, уби­ли и труп его бро­си­ли на доро­гу, по кото­рой дол­жен был прой­ти Цезарь. 66 Дру­зья Цеза­ря сове­то­ва­ли ему не ходить к вои­нам, а отсту­пить перед этим безум­ным натис­ком, но он все же пошел, счи­тая, что даст еще боль­шую пищу бешен­ству, если не явит­ся. Увидев труп Нония, он ото­шел в сто­ро­ну и упре­кал за убий­ство сол­дат так, как если бы оно было делом рук немно­гих; убеж­дал их быть в буду­щем осто­рож­нее; затем про­из­вел разда­чу земель, пред­ло­жил, чтобы за награ­да­ми при­хо­ди­ли те, кто их досто­ин, и дал подар­ки так­же и неко­то­рым не заслу­жив­шим их, сверх их ожи­да­ний. В кон­це кон­цов пора­жен­ная тол­па рас­ка­я­лась в сво­ем суро­вом отно­ше­нии к Цеза­рю, усты­ди­лась и сама себя осуди­ла: Цеза­ря про­си­ли выяс­нить все дело и нака­зать винов­ни­ков смер­ти Нония. 67 Он же ска­зал, что зна­ет, кто вино­вен, но что нака­за­ни­ем им будет уже самое созна­ние их вины и осуж­де­ние их това­ри­ща­ми. Сол­да­ты, полу­чив про­ще­ние, почет и подар­ки, сра­зу же, в про­ти­во­вес к преж­не­му их настро­е­нию, ста­ли вос­хва­лять Цеза­ря.

17. 68 Огра­ни­чим­ся эти­ми дву­мя при­ме­ра­ми тогдаш­не­го без­на­ча­лия. При­чи­на­ми его было и то, что пол­ко­вод­цы зани­ма­ли свои долж­но­сти по боль­шей части, как это быва­ет в пери­од меж­до­усоб­ных войн, не на осно­ва­нии выбо­ров, а так­же и то, что вой­ска наби­ра­лись не по уста­нов­лен­ным издрев­ле воин­ским спис­кам и не для нужд всей роди­ны, слу­жи­ли не для обще­ст­вен­но­го бла­га, а в инте­ре­сах толь­ко тех, кто их в вой­ска зачис­лял; да и им они слу­жи­ли, под­чи­ня­ясь не силе зако­на, а пото­му, что их при­вле­ка­ли дан­ные отдель­ны­ми лица­ми обе­ща­ния; и сра­жа­лись они не про­тив вра­гов все­го государ­ства, а про­тив вра­гов отдель­ных лиц, не про­тив чуже­зем­цев, а про­тив рав­но­прав­ных с ними сограж­дан. 69 Все это подо­рва­ло воин­скую дис­ци­пли­ну: сол­да­ты счи­та­ли себя не столь­ко отправ­ляв­ши­ми воен­ную служ­бу, сколь­ко помощ­ни­ка­ми сво­их началь­ни­ков на осно­ве лич­но­го рас­по­ло­же­ния, лич­но­го жела­ния и пола­га­ли, что и пра­ви­те­ли нуж­да­ют­ся в них в лич­ных сво­их инте­ре­сах. 70 Пере­ход на сто­ро­ну непри­я­те­ля, счи­тав­ший­ся преж­де совер­шен­но недо­пу­сти­мым, в это вре­мя даже удо­ста­и­вал­ся даров; так и посту­па­ли сол­да­ты в гро­мад­ном чис­ле, а неко­то­рые из знат­ных людей счи­та­ли, что пере­ход из одной пар­тии в дру­гую, совер­шен­но ей подоб­ную, не пред­став­ля­ет собой «пере­беж­ки». 71 Пар­тии же были дей­ст­ви­тель­но вполне схо­жи, и нико­гда ни та, ни дру­гая из них не зани­ма­ла сама по себе враж­деб­но­го поло­же­ния в отно­ше­нии рим­ско­го государ­ства как тако­во­го. Ско­рее пред­во­ди­те­ли обе­их пар­тий пред­став­ля­ли себе дело так, буд­то все они содей­ст­ву­ют бла­гу роди­ны, и это в свою оче­редь облег­ча­ло такие «пере­беж­ки»: везде ока­зы­ва­лось воз­мож­ным слу­жить на поль­зу родине. Пред­во­ди­те­ли пони­ма­ли это поло­же­ние и мири­лись с ним, зная, что они сол­да­та­ми управ­ля­ют не в силу зако­на, а ско­рее путем их задаб­ри­ва­ния. 72 Таким обра­зом, все вой­ско было гото­во к сму­те и к анар­хии, к непо­ви­но­ве­нию воз­глав­ляв­шим сму­ту вождям.

18. А голод в это вре­мя тер­зал Рим: по морю ниче­го не достав­ля­лось рим­ля­на­ми из-за Пом­пея; в самой Ита­лии вслед­ст­вие войн пре­кра­ти­лись зем­ледель­че­ские работы. Если же что и про­из­рас­та­ло, то шло для вой­ска. 73 Целые тол­пы зани­ма­лись в горо­де по ночам гра­бе­жом, еще боль­ше отя­го­щая тем самым его поло­же­ние. Дела­лось все это без­на­ка­зан­но; мол­ва при­пи­сы­ва­ла гра­бе­жи сол­да­там. А народ закрыл свои мастер­ские и не хотел знать ника­ких вла­стей; в обед­нев­шем и раз­граб­ля­е­мом горо­де не было, каза­лось, нуж­ды ни в ремес­лах, ни в маги­ст­ра­тах.

19. 74 В это вре­мя у Луция, при­вер­жен­ца демо­кра­тии, быв­ше­го недо­воль­ным вла­стью три­ум­ви­ров, кото­рая, каза­лось, не пре­кра­тит­ся и по исте­че­нии уста­нов­лен­но­го для нее сро­ка, нача­лись мно­го­чис­лен­ные столк­но­ве­ния и несо­гла­сия с Цеза­рем. Земле­вла­дель­цев, у кото­рых были отня­ты зем­ли и кото­рые про­си­ли защи­ты у всех вли­я­тель­ных граж­дан, Луций один при­ни­мал у себя и обе­щал им помочь, при­чем они, в свою оче­редь, обе­ща­ли помо­гать ему во всем, что бы он ни при­ка­зал. 75 Это про­ти­во­дей­ст­вие его как Анто­нию, так и Цеза­рю вызы­ва­ло неудо­воль­ст­вие в вой­сках Анто­ния. Так­же и Фуль­вия гово­ри­ла, что Луций не вовре­мя зате­ва­ет рас­прю; ее, впро­чем, вско­ре пере­убедил хит­рец Маний, ука­зав­ший, что при спо­кой­ном состо­я­нии Ита­лии Анто­ний оста­нет­ся у Клео­пат­ры, если же нач­нет­ся вой­на — поспеш­но воз­вра­тит­ся. Фуль­вия сра­зу, под вли­я­ни­ем чисто жен­ских побуж­де­ний, ста­ла под­стре­кать Луция к ссо­ре. 76 А когда Цезарь выехал в остав­ши­е­ся еще неустро­ен­ны­ми коло­нии, она посла­ла к нему детей Анто­ния вме­сте с Луци­ем, чтобы Цезарь сво­им появ­ле­ни­ем перед вой­ском не полу­чил пре­вос­ход­ства перед Анто­ни­ем. 77 Когда кон­ни­ца Цеза­ря поска­ка­ла на Брут­тий­ское побе­ре­жье, опу­сто­шае­мое Пом­пе­ем, Луций — или дей­ст­ви­тель­но так думая, или при­тво­ря­ясь, что дума­ет, буд­то кон­ни­ца высла­на про­тив него и детей Анто­ния, — бежал в коло­нии Анто­ния; там, наби­рая отряд для сво­ей охра­ны, он перед вой­ском обви­нял Цеза­ря в измене Анто­нию. 78 Но Цезарь раз­убедил сол­дат, уве­рив их, что у него с Анто­ни­ем искрен­няя друж­ба и пол­ное еди­но­мыс­лие, что Луций под вли­я­ни­ем враж­деб­но­го настро­е­ния хочет поссо­рить их, про­ти­во­дей­ст­ву­ет вла­сти три­ум­ви­ров, бла­го­да­ря кото­рой вои­ны име­ют теперь посто­ян­ные вла­де­ния в коло­ни­ях. Он ука­зал так­же, что кон­ни­ца еще и теперь нахо­дит­ся в Брут­тии, где и выпол­ня­ет дан­ное ей пору­че­ние.

20. 79 Узнав о всем про­ис­хо­дя­щем, началь­ни­ки вой­ска устро­и­ли в Теане раз­бор все­го это­го дела и дого­во­ри­лись на сле­дую­щем: три­ум­ви­ры не долж­ны пре­пят­ст­во­вать кон­су­лам управ­лять по обы­ча­ям отцов; нико­му, сверх при­ни­мав­ших уча­стие в бит­ве при Филип­пах, не долж­ны быть давае­мы земель­ные наде­лы; нахо­дя­щи­е­ся в Ита­лии вой­ска Анто­ния долж­ны участ­во­вать на рав­ных с дру­ги­ми усло­ви­ях в рас­пре­де­ле­нии иму­ще­ства проскри­би­ро­ван­ных и денег, кото­рые будут выру­че­ны за име­ю­щее быть про­дан­ным иму­ще­ство; 80 ни один из три­ум­ви­ров не дол­жен наби­рать вой­ско в Ита­лии, Цеза­рю же в его похо­де про­тив Пом­пея долж­ны быть даны в помощь два леги­о­на из чис­ла при­над­ле­жа­щих Анто­нию; путь через Аль­пы дол­жен быть открыт вой­скам, посы­лае­мым Цеза­рем в Испа­нию, и им не дол­жен чинить пре­пят­ст­вий Ази­ний Пол­ли­он; Луций, заклю­чив­ший дого­вор на ука­зан­ных усло­ви­ях, дол­жен ото­слать лич­ную охра­ну и бес­страш­но испол­нять свое дело. 81 На таких усло­ви­ях заклю­чен был дого­вор при посред­стве началь­ни­ков вой­ска; выпол­не­ны же были толь­ко два послед­них усло­вия: Саль­види­ен бес­пре­пят­ст­вен­но пере­шел Аль­пы.

21. 82 Но так как все осталь­ные пунк­ты не про­во­ди­лись или с про­веде­ни­ем их мед­ли­ли, то Луций ушел в Пре­не­сте, гово­ря, что он боит­ся Цеза­ря, окру­жен­но­го, в силу сво­ей вла­сти, тело­хра­ни­те­ля­ми, в то вре­мя как он, Луций, охра­ны не име­ет. Ушла к Луцию и Фуль­вия, гово­ря, что она боит­ся Лепида из-за детей сво­их; 83 она пред­по­чла ука­зать на Лепида, а не на Цеза­ря^[5]. Об этом оба они изве­сти­ли Анто­ния, а с пись­ма­ми к нему были посла­ны дру­зья, кото­рые долж­ны были сооб­щить ему обо всем. Что в точ­но­сти было напи­са­но Анто­ни­ем в ответ, я не мог уста­но­вить, хотя и ста­рал­ся это выяс­нить. 84 Началь­ни­ки войск клят­вен­но обя­за­лись вновь выне­сти реше­ние по делу пра­ви­те­лей в соот­вет­ст­вии с тем, что пред­ста­вит­ся спра­вед­ли­вым, и тех, кто отка­жет­ся под­чи­нить­ся их реше­нию, при­нудить к пови­но­ве­нию. Для это­го они при­зва­ли Луция и его при­бли­жен­ных; когда те не согла­си­лись явить­ся, Цезарь стал горя­чо пори­цать их и перед началь­ни­ка­ми вой­ска и перед рим­ской зна­тью. 85 Тогда знат­ные граж­дане отпра­ви­лись к Луцию и убеди­ли его сжа­лить­ся над изну­рен­ны­ми меж­до­усо­би­я­ми Римом и Ита­ли­ей и согла­сить­ся на то, чтобы был про­из­веден суд или при них или при началь­ни­ках вой­ска.

22. 86 В то вре­мя как Луций был еще под впе­чат­ле­ни­ем все­го ска­зан­но­го явив­ши­ми­ся к нему лица­ми, гово­рив­ши­ми такие речи, высту­пил Маний и с боль­шою сме­ло­стью ска­зал, что Анто­ний лишь соби­ра­ет день­ги сре­ди чуже­зем­цев, в то вре­мя как Цезарь зара­нее завла­дел и рас­по­ло­же­ни­ем вой­ска и, бла­го­да­ря сво­ей энер­гии, удоб­ней­ши­ми мест­но­стя­ми в Ита­лии: 87 ибо Гал­лию, кото­рая рань­ше была пре­до­став­ле­на Анто­нию, он сде­лал неза­ви­си­мой, обма­нув Анто­ния; и Ита­лию чуть ли не всю, а не восем­на­дцать лишь горо­дов, он запи­сал за сво­и­ми вете­ра­на­ми; трид­цать четы­ре леги­о­на, вме­сто сра­жав­ших­ся с ним два­дца­ти вось­ми, он наде­лил не толь­ко зем­лею, но и день­га­ми из хра­мо­вых сумм. Эти день­ги он соби­рал буд­то бы для борь­бы с Пом­пе­ем, про­тив кото­ро­го он даже и не начи­нал гото­вить­ся к войне, несмот­ря на силь­ней­ший голод в Риме; на самом же деле он рас­пре­де­лял собран­ные день­ги сре­ди вой­ска, чтобы зару­чить­ся его рас­по­ло­же­ни­ем про­тив Анто­ния. Так­же и иму­ще­ство проскри­би­ро­ван­ных Цезарь боль­ше дарил сво­им вои­нам, чем про­да­вал. 88 Если он дей­ст­ви­тель­но хочет мира, ему сле­ду­ет преж­де все­го отчи­тать­ся в сво­их преж­них дей­ст­ви­ях, а в даль­ней­шем выпол­нять толь­ко то, что будет реше­но на общем сове­ща­нии. 89 Таким обра­зом, Маний сме­ло потре­бо­вал, чтобы, с одной сто­ро­ны, Цезарь ни в чем не был еди­но­лич­ным гос­по­ди­ном, а с дру­гой — чтобы его дого­вор с Анто­ни­ем не был незыб­ле­мым; затем, чтобы каж­дый из них поль­зо­вал­ся неогра­ни­чен­ной вла­стью толь­ко в пре­де­лах того, что ему пору­че­но, и чтобы рас­по­ря­же­ния каж­до­го из них при­зна­ва­лись име­ю­щи­ми силу^[6]. Из все­го это­го Цезарь видел, что про­тив­ная сто­ро­на хочет вой­ны, и тогда обе сто­ро­ны ста­ли к ней гото­вить­ся.

23. 90 Два леги­о­на, посе­лен­ные в горо­де Анконе, преж­де слу­жив­шие под началь­ст­вом отца Цеза­ря и участ­во­вав­шие так­же в похо­дах Анто­ния, узна­ли об этих при­готов­ле­ни­ях Цеза­ря и Анто­ния и из ува­же­ния, питае­мо­го к каж­до­му из них, отпра­ви­ли в Рим послов про­сить их обо­их при­ми­рить­ся. 91 Когда Цезарь отве­тил, что не он зате­ва­ет вой­ну с Анто­ни­ем, а что Луций высту­па­ет про­тив него, Цеза­ря, послы, сго­во­рив­шись с началь­ни­ка­ми вой­ска, все вме­сте отпра­ви­ли посоль­ство к Луцию, про­ся его вме­сте с Цеза­рем пре­до­ста­вить дело суду; было ясно, что они соби­ра­лись делать в слу­чае его отка­за от суда. 92 Когда груп­па Луция согла­си­лись на суд, местом для него был избран город Габии, меж­ду Римом и Пре­не­сте: там был устро­ен три­бу­нал с дву­мя кафед­ра­ми для ора­то­ров посредине, как это быва­ет в насто­я­щем суде. 93 При­дя пер­вым, Цезарь послал всад­ни­ков навстре­чу Луцию, чтобы они посмот­ре­ли, нет ли там какой-нибудь заса­ды. Эти всад­ни­ки, встре­тив­шись с всад­ни­ка­ми Луция, пред­став­ляв­ши­ми собой, оче­вид­но, пере­до­вой или раз­ве­доч­ный отряд, уби­ли неко­то­рых из них. 94 Луций отсту­пил, боясь, как он гово­рил, заса­ды; и когда началь­ни­ки вой­ска ста­ли его звать, обе­щая дать ему охра­ну в пути, он не послу­шал­ся их.

24. 95 Таким обра­зом, при­ми­ре­ние не состо­я­лось. Луций и Цезарь реши­ли вое­вать и уже ста­ли рез­ко высту­пать друг про­тив дру­га в изда­вае­мых ими при­ка­зах. Вой­ско Луция состо­я­ло из шести леги­о­нов пехоты — коли­че­ство, кото­рое он имел при нача­ле кон­суль­ства; кро­ме того, у него было еще один­на­дцать леги­о­нов Анто­ния под началь­ст­вом Кале­на, все раз­ме­щен­ные в Ита­лии. 96 У Цеза­ря было четы­ре леги­о­на в Капуе, а при себе он имел пре­то­ри­ан­ские когор­ты; кро­ме того, шесть леги­о­нов вел из Испа­нии Саль­види­ен. 97 День­ги Луций имел из про­вин­ций, с кото­ры­ми Анто­ний не вел вой­ны. У Цеза­ря же все его про­вин­ции, за исклю­че­ни­ем Сар­ди­нии, были охва­че­ны вой­ной, вслед­ст­вие чего он зани­мал день­ги из хра­мо­вых сумм, обе­щая с избыт­ком вер­нуть их; брал он в Риме из Капи­то­лий­ско­го хра­ма, в Анции, Лану­вии, Нему­се и Тибу­ре; в этих горо­дах еще и теперь есть бога­тей­шие хра­мо­вые сокро­вищ­ни­цы.

25. 98 Вол­не­ния про­тив Цеза­ря про­ис­хо­ди­ли так­же и вне Ита­лии. В резуль­та­те про­скрип­ций, воен­ных коло­ний и рас­при Цеза­ря с Луци­ем сла­ва и сила Пом­пея очень воз­рос­ли. 99 Кто боял­ся за себя, кто был лишен сво­его иму­ще­ства, кто совер­шен­но не при­зна­вал ново­го государ­ст­вен­но­го строя — все они ско­рее все­го шли к нему; кро­ме них, и моло­дежь, стре­мив­ша­я­ся участ­во­вать в войне ради нажи­вы и не при­да­вав­шая ника­ко­го зна­че­ния тому, под чьим зна­ме­нем она сра­жа­ет­ся — ведь везде она сра­жа­ет­ся вме­сте с рим­ля­на­ми, — так­же и она охот­нее все­го шла к Пом­пею, сто­яв­ше­му, по ее мне­нию, за наи­бо­лее спра­вед­ли­вое дело. 100 Мор­ская добы­ча сде­ла­ла Пом­пея бога­тым; он имел и боль­шой флот, и пол­ный люд­ской состав. Явил­ся к нему и Мурк, имея с собой два леги­о­на вой­ска, пять­сот стрел­ков, мно­го денег и восемь­де­сят кораб­лей; дру­гое вой­ско он при­звал к себе из Кефа­ле­нии. 101 Из все­го это­го неко­то­рые заклю­ча­ют, что Пом­пей лег­ко овла­дел бы Ита­ли­ей, гиб­ну­щей от голо­да и мяте­жей и с надеж­дой взи­раю­щей на него, если бы он повел тогда агрес­сив­ную поли­ти­ку. Но, по нера­зу­мию, Пом­пей пред­по­чел не напа­дать, а толь­ко защи­щать­ся, пока и здесь не потер­пел пора­же­ния.

26. 102 В Афри­ке Секс­тий, намест­ник Анто­ния, неза­дол­го до того пере­дал свое вой­ско намест­ни­ку Цеза­ря Фан­го­ну. Когда ему было пред­пи­са­но вновь взять на себя коман­до­ва­ние вой­ском и Фан­гон не согла­сил­ся его пере­дать, Секс­тий начал вой­ну с ним, собрав вой­ско из сол­дат, уже отслу­жив­ших свой срок, тол­пы ливий­цев и отрядов, пре­до­став­лен­ных мест­ны­ми царя­ми. Когда оба флан­га вой­ска Фан­го­на потер­пе­ли пора­же­ние и лагерь его был взят, он, счи­тая себя жерт­вой пре­да­тель­ства, покон­чил само­убий­ст­вом.

103 Итак, власть над обе­и­ми афри­кан­ски­ми про­вин­ци­я­ми опять вер­ну­лась к Секс­тию; Бок­ха, царя Мав­ри­та­нии, Луций убедил сра­жать­ся с Карри­ной, намест­ни­ком Цеза­ря в Испа­нии, 104 Аэно­барб, пере­плыв Ионий­ское море с семью­де­ся­тью кораб­ля­ми, дву­мя леги­о­на­ми вои­нов и неко­то­рым коли­че­ст­вом стрел­ков из лука и пра­щи, лег­ко­во­ору­жен­ных вои­нов и гла­ди­а­то­ров, стал опу­сто­шать обла­сти, при­знав­шие власть три­ум­ви­ров; затем, пере­плыв в Брун­ди­зий, он захва­тил часть три­рем Цеза­ря и часть их сжег, запер брун­ди­зий­цев в их укреп­ле­ни­ях и стал гра­бить их терри­то­рию.

27. 105 Тогда Цезарь послал в Брун­ди­зий леги­он вои­нов и поспеш­но ото­звал Саль­види­е­на с пути в Испа­нию. Затем и Цезарь и Луций разо­сла­ли по Ита­лии людей для набо­ра вой­ска; меж­ду про­из­во­див­ши­ми этот набор было мно­го выступ­ле­ний друг про­тив дру­га и менее и более зна­чи­тель­ных; часто име­ли так­же место и тай­ные коз­ни. 106 Рас­по­ло­же­ни­ем ита­лий­цев гораздо боль­ше поль­зо­вал­ся Луций как вою­ю­щий в их поль­зу с новы­ми посе­лен­ца­ми. И не толь­ко те горо­да, кото­рые были при­пи­са­ны к вой­ску, но почти вся Ита­лия вос­ста­ла, боясь для себя ана­ло­гич­ных меро­при­я­тий. Изгнав из горо­дов или убив тех, кто давал Цеза­рю ссуды из хра­мо­вых сумм, они име­ли в сво­их руках свои укреп­ле­ния и обра­ти­лись за защи­той к Луцию. Посе­лен­цы и вои­ны ста­ли на сто­ро­ну Цеза­ря; таким обра­зом, и те и дру­гие заня­ли свое место в этой войне, как если бы она велась из-за их соб­ст­вен­ных инте­ре­сов.

28. 107 В то вре­мя как все это про­ис­хо­ди­ло, Цезарь, собрав сенат и так назы­вае­мых всад­ни­ков, ска­зал им сле­дую­щее: «Я хоро­шо знаю, что пар­тия Луция подо­зре­ва­ет меня в сла­бо­сти или тру­со­сти за то, что я не высту­паю про­тив них; эти обви­не­ния будут выска­зы­вать­ся и теперь, пото­му что я вас собрал. Но моя сила заклю­ча­ет­ся в той части вой­ска, кото­рая вме­сте со мной тер­пит обиды, будучи лишае­ма Луци­ем земель­ных наде­лов, силь­на и осталь­ная часть, да и все про­чее у меня пред­став­ля­ет силу — кро­ме одной толь­ко моей реши­мо­сти вести борь­бу. 108 Ведь непри­ят­но мне вести внут­рен­ние вой­ны без край­ней к тому необ­хо­ди­мо­сти, непри­ят­но употреб­лять остав­ших­ся в живых граж­дан для борь­бы друг про­тив дру­га, осо­бен­но пото­му, что эта вой­на не будет толь­ко слыш­на нам из Македо­нии или Фра­кии, а разыг­ра­ет­ся в самой Ита­лии; чего толь­ко, не гово­ря об уби­тых мужах, не при­дет­ся испы­тать Ита­лии, если она станет аре­ной нашей вой­ны! 109 Вот поче­му я и колеб­люсь; и теперь еще раз я заяв­ляю, что ни я ничем не обидел Анто­ния, ни сам я не испы­тал от Анто­ния ника­кой обиды. К вам я взы­ваю, чтобы вы ради себя самих высту­пи­ли с пори­ца­ни­ем пар­тии Луция и доби­лись ее при­ми­ре­ния со мной. 110 А если они и теперь не послу­ша­ют­ся, тогда я тот­час же пока­жу им, что то, что я делал до сих пор, было вызва­но бла­го­ра­зу­ми­ем, а не тру­со­стью; вас я про­шу быть свиде­те­ля­ми моих слов и перед сами­ми собой и перед Анто­ни­ем и про­шу вас объ­еди­нить­ся про­тив дер­зо­сти Луция».

29. 111 Так ска­зал Цезарь. Из чис­ла собрав­ших­ся неко­то­рые опять поеха­ли в Пре­не­сте. Но Луций ска­зал им, что обе сто­ро­ны зашли в сво­их дей­ст­ви­ях уже слиш­ком дале­ко и что Цезарь неис­кре­нен, так как он толь­ко что послал в Брун­ди­зий леги­он пре­пят­ст­во­вать Анто­нию воз­вра­тить­ся. 112 Маний, в свою оче­редь, пока­зал и пись­мо от Анто­ния — под­лин­ное или под­лож­ное, — где тот пред­пи­сы­вал вое­вать, если кто-либо будет ума­лять его досто­ин­ство. 113 Когда деле­га­ты сена­та спро­си­ли, ума­лял ли кто-нибудь досто­ин­ство Анто­ния, и при­зы­ва­ли его к суду за эти сло­ва, Маний еще мно­го хит­ро гово­рил, пока, нако­нец они не ушли, ниче­го не добив­шись. К Цеза­рю, для сооб­ще­ния ему полу­чен­но­го отве­та, они не пошли — пото­му ли, что каж­дый сооб­щил ему об этом лич­но, или по дру­гим сооб­ра­же­ни­ям, или под вли­я­ни­ем сты­да. 114 Итак, вой­на нача­лась. Цезарь высту­пил в поход, оста­вив для охра­ны Рима Лепида с дву­мя леги­о­на­ми. Боль­шин­ство зна­ти ясно пока­за­ло тогда свою неудо­вле­тво­рен­ность вла­стью три­ум­ви­ров и пере­шло на сто­ро­ну Луция.

30. 115 В основ­ном тече­ние вой­ны было сле­дую­щее. Два леги­о­на Луция, нахо­див­ши­е­ся у Аль­бы, вос­ста­ли и, про­гнав началь­ни­ков, отпа­ли от него. И Цезарь и Луций поспеш­но шли к леги­о­нам; Луций опе­ре­дил Цеза­ря и вновь при­влек леги­о­ны на свою сто­ро­ну мно­го­чис­лен­ны­ми денеж­ны­ми подар­ка­ми и щед­ры­ми обе­ща­ни­я­ми. 116 Когда Фур­ний вел Луцию еще дру­гое вой­ско, Цезарь напал на арьер­гард послед­не­го; за Фур­ни­ем, бежав­шим на холм, а оттуда ночью пере­брав­шим­ся в дру­же­ст­вен­ный ему город Сен­тию, Цезарь ночью не решил­ся сле­до­вать, опа­са­ясь заса­ды; он оса­дил днем Сен­тию вме­сте с лаге­рем Фур­ния. 117 В это вре­мя Луций, спе­ша в Рим, послал туда впе­ред три отряда, кото­рые ночью всту­пи­ли тай­но в город; сам он после­до­вал за ними с мно­го­чис­лен­ным вой­ском, кон­ни­цей и гла­ди­а­то­ра­ми. 118 Так как Ноний, охра­няв­ший город­ские ворота, впу­стил его и пере­дал под­чи­нен­ное ему вой­ско, то Лепид бежал к Цеза­рю. Луций дер­жал перед рим­ским наро­дом речь, в кото­рой гово­рил, что Цезарь и Лепид тот­час же потер­пят нака­за­ние за захват вла­сти, брат же его Анто­ний доб­ро­воль­но сло­жит с себя власть три­ум­ви­ра, заме­нив эту про­ти­во­за­кон­ную тира­нию кон­суль­ской вла­стью, вла­стью закон­ней­шей и уста­нов­лен­ной обы­ча­я­ми пред­ков.

31. 119 Тако­во было содер­жа­ние речи Луция. При общей радо­сти собрав­ших­ся, кото­рые счи­та­ли, что при­шел уже конец вла­сти три­ум­ви­ров, он был про­воз­гла­шен наро­дом импе­ра­то­ром для вой­ны про­тив Цеза­ря; вой­ско свое он попол­нил из коло­ни­аль­ных горо­дов Анто­ния, самые горо­да укре­пил. 120 Горо­да эти были дру­же­ст­вен­но настро­е­ны по отно­ше­нию к Анто­нию; но в это вре­мя кве­стор Анто­ния Бар­ба­тий, не пола­див­ший из-за чего-то с Анто­ни­ем и в резуль­та­те это­го ото­слан­ный им, ска­зал на зада­вае­мые ему вопро­сы, что Анто­ний сер­дит на веду­щих вой­ну с Цеза­рем, так как тем самым они дей­ст­ву­ют про­тив общей их вла­сти. 121 Вслед­ст­вие это­го неко­то­рые, не подо­зре­вая, что Бар­ба­тий лжет, пере­шли от Луция к Цеза­рю. Луций дви­нул­ся навстре­чу Саль­види­е­ну, шед­ше­му к Цеза­рю с боль­шим вой­ском из Гал­лии. Вслед за Саль­види­е­ном шли Ази­ний и Вен­ти­дий, пол­ко­вод­цы Анто­ния, мешая Саль­види­е­ну подви­гать­ся впе­ред. 122 Тогда Агрип­па, близ­кий друг Цеза­ря, боясь, чтобы Саль­види­ен не ока­зал­ся окру­жен­ным, захва­тил Сут­рий, местеч­ко, кото­рым доро­жил Луций; Агрип­па рас­счи­ты­вал, что таким путем он отвле­чет вни­ма­ние Луция от Саль­види­е­на на себя и что затем Саль­види­ен ока­жет ему помощь, явив­шись вслед за Луци­ем. 123 Все и про­изо­шло так, как пред­по­ла­гал Агрип­па; Луций, потер­пев неуда­чу в сво­их замыс­лах, отпра­вил­ся к Ази­нию и Вен­ти­дию, при­чем ему меша­ли Саль­види­ен и Агрип­па, выжидав­шие момен­та, когда они смо­гут захва­тить его в уще­лье.

