Публий Овидий Назон. Элегии и малые поэмы. М., «Художественная литература», 1973.
Сост. и предисловие М. Л. Гаспарова.
Коммент. и ред. переводов М. Гаспарова и С. Ошерова.
Перевод с латинского Ф. А. Петровского.
Сост. и предисловие М. Л. Гаспарова.
Коммент. и ред. переводов М. Гаспарова и С. Ошерова.
Перевод с латинского Ф. А. Петровского.
10
20
30
40
50
60
70
80
90
100
110
120
130
140
150
160
170
180
190
200
210
220
230
240
250
260
270
280
290
300
310
320
330
340
350
360
370
380
390
400
410
420
430
440
450
460
470
480
490
500
510
520
530
540
550
560
570
580
590
600
610
620
630
640
650
660
670
680
690
700
710
720
| Смену времен и круговорот латинского года Я объясню, и заход и восхожденье светил. Ты же радушно прими стихи мои, Цезарь Германик, Мой по прямому пути робкий направя корабль. |
|
| 5 | Не отвергай моего ничтожного ты приношенья, Но, хоть и скромен мой дар, будь благосклонен к нему. Здесь ты увидишь и то, что извлек я из древних сказаний, Здесь ты прочтешь и о том, чем каждый день знаменит. Здесь ты преданья найдешь о домашних праздниках ваших, |
| 10 | Часто прочтешь об отце, часто о деде своем. Лавры, которых они в расписных удостоены фастах, Так же получишь и сам с Друзом ты, братом своим. Подвиги Цезаря пусть другие славят; мы славим Дни, что он приобщил к древним еще торжествам. |
| 15 | Благослови же меня на твоих прославление предков, Из моего изгони сердца ты трепетный страх. Милостив будь и придай стихам моим живость и силу: Можешь ты взором одним и ободрить и убить. Робко на суд отдаю я владыке ученому строки, |
| 20 | Словно я их приношу богу Кларосскому в дар. Ведомо нам, каково на устах у тебя красноречье, Как защищаешь своих ты подопечных в суде, Знаем, с каким мастерством выступаешь и в нашем искусстве. Великолепье твоих чувствуем плавных стихов. |
| 25 | Если угодно богам, как поэт управляй ты поэтом: Счастливо год потечет под руководством твоим. Распределив времена, основатель города Рима Установил отмечать дважды пять месяцев в год. Видимо, Ромул, война тебе ближе была, чем светила: |
| 30 | Больше всего побеждать ты ведь соседей желал. Довод, однако же, есть немалый для Ромула, Цезарь; И для ошибки такой в нем оправдание есть. Сколько месяцев мать дитя свое носит во чреве, Стольким же месяцам быть он указал и в году. |
| 35 | Столько же месяцев скорбь у вдовы соблюдается в доме, И, погруженный в печаль, знаки он горя хранит. Это и принял в расчет Квирин, облаченный в трабею, Установляя толпе сроки, делящие год. Марсу был посвящен первый месяц, второй — же Венере: |
| 40 | Рода начало она, он — зачинатель его. Третий был дан старикам, четвертый — юношам месяц, Каждый из всех остальных знаменовало число. Только Нума-мудрец о Янусе вспомнил и предках: Перечень месяцев он новыми начал двумя. |
| 45 | Знай же однако: у разных дней и порядки различны, Каждое утро свои правила нам подает. Будет «несудным» тот день, когда запрещаются сделки, Будет «судным», когда тяжбы вершатся в судах. Но и не всякий ведь день напролет этим правилам верен: |
| 50 | День, несудный с утра, судным становится днем После свершения жертв, когда в беспрепятственных преньях Претору можно судить и выносить приговор. Также бывают и дни для собраний на форуме Рима, А на девятые дни рынок бывает открыт. |
| 55 | День авзонийских календ — это день, посвященный Юноне; В иды, Юпитеров день, в жертву приносят овцу; Бога-хранителя нет для нон; но за этими днями Завтрашний день, берегись, черным окажется днем. Дней этих ведом исход, ибо Рим в эти дни оказался |
| 60 | Жертвою горестных бед, посланных Марсом ему. То, что я здесь говорю, ко всем относится фастам, Чтоб не пришлось прерывать далее связный рассказ. |
| 1 января. Календы | |
| Янус начало сулит счастливого года, Германик, И начинает мое стихотворенье тебе. |
|
| 65 | Янус двуглавый, ты год начинаешь, безмолвно скользящий Ты лишь один из богов видишь всё сзади себя. Будь благосклонен к вождям, трудами которых блюдется Мир на обильной земле, мир на просторе морском. Будь благосклонен к отцам и к народу бога Квирина |
| 70 | И мановеньем своим белый нам храм отомкни. День счастливый настал. Молчите благоговейно! Только благие слова в праздник уместны благой. Тяжбы умолкнуть должны. Оставьте немедля пустые Ссоры: зловредный язык должен теперь замолчать. |
| 75 | Видишь, душистым огнем блистает эфир благовонный И киликийский шафран звонко трещит на кострах? Пламя сияньем своим ударяет по золоту храмов, Всходит трепещущий свет до потолочных стропил. В светлых одеждах идут в крепостные Тарпейские башни, |
