Философские трактаты

О дивинации

Книга I

I. (1) Суще­ст­ву­ет древ­нее мне­ние, веду­щее свое нача­ло чуть ли не с геро­и­че­ских вре­мен¹; мне­ние, кото­ро­го при­дер­жи­ва­ют­ся и рим­ляне и все дру­гие наро­ды (и это еди­но­ду­шие, несо­мнен­но, под­креп­ля­ет его), что есть у людей нечто такое, что у нас назы­ва­ет­ся диви­на­ция (di­vi­na­tio), а у гре­ков μαν­τι­κή, т. е. спо­соб­ность пред­чув­ст­во­вать и узна­вать буду­щее². Это была бы, конеч­но, вели­ко­леп­ная и спа­си­тель­ная вещь (если бы толь­ко она суще­ст­во­ва­ла в дей­ст­ви­тель­но­сти), с ее помо­щью смерт­ная при­ро­да мог­ла бы вплот­ную при­бли­зить­ся к боже­ст­вен­ной. Так что мы в этом, как и во мно­гом дру­гом, посту­пи­ли луч­ше, чем гре­ки, при­сво­ив этой пре­вос­ход­ней­шей спо­соб­но­сти назва­ние, про­из­вод­ное от сло­ва «di­vus» (боже­ст­вен­ный), меж­ду тем как гре­ки, судя по тол­ко­ва­нию Пла­то­на³, про­из­ве­ли свое назва­ние от [сло­ва «μα­νία», озна­чаю­ще­го] «исступ­ле­ние» (fu­ror).

(2) Я по край­ней мере не знаю ни одно­го наро­да, будь то самый циви­ли­зо­ван­ный и обра­зо­ван­ный, или дикий и вар­вар­ский, кото­рый не верил бы в воз­мож­ность пред­зна­ме­но­ва­ний буду­ще­го, и в то, что некие люди спо­соб­ны пони­мать эти пред­зна­ме­но­ва­ния и пред­ве­щать.

Обра­тим­ся к авто­ри­те­ту самых древ­них и нач­нем с асси­рий­цев. Насе­ляя стра­ну ров­ную и обшир­ную, они мог­ли наблюдать небо, со всех сто­рон откры­тое, вни­ма­тель­но следить за пере­дви­же­ни­ем и пере­ме­ще­ни­ем звезд. Наблюдая все это, они заме­ти­ли, что пред­зна­ме­ну­ют те или иные изме­не­ния в поло­же­нии небес­ных све­тил, и эти свои позна­ния пере­да­ли позд­ней­шим поко­ле­ни­ям. Сре­ди это­го наро­да хал­деи (назва­ние это про­ис­хо­дит не от их искус­ства, а от назва­ния их пле­ме­ни⁴), посто­ян­но наблюдая за звезда­ми, созда­ли, как счи­та­ют, целую нау­ку, кото­рая дает воз­мож­ность пред­ска­зы­вать, что с кем слу­чит­ся и кто для какой судь­бы рож­ден. Счи­та­ют, что это искус­ство раз­ви­ва­лось так­же у егип­тян с глу­бо­чай­шей древ­но­сти и в тече­ние почти бес­чис­лен­ных сто­ле­тий.

Жите­ли же Кили­кии, Писидии и сосед­ней с ними Пам­фи­лии (я в свое вре­мя сам управ­лял эти­ми стра­на­ми⁵) счи­та­ют, что полет птиц и их пение — это самые вер­ные зна­ме­ния, чтобы пред­ска­зы­вать буду­щее. (3) А Гре­ция, раз­ве высла­ла хоть одну коло­нию в Эолию, Ионию, Азию, Сици­лию, Ита­лию без ора­ку­ла Пифии или Додон­ско­го, или Аммо­на?⁶ А какая вой­на пред­при­ни­ма­лась Гре­ци­ей без сове­та, полу­чен­но­го от богов?

II. И в государ­ст­вен­ных и в част­ных делах при­ме­ня­ет­ся не один толь­ко вид диви­на­ции. Не гово­ря о дру­гих наро­дах, какое мно­же­ство видов [диви­на­ции] в ходу у наше­го! Сна­ча­ла роди­тель это­го горо­да [Рима] Ромул, соглас­но пре­да­нию, не толь­ко при­ме­нил ауспи­ции при заклад­ке горо­да, но и сам так­же был наи­луч­шим авгу­ром⁷. Затем и дру­гие цари исполь­зо­ва­ли авгу­ров, а после изгна­ния царей ника­кое государ­ст­вен­ное дело ни в мир­ное вре­мя, ни на войне не велось без ауспи­ций. А так как каза­лось, что нау­ка гаруспи­ков име­ла боль­шое зна­че­ние и тогда, когда нуж­но было испро­сить что-нибудь у богов, и тогда, когда надо было при­ни­мать какое-либо реше­ние или истол­ко­вать зна­ме­ние и при­не­сти уми­ло­сти­ви­тель­ную жерт­ву, то [рим­ляне] пере­ня­ли из Этру­рии всю эту нау­ку, чтобы ни один вид диви­на­ции не ока­зал­ся у них в пре­не­бре­же­нии. (4) Посколь­ку же души, [как пола­га­ли наши пред­ки], могут без уча­стия разу­ма и нау­ки, соб­ст­вен­ным сво­им неза­ви­си­мым и сво­бод­ным дви­же­ни­ем вдох­нов­лять­ся дво­я­ко: или в состо­я­нии умо­ис­ступ­ле­ния, или во сне, — то, счи­тая сивил­ли­ны, боль­шею частью в сти­хах, про­ри­ца­ния⁸ дан­ны­ми в состо­я­нии умо­ис­ступ­ле­ния, [рим­ляне] сочли нуж­ным выби­рать для их истол­ко­ва­ния из чис­ла граж­дан по десять чело­век. По этим же сооб­ра­же­ни­ям часто счи­та­ли нуж­ным вни­ма­тель­но при­слу­ши­вать­ся так­же к вдох­но­вен­ным пред­ве­ща­ни­ям таких про­ри­ца­те­лей и про­вид­цев, как Кор­не­лий Кул­ле­ол⁹ во вре­мя Окта­ви­е­вой вой­ны¹⁰. Не пре­не­бре­гал наш вер­хов­ный совет¹¹ и более важ­ны­ми сно­виде­ни­я­ми, если в них усмат­ри­ва­лось нечто, име­ю­щее отно­ше­ние к государ­ст­вен­ным инте­ре­сам. Да вот и на нашей памя­ти Л. Юлий¹², быв­ший кон­су­лом вме­сте с П. Рути­ли­ем, вос­ста­но­вил храм Юно­ны Соспи­ты (Спа­си­тель­ни­цы) по рас­по­ря­же­нию сена­та на осно­ва­нии сна, увиден­но­го доче­рью Метел­ла Бале­ар­ско­го¹³ Цеци­ли­ей.

III. (5) Но древ­ние, как я думаю, при­дер­жи­ва­лись все­го это­го, ско­рее сле­дуя тра­ди­ции, чем руко­вод­ст­ву­ясь разу­мом. Фило­со­фа­ми же были подо­бра­ны неко­то­рые дока­за­тель­ства воз­мож­но­сти истин­ной диви­на­ции. Из фило­со­фов, если начать раз­го­вор с древ­ней­ших, Ксе­но­фан из Коло­фо­на (един­ст­вен­ный из тех, кто утвер­ждал, что боги суще­ст­ву­ют) пол­но­стью отвер­гал диви­на­цию. А про­чие все, кро­ме Эпи­ку­ра, бол­тав­ше­го пустое и о при­ро­де богов, при­зна­ва­ли диви­на­цию, но неоди­на­ко­вым обра­зом. Так, Сократ и все сокра­ти­ки, а так­же Зенон и его уче­ни­ки оста­лись при том же мне­нии, что и древ­ние фило­со­фы, в согла­сии со Ста­рой Ака­де­ми­ей и пери­па­те­ти­ка­ми. Еще рань­ше Пифа­гор высо­ко под­нял авто­ри­тет это­го мне­ния, он ведь и сам хотел быть авгу­ром. Так­же и Демо­крит, серь­ез­ный автор, во мно­гих местах при­зна­ет воз­мож­ность пред­виде­ния буду­ще­го. А вот пери­па­те­тик Дике­арх отвер­гал все виды диви­на­ции, за исклю­че­ни­ем тех, кото­рые дают­ся в сно­виде­ни­ях и в исступ­ле­нии. И наш друг, Кра­типп, кото­ро­го я счи­таю рав­ным самым зна­ме­ни­тым пери­па­те­ти­кам, так­же этим видам диви­на­ции ока­зы­ва­ет дове­рие, а про­чие отбра­сы­ва­ет.

(6) Но сто­и­ки почти все виды диви­на­ции защи­ща­ют в соот­вет­ст­вии с тем уче­ни­ем, кото­ро­го как бы семе­на рас­се­ял еще Зенон в сво­их ком­мен­та­ри­ях, а Кле­анф это уче­ние еще немно­го попол­нил. Затем при­со­еди­нил­ся к ним еще Хри­сипп, чело­век ост­рей­ше­го ума, кото­рый все уче­ние о диви­на­ции изло­жил в двух кни­гах, и, поми­мо это­го, еще в одной — об ора­ку­лах, и в одной — о сно­виде­ни­ях. А вслед за ними издал одну кни­гу его уче­ник, Дио­ген Вави­ло­ня­нин, две — Анти­патр, пять — наш Посидо­ний.

Но отсту­пил­ся от сто­и­ков их, мож­но ска­зать, гла­ва, учи­тель Посидо­ния и уче­ник Анти­па­тра, Пане­тий. Не осме­лив­шись, прав­да, отри­цать воз­мож­ность и зна­че­ние диви­на­ции, он заявил, что сомне­ва­ет­ся в ней. А раз ему, сто­и­ку, поз­во­ли­тель­но было выска­зы­вать такие, неже­ла­тель­ней­шие для сто­и­ков мыс­ли по како­му-то одно­му вопро­су, то поче­му бы сто­и­кам не поз­во­лить нам того же по осталь­ным вопро­сам? В осо­бен­но­сти, если то, что Пане­тию каза­лось неяс­ным, осталь­ным пред­ста­ви­те­лям той же шко­лы пред­став­ля­ет­ся яснее сол­неч­но­го све­та. (7) Но как бы то ни было, это боль­шая честь для Ака­де­мии¹⁴ иметь в под­креп­ле­ние сво­их взглядов суж­де­ние и свиде­тель­ство пре­вос­ход­ней­ше­го фило­со­фа.

IV. Я сам, зани­ма­ясь иссле­до­ва­ни­ем вопро­са, что́ сле­ду­ет думать о диви­на­ции, — вопро­са, по кото­ро­му Кар­не­ад так мно­го и ост­ро­ум­но спо­рил со сто­и­ка­ми, и, опа­са­ясь, как бы не увлечь­ся невзна­чай тео­ри­ей или лож­ной, или недо­ста­точ­но обос­но­ван­ной, при­шел к мне­нию, что сле­ду­ет и в этом слу­чае посту­пить так, как я сде­лал в напи­сан­ных мною трех кни­гах о при­ро­де богов, а имен­но, тща­тель­но еще и еще раз сопо­ста­вить аргу­мен­ты с аргу­мен­та­ми. Ибо если лег­ко­мыс­лен­ная довер­чи­вость и ошиб­ки постыд­ны во всех делах, то в этом — в выс­шей сте­пе­ни, посколь­ку тут при­хо­дит­ся решать, какую меру дове­рия мы долж­ны иметь к ауспи­ци­ям, обрядам, куль­ту богов. И сле­ду­ет ведь опа­сать­ся, как бы мы или, про­явив к это­му пре­не­бре­жи­тель­ное отно­ше­ние, не впа­ли в нече­стие, или, при­няв [все на веру], не пре­да­лись бабьим суе­ве­ри­ям.

V. (8) Эти и неко­то­рые дру­гие вопро­сы мы часто обсуж­да­ли, и более осно­ва­тель­но недав­но, когда мы, я и мой брат Квинт, были в моем Туску­лан­ском име­нии¹⁵. Мы про­гу­ли­ва­лись в Ликее (это назва­ние верх­не­го гим­на­сия)¹⁶, и Квинт ска­зал: «Я пере­чи­тал недав­но твою третью кни­гу о при­ро­де богов. И хотя в ней дово­ды Кот­ты¹⁷ поко­ле­ба­ли мои убеж­де­ния, но пол­но­стью их не подо­рва­ли». «Вот и отлич­но, — гово­рю, — пото­му что и сам Кот­та рас­суж­дал таким обра­зом, чтобы ско­рее опро­верг­нуть аргу­мен­ты сто­и­ков, чем сокру­шить рели­гию людей». «Об этом-то Кот­та и сам гово­рил, и мно­го раз, — заме­тил Квинт, — дума­ет­ся мне, с той целью, чтобы не выглядеть укло­ня­ю­щим­ся от обще­при­ня­тых веро­ва­ний. Но мне кажет­ся, что усер­дие его напа­док про­тив сто­и­ков совер­шен­но устра­ня­ет богов. (9) Я вовсе не соби­ра­юсь отве­чать на его речь, так как Луци­лий во вто­рой кни­ге доста­точ­но защи­тил рели­гию, и, как ты пишешь в кон­це третьей кни­ги, тебе само­му имен­но его мне­ние пока­за­лось бли­же к истине¹⁸. Но ты в тех кни­гах обо­шел мол­ча­ни­ем диви­на­цию, т. е. пред­ска­за­ние и пред­чув­ст­вие таких собы­тий, кото­рые счи­та­ют­ся слу­чай­ны­ми (for­tui­tae). Ты это сде­лал, пола­гаю, пото­му что счел удоб­нее рас­смот­реть и обсудить это отдель­но. Так вот, если угод­но, давай рас­смот­рим сей­час, что собой пред­став­ля­ет диви­на­ция и како­вы ее воз­мож­но­сти. Пото­му что я так рас­суж­даю: если суще­ст­ву­ют такие истин­ные виды диви­на­ции, через кото­рые мы узна­ем о буду­щем и кото­рые мы поэто­му и при­ме­ня­ем, то суще­ст­ву­ют и боги; и, в свою оче­редь, если суще­ст­ву­ют боги, то долж­ны быть и люди, спо­соб­ные про­видеть буду­щее».

VI. (10) «Ты, — гово­рю я Квин­ту, — защи­ща­ешь саму цита­дель сто­и­ков, при­во­дя их двой­ной аргу­мент: если есть диви­на­ция, то суще­ст­ву­ют боги, а если суще­ст­ву­ют боги, то долж­на быть диви­на­ция. Но ни пер­вое, ни вто­рое из этих поло­же­ний не так лег­ко при­нять, как ты пола­га­ешь. Ведь и буду­щее может быть пред­зна­ме­но­ва­но есте­ствен­ным обра­зом, без уча­стия бога, и, пусть боги суще­ст­ву­ют, они, может быть, ника­кой диви­на­ци­ей род чело­ве­че­ский не наде­ли­ли».

«А для меня, — ото­звал­ся Квинт, — вполне хва­та­ет дока­за­тельств и того, что боги суще­ст­ву­ют и что они заботят­ся о людях, так как я счи­таю, что есть вполне ясные и несо­мнен­ные виды диви­на­ции. Если угод­но, я изло­жу, что я об этом думаю, если, конеч­но, у тебя есть вре­мя, и ты не пред­по­чи­та­ешь занять­ся чем-нибудь дру­гим вме­сто этих раз­го­во­ров». (11) «У меня, — гово­рю, — Квинт, все­гда най­дет­ся вре­мя для фило­со­фии. А теперь, когда у меня нет ниче­го дру­го­го, чем бы я смог с охотой зани­мать­ся¹⁹, я тем более хотел бы услы­шать, что ты дума­ешь о диви­на­ции».

«Я, — отве­тил Квинт, — не ска­жу ниче­го ново­го, ниче­го тако­го, что бы не ска­за­ли дру­гие до меня. Ибо я при­дер­жи­ва­юсь того мне­ния, кото­рое не толь­ко сло­жи­лось в глу­бо­чай­шей древ­но­сти, но и полу­чи­ло все­об­щее при­зна­ние у всех наро­дов и пле­мен, а имен­но, что есть два вида диви­на­ции, из них один — искус­ст­вен­ный, дру­гой — есте­ствен­ный (al­te­ram ar­tis est, al­te­ram na­tu­rae). (12) Есть ли такой народ, или такое государ­ство, кото­рые не при­да­ва­ли бы ника­ко­го зна­че­ния пред­ска­за­ни­ям буду­ще­го по внут­рен­но­стям жерт­вен­ных живот­ных или по тол­ко­ва­ни­ям дико­вин­ных явле­ний, мол­ний, по пред­ска­за­ни­ям авгу­ров, или аст­ро­ло­гов, или по тол­ко­ва­ни­ям жре­би­ев (ведь во всем этом есть и какое-то искус­ство), или полу­чен­ны­ми в сно­виде­ни­ях, или в экс­та­зе (эти два вида счи­та­ют­ся есте­ствен­ны­ми)? И я счи­таю, что в этих вопро­сах фак­ты име­ют боль­шое зна­че­ние, чем поис­ки их при­чин. Пото­му что есть некая сила и при­ро­да (vis et na­tu­ra quae­dam), кото­рая при дли­тель­ном наблюде­нии над зна­ме­ни­я­ми, рав­но как и при дей­ст­вии неко­е­го наи­тия и боже­ст­вен­но­го вдох­но­ве­ния (ali­guo instinctu infla­tu­que di­vi­no) воз­ве­ща­ет буду­щее.

VII. Поэто­му напрас­но Кар­не­ад, а кро­ме него Пане­тий, дони­ма­ли вопро­са­ми: неуже­ли это Юпи­тер при­ка­зал вороне кар­кать сле­ва, а воро­ну — спра­ва?²⁰ Это было заме­че­но с неза­па­мят­ных вре­мен, и в этом увиде­ли пред­зна­ме­но­ва­ние буду­щих собы­тий. Нет ведь ниче­го тако­го, чего бы нель­зя было постиг­нуть за про­дол­жи­тель­ное вре­мя, закреп­ляя в памя­ти и пись­мен­но уже познан­ное. (13) Удив­ле­ния достой­но, какое мно­же­ство видов целеб­ных трав извест­но вра­чам, кор­ней, помо­гаю­щих при уку­сах зве­рей, при болез­нях глаз, при ране­ни­ях. Разум нико­гда еще не объ­яс­нил, в чем сущ­ность их целеб­ной силы, но их полез­ность была про­ве­ре­на искус­ст­вом вра­чей, а тот, кто открыл их свой­ства, заслу­жил одоб­ре­ние. Давай рас­смот­рим пред­зна­ме­но­ва­ния дру­го­го рода, но похо­жие на диви­на­цию²¹.

VIII. Вся твоя “Про­гно­сти­ка” (Prog­nos­ti­ca)²² пол­на подоб­ны­ми пред­чув­ст­ви­я­ми, но кто может выяс­нить при­чи­ны этих пред­чув­ст­вий? Хотя я знаю, что сто­ик Боэт пытал­ся это сде­лать и кое-чего сумел достиг­нуть в объ­яс­не­нии при­чин этих явле­ний, кото­рые про­ис­хо­дят в море или в небе. (14). Но кто досто­вер­но объ­яс­нит, поче­му про­ис­хо­дит сле­дую­щее:

IX. (15) Мы зна­ем, что эти при­ме­ты почти нико­гда не обма­ны­ва­ют, но поче­му так быва­ет — не зна­ем.

Кто бы мог пред­по­ло­жить, что лягуш­ки спо­соб­ны это пред­видеть? Одна­ко есть же в лягуш­ках некая при­род­ная сила, — почти без­оши­боч­ная спо­соб­ность пред­ве­щать — свой­ство для людей непо­сти­жи­мое.

