Жизнеописания августов

XXVIII. Проб

I. (1) Совер­шен­но пра­виль­но то, что исто­ри­ки Сал­лю­стий Кри­сп, Марк Катон и Гел­лий выска­за­ли в сво­их сочи­не­ни­ях в виде обще­го заме­ча­ния, что доб­ле­сти всех вели­ких людей тако­вы, каки­ми хоте­ло их видеть даро­ва­ние тех, кто опи­сы­вал подви­ги каж­до­го из них¹. (2) Пото­му и македо­ня­нин Алек­сандр Вели­кий, посе­тив моги­лу Ахил­ла, тяж­ко вздох­нул и про­мол­вил: «О счаст­ли­вый юно­ша, ты нашел себе тако­го гла­ша­тая тво­их доб­ле­стей!». Он имел в виду Гоме­ра, кото­рый наде­лил Ахил­ла вели­кой жаж­дой подви­гов, рав­ной его соб­ст­вен­но­му могу­че­му даро­ва­нию. (3) Может быть, ты спро­сишь меня, мой доро­гой Цель­зин, к чему кло­нят­ся эти сло­ва? К тому, что о госуда­ре Про­бе², бла­го­да­ря прав­ле­нию кото­ро­го восто­ку, запа­ду, югу и севе­ру, всем частям мира, была воз­вра­ще­на пол­ная без­опас­ность, мы почти ниче­го не зна­ем из-за недо­стат­ка писа­те­лей. (4) Не суще­ст­ву­ет — о позор! — исто­рия это­го столь вели­ко­го и пре­крас­но­го мужа, како­го не зна­ли ни Пуни­че­ские вой­ны, ни ужас­ные галль­ские наше­ст­вия, ни вол­не­ния в Пон­те, ни вой­ны ковар­ных испан­цев. (5) Но я это­го не допу­щу. От меня тре­бо­ва­ли жиз­не­опи­са­ния одно­го толь­ко Авре­ли­а­на, жизнь кото­ро­го я и про­следил, насколь­ко был в состо­я­нии. Неуже­ли же теперь, уже дав жиз­не­опи­са­ние Таци­та и Фло­ри­а­на, я не при­ступ­лю к опи­са­нию дея­ний Про­ба, раз я наме­рен, если толь­ко хва­тит моей жиз­ни, рас­ска­зать обо всех импе­ра­то­рах, вплоть до Мак­си­ми­а­на и Дио­кле­ти­а­на? (6) И теперь я обе­щаю не цве­ты крас­но­ре­чия, а толь­ко рас­сказ о дея­ни­ях, кото­рые я не поз­во­лю пре­дать забве­нию.

II. (1) Чтобы ни в чем не вве­сти в заблуж­де­ние тебя, мое­го само­го доро­го­го дру­га, ска­жу, что поль­зо­вал­ся пре­иму­ще­ст­вен­но кни­га­ми из Уль­пи­е­вой биб­лио­те­ки³, в мое вре­мя пере­не­сен­ной в тер­мы Дио­кле­ти­а­на, а так­же кни­га­ми из дома Тибе­рия⁴; поль­зо­вал­ся я так­же реги­ст­ра­ци­он­ны­ми кни­га­ми пис­цов из пор­фи­ро­во­го пор­ти­ка, сенат­ски­ми прото­ко­ла­ми⁵ и народ­ны­ми ведо­мо­стя­ми. (2) Так как мне ока­зал очень боль­шую помощь при соби­ра­нии сведе­ний о делах столь вели­ко­го мужа так­же днев­ник Тур­ду­ла Гал­ли­ка­на⁶, чело­ве­ка почтен­но­го и прав­ди­во­го, то я не дол­жен обой­ти мол­ча­ни­ем такое бла­го­де­я­ние со сто­ро­ны сво­его дру­га-стар­ца. (3) Кто знал бы Гнея Пом­пея, бли­став­ше­го сво­и­ми тре­мя три­ум­фа­ми за вой­ну с пира­та­ми, вой­ну с Сер­то­ри­ем и вой­ну с Мит­ри­да­том, и так высо­ко сто­яв­ше­го бла­го­да­ря вели­чию сво­их дея­ний, если бы Марк Тул­лий и Тит Ливий не напи­са­ли о них в сво­их про­из­веде­ни­ях? (4) Раз­ве не были бы покры­ты и оку­та­ны мра­ком Пуб­лий Сци­пи­он Афри­кан­ский, да и все Сци­пи­о­ны, Луции⁷ и Нази­ки⁸, если бы не суще­ст­во­ва­ли вос­хва­ляв­шие их зна­ме­ни­тые и незна­ме­ни­тые исто­ри­ки? (5) Было бы дол­го пере­чис­лять все те под­хо­дя­щие сюда при­ме­ры, кото­ры­ми сле­до­ва­ло бы поль­зо­вать­ся, даже если бы мы мол­ча­ли. (6) Я хочу заве­рить лишь в том, что, с одной сто­ро­ны, я опи­сал фак­ты, кото­рые вся­кий, кто поже­ла­ет, может изло­жить более воз­вы­шен­ным сло­гом; (7) с дру­гой сто­ро­ны, у меня было наме­ре­ние, рас­суж­дая о жиз­ни госуда­рей и вре­ме­ни их прав­ле­ния, под­ра­жать не сал­лю­сти­ям, ливи­ям, таци­там, тро­гам⁹ и всем наи­бо­лее крас­но­ре­чи­вым писа­те­лям, а Марию Мак­си­му¹⁰, Све­то­нию Тран­квил­лу, Фабию Мар­цел­ли­ну¹¹, Гар­ги­лию Мар­ци­а­лу¹², Юлию Капи­то­ли­ну, Элию Лам­при­дию и про­чим, кото­рые, заботясь не столь­ко о крас­но­ре­чии, сколь­ко об истине, уве­ко­ве­чи­ли память обо всем этом. (8) Ведь я при­над­ле­жу к любо­пыт­ст­ву­ю­щим¹³ — отри­цать это­го я не могу; на это вооду­шев­ля­е­те меня вы, так как, зная мно­го, хоти­те знать еще гораздо боль­ше. (9) И чтобы не рас­про­стра­нять­ся доль­ше о том, что отно­сит­ся к мое­му замыс­лу, я при­сту­паю к рас­ска­зу о жиз­ни госуда­ря, вели­ко­го и слав­но­го, како­го еще не зна­ла наша исто­рия.

