Римлянин.

ГРОБНИЦА ЛИЦИНИЕВ

с. 101 В 1884—1885 гг. в ходе стро­и­тель­ных работ неда­ле­ко от виа Сала­рия на терри­то­рии ста­рой вил­лы Бона­пар­те в Риме были най­де­ны три под­зем­ных поме­ще­ния, откуда извлек­ли несколь­ко над­гроб­ных алта­рей, кото­рые дати­ру­ют­ся пре­иму­ще­ст­вен­но I в. н. э. и были воз­двиг­ну­ты в память о неко­то­рых чле­нах семей, состо­я­щих в доволь­но близ­ком род­стве с Каль­пур­ни­ем Пизо­ном и Лици­ни­ем Крас­сом, а так­же рим­ские сар­ко­фа­ги вре­мен прав­ле­ния Анто­ни­нов и Севе­ров⁹⁵. Пер­вая груп­па нахо­док, как и два сар­ко­фа­га, пере­шла в соб­ст­вен­ность Нацио­наль­но­го Рим­ско­го музея, тогда как семь сар­ко­фа­гов при­над­ле­жат Худо­же­ст­вен­ной гале­рее Валь­тер в Бал­ти­мо­ре⁹⁶. Кро­ме того, из писем Хель­би­га к Кар­лу Якоб­се­ну сле­ду­ет, что к этой же наход­ке отно­сит­ся груп­па из пяти выдаю­щих­ся рим­ских порт­ре­тов. В 1887 г. Карл Якоб­сен выку­пил эти пять порт­ре­тов у гра­фа Тыш­ке­ви­ча в Пари­же для Глип­то­те­ки, а в 1891 г. — еще один, кото­рый был най­ден позд­нее. Нако­нец, в 1892 г. при посред­ни­че­стве Мари­нет­ти в Риме он достал сар­ко­фаг ребен­ка, для кото­ро­го было ука­за­но то же про­ис­хож­де­ние⁹⁷. с. 102 В 1932 г. Фреде­рик Поул­сен пере­дал общее опи­са­ние этих порт­ре­тов и отчет о наход­ке, хра­ня­щи­е­ся в архи­вах Глип­то­те­ки⁹⁸, но об их свя­зи с сар­ко­фа­га­ми ста­ло извест­но лишь позд­нее⁹⁹.

Если нет ника­ких при­чин сомне­вать­ся в том, что тяже­лые камен­ные сар­ко­фа­ги были най­де­ны на сво­ем пер­во­на­чаль­ном месте — а вме­сте с ними, веро­ят­но, и три совре­мен­ных им порт­ре­та, хра­ня­щи­е­ся в Копен­га­гене¹⁰⁰, — то суще­ст­ву­ет неко­то­рая неопре­де­лен­ность отно­си­тель­но погре­баль­ных алта­рей и трех порт­ре­тов, кото­рые, ввиду их сти­ля, долж­ны вос­хо­дить к эпо­хе ран­ней импе­рии. В свя­зи с обсто­я­тель­ства­ми, в кото­рых была сде­ла­на дан­ная наход­ка, окон­ча­тель­но разъ­яс­нить эту про­бле­му вряд ли воз­мож­но. Если не так уж важ­но, име­ем ли мы дело с памят­ни­ка­ми, кото­рые уже в антич­но­сти были пере­не­се­ны со сво­его пер­во­на­чаль­но­го места на дру­гое, то, напро­тив, чрез­вы­чай­но хоте­лось бы знать, сле­ду­ет ли свя­зы­вать две этих груп­пы друг с дру­гом, ина­че гово­ря — име­ем ли мы дело с порт­ре­та­ми из той же семей­ной гроб­ни­цы, откуда про­ис­хо­дят алта­ри. Учи­ты­вая, что Фреде­рик Поул­сен выра­зил опре­де­лен­ный скеп­ти­цизм по это­му вопро­су и что Бер­нард Швей­цер в сво­ей рабо­те «Bildniskunst der römischen Republik» (1948) оста­вил эту наход­ку совер­шен­но без вни­ма­ния — хотя этот автор осо­бо под­черк­нул важ­ность семей­ных порт­ре­тов и упо­мя­нул так­же неко­то­рые из копен­га­ген­ских бюстов, — мы счи­та­ем важ­ным отме­тить здесь, что и внеш­ние обсто­я­тель­ства скло­ня­ют к тому, чтобы при­нять доста­точ­но подроб­ные сведе­ния, содер­жа­щи­е­ся в пись­мах Хель­би­га. Поэто­му пока слу­чай­но не будет уста­нов­ле­на неве­ро­ят­ность это­го, мы не можем отверг­нуть воз­мож­ность того, что иск­лю­чи­тель­ный слу­чай пода­рил нам гале­рею с. 103 порт­ре­тов из гроб­ни­цы рим­ской семьи, имя кото­рой извест­но.

