Письма Марка Туллия Цицерона

102. Квин­ту Тул­лию Цице­ро­ну, в про­вин­цию Сар­ди­нию

Рим, 12 и 15 фев­ра­ля 56 г.

Марк бра­ту Квин­ту при­вет.

1. Я уже писал тебе о том, что про­изо­шло ранее; узнай теперь о после­до­вав­ших собы­ти­ях. В фев­раль­ские кален­ды пыта­лись пере­не­сти при­ем посольств на фев­раль­ские иды. В тот день дело не было реше­но. За три дня до фев­раль­ских нон Милон пред­стал перед судом¹. Пом­пей при­шел в каче­стве его защит­ни­ка; по мое­му пред­ло­же­нию, Марк Мар­целл² про­из­нес речь; мы ушли с досто­ин­ст­вом; назна­чен день — за шесть дней до фев­раль­ских ид. В это вре­мя, так как при­ем посольств был отло­жен на иды, было пред­ло­же­но назна­чить кве­сто­ров в про­вин­ции и опре­де­лить намест­ни­че­ства пре­то­ров; одна­ко, так как вме­ша­лось мно­же­ство жалоб на общее поло­же­ние, то ни одно дело не было раз­ре­ше­но. Гай Катон обна­ро­до­вал пред­ло­же­ние зако­на о лише­нии Лен­ту­ла воен­ной вла­сти; его сын сме­нил одеж­ду³.

2. За шесть дней до фев­раль­ских ид Милон пред­стал. Гово­рил Пом­пей, вер­нее захо­тел гово­рить: едва он встал, шай­ка Кло­дия под­ня­ла крик, и это про­дол­жа­лось в тече­ние всей его речи, так что ему меша­ли гово­рить не толь­ко кри­ком, но и бра­нью и про­кля­ти­я­ми. Едва он закон­чил (на этот раз он дер­жал­ся очень муже­ст­вен­но, не испу­гал­ся, выска­зал все и с авто­ри­те­том изла­гал свое мне­ние, порой даже в тишине), итак, едва он закон­чил, под­нял­ся Кло­дий. Желая отве­тить ему на любез­ность, наши встре­ти­ли его таким кри­ком, что он поте­рял власть над сво­и­ми мыс­ля­ми, язы­ком и выра­же­ни­ем лица. Это про­дол­жа­лось — Пом­пей окон­чил речь в нача­ле шесто­го часа — до вось­мо­го часа⁴, при­чем про­из­но­си­лись вся­кие про­кля­тия и, нако­нец, непри­стой­ней­шие сти­хи на Кло­дия и Кло­дию. Вне себя и без кро­вин­ки в лице он, сре­ди это­го кри­ка, спра­ши­вал сво­их: «Кто обре­ка­ет народ на голод­ную смерть?». Шай­ка отве­ча­ла: «Пом­пей». «Кто жаж­дет отпра­вить­ся в Алек­сан­дрию?». Отве­ча­ли: «Пом­пей». «Кого они хотят отпра­вить?». Отве­ча­ли: «Крас­са»⁵. Тот при­сут­ст­во­вал, враж­деб­но настро­ен­ный к Мило­ну. При­бли­зи­тель­но в девя­том часу, как буд­то по зна­ку, кло­ди­ан­цы нача­ли пле­вать в наших. Стра­сти раз­го­ре­лись. Те — тес­нить нас, чтобы мы отсту­пи­ли. Наши про­из­ве­ли натиск — бег­ство шай­ки. Кло­дия сбро­си­ли с ростр⁶; тогда и я обра­тил­ся в бег­ство — как бы не про­изо­шло чего-нибудь в свал­ке. Сенат созван в Курии. Пом­пей — домой. Я все-таки не пошел в сенат, чтобы, с одной сто­ро­ны, не мол­чать о таких собы­ти­ях, с дру­гой — не вызвать неудо­воль­ст­вия у чест­ных людей, защи­щая Пом­пея, ибо ему доста­лось от Бибу­ла, Кури­о­на, Фаво­ния и Сер­ви­лия сына. Дело отло­жи­ли на дру­гой день. Кло­дий назна­чил суд на день Кви­ри­на­лий⁷.

3. За шесть дней до фев­раль­ских ид сенат собрал­ся в хра­ме Апол­ло­на, чтобы Пом­пей мог при­сут­ст­во­вать⁸. Он с досто­ин­ст­вом про­из­нес речь. В этот день не при­шли ни к чему. За четы­ре дня до фев­раль­ских ид сенат — в хра­ме Апол­ло­на; поста­нов­ле­ние сена­та, что про­ис­шед­шее за шесть дней до фев­раль­ских ид есть про­ти­во­го­судар­ст­вен­ное дея­ние.

В этот день Катон под­верг жесто­ким напад­кам Пом­пея и в тече­ние всей сво­ей речи обви­нял его как под­суди­мо­го; про­тив мое­го жела­ния, он ото­звал­ся обо мне с вели­чай­шей похва­лой, упре­кая Пом­пея в веро­лом­стве по отно­ше­нию ко мне. Недоб­ро­же­ла­те­ли⁹ выслу­ша­ли его в глу­бо­ком мол­ча­нии. Пом­пей рез­ко отве­тил ему, намек­нул на Крас­са¹⁰ и откры­то заявил, что будет охра­нять свою жизнь более надеж­но, чем это делал Афри­кан­ский, кото­ро­го убил Гай Кар­бон¹¹.