III. (1) Проб про­ис­хо­дил из Пан­но­нии, из горо­да Сир­мия¹⁴. Мать его была более знат­но­го про­ис­хож­де­ния, чем отец; наслед­ст­вен­ное иму­ще­ство у него было скром­ное, род­ня не была высо­ко­по­став­лен­ной¹⁵. Как част­ный чело­век и импе­ра­тор он сла­вил­ся и бли­стал сво­и­ми доб­ле­стя­ми. (2) Соглас­но сооб­ще­нию писа­те­лей, отец Про­ба носил имя Мак­си­ма¹⁶, про­слу­жив цен­ту­ри­о­ном и очень при этом отли­чив­шись, он полу­чил зва­ние три­бу­на и окон­чил жизнь в Егип­те, оста­вив после себя жену, сына и дочь. (3) Мно­гие гово­рят, что Проб был род­ст­вен­ни­ком Клав­дия¹⁷, пре­вос­ход­но­го и без­упреч­ней­ше­го госуда­ря, но мы воз­дер­жим­ся от обсуж­де­ния это­го сооб­ще­ния, так как оно име­ет­ся толь­ко у одно­го из гре­че­ских писа­те­лей. (4) Ска­жу толь­ко одно: в днев­ни­ке я, пом­нит­ся, читал, что Проб был похо­ро­нен сво­ей сест­рой Клав­ди­ей¹⁸. (5) В юно­сти Проб уже настоль­ко про­сла­вил­ся сво­ей телес­ной силой, что по реше­нию Вале­ри­а­на полу­чил зва­ние три­бу­на¹⁹, будучи чуть ли без­бо­ро­дым юно­шей. (6) Име­ет­ся пись­мо Вале­ри­а­на к Гал­ли­е­ну, в кото­ром он хва­лит Про­ба, быв­ше­го еще юно­шей, и ста­вит его в при­мер всем. (7) Отсюда ясно, что никто нико­гда не дости­гал в зре­лые годы вер­шин доб­ле­сти, если он маль­чи­ком не вырас­тал в бла­го­род­ном рас­сад­ни­ке доб­ле­стей и не про­явил себя каким-нибудь слав­ным делом.

IV. (1) Пись­мо Вале­ри­а­на: «Вале­ри­ан отец Гал­ли­е­ну сыну, Август Авгу­сту. На осно­ва­нии сво­его соб­ст­вен­но­го суж­де­ния, выне­сен­но­го мною о Про­бе со вре­ме­ни его юно­сти, и суж­де­ния всех порядоч­ных людей, кото­рые счи­та­ют это­го чело­ве­ка достой­ным носи­мо­го им име­ни, я про­из­вел его в три­бу­ны, дав ему шесть сара­цин­ских когорт, дове­рив ему так­же вспо­мо­га­тель­ные галль­ские отряды вме­сте с тем отрядом пер­сов, кото­рый отдал в наше рас­по­ря­же­ние сири­ец Арта­бас­сид²⁰. (2) Про­шу тебя, дра­жай­ший сын, ока­зы­вать это­му моло­до­му чело­ве­ку (я хотел бы, чтобы все юно­ше­ство под­ра­жа­ло ему) такой почет, како­го тре­бу­ют его доб­ле­сти и заслу­ги в соот­вет­ст­вии с подо­баю­щим блес­ком его ума». (3) Дру­гое пись­мо о нем — пре­фек­ту пре­то­рия с упо­ми­на­ни­ем о содер­жа­нии: «Вале­ри­ан Август Муль­вию Гал­ли­ка­ну, пре­фек­ту пре­то­рия. Может быть, ты уди­вишь­ся тому, что я, не счи­та­ясь с мне­ни­ем боже­ст­вен­но­го Адри­а­на, назна­чил три­бу­ном без­бо­ро­до­го юно­шу, но ты не очень уди­вишь­ся, если поду­ма­ешь о Про­бе. (4) Этот юно­ша дей­ст­ви­тель­но дель­ный (pro­bus). Когда я думаю о нем, я все­гда вспо­ми­наю его имя, и если бы оно не было его име­нем, то он вполне мог бы полу­чить его как про­зва­ние. (5) Ввиду того что он чело­век со скром­ны­ми сред­ства­ми, ты при­ка­жешь, чтобы ока­зать ему под­держ­ку в его новом зва­нии, выдать ему две розо­вые туни­ки, два галль­ских пла­ща с застеж­ка­ми, две ниж­ние рубаш­ки с цвет­ной шел­ко­вой поло­сой, сереб­ря­ную зер­каль­ную мис­ку в десять фун­тов, сто золотых анто­ни­ни­а­нов, тыся­чу сереб­ря­ных авре­ли­а­нов, десять тысяч мед­ных филип­пе­ев. (6) Так­же — в каче­стве днев­но­го содер­жа­ния — говяди­ны… фун­тов, сви­ни­ны шесть фун­тов, козье­го мяса десять фун­тов, через день по пету­ху, через день по одно­му секс­та­рию мас­ла, еже­днев­но по деся­ти секс­та­ри­ев ста­ро­го вина вме­сте с салом, фура­жа, вин­но­го уксу­са, соли, ово­щей, дров — сколь­ко нуж­но. (7) Ты при­ка­жешь, кро­ме того, пре­до­ста­вить ему поме­ще­ние, как это дела­ет­ся для три­бу­нов леги­о­нов».

V. (1) Вот о чем гово­рит­ся в пись­мах. Теперь то, что мож­но выбрать из днев­ни­ка. Совер­шив уже в зва­нии три­бу­на во вре­мя Сар­мат­ской вой­ны²¹ по пере­хо­де через Дунай мно­го подви­гов, он полу­чил в дар при всех, на сход­ке, четы­ре копья без нако­неч­ни­ков, два вен­ка за взя­тие валов, один граж­дан­ский венок, четы­ре чистых зна­ме­ни, два золотых брас­ле­та, одну золотую шей­ную цепь и одну чашу для жерт­во­при­но­ше­ний в пять фун­тов. (2) В это же вре­мя он осво­бо­дил из рук ква­дов знат­но­го юно­шу Вале­рия Флак­ци­на²², род­ст­вен­ни­ка Вале­ри­а­на. За это Вале­ри­ан и награ­дил его граж­дан­ским вен­ком. (3) Сло­ва Вале­ри­а­на, про­из­не­сен­ные на сход­ке: «При­ми, Проб, эти награ­ды за твои заслу­ги перед государ­ст­вом, при­ми этот граж­дан­ский венок за спа­се­ние мое­го род­ст­вен­ни­ка». (4) В это же вре­мя он доба­вил ему тре­тий леги­он с тако­го рода свиде­тель­ст­вом: (5) Пись­мо о третьем леги­оне: «Твои подви­ги, дра­жай­ший Проб, тако­вы, что, пожа­луй, я слиш­ком позд­но пере­даю тебе коман­до­ва­ние более зна­чи­тель­ны­ми вой­ска­ми, и все же я ско­ро тебе его пере­дам. (6) При­ми под свое вер­ное коман­до­ва­ние тре­тий “Счаст­ли­вый” леги­он²³, кото­рый я до сих пор дове­рял толь­ко людям пожи­лым; и мне он был дове­рен тогда, когда тот, кто с поздрав­ле­ни­ем дове­рил мне его, увидел уже седи­ну в моих воло­сах²⁴. (7) Но я не жду, чтобы ты достиг опре­де­лен­но­го воз­рас­та ввиду тво­их бле­стя­щих доб­ле­стей и вызы­ваю­щих ува­же­ние нра­вов. (8) Я при­ка­зал выдать тебе трой­ной ком­плект одеж­ды, назна­чил двой­ное содер­жа­ние, напра­вил к тебе зна­ме­нос­ца».

