Эпитомы

Книга I

I. Вре­ме­на семи царей от Рому­ла

[Prooem.] Рим­ский народ за семь­сот лет от царя Рому­ла до Цеза­ря Авгу­ста совер­шил столь­ко дея­ний в мир­ных усло­ви­ях и на войне, что при сопо­став­ле­нии вели­чия импе­рии³ с года­ми его воз­раст пред­став­ля­ет­ся боль­шим. (2) Он так широ­ко про­нес свое ору­жие по все­лен­ной, что те, кто про­чтут о его делах, позна­ко­мят­ся не с одним наро­дом, а с дея­ни­я­ми все­го рода чело­ве­че­ско­го. И в такие его бро­са­ло труды и опас­но­сти, что пока­жет­ся, буд­то в созда­нии импе­рии состя­за­лись Доб­лесть и Сча­стье. (3) Сле­до­ва­ло бы узнать, это или что иное яви­лось возда­я­ни­ем за его труды, но меша­ет сама обшир­ность пред­ме­та, а раз­но­об­ра­зие мате­ри­а­ла утом­ля­ет вни­ма­ние. Поэто­му я поступ­лю по при­ме­ру тех, кто изо­бра­жа­ет рас­по­ло­же­ние земель⁴, поме­щу всю его исто­рию, если мож­но так выра­зить­ся, на малую таб­лич­ку⁵ и наде­юсь, что буду нема­ло спо­соб­ст­во­вать про­слав­ле­нию наро­да-прин­цеп­са⁶, если пока­жу его вели­чие в сово­куп­но­сти и вкрат­це.

(4) Итак, если пред­ста­вить рим­ский народ одним чело­ве­ком и рас­смот­реть всю его жизнь в целом: как он воз­ник, вырос и, так ска­зать, достиг рас­цве­та сил, как позд­нее соста­рил­ся, то мож­но насчи­тать четы­ре сту­пе­ни и пери­о­да. (5) Пер­вый воз­раст — при царях — длил­ся почти четы­ре­ста лет, в тече­ние кото­рых рим­ский народ борол­ся с соседя­ми вокруг само­го горо­да. Это его мла­ден­че­ство. (6) Сле­дую­щий воз­раст — от кон­су­лов Бру­та и Кол­ла­ти­на⁷ до кон­су­лов Аппия Клав­дия и Квин­та Фуль­вия⁸ — охва­ты­ва­ет сто пять­де­сят лет, за кото­рые он поко­рил Ита­лию. Это было самое бур­ное вре­мя для вои­нов и ору­жия. Посе­му кто не назо­вет его отро­че­ст­вом? (7) Затем до Цеза­ря Авгу­ста сто пять­де­сят лет, за кото­рые он поко­рил весь мир. Ведь это сама юность импе­рии и как бы некая мощ­ная зре­лость. (8) От Цеза­ря Авгу­ста до наше­го века непол­ные две­сти лет⁹, когда из-за без­де­я­тель­но­сти цеза­рей рим­ский народ слов­но соста­рил­ся и пере­ки­пел. Лишь при Тра­яне-прин­цеп­се он вновь напряг свои муску­лы и, про­тив все­об­ще­го ожи­да­ния, ста­рость импе­рии, если мож­но так выра­зить­ся, зазе­ле­не­ла воз­вра­щен­ной юно­стью¹⁰.