| 80 | Чтобы достойно почтить светлого праздника день. Новые фаски несут впереди, новый пурпур блистает, Чует слоновая кость новый торжественный гнет. Шеей, не знавшей ярма, под топор преклонились телята, Что на фалисских лугах вскормлены были травой. |
| 85 | С верху твердыни смотря на окружность мира, Юпитер Видит всюду одну Рима державную власть. Слава счастливому дню! О, будь с каждым годом счастливей, Чтобы тебя прославлял власти достойный народ. Как же прославить тебя, о Янус, бог двуобразный? |
| 90 | В Греции нет божества, равного силой тебе. Ты нам скажи, почему из всех небожителей ты лишь Видишь, что сзади тебя, видишь, что перед тобой? Так размышлял я, стараясь в своих разобраться табличках, Вдруг замечаю, что весь светом наполнился дом: |
| 95 | Это предстал предо мной двойным изумляющий ликом Янус священный, и сам прямо взглянул мне в глаза. Я испугался, мои от ужаса волосы встали, Холод внезапный объял оцепеневшую грудь. Левой рукою держа ключи, а правою посох, |
| 100 | Он обратился ко мне сразу же, так говоря: «Страх позабудь и внимай мне: о днях возвещая прилежно, Дам я ответ, и пойми то, что скажу я тебе. Хаосом звали меня в старину (я древнего рода), Слушай, какие дела прошлых веков я спою. |
| 105 | Светлый сей воздух кругом и все вещества остальные — Пламя, вода и земля были одним веществом. Но разлучил их раздор, и они разделили владенья, А разделивши, ушли каждое в область свою. Пламя взлетело наверх, растекся поблизости воздух, |
| 110 | А посредине нашли место земля и вода. Я же, сгустившийся в шар и безликою бывший громадой, Всем своим существом богу подобен я стал. Ныне же, малый храня былого смешения образ, Сзади и спереди я виден единым лицом. |
| 115 | Знай же причину еще моего такового обличья, Чтоб хорошенько понять, в чем состоит мой удел. Всё, что ты видишь, — земля, небеса, и моря, и туманы — Власти моей подлежит, крепко я это держу. Всё это я сторожу один на пространстве вселенной, |
| 120 | Круговращеньем всего мира заведую я. Если желаю я Мир из-под мирного выпустить крова, — Невозбранимо по всем он растечется путям; Но переполнится всё в смятенье тлетворною кровью, Если рванется Война из-под тяжелых замков. |
| 125 | Кроткие Оры при мне вратами ведают неба, Даже владыке богов вход я и выход даю. Янус поэтому я. Когда же мне жрец преподносит В жертву полбенный хлеб, с солью его замесив (Ты улыбнешься), тогда «Отворителем» я называюсь |
| 130 | Или, по слову жреца, имя «Затворщик» ношу. Сменою действий моих объясняются эти названья, Так называли меня по простоте в старину. Силу свою я открыл; теперь объясню и обличье, — Правда, отчасти его ты уже видишь и сам. |
| 135 | В каждой двери ведь есть и одна сторона, и другая, Та сторона на народ, эта на Ларов глядит, Так что и в доме привратник, у самого сидя порога, Видит того, кто вошел, видит того, кто уйдет. Точно так же и я, привратник двери небесной, |
| 140 | Видеть могу и Восток, видеть и Запад могу. Видишь: трояким лицом на три стороны смотрит Геката, Чтобы тройные пути на перекрестках следить; Я же, чтоб времени мне не терять головы поворотом, Сразу на оба пути, не обернувшись, смотрю». |
| 145 | Так он сказал и, взглянув приветливо, этим позволил Мне обращаться к нему, чтобы ответить он мог. Я ободрился. Ему без страха воздав благодарность, Скромно глаза опустил, коротко бога спросил: «Ты мне скажи, почему новый год начинается в холод, |
| 150 | Разве не лучше ему в путь отправляться весной? Все зацветает тогда, обновляется год в эту пору И набухают опять почки на ветвях кустов; Каждого дерева ветвь покрывается свежей листвою И разрастается вновь злаков трава на земле; |
| 155 | Сладостным пением птиц оглашается воздух согретый, Прыгает и по лугам весело резвится скот. Солнце играет, а к нам прилетает ласточка в гости И начинает лепить снова под крышей гнездо; Поле приемлет сошник и опять обновляется плугом. |
| 160 | Этот и надо бы срок года считать новиной!» Долго я спрашивал так, но он, недолго помедлив, В два лишь стиха уложил свой на вопрос мой ответ: «Солнцеворот — это день и последний для солнца, и первый: Тут поднимается Феб, тут начинается год». |
| 165 | Я удивился: зачем день первый нового года Судным заботам открыт? «Выслушай! — Янус сказал. — Время начальное я судебным делам предоставил, Чтобы бездельным весь год с этим почином не стал. Всякий свое ремесло хоть немного тогда продолжает, |
| 170 | Тем доказуя, что он не забывает его». Я же опять: «Почему, хоть богов и других почитаю, Первому, Янус, тебе ладан несу и вино?» «Ибо лишь после меня, порогов хранителя, можешь Ты до любого достичь, — так он сказал, — божества». |
