Афинская Полития

I. (1) Что каса­ет­ся государ­ст­вен­но­го устрой­ства афи­нян, то, если они выбра­ли свой тепе­реш­ний строй, я не одоб­ряю это­го по той при­чине, что, избрав себе его, они тем самым избра­ли такой порядок, чтобы про­сто­му наро­ду жилось луч­ше, чем бла­го­род­ным. Вот за это-то я и не одоб­ряю его. Но уж раз у них это было при­ня­то в таком виде, я поста­ра­юсь дока­зать, что они удач­но сохра­ня­ют свое государ­ст­вен­ное устрой­ство и вооб­ще заво­дят у себя такие поряд­ки, кото­рые пред­став­ля­ют­ся ненор­маль­ны­ми с точ­ки зре­ния осталь­ных гре­ков.

(2) Итак, преж­де все­го я ска­жу, что в Афи­нах спра­вед­ли­во бед­ным и про­сто­му наро­ду поль­зо­вать­ся пре­иму­ще­ст­вом перед бла­го­род­ны­ми и бога­ты­ми по той при­чине, что народ-то как раз и при­во­дит в дви­же­ние кораб­ли и дает силу государ­ству — имен­но корм­чие¹, началь­ни­ки греб­цов, пяти­де­сят­ни­ки, коман­ди­ры носа, кора­бель­ные масте­ра — вот эти-то люди и сооб­ща­ют государ­ству силу в гораздо боль­шей сте­пе­ни, чем гопли­ты и знат­ные и бла­го­род­ные. И раз дело обсто­ит так, то счи­та­ет­ся спра­вед­ли­вым, чтобы все име­ли доступ к государ­ст­вен­ным долж­но­стям как при тепе­реш­них выбо­рах по жре­бию, так и при избра­нии под­ня­ти­ем рук и чтобы пре­до­став­ля­лась воз­мож­ность выска­зы­вать­ся вся­ко­му желаю­ще­му из граж­дан. (3) Затем, таких долж­но­стей, кото­рые при­но­сят спа­се­ние, если заня­ты бла­го­род­ны­ми людь­ми, и под­вер­га­ют опас­но­сти весь вооб­ще народ, если заня­ты небла­го­род­ны­ми, — этих долж­но­стей народ вовсе не доби­ва­ет­ся; он не нахо­дит нуж­ным полу­чать по жре­бию долж­но­сти ни стра­те­гов, ни гип­пар­хов. И прав­да, народ пони­ма­ет, что полу­ча­ет боль­ше поль­зы, если эти долж­но­сти не исправ­ля­ет сам, а пре­до­став­ля­ет их исправ­лять наи­бо­лее могу­ще­ст­вен­ным людям. Зато он стре­мит­ся зани­мать те долж­но­сти, кото­рые при­но­сят в дом жало­ва­нье и доход. (4) Далее, если неко­то­рые удив­ля­ют­ся, что афи­няне во всех отно­ше­ни­ях отда­ют пред­по­чте­ние про­стым и бед­ным и вооб­ще демо­кра­там перед бла­го­род­ны­ми, то этим самым, как сей­час выяс­нит­ся, они и сохра­ня­ют демо­кра­тию. Имен­но, когда бед­ные и люди из наро­да, вооб­ще люди низ­шие, дости­га­ют бла­го­по­лу­чия и когда таких людей ста­но­вит­ся мно­го, они укреп­ля­ют демо­кра­тию; если же хоро­шо живет­ся бога­тым и бла­го­род­ным, это зна­чит, что демо­кра­ты сами уси­ли­ва­ют пар­тию сво­их про­тив­ни­ков. (5) Во вся­кой зем­ле луч­ший эле­мент явля­ет­ся про­тив­ни­ком демо­кра­тии, пото­му что луч­шие люди очень ред­ко допус­ка­ют бес­чин­ство и неспра­вед­ли­вость, но зато самым тща­тель­ным обра­зом ста­ра­ют­ся соблюдать бла­го­род­ные нача­ла, тогда как у наро­да — вели­чай­шая необ­ра­зо­ван­ность, недис­ци­пли­ни­ро­ван­ность и низость. Дей­ст­ви­тель­но, людей про­стых тол­ка­ют на позор­ные дела ско­рее бед­ность, необ­ра­зо­ван­ность и неве­же­ство — каче­ства, кото­рые у неко­то­рых про­ис­хо­дят по недо­стат­ку средств. (6) Может быть кто-нибудь ска­жет, что не сле­до­ва­ло бы допус­кать их всех без раз­бо­ра гово­рить в народ­ном собра­нии и быть чле­на­ми Сове­та, но толь­ко самых опыт­ных и при­том луч­ших людей. Но афи­няне и в этом отно­ше­нии рас­суж­да­ют совер­шен­но пра­виль­но, пре­до­став­ляя гово­рить в собра­нии и про­стым, пото­му что, если бы толь­ко бла­го­род­ные гово­ри­ли в народ­ном собра­нии и обсуж­да­ли дела, тогда было бы хоро­шо людям одно­го поло­же­ния с ними, а демо­кра­там было бы нехо­ро­шо. А при тепе­ре­ш­нем поло­же­нии, когда может гово­рить вся­кий желаю­щий, сто­ит ему под­нять­ся со сво­его места, будь это про­стой чело­век, — он изыс­ки­ва­ет бла­го для само­го себя и для себе подоб­ных. (7) Кто-нибудь пожа­луй воз­ра­зит: так что же хоро­ше­го может при­ду­мать себе и наро­ду такой чело­век? А в Афи­нах нахо­дят, что неве­же­ство, гру­бость и бла­го­же­ла­тель­ность тако­го чело­ве­ка ско­рее при­но­сят поль­зу, чем досто­ин­ство, муд­рость и недоб­ро­же­ла­тель­ность бла­го­род­но­го. (8) Конеч­но, не такие поряд­ки нуж­ны для того, чтобы государ­ство мог­ло сде­лать­ся наи­луч­шим, но зато демо­кра­тия ско­рее все­го может сохра­нить­ся при таких усло­ви­ях. Народ ведь жела­ет вовсе не пре­крас­ных зако­нов² в государ­стве, когда при этом ему само­му при­дет­ся быть в раб­стве, но хочет быть сво­бод­ным и управ­лять, а до пло­хих зако­нов ему мало дела. Ведь от поряд­ка, кото­рый ты³ счи­та­ешь нехо­ро­шим зако­но­да­тель­ст­вом, народ сам полу­ча­ет силу и быва­ет сво­бо­ден. (9) Если же ты ищешь цар­ства хоро­ших зако­нов, то преж­де все­го увидишь, что в таком слу­чае для граж­дан изда­ют зако­ны опыт­ней­шие люди⁴; затем, бла­го­род­ные будут дер­жать в пови­но­ве­нии про­стых, бла­го­род­ные же будут заседать в Сове­те, обсуж­дая дела государ­ства, и не будут поз­во­лять, чтобы безум­цы⁵ были чле­на­ми Сове­та, гово­ри­ли или даже участ­во­ва­ли в народ­ном собра­нии. Вот от этих-то благ ско­рее все­го народ может попасть в раб­ство.