Не спра­ши­ваю, поче­му про­ис­хо­дит, пони­маю, что про­ис­хо­дит.

(16) И опять же я не спра­ши­ваю, поче­му одно это дере­во цве­тет три­жды или поче­му готов­ность поч­вы к вспаш­ке каж­дый раз сов­па­да­ет с цве­те­ни­ем дере­ва. Я удо­вле­тво­ря­юсь тем, что хотя я не знаю, ка́к что-то про­ис­хо­дит, но что оно про­ис­хо­дит, я пони­маю.

То самое, что я сей­час ска­зал, я ска­жу и о всей диви­на­ции.

X. Что корень скам­мо­ния дей­ст­ву­ет как сла­би­тель­ное, а ари­сто­ло­хия (назван­ная так по име­ни чело­ве­ка, кото­рый пер­вый открыл его дей­ст­вие, дове­рив­шись сно­виде­нию) может помочь при уку­се змеи²⁷, это я знаю, что доста­точ­но для меня, а поче­му может, не знаю. Так и с при­ме­та­ми, пред­ве­щаю­щи­ми наступ­ле­ние бурь и дождей, о кото­рых я гово­рил. Как их объ­яс­нить, я недо­ста­точ­но пред­став­ляю себе, но зна­че­ние и резуль­тат — при­знаю, знаю, под­твер­ждаю.

Сход­ным обра­зом, что́ озна­ча­ет выем­ка в пече­ни жерт­вен­но­го живот­но­го, что́ озна­ча­ет [та или иная] доля пече­ни, я знаю, а по какой при­чине, не знаю. И жизнь пол­на таки­ми при­ме­ра­ми. Почти все при­бе­га­ют к гада­ни­ям по внут­рен­но­стям. А мож­но ли сомне­вать­ся отно­си­тель­но зна­че­ния мол­ний? Сре­ди мно­гих дру­гих чудес­ных слу­ча­ев, осо­бен­но пора­зи­те­лен сле­дую­щий: когда в ста­тую Сум­ма­на²⁸, сто­яв­шую на кры­ше хра­ма Юпи­те­ра Все­бла­го­го, Вели­чай­ше­го (эта ста­туя тогда была из гли­ны), уда­ри­ла мол­ния, то никак не мог­ли най­ти отле­тев­шую голо­ву этой ста­туи. Гаруспи­ки же объ­яви­ли, что ее забро­си­ло в Тибр. И нашли эту голо­ву имен­но в том месте, на кото­рое ука­за­ли гаруспи­ки.

XI. (17) Но не луч­ше ли мне исполь­зо­вать в каче­стве или авто­ра, или свиде­те­ля тебя само­го? Тебя, чьи сти­хи из поэ­мы о тво­ем кон­су­ла­те²⁹ я с удо­воль­ст­ви­ем выучил наизусть. В них, во вто­рой кни­ге, муза Ура­ния про­из­но­сит:

Итак, решишь­ся ли ты высту­пить про­тив того, что я ска­зал о диви­на­ции, ты, кото­рый совер­шил то, что совер­шил, напи­сав те пре­вос­ход­ные сти­хи, что я зачи­тал?

(23) Может быть, ты, как это сде­лал бы Кар­не­ад, спро­сишь, поче­му эти [собы­тия] про­изо­шли так, а не ина­че, или: каким обра­зом мож­но было их пред­видеть? При­зна­юсь, я не знаю. Гово­рю толь­ко — это про­изо­шло, и ты сам тому свиде­тель. Ска­жешь: слу­чай­ное сов­па­де­ние. Так ли? Может ли про­ис­хо­дить слу­чай­но то, что несет на себе все при­зна­ки истин­но­го (ve­ri­ta­tis)? Бро­сок четы­рех играль­ных костей слу­чай­но дал “вене­ру”⁴⁴. Счи­та­ешь ли ты, что четы­ре­ста брос­ков дадут сто “венер”? Про­из­воль­но бро­шен­ные на дос­ку крас­ки могут обри­со­вать чер­ты чело­ве­че­ско­го лица. Но неуже­ли ты счи­та­ешь, что и кра­соту Вене­ры Кос­ской так­же мож­но полу­чить про­из­воль­ным раз­брыз­ги­ва­ни­ем кра­сок?⁴⁵ Сви­нья сво­им рылом может слу­чай­но выве­сти на зем­ле бук­ву “A”. Неуже­ли ты поэто­му можешь поду­мать, что сви­нья мог­ла бы и Энни­е­ву “Анд­ро­ма­ху” напи­сать? Кар­не­ад выду­мал, что в хиос­ских каме­но­лом­нях обна­ру­жи­ли голо­ву пан­ис­ка⁴⁶. Верю, что нечто похо­жее нашли, но уж, навер­но, не такое, чтобы его мож­но было при­знать тво­ре­ни­ем Ско­па­са. Дело обсто­ит таким обра­зом, что нико­гда слу­чай в точ­но­сти не повто­рит истин­но­го.

XIV. (24) Но, ска­жешь, ино­гда то, что пред­ска­за­но, вовсе не сбы­ва­ет­ся. А с каким искус­ст­вом это­го не слу­ча­ет­ся? (Я имею в виду такие искус­ства, кото­рые свя­за­ны с догад­ка­ми и пред­по­ло­же­ни­я­ми.) Меди­ци­на раз­ве не долж­на счи­тать­ся искус­ст­вом? А как часто вра­чи оши­ба­ют­ся! А корм­чие? Раз­ве они не дела­ют оши­бок? Когда вой­ско ахей­цев и мно­же­ство корм­чих, кото­рые вели их кораб­ли, отплы­ли от бере­гов Трои, они, как пишет Паку­вий⁴⁷, мог­ли, “раду­ясь, любо­вать­ся игрою рез­вых рыб [в тихой воде] и не мог­ли ото­рвать­ся от это­го зре­ли­ща”.

Но раз­ве кораб­ле­кру­ше­ние, погу­бив­шее столь­ко слав­ней­ших пол­ко­вод­цев и царей, опро­верг­ло искус­ство судо­вож­де­ния? А пол­ко­вод­че­ская нау­ка раз­ве обес­це­ни­ва­ет­ся отто­го, что недав­но вели­кий пол­ко­во­дец бежал, после того как поте­рял свою армию?⁴⁸ Или ум и муд­рость — ничто в управ­ле­нии государ­ст­вен­ны­ми дела­ми, раз Пом­пей мно­го­крат­но, Марк Катон⁴⁹ ино­гда, да и ты сам вре­ме­на­ми оши­ба­лись?

Сход­но обсто­ит дело и с отве­та­ми гаруспи­ков, и вооб­ще со вся­кой диви­на­ци­ей, осно­ван­ной на пред­по­ло­же­ни­ях. Ибо догад­ка стре­мит­ся про­ник­нуть за пре­де­лы доступ­но­го. (25) Порой она оши­ба­ет­ся, может быть, но очень часто при­во­дит к истине. Диви­на­ция же ведет свое нача­ло с неза­па­мят­ных вре­мен. В почти бес­чис­лен­ном мно­же­стве слу­ча­ев сход­ные собы­тия пред­у­преж­да­лись одни­ми и теми же зна­ме­ни­я­ми. Люди обра­ти­ли на это свое вни­ма­ние, заме­ти­ли это, и таким обра­зом воз­ник­ло искус­ство диви­на­ции.

XV. Не так ли обсто­ит дело и с ваши­ми ауспи­ци­я­ми?⁵⁰ Прав­да, рим­ские авгу­ры ныне (не в обиду тебе будь ска­за­но) ста­ли неве­же­ст­вен­ны­ми в этом искус­стве, кото­рым хоро­шо вла­де­ют и кили­кий­цы и авгу­ры Пам­фи­лии, и Писидии, и Ликии. (26) Есть ли необ­хо­ди­мость напом­нить тебе о нашем госте, слав­ней­шем и пре­вос­ход­ней­шем чело­ве­ке, царе Дейота­ре?⁵¹ Он нико­гда ниче­го не пред­при­ни­мал, не обра­тив­шись пред­ва­ри­тель­но к ауспи­ци­ям. Одна­жды он в резуль­та­те наблюде­ний над поле­том орла⁵² отме­нил наме­чен­ную ранее и уже нача­тую нуж­ную поезд­ку, вер­нув­шись с пол­пу­ти. И ока­за­лось, что дом, в кото­ром он дол­жен был в те сут­ки зано­че­вать, если бы про­дол­жил свою поезд­ку, в ту же ночь рух­нул. (27) И вот он, как я об этом слы­шал от него само­го, очень часто воз­вра­ща­ет­ся с доро­ги, хотя бы уже про­ехал мно­го дней пути.

Но что осо­бен­но пре­крас­но отли­ча­ет его, так это то, что и после того как Цезарь лишил его тет­рар­хии, цар­ства, денег, он утвер­жда­ет, что нисколь­ко не рас­ка­и­ва­ет­ся в сво­ей вере в ауспи­ции, побудив­шие его при­нять сто­ро­ну Пом­пея. Он гово­рит, что пти­цы дали ему хоро­ший совет, пото­му что он, защи­щая с ору­жи­ем в руках авто­ри­тет сена­та, сво­бо­ду рим­ско­го наро­да, досто­ин­ство государ­ства рим­ско­го, этим выпол­нил свой долг и остал­ся вер­ным Риму; в этом он видел бо́льшую для себя сла­ву, чем если бы он сохра­нил все, что имел. Вот это, мне кажет­ся, пра­виль­ное отно­ше­ние к авгу­ри­ям. А наши маги­ст­ра­ты поль­зу­ют­ся вынуж­ден­ны­ми ауспи­ци­я­ми. (28) Ибо необ­хо­ди­мо, чтобы, когда кури­це под­бро­си­ли пищу, у нее во вре­мя еды выпал кусо­чек изо рта. Посколь­ку же в ваших кни­гах запи­са­но, что и есть “tri­pu­dium so­lis­ti­mum”, когда нечто из пищи пада­ет на зем­лю, то и то, что я назвал “вынуж­ден­ным три­пуди­ем”, вы объ­яв­ля­е­те бла­го­при­ят­ным пред­зна­ме­но­ва­ни­ем.

Таким обра­зом, мно­гие авгу­рии и мно­гие ауспи­ции из-за пре­не­бре­жи­тель­но­го отно­ше­ния к ним кол­ле­гии авгу­ров, на что жало­вал­ся еще муд­рый Катон⁵³, ока­за­лись совер­шен­но забро­шен­ны­ми и остав­лен­ны­ми.

XVI. Неко­гда почти ни одно сколь-либо зна­чи­тель­ное дело, даже част­но­го лица, не совер­ша­лось без ауспи­ций, о чем свиде­тель­ст­ву­ют так­же ауспи­ции, совер­шае­мые ныне перед бра­ко­со­че­та­ни­ем, кото­рые, впро­чем, толь­ко назва­ни­ем сво­им напо­ми­на­ют преж­ний обряд. Обыч­но и в наши дни в важ­ных слу­ча­ях так­же (хотя и реже, чем в про­шлые вре­ме­на) гада­ют по внут­рен­но­стям или по поле­ту птиц. Но под­час мы не обра­ща­ем вни­ма­ние на зло­ве­щие пред­зна­ме­но­ва­ния и какие же страш­ные бед­ст­вия нас тогда пости­га­ют! П. Клав­дий, сын Аппия Цека, и его кол­ле­га Л. Юний⁵⁴, не поте­ря­ли ли огром­ные флоты отто­го, что отплы­ли при дур­ных ауспи­ци­ях? То же ведь про­изо­шло с Ага­мем­но­ном, кото­рый, когда ахей­цы нача­ли

(29) Но зачем обра­щать­ся к при­ме­рам из древ­но­сти? Мы зна­ем, что при­клю­чи­лось с М. Крас­сом⁵⁶, пре­зрев­шим небла­го­при­ят­ные пред­зна­ме­но­ва­ния. Заме­чу в свя­зи с этим, что твой кол­ле­га Аппий, судя по тво­им отзы­вам, хоро­ший авгур, будучи цен­зо­ром, недо­ста­точ­но обду­ман­но пори­цал доб­ро­де­тель­но­го чело­ве­ка и пре­вос­ход­но­го граж­да­ни­на К. Атея⁵⁷ как винов­но­го в выду­ман­ных ауспи­ци­ях. Пусть это была обя­зан­ность цен­зо­ра, если он был убеж­ден в их под­лож­но­сти. Но он посту­пил совсем не как авгур, объ­явив, что по этой-то при­чине рим­ский народ и постиг­ло вели­кое бед­ст­вие. Ибо если бы это дей­ст­ви­тель­но была при­чи­на бед­ст­вия, то вина не на том, кто сооб­щил [о дур­ных пред­зна­ме­но­ва­ни­ях], а на том, кто не при­слу­шал­ся к ним. Но, как ска­зал тот же авгур и цен­зор, это было вер­ное пред­ска­за­ние, после­дую­щие собы­тия под­твер­ди­ли это. Да и будь оно лож­ное, оно никак не мог­ло бы ока­зать­ся при­чи­ной несча­стий. Зло­ве­щие ауспи­ции, как и вся­кие дру­гие, как зна­ме­ния (omi­na), как при­ме­ты (sig­na), не явля­ют­ся при­чи­ной того, что про­изой­дет, они толь­ко опо­ве­ща­ют о том, что долж­но про­изой­ти, если не пред­у­смот­реть нуж­ных мер. (30) То, что Атей опо­ве­стил, не ста­ло при­чи­ной бед­ст­вий, но было пред­у­преж­де­ни­ем Крас­су о том, что долж­но про­изой­ти, если он не побе­ре­жет­ся. Так что или сооб­ще­ние Атея о дур­ных пред­зна­ме­но­ва­ни­ях вооб­ще ника­ко­го зна­че­ния не име­ло, или если, как счи­та­ет Аппий, име­ло, то это зна­чит, что вина не на том, кто воз­ве­стил, а на том, кто не при­слу­шал­ся.

XVII. А этот ваш li­tuus, ваш жезл⁵⁸ — слав­ней­ший знак ваше­го авгур­ско­го досто­ин­ства, како­во его про­ис­хож­де­ние? Не им ли Ромул при осно­ва­нии горо­да раз­ме­тил линии [на небе]? Этот жезл Рому­ла (верх­няя его часть несколь­ко изо­гну­та и искрив­ле­на, что при­да­ет ему неко­то­рое сход­ство с рож­ком, в кото­рый тру­бят (li­tuus), от чего и про­изо­шло назва­ние жез­ла) был обна­ру­жен в цело­сти и сохран­но­сти на том месте, где [неко­гда] была сго­рев­шая еще в древ­но­сти курия Сали­ев, что на Пала­тине. (31) И все древ­ние писа­те­ли рас­ска­зы­ва­ют, что мно­го лет поз­же, после Рому­ла, в прав­ле­ние царя Тарк­ви­ния Древ­не­го⁵⁹, Атт Навий так­же этим посо­хом раз­ме­тил рай­о­ны горо­да.

Этот Атт Навий еще маль­чи­ком из-за бед­но­сти дол­жен был пасти сви­ней. Когда одна из них поте­ря­лась, то он, как гово­рят, дал обет, если она най­дет­ся, отдать богу вино­град­ную гроздь, самую круп­ную, какая най­дет­ся в вино­град­ни­ке. Сви­нья нашлась, и вот он, гово­рят, встал посредине вино­град­ни­ка, обра­тив­шись лицом к югу. Он разде­лил вино­град­ник на четы­ре части. Три части пти­цы отверг­ли, на чет­вер­той, остав­шей­ся, разде­лен­ной на участ­ки, он обна­ру­жил гроздь [вино­гра­да] пора­зи­тель­ной, неве­ро­ят­ной вели­чи­ны. Когда весть об этом чуде рас­про­стра­ни­лась, все соседи ста­ли обра­щать­ся к Атту за сове­та­ми по сво­им делам. (32) И Атт стал широ­ко извест­ным и при­об­рел вели­кую сла­ву. А царь Тарк­ви­ний Древ­ний вызвал его к себе. Чтобы испы­тать его позна­ния в авгу­ри­ях, царь задал Атту вопрос: может ли полу­чить­ся то, о чем он поду­мал? Тот, совер­шив авгу­рии, отве­тил: может. Тарк­ви­ний же ска­зал, что он поду­мал, смо­жет ли брит­ва пере­ре­зать камень. И затем пове­лел Атту попро­бо­вать это сде­лать. И вот при­не­сен­ный на коми­ций⁶⁰ камень на гла­зах у царя и собрав­ше­го­ся наро­да был пере­ре­зан брит­вой. После это­го и Тарк­ви­ний стал исполь­зо­вать Атта Навия в каче­стве авгу­ра, и народ стал обра­щать­ся к нему по сво­им делам. (33) Соглас­но пре­да­нию, тот камень и брит­ва были зары­ты на коми­ции, а над ними поз­же поста­ви­ли оград­ку (pu­teal). Так что же, будем все отри­цать? Сожжем анна­лы? Будем все это счи­тать выдум­ка­ми? Будем верить ско­рее во что угод­но, толь­ко не в то, что боги заботят­ся о люд­ских делах? Но раз­ве то, что ты напи­сал о Тибе­рии Грак­хе⁶¹, не свиде­тель­ст­ву­ет в поль­зу нау­ки авгу­ров и гаруспи­ков? Тибе­рий Гракх по неведе­нию, когда про­во­дил коми­ции по выбо­рам кон­су­лов, неза­кон­но ука­зал место для авгур­ско­го шат­ра, пото­му что пере­сек поме­рий, не совер­шив пред­ва­ри­тель­но ауспи­ций. Это извест­ный факт, и ты сам поза­бо­тил­ся о том, чтобы запи­сать это для потом­ства. Да и сам авгур Тибе­рий Гракх укре­пил авто­ри­тет ауспи­ций и нау­ки гаруспи­ков тем, что при­знал свою ошиб­ку. А гаруспи­ки, при­веден­ные немно­го спу­стя в сенат, под­твер­ди­ли, что Тибе­рий Гракх, про­во­див­ший эти коми­ции, был не впра­ве это­го делать.

XVIII. (34) Я согла­сен с теми, кото­рые утвер­жда­ли, что есть два вида диви­на­ции. Один, в кото­ром при­ни­ма­ет уча­стие искус­ство, дру­гой, кото­рый обхо­дит­ся без это­го. Ибо долж­ны вла­деть неким искус­ст­вом те, кото­рые пред­ска­зы­ва­ют буду­щее, осно­вы­ва­ясь на изу­че­нии древ­них наблюде­ний. Но нет искус­ства в том виде диви­на­ции, при кото­ром пред­чув­ст­ву­ют буду­щее не разу­мом и не на осно­ве наблюде­ний над зна­ме­ни­я­ми и запи­сей заме­чен­но­го, но вслед­ст­вие осо­бо­го воз­буж­де­ния души или сво­бод­но­го и непри­нуж­ден­но­го душев­но­го дви­же­ния. Это про­ис­хо­дит часто во сне, и ино­гда у про­ри­цаю­щих в состо­я­нии исступ­ле­ния, каки­ми были, напри­мер, Бакид Беотя­нин⁶², или кри­тя­нин Эпи­ме­нид⁶³, или эре­трий­ская Сивил­ла. К это­му сле­ду­ет отне­сти так­же ора­ку­лы, одна­ко не те, кото­рые полу­че­ны вытя­ги­ва­ни­ем жре­бия, но те, кото­рые изре­ка­ют­ся по наи­тию и боже­ст­вен­но­му вдох­но­ве­нию. Хотя и к само­му жре­бию тоже не сле­ду­ет отно­сить­ся с пре­не­бре­же­ни­ем, если он име­ет за собой авто­ри­тет древ­но­сти, как те жере­бье­вые палоч­ки, о кото­рых мы узна­ем, что они вышли из зем­ли. Если жре­бий при­ме­нен в соот­вет­ст­вии с тре­бо­ва­ни­ем дела, то, я счи­таю, он тоже может иметь боже­ст­вен­ный харак­тер.