| 175 | «А почему в твои дни приветливы речи людские, Так, что желает добра каждому каждый из нас?» Бог, опершися на жезл в своей деснице, промолвил: «С доброго слова всегда надобно все начинать! Первое слово всегда тревожит вам слух и вниманье; |
| 180 | Первая птица, летя, авгуру знак подает; В первый день для молений открыты и храмы и боги: Все пожелания — впрок, каждое слово — на вес». Янус на этом умолк. Но недолго хранил я молчанье — Вслед за словами его начал я спрашивать вновь: |
| 185 | «Финики здесь почему у тебя, карийские смоквы И в белоснежных горшках белый виднеется мед?» «Это примета к тому, чтобы все кругом благоухало И наступающий год сладостен был», — он сказал. «Я понимаю, зачем эти сласти; но деньги зачем же |
| 190 | Дарят? Скажи и открой все о твоем торжестве». «Плохо ты знаешь людей, — ответствовал Янус со смехом, — Коль полагаешь, что мед слаще, чем деньги теперь! Даже в Сатурновы дни мне редко встречались такие, Кто бы уже не бывал страстью к наживе объят. |
| 195 | Время идет, и жажда к деньгам достигает предела, Некуда больше идти нынешней жадности здесь. Больше богатства теперь, чем в прежние, давние годы, В век, когда в бедной стране встал новосозданный Рим, В век, когда и Квирин, сын Марса, в хижине малой |
| 200 | Сам на речном камыше вместо постели лежал. Даже Юпитер тогда ютился в хижине тесной, Даже в деснице его был лишь скудельный перун. Вместо камней дорогих был украшен листвой Капитолий, Каждый сенатор овец сам выгонял на луга. |
| 205 | И на соломе в те дни почивать никто не стыдился, Для изголовья себе сено пахучее взбив. Претор суд совершал, едва оторвавшись от плуга, А серебром обладать было проступком тогда. Но лишь доходы земли здешней подняли голову выше |
| 210 | И до всевышних богов Рим в своей мощи достиг, То с богатством людей возросло и стремленье к богатству — Больше имея в руках, большего люди хотят: Тратиться больше хотят, наживаться хотят, чтобы тратить, И с переменой такой быстро пороки растут. |
| 215 | Ежели пучить живот от избытка воды начинает, То от водянки больных жажда сильнее томит. Деньги ныне в цене: почет достается за деньги, Дружба за деньги: бедняк людям не нужен нигде. Спросишь меня, для чего за вещанье взимаем мы плату |
| 220 | И почему медяки старые радуют нас? Встарь подавали вы медь, а теперь вот и золото нужно: Старая медь уступить новой монете должна; Нам золотые нужны святилища, хоть и милее Древние храмы: богам ведь величавость идет. |
| 225 | Старые хвалим года, но в новое время живем мы: То и другое должны мы одинаково чтить». Он перестал вразумлять. Но кротко, так же как раньше, К богу я ключарю тут обратился опять: «Много сказал ты; но вот с одной стороны на монетах |
| 230 | Медных — корабль, а с другой видно двойное лицо?» «Мог бы меня, — он сказал, — ты узнать в этом виде двуликом, Если б по старости лет не поистерся чекан! А почему здесь корабль, расскажу я. На тускскую реку Бог серпоносный пришел, круг исходивши земли. |
| 235 | Помню я, как приняла страна эта бога Сатурна, Что из небесных краев изгнан Юпитером был. Долго здешний народ сохранял Сатурново имя; Лацием после того божий назвался приют. Но благочестный народ на меди корабль отчеканил |
| 240 | В память о том, как сюда прибыл низвергнутый бог. Сам поселился я там, где Тибра песчаные струи Левого берега край ласковой моют волной. Здесь, где возвысился Рим, зеленела нерубленой чаща Леса и мирно паслось скромное стадо коров. |
| 245 | Крепость моя была холм, который поэтому люди Стали Яникулом звать и до сих пор так зовут. Царствовал там я тогда, когда боги землею владели И в поселеньях людских жили еще божества. Смертных злодейства еще Справедливость тогда не прогнали |
| 250 | (После ж нее никаких нет уж богов на земле). Совесть одна, а не страх без насилья царила в народе, Право меж правых людей было нетрудно блюсти. Не о войне я радел: охранял я мир и пороги. Вот оружье мое!» — И показал он на ключ. |
| 255 | Бога сомкнулись уста. Тогда мои разомкнулись; Бога маня в разговор, так я на это сказал: «В стольких входах ты чтим, — почему же одним только входом Здесь обладаешь, а храм твой между двух площадей?» Бороду гладя себе, на грудь свисавшую долу, |
| 260 | Он об эбалии мне Татии начал рассказ; Как сторожиха, прельстясь сабинов запястьями, в крепость Им показала проход и провела их тайком. «Спуск оттуда крутой, как нынче, — сказал он, — который Вниз на долину идет, к площади прямо ведя. |