1. Осно­ва­те­лем горо­да и импе­рии был выше­на­зван­ный Ромул, рож­ден­ный Мар­сом и Реей Силь­ви­ей. (2) Так поведа­ла сама забе­ре­ме­нев­шая жри­ца, а впо­след­ст­вии в этом не усо­мни­лась и мол­ва, пото­му что Ромул, по пове­ле­нию царя Аму­лия бро­шен­ный вме­сте с бра­том Ремом в реку, не погиб. (3) Ибо и Тибе­рин отвел воды, и вол­чи­ца, оста­вив дете­ны­шей, при­бе­жа­ла на крик, под­ста­ви­ла мла­ден­цам сос­цы и заме­ни­ла им мать. Потом Фаустул, пас­тух цар­ско­го ста­да, най­дя мла­ден­цев у дере­ва, взял их в хижи­ну и вос­пи­тал. (4) Тогда во гла­ве Латия была Аль­ба, тво­ре­ние Юла, так как он пре­не­брег Лави­ни­ем, горо­дом отца сво­его Энея. После Энея и Юла Аму­лий цар­ст­во­вал уже в седь­мом поко­ле­нии¹¹, изгнав сво­его бра­та Нуми­то­ра, у доче­ри кото­ро­го родил­ся Ромул. (5) Уже в ран­ней юно­сти Ромул выгнал из кре­по­сти сво­его двою­род­но­го деда и водво­рил туда род­но­го. Сам же, любя реку и хол­мы, близ кото­рых был вос­пи­тан, заго­рел­ся мыс­лью о воз­веде­ния ново­го горо­да. (6) Бра­тья были близ­не­ца­ми. При каких зна­ме­ни­ях и кто будет цар­ст­во­вать, долж­ны были решить боги. Рем занял Авен­тин, а Ромул Пала­тин. Рем пер­вым увидел шесть кор­шу­нов, Ромул вто­рым, но две­на­дцать. (7) Победи­тель в гада­нии сра­зу же начал соору­жать город. И у него появи­лась надеж­да, что город будет воин­ст­вен­ным: так пред­ве­ща­ли пти­цы, живу­щие кро­ва­вой добы­чей. (8) Для защи­ты ново­го горо­да, каза­лось, доста­точ­но было вала. Одна­ко Рем пере­прыг­нул через этот вал, насме­ха­ясь над его узо­стью, и ока­зал­ся уби­тым, воз­мож­но, по при­ка­зу бра­та¹². Так пер­вая жерт­ва освя­ти­ла кро­вью осно­ва­ние ново­го горо­да. Это была ско­рее види­мость горо­да, чем город. (9) Отсут­ст­во­ва­ли жите­ли. Побли­зо­сти была роща. Ромул сде­лал ее свя­щен­ным убе­жи­щем. И сра­зу нахлы­ну­ла пора­зи­тель­ная сила людей: лати­ны, этрус­ки-пас­ту­хи, при­быв­шие из-за моря фри­гий­цы под нача­лом Энея, арка­дяне под води­тель­ст­вом Эванд­ра. Так слав­но из раз­ных начал сло­жи­лось еди­ное тело, рим­ский народ был создан самим царем. (10) Этот народ состо­ял из муж­чин одно­го воз­рас­та. Поэто­му ста­ли искать брач­ных сою­зов у соседей, а не добив­шись, взя­ли жен силой. Для вида устро­и­ли кон­ные игры. Деви­цы, при­быв­шие на пред­став­ле­ние, ста­ли добы­чею, а это обсто­я­тель­ство — при­чи­ною войн. Раз­би­ты и обра­ще­ны в бег­ство жите­ли Вей. (11) Взят и раз­ру­шен город ценин­тов. Доспе­хи, сня­тые с царя Агро­на¹³, Ромул соб­ст­вен­но­руч­но доста­вил Юпи­те­ру Фере­трию. (12) Ворота Рима были откры­ты саби­ня­нам бла­го­да­ря деви­це Тар­пейе. В награ­ду она про­сто­душ­но¹⁴ потре­бо­ва­ла то, что они носи­ли на левой руке. Было неяс­но, что имен­но: щиты или брас­ле­ты? Саби­няне, чтобы и сдер­жать сло­во, и ото­мстить, обру­ши­ли на Тар­пейю щиты. (13) После того как вра­ги были впу­ще­ны в город, на самом фору­ме про­изо­шла столь жесто­кая бит­ва, что Ромул обра­тил­ся к Юпи­те­ру с моль­бой оста­но­вить бег­ство его вои­нов. Отсюда храм Юпи­те­ра Ста­то­ра¹⁵. (14) В кон­це кон­цов в ряды ярост­но сра­жаю­щих­ся, рас­пу­стив воло­сы, вторг­лись сами похи­щен­ные. Это при­ве­ло к миру и сою­зу с Тати­ем. И послед­ст­вия были, мож­но ска­зать, уди­ви­тель­ные: вра­ги, оста­вив свои жили­ща, посе­ли­лись в новом горо­де и вме­сто того, чтобы дать зятьям при­да­ное, сде­ла­ли общим досто­я­ни­ем наследие пред­ков. (15) При­умно­жив в корот­кое вре­мя силы, муд­рей­ший царь уста­но­вил сле­дую­щий государ­ст­вен­ный порядок. Юно­ше­ство, разде­лен­ное на три­бы, было обя­за­но кон­но и оруж­но нахо­дить­ся на стра­же, посто­ян­но гото­вое к вне­зап­но­стям вой­ны. Совет по государ­ст­вен­ным делам был состав­лен из стар­цев, назван­ных бла­го­да­ря сво­е­му авто­ри­те­ту pat­res, а по воз­рас­ту se­na­tus. (16) После того как это было учреж­де­но, состо­я­лась сход­ка перед горо­дом у Козье­го болота¹⁶, где Ромул неожи­дан­но исчез. (17) Неко­то­рые пола­га­ют, что он был рас­тер­зан сена­том за свою суро­вость. Но раз­ра­зив­ша­я­ся буря и сол­неч­ное затме­ние поз­во­ли­ли думать об обо­жест­вле­нии. (18) Это было тут же под­твер­жде­но Юли­ем Про­ку­лом¹⁷, поведав­шим, буд­то он видел Рому­ла в боже­ст­вен­ном обли­ке¹⁸ и буд­то Ромул при­ка­зал счи­тать себя богом; на небе его назы­ва­ют Кви­ри­ном, и богам угод­но, чтобы Рим цар­ст­во­вал над наро­да­ми.