Одно обсто­я­тель­ство реши­тель­но под­твер­жда­ет суще­ст­во­ва­ние свя­зи: это обна­ру­же­ние порт­ре­та Пом­пея¹⁰¹. Самые глав­ные из най­ден­ных над­гроб­ных памят­ни­ков — это алта­ри, постав­лен­ные Мар­ком Лици­ни­ем Крас­сом Фру­ги, кото­рый был кон­су­лом в 27 г. н. э.¹⁰², и его детьми, в том чис­ле — сыном, кото­ро­му отец, вопре­ки рим­ским тра­ди­ци­ям, дал имя Гнея Пом­пея Маг­на в память о род­стве со зна­ме­ни­тым три­ум­ви­ром. С этой осо­бой семей­ной гор­до­стью очень хоро­шо сог­ла­су­ет­ся реше­ние вклю­чить порт­рет Пом­пея Вели­ко­го в гале­рею семей­ных порт­ре­тов. Выска­зы­ва­лось воз­ра­же­ние, что импе­ра­три­цы дина­стии Клав­ди­ев, изо­бра­же­ния кото­рых прак­ти­че­ски точ­но опо­зна­ны сре­ди най­ден­ных порт­ре­тов¹⁰³, не име­ют ника­ко­го отно­ше­ния к Лици­ни­ям. Но моло­дой Пом­пей в тече­ние крат­ко­го пери­о­да был зятем импе­ра­то­ра Клав­дия, и хотя импе­ра­тор­ская милость доро­го обо­шлась этой семье, род­ство с импе­ра­тор­ским домом может объ­яс­нить при­сут­ст­вие Ливии и Агрип­пи­ны сре­ди порт­ре­тов семьи, кото­рая так под­черк­ну­то леле­я­ла память о сво­ем род­стве с Пом­пе­ем. К тому же, как извест­но, послед­ней женой Юлия Цеза­ря была Каль­пур­ния.

Оста­ет­ся вопрос: как сле­ду­ет пони­мать подоб­ную порт­рет­ную гале­рею в гроб­ни­це? При­сут­ст­вие голо­вы Пом­пея свиде­тель­ст­ву­ет о том, что изо­бра­жен­ный пер­со­наж не обя­за­тель­но дол­жен быть похо­ро­нен в дан­ной гроб­ни­це. Если отне­сти это сооб­ра­же­ние к семей­ным порт­ре­там в целом, то сле­ду­ет отда­вать себе отчет, что неиз­вест­но, все ли про­из­веде­ния искус­ства изо­бра­жа­ют людей в том воз­расте, кото­ро­го они достиг­ли на момент смер­ти. Вполне мож­но пред­по­ло­жить, что ува­жае­мо­го и бога­то­го отца семей­ства с. 104 после смер­ти изо­бра­зи­ли рядом с супру­гой, в окру­же­нии детей и вну­ков — таких, каки­ми они были на момент смер­ти пожи­ло­го гос­по­ди­на или выгляде­ли на сво­их сох­ра­нив­ших­ся порт­ре­тах. Нако­нец, сле­ду­ет так­же пом­нить, что мы не зна­ем, чего не хва­та­ет в этой наход­ке; бюсты и алта­ри, веро­ят­но, — толь­ко часть еди­но­го цело­го, кото­рое, к тому же, есте­ствен­ным обра­зом скла­ды­ва­лось в резуль­та­те ряда похо­рон.