VI. (1) Было бы слиш­ком дол­го пере­чис­лять все подви­ги, совер­шен­ные этим вели­ким чело­ве­ком при Вале­ри­ане, при Гал­ли­ене, при Авре­ли­ане и Клав­дии, когда он был еще част­ным чело­ве­ком; сколь­ко раз он всхо­дил на сте­ну, раз­ру­шал валы, уби­вал вра­гов в руко­паш­ном бою, удо­ста­и­вал­ся даров от госуда­рей, сво­ею доб­ле­стью воз­вра­щал государ­ство в его преж­нее поло­же­ние. (2) Пись­мо Гал­ли­е­на, напи­сан­ное три­бу­нам, пока­зы­ва­ет, каков был Проб: «Гал­ли­ен Август три­бу­нам илли­рий­ских войск. Мой отец в силу роко­вой неиз­беж­но­сти захва­чен во вре­мя Пер­сид­ской вой­ны, одна­ко я имею отца в лице Авре­лия Про­ба, бла­го­да­ря трудам кото­ро­го я могу чув­ст­во­вать себя в без­опас­но­сти. Если бы он был здесь, то этот тиран, име­ни кото­ро­го не сле­ду­ет про­из­но­сить, нико­гда не при­сво­ил бы себе импе­ра­тор­скую власть, (3) Поэто­му я хочу, чтобы вы все пови­но­ва­лись ука­за­ни­ям того, кого и отец мой, и сенат одоб­ри­ли в сво­их суж­де­ни­ях». (4) Может быть, суж­де­ние Гал­ли­е­на, госуда­ря изне­жен­но­го, не име­ет боль­шо­го зна­че­ния, но вот чего нель­зя отри­цать: даже очень рас­пу­щен­ный чело­век отда­ет­ся лишь под защи­ту того, чьи доб­ле­сти, по его мне­нию, при­не­сут ему поль­зу. (5) Но пусть так, оста­вим в сто­роне пись­мо Гал­ли­е­на. Како­во было суж­де­ние о нем Авре­ли­а­на? Он пере­дал Про­бу вои­нов деся­то­го леги­о­на, храб­рей­ших в его вой­ске, с кото­ры­ми сам он совер­шил необык­но­вен­ные подви­ги, с тако­го рода свиде­тель­ст­вом: (6) «Авре­ли­ан Август шлет Про­бу при­вет. Чтобы ты знал, как я высо­ко ценю тебя, возь­ми вои­нов мое­го деся­то­го леги­о­на, кото­рых дове­рил мне Клав­дий. Они в силу како­го-то пер­вен­ства в сча­стье при­вык­ли иметь у себя пред­во­ди­те­ля­ми толь­ко буду­щих импе­ра­то­ров». (7) На этом осно­ва­нии поня­ли, что у Авре­ли­а­на было наме­ре­ние, если бы ему при­шлось уми­рать в пол­ной памя­ти и созна­нии, сде­лать госуда­рем Про­ба.

VII. (1) Было бы очень дол­го пере­да­вать здесь все суж­де­ния то Клав­дия, то Таци­та о Про­бе. Гово­рят, что Тацит ска­зал в сена­те, когда ему была пред­ло­же­на импе­ра­тор­ская власть, что сле­до­ва­ло бы Про­бу стать госуда­рем. Но само­го сенат­ско­го поста­нов­ле­ния я лич­но не нашел. (2) Вот какое пер­вое пись­мо сам импе­ра­тор Тацит напи­сал Про­бу: (3) «Тацит Август Про­бу. Сенат избрал меня госуда­рем, соглас­но воле наше­го бла­го­ра­зум­но­го вой­ска. Одна­ко тебе сле­ду­ет знать, что теперь забота о государ­стве лег­ла глав­ным обра­зом на твои пле­чи. Кто ты такой и каков ты, — это ведо­мо нам всем, зна­ет это и сенат. Итак, ока­жи нам содей­ст­вие при всех наших труд­но­стях, счи­тай, по сво­е­му обык­но­ве­нию, государ­ство частью сво­ей семьи. (4) Дав тебе долж­ность воен­но­го началь­ни­ка все­го Восто­ка, мы назна­чи­ли тебе содер­жа­ние в пяти­крат­ном раз­ме­ре, пожа­ло­ва­ли двой­ные зна­ки отли­чия, назна­чи­ли тебя вме­сте с собою кон­су­лом²⁵ на сле­дую­щий год. За твои доб­ле­сти тебя ждет капи­то­лий­ское рас­ши­тое паль­мо­вы­ми вет­вя­ми оде­я­ние». (5) Неко­то­рые гово­рят, что для Про­ба было как бы зна­ме­ни­ем ожи­дав­шей его импе­ра­тор­ской вла­сти то, что напи­сал ему Тацит: «Тебя ждет капи­то­лий­ское рас­ши­тое паль­мо­вы­ми вет­вя­ми оде­я­ние»²⁶. Но в таких выра­же­ни­ях все­гда писа­ли всем кон­су­лам.

VIII. (1) У вои­нов Проб поль­зо­вал­ся все­гда необык­но­вен­ной любо­вью, но он нико­гда не допус­кал со сто­ро­ны вои­нов ника­ких нару­ше­ний. Даже Авре­ли­а­на он часто удер­жи­вал от слиш­ком жесто­ких поступ­ков. (2) Он сам обхо­дил отдель­ные мани­пу­лы, осмат­ри­вал их одеж­ду и обувь. Если доста­ва­лась какая-нибудь добы­ча, он делил ее так, что себе остав­лял толь­ко насту­па­тель­ное и обо­ро­ни­тель­ное ору­жие. (3) Как-то раз сре­ди добы­чи, взя­той у ала­нов²⁷ или у како­го-то дру­го­го пле­ме­ни (это не выяс­не­но), нахо­дил­ся конь — не очень кра­си­вый и не очень круп­ный, но спо­соб­ный, по сло­вам плен­ных, про­бе­жать в день сто миль и бежать таким обра­зом в про­дол­же­ние вось­ми или деся­ти дней. Все были уве­ре­ны, что такое живот­ное Проб оста­вит себе, но Проб сра­зу же ска­зал: «Этот конь ско­рее под­хо­дит для вои­на, думаю­ще­го о бег­стве, чем для храб­ре­ца». (4) Затем он велел вои­нам бро­сить в урну жре­бии с напи­сан­ны­ми на них име­на­ми: коня дол­жен был полу­чить тот, чей жре­бий выпа­дет. (5) В вой­ске было четы­ре дру­гих вои­на, кото­рые носи­ли имя Про­ба; слу­чи­лось, что тот, чей жре­бий выпал в пер­вый раз, носил имя Про­ба, — впро­чем, жре­бий само­го вое­на­чаль­ни­ка Про­ба не был опу­щен. (6) Так как эти четы­ре вои­на заспо­ри­ли и каж­дый стал дока­зы­вать, что это его жре­бий, Проб при­ка­зал вто­рич­но потря­сти урну; но и вто­рич­но выпал жре­бий с име­нем Про­ба. Так было сде­ла­но в тре­тий и в чет­вер­тый раз, но и в чет­вер­тый раз выпал жре­бий с име­нем Про­ба. (7) Тогда все вой­ско с согла­сия тех вои­нов, чьи име­на выпа­да­ли по жре­бию, при­суди­ло это­го коня вое­на­чаль­ни­ку Про­бу.