| 265 | Вот уж враги достигли ворот, с которых засовы, Прочь отодвинув, сняла злобно Сатурнова дочь. Тут, опасаясь вступать с таким божеством в поединок, В хитром искусстве моем я по-иному решил. Устья, которыми я обладаю, источников отпер, |
| 270 | И неожиданно вон ринулись воды из них; Мало того: к их влажным струям добавил я серы, Чтобы горячей водой Татию путь преградить. Эту услугу мою по изгнаньи сабинов постигли; Место же это затем стало спокойным опять. |
| 275 | Мне был поставлен алтарь, примыкающий к малому храму; Курится пламенем он с жертвенной полбой на нем». «Но почему при мире ты скрыт, появляясь при войнах?» Без промедления мне дан был на это ответ: «Чтобы открыт был возврат народу, пошедшему в битвы, |
| 280 | Сняты запоры, моя настежь отворена дверь! В мирное время я дверь запираю, чтоб мир не умчался; Цезаря волей тогда я непременно закрыт». Так он сказал и, подняв повсюду смотрящие очи, Взор обратил свой на то, что совершалось кругом. |
| 285 | Мир повсюду царил, и в твоем, Германик, триумфе За покорителем вслед рейнские воды влеклись. Янус! Вовеки храни ты мир и блюстителей мира, И устроитель его дел да не бросит своих. Сами же фасты гласят, и читающим это открыто: |
| 290 | Два были храма богам посвящены в этот день. Фебу дитя родила Коронида, и принял младенца Остров, который река моет двойною струей. Там же — Юпитера кров. Два бога — в едином приюте: Деда великого храм с внуковым рядом стоит. |
| 295 | Кто о звездах говорить, о восходе их и заходе Мне запретит? Обещал я и об этом сказать. Счастливы души людей, познавших это впервые И пожелавших в дома высших проникнуть существ. Верю я в то, что они, чужды суеты и пороков, |
| 300 | Над человечеством всем подняли голову ввысь. Их высоких сердец не смутят ни вино, ни Венера, Ни словопренья в судах или дела на войне. Чуждо тщеславие им и лживый блеск честолюбья, И не томит их тоска по умноженью богатств. |
| 305 | К дальним светилам они обратили следящие взоры И подчинили своей мысли эфирную высь. Так достигают небес. На Олимп вздымать Оссу не надо, Чтобы достиг Пелион свода небесных светил! Под руководством таких вождей мы небо измерим |
| 310 | И предадим свои дни сонму блуждающих звезд. |
| 3 января | |
| До наступления нон как останется только три ночи И оросится земля с неба упавшей росой, Будешь напрасно искать клещи осьминогого Рака: В западные нырнет воды он вниз головой. |
|
| 5 января. Ноны | |
| 315 | Ноны наступят. Дожди, с облаков пролившися черных, Знать тебе это дадут с Лиры восходом тогда. |
| 9 января. Агоналии | |
| Четверо суток прибавь, когда ноны минуют, и утром В день Агоналий почтить надобно Януса нам. Назван сей день, может быть, по жрецу с подпояской, который |
|
| 320 | Жертву приносит богам и убивает ее, — Ибо, свой нож обнажив и ее поразить собираясь, Он говорит: «поражу ль» или «agone» ее? Иль потому, что скот к алтарю погоняют — «agantur», Назван был этот день днем Агоналий у нас? |
| 325 | Думают также, что встарь он овчим — «агнальным» был назван, Тем же словом, но лишь с пропуском буквы одной. Иль потому, что в воде видит жертва ножей отраженье, Может по страху скота названным быть этот день? Также возможно, что день этот назван по греческим играм |
| 330 | В старое время, когда игры бывали в ходу. Древний язык называл тогда «агоналией» стадо; В этом, по-моему, смысл истинный слова сокрыт. Как бы то ни было там, но жрец верховный обязан В жертву богам принести мужа шерстистой овцы. |
335 |
Жертвы приносят, когда умоляют о милости бога Или же после того, как победили врагов. Встарь, чтобы милость богов заслужить человеку, довольно Было полбы и с ней соли блестящих крупиц; Не привозили еще кору слезящейся мирры |
| 340 | На кораблях по морям из чужеземных краев, Ладана нам ни Евфрат, ни Индия мазей не слала, И не известен тогда был нам и красный шафран. Дымом курился алтарь, довольный травою сабинской, И, разгораясь на нем, громко потрескивал лавр. |
| 345 | Тот, кто к венкам из цветов луговых приплести без усилий Мог и фиалок еще, истинным слыл богачом. Нож тот, которым быка убитого режется чрево При приношении жертв, не применялся тогда. Первой Церера была довольна пролившейся кровью |
| 350 | Жадной свиньи за ее уничтожение нив — Ибо узнала она, что молочные в бороздах зерна В раннюю пору весны выжрало рыло свиньи. Кара постигла свинью. Примером напуганный этим, Отпрыски нежной лозы должен беречь и козел. |
| 355 | Некто, глядя, как он грызет виноградные лозы, Не понапрасну ему горькое слово сказал: «Жуй себе лозы, козел; но когда пред алтарь ты предстанешь, Соком такой же лозы брызнут тебе на рога!» Так и бывает: врагу, что тебе приносится в жертву, |