32. 124 Когда их замы­сел открыл­ся, Луций, не реша­ясь всту­пать в бой с дву­мя нахо­дя­щи­ми­ся на его флан­гах про­тив­ни­ка­ми, отсту­пил в укреп­лен­ный город Перу­зию, око­ло кото­ро­го раз­бил свой лагерь, под­жидая вой­ско Вен­ти­дия. 125 Там его, а так­же и саму Перу­зию окру­жи­ли тре­мя арми­я­ми одно­вре­мен­но Агрип­па, Саль­види­ен и толь­ко что при­быв­ший Цезарь; осталь­ные вой­ска Цезарь стал поспеш­но ото­всюду созы­вать, так как здесь, где он дер­жал окру­жен­но­го со всех сто­рон Луция, и был глав­ный центр вой­ны. 126 Дру­гие силы он послал пре­пят­ст­во­вать при­бли­же­нию вой­ска Вен­ти­дия. Вен­ти­дий и Ази­ний не были склон­ны спе­шить и пото­му, что вооб­ще не сочув­ст­во­ва­ли этой войне, не зна­ли, како­вы наме­ре­ния Анто­ния, а так­же и пото­му, что ни тот, ни дру­гой, счи­та­ясь со сво­им досто­ин­ст­вом, не склон­ны были пере­дать дру­го­му вер­хов­ное коман­до­ва­ние. 127 Луций не решал­ся всту­пать в бит­ву с оса­ждав­ши­ми, силы кото­рых были и луч­ше, и более мно­го­чис­лен­ны, и более опыт­ны в воен­ном деле, тогда как он имел вой­ско, в боль­шей сво­ей части впер­вые участ­ву­ю­щее в похо­де; он не решал­ся так­же дви­нуть­ся с места, так как одно­вре­мен­но ему ста­ли бы мешать столь мно­гие про­тив­ни­ки. 128 Он послал Мания к Вен­ти­дию и Ази­нию побудить их пото­ро­пить­ся на помощь оса­жден­но­му Луцию, а Тизи­е­на с четырь­мя тыся­ча­ми кон­ни­цы отпра­вил гра­бить обла­сти Цеза­ря, наде­ясь этим поло­жить конец оса­де. Сам он отпра­вил­ся в Перу­зию, чтобы в слу­чае надоб­но­сти пере­зи­мо­вать в укреп­лен­ном горо­де, пока не явит­ся вой­ско Вен­ти­дия.

33. 129 Цезарь тот­час же сила­ми все­го вой­ска стал поспеш­но окру­жать Перу­зию рвом и валом на про­тя­же­нии пяти­де­ся­ти шести ста­дий, так как город лежал на воз­вы­шен­но­сти; он протя­нул из Перу­зии к Тиб­ру длин­ные сте­ны, чтобы отре­зать ее от под­во­за про­ви­ан­та. Со сво­ей сто­ро­ны работал и Луций, укреп­ляв­ший подош­ву хол­ма дру­гим таким же рвом и валом. 130 Фуль­вия торо­пи­ла Вен­ти­дия, Ази­ния, Атея и Кале­на идти из Гал­лии на помощь Луцию; затем, собрав еще одну армию, Фуль­вия посла­ла ее Луцию под пред­во­ди­тель­ст­вом План­ка. 131 Планк истре­бил леги­он Цеза­ря, шед­ший в Рим; но когда Ази­ний и Вен­ти­дий, хотя и неохот­но и без уве­рен­но­сти, как отне­сет­ся к это­му Анто­ний, все же пошли к Луцию, побуж­дае­мые Фуль­ви­ей и Мани­ем, и ста­ли про­би­вать­ся через армию, отре­зав­шую им доступ, Цезарь с Агрип­пой, оста­вив в Перу­зии сто­ро­же­вой отряд, вышли им навстре­чу. 132 При­шед­шие, не соеди­нив­шись друг с дру­гом, шли без вся­ко­го рве­ния и потом раз­бе­жа­лись: один в Равен­ну, дру­гой в Ари­мин, Планк — в Спо­ле­тий. 133 Про­ти­во­по­ста­вив каж­до­му из них по армии, чтобы они не мог­ли соеди­нить­ся друг с дру­гом, Цезарь вер­нул­ся в Перу­зию и поспеш­но стал обно­сить рвы часто­ко­лом, удва­и­вать их шири­ну и глу­би­ну, так что та и дру­гая рав­ня­лись трид­ца­ти футам; а затем постро­ил окруж­ную сте­ну и на ней воз­двиг пол­то­ры тыся­чи дере­вян­ных башен, каж­дую на рас­сто­я­нии шести­де­ся­ти футов одна от дру­гой; сте­на была снаб­же­на часты­ми зуб­ца­ми и дру­ги­ми при­спо­соб­ле­ни­я­ми, рас­счи­тан­ны­ми на два фрон­та — про­тив оса­жден­ных и про­тив тех, кто подо­шел бы извне. 134 Во вре­мя этих работ про­ис­хо­ди­ло мно­го раз­лич­ных сты­чек и сра­же­ний; в мета­нии копий силь­нее были вои­ны Цеза­ря, в руко­паш­ном бою — гла­ди­а­то­ры Луция: в этих боях они истре­би­ли боль­шое коли­че­ство людей.

34. 135 Когда все эти работы были закон­че­ны Цеза­рем, голод охва­тил вой­ско Луция; бед­ст­вие сви­реп­ст­во­ва­ло с беше­ной силой, так как ни сам Луций, ни город ниче­го не под­гото­ви­ли про­тив него зара­нее. Узнав об этом, Цезарь уста­но­вил еще более стро­гую охра­ну. 136 В ночь, пред­ше­ст­ву­ю­щую пер­во­му в году ново­лу­нию, Луций, выждав празд­ник, так как тогда мож­но было рас­счи­ты­вать на недо­ста­точ­ную бди­тель­ность вра­гов, сде­лал напа­де­ние на ворота вра­же­ско­го лаге­ря: так он рас­счи­ты­вал про­рвать­ся через ряды вра­гов и при­ве­сти новое вой­ско — вой­ска у него было мно­го повсюду. 137 Но ско­ро сюда под­бе­жал леги­он, нахо­див­ший­ся в резер­ве, и сам Цезарь с пре­то­ри­ан­ски­ми когор­та­ми; после энер­гич­ной борь­бы Луций был оттес­нен. 138 В Риме в эти дни народ откры­то про­кли­нал и вой­ну и победу, пото­му что хлеб при­бе­ре­гал­ся толь­ко для сол­дат; вры­ва­ясь в поис­ках хле­ба в част­ные дома, народ гра­бил все, что нахо­дил⁵.

35. 139 Вой­ско Вен­ти­дия, счи­тая позо­ром не ока­зать помо­щи изну­ря­е­мо­му голо­дом Луцию, отпра­ви­лось к нему, в пути сра­жа­ясь с вои­на­ми Цеза­ря, со всех сто­рон их обсту­пав­ши­ми и напа­дав­ши­ми на них. 140 Но когда навстре­чу им вышли Агрип­па и Саль­види­ен с еще более мно­го­чис­лен­ным вой­ском, они испу­га­лись быть окру­жен­ны­ми вра­га­ми и напра­ви­лись в местеч­ко Фуль­ци­ний, в ста шести­де­ся­ти ста­ди­ях от Перу­зии; там, окру­жен­ные вой­ском Агрип­пы, они раз­ве­ли мно­го огней, пода­вая этим сиг­нал Луцию. 141 При обсуж­де­нии пла­на дей­ст­вий Вен­ти­дий и Ази­ний счи­та­ли, что сле­ду­ет идти впе­ред и всту­пить в бой; Планк же гово­рил что в таком слу­чае они ока­жут­ся меж­ду Цеза­рем и Агрип­пой: сле­ду­ет выждать собы­тий. Верх взя­ло мне­ние План­ка. 142 Нахо­дя­щи­е­ся в Перу­зии сна­ча­ла обра­до­ва­лись при виде огней; затем, когда вои­ны задер­жа­лись с при­хо­дом, поду­ма­ли, что и на них напа­ли вра­ги; когда же огни потух­ли, реши­ли, что вои­ны истреб­ле­ны вра­га­ми.

143 Луций под дав­ле­ни­ем голо­да вновь сра­жал­ся всю ночь, начи­ная с пер­вой стра­жи и до зари; бой шел вокруг всей окру­жав­шей город сте­ны. Ока­зав­шись не в силах про­рвать­ся, он вновь бежал в Перу­зию; под­счи­тав, сколь­ко оста­лось про­до­воль­ст­вия, Луций запре­тил давать его рабам и велел следить, чтобы они не убе­га­ли из горо­да и не дали бы знать вра­гам о тяже­лом поло­же­нии оса­жден­ных. 144 Рабы тол­па­ми бро­ди­ли в самом горо­де и у город­ской сте­ны, падая от голо­да на зем­лю и пита­ясь тра­вой или зеле­ной лист­вой; умер­ших Луций велел зарыть в про­дол­го­ва­тых ямах, боясь, что сожже­ние тру­пов будет заме­че­но вра­га­ми, если же оста­вить их раз­ла­гать­ся, нач­нут­ся зло­во­ние и болез­ни.

36. 145 Так как не было вид­но кон­ца ни голо­ду, ни смер­ти, тяже­ло­во­ору­жен­ные, удру­чен­ные всем этим, ста­ли убеж­дать Луция повто­рить попыт­ку про­рвать­ся через укреп­ле­ния, обе­щая, что они сквозь них про­рвут­ся во что бы то ни ста­ло. 146 Обо­д­ряя их рве­ние, Луций ска­зал: «Не так, как это­го тре­бо­ва­ло поло­же­ние дел, вели мы борь­бу еще недав­но, теперь же оста­ет­ся или сдать­ся, или, если сда­чу счи­тать хуже смер­ти, бить­ся насмерть». Все охот­но согла­си­лись с этим и про­си­ли вести их при днев­ном све­те, чтобы ночь не дала кому-нибудь пово­да укло­нить­ся от уча­стия в бою. Луций повел их на рас­све­те. 147 С собой они име­ли мно­го при­спо­соб­лен­ных для борь­бы с укреп­ле­ни­я­ми орудий и мно­го лест­ниц раз­лич­но­го устрой­ства. Нес­ли они так­же с собой орудия, слу­жа­щие для засып­ки рвов, склад­ные баш­ни, кото­ры­ми опус­ка­лись дос­ки на укреп­ле­ния, раз­лич­ные стре­лы и кам­ни, так­же пле­те­ные щиты, набра­сы­вае­мые на часто­ко­лы. 148 Устре­мив­шись беше­ным натис­ком, они засы­па­ли ров и пере­шли через часто­кол; подой­дя к сте­нам, одни из вои­нов ста­ли их под­ка­пы­вать, дру­гие под­тас­ки­ва­ли лест­ни­цы и баш­ни; взя­лись за дело все сра­зу, защи­ща­ясь кам­ня­ми, стре­ла­ми и свин­цо­вы­ми ядра­ми, с пол­ным пре­не­бре­же­ни­ем к смер­ти. 149 И то же самое про­ис­хо­ди­ло во мно­гих частях вой­ска. После того как они…⁶, все силы вра­гов были ослаб­ле­ны, тем более, что они долж­ны были разде­лить­ся на мно­го частей.

37. 150 После того как кое-где на сте­ну были набро­ше­ны доща­тые мосты, вои­ны Луция с боль­шой отва­гой и с боль­шой для себя опас­но­стью сра­жа­лись на мостах под пере­крест­ным обстре­лом стрел и дро­ти­ков. 151 Все же они про­рва­лись: несколь­ко чело­век вско­чи­ли на сте­ну, за ними ста­ли сле­до­вать дру­гие; и, может быть, они в сво­ей реши­мо­сти отча­я­ния и достиг­ли бы чего-нибудь, если бы, узнав, что таких орудий у них немно­го, луч­шие и еще не утом­лен­ные из нахо­див­ших­ся в резер­ве вои­нов Цеза­ря не подо­спе­ли на сме­ну утом­лен­ным. 152 Сра­зу они сбро­си­ли сол­дат Луция со сте­ны, изло­ма­ли их соору­же­ния, и, уже ока­зав­шись навер­ху, ста­ли с пре­зре­ни­ем обстре­ли­вать их; у них к это­му вре­ме­ни и ору­жие и они сами все были изруб­ле­ны, так что уже и голос стал им изме­нять, но все же оста­ва­лось то же рве­ние. 153 Когда вра­ги ста­ли сбра­сы­вать тру­пы уби­тых на стене, сни­мая с них доспе­хи, они не мог­ли выне­сти тако­го над­ру­га­тель­ства; подав­лен­ные этим зре­ли­щем, не зная, что им делать, они на корот­кое вре­мя оста­но­ви­лись, как оста­нав­ли­ва­ют­ся для отды­ха бор­цы во вре­мя гим­на­сти­че­ских состя­за­ний. 154 Под вли­я­ни­ем жало­сти к ним Луций зву­ком тру­бы воз­ве­стил отступ­ле­ние. Но когда вои­ны Цеза­ря обра­до­ва­лись это­му и ста­ли гре­меть ору­жи­ем, как во вре­мя победы, сол­да­ты Луция вновь схва­ти­ли лест­ни­цы — башен у них боль­ше уже не было — и с отча­я­ни­ем понес­ли их к сте­нам, чем, одна­ко, не при­чи­ни­ли вра­гам ника­ко­го ущер­ба: даль­ней­ше­го вреда они уже вооб­ще не мог­ли при­чи­нить вра­гу. Обе­жав их всех, Луций про­сил их более не рис­ко­вать жиз­нью и, несмот­ря на их жало­бы, про­тив их воли отвел их назад.

38. 155 Так окон­чил­ся носив­ший самый оже­сто­чен­ный харак­тер бой у сте­ны. Чтобы вра­ги не отва­жи­лись вновь повто­рить натиск на сте­ну, Цезарь поста­вил у нее вой­ско, во вре­мя пред­ше­ст­ву­ю­щих собы­тий нахо­див­ше­е­ся в резер­ве, и при­ка­зал сол­да­там по сиг­на­лу тру­бы вска­ки­вать на сте­ну в раз­лич­ных ее местах. Они вска­ки­ва­ли туда бес­пре­рыв­но, хотя никто их к это­му не понуж­дал, чтобы и самим в этом поупраж­нять­ся и на вра­гов наве­сти страх. 156 Отча­я­ние охва­ти­ло вой­ско Луция, и, как это посто­ян­но быва­ет в таких слу­ча­ях, сто­яв­шие на стра­же недо­ста­точ­но бди­тель­но нес­ли кара­ул; а в резуль­та­те этой небреж­но­сти мно­гие пере­бе­жа­ли к непри­я­те­лю; сре­ди них были не одни толь­ко про­стые вои­ны, но так­же и неко­то­рые из началь­ни­ков. 157 Под вли­я­ни­ем жало­сти к мас­се гиб­ну­щих людей Луций стал уже скло­нять­ся к при­ми­ре­нию, но до поры до вре­ме­ни выжидал, так как неко­то­рые из вра­гов Цеза­ря боя­лись за свою участь. 158 Когда же все убеди­лись, что Цезарь мило­сти­во встре­ча­ет пере­беж­чи­ков, и стрем­ле­ние к миру у всех еще уси­ли­лось, Луция охва­тил страх, что он будет выдан вра­гам, если будет воз­ра­жать про­тив мира.

39. 159 Когда были пред­при­ня­ты кое-какие шаги к это­му и уже мель­ка­ла надеж­да на мир, Луций созвал вой­ско и ска­зал ему сле­дую­щее: «У меня было стрем­ле­ние вер­нуть государ­ст­вен­ный строй ваших отцов, вои­ны, когда я видел, что власть три­ум­ви­ров пре­вра­ти­лась в тира­нию, не окон­чив­шу­ю­ся тогда, когда, со смер­тью Кас­сия и Бру­та, исчез­ло обсто­я­тель­ство, выстав­ляв­ше­е­ся как повод к учреж­де­нию этой вла­сти. 160 Когда Лепид был лишен при­над­ле­жав­шей ему части этой вла­сти, а Анто­ний был занят сбо­ром денег в отдель­ных стра­нах, Цезарь один стал делать все по сво­е­му усмот­ре­нию, зако­ны же отцов ста­ли для рим­лян толь­ко смеш­ной фик­ци­ей. 161 Заду­мав заме­нить это состо­я­ние преж­ней сво­бо­дой и демо­кра­ти­ей, я тре­бо­вал, чтобы после разда­чи наград за победу еди­но­вла­стие пре­кра­ти­лось. Когда я не смог ниче­го добить­ся убеж­де­ни­я­ми, я попы­тал­ся при­нудить к это­му авто­ри­те­том сво­ей вла­сти. 162 Тогда Цезарь окле­ве­тал меня перед вой­ском, буд­то из жало­сти к зем­ледель­цам я пре­пят­ст­вую разда­че земель. Об этой кле­ве­те я очень дол­го ниче­го не знал; но даже и узнав, я не верил, что ей кто-либо пове­рит, так как видел, что назна­че­но мно­го устро­и­те­лей коло­ний для рас­пре­де­ле­ния меж­ду вами участ­ков. 163 Одна­ко неко­то­рых убеди­ла эта дема­го­гия, и они пере­шли к Цеза­рю для вой­ны с нами, как они дума­ют; с тече­ни­ем вре­ме­ни они узна­ют, что пошли в поход про­тив себя самих. 164 Вам же я заяв­ляю, что вы избра­ли луч­ший путь и выно­си­ли испы­та­ния выше сил, но что мы побеж­де­ны, не вра­га­ми, а голо­дом, в жерт­ву кото­ро­му нас поки­ну­ли даже и наши пол­ко­вод­цы. 165 Что каса­ет­ся меня, то для меня было бы пре­крас­ным бороть­ся за роди­ну до послед­не­го изды­ха­ния, ибо пре­крас­ную сла­ву созда­ла бы для меня в народ­ной мол­ве и смерть. Но я не реша­юсь на это из-за вас, судь­бу кото­рых я став­лю выше соб­ст­вен­ной сла­вы. 166 Итак, я отправ­лю послов к наше­му победи­те­лю и буду про­сить его посту­пить за всех вас со мной одним так, как он захо­чет, а вам дать про­ще­ние: ведь вы — его сограж­дане, рань­ше вы были его сол­да­та­ми, не сде­ла­ли ниче­го пре­ступ­но­го и теперь в войне участ­во­ва­ли в силу достой­ной при­чи­ны и побеж­де­ны были ско­рее голо­дом, чем самой вой­ной».

40. 167 Так ска­зал Луций и тот­час же послал тро­их вои­нов, избрав их из чис­ла самых выдаю­щих­ся. Вся тол­па сол­дат под­ня­ла вопль — одни из-за себя самих, дру­гие боясь за пол­ко­во­д­ца, кото­рый был в их гла­зах испол­нен самых луч­ших наме­ре­ний и самых демо­кра­ти­че­ских взглядов, но побеж­ден край­ни­ми обсто­я­тель­ства­ми. 168 Три посла, явив­шись к Цеза­рю, ста­ли ему напо­ми­нать об общей родине обо­их войск, об общих их похо­дах, о друж­бе меж­ду собою знат­ных мужей, о доб­ле­сти пред­ков, не дово­див­ших свои несо­гла­сия до такой непри­ми­ри­мо­сти; при­во­ди­ли и дру­гие подоб­ные это­му под­хо­дя­щие убеди­тель­ные дово­ды. 169 Цезарь, зная, что из вра­гов одни еще совсем неопыт­ны в воен­ном деле, дру­гие — пере­се­лен­цы — явля­ют­ся, напро­тив, опыт­ны­ми вете­ра­на­ми, ска­зал с хит­рым рас­че­том, что он дает про­ще­ние тем, кто вое­вал вме­сте с Анто­ни­ем: он посту­па­ет так, выка­зы­вая этим свое рас­по­ло­же­ние к нему, зато дру­гие долж­ны бес­пре­ко­слов­но отдать­ся в его рас­по­ря­же­ние. 170 Это он ска­зал всем послам; задер­жав Фур­ния, одно­го из трех послан­ных, он наедине вну­шил ему надеж­ду на вели­чай­шую милость с его сто­ро­ны к при­бли­жен­ным Луция и ко всем про­чим, за исклю­че­ни­ем толь­ко лич­ных сво­их вра­гов.

41. 171 Вра­ги же Цеза­ря, запо­до­зрив, что про­ис­хо­див­ший наедине раз­го­вор Фур­ния с Цеза­рем был направ­лен про­тив них, само­го Фур­ния, по его воз­вра­ще­нии, поно­си­ли и про­си­ли Луция или вновь про­сить мира на рав­ных для всех усло­ви­ях, или сра­жать­ся до послед­ней кап­ли кро­ви, ибо вой­на явля­ет­ся не каким-то част­ным делом, но делом общим, пред­при­ня­тым ради роди­ны. 172 Одоб­ряя это, Луций жалел этих сена­то­ров и обе­щал отпра­вить новое посоль­ство. Ука­зав, что он не име­ет нико­го, кто под­хо­дил бы для это­го дела боль­ше, чем он сам, он отпра­вил­ся тот­час же без гла­ша­тая; впе­ре­ди него быст­ро шли вест­ни­ки, кото­рые долж­ны были изве­стить Цеза­ря о при­хо­де Луция. 173 Тот тот­час же вышел навстре­чу. Цезарь и Луций встре­ти­лись, явив­шись оба с дру­зья­ми, но выде­ля­ясь сре­ди них по инсиг­ни­ям и одеж­де импе­ра­то­ров. 174 При­ка­зав отой­ти сво­им дру­зьям, Луций шел все­го толь­ко с дву­мя лик­то­ра­ми, видом сво­им обна­ру­жи­вая и свои наме­ре­ния. Цезарь, поняв его, после­до­вал его при­ме­ру, пока­зы­вая этим знак сво­его бла­го­во­ле­ния, кото­рое будет про­яв­ле­но по отно­ше­нию к Луцию. 175 Когда он увидел, что Луций спе­шит вой­ти внутрь огра­ды лаге­ря Цеза­ря, пока­зы­вая таким обра­зом, что пре­до­став­ля­ет себя в его рас­по­ря­же­ние, Цезарь, пред­у­предив его, вышел за пре­де­лы огра­ды, чтобы Луций мог сво­бод­но при­нять реше­ние, какое ему было по душе. При­бли­жа­ясь таким обра­зом друг к дру­гу, они зара­нее обна­ру­жи­ли свои наме­ре­ния и одеж­дой и всем сво­им внеш­ним видом.

42. 176 Когда они оба подо­шли ко рву, они при­вет­ст­во­ва­ли друг дру­га, и Луций ска­зал: «Если бы я сра­жал­ся как чуже­зе­мец, Цезарь, я счи­тал бы позор­ным поне­сен­ное пора­же­ние и еще более позор­ной — сда­чу; и я мог бы лег­ко осво­бо­дить себя от это­го позо­ра, осво­бо­див­шись от себя само­го. Но так как я сра­жал­ся с сограж­да­на­ми, рав­ны­ми мне по поло­же­нию, сра­жал­ся за роди­ну, я не счи­таю ввиду это­го позор­ным быть побеж­ден­ным таким вра­гом. 177 И гово­рю я все это не с прось­бой изба­вить меня от того, что ты поже­лал бы сде­лать со мной, — ведь ради того, чтобы ты это сде­лал, я и явил­ся в твой лагерь, не заклю­чив пере­ми­рия, но явил­ся лишь для того, чтобы хло­потать для дру­гих о про­ще­нии спра­вед­ли­вом и полез­ном для тебя. 178 Мне, заяв­ля­ю­ще­му это, сле­ду­ет отде­лить речь о дру­гих от речи о себе, чтобы ты, зная, что я один вино­вен в про­ис­шед­шем, весь гнев свой обра­тил на меня. Не счи­тай, впро­чем, что я хочу все это сде­лать, руко­во­дясь сво­им пря­мо­ду­ши­ем, — это было бы не к месту, — я делаю это лишь ради исти­ны, без кото­рой мне невоз­мож­но гово­рить.

43. 179 Я повел про­тив тебя вой­ну не для того, чтобы, сверг­нув тебя, при­нять на себя власть, а чтобы вос­ста­но­вить родине гос­под­ство зна­ти, пре­кра­тив­ше­е­ся с утвер­жде­ни­ем три­ум­ви­ра­та, что и ты сам не ста­нешь отри­цать. Когда вы учреж­да­ли эту власть, вы, при­зна­вая, что она про­ти­во­за­кон­на, уста­но­ви­ли ее как неиз­беж­ную и вре­мен­ную; она была вызва­на тем, что вы не мог­ли дого­во­рить­ся с Бру­том и Кас­си­ем, тогда еще быв­ши­ми в живых. 180 Но затем, когда они, воз­глав­ляв­шие сму­ту, умер­ли, а остав­ши­е­ся, если они и были из их пар­тии, боро­лись не за фор­му прав­ле­ния, а лишь из стра­ха перед вами, когда к тому же истек­ло и пяти­ле­тие вла­сти три­ум­ви­ров, тогда я счи­тал нуж­ным, чтобы были вос­ста­нов­ле­ны учреж­ден­ные наши­ми отца­ми маги­ст­ра­ту­ры; я не ста­вил даже инте­ре­сы сво­его бра­та выше инте­ре­сов роди­ны, я наде­ял­ся убедить его, по его воз­вра­ще­нии, доб­ро­воль­но согла­сить­ся на отме­ну вла­сти три­ум­ви­ров; вме­сте с тем я спе­шил про­ве­сти эту меру, пока нахо­жусь у вла­сти. 181 И если бы это начал ты, одно­му тебе при­над­ле­жа­ла бы и вся сла­ва за это. Но так как я не убедил тебя, то счи­тал, что смо­гу, при­дя в Рим, при­нудить тебя к это­му как граж­да­нин, знат­ный чело­век и кон­сул. 182 Это един­ст­вен­ные при­чи­ны, побудив­шие меня вести вой­ну, а не мой брат, не Маний, не Фуль­вия, не коло­нии победив­ших при Филип­пах, не жалость к земле­вла­дель­цам, лишае­мым их вла­де­ний; ведь и я дал леги­о­не­рам мое­го бра­та устро­и­те­лей коло­ний, кото­рые, ото­брав у земле­вла­дель­цев их вла­де­ния, рас­пре­де­ли­ли их меж­ду вои­на­ми. 183 Но ты выдви­нул перед сол­да­та­ми про­тив меня имен­но этот вымы­сел, пере­не­ся при­чи­ну вой­ны с себя само­го на коло­нии. И пре­иму­ще­ст­вен­но этим ты завла­дел их рас­по­ло­же­ни­ем и победил меня: они пове­ри­ли тому, что вой­на ведет­ся мною про­тив них и что им над­ле­жит защи­щать­ся про­тив меня, их оби­жаю­ще­го. 184 В войне тебе необ­хо­ди­мо было хит­рить; а когда ты победил, вышло так, что как ты — враг роди­ны, так и я, желав­ший при­не­сти ей поль­зу, но не имев­ший воз­мож­но­сти сде­лать это из-за царя­ще­го голо­да.

44. 185 С эти­ми сло­ва­ми я пре­даю себя в твои руки, чтобы ты, как я это уже ука­зы­вал, посту­пил со мною, как хочешь, и вме­сте с тем объ­яс­няю тебе, что я о тебе думал и рань­ше и теперь думаю, когда я явил­ся к тебе один. 186 Но доста­точ­но о себе. Что каса­ет­ся моих дру­зей и все­го вой­ска — если толь­ко ты не отне­сешь­ся к моим сло­вам с подо­зре­ни­ем, — я сове­тую тебе то, что для тебя будет наи­бо­лее полез­ным: не при­чи­няй им ника­ко­го зла из-за наших с тобой раздо­ров. Так как ведь и ты чело­век, судь­ба кото­ро­го зави­сит от слу­чая, а не от чего-то проч­но­го, не отстра­няй тех, кто впо­след­ст­вии, может быть, поже­ла­ет при тех или иных обсто­я­тель­ствах, при той или иной надоб­но­сти под­верг­нуть­ся опас­но­сти ради тебя. Пой­ми на этом тво­ем при­ме­ре, что нет надеж­ды на спа­се­ние нико­му, кто не одер­жит победы^[7]. 187 Даже если вся­кий совет вра­га вну­ша­ет подо­зре­ние, а не дове­рие, все же я не побо­юсь воз­звать к тебе с прось­бой не нака­зы­вать моих дру­зей за мой про­сту­пок или мою судь­бу, но все кары сосре­дото­чить на мне, винов­ни­ке все­го. По этой при­чине я и оста­вил всех дру­зей поза­ди, чтобы не каза­лось, что, гово­ря тебе все это при них, я веду хит­рую игру ради сво­их лич­ных инте­ре­сов».

45. 188 Окон­чив речь, Луций замол­чал, Цезарь же ска­зал сле­дую­щее: «Видя, что ты, Луций, идешь ко мне без заклю­че­ния пере­ми­рия, я поспе­шил тебе навстре­чу, пока ты нахо­дил­ся еще вне мое­го лаге­ря, чтобы ты решал, гово­рил и дей­ст­во­вал так, как нахо­дишь нуж­ным, явля­ясь еще сам себе гос­по­ди­ном. Теперь, когда ты пре­до­ста­вил себя в мое рас­по­ря­же­ние, как посту­па­ют сознаю­щие свою вину, мне неза­чем изоб­ли­чать ложь все­го того, что ты с таким искус­ст­вом мне гово­рил. 189 Решив с само­го нача­ла вредить мне, ты и вредил до само­го послед­не­го вре­ме­ни. Если бы ты всту­пил со мной в пере­го­во­ры о мире, ты почув­ст­во­вал бы и то, что я тобой оби­жен, и то, что я — победи­тель. Но раз ты без пере­го­во­ров о мире пере­да­ешь в мое рас­по­ря­же­ние и себя само­го, и дру­зей, и вой­ско, ты тем самым обес­си­ли­ва­ешь мой гнев и те пол­но­мо­чия, кото­рые ты дал бы мне, по необ­хо­ди­мо­сти, при заклю­че­нии дого­во­ра. 190 То, что вы заслу­жи­ли за свои дей­ст­вия, пере­пле­та­ет­ся с тем мораль­ным дол­гом, выпол­не­ние кото­ро­го я счи­таю спра­вед­ли­вым. Я пред­по­чту вто­рое ради богов, ради себя само­го и ради тебя, Луций: я не обма­ну со сво­ей сто­ро­ны тех тво­их надежд, с кото­ры­ми ты явил­ся ко мне».

191 Вот что они ска­за­ли друг дру­гу, посколь­ку то, что сохра­ни­лось в мему­а­рах, мож­но было пере­ве­сти на гре­че­ский язык, руко­вод­ст­ву­ясь смыс­лом ска­зан­но­го. Затем они разо­шлись, при­чем Цезарь отнес­ся с одоб­ре­ни­ем к Луцию и удив­лял­ся, что он не ска­зал ниче­го мало­душ­но­го или нера­зум­но­го, как это свой­ст­вен­но людям в тяже­лом поло­же­нии; Луций же удив­лял­ся Цеза­рю, его харак­те­ру и сжа­то­сти его речи. Все осталь­ные дога­ды­ва­лись о том, что было ска­за­но, по виду обо­их собе­сед­ни­ков.