Порт­рет­ные скульп­ту­ры эпо­хи ран­ней импе­рии еще три­жды были обна­ру­же­ны в кон­тек­сте, свя­зан­ном с семья­ми Лици­ни­ев и Каль­пур­ни­ев. Вме­сте со зна­ме­ни­той груп­пой клав­ди­ан­ских порт­ре­тов, кото­рая теперь хра­нит­ся в музее Пар­мы, была най­де­на над­пись с име­нем Луция Каль­пур­ния Пизо­на Пон­ти­фи­ка¹⁰⁴; это тот Пизон, кото­ро­го Момм­зен счи­тал отцом выше­упо­мя­ну­то­го Крас­са Фру­ги¹⁰⁵; но дан­ная вер­сия, по-види­мо­му, опро­верг­ну­та послед­ни­ми откры­ти­я­ми¹⁰⁶. Тем не менее, эти семьи нахо­ди­лись в близ­ком род­стве, и один из сыно­вей Крас­са Фру­ги носил имя Луций Каль­пур­ний Пизон Фру­ги Лици­ни­ан¹⁰⁷. Аури­джем­ма пола­гал, что сле­ду­ет счи­тать порт­ре­том Пизо­на Пон­ти­фи­ка ста­тую в тоге из бази­ли­ки, кото­рая явно изо­бра­жа­ет не чле­на импе­ра­тор­ской семьи¹⁰⁸. Л. Кур­ци­ус, кото­ро­му при­над­ле­жит честь обна­ру­же­ния еще одно­го брон­зо­во­го порт­ре­та это­го же чело­ве­ка, назвал его Лепидом, при­ведя не очень убеди­тель­ные дока­за­тель­ства¹⁰⁹. Клав­ди­ан­ские порт­ре­ты, хра­нив­ши­е­ся в бази­ли­ке Вел­леи, были уста­нов­ле­ны не одно­вре­мен­но: одно посвя­ще­ние дати­ру­ет­ся прав­ле­ни­ем Кали­гу­лы¹¹⁰, дру­гие ста­туи появи­лись позд­нее. с. 105 Осо­бен­но это каса­ет­ся порт­ре­та Клав­дия, кото­рый, судя по сти­лю, отно­сит­ся, види­мо, к кон­цу прав­ле­ния это­го импе­ра­то­ра, и порт­ре­та юно­го прин­ца, кото­ро­го Аури­джем­ма назы­ва­ет Бри­та­ни­ком, но кото­рый ско­рее явля­ет­ся Неро­ном, при­ем­ным сыном Клав­дия¹¹¹. Каль­пур­ний Пизон Пон­ти­фик, назван­ный в над­пи­си, умер в прав­ле­ние Тибе­рия в очень пре­клон­ном воз­расте. Шурин Юлия Цеза­ря вхо­дил в бли­жай­шее окру­же­ние импе­ра­тор­ско­го дома. Род­ство Лици­ни­ев и Каль­пур­ни­ев с этим домом ста­ло еще бли­же бла­го­да­ря Лици­нию Крас­су Фру­ги, кото­рый в пер­вые пять лет прав­ле­ния Клав­дия был сво­его рода двой­ни­ком импе­ра­то­ра. Воз­мож­но, ста­туя в тоге из Вел­леи сох­ра­ни­ла нам порт­рет имен­но это­го чело­ве­ка.