(10) С дру­гой сто­ро­ны, очень вели­ка в Афи­нах рас­пу­щен­ность рабов и мете­ков, и нель­зя тут побить раба, и он перед тобой не посто­ро­нит­ся⁶. А поче­му суще­ст­ву­ет этот мест­ный обы­чай⁷, я объ­яс­ню. Если бы поз­во­ля­лось зако­ном сво­бод­но­му бить раба или мете­ка, или воль­ноот­пу­щен­ни­ка, часто били бы афи­ня­ни­на, при­няв его за раба, пото­му что и по одеж­де тут народ нисколь­ко не луч­ше, чем рабы и мете­ки, да не луч­ше нисколь­ко и по все­му внеш­не­му виду⁸. (11) Если же кто удив­ля­ет­ся и тому, что тут поз­во­ля­ют рабам быть изба­ло­ван­ны­ми и неко­то­рым вести рос­кош­ную жизнь, то ока­жет­ся, может быть, что и это дела­ют созна­тель­но⁹. Дей­ст­ви­тель­но, где мор­ская дер­жа­ва, там рабы необ­хо­ди­мо долж­ны слу­жить за день­ги¹⁰, чтобы мне полу­чать оброк из того, что будут они зара­ба­ты­вать, и необ­хо­ди­мо там пре­до­став­лять им сво­бо­ду¹¹, а где есть бога­тые рабы, там уже¹² невы­год­но, чтобы мой раб тебя боял­ся. В Лакеде­моне мой раб тебя боял­ся бы, если же твой раб меня будет боять­ся, ему может быть при­дет­ся отда­вать и свои день­ги, чтобы не под­вер­гать­ся опас­но­сти само­му. (12) Так вот вслед­ст­вие это­го мы пре­до­ста­ви­ли и рабам такую же сво­бо­ду сло­ва¹³, как и сво­бод­ным, а рав­но и мете­кам, как граж­да­нам, пото­му что государ­ство нуж­да­ет­ся в мете­ках из-за мно­го­чис­лен­но­сти реме­сел¹⁴ и в инте­ре­сах мор­ско­го дела. Пото­му-то мы пре­до­ста­ви­ли есте­ствен­но и мете­кам рав­ную сво­бо­ду сло­ва.

(13) А обще­ства, зани­мав­ши­е­ся в Афи­нах гим­на­сти­че­ски­ми¹⁵ и муси­че­ски­ми выступ­ле­ни­я­ми, народ упразд­нил, счи­тая это непо­д­хо­дя­щим, так как увидел, что не может сам тща­тель­но зани­мать­ся этим. Зато, что каса­ет­ся хоре­гий, гим­на­си­ар­хий и три­эрар­хий¹⁶, он пони­ма­ет, что хоре­га­ми явля­ют­ся бога­тые, а народ лишь нани­ма­ет­ся на служ­бу в хоре­ги­ях, что гим­на­си­ар­ха­ми и три­эрар­ха­ми явля­ют­ся бога­тые, народ же полу­ча­ет выго­ды от три­эрар­хий и гим­на­си­ар­хий. Народ во вся­ком слу­чае хочет полу­чать день­ги и за пение, и за бег, и за тан­цы, и за пла­ва­ние на кораб­лях, чтобы и само­му иметь при­быль и чтобы бога­тые ста­но­ви­лись бед­нее. Да и в судах он не столь­ко забо­тит­ся о спра­вед­ли­во­сти, сколь­ко о сво­ей соб­ст­вен­ной выго­де¹⁷.