46. 192 Затем Луций послал три­бу­нов полу­чить от Цеза­ря пароль для вой­ска. Три­бу­ны, со сво­ей сто­ро­ны, отнес­ли Цеза­рю спис­ки вой­ска, как это дела­ет­ся и теперь; три­бун, про­ся­щий пароль, пере­да­ет царю жур­нал со спис­ка­ми вои­нов, име­ю­щих­ся нали­цо на дан­ный день. 193 Полу­чив пароль, три­бу­ны пока еще про­дол­жа­ли остав­лять стра­жу у себя: по при­ка­за­нию Цеза­ря в эту ночь каж­дое вой­ско само долж­но было забо­тить­ся о сво­ей охране. С наступ­ле­ни­ем дня Цезарь совер­шил жерт­во­при­но­ше­ние, а Луций послал к нему свое вой­ско в пол­ном воору­же­нии, но гото­вое высту­пить в путь. 194 При­вет­ст­вуя изда­ли Цеза­ря как импе­ра­то­ра, сол­да­ты по отдель­ным леги­о­нам ста­но­ви­лись там, где при­ка­зы­вал им Цезарь, ново­бран­цы отдель­но от вете­ра­нов и коло­ни­стов. 195 По окон­ча­нии свя­щен­но­дей­ст­вия Цезарь, увен­чан­ный лав­ра­ми, сим­во­лом победы, пред­седа­тель­ст­во­вал, сидя в крес­ле; при­ка­зав всем сло­жить ору­жие там, где они сто­ят, он затем велел коло­ни­стам подой­ти бли­же. По-види­мо­му, он соби­рал­ся упрек­нуть их в небла­го­дар­но­сти и хотел при­пуг­нуть их. 196 Но вой­ско Цеза­ря, поняв­шее зара­нее его наме­ре­ния, или по зара­нее сде­лан­но­му уго­во­ру — часто в таких слу­ча­ях сго­ва­ри­ва­ют­ся, — или под вли­я­ни­ем чув­ства к сво­им сопле­мен­ни­кам нару­ши­ло строй и окру­жи­ло подо­шед­ших сол­дат Луция. Встре­тив их при­вет­ст­ви­я­ми и пла­чем, как преж­них сорат­ни­ков, они про­си­ли за них Цеза­ря и не пере­ста­ва­ли кри­чать и при­вет­ст­во­вать их. Участ­во­ва­ли при этом и сол­да­ты ново­го набо­ра, кото­рые не отли­ча­лись от основ­ной армии, да это было бы и невоз­мож­ным.

47. 197 Тогда Цезарь не стал наста­и­вать на сво­ем реше­нии; с трудом уняв кри­ча­щих, он ска­зал сво­им сол­да­там сле­дую­щее: «Сорат­ни­ки, все­гда ваши отно­ше­ния ко мне были тако­вы, что ни в чем не может быть вам отка­за­но мною. 198 Я счи­таю, что сол­да­ты ново­го набо­ра были при­нуж­де­ны сра­жать­ся на сто­роне Луция; но я хотел спро­сить вот этих, неод­но­крат­но сра­жав­ших­ся вме­сте с нами и теперь нами щади­мых, что они испы­та­ли от нас, какой мило­сти были лише­ны или чего боль­ше­го ожи­да­ли от дру­го­го вое­на­чаль­ни­ка, когда под­ня­ли ору­жие про­тив меня, вас и себя самих? Ведь все мои труды пошли на устрой­ство коло­ний, в кото­рых и они долж­ны были иметь свою долю. Если вы поз­во­ли­те, я и теперь спро­шу их». 199 Но так как вои­ны это­го не поз­во­ля­ли, непре­рыв­но про­ся Цеза­ря за сол­дат Луция, он ска­зал: «Усту­паю ваше­му жела­нию: пусть вина их будет отпу­ще­на без вся­ко­го нака­за­ния, если толь­ко в даль­ней­шем они будут дер­жать­ся оди­на­ко­во­го с вами обра­за мыс­лей». 200 Вои­ны обо­их войск обе­ща­ли это с кри­ка­ми бла­го­дар­но­сти по адре­су Цеза­ря. Неко­то­рым из них Цезарь пору­чил устро­ить у себя неко­то­рых вои­нов Луция, всей же мас­се вой­ска при­ка­зал раз­бить палат­ки там, где они сто­я­ли сна­ча­ла, и жить в них до тех пор, пока Цезарь пре­до­ста­вит им горо­да для зимов­ки и даст людей, кото­рые устро­ят их в этих горо­дах.

48. 201 Сидя на три­буне, он вызвал к себе Луция вме­сте с рим­ски­ми маги­ст­ра­та­ми из Перу­зии. Яви­лось мно­го сена­то­ров, мно­го так назы­вае­мых всад­ни­ков, все печаль­ные и по виду рез­ко изме­нив­ши­е­ся. 202 Одно­вре­мен­но с их ухо­дом из Перу­зии город окру­жи­ла стра­жа. По их при­бы­тии Цезарь поме­стил Луция у себя, а из осталь­ных одних взя­ли к себе дру­зья Цеза­ря, дру­гих — цен­ту­ри­о­ны: все были пред­у­преж­де­ны, что долж­ны ока­зы­вать при­быв­шим почет и вме­сте с тем неглас­ным обра­зом сто­ро­жить их. 203 Жите­лям же Перу­зии, взы­вав­шим к Цеза­рю со сте­ны, он при­ка­зал явить­ся к себе, за исклю­че­ни­ем сена­то­ров, и когда они при­шли, он про­стил их. Сена­то­ры же были тогда взя­ты под стра­жу, а немно­го спу­стя каз­не­ны все, кро­ме Эми­лия Луция, кото­рый в Риме, во вре­мя суда над убий­ца­ми Гая Цеза­ря, откры­то голо­со­вал за их осуж­де­ние и убеж­дал делать то же и осталь­ных, чтобы этим пока­рать нече­сти­вое дело.

49. 204 Перу­зию Цезарь решил отдать вой­ску на раз­граб­ле­ние. Но один из перу­зий­цев, Цестий, слег­ка поме­шан­ный — он вое­вал в Македо­нии и с это­го вре­ме­ни назы­вал себя македо­ня­ни­ном, — под­жег свой дом и бро­сил­ся в огонь; ветер, под­хва­тив пла­мя, пере­нес его по всей Перу­зии, и она выго­ре­ла вся, за исклю­че­ни­ем толь­ко хра­ма Вул­ка­на. 205 Таков был конец Перу­зии, сла­вив­шей­ся сво­ей древ­но­стью и зна­че­ни­ем: в древ­но­сти, при этрус­ках, она, как гово­рят, воз­ник­ла в чис­ле пер­вых две­на­дца­ти горо­дов Ита­лии. 206 Поэто­му перу­зий­цы почи­та­ли Юно­ну, культ кото­рой был рас­про­стра­нен у этрус­ков. Когда победи­те­ли полу­чи­ли одни лишь остат­ки горо­да, они объ­яви­ли сво­им оте­че­ст­вен­ным богом вме­сто Юно­ны Вул­ка­на. 207 На сле­дую­щий день Цезарь заклю­чил мир­ный дого­вор со все­ми. Одна­ко вой­ско не пере­ста­ва­ло шуметь по пово­ду неко­то­рых лиц до тех пор, пока они не были каз­не­ны: это были наи­бо­лее враж­деб­но настро­ен­ные к Цеза­рю Кану­тий, Гай Фла­вий, Клав­дий Вифи­ник и дру­гие.

208 Таков был конец оса­ды Луция в Перу­зии, и так окон­чи­лась та вой­на, кото­рая, как дума­ли, долж­на была быть для Ита­лии самой тяже­лой и длин­ной.

50. Тот­час Ази­ний, Планк, Вен­ти­дий, Красс, Атей и про­чие их еди­но­мыш­лен­ни­ки, имев­шие вой­ско дале­ко не малое — у них было до три­на­дца­ти обу­чен­ных леги­о­нов и око­ло шести тысяч пяти­сот всад­ни­ков, — счи­тая, что гла­вой этой вой­ны был Луций, отпра­ви­лись к морю в раз­ные сто­ро­ны: 209 одни в Брун­ди­зий, дру­гие в Равен­ну, третьи в Тарент; из них неко­то­рые стре­ми­лись к Мур­ку и Аэно­бар­бу, дру­гие к Анто­нию. За ними сле­до­ва­ли дру­зья Цеза­ря, пред­ла­гая им мир; но они не хоте­ли ото­звать­ся на эти настой­чи­вые пред­ло­же­ния, в осо­бен­но­сти пехо­тин­цы: из всех них Агрип­па убедил перей­ти к Цеза­рю толь­ко два леги­о­на План­ка, кото­рые он застал в Каме­рии. 210 Бежа­ла и Фуль­вия с детьми в Дике­ар­хию, а из Дике­ар­хии в Брун­ди­зий; при себе она име­ла три тыся­чи всад­ни­ков, послан­ных началь­ни­ка­ми сопро­вож­дать ее. 211 Из Брун­ди­зия она и отплы­ла на пяти воен­ных кораб­лях, вызван­ных ею из Македо­нии. Вме­сте с ней отплыл и Планк, из стра­ха бро­сив­ший сохра­нив­шу­ю­ся у него часть вой­ска: его вои­ны избра­ли сво­им началь­ни­ком Вен­ти­дия. 212 Ази­ний же дого­во­рил­ся с Аэно­бар­бом всту­пить в друж­бу с Анто­ни­ем: оба они напи­са­ли ему об этом, ста­ли под­готов­лять для него удоб­ную высад­ку и соби­рать по Ита­лии про­до­воль­ст­вие, как если бы он тот­час же и дол­жен был явить­ся.

51. 213 Дру­гое мно­го­чис­лен­ное вой­ско Анто­ния, нахо­див­ше­е­ся в Аль­пах под пред­во­ди­тель­ст­вом Фуфия Кале­на, Цезарь решил при­со­еди­нить к себе. В это вре­мя он уже начал подо­зре­вать Анто­ния, но при этом думал или сохра­нить это вой­ско для Анто­ния, кото­рый пока все-таки был ему дру­гом, или, если тот будет с ним вое­вать, при­со­еди­нить к сво­е­му вой­ску еще бо́льшую силу. Пока он все еще мед­лил и сомне­вал­ся, как ему посту­пить, Кален умер. 214 Цезарь счел это удоб­ным пред­ло­гом и в том и в дру­гом отно­ше­ни­ях, отпра­вил­ся в путь, захва­тив с собою вой­ско, он захва­тил так­же и всю Гал­лию и Испа­нию, быв­шие под­власт­ны­ми Анто­нию. Фуфий, сын Кале­на, встре­во­жен­ный все­ми эти­ми дей­ст­ви­я­ми Цеза­ря, сдал все без боя. 215 Полу­чив, таким обра­зом, за один раз один­на­дцать леги­о­нов вой­ска и две боль­шие обла­сти, Цезарь лишил вла­сти началь­ни­ков и, заме­нив их дру­ги­ми из чис­ла сво­их при­вер­жен­цев, напра­вил­ся в Рим.

52. 216 Анто­ний на зиму еще задер­жал у себя явив­ших­ся к нему от вете­ра­нов послов, скры­вая свои наме­ре­ния. Вес­ной он, отпра­вив­шись из Алек­сан­дрии в Тир, а из Тира на Кипр, Родос и в Малую Азию, узнал там о про­ис­шед­шем в Перу­зии и за это пори­цал бра­та, Фуль­вию и более всех Мания. 217 Фуль­вию он нашел в Афи­нах, куда она бежа­ла из Брун­ди­зия; мать его, Юлию, при­слал к нему из Сици­лии на воен­ных кораб­лях Пом­пей, к кото­ро­му она бежа­ла. Ее сопро­вож­да­ли самые знат­ные люди из при­бли­жен­ных Пом­пея: Луций Либон, быв­ший с Пом­пе­ем в свой­стве, Сатур­нин и дру­гие; все они, стре­мясь к уча­стию в вели­ких пред­при­я­ти­ях Анто­ния, про­си­ли его, при­ми­рив­шись с Пом­пе­ем, взять его себе в союз­ни­ки про­тив Цеза­ря. 218 Анто­ний отве­тил им, что за заботу о мате­ри он бла­го­да­рит Пом­пея и в даль­ней­шем за это еще отпла­тит ему; если он будет вое­вать с Цеза­рем, он возь­мет Пом­пея в каче­стве союз­ни­ка, если же Цезарь оста­нет­ся при заклю­чен­ном с ним дого­во­ре, то поста­ра­ет­ся при­ми­рить с Цеза­рем и Пом­пея.

53. 219 Таков был ответ Анто­ния. Цезарь по воз­вра­ще­нии из Гал­лии в Рим узнал об отплы­тии послов Пом­пея в Афи­ны, но, не имея точ­ных сведе­ний об отве­те послед­не­го, начал воз­буж­дать полу­чив­ших наде­лы вете­ра­нов про­тив Анто­ния и при­пи­сы­вал ему наме­ре­ние воз­вра­тить Пом­пея и вме­сте с ним изгнан­ных земле­вла­дель­цев, зем­ля­ми кото­рых они вла­де­ли. Хотя боль­шин­ство этих земле­вла­дель­цев дей­ст­ви­тель­но бежа­ло к Пом­пею, все же, 220 как ни прав­до­по­доб­ны были эти подо­зре­ния, они были недо­ста­точ­ны для того, чтобы новые вла­дель­цы зем­ли с готов­но­стью высту­пи­ли про­тив Анто­ния. Такую попу­ляр­ность созда­ла ему сла­ва, при­об­ре­тен­ная при Филип­пах. 221 По чис­лу воору­жен­ных Цезарь мог счи­тать себя силь­нее и Анто­ния, и Пом­пея, и Аэно­бар­ба — под его началь­ст­вом было до того вре­ме­ни свы­ше соро­ка леги­о­нов, — но он не рас­по­ла­гал ни одним кораб­лем, не рас­по­ла­гал и воз­мож­но­стью постро­ить флот, так что опа­сал­ся, как бы его про­тив­ни­ки, вла­дев­шие пятью­ста­ми кораб­лей, не бло­ки­ро­ва­ли Ита­лии и не вызва­ли там голо­да. 222 Несмот­ря на имев­ший­ся у него боль­шой выбор деву­шек брач­но­го воз­рас­та, Цезарь в пись­ме к Меце­на­ту про­сил его посва­тать за него Скри­бо­нию, сест­ру Либо­на, свой­ст­вен­ни­ка Пом­пея, для того чтобы в слу­чае нуж­ды иметь путь к при­ми­ре­нию с Пом­пе­ем. Осве­до­мив­шись об этом, Либон в пись­ме к сво­им домаш­ним при­ка­зал дать согла­сие на эту помолв­ку. 223 Цезарь под раз­лич­ны­ми пред­ло­га­ми разо­слал в раз­ные места подо­зре­вае­мых им дру­зей и вой­ска Анто­ния; Лепида же с шестью наи­бо­лее подо­зри­тель­ны­ми леги­о­на­ми Анто­ния он отпра­вил в пору­чен­ную его управ­ле­нию Афри­ку.

54. 224 При­звав Луция, он отда­вал долж­ное его люб­ви к бра­ту, если бы, оста­ва­ясь на сто­роне Анто­ния, тот готов был даже на соуча­стие в пре­ступ­ле­нии, но, с дру­гой сто­ро­ны, упре­кал его в небла­го­дар­но­сти по отно­ше­нию к себе, если он, будучи так ему обя­зан, и теперь не согла­сил­ся бы при­знать неправоту Анто­ния, хотя досто­вер­но было извест­но о сою­зе послед­не­го с Пом­пе­ем. 225 «Дове­ряя тебе, — гово­рил Цезарь, — я по смер­ти Кале­на через сво­их дру­зей управ­лял про­вин­ци­я­ми и вой­ском Анто­ния, чтобы оно не оста­ва­лось без началь­ни­ка. Теперь же, когда обна­ру­жи­лись его замыс­лы, я остав­ляю и про­вин­ции и вой­ска за собою, тебе же, если поже­ла­ешь, раз­ре­шаю без­на­ка­зан­но отпра­вить­ся к бра­ту».

226 Так он гово­рил с наме­ре­ни­ем или испы­тать Луция, или с тем, чтобы все его сло­ва дошли до Анто­ния. Луций отве­чал ему, как и преж­де: «О монар­хи­че­ских взглядах Фуль­вии я знал. Я же поль­зо­вал­ся вой­ска­ми бра­та, чтобы устра­нить оди­на­ко­во вас всех. 227 И теперь, если бы брат высту­пил про­тив монар­хии, я, явно или тай­но, пере­шел бы на его сто­ро­ну и стал бы бороть­ся про­тив тебя за оте­че­ство, хотя я и обла­го­де­тель­ст­во­ван тобою. 228 Если же и Анто­ний так­же толь­ко наби­ра­ет и выде­ля­ет буду­щих союз­ни­ков в борь­бе за монар­хию, я буду сра­жать­ся на тво­ей сто­роне про­тив него, пока буду счи­тать, что ты не под­готов­ля­ешь монар­хии: дело роди­ны я став­лю выше и бла­го­дар­но­сти и род­ства». 229 Так он ска­зал. Цезарь выра­зил ему ува­же­ние и ска­зал, что не поведет его про­тив бра­та вопре­ки его воле и что, ценя его, он пору­ча­ет ему Испа­нию и нахо­дя­щи­е­ся в ней вой­ска, под­чи­нив ему тепе­реш­них ее пра­ви­те­лей, Педу­цея и Луция. 230 Таким обра­зом Цезарь и Луция ото­слал с честью, наблюдая в то же вре­мя за ним через под­чи­нен­ных ему вое­на­чаль­ни­ков.

55. Анто­ний оста­вил боль­ную Фуль­вию в Сики­оне и отплыл с Кер­ки­ры в Ионий­ское море с неболь­шим, прав­да, вой­ском, но с дву­мя­ста­ми постро­ен­ных в Малой Азии кораб­лей. 231 Анто­ний узнал, что Аэно­барб идет к нему навстре­чу с фло­том и с боль­шим вой­ском и, вопре­ки выска­зы­вав­ше­му­ся со сто­ро­ны неко­то­рых лиц недо­ве­рию к нему, несмот­ря на при­слан­ный им пись­мен­ный дого­вор, — Аэно­барб был в чис­ле при­го­во­рен­ных по суду за убий­ство Гая Цеза­ря и проскри­би­ро­ван­ных для каз­ни, рав­но как и в чис­ле сра­жав­ших­ся при Филип­пах про­тив Анто­ния и Цеза­ря, — поплыл ему навстре­чу с пятью луч­ши­ми кораб­ля­ми, чтобы каза­лось, буд­то он ему дове­ря­ет, при­ка­зав осталь­ным кораб­лям сле­до­вать за ним на извест­ном рас­сто­я­нии. 232 Когда было уже вид­но, что Аэно­барб на вес­лах весь­ма спе­шит со всем вой­ском и воен­ным сна­ря­же­ни­ем, сто­яв­ший рядом с Анто­ни­ем Планк испу­гал­ся и про­сил не плыть даль­ше, но выслать впе­ред раз­вед­чи­ков, как про­тив нена­деж­но­го чело­ве­ка. Одна­ко Анто­ний заявил, что, будучи свя­зан дого­во­ром, он пред­по­чи­та­ет уме­реть, чем, спа­са­ясь, ока­зать­ся тру­сом, и про­дол­жал пла­ва­ние. 233 Они были уже близ­ко друг к дру­гу, и голов­ные кораб­ли, замет­ные по отли­чи­тель­ным знач­кам, при­бли­жа­лись один к дру­го­му. Тогда началь­ник лик­то­ров Анто­ния, нахо­дясь по обы­чаю на носу суд­на, упу­стив ли из виду, что перед ним чело­век подо­зри­тель­ный и при­том началь­ник соб­ст­вен­но­го вой­ска, или из бла­го­род­ной гор­до­сти при­ка­зал, как бы если бы это была встре­ча с людь­ми под­чи­нен­ны­ми и более низ­ко­го ран­га, убрать зна­чок. 234 Зна­чок был убран, и корабль занял место сбо­ку кораб­ля Анто­ния. Когда же они увиде­ли и при­вет­ст­во­ва­ли друг дру­га, когда так­же и вой­ско Аэно­бар­ба при­зна­ло Анто­ния выс­шим началь­ни­ком, тогда и Планк отбро­сил, нако­нец, свои опа­се­ния. Анто­ний, при­няв Аэно­бар­ба на свой корабль, при­плыл в Пало­ент, где нахо­ди­лось так­же и сухо­пут­ное вой­ско Аэно­бар­ба, при­чем послед­ний усту­пил свою палат­ку Анто­нию.

56. 235 Оттуда они отплы­ли в Брун­ди­зий, охра­ня­е­мый пятью когор­та­ми Цеза­ря. Брун­ди­зий­цы запер­ли перед ними ворота — перед Аэно­бар­бом как перед дав­ним вра­гом, перед Анто­ни­ем как сопут­ст­во­вав­шим вра­гу. 236 Раз­дра­жен­ный и видя во всем этом пустую отго­вор­ку, при­чем на деле ворота были запер­ты гар­ни­зо­ном Цеза­ря и по при­ка­зу Цеза­ря^[8], Анто­ний пере­ко­пал рвом и отре­зал сте­ной пере­ше­ек у горо­да, — 237 послед­ний пред­став­лял полу­ост­ров, окру­жен­ный зали­вом в фор­ме полу­ме­ся­ца. Сооб­ще­ние с мате­ри­ком было пре­рва­но, так как кру­той сам по себе под­ступ был еще пере­ре­зан рвом и сте­ной. Залив, как велик он ни был, Анто­ний окру­жил силь­ны­ми укреп­ле­ни­я­ми, рав­но как и ост­ро­ва, нахо­дя­щи­е­ся на этом зали­ве. Затем он разо­слал людей вдоль побе­ре­жья Ита­лии с при­ка­за­ни­ем занять все удоб­ные под­сту­пы, 238 велел и Пом­пею с воз­мож­ной поспеш­но­стью плыть про­тив Ита­лии и сде­лать, что воз­мож­но. Тот, тот­час же охот­но послав Мено­до­ра со мно­ги­ми кораб­ля­ми и с четырь­мя леги­о­на­ми, овла­дел при­над­ле­жав­шей Цеза­рю Сар­ди­ни­ей и дву­мя сто­яв­ши­ми там леги­о­на­ми, когда те при­шли в сму­ще­ние при мыс­ли о соеди­не­нии Пом­пея с Анто­ни­ем. 239 На ита­лий­ском бере­гу вои­ны Анто­ния заня­ли город Сипунт в Авзо­нии, Пом­пей стал оса­ждать Фурии и Кон­сен­цию, а его кон­ни­ца опу­сто­ша­ла их окрест­но­сти.

57. 240 Когда Цезарь под­верг­ся столь вне­зап­но­му напа­де­нию с двух сто­рон, он послал Агрип­пу в Авзо­нию на помощь тес­ни­мым там жите­лям. Он^[9] хотел попу­т­но захва­тить с собою и новых посе­лен­цев, кото­рые долж­ны были сле­до­вать в неко­то­ром отда­ле­нии за ним под видом похо­да про­тив Пом­пея. Но когда они узна­ли, что все слу­чив­ше­е­ся про­изо­шло с согла­сия Анто­ния, они неза­мет­но тот­час повер­ну­ли назад. И это-то все­го более при­ве­ло Цеза­ря в сму­ще­ние. 241 Одна­ко вско­ре затем Агрип­па во вре­мя похо­да, пред­при­ня­то­го им со вто­рым вой­ском в Брун­ди­зий, вто­рич­но обра­тил­ся к посе­лен­цам с уве­ще­ва­ни­я­ми и имел воз­мож­ность убедить тех, кто пере­се­лял­ся, под его руко­вод­ст­вом сле­до­вать за ним из лич­но­го к нему ува­же­ния, с тай­ною, одна­ко, мыс­лью при­ми­рить Анто­ния с Цеза­рем и лишь в том слу­чае, если Анто­ний не пой­дет на это, но будет вести вой­ну, стать на сто­ро­ну Цеза­ря. 242 В Кан­у­зии Цезарь на несколь­ко дней был задер­жан болез­нью. Хотя по коли­че­ству войск он и был все еще силь­нее Анто­ния, одна­ко, най­дя Брун­ди­зий отре­зан­ным сте­ной, он огра­ни­чил­ся толь­ко тем, что рас­по­ло­жил­ся про­тив горо­да лаге­рем и стал выжидать даль­ней­ше­го хода собы­тий.

58. 243 Хотя Анто­ний и вла­дел укреп­ле­ни­ем, за кото­рым и с мно­го мень­ши­ми сила­ми он мог сво­бод­но отра­зить напа­де­ние, все же он спеш­но вызвал к себе вой­ско из Македо­нии и стал при­бе­гать к хит­ро­стям, неза­мет­но с вече­ра отво­дя в море воен­ные и гру­зо­вые суда, нагру­жен­ные посе­ля­на­ми; днем эти суда, одно за дру­гим, на гла­зах у Цеза­ря под­плы­ва­ли в пол­ном сна­ря­же­нии, как если бы они при­бы­ва­ли из Македо­нии. У Анто­ния появи­лись уже и осад­ные орудия, и он наме­ре­вал­ся напасть на Брун­ди­зий к доса­де Цеза­ря, не имев­ше­го воз­мож­но­сти ему в этом вос­пре­пят­ст­во­вать. 244 К вече­ру обе сто­ро­ны узна­ли, что Сипунт взят Агрип­пой, что Пом­пей оттес­нен из Фурий и про­дол­жа­ет оса­ждать еще толь­ко Кон­сен­цию. Все эти изве­стия огор­чи­ли Анто­ния. 245 Когда же ста­ло извест­но о при­бли­же­нии к Цеза­рю Сер­ви­лия с 1500 всад­ни­ков, Анто­ний, не будучи более в состо­я­нии сдер­жи­вать­ся, тот­час после ужи­на с дру­зья­ми, кото­рых нашел в бое­вой готов­но­сти, и с 400 всад­ни­ков сме­ло напал на упо­мя­ну­тые пол­то­ры тыся­чи, рас­по­ло­жив­ши­е­ся на ноч­лег близ горо­да Урии и, вслед­ст­вие неожи­дан­но­сти напа­де­ния, без боя захва­тил их и в тот же день при­вел с собой в Брун­ди­зий. Так дей­ст­во­ва­ла еще сла­ва непо­беди­мо­сти, при­об­ре­тен­ная Анто­ни­ем со вре­ме­ни бит­вы при Филип­пах.

59. 246 Гор­дые этой сла­вой, тело­хра­ни­те­ли Анто­ния под­хо­ди­ли груп­па­ми к лагер­ной огра­де Цеза­ря и попре­ка­ли сво­их быв­ших сослу­жив­цев за то, что те при­шли сра­жать­ся с Анто­ни­ем, кото­ро­му они все обя­за­ны сво­им спа­се­ни­ем при Филип­пах. 247 Вои­ны Цеза­ря в свою оче­редь обви­ня­ли сво­их быв­ших сослу­жив­цев в том, что они сами при­шли с Цеза­рем сра­жать­ся. Так завя­за­лась пере­бран­ка; обе сто­ро­ны осы­па­ли друг дру­га упре­ка­ми: одни в закры­тии ворот Брун­ди­зия и в захва­те войск Кале­на, дру­гие в бло­ка­де и в оса­де Брун­ди­зия, в набе­ге на Авзо­нию, в согла­ше­нии с Аэно­бар­бом, убий­цей Гая Цеза­ря, и Пом­пе­ем, их общим вра­гом. 248 Нако­нец, сол­да­ты Цеза­ря откры­ли свои дей­ст­ви­тель­ные наме­ре­ния: они сопут­ст­во­ва­ли Цеза­рю не пото­му, что они не пом­ни­ли о доб­ле­стях Анто­ния, но с наме­ре­ни­ем при­ми­рить обо­их; если же Анто­ний отка­жет­ся и начнет воен­ные дей­ст­вия, они реши­ли сра­жать­ся про­тив него. Так заяв­ля­ли они, под­хо­дя к огра­де лаге­ря Анто­ния. 249 Пока все это про­ис­хо­ди­ло, при­шло изве­стие о смер­ти Фуль­вии. По слу­хам, она забо­ле­ла от огор­че­ния вслед­ст­вие попре­ков Анто­ния, при­чем пола­га­ли, что она сама доб­ро­воль­но спо­соб­ст­во­ва­ла раз­ви­тию сво­ей болез­ни из-за гне­ва Анто­ния: он поки­нул ее боль­ную и, ухо­дя, не поже­лал даже ее видеть. 250 В смер­ти Фуль­вии обе сто­ро­ны увиде­ли бла­го­при­ят­ное обсто­я­тель­ство, так как эта смерть осво­бож­да­ла их от бес­по­кой­ной жен­щи­ны, из одной толь­ко рев­но­сти к Клео­пат­ре вызвав­шей такую вой­ну. Анто­ний при­нял смерть Фуль­вии близ­ко к серд­цу, так как счи­тал себя несколь­ко вино­ва­тым в ней.

60. 251 Луций Кок­цей был в друж­бе с обе­и­ми сто­ро­на­ми. Послан­ный вме­сте с Цеци­ной в пред­ше­ст­во­вав­шее лето Цеза­рем к Анто­нию в Фини­кию, он не вер­нул­ся с Цеци­ной обрат­но, а остал­ся у Анто­ния. 252 Этот-то Кок­цей, желая не упу­стить удоб­но­го слу­чая, пред­ста­вил­ся, буд­то он при­гла­шен Цеза­рем при­вет­ст­во­вать его. Когда Анто­ний выра­зил на это свое согла­сие, Кок­цей, испы­ты­вая его, спро­сил, не пошлет ли он что-либо Цеза­рю в ответ на полу­чен­ное через него же, Кок­цея, пись­мо. 253 «О чем теперь, будучи вра­га­ми, — отве­чал на это Анто­ний, — мог­ли бы мы писать друг дру­гу, кро­ме как обме­ни­вать­ся вза­им­ны­ми оскорб­ле­ни­я­ми. На преж­ние пись­ма я отве­чал с Цеци­ной. Если хочешь, полу­чи копии». 254 Так над­сме­ял­ся над ним Анто­ний. Кок­цей, одна­ко, не допус­кал и мыс­ли назвать вра­гом Цеза­ря, так бла­го­склон­но отнес­ше­го­ся к Луцию и дру­гим дру­зьям Анто­ния. 255 «Но он запер пере­до мной Брун­ди­зий, — воз­ра­жал Анто­ний, — завла­дев моей про­вин­ци­ей и вой­ском Кале­на, он выка­зы­ва­ет рас­по­ло­же­ние толь­ко еще моим дру­зьям, но не для того, чтобы их сохра­нить для меня, а чтобы, обла­го­де­тель­ст­во­вав их, сде­лать их мои­ми вра­га­ми». Слы­ша все эти упре­ки, Кок­цей, чтобы не воз­буж­дать еще более при­род­ную раз­дра­жи­тель­ность Анто­ния, отпра­вил­ся к Цеза­рю.

61. 256 При виде его тот выра­зил удив­ле­ние, поче­му он не при­шел ранее. «Не с тем, — гово­рил он, — я поща­дил тво­е­го бра­та, чтобы ты стал моим вра­гом». — «Как это ты, — заме­тил на это Кок­цей, — вра­гов дела­ешь дру­зья­ми, а дру­зей назы­ва­ешь вра­га­ми и завла­де­ва­ешь чужой про­вин­ци­ей и вой­ском?» — 257 «Что же, — отве­тил Цезарь, — мне по смер­ти Кале­на сле­до­ва­ло оста­вить такую власть в руках его мало­лет­не­го сына, в то вре­мя как Анто­ний был очень дале­ко? И Луций, побуж­ден­ный всем этим, про­явил более кипу­чую дея­тель­ность, и Ази­ний и Аэно­барб пыта­лись вос­поль­зо­вать­ся этим про­тив нас, нахо­дясь побли­зо­сти. Поэто­му-то я так­же спеш­но при­влек к себе и леги­о­ны План­ка, чтобы они не ото­шли к Пом­пею, ведь их кон­ни­ца отплы­ла в Сици­лию». — 258 «Об этом пере­да­ва­лось ина­че, — ска­зал Кок­цей, — но Анто­ний не верил слу­хам, пока перед ним, как перед вра­гом, не запер­ли ворот Брун­ди­зия». 259 Цезарь на это отве­чал, что со сво­ей сто­ро­ны он не давал на этот счет ника­ких при­ка­за­ний; он не мог напе­ред знать, что Анто­ний поплы­вет туда, и не мог ожи­дать, что он объ­явит­ся вме­сте с вра­га­ми. Брун­ди­зий­цы и остав­лен­ный у них для отра­же­ния набе­гов Аэно­бар­ба началь­ник отряда по сво­ей ини­ци­а­ти­ве запер­ли ворота перед Анто­ни­ем, всту­пив­шим в согла­ше­ние с общим вра­гом Пом­пе­ем и вез­шим с собою Аэно­бар­ба, убий­цу его отца, осуж­ден­но­го и народ­ным голо­со­ва­ни­ем и при­го­во­ром суда в объ­яв­лен­ной про­скрип­ции, кото­рый после бит­вы при Филип­пах оса­дил Брун­ди­зий и теперь еще бло­ки­ру­ет Ионий­ское море, сжег кораб­ли Цеза­ря и опу­сто­шил Ита­лию.

