ХРАМ КОНКОРДИИ (aedes Con­cor­diae, templum: Act. Arv. LVI, Plin. NH XXXIV. 73, 80, 89, 90; XXXVI. 196, Serv. Aen. II. 116, No­ti­tia; de­lub­rum: Plin. XXXV. 66; XXXVII. 4) — храм в севе­ро-запад­ном углу фору­ма; сооб­ща­ет­ся, что обет о его стро­и­тель­стве дал Л. Фурий Камилл^[1] в 367 г. до н. э. во вре­мя бес­по­ряд­ков, про­ис­хо­див­ших при при­ня­тии зако­нов Лици­ния. Народ про­го­ло­со­вал за воз­веде­ние хра­ма сра­зу после вступ­ле­ния этих зако­нов в силу (Ov. Fast. I. 641—644; Plut. Cam. 42). Храм сто­ял меж­ду Вул­ка­на­лом и под­но­жи­ем Капи­то­лия (Ov. cit. 637—638; Act. Arv. pas­sim; Serv. Aen. II. 116; Stat. Silv. I. 1. 31; Plut. Cam. 42; Var­ro, LL V. 148, 156), а про­стран­ство вокруг него назы­ва­лось «уча­сток Кон­кор­дии»; он упо­ми­на­ет­ся толь­ко в свя­зи с пред­зна­ме­но­ва­ни­я­ми 183 и 181 гг. до н. э. (Liv. XXXIX. 56. 6; XL. 19. 2; Ob­seq. 4). Дата фак­ти­че­ско­го воз­веде­ния хра­ма неиз­вест­на, день его посвя­ще­ния, веро­ят­но, 22 июля (Fast. Ant. ap. NS 1921, 103), а день посвя­ще­ния более позд­не­го соору­же­ния — 16 янва­ря (Ov. Fast. I. 637; Fast. Praen. ad XVII Kal. Feb., CIL I² p. 231, 308; Fast. Ve­rol. ap. NS 1923, 196). В 211 г. до н. э. ста­туя Победы на его кры­ше была пора­же­на мол­нией (Liv. XXVI. 23. 4).

В 121 г. до н. э. после смер­ти Гая Грак­ха сенат поста­но­вил, чтобы храм был вос­ста­нов­лен Л. Опи­ми­ем, к вели­ко­му раз­дра­же­нию демо­кра­тов (App. BC I. 26; Plut. C. Gracch. 17; Cic. pro Sest. 140; August. de civ. d. III. 25). Веро­ят­но, в это же вре­мя Опи­мий постро­ил свою бази­ли­ку, к с.139 севе­ру от хра­ма, побли­зо­сти от него. В 7 г. до н. э. Тибе­рий пред­при­нял рестав­ра­цию хра­ма на сред­ства из гер­ман­ской добы­чи (Cass. Dio LV. 8. 2), и соору­же­ние было завер­ше­но и посвя­ще­но как храм Авгу­сто­ва Согла­сия (aedes Con­cor­diae Augus­tae) от име­ни Тибе­рия и его покой­но­го бра­та Дру­за 16 янва­ря 10 г. н. э. (Ov. Fast. I. 640, 643—648; Cass. Dio LVI. 25; Suet. Tib. 20, где ука­зан 12 г. н. э.). Он пред­став­лен на моне­тах (Co­hen, Tib. 68—70; BM. Tib. 116, 132—134). После­дую­щая рестав­ра­ция, воз­мож­но, после пожа­ра 284 г., отме­че­на в над­пи­си (CIL VI. 89), кото­рую видел на про­на­осе хра­ма автор Айн­зидельн­ско­го путе­во­ди­те­ля, копи­ро­вав­ший над­пи­си.

После рестав­ра­ции Опи­мия этот храм часто исполь­зо­вал­ся для заседа­ний сена­та (Cic. Cat. III. 21: pro Sest. 26; de do­mo 111; Phil. II. 19, 112; III. 31; V. 18; Sall. Cat. 46, 49; Cass. Dio LVIII. 11. 4; Hist. Aug. Pert. 4; Alex. Sev. 6; Max. et Balb. 1, cf. He­rod. II. 10; Prob. 11; Her­mes, 1875, 290—291; Wil­lems, Le Sé­nat ro­main II. 159) и собра­ний арваль­ско­го брат­ства (см. Hen­zen, p. 5, спи­сок с 63 г. н. э.; DE I. 176).

Тибе­рий заста­вил родо­с­цев про­дать ему ста­тую Весты для это­го хра­ма (Cass. Dio LV. 9. 6), и он, по-види­мо­му, стал сво­его рода музе­ем, ибо Пли­ний упо­ми­на­ет мно­го раз­ме­щен­ных там про­из­веде­ний искус­ства: ста­туи Апол­ло­на и Юно­ны работы Бато­на (XXXIV. 73), Лато­ны с мла­ден­ца­ми Апол­ло­ном и Диа­ной работы Эвфра­но­ра (77), Эску­ла­па и Гигии работы Нике­ра­та (80), Мар­са и Мер­ку­рия работы Писто­на (89), Цере­ры, Юпи­те­ра и Минер­вы работы Стен­нида (90), живо­пис­ные изо­бра­же­ния Мар­сия работы Зевк­сида (XXXV. 66), Либе­ра работы Никия (131), Кас­сан­дры работы Тео­до­ра (144)^[2]; четы­ре обсиди­а­но­вых сло­на, посвя­щен­ных Авгу­стом (196), и зна­ме­ни­тый сар­до­никс, при­над­ле­жав­ший Поли­кра­ту Самос­ско­му (XXXVII. 4; см. так­же Jaco­bi, Grundzü­ge einer Mu­seo­gra­phie d. Stadt Rom zur Zeit d. Kai­sers Augus­tus, 1884).

