Спер­ва, в 2016 г., спаль­ня казар­мы, а сего­дня — антич­ный дом (domus) обна­ру­же­ны в ходе рас­ко­пок на стан­ции Амба Ара­дам линии C рим­ско­го мет­ро­по­ли­те­на.

Вче­ра их пред­ста­вил миру спе­ци­аль­ный инспек­тор Рима Фран­че­ско Про­спе­ре­т­ти и науч­ный руко­во­ди­тель рас­ко­пок Рос­сел­ла Реа.

Дом, обна­ру­жен­ный в ходе послед­них рас­ко­пок — три­ста квад­рат­ных мет­ров, нача­ло II в. н. э., золо­той век импе­ра­то­ра Адри­а­на, — име­ет цен­траль­ный двор с фон­та­ном и водо­ё­ма­ми, окру­жён­ный четыр­на­дца­тью раз­лич­ны­ми поме­ще­ни­я­ми: сте­на с фрес­ка­ми, моза­ич­ные полы, рас­пис­ные потол­ки, — всё это архео­ло­ги окре­сти­ли «домом Коман­ди­ра» сосед­ней казар­мы.

«Эта наход­ка, совер­шен­но неожи­дан­ная, — объ­яс­ня­ет Про­спе­ре­т­ти, — после­до­ва­ла за рас­коп­ка­ми казар­мы эпо­хи Адри­а­на, кото­рые уже закон­чи­лись пере­ме­ще­ни­ем всех остат­ков в ожи­да­нии их буду­ще­го воз­вра­ще­ния в то же место и в том же поряд­ке. Рядом с остат­ка­ми казар­мы мы нашли остат­ки это­го дома, в удоб­ном месте по сосед­ству с казар­мой, с кото­рой он был свя­зан; исто­рия это­го дома, то есть ряд пере­де­лок с тече­ни­ем вре­ме­ни, раз­ви­ва­лась парал­лель­но с исто­ри­ей казар­мы. Сего­дня вели­кая зада­ча состо­ит в том, чтобы вос­ста­но­вить этот уча­сток во всей пол­но­те в соста­ве стан­ции мет­ро­по­ли­те­на, кото­рая, несо­мнен­но, станет пре­крас­ней­шей в мире».

«Суще­ст­вен­ных задер­жек» в выпол­не­нии работ не долж­но быть, — объ­явил Про­спе­ре­т­ти, кото­рый, по его сло­вам, уже свя­зал­ся по это­му вопро­су с пре­зи­ден­том Нацио­наль­но­го анти­корруп­ци­он­но­го коми­те­та Раф­фа­э­ле Кан­тоне. Этот дом — пер­вый най­ден­ный в сто­ли­це: коридо­ры, при­ём­ные залы, бани, а так­же малень­кий бан­ный ком­плекс, чтобы скра­сить жизнь коман­ди­ра, кото­рый, пожа­луй, даже не был корен­ным рим­ля­ни­ном и пере­ехал сюда вме­сте со всей семьёй. Булав­ки и дру­гие най­ден­ные архео­ло­га­ми объ­ек­ты дей­ст­ви­тель­но выда­ют жен­ское при­сут­ст­вие, кото­рым, воз­мож­но, объ­яс­ня­ет­ся и забота о деко­ра­тив­ных дета­лях. Напри­мер, моза­и­ка в цен­тре одной из ком­нат, где изо­бра­жён сатир, тан­цу­ю­щий с аму­ром, или остат­ки потол­ков, рас­пи­сан­ных фрес­ка­ми (сего­дня сло­жен­ные в короб­ку) с изо­бра­же­ни­ем малень­ких колонн. «Эти фраг­мен­ты поз­во­ля­ют сде­лать вывод, что высота поме­ще­ний состав­ля­ла око­ло 2,8 м», — рас­ска­за­ла Реа. Кро­ме того, най­де­ны кин­жа­лы, золотые коль­ца, аму­ле­ты и кера­ми­че­ские печа­ти, поз­во­лив­шие экс­пер­там дати­ро­вать дом, кото­рый так­же имел при­до­мо­вую терри­то­рию, вымо­щен­ную «ёлоч­кой» (opus spicatum), бас­сей­ны и под­зем­ный водо­про­вод и кана­ли­за­цию.

«Стро­и­тель­ство казар­мы нача­лось при Тра­яне, — гово­рит Реа, — и Адри­ан рас­ши­рил ком­плекс, постро­ив офи­ци­аль­ные слу­жеб­ные поме­ще­ния и Дом коман­ди­ра. Не хва­та­ет толь­ко над­пи­сей, чтобы опре­де­лить тип казар­мы и понять, для кого она пред­на­зна­ча­лась; воз­мож­но — для сек­рет­ных служб».

Остав­ляя в сто­роне стан­цию Амба Ара­дам, кото­рая при­но­сит одно откры­тие за дру­гим и даёт лишь сла­бое пред­став­ле­ние о том, что может обна­ру­жить­ся в ходе рас­ко­пок вдоль трас­сы через Импе­ра­тор­ские фору­мы, толь­ко семь из два­дца­ти шести участ­ков, рас­ко­пан­ных в ходе линии мет­ро C, не скры­ва­ли архео­ло­ги­че­ских сюр­при­зов.