62. 260 «Но ведь вы согла­си­лись меж­ду собою, — воз­ра­зил на это Кок­цей, — отно­си­тель­но сво­бо­ды заклю­че­ния дого­во­ров, с кем каж­дый хочет. И Анто­ний не менее, чем ты сам, почи­таю­щий память тво­е­го отца, ни с кем из его убийц не сбли­жал­ся. 261 Аэно­барб не при­над­ле­жит к чис­лу убийц, голо­со­ва­ние про­тив него про­из­во­ди­лось при­страст­но. Ведь он не участ­во­вал во вре­мя убий­ства Цеза­ря в сена­те. Если же не про­щать ему друж­бу с Бру­том, то мы ско­ро со все­ми будем в ссо­ре. 262 С Пом­пе­ем Анто­ний не всту­пал в согла­ше­ние для вой­ны про­тив тебя, но он хотел иметь Пом­пея союз­ни­ком на тот слу­чай, если ты нач­нешь вой­ну, или чтобы при­ми­рить его с тобой, так как он не совер­шил ниче­го непо­пра­ви­мо­го. Ты сам вино­ват в про­ис­шед­шем. Если бы не было вой­ны в Ита­лии, и они не реши­лись бы отпра­вить послов к Анто­нию». 263 Цезарь, со сво­ей сто­ро­ны, так­же отве­чал объ­яс­не­ни­я­ми. «Про­тив Ита­лии, — гово­рил он, — и вме­сте с тем про­тив меня вели вой­ну Маний, Фуль­вия и Луций. Пом­пей не ранее, но имен­но теперь, в надеж­де на Анто­ния, всту­пил на бере­га Ита­лии». — 264 «Не про­тив Анто­ния, — заме­тил Кок­цей, — но будучи послан им. Не скрою от тебя, что он с силь­ным фло­том напа­дет и на дру­гие места Ита­лии, не име­ю­щей флота, если вы не при­ми­ри­тесь». 265 Цезарь, со вни­ма­ни­ем выслу­шав­ший все эти хит­ро­спле­те­ния, немно­го поду­мав, ска­зал: «Пом­пей не обра­ду­ет­ся. Нехо­ро­ший чело­век, он изгнан и из Фурий». 266 Кок­цей, выяс­нив все спор­ные вопро­сы, упо­мя­нул еще о смер­ти Фуль­вии и об обсто­я­тель­ствах, при кото­рых эта смерть про­изо­шла, ука­зы­вая, что она забо­ле­ла, будучи огор­че­на гне­вом Анто­ния, и сво­ей печа­лью уси­ли­ла болезнь, так как Анто­ний не повидал­ся с ней даже с боль­ной и таким обра­зом сде­лал­ся винов­ни­ком ее смер­ти. «Теперь, когда ее уже нет на вашем пути, — доба­вил Кок­цей, — вам оста­ет­ся толь­ко откро­вен­но выска­зать­ся друг перед дру­гом отно­си­тель­но сво­его вза­им­но­го дове­рия».

63. 267 Уго­ва­ри­вая таким обра­зом Цеза­ря, Кок­цей про­вел у него весь день и про­сил его напи­сать что-нибудь Анто­нию как млад­ший стар­ше­му. Цезарь отве­чал, что пока Анто­ний нахо­дит­ся в войне с ним, он не будет писать, как и тот ему не пишет, но он готов обра­тить­ся к его мате­ри с упре­ком в том, что, будучи род­ст­вен­ни­цей и поль­зу­ясь с его сто­ро­ны исклю­чи­тель­ным поче­том, она пред­по­чла бежать из Ита­лии, как буд­то не мог­ла ожи­дать от него, как от сына, пол­ной обес­пе­чен­но­сти во всем. 268 При­бег­нув к такой улов­ке, Цезарь напи­сал Юлии. Когда Кок­цей покидал лагерь, к нему обра­ща­лись мно­гие из отрядов и пере­да­ва­ли ему о настро­е­нии вой­ска. Обо всем этом, наравне с дру­ги­ми сооб­ще­ни­я­ми, Кок­цей довел до сведе­ния Анто­ния, чтобы тот знал, что, вой­ско, если он с Цеза­рем не при­ми­рит­ся, будет сра­жать­ся про­тив него. 269 Кок­цей сове­то­вал поэто­му ото­звать Пом­пея из опу­сто­шен­ных им мест­но­стей обрат­но в Сици­лию и ото­слать куда-нибудь Аэно­бар­ба, пока не будет заклю­чен дого­вор. 270 Мать — она при­над­ле­жа­ла к роду Юли­ев — так­же уго­ва­ри­ва­ла Анто­ния, но он опа­сал­ся, что, если дого­вор не состо­ит­ся, ему уже неудоб­но будет еще раз искать сою­за с Пом­пе­ем. 271 Одна­ко, так как мать была уве­ре­на, что дого­вор будет заклю­чен, и Кок­цей наста­и­вал на том же и пода­вал надеж­ды даже на боль­шее, Анто­ний усту­пил и послал Пом­пею пред­пи­са­ние уда­лить­ся в Сици­лию под пред­ло­гом, что он сам поза­бо­тит­ся об услов­лен­ных дей­ст­ви­ях; Аэно­бар­ба Анто­ний послал управ­лять Вифи­ни­ей.

64. 272 Когда об этом узна­ло вой­ско Цеза­ря, были избра­ны пред­ста­ви­те­ли, направ­лен­ные к обо­им про­тив­ни­кам. Они долж­ны были воз­дер­жать­ся от обви­не­ний, так как были избра­ны не для суда, а для при­ми­ре­ния. Сверх того были избра­ны еще Кок­цей, дру­же­ст­вен­ный обе­им сто­ро­нам, а так­же со сто­ро­ны Анто­ния Пол­ли­он, а со сто­ро­ны Цеза­ря Меце­нат. Они устро­и­ли забве­ние обе­и­ми сто­ро­на­ми все­го про­ис­шед­ше­го и друж­бу Цеза­ря с Анто­ни­ем на буду­щее вре­мя. 273 Так как супруг сест­ры Цеза­ря Окта­вии, Мар­целл, недав­но умер, посред­ни­ки пред­ло­жи­ли Цеза­рю обру­чить Окта­вию с Анто­ни­ем. Цезарь тот­час дал согла­сие на это, оба обме­ня­лись вза­им­ны­ми при­вет­ст­ви­я­ми, и весь день и всю ночь не пре­кра­ща­лись радост­ные кри­ки сол­дат и бла­го­по­же­ла­ния им обо­им.

65. 274 Цезарь и Анто­ний разде­ли­ли меж­ду собою все рим­ское государ­ство, уста­но­вив гра­ни­цей илли­рий­ский город Ско­д­ру, при­хо­див­ший­ся, как каза­лось, при­бли­зи­тель­но в середине внут­рен­ней части Ионий­ско­го моря. К восто­ку вплоть до Евфра­та были про­вин­ции и ост­ро­ва Анто­ния, к запа­ду — до оке­а­на — область Цеза­ря. Афри­кой управ­лял Лепид, как было реше­но Цеза­рем. 275 Цезарь, если ничто не изме­нит­ся, дол­жен будет вести вой­ну с Пом­пе­ем, Анто­ний — с пар­фя­на­ми в отмще­ние за их веро­лом­ство в отно­ше­нии Крас­са. Аэно­барб дол­жен при­со­еди­нить­ся к дого­во­ру, заклю­чен­но­му с Анто­ни­ем. Набор войск обе сто­ро­ны соглас­но и поров­ну про­из­во­дят в Ита­лии. 276 Тако­во было окон­ча­тель­ное согла­ше­ние Цеза­ря и Анто­ния, и тот­час же для выпол­не­ния неот­лож­ных задач они посла­ли каж­дый сво­их дру­зей: Анто­ний Вен­ти­дия — в Азию, чтобы вытес­нить пар­фян и Лаби­е­на, сына Лаби­е­на, кото­рый вме­сте с пар­фя­на­ми, вос­поль­зо­вав­шись создав­ши­ми­ся затруд­не­ни­я­ми, сде­лал набег на Сирию и дошел вплоть до Ионии. Но о том, что слу­чи­лось с Лаби­е­ном и с пар­фя­на­ми, рас­ска­за­но в Пар­фян­ской исто­рии.

66. 277 Мено­дор, быв­ший на сто­роне Пом­пея, изгнал из Сар­ди­нии вое­на­чаль­ни­ка Цеза­ря Геле­на, быст­рым натис­ком овла­дев­ше­го Сар­ди­ни­ей. Более все­го раз­дра­жен­ный этим, Цезарь стал откло­нять все попыт­ки Анто­ния при­ми­рить его с Пом­пе­ем.

278 По при­бы­тии в Рим состо­ял­ся брак Анто­ния с Окта­ви­ей. Анто­ний при­ка­зал убить Мания за то, что он воз­буж­дал Фуль­вию, накле­ве­тав на Клео­пат­ру, и таким обра­зом ока­зал­ся винов­ни­ком столь­ких зол. Цеза­рю он ука­зал на Саль­види­е­на, началь­ни­ка вой­ска Цеза­ря на Родане, замыш­ляв­ше­го отло­жить­ся от него и посы­лав­ше­го с этой целью послов к Анто­нию, когда тот оса­ждал Брун­ди­зий. 279 Все это он ска­зал, будучи по при­ро­де склон­ным быст­ро выяв­лять свое рас­по­ло­же­ние. Не все, одна­ко, одоб­ря­ли его. Цезарь тот­час спеш­но вызвал к себе Саль­види­е­на, как бы нуж­да­ясь в нем лич­но, с тем, чтобы сно­ва ото­слать его к вой­ску. Когда тот явил­ся, то, изоб­ли­чив его, он при­ка­зал его убить, вой­ско же его, как попав­шее под подо­зре­ние, пере­дал Анто­нию.

67. 280 Меж­ду тем Рим стра­дал от голо­да, так как куп­цов с Восто­ка удер­жи­вал страх перед Пом­пе­ем и Сици­ли­ей, с Запа­да — то обсто­я­тель­ство, что Сар­ди­ния и Кор­си­ка были так­же в руках Пом­пея; из Афри­ки хлеб не при­хо­дил, так как те же вра­ги гос­под­ст­во­ва­ли на обо­их мор­ских бере­гах. 281 Цены на все про­дук­ты в Риме под­ня­лись, и так как при­чи­ну бед­ст­вия виде­ли во враж­де меж­ду вождя­ми, то их бра­ни­ли и тре­бо­ва­ли при­ми­ре­ния с Пом­пе­ем. Так как Цезарь и теперь не сда­вал­ся, Анто­ний наста­и­вал, чтобы он поспе­шил начать вой­ну ради устра­не­ния голо­да. 282 Вслед­ст­вие того, что средств на это у Цеза­ря не было, он издал при­каз, чтобы все вла­де­ю­щие раба­ми внес­ли за каж­до­го поло­ви­ну тех 25 драхм, кото­рые поста­нов­ле­но было взыс­кать на вой­ну с Кас­си­ем и Бру­том, а так­же, чтобы извест­ную долю вно­си­ли и все те, кто полу­чал наслед­ство. 283 При­каз этот встре­чен был взры­вом него­до­ва­ния в наро­де, сер­див­шим­ся на то, что после того как исто­ще­на обще­ст­вен­ная каз­на, ограб­ле­ны про­вин­ции, обре­ме­ни­ли и Ита­лию побо­ра­ми, пода­тя­ми, кон­фис­ка­ци­я­ми и все это не на веде­ние внеш­них войн и не на рас­ши­ре­ние пре­де­лов государ­ства, а на лич­ную враж­ду из-за вла­сти, откуда и пошли про­скрип­ции, убий­ства, общий голод, а теперь хотят лишить и послед­них средств. 284 Собрав­ша­я­ся тол­па под­ня­ла шум, бро­са­ла кам­ня­ми в тех, кто не хотел к ней при­со­еди­нить­ся, гро­зи­ла раз­гра­бить и сжечь их дома; и это про­дол­жа­лось до тех пор, пока все мно­же­ство наро­да не при­шло в воз­буж­де­ние.

68. Цезарь с дру­зья­ми и с незна­чи­тель­ной охра­ной вошел в середи­ну тол­пы, наме­ре­ва­ясь обра­тить­ся к ней с речью и оправ­дать­ся в воз­во­ди­мых обви­не­ни­ях. 285 Но толь­ко что его увида­ли, бес­по­щад­но нача­ли бро­сать в него кам­ня­ми, не сму­ща­ясь тем, что он оста­но­вил­ся, под­став­ляя себя под уда­ры, и был ранен. 286 Узнав об этом, Анто­ний поспе­шил к нему на помощь. Он шел по свя­щен­ной доро­ге, и в него кам­ня­ми не бро­са­ли, посколь­ку он был готов на при­ми­ре­ние с Пом­пе­ем, но тре­бо­ва­ли, чтобы он уда­лил­ся. Когда он не выпол­нил это­го, то и в него ста­ли бро­сать кам­ня­ми. 287 Тогда он вызвал зна­чи­тель­ный отряд сол­дат, нахо­див­ших­ся за сте­ной. Когда же и после это­го его не хоте­ли про­пу­стить, сол­да­ты, разде­лив­шись по обе сто­ро­ны ули­цы и пло­ща­ди, напа­да­ли из пере­ул­ков и уби­ва­ли вся­ко­го встреч­но­го. Стес­нен­ные тол­пой и не имея выхо­да, люди не мог­ли бежать. Про­изо­шли убий­ства и ране­ния. С крыш нес­лись вопли и кри­ки. 288 Анто­ний с трудом про­бил­ся, спас Цеза­ря от явной опас­но­сти и при­вел его домой. Когда тол­па раз­бе­жа­лась, тру­пы были бро­ше­ны в реку, чтобы вид их не воз­буж­дал раз­дра­же­ния. 289 Но печаль­но было видеть, как тру­пы всплы­ва­ли наверх и как сол­да­ты и при­со­еди­нив­ши­е­ся к ним воры сни­ма­ли с уби­тых что получ­ше и уно­си­ли это как свою добы­чу. Так пре­кра­ще­на была эта сму­та, вызвав страх и нена­висть к пра­ви­те­лям. Голод меж­ду тем достиг наи­выс­шей силы, народ сто­нал и оста­вал­ся спо­кой­ным.

69.⁷ 290 Анто­ний посо­ве­то­вал род­ст­вен­ни­кам Либо­на вызвать его из Сици­лии для поздрав­ле­ния сво­я­ка, а может быть, и для чего-либо более важ­но­го. За без­опас­ность Либо­на Анто­ний ручал­ся. Дру­зья Либо­на ему тот­час же напи­са­ли, и Пом­пей дал на это свое согла­сие. 291 Во вре­мя пути Либон выса­дил­ся на ост­ро­ве Пите­ку­зах, теперь назы­вае­мом Эна­ри­ей. Узнав об этом, народ вновь собрал­ся и со сле­за­ми умо­лял Цеза­ря послать Либо­ну руча­тель­ство в без­опас­но­сти, так как он наме­ре­вал­ся высту­пить в каче­стве посла для пере­го­во­ров о мире. Тот, хотя и неохот­но, испол­нил это жела­ние. Народ же заста­вил и мать Пом­пея, Муцию, под угро­зой сжечь ее дом, отпра­вить­ся для содей­ст­вия пере­го­во­рам. 292 Либон, заме­чая, что вра­ги под­да­ют­ся, потре­бо­вал, чтобы пра­ви­те­ли сами сошлись и дого­во­ри­лись о вза­им­ных уступ­ках. Под дав­ле­ни­ем наро­да Цезарь и Анто­ний отпра­ви­лись в Байи.

70. 293 Меж­ду тем как осталь­ные сто­рон­ни­ки Пом­пея все соглас­но скло­ня­ли к миру, Мено­дор из Сар­ди­нии писал, что сле­ду­ет или вое­вать по-насто­я­ще­му или про­мед­лить еще, так как голод дей­ст­во­вал за них, в резуль­та­те чего и усло­вия мира, если они решат­ся на мир, будут более выгод­ны­ми. Он сове­то­вал так­же осте­ре­гать­ся Мур­ка, быв­ше­го про­тив это­го, так как Мурк сам стре­мил­ся к вла­сти. 294 Тяготясь уже до это­го Мур­ком, опа­са­ясь его авто­ри­те­та и неза­ви­си­мо­го обра­за мыс­лей, Пом­пей после это­го стал еще более уда­лять его от себя. Так как на Мур­ка не обра­ща­ли вни­ма­ния, него­дуя, он уда­лил­ся в Сира­ку­зы и, заме­тив, что за ним сле­ду­ют шпи­о­ны Пом­пея, откры­то при них же стал поно­сить его. 295 Пом­пей, под­ку­пив воен­но­го три­бу­на и цен­ту­ри­о­на, подо­слал их убить его и ска­зать, что он убит раба­ми. Чтобы при­дать боль­ше веро­я­тия это­му вымыс­лу, рабы были рас­пя­ты. 296 Но скрыть это­го не уда­лось, так как Пом­пей уже вто­рич­но, как и при убий­стве Вифи­ни­ка, поз­во­лил себе ту же самую гнус­ность, теперь в отно­ше­нии чело­ве­ка, слав­но­го сво­и­ми воен­ны­ми подви­га­ми, вер­но­го дру­га сво­ей пар­тии, ока­зав­ше­го услу­ги само­му Пом­пею в Испа­нии и доб­ро­воль­но после­до­вав­ше­го за ним в Сици­лию.

71. 297 Так погиб Мурк. Ввиду того, что все осталь­ные побуж­да­ли Пом­пея к при­ми­ре­нию и ста­ли наго­ва­ри­вать на Мено­до­ра, буд­то он стре­мит­ся к вла­сти и про­ти­вит­ся миру не в инте­ре­сах сво­его пове­ли­те­ля, но чтобы само­му стать во гла­ве вой­ска и стра­ны, Пом­пей сдал­ся на эти дово­ды и отплыл со мно­ги­ми луч­ши­ми кораб­ля­ми в Эна­рию на рос­кош­ной шести­ве­сель­ной гале­ре. 298 С такой пыш­но­стью он при­был к вече­ру в Дике­ар­хию на гла­зах у вра­гов. С рас­све­том вби­ли посреди моря на неболь­шом рас­сто­я­нии колья, настла­ли на эти колья дос­ки, и из устро­ен­ных таким обра­зом двух насти­лов на тот, кото­рый был сде­лан со сто­ро­ны суши, взо­шли Цезарь и Анто­ний, на обра­щен­ный к морю — Пом­пей и Либон, при­чем их разде­лял неболь­шой проток, так что мож­но было слы­шать друг дру­га, не при­бе­гая к кри­ку. 299 Так как Пом­пей рас­счи­ты­вал на свое уча­стие в разде­ле вла­сти вме­сто Лепида, меж­ду тем как Цезарь и Анто­ний пре­до­став­ля­ли ему лишь воз­вра­ще­ние из изгна­ния, то на этот раз ни на чем не сошлись. Все же непре­рыв­ные сно­ше­ния дру­же­ст­вен­ных посред­ни­ков с раз­лич­ны­ми пред­ло­же­ни­я­ми про­дол­жа­лись. 300 Пом­пей тре­бо­вал огра­ни­чить­ся про­стым изгна­ни­ем для осуж­ден­ных и нахо­див­ших­ся при нем убийц Гая Цеза­ря, для осталь­ных же он тре­бо­вал почет­но­го воз­вра­ще­ния с воз­вра­ще­ни­ем им утра­чен­но­го иму­ще­ства. 301 Вынуж­ден­ные голо­дом и под дав­ле­ни­ем со сто­ро­ны наро­да к заклю­че­нию мира. Цезарь и Анто­ний согла­си­лись с трудом на воз­вра­ще­ние чет­вер­той части иму­ще­ства, пред­по­ла­гая выку­пить его у тех, кто вла­дел им в насто­я­щее вре­мя. Они напи­са­ли об этом самим проскри­би­ро­ван­ным, в надеж­де, что те удо­воль­ст­ву­ют­ся этим. 302 И дей­ст­ви­тель­но, они при­ня­ли все усло­вия, так как и сами опа­са­лись Пом­пея после его пре­ступ­но­го поступ­ка с Мур­ком. При­дя к Пом­пею, они уго­ва­ри­ва­ли его заклю­чить мир. Пом­пей разо­драл на себе одеж­ды, жалу­ясь на то, что его пре­да­ют те, во гла­ве кото­рых он сра­жал­ся, и неод­но­крат­но упо­ми­нал о Мено­до­ре, как об искус­ном пол­ко­вод­це и при­том един­ст­вен­ном, ему пре­дан­ном.

72. 303 По уго­во­рам мате­ри Пом­пея, Муции, и его жены, Юлии, все трое сошлись сно­ва на омы­вае­мом со всех сто­рон морем моле Дике­ар­хии, в окру­же­нии сто­ро­же­вых судов, и при­шли к согла­ше­нию на сле­дую­щих усло­ви­ях: 304 вой­на пре­кра­ща­ет­ся на суше и на море; тор­гов­ля бес­пре­пят­ст­вен­но про­из­во­дит­ся повсе­мест­но, Пом­пей выво­дит гар­ни­зо­ны, какие у него были в Ита­лии, не при­ни­ма­ет более бег­лых рабов, его суда не при­ста­ют к бере­гам Ита­лии; 305 в его вла­сти оста­ют­ся Сар­ди­ния, Сици­лия, Кор­си­ка и дру­гие ост­ро­ва, каки­ми он в то вре­мя вла­дел, на тех же осно­ва­ни­ях, на каких Анто­ний и Цезарь вла­де­ют осталь­ны­ми про­вин­ци­я­ми; Пом­пей высы­ла­ет рим­ля­нам хлеб, кото­рый издав­на эти обла­сти долж­ны были достав­лять; он полу­ча­ет так­же Пело­пон­нес; в свое отсут­ст­вие он мог выпол­нять кон­суль­ские обя­зан­но­сти через любо­го из сво­их дру­зей; его имя вно­сит­ся в спис­ки вер­хов­ных жре­цов. 306 Тако­вы были усло­вия, касав­ши­е­ся само­го Пом­пея. Име­ни­тым изгнан­ни­кам обес­пе­чи­ва­лось воз­вра­ще­ние на роди­ну, за исклю­че­ни­ем осуж­ден­ных народ­ным голо­со­ва­ни­ем и при­го­во­ром суда за убий­ство Цеза­ря. Лицам, бежав­шим из стра­ха и поте­ряв­шим свое иму­ще­ство насиль­ст­вен­но, все воз­вра­ща­ет­ся в цело­сти, за исклю­че­ни­ем дви­жи­мо­стей, осуж­ден­ным же выда­ет­ся чет­вер­тая часть. 307 Сра­жав­ши­е­ся на сто­роне Пом­пея рабы при­зна­ют­ся сво­бод­ны­ми, сво­бод­ные же, с пре­кра­ще­ни­ем воен­ной служ­бы, полу­ча­ют те же награ­ды, что и сол­да­ты Цеза­ря и Анто­ния.

73. 308 На таких усло­ви­ях заклю­че­но было согла­ше­ние. Усло­вия были запи­са­ны, запе­ча­та­ны и ото­сла­ны в Рим на хра­не­ние вестал­кам. Затем они устро­и­ли уго­ще­ние друг для дру­га, рас­пре­де­лив порядок по жре­бию, — пер­вым Пом­пей на сво­ей гале­ре, сто­яв­ший на яко­ре близ мола, затем по поряд­ку Анто­ний и Цезарь в палат­ках, устро­ен­ных на том же моле, под пред­ло­гом уго­щать­ся на мор­ском бере­гу, но ско­рее ради без­опас­но­сти, из опа­се­ния пре­да­тель­ства. 309 Менее все­го про­яв­ля­ли они при этом бес­печ­но­сти. Вокруг сто­я­ли суда на яко­рях, рас­став­ле­на была стра­жа, и сидев­шие за сто­лом скры­ва­ли под одеж­дой корот­кие мечи. 310 Гово­рят, Мено­дор при­слал Пом­пею пред­ло­же­ние напасть и ото­мстить за все про­ступ­ки про­тив отца и бра­та и захва­тить быст­рым дей­ст­ви­ем отцов­скую власть. Мено­дор же с фло­том поза­бо­тит­ся о том, чтобы никто не скрыл­ся. 311 Пом­пей на это отве­тил с бла­го­род­ным досто­ин­ст­вом, но вме­сте с тем и сооб­раз­но обсто­я­тель­ствам: «Пусть Мено­дор дела­ет это без мое­го уча­стия^[10]. Мено­до­ру под­хо­дит нару­шать клят­ву, но не Пом­пею». 312 Во вре­мя про­ис­хо­див­ше­го пира сосва­та­ли дочь Пом­пея, внуч­ку Либо­на, за Мар­цел­ла, пасын­ка Анто­ния и пле­мян­ни­ка Цеза­ря. 313 На сле­дую­щий день назна­чи­ли на пред­сто­я­щее четы­рех­ле­тие кон­су­ла­ми сна­ча­ла Анто­ния и Либо­на, с пра­вом Анто­ния заме­нить себя кем захо­чет, после них Цеза­ря и Пом­пея, далее Аэно­бар­ба и Сосия, затем вто­рич­но Анто­ния и Цеза­ря, для кото­рых это будет уже третье кон­суль­ство, после чего было пред­по­ло­же­но воз­вра­тить управ­ле­ние государ­ст­вом наро­ду.

74. 314 Устро­ив все дела, они рас­ста­лись, и Пом­пей отплыл в Сици­лию, Цезарь же и Анто­ний отпра­ви­лись в Рим. Когда все про­ис­шед­шее ста­ло извест­но, в Риме и в Ита­лии все лико­ва­ли, как это быва­ет при заклю­че­нии мира: ведь изба­ви­лись и от мест­ной вой­ны, и от при­вле­че­ния к воен­ной служ­бе сыно­вей, и от наг­ло­сти гар­ни­зон­ных войск, и от бег­ства рабов, и от опу­сто­ше­ния полей, и от пере­ры­ва зем­ледель­че­ских работ, глав­ным же обра­зом — от голо­да, дохо­див­ше­го до край­но­сти. При про­езде Цеза­ря и Анто­ния им при­но­си­лись жерт­вы, как спа­си­те­лям. 315 И Рим наме­ре­вал­ся было тор­же­ст­вен­но встре­тить их, если бы они, избе­гая излиш­не­го шума, не въе­ха­ли в город тай­но ночью. 316 Недо­воль­ны были толь­ко те, кото­рым при­шлись по жре­бию земель­ные участ­ки лиц, воз­вра­щаю­щих­ся теперь с Пом­пе­ем; они боя­лись, что соседя­ми их будут непри­ми­ри­мо враж­деб­но к ним настро­ен­ные земле­вла­дель­цы, гото­вые высту­пить про­тив них как толь­ко это будет воз­мож­но. 317 Боль­шин­ство из нахо­дя­щих­ся при Пом­пее изгнан­ни­ков, за исклю­че­ни­ем немно­гих, про­стив­шись с ним в Дике­ар­хии, отплы­ли в Рим. Воз­вра­ще­ние столь­ких име­ни­тых людей, спас­ших­ся вопре­ки ожи­да­ни­ям, вызва­ло в тол­пе новую радость и вся­че­ское лико­ва­ние.

75. 318 После это­го Цезарь напра­вил­ся в Гал­лию, все еще вол­ну­ю­щу­ю­ся, а Анто­ний — на вой­ну с пар­фя­на­ми. Когда сенат голо­со­ва­ни­ем утвер­дил все, что он сде­лал и соби­рал­ся пред­при­нять, он разо­слал повсюду лега­тов и устро­ил все соглас­но сво­им наме­ре­ни­ям. 319 Так, он в раз­ных местах поста­вил тех царей, каких при­знал год­ны­ми, при усло­вии упла­ты ими дани: в Пон­те — Дария, сына Фар­на­ка и вну­ка Мит­ри­да­та, в Иду­мее и Сама­рии — Иро­да, в Писидии — Амин­ту, в части Кили­кии — Поле­мо­на, дру­гих — над дру­ги­ми наро­да­ми. 320 Вой­ска же, кото­рым пред­сто­я­ло зимо­вать, с целью дать им нажить­ся и вме­сте с тем упраж­нять их одних, сенат послал про­тив пар­фе­нов, илли­рий­ско­го пле­ме­ни вбли­зи Эпидам­на, — это были те вой­ска, кото­рые были наи­бо­лее рев­ност­ны­ми сто­рон­ни­ка­ми Бру­та, — дру­гих про­тив дар­дан­цев, так­же илли­рий­ско­го пле­ме­ни, про­из­во­див­ших посто­ян­ные набе­ги на Македо­нию; третьим при­ка­за­но было оста­вать­ся в Эпи­ре, чтобы Анто­ний, соби­ра­ясь зимо­вать в Афи­нах, имел их вокруг себя. 321 Фур­ния Пом­пей^[11] послал в Афри­ку, чтобы взять четы­ре леги­о­на Секс­тия про­тив пар­фян; он еще не знал, что Лепид уже взял их от Секс­тия.

76. 322 Дав такие рас­по­ря­же­ния, Анто­ний про­вел зиму в Афи­нах с Окта­ви­ей, как перед тем в Алек­сан­дрии с Клео­патрой, имея сведе­ния из лаге­рей толь­ко на осно­ва­нии при­сы­лае­мых сооб­ще­ний. Он сме­нил жизнь вождя на скром­ную жизнь част­но­го чело­ве­ка, носил четы­рех­уголь­ную гре­че­скую одеж­ду и атти­че­скую обувь, не имел при­врат­ни­ков, 323 ходил без несе­ния перед ним зна­ков его досто­ин­ства, а лишь с дву­мя дру­зья­ми и дву­мя раба­ми, бесе­до­вал с учи­те­ля­ми, слу­шал лек­ции. И обед у Анто­ния был гре­че­ский; с гре­ка­ми же он зани­мал­ся гим­на­сти­че­ски­ми упраж­не­ни­я­ми; празд­не­ства и раз­вле­че­ния он делил с Окта­ви­ей. Силь­на была в это вре­мя его страсть к Окта­вии⁸, так как он вооб­ще быст­ро увле­кал­ся любо­вью к жен­щи­нам. 324 Но как толь­ко мино­ва­ла зима, Анто­ний сде­лал­ся как бы дру­гим чело­ве­ком, вновь изме­ни­лась его одеж­да, а вме­сте с тем и весь его образ жиз­ни. Немед­лен­но око­ло две­рей появи­лось мно­же­ство лик­то­ров, вое­на­чаль­ни­ков, тело­хра­ни­те­лей. Все вну­ша­ло страх и изум­ле­ние. Нача­лись при­е­мы посольств, кото­рые до того вре­ме­ни задер­жи­ва­лись, про­из­во­дил­ся суд. Спу­ще­ны были кораб­ли, дела­лись все дру­гие при­готов­ле­ния.