Встре­ча­ет­ся еще несколь­ко слу­чай­ных упо­ми­на­ний об этом хра­ме (Val. Max. IX. 7. 4; Cass. Dio XLVII. 2; XLIX. 18; L. 8), а в 16 г. н. э. после мни­мо­го заго­во­ра Либо­на сенат поста­но­вил поме­стить туда дары (Tac. Ann. II. 32). В его руи­нах было най­де­но несколь­ко посвя­ти­тель­ных над­пи­сей (CIL VI. 90—94, 30856, 30857), и еще в трех упо­ми­на­ет­ся смот­ри­тель хра­ма (aedi­tuus; 2204, 2205, 8703). Храм изо­бра­жен на моне­те Орби­а­ны, жены Алек­сандра Севе­ра (Froeh­ner, Med. 177—178¹) и на фраг­мен­те (22) Мра­мор­но­го пла­на, и упо­ми­на­ет­ся в Ката­ло­ге рай­о­нов (Reg. VIII). При Адри­ане I, 772—795 гг. н. э., зда­нию гро­зи­ло обру­ше­ние (LPD I. 512, 522).

Из-за рас­по­ло­же­ния по отно­ше­нию к дру­гим зда­ни­ям и линии поверх­но­сти зем­ли храм имел план, уни­каль­ный для рим­ских хра­мов (FUR fr. 22). Вме­сто обыч­ных про­пор­ций цел­ла авгу­стов­ско­го хра­ма име­ла 45 м в шири­ну и толь­ко 24 в глу­би­ну, тогда как про­на­ос имел толь­ко 34 м в дли­ну и 14 в глу­би­ну и, таким обра­зом, не тянул­ся вдоль всей фрон­таль­ной части цел­лы. с.140 Зад­няя сте­на цел­лы при­мы­ка­ла к пере­д­ней части Табу­ля­рия, а очень широ­кий лест­нич­ный про­лет вел от про­на­оса вниз, на пло­щадь. Про­веден­ные иссле­до­ва­ния пока­за­ли, что план хра­ма Опи­мия, веро­ят­но, был таким же, как и план хра­ма Тибе­рия (см. о таком иссле­до­ва­нии и остат­ках — сомни­тель­ных — сме­нив­ших друг дру­га зда­ний у Van Bu­ren, CR 1906, 82—84, 184 f., и ср. TF 47—49). Внут­рен­няя часть авгу­стов­ской цел­лы была окру­же­на рядом белых мра­мор­ных колонн, кото­рые сто­я­ли на низ­ком осно­ва­нии, высту­пав­шем из глав­ной сте­ны. В этой стене было один­на­дцать ниш; в цен­траль­ной нише, рас­по­ло­жен­ной напро­тив вхо­да, долж­на была сто­ять ста­туя Согла­сия. Внут­рен­няя часть хра­ма была пол­но­стью обли­цо­ва­на мра­мо­ром и зда­ние, веро­ят­но, было одним из пре­крас­ней­ших в Риме.

Сохра­нив­ши­е­ся остат­ки хра­ма вклю­ча­ют бетон­ную серд­це­ви­ну поди­у­ма, боль­шая часть кото­рой отно­сит­ся к соору­же­нию 121 г. до н. э. и, веро­ят­но, явля­ет­ся древ­ней­шей из извест­ных бетон­ных кон­струк­ций в горо­де (AJA 1912, 244, 245); порог глав­но­го вхо­да, состо­я­щий из двух бло­ков мра­мо­ра из Пор­ты Сан­ты общей дли­ной 7 м; крайне мало­чис­лен­ные фраг­мен­ты мра­мор­но­го пола цел­лы и про­на­оса и часть вели­ко­леп­но­го кар­ни­за, ныне нахо­дя­щу­ю­ся в Табу­ля­рии вме­сте с мно­го­чис­лен­ны­ми малень­ки­ми архи­тек­тур­ны­ми фраг­мен­та­ми. Осно­ва­ния колонн тоже были очень кра­си­вы — един­ст­вен­ный без­упреч­ный экзем­пляр нахо­дит­ся в Бер­лин­ском музее (No. 1013; ср. PBS II. No. 126b, не 105d). О кар­ни­зе см. Toeb. I. pl. VI, VII. pp. 42—51). Внут­ри поди­у­ма нахо­ди­лись две ком­на­ты, воз­мож­но, слу­жив­шие хра­ни­ли­ща­ми для каз­ны.

См. так­же DE II. 572; RE IV. 831—833; Ro­sch. I. 914—916; Jord. I. 2. 332—339; HC 93—96; LR 288—289; Théd. 122—125, 362—364; Middle­ton I. 332—338; D’Esp. Fr. I. 83—86; DR 170—178; Mem. Am. Acad. V. 53—77; RE Suppl. IV. 492—494; ASA 72; HFP 21.