(14) Что же каса­ет­ся союз­ни­ков, то у них тол­па оче­вид­но тоже пре­сле­ду­ет злост­ны­ми кле­ве­та­ми и нена­ви­стью бла­го­род­ных; а так как афи­няне пони­ма­ют необ­хо­ди­мость того, чтобы под­чи­нен­ный нена­видел сво­его пове­ли­те­ля, и, с дру­гой сто­ро­ны, зна­ют, что если в государ­ствах силу будут иметь бога­тые и бла­го­род­ные, то в Афи­нах власть очень недол­го будет оста­вать­ся в руках наро­да, — ввиду это­го они бла­го­род­ных лиша­ют там граж­дан­ской чести, отни­ма­ют иму­ще­ство, изго­ня­ют из сво­их вла­де­ний и уби­ва­ют, а про­стых под­дер­жи­ва­ют. Бла­го­род­ные из афи­нян защи­ща­ют бла­го­род­ных в союз­ных государ­ствах, пони­мая, что им самим выгод­но защи­щать все­гда в государ­ствах людей луч­ших. (15) Но, может быть, кто-нибудь ска­жет, что это и состав­ля­ет силу афи­нян, если союз­ни­ки в состо­я­нии вно­сить день­ги; меж­ду тем демо­кра­там пред­став­ля­ет­ся боль­шей выго­дой, чтобы день­ги союз­ни­ков были в руках каж­до­го отдель­но­го из афи­нян, а союз­ни­ки — чтобы име­ли лишь столь­ко, сколь­ко нуж­но для про­пи­та­ния, и чтобы, заня­тые работой, они не были в состо­я­нии замыш­лять чего-нибудь про­тив них.

(16) По мне­нию неко­то­рых, народ афин­ский дела­ет ошиб­ку так­же и в том, что застав­ля­ет союз­ни­ков ездить для судеб­ных дел в Афи­ны¹⁸. Но афи­няне воз­ра­жа­ют на это, исчис­ляя, сколь­ко заклю­ча­ет­ся в этом пре­иму­ществ для афин­ско­го наро­да; во-пер­вых, из судеб­ных пошлин¹⁹ он полу­ча­ет целый год жало­ва­нье²⁰; затем, сидя дома и не выез­жая на кораб­лях, он рас­по­ря­жа­ет­ся в союз­ных государ­ствах и при этом людей из наро­да под­дер­жи­ва­ет в судах, а про­тив­ни­ков уни­что­жа­ет. Меж­ду тем, если бы все вели свои про­цес­сы у себя на родине, то, будучи недо­воль­ны афи­ня­на­ми²¹, ста­ра­лись бы уни­что­жить тех из сво­ей среды, кото­рые наи­бо­лее сочув­ст­ву­ют афин­ской демо­кра­тии. (17) Кро­ме того, афин­ский народ вот в чем выиг­ры­ва­ет от того, что судеб­ные про­цес­сы союз­ни­ков про­ис­хо­дят в Афи­нах: во-пер­вых, про­цент­ная пошли­на, взи­мае­мая в Пирее²², ока­зы­ва­ет­ся для государ­ства боль­ше; затем, дела идут луч­ше у того, у кого есть дом, сдаю­щий­ся внай­мы, или у кого есть упряж­ка вьюч­ных живот­ных или раб, отда­вае­мые внай­мы; нако­нец, гла­ша­таи²³ работа­ют луч­ше вслед­ст­вие при­езда союз­ни­ков. (18) Вдо­ба­вок ко все­му это­му, если бы союз­ни­ки не при­ез­жа­ли на судеб­ные про­цес­сы, они ока­зы­ва­ли бы ува­же­ние из афи­нян толь­ко тем, кото­рые выез­жа­ют на кораб­лях — стра­те­гам, три­эрар­хам и послам²⁴; а при тепе­реш­них усло­ви­ях вынуж­ден угож­дать наро­ду афин­ско­му каж­дый в отдель­но­сти из союз­ни­ков, так как каж­дый созна­ет, что ему пред­сто­ит, при­дя в Афи­ны, под­верг­нуть­ся нака­за­нию или полу­чить удо­вле­тво­ре­ние не перед кем-либо иным, но перед наро­дом²⁵, как того тре­бу­ет в Афи­нах закон. И он быва­ет вынуж­ден умо­лять на судах, бро­са­ясь на коле­ни, и хва­тать за руку вся­ко­го вхо­дя­ще­го²⁶. Вот поэто­му-то союз­ни­ки еще в боль­шей сте­пе­ни ста­ли раба­ми наро­да афин­ско­го.