77. 325 Так обсто­я­ли дела у Анто­ния. Дого­вор же меж­ду Цеза­рем и Пом­пе­ем был нару­шен. Хотя, как мож­но было подо­зре­вать, при­чи­ны раз­ры­ва были иные, но в том виде, как их выста­вил Цезарь, они име­ли сле­дую­щий харак­тер. 326 Анто­ний пере­дал Пом­пею Пело­пон­нес на усло­вии, что сум­мы, долж­ные Анто­нию пело­пон­нес­ца­ми, Пом­пей или сам отдаст, или собе­рет их для того, чтобы сдать, или подо­ждет, пока будет взыс­кан долг. 327 Но Пом­пей не согла­шал­ся при­нять про­вин­цию на этих усло­ви­ях, счи­тая, что она пере­да­на ему вме­сте с дол­га­ми. Или раз­дра­жен­ный этим, как утвер­ждал Цезарь, или вслед­ст­вие врож­ден­но­го пре­да­тель­ства, или из зави­сти к боль­шим воен­ным силам дру­гих, или по под­стре­ка­тель­ству Мено­до­ра, счи­тав­ше­го, что заклю­че­но ско­рее пере­ми­рие, чем проч­ный мир, Пом­пей начал стро­ить новые кораб­ли, вер­бо­вать греб­цов и откры­то заяв­лял сво­им вой­скам, что надо быть гото­вы­ми ко все­му. 328 Откры­тое пират­ство вновь рас­про­стра­ни­лось на море. Для рим­лян не было почти ника­ко­го облег­че­ния от голо­да, так что нача­ли гром­ко гово­рить о том, что дого­вор при­нес с собою не облег­че­ние, но лишь появ­ле­ние еще чет­вер­то­го тира­на. 329 Цезарь под­вер­гал пыт­ке захва­чен­ных в гра­бе­же, при­чем они гово­ри­ли, что посла­ны Пом­пе­ем. Обо всем этом Цезарь сооб­щал наро­ду и напи­сал само­му Пом­пею. Пом­пей отри­цал все это, но со сво­ей сто­ро­ны пред­ста­вил свои наре­ка­ния отно­си­тель­но Пело­пон­не­са.

78. 330 Те из зна­ти, кото­рые были еще на сто­роне Пом­пея, видя, что он во всем сле­ду­ет сове­там воль­ноот­пу­щен­ни­ков, под­ку­пи­ли неко­то­рых из них или по соб­ст­вен­ной ини­ци­а­ти­ве, или в уго­ду Цеза­рю. Под­куп­лен­ные долж­ны были настра­и­вать сво­его гос­по­ди­на про­тив Мено­до­ра, управ­ляв­ше­го в это вре­мя Кор­си­кой и Сар­ди­ни­ей. 331 Впро­чем, они дела­ли это и сами доб­ро­воль­но, из зави­сти к силе Мено­до­ра. Все это пове­ло к отчуж­де­нию Пом­пея от послед­не­го. В то же вре­мя воль­ноот­пу­щен­ник Цеза­ря Фила­дельф отплыл к Мено­до­ру за хле­бом, Мики­ли­он, дове­рен­ней­шее лицо Мено­до­ра, отпра­вил­ся к Цеза­рю для пере­го­во­ров о пере­хо­де на его сто­ро­ну Мено­до­ра, 332 кото­рый обе­щал пере­дать в руки Цеза­ря Сар­ди­нию и Кор­си­ку, три леги­о­на и зна­чи­тель­ный отряд лег­ко­во­ору­жен­ных. Было ли это делом Фила­дель­фа или резуль­та­том наго­во­ров Пом­пею на Мено­до­ра, Цезарь пред­ло­же­ние при­нял не сра­зу, но все же при­нял, так как он пола­гал, что мир фак­ти­че­ски нару­шен. 333 Цезарь вызвал Анто­ния из Афин в Брун­ди­зий в обу­слов­лен­ный день для сове­ща­ния отно­си­тель­но пред­сто­я­щих воен­ных дей­ст­вий. Цезарь спеш­но выслал в Брун­ди­зий и Дике­ар­хию воен­ные кораб­ли из Равен­ны, вой­ска из Гал­лии и про­чее воен­ное сна­ря­же­ние, чтобы с двух сто­рон напасть на Сици­лию в слу­чае согла­сия на это Анто­ния.

79. 334 Послед­ний при­был с немно­ги­ми людь­ми в назна­чен­ный день; одна­ко, не най­дя Цеза­ря, не стал его ожи­дать, или отри­ца­тель­но отно­сясь к войне как к нару­ше­нию дого­во­ра, или видя круп­ные при­готов­ле­ния Цеза­ря и стрем­ле­ние к еди­но­лич­ной вла­сти, что вну­ша­ло им обо­им посто­ян­ные опа­се­ния, или, нако­нец, будучи напу­ган пред­зна­ме­но­ва­ни­ем. 335 Один из спав­ших близ его палат­ки най­ден был рас­тер­зан­ным дики­ми зве­ря­ми; у него не постра­да­ло толь­ко лицо, остав­ше­е­ся целым, как бы для того, чтобы его мож­но было узнать; при этом про­ис­ше­ст­вии не было слыш­но кри­ков постра­дав­ше­го, и никто из спав­ших вме­сте с ним ниче­го не заме­тил. Брун­ди­зий­цы рас­ска­зы­ва­ли, буд­то виде­ли вол­ка, перед зарей выбе­гав­ше­го из шат­ра. 336 Анто­ний напи­сал Цеза­рю, чтобы он не нару­шал дого­во­ра, и гро­зил схва­тить Мено­до­ра как сво­его бег­ло­го раба; он, дей­ст­ви­тель­но, при­над­ле­жал Пом­пею Вели­ко­му, иму­ще­ство же послед­не­го Анто­ний при­об­рел, когда оно по зако­ну про­да­ва­лось как иму­ще­ство вра­га.

80. 337 Меж­ду тем Цезарь послал в Сар­ди­нию и Кор­си­ку сво­их упол­но­мо­чен­ных при­нять то, что пере­да­вал ему Мено­дор. Бере­га Ита­лии он уси­лил одно­вре­мен­но мно­го­чис­лен­ны­ми отряда­ми в пред­у­преж­де­ние неожи­дан­но­го напа­де­ния Пом­пея. 338 Затем он при­ка­зал стро­ить новые три­ре­мы в Риме и в Равен­не и вызвал силь­ный отряд из Илли­рии. Явив­ше­го­ся к нему Мено­до­ра, быв­ше­го до того воль­ноот­пу­щен­ни­ком, он тот­час объ­явил сво­бод­ным, пору­чил ему коман­до­вать кораб­ля­ми, быв­ши­ми под его началь­ст­вом, и под­чи­нил его пред­во­ди­те­лю флота Каль­ви­зию. 339 Все эти меры, рав­но как и дру­гие еще боль­шие при­готов­ле­ния, задер­жа­ли Цеза­ря, и он упре­кал в пись­мах Анто­ния за то, что тот его не дождал­ся. 340 Кор­ни­фи­цию он велел все сна­ря­жен­ное в Равен­не пере­вез­ти в Тарент. На пути Кор­ни­фи­ций был застиг­нут бурей, при­чем погиб­ло одно толь­ко команд­ное суд­но, пред­на­зна­чен­ное для Цеза­ря, что каза­лось дур­ным пред­зна­ме­но­ва­ни­ем на буду­щее вре­мя. 341 А так как повсюду созда­лось пред­став­ле­ние, что начи­на­ет­ся вой­на с нару­ше­ни­ем дого­во­ра, то, чтобы устра­нить от себя это подо­зре­ние, Цезарь напи­сал в Рим и лич­но вну­шал вой­скам, что нару­ши­те­лем дого­во­ра был Пом­пей, пират­ст­во­вав­ший на море. Это обви­не­ние под­дер­жи­ва­ли и сами пира­ты, и Мено­дор открыл весь его план; об этом, ука­зы­вал он, зна­ет и Анто­ний, поче­му и не пере­дал ему Пело­пон­не­са.

81. 342 Когда все было гото­во, Цезарь отплыл из Тарен­та в Сици­лию, Каль­ви­зий же, Сабин и Мено­дор из Этру­рии. Сухо­пут­ное вой­ско дви­ну­лось в Регий, при­чем все дела­лось с воз­мож­ной поспеш­но­стью. 343 Пом­пей узнал об измене Мено­до­ра от пере­беж­чи­ков, когда Цезарь был уже в пути. Застиг­ну­тый с двух сто­рон, Пом­пей ожи­дал Цеза­ря в Мес­сене, про­тив же Каль­ви­зия и Мено­до­ра послал с боль­шим фло­том наи­бо­лее враж­деб­но­го Мено­до­ру воль­ноот­пу­щен­ни­ка Мене­кра­та. 344 Мене­крат к вече­ру появил­ся на море в виду у вра­гов. Они укры­лись в зали­ве выше Кимы и про­ве­ли там ночь, Мене­крат же про­плыл к Эна­рии. С зарей они постро­и­лись полу­кру­гом в зали­ве на близ­ком рас­сто­я­нии от бере­га, чтобы непри­я­тель не мог про­рвать их строя. Мене­крат пока­зал­ся сно­ва и тот­час стал при­бли­жать­ся быст­рым натис­ком. Но так как они не выеха­ли в откры­тое море, ниче­го зна­чи­тель­но­го Мене­крат не мог достиг­нуть, а толь­ко еще бли­же загнал их к бере­гу, вслед­ст­вие чего они одно­вре­мен­но опа­са­лись сесть на мель и долж­ны были опа­сать­ся его напа­де­ний.

345 Напа­дав­шие при этом име­ли воз­мож­ность отсту­пать в откры­тое море, бро­сать яко­ря, оста­нав­ли­вать­ся когда угод­но, а Каль­ви­зий же и Мено­дор стра­да­ли от скал, на кото­рые они наез­жа­ли, и от того, что кораб­ли сто­я­ли без дви­же­ния. Они нахо­ди­лись в поло­же­нии как бы сухо­пут­но­го вой­ска, сра­жав­ше­го­ся в мор­ской бит­ве, при­чем не име­ли воз­мож­но­сти ни спа­стись от уда­ров, ни пре­сле­до­вать.

82. 346 Во вре­мя это­го боя Мено­дор и Мене­крат увиде­ли друг дру­га. Забыв о всем про­чем, они с гнев­ны­ми кри­ка­ми поплы­ли навстре­чу один дру­го­му, счи­тая, что победа и реше­ние вой­ны зави­сят от того, кто из них возь­мет верх. 347 Кораб­ли с силой столк­ну­лись, при­чем были повреж­де­ны нос у кораб­ля Мено­до­ра и вес­ла у Мене­кра­та. Когда с обе­их сто­рон были сбро­ше­ны желез­ные крю­чья, бой был уже не меж­ду суда­ми, сбли­зив­ши­ми­ся вплот­ную, а люди как бы на суше сра­жа­лись с край­ним напря­же­ни­ем и муже­ст­вом. 348 Посы­па­лись мас­сой копья, стре­лы, кам­ни; опус­ка­лись мосты, чтобы попасть на непри­я­тель­ский корабль. Вслед­ст­вие боль­шой высоты кораб­ля Мено­до­ра мосты для смель­ча­ков были более доступ­ны, и ору­жие, бро­сае­мое свер­ху, нано­си­ло боль­ший вред. 349 Мно­гие пали, осталь­ные были ране­ны. Мено­дор был ранен копьем в руку, впро­чем копье было извле­че­но из раны. Мене­крат полу­чил рану в бед­ро мно­го­ко­неч­ным ибе­рий­ским желез­ным копьем, при­чем его нель­зя было быст­ро извлечь. 350 Не будучи в состо­я­нии при­ни­мать уча­стие в сра­же­нии, Мене­крат все же оста­вал­ся на месте, под­бо­д­ряя осталь­ных, пока его корабль не был взят, после чего он бро­сил­ся в мор­скую пучи­ну. Мено­дор захва­тил корабль и отплыл с ним к бере­гу, так как и сам более был не в состо­я­нии дей­ст­во­вать даль­ше.

83. 351 Так про­ис­хо­ди­ла мор­ская бит­ва на левом флан­ге. На пра­вом Каль­ви­зий, выплыв про­тив лево­го непри­я­тель­ско­го кры­ла, отре­зал несколь­ко судов Мене­кра­та и, обра­тив в бег­ство, пре­сле­до­вал их. Демо­хар, воль­ноот­пу­щен­ник Пом­пея, как и Мене­крат, и под­чи­нен­ный ему началь­ник, напал и на осталь­ные кораб­ли Каль­ви­зия. Один из них он обра­тил в бег­ство, дру­гие раз­би­лись о кам­ни и, после того как соско­чил эки­паж, были сожже­ны. Каль­ви­зий, вер­нув­шись из пре­сле­до­ва­ния, воз­вра­тил бежав­шие суда и пре­кра­тил пожар. С наступ­ле­ни­ем ночи рас­по­ло­жи­лись все на тех же местах, что и в про­шлую ночь. 352 Так закон­чи­лась мор­ская бит­ва, в кото­рой на сто­роне Пом­пея был реши­тель­ный пере­вес. Демо­хар, огор­чен­ный смер­тью Мене­кра­та, кото­рую он счи­тал вели­чай­шей поте­рей, — у Пом­пея было толь­ко два опыт­ных в море­ход­ном деле чело­ве­ка — Мене­крат и Мено­дор, — поте­рял выго­ды сво­его поло­же­ния, отплыл пря­мо в Сици­лию, как если бы поте­рял не одно­го толь­ко Мене­кра­та и не один корабль, а весь флот.

84. 353 Каль­ви­зий, пока опа­сал­ся напа­де­ния Демо­ха­ра, сто­ял на яко­ре, будучи неспо­со­бен к мор­ско­му бою: свои луч­шие кораб­ли он поте­рял, осталь­ные не были бое­спо­соб­ны. Узнав об отплы­тии Демо­ха­ра в Сици­лию, он почи­нил кораб­ли и поплыл вдоль бере­га, дер­жась зали­вов. 354 Цезарь из Тарен­та пере­плыл в Регий со мно­ги­ми суда­ми и боль­шим вой­ском и застал Пом­пея близ Мес­се­ны все­го с 40 кораб­ля­ми. Дру­зья сове­то­ва­ли Цеза­рю вос­поль­зо­вать­ся удоб­ным слу­ча­ем и напасть со сво­и­ми боль­ши­ми сила­ми на Пом­пея, рас­по­ла­гав­ше­го немно­ги­ми суда­ми, пока не подо­спел к нему осталь­ной флот. 355 Одна­ко Цезарь не после­до­вал это­му сове­ту, ожи­дая Каль­ви­зия и ука­зы­вая, что нера­зум­но рис­ко­вать, пока он дожи­да­ет­ся под­мо­ги. 356 Когда Демо­хар при­плыл в Мес­се­ну, Пом­пей назна­чил само­го Демо­ха­ра и Апол­ло­фа­на, так­же сво­его воль­ноот­пу­щен­ни­ка, началь­ни­ка­ми флота вме­сто Мено­до­ра и Мене­кра­та.

85. 357 Осве­до­мив­шись о всем про­ис­шед­шем близ Кимы, Цезарь выплыл из про­ли­ва навстре­чу Каль­ви­зию. Когда он про­плыл уже боль­шую часть про­ли­ва, шел мимо Сти­лиды и оги­бал Схил­лей, Пом­пей, устре­мив­шись из Мес­се­ны, нале­гал на зад­ние кораб­ли, пре­сле­до­вал плыв­шие впе­ре­ди и, напа­дая на весь флот, вызы­вал его на мор­скую бит­ву. 358 Флот же, хотя и был тре­во­жим им, не всту­пал в бит­ву вслед­ст­вие запре­ще­ния Цеза­ря, или опа­сав­ше­го­ся начи­нать мор­ское сра­же­ние в узком про­ли­ве, или остав­ше­го­ся при пер­во­на­чаль­ном реше­нии не всту­пать в бит­ву без Каль­ви­зия. По его пред­пи­са­нию, все суда дви­га­лись вдоль бере­га; они дер­жа­лись на яко­ре и отра­жа­ли напа­дав­ших, обра­ща­ясь к ним носо­вой частью. 359 Вслед­ст­вие того, что Демо­хар про­ти­во­по­став­лял каж­до­му кораб­лю по два, про­изо­шло заме­ша­тель­ство, кораб­ли натал­ки­ва­лись на ска­лы и друг на дру­га, напол­ня­лись водой. Они гиб­ли так же бес­цель­но, как и суда близ Кимы, стоя на яко­ре и под­вер­га­ясь напа­де­нию вра­гов, то при­бли­жав­ших­ся, то уда­ляв­ших­ся.

86. 360 Сам Цезарь соско­чил с кораб­ля на при­бреж­ные ска­лы, при­ни­мал выплы­вав­ших из моря и про­во­жал их на лежав­шую на бере­гу гору. Кор­ни­фи­ций и дру­гие быв­шие под его началь­ст­вом коман­ди­ры пере­кли­ка­лись меж­ду собою; без при­ка­за­ния они ста­ли сни­мать­ся с яко­ря и обра­ти­лись про­тив вра­гов, пред­по­чи­тая потер­петь пора­же­ние в бою, чем сто­ять на месте и без боя под­став­лять себя под уда­ры напа­дав­ших. 361 Отваж­ным сво­им риском Кор­ни­фи­ций сна­ча­ла повредил и захва­тил команд­ное суд­но Демо­ха­ра, кото­рый спас­ся на дру­гой корабль. Во вре­мя этой истре­би­тель­ной борь­бы со сто­ро­ны моря пока­за­лись под­плы­вав­шие суда Каль­ви­зия и Мено­до­ра. 362 Цеза­ря не виде­ли их ни с суши, ни с моря, но нахо­див­ши­е­ся далее от бере­га в море пом­пе­ян­цы заме­ти­ли и при виде их уда­ли­лись. Уже смер­ка­лось, и, силь­но утом­лен­ные, они не реша­лись всту­пать в бой со све­жи­ми сила­ми вра­гов. 363 Все это послу­жи­ло на поль­зу осталь­ным, нахо­див­шим­ся в невы­год­ном поло­же­нии.

87. С наступ­ле­ни­ем ночи пере­шед­шие с судов на берег спас­лись на горы и раз­ве­ли огни, слу­жив­шие сиг­на­лом для остав­ших­ся в море. Они про­ве­ли ночь без пищи, без услуг, испы­ты­вая все лише­ния. 364 Цезарь, сам нахо­див­ший­ся в таком же поло­же­нии, обхо­дил их, убеж­дая потер­петь до зари. В таком затруд­ни­тель­ном поло­же­нии ему еще не было извест­но о при­бли­же­нии Каль­ви­зия. Ника­кой поль­зы не было и от кораб­лей, кото­рым доста­точ­но было дела ввиду опас­но­сти потер­петь кру­ше­ние. 365 Бла­го­да­ря бла­го­де­тель­но­му слу­чаю стал под­хо­дить три­на­дца­тый леги­он. Узнав о слу­чив­шей­ся неуда­че, сол­да­ты его, руко­во­дясь в сво­ем мар­ше зажжен­ны­ми на бере­гу огня­ми, про­бра­лись через кру­тиз­ны. Они заста­ли спас­ших­ся в бед­ст­вен­ном поло­же­нии, без съест­ных при­па­сов и, разде­лив­шись по частям, они обслу­жи­ва­ли одни одних, дру­гие дру­гих. Цен­ту­ри­о­ны вве­ли глав­но­го коман­ди­ра в наско­ро сде­лан­ную палат­ку, при­чем воз­ле него не было ни одно­го раба, кото­рый услу­жи­вал бы ему, так как во вре­мя ночи и бес­по­ряд­ка все рабы раз­бе­жа­лись. 366 Разо­слав повсюду вест­ни­ков о сво­ем спа­се­нии, Цезарь узнал о при­бы­тии Каль­ви­зия с пере­до­вы­ми кораб­ля­ми. Толь­ко после этих двух бла­го­при­ят­ных неожи­дан­но­стей он пре­дал­ся отды­ху.

88. 367 С наступ­ле­ни­ем дня, обра­тив взо­ры на море, Цезарь увидел сожжен­ные или напо­ло­ви­ну объ­ятые пла­ме­нем и полу­со­жжен­ные кораб­ли; море было пол­но пла­ваю­щих пару­сов, сна­стей, из уцелев­ших же судов боль­шин­ство было повреж­де­но. 368 Выста­вив впе­ре­ди флот Каль­ви­зия Цезарь стал про­из­во­дить насто­я­тель­ней­шие исправ­ле­ния на судах, при­чем враг не пока­зы­вал­ся или вслед­ст­вие при­сут­ст­вия флота Каль­ви­зия или замыш­ляя напа­де­ние при выхо­де вра­гов в море.

369 С полу­дня под­нял­ся южный ветер, и нача­лись силь­ные вол­ны в бур­ном и узком месте про­ли­ва. Суда Пом­пея укры­ва­лись в Мес­сен­ской гава­ни, суда же Цеза­ря вол­на вновь гна­ла на ска­ли­стый и труд­ный для при­ча­ла берег; они уда­ря­лись о ска­лы или стал­ки­ва­лись один с дру­гим; на них не было пол­но­го эки­па­жа, чтобы бороть­ся с бурей все­ми сред­ства­ми.

89. 370 Мено­дор, наде­ясь пре­одо­леть бли­зя­щу­ю­ся опас­ность, спу­стил­ся далее в море и там дер­жал­ся на яко­ре. Там и вол­ны вслед­ст­вие глу­би­ны были сла­бее, все же и с эти­ми вол­на­ми ему при­хо­ди­лось бороть­ся, и, чтобы его не отно­си­ло, он при­ка­зал налечь на вес­ла. 371 Неко­то­рые дру­гие после­до­ва­ли его при­ме­ру, боль­шин­ство же осталь­ных, пола­гая, что вслед­ст­вие весен­не­го вре­ме­ни ветер ско­ро стихнет, удер­жи­ва­ли суда и не спус­ка­ли яко­рей ни со сто­ро­ны моря, ни со сто­ро­ны суши, в то же вре­мя места­ми оттал­ки­ва­ясь друг от дру­га. 372 Когда ветер стал силь­нее, все при­шло в бес­по­рядок, суда раз­би­ва­лись, сры­ва­ясь с яко­рей, натал­ки­ва­лись или на берег или одно на дру­гое. Сто­ял общий вопль ужа­са, сте­на­ний, при­зы­вов бес­цель­ных, слов нель­зя уже было рас­слы­шать. Корм­чий не отли­чал­ся от про­сто­го мат­ро­са ни зна­ни­ем, ни уме­ни­ем коман­до­вать. 373 Гибель пости­га­ла оди­на­ко­во как нахо­див­ших­ся на судах, так и бро­сав­ших­ся в море и поги­бав­ших сре­ди волн при­боя. Море было пол­но пару­сов, облом­ков, людей, тру­пов. Если кто спа­сал­ся и выплы­вал к суше, то и его вол­ны раз­би­ва­ли об уте­сы. 374 Когда к тому же и море было охва­че­но вол­не­ни­ем, обыч­но бываю­щим в этом про­ли­ве, это еще более сму­ти­ло неопыт­ных, и кораб­ли, тогда осо­бен­но силь­но носи­мые вет­ром, раз­би­ва­лись один о дру­гой. К ночи ветер еще уси­лил­ся, так что гиб­ли уже не при све­те, а во мра­ке.

90. 375 Всю ночь про­дол­жа­лись вопли и при­зы­вы род­ст­вен­ни­ков, бегав­ших по бере­гу, назы­вав­ших по име­ни нахо­див­ших­ся в море и опла­ки­вав­ших их, если они не отзы­ва­лись, как погиб­ших. С дру­гой сто­ро­ны разда­ва­лись при­зы­вы нахо­див­ших­ся в море, пока­зы­вав­ших­ся над вол­на­ми и при­зы­вав­ших тех, кто были на бере­гу, на помощь. 376 Бес­по­мощ­ны были и те и дру­гие. И море для пытав­ших­ся в него вой­ти и нахо­див­ших­ся еще на кораб­лях и суша — вслед­ст­вие бури все было столь же недо­ступ­но, так как вол­ны раз­би­ва­ли все о ска­лы. 377 Буря была столь необы­чай­ной силы, что нахо­див­ши­е­ся наи­бо­лее близ­ко к бере­гу боя­лись ее, но не мог­ли ни спа­стись в море, ни оста­вать­ся близ­ко к бере­гу. Тес­нота места, при­род­ная недо­ступ­ность его, силь­ное вол­не­ние, ветер, раз­би­вав­ший­ся об окрест­ные горы, бур­ные поры­вы, тяга вглубь, надви­гав­ша­я­ся на все, не дава­ли воз­мож­но­сти ни оста­вать­ся на месте, ни бежать. Поло­же­ние ухуд­ша­лось еще мра­ком совер­шен­но чер­ной ночи. 378 Люди поги­ба­ли, не видя друг дру­га, одни, объ­ятые стра­хом и кри­чав­шие, дру­гие спо­кой­но, гото­вые ко все­му; неко­то­рые сами иска­ли смер­ти, отча­яв­шись в спа­се­нии. 379 При­клю­чив­ше­е­ся несча­стье пре­взо­шло все, что мож­но было пред­видеть, и отни­ма­ло вся­кую надеж­ду на неожи­дан­ную помощь, когда вне­зап­но, с при­бли­же­ни­ем дня, ветер стих, а после вос­хо­да солн­ца совер­шен­но пре­кра­тил­ся. 380 Одна­ко море и теперь, с пре­кра­ще­ни­ем вет­ра, дол­гое вре­мя буше­ва­ло. Такой бури и мест­ные жите­ли не пом­ни­ли. Эта буря, пре­взо­шед­шая обыч­ные бури, рас­стро­ив­шая все рас­че­ты, погу­би­ла боль­шую часть судов и эки­па­жа Цеза­ря.

91. 381 Поне­ся боль­шие поте­ри еще и нака­нуне в бит­ве, одно­вре­мен­но под­верг­шись двум таким боль­шим несча­сти­ям. Цезарь в ту же ночь по горам поспеш­но под­нял­ся в Гип­по­ний, не желая под­вер­гать­ся несча­стью, в кото­ром ничем не мог помочь. 382 Дру­зьям и вое­на­чаль­ни­кам он послал пред­пи­са­ние быть под рукой на слу­чай ново­го несча­стья, что обыч­но быва­ет при дур­ном обо­ро­те дел. Он разо­слал по все­му бере­гу Ита­лии быв­шие нали­цо сухо­пут­ные вой­ска, чтобы Пом­пей, ввиду бла­го­при­ят­но сло­жив­ших­ся для него обсто­я­тельств, не отва­жил­ся про­из­ве­сти напа­де­ние на суше. 383 Пом­пей же не замыш­лял ни напа­де­ния на суше, ни напа­де­ния на остат­ки флота как остав­ши­е­ся на месте, так и уда­ляв­ши­е­ся с пре­кра­ще­ни­ем бури. Он пре­не­брег и тем, чтобы по воз­мож­но­сти исправ­ле­ны были суда, и при бла­го­при­ят­ном вет­ре напра­ви­лись в Гип­по­ний^[12], — или он пола­гал, что поте­ри его вра­гов были и так доста­точ­но вели­ки, или не умел исполь­зо­вать победу, или, как уже было заме­че­но в дру­гом месте, будучи вооб­ще мало пред­при­им­чи­вым, Пом­пей решил толь­ко обо­ро­нять­ся от напа­де­ния с моря.

92. 384 У Цеза­ря не спас­лось и поло­ви­ны судов, да и спас­ши­е­ся силь­но постра­да­ли. Оста­вив неко­то­рых из быв­ших при нем лиц поза­бо­тить­ся о спас­ших­ся, Цезарь с тяже­лым чув­ст­вом отпра­вил­ся в Кам­па­нию. Дру­гих судов он не имел, меж­ду тем ему их было нуж­но мно­го, а для кораб­ле­стро­е­ния у него не было вре­ме­ни, так как его угне­тал вопрос о голо­де, и так как народ вновь начи­нал вол­но­вать­ся из-за судь­бы дого­во­ра и не в шут­ку гово­рил о войне, нача­той с нару­ше­ния дого­во­ра. Цеза­рю нуж­ны были сред­ства, он был в затруд­не­нии, так как рим­ляне не пла­ти­ли пода­тей и пре­пят­ст­во­ва­ли поступ­ле­нию дохо­дов, кото­рые он ввел. 385 Будучи все­гда осо­бен­но силен при­ду­мы­вать что-либо целе­со­об­раз­ное, он послал Меце­на­та к Анто­нию, чтобы пере­убедить его в том, в чем они вза­им­но упре­ка­ли друг дру­га за послед­нее вре­мя, и при­влечь его к уча­стию в борь­бе. Если же убедить Анто­ния не удаст­ся, то Цезарь заду­мы­вал пере­пра­вить сол­дат на транс­порт­ных судах в Сици­лию и, оста­вив вой­ну на море, пере­не­сти ее на сушу. 386 Пока он нахо­дил­ся в подав­лен­ном состо­я­нии, при­шли изве­стия о согла­сии Анто­ния на союз и о бле­стя­щей победе, одер­жан­ной Агрип­пой над акви­тан­ски­ми гал­ла­ми. Дру­зья и неко­то­рые горо­да обе­ща­ли и при­сту­пи­ли уже к построй­ке судов. 387 Тогда удру­чен­ное настро­е­ние Цеза­ря про­шло, и он при­нял­ся за еще более бле­стя­щие при­готов­ле­ния, чем преж­де.

93. В нача­ле вес­ны⁹ Анто­ний отплыл из Афин в Тарент с 300 кораб­лей, чтобы, как обе­щал, дей­ст­во­вать в сою­зе с Цеза­рем. Тот меж­ду тем изме­нил свое реше­ние или оття­ги­вал его, ссы­ла­ясь на построй­ку сво­их кораб­лей. 388 На вто­рич­ное ука­за­ние Анто­ния, что у него все уже гото­во и в доста­точ­ной сте­пе­ни сна­ря­же­но, Цезарь при­во­дил раз­ные пред­ло­ги для про­во­лоч­ки; ста­но­ви­лось оче­вид­ным, что он или сно­ва име­ет что-либо про­тив Анто­ния, или пре­не­бре­га­ет сою­зом с ним, так как у него доста­точ­но и сво­их сил. 389 Анто­ний, хотя и был раз­дра­жен этим, одна­ко вто­рич­но стал при­гла­шать его, так как он истра­тил име­ю­щи­е­ся у него сред­ства на соору­же­ние флота, а меж­ду тем нуж­дал­ся для пар­фян­ской вой­ны в вой­ске из Ита­лии, кото­рым он заду­мал обме­нять­ся с Цеза­рем на суда. Хотя в дого­во­ре и было ска­за­но, что каж­дый из них может про­из­во­дить набор в Ита­лии, но для Анто­ния это было затруд­ни­тель­но, так как Ита­ли­ей вла­дел Цезарь. 390 В каче­стве посред­ни­цы меж­ду ними к Цеза­рю отпра­ви­лась Окта­вия. Цезарь жало­вал­ся, что его поки­ну­ли в опас­ном поло­же­нии, в какое он попал в про­ли­ве, Окта­вия же ука­зы­ва­ла, что этот вопрос уже выяс­нен при посред­стве Меце­на­та. 391 Цезарь ука­зы­вал далее на то, что Анто­ний послал сво­его воль­ноот­пу­щен­ни­ка Кал­лия к Лепиду с тем, чтобы заклю­чить союз с Лепидом про­тив него. Окта­вия утвер­жда­ла, что, как ей извест­но, Кал­лий был послан для заклю­че­ния бра­ка: Анто­ний перед пар­фян­ским похо­дом хотел выдать свою дочь за сына Лепида, на что име­лось уже согла­сие. 392 Так уве­ря­ла Окта­вия. Анто­ний на самом деле послал Кал­лия к Цеза­рю, чтобы тот про­из­вел над ним след­ст­вие. Цезарь, одна­ко, не при­нял Кал­лия, но обе­щал явить­ся для встре­чи с Анто­ни­ем меж­ду Мета­пон­том и Тарен­том у одно­имен­ной реки, кото­рая долж­на была разде­лять их.