2. За Рому­лом сле­до­вал Нума Пом­пи­лий, кото­ро­го рим­ляне еди­но­душ­но востре­бо­ва­ли из Сабин­ских Кур, где он жил и про­сла­вил­ся бла­го­че­сти­ем. (2) Нума научил рим­ский народ свя­щен­но­дей­ст­ви­ям, цере­мо­ни­ям и все­му осталь­но­му почи­та­нию бес­смерт­ных богов, учредил пон­ти­фи­ков, авгу­ров, сали­ев и дру­гие жре­че­ские долж­но­сти, разде­лил год на две­на­дцать меся­цев, а меся­цы на дни, угод­ные и неугод­ные богам. (3) Он дал рим­ля­нам анци­лии¹⁹ и пал­ла­дий²⁰, эти таин­ст­вен­ные зало­ги бла­го­по­лу­чия государ­ства, и дву­ли­ко­го Яну­са — покро­ви­те­ля вой­ны и мира²¹. И преж­де все­го он пере­дал девам уход за оча­гом Весты, чтобы по образ­цу небес­ных созвездий неусып­но бодр­ст­во­ва­ло, охра­няя импе­рию, пла­мя. И все это яко­бы по ука­за­нию боги­ни Эге­рии, чтобы охот­нее вос­при­ни­ма­лось неци­ви­ли­зо­ван­ны­ми людь­ми²². (4) В кон­це кон­цов он настоль­ко укро­тил необуздан­ный народ, что государ­ст­вом, кото­рое нача­лось с наси­лия и неспра­вед­ли­во­сти, стал управ­лять с помо­щью рели­гии и зако­нов.

3. За Пом­пи­ли­ем Нумой сле­ду­ет Тулл Гости­лий, кото­рый полу­чил власть за свою доб­лесть. Он зало­жил осно­вы всей воен­ной орга­ни­за­ции и искус­ства веде­ния вой­ны, (2) и всем на удив­ле­ние так обу­чил моло­дежь, что осме­лил­ся вызвать на бой аль­бан­цев, народ, дол­го и достой­но гла­вен­ст­во­вав­ший. (3) Обе сто­ро­ны, рав­ные по силе, так осла­би­ли друг дру­га часты­ми сра­же­ни­я­ми, что для окон­ча­ния вой­ны судь­ба каж­до­го из наро­дов была вру­че­на трем бра­тьям-близ­не­цам, с одной сто­ро­ны — Гора­ци­ям, с дру­гой — Кури­а­ци­ям. (4) Какое колеб­лю­ще­е­ся и пре­крас­ное сра­же­ние, уди­ви­тель­ное по сво­е­му исхо­ду! У одних трое было ране­но, у дру­гих двое уби­то. Остав­ший­ся в живых Гора­ций, соеди­нив с доб­ле­стью хит­рость, изо­бра­зил при­твор­ное бег­ство, чтобы раз­об­щить вра­га, и, напа­дая по оче­реди на тех, кто ока­зы­вал­ся рядом, побеж­дал их пооди­ноч­ке. (5) Так — ред­кий подвиг! — рукою одно­го вои­на была добы­та победа; рукою, кото­рую он, одна­ко, вско­ре обес­сла­вил без­бож­ным убий­ст­вом. Он увидел сест­ру, обли­вав­шую сле­за­ми доспе­хи сво­его жени­ха — Кури­а­ция. И обо­рвал мечом юную деви­чью любовь. (6) Закон гла­сил, что свер­ши­лось без­бож­ное убий­ство, но пере­ве­си­ла доб­лесть, и зло­де­я­ние было постав­ле­но ниже сла­вы.

