Эпитомы

Книга I

XXXI. Третья Пуни­че­ская вой­на

II. 15. Третья Пуни­че­ская вой­на и по вре­ме­ни незна­чи­тель­на — она была — закон­че­на за четы­ре года, и по срав­не­нию с пер­вы­ми сто­и­ла мень­ше­го труда, ибо сра­жа­лись не столь­ко с вои­на­ми, сколь­ко с самим горо­дом. Но по исхо­ду она, без­услов­но, ока­за­лась вели­чай­шей, так как было, нако­нец, покон­че­но с Кар­фа­ге­ном. (2) Одна­ко же если разде­лить эту вой­ну на пери­о­ды, то ока­жет­ся, что в пер­вый она нача­лась, во вто­рой достиг­ла пере­лом­но­го момен­та, в тре­тий была завер­ше­на. (3) При­чи­на Третьей Пуни­че­ской вой­ны в том, что вопре­ки усло­вию дого­во­ра кар­фа­ге­няне под­гото­ви­ли флот и вой­ско про­тив нуми­дий­цев. (4) Их царь Маси­нис­са настой­чи­во устра­и­вал про­во­ка­ции на гра­ни­цах с Кар­фа­ге­ном, но к нему, как к чест­но­му союз­ни­ку, бла­го­во­ли­ли рим­ляне. Вся­кий раз, когда реша­ли вопрос о войне и даже когда сове­ща­лись о чем-либо дру­гом, Катон с непри­ми­ри­мой нена­ви­стью про­воз­гла­шал: «Кар­фа­ген дол­жен быть раз­ру­шен». (5) В про­ти­во­вес ему Сци­пи­он Нази­ка утвер­ждал, что город дол­жен быть сохра­нен, пото­му что с устра­не­ни­ем стра­ха перед горо­дом-сопер­ни­ком — сча­стье ста­ло бы чрез­мер­ным; сенат выбрал сред­нее: город нуж­но лишь сдви­нуть с места. (6) Каза­лось, ничто не может быть вели­ко­леп­нее Кар­фа­ге­на, кото­ро­го не надо боять­ся. (7) Итак, в кон­суль­ство Мани­лия и Цен­зо­ри­на¹⁶⁴ рим­ский народ, напав­ши на Кар­фа­ген, на виду все­го горо­да сжег флот, доб­ро­воль­но сдан­ный ему в надеж­де на мир. (8) Затем созва­ли пер­вых лиц горо­да и при­ка­за­ли им поки­нуть Кар­фа­ген, если они хотят остать­ся в живых. Эта жесто­кость вызва­ла такой гнев, что кар­фа­ге­няне пред­по­чли самое худ­шее. Раздал­ся все­на­род­ный клич: «К ору­жию!» (9) Они при­ня­ли реше­ние сопро­тив­лять­ся, и не пото­му, что уже не оста­ва­лось ника­кой надеж­ды, но пото­му, что пред­по­чли, чтобы роди­на была низ­верг­ну­та рука­ми вра­гов, а не их соб­ст­вен­ны­ми. (10) Како­во было вооду­шев­ле­ние сопро­тив­ля­ю­щих­ся, мож­но пред­ста­вить по тому, что для нужд ново­го флота они раз­ру­ши­ли кров­ли домов. В ору­жей­ных мастер­ских вме­сто меди и желе­за рас­плав­ля­лось золо­то и сереб­ро, для тетив мета­тель­ных машин знат­ные жен­щи­ны собра­ли свои воло­сы. Нако­нец, под коман­до­ва­ни­ем кон­су­ла Ман­ци­на¹⁶⁵ нача­лась оса­да. (11) Запер­ты гава­ни, оста­лись без защит­ни­ков пер­вая, вто­рая и уже третья сте­на, но Бир­са — тако­во было назва­ние кре­по­сти — сопро­тив­ля­лась, слов­но вто­рой город. (12) И хотя город был почти раз­ру­шен, не обо­шлось без роко­во­го для Афри­ки име­ни Сци­пи­о­нов. Государ­ство воз­ло­жи­ло пол­но­мо­чия по окон­ча­нию вой­ны на дру­го­го Сци­пи­о­на. Его, рож­ден­но­го Пав­лом Македон­ским, усы­но­вил во сла­ву сво­его рода сын вели­ко­го Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го. Поду­мать толь­ко: по воле судь­бы город, кото­ро­му угро­жал дед, был окон­ча­тель­но раз­ру­шен вну­ком! (13) Но подоб­но тому, как наи­бо­лее смер­то­нос­ны­ми ока­зы­ва­ют­ся уку­сы уми­раю­щих зве­рей, с полу­раз­ру­шен­ным Кар­фа­ге­ном было боль­ше хло­пот, чем с невреди­мым. (14) Согнав вра­гов в одну кре­пость, рим­ляне пере­го­ро­ди­ли гавань и с моря. Оса­жден­ные выры­ли себе дру­гую гавань, с дру­гой сто­ро­ны горо­да, но не для того чтобы бежать: (15) уже никто не верил, что мож­но спа­стись; оттуда, слов­но вне­зап­но родив­шись, вырвал­ся флот. Как пла­мя из пеп­ла поту­шен­но­го пожа­ра, днем и ночью про­би­ва­лась послед­няя сила, послед­няя надеж­да, послед­ний отряд отча­яв­ших­ся людей. (16) Нако­нец, сочтя дело без­на­деж­ным, сра­зу сда­лось 36 тысяч вои­нов под коман­до­ва­ни­ем — чему менее все­го мож­но пове­рить — Газ­д­ру­ба­ла! (17) Насколь­ко храб­рее ока­за­лась жен­щи­на, супру­га пол­ко­во­д­ца! Схва­тив детей, она с кров­ли бро­си­лась в пла­мя, под­ра­жая цари­це, осно­ва­тель­ни­це Кар­фа­ге­на. (18) О вели­чии раз­ру­шен­но­го горо­да мож­но судить, не гово­ря уже о про­чем, по про­дол­жи­тель­но­сти пожа­ра. За сем­на­дцать дней едва смог угас­нуть огонь, кото­рый вра­ги доб­ро­воль­но напра­ви­ли на свои дома и хра­мы: если не смог усто­ять про­тив рим­лян город, дол­жен был сго­реть их три­умф.