IX. (1) Он бил­ся с боль­шой храб­ро­стью про­тив мар­ма­ридов²⁸ в Афри­ке и победил их; из Ливии он пере­шел в Кар­фа­ген и осво­бо­дил его от повстан­цев²⁹. (2) В Афри­ке он всту­пил в еди­но­бор­ство с неким Ара­ди­о­ном и пова­лил его; убедив­шись в том, что это чело­век очень храб­рый и упор­ный, он почтил его огром­ной гроб­ни­цей, кото­рая суще­ст­ву­ет еще и сей­час: она име­ет вид кур­га­на, под­ни­маю­ще­го­ся до двух­сот футов над зем­лей, и была соору­же­на вои­на­ми, кото­рым Проб нико­гда не поз­во­лял оста­вать­ся без дела. (3) В Егип­те име­ют­ся в очень мно­гих горо­дах соору­же­ния, кото­рые он воз­двиг рука­ми вои­нов. На Ниле он пред­при­нял столь­ко работ, что, в сущ­но­сти, толь­ко он один и спо­соб­ст­во­вал пра­виль­но­му поступ­ле­нию хлеб­ной пода­ти. (4) Труда­ми вои­нов он постро­ил мосты, хра­мы, пор­ти­ки, бази­ли­ки, рас­ши­рил устья мно­гих рек, осу­шил мно­же­ство болот и завел на их месте посев­ные поля. (5) Сра­жал­ся он так­же и про­тив паль­мир­цев, кото­рые, дер­жа сто­ро­ну Оде­на­та и Клео­пат­ры, защи­ща­ли Еги­пет, сра­жал­ся сна­ча­ла счаст­ли­во, а потом про­явил такую неосто­рож­ность, что чуть было не попал в плен; одна­ко вновь собрав­шись с сила­ми, он затем под­чи­нил вла­сти Авре­ли­а­на Еги­пет и боль­шую часть Восто­ка.

X. (1) Вслед­ст­вие того, что он бли­стал столь­ки­ми и таки­ми вели­ки­ми доб­ле­стя­ми, все восточ­ное вой­ско, после того как Таци­та похи­тил рок и Фло­ри­ан захва­тил власть, избра­ло Про­ба импе­ра­то­ром³⁰. (2) Не будет неумест­ным и без­вкус­ным рас­ска­зать здесь для все­об­ще­го сведе­ния о том, каким обра­зом Проб полу­чил импе­ра­тор­скую власть. (3) Когда к вой­ску при­был вест­ник, пер­вым дви­же­ни­ем вои­нов было опре­де­лить ита­лий­ские вой­ска, для того чтобы сенат не мог вто­рич­но дать госуда­ря. (4) Меж­ду вои­на­ми пошли раз­го­во­ры о том, кто же дол­жен стать импе­ра­то­ром, и воен­ные три­бу­ны бесе­до­ва­ли с ними в поле, с каж­дым мани­пу­лом в отдель­но­сти, гово­ря, что им надо най­ти госуда­ря храб­ро­го, без­упреч­но­го, порядоч­но­го, мило­сти­во­го, дель­но­го (pro­bys), и это, по обык­но­ве­нию, гово­ри­лось во мно­гих круж­ках; тут все, со всех сто­рон, слов­но по боже­ско­му мано­ве­нию, вос­клик­ну­ли: «Проб Август, да хра­нят тебя боги!». (5) Затем собра­ние и нахо­див­ши­е­ся на три­буне, сло­жен­ной из дер­на, его про­воз­гла­ша­ют импе­ра­то­ром, обле­ка­ют в пур­пур­ный гре­че­ский плащ, взя­тый со ста­туи в хра­ме, затем ведут во дво­рец³¹ про­тив его воли и несмот­ря на то, что он сопро­тив­лял­ся и все вре­мя повто­рял: «Это вам невы­год­но, вои­ны, вам со мной не будет хоро­шо: ведь я не могу заис­ки­вать перед вами». (6) Пер­вое его пись­мо, напи­сан­ное пре­фек­ту пре­то­рия Капи­то­ну, было такое: «Я нико­гда не желал импе­ра­тор­ской вла­сти и при­нял ее про­тив сво­ей воли. Отка­зать­ся от дела, навле­каю­ще­го на меня столь­ко нена­ви­сти, мне нель­зя. (7) Я дол­жен играть ту роль, какую навя­за­ли мне вои­ны. Про­шу тебя, Капи­тон, пора­дуй­ся вме­сте со мной спа­се­нию государ­ства, — заготовь для вои­нов про­до­воль­ст­вие, про­ви­ант и все, что нуж­но во вся­ком месте. Что каса­ет­ся меня, то я не буду искать себе дру­го­го пре­фек­та, если ты как сле­ду­ет спра­вишь­ся со все­ми зада­ча­ми». (8) Узнав о том, что импе­ра­то­ром стал Проб, вои­ны умерт­ви­ли Фло­ри­а­на, кото­рый захва­тил импе­ра­тор­скую власть слов­но по пра­ву насле­до­ва­ния. Они зна­ли, что нет нико­го более достой­но­го стать импе­ра­то­ром, чем Проб. (9) Так, без вся­ких затруд­не­ний, по реше­нию и вои­нов и сена­та, ему была вру­че­на власть над всем рим­ским миром.

XI. (1) Так как мы упо­мя­ну­ли о сена­те, то сле­ду­ет знать, что́ он сам напи­сал сена­ту и что́ в свою оче­редь отве­ти­ло ему бли­ста­тель­ное сосло­вие. (2) Пер­вое обра­ще­ние Про­ба к сена­ту: «Пра­виль­ным и над­ле­жа­щим, отцы сена­то­ры, было то, что про­изо­шло в про­шлом году, когда ваша милость дала все­му кру­гу земель госуда­ря, и при­том из вашей среды, так как вы явля­е­тесь вла­ды­ка­ми мира, все­гда ими были и буде­те в лице сво­их потом­ков. (3) О, если бы и Фло­ри­ан поже­лал подо­ждать и не при­сво­ил себе импе­ра­тор­скую власть, слов­но наслед­ст­вен­ную, ваше вели­чие избра­ло бы его, либо кого-нибудь дру­го­го. (4) Теперь же, ввиду того, что он захва­тил импе­ра­тор­скую власть, вой­ско дало мне зва­ние Авгу­ста, более того, он полу­чил нака­за­ние от более бла­го­ра­зум­ных вои­нов за свою узур­па­цию. Про­шу вас выне­сти суж­де­ние о моих заслу­гах, а я буду испол­нять все, что ни при­ка­жет ваша милость». (5) Так­же — сенат­ское поста­нов­ле­ние за два дня до фев­раль­ских нон³² в хра­ме Согла­сия. Сре­ди про­че­го кон­сул Элий Скор­пи­ан ска­зал: «Вы выслу­ша­ли, отцы сена­то­ры, чте­ние пись­ма Авре­лия Вале­рия Про­ба. Какое реше­ние вам угод­но выне­сти?». (6) Тогда разда­лись воз­гла­сы: «Проб Август, да хра­нят тебя боги! Издав­на достой­ный, храб­рый, спра­вед­ли­вый, хоро­ший пред­во­ди­тель — хоро­ший импе­ра­тор; при­мер­ный воин — при­мер­ный импе­ра­тор! Да хра­нят тебя боги! (7) Заступ­ник государ­ства, правь счаст­ли­во; началь­ник воен­ных сил, правь счаст­ли­во! Да охра­нят тебя и всех тво­их боги! И сенат еще рань­ше избрал тебя! В отно­ше­нии воз­рас­та ты усту­па­ешь Таци­ту, а в осталь­ном пре­вос­хо­дишь его! (8) Мы бла­го­да­рим тебя за то, что ты взял на себя импе­ра­тор­скую власть! Обе­ре­гай нас, обе­ре­гай государ­ство! Мы, кото­рых ты и рань­ше спа­сал, с удо­вле­тво­ре­ни­ем пору­ча­ем это тебе! (9) Ты — Франк­ский³³, ты — Гот­ский, ты — Сар­мат­ский³⁴, ты — Пар­фян­ский, ты — все! Ты и преж­де был все­гда досто­ин импе­ра­тор­ской вла­сти, досто­ин три­ум­фов! Живи счаст­ли­во, правь счаст­ли­во!».