Аль­бан­цы недол­го сохра­ня­ли вер­ность. При­зван­ные соглас­но дого­во­ру для вой­ны с Фиде­на­ми, они ожи­да­ли, какой из двух сто­рон улыб­нет­ся сча­стье. (7) Про­ни­ца­тель­ный царь заме­тил, что союз­ни­ки скло­ня­ют­ся на сто­ро­ну вра­га, и, чтобы под­нять дух сво­их вои­нов, объ­явил, что это дела­ет­ся с его ведо­ма. Так воз­ник­ла надеж­да у наших и страх у вра­гов. Ковар­ный замы­сел измен­ни­ков был рас­стро­ен. (8) После победы над вра­гом нару­ши­те­ля дого­во­ра Мет­та Фуфе­тия²³ при­вя­за­ли меж­ду дву­мя колес­ни­ца­ми с быст­ры­ми коня­ми и разо­рва­ли. Саму же Аль­бу, поро­див­шую Рим, но став­шую его сопер­ни­цей, он раз­ру­шил, (9) пере­пра­вив в Рим все иму­ще­ство горо­да и его жите­лей. Так род­ст­вен­ная, по кро­ви общи­на была как бы не уни­что­же­на, а вос­со­еди­не­на с Римом.

4. Затем Анк Мар­ций, внук Пом­пи­лия по доче­ри, рав­ный ему по спо­соб­но­стям. (2) Он обнес Рим сте­ной²⁴, постро­ил мост через пере­се­каю­щий город Тибр, а в том месте, где река впа­да­ет в море, осно­вал коло­нию Остию. Уже тогда он слов­но пред­видел, что при­дет вре­мя, когда богат­ства всей зем­ли будут сте­кать­ся в сто­ли­цу через эти мор­ские ворота.

5. После него цар­ст­во­вал Тарк­ви­ний Приск, воз­мож­но чуже­зем­но­го про­ис­хож­де­ния. Он сам доби­вал­ся цар­ской вла­сти и полу­чил ее за дея­тель­ный харак­тер и утон­чен­ность нату­ры. Родом из Корин­фа, он есте­ствен­но соеди­нил гре­че­ский гений с ита­лий­ским обра­зом жиз­ни. (2) Он повы­сил досто­ин­ство сена­та, попол­нив его новы­ми чле­на­ми, и уве­ли­чил чис­лен­ность всад­ни­ков в трех цен­ту­ри­ях, посколь­ку уве­ли­чить, коли­че­ство самих цен­ту­рий ему мешал Аттий Невий²⁵, опыт­ней­ший в про­ри­ца­нии. (3) Царь захо­тел его испы­тать и спро­сил, может ли сбыть­ся то, что он заду­мал. (4) Тот, уяс­нив суть бла­го­да­ря дару пред­виде­ния, отве­тил, что может. «Одна­ко же, — ска­зал царь, — я замыс­лил, не смо­гу ли рас­сечь ножом этот точиль­ный камень». Авгур ска­зал: «Без­услов­но, можешь», и тот рас­сек²⁶. (5) Отсюда у рим­лян свя­щен­ный авгу­рат. И в воен­ных делах Тарк­ви­ний не менее удач­лив, чем в мир­ных: в резуль­та­те посто­ян­ных напа­де­ний он поко­рил две­на­дцать наро­дов Этру­рии. (6) Отсюда фас­цы, тра­беи, куруль­ные крес­ла, коль­ца, фале­ры, рас­пис­ные пла­щи пол­ко­вод­цев, пре­тек­сты, отсюда обы­чай совер­шать три­умф с золо­той колес­ни­цей и чет­вер­кой коней, раз­ри­со­ван­ные тога, туни­ки с изо­бра­же­ни­ем паль­мо­вых листьев и, нако­нец, все укра­ше­ния и зна­ки, кото­ры­ми воз­ве­ли­чи­ва­ет­ся досто­ин­ство вла­сти.

6. Затем кор­ми­ло прав­ле­ния захва­тил Сер­вий Тул­лий. Не поме­ша­ло сомне­ние, не рож­ден ли он от рабы­ни. Ибо супру­га Тарк­ви­ния Тана­к­виль вос­пи­та­ла спо­соб­но­го юно­шу как сво­бод­но­го чело­ве­ка, а оре­ол вокруг голо­вы пред­ве­щал ему сла­ву.