А что каса­ет­ся тол­ко­ва­те­лей всех этих ора­ку­лов, то их роль по отно­ше­нию к тем, чьи про­ри­ца­ния они тол­ку­ют, напо­ми­на­ет роль грам­ма­ти­ков по отно­ше­нию к поэтам. (35) К чему, ста­ло быть, тра­тить столь­ко ост­ро­умия, стре­мясь опо­ро­чить и опро­верг­нуть вещи, зна­че­ние кото­рых под­твер­жде­но столь дли­тель­ным их суще­ст­во­ва­ни­ем? Ска­жешь, не вижу при­чи­ны? Но, быть может, она скры­ва­ет­ся тем­нотой самой при­ро­ды, ибо так бог поже­лал, чтобы я это­го не знал, а толь­ко этим поль­зо­вал­ся. Я и буду поль­зо­вать­ся и не дам себя убедить, что вся Этру­рия сошла с ума, раз гада­ют по внут­рен­но­стям, или что весь этот народ оши­ба­ет­ся отно­си­тель­но мол­ний, или что обма­ны­ва­ет­ся, тол­куя чуде­са, меж­ду тем как часто зем­ля гро­хотом [под­зем­ным] или гулом, или при­хо­дя в дви­же­ние, вер­но пред­ска­зы­ва­ла и наше­му государ­ству и мно­гим дру­гим тяж­кие бед­ст­вия.

(36) Сме­ют­ся теперь над чудом, когда мул жен­ско­го пола рожа­ет. Но раз­ве то, что бес­плод­ное суще­ство дало потом­ство, не дает осно­ва­ния гаруспи­кам истол­ко­вать это как пред­зна­ме­но­ва­ние о зарож­де­нии неве­ро­ят­ных бед­ст­вий?

Гай Гракх в остав­лен­ных им запис­ках сооб­ща­ет⁶⁴ о том, что его отец Тибе­рий Гракх, сын Пуб­лия Грак­ха, тот, (кото­рый был два­жды кон­су­лом и два­жды цен­зо­ром, а так­же вер­хов­ным авгу­ром), муд­рый чело­век и пре­вос­ход­ный граж­да­нин, пой­мав в сво­ем доме двух змей, запро­сил об этом гаруспи­ков. Гаруспи­ки отве­ти­ли, что если он отпу­стит на волю змею-сам­ца, то долж­на уме­реть вско­ре жена Тибе­рия, а если отпу­стит сам­ку, то он сам умрет. Посчи­тав, что спра­вед­ли­вее будет встре­тить смерть ему, чело­ве­ку пожи­ло­му, чем его юной жене, доче­ри П. Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го, он отпу­стил сам­ку и сам умер через несколь­ко дней.

XIX. Что ж, будем изде­вать­ся над гаруспи­ка­ми, будем гово­рить, что это лжи­вые и бес­по­лез­ные люди, будем пре­зи­рать их нау­ку, кото­рую и муд­рей­ший чело­век, и сами собы­тия и фак­ты под­твер­ди­ли, будем пре­зи­рать так­же Вави­лон⁶⁵ и тех, кото­рые с [вер­шин] Кав­ка­за⁶⁶ наблюда­ют небес­ные созвездия и иссле­ду­ют пути звезд. Будем пре­зи­рать, гово­рю, глу­пость, или лег­ко­мыс­лие, или бес­стыд­ство тех, кото­рые, как они сами утвер­жда­ют, четы­ре­ста семь­де­сят тысяч лет сохра­ня­ют в сво­их памят­ни­ках познан­ное ими. Будем счи­тать их обман­щи­ка­ми, не боя­щи­ми­ся суро­во­го при­го­во­ра, кото­рый выне­сут им гряду­щие века. (37) Лад­но, пусть эти вар­ва­ры — пустые люди и обман­щи­ки, но что же, исто­рия гре­ков тоже обма­ны­ва­ет? Ска­жем, в отно­ше­нии есте­ствен­ной диви­на­ции (di­vi­na­tio na­tu­ra­lis)? Кто же не зна­ет об отве­тах, кото­рые дал пифий­ский Апол­лон Кре­зу, афи­ня­нам, лакеде­мо­ня­нам, тегей­цам, арги­вя­нам, корин­фя­нам?⁶⁷ Хри­сипп собрал бес­чис­лен­ное мно­же­ство этих ора­ку­лов, и все они под­твер­жде­ны авто­ри­тет­ны­ми свиде­тель­ства­ми. Но так как это тебе все извест­но, то я не буду на них оста­нав­ли­вать­ся. Я буду наста­и­вать лишь на одном: нико­гда дель­фий­ский ора­кул не при­об­рел бы такой извест­но­сти и такой сла­вы, нико­гда бы он не был почтен таким огром­ным коли­че­ст­вом даров от всех наро­дов и царей, если бы века не под­твер­ди­ли истин­но­сти его пред­ска­за­ний. (38) Прав­да, это уже дав­но не так. В наше вре­мя сла­ва его ста­ла мень­шей, и имен­но отто­го, что менее досто­вер­ны­ми ста­ли его ора­ку­лы. Но это как раз и дока­зы­ва­ет, что в про­шлом он при­об­рел свою вели­кую сла­ву бла­го­да­ря в выс­шей сте­пе­ни непо­гре­ши­мо­му харак­те­ру сво­их про­ри­ца­ний. Воз­мож­но, сила зем­ли, при­во­дя­щая разум Пифии в состо­я­ние боже­ст­вен­но­го вдох­но­ве­ния, с тече­ни­ем вре­ме­ни исто­щи­лась, подоб­но тому как это быва­ет с неко­то­ры­ми река­ми, иссы­хаю­щи­ми или меня­ю­щи­ми свое рус­ло. Этот вопрос, весь­ма важ­ный, решай, как хочешь. Но ты дол­жен согла­сить­ся с тем, что отри­цать невоз­мож­но, если толь­ко не пере­вер­нуть всю исто­рию, а имен­но, что в тече­ние мно­гих веков дель­фий­ский ора­кул был непо­гре­шим.

XX. (39) Но оста­вим ора­ку­лы, перей­дем к снам. Хри­сипп, рас­суж­дая о снах, собрал мно­же­ство сооб­ще­ний о них, и при­том даже самых незна­чи­тель­ных, как сде­лал это и Анти­патр, подо­брав те, кото­рые были объ­яс­не­ны в свое вре­мя тол­ко­ва­ни­я­ми Анти­фон­та (и эти объ­яс­не­ния, без сомне­ния, свиде­тель­ст­ву­ют об ост­ром уме тол­ко­ва­те­ля). Мы же исполь­зу­ем толь­ко наи­бо­лее яркие при­ме­ры.

По сооб­ще­нию Фили­ста, исто­ри­ка и доб­ро­со­вест­но­го, и жив­ше­го почти в то же вре­мя, к кото­ро­му отно­сит­ся опи­сан­ное им, мать Дио­ни­сия, буду­ще­го тира­на Сира­куз, когда еще толь­ко носи­ла свое дитя в чре­ве, увиде­ла во сне, что роди­ла малень­ко­го сати­ра⁶⁸. Тол­ко­ва­те­ли чудес, кото­рые тогда в Сици­лии назы­ва­лись галеота­ми, ска­за­ли ей, как пишет Филист, что тот, кого она родит, будет дол­гое вре­мя самым зна­ме­ни­тым и самым счаст­ли­вым чело­ве­ком в Гре­ции. (40) Нуж­но ли тебе напом­нить так­же рас­ска­зы о сно­виде­ни­ях в про­из­веде­ни­ях наших и гре­че­ских поэтов? Вот и у Энния⁶⁹ вестал­ка⁷⁰ рас­ска­зы­ва­ет:

XXI. (42) Этот, пусть даже выду­ман­ный поэтом, сон не так уж отли­ча­ет­ся от обыч­ных сно­виде­ний. Поэ­ти­че­ским вымыс­лом явля­ет­ся, конеч­но, и тот сон, кото­рым был встре­во­жен При­ам:

(43) Пусть эти сно­виде­ния, как я уже ска­зал, — вымыс­лы поэтов. К ним мож­но доба­вить еще и сон Энея, о кото­ром рас­ска­зы­ва­ет в сво­их “Гре­че­ских анна­лах” наш Фабий Пик­тор и в кото­ром было в точ­но­сти пока­за­но все, что поз­же совер­шил Эней и что с ним при­клю­чи­лось.

XXII. Но рас­смот­рим при­ме­ры более близ­кие к нам, вро­де сно­виде­ний Тарк­ви­ния Гор­до­го. В тра­гедии Акция “Брут” сам царь рас­ска­зы­ва­ет о сво­ем сне:

(45) И вот какое объ­яс­не­ние это­му сну было дано снотол­ко­ва­те­ля­ми⁷³:

XXIII. (46) Перей­дем теперь к ино­зем­ным при­ме­рам. Герак­лид Пон­тий­ский, чело­век уче­ный, слу­ша­тель и уче­ник Пла­то­на, пишет, что мать Фала­рида⁷⁴ увиде­ла во сне ста­туи богов, кото­рые она сама освя­ти­ла в сво­ем доме. Одна из этих ста­туй, Мер­ку­рия, дер­жа­ла в пра­вой руке жерт­вен­ную чашу, и было вид­но, как из нее лилась кровь на зем­лю. И достиг­нув зем­ли, кровь на гла­зах раз­ли­ва­лась, так что весь дом зали­ло кро­вью. Бес­при­мер­ная жесто­кость Фала­рида вполне под­твер­ди­ла сон его мате­ри.

Дол­жен ли я так­же напом­нить извест­ную из книг Дино­на Пер­сид­ско­го исто­рию о том, как маги истол­ко­ва­ли то, что при­сни­лось зна­ме­ни­то­му царю Киру? Кир, пишет этот исто­рик, во сне увидел солн­це у сво­их ног. Три раза он про­тя­ги­вал руки, напрас­но пыта­ясь охва­тить солн­це, но оно каж­дый раз, отка­тив­шись от него, усколь­за­ло и ухо­ди­ло. Маги (у пер­сов это был круг уче­ных и муд­рых людей) объ­яс­ни­ли царю, что три его попыт­ки схва­тить солн­це зна­ме­ну­ют, что он будет цар­ст­во­вать трид­цать лет. Что и осу­ще­ст­ви­лось, ибо он умер 70 лет от роду, а цар­ст­во­вать начал в 40 лет.

(47) Есть, конеч­но, и у вар­вар­ских наро­дов некая спо­соб­ность пред­чув­ст­во­вать и пред­ве­щать. Инди­ец Калан, сам воз­же­лав­ший уме­реть, всту­пив в пылаю­щий костер⁷⁵, вос­клик­нул: “О, слав­ный уход из жиз­ни! Когда смерт­ное мое тело сго­рит, как тело Гер­ку­ле­са, дух воз­не­сет­ся к све­ту”. А когда Алек­сандр спро­сил у него, не жела­ет ли он еще что ска­зать? Тот отве­тил: “Хоро­шо, ска­жу: вско­ре уви­жу тебя”. Так оно и вышло. Ибо спу­стя немно­го дней и Алек­сандр умер в Вави­лоне.

Теперь я нена­дол­го откло­нюсь от снов, к кото­рым, впро­чем, ско­ро вер­нусь. Гово­рят, что в ту ночь, когда сго­рел храм Диа­ны в Эфе­се⁷⁶, Олим­пи­а­да роди­ла Алек­сандра. И на заре сле­дую­ще­го дня маги воз­ве­сти­ли: про­шлой ночью родил­ся бич и поги­бель Азии. Это об индий­цах и магах. Но вер­нем­ся к снам.

XXIV. (48) Целий пишет⁷⁷, что когда Ган­ни­бал хотел выне­сти из хра­ма Юно­ны Лаци­нии⁷⁸ золотую колон­ну, кото­рая там сто­я­ла, и усо­мнил­ся, золотая ли она вся или толь­ко позо­ло­чен­ная, то он при­ка­зал про­свер­лить ее насквозь. Обна­ру­жи­лось, что колон­на под­лин­но золотая, и Ган­ни­бал велел ее выне­сти. Но во сне ему яви­лась Юно­на и пре­до­сте­рег­ла, чтобы он это­го не делал, при­гро­зив, что если он не послу­ша­ет­ся, то она поза­бо­тит­ся о том, чтобы он и тот глаз, кото­рый у него хоро­шо видел, поте­ря­ет. И этот умней­ший чело­век не пре­не­брег сове­том, полу­чен­ным во сне. А из высвер­лен­но­го золота он пове­лел сде­лать ста­ту­эт­ку телуш­ки, кото­рую он поста­вил на верх колон­ны.

(49) А вот, что еще мож­но про­чи­тать в Гре­че­ской исто­рии Силе­на⁷⁹, подроб­ней­шим обра­зом опи­сав­ше­го жизнь Ган­ни­ба­ла (Целий во мно­гом сле­ду­ет это­му исто­ри­ку). Ган­ни­бал после взя­тия Сагун­та⁸⁰ увидел во сне⁸¹, что Юпи­тер вызвал его на совет богов. Когда он явил­ся туда, Юпи­тер при­ка­зал ему идти вой­ной на Ита­лию и дал ему сопро­вож­даю­щим одно­го бога, из чис­ла тех, кото­рые были на сове­те [богов]. После того как вой­ско высту­пи­ло в поход, сопро­вож­дав­ший бог при­ка­зал Ган­ни­ба­лу не огляды­вать­ся назад. Но тот не смог дол­го удер­жать­ся, побуж­дае­мый любо­пыт­ст­вом, он огля­нул­ся и вот увидел: чудо­ви­ще, огром­ное и страш­ное, окру­жен­ное зме­я­ми дви­жет­ся за вой­ском, уни­что­жая все на сво­ем пути, выво­ра­чи­вая дере­вья и кусты, опро­киды­вая дома. Изум­лен­ный Ган­ни­бал спро­сил у бога, что это за чудо­ви­ще такое? И бог отве­тил: это идет опу­сто­ше­ние Ита­лии. И велел Ган­ни­ба­лу дви­гать­ся даль­ше, не оста­нав­ли­ва­ясь, и не бес­по­ко­ить­ся о том, что дела­ет­ся сза­ди.

(50) Исто­рик Ага­фокл⁸² пишет, что кар­фа­ге­ня­нин Гамиль­кар, когда оса­ждал Сира­ку­зы, во сне услы­шал голос, сооб­щив­ший ему, что зав­тра он будет обедать в Сира­ку­зах. Но когда насту­пил сле­дую­щий день, в лаге­ре его про­изо­шло силь­ное столк­но­ве­ние меж­ду вхо­див­ши­ми в состав его вой­ска кар­фа­ген­ски­ми и сици­лий­ски­ми вои­на­ми. А сира­ку­зяне, услы­шав это, сде­ла­ли неожи­дан­но вылаз­ку. Они ворва­лись в лагерь Гамиль­ка­ра, и им уда­лось захва­тить его живым. И таким обра­зом сон его сбыл­ся. Исто­рия пол­на подоб­ны­ми при­ме­ра­ми, да и повсе­днев­ная жизнь людей — тоже.

(51) В кон­су­лат М. Вале­рия и А. Кор­не­лия П. Деций (сын Квин­та, тот, кото­рый стал пер­вым кон­су­лом из рода Деци­ев) был еще толь­ко воен­ным три­бу­ном. Тогда шла вой­на с сам­ни­та­ми, и вра­ги силь­но тес­ни­ли нашу армию. Деций в этой войне отли­чил­ся сво­ей дерз­кой отва­гой и пол­ным пре­зре­ни­ем к опас­но­стям. А когда его убеж­да­ли быть поосто­рож­ней, он отве­чал — и эти сло­ва запи­са­ны в анна­лах, — что во сне ему было обе­ща­но, что если он при­мет смерть, сра­жа­ясь в гуще вра­гов, то это при­не­сет ему вели­кую сла­ву. Одна­ко в той войне он остал­ся жив и невредим и изба­вил вой­ско от оса­ды. Но спу­стя три года, уже будучи кон­су­лом, он сам при­нес себя в жерт­ву. С ору­жи­ем в руках ворвав­шись в строй лати­нов, он пал, сра­жа­ясь, но подвиг его при­вел к пора­же­нию и истреб­ле­нию лати­нов. А смерть была настоль­ко слав­ной, что его сын всю жизнь страст­но стре­мил­ся после­до­вать при­ме­ру отца⁸³.

(52) А теперь, если угод­но, перей­дем к снам, кото­рые виде­ли фило­со­фы.

XXV. У Пла­то­на мы чита­ем⁸⁴, что Сократ, когда нахо­дил­ся в государ­ст­вен­ной тюрь­ме, ска­зал сво­е­му дру­гу Кри­то­ну, что ему до́лжно уме­реть через три дня, пото­му что он видел во сне жен­щи­ну выдаю­щей­ся кра­соты, кото­рая, назвав его по име­ни, про­из­нес­ла сле­дую­щий стих Гоме­ра:

что, пишет Пла­тон, и сбы­лось, как было ска­за­но.

Ксе­но­фонт, уче­ник Сокра­та (какой это был вели­кий чело­век!), в том похо­де, кото­рый он совер­шил с Киром млад­шим, запи­сы­вал свои сны и уди­ви­тель­ные собы­тия, под­твер­ждав­шие эти сны⁸⁶. Мож­но ли ска­зать, что Ксе­но­фонт обма­ны­вал или сошел с ума?

(53) А Ари­сто­тель, чело­век ума необы­чай­но­го и почти боже­ст­вен­но­го, может быть тоже заблуж­дал­ся или хотел дру­гих обма­нуть, когда опи­сал то, что про­изо­шло с его зна­ко­мым, киприотом Евде­мом⁸⁷. Тот, соби­ра­ясь посе­тить Македо­нию, оста­но­вил­ся в пути в горо­де Феры, в Фес­са­лии. Тогда это был слав­ный город, но пра­вил им жесто­кий тиран Алек­сандр. В этом горо­де Евдем забо­лел и так тяже­ло, что все вра­чи отча­я­лись. И вот во сне Евдем увидел пре­крас­но­го на вид юно­шу, кото­рый ска­зал, что он, Евдем, очень ско­ро выздо­ро­ве­ет, что тиран Алек­сандр через несколь­ко дней умрет, и еще, что через пять лет Евдем вер­нет­ся домой. Пер­вая часть пред­ска­за­ния, пишет Ари­сто­тель, сбы­лась сра­зу; и Евдем выздо­ро­вел, и тиран был вско­ре убит бра­тья­ми сво­ей жены. А на пятый год, когда наде­я­лись, что Евдем в соот­вет­ст­вии со сно­виде­ни­ем из Сици­лии вер­нет­ся на Кипр, он, участ­вуя в сра­же­нии под Сира­ку­за­ми, был убит. И это, кажет­ся, дает воз­мож­ность истол­ко­вать его сон в том смыс­ле, что когда душа Евде­ма покинет тело, она вер­нет­ся домой.

(54) К авто­ри­те­ту фило­со­фов доба­вим авто­ри­тет уче­ней­ше­го чело­ве­ка и боже­ст­вен­но­го поэта Софок­ла. Когда из хра­ма Гер­ку­ле­са была укра­де­на тяже­лая золотая чаша, Софокл несколь­ко раз видел во сне само­го это­го бога, ска­зав­ше­го, кто это сде­лал. В пер­вый раз и во вто­рой Софокл не при­дал это­му ника­ко­го зна­че­ния. Но когда сон стал повто­рять­ся чаще, он пошел в Аре­о­паг и рас­ска­зал об этом. Аре­о­па­ги­ты⁸⁸ при­ка­за­ли задер­жать чело­ве­ка, кото­ро­го назвал Софокл, тот на допро­се сознал­ся и вер­нул чашу. От это­го слу­чая и про­изо­шло назва­ние “Храм Гер­ку­ле­са-донос­чи­ка”.