XII. (1) После это­го Мани­лий Ста­ци­ан, кото­рый имел тогда пра­во пер­вым выска­зы­вать свое мне­ние, ска­зал так: «Побла­го­да­рим бес­смерт­ных богов и боль­ше все­го, отцы сена­то­ры. Юпи­те­ра все­бла­го­го за то, что они дали нам тако­го госуда­ря, како­го мы все­гда жела­ли. (2) Если хоро­шо поду­мать, то нам неза­чем искать Авре­ли­а­на, Алек­сандра, Анто­ни­нов, Тра­я­на или Клав­дия. Все соеди­не­но в одном госуда­ре: зна­ние воен­но­го дела, мило­сти­вый дух, почтен­ный образ жиз­ни, образ­цо­вое управ­ле­ние государ­ст­вом и пер­вен­ство во всех доб­ле­стях. (3) В самом деле, где та часть мира, кото­рую он не изу­чил бы, одер­жав над ней победу? Свиде­те­ли тому — мар­ма­риды, побеж­ден­ные им на афри­кан­ской зем­ле, свиде­те­ли — фран­ки³⁵, повер­жен­ные в непро­хо­ди­мых болотах, свиде­те­ли — гер­ман­цы и ала­ман­ны, оттес­нен­ные дале­ко от бере­гов Рей­на. (4) К чему гово­рить о сар­ма­тах, готах, пар­фя­нах, пер­сах, обо всем При­пон­тий­ском крае? Везде име­ют­ся яркие следы доб­ле­сти Про­ба. (5) Было бы дол­го гово­рить о том, сколь­ких царей вели­ких пле­мен он обра­тил в бег­ство, сколь­ких вождей он убил сво­ей соб­ст­вен­ной рукой, сколь­ко ору­жия он захва­тил еще до того, как стал импе­ра­то­ром. (6) Как бла­го­да­ри­ли его быв­шие до него госуда­ри, об этом свиде­тель­ст­ву­ют пись­ма, вклю­чен­ные в офи­ци­аль­ные пись­мен­ные памят­ни­ки. О, бла­гие боги! Сколь­ко раз его ода­ри­ва­ли воен­ны­ми награ­да­ми! Какие хва­леб­ные отзы­вы заслу­жил он со сто­ро­ны вои­нов! Еще юно­шей он полу­чил зва­ние три­бу­на, вско­ре по выхо­де из юно­ше­ско­го воз­рас­та — коман­до­ва­ние леги­о­на­ми. (7) О, Юпи­тер все­бла­гой и вели­чай­ший, цари­ца Юно­на и ты, пред­во­ди­тель­ни­ца доб­ле­стей, Минер­ва, ты, Согла­сие все­го мира, и ты, Рим­ская Победа, даруй­те это рим­ско­му сена­ту и наро­ду, даруй­те вои­нам, даруй­те союз­ни­кам и ино­зем­ным наро­дам: пусть Проб будет таким же импе­ра­то­ром, каким он был вои­ном! (8) Итак, ввиду того, что жела­ния всех сов­па­да­ют, я пред­ла­гаю наде­лить его зва­ни­ем импе­ра­то­ра, зва­ни­ем Цеза­ря, зва­ни­ем Авгу­ста, доба­вить к это­му про­кон­суль­скую власть, почет­ное наиме­но­ва­ние отца оте­че­ства, зва­ние вели­ко­го пон­ти­фи­ка, пра­во трех докла­дов, три­бун­ские пол­но­мо­чия». После это­го разда­лись воз­гла­сы: «Все, все!».

XIII. (1) Полу­чив это поста­нов­ле­ние сена­та. Проб во вто­ром обра­ще­нии пре­до­ста­вил отцам сена­то­рам пра­во про­из­во­дить рас­сле­до­ва­ния по апел­ля­ци­ям на реше­ния высо­ких судей, назна­чать про­кон­су­лов, давать лега­тов быв­шим кон­су­лам, пре­до­став­лять намест­ни­кам пре­тор­ские пра­ва, освя­щать сво­и­ми сенат­ски­ми поста­нов­ле­ни­я­ми зако­ны, изда­вае­мые Про­бом. (2) Немед­лен­но после это­го он под­верг раз­ным карам неко­то­рых оста­вав­ших­ся еще в живых убийц Авре­ли­а­на, но при этом он дей­ст­во­вал мяг­че и уме­рен­нее, неже­ли сна­ча­ла вой­ско, а затем Тацит. (3) Потом он нака­зал и тех, кто зло­умыш­лял про­тив Таци­та. Сообщ­ни­ков Фло­ри­а­на он поща­дил, так как было ясно, что они после­до­ва­ли не за тира­ном, а за бра­том сво­его госуда­ря. (4) Затем он при­нял под свою власть все евро­пей­ские вой­ска, кото­рые и про­воз­гла­си­ли Фло­ри­а­на импе­ра­то­ром, и уби­ли его. (5) После это­го он с огром­ным вой­ском устре­мил­ся в Гал­лии, кото­рые после убий­ства Посту­ма³⁶ были охва­че­ны вол­не­ни­я­ми, а после гибе­ли Авре­ли­а­на были захва­че­ны гер­ман­ца­ми. (6) Он дал столь­ко битв и с таким успе­хом, что ото­брал у вар­ва­ров шесть­де­сят зна­ме­ни­тей­ших горо­дов, а затем и всю добы­чу, кото­рая не толь­ко обо­га­ти­ла их, но и вооду­шев­ля­ла к сла­ве. (7) В то вре­мя как они, чув­ст­вуя себя в пол­ной без­опас­но­сти, бро­ди­ли по наше­му бере­гу, мало того, по всем Гал­ли­ям, он пере­бил око­ло четы­рех­сот тысяч, кото­рые заня­ли рим­скую зем­лю, а осталь­ных оттес­нил за реки Нигр³⁷ и Аль­бу³⁸. (8) Он забрал у вар­ва­ров столь­ко добы­чи, сколь­ко они унес­ли у рим­лян. Напро­тив рим­ских горо­дов он устро­ил на вар­вар­ской зем­ле лаге­ри и поме­стил там вои­нов³⁹.

XIV. (1) Всем жите­лям зарейн­ской обла­сти он дал поля, зер­но­хра­ни­ли­ща, дома и про­до­воль­ст­вен­ный паек, разу­ме­ет­ся, тем, кото­рых он посе­лил на пере­до­вых постах. (2) Вой­на там нико­гда не пре­кра­ща­лась⁴⁰, ему еже­днев­но при­но­си­ли голо­вы вар­ва­ров, и за каж­дую он давал по золо­то­му до тех пор, пока девять царь­ков раз­ных пле­мен не при­шли к Про­бу и не пали к его ногам. (3) Он преж­де все­го потре­бо­вал от них залож­ни­ков, кото­рые немед­лен­но были даны, затем хле­ба, нако­нец, коров и овец. (4) Гово­рят, что он реши­тель­но запре­тил им поль­зо­вать­ся меча­ми; если бы при­шлось от кого-нибудь обо­ро­нять­ся, то они долж­ны были ожи­дать защи­ты от рим­лян. (5) Но ока­за­лось, что это­го нель­зя осу­ще­ст­вить, если не про­дви­нуть даль­ше рим­скую гра­ни­цу и не сде­лать всю Гер­ма­нию рим­ской про­вин­ци­ей⁴¹. (6) Он с согла­сия самих царей осо­бен­но пока­рал тех, кто не воз­вра­тил доб­ро­со­вест­но добы­чу. (7) Кро­ме того, он взял у них шест­на­дцать тысяч моло­дых вои­нов и рас­пре­де­лил их всех по раз­ным про­вин­ци­ям, добав­ляя к воин­ским под­разде­ле­ни­ям или к погра­нич­ным вои­нам по пяти­де­ся­ти и шести­де­ся­ти чело­век. Он гово­рил, что помощь рим­ля­ни­ну со сто­ро­ны вар­вар­ских вспо­мо­га­тель­ных отрядов долж­на быть ощу­ти­мой, но невиди­мой.