94. 393 Когда по воле слу­чая оба они одно­вре­мен­но при­бли­зи­лись к реке, Анто­ний, соско­чив с повоз­ки, прыг­нул на одну из сто­яв­ших у бере­га лодок и напра­вил­ся к Цеза­рю, отно­сясь к нему с дове­ри­ем, как к дру­гу. Цезарь, видя это, сде­лал то же самое, так что они встре­ти­лись на реке, пре­пи­ра­ясь из-за того, что каж­дый из них хотел выса­дить­ся на бере­гу дру­го­го. 394 В этом спо­ре взял верх Цезарь под пред­ло­гом, что едет одно­вре­мен­но и к Окта­вии в Тарент, и таким обра­зом поме­стил­ся вме­сте с Анто­ни­ем на его повоз­ке. И в Тарен­те он оста­но­вил­ся там, где жил Анто­ний, без стра­жи; ночь он про­вел так­же у него без вся­ких тело­хра­ни­те­лей. 395 На дру­гой день такое же дове­рие выка­зал со сво­ей сто­ро­ны Анто­ний. Так посто­ян­но меня­лись их отно­ше­ния, скло­ня­ясь то к подо­зри­тель­но­сти вслед­ст­вие стрем­ле­ния к вла­сти, то к вза­им­но­му дове­рию в силу необ­хо­ди­мо­сти.

95. 396 Мор­ское наступ­ле­ние про­тив Пом­пея Цезарь откла­ды­вал до сле­дую­ще­го года. Тем не менее, вслед­ст­вие того что Анто­ний из-за пар­фян­ской вой­ны не мог оста­вать­ся долее, про­из­веден был вза­им­ный обмен: Анто­ний дал Цеза­рю сто два­дцать кораб­лей, немед­лен­но выслав их в Тарент; Цезарь, со сво­ей сто­ро­ны, обе­щал послать Анто­нию два­дцать тысяч набран­ных в Ита­лии пехо­тин­цев. 397 Сверх того Окта­вия пода­ри­ла бра­ту, выпро­сив их у Анто­ния, десять трех­ве­сель­ных судов, пред­став­ляв­ших сме­шан­ный тип гру­зо­вых и воен­ных кораб­лей. Цезарь, в свою оче­редь, пода­рил Окта­вии тыся­чу отбор­ных тело­хра­ни­те­лей, кото­рых дол­жен был выбрать Анто­ний. 398 Так как вре­мя их вла­сти, дан­ной реше­ни­ем наро­да, исте­ка­ло, они про­дли­ли эту власть на сле­дую­щее пяти­ле­тие, не спра­ши­вая уже поста­нов­ле­ния наро­да. 399 Вот при каких обсто­я­тель­ствах они рас­ста­лись. Анто­ний напра­вил­ся пря­мо в Сирию, оста­вив Окта­вию, вме­сте с родив­шей­ся у них доче­рью, у бра­та.

96. 400 Мено­дор вслед­ст­вие врож­ден­но­го пре­да­тель­ства или опа­сал­ся выска­зан­ной неко­гда Анто­ни­ем угро­зы, ска­зав­шим что он при­вле­чет его к отве­ту как воз­буж­даю­ще­го рас­прю раба, или нахо­дил, что был воз­на­граж­ден менее, чем рас­счи­ты­вал, или пото­му, что дру­гие воль­ноот­пу­щен­ни­ки Пом­пея посто­ян­но упре­ка­ли его в невер­но­сти сво­е­му гос­по­ди­ну и по смер­ти Мене­кра­та зва­ли его обрат­но, запро­сил и полу­чил руча­тель­ство в без­опас­но­сти, а затем пере­шел к Пом­пею с 7 кораб­ля­ми тай­но от Каль­ви­зия, началь­ни­ка флота Цеза­ря. За это Цезарь отре­шил Каль­ви­зия от коман­до­ва­ния фло­том и назна­чил вме­сто него Агрип­пу. 401 Когда флот был готов, Цезарь про­из­вел очи­ще­ние его сле­дую­щим обра­зом: око­ло моря сто­я­ли алта­ри, эки­паж стал вокруг них в глу­бо­ком мол­ча­нии, жре­цы при­но­си­ли жерт­вы, стоя у моря, и три­жды на ладьях обво­зи­ли вокруг флота очи­сти­тель­ные жерт­вы в сопро­вож­де­нии вое­на­чаль­ни­ков, молив­ших­ся о том, чтобы все дур­ные пред­зна­ме­но­ва­ния обра­ти­лись от флота на очи­сти­тель­ные жерт­вы. 402 Затем, разде­лив жерт­вы, часть бро­са­ли в море, часть сжи­га­ли, воз­ло­жив на алта­ри, при­чем выска­зы­ва­ли раз­лич­ные бла­гие поже­ла­ния.

97. 403 Так рим­ляне все­гда про­из­во­дят очи­ще­ние флота. Цезарь наме­ре­вал­ся плыть в Сици­лию из Дике­ар­хии, Лепид из Афри­ки, Тавр из Тарен­та, чтобы одно­вре­мен­но напасть на Пом­пея с восто­ка, юга и запа­да¹⁰. 404 Общий для всех день отплы­тия назна­чен был Цеза­рем; это был деся­тый день после лет­не­го солн­це­во­рота, когда в Риме начи­на­ет­ся новый месяц, назван­ный в честь пер­во­го Цеза­ря Июлем вме­сто Квин­ти­лия. Этот день назна­чил Цезарь пото­му, что счи­тал его счаст­ли­вым, так как его отец все­гда ока­зы­вал­ся победи­те­лем. 405 Пом­пей про­ти­во­по­ста­вил Лепиду в Лили­бее Пли­ния с одним леги­о­ном тяже­ло­во­ору­жен­ных и с дру­гим зна­чи­тель­ным отрядом лег­ко­во­ору­жен­ных; с восто­ка и запа­да он охра­нял весь берег Сици­лии, в осо­бен­но­сти же ост­ро­ва Липа­ру и Кос­си­ру, чтобы ни Кос­си­ра для Лепида, ни Липа­ра для Цеза­ря не мог­ли послу­жить гава­ня­ми и удоб­ны­ми сто­ян­ка­ми для судов при напа­де­нии на Сици­лию. Луч­шую часть флота он поста­вил в Мес­сене в резер­ве на тот слу­чай, если пона­до­бит­ся его содей­ст­вие.

98. 406 Так гото­ви­лась каж­дая сто­ро­на. С наступ­ле­ни­ем ново­го меся­ца все дви­ну­лись с вос­хо­дом солн­ца. С юга Лепид из Афри­ки, с 1000 транс­порт­ных судов и с 70 воен­ных, с 12 леги­о­на­ми, с 5000 нуми­дий­ских всад­ни­ков и с про­чим обиль­ным сна­ря­же­ни­ем. Тавр из Тарен­та отпра­вил­ся толь­ко с 102 кораб­ля­ми из 130 кораб­лей Анто­ния, так как греб­цы осталь­ных пере­мер­ли за вре­мя зимы. Цезарь в Дике­ар­хии совер­шал в море с команд­но­го кораб­ля жерт­во­при­но­ше­ния и воз­ли­я­ния тихим вет­рам, покро­ви­те­лю Неп­ту­ну, спо­кой­но­му морю, чтобы все они содей­ст­во­ва­ли ему про­тив вра­гов его отца. 407 Отдель­ные его суда плы­ли впе­ре­ди, иссле­дуя мор­ские бух­ты, Аппий сле­до­вал за Цеза­рем, охра­нял его тыл. 408 На тре­тий день после отплы­тия под­няв­ший­ся с юга ветер погу­бил мно­го транс­порт­ных судов Лепида. Все же он при­стал к бере­гу Сици­лии и оса­дил Пли­ния в Лили­бее, при­чем неко­то­рые горо­да под­чи­ни­лись ему, дру­ги­ми он овла­дел силой. Тавр, когда подул ветер, вер­нул­ся в Тарент. 409 У Аппия, толь­ко еще оги­бав­ше­го Минер­вин мыс, одни суда раз­би­лись о ска­лы, дру­гие зане­се­ны были бурей на мель, третьи рас­се­я­ны и понес­ли раз­ные повреж­де­ния. 410 Цезарь, когда нача­лась буря, спас­ся в защи­щен­ный Эрей­ский залив, поте­ряв один шести­ве­сель­ный корабль, погиб­ший вбли­зи мыса. С пере­ме­ной южно­го вет­ра в зали­ве, откры­том на запад, нача­лось вол­не­ние, при­чем нель­зя было ни выплыть из зали­ва про­тив вет­ра, ни удер­жи­вать­ся на вес­лах или на яко­рях. Кораб­ли раз­би­ва­лись один о дру­гой или о ска­лы. С наступ­ле­ни­ем ночи опас­ность еще уси­ли­лась.

99. 411 Когда пре­кра­ти­лась буря, Цезарь занял­ся погре­бе­ни­ем мерт­вых, ухо­дом за ране­ны­ми; выплы­ваю­щим из моря он давал новую одеж­ду и снаб­жал их новым воору­же­ни­ем, а флот ремон­ти­ро­вал, насколь­ко это было воз­мож­но. У Цеза­ря погиб­ло 6 тяже­лых кораб­лей, 26 более лег­ких судов и еще более галер либурн­ских. 412 На все эти дела он дол­жен был употре­бить 30 дней, а лето уже при­хо­ди­ло к кон­цу, вслед­ст­вие чего луч­ше было бы отло­жить про­дол­же­ние воен­ных дей­ст­вий до сле­дую­ще­го лета. 413 Одна­ко, так как рим­ский народ про­дол­жал стра­дать от недо­стат­ка съест­ных при­па­сов, Цезарь, выта­щив суда на берег, поспеш­но стал исправ­лять их, эки­паж же погиб­ших судов ото­слал Тав­ру для его опу­стев­ших судов. 414 Чтобы успо­ко­ить народ при этом столь боль­шом несча­стье, он послал Меце­на­та в Рим, где было еще мно­го таких, кото­рые увле­ка­лись памя­тью о Пом­пее Вели­ком и пол­ны были оба­я­ния сла­вы это­го чело­ве­ка. Вете­ра­нов в Ита­лии Цезарь объ­ез­жал лич­но, рас­се­и­вал их страх после все­го про­ис­шед­ше­го. 415 При­быв в Тарент, он осмот­рел флот Тав­ра и затем отпра­вил­ся в Гип­по­ний, где обра­тил­ся с речью к сухо­пут­ным вой­скам, торо­пя их с построй­кой судов. При­бли­жа­лось новое наступ­ле­ние на Сици­лию.

100. 416 Пом­пей даже при таких бла­го­по­луч­ных усло­ви­ях не счел нуж­ным сде­лать напа­де­ние на остат­ки постра­дав­ших от бури судов. Он зани­мал­ся жерт­во­при­но­ше­ни­я­ми морю и Неп­ту­ну, назвал себя его сыном, будучи убеж­ден, что не без вме­ша­тель­ства это­го боже­ства вра­ги в тече­ние лета два­жды потер­пе­ли такие пора­же­ния. 417 По рас­ска­зам, Пом­пей настоль­ко возо­мнил о себе, что заме­нил обыч­ную для пол­ко­вод­цев пур­пур­ную верх­нюю одеж­ду лазо­ре­вой как при­ем­ный сын Неп­ту­на. 418 Он под­жидал воз­вра­ще­ния Цеза­ря. Узнав, что тот стро­ит кораб­ли и соби­ра­ет­ся вновь пове­сти наступ­ле­ние в то же лето, он был сму­щен пред­сто­я­щей борь­бой про­тив такой несо­кру­ши­мой реши­мо­сти и таких при­готов­ле­ний. Поэто­му он послал Мено­до­ра во гла­ве тех семи судов, кото­рые у него были, наблюдать за сто­ян­ка­ми судов Цеза­ря и нане­сти ему по мере воз­мож­но­сти вред. 419 Одна­ко Мено­дор, раз­дра­жен­ный все вре­мя тем, что ему не было пору­че­но коман­до­ва­ние фло­том, и созна­вая, что из-за недо­вер­чи­во­сти к нему ему не дадут дру­гих кораб­лей, кро­ме тех, над кото­ры­ми он началь­ст­во­вал, замыс­лил новую изме­ну.

101. 420 Но ранее он счел, во вся­ком слу­чае, для себя полез­ным пока про­явить себя чем-либо. Он раздал пла­вав­шим с ним все золо­то, какое имел с собою, про­плыл на вес­лах за три дня 1500 ста­дий, набро­сил­ся, как мол­ния, на охра­ну, сто­ро­жив­шую стро­я­щи­е­ся суда Цеза­ря, и так же быст­ро скрыл­ся, захва­тив 2 или 3 сто­ро­же­вых суд­на. Он топил, захва­ты­вал, сжи­гал так­же транс­порт­ные суда, гру­жен­ные хле­бом и сто­яв­шие на яко­ре или плыв­шие мимо. Всем этим Мено­дор, в отсут­ст­вие Цеза­ря и Агрип­пы, отпра­вив­ше­го­ся за лесом, вызвал общее смя­те­ние. 421 Гор­дый сво­и­ми успе­ха­ми, Мено­дор нароч­но, пре­не­бре­гая при­сут­ст­ви­ем вра­гов, напра­вил тихим ходом корабль на или­стое место у бере­га, делая вид, что ил его удер­жи­ва­ет; вра­ги сбе­жа­ли с гор и устре­ми­лись на Мено­до­ра, как на гото­вую добы­чу; он, оттолк­нув­шись, со сме­хом уда­лил­ся. Вой­ско Цеза­ря было разо­ча­ро­ва­но и изум­ле­но. 422 Пока­зав всем этим, какой он враг и каким мог бы быть дру­гом, Мено­дор, имея в виду буду­щее, отпу­стил взя­то­го в плен сена­то­ра Ребил­ла.

102. Со вре­ме­ни сво­его пер­во­го пере­хо­да к Цеза­рю Мено­дор свел друж­бу с Мин­ди­ем Мар­цел­лом, одним из при­бли­жен­ных Цеза­ря; теперь он гово­рил сво­е­му эки­па­жу, что Мин­дий замыш­ля­ет изме­нить Цеза­рю и перей­ти на их сто­ро­ну. Поэто­му он, при­бли­зив­шись к вра­гам, про­сил Мин­дия встре­тить­ся с ним для важ­ней­ших для обе­их сто­рон пере­го­во­ров на каком-нибудь ост­ров­ке. 423 Когда встре­ча состо­я­лась, Мено­дор заявил Мин­дию, — при­чем никто дру­гой его не слы­хал, — что он пере­шел к Пом­пею, будучи оскорб­лен быв­шим в то вре­мя началь­ни­ком флота Каль­ви­зи­ем. Теперь же, когда началь­ство над фло­том при­нял Агрип­па, он воз­вра­тит­ся к Цеза­рю, кото­рый ничем его не обидел, если Мин­дий достанет ему пору­чи­тель­ство от Мес­са­лы, заме­щав­ше­го Агрип­пу на вре­мя его отъ­езда; 424 гово­рил далее, что, вер­нув­шись, он загла­дит свой про­сту­пок бле­стя­щи­ми дела­ми; до полу­че­ния пору­чи­тель­ства во избе­жа­ние подо­зре­ний он будет про­дол­жать слег­ка нано­сить вред Цеза­рю. 425 И дей­ст­ви­тель­но, он про­дол­жал это делать. Мес­са­ла сна­ча­ла коле­бал­ся, счи­тая позор­ным вхо­дить в пере­го­во­ры с Мено­до­ром, затем, одна­ко, согла­сил­ся — или счи­тал это необ­хо­ди­мо­стью, вызван­ной вой­ною, или пред­видел и пред­у­га­ды­вал, как отне­сет­ся к это­му Цезарь. 426 Таким обра­зом Мено­дор сно­ва пере­шел на сто­ро­ну Цеза­ря, когда он при­был, бро­сил­ся к его ногам и про­сил про­стить его, не спра­ши­вая о при­чине его преды­ду­ще­го побе­га. Цезарь, соглас­но уго­во­ру, про­стил Мено­до­ра и гаран­ти­ро­вал ему без­опас­ность. Тай­но, одна­ко, Цезарь при­ка­зал наблюдать за ним, три­е­рар­хов же его он отпу­стил, куда им хоте­лось.

103. 427 Когда флот был готов, Цезарь высту­пил вновь и, при­плыв в Гип­по­ний, при­ка­зал Мес­са­ле с дву­мя леги­о­на­ми напра­вить­ся в Сици­лию к лаге­рю Лепида и устро­ить сто­ян­ку, про­плыв в залив пря­мо про­тив Тав­ро­ме­ния. Три дру­гих леги­о­на он послал для наблюде­ния за раз­вер­ты­ваю­щи­ми­ся собы­ти­я­ми в Сти­лиду, лежав­шую при кон­це про­ли­ва. 428 Тав­ру из Тарен­та Цезарь велел плыть к Ски­ла­кий­ско­му мысу про­тив Тав­ро­ме­ния. Тавр испол­нил это при­ка­за­ние, так что он оди­на­ко­во готов был к бит­ве и к про­дол­же­нию пла­ва­ния. По бере­гу его сопро­вож­да­ло сухо­пут­ное вой­ско, при­чем шед­шая впе­ре­ди кон­ни­ца обсле­до­ва­ла бере­га, а лег­кие либурн­ские суда — море. Цезарь, при­быв к нему из Гип­по­ния, так­же явил­ся у Ски­ла­кия и, одоб­рив най­ден­ный им бле­стя­щий порядок, вер­нул­ся в Гип­по­ний. 429 Пом­пей, как уже ска­за­но, охра­нял все досту­пы к Сици­лии, суда же свои дер­жал в Мес­сене, чтобы ока­зать помощь, где она пона­до­бит­ся.

104. 430 Такие при­готов­ле­ния ими дела­лись. К Лепиду, меж­ду тем, транс­порт­ные суда сно­ва вез­ли осталь­ные четы­ре леги­о­на. Послан­ный Пом­пе­ем Папий, встре­тясь с ним, вос­поль­зо­вал­ся тем, что они при­ня­ли его суда за дру­же­ст­вен­ные, — они дума­ли, что с ними встре­ти­лись суда Лепида, — начал истреб­лять их. 431 Суда же Лепида были отправ­ле­ны слиш­ком позд­но, и, когда они яви­лись с запозда­ни­ем, транс­порт­ные суда укры­лись от них, при­няв их за вра­же­ские, пока одни из них сго­ре­ли, дру­гие были захва­че­ны, третьи потоп­ле­ны, осталь­ные отплы­ли обрат­но в Афри­ку. 432 Из вой­ска в море погиб­ли два леги­о­на. Если же кто спа­сал­ся и выплы­вал, тех уби­вал на бере­гу Тизи­ен, дру­гой вое­на­чаль­ник Пом­пея. Осталь­ные пере­бе­жа­ли к Лепиду, кто теперь же, кто поз­же. Папий отплыл обрат­но к Пом­пею.

105. 433 Цезарь со всем фло­том отплыл к Строн­ги­ле, одно­му из пяти Эоло­вых ост­ро­вов, обсле­до­вав пред­ва­ри­тель­но море. Заме­тив на сици­лий­ском фрон­те боль­шие воен­ные силы, в Пило­ри­а­де, Милах, Тин­да­риде, он вооб­ра­зил, что перед ним сам Пом­пей и, пере­дав началь­ство в этом месте Агрип­пе, 434 вновь отплыл в Гип­по­ний; из Гип­по­ния же с тре­мя леги­о­на­ми Мес­са­лы быст­ро про­сле­до­вал в лагерь Тав­ра, рас­счи­ты­вая захва­тить Тав­ро­ме­ний в отсут­ст­вие Пом­пея и напасть на него с двух сто­рон. 435 Агрип­па от Строн­ги­лы отплыл к Гие­ре и, так как гар­ни­зо­ны Пом­пея не мог­ли ему про­ти­во­сто­ять, овла­дел ею, а на сле­дую­щий день наме­ре­вал­ся сде­лать напа­де­ние на Демо­ха­ра, одно­го из началь­ни­ков Пом­пея, нахо­див­ше­го­ся в Милах с 40 кораб­ля­ми. 436 Пом­пей опе­ре­дил напа­де­ние Агрип­пы, послал к Демо­ха­ру из Мес­се­ны еще 45 судов под началь­ст­вом воль­ноот­пу­щен­ни­ка Апол­ло­фа­на, и сам после­до­вал за ним с дру­ги­ми 70 кораб­ля­ми.

106. 437 Агрип­па же еще ночью отплыл из Гиеры с поло­ви­ной флота, имея в виду сра­же­ние с одним Папи­ем. Когда он увидел суда Апол­ло­фа­на и еще 70 дру­гих, он тот­час изве­стил Цеза­ря о том, что Пом­пей с боль­шей частью флота нахо­дит­ся в Милах; сам же стал во гла­ве флота, поме­стив тяже­лые суда в середине и поспеш­но вызвав осталь­ной флот из Гиеры. 438 Сна­ря­же­ние обе­их сто­рон было бле­стя­щее: на носо­вой и кор­мо­вой частях кораб­лей име­лись баш­ни. После обыч­ных при­зыв­ных речей и под­ня­тия сиг­на­лов на судах они устре­ми­лись друг на дру­га, одни пря­мо с фрон­та, дру­гие в обход, с кри­ком, с шумом, про­из­во­ди­мым суда­ми, чтобы этим наве­сти страх. 439 Суда Пом­пея были мень­ше, более лег­кие и быст­рые при напа­де­нии и обхо­де, суда Цеза­ря более круп­ные и тяже­лые, вслед­ст­вие это­го более мед­лен­ные на ходу, но зато обла­дав­шие боль­шей силой при напа­де­нии и менее чув­ст­ви­тель­ные к повреж­де­ни­ям. 440 Эки­паж на судах Цеза­ря был опыт­нее в мор­ских делах, на судах же Пом­пея — силь­нее. Пре­вос­ход­ство судов Пом­пея про­яв­ля­лось не в напа­де­нии, но при обхо­де — они или отги­ба­ли назад кон­цы и лопат­ки весел, или лома­ли их руко­ят­ки у более круп­ных судов, или отде­ля­ли суда от дру­гих, нано­ся тем не мень­ший вред, чем пря­мым напа­де­ни­ем. 441 Суда Цеза­ря напа­да­ли на более корот­кие суда Пом­пея, оттал­ки­ва­ли их, потря­са­ли или про­би­ва­ли. При сцеп­ле­нии же они напа­да­ли на эти более низ­кие суда с высоты, при­чем им было лег­че сбра­сы­вать желез­ные «воро­ны» и крюч­ки. Одоле­вае­мые всем этим, люди бро­са­лись в море, 442 и их под­би­ра­ли пла­вав­шие вокруг вспо­мо­га­тель­ные суда Пом­пея.

107. Агрип­па устре­мил­ся пря­мо на корабль Папия, уда­рив его в защит­ные бру­сья, потряс и рас­ко­лол его до само­го низа; люди, нахо­див­ши­е­ся на баш­нях, были сбро­ше­ны, и вода разом устре­ми­лась на корабль; из греб­цов все ниж­ние ока­за­лись запер­ты­ми, дру­гие, про­ло­мив палу­бу, спас­лись вплавь. Папий, при­ня­тый на бли­жай­ший корабль, вновь устре­мил­ся про­тив вра­гов. 443 Пом­пей, видя с мыса, что его суда мало при­но­сят поль­зы, что при сцеп­ле­нии вру­ко­паш­ную они лиша­ют­ся сво­их воен­ных сил, что к Агрип­пе из Гиеры плы­вет еще дру­гой флот, под­нял сиг­нал к отступ­ле­нию с соблюде­ни­ем поряд­ка. Они отсту­па­ли, напа­дая, и мед­лен­но шли назад, 444 при натис­ке же со сто­ро­ны Агрип­пы они спа­са­лись, но не к бере­гу, а в или­стые места, обра­зу­е­мые река­ми при впа­де­нии в море.

108. 445 Агрип­пе его корм­чие не сове­то­ва­ли с боль­ши­ми суда­ми захо­дить на мел­кие места; поэто­му он оста­вал­ся в море на яко­рях, чтобы под­сте­речь вра­гов и сра­зить­ся с ними, если пона­до­бит­ся, ночью. 446 Но дру­зья уго­ва­ри­ва­ли его не всту­пать в сра­же­ние, осто­рож­но ука­зы­ва­ли, что не сле­ду­ет ни утом­лять войск бес­сон­ни­цей и новы­ми уси­ли­я­ми, ни дове­рять­ся мно­го­бур­но­му морю. Поэто­му он толь­ко к вече­ру отплыл. 447 Пом­пе­ян­цы так­же отплы­ли в свои зали­вы, поте­ряв трид­цать кораб­лей и пото­пив пять непри­я­тель­ских, нане­ся доста­точ­ный вред дру­гим судам, но и сами потер­пев не мень­шие повреж­де­ния. 448 Хва­ля их за то, что они усто­я­ли про­тив таких мощ­ных судов, Пом­пей гово­рил, что это был ско­рее штурм кре­по­сти, чем мор­ская бит­ва. Он ода­рил сво­их сол­дат как победи­те­лей и пода­вал им надеж­ду, что в про­ли­ве, поль­зу­ясь силой тече­ния, их более лег­кие суда возь­мут верх, сам же со сво­ей сто­ро­ны обе­щал уве­ли­чить высоту кораб­лей. 449 Таков был исход бит­вы при Милах меж­ду Агрип­пой и Папи­ем.

109. Пред­по­ла­гая, как это и было в дей­ст­ви­тель­но­сти, что Цезарь отпра­вил­ся в лагерь Тав­ра с тем, чтобы напасть на Тав­ро­ме­ний, Пом­пей после обеда пря­мо отплыл в Мес­се­ну, оста­вив часть флота в Милах, чтобы Агрип­па думал, что Пом­пей еще здесь. 450 Агрип­па же, дав отдох­нуть, сколь­ко необ­хо­ди­мо, сво­им людям, отплыл в сда­вав­шу­ю­ся ему Тин­да­риду. Он вошел туда, но сно­ва был вытес­нен муже­ст­вен­но сра­жав­шим­ся гар­ни­зо­ном. Зато к нему при­со­еди­ни­лись дру­гие горо­да и при­ня­ли его гар­ни­зо­ны. Сам он вновь вер­нул­ся в Гиеру.

451 Цезарь, полу­чив более точ­ные сведе­ния о том, что Пом­пей отплыл из Мес­се­ны в Милы из-за Агрип­пы, пере­плыл из Ски­ла­кия в Лев­ко­пет­ру, откуда он наме­ре­вал­ся ночью через про­лив достиг­нуть Тав­ро­ме­ния. 452 Узнав о про­ис­шед­шей мор­ской бит­ве, он изме­нил свое наме­ре­ние и решил плыть после одер­жан­ной победы уже не тай­ком, а при днев­ном све­те, во гла­ве бод­ро настро­ен­но­го вой­ска: он был вполне убеж­ден, что Пом­пей еще нахо­дит­ся у Агрип­пы. 453 Обо­зре­вая днем море с гор и най­дя его сво­бод­ным от непри­я­те­лей, Цезарь отплыл с таким коли­че­ст­вом войск, какое толь­ко мог­ли вме­стить суда, оста­вив Мес­са­лу с осталь­ны­ми вой­ска­ми до тех пор, пока кораб­ли не воз­вра­тят­ся к нему. 454 При­бли­зив­шись к Тав­ро­ме­нию, Цезарь хотел скло­нить город к сда­че, но, так как гар­ни­зон не при­нял его пред­ло­же­ния, про­плыл мимо реки Оно­ба­лы и хра­ма Вене­ры и при­стал у ста­туи Архе­ге­та — боже­ства нак­сос­цев — с тем, чтобы, раз­бив там лагерь, сде­лать попыт­ку овла­деть Тав­ро­ме­ни­ем. 455 Архе­гет — это ста­туя Апол­ло­на, постав­лен­ная пер­во­на­чаль­но высе­лив­ши­ми­ся в Сици­лии нак­сос­ца­ми.

110. 456 При схо­де на берег Цезарь поскольз­нул­ся и упал, но под­нял­ся сам. Пока он устра­и­вал лагерь, при­плыл Пом­пей с мно­го­чис­лен­ным фло­том, совер­шен­но неожи­дан­но для Цеза­ря, кото­рый думал, что Пом­пей сра­жа­ет­ся с Агрип­пой. 457 Пом­пея сопро­вож­да­ла по бере­гу кон­ни­ца, про­дви­гав­ша­я­ся наравне с фло­том; с дру­гой сто­ро­ны пока­за­лась пехота, так что все на сто­роне Цеза­ря были охва­че­ны стра­хом, ока­зав­шись посреди трех непри­я­тель­ских отрядов, Цезарь же опа­сал­ся, что он уже не будет иметь воз­мож­но­сти послать за Мес­са­лой. 458 Всад­ни­ки Пом­пея нача­ли тот­час бес­по­ко­ить людей Цеза­ря, заня­тых соору­же­ни­ем лаге­ря. Если бы вслед за всад­ни­ка­ми были дви­ну­ты пехота и флот, Пом­пею лег­ко уда­лось бы добить­ся еще бо́льших успе­хов. 459 Но неопыт­ные в воен­ном деле пом­пе­ян­цы не зна­ли о про­ис­шед­шем смя­те­нии в вой­ске Цеза­ря и не реша­лись в то же вре­мя начать бит­ву в вечер­нее вре­мя; одни из них ста­ли на якорь у Кок­кин­ско­го мыса, пехота же, при­зна­вая неудоб­ным устра­и­вать­ся лаге­рем вбли­зи непри­я­те­ля, уда­ли­лась в город Фени­ку. 460 Таким обра­зом, ночью они без­дей­ст­во­ва­ли, а сол­да­ты Цеза­ря закан­чи­ва­ли устрой­ство лаге­ря, одна­ко вслед­ст­вие утом­ле­ния и бес­сон­ни­цы не были спо­соб­ны к бою. 461 Было все­го 3 леги­о­на, 500 всад­ни­ков без лоша­дей, 1000 лег­ко­во­ору­жен­ных, 2000 вете­ра­нов, при­мкнув­ших доб­ро­воль­но к Цеза­рю, сверх того отряд флот­ско­го эки­па­жа.