В свое вре­мя Ком­па­рет­ти счи­тал, что мож­но отож­де­ст­вить стро­и­те­ля и вла­дель­ца «Вил­лы папи­ру­сов» в Гер­ку­ла­ну­ме, про­сла­вив­шей­ся руко­пи­ся­ми и скульп­ту­ра­ми, с тестем Юлия Цеза­ря, Луци­ем Каль­пур­ни­ем Пизо­ном Цезо­ни­ном, отцом пон­ти­фи­ка, назван­но­го в над­пи­си из Вел­леи. Эту тео­рию, кото­рую дол­го оспа­ри­ва­ли и обхо­ди­ли мол­ча­ни­ем из-за враж­ды меж­ду Ком­па­рет­ти и Момм­зе­ном, под­хва­тил и под­кре­пил хоро­ши­ми дово­да­ми Гер­берт Блох¹¹². Скульп­ту­ры, обна­ру­жен­ные на этой вил­ле, как извест­но, в основ­ном явля­ют­ся порт­ре­та­ми зна­ме­ни­тых гре­ков, и Ком­па­рет­ти не укре­пил свой авто­ри­тет, опуб­ли­ко­вав заме­ча­тель­ный брон­зо­вый порт­рет гре­че­ско­го поэта, ранее назы­вав­ший­ся «Сене­кой», в каче­стве порт­ре­та вла­дель­ца дома. Зато, воз­мож­но, сле­ду­ет задать­ся вопро­сом, не явля­ет­ся ли пожи­лой чело­век, кото­рый изо­бра­жен на най­ден­ном здесь рим­ском порт­ре­те эпо­хи Авгу­ста, чле­ном семьи, вла­дев­шей этой вил­лой¹¹³.

Шесть­де­сят лет назад в Фано была най­де­на над­пись неко­е­го Мар­ка Крас­са, по мне­нию Э. Брид­зио, — кон­су­ла 27 г.¹¹⁴, с. 106 а вме­сте с над­пи­сью — порт­рет, кото­рый опре­де­лен­но изо­бра­жа­ет не импе­ра­то­ра Клав­дия, а како­го-то санов­ни­ка его вре­ме­ни¹¹⁵.

Это все, что извест­но о порт­ре­тах, кото­рые, ввиду внеш­них обсто­я­тельств, могут быть свя­за­ны с инте­ре­су­ю­щи­ми нас семья­ми. Что же каса­ет­ся порт­ре­тов, постав­лен­ных в честь рим­лян-фил­эл­ли­нов в Гре­ции, то, к сожа­ле­нию, у нас есть толь­ко над­пи­си.

67. Илл. CXIII—CXIV

Луций Каль­пур­ний Пизон Пон­ти­фик (?). Мра­мор­ный бюст. Инв. № 749. При­об­ре­тен в 1887 г. у гра­фа Тыш­ке­ви­ча при посред­ни­че­стве Хель­би­га. Сооб­ща­ет­ся, что был най­ден в 1885 г. в гроб­ни­це Лици­ни­ев в Риме.

Высота 45 см. Белый мра­мор с тем­ны­ми пят­на­ми на бюсте и воло­сах. Кон­чик носа отре­ста­ври­ро­ван в мра­мо­ре; края ушей обло­ма­ны. Бюст, веро­ят­но, был поме­щен в мра­мор­ную нишу, как дает понять Хель­биг в пись­ме к Кар­лу Якоб­се­ну (Rev. Arch. 36, 1932, с. 56).