XV. (1) Устро­ив дела в Гал­лии, он отпра­вил сена­ту такое пись­мо: «Отцы сена­то­ры, я бла­го­да­рю бес­смерт­ных богов за то, что они под­твер­ди­ли ваше суж­де­ние обо мне. (2) Гер­ма­ния на всем сво­ем про­тя­же­нии поко­ре­на, девять царей раз­ных пле­мен с моль­бой рас­про­стер­лись у моих, а вер­нее, у наших ног. Все вар­ва­ры уже пашут для вас, уже явля­ют­ся ваши­ми раба­ми и вою­ют про­тив более отда­лен­ных пле­мен. (3) Поэто­му назначь­те, соглас­но ваше­му обы­чаю, бла­годар­ст­вен­ные моле­ния, ибо четы­ре­ста тысяч вра­гов уби­то, шест­на­дцать тысяч воору­жен­ных людей отда­но в ваше рас­по­ря­же­ние, семь­де­сят зна­ме­ни­тей­ших горо­дов избав­ле­но от вра­же­ско­го пле­на и все Гал­лии совер­шен­но осво­бож­де­ны от вар­ва­ров. (4) Золотые вен­ки⁴², под­не­сен­ные мне все­ми галль­ски­ми горо­да­ми, я, отцы сена­то­ры, пере­даю вашей мило­сти. Сво­и­ми рука­ми посвя­ти­те их Юпи­те­ру все­бла­го­му и вели­чай­ше­му и про­чим бес­смерт­ным богам и боги­ням. (5) Вся взя­тая добы­ча отня­та, взя­та нами и новая, при­том боль­ше той, кото­рая была рань­ше похи­ще­на ими. (6) Галль­ские поля обра­ба­ты­ва­ют­ся вар­вар­ски­ми быка­ми, и плен­ные гер­ман­ские упряж­ки под­став­ля­ют нашим зем­ледель­цам свои шеи; для пита­ния наших людей пасут­ся ста­да, взя­тые у раз­ных наро­дов, табу­ны коней пло­дят­ся уже для нашей кон­ни­цы, наши зер­но­хра­ни­ли­ща напол­не­ны вар­вар­ским хле­бом. Но к чему рас­про­стра­нять­ся? Им мы остав­ля­ем толь­ко зем­лю, всем их доб­ром вла­де­ем мы. (7) Мы хоте­ли, отцы сена­то­ры, назна­чить ново­го намест­ни­ка для Гер­ма­нии, но отло­жи­ли это до того вре­ме­ни, когда пол­нее осу­ще­ствят­ся наши поже­ла­ния. Мы дума­ем, что это ока­жет­ся полез­ным, когда боже­ст­вен­ное про­виде­ние будет в пол­ной мере покро­ви­тель­ст­во­вать нашим вой­скам».

XVI. (1) После это­го он устре­мил­ся в Илли­рик⁴³. Преж­де чем при­быть туда, он поки­нул Рецию усми­рен­ной настоль­ко, что не оста­вил там даже подо­зре­ния на какое-либо осно­ва­ние для стра­ха. (2) В Илли­ри­ке он нанес такое пора­же­ние сар­ма­там и про­чим пле­ме­нам, что почти без вой­ны ото­брал у них все награб­лен­ное ими⁴⁴. (3) Затем он дер­жал путь по Фра­ки­ям и частью под­чи­нил, частью при­нял в дру­же­ст­вен­ный союз все гет­ские наро­ды, устра­шен­ные мол­вой о его подви­гах и подав­лен­ные могу­ще­ст­вом древ­не­го име­ни. (4) После это­го он устре­мил­ся на восток и по пути взял в плен и каз­нил одно­го могу­ще­ст­вен­ней­ше­го раз­бой­ни­ка Паль­фу­ре­ния⁴⁵ и осво­бо­дил всю Исаврию, воз­вра­тив под власть рим­ских зако­нов наро­ды и горо­да⁴⁶. (5) Он про­ник в мест­но­сти, где жили исаврий­ские вар­ва­ры, пус­кая в ход либо устра­ше­ния, либо обхо­ди­тель­ность. Прой­дя по этим местам, он ска­зал: «Лег­че не пус­кать сюда раз­бой­ни­ков, чем убрать их отсюда». (6) Он дал в соб­ст­вен­ность вете­ра­нам все те места, куда труден доступ, с усло­ви­ем, чтобы их дети, разу­ме­ет­ся муж­ско­го пола, с восем­на­дца­ти­лет­не­го воз­рас­та посы­ла­лись на воен­ную служ­бу; это он сде­лал с той целью, чтобы они не научи­лись раз­бой­ни­чать.

XVII. (1) Усми­рив, нако­нец, все части Пам­фи­лии и про­чих про­вин­ций, сосед­ст­ву­ю­щих с Исаври­ей, он напра­вил путь на Восток. (2) Он поко­рил так­же блем­ми­ев⁴⁷ взя­тых у них плен­ни­ков он послал в Рим, и они сво­им уди­ви­тель­ным видом при­ве­ли в изум­ле­ние рим­ский народ. (3) Кро­ме того, он вырвал у вар­ва­ров пора­бо­щен­ные ими горо­да Коп­ту и Пто­ле­ма­иду⁴⁸ и вновь под­чи­нил их вла­сти Рима. (4) Это при­нес­ло ему боль­шую поль­зу: пар­фяне отпра­ви­ли к нему послов⁴⁹, при­зна­ва­ясь тем самым в том, что боят­ся его, и про­си­ли о мире. Он при­нял их с высо­ко­ме­ри­ем и ото­слал домой еще более напу­ган­ны­ми. (5) Гово­рят, что, отверг­нув при­слан­ные царем дары, он напи­сал Нар­сею⁵⁰ такое пись­мо: «Я удив­ля­юсь, что из все­го того, что будет нашим, ты при­слал так мало. Вла­дей пока всем, что достав­ля­ет тебе отра­ду. Если мы захо­тим иметь все это, то мы зна­ем, каким обра­зом мы долж­ны завла­деть этим». (6) Полу­чив такое пись­мо, Нар­сей очень испу­гал­ся, осо­бен­но пото­му, что он узнал об осво­бож­де­нии Коп­ты и Пто­ле­ма­иды от дер­жав­ших их в сво­ей вла­сти блем­ми­ев и о том, что те, кто рань­ше вну­шал ужас всем пле­ме­нам, истреб­ле­ны до послед­не­го чело­ве­ка.