111. 462 Пору­чив началь­ство над всей пехотой Кор­ни­фи­цию, Цезарь пред­пи­сал ему отра­жать сухо­пут­ные непри­я­тель­ские силы и дей­ст­во­вать сооб­раз­но с обсто­я­тель­ства­ми. Сам он на судах, еще до наступ­ле­ния дня вышел в море, чтобы и оттуда не быть запер­тым вра­га­ми. 463 Пра­вое кры­ло он пору­чил Тити­нию, левое Кари­зию, сам же взо­шел на либурн­ское суд­но и объ­ез­жал все суда со сло­ва­ми обод­ре­ния. После уве­ща­ния он снял с кораб­ля пол­ко­вод­че­ский зна­чок, как во вре­мя вели­чай­шей опас­но­сти. 464 Пом­пей так­же вывел свои суда, и они два­жды стал­ки­ва­лись с непри­я­тель­ски­ми. Бит­ва закон­чи­лась толь­ко ночью. Суда Цеза­ря были захва­че­ны и сожже­ны. Неко­то­рые, рас­пу­стив малые пару­са, отплы­ли в Ита­лию, не ожи­дая при­ка­за­ний. Суда Пом­пея после крат­ковре­мен­но­го пре­сле­до­ва­ния их обра­ти­лись про­тив осталь­ных и часть из них захва­ти­ли, часть сожгли. 465 Кто спа­сал­ся вплавь на берег, тех уби­ва­ли или захва­ты­ва­ли всад­ни­ки Пом­пея. Кто же убе­гал в лагерь Кор­ни­фи­ция, тем при их при­бли­же­нии он ока­зы­вал помощь, высы­лая, одна­ко к ним толь­ко лег­ко­во­ору­жен­ных, дви­нуть же упав­шие духом отряды про­тив само­уве­рен­ной, бла­го­да­ря победе, как это мож­но было ожи­дать, непри­я­тель­ской пехоты он счи­тал неумест­ным.

112. 466 Пока Цезарь про­мед­лил сре­ди вспо­мо­га­тель­ных судов боль­шую часть ночи, колеб­лясь — воз­вра­щать­ся ли ему к Кор­ни­фи­цию через море, покры­тое столь­ки­ми облом­ка­ми судов, или же спа­сать­ся бег­ст­вом к Мес­са­ле, боже­ство при­ве­ло его в Абаль­ский залив с одним толь­ко ору­же­нос­цем, без дру­зей, тело­хра­ни­те­лей, рабов. 467 Здесь его, осла­бев­ше­го и телом и духом, нашли люди, спу­стив­ши­е­ся с гор на раз­вед­ку, и они, чтобы луч­ше скрыть его, ста­ли пере­да­вать его с одной лод­ки на дру­гую и таким обра­зом пере­пра­ви­ли к нахо­див­ше­му­ся неда­ле­ко Мес­са­ле. 468 Тот­час, еще не опра­вив­шись, Цезарь послал либурн­ское суд­но к Кор­ни­фи­цию и, разо­слав повсюду по горам изве­стие о сво­ем спа­се­нии, при­ка­зы­вал всем идти на помощь Кор­ни­фи­цию, кото­ро­му в соб­ст­вен­но­руч­ном пись­ме обе­щал немед­лен­ную помощь. 469 При­ведя себя в порядок и немно­го отдох­нув, Цезарь ночью отпра­вил­ся в Сти­лиду, в сопро­вож­де­нии Мес­са­лы, к Каррине, имев­ше­му при себе три гото­вых к отплы­тию леги­о­на. Ему он при­ка­зал плыть к Липа­ре, куда и сам наме­ре­вал­ся отпра­вить­ся. В пись­ме к Агрип­пе Цезарь про­сил спеш­но послать Ларо­ния с вой­ском на помощь нахо­див­ше­му­ся в опас­ном поло­же­нии Кор­ни­фи­цию. 470 Меце­на­та же он сно­ва отпра­вил в Рим из-за про­ис­хо­див­ших там вол­не­ний, при­чем неко­то­рые из гла­ва­рей были нака­за­ны. Мес­са­ла был отправ­лен в Дике­ар­хию при­ве­сти оттуда в Гип­по­ний так назы­вае­мый пер­вый леги­он.

113. 471 Это­го Мес­са­лу три­ум­ви­ры в свое вре­мя объ­яви­ли проскри­би­ро­ван­ным, обе­щав тому, кто его убьет, день­ги и сво­бо­ду. Он бежал к Кас­сию и Бру­ту, по смер­ти же их по дого­во­ру сдал вой­ско Анто­нию. 472 Я счел нуж­ным упо­мя­нуть об этом как об обра­зе вели­ко­ду­шия рим­лян: имея в сво­их руках чело­ве­ка, вклю­чив­ше­го его в про­скрип­ци­он­ный спи­сок, теперь оди­но­ко­го и в тяже­лых обсто­я­тель­ствах, Мес­са­ла обра­щал­ся с ним как с вер­хов­ным пове­ли­те­лем и спас его. 473 Кор­ни­фи­ций лег­ко мог отра­жать непри­я­те­лей из-за укреп­ле­ний, но, чтобы избе­жать опас­но­сти голо­да, постро­ил вой­ска в бое­вой порядок и при­зы­вал их к бит­ве. 474 Пом­пей не счи­тал нуж­ным всту­пать в бой с людь­ми, для кото­рых в одной этой бит­ве заклю­ча­лась надеж­да, и пред­по­чи­тал взять их голо­дом. Тогда Кор­ни­фи­ций, имея посредине без­оруж­ных, спас­ших­ся с судов, высту­пил из лаге­ря в тяже­лых усло­ви­ях, под­вер­га­ясь обстре­лам в ров­ных местах со сто­ро­ны всад­ни­ков, в ска­ли­стой мест­но­сти со сто­ро­ны стрел­ков и лег­ко­во­ору­жен­ных нуми­дий­цев, кото­рые, как насто­я­щие афри­кан­цы, бро­са­ли в них копья и убе­га­ли, лишь толь­ко обра­ща­лись про­тив них.

114. 475 На чет­вер­тый день они с трудом достиг­ли без­вод­ной мест­но­сти, о кото­рой рас­ска­зы­ва­ли, что ее запол­нял огнен­ный поток, дохо­див­ший до само­го моря и иссу­шив­ший всю про­те­кав­шую воду. Сосед­ние жите­ли про­хо­ди­ли через эту мест­ность толь­ко ночью, так как днем она отли­ча­ет­ся удуш­ли­вой жарой и оби­ли­ем золы и пепель­ной пыли. Сол­да­ты Кор­ни­фи­ция не реша­лись идти здесь ночью, тем более, что не зна­ли пути и опа­са­лись засад; но они не мог­ли идти здесь и днем, так как зады­ха­лись и обжи­га­ли себе ступ­ни, как в лет­нюю жару, осо­бен­но же те, кто были босы. 476 Не будучи в состо­я­нии мед­лить на месте из-за мучив­шей их жаж­ды, они в то же вре­мя не мог­ли опе­ре­дить обстре­ли­вав­ших их копья­ми вра­гов и полу­ча­ли раны, не имея воз­мож­но­сти обо­ро­нять­ся. 477 А так как выхо­ды из этой сожжен­ной мест­но­сти были заня­ты дру­ги­ми непри­я­тель­ски­ми отряда­ми, то, не заботясь более ни о наи­бо­лее сла­бых, ни о без­оруж­ных, те, кто были еще в силах, со сме­ло­стью отча­я­нья бро­си­лись в про­хо­ды, тес­ня, насколь­ко мог­ли, непри­я­те­ля. 478 Так как внеш­ние выхо­ды оста­ва­лись заня­ты­ми вра­га­ми, они уже отча­и­ва­лись в сво­ем спа­се­нии и теря­ли силы от жаж­ды, жары и утом­ле­ния. После убеж­де­ний Кор­ни­фи­ция, ука­зы­вав­ше­го на бли­зость источ­ни­ка, они, вновь поте­ряв мно­го сво­их, потес­ни­ли непри­я­те­ля; источ­ник, одна­ко, был захва­чен дру­гим непри­я­тель­ским отрядом. Тогда люди Кор­ни­фи­ция поте­ря­ли вся­кое муже­ство и при­шли в пол­ное изне­мо­же­ние.

115. 479 В то вре­мя как они нахо­ди­лись в таком поло­же­нии, вда­ли пока­зал­ся Ларо­ний, послан­ный Агрип­пой с тре­мя леги­о­на­ми. Еще не было ясно, друг ли он. Дви­жи­мые все­гда надеж­дой, они жда­ли, что он будет тако­вым, и сно­ва обо­д­ри­лись. 480 Увидя же, что непри­я­тель покида­ет источ­ник, чтобы не очу­тить­ся меж­ду двух враж­деб­ных войск, они со всей силой закри­ча­ли от радо­сти, и, когда Ларо­ний крик­нул им в ответ, они бегом овла­де­ли источ­ни­ком. Началь­ни­ки запре­ща­ли им пить воду сра­зу и помно­гу. Те, кто не обра­ща­ли вни­ма­ния, пили, тут же уми­рая. 481 Так Кор­ни­фи­ций и уцелев­шая часть его вой­ска неожи­дан­но были спа­се­ны и при­бы­ли в Милы к Агрип­пе.

116. Агрип­па овла­дел Тин­да­ридой, местеч­ком, изоби­ло­вав­шим съест­ны­ми при­па­са­ми и удоб­но рас­по­ло­жен­ным для веде­ния вой­ны на море. После это­го и Цезарь пере­пра­вил туда пехоту и кон­ни­цу. Было у него все­го в Сици­лии тяже­ло­во­ору­жен­ных до 21 леги­о­на, 20000 всад­ни­ков и свы­ше 5000 лег­ко­во­ору­жен­ных. 482 Милы, рав­но как и вся терри­то­рия от Мил до Нав­ло­ха и Пело­ри­а­ды, и весь берег все еще были заня­ты гар­ни­зо­на­ми Пом­пея. Из стра­ха, осо­бен­но перед Агрип­пой, они под­дер­жи­ва­ли посто­ян­ный огонь, чтобы зажи­гать при­бли­жаю­щи­е­ся суда. 483 Пом­пей вла­дел так­же и уще­лья­ми с обе­их сто­рон. Он укре­пил гор­ные обход­ные пути в окрест­но­стях Тав­ро­ме­ния и близ Мил и бес­по­ко­ил Цеза­ря, лишь толь­ко тот стал дви­гать­ся впе­ред из Тин­да­риды, не всту­пая, одна­ко, в откры­тый бой. 484 Пред­по­ла­гая, что Агрип­па сде­ла­ет высад­ку в Пело­ри­а­де, он, оста­вив про­хо­ды близ Мил, отпра­вил­ся туда. Цезарь завла­дел как ими, так и Мила­ми и Арте­ми­си­ем, неболь­шим горо­дом, где неко­гда, как гово­рят, жили быки Гелиоса, а Одис­сей видел свой сон.

117. 485 Слу­хи отно­си­тель­но Агрип­пы ока­за­лись лож­ны­ми. Тогда Пом­пей, узнав о поте­ре про­хо­дов, при­звал к себе Тиси­е­на с вой­ском. Высту­пив про­тив Тиси­е­на, Цезарь сбил­ся с пути близ горы Мико­ния и про­вел там ночь не в палат­ке. Так как шел силь­ный дождь, обыч­ный позд­ней осе­нью, сол­да­ты всю ночь дер­жа­ли над ним галль­ский щит. 486 От Этны исхо­дил глу­хой шум, дале­ко слы­шен был рев и виден свет, осве­щав­ший вой­ско, так что гер­ман­цы от стра­ха выбе­га­ли из лаге­ря. Но и дру­гие, слы­хав­шие рас­ска­зы об Этне, опа­са­лись, как бы при таком неожи­дан­ном сте­че­нии обсто­я­тельств огнен­ный поток не устре­мил­ся на них. 487 После это­го Цезарь стал опу­сто­шать область пале­сте­нов, при­чем с ним встре­тил­ся зани­мав­ший­ся фура­жи­ров­кой Лепид, и они оба рас­по­ло­жи­лись лаге­рем близ Мес­се­ны.

118. 488 До сих пор по всей Сици­лии про­ис­хо­ди­ли мел­кие стыч­ки; более же круп­но­го дела не было ни одно­го.

Цезарь послал Тав­ра отре­зать под­воз про­до­воль­ст­вия к Пом­пею и захва­тить горо­да, откуда достав­лял­ся про­ви­ант. 489 Силь­ней­шим обра­зом стра­дая от это­го, Пом­пей решил дать боль­шое сра­же­ние, кото­рое опре­де­ли­ло бы исход борь­бы. Пехоты Цеза­ря он опа­сал­ся, но, гор­дясь сво­и­ми кораб­ля­ми, он послал спро­сить Цеза­ря, согла­сен ли он решить их борь­бу мор­ской бит­вой. Хотя Цезарь и стра­шил­ся все­го свя­зан­но­го с морем, так как до сих пор не имел успе­ха на нем, одна­ко, сты­дясь отка­зать­ся, при­нял вызов. 490 Назна­чен был день, к кото­ро­му обе сто­ро­ны сна­рядят по три­ста кораб­лей, снаб­жен­ных все­воз­мож­ны­ми баш­ня­ми и маши­на­ми, какие толь­ко мог­ли при­ду­мать. 491 Агрип­па при­ду­мал так назы­вае­мый гар­пакс — пяти­фу­то­вое брев­но, оби­тое желе­зом и снаб­жен­ное с обо­их кон­цов коль­ца­ми. На одном из колец висел гар­пакс, желез­ный крюк, к дру­го­му же было при­креп­ле­но мно­же­ство мел­ких кана­тов, кото­рые при помо­щи машин тяну­ли гар­пакс, когда он, будучи бро­шен ката­пуль­той, зацеп­лял вра­же­ский корабль.

119. 492 Когда назна­чен­ный день насту­пил, при гром­ких кри­ках бой начал­ся с состя­за­ния греб­цов, бро­сав­ших как маши­на­ми, так и рука­ми кам­ни, зажи­га­тель­ные сна­ряды, стре­лы. 493 Затем и сами суда ста­ли раз­би­вать друг дру­га, уда­ряя или в бока, или в эпо­ти­ды — выда­вав­ши­е­ся спе­ре­ди бру­сья, — или в носо­вую часть, где удар был силь­нее все­го и где он, сбра­сы­вая эки­паж, делал корабль неспо­соб­ным к дей­ст­вию. 494 Неко­то­рые суда, про­плы­вая мимо, осы­па­ли друг дру­га сна­ряда­ми и копья­ми. Вспо­мо­га­тель­ные суда под­би­ра­ли упав­ших. Тут про­ис­хо­ди­ли руко­паш­ные схват­ки, про­яв­ля­лась сила моря­ков и лов­кость корм­чих, слы­ша­лись кри­ки, уве­ща­нья началь­ни­ков, дей­ст­во­ва­ли маши­ны. 495 Но более все­го отли­чал­ся гар­пакс, сбра­сы­вав­ший­ся на кораб­ли бла­го­да­ря сво­ей лег­ко­сти с боль­шо­го рас­сто­я­ния и зацеп­ляв­ший­ся вся­кий раз, когда кана­ты с силой тяну­ли его назад. Обру­бить его для под­верг­ших­ся напа­де­нию было труд­но, так как он был око­ван желе­зом; дли­на же его дела­ла и кана­ты недо­ступ­ны­ми для того, чтобы их обру­бить.

Ввиду того что орудие введе­но было в дей­ст­вие впер­вые, то не при­ду­ма­ли еще таких мер про­тив него, как сер­пы, наса­жен­ные на древ­ки. 496 Един­ст­вен­ное сред­ство, какое мог­ли при­ду­мать про­тив гар­па­к­са, ввиду неожи­дан­но­сти его появ­ле­ния, — дви­гать­ся в про­ти­во­по­лож­ном направ­ле­нии, давая зад­ний ход. Но так как то же самое дела­ли и про­тив­ни­ки, силы же греб­цов были рав­ны, гар­пакс про­дол­жал делать свое дело.

120. 497 Сбли­зив­ши­е­ся кораб­ли сра­жа­лись все­ми спо­со­ба­ми, эки­па­жи их пере­ска­ки­ва­ли на непри­я­тель­ские суда, при­чем с обе­их сто­рон оди­на­ко­во нелег­ко уже было отли­чать непри­я­те­лей, так как и ору­жие было у всех одно и то же, и гово­ри­ли почти все на ита­лий­ском язы­ке. Услов­лен­ный пароль в этой обо­юд­ной свал­ке делал­ся изве­стен всем — обсто­я­тель­ство, послу­жив­шее для мно­же­ства раз­но­об­раз­ных обма­нов с обе­их сто­рон; друг дру­га не узна­ва­ли как в бою, так и в море, напол­нив­шем­ся тела­ми уби­тых, ору­жи­ем, облом­ка­ми кораб­лей. 498 Все сред­ства борь­бы были испро­бо­ва­ны, кро­ме лишь огня, от кото­ро­го после пер­во­го набе­га кораб­лей отка­за­лись вслед­ст­вие тес­но­го спле­те­ния судов. 499 Сухо­пут­ные вой­ска обе­их сто­рон со стра­хом и вни­ма­ни­ем следи­ли с бере­га за про­ис­хо­див­шим на море, свя­зы­вая с исхо­дом боя все свои надеж­ды. Одна­ко ниче­го не мог­ли они раз­ли­чить и разо­брать, как ни напря­га­ли зре­ние, так как 600 кораб­лей выстро­и­лись в длин­ную цепь по линии, а жалоб­ные вопли попе­ре­мен­но разда­ва­лись то с той, то с дру­гой сто­ро­ны.

121. 500 Нако­нец, Агрип­па, заме­тив по цве­ту башен, кото­ры­ми кораб­ли толь­ко и раз­ли­ча­лись меж­ду собою, что кораб­лей Пом­пея гиб­ло боль­ше, обо­д­рил окру­жав­ших его, ука­зы­вая, что успех на их сто­роне. Затем, сно­ва напав на непри­я­те­лей, он начал непре­рыв­но тес­нить их до тех пор, пока наи­бо­лее тес­ни­мые не сбро­си­ли башен и, повер­нув суда, нача­ли спа­сать­ся бег­ст­вом в про­ли­ве, при­чем успе­ло спа­стись толь­ко 17 кораб­лей. 501 Осталь­ным путь к бег­ству был отре­зан Агрип­пой, и они, пре­сле­ду­е­мые им, раз­би­ва­лись о берег, при­чем слу­ча­лось, что в стре­ми­тель­ном пре­сле­до­ва­нии и пре­сле­до­ва­те­ли тер­пе­ли ту же участь, или же, если они ста­но­ви­лись на якорь, их захва­ты­ва­ли или сжи­га­ли. После это­го и те, кто еще про­дол­жал сра­жать­ся, видя про­ис­хо­див­шее вокруг, так­же ста­ли сда­вать­ся непри­я­те­лям. Вой­ска Цеза­ря на море испус­ка­ли побед­ные кри­ки; им вто­ри­ла пехота на бере­гу. 502 На сто­роне Пом­пея разда­ва­лись вопли отча­я­ния. Сам он поспеш­но бежал из Нав­ло­ха в Мес­се­ну, в рас­те­рян­но­сти оста­вив пехот­ные вой­ска на про­из­вол судь­бы. Вслед­ст­вие это­го Тиси­ен, по согла­ше­нию, сдал их Цеза­рю, а вслед за тем сда­лась и кон­ни­ца^[13]. 503 Во вре­мя боя потоп­ле­но было у Цеза­ря 3 кораб­ля, у Пом­пея 28. Осталь­ные были или сожже­ны, или захва­че­ны, или погиб­ли, раз­бив­шись о берег. Спас­лось толь­ко 17.

122. 504 Полу­чив в пути изве­стие о сда­че войск, Пом­пей сме­нил пол­ко­вод­че­ские одеж­ды на част­ное пла­тье и послал в Мес­се­ну рас­по­ря­же­ние погру­зить на кораб­ли что толь­ко воз­мож­но; к это­му же все уже было задол­го под­готов­ле­но. 505 В то же вре­мя он спеш­но вызвал из Лили­бея Пли­ния с быв­ши­ми при нем 8 леги­о­на­ми для сопро­вож­де­ния его во вре­мя бег­ства. Пли­ний поспе­шил к нему. Но осталь­ные сто­рон­ни­ки Пом­пея, и дру­зья, и гар­ни­зо­ны, и вой­ска, пере­шли на сто­ро­ну про­тив­ни­ка, так как он про­ник уже в про­лив. Тогда Пом­пей, не дожи­да­ясь долее Пли­ния и несмот­ря на надеж­ные укреп­ле­ния горо­да, бежал из Мес­се­ны на 17 судах к Анто­нию, мать кото­ро­го он выру­чил в подоб­ных же обсто­я­тель­ствах. 506 Не встре­тясь с ним, Пли­ний при­был в Мес­се­ну и занял ее. Цезарь, остав­шись сам в лаге­ре при Нав­ло­хе, дал рас­по­ря­же­ние Агрип­пе оса­дить Мес­се­ну, кото­рая и была оса­жде­на при уча­стии Лепида. 507 Пли­ний через послов пред­ло­жил начать пере­го­во­ры. Агрип­па про­сил до утра подо­ждать Цеза­ря, Лепид же заклю­чил от себя согла­ше­ние, при­чем, чтобы скло­нить на свою сто­ро­ну вой­ска Пли­ния, согла­сил­ся на то, чтобы они вме­сте с осталь­ны­ми вой­ска­ми участ­во­ва­ли в раз­граб­ле­нии горо­да. 508 Вме­сто спа­се­ния жиз­ни, о кото­рой они толь­ко и про­си­ли, они неожи­дан­но полу­чи­ли воз­мож­ность пожи­вить­ся и в тече­ние всей ночи вме­сте с людь­ми Лепида пре­да­ва­лись гра­бе­жу, после чего пере­шли на сто­ро­ну Лепида.

123. 509 Рас­по­ла­гая вме­сте с ними 22 леги­о­на­ми пехоты и мно­ги­ми всад­ни­ка­ми, Лепид возо­мнил о себе и воз­на­ме­ре­вал­ся овла­деть Сици­ли­ей под тем пред­ло­гом, что он пер­вый выса­дил­ся на ост­ров и при­влек на свою сто­ро­ну боль­шое чис­ло горо­дов. Разо­слав всем гар­ни­зо­нам пред­пи­са­ние в слу­чае при­бли­же­ния войск Цеза­ря не впус­кать их, он занял все про­хо­ды. 510 Цезарь явил­ся на сле­дую­щий день и через дру­зей упре­кал Лепида, при­чем они гово­ри­ли, что Лепид при­шел в Сици­лию в каче­стве союз­ни­ка Цеза­ря, а не с тем, чтобы завла­деть ею для себя. Тот воз­ра­жал, что его лиши­ли преж­не­го поло­же­ния, кото­рое Цезарь при­сво­ил себе, и ука­зы­вал, что он отдаст ему и Афри­ку и Сици­лию, если Цезарь вернет ему его поло­же­ние. 511 Раз­дра­жен­ный Цезарь в гне­ве явил­ся к Лепиду лич­но и упре­кал его в небла­го­дар­но­сти. Они разо­шлись с угро­за­ми друг дру­гу; вслед за тем разо­шлась и их стра­жа, а кораб­ли сто­я­ли нагото­ве на яко­рях, так как гово­ри­ли, буд­то Лепид замыш­ля­ет их сжечь.

124. 512 Вой­ска были недо­воль­ны угро­зой новой граж­дан­ской вой­ны и непре­кра­щаю­щи­ми­ся раздо­ра­ми. При­том они не счи­та­ли Лепида рав­ным Цеза­рю; даже соб­ст­вен­ные сол­да­ты Лепида, удив­ля­ясь доб­ле­стям Цеза­ря, при­зна­ва­ли в то же вре­мя вялость Лепида и ста­ви­ли ему в вину допу­щен­ный им гра­беж, так как их поста­ви­ли наравне с побеж­ден­ны­ми. 513 Узнав об этом. Цезарь через подо­слан­ных людей тай­но рас­хва­ли­вал пооди­ноч­ке сол­да­там Лепида ожи­даю­щие их пре­иму­ще­ства. Мно­гие скло­ни­лись на его сто­ро­ну и осо­бен­но быв­шие пом­пе­ян­цы из опа­се­ния, что их дого­вор непро­чен без согла­сия Цеза­ря. Меж­ду тем как Лепид по сво­ей бес­печ­но­сти ниче­го не знал об этом, Цезарь явил­ся к его лаге­рю со мно­же­ст­вом всад­ни­ков, кото­рых оста­вил перед огра­дой, а сам вошел в лагерь с немно­ги­ми людь­ми, заве­ряя всех встреч­ных, что он не жела­ет вой­ны. 514 Видев­шие при­вет­ст­во­ва­ли его как импе­ра­то­ра, при­чем пер­вы­ми сбе­жа­лись пом­пе­ян­цы, уже скло­нив­ши­е­ся на его сто­ро­ну и про­сив­шие его про­стить их. Он выра­зил удив­ле­ние: про­ся про­ще­ния, они не дела­ют того, что долж­но послу­жить к их поль­зе. Они тот­час поня­ли и, схва­тив зна­ме­на, при­нес­ли их Цеза­рю, дру­гие же разо­бра­ли палат­ки.

125. 515 Услы­хав шум, Лепид выско­чил из палат­ки и схва­тил­ся за ору­жие. Посы­па­лись уда­ры. Один из ору­же­нос­цев Цеза­ря пал. Сам Цезарь полу­чил удар по пан­ци­рю; копье, одна­ко, не заде­ло кожи, и он поспеш­но спас­ся бег­ст­вом к сво­им всад­ни­кам. 516 Гар­ни­зон одно­го из укреп­ле­ний Лепида сме­ял­ся над его бег­ст­вом. Раз­дра­жен­ный этим Цезарь не успо­ко­ил­ся до тех пор, пока не овла­дел со сво­и­ми всад­ни­ка­ми этим укреп­ле­ни­ем и не разо­рил его. 517 Началь­ни­ки дру­гих гар­ни­зо­нов пере­да­лись от Лепида к Цеза­рю, одни тот­час, дру­гие в сле­дую­щую ночь, без попыт­ки сопро­тив­ле­ния, неко­то­рые для види­мо­сти после сла­бо­го напа­де­ния кон­ни­цы; 518 но были и такие, кото­рые выдер­жа­ли и отра­жа­ли напа­де­ние. Лепид посы­лал повсюду под­креп­ле­ния. Но когда и сами эти под­креп­ле­ния изме­ни­ли, пере­ме­ни­лось настро­е­ние осталь­но­го вой­ска Лепида, даже тех, кто был при­вер­жен к нему. 519 Пер­вы­ми опять-таки пере­бе­жа­ли отдель­ны­ми частя­ми пом­пе­ян­цы, кото­рые еще оста­ва­лись у Лепида. Когда же он, чтобы удер­жать их, отпра­вил про­тив них дру­гие, послед­ние, захва­тив свои зна­ме­на, вме­сте с осталь­ны­ми пере­шли к Цеза­рю. 520 Лепид угро­жал ухо­див­шим, удер­жи­вал зна­ме­на, гово­рил, что не пустит их, упра­ши­вал их до тех пор, пока кто-то не ска­зал, что, мерт­вый, он их про­пу­стит; испу­гав­шись такой угро­зы, Лепид отпу­стил.

126. 521 Пере­шед­шие послед­ни­ми всад­ни­ки спра­ши­ва­ли Цеза­ря, не убить ли Лепида, так как он уже более не пол­ко­во­дец. Он им это вос­пре­тил. 522 Таким обра­зом, вслед­ст­вие неожи­дан­ной общей изме­ны после столь высо­ко­го поло­же­ния и обла­да­ния столь мно­го­чис­лен­ны­ми вой­ска­ми Лепид в корот­кое вре­мя ока­зал­ся ни с чем. Пере­ме­нив одеж­ду, он побе­жал к Цеза­рю, при­чем видев­шие это сбе­га­лись смот­реть на про­ис­хо­дя­щее как на зре­ли­ще. 523 Цезарь встал при при­бли­же­нии Лепида и, не допу­стив его упасть к сво­им ногам, ото­слал в Рим в одеж­де, в какой он был, одеж­де част­но­го лица, а не в пол­ко­вод­че­ской; за ним оста­лось толь­ко его жре­че­ское зва­ние. 524 Так этот чело­век, часто быв­ший пол­ко­вод­цем и три­ум­ви­ром, назна­чав­ший началь­ст­ву­ю­щих лиц, вно­сив­ший в спис­ки при­го­во­рен­ных к смер­ти сена­то­ров, ему рав­ных по поло­же­нию, жил част­ным лицом, ока­зав­шись даже ниже неко­то­рых из вне­сен­ных в про­скрип­ци­он­ные спис­ки, а теперь зани­мав­ших высо­кое поло­же­ние.

127. 525 Пом­пея Цезарь не пре­сле­до­вал и не пору­чал пре­сле­до­вать и дру­гим, или опа­са­ясь вторг­нуть­ся в чужую, при­над­ле­жав­шую Анто­нию, область, или пред­видя буду­щее и воз­мож­ные выступ­ле­ния про­тив него со сто­ро­ны Анто­ния, чтобы иметь пред­лог к раз­ры­ву, в слу­чае если бы про­изо­шло какое-нибудь нару­ше­ние заклю­чен­но­го дого­во­ра (задол­го уже мож­но было подо­зре­вать, при их стрем­ле­нии к вла­сти, что с устра­не­ни­ем дру­гих нач­нет­ся борь­ба меж­ду ними), или, как поз­же гово­рил сам Цезарь, он не пре­сле­до­вал Пом­пея пото­му, что тот не был убий­цей его отца. 526 После того как все вой­ска были собра­ны, у Цеза­ря ока­за­лось 45 леги­о­нов тяже­ло­во­ору­жен­ных, 25000 всад­ни­ков, более чем полу­тор­ное по срав­не­нию с всад­ни­ка­ми чис­ло лег­ко­во­ору­жен­ных и 600 воен­ных кораб­лей. Несчет­ное мно­же­ство гру­зо­вых судов он разо­слал по их вла­дель­цам. 527 Затем он ода­рил вой­ска награ­да­ми по слу­чаю победы, частью выдав их сра­зу, частью обе­щав выдать потом, рас­пре­де­лил меж­ду все­ми вен­ки и дру­гие зна­ки отли­чия и дал про­ще­ние началь­ни­кам Пом­пея.

128. 528 Боже­ство, одна­ко, поза­видо­ва­ло его сча­стью: вой­ска воз­му­ти­лись, и глав­ным обра­зом его соб­ст­вен­ные, тре­буя ско­рей­ше­го роспус­ка и таких же наград, как те, что были розда­ны сра­жав­шим­ся при Филип­пах. 529 Он сам не счи­тал послед­нюю бит­ву рав­но­знач­ной той, одна­ко обе­щал дать столь­ко же, сколь­ко полу­чат сол­да­ты Анто­ния, когда он воз­вра­тит­ся. Что же каса­ет­ся роспус­ка, то Цезарь с угро­зой напо­ми­нал об оте­че­ст­вен­ных зако­нах, о дан­ных сол­да­та­ми клят­вах, о дис­ци­плине; 530 видя одна­ко, что его слу­ша­ют непо­кор­но, пре­кра­тил угро­зы, чтобы не нача­лось вол­не­ние и сре­ди вновь при­со­еди­нен­ных войск. Он гово­рил, что в свое вре­мя их рас­пу­стит, в одно вре­мя с Анто­ни­ем, теперь же поведет их не на граж­дан­скую вой­ну, успеш­но закон­чив­шу­ю­ся, а про­тив илли­рий­цев и дру­гих вар­вар­ских пле­мен, нару­шив­ших толь­ко что заклю­чен­ный мир, при­чем сол­да­ты тут могут обо­га­тить­ся. 531 Они, одна­ко, отка­зы­ва­лись высту­пить в новый поход, пока не полу­чат даров и наград за преж­ний. Цезарь отка­зы­вал­ся теперь же разда­вать награ­ды и вза­мен того пред­ла­гал доба­вить леги­о­нам еще мно­го вен­ков, дать им зва­ние чле­нов сове­та на их родине. 532 Пока Цезарь давал все эти обе­ща­ния, три­бун Офил­лий начал кри­чать, что вен­ки и пур­пур­ные одеж­ды — дет­ские игруш­ки, награ­да же вои­нам — зем­ля и день­ги. Тогда Цезарь в гне­ве сошел с три­бу­ны. Сто­рон­ни­ки три­бу­на, напро­тив, одоб­ря­ли его и бра­ни­ли тех, кто не ста­но­вил­ся на их сто­ро­ну. 533 Сам Офил­лий утвер­ждал, что он и один будет защи­щать столь пра­вое дело. После это­го на дру­гой день он исчез, и никто не знал, что с ним слу­чи­лось.

