НРАВСТВЕННЫЕ ПИСЬМА К ЛУЦИЛИЮ

ПИСЬМО VI

Сене­ка при­вет­ст­ву­ет Луци­лия!

(1) Я пони­маю, Луци­лий, что не толь­ко меня­юсь к луч­ше­му, но и ста­нов­люсь дру­гим чело­ве­ком. Я не хочу ска­зать, буд­то во мне уже нече­го пере­де­лы­вать, да и не наде­юсь на это. Как может боль­ше не быть тако­го, что надо было бы испра­вить, поуба­вить или при­под­нять? Ведь если душа видит свои недо­стат­ки, кото­рых преж­де не зна­ла, это свиде­тель­ст­ву­ет, что она обра­ти­лась к луч­ше­му. Неко­то­рых боль­ных надо поздрав­лять и с тем, что они почув­ст­во­ва­ли себя боль­ны­ми.

(2) Я хочу, чтобы эта так быст­ро совер­шаю­ща­я­ся во мне пере­ме­на пере­да­лась и тебе: тогда я бы еще креп­че пове­рил в нашу друж­бу — истин­ную друж­бу, кото­рой не рас­ко­лют ни надеж­да, ни страх, ни корысть, такую, кото­рую хра­нят до смер­ти, ради кото­рой идут на смерть. (3) Я назо­ву тебе мно­гих, кто лишен не дру­зей, но самой друж­бы. Тако­го не может быть с теми, чьи души объ­еди­ня­ет общая воля и жаж­да чест­но­го. Как же ина­че? Ведь они зна­ют, что тогда у них все общее, осо­бен­но невзго­ды.

Ты и пред­ста­вить себе не можешь, насколь­ко каж­дый день, как я заме­чаю, дви­жет меня впе­ред. — (4) «Но если ты что нашел и узнал его поль­зу по опы­ту, поде­лись со мною!» — ска­жешь ты. — Да ведь я и сам хочу все пере­лить в тебя и, что-нибудь выучив, раду­юсь лишь пото­му, что смо­гу учить. И ника­кое зна­ние, пусть самое воз­вы­шен­ное и бла­готвор­ное, но лишь для меня одно­го, не даст мне удо­воль­ст­вия. Если бы мне пода­ри­ли муд­рость, но с одним усло­ви­ем: чтобы я дер­жал ее при себе и не делил­ся ею, — я бы от нее отка­зал­ся. Любое бла­го нам не на радость, если мы обла­да­ем им в оди­ноч­ку.

(5) Пошлю я тебе и кни­ги, а чтобы ты не тра­тил труда на поис­ки вещей полез­ных, сде­лаю помет­ки, по кото­рым ты сра­зу най­дешь все, что я одоб­ряю и чем вос­хи­ща­юсь. Но боль­ше поль­зы, чем сло­ва, при­нес­ли бы тебе живой голос муд­ре­цов и жизнь рядом с ними. Луч­ше прий­ти и видеть все на месте, во-пер­вых, пото­му, что люди верят боль­ше гла­зам, чем ушам¹, во-вто­рых, пото­му, что долог путь настав­ле­ний, кра­ток и убеди­те­лен путь при­ме­ров. (6) Не стал бы Кле­анф точ­ным подо­бьем Зено­на², если бы он толь­ко слы­шал его. Но ведь он делил с ним жизнь, видел скры­тое, наблюдал, живет ли Зенон в согла­сии со сво­и­ми пра­ви­ла­ми. И Пла­тон, и Ари­сто­тель³, и весь сонм муд­ре­цов, кото­рые потом разо­шлись в раз­ные сто­ро­ны, боль­ше почерп­ну­ли из нра­вов Сокра­та, чем из слов его. Мет­ро­до­ра и Гер­мар­ха, и Поли­е­на⁴ сде­ла­ли вели­ки­ми людь­ми не уро­ки Эпи­ку­ра, а жизнь с ним вме­сте. Впро­чем, зову я тебя не толь­ко ради той поль­зы, кото­рую ты полу­чишь, но и ради той, кото­рую при­не­сешь; вдво­ем мы боль­ше дадим друг дру­гу.

(7) Кста­ти, за мной еже­днев­ный пода­ро­чек. Вот что понра­ви­лось мне нын­че у Гека­то­на: «Ты спро­сишь, чего я достиг? Стал само­му себе дру­гом!» Достиг он нема­ло­го, ибо теперь нико­гда не оста­нет­ся оди­нок. И знай: такой чело­век всем будет дру­гом. Будь здо­ров.