(2) Когда Тарк­ви­ний нахо­дил­ся на смерт­ном одре, Сер­вий при под­держ­ке цари­цы был яко­бы вре­мен­но постав­лен на место царя. Цар­ст­вом, обре­тен­ным обма­ном, он стал управ­лять столь искус­но, что каза­лось, буд­то полу­чил его по пра­ву. (3) Он про­из­вел подат­ную пере­пись рим­ско­го наро­да, разде­лил его на клас­сы, деку­рии и кол­ле­гии²⁷; бла­го­да­ря искус­ной дея­тель­но­сти царя государ­ст­вен­ные дела ока­за­лись настоль­ко упо­рядо­че­ны, что были вклю­че­ны в таб­ли­цы все раз­ли­чия в иму­ще­ст­вен­ном состо­я­нии, воз­расте, заня­ти­ях, слу­жеб­ных обя­зан­но­стях. При таких обсто­я­тель­ствах огром­ная граж­дан­ская общи­на мог­ла содер­жать­ся с акку­рат­но­стью неболь­шо­го хозяй­ства.

7. Послед­ним из царей был Тарк­ви­ний, полу­чив­ший за свой нрав про­зви­ще Суперб. (2) Он пред­по­чел не дожи­дать­ся дедов­ско­го²⁸ пре­сто­ла, кото­рый был занят Сер­ви­ем, а захва­тить его, подо­слав убийц. Власть, обре­тен­ную пре­ступ­ле­ни­ем, он исполь­зо­вал не луч­ше, чем нажил. (3) В нрав­ст­вен­ном отно­ше­нии не отли­ча­лась от него и супру­га Тул­лия, кото­рая, спе­ша поздра­вить мужа с обре­те­ни­ем цар­ской вла­сти, погна­ла повоз­ку с обе­зу­мев­ши­ми коня­ми по окро­вав­лен­но­му тру­пу отца. (4) Сам же он обру­шил­ся на сенат убий­ства­ми, на плебс истя­за­ни­я­ми, на всех вме­сте — высо­ко­ме­ри­ем, кото­рое для чест­ных людей тяже­лее жесто­ко­сти; (5) когда же уто­лил беше­ный нрав дома, обра­тил­ся на вра­гов. Так, в Латии были захва­че­ны силь­ные горо­да: Ардея, Окри­кол, Габии, Свес­са Поме­тия²⁹. (6) Жесток был и к сво­им близ­ким. Не поко­ле­бал­ся высечь сына, чтобы вызвать к нему дове­рие вра­гов, когда тот при­тво­рил­ся пере­беж­чи­ком. (7) Как и хотел Тарк­ви­ний, сын был при­нят в Габи­ях и оттуда через гон­цов захо­тел узнать у отца о его даль­ней­ших пла­нах; тот же, оби­вая пал­кой самые высо­кие голов­ки маков, дал понять, что хочет умерщ­вле­ния зна­ти; таков был его мол­ча­ли­вый и высо­ко­мер­ный ответ. Сред­ства, добы­тые в захва­чен­ных горо­дах, пошли на соору­же­ние хра­ма³⁰. (8) Гово­рят, что, когда его освя­ща­ли, обна­ру­жи­лось уди­ви­тель­ное обсто­я­тель­ство: ушли все боги, оста­лись Ювен­та и Тер­мин³¹. (9) Про­ри­ца­те­ли сочли бла­го­при­ят­ным упор­ство этих богов, посколь­ку оно пред­ве­ща­ло, что все будет проч­ным и веч­ным. Ужас­нее ока­за­лось то, что при соору­же­нии хра­ма на фун­да­мен­те была най­де­на чело­ве­че­ская голо­ва. Никто не усо­мнил­ся, что это пре­крас­ное пред­зна­ме­но­ва­ние того, что здесь будет сре­дото­чие вла­сти и сто­ли­ца мира. (10) Рим­ский народ тер­пел над­мен­ность царя, пока она не сопро­вож­да­лась сла­до­стра­сти­ем. Сне­сти это со сто­ро­ны его детей он не смог. (11) Когда один из них нанес бес­че­стие достой­ней­шей жен­щине Лукре­ции, мат­ро­на иску­пи­ла позор мечом, а цар­ская власть была низ­ло­же­на.