На сего­дня стро­и­тель­ство линии мет­ро C на семь лет отста­ёт от изна­чаль­но пред­у­смот­рен­но­го рабо­че­го пла­на; разу­ме­ет­ся, не все задерж­ки свя­за­ны с архео­ло­ги­ей, но одна толь­ко стан­ция Сан-Джо­ван­ни потре­бо­ва­ла пяти­ме­сяч­ных архео­ло­ги­че­ских рас­ко­пок и пол­ной оста­нов­ки работ на два года, — такой же гра­фик, как и на стан­ции Амба Ара­дам.

В целых девят­на­дца­ти слу­ча­ях под зем­лёй обна­ру­жи­ва­лись моги­лы, дома, ули­цы, бас­сей­ны, казар­мы, моза­и­ки, дати­ру­е­мые в диа­па­зоне от брон­зо­во­го века до Позд­ней импе­рии. Отправ­ля­ем­ся с конеч­ной стан­ции: на Пан­та­но вне­зап­но воз­ник­ли доис­то­ри­че­ские моги­лы и риту­аль­ные колод­цы, вос­хо­дя­щие к эпо­хе брон­зо­во­го века. Депо Гра­ни­ти, рядом с конеч­ной стан­ци­ей Пан­та­но, зада­ло архео­ло­гам куда боль­ше работы: здесь про­хо­ди­ла трас­са антич­ной доро­ги, пере­се­кав­шая обшир­ную сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ную терри­то­рию, с кана­ли­за­ци­ей, мели­о­ра­ци­он­ны­ми рва­ми, дре­наж­ны­ми кана­ва­ми. А так­же здесь нахо­ди­лись печи, обо­рудо­ва­ние для добы­чи стро­и­тель­ных мате­ри­а­лов, таких как пуц­цо­лан, обжи­го­вая печь для изготов­ле­ния изве­сти, несколь­ко колод­цев и под­зем­ные штоль­ни. Наход­ки покры­ва­ют очень дли­тель­ный пери­од вре­ме­ни: с IV в. до н. э. до V в. н. э., ина­че гово­ря, с победы Рима над Вей­я­ми и пер­вых двух сам­нит­ских войн (всё это собы­тия IV в. до н. э.) до раз­граб­ле­ния Рима вест­гота­ми Ала­ри­ха, а затем ван­да­ла­ми, до Атти­лы и печаль­но­го кон­ца Запад­ной Рим­ской импе­рии.

Далее: на терри­то­рии стан­ции Тор­ре Спак­ка­та най­де­ны остат­ки стен вил­лы рим­ско­го вре­ме­ни, а на стан­ции Пар­ко Чен­то­чел­ле рас­ко­па­но две гроб­ни­цы раз­но­го типа, одна из кото­рых — колум­ба­рий с малень­ки­ми ниша­ми, куда поме­ща­ли урны с пра­хом умер­ших. Кро­ме того, эти соору­же­ния были постро­е­ны в тех­ни­ке диа­го­наль­ной сет­ча­той клад­ки (opus reticulatum) и покры­ты рас­кра­шен­ной шту­ка­тур­кой. Неко­то­рые из най­ден­ных здесь погре­баль­ных урн содер­жа­ли толь­ко погре­баль­ный инвен­тарь покой­но­го, а дру­гие — так­же и прах.

В одной из выры­тых шахт (5.4, меж­ду Чен­то­чел­ле и Теа­но) были най­де­ны части антич­но­го Алек­сан­дро­ва акве­ду­ка, постро­ен­но­го импе­ра­то­ром Алек­сан­дром Севе­ром в 226 г. н. э. и пред­на­зна­чен­но­го для снаб­же­ния водой терм Неро­на, рас­по­ло­жен­ных воз­ле Пан­тео­на, где сего­дня высит­ся Сенат Рес­пуб­ли­ки.

На стан­ции Теа­но и в шах­те для введе­ния зем­ле­рой­но­го сна­ряда на стан­ции Мала­те­ста обна­ру­же­ны сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ные эле­мен­ты рим­ско­го вре­ме­ни: мели­о­ра­ци­он­ные кана­лы и рвы, гид­рав­ли­че­ские соору­же­ния и печь.

Стан­ция Пинье­то сто­ит над древним карье­ром, где добы­ва­ли туф и пуц­цо­лан, а позд­нее сва­ли­ва­ли мусор, и эта свал­ка попол­ни­ла ката­ло­ги огром­ным мно­же­ст­вом нахо­док.

На пло­ща­ди Лоди, напро­тив, обна­ру­жи­лась штоль­ня и под­зем­ная полость, свя­зан­ные с добы­чей строй­ма­те­ри­а­лов, и цистер­на из буто­во­го кам­ня (opus caementicium), стро­и­тель­ный рас­т­вор (известь, сме­шан­ная с пес­ком и пуц­цо­ла­ном) и камен­ные облом­ки или щебень.

Мы при­бы­ли на стан­цию Сан-Джо­ван­ни: здесь най­ден огром­ный водо­ём импе­ра­тор­ско­го вре­ме­ни, самый боль­шой из когда-либо обна­ру­жен­ных: этот бас­сейн мог вме­стить целых 4 мил­ли­о­на лит­ров воды, и в I в. к нему было при­стро­е­но водо­на­пор­ное соору­же­ние для рас­пре­де­ле­ния воды по полям. Нако­нец, в шах­те 3.2 на пло­ща­ди Чели­мон­та­на обна­ру­жен акве­дук рес­пуб­ли­кан­ско­го вре­ме­ни, постро­ен­ный из квад­рат­ных туфо­вых бло­ков и свя­зан­ный с боль­шим бас­сей­ном.