Дру­гой порт­рет это­го же пожи­ло­го рим­ля­ни­на в Лув­ре (Rev. Arch. 36, 1932, с. 53. West I илл. 66, 287. Goldscheider, Roman Portraits 37), преж­де нахо­див­ший­ся на вил­ле Аль­ба­ни, вслед­ст­вие внеш­не­го сход­ства с изо­бра­же­ни­я­ми на моне­тах счи­тал­ся порт­ре­том импе­ра­то­ра Галь­бы и послу­жил образ­цом для созда­ния совре­мен­ных реплик в музее Тор­ло­ниа (Visconti илл. 36, 142) и в Петвор­те (Wyndham, Cat. Leconfield № 75). Одна­ко суще­ст­во­ва­ние еще как мини­мум одной антич­ной копии свиде­тель­ст­ву­ет о том, что изо­бра­жен­ный чело­век обла­дал опре­де­лен­ным весом. По сти­ли­сти­че­ским сооб­ра­же­ни­ям этот порт­рет не может изо­бра­жать глав­но­го пер­со­на­жа, упо­мя­ну­то­го в над­пи­сях сох­ра­нив­ших­ся погре­баль­ных алта­рей, — Крас­са Фру­ги, кон­су­ла 27 г., кото­рый умер до 46 г. н. э. Зато вполне мож­но гово­рить о его отце. Красс Фру­ги дол­гое вре­мя счи­тал­ся сыном Луция Каль­пур­ния Пизо­на Пон­ти­фи­ка, кото­рый умер в 32 г. н. э. в воз­расте 80 лет, про­жив жизнь, кото­рая с. 107 при­ве­ла его на высо­кие почет­ные долж­но­сти и при­нес­ла ему все­об­щее ува­же­ние. Он был свя­зан с Тибе­ри­ем теп­лой друж­бой, но союз с непо­пу­ляр­ным импе­ра­то­ром не повредил его памя­ти. Стиль порт­ре­та иск­лю­ча­ет воз­мож­ность того, что на нем изо­бра­жен отец Каль­пур­ния Пизо­на, Цезо­нин, кото­рый умер вско­ре после сво­его зна­ме­ни­то­го зятя Юлия Цеза­ря. Совре­мен­ные иссле­до­ва­ния, по-види­мо­му, опро­верг­ли тео­рию, кото­рая так тес­но свя­зы­ва­ет «Пон­ти­фи­ка» с кон­су­лом 27 г. (см. Syme, J. R. S. 50, 1960, с. 12), поэто­му пред­ла­га­ет­ся счи­тать этот бюст порт­ре­том того Мар­ка Лици­ния Крас­са, кото­рый был кон­су­лом в 14 г. до н. э., одна­ко он, несо­мнен­но, был менее зна­ме­нит, чем гораздо более извест­ный «Пон­ти­фик» (см. гене­а­ло­ги­че­ские схе­мы: Prosopographia Imperii Romani II, 2 изд., с. 54 и Pauly-Wissowa XIII, стб. 273—274. Ср. Journ. Rom. Stud. 50, 1960, с. 16).

Зна­чи­тель­ное сход­ство с порт­ре­том из Чер­ве­те­ри в Лате­ране (Giuliano, Ritr. № 30. Gnonom 32, 1960, с. 155) застав­ля­ет задать­ся вопро­сом, не изо­бра­жа­ет ли этот послед­ний того же само­го чело­ве­ка, толь­ко моло­же и креп­че.

Во вся­ком слу­чае, бюст из гроб­ни­цы Лици­ни­ев — истин­ный шедевр, один из самых пре­крас­ных и впе­чат­ля­ю­щих порт­ре­тов эпо­хи Ран­ней Импе­рии.

Cat. 655. Billedtavler LIII. Arndt-Bruckmann 8—9. Rev. Arch. 36, 1932, с. 52. Acta Arch. 17, 1946, p. 6. Journ. Walters Art Gall. 11, 1948, p. 11 No. 5. Schweitzer, Bildniskunst röm. Rep. p. 39. Gnomon 22, 1950, p. 325; 26, 1954, p. 367. Riv. Arch. e Storia dell’Arte 5—6, 1956—57, p. 126 fig. 9. Meddelelser N. C. G. 16, 1959, p. 12, 18.