XXVI. (55) Но что это я все о гре­ках? Не знаю поче­му, но мне все же боль­ше нра­вит­ся наше, рим­ское. И вот факт, о кото­ром упо­ми­на­ют все наши исто­ри­ки: Фабий, Гел­лий, а побли­же к наше­му вре­ме­ни Целий⁸⁹. Когда во вре­мя вой­ны с лати­на­ми впер­вые состо­я­лись посвя­щен­ные богам игры, неожи­дан­но граж­дане были при­зва­ны к ору­жию. Игры поэто­му были пре­рва­ны и реше­но было поз­же про­ве­сти их вто­рич­но. Они уже долж­ны были начать­ся, и уже народ, при­шед­ший на них, рас­сел­ся на места, когда через цирк был про­веден раб, толь­ко что нака­зан­ный роз­га­ми, он нес свою нашей­ную колод­ку (fur­ca). А немно­го вре­ме­ни спу­стя одно­му рим­ско­му кре­стья­ни­ну во сне явил­ся некто, ска­зав­ший, что ему не понра­вил­ся пер­вый тан­цор на играх, и при­ка­зав­ший кре­стья­ни­ну сооб­щить об этом в сенат. Тот не осме­лил­ся. Сно­ва тот же сон с тем же при­ка­за­ни­ем, кото­рое на этот раз сопро­вож­да­лось угро­за­ми. Опять кре­стья­нин не посмел идти в Сенат, и вско­ре уми­ра­ет его сын. И в тре­тий раз тот же сон и то же пове­ле­ние, после чего кре­стья­ни­на пара­ли­зо­ва­ло. Тогда уж он рас­ска­зал обо всем сво­им дру­зьям.

По их сове­ту его поло­жи­ли на носил­ки и при­нес­ли в Сенат. И как толь­ко кре­стья­нин рас­ска­зал в Сена­те свой сон, он тут же выздо­ро­вел и на сво­их ногах вер­нул­ся домой. По пре­да­нию, Сенат, убеж­ден­ный в досто­вер­но­сти сна, рас­по­рядил­ся зано­во про­ве­сти игры. (56) У того же Целия мож­но про­чи­тать, что, еще доби­ва­ясь долж­но­сти кве­сто­ра, Гай Гракх мно­гим гово­рил, что видел во сне сво­его бра­та Тибе­рия, кото­рый ска­зал ему: “Рано или позд­но ты дол­жен будешь уме­реть той же смер­тью, что и я”⁹⁰. Это Гай Гракх гово­рил мно­гим еще до того как стал народ­ным три­бу­ном, и Целий пишет, что и сам слы­шал от него эти сло­ва. Так есть ли что-нибудь досто­вер­нее это­го сно­виде­ния?

XXVII. А кто же может пре­не­бречь теми дву­мя сно­виде­ни­я­ми, на кото­рые осо­бен­но часто ссы­ла­ют­ся сто­и­ки? Одно — Симо­нида⁹¹. Он одна­жды, увидев труп незна­ко­мо­го ему чело­ве­ка, лежав­ший на доро­ге, пре­дал его зем­ле. Симо­нид соби­рал­ся в ско­ром вре­ме­ни совер­шить пла­ва­ние по морю. И вот во сне ему явил­ся тот, кого он похо­ро­нил, и пред­у­предил его, чтобы он не ездил, если же поедет, то погибнет при кораб­ле­кру­ше­нии. И Симо­нид отка­зал­ся от поезд­ки, а дру­гие, отплыв­шие на том кораб­ле, все погиб­ли.

(57) А о вто­ром весь­ма широ­ко извест­ном сне, пере­да­ют сле­дую­щее⁹². Два дру­га, некие арка­дяне, были вме­сте в доро­ге. При­быв в Мега­ру, один из них оста­но­вил­ся в трак­ти­ре, дру­гой — у сво­его зна­ко­мо­го. После ужи­на оба лег­ли спать. И глу­бо­кой ночью тот арка­дя­нин, что оста­но­вил­ся у зна­ко­мо­го, увидел во сне сво­его дру­га, умо­ляв­ше­го его прий­ти к нему поско­рее на помощь, так как трак­тир­щик соби­ра­ет­ся его убить. Напу­ган­ный этим сном он, было, под­нял­ся с кро­ва­ти, но затем, пораз­мыс­лив, посчи­тал, что не сто­ит при­да­вать зна­че­ние увиден­но­му во сне, и сно­ва лег спать. И ему опять при­снил­ся това­рищ, кото­рый теперь уже про­сил его, чтобы он, если не при­шел ему на помощь живо­му, по край­ней мере ото­мстил за его смерть. Трак­тир­щик, убив­ший его, поло­жил его труп на повоз­ку и свер­ху забро­сал наво­зом. И мерт­вый во сне про­сил живо­го порань­ше прий­ти к город­ским воротам, чтобы пере­хва­тить там повоз­ку, преж­де чем она вый­дет за город. На этот раз арка­дя­нин был настоль­ко встре­во­жен сно­виде­ни­ем, что совсем рано он уже сто­ял у город­ских ворот, и, когда появи­лась повоз­ка, спро­сил у чело­ве­ка, пого­няв­ше­го волов, что у него в повоз­ке? И тот в стра­хе тут же пустил­ся бежать. Покой­ни­ка обна­ру­жи­ли в повоз­ке. Трак­тир­щик, после того как это дело рас­кры­лось, был каз­нен.

XXVIII. (58) Мож­но ли отри­цать, что этот сон носил боже­ст­вен­ный харак­тер? Но что это я обра­ща­юсь все к ста­рым при­ме­рам? Часто ведь и сам я рас­ска­зы­вал тебе о моем сно­виде­нии и от тебя слы­шал о тво­ем. Я, когда был про­кон­су­лом про­вин­ции Азии, одна­жды увидел во сне тебя. Вер­хом на коне ты подъ­е­хал к бере­гу какой-то боль­шой реки, и вдруг ты упал в реку и исчез в ее вол­нах. Охва­чен­ный ужа­сом я весь дро­жал. Но вне­зап­но ты вновь появил­ся, весе­лый, на том же коне пере­пра­вил­ся на про­ти­во­по­лож­ный берег, и мы бро­си­лись друг дру­гу в объ­я­тия. Объ­яс­нить этот сон было лег­ко. Когда я рас­ска­зал его опыт­ным снотол­ко­ва­те­лям в Азии, то они пред­ска­за­ли все те собы­тия, кото­рые впо­след­ст­вии и про­изо­шли⁹³.

(59) Теперь перей­ду к тво­е­му сну, о кото­ром я и от тебя само­го слы­шал, а еще чаще мне о нем рас­ска­зы­вал наш Сал­лю­стий⁹⁴. Во вре­мя того бег­ства, кото­рое при­нес­ло нам сла­ву, оте­че­ству бед­ст­вия⁹⁵, ты задер­жал­ся в одной вил­ле, вбли­зи Ати­ны⁹⁶. Бо́льшую часть ночи ты бодр­ст­во­вал, но под утро ты заснул тяже­лым и креп­ким сном. Хотя вре­ме­ни терять было нель­зя, Сал­лю­стий все же при­ка­зал, чтобы было тихо, и запре­тил тре­во­жить твой покой. А когда ты проснул­ся во вто­ром часу дня, то рас­ска­зал свой сон Сал­лю­стию. При­сни­лось тебе, что ты печаль­ный, блуж­да­ешь в каком-то без­люд­ном месте. И при­видел­ся тебе Марий с фас­ци­я­ми⁹⁷, обви­ты­ми лав­ра­ми, и он спра­ши­ва­ет тебя, поче­му ты гру­стен. И когда ты отве­тил, что наси­лие изго­ня­ет тебя из оте­че­ства, то он взял тебя за пра­вую руку и велел обо­д­рить­ся. А лик­то­ру, что сто­ял побли­же к тебе, он при­ка­зал отве­сти тебя к сво­е­му памят­ни­ку (mo­nu­men­tum), ска­зав, что там тебе будет спа­се­ние. Тогда и Сал­лю­стий вос­клик­нул (как он сам рас­ска­зы­вал мне), что тебе пред­сто­ит ско­рое и слав­ное воз­вра­ще­ние. А ты и сам был обра­до­ван этим сном. Во вся­ком слу­чае, как мне вско­ре рас­ска­за­ли, ты, когда узнал, что то заме­ча­тель­ное поста­нов­ле­ние Сена­та о тво­ем воз­вра­ще­нии, вне­сен­ное зна­ме­ни­тым и слав­ней­шим мужем, кон­су­лом⁹⁸, было при­ня­то имен­но у памят­ни­ка Мария и что огром­ная, собрав­ша­я­ся в теат­ре тол­па гро­мом апло­дис­мен­тов и радост­ны­ми кри­ка­ми при­вет­ст­во­ва­ла его, ты ска­зал, что невоз­мож­но пред­ста­вить более боже­ст­вен­но­го чуда, чем этот сон в Атине.

XXIX. (60) Ска­жешь, во снах мно­го лож­но­го, мно­го тем­но­го для нас? Пусть есть лож­ные сны, но что мож­но ска­зать про­тив вер­ных? И этих было бы намно­го боль­ше, если бы мы отхо­ди­ли ко сну в луч­шем состо­я­нии. Но, пере­гру­жен­ные пищей и вином, мы видим бур­ные и пута­ные сны. Посмот­ри-ка, что гово­рит Сократ в Пла­то­но­вой “Поли­тии”⁹⁹: “Когда мы спим, то та часть души (ani­mas), что при­част­на разу­му (mens) и рас­суд­ку (ra­tio), усып­лен­ная, сла­бе­ет. Но дру­гая часть, та, в кото­рой есть какая-то ярость и неуем­ная сви­ре­пость, когда она еще вдо­ба­вок оглу­ше­на неуме­рен­ным употреб­ле­ни­ем питья и еды, во сне чрез­вы­чай­но воз­буж­да­ет­ся и безум­ст­ву­ет. И в отсут­ст­вие разу­ма и рас­суд­ка ее оса­жда­ют вся­кие виде­ния. Чело­век во сне всту­па­ет в кро­во­сме­си­тель­ное сно­ше­ние с мате­рью, или сово­куп­ля­ет­ся с любым чело­ве­ком, или с богом, часто с живот­ным. Он во сне уби­ва­ет кого-то и купа­ет­ся в невин­ной кро­ви, и еще мно­гое дру­гое совер­ша­ет нечи­стое и отвра­ти­тель­ное, без сты­да и сове­сти.

(61) Но кто пре­да­ет­ся сну чистым и уме­рен­ным в поведе­нии и еде, у того та часть души, кото­рая свя­за­на с разу­мом и рас­суд­ком, как бы насы­тив­шись доб­ры­ми мыс­ля­ми, при­хо­дит в дея­тель­ное и воз­вы­шен­ное состо­я­ние; вто­рая же часть, что пита­ет­ся наслаж­де­ни­я­ми, не исто­ще­на ни скудо­стью, ни изли­ше­ст­вом (ведь и то и дру­гое при­туп­ля­ет ост­ро­ту ума: как отсут­ст­вие чего-то нуж­но­го для при­ро­ды чело­ве­ка, так и излиш­нее изоби­лие). А третья часть души, вме­сти­ли­ще гне­ва и пыл­ких стра­стей, уми­ротво­ре­на и спо­кой­на. И вот, когда эти две без­рас­суд­ные части души укро­ще­ны, когда пер­вая часть, вме­сти­ли­ще разу­ма, про­свет­ля­ет­ся и ста­но­вит­ся дея­тель­ной и гото­вой к порож­де­нию сно­виде­ний, тогда-то сны при­хо­дят и спо­кой­ные и вещие”. Это сло­ва само­го Пла­то­на.

XXX. (62) А может быть луч­ше послу­ша­ем Эпи­ку­ра? Пото­му что Кар­не­ад, боль­шой люби­тель поспо­рить, гово­рит то одно, то дру­гое. А что же дума­ет по это­му пово­ду Эпи­кур? Нико­гда ниче­го воз­вы­шен­но­го (ele­gans), ниче­го достой­но­го он не дума­ет. И его-то ты про­ти­во­по­став­ля­ешь Пла­то­ну и Сокра­ту, кото­рые, не гово­ря уже о разу­ме, побеж­да­ют этих ничтож­ных фило­со­фов¹⁰⁰ уже одним сво­им авто­ри­те­том. Итак, Пла­тон реко­мен­ду­ет, отхо­дя ко сну, так под­гото­вить свое тело, чтобы ничто не мог­ло вве­сти душу в заблуж­де­ние и воз­му­тить ее. Счи­та­ют, что имен­но поэто­му пифа­го­рей­цам было запре­ще­но есть бобы, так как от этой пищи силь­но пучит, что пло­хо дей­ст­ву­ет на спо­кой­ст­вие ума, доби­ваю­ще­го­ся исти­ны. (63) И так как сном душа отвле­ка­ет­ся от обще­ния и вза­и­мо­дей­ст­вия с телом, то она вспо­ми­на­ет про­шлое, созер­ца­ет насто­я­щее, про­видит буду­щее. Тело спя­ще­го лежит точ­но мерт­вое, душа же пол­на жиз­ни и энер­гии, и это в еще боль­шей сте­пе­ни про­изой­дет с ней после смер­ти, когда она вовсе покинет тело. Отто­го-то перед самой смер­тью душа про­яв­ля­ет намно­го боль­ше боже­ст­вен­но­го. Так люди, пора­жен­ные тяже­лой и смер­тель­ной болез­нью, чув­ст­ву­ют при­бли­же­ние смер­ти. Им явля­ют­ся по боль­шей части обра­зы умер­ших людей¹⁰¹, и они вся­че­ски ста­ра­ют­ся заслу­жить их похва­лу. А те, кото­рые про­жи­ли свою жизнь не так, как сле­до­ва­ло, тогда горь­ко сожа­ле­ют о сво­их пре­гре­ше­ни­ях (pec­ca­ta).

(64) Чтобы дока­зать, что уми­раю­щие спо­соб­ны про­видеть буду­щее, Посидо­ний при­во­дит такой при­мер. Некий родо­сец, уми­рая, назвал шесть сво­их ровес­ни­ков и точ­но пред­ска­зал, кто из них умрет пер­вым, кто вто­рым, кто затем сле­дую­щим и так до послед­не­го, шесто­го. Этот фило­соф счи­та­ет, что люди при воздей­ст­вии богов видят вещие сны тре­мя путя­ми: пер­вый путь, когда душа про­видит сама по себе, в силу сво­его срод­ства с бога­ми. Дру­гой путь, когда про­видит отто­го, что воздух напол­нен бес­смерт­ны­ми духа­ми¹⁰², кото­рые несут на себе как бы явст­вен­ную печать исти­ны; тре­тий путь, когда сами боги всту­па­ют в раз­го­вор со спя­щим чело­ве­ком. Как я уже ска­зал, при при­бли­же­нии смер­ти душам лег­че про­видеть буду­щее. (65) Вот чем объ­яс­ня­ет­ся и пред­ска­за­ние Кала­на, о кото­ром я рань­ше упо­мя­нул, и Гек­то­ра, кото­рый у Гоме­ра, уми­рая, воз­ве­ща­ет о близ­кой смер­ти Ахил­ла¹⁰³.

XXXI. Если бы ниче­го это­го не было, то не счи­та­лись бы муд­ры­ми извест­ные сло­ва¹⁰⁴:

Ведь сло­во sa­gi­re как раз озна­ча­ет “тон­ко чув­ст­во­вать” (acu­te sen­ti­re), отсюда и выра­же­ние “sa­gae anus” — вещие ста­ру­хи, пото­му что счи­та­ет­ся, что они мно­го веда­ют и чуют напе­ред, и собак тоже назы­ва­ют чут­ки­ми (sa­ga­ces). О том, кто зара­нее “чует” (sa­git), как про­изой­дет то или иное собы­тие, гово­рят, что он “пред­чув­ст­ву­ет” (prae­sa­gi­re), т. е. зара­нее чув­ст­ву­ет буду­щее. (66) Итак, есть в наших душах пред­чув­ст­вие (prae­sa­gi­tio), зало­жен­ное и заклю­чен­ное в нас извне по воле богов. Если эта спо­соб­ность про­яв­ля­ет­ся очень бур­но, то это назы­ва­ет­ся “исступ­ле­ние” (fu­ror). При этом наш дух, отде­лив­шись от тела, воз­буж­да­ет­ся боже­ст­вен­ным наи­ти­ем (di­vi­no instinctu)¹⁰⁵.

Какая неж­ность, какая высо­кая нрав­ст­вен­ность в этих сти­хах! (67) Но нас инте­ре­су­ет в них: не это, а опи­са­ние того, как обыч­но про­ис­хо­дит это истин­но про­ро­че­ское исступ­ле­ние.

Это уже гово­рит бог, всту­пив­ший в чело­ве­че­ское тело, не Кас­сандра.

XXXII. (68) Выглядит так, буд­то я ссы­ла­юсь толь­ко на тра­гедии и про­чие вымыс­лы. Но я от тебя само­го слы­шал о фак­те подоб­но­го рода не выду­ман­ном, а дей­ст­ви­тель­но про­ис­шед­шем. Когда Г. Копо­ний, очень умный и обра­зо­ван­ный чело­век¹⁰⁶, в долж­но­сти про­пре­то­ра коман­дуя родос­ским фло­том, при­был к тебе в Дирра­хий¹⁰⁷, он сооб­щил тебе, что некий гре­бец с квин­кве­ре­мы¹⁰⁸ родо­с­цев про­ро­че­ст­во­вал, что менее чем через трид­цать дней Гре­ция будет зали­та кро­вью, Дирра­хий будет раз­граб­лен, вы буде­те гру­зить­ся на кораб­ли, чтобы бежать, и бегу­щие увидят поза­ди себя печаль­ное зре­ли­ще пожа­ров. Но родос­ско­му флоту будет дано в ско­ром вре­ме­ни вер­нуть­ся домой, Тогда не толь­ко ты встре­во­жил­ся, но и М. Варро­на и М. Като­на, кото­рые тогда там были, людей уче­ных, охва­тил силь­ный страх. Спу­стя немно­го дней к вам при­был Лаби­ен, бежав­ший после пора­же­ния при Фар­са­ле, и сооб­щил об уни­что­же­нии армии Пом­пея. (69) А вско­ре сбы­лись и осталь­ные части про­ро­че­ства: были раз­граб­ле­ны зер­но­вые амба­ры и все доро­ги и тро­пы были усы­па­ны зер­ном. И вы в силь­ном стра­хе долж­ны были гру­зить­ся на кораб­ли. А ночью, глядя на город, вы мог­ли увидеть пылаю­щие гру­зо­вые суда, подо­жжен­ные вои­на­ми, кото­рые не хоте­ли сле­до­вать за вами. Нако­нец, поки­ну­тые родос­ским фло­том, вы убеди­лись, что про­ро­че­ство было вер­ным.