| 360 | Вакх, окропляешь всегда чистым вином ты рога. Так; поделом пострадала свинья и коза поплатилась; Но разве бык виноват или виновна овца? Слезы лил Аристей, когда он увидел, что пчелы Сгинули все до одной, начатый бросивши сот. |
| 365 | Но лишь лазурная мать увидала, как горько он плачет, То обратилась к нему, так утешая его: «Плакать, мой сын, перестань! Протей возместит твой убыток И возвратит все добро, что ты теперь потерял. Но чтобы он тебя не смущал, меняя обличья, |
| 370 | Обе руки ты его крепким опутай узлом». Мальчик идет к вещуну и, от сна размякшие руки Старца морского схватив, крепкою вяжет петлей. Бог, меняя свой лик, обойти его хочет обманом; Но, укрощенный, опять принял свой подлинный вид |
| 375 | И, поднимая лицо с бородою лазурной и влажной, «Хочешь ты знать, говорит, как воротить себе пчел? Тело убитого ты засыпь землею теленка: То, о чем просишь меня, даст погребенный телок!» Делает это пастух, и ползут из теленка гнилого |
| 380 | Пчелы, и тысячи душ рвутся на свет за одну. Рок настиг и овцу — за то, что щипала вербену, Что благочестно несет старица сельским богам. Где безопасность найдешь, когда жизнь свою в жертву приносят Даже дающие шерсть овцы и труженик бык? |
| 385 | Перс закалает коня лучистому Гипериону: Быстрому богу нельзя медленный жертвовать скот. После того, как за девушку лань заклали Диане, То и теперь ей, хоть нет девы, но жертвуют лань. Видел я сам, как утробой собак чтут Гекату сапеи, |
| 390 | Чтит и народ, что в твоих, Гем, обитает снегах. Крепкому сторожу сел точно так же режут осленка; Это постыдно, но все ж этому богу под стать. В честь плющеносного Вакха давала ты, Греция, праздник, Что каждой третьей зимой правят в указанный день. |
| 395 | Даже и боги тогда собрались, почитая Лиэя, Как и все те, кто не чужд шуток любовной игры, Паны и вся молодежь охочих до сласти сатиров, Да и богини из рек и деревенских пустынь. Прибыл и старый Силен на осленке с прогнутой спиною; |
| 400 | Красным явился всех птиц пахом пугающий бог. В роще все вместе сошлись, для веселого пира удобной, Ложа найдя себе там прямо на мягкой траве. Либер вино наливал, венками венчал себя каждый, Воду, вино разбавлять, щедро ручей подавал. |
| 405 | Вот и наяды пришли: у одних — распущены косы, А у других завиты волосы ловкой рукой; Эта служила, тунику себе подобрав до коленей, Та в широкий разрез кажет открытую грудь; Эта открыла плечо, та подолом траву задевает, |
| 410 | Тесная обувь ничьей нежной не жала ноги. Ласковым пламенем те распаляют влюбленных сатиров, Эти — тебя, что сосной переплетаешь виски; Да и Силен загорается сам неугасшею страстью, Хоть и бесстыдно себя все не считать стариком! |
| 415 | Красный, однако, Приап, садов и краса и охрана, Только Лотидой одной был без ума увлечен: Любит, желает ее, ей одною он только и дышит, Знаки он ей подает и донимает ее. Спесь у красавиц в душе, красотке сопутствует гордость: |
| 420 | Только смеется над ним и презирает его. Ночь наступила, вино одурманило души, лежали Все, разбредясь, и смежил накрепко очи всем сон, Вот и Лотида, устав от игр, удалилась под ветви Клена, чтоб там отдохнуть на травянистой земле. |
| 425 | Тут любовник встает, затаивши дыханье, крадется Молча, на цыпочки встав, и подбирается к ней. Тайную тронув постель белоснежной нимфы, он в страхе, Как бы дыханье его не услыхала она. Он уже лег на траву и рядом с ней приютился, |
| 430 | Но не проснулась она, полная крепкого сна. Радостен он и, подняв осторожно от ног ее платье, Вот уже начал искать путь к исполненью надежд. Вдруг тут осленок, верхом на котором Силен появился, Вовсе некстати своим голосом грубым взревел. |
| 435 | В ужасе нимфа, вскочив, оттолкнула руками Приапа И всполошила кругом рощу, пустившись бежать. Бог же, державший уже наготове оружие страсти, Общим посмешищем стал в ярком сиянье луны. Смертью своей заплатил крикун за свой голос, и этой |
| 440 | Жертвой обрадован был бог Геллеспонтских пучин. Были когда-то и вы в безопасности, птицы, утеха Сел и лесов, за собой вовсе не зная вины; Гнезда свивали себе, согревали перьями яйца И щебетали своим горлышком сладкий напев. |
| 445 | Все по-пустому! Язык преступным ваш оказался: Думают боги, что вы мысли их в силах открыть. Это и вправду ведь так: вы, близкие к небу, способны Голосом или крылом верные знаки подать. Долго не трогали птичью породу, теперь убивают, |
| 450 | И на утеху богам сплетников жарят кишки; Горлицу у голубка отнимают, подружку от друга, Чтобы потом опалить на идалийских кострах. Не помогает и гусю, что он защитил Капитолий, Печень его на твоем блюде, Инахова дочь. |