XVIII. (1) Итак, заклю­чив мир с пер­са­ми, Проб вер­нул­ся во Фра­кии и посе­лил на рим­ской зем­ле сто тысяч бастер­нов⁵¹, кото­рые все сохра­ни­ли вер­ность Риму. (2) Одна­ко, когда он точ­но так же пере­се­лил очень мно­гих людей из дру­гих пле­мен, то есть из гипе­дов, гра­у­тун­гов⁽¹⁾ и ван­ду­лов⁵², то все они нару­ши­ли вер­ность и, пока Проб был занят вой­ной с тира­на­ми, раз­бре­лись по суше и по воде почти по все­му миру и нанес­ли рим­ской сла­ве нема­ло тяж­ких уда­ров⁵³. (3) После раз­ных пре­врат­но­стей и пере­мен воен­но­го сча­стья Проб раз­гро­мил их, и лишь немно­гие вер­ну­лись домой, счи­тая для себя сла­вой то, что они ускольз­ну­ли из рук Про­ба. Так дей­ст­во­вал Проб про­тив вар­ва­ров. (4) Ему при­шлось столк­нуть­ся и с силь­ны­ми вол­не­ни­я­ми, кото­рые были вызва­ны тира­на­ми. Он одо­лел в раз­но­го рода сра­же­ни­ях и бла­го­да­ря сво­ей извест­ной доб­ле­сти Сатур­ни­на, захва­тив­ше­го импе­ра­тор­скую власть на Восто­ке. После это­го на Восто­ке насту­пи­ло такое спо­кой­ст­вие, что, как гово­ри­ли в наро­де, никто не слы­хал даже о вос­ста­нии мышей. (5) Затем, когда в Агрип­пине, в Гал­лии, Про­кул и Боноз захва­ти­ли импе­ра­тор­скую власть и уже при­тя­за­ли на Бри­та­нии⁵⁴, Испа­нии⁵⁵ и все про­вин­ции Гал­лии «в брю­ках», он победил их при содей­ст­вии вар­ва­ров. (6) Для того чтобы ты не зада­вал боль­ше вопро­сов о Сатур­нине, или о Про­ку­ле, или о Боно­зе, я поме­щу рас­сказ о них в отдель­ную кни­гу, и, как подо­ба­ет или, вер­нее, как того тре­бу­ет необ­хо­ди­мость, ска­жу о них очень немно­го. (7) Сле­ду­ет знать одно: все гер­ман­цы, когда Про­кул обра­тил­ся к ним за помо­щью, пред­по­чли слу­жить Про­бу, неже­ли власт­во­вать⁽²⁾ вме­сте с Боно­зом и Про­ку­лом. (8) С это­го вре­ме­ни Проб раз­ре­шил всем гал­лам, испан­цам и бри­тан­цам иметь вино­град­ные лозы и зани­мать­ся вино­де­ли­ем. И сам он, вско­пав рука­ми вои­нов гору Аль­му близ Сир­мия в Илли­ри­ке, заса­дил ее отбор­ны­ми лоза­ми.

XIX. (1) Он устро­ил для рим­лян заме­ча­тель­ные раз­вле­че­ния и про­из­вел разда­чу⁵⁶. (2) Он спра­вил три­умф над гер­ман­ца­ми и блем­ми­я­ми⁵⁷ и во вре­мя сво­его три­ум­фа вел перед собой отряды всех пле­мен, чис­лен­но­стью до пяти­де­ся­ти чело­век каж­дый. Он устро­ил в цир­ке вели­ко­леп­ней­шую охоту, при­чем поз­во­лил наро­ду рас­хва­тать все. (3) Зре­ли­ще это было тако­го рода. Мощ­ные дере­вья, кото­рые вои­ны вырва­ли вме­сте с кор­ня­ми, были при­креп­ле­ны к соеди­нен­ным меж­ду собой по длине и ширине брев­нам, затем свер­ху была насы­па­на зем­ля, и весь цирк, заса­жен­ный подо­би­ем леса, зеле­нел пре­лест­ной све­жей лист­вой. (4) Затем через все вхо­ды были впу­ще­ны тыся­ча стра­у­сов, тыся­ча оле­ней, тыся­ча каба­нов, далее — лани, гор­ные коз­лы, дикие овцы и дру­гие тра­во­яд­ные живот­ные, сколь­ко их мож­но было вскор­мить или най­ти. Затем были выпу­ще­ны про­стые граж­дане и каж­дый хва­тал себе то, что хотел. (5) На сле­дую­щий день он выпу­стил в амфи­те­ат­ре сра­зу сто львов с гри­ва­ми, кото­рые сво­им рыча­ни­ем созда­ва­ли впе­чат­ле­ние гро­ма. (6) Все они были уби­ты людь­ми, сто­яв­ши­ми в зад­них воротах. Зре­ли­ще это не пред­став­ля­ло собой ниче­го инте­рес­но­го по при­чине спо­со­ба, каким уби­ва­ли живот­ных. Не было того стре­ми­тель­но­го натис­ка этих зве­рей, какой обыч­но быва­ет, когда они устрем­ля­ют­ся из кле­ток. Кро­ме того, мно­гие из них, кото­рые не захо­те­ли выхо­дить в амфи­те­атр, были уби­ты стре­ла­ми. (7) Затем было выпу­ще­но сто ливий­ских лео­пар­дов, затем сто сирий­ских; было выпу­ще­но сто львиц и вме­сте с ними три­ста мед­ведей. Все эти дикие живот­ные пред­став­ля­ли собой, разу­ме­ет­ся, зре­ли­ще, ско­рее потря­саю­щее, чем при­ят­ное. (8) Кро­ме того, было выпу­ще­но три­ста пар гла­ди­а­то­ров, при­чем тут сра­жа­лось мно­го блем­ми­ев, кото­рых вели в три­ум­фе, мно­го гер­ман­цев и сар­ма­тов, а так­же несколь­ко исаврий­ских раз­бой­ни­ков.

XX. (1) По окон­ча­нии все­го это­го Проб, гото­вясь к войне с пер­са­ми⁵⁸, погиб от коз­ней сво­их же вои­нов, в то вре­мя как он совер­шал путь по Илли­ри­ку. (2) При­чи­ны его убий­ства были сле­дую­щие. Преж­де все­го то, что он нико­гда не поз­во­лял вои­ну оста­вать­ся без дела: рука­ми сво­их вои­нов он выпол­нил мно­го работ, гово­ря при этом, что вои­ны не долж­ны есть свой паек даром. (3) К это­му он доба­вил сло­во для них непри­ят­ное, но спа­си­тель­ное для государ­ства, если толь­ко оно оправ­да­ет­ся, а имен­но, что ско­ро вои­ны будут совсем не нуж­ны. (4) Что он имел в виду, гово­ря это? Раз­ве он не поко­рил все вар­вар­ские пле­ме­на и не сде­лал целый мир соб­ст­вен­но­стью рим­лян? (5) «Ско­ро, — ска­зал он, — мы не будем нуж­дать­ся в вои­нах». Раз­ве это не зна­чит ска­зать: рим­ско­го вои­на уже не будет, везде будет царить, всем будет спо­кой­но вла­деть наше государ­ство, (6) весь круг земель не будет изготов­лять ору­жия, не будет постав­лять про­до­воль­ст­вия, быков будут дер­жать для плу­га, кони будут рож­дать­ся для мира, не будет ника­ких войн, не будет пле­на, повсюду мир, повсюду рим­ские зако­ны, повсюду наши судьи.