(70) Я изло­жил как мож­но коро­че об ора­ку­лах во сне и в состо­я­нии исступ­ле­ния, кото­рые, как я уже ска­зал, обхо­дят­ся без искус­ст­вен­ных при­е­мов. Эти два вида диви­на­ции име­ют одно и то же объ­яс­не­ние, кото­рое наш друг Кра­типп обыч­но и исполь­зу­ет. Душа чело­ве­ка, учит он, частью внеш­не­го про­ис­хож­де­ния. Это сле­ду­ет пони­мать так, что вне нас есть боже­ст­вен­ная душа (ani­mus), из кото­рой извле­ка­ют­ся и заим­ст­ву­ют­ся чело­ве­че­ские души. Та часть чело­ве­че­ской души, кото­рая свя­за­на с чув­ства­ми, с воз­буж­де­ни­ем, с вожде­ле­ни­ем, неот­де­ли­ма от дея­тель­но­сти тела, но дру­гая часть души, при­част­ная рас­суд­ку и разу­ме­нию, тем бо́лее актив­на, чем бо́лее отде­ле­на от тела. (71) Кра­типп, изло­жив при­ме­ры истин­ных про­ро­честв и снов, обыч­но заклю­ча­ет сле­дую­щим обра­зом: “Без глаз невоз­мож­но осу­ще­ст­вить то, что явля­ет­ся их служ­бой и обя­зан­но­стью, — зре­ние; ино­гда гла­за могут не выпол­нить сво­ей служ­бы, но кто хоть один раз, исполь­зо­вав свои гла­за, убедил­ся в реаль­но­сти увиден­но­го, тот может счи­тать, что гла­за его спо­соб­ны видеть дей­ст­ви­тель­ность. Точ­но так же без нали­чия спо­соб­но­сти к диви­на­ции чело­век не может выпол­нять служ­бу и обя­зан­ность диви­на­ции, но и тот, в ком эта спо­соб­ность име­ет­ся, может ино­гда допус­кать ошиб­ки, невер­но про­видеть. И все же для того чтобы убедить­ся в досто­вер­но­сти диви­на­ции, доста­точ­но, чтобы хоть один раз что-нибудь пред­ска­зан­ное сбы­лось и чтобы это никак нель­зя было счи­тать слу­чай­ным сов­па­де­ни­ем. А это­го рода фак­тов бес­чис­лен­ное мно­же­ство. Сле­до­ва­тель­но, необ­хо­ди­мо при­знать, что диви­на­ция суще­ст­ву­ет”.

XXXIII. (72) Что каса­ет­ся диви­на­ций, или полу­чен­ных посред­ст­вом гада­ний (co­niec­tu­ra), или осно­ван­ных на наблюде­ни­ях, то эти виды диви­на­ции мож­но назвать, как я уже ска­зал, не есте­ствен­ны­ми, а искус­ст­вен­ны­ми (ar­ti­fi­cio­sa). Этим зани­ма­ют­ся гаруспи­ки, авгу­ры, гада­те­ли (co­niec­to­res). Пери­па­те­ти­ки эти виды диви­на­ции не одоб­ря­ют, сто­и­ки защи­ща­ют. Неко­то­рые из этих видов опи­са­ны в кни­гах и состав­ля­ют целую нау­ку. Так, у этрус­ков есть кни­ги об искус­стве гадать по внут­рен­но­стям живот­ных и по мол­ни­ям и об обрядах (ri­tua­les), у нас — авгур­ские кни­ги. Дру­гие [диви­на­ции] осно­ва­ны на импро­ви­зи­ро­ван­ном тол­ко­ва­нии, сооб­раз­но обсто­я­тель­ствам, как, напри­мер, у гоме­ров­ско­го Кал­хан­та, кото­рый по чис­лу воро­бьев пред­ска­зал, сколь­ко лет будет длить­ся Тро­ян­ская вой­на¹⁰⁹; или как в слу­чае, при­веден­ном в “Исто­рии”, напи­сан­ной Сул­лой, и свиде­те­лем кото­ро­го и ты был¹¹⁰. Это слу­чи­лось непо­да­ле­ку от Нолы. Сул­ла в лаге­ре перед сво­ей пре­тор­ской палат­кой совер­шал жерт­во­при­но­ше­ние. И вне­зап­но из-под жерт­вен­ни­ка выполз­ла змея. Гаруспик Г. Посту­мий тут же стал закли­нать Сул­лу, чтобы тот вывел вой­ско из лаге­ря и дал сра­же­ние. Сул­ла так и сде­лал и захва­тил в тот раз под Нолой бога­тей­ший лагерь сам­ни­тов. (73) Подоб­но­го же вида тол­ко­ва­ние было дано и Дио­ни­сию неза­дол­го до того, как он стал царем. Про­ез­жая по Леон­тин­ской терри­то­рии, он напра­вил сво­его коня в реку, и тот, попав в водо­во­рот, не смог выбрать­ся из воды. Дио­ни­сий, несмот­ря на все ста­ра­ния, так и не смог его выта­щить и, как пишет Филист, пустил­ся даль­ше в путь крайне удру­чен­ный. Но, про­ехав немно­го, он вдруг услы­шал ржа­ние, посмот­рел назад и с радо­стью увидел сво­его коня, живо­го и невреди­мо­го, а на гри­ве коня сидел целый рой пчел. А след­ст­ви­ем это­го чуда было то, что Дио­ни­сий через несколь­ко дней стал царем.

XXXIV. (74) А раз­ве лакеде­мо­ня­нам их пора­же­ние под Левк­тра­ми¹¹¹ не было неза­дол­го до это­го пред­ве­ще­но зна­ме­ни­ем? Когда в хра­ме Гер­ку­ле­са слыш­но было бря­ца­нье ору­жия, ста­туя Гер­ку­ле­са покры­лась обиль­ным потом, и в это же вре­мя в Фивах, как пишет Кали­сфен, в хра­ме Гер­ку­ле­са две­ри, закры­тые на засо­вы, сами собой вне­зап­но рас­пах­ну­лись и ору­жие, кото­рое было при­креп­ле­но на сте­нах, было обна­ру­же­но лежа­щим на зем­ле¹¹². Далее, в то же вре­мя в [свя­ти­ли­ще Зев­са] Тро­фо­ния¹¹³, что вбли­зи Леба­дии, про­изо­шло чудо: пету­хи, при­готов­лен­ные для жерт­во­при­но­ше­ний, ста­ли петь, не пере­ста­вая, так что ничто не мог­ло их оста­но­вить. Тогда бео­тий­ские авгу­ры и пред­ска­за­ли, что победу одер­жат фиван­цы, пото­му что обыч­но эти пти­цы побеж­ден­ные мол­чат, а поют, когда победи­ли.

(75) В то же вре­мя и лакеде­мо­ня­нам мно­ги­ми зна­ме­ни­я­ми было воз­ве­ще­но об ожи­дав­шем их пора­же­нии. Так, на голо­ве сто­яв­шей в Дель­фах ста­туи слав­ней­ше­го из лакеде­мо­нян, Лисанд­ра, вне­зап­но ока­зал­ся венок из гру­бых и диких трав. И еще: лакеде­мо­няне, после одер­жан­ной Лисанд­ром победы в мор­ском сра­же­нии над афи­ня­на­ми, при­нес­ли в дар дель­фий­ско­му хра­му звезды из золота. Это были сим­во­лы богов Касто­ра и Пол­лук­са; уве­ря­ли, что во вре­мя бит­вы этих богов виде­ли сра­жаю­щи­ми­ся на сто­роне лакеде­мо­нян. Так вот, неза­дол­го до бит­вы при Левк­трах эти золотые звезды упа­ли, и их так и не смог­ли най­ти¹¹⁴.

(76) И конеч­но, важ­ней­шим зна­ме­ни­ем тем же спар­ти­а­там было то, что слу­чи­лось в хра­ме Юпи­те­ра в Додоне, куда они обра­ти­лись за ора­ку­лом. Послан­ные туда их пред­ста­ви­те­ли уже было сде­ла­ли запрос ора­ку­лу, уже поста­ви­ли на место урну со жре­би­я­ми, как вдруг обе­зья­на, забав­ляв­шая при­сут­ст­во­вав­ше­го при этом молос­ско­го царя, пере­вер­ну­ла урну, рас­сы­па­ла и пере­ме­ша­ла все при­готов­лен­ное для гада­ния. Тогда же жри­ца, кото­рая долж­на была руко­во­дить гада­ни­ем, как гово­рят, объ­яви­ла, что лакеде­мо­ня­нам сле­ду­ет думать о спа­се­нии, а не о победе¹¹⁵.

XXXV. (77) Да что гово­рить! Во Вто­рой Пуни­че­ской войне Г. Фла­ми­ний, вто­рой раз кон­сул, пре­не­брег пред­зна­ме­но­ва­ни­я­ми — раз­ве это не при­ве­ло к вели­чай­шим бед­ст­ви­ям для государ­ства?¹¹⁶ Когда он после смот­ра сво­их войск и совер­ше­ния очи­сти­тель­но­го жерт­во­при­но­ше­ния, сняв лагерь, дви­нул­ся к Арре­тию и повел свои леги­о­ны про­тив Ган­ни­ба­ла, то неожи­дан­но и он сам, и его конь без вся­кой види­мой при­чи­ны упа­ли и как раз перед ста­ту­ей Юпи­те­ра Ста­то­ра. Фла­ми­ний не при­дал это­му ника­ко­го зна­че­ния, но опыт­ные люди увиде­ли в этом зло­ве­щее пред­зна­ме­но­ва­ние, пред­у­преж­дав­шее не завя­зы­вать сра­же­ния. А когда перед сра­же­ни­ем совер­ша­ли ауспи­ции со свя­щен­ны­ми кура­ми (tri­pu­dium), то жрец, кор­мив­ший кур (pul­la­rius), сове­то­вал пере­не­сти бой на дру­гой день. Тогда Фла­ми­ний спро­сил его, а что, по его мне­нию, он дол­жен будет делать, если куры и тогда не будут кле­вать кор­ма? Тот отве­тил: “Не тро­гать­ся с места”. Слав­ное же это гада­ние ауспи­ции, заме­тил Фла­ми­ний, если они обре­ка­ют нас на без­дей­ст­вие или тол­ка­ют в бой в зави­си­мо­сти от того, голод­ны или сыты куры. Затем Фла­ми­ний при­ка­зы­ва­ет под­нять зна­ме­на (sig­na)¹¹⁷ и сле­до­вать за ним. И тут ока­за­лось, что зна­ме­но­сец пер­вой линии никак не может сдви­нуть с места свое зна­мя, несмот­ря на то что ему при­шли на помощь мно­гие. Фла­ми­ний, когда ему сооб­щи­ли, пре­не­брег, по сво­е­му обык­но­ве­нию, и этим. А через три часа и армия его погиб­ла, и сам он был убит. (78) Целий добав­ля­ет, что в то же самое вре­мя, когда здесь шло это зло­счаст­ное сра­же­ние, в Лигу­рии, Гал­лии, на мно­гих ост­ро­вах, по всей Ита­лии про­изо­шли силь­ней­шие зем­ле­тря­се­ния, так что мно­гие горо­да были раз­ру­ше­ны, во мно­гих местах зем­ля осе­ла и в ней появи­лись тре­щи­ны, реки потек­ли вспять, и море вошло в их рус­ло¹¹⁸.

XXXVI. Опыт­ные люди уме­ют вер­но пред­ска­зы­вать на осно­ва­нии диви­на­ций. Когда зна­ме­ни­тый Мидас, буду­щий царь Фри­гии¹¹⁹, был еще ребен­ком, ему одна­жды спя­ще­му муравьи натас­ка­ли в [рас­кры­тый] рот зер­на пше­ни­цы. Было пред­ска­за­но, что он будет без­мер­но богат, что и про­изо­шло. А Пла­то­ну мла­ден­цу во вре­мя сна на губ­ки сели пче­лы. Это пред­ве­ща­ло, как ука­за­ли тол­ко­ва­те­ли, что его речь будет достав­лять необы­чай­ное наслаж­де­ние. Так ока­за­лось воз­мож­ным пред­видеть буду­щее крас­но­ре­чие у мла­ден­ца¹²⁰.

(79) А твой люби­мец, достав­ля­ю­щий тебе столь­ко наслаж­де­ния, Рос­ций?¹²¹ Раз­ве он сам обма­нул ожи­да­ния, или обма­ну­лись в нем жите­ли всей Лану­вии?¹²² Ран­нее его дет­ство про­шло в Соло­нии, дере­вуш­ке вбли­зи Лану­вии. Одна­жды ночью няня его зажгла лам­пу и подо­шла к его кро­ват­ке и вдруг видит, что тело спя­ще­го маль­чи­ка обви­ва­ет боль­шая змея. В ужа­се от увиден­но­го она под­ня­ла крик. А отец Рос­ция поз­же обра­тил­ся к гаруспи­кам, кото­рые отве­ти­ли, что маль­чик, когда вырас­тет, пре­взой­дет всех сла­вой и бла­го­род­ст­вом. Паси­тель¹²³ выче­ка­нил эту сце­ну на сереб­ре, наш Архий¹²⁴ опи­сал сти­ха­ми.

Чего, соб­ст­вен­но, мы ожи­да­ем от богов? Чтобы они, бес­смерт­ные боги, про­гу­ли­ва­лись с нами на пло­ща­ди, или по ули­цам, или в домах? Если боги сами нам и не пока­зы­ва­ют­ся, то раз­ве не про­яв­ля­ют они свою силу во всем? Не заклю­ча­ет­ся ли она и в нед­рах зем­ли, и в при­ро­де само­го чело­ве­ка? Дель­фий­ская Пифия вдох­нов­ля­лась от силы Зем­ли, Сивил­ла — по при­ро­де. Мы зна­ем, как раз­ли­ча­ют­ся меж­ду собой раз­но­го рода зем­ли. Есть зем­ли смер­то­нос­ные, как, напри­мер, Амп­санкт¹²⁵ у гир­пи­нов¹²⁶ и Плу­то­ния¹²⁷ в Азии, кото­рые мы виде­ли; есть на зем­ле мест­но­сти нездо­ро­вые и есть здо­ро­вые; есть такие, что у людей, живу­щих там, выра­ба­ты­ва­ет­ся осо­бен­но ост­рый ум, в дру­гих местах насе­ле­ние отли­ча­ет­ся тупо­уми­ем. Все зави­сит от раз­ли­чий в кли­ма­те и неоди­на­ко­вых зем­ных испа­ре­ний.

(80) Часто еще быва­ет, что наш дух силь­ней­шим обра­зом воз­буж­да­ет­ся от како­го-то зре­ли­ща, от вну­ши­тель­но­го голо­са, от пения, что так­же — от скор­би и стра­ха, как это опи­сы­ва­ет поэт¹²⁸:

XXXVII. И это воз­буж­де­ние как раз и свиде­тель­ст­ву­ет о нали­чии в душе чело­ве­ка боже­ст­вен­ной силы. Демо­крит¹²⁹ даже отри­цал, что кто-нибудь может быть вели­ким поэтом, если ему не свой­ст­вен­но состо­я­ние исступ­ле­ния (fu­ror). То же гово­рит и Пла­тон. Пусть он назы­ва­ет это исступ­ле­ни­ем, если ему нра­вит­ся, важ­но, что он это исступ­ле­ние вос­хва­ля­ет, как, напри­мер, в “Фед­ре”¹³⁰.

А взять твои выступ­ле­ния на суде? Сама твоя ора­тор­ская мане­ра мог­ла бы раз­ве быть столь пла­мен­ной и в то же вре­мя серь­ез­ной, речь столь крас­но­ре­чи­вой, если бы твой дух не был в силь­ном воз­буж­де­нии? Пра­во же, я часто наблюдал у тебя и (поз­воль такое срав­не­ние) у тво­е­го дру­га, Эзопа¹³¹, такую пыл­кость в лице и дви­же­ни­ях, что, каза­лось, какая-то сила отня­ла у разу­ма власть над чув­ства­ми.

(81) Нам часто так­же пред­став­ля­ют­ся обра­зы (for­mae), кото­рые в дей­ст­ви­тель­но­сти не суще­ст­ву­ют. Это про­изо­шло, как гово­рят, с Брен­ном¹³² и его галль­ски­ми пол­чи­ща­ми, когда он повел нече­сти­вую вой­ну про­тив хра­ма Апол­ло­на Дель­фий­ско­го. Тогда, гово­рят, Пифия вдох­но­вен­но изрек­ла сле­дую­щее:

И вышло так, что гал­лы и дев увиде­ли, напра­вив­ших про­тив них ору­жие, и галль­ское вой­ско было погре­бе­но под сне­гом.

Ари­сто­тель счи­та­ет, что даже боль­ные в горяч­ке и так назы­вае­мые мелан­хо­ли­ки име­ют в душах нечто пред­чув­ст­ву­ю­щее и боже­ст­вен­ное. Я же думаю, что ни стра­даю­щие серд­цем (car­dia­ces), ни сума­сшед­шие не наде­ле­ны этим. Диви­на­ция может быть толь­ко у тех, у кого и дух здо­ров, и тело не боль­ное.

XXXVIII. (82) В дока­за­тель­ство того, что диви­на­ция заслу­жи­ва­ет дове­рия, при­ведем сле­дую­щее рас­суж­де­ние сто­и­ков¹³³: если есть боги и они не объ­яв­ля­ют зара­нее людям, что про­изой­дет в буду­щем, то боги или не любят людей, или сами не зна­ют, что про­изой­дет, или они счи­та­ют, что людям совсем не важ­но знать, что будет, или боги счи­та­ют недо­стой­ным сво­его вели­чия давать людям пред­зна­ме­но­ва­ния о буду­щем, или сами боги не уме­ют давать зна­ме­ния.

Но боги нас любят, так как они осы­па­ют нас бла­го­де­я­ни­я­ми и бла­го­склон­ны к роду чело­ве­че­ско­му. И они, конеч­но, зна­ют то, что ими сами­ми пред­уста­нов­ле­но и пред­опре­де­ле­но. И для нас, конеч­но, важ­но знать, что про­изой­дет в буду­щем, ибо, если мы будем это знать, то будем осто­рож­нее. Боги так­же не счи­та­ют, что давать людям пред­зна­ме­но­ва­ния о буду­щем недо­стой­но их вели­чия, так как нет ниче­го пре­вос­ход­нее бла­го­де­я­ния. И они, конеч­но, могут пред­видеть буду­щее. (83) Итак, если нет богов, то нет пред­зна­ме­но­ва­ний буду­ще­го. Но боги есть, сле­до­ва­тель­но, они дают пред­зна­ме­но­ва­ния. И раз они дают нам пред­зна­ме­но­ва­ния, то они дают и спо­со­бы понять их зна­че­ние, ина­че напрас­но было бы давать зна­ме­ния. Но раз есть такие спо­со­бы — есть диви­на­ция. Зна­чит, суще­ст­во­ва­ние диви­на­ции дока­за­но.

XXXIX. (84) Вот какие дово­ды исполь­зу­ют и Хри­сипп, и Дио­ген, и Анти­патр. Какой же довод может заста­вить нас усо­мнить­ся в ее суще­ст­во­ва­нии и ее пол­ней­шей досто­вер­но­сти, если на моей сто­роне и разум и фак­ты, наро­ды и нации, гре­ки и вар­ва­ры, если и наши пред­ки, если, нако­нец, так все­гда счи­та­ли, если зна­ме­ни­тей­шие фило­со­фы, поэты, муд­рей­шие люди, осно­ва­те­ли государств и горо­дов разде­ля­ли это мне­ние? Что ж мы, не счи­тая доста­точ­но авто­ри­тет­ным согла­сие людей в этом вопро­се, подо­ждем, пока живот­ные заго­во­рят?

(85) Един­ст­вен­ный довод, кото­рый мож­но выдви­нуть про­тив суще­ст­во­ва­ния тех видов диви­на­ции, о кото­рых я гово­рил, это то, что в каж­дом отдель­ном слу­чае диви­на­ции ока­зы­ва­ет­ся труд­ным ука­зать осно­ва­ние, при­чи­ну. Дей­ст­ви­тель­но, как может объ­яс­нить гаруспик, поче­му раз­рез в лег­ком жерт­вен­но­го живот­но­го, даже если осталь­ные внут­рен­но­сти вполне бла­го­при­ят­ны, ука­зы­ва­ет на необ­хо­ди­мость отсро­чить, пере­не­сти на дру­гой день заду­ман­ное дело? Как может авгур объ­яс­нить, поче­му, если ворон летит спра­ва, а воро­на сле­ва, то это озна­ча­ет бла­го­при­ят­ный исход? Как может объ­яс­нить аст­ро­лог (astro­lo­gus), поче­му пла­не­ты Юпи­те­ра или Вене­ры в соче­та­нии с Луной бла­го­при­ят­ны для рож­даю­щих­ся маль­чи­ков, а пла­не­ты Сатур­на и Мар­са, напро­тив, небла­го­при­ят­ны? Поче­му бог нам дает настав­ле­ния во сне, а бодр­ст­ву­ю­щи­ми пре­не­бре­га­ет, или по какой при­чине безум­ная Кас­сандра мог­ла про­видеть буду­щее, а муд­ро­му При­аму это было недо­ступ­но?