(19) Кро­ме того, имея вла­де­ния за пре­де­ла­ми Атти­ки²⁷ и посы­лая туда сво­их долж­ност­ных лиц²⁸, афи­няне неза­мет­но для самих себя при­вы­ка­ли вла­деть вес­ла­ми и сами и их слу­ги, пото­му что, раз чело­век часто пла­ва­ет, ему по необ­хо­ди­мо­сти при­хо­дит­ся взять­ся за вес­ло не толь­ко само­му, но и рабу, и изу­чить выра­же­ния, употреб­ля­ю­щи­е­ся в мор­ском деле. (20) Таким обра­зом из них выхо­дят хоро­шие корм­чие бла­го­да­ря опыт­но­сти в пла­ва­ни­ях и навы­ку. Одни налов­чи­лись, пра­вя транс­порт­ным суд­ном, дру­гие — гру­зо­вым, неко­то­рые после это­го вста­ли на три­э­ры. Боль­шин­ство уме­ет гре­сти сей­час же как всту­пит на воен­ные кораб­ли, так как при­учи­лось к это­му уже рань­ше в тече­ние всей жиз­ни.

II. (1) Вой­ско гопли­тов, кото­рое кажет­ся в Афи­нах наи­бо­лее сла­бой сто­ро­ной, тако­во и на самом деле, и афи­няне дума­ют, что вра­гам сво­им²⁹ усту­па­ют и в каче­стве и в чис­лен­но­сти, а союз­ни­ков, кото­рые вно­сят им подать³⁰, пре­вос­хо­дят всех даже и на суше. При этом они убеж­де­ны, что вой­ска гопли­тов им вполне доста­точ­но, если пре­вос­хо­дят им сво­их союз­ни­ков. (2) А кро­ме того, вслед­ст­вие сте­че­ния обсто­я­тельств у них ока­за­лось поло­же­ние при­бли­зи­тель­но такое. Под­дан­ным сухо­пут­ной дер­жа­вы воз­мож­но, собрав­шись из малень­ких государств в один пункт, сра­жать­ся соеди­нен­ны­ми сила­ми³¹; меж­ду тем под­дан­ным мор­ской дер­жа­вы, посколь­ку они явля­ют­ся ост­ров­ны­ми жите­ля­ми, невоз­мож­но соеди­нить свои государ­ства, пото­му что море их разде­ля­ет, а их вла­сти­те­ли явля­ют­ся гос­по­да­ми над морем. А если бы даже и мож­но было ост­ро­ви­тя­нам сой­тись неза­мет­но³² вме­сте на один ост­ров, им при­шлось бы погиб­нуть от голо­да³³. (3) А из тех под­чи­нен­ных афи­ня­нам государств, кото­рые лежат на мате­ри­ке, боль­шие под­чи­ня­ют­ся из стра­ха, а малень­кие глав­ным обра­зом из нуж­ды: ведь нет тако­го государ­ства, кото­рое не нуж­да­лось бы в при­во­зе или выво­зе чего-нибудь³⁴, и зна­чит ни того, ни дру­го­го не будет у него, если оно не станет под­чи­нять­ся хозя­е­вам моря. (4) Затем вла­сти­те­лям моря мож­но делать то, что толь­ко ино­гда уда­ет­ся вла­сти­те­лям суши, — опу­сто­шать зем­лю более силь­ных³⁵; имен­но, мож­но под­хо­дить на кораб­лях туда, где или вовсе нет вра­гов, или где их немно­го, а если они при­бли­зят­ся, мож­но сесть на кораб­ли и уехать, и, посту­пая так, чело­век встре­ча­ет мень­ше затруд­не­ний, чем тот, кто соби­ра­ет­ся делать подоб­ное с сухо­пут­ной арми­ей³⁶. (5) Далее, вла­сти­те­лям моря мож­но пред­при­нять пла­ва­ние как угод­но дале­ко от сво­ей роди­ны, а вой­ску сухо­пут­ной дер­жа­вы невоз­мож­но от сво­ей зем­ли отой­ти на рас­сто­я­ние мно­гих дней пути, пото­му что такие пере­дви­же­ния мед­лен­ны, и невоз­мож­но, идя сухим путем, иметь с собой запа­сов про­ви­ан­та на дол­гое вре­мя³⁷. При этом тому, кто идет сухим путем, надо про­хо­дить через дру­же­ст­вен­ную стра­ну или же про­би­вать­ся, побеж­дая в сра­же­нии; а тому, кто едет по морю, мож­но выса­дить­ся там, где он име­ет пре­вос­ход­ство, а в том месте, где это­го не име­ет, мож­но не выса­жи­вать­ся, а про­ехать мимо, пока не при­дет к дру­же­ст­вен­ной стране или к более сла­бым, чем он сам. (6) Затем от неуро­жая пло­дов, насы­лае­мо­го Зев­сом, сухо­пут­ные дер­жа­вы серь­ез­но стра­да­ют, мор­ские же пере­но­сят это лег­ко, пото­му что не вся­кая зем­ля в это вре­мя стра­да­ет, и таким обра­зом из бла­го­по­луч­ной мест­но­сти достав­ля­ет­ся все нуж­ное тому, кто вла­ды­че­ст­ву­ет над морем.