XXI. (1) Любовь к пре­вос­ход­но­му импе­ра­то­ру завле­ка­ет меня даль­ше, чем это поз­во­ля­ет про­за­и­че­ский рас­сказ. Поэто­му я добав­лю лишь рас­сказ о том, что глав­ным обра­зом уско­ри­ло наступ­ле­ние роко­во­го кон­ца столь вели­ко­го мужа. (2) При­быв в Сир­мий и поже­лав сде­лать род­ную зем­лю пло­до­род­ной и рас­ши­рить ее, он поста­вил мно­го тысяч вои­нов на осу­ше­ние како­го-то болота⁵⁹; он гото­вил­ся про­ве­сти огром­ный ров, чтобы мож­но было, отведя устье его в реку Саву, осу­шить эти мест­но­сти на поль­зу сир­мий­цам. (3) Воз­му­щен­ные этим вои­ны на пятом году его прав­ле­ния умерт­ви­ли его⁶⁰ в то вре­мя, как он хотел скрыть­ся в очень высо­кую оби­тую желе­зом баш­ню, кото­рую он выстро­ил для наблюде­ния. (4) Потом, одна­ко, все вои­ны сооб­ща устро­и­ли ему огром­ную гроб­ни­цу в виде высо­кой насы­пи и выре­за­ли на мра­мор­ной дос­ке такую над­пись: «Здесь поко­ит­ся импе­ра­тор Проб, дей­ст­ви­тель­но дель­ный (pro­bus), победи­тель всех вар­вар­ских пле­мен, победи­тель и тира­нов»⁶¹.

XXII. (1) Срав­ни­вая госуда­ря Про­ба с дру­ги­ми импе­ра­то­ра­ми, я при­хо­жу к заклю­че­нию, что этот муж был либо равен почти всем рим­ским вождям тем, что были храб­ры, и мило­сти­вы, и бла­го­ра­зум­ны, и вызы­ва­ли удив­ле­ние, либо, если толь­ко беше­ная зависть не будет это­го оспа­ри­вать, был луч­ше их. (2) В про­дол­же­ние того пяти­ле­тия, когда он был у вла­сти, он вел столь­ко войн на всем кру­ге земель, и при­том коман­дуя вой­ска­ми сам, что мож­но удив­лять­ся, как он успе­вал при­ни­мать уча­стие во всех этих сра­же­ни­ях. (3) Мно­гое совер­шил он сво­ей соб­ст­вен­ной рукой, мно­го вос­пи­тал слав­ней­ших пол­ко­вод­цев. Ведь из его шко­лы вышли Кар, Дио­кле­ти­ан, Кон­стан­ций, Аскле­пи­о­дот, Анни­ба­ли­ан, Лео­нид, Цек­ро­пий, Пизо­ни­ан, Герен­ни­ан, Гав­ди­оз, Урси­ни­ан⁽³⁾⁶² и дру­гие, кото­рым удив­ля­лись наши отцы и из чис­ла кото­рых вышли хоро­шие госуда­ри. (4) Пусть с этим срав­нит теперь кто хочет два­дцать лет прав­ле­ния Тра­я­на и Адри­а­на, пусть срав­нит почти столь­ко же лет прав­ле­ния Анто­ни­нов. Я уже не буду гово­рить об Авгу­сте: едва ли кто может про­жить столь­ко лет, сколь­ко он пра­вил. О дур­ных импе­ра­то­рах мол­чу. Уже слав­ней­шее изре­че­ние Про­ба пока­зы­ва­ет, что́ он наде­ял­ся иметь воз­мож­ность совер­шить, ска­зав, что ско­ро вои­ны не будут нуж­ны.

XXIII. (1) Уве­рен­ный в себе, он не боял­ся ни вар­ва­ров, ни тира­нов. (2) Какое заси­я­ло бы сча­стье, если бы под вла­стью это­го госуда­ря не было бы вои­нов! Ни один про­вин­ци­ал не постав­лял бы про­до­воль­ст­вия, из импе­ра­тор­ской кас­сы не выпла­чи­ва­лось бы ника­кое жало­ва­ние, Рим­ское государ­ство име­ло бы нетро­ну­тые сокро­ви­ща, государь ниче­го бы не тра­тил, земле­вла­де­лец ниче­го не упла­чи­вал: поис­ти­не Проб обе­щал наступ­ле­ние золо­то­го века. (3) Не было бы ника­ких лаге­рей, не было бы слыш­но воен­ной тру­бы, не нуж­но было бы изготов­лять ору­жие, сам этот воен­ный народ, кото­рый теперь тер­за­ет государ­ство граж­дан­ски­ми вой­на­ми, пахал бы, зани­мал­ся бы нау­ка­ми, обу­чал­ся бы ремес­лам, пла­вал бы по морям. Добавь к это­му, что никто не поги­бал бы на войне. (4) О все­б­ла­гие боги, чем так силь­но про­ви­ни­лось перед вами Рим­ское государ­ство, что вы отня­ли у него тако­го госуда­ря? (5) Пусть явят­ся теперь те, кто гото­вит вои­нов для граж­дан­ских войн, воору­жа­ет руки род­ных бра­тьев для убий­ства бра­тьев, под­стре­ка­ет детей к нане­се­нию ран отцам, и пусть они попро­бу­ют отка­зать Про­бу в боже­ст­вен­но­сти, кото­рую наши импе­ра­то­ры муд­ро сочли нуж­ным и освя­тить поста­нов­кой его порт­ре­тов, и почтить хра­ма­ми, и про­сла­вить цир­ко­вы­ми игра­ми.

XXIV. (1) Потом­ки Про­ба из нена­ви­сти, или боясь зави­сти, поки­ну­ли город Рим, пере­се­ли­лись в окрест­но­сти Веро­ны, Бена­ка и Лария в Ита­лии и здесь обос­но­ва­лись. (2) Вот что я не могу обой­ти мол­ча­ни­ем: когда сто­яв­шую в Верон­ской обла­сти ста­тую Про­ба пора­зи­ла мол­ния, так что окрас­ка ее пре­тек­сты изме­ни­лась, гаруспи­ки сра­зу отве­ти­ли, что потом­ки его семьи будут бли­стать в сена­те вели­кой сла­вой и все будут зани­мать выс­шие долж­но­сти. (3) Одна­ко до сих пор мы нико­го еще не виде­ли⁶³. Что же каса­ет­ся выра­же­ния «потом­ки», то его зна­че­ние мож­но рас­тя­нуть на века, в нем нет опре­де­лен­ной меры. (4) И сенат, и народ с глу­бо­кой скор­бью услы­ха­ли о смер­ти Про­ба. Когда же было сооб­ще­но, что импе­ра­то­ром стал Кар, чело­век, прав­да, хоро­ший, но дале­ко не похо­жий на Про­ба сво­и­ми нра­ва­ми, (5) то и сенат, и народ при­шли в ужас из-за его сына Кари­на, кото­рый все­гда вел себя очень дур­но: каж­дый боял­ся, что теперь будет более суро­вый государь, но еще более боя­лись его негод­но­го наслед­ни­ка. (6) Вот то, что мы узна­ли о Про­бе и что сочли достой­ным упо­ми­на­ния. (7) Теперь в дру­гой кни­ге, и при­том крат­кой, мы рас­ска­жем о Фир­ме, Сатур­нине, Боно­зе и Про­ку­ле. (8) Ведь было бы недо­стой­но соеди­нить рас­сказ о чет­вер­ке тира­нов с рас­ска­зом о хоро­шем госуда­ре. Затем, если хва­тит нашей жиз­ни, мы нач­нем повест­во­ва­ние о Каре и его детях.