(86) Ты спра­ши­ва­ешь, поче­му это так быва­ет? Пра­виль­но спра­ши­ва­ешь, толь­ко дело-то не в этом. Вопрос ста­вит­ся: быва­ет или не быва­ет диви­на­ция? Если я ска­жу: есть такой камень маг­нит (la­pis mag­ne­tis), кото­рый при­тя­ги­ва­ет желе­зо, но при­чи­ну, по кото­рой это про­ис­хо­дит, я не могу объ­яс­нить, что же, ты ста­нешь отри­цать самый факт? А ведь имен­но так ты посту­па­ешь в отно­ше­нии диви­на­ции, кото­рую мы и сами наблюда­ем, и слы­шим и чита­ем о ней, и от отцов наших вос­при­ня­ли. До появ­ле­ния фило­со­фии, кото­рая была откры­та ведь совсем недав­но, никто и не сомне­вал­ся в суще­ст­во­ва­нии диви­на­ции, и поз­же, когда фило­со­фия про­дви­ну­лась, ни один авто­ри­тет­ный фило­соф не отри­цал ее. (87) Я уже ска­зал о Пифа­го­ре, Демо­кри­те, Сокра­те. Я не про­пу­стил из древ­них нико­го, кро­ме Ксе­но­фа­на, я сослал­ся на Ста­рую Ака­де­мию, на пери­па­те­ти­ков, на сто­и­ков. Один толь­ко Эпи­кур дру­го­го мне­ния. Но что может быть позор­нее, чем мне­ние это­го фило­со­фа, кото­рый счи­тал, что вооб­ще нет бес­ко­рыст­ной доб­ро­де­те­ли? XL. Как мож­но без­раз­лич­но отно­сить­ся к искус­ству столь древ­не­му и под­креп­лен­но­му свиде­тель­ства­ми слав­ней­ших пись­мен­ных памят­ни­ков? Кал­хант, пишет Гомер, был пре­вос­ход­ным авгу­ром¹³⁴, и, я уве­рен, имен­но из-за его позна­ний в ауспи­ци­ях ему было дове­ре­но руко­вод­ство гре­че­ским фло­том, а не пото­му, что он хоро­шо знал те места.

(88) Амфи­лох и Мопс были царя­ми у арги­вян и одно­вре­мен­но авгу­ра­ми, и они же осно­ва­ли на побе­ре­жье Кили­кии ряд гре­че­ских горо­дов. А еще до них пред­ска­зы­ва­ли буду­щее по поле­ту птиц и дру­гим зна­ме­ни­ям Амфи­а­рай и Тире­сий¹³⁵, люди не низ­ко­го и тем­но­го [про­ис­хож­де­ния] и не подоб­ные тем, о кото­рых Энний писал, что они:

Это были мужи слав­ные и доб­лест­ные. О Тире­сии Гомер рас­ска­зы­ва­ет, что он даже был един­ст­вен­ным, кто, ока­зав­шись в под­зем­ном цар­стве мерт­вых, “не поте­рял рас­суд­ка, в то вре­мя как осталь­ные блуж­да­ли там, подоб­но теням”¹³⁷. Амфи­а­рая же так чти­ла вся Гре­ция, что при­зна­ла его богом, и на том месте, где он был захо­ро­нен, запра­ши­ва­ли ора­ку­лов. (89) А у При­а­ма, царя Азии, раз­ве не про­ро­че­ст­во­ва­ли и сын его, Гелен, и дочь, Кас­сандра, сын — посред­ст­вом авгу­рий, дочь — в состо­я­нии воз­буж­де­ния ума и боже­ст­вен­но­го вдох­но­ве­ния? В анна­лах наших пред­ков запи­са­но, что некие бра­тья Мар­ции¹³⁸ из знат­ней­ше­го рода сла­ви­лись так­же бла­го­да­ря и это­му дару. И не упо­ми­на­ет ли Гомер, что Полид Корин­фя­нин¹³⁹ пред­ска­зал и смерть сво­е­му сыну, отпра­вив­ше­му­ся на Тро­ян­скую вой­ну, и мно­гое — дру­гим?

Вооб­ще, у древ­них гла­вы государств выпол­ня­ли так­же авгур­ские обя­зан­но­сти, так как счи­та­лось, что для цар­ской вла­сти нуж­на не толь­ко муд­рость, но так­же спо­соб­ность к диви­на­ции. Свиде­тель — наше соб­ст­вен­ное государ­ство, в кото­ром и цари были авгу­ра­ми, и поз­же част­ные лица, наде­лен­ные тем же жре­че­ским досто­ин­ст­вом, управ­ля­ли государ­ст­вом, опи­ра­ясь на авто­ри­тет рели­гии¹⁴⁰.

XLI. (90) Этим зна­че­ни­ем диви­на­ции не пре­не­бре­га­ют даже в вар­вар­ских стра­нах. Так, в Гал­лии этим зани­ма­ют­ся дру­иды¹⁴¹, с одним из них я сам позна­ко­мил­ся, с эду­ем Диви­ти­а­ком, кото­рый был у тебя в гостях и поз­же очень тебя хва­лил. Он пре­тен­до­вал на зна­ние есте­ствен­ных наук — гре­ки это назы­ва­ют физио­ло­ги­ей — и, частью осно­вы­ва­ясь на авгу­ри­ях, частью на тол­ко­ва­нии при­мет (co­niec­tu­ra), пред­ска­зы­вал буду­щее. В Пер­сии же совер­ша­ют авгу­рии и пред­ве­ща­ют буду­щее маги, кото­рые соби­ра­ют­ся в хра­ме, чтобы там все обсудить и обме­нять­ся мне­ни­я­ми (вы ведь¹⁴² тоже ино­гда это дела­е­те, обыч­но, по нонам¹⁴³). (91) И никто не может стать царем Пер­сии, если он ранее не изу­чил уче­ние и нау­ку магов.

Мож­но даже ука­зать на целые роды и нации, пре­дан­ные этой нау­ке. В Карии есть город Тель­мес, про­сла­вив­ший­ся гаруспи­ци­я­ми. А в Пело­пон­не­се — Элида, и в этой Элиде две фами­лии — Иамидов и Клу­ти­дов — осо­бен­но выде­ля­ют­ся сво­им искус­ст­вом в гаруспи­ци­ях. В Асси­рии¹⁴⁴ хал­деи сла­вят­ся сво­и­ми зна­ни­я­ми о звездах и сво­ей муд­ро­стью. (92) Этру­рия усерд­но зани­ма­лась уче­ны­ми наблюде­ни­я­ми над тем, что про­ис­хо­дит на небе, а так­же отли­ча­лась в тол­ко­ва­нии вся­ких чудес и зна­ме­ний. Поэто­му хоро­шо посту­пил сенат во вре­ме­на наших пред­ков, когда государ­ство еще про­цве­та­ло, при­няв поста­нов­ле­ние, чтобы десять сыно­вей из знат­ней­ших фами­лий [этрус­ских] были пере­да­ны для обу­че­ния это­му искус­ству, по одно­му от каж­дой из народ­но­стей Этру­рии¹⁴⁵. Это было сде­ла­но с той целью, чтобы столь вели­кое искус­ство, если им будут зани­мать­ся люди низ­ко­го про­ис­хож­де­ния, из чти­мо­го свя­щен­но­дей­ст­вия не пре­вра­ти­лось в опла­чи­вае­мое ремес­ло и не исполь­зо­ва­лось в корыст­ных целях.

Фри­гий­цы же и писидий­цы, и кили­кий­цы, и араб­ский народ очень дове­ря­ют пред­зна­ме­но­ва­ни­ям от птиц. Это, как мы зна­ем, отно­сит­ся так­же и к насе­ле­нию Умбрии.

XLII. (93) Как мне пред­став­ля­ет­ся, жите­ли раз­ных стран откры­ли и при­ме­ня­ют те или иные виды диви­на­ций в зави­си­мо­сти от мест­ных усло­вий. Так, вави­ло­няне и егип­тяне, живу­щие в откры­тых и ров­ных местах, где из зем­ли не высту­па­ет ниче­го тако­го, что мог­ло бы слу­жить поме­хой для наблюде­ний над небом, цели­ком отда­ли себя изу­че­нию созвездий. Этрус­ки же, более усерд­но зани­мав­ши­е­ся рели­ги­оз­ны­ми обряда­ми и чаще при­но­сив­шие в жерт­ву живот­ных, отда­лись более все­го иссле­до­ва­нию внут­рен­но­стей. Кро­ме того, так как в Этру­рии вслед­ст­вие осо­бен­ной плот­но­сти возду­ха в этой стране мно­го появи­лось необы­чай­но­го частью на небе, частью порож­ден­но­го зем­лей, а то и родив­ше­го­ся от людей и скота, то этрус­ки ста­ли опыт­ней­ши­ми тол­ко­ва­те­ля­ми зна­ме­ний. Ты сам не раз гово­рил, что в самих назва­ни­ях, кото­рые наши пред­ки дали раз­ным видам зна­ме­ний, очень хоро­шо выра­же­на их сущ­ность. От слов os­ten­dunt, por­ten­dunt, monstrant, prae­di­cunt про­изо­шли назва­ния os­ten­ta, por­ten­ta, monstra, pro­di­gia.

(94) Далее, ара­бам, фри­гий­цам и кили­кий­цам, кото­рые по боль­шей части зимой и летом пасут свой скот, кочуя по рав­ни­нам и по горам, лег­че было под­ме­тить осо­бен­но­сти пения и поле­та птиц. Эти же усло­вия повли­я­ли и в Писидии, и в нашей Умбрии. Меж­ду тем вся Кария, и в осо­бен­но­сти Тель­мес, о кото­рых я рань­ше упо­мя­нул, посколь­ку зем­ли там уди­ви­тель­но бога­тые и пло­до­род­ные и вслед­ст­вие это­го на них может про­изой­ти и родить­ся мно­го необы­чай­но­го, ста­ли осо­бен­но опыт­ны­ми в тол­ко­ва­нии вся­ких зна­ме­ний.

XLIII. (95) Кто не зна­ет, что во вся­ком хоро­шо устро­ен­ном государ­стве все­гда игра­ли важ­ную роль ауспи­ции и осталь­ные виды диви­на­ции? Был ли когда-нибудь такой царь, такой народ, кото­рый не исполь­зо­вал бы пред­ве­ща­ния, исхо­дя­щие от богов? И не толь­ко в мир­ное вре­мя, но в еще гораздо боль­шей сте­пе­ни во вре­мя вой­ны, когда государ­ство нахо­дит­ся в вели­чай­шей опас­но­сти и под вопро­сом сто­ит само его суще­ст­во­ва­ние? Я уже не гово­рю о наших, кото­рые в воен­ное вре­мя без пред­ва­ри­тель­но­го иссле­до­ва­ния внут­рен­но­стей жерт­вен­ных живот­ных ниче­го не пред­при­ни­ма­ют, а в мир­ное вре­мя, у себя дома, — без ауспи­ций. Посмот­рим, что у дру­гих наро­дов¹⁴⁶. Ведь и афи­няне все­гда при­вле­ка­ли для реше­ния обще­ст­вен­ных дел осо­бых жре­цов-про­ри­ца­те­лей, кото­рых назы­ва­ют μάν­τεις. И лакеде­мо­няне при­да­ва­ли сво­им царям в совет­ни­ки авгу­ра. Они счи­та­ли так­же необ­хо­ди­мым, чтобы “стар­цам”¹⁴⁷ (так у них назы­ва­ют­ся чле­ны государ­ст­вен­но­го сове­та) помо­гал авгур. И о всех наи­бо­лее важ­ных делах они все­гда запра­ши­ва­ли ора­ку­ла — или в Дель­фах, или у Аммо­на, или у Додо­ны. (96) Сам Ликург¹⁴⁸, упо­рядо­чив­ший их государ­ство, введен­ные им зако­ны под­кре­пил авто­ри­те­том Апол­ло­на Дель­фий­ско­го. И когда [впо­след­ст­вии] Лисандр захо­тел вне­сти в них изме­не­ния, пре­пят­ст­ви­ем для него ока­за­лась имен­но рели­гия. Пра­ви­те­ли Лакеде­мо­на, не доволь­ст­ву­ясь тем, что забо­ти­лись о сво­ем государ­стве днем, в бодр­ст­ву­ю­щем состо­я­нии, ноче­вать ухо­ди­ли в храм Паси­фаи¹⁴⁹, неда­ле­ко от горо­да. Они это дела­ли ради сно­виде­ний, пото­му что счи­та­ли ора­ку­лы, полу­чен­ные во сне, осо­бен­но, заслу­жи­ваю­щи­ми дове­рия.

(97) Опять же вер­нусь к нашим. Мно­го раз и по самым раз­лич­ным пово­дам сенат отда­вал при­каз децем­ви­рам¹⁵⁰ обра­тить­ся к Сивил­ли­ным кни­гам. А как часто сле­до­вал ука­за­ни­ям гаруспи­ков! И когда вид­ны были два солн­ца, и когда — три луны, и когда — огнен­ные вспыш­ки (fa­ces), и когда ночью пока­за­лось солн­це, и когда с неба слы­шал­ся гул, и когда небо как буд­то раз­верз­лось и на нем были заме­че­ны [огнен­ные] шары. Доне­се­но было сена­ту о том, что в При­верне в одном месте зем­ля рас­се­лась и обра­зо­ва­лась про­пасть неве­ро­ят­ной глу­би­ны и что в Апу­лии про­изо­шло страш­ное зем­ле­тря­се­ние. Эти зна­ме­ния пред­ве­ща­ли рим­ско­му наро­ду вели­кие вой­ны и опас­ней­шие вос­ста­ния. И во всех этих слу­ча­ях отве­ты гаруспи­ков сов­па­да­ли со сти­ха­ми Сивил­лы. (98) А когда ста­туи Апол­ло­на в Кумах, Победы в Капуе покры­лись по́том? А когда родил­ся гер­ма­фро­дит (andro­gy­nus), раз­ве это чудо не пред­став­ля­ло собою нечто фаталь­ное (fa­ta­le)? А когда река Атрат¹⁵¹ потек­ла кро­вью? А когда с неба часто выпа­дал дождь кам­ней, ино­гда кро­ва­вый дождь, вре­ме­на­ми зем­ля­ной или даже молоч­ный? А когда мол­ния уда­ри­ла в ста­тую кен­тав­ра на Капи­то­лии? А когда — в Авен­тин­ские ворота и в людей? А когда — в туску­лан­ский храм Касто­ра и Пол­лук­са? А когда — в Риме в храм Мило­сер­дия? Не пред­ска­за­ли ли гаруспи­ки, что долж­но про­изой­ти, и раз­ве не обна­ру­жи­ли, что в Сивил­ли­ных кни­гах пред­ска­за­но то же самое?

XLIV. (99). И уже совсем недав­но, во вре­мя вой­ны с мар­са­ми¹⁵², сенат, сооб­ра­зу­ясь со сно­виде­ни­ем Цеци­лии, доче­ри Кв. Метел­ла, вос­ста­но­вил храм Юно­ны Соспи­ты. Исто­рик Сизен­на¹⁵³, хотя и при­знал, что этот сон пора­зи­тель­но сов­пал с тем, что про­изо­шло, но в то же вре­мя, я уве­рен, под вли­я­ни­ем како­го-то эпи­ку­рей­ца, наг­ло утвер­жда­ет, что снам не нуж­но верить. Хотя он же ниче­го не гово­рит про­тив чудес­ных зна­ме­ний и рас­ска­зы­ва­ет, что в нача­ле вой­ны с мар­са­ми и ста­туи богов поте­ли и исте­ка­ли кро­вью, и что небо раз­верз­лось и слыш­ны были таин­ст­вен­ные голо­са, воз­ве­щав­шие опас­но­сти вой­ны, и щиты в Лану­вии¹⁵⁴ были изгры­зе­ны мыша­ми, в чем гаруспи­ки усмот­ре­ли самое при­скорб­ное пред­зна­ме­но­ва­ние. (100) А взять анна­лы наши! Не рас­ска­зы­ва­ет­ся ли в них, что когда во вре­мя вой­ны с Вей­я­ми Аль­бан­ское озе­ро чрез­мер­но пере­пол­ни­лось¹⁵⁵, то некий пере­бе­жав­ший на нашу сто­ро­ну знат­ный вей­ент сооб­щил, что в неких запи­сан­ных у них ора­ку­лах ска­за­но: Вейи не могут быть захва­че­ны, пока озе­ро пол­но­вод­но; если оно, раз­лив­шись, вый­дет из сво­их бере­гов, и воды его поте­кут к морю, то гибель гро­зит рим­ско­му наро­ду; но если воды озе­ра отве­дут так, что они не смо­гут стечь в море, то [исход вой­ны] будет для нас бла­го­при­я­тен. Вот по какой при­чине наши пред­ки про­из­ве­ли этот уди­ви­тель­ный отвод воды озе­ра¹⁵⁶. Но поз­же, когда исто­щен­ные вой­ной вей­ен­ты при­сла­ли в сенат послов, то, гово­рят, кто-то из них ска­зал, что пере­беж­чик тот не осме­лил­ся ска­зать сена­ту все­го: в тех же вей­ен­ских кни­гах судеб содер­жит­ся [пред­ска­за­ние], что “вско­ре Рим будет захва­чен гал­ла­ми”. Как мы зна­ем, это и про­изо­шло через шесть лет после взя­тия Вей.

XLV. (101) Гово­рят так­же, что часто во вре­мя сра­же­ний были слыш­ны голо­са фав­нов¹⁵⁷, а в тре­вож­ной обста­нов­ке, гово­рят, откуда-то доно­сят­ся вещие голо­са. Из мно­гих при­ме­ров — два осо­бен­но зна­чи­тель­ных. Неза­дол­го до того, как [гал­лы] захва­ти­ли Рим¹⁵⁸, из рощи Весты, кото­рая спус­ка­ет­ся от под­но­жия Пала­тин­ско­го хол­ма к ули­це Новой, был услы­шан голос, про­из­нес­ший: “Пусть будут укреп­ле­ны сте­ны и ворота, если не будут при­ня­ты меры, то город будет захва­чен”. Этим пред­у­преж­де­ни­ем пре­не­брег­ли, когда еще мож­но было осте­речь­ся, а поня­ли его зна­че­ние толь­ко после вели­ко­го раз­гро­ма, постиг­ше­го захва­чен­ный город. Были при­не­се­ны иску­пи­тель­ные жерт­вы. И сей­час напро­тив того места мож­но видеть обне­сен­ный огра­дой жерт­вен­ник, посвя­щен­ный “Гово­ря­ще­му Веща­те­лю” (Aio lo­quen­ti).

Мно­гие авто­ры опи­са­ли и дру­гой слу­чай. Когда про­изо­шло зем­ле­тря­се­ние, послы­шал­ся голос из хра­ма Юно­ны (кото­рый в кре­по­сти), потре­бо­вав­ший, чтобы была при­не­се­на в жерт­ву порос­ная сви­нья. Отто­го и Юно­на та полу­чи­ла назва­ние Совет­чи­цы (Mo­ne­ta)¹⁵⁹. Будем ли мы пре­зи­рать и эти пред­ве­ща­ния, подан­ные бога­ми и при­знан­ные наши­ми пред­ка­ми?

