История римского права

Часть I. История институтов публичного права

Глава I. Период царей

с.41 24

§ 4. Сакраль­ный строй¹

Jus di­vi­num и его вли­я­ние

Рели­ги­оз­ные веро­ва­ния и рели­ги­оз­ная орга­ни­за­ция наро­да нико­гда не оста­ют­ся без вли­я­ния на его жизнь и его пра­во­вые учреж­де­ния, и чем древ­нее эпо­ха, тем зна­чи­тель­нее, по обще­му с.42 пра­ви­лу, это вли­я­ние. У одних наро­дов вли­я­ние рели­гии силь­нее, у дру­гих сла­бее: у инду­сов или егип­тян, напр., оно было настоль­ко силь­но, что все­му их государ­ст­вен­но­му строю при­да­ва­ло харак­тер тео­кра­тии. Тако­го зна­че­ния у древ­них 25 рим­лян рели­гия уже не име­ет (хотя, напр., Фюстель-де-Куланж дер­жит­ся ино­го мне­ния). Рим­ляне уже очень рано ста­ли отде­лять пра­во свет­ское, чело­ве­че­ское (jus hu­ma­num) от пра­ва боже­ско­го (jus di­vi­num). Но при всем том и у рим­лян рели­гия не оста­ва­лась без зна­чи­тель­но­го вли­я­ния, при­чем это вли­я­ние было мно­го­об­раз­но и про­ни­ка­ло в жизнь раз­лич­ны­ми путя­ми. Ука­жем здесь лишь важ­ней­шие из явле­ний это­го рода.

Даже дой­дя до прин­ци­пи­аль­но­го при­зна­ния всей отдель­но­сти jus di­vi­num от jus hu­ma­num, нелег­ко in concre­to² про­ве­сти меж­ду их обла­стя­ми точ­ную демар­ка­ци­он­ную линию, опре­де­лить, что под­ле­жит санк­ции свет­ско­го пра­ва и что — санк­ции пра­ва сакраль­но­го. С дру­гой сто­ро­ны, при нераз­ви­то­сти и непол­но­те древ­не­го свет­ско­го пра­ва мно­гие отно­ше­ния, под­ле­жав­шие впо­след­ст­вии свет­ской юрис­дик­ции, в древ­ней­шее вре­мя нахо­ди­ли себе защи­ту толь­ко в рели­гии.

Мно­гие дея­ния, без­раз­лич­ные для пра­ва, счи­та­лись нару­шаю­щи­ми пред­пи­са­ния рели­гии и по при­го­во­ру сакраль­но­го суда навле­ка­ли на винов­ни­ка то или дру­гое, ино­гда очень суще­ст­вен­ное, нака­за­ние. Таким обра­зом, рядом со свет­ским уго­лов­ным пра­вом суще­ст­во­ва­ло очень слож­ное уго­лов­ное сакраль­ное пра­во. Так, напр., выше было уже упо­мя­ну­то, что отно­ше­ния кли­ен­та к патро­ну сто­я­ли исклю­чи­тель­но под защи­той рели­гии: неис­пол­не­ние патро­ном сво­их обя­зан­но­стей по отно­ше­нию к кли­ен­ту влек­ло за собой для веро­лом­но­го патро­на выс­шее нака­за­ние — «sa­cer es­to» («pat­ro­nus si clien­ti frau­dem fe­ce­rit sa­cer es­to»): он объ­яв­лял­ся обре­чен­ным мще­нию богов и пото­му постав­лен­ным вне обще­ния людей и вне вся­кой защи­ты зако­на. Рели­ги­оз­ным пре­ступ­ле­ни­ем счи­та­лось и нару­ше­ние клят­вы, при­ся­ги: винов­ник под­ле­жал боль­шей или мень­шей, лич­ной или иму­ще­ст­вен­ной, каре с целью очи­ще­ния перед оскорб­лен­ны­ми бога­ми (ex­pia­tio). При­ся­га же игра­ла в при­ми­тив­ной жиз­ни древ­не­го Рима чрез­вы­чай­но важ­ную роль: ею под­креп­ля­лись сплошь и рядом раз­но­об­раз­ные дого­вор­ные обе­ща­ния, кото­рые в гла­зах свет­ско­го пра­ва еще не име­ли ника­кой юриди­че­ской силы; неис­пол­не­ние тако­го обе­ща­ния явля­лось с.43 уже нару­ше­ни­ем при­ся­ги и влек­ло за собой духов­ный суд и ex­pia­tio. Как увидим далее, при­ся­га име­ла огром­ное зна­че­ние и в древ­не­рим­ском граж­дан­ском про­цес­се.

При­ме­ши­ва­лись вопро­сы рели­гии, далее, к раз­лич­ным вопро­сам семей­ных и наслед­ст­вен­ных отно­ше­ний. В сфе­ре семьи вме­ша­тель­ство жре­цов и жре­че­ской юрис­дик­ции вызы­ва­ла рели­ги­оз­ная фор­ма бра­ка — con­far­rea­tio, одна из древ­ней­ших форм его заклю­че­ния. В сфе­ре насле­до­ва­ния боль­шое зна­че­ние имел инсти­тут семей­ных sac­ra³. Каж­дая семья име­ла свой осо­бый культ, культ сво­их пред­ков, души кото­рых, по веро­ва­ни­ям рим­лян, про­дол­жа­ли витать око­ло домаш­не­го оча­га и кото­рые для сво­его загроб­но­го покоя нуж­да­лись в извест­ных жерт­во­при­но­ше­ни­ях. Эти жерт­во­при­но­ше­ния нико­гда не долж­ны были пре­кра­щать­ся, в про­тив­ном слу­чае память пред­ков 26 будет оскорб­ле­на; души пред­ков пре­вра­тят­ся из доб­рых гени­ев в злых и при­том — не толь­ко для бли­жай­ших чле­нов семьи, но и для все­го рим­ско­го наро­да. Ввиду это­го вопрос о том, к кому в слу­чае смер­ти дан­но­го pa­ter­fa­mi­lias перей­дут пра­во и обя­зан­ность под­дер­жи­вать далее семей­ные sac­ra, — этот рели­ги­оз­ный вопрос при­ме­ши­вал­ся к вопро­су о насле­до­ва­нии и, таким обра­зом, откры­вал доро­гу для воздей­ст­вия сакраль­но­го пра­ва на свет­ское.

Боль­шое зна­че­ние в граж­дан­ской жиз­ни име­ли, затем, т. н. dies ne­fas­ti, дни празд­нич­ные, в тече­ние кото­рых нель­зя было совер­шать извест­ных граж­дан­ских или пуб­лич­ных актов. Опре­де­ле