(7) А если уж упо­ми­нать и о менее важ­ном, то афи­няне бла­го­да­ря вла­ды­че­ству на море преж­де все­го заве­ли у себя вся­кие спо­со­бы уго­ще­ния, по мере того как завя­зы­ва­ли сно­ше­ния тут с одни­ми, там с дру­ги­ми. Таким обра­зом вся­кие вкус­ные вещи, какие толь­ко есть в Сици­лии³⁸, в Ита­лии, на Кип­ре, в Егип­те, в Лидии, есть в Пон­те³⁹, в Пело­пон­не­се или где-нибудь в дру­гом месте, — все это собра­лось в одном месте бла­го­да­ря вла­ды­че­ству над морем. (8) Далее, из вся­ко­го наре­чия, какое им при­хо­ди­лось слы­шать, они пере­ня­ли из одно­го это, из дру­го­го то. И, в то вре­мя как все вооб­ще гре­ки поль­зу­ют­ся боль­ше сво­им соб­ст­вен­ным наре­чи­ем, ведут свой осо­бый образ жиз­ни и носят свои осо­бые наряды, афи­няне име­ют все сме­шан­ное, взя­тое у всех гре­ков и вар­ва­ров. (9) А что каса­ет­ся жертв и свя­ти­лищ, празд­неств и свя­щен­ных участ­ков, то народ, поняв, что невоз­мож­но каж­до­му бед­но­му чело­ве­ку само­му при­но­сить жерт­вы⁴⁰, устра­и­вать празд­не­ства, воз­во­дить хра­мы и укра­шать и воз­ве­ли­чи­вать город, в кото­ром живет, при­ду­мал, как достиг­нуть это­го. Вот поэто­му государ­ство совер­ша­ет на обще­ст­вен­ный счет жерт­во­при­но­ше­ния в боль­шом чис­ле, а народ и пиру­ет и полу­ча­ет по жре­бию мясо жерт­вен­ных живот­ных. (10) Кро­ме того, гим­на­зии с баня­ми и разде­валь­ня­ми у бога­тых — по край­ней мере у неко­то­рых — есть соб­ст­вен­ные, народ же стро­ит спе­ци­аль­но сам для себя мно­го­чис­лен­ные пале­ст­ры⁴¹, разде­валь­ни и бани. И боль­ше поль­зу­ет­ся ими чернь, чем немно­гие зажи­точ­ные.

(11) А если уж гово­рить о богат­стве гре­ков и вар­ва­ров, то афи­няне одни могут иметь его у себя. В самом деле, если какой-нибудь город богат кора­бель­ным лесом, куда он будет сбы­вать его, если не добьет­ся на это согла­сия тех, кто гос­под­ст­ву­ет над морем? Что еще? Если какой-нибудь город богат желе­зом, медью или льном, куда он будет сбы­вать, если не зару­чит­ся согла­си­ем того, кто гос­под­ст­ву­ет над морем? А ведь из все­го это­го и созда­ют­ся у меня кораб­ли; от одно­го полу­ча­ет­ся лес⁴², от дру­го­го — желе­зо⁴³, от третье­го — медь⁴⁴, от чет­вер­то­го — лен⁴⁵, от пято­го — воск⁴⁶. (12) Кро­ме того, они не дадут отво­зить куда-нибудь в дру­гое место; ина­че тем, кто явля­ет­ся нашим про­тив­ни­ком, не при­дет­ся поль­зо­вать­ся морем. И вот я без вся­ко­го труда со сво­ей сто­ро­ны полу­чаю все эти про­из­веде­ния зем­ли по морю, а меж­ду тем ника­кой дру­гой город не име­ет у себя двух таких про­дук­тов разом. При­том и не быва­ет в одной стране сра­зу и лес, и лен, но там, где родит­ся очень мно­го льна, стра­на ров­ная и без­лес­ная. Точ­но так же и медь с желе­зом не идут из одно­го и того же государ­ства, рав­но как и все осталь­ное не быва­ет в одном государ­стве сам-друг или сам-тре­тий, но в одном — одно, в дру­гом — дру­гое⁴⁷.

(13) Кро­ме того, у вся­ко­го мате­ри­ка есть или высту­пив­ший впе­ред берег, или лежа­щий впе­ре­ди ост­ров, или какая-нибудь узкая поло­са, так что те, кото­рые вла­ды­че­ст­ву­ют на море, могут, ста­но­вясь там на яко­ре, вредить жите­лям мате­ри­ка⁴⁸.