(102) Пифа­го­рей­цы при­да­ва­ли боль­шое зна­че­ние не толь­ко сло­вам богов, но так­же и людей, выра­же­ни­ям, кото­рые они назы­ва­ли “закли­на­ния” (omi­na). Так же и наши пред­ки. Поэто­му-то, при­сту­пая к любо­му делу, они пред­ва­ри­тель­но про­из­но­си­ли: “Пусть все будет хоро­шо, бла­го­при­ят­но, счаст­ли­во, удач­но”. А когда совер­ша­лось пуб­лич­ное жерт­во­при­но­ше­ние, повеле­ва­ли: “Пусть все при­дер­жат язы­ки” (fa­ve­rent lin­guis); а в празд­ник: “Пусть все воз­дер­жи­ва­ют­ся от ссор и спо­ров”. И еще при освя­ще­нии коло­нии теми, кто ее выво­дил, или когда пол­ко­во­дец про­из­во­дил осмотр сво­его вой­ска, или цен­зор про­во­дил ценз, люди, кото­рые долж­ны были при­ве­сти живот­ных для очи­сти­тель­но­го жерт­во­при­но­ше­ния, выби­ра­лись со счаст­ли­вы­ми име­на­ми. И кон­су­лы при набо­ре вой­ска следят, чтобы пер­вый воин был со счаст­ли­вым име­нем. (103) Этот обы­чай ведь и ты зна­ешь и, когда был кон­су­лом и пол­ко­вод­цем (im­pe­ra­tor), свя­то соблюдал. Пред­ки наши счи­та­ли так­же, что резуль­тат голо­со­ва­ния пре­ро­га­тив­ной цен­ту­рии явля­ет­ся пред­зна­ме­но­ва­ни­ем пра­виль­но­го реше­ния коми­ций.

XLVI. Я при­ве­ду еще всем извест­ные при­ме­ры. Л. Пав­лу, вто­рич­но избран­но­му кон­су­лом, было пору­че­но вести вой­ну про­тив [македон­ско­го] царя Пер­сея. Вече­ром в тот же день, при­дя домой и целуя свою доч­ку Тер­цию, кото­рая тогда была еще совсем малют­кой, он заме­тил, что она груст­нень­кая. “Что слу­ча­лось, моя Тер­ция, — спро­сил он, — поче­му ты груст­ная?” “Отец мой, — отве­ти­ла она, — Пер­сей погиб”. Павел, креп­ко обняв девоч­ку, ска­зал: “При­ни­маю зна­ме­ние!”. А умер щенок с такой клич­кой¹⁶⁰.

(104) От Л. Флак­ка, фла­ми­на¹⁶¹ Мар­са, я слы­шал о сле­дую­щем слу­чае. Цеци­лия, дочь Метел­ла^[1], хоте­ла выдать замуж дочь сво­ей сест­ры. Как это было обы­ча­ем с древ­них вре­мен, она отпра­ви­лась вме­сте с пле­мян­ни­цей в какое-то неболь­шое свя­ти­ли­ще, чтобы полу­чить там зна­ме­ние (omen). В хра­ме Цеци­лия при­се­ла на ска­мью, а девуш­ка оста­лась сто­ять. Так как дол­гое вре­мя не было слыш­но ника­ко­го голо­са, устав­шая девуш­ка попро­си­ла раз­ре­ше­ния у тет­ки нена­дол­го при­сесть на то же сиде­нье. И Цеци­лия ей ска­за­ла: “Охот­но, моя девоч­ка, усту­паю тебе мое место”. И это ока­за­лось пред­зна­ме­но­ва­ни­ем, кото­рое сбы­лось. Ибо сама Цеци­лия в ско­ром вре­ме­ни умер­ла, а пле­мян­ни­ца ее вышла замуж за того, кто был мужем ее тет­ки¹⁶².

Я пре­крас­но пони­маю, что мож­но пре­зреть эти вещи, даже высме­ять их. Но отно­сить­ся с пре­зре­ни­ем к пред­зна­ме­но­ва­ни­ям от богов — зна­чит то же самое, что не при­зна­вать само суще­ст­во­ва­ние богов?

XLVII. (105) А что ска­зать об авгу­рах? Соб­ст­вен­но, это уже по тво­ей части, тебе, гово­рю, авгу­ру, сле­до­ва­ло бы взять ауспи­ции под свою защи­ту. Это ведь тебе, когда ты был кон­су­лом¹⁶³, Аппий Клав­дий, после того как авгу­рии о бла­ге оте­че­ства (augu­rium sa­lu­ti) ока­за­лись сомни­тель­ны­ми, воз­ве­стил, что в ско­ром вре­ме­ни долж­на вспых­нуть при­скорб­ная и пагуб­ная граж­дан­ская вой­на. Она и нача­лась спу­стя немно­го меся­цев, и в еще мень­шее чис­ло дней была тобой подав­ле­на¹⁶⁴.

Я очень одоб­ряю это­го авгу­ра, так как он един­ст­вен­ный в про­дол­же­ние мно­гих лет сохра­нил в памя­ти не толь­ко авгур­ские закли­на­ния, но и саму нау­ку диви­на­ции, в то вре­мя как твои кол­ле­ги насме­ха­лись над ним, назы­вая его то “писидий­цем”, то “соран­ским авгу­ром”¹⁶⁵. Они ведь не виде­ли в авгу­ри­ях или ауспи­ци­ях ника­кой силы пред­чув­ст­во­вать или пра­виль­но узна­вать буду­щее и гово­ри­ли, что все это суе­ве­рия, муд­ро при­ду­ман­ные при­ме­ни­тель­но к пред­рас­суд­кам необ­ра­зо­ван­но­го наро­да¹⁶⁶. А это дале­ко не так. Пото­му что ни в тех пас­ту­хах, пред­во­ди­те­лем кото­рых был Ромул, ни в самом Рому­ле не мог­ло быть такой хит­ро­сти, чтобы выду­мать с целью обма­на тол­пы подо­бие рели­гии (re­li­gio­nis si­mu­lac­ra). Труд­ность диви­на­ции вну­ши­ла этим крас­но­ба­ям пре­не­бре­жи­тель­ное к нему [ауспи­цию] отно­ше­ние. Они пред­по­чи­та­ют уве­рять, что в ауспи­ци­ях нет ника­ко­го смыс­ла, чем изу­чать то, что в них дей­ст­ви­тель­но име­ет­ся. (106) Но что может быть чудес­нее опи­сан­но­го у тебя ауспи­ция о Марии. Поз­воль, я луч­ше про­ци­ти­рую эти твои сти­хи¹⁶⁷:

XLVIII. (107) А что каса­ет­ся ауспи­ций Рому­ла, то ведь это про­изо­шло, когда он был еще пас­ту­хом, до осно­ва­ния горо­да. И вовсе они не были им при­ду­ма­ны при­ме­ни­тель­но к пред­рас­суд­кам неве­же­ст­вен­ных, но были искус­ст­вом, вос­при­ня­тым от вер­ных людей и пере­дан­ным потом­кам. Как это опи­са­но у Энния¹⁶⁸, Ромул, авгур, и брат его, тоже авгур, оба,

XLIX. (109) Но вер­нем­ся к тому, с чего нача­лось наше обсуж­де­ние. Если, не будучи в состо­я­нии объ­яс­нить, каким обра­зом что-то про­ис­хо­дит, я толь­ко дока­зы­ваю, что то, о чем идет речь, суще­ст­ву­ет, то раз­ве это не доста­точ­ный ответ Эпи­ку­ру и Кар­не­аду? Я при­знаю, что дать объ­яс­не­ние искус­ст­вен­ной диви­на­ции лег­че, есте­ствен­ная же — несколь­ко тем­нее. Люди уста­но­ви­ли в резуль­та­те дли­тель­но­го наблюде­ния, что по внут­рен­но­стям живот­ных, по мол­ни­ям, по раз­ным иным зна­ме­ни­ям (por­ten­ta), по звездам мож­но узнать буду­щее. И наблюде­ния над всем этим, длив­ши­е­ся с глу­бо­кой древ­но­сти, сло­жи­лись в чудес­ную нау­ку, кото­рая может даже обхо­дить­ся без вдох­но­ве­ния и воздей­ст­вия со сто­ро­ны богов, так как мно­го­крат­ные и вни­ма­тель­ные наблюде­ния обна­ру­жи­ли, что́ от чего про­ис­хо­дит и что пред­ве­ща­ет та или иная при­ме­та.

(110) Дру­гой вид диви­на­ции, как я уже ска­зал, это есте­ствен­ная. Она долж­на быть, при­ни­мая в рас­чет ее физи­че­скую тон­кость, свя­за­на с при­ро­дой богов, от кото­рых, по мне­нию уче­ней­ших и муд­рей­ших людей, почерп­ну­ты и заим­ст­во­ва­ны наши души. И так как все запол­не­но и свя­за­но с веч­ным духом и боже­ст­вен­ным разу­мом, то обще­ние боже­ст­вен­ных духов с чело­ве­че­ски­ми душа­ми необ­хо­ди­мо долж­но ока­зы­вать воз­буж­даю­щее вли­я­ние на послед­ние. Но в бодр­ст­ву­ю­щем состо­я­нии наши души обслу­жи­ва­ют житей­ские потреб­но­сти, и, свя­зан­ные уза­ми пло­ти, отстра­ня­ют­ся от обще­ния с боже­ст­вен­ным. (111) А изред­ка встре­ча­ет­ся тот род людей, кото­рые осво­бож­да­ют­ся от тела и все уси­лия направ­ля­ют на то, чтобы познать боже­ст­вен­ное. Авгу­рии этих людей явля­ют­ся про­дук­том не боже­ст­вен­но­го вдох­но­ве­ния, а чело­ве­че­ско­го разу­ма. Ибо они самой при­ро­дой пред­чув­ст­ву­ют буду­щее, как, напри­мер, навод­не­ние или миро­вой пожар, кото­рый когда-нибудь охва­тит небо и зем­лю¹⁷⁰. А дру­гие, мно­го зани­мав­ши­е­ся государ­ст­вен­ны­ми дела­ми, каким, напри­мер, был Солон афи­ня­нин, спо­соб­ны задол­го пред­видеть зарож­де­ние тира­нии¹⁷¹. Таких людей мы можем назвать “све­ду­щи­ми” (prun­den­tes), т. е. пред­у­смот­ри­тель­ны­ми (pro­vi­den­tes), но никак не про­вид­ца­ми (di­vi­ni). Таким чело­ве­ком был Фалес Милет­ский. Он, чтобы опро­верг­нуть сво­их хули­те­лей и дока­зать, что фило­соф, если сочтет для себя жела­тель­ным, так­же может соста­вить себе состо­я­ние, гово­рят, в один год ску­пил все олив­ко­вые насаж­де­ния Миле­та, еще до того, как дере­вья зацве­ли. (112) По-види­мо­му, его уче­ность под­ска­за­ла ему, что будет пре­вос­ход­ный уро­жай оли­вок¹⁷². И он же пер­вый, как гово­рят, пред­ска­зал сол­неч­ное затме­ние, кото­рое про­изо­шло в цар­ст­во­ва­ние Астиа­га¹⁷³.

L. Вра­чи, корм­чие, даже зем­ледель­цы мно­гое пред­видят, но я ниче­го из это­го не назо­ву диви­на­ци­ей, так же как пред­виде­ние физи­ка Ана­к­си­манд­ра, кото­рый убедил лакеде­мо­нян поки­нуть свой город и жили­ща и ноче­вать в поле в пол­ном воору­же­нии, так как про­изой­дет зем­ле­тря­се­ние. И оно дей­ст­ви­тель­но про­изо­шло, при­чем весь город был раз­ру­шен, а вер­ши­на горы Тай­гет сорва­лась, точ­но кор­ма, ото­рвав­ша­я­ся от кор­пу­са кораб­ля¹⁷⁴. Так же и Фере­кида, извест­но­го учи­те­ля Пифа­го­ра, кото­рый, увидев, что в неис­ся­кае­мом дото­ле колод­це вдруг иссяк­ла вода, пред­ска­зал, что про­изой­дет зем­ле­тря­се­ние, я ско­рее назо­ву физи­ком, чем про­вид­цем. (113) Душа чело­ве­ка может быть спо­соб­ной к есте­ствен­ной диви­на­ции толь­ко в том слу­чае, если она настоль­ко сво­бод­на, что у нее уже совсем нет ниче­го [обще­го] с телом, что и про­ис­хо­дит с про­ри­ца­те­ля­ми или спя­щи­ми. Эти два вида диви­на­ции при­зна­ет Дике­арх и, как я уже ска­зал, наш друг Кра­типп. Если назван­ные фило­со­фы ста­вят эти виды диви­на­ции на пер­вое место на том осно­ва­нии, что они есте­ствен­но­го про­ис­хож­де­ния, — пусть так! Лишь бы они не отри­ца­ли суще­ст­во­ва­ние дру­гих видов. Но если они не ста­вят ни во что наблюде­ния, то они отри­ца­ют мно­гое такое, чем под­дер­жи­ва­ет­ся упо­рядо­чен­ность жиз­ни¹⁷⁵. И все же раз они чем-то посту­пи­лись — нема­лая уступ­ка, — то нам нет ника­кой нуж­ды вести с ними жесто­кую вой­ну, в осо­бен­но­сти когда есть такие, кото­рые совсем не при­зна­ют диви­на­ций.

(114) Итак, те, чьи души, пре­зрев тела свои, выле­та­ют из них нару­жу, вос­пла­ме­нен­ные неким жаром и вдох­нов­лен­ные, дей­ст­ви­тель­но видят то, о чем, про­ри­цая, воз­ве­ща­ют. И от мно­гих обсто­я­тельств вос­пла­ме­ня­ют­ся такие души, кото­рые уже не сопри­ка­са­ют­ся со сво­и­ми тела­ми. Одни вдох­нов­ля­ют­ся от неко­е­го тона голо­сов и фри­гий­ской музы­ки¹⁷⁶, мно­гие — в пеще­рах, в лесах, мно­гие — на бере­гах рек и морей. И их дух в состо­я­нии исступ­ле­ния задол­го про­видит буду­щее, вро­де того, как это было [с Кас­сан­дрой]:

Таким обра­зом, мно­гое часто пред­ска­зы­ва­лось про­ри­ца­те­ля­ми и не толь­ко в сло­вах, но так­же

(115) Гово­рят, что про­ри­ца­те­ли Мар­ций и Пуб­ли­ций¹⁸⁰ веща­ли подоб­ным обра­зом. И в этом же роде дава­лись таин­ст­вен­ные изре­че­ния Апол­ло­на. Я уве­рен, что были такие испа­ре­ния, исхо­див­шие из зем­ли¹⁸¹, кото­рые мог­ли при­ве­сти умы в состо­я­ние исступ­ле­ния и дела­ли их спо­соб­ны­ми к про­ри­ца­ни­ям.

LI. Вот на чем осно­ва­ны такие про­ри­ца­ния, и, конеч­но, нечто подоб­ное про­ис­хо­дит и во сне. Ибо то, что про­ри­ца­те­ли испы­ты­ва­ют в бодр­ст­ву­ю­щем состо­я­нии, то же про­ис­хо­дит с нами во сне. Во вре­мя сна наша душа бодр­ст­ву­ет, избав­лен­ная от внеш­них впе­чат­ле­ний и сво­бод­ная от забот и помех, в то вре­мя, как тело лежит точ­но мерт­вое. И так как душа наша суще­ст­во­ва­ла извеч­но и пре­бы­ва­ла в обще­нии с бес­чис­лен­ны­ми душа­ми, то она видит все в мире, если толь­ко уме­рен­ность в еде и питье поз­во­ля­ют душе бодр­ст­во­вать, когда тело спит. Так обсто­ит дело с диви­на­ци­ей во сне.

(116) Теперь вста­ет важ­ный вопрос об истол­ко­ва­нии снов по Анти­фон­ту, что, соб­ст­вен­но, пред­став­ля­ет уже искус­ство, а не нечто есте­ствен­ное, так же как тол­ко­ва­ние ора­ку­лов и про­ри­ца­ний (тол­ко­ва­те­ли их выпол­ня­ют ту же роль, что грам­ма­ти­ки в отно­ше­нии поэтов).

Боги напрас­но сотво­ри­ли бы золо­то и сереб­ро, медь и желе­зо, если бы вме­сте с тем не научи­ли бы, как доби­рать­ся до их место­рож­де­ний. И от пло­дов зем­ных какая поль­за была бы роду чело­ве­че­ско­му, если бы, дав их нам, боги не пере­да­ли нам так­же уме­ние их выра­щи­вать и заготав­ли­вать их?¹⁸² А какой прок от любо­го мате­ри­а­ла, если бы мы не вла­де­ли мастер­ст­вом пре­вра­щать его в гото­вое изде­лие? Так ко вся­ко­му полез­но­му бла­гу, кото­рое боги даро­ва­ли людям, при­ло­же­но некое искус­ство, посред­ст­вом кото­ро­го это бла­го может быть исполь­зо­ва­но. Сход­ным обра­зом и для сно­виде­ний, про­ри­ца­ний, ора­ку­лов, посколь­ку мно­гие из них были тем­ны­ми и дву­смыс­лен­ны­ми, потре­бо­ва­лись объ­яс­не­ния тол­ко­ва­те­лей.

(117) Боль­шой вопрос, каким обра­зом про­вид­цы в исступ­ле­нии или спя­щие видят то, что нико­гда не суще­ст­во­ва­ло, но реше­ние его облег­ча­ет­ся тем, что хоро­шо изу­че­ны неко­то­рые дру­гие вопро­сы, свя­зан­ные с нашим. Реше­ние наше­го вопро­са цели­ком содер­жит­ся в том уче­нии о при­ро­де богов, кото­рое ты бле­стя­ще изло­жил во вто­рой кни­ге¹⁸³. Наш вопрос решит­ся, если мы при­зна­ем, что боги суще­ст­ву­ют, что про­виде­ние их управ­ля­ет миром и что они пекут­ся о людях не толь­ко о всех в сово­куп­но­сти, но и о каж­дом в отдель­но­сти. Если мы будем при­дер­жи­вать­ся это­го мне­ния, кото­рое, как мне кажет­ся, опро­верг­нуть невоз­мож­но, то, конеч­но, из него обя­за­тель­но сле­ду­ет, что боги дают людям пред­зна­ме­но­ва­ния о буду­щем.

LII. (118) Сле­ду­ет, одна­ко, разо­брать­ся, каким обра­зом это про­ис­хо­дит. Сто­и­кам не нра­вит­ся, что боги вни­ка­ют в выем­ку пече­ни каж­до­го жерт­вен­но­го живот­но­го или в кри­ки птиц, так как это, счи­та­ют они, не при­ста­ло богам и недо­стой­но их вели­чия — одним сло­вом, не может быть нико­им обра­зом. Но так уж с само­го нача­ла устро­ен мир, гово­рят они, что опре­де­лен­ным явле­ни­ям пред­ше­ст­ву­ют опре­де­лен­ные при­зна­ки (sig­na), иные во внут­рен­но­стях жерт­вен­ных живот­ных, иные — в [поведе­нии] птиц, иные — в мол­ни­ях, иные — в чуде­сах, иные — в звездах, иные — в сно­виде­ни­ях, иные — в речах исступ­лен­ных про­ри­ца­те­лей. Те, кото­рые хоро­шо пони­ма­ют эти пред­зна­ме­но­ва­ния, оши­ба­ют­ся не часто. А пло­хо поня­тые и пло­хо истол­ко­ван­ные при­во­дят к лож­ным заклю­че­ни­ям, но вина тут не в зна­ме­ни­ях, а в неве­же­стве тол­ко­ва­те­лей.