| 455 | Ночью хохлатый петух для ночной погибает богини, Так как он теплого дня бодро вещает приход. Временем этим Дельфин восходит, блистая над морем, И поднимает свой лик, выйдя из отчих глубин. |
| 10 января | |
| Утро грядущего дня рассекает надвое зиму | |
| 460 | И продолжает ее, вровень деля пополам. |
| 12 января. Карменталии | |
| В день за этим пойдет торжество в честь аркадской богини; Будет Аврора его, бросив Тифона, смотреть. Турна сестра, и тебя во храм свой день этот принял Там, где Девы вода Поле собой обняла. |
|
| 465 | Где я причины найду этих празднеств обрядов и чина? Кто поведет мой корабль в моря средину теперь? О, просвети меня ты, чье имя исходит от песен, Будь благосклонна, не дай чести твоей оскорбить! До появленья луны возникла, коль можно ей верить, |
| 470 | Эта земля и несет имя Аркада она. Здесь жил Эвандр, чей отец и мать одинаково славны, Но материнская кровь в нем знаменитей была, Ибо, когда озарилась душа ее светом эфирным, Стала она возглашать истину божеских слов. |
| 475 | Сыну она предрекла и себе в грядущем тревоги, Да и другое еще, что оправдалось потом. Так, еще юношей был он с провидицей матерью изгнан, Бросил Аркадию он и паррасийский очаг, И говорила она ему, проливавшему слезы: |
| 480 | «Брось изливаться в слезах: мужем предстань пред судьбой! Так суждено; не своей виной ты из города изгнан, Но божеством: на тебя встал негодующий бог. Ты невиновен: тебя карает вышнего ярость, Тем и гордись, что в большой ты неповинен беде! |
| 485 | Каждому это дано — сознавать себя: каждый способен Чуять за дело свое в сердце надежду иль страх. Ты не горюй: не первый ведь ты поражен этой бурей, Рушилась раньше она и на великих мужей. Так ведь ее претерпел изгнанник из края тирийцев |
| 490 | Кадм; в Аонийской земле он основался, бежав. Так ведь ее претерпел и Тидей, и Ясон пагасийский, Да и другие, каких не перечислить теперь. Храбрым отчизна везде, как рыбам морское пространство, Или для птицы простор всюду на круге земном. |
| 495 | А непогода не станет весь год бушевать, не стихая: И у тебя, мне поверь, будут погожие дни». Был обнадежен Эвандр словами матери, смело Волны ладьею рассек и Гесперии достиг. Ввел он уже свой корабль по совету мудрой Карменты |
| 500 | В реку и в тускских водах против течения шел. Вот перед ней уже те берега, где тарентские топи, Где врассыпную стоят хижины в скудной глуши; Тут-то она, как была на корме, волоса распустивши, Кормчего руку схватив, путь заказала ему |
| 505 | И, протянувши свои ко правому берегу руки, Топнула буйной ногой трижды в сосновое дно. Чуть не спрыгнула она впопыхах при этом на берег, — Еле ее удержал мощной рукою Эвандр. «Боги желанных краев! Привет вам! — она восклицала. — |
| 510 | Славься, земля! Небесам новых богов ты сулишь! Славьтеся, реки, ручьи в стране этой гостеприимной. Славьтеся, нимфы лесов и хороводы наяд! Пусть появление ваше на счастье мне будет и сыну, Пусть я счастливой ногой на берег выйду сюда! |
| 515 | Разве неправда, что здесь холмы станут мощной твердыней, Иль что законы подаст эта земля всей земле? Издавна этим горам обещана власть над вселенной, Кто бы поверил, что здесь осуществится она? К берегу этому флот пристанет скоро дарданский, |
| 520 | Здесь же причиной войны новая станет жена. Внук мой Паллант, роковой на себя ты доспех надеваешь. Но надевай! Ты убит будешь не жалким врагом. Побеждена, победишь, и павши, восстанешь ты, Троя: Гибель, поверь мне, твоя сгубит твердыни врагов. |
| 525 | Жги же Нептунов Пергам дотла ты, победное пламя, — Даже и пепел его выше всего на земле! Вот благочестный Эней принесет святыни и с ними Старца-отца: принимай, Веста, троянских богов! Время придет, и одна будет власть над вами и миром, |
| 530 | Сам при святынях твоих будет священствовать бог; Августы вечно хранить неуклонно отечество будут: Этому дому даны небом державы бразды. С этого времени сын и бога внук безотказно Бремя обязаны здесь неба веленьем нести. |
| 535 | Некогда, как я сама почитаема буду во храмах, Так и Августу тогда Юлию обожествят». Так в прорицаньях она достигла до нашего века. И на средине речей остановился язык. Вышел изгнанник теперь с кормы на латинскую траву, |
| 540 | Счастлив, что в этой земле место изгнанья обрел. Без промедления все стали новые хижины ставить, И средь Авзонии гор сделался главным Аркад. Вот пригоняет коров сюда герой эрифейских, Долгий с дубиною путь кончив по кругу земли. |