(14) Одно­го толь­ко не хва­та­ет афи­ня­нам. Имен­но, если бы они вла­ды­че­ст­во­ва­ли над морем, живя на ост­ро­ве, им мож­но было бы, вредя при жела­нии дру­гим, не тер­петь ниче­го худо­го, пока сами вла­ды­че­ст­ву­ют над морем, при­чем и зем­ля их не постра­да­ла бы, и вра­гов не при­шлось бы сверх того ожи­дать к себе. Но при насто­я­щем поло­же­нии боль­ше стра­да­ют от при­хо­да вра­гов кре­стьяне и бога­тые афи­няне⁴⁹, тогда как демо­кра­ти­че­ский эле­мент, хоро­шо зная, что ниче­го из его досто­я­ния вра­ги не сожгут и не уни­что­жат, живет бес­печ­но, не боясь их при­хо­да⁵⁰. (15) А поми­мо это­го, если бы афи­няне жили на ост­ро­ве, они осво­бо­ди­лись бы и от дру­гой опас­но­сти, что когда-нибудь их государ­ство будет пре­да­но куч­кой людей, что будут откры­ты ворота и ворвут­ся вра­ги. И дей­ст­ви­тель­но, раз­ве мог­ло бы это про­изой­ти, если бы они жили на ост­ро­ве? Да и вос­ста­ния какой-нибудь части насе­ле­ния про­тив демо­кра­ти­че­ской пар­тии не боя­лись бы, если бы жили на ост­ро­ве. Ведь теперь, если бы под­ня­ли вос­ста­ние, вос­ста­ли бы в рас­че­те на вра­гов, думая, что при­ве­дут их к себе на помощь сухим путем⁵¹. А если бы жили на ост­ро­ве, и в этом отно­ше­нии им не было бы опас­но­сти. (16) Так вот, раз с само­го нача­ла они не посе­ли­лись на ост­ро­ве, то теперь они посту­па­ют сле­дую­щим обра­зом. Свое иму­ще­ство они отда­ют ост­ро­вам на сбе­ре­же­ние, уве­рен­ные в проч­но­сти сво­его гос­под­ства на море, и не глядят на то, что зем­ля Атти­ки под­вер­га­ет­ся опу­сто­ше­нию⁵², так как пони­ма­ют, что, если будут жалеть ее, лишат­ся дру­гих более важ­ных благ.

(17) Далее, союз­ные дого­во­ры и при­ся­гу⁵³ для оли­гар­хи­че­ских государств необ­хо­ди­мо соблюдать; если же не будут дер­жать сво­их дого­во­ров, тогда или назы­ва­ют тебе того, по вине кото­ро­го ты стра­да­ешь⁵⁴, или тех извест­ных лиц — ввиду их неболь­шо­го чис­ла, — кото­рые заклю­чи­ли дого­вор. А что каса­ет­ся наро­да, то, какие бы дого­во­ры он ни заклю­чил, мож­но каж­до­му из его среды, сва­ли­вая вину на кого-нибудь одно­го — на гово­рив­ше­го тогда ора­то­ра⁵⁵ и на пред­седа­те­ля собра­ния, ста­вив­ше­го вопрос на голо­со­ва­ние⁵⁶, — отре­кать­ся, гово­ря, что не при­сут­ст­во­вал тогда и что не согла­сен с этим, раз­ве толь­ко узна­ют, что дого­вор заклю­чен при пол­ном собра­нии наро­да⁵⁷. И если не най­дут нуж­ным счи­тать его дей­ст­ви­тель­ным, у них при­ду­ма­ны тыся­чи пред­ло­гов, чтобы не испол­нять того, чего не захотят⁵⁸. При­том, если про­изой­дет что-нибудь худое от при­ня­то­го наро­дом реше­ния, демо­кра­ты при­пи­сы­ва­ют вину в этом тому, что куч­ка людей, про­ти­во­дей­ст­вуя ему, испор­ти­ла все дело⁵⁹; если же будет какой-нибудь успех, тогда при­пи­сы­ва­ют честь это­го себе. (18) С дру­гой сто­ро­ны, осме­и­вать в комеди­ях и бра­нить народ афи­няне не поз­во­ля­ют⁶⁰, чтобы не рас­про­стра­ня­лась хула на них же самих; но по отно­ше­нию к част­ным лицам, если кто хочет осме­ять дру­го­го, они поощ­ря­ют это, хоро­шо зная, что не из наро­да и не из зауряд­ной мас­сы по боль­шей части быва­ет осме­и­вае­мый, но это — или бога­тый, или знат­ный, или вли­я­тель­ный, и толь­ко ред­ко под­вер­га­ет­ся осме­я­нию кто-нибудь из бед­ных и демо­кра­тов, да и то лишь в том слу­чае, если он сует­ся во все дела и стре­мит­ся чем-нибудь выде­лять­ся из наро­да; пото­му, если таких и осме­и­ва­ют, они не воз­му­ща­ют­ся. (19) Итак, я по край­ней мере утвер­ждаю, что народ в Афи­нах пони­ма­ет, кто из граж­дан бла­го­род­ный и кто про­стой, и, пони­мая это, любит сво­их сто­рон­ни­ков и раде­те­лей, хотя бы они были про­сты­ми, а бла­го­род­ных ско­рее нена­видит, так как не дума­ет, чтобы их бла­го­род­ство слу­жи­ло ко бла­гу ему, но ждет от него лишь худо­го. И, наобо­рот, неко­то­рые, сто­я­щие в самом деле за народ, по про­ис­хож­де­нию вовсе не демо­кра­ты⁶¹. (20) Я со сво­ей сто­ро­ны допус­каю демо­кра­ти­че­скую точ­ку зре­ния для само­го наро­да, пото­му что каж­до­му про­сти­тель­но забо­тить­ся о самом себе. Но кто, не при­над­ле­жа к наро­ду, пред­по­чи­та­ет жить в демо­кра­ти­че­ском, а не в оли­гар­хи­че­ском государ­стве, тот про­сто зада­ет­ся каки­ми-нибудь пре­ступ­ны­ми наме­ре­ни­я­ми и видит, что мошен­ни­ку ско­рее мож­но остать­ся неза­ме­чен­ным в демо­кра­ти­че­ском государ­стве, чем в оли­гар­хи­че­ском.