4. Итак, мне кажет­ся, надви­га­ют­ся вели­кие собы­тия. Пом­пей пони­ма­ет это и рас­ска­зы­ва­ет мне о том, что на его жизнь гото­вят поку­ше­ние, что Красс под­дер­жи­ва­ет Гая Като­на, что Кло­дия снаб­жа­ют день­га­ми и что того и дру­го­го под­дер­жи­ва­ют Красс, Кури­он, Бибул и про­чие его про­тив­ни­ки; ему сле­ду­ет быть чрез­вы­чай­но бди­тель­ным, чтобы не постра­дать, так как народ, соби­раю­щий­ся на сход­ки, почти отвер­нул­ся от него, знать — враж­деб­на, сенат — неспра­вед­лив, а моло­дежь¹² — бес­чест­на. Поэто­му он гото­вит­ся, вызы­ва­ет людей из дере­вень, но и Кло­дий уси­ли­ва­ет свои шай­ки; воору­жен­ный отряд гото­вят к празд­ни­ку Кви­ри­на­лий. В этом отно­ше­нии мы зна­чи­тель­но силь­нее, бла­го­да­ря отрядам само­го Мило­на; мно­же­ство людей ожи­да­ет­ся из Пице­на и Гал­лии для того, чтобы мы мог­ли ока­зать про­ти­во­дей­ст­вие так­же пред­ло­же­ни­ям Като­на о Милоне и Лен­ту­ле¹³.

5. За три дня до фев­раль­ских ид, по заяв­ле­нию Гнея Нерия из Пупи­ни­е­вой три­бы, Сестий был обви­нен в под­ку­пе изби­ра­те­лей и в тот же день неким Мар­ком Тул­ли­ем¹⁴ — в наси­лии. Он был болен. Как мне и над­ле­жа­ло, я тот­час же пошел к нему домой и пре­до­ста­вил себя в его пол­ное рас­по­ря­же­ние, и это я сде­лал вопре­ки мне­нию людей, кото­рые счи­та­ли, что я не без осно­ва­ний сер­дит на него, — чтобы пока­зать и ему и всем свою доб­роту и глу­бо­кую при­зна­тель­ность, и так буду посту­пать впредь. Тот же донос­чик Нерий ука­зал, как на свиде­те­лей, на Гнея Лен­ту­ла Ватию и Гая Кор­не­лия из Стел­лат­ской три­бы¹⁵, и в тот же день было выне­се­но поста­нов­ле­ние сена­та, чтобы това­ри­ще­ства и сове­ты в деку­ри­ях¹⁶ были рас­пу­ще­ны, чтобы был пред­ло­жен закон о при­ме­не­нии к тем, кто не под­чи­нит­ся роспус­ку, нака­за­ния, уста­нов­лен­но­го за наси­лие¹⁷.

6. За два дня до фев­раль­ских ид я про­из­нес перед пре­то­ром Гне­ем Доми­ци­ем посреди фору­ма, при огром­ном сте­че­нии наро­да, речь в защи­ту Бес­тии, обви­нен­но­го в под­ку­пе изби­ра­те­лей. В сво­ей речи я осо­бен­но отме­тил тот слу­чай, когда Сестий, изра­нен­ный в хра­ме Касто­ра¹⁸, был спа­сен бла­го­да­ря помо­щи Бес­тии. Здесь я кста­ти под­гото­вил себе кое-что про­тив обви­не­ний, кото­рые воз­во­дят­ся на Сестия, и воздал ему истин­ную хва­лу при боль­шом сочув­ст­вии при­сут­ст­во­вав­ших. Это было необы­чай­но при­ят­но мне. Пишу тебе об этом, пото­му что ты в сво­их пись­мах часто убеж­дал меня в необ­хо­ди­мо­сти сохра­нить рас­по­ло­же­ние Сестия.

7. Пишу это на рас­све­те в канун фев­раль­ских ид. В этот день я дол­жен обедать у Пом­по­ния на его свадь­бе¹⁹. Про­чее у меня тако­во, как ты пред­ска­зы­вал мне, когда я почти не верил тебе: у меня — во всем досто­ин­ство и вес; это, брат мой, воз­вра­ще­но и тебе и мне бла­го­да­ря тво­е­му тер­пе­нию, доб­ле­сти, пре­дан­но­сти и обхо­ди­тель­но­сти. Для тебя снят Лици­ни­ев дом Писо­на у рощи, но наде­юсь, что через несколь­ко меся­цев после календ квин­ти­лия²⁰, ты пере­се­лишь­ся в свой. Твой дом в Кари­нах²¹ сня­ли Ламии, опрят­ные жиль­цы. После того пись­ма из Оль­бии²² я не полу­чил от тебя ни одно­го пись­ма. Очень хочу знать, что ты дела­ешь и как раз­вле­ка­ешь­ся, а осо­бен­но увидеть­ся с тобой воз­мож­но ско­рее. Бере­ги здо­ро­вье, брат мой, и хотя теперь зима, помни, что это Сар­ди­ния²³. За четыр­на­дцать дней до мар­тов­ских календ.