| 545 | И, пока он гостит, в тегейском принятый доме, Бродит по вольным лугам неохраняемый скот. Утро настало. От сна встает тиринфский погонщик И замечает, что двух нет в его стаде быков. Как ни смотрел он, следов никаких воровства не заметил: |
| 550 | В гроте спрятал их Как, задом таща наперед. Страх и позор этот Как всего Авентинского леса, Злом и соседям он был и чужеземцев губил. Грозен лицом он, могуч телесною силой, огромен Тушей, а породил чудище это Вулкан. |
| 555 | Логово было его — пещера, в глубоком ущелье Скрытая, даже зверям хищным ее не найти. Перед ущельем висят черепа и прибитые руки, Кости белеют людей кучей на грязной земле. Стада часть потеряв, Юпитера сын уходил уж, |
| 560 | Но уворованных вдруг рев он быков услыхал. «Надо вернуться назад!» — говорит и, последовав звуку, Мстителем идя сквозь лес, мерзкой пещеры достиг. Враг, скалу отломив, завалил ею доступ в пещеру; Даже десятку быков был не под силу завал. |
| 565 | Плечи напряг Геркулес, эти небо державшие плечи, — И, зашатавшись тогда, сдвинулась глыба скалы. Грохот пошел от нее, напугав и небесные выси; Дрогнув под грузом таким, почва осела земли. Тотчас бросается Как в беспощадную схватку, свирепо |
| 570 | Камни бросая, дерев мощных хватая стволы. Видя, что все это зря, он к отца прибегает искусству И, завопив, изо рта пышет палящим огнем; Каждый выдох его на дыханье похож Тифоэя И на стремительный блеск быстрого Этны огня. |
| 575 | Но подступает Алкид и своею трехузлой дубиной Трижды, четырежды бьет прямо его по лицу. Падает Как, изо рта вместе с кровью дым изрыгает И, умирая, трясет почву громадой груди. Тут закалает быка победитель Юпитеру в жертву |
| 580 | И созывает к себе вместе с Эвандром сельчан; Сооружает себе алтарь, что зовется Великим, Там, где теперь по быку названа города часть; И открывает ему мать Эвандра, что близится время То, когда будет с земли на небо взят Геркулес. |
| 585 | Но и вещунья сама, угодная вышним богиня, В месяце Януса день также имеет и свой. |
| 13 января. Иды | |
| В иды чистый жрец нутро холощеного овна В жертву Юпитеру жечь должен во храме его. Наш народ получил в этот день провинции снова, |
|
| 590 | В этот же день и твой дед Августом был наречен. На восковые взгляни подобия в атриях знати: Раньше столь громких имен муж ни один не носил. Африка имя дала победителю, имя другому Дали Исавры иль Крит в честь покоренья его. |
| 595 | Этот Нумидией был возвеличен, другой же Мессаной, Третий прославился вождь тем, что Нуманцию взял. Смерть и прозванье дала Германия некогда Друзу — Недолговечна была — горе мне! — доблесть его. Коль по победам судить, то стольких Цезарь достоин |
| 600 | Будет имен, сколько есть в мире различных племен. Подвигом славны одним иные: врага ожерельем Или же тем, что ему ворон в бою помогал. Ты, о Великий Помпей, заслужил свое имя делами, Но победивший тебя выше по имени был; |
| 605 | Римские Фабии всех превзошли семейным прозваньем, Ибо их род неспроста Высшим зовется у нас; По человеческим все ж именуются почестям люди, Но по Юпитеру лишь Августа имя дано. Все, что священно для нас, то у предков зовут «августейшим», |
| 610 | Это же имя дано храмам священным у нас. Этот же корень лежит и в названье «авгурия» также, Да и во всем, для чего силу Юпитер дает. Пусть же держава вождя усиляется нашего, годы Длятся его и хранит дом ваш дубовый венок, |
| 615 | Пусть и наследник его великого имени примет Счастливо волей богов отчую власть над землей. |
| 15 января. Карменталии | |
| После, как трижды Титан бросит взгляд на минувшие иды, Вновь Паррасийскую тут чтить мы богиню пойдем. Встарь авзонийских матрон возила, бывало, карпента |
|
| 620 | (Видно, повозке дала имя Эвандрова мать). Отняли вскоре у них эту честь, и матроны решили Неблагодарных мужей вовсе потомства лишить, А чтоб детей не рожать, потайным безрассудным ударом В них зародившийся плод искоренять из утроб. |
| 625 | Эти жестокости жен осудили сенаторы строго, Как говорят, но вернуть почесть матронам пришлось. Дважды отныне справлять в честь Тегейской матери праздник Велено: и за сынов, и за рожденье девиц. Не позволяют вносить при этом в святилище кожи, |
| 630 | Чтобы святых очагов трупами не осквернять. Если старинный обряд ты любишь, то внемли молитвам И восприми имена, коих не знал ты досель. Порриму молят с Поствертой, сестер твоих или же спутниц В бегстве, богиня, твоем с высей Менальской горы. |
| 635 | Пела одна, говорят, о том, что свершилось, другая Пела о том, что должно было свершиться потом. |
| 16 января | |