129. 534 Из стра­ха никто уже в вой­ске теперь не гово­рил пооди­ноч­ке, но, собрав­шись отряда­ми, все сооб­ща кри­ча­ли, тре­буя роспус­ка. Цезарь вся­ки­ми хит­ро­стя­ми ста­рал­ся скло­нить на свою сто­ро­ну гла­ва­рей. Сра­жав­шим­ся при Филип­пах и Мутине он раз­ре­шил желаю­щим оста­вить служ­бу как сверх­сроч­ным. 535 Когда таких набра­лось 20000, он их отпу­стил и выслал на ост­ро­ва, чтобы они не сму­ща­ли осталь­ных. Слу­жив­шим со вре­ме­ни Мутин­ской бит­вы он отдель­но доба­вил, что, неза­ви­си­мо от полу­чен­но­го ими отпус­ка, все обе­щан­ное им будет выда­но. 536 Вый­дя к осталь­ным, он при­зы­вал их в свиде­те­ли нару­ше­ния клят­вы со сто­ро­ны отло­жив­ших­ся, так как они были рас­пу­ще­ны про­тив воли вождя, остав­ших­ся же он хва­лил и обна­де­жи­вал, что вско­ре отпу­стит и их, при­чем никто из них не будет рас­ка­и­вать­ся, так как будет отпу­щен обо­га­щен­ным; теперь он даст им по 500 драхм. 537 После этой речи он нало­жил на Сици­лию налог в 1600 талан­тов, назна­чил намест­ни­ков в Афри­ку и Сици­лию и выде­лил вой­ско в каж­дую из этих про­вин­ций, ото­слал в Тарент при­над­ле­жав­шие Анто­нию суда; из осталь­ных войск часть выслал впе­ред на судах в Ита­лию, стал во гла­ве дру­гой части и сам поки­нул ост­ров.

130. 538 При при­бли­же­нии к Риму сенат назна­чил Цеза­рю без­мер­ные поче­сти, пре­до­ста­вив на его усмот­ре­ние, при­нять ли их все или толь­ко те, кото­рые сочтет нуж­ны­ми. Встре­ча­ли его, вый­дя на дале­кое рас­сто­я­ние, и сена­то­ры и народ, все укра­шен­ные вен­ка­ми, а затем сопро­вож­да­ли его и в хра­мы и по пути из хра­мов домой. 539 На дру­гой день Цезарь дер­жал речь в сена­те и перед наро­дом, изла­гал свои дела и меры управ­ле­ния с нача­ла и до насто­я­ще­го вре­ме­ни. Запи­сав ска­зан­ное, он выпу­стил это отдель­ной кни­гой. 540 По слу­чаю окон­ча­ния граж­дан­ской вой­ны Цезарь объ­явил мир и общую радость, про­стил недо­им­ки по нало­гам, а так­же про­стил и сбор­щи­ков нало­гов и дру­гих откуп­ных сумм, кото­рые они были еще долж­ны. 541 Из поста­нов­лен­ных сена­том поче­стей он при­нял уста­нов­ле­ние еже­год­но­го празд­ни­ка в дни одер­жан­ной им победы и поста­нов­ку на колонне на фору­ме золо­той его ста­туи в одеж­де, кото­рая была на нем при вступ­ле­нии в Рим, при­чем в колон­ну были вде­ла­ны носы кораб­лей. 542 Ста­туя была постав­ле­на с над­пи­сью: «На суше и на море он вос­ста­но­вил нару­шав­ший­ся дол­ги­ми рас­пря­ми мир».

131. 543 Народ­но­го поста­нов­ле­ния о пере­да­че ему от Лепида зва­ния вер­хов­но­го жре­ца, вопре­ки зако­ну, соглас­но кото­ро­му это зва­ние было пожиз­нен­ным, Цезарь не при­нял, рав­но как откло­нил и сове­ты убить Лепида как сво­его вра­га. 544 Во все лаге­ря он разо­слал запе­ча­тан­ные пись­ма с пове­ле­ни­ем вскрыть их в один и тот же день и испол­нить то, что было в них пред­пи­са­но. А содер­жа­ли они пове­ле­ние отно­си­тель­но рабов, бежав­ших во вре­мя смут и участ­во­вав­ших в воен­ных дей­ст­ви­ях, рабов, для кото­рых Пом­пей вытре­бо­вал сво­бо­ду, даро­ван­ную им и сена­том и дого­во­ра­ми. 545 Рабы в один день были схва­че­ны и достав­ле­ны в Рим, где Цезарь и воз­вра­тил их преж­ним вла­дель­цам-рим­ля­нам и ита­лий­цам или их наслед­ни­кам; так же он посту­пил и в отно­ше­нии сици­лий­цев. Тех же рабов, кото­рых никто не брал, он велел каз­нить близ горо­дов, откуда они бежа­ли.

132. 546 Таков, каза­лось, был конец усо­биц того вре­ме­ни. Цеза­рю было в то вре­мя 28 лет. Его изо­бра­же­ние было постав­ле­но в горо­дах рядом с мест­ны­ми бога­ми. 547 За вре­мя смут сам Рим и Ита­лия откры­то раз­граб­ля­лись, при­чем это ско­рее похо­ди­ло на дерз­кие гра­би­тель­ские напа­де­ния, чем на тай­ный гра­беж. Сабин, назна­чен­ный Цеза­рем для вос­ста­нов­ле­ния поряд­ка, про­из­во­дил мас­со­вое истреб­ле­ние захва­чен­ных в тече­ние года и обес­пе­чил повсюду мир и без­опас­ность. С это­го вре­ме­ни, гово­рят, и начал­ся обы­чай устра­и­вать отряд ноч­ных сто­ро­жей. 548 Цезарь, заслу­жив­ший общее изум­ле­ние столь быст­рым и неожи­дан­ным вос­ста­нов­ле­ни­ем поряд­ка, вер­нул мно­гие пра­ва в государ­ст­вен­ном управ­ле­нии еже­год­ным долж­ност­ным лицам, соглас­но отцов­ским зако­нам, сжег доку­мен­ты, отно­сив­ши­е­ся ко вре­ме­ни смут, и обе­щал вполне вос­ста­но­вить государ­ст­вен­ный строй после воз­вра­ще­ния Анто­ния из пар­фян­ско­го похо­да, ибо он был убеж­ден, что и тот поже­ла­ет, с пре­кра­ще­ни­ем граж­дан­ских войн, сло­жить свою власть. Вос­хва­ляя за это Цеза­ря, его избра­ли пожиз­нен­ным три­бу­ном, чтобы этой пожиз­нен­ной вла­стью побудить отка­зать­ся от преж­ней. 549 Он при­нял и эту долж­ность и от себя напи­сал Анто­нию все, что думал отно­си­тель­но вер­хов­ной вла­сти. Тот пред­ло­жил обра­тить­ся к Цеза­рю отправ­ляв­ше­му­ся в Рим Бибу­лу. Цезарь послал намест­ни­ков в про­вин­ции и пред­по­ла­гал при­нять уча­стие в илли­рий­ском похо­де.

133. 550 Пом­пей из Сици­лии при­был к мысу Лаци­нию. Здесь, наме­ре­ва­ясь бежать к Анто­нию, он огра­бил бога­тый пожерт­во­ва­ни­я­ми храм Юно­ны. При­быв в Мити­ле­ну, Пом­пей про­вел там неко­то­рое вре­мя. Там его, еще маль­чи­ком, вме­сте с его мате­рью укрыл его отец во вре­мя вой­ны с Гаем Цеза­рем и после сво­его пора­же­ния вновь взял его оттуда. 551 Пом­пей имел наме­ре­ние пере­дать­ся Анто­нию, вое­вав­ше­му в то вре­мя с мидий­ца­ми и пар­фя­на­ми, как толь­ко он вер­нет­ся. Когда Пом­пей узнал о пора­же­нии Анто­ния, что под­твер­жда­лось дошед­ши­ми слу­ха­ми, он вновь возы­мел надеж­ду или стать пре­ем­ни­ком Анто­ния в слу­чае его смер­ти, или разде­лить с ним власть в слу­чае его воз­вра­ще­ния. У него все вре­мя был в уме при­мер Лаби­е­на, кото­рый неза­дол­го до того про­шел Азию опу­сто­ши­тель­ным набе­гом. 552 В таком поло­же­нии Пом­пей полу­чил изве­стие о воз­вра­ще­нии Анто­ния в Алек­сан­дрию. Все еще колеб­лясь, Пом­пей послал к нему посоль­ство, выда­вал себя за его дру­га и союз­ни­ка, на деле же он наблюдал за дела­ми Анто­ния. 553 Дру­гих послов Пом­пей отпра­вил во Фра­кию и в Понт к мест­ным царям, пред­по­ла­гая в слу­чае неуда­чи сво­их замыс­лов бежать через Понт в Арме­нию. 554 Отпра­вил он послов и к пар­фя­нам, наде­ясь, что на буду­щее вре­мя, в слу­чае вой­ны с Анто­ни­ем, они охот­но при­мут к себе рим­ско­го пол­ко­во­д­ца, в осо­бен­но­сти сына Пом­пея Вели­ко­го. Он изготов­лял кораб­ли и упраж­нял их эки­паж под пред­ло­гом, что он это дела­ет или из стра­ха перед Цеза­рем, или сна­ря­жа­ет все это для Анто­ния.

134. 555 Анто­ний, узнав о дей­ст­ви­ях Пом­пея, избрал про­тив него вое­на­чаль­ни­ком Тития, при­ка­зал ему взять кораб­ли и вой­ско из Сирии и в слу­чае, если Пом­пей начнет вой­ну, сра­жать­ся про­тив него все­ми сила­ми, в слу­чае же, если он сдаст­ся, при­ве­сти его с честью к Анто­нию. 556 Затем он при­нял явив­ших­ся к нему послов Пом­пея, пере­дав­ших ему сле­дую­щее: «Пом­пей послал нас не вслед­ст­вие без­вы­ход­но­сти сво­его поло­же­ния. Если бы он наме­ре­вал­ся про­дол­жать вой­ну, он поплыл бы в Испа­нию, дру­же­ст­вен­ную ему еще со вре­ме­ни отца, дер­жав­шую его сто­ро­ну во вре­мя его юно­сти и теперь при­зы­ваю­щую его. Одна­ко он пред­по­чи­та­ет под­дер­жи­вать мир вме­сте с тобой или вое­вать, если пред­ста­вит­ся необ­хо­ди­мость, под тво­им началь­ст­вом. 557 И тако­вы его наме­ре­ния не толь­ко теперь, но были еще и в то вре­мя, когда он вла­дел Сици­ли­ей и дер­жал в оса­де Ита­лию, когда он дал убе­жи­ще тво­ей мате­ри и ото­слал ее к тебе. 558 Если бы ты тогда при­нял его друж­бу, Пом­пей не поте­рял бы Сици­лии — ведь ты не дал бы Цеза­рю сво­их кораб­лей про­тив него, — и ты не потер­пел бы пора­же­ния в Пар­фии, так как Цезарь не послал тебе вой­ска, как было услов­ле­но. Ты вла­дел бы еще и Ита­ли­ей сверх того, что име­ешь. 559 Но раз уж ты не вос­поль­зо­вал­ся тогда таким осо­бо бла­го­при­ят­ным слу­ча­ем, то Пом­пей желал бы, чтобы ты не давал так часто себя обма­ны­вать Цеза­рю сло­ва­ми или ссыл­кою на род­ство и пом­нил, что он начал вой­ну с Пом­пе­ем вопре­ки дого­во­ру и без вся­ко­го пово­да, не забы­вал бы и о Лепиде, соучаст­ни­ке его вла­сти, у кото­ро­го он отнял при­над­ле­жав­шую ему долю вла­сти, при­чем ни той, ни дру­гой долей вла­сти он с тобою не поде­лил­ся.

135. 560 Ты один теперь остал­ся на пути к столь желан­но­му для него еди­но­вла­стию. Он был бы уже в тво­их руках^[14], если бы меж­ду вами не сто­ял Пом­пей. 561 Тебе и само­му сле­ду­ет забо­тить­ся о себе; одна­ко Пом­пей пред­у­преж­дал тебя обо всем из рас­по­ло­же­ния, пред­по­чи­тая тебя, чело­ве­ка бес­хит­рост­но­го и вели­ко­душ­но­го, чело­ве­ку лжи­во­му, ковар­но­му, изво­рот­ли­во­му. 562 Он не ста­вит тебе в упрек, что ты по необ­хо­ди­мо­сти дал Цеза­рю кораб­ли про­тив него, нуж­да­ясь со сво­ей сто­ро­ны в вой­ске для пар­фян­ско­го похо­да, но напо­ми­на­ет об этом, чтобы обра­тить твое вни­ма­ние, что это вой­ско не было посла­но. 563 Корот­ко гово­ря, Пом­пей отда­ет себя в твое рас­по­ря­же­ние с кораб­ля­ми, какие он еще име­ет, и с вой­ском, вполне ему пре­дан­ным и не оста­вив­шим его во вре­мя бег­ства. При сохра­не­нии мира ты полу­чишь боль­шую сла­ву, выру­чив сына Вели­ко­го, в слу­чае же вой­ны, кото­рая вот-вот нач­нет­ся, ты най­дешь в лице Пом­пея хоро­шую под­держ­ку».

136. 564 Когда послы выска­за­ли все это, Анто­ний сооб­щил им о том пору­че­нии, какое он дал Титию. «Если Пом­пей дей­ст­ви­тель­но име­ет такие наме­ре­ния, — ска­зал он, — пусть явит­ся сюда в сопро­вож­де­нии Тития». 565 Пока это про­ис­хо­ди­ло, вое­на­чаль­ни­ка­ми Анто­ния были захва­че­ны и достав­ле­ны в Алек­сан­дрию послы, отправ­лен­ные Пом­пе­ем к пар­фя­нам. Выведав от них все, Анто­ний позвал послов Пом­пея и пока­зал им захва­чен­ных людей. 566 Они оправ­ды­ва­ли Пом­пея тем, что, будучи еще моло­дым чело­ве­ком и нахо­дясь в такой край­но­сти, он из опа­се­ния, что Анто­ний не при­мет его дру­же­ст­вен­но, про­бо­вал завя­зать сно­ше­ния с злей­ши­ми вра­га­ми рим­лян. Он тот­час явит­ся, как толь­ко узна­ет об отно­ше­нии к нему Анто­ния, так как он уже не будет нуж­дать­ся в таких попыт­ках и замыс­лах. Анто­ний как чело­век все­гда пря­мо­душ­ный, вели­кий духом и бес­хит­рост­ный пове­рил послам.

137.¹¹ 567 Меж­ду тем Фур­ний, намест­ник Анто­ния в Азии, при­нял явив­ше­го­ся с мир­ны­ми наме­ре­ни­я­ми Пом­пея, так как не имел сил вос­пре­пят­ст­во­вать ему и не знал еще реше­ния Анто­ния. Видя, одна­ко, что тот упраж­ня­ет вой­ска, Фур­ний про­из­вел набор сре­ди под­чи­нен­но­го ему насе­ле­ния и спеш­но вызвал к себе Аэно­бар­ба, началь­ни­ка одно­го сосед­не­го воен­но­го отряда, и Амин­ту, началь­ни­ка дру­го­го сосед­не­го отряда. 568 После того как они быст­ро собра­лись, Пом­пей начал упре­кать их, что они счи­та­ют его вра­гом, хотя он отпра­вил послов к Анто­нию и ждет от него отве­та. Одна­ко, гово­ря так, он замыш­лял захва­тить Аэно­бар­ба с помо­щью пре­да­тель­ства неко­е­го Курия, из при­бли­жен­ных Аэно­бар­ба, рас­счи­ты­вая, что в слу­чае обма­на нахож­де­ние Аэно­бар­ба в его руках будет иметь боль­шое зна­че­ние. 569 Пре­да­тель­ство было откры­то, и Курий, изоб­ли­чен­ный при­сут­ст­во­вав­ши­ми рим­ля­на­ми, погиб. Пом­пей велел каз­нить воль­ноот­пу­щен­ни­ка Фео­до­ра, кото­рый один знал о его замыс­лах и про­го­во­рил­ся о них. 570 Не наде­ясь уже более скры­вать свои наме­ре­ния от Фур­ния, Пом­пей с помо­щью изме­ны овла­дел Ламп­са­ком, где было мно­го ита­лий­цев из посе­лен­ных там Гаем Цеза­рем. За боль­шое жало­ва­нье он набрал из них вой­ско. 571 Имея уже 200 всад­ни­ков и 3 леги­о­на, Пом­пей напал на Кизик с суши и с моря, одна­ко был отра­жен: там нахо­дил­ся неболь­шой отряд Анто­ния, состав­ляв­ший стра­жу при гла­ди­а­тор­ской шко­ле. Тогда, воз­вра­тив­шись в Ахей­ский залив, Пом­пей занял­ся сбо­ром про­до­воль­ст­вия.

138. 572 Фур­ний не начи­нал бит­вы, все вре­мя устра­и­вал­ся вбли­зи него лаге­рем со мно­ги­ми всад­ни­ка­ми, пре­пят­ст­вуя ему соби­рать про­до­воль­ст­вие и захва­ты­вать горо­да. Не имея кон­ни­цы, Пом­пей напал на его лагерь спе­ре­ди и тай­но в то же вре­мя обо­шел его сза­ди. 573 Фур­ний пошел про­тив Пом­пея, но в это вре­мя был вытес­нен из лаге­ря напав­ши­ми сза­ди. Пом­пей пре­сле­до­вал бегу­щих по долине Ска­манд­ра и мно­гих пере­бил: доли­на была сырая из-за дождей. 574 Спас­ши­е­ся отсту­пи­ли, так как не были уже бое­спо­соб­ны. При набо­ре в Мизии, Про­пон­ти­де и в дру­гих местах, разо­рен­ные посто­ян­ны­ми нало­га­ми охот­но нани­ма­лись в вой­ско Пом­пея, осо­бен­но бла­го­да­ря сла­ве одер­жан­ной им при Ахей­ском зали­ве победы. 575 Не рас­по­ла­гая кон­ни­цей и стра­дая от это­го при сбо­ре про­до­воль­ст­вия, Пом­пей узнал, что к Анто­нию направ­ля­ет­ся ита­лий­ский отряд всад­ни­ков, послан­ный Окта­ви­ей, зимо­вав­шей в Афи­нах. Он тот­час же послал сво­их людей с золо­том для под­ку­па отряда. Одна­ко намест­ник Анто­ния в Македо­нии захва­тил их, а быв­шее при них золо­то раздал всад­ни­кам.

139. 576 Тогда Пом­пей захва­тил Никею и Нико­медию, отче­го силь­но обо­га­тил­ся, в корот­кое вре­мя неожи­дан­но уве­ли­чив свои сред­ства до зна­чи­тель­ных раз­ме­ров. 577 Но и к Фур­нию, сто­яв­ше­му неда­ле­ко лаге­рем, в нача­ле вес­ны при­бы­ли из Сици­лии 70 кораб­лей, уцелев­ших из чис­ла тех, кото­рые Анто­ний дал Цеза­рю про­тив Пом­пея и кото­рые по окон­ча­нии вой­ны Цезарь отпу­стил. Сверх того, из Сирии явил­ся Титий еще с 120 кораб­ля­ми и со зна­чи­тель­ным вой­ском. Все они при­бы­ли в Про­кон­нес. 578 Из стра­ха перед ними Пом­пей сжег свои кораб­ли и воору­жил греб­цов, рас­счи­ты­вая, что они при­не­сут боль­ше поль­зы. 579 Тогда Кас­сий из Пар­мы, Насидий, Сатур­нин, Ферм, Анти­сий и дру­гие из более зна­чи­тель­ных дру­зей Пом­пея, кото­рые еще оста­ва­лись при нем, наи­бо­лее почтен­ный из них Фан­ний и даже свой­ст­вен­ник Пом­пея Либон, видя, что и в при­сут­ст­вии Тития, кото­ро­му Анто­ний пору­чил сно­ше­ния с Пом­пе­ем, он не пре­кра­ща­ет борь­бы про­тив более силь­но­го из про­тив­ни­ков, отвер­ну­лись от него и, обес­пе­чи­вая свою без­опас­ность, пере­шли к Анто­нию.

140. 580 Лишив­шись дру­зей, Пом­пей уда­лил­ся в глубь Вифи­нии. Гово­ри­ли, что он спе­шит в Арме­нию. Когда он снял­ся тай­но ночью, Фур­ний, Титий и за ними Амин­та ста­ли его пре­сле­до­вать. 581 Они настиг­ли его после уси­лен­но­го пере­хо­да к вече­ру и рас­по­ло­жи­лись вслед­ст­вие позд­не­го вре­ме­ни и уста­ло­сти каж­дый отдель­но сво­им лаге­рем близ хол­мов, не име­ю­щих ни рвов, ни валов. 582 В таком поло­же­нии на них напал Пом­пей с 3000 лег­ко­во­ору­жен­ных и мно­гих пере­бил, когда они еще спа­ли или едва вско­чи­ли со сна. 583 Кажет­ся, если бы Пом­пей напал тогда ночью со всем вой­ском и про­дол­жал натиск начав­ше­го­ся бег­ства вра­гов, он быст­ро одер­жал бы пол­ную победу. Но, ослеп­лен­ный боже­ст­вом, он пре­не­брег и этой воз­мож­но­стью и после тако­го успеш­но­го дела огра­ни­чил­ся тем, что вновь начал отсту­пать в глубь стра­ны. 584 Про­тив­ни­ки его вновь собра­лись и про­дол­жа­ли пре­сле­до­ва­ние, пре­пят­ст­вуя ему соби­рать про­до­воль­ст­вие. Под­вер­га­ясь опас­но­сти из-за отсут­ст­вия про­до­воль­ст­вия, Пом­пей решил всту­пить в пере­го­во­ры с Фур­ни­ем, быв­шим дру­гом Вели­ко­го и выда­вав­шим­ся из всех осталь­ных как сво­им зва­ни­ем, так и более твер­дым харак­те­ром.

141. 585 Обра­тив­шись к нему через реку, Пом­пей ска­зал, что он отпра­вил послов к Анто­нию и при­ба­вил, что, нуж­да­ясь при сво­ем поло­же­нии в про­до­воль­ст­вии и будучи остав­лен ими без вни­ма­ния, он совер­шил такой посту­пок. 586 «Если вы вою­е­те соглас­но воле Анто­ния, то он пло­хо рас­судил, не пред­видя гряду­щей вой­ны. Если же вы пред­у­преж­да­е­те реше­ние Анто­ния, то закли­наю и про­шу вас дождать­ся воз­вра­ще­ния мое­го посоль­ства, отправ­лен­но­го к Анто­нию, или взять меня само­го и пре­про­во­дить к нему. Я пору­чаю себя тебе одно­му, Фур­ний, про­ся тебя с уве­рен­но­стью, что ты в без­опас­но­сти доста­вишь меня к Анто­нию». 587 Так гово­рил Пом­пей, реша­ясь отдать­ся Анто­нию как чело­ве­ку с пре­крас­ным харак­те­ром и опа­са­ясь толь­ко близ­ко­го буду­ще­го. Фур­ний отве­чал ему: «Кто пре­да­ет себя Анто­нию, тому сле­до­ва­ло с само­го нача­ла отпра­вить­ся к нему или ожи­дать спо­кой­но в Мити­лене отве­та, если же кто вою­ет, тому надо было сде­лать то, что сде­лал ты. Но к чему сло­ва, если ты сам это зна­ешь? 588 Если же ты теперь пере­ме­нил свое мне­ние, тебе не до́лжно ссо­рить меж­ду собою нас, вое­на­чаль­ни­ков, но сдать­ся Титию, так как ему было пору­че­но Анто­ни­ем все, касаю­ще­е­ся тебя. Если ты про­сишь от нас пору­чи­тель­ства в без­опас­но­сти, тебе сле­ду­ет про­сить об этом одно­го Тития. Он име­ет пове­ле­ние от Анто­ния, если ты будешь вое­вать, убить тебя, если сдашь­ся — с честью доста­вить тебя к нему».

142. 589 Пом­пей на это с раз­дра­же­ни­ем гово­рил о небла­го­дар­но­сти Тития, начав­ше­го про­тив него эту вой­ну, меж­ду тем как Пом­пей сохра­нил ему жизнь, когда он был взят в плен. 590 Но и поми­мо это­го, было бы позор­но, чтобы он, Пом­пей, ока­зал­ся в зави­си­мо­сти от Тития, чело­ве­ка совер­шен­но без­вест­но­го. Титий подо­зри­те­лен ему и как чело­век нена­деж­ный по сво­е­му харак­те­ру, и пото­му, что он пом­нит обиду, при­чи­нен­ную ему еще до ока­зан­но­го ему бла­го­де­я­ния. 591 Фур­нию же он сда­ет­ся и про­сит при­нять его. Не убедив Фур­ния, Пом­пей ска­зал, что сда­ет­ся Амин­те. Когда же Фур­ний отве­чал, что и Амин­та не согла­сит­ся на это пред­ло­же­ние как оскор­би­тель­ное для того, кому пору­че­но все дело, они разо­шлись. 592 У окру­жав­ших Фур­ния сло­жи­лось пред­став­ле­ние, что Пом­пей из-за недо­стат­ка средств на дру­гой день сдаст­ся Титию. Он же, оста­вив ночью гореть в лаге­ре обыч­ные огни и при­ка­зав давать в обыч­ные про­ме­жут­ки ночи труб­ные сиг­на­лы, тай­но поки­нул лагерь с лег­ко­во­ору­жен­ны­ми, не сооб­щив даже и этим послед­ним, куда наме­рен отпра­вить­ся. 593 Замыс­лил же он, направ­ля­ясь к морю, сжечь флот Тития. И вско­ре он так и сде­лал бы, если бы пере­беж­чик Скавр не сооб­щил об его ухо­де и о пути, по кото­ро­му он отпра­вил­ся, хотя и не знал при этом о его наме­ре­ни­ях. 594 Амин­та с 1500 всад­ни­ков бро­сил­ся пре­сле­до­вать Пом­пея, не имев­ше­го кон­ни­цы. При его при­бли­же­нии сол­да­ты Пом­пея ста­ли пере­хо­дить к Амин­те, одни обра­ща­ясь в бег­ство, дру­гие откры­то. 595 Тогда, поки­ну­тый все­ми и боясь сво­их соб­ст­вен­ных людей, Пом­пей сдал­ся без вся­ких усло­вий Амин­те, не поже­лав ранее сдать­ся Титию на опре­де­лен­ных усло­ви­ях.

143. 596 Так был пле­нен Секст Пом­пей, послед­ний из сыно­вей Пом­пея Вели­ко­го. Остав­шись после отца еще совсем юным и будучи юно­шей еще и при жиз­ни бра­та, он дол­гое вре­мя после них жил в неиз­вест­но­сти, зани­ма­ясь тай­но гра­бе­жом в Испа­нии, пока, как за сыном Пом­пея Вели­ко­го, не собра­лось око­ло него мно­го при­вер­жен­цев. Тогда он стал дей­ст­во­вать более откры­то и по смер­ти Гая Цеза­ря начал боль­шую вой­ну, собрал мно­го­чис­лен­ное вой­ско, кораб­ли, день­ги и, захва­тив ост­ро­ва, сде­лал­ся гос­по­ди­ном все­го запад­но­го моря. Ита­лию поверг в голод и при­нудил вра­гов к заклю­че­нию дого­во­ра, како­го желал. 597 Вели­чай­шим его делом было то, что он высту­пил в каче­стве защит­ни­ка, когда город стра­дал от губи­тель­ных про­скрип­ций, и спас жизнь мно­гим луч­шим людям, кото­рые бла­го­да­ря ему в это вре­мя вновь ока­за­лись на родине. Но вслед­ст­вие како­го-то ослеп­ле­ния Пом­пей сам нико­гда не напа­дал на вра­гов, хотя часто для это­го пред­став­лял­ся бла­го­при­ят­ный слу­чай; он толь­ко обо­ро­нял­ся.

144. 598 Таков был Пом­пей, взя­тый теперь в плен. Титий взял его вой­ско на служ­бу к Анто­нию, само­го же Пом­пея на соро­ко­вом году его жиз­ни велел убить в Миле­те по соб­ст­вен­ной ли ини­ци­а­ти­ве, из раз­дра­же­ния за преж­нюю обиду и не чув­ст­вуя бла­го­дар­но­сти за ока­зан­ное ему потом бла­го­де­я­ние, или по пред­пи­са­нию Анто­ния. 599 Неко­то­рые утвер­жда­ют, что при­каз был при­слан не Анто­ни­ем, а План­ком, намест­ни­ком Сирии, кото­рый был упол­но­мо­чен в спеш­ных слу­ча­ях писать пись­ма от име­ни Анто­ния и поль­зо­вать­ся его печа­тью. 600 Одни пола­га­ют, что Планк писал с согла­сия Анто­ния, не решав­ше­го­ся напи­сать лич­но из ува­же­ния к име­ни Пом­пея и ради Клео­пат­ры, бла­го­склон­но отно­сив­шей­ся к Пом­пею ради его отца, Вели­ко­го. По дру­гим, Планк напи­сал сам от себя, рас­смот­рев все обсто­я­тель­ства и из опа­се­ния, чтобы Пом­пей вме­сте с Клео­патрой не нару­шил суще­ст­во­вав­ше­го меж­ду Анто­ни­ем и Цеза­рем вза­им­но­го ува­же­ния.

145. 601 Пом­пей окон­чил жизнь. Анто­ний сно­ва высту­пил в поход в Арме­нию, Цезарь — про­тив илли­рий­цев, гра­бив­ших Ита­лию. Одни из них нико­гда не были под­чи­не­ны рим­ля­нам, дру­гие отпа­ли во вре­мя граж­дан­ских войн. 602 Мне каза­лось умест­ным ввиду того, что илли­рий­ская исто­рия мне в точ­но­сти неиз­вест­на и по сво­им раз­ме­рам она не может соста­вить пред­мет осо­бо­го сочи­не­ния, и так как не при­шлось гово­рить о ней в дру­гом месте, напи­сать о ней вме­сте с исто­ри­ей сосед­ней с Илли­ри­ей Македо­нии, начи­ная с того вре­ме­ни, когда она была захва­че­на рим­ля­на­ми.