III. (1) Итак, что каса­ет­ся государ­ст­вен­но­го устрой­ства афи­нян, то харак­тер его я конеч­но не одоб­ряю; но, раз уж они реши­ли иметь демо­кра­ти­че­ское прав­ле­ние, мне кажет­ся, что они удач­но сохра­ня­ют демо­кра­тию, поль­зу­ясь теми при­е­ма­ми, какие я ука­зал.

Кро­ме того, как я вижу, неко­то­рые упре­ка­ют афи­нян еще и за то, что ино­гда у них Сове­ту и наро­ду не уда­ет­ся при­нять реше­ние для чело­ве­ка, хотя бы он сидел в ожи­да­нии целый год⁶². Про­ис­хо­дит и это в Афи­нах толь­ко из-за того, что вслед­ст­вие мно­же­ства дел они не успе­ва­ют всех отпус­кать, раз­ре­шив их дела. (2) Да и как бы они мог­ли успеть сде­лать это, когда им при­хо­дит­ся, во-пер­вых, спра­вить столь­ко празд­ни­ков, сколь­ко еще ни одно­му из гре­че­ских государств⁶³, — а во вре­мя их труд­нее добить­ся чего-нибудь по делам государ­ства⁶⁴, — затем раз­би­рать столь­ко част­ных и государ­ст­вен­ных про­цес­сов⁶⁵ и отче­тов⁶⁶, сколь­ко не раз­би­ра­ют и все вооб­ще люди, а Сове­ту сове­щать­ся часто о войне⁶⁷, часто об изыс­ка­нии денег⁶⁸, часто о зако­но­да­тель­стве, часто о теку­щих собы­ти­ях государ­ст­вен­ной жиз­ни, часто о делах с союз­ни­ка­ми⁶⁹, при­ни­мать подать⁷⁰, забо­тить­ся о вер­фях и свя­ти­ли­щах⁷¹. Так что же уди­ви­тель­но­го, что при нали­чии столь­ких дел они не в состо­я­нии всем людям раз­ре­шить их дела? (3) Неко­то­рые гово­рят: сто́ит кому-нибудь, кто рас­по­ла­га­ет день­га­ми, обра­тить­ся к Сове­ту или наро­ду, и он добьет­ся раз­ре­ше­ния сво­его дела. Я, пожа­луй, согла­шусь, что день­га­ми в Афи­нах доби­ва­ют­ся мно­го­го⁷² и доби­ва­лись бы еще боль­ше­го, если бы еще боль­ше было людей, гото­вых давать день­ги. Но все-таки я пре­крас­но знаю, что всех про­си­те­лей удо­вле­тво­рить государ­ство не в состо­я­нии, сколь­ко бы ни дава­ли ему золота и сереб­ра. (4) Далее, при­хо­дит­ся решать еще и такие дела: если кто-нибудь не ремон­ти­ру­ет назна­чен­ный ему корабль⁷³ или застра­и­ва­ет какой-нибудь казен­ный уча­сток⁷⁴; кро­ме того из года в год раз­би­ра­ет пре­тен­зии со сто­ро­ны хоре­гов⁷⁵, назна­чае­мых на Дио­ни­сии, Фар­ге­лии, Пана­фи­неи, Про­ме­фии и Гефе­стии⁷⁶; так­же назна­ча­ют­ся три­эрар­хи по 400 каж­дый год⁷⁷, и в слу­чае заяв­ки со сто­ро­ны любо­го из них при­хо­дит­ся раз­би­рать жало­бы из года в год; кро­ме того надо про­из­ве­сти доки­ма­сию⁷⁸ долж­ност­ных лиц и раз­ре­шить спо­ры с их сто­ро­ны, под­верг­нуть доки­ма­сии сирот⁷⁹ и назна­чить тюрем­ных стра­жей⁸⁰. (5) Все это быва­ет из года в год. Но вре­мя от вре­ме­ни при­хо­дит­ся раз­би­рать дела о про­ступ­ках по воен­но­му коман­до­ва­нию, а так­же если слу­ча­ет­ся какое-нибудь дру­гое неожи­дан­ное пре­ступ­ле­ние, напри­мер совер­шат какое-нибудь небы­ва­лое зло­де­я­ние или нече­стие⁸¹. Еще о мно­гих вещах я не гово­рю; самое же важ­ное упо­мя­ну­то все, кро­ме уста­нов­ле­ния пода­тей для союз­ни­ков⁸². А эти дела быва­ют по боль­шей части каж­дое пяти­ле­тие. (6) Так что же — не надо ли счи­тать все это не сто­я­щим раз­би­ра­тель­ства? Да, пусть ска­жет кто-нибудь, чего из этих дел не сле­до­ва­ло бы здесь раз­би­рать. А если уж при­хо­дит­ся согла­сить­ся, что все это надо раз­би­рать, то необ­хо­ди­мо это делать в тече­ние года, пото­му что даже теперь, хотя и судят круг­лый год, и то не в состо­я­нии оста­но­вить пре­ступ­ни­ков, вслед­ст­вие мно­го­чис­лен­но­сти насе­ле­ния. (7) Хоро­шо! Но кто-нибудь ска­жет, что судить надо, но не тако­му боль­шо­му коли­че­ству судей⁸³. Тогда по необ­хо­ди­мо­сти в каж­дой судеб­ной комис­сии, если не сокра­тят чис­ла их, будет заседать лишь огра­ни­чен­ное чис­ло чле­нов, в резуль­та­те чего лег­ко будет и всту­пить в сдел­ку с судья­ми ввиду их мало­чис­лен­но­сти и под­ку­пить⁸⁴ их, но вме­сте с тем им будет гораздо труд­нее судить по прав­де. (8) Кро­ме того, надо при­нять во вни­ма­ние и то, что афи­ня­нам при­хо­дит­ся справ­лять празд­ни­ки, во вре­мя кото­рых невоз­мож­но тво­рить суд. При­том празд­ни­ков они справ­ля­ют вдвое боль­ше, чем осталь­ные⁸⁵; но я уж кла­ду это рав­ным чис­лу празд­ни­ков, какое быва­ет в государ­стве, справ­ля­ю­щем их наи­мень­шее чис­ло. Так вот ввиду это­го я не счи­таю воз­мож­ным, чтобы в Афи­нах дела шли ина­че, чем теперь: раз­ве толь­ко в чем-нибудь незна­чи­тель­ном мож­но одно выки­нуть, дру­гое при­ба­вить, а мно­го­го изме­нить нель­зя, не отни­мая в то же вре­мя чего-нибудь у демо­кра­ти­че­ско­го строя. (9) Конеч­но, чтобы улуч­шил­ся государ­ст­вен­ный порядок, мож­но мно­гое при­ду­мать, но чтобы суще­ст­во­ва­ла демо­кра­тия и чтобы в то же вре­мя было луч­шее прав­ле­ние, — най­ти удо­вле­тво­ри­тель­ное реше­ние это­го нелег­ко; раз­ве толь­ко, как я толь­ко что ска­зал, мож­но в мело­чах что-нибудь при­ба­вить или отнять.