| День наступивший тебя в белом храме поставил, Благая, Там, где лестница вверх к вышней Монете ведет. Днесь на латинян толпу благосклонно, Конкордия, взглянешь, |
|
| 640 | Ибо священной рукой ты установлена здесь. Фурий поклялся тогда, победитель этрусков, поставить Древний твой храм и свое он обещанье сдержал; Дело в том, что с оружьем в руках отложилась от знати Чернь, и грозила уже римская Риму же мощь. |
| 645 | Ныне счастливей дела: Германия, волосы срезав, Доблестный вождь, под твои ноги их мирно кладет. В жертву ты принял дары покоренного племени, новый Храм ты богине возвел, чтимой тобою самим. Ей принесла твоя мать и жертвенник и приношенья, |
| 650 | Мать, что достойна одна вместе с Юпитером лечь. |
| 17 января | |
| После же этого ты оставишь, Феб, Козерога, Дальше направив свой бег к юноше с чашей воды. |
|
| 22 января | |
| В день, когда Феб, в седьмой раз взойдя, опустится в море, Лира не будет уже больше на небе блестеть. |
|
| 23 января | |
| 655 | После заката ее грядущею ночью, сверкавший Пламень в груди у Льва тоже погаснет в воде. |
| 24, 25, 26 января. Сементины. Паганалии | |
| Трижды, четырежды я отыскивал сроки по фастам, Но нигде не нашел в них Сементинского дня. Видя смущенье мое, сказала мне Муза: «День этот |
|
| 660 | В каждый меняется год, что ж его в фастах искать? Дня посевного в них нет, но время отлично известно: Поле готово, когда в нем зародился посев». Стойте у яслей в венках, бычки молодые в загонах: Теплой весною придет срок на работу идти. |
| 665 | Плуг отслуживший на столб пускай земледелец повесит: Всякая рана страшна мерзлой от стужи земле. Почве ты, староста, дай отдохнуть, закончив посевы, И землепашцам своим тоже ты дай отдохнуть. Пусть будет праздник в селе: очистите села, селяне, |
| 670 | Пусть ежегодный пирог каждый очаг испечет. Матери злаков Земле и Церере в жертву несите Полбы муку и нутро отяжелевшей свиньи. Общее дело ведут совместно Церера с Землею: Та зарождает плоды, эта им место дает. |
| 675 | Обе соратницы, вы исправили старое время: Желудь отвергли, его лучшею пищей сменив. Вы насыщайте селян, урожай им давая богатый, Чтобы достойно могли вознаграждаться труды. Вы постоянный приплод семенам молодым подавайте |
| 680 | И защищайте всегда их зеленя от снегов. В пору посева с небес посылайте вы ласковый ветер, А когда семя в земле, с неба кропите водой. Прочь отгоняйте вы птиц, пожирающих хлебные зерна, Как бы их стаи посев не уничтожили ваш. |
| 685 | Также и вы, муравьи, семена в бороздах пощадите: Жатвы дождавшись, добра больше награбите вы. Пусть разрастается хлеб, головней не затронутый черной, И от погоды плохой нива не станет бледна. Пусть не хиреет она, но пусть не тучнеет сверх меры: |
| 690 | Роскошь чрезмерных богатств может ее погубить. Пусть не растет на полях лебеды, туманящей зренье, Пашни возделанной пусть дикий не портит овес. Пусть и пшеница, и дважды огнем сушимая полба, Как и ячмень, урожай вам изобильный дадут. |
| 695 | Это за вас я молю, и вы сами молитесь, селяне, И да внимают моим обе богини мольбам! Долго война увлекала людей, и меч был привычней Плуга, а пахотный вол место коню уступал. Заступы брошены были, мотыги копьями стали. |
| 700 | Шлемы ковали себе из лемехов на плугах. Благодаренье богам и тебе с твоим домом! Все войны Ныне под вашей ногой в прочных оковах лежат. Вол пусть идет под ярмо, а семя во взрытую почву: Мир Цереру хранит, вскормлена миром она. |
| 27 января | |
| 705 | Но за шесть дней до календ, какие теперь наступают, Храм был у нас посвящен Леды обоим сынам; Братья из рода богов его братьям-богам посвятили, Вместе поставив его близ от Ютурны прудка. |
| 30 января | |
| Самая песня моя к алтарю привела меня Мира. | |
| 710 | С этого дня до конца месяца будет два дня. Лаврами Акция ты обвив свою голову, ныне, Мир, появись и всему свету спокойствие дай. Коль неприятелей нет, то нет и причин для триумфа: Славой почетнее войн будешь ты нашим вождям. |
| 715 | Воли мечам не давать — лишь для этого меч нам и нужен, Лишь для торжеств нам нужны дикой раскаты трубы. Пред Энеадами свет пусть трепещет от края до края; Кто не боится, пускай любит прославленный Рим. Ладан кладите, жрецы, изобильно на пламенник Мира, |
| 720 | Белая жертва пускай, лоб преклонивши, падет! Все умоляйте богов, благочестным внимающих просьбам, Чтоб соблюдающий мир дом вековечно стоял! Но уже первую часть труда своего завершил я, И получила она с месяцем вместе конец. |
ПРИМЕЧАНИЯ
260. *14*Татий — сабинский царь, в войне с Ромулом сумевший подкупом овладеть Капитолием; он назван «эбалием» («спартанцем»), потому что сабины считали спартанцев своими предками.