(119) Если мы будем пола­гать и при­зна­ем, что есть некая боже­ст­вен­ная сила, власт­ву­ю­щая над жиз­нью людей, то нетруд­но усмот­реть, чем вызы­ва­ет­ся все то, что про­ис­хо­дит вокруг нас. Ибо эта мыс­ля­щая сила (vis sen­tiens)¹⁸⁴, рас­про­стра­нен­ная по все­му миру, может и руко­во­дить нами при выбо­ре живот­но­го для жерт­во­при­но­ше­ния, и может в тот самый момент, когда ты при­но­сишь жерт­ву, сде­лать изме­не­ние в его внут­рен­но­стях, так что в них чего-нибудь будет не хва­тать или что-то ока­жет­ся лиш­ним. При­ро­да ведь может в несколь­ко мгно­ве­ний мно­гое или доба­вить, или изме­нить, или убрать. И сомне­вать­ся в этом не при­хо­дит­ся. А наи­луч­шим дока­за­тель­ст­вом может послу­жить то, что про­изо­шло неза­дол­го до гибе­ли Цеза­ря.

В тот самый день, когда Цезарь в пер­вый раз сел на золо­тое крес­ло и появил­ся оде­тый в пур­пур­ную одеж­ду¹⁸⁵, он при­нес в жерт­ву быка, и ока­за­лось, что во внут­рен­но­стях жир­но­го быка недо­ста­ет серд­ца. Счи­та­ешь ли ты, что живот­ное, снаб­жен­ное кро­вью, может суще­ст­во­вать без серд­ца? Цеза­ря не сму­ти­ло¹⁸⁶ это необык­но­вен­ное явле­ние, хотя Спу­рин­на¹⁸⁷ ска­зал [ему], что сле­ду­ет опа­сать­ся, как бы ему не при­шлось лишить­ся и рас­суд­ка и жиз­ни, ведь и то и дру­гое исхо­дят из серд­ца. А на сле­дую­щий день у пече­ни жерт­вен­но­го живот­но­го не ока­за­лось голов­ки (ca­put in ieco­re). Конеч­но, эти зна­ме­ния были даны Цеза­рю бес­смерт­ны­ми бога­ми, чтобы он узнал о сво­ей гибе­ли, а не для того, чтобы он осте­рег­ся. Ста­ло быть, если во внут­рен­но­стях не обна­ру­жи­ва­ют­ся те части, без кото­рых жерт­вен­ное живот­ное не мог­ло жить, то сле­ду­ет пола­гать, что эти отсут­ст­во­вав­шие части были уни­что­же­ны в самый момент жерт­во­при­но­ше­ния. LIII. (120) Этот же боже­ст­вен­ный ум (mens) воздей­ст­ву­ет и на птиц, вызы­вая в них жела­ние лететь то сюда, то туда, скрыть­ся то в той, то в дру­гой части [неба], побуж­дая вещих птиц изда­вать кри­ки то с пра­вой, то с левой сто­ро­ны. Но если любое живот­ное может по сво­е­му жела­нию при­ве­сти свое тело в дви­же­ние, вниз, вбок, вверх, может, как хочет, чле­ны свои изги­бать, пово­ра­чи­вать, вытя­ги­вать, сжи­мать, и все это оно дела­ет чуть ли не до того, как заду­ма­ло, то насколь­ко это лег­че для бога, кото­ро­му все под­чи­не­но. (121) Вот он и посы­ла­ет нам зна­ме­ния вро­де тех, кото­рые опи­са­ны мно­ги­ми исто­ри­ка­ми. Так, у одно­го из них запи­са­но, что Луна скры­лась, немно­го ранее вос­хо­да Солн­ца, в созвездии Льва, и это было зна­ме­ни­ем, пред­ве­щав­шим победу Алек­сандра и македо­нян над Дари­ем и пер­са­ми и смерть Дария. Если роди­лась девоч­ка о двух голо­вах, то это пред­ве­ща­ет, что в наро­де про­изой­дет раздор, а в семье пре­лю­бо­де­я­ние и нару­ше­ние супру­же­ской вер­но­сти. Если жен­щине при­сни­лось, что она роди­ла льва, то государ­ство, в кото­ром это про­изо­шло, будет поко­ре­но внеш­ни­ми пле­ме­на­ми. В том же роде и зна­ме­ние, о кото­ром сооб­ща­ет Геро­дот¹⁸⁸: сын Кре­за, еще будучи мла­ден­цем, неожи­дан­но заго­во­рил. Это чудо пред­ве­ща­ло окон­ча­тель­ную гибель отцов­ско­го цар­ства и семьи. А кто из исто­ри­ков не писал об охва­чен­ной огнем голо­ве спя­ще­го Сер­вия Тул­лия?¹⁸⁹

Как тот, кто, под­гото­вив свою душу перед сном как доб­ры­ми мыс­ля­ми, так и дела­ми, спо­соб­ст­ву­ю­щи­ми душев­но­му спо­кой­ст­вию, видит во сне истин­ное и вер­ное, так чело­век и в бодр­ст­ву­ю­щем состо­я­нии, если душа у него чистая и непо­роч­ная, более под­готов­лен понять истин­ное зна­че­ние зна­ме­ний, и звезд­ных, и от птиц, и от внут­рен­но­стей живот­ных, и про­чих.

LIV. (122) Это, несо­мнен­но, слу­жит объ­яс­не­ни­ем и тому, что мы зна­ем о Сокра­те. Он сам, как извест­но из книг, напи­сан­ных его уче­ни­ка­ми, сокра­ти­ка­ми¹⁹⁰, гово­рил о себе, что есть нечто боже­ст­вен­ное, кото­рое он назы­ва­ет “демо­ном”¹⁹¹ и кото­ро­му он все­гда пови­ну­ет­ся, кото­рое нико­гда не побуж­да­ет его, но часто удер­жи­ва­ет. Тот же Сократ (нуж­но ли искать луч­ше­го свиде­те­ля), когда Ксе­но­фонт попро­сил у него сове­та, сле­до­вать ли ему за Киром или нет¹⁹², выска­зав свое мне­ние, доба­вил: “Мой совет — это совет чело­ве­ка. Но я счи­таю, что в подоб­ных тем­ных и сомни­тель­ных делах сле­ду­ет обра­тить­ся к Апол­ло­ну”. Ведь и афи­няне от име­ни государ­ства обра­ща­ют­ся по наи­бо­лее важ­ным делам к это­му богу.

(123) Пишут так­же, что Сократ, увидев сво­его дру­га Кри­то­на с завя­зан­ным гла­зом, спро­сил у него, что слу­чи­лось. Кри­тон отве­тил, что, про­гу­ли­ва­ясь в деревне, он отвел вет­ку дере­ва, а когда отпу­стил ее, она уда­ри­ла его в глаз. Тогда Сократ ска­зал: “Это пото­му, что ты не послу­шал­ся, когда я, руко­вод­ст­ву­ясь, как обыч­но, боже­ст­вен­ным пред­чув­ст­ви­ем (prae­sa­gi­tio di­vi­na), отго­ва­ри­вал тебя от этой про­гул­ки”.

Тот же Сократ, когда афи­няне под коман­до­ва­ни­ем Лахе­та потер­пе­ли пора­же­ние при Делии¹⁹³, бежал вме­сте с самим Лахе­том. Но добе­жав до места, где пере­се­ка­лись три доро­ги, он отка­зал­ся сле­до­вать по той, по кото­рой напра­ви­лись осталь­ные. А спра­ши­вав­шим у него, поче­му он так посту­па­ет, Сократ отве­тил, что бог его удер­жи­ва­ет. И вот те, кото­рые побе­жа­ли по дру­гой доро­ге, нарва­лись на вра­же­скую кон­ни­цу.

Анти­патр собрал еще мно­го при­ме­ров чудес­но­го пред­виде­нья Сокра­та, но я их обой­ду, пото­му что тебе они извест­ны, и мне нет необ­хо­ди­мо­сти напо­ми­нать о них. (124) Но вот чер­та в этом фило­со­фе, кото­рая пред­став­ля­ет­ся не толь­ко воз­вы­шен­ной, но почти боже­ст­вен­ной. Когда он был осуж­ден по обви­не­нию в нече­стии, то ска­зал, что встре­тит смерть со спо­кой­ней­шим духом, пото­му что ни когда он выхо­дил из дома, ни когда под­ни­мал­ся на помост, с кото­ро­го про­из­но­сил речь в свое оправ­да­ние, бог не подал ему ника­ко­го зна­ка о пред­сто­я­щем несча­стье, обыч­но ведь бог это делал.

LV. Что каса­ет­ся меня, то я так счи­таю, что если даже те, кото­рые слы­вут спо­соб­ны­ми к диви­на­ции с помо­щью искус­ства или гада­ний, во мно­гом и оши­ба­ют­ся, то все же диви­на­ция суще­ст­ву­ет. Люди ведь оши­ба­ют­ся и в дру­гих искус­ствах, так могут и в этом. Может слу­чить­ся, что какое-нибудь зна­ме­ние, дан­ное как сомни­тель­ное, было при­ня­то за досто­вер­ное. Может нечто в зна­ме­нии ока­зать­ся скры­тым от наблюда­те­ля или нечто, про­ти­во­ре­ча­щее это­му зна­ме­нию, быть не заме­чен­ным. Мне же для того, чтобы дока­зать то, что я защи­щаю, доста­точ­но обна­ру­жить даже не мно­го, а хотя бы два-три фак­та чудес­но­го пред­чув­ст­вия и пред­ве­ща­ния. (125) Нисколь­ко не сомне­ва­ясь, я готов утвер­ждать, что если даже в одном толь­ко слу­чае пред­чув­ст­во­ван­ные и пред­ска­зан­ные собы­тия про­изо­шли имен­но так, как они были пред­ска­за­ны, и если в этом нель­зя усмот­реть слу­чай­но­го сов­па­де­ния, то диви­на­ция опре­де­лен­но суще­ст­ву­ет и все долж­ны с этим согла­сить­ся. Поэто­му преж­де все­го, мне кажет­ся, сле­ду­ет при­знать вме­сте с Посидо­ни­ем, что вся сила и весь смысл диви­на­ции долж­ны исхо­дить от бога, о чем уже доста­точ­но было ска­за­но, затем от судь­бы, затем от при­ро­ды¹⁹⁴.

Разум застав­ля­ет нас при­знать, что все про­ис­хо­дит от судь­бы (om­nia fa­to fie­ri)¹⁹⁵. При­чем я назы­ваю судь­бой то, что гре­ки назы­ва­ют εἱμαρ­μέ­νη, т. е. порядок и связь при­чин, свя­зан­ных таким обра­зом, что каж­дая преды­ду­щая порож­да­ет из себя после­дую­щую. Это веч­ная исти­на, про­ис­те­каю­щая из всей веч­но­сти. А если это так, то, зна­чит, ниче­го не про­изо­шло, что не долж­но было про­изой­ти, точ­но так же, как не смо­жет ниче­го про­изой­ти в буду­щем, дей­ст­ву­ю­щие при­чи­ны чего не содер­жа­лись бы в при­ро­де. (126) Из чего понят­но, что судь­ба — это не то́, что под этим пони­ма­ет суе­ве­рие, а то́, что пони­ма­ет физи­ка, — извеч­ная при­чи­на все­го, что про­изо­шло в про­шлом, про­ис­хо­дит в насто­я­щем, про­изой­дет в буду­щем¹⁹⁶.

Но в таком слу­чае откры­ва­ет­ся воз­мож­ность путем наблюде­ний под­ме­тить, какое собы­тие сле­ду­ет за той или иной при­чи­ной, если не все­гда, что труд­но утвер­ждать, то очень часто. А раз так, то вполне прав­до­по­доб­но, что эти же при­чи­ны буду­щих собы­тий опо­зна­ют­ся теми, кто видит их в состо­я­нии исступ­ле­ния или во сне.

LVI. (127) Кро­ме того, раз все про­ис­хо­дит от судь­бы, что будет пока­за­но в дру­гом месте¹⁹⁷, то если бы мог най­тись такой смерт­ный, кото­рый мог бы духом сво­им обо­зреть всю цепь при­чин, то он не мог бы ни в чем оши­бать­ся. Ибо тот, кто зна­ет при­чи­ны буду­щих собы­тий, тот, несо­мнен­но, зна­ет все, что про­изой­дет в буду­щем. Но так как это­го никто не может, кро­ме бога, то сле­ду­ет оста­вить чело­ве­ку хотя бы воз­мож­ность пред­видеть буду­щее по каким-то при­зна­кам, ука­зы­ваю­щим, что́ долж­но после­до­вать за ними. Ибо буду­щее насту­па­ет не вне­зап­но. Вре­мя про­дви­га­ет­ся напо­до­бие раз­ма­ты­ваю­ще­го­ся кана­та, оно не явля­ет ниче­го ново­го, ниче­го тако­го, что бы рас­кры­лось впер­вые, что видят и те, кото­рым дана спо­соб­ность есте­ствен­ной диви­на­ции, и те, для кото­рых ход собы­тий ста­но­вит­ся ясным в резуль­та­те наблюде­ний. Эти послед­ние, если самих при­чин не видят, зато заме­ча­ют при­зна­ки (sig­na) при­чин и при­ме­ты (no­tae). Ста­ра­тель­но ведут­ся наблюде­ния и заме­чен­ное сохра­ня­ет­ся в памя­ти. А к это­му добав­ля­ет­ся еще почерп­ну­тое из памят­ни­ков про­шло­го. Так скла­ды­ва­ет­ся та диви­на­ция, кото­рая назы­ва­ет­ся искус­ст­вен­ной и узна­ет буду­щее по внут­рен­но­стям живот­ных, по мол­ни­ям, по чуде­сам, по небес­ным явле­ни­ям. (128) Не сле­ду­ет удив­лять­ся, что про­вид­цы ино­гда пред­видят то, что нико­гда не сбы­ва­ет­ся, ибо все это суще­ст­ву­ет, но не во вре­ме­ни. Как в семе­ни содер­жит­ся воз­мож­ность (vis) того, что из него рож­да­ет­ся, так в при­чи­нах зало­же­ны собы­тия буду­ще­го, и то, что они состо­ят­ся, видит ум (mens) чело­ве­че­ский или в состо­я­нии [осо­бо­го] воз­буж­де­ния, или осво­бож­ден­ный от уз пло­ти сном, или пред­видит рас­судок или сооб­ра­зи­тель­ность (ra­tio aut co­niec­tu­ra). Как уче­ные, наблюдаю­щие вос­хо­ды, захо­ды и пере­дви­же­ния солн­ца, луны и про­чих све­тил, задол­го пред­ска­зы­ва­ют, когда про­изой­дет то или иное из этих небес­ных явле­ний, так и те, кото­рые в резуль­та­те дли­тель­но­го и углуб­лен­но­го изу­че­ния заме­ти­ли после­до­ва­тель­ность в ходе фак­тов и собы­тий, могут или все­гда, или, если это труд­но, по боль­шей части, или пусть даже толь­ко ино­гда, вер­но узна­вать, что про­изой­дет в буду­щем. Вот неко­то­рые дово­ды в поль­зу диви­на­ции, кото­рые выведе­ны из позна­ния роли судь­бы.

LVII. (129) А дру­гое дока­за­тель­ство мы полу­ча­ем от при­ро­ды, кото­рая пока­зы­ва­ет, сколь вели­ка сила души, избав­лен­ной от телес­ных чувств, что про­ис­хо­дит глав­ным обра­зом или во сне, или в состо­я­нии исступ­ле­ния. Как души богов (ani­mi deo­rum) без помо­щи глаз, ушей, язы­ка зна­ют друг о дру­ге, что каж­дый дума­ет (поэто­му-то, когда люди даже мол­ча про­сят о чем-нибудь или дают обет, то не сомне­ва­ют­ся, что боги это слы­шат), так и чело­ве­че­ские души, когда они или, осво­бож­ден­ные сном, не свя­за­ны с телом, или, будучи при­веде­ны в состо­я­ние душев­но­го воз­буж­де­ния, сами по себе сво­бод­ные, вдох­нов­лен­ные, умом заме­ча­ют то, что души, спу­тан­ные с телом, видеть не могут.

(130) И вот эту-то при­род­ную осно­ву, пожа­луй, труд­но отне­сти к тому виду диви­на­ции, кото­рый, как мы гово­ри­ли, про­изо­шел из искус­ства. Хотя Посидо­ний пытал­ся это сде­лать. Ведь и в при­ро­де, как счи­та­ет этот фило­соф, быва­ют неко­то­рые при­ме­ты — пред­вест­ни­ки буду­ще­го. Так и Герак­лид Пон­тий­ский пишет, что жите­ли ост­ро­ва Кео­са каж­дый год вни­ма­тель­но следят за вос­хо­дом Сири­у­са и, осно­вы­ва­ясь на сво­их наблюде­ни­ях, пред­у­га­ды­ва­ют, какой будет год: здо­ро­вый или вред­ный для здо­ро­вья. Если эта звезда вос­хо­дит тем­ная и как бы зату­ма­нен­ная, то воздух в том году будет густой и плот­ный, дышать им будет труд­но и вред­но для здо­ро­вья. Если же звезда будет выглядеть свет­лой и яркой, то это озна­ча­ет, что воздух будет лег­кий и чистый и поэто­му — здо­ро­вый.

(131) А Демо­крит пола­га­ет, что древ­ние муд­ро уста­но­ви­ли, чтобы велись наблюде­ния над внут­рен­но­стя­ми жерт­вен­ных живот­ных, пото­му что по их состо­я­нию и цве­ту мож­но по опре­де­лен­ным при­зна­кам узнать и о состо­я­нии возду­ха — здо­ро­вый он или нездо­ро­вый, а ино­гда даже сде­лать выво­ды о буду­щем бес­пло­дии или пло­до­ро­дии полей. Если эти выво­ды осно­ва­ны на наблюде­ни­ях над при­ро­дой и на опы­те, то каж­дый день наблюде­ний может доба­вить мно­гое, заслу­жи­ваю­щее вни­ма­ния. И похо­же на то, что уче­ный физик в “Хри­зе” Паку­вия очень пло­хо знал при­ро­ду (na­tu­ram re­rum), когда убеж­дал:

—Поче­му? — спро­шу, — если ты сам [физик], немно­го сти­хов спу­стя, очень хоро­шо ска­жешь:

Поче­му же, когда у всех один дом, общий, когда души чело­ве­че­ские суще­ст­во­ва­ли все­гда и все­гда будут суще­ст­во­вать, поче­му эти души не могут усмот­реть, что от чего про­ис­хо­дит, и что то или иное обсто­я­тель­ство пред­зна­ме­ну­ет? Вот, что я могу ска­зать о диви­на­ции», — заклю­чил Квинт и доба­вил:

LVIII. (132) «А теперь я хочу заве­рить, что я не при­знаю ни тех, кото­рые гада­ют по жре­бию, ни тех, кото­рые про­ри­ца­ют за день­ги, ни тех, кото­рые зани­ма­ют­ся пси­хо­ман­ти­ей¹⁹⁸, в общем, нико­го из тех, к кото­рым обыч­но при­бе­га­ет твой друг Аппий¹⁹⁹. Ни во что я не став­лю так­же ни авгу­ра из пле­ме­ни мар­сов, ни гаруспи­ков, бро­дя­щих по дерев­ням, ни тол­ку­щих­ся у цир­ка²⁰⁰ аст­ро­ло­гов, ни гада­те­лей Иси­ды²⁰¹, ни тол­ко­ва­те­лей снов. Всем им чуж­до искус­ство диви­на­ции, все они невеж­ды в этом:

Это сти­хи Энния²⁰², кото­рый несколь­ки­ми сти­ха­ми выше утвер­жда­ет, что боги хотя и суще­ст­ву­ют, но совсем не заботят­ся о том, что тво­рит род чело­ве­че­ский. Я же счи­таю, что боги и заботят­ся о людях, и пред­у­преж­да­ют о мно­гом, и поэто­му при­знаю суще­ст­во­ва­ние диви­на­ции, конеч­но, исклю­чая слу­чаи зло­употреб­ле­ния по неве­же­ству, из тще­сла­вия, из лукав­ства».

После этих слов Квин­та я ска­зал:

«Ты, одна­ко, пре­крас­но под­гото­вил­ся…»