(10) Затем, мне кажет­ся, афи­няне и в том отно­ше­нии непра­виль­но рас­суж­да­ют, что при­ни­ма­ют сто­ро­ну худ­ших в государ­ствах, где про­ис­хо­дит сму­та. Но они это дела­ют созна­тель­но, пото­му что если бы они при­ни­ма­ли сто­ро­ну луч­ших, то всту­па­лись бы не за сво­их еди­но­мыш­лен­ни­ков: ведь ни в одном государ­стве луч­шие люди не сочув­ст­ву­ют демо­кра­тии, но худ­шие в каж­дом государ­стве сочув­ст­ву­ют демо­кра­тии⁸⁶; конеч­но подоб­ный подоб­но­му все­гда друг. Вот поэто­му-то афи­няне и всту­па­ют­ся за то, что под­хо­дит к ним самим. (11) А сколь­ко раз ни про­бо­ва­ли они всту­пать­ся за бла­го­род­ных, это не шло им на поль­зу; наобо­рот, вско­ре же попал в раб­ство народ бео­тий­ский⁸⁷; в дру­гой раз, когда при­ня­ли сто­ро­ну бла­го­род­ных в Миле­те, вско­ре же те отпа­ли и пере­би­ли демо­кра­тов⁸⁸; еще раз, когда взя­ли сто­ро­ну лакеде­мо­нян вме­сто мес­сен­цев⁸⁹, вско­ре же лакеде­мо­няне под­чи­ни­ли мес­сен­цев и ста­ли вое­вать с афи­ня­на­ми.

(12) Может быть, кто-нибудь воз­ра­зит, что вид­но никто не под­верг­ся в Афи­нах неспра­вед­ли­во лише­нию граж­дан­ской чести⁹⁰. Я же утвер­ждаю, что есть неко­то­рые, кото­рые лише­ны прав неспра­вед­ли­во, но это лишь неко­то­рые, немно­гие. Меж­ду тем, чтобы посяг­нуть на суще­ст­во­ва­ние афин­ской демо­кра­тии, нуж­на не горсть людей; к тому же ведь обык­но­вен­но быва­ет, что об этом совер­шен­но не помыш­ля­ют те, кото­рые лише­ны прав спра­вед­ли­во, а лишь те, кото­рые неспра­вед­ли­во. (13) Как же в таком слу­чае мож­но пред­ста­вить себе, чтобы боль­шин­ство было неспра­вед­ли­во лише­но прав в Афи­нах, где народ сам исправ­ля­ет долж­но­сти и где лиша­ют­ся прав лишь за такие дела, как недоб­ро­со­вест­ное отправ­ле­ние долж­но­сти, нечест­ные речи и дей­ст­вия? При­ни­мая вот это в сооб­ра­же­ние, не сле­ду­ет думать, чтобы какая-либо опас­ность гро­зи­ла в Афи­нах со сто­ро­ны людей, лишен­ных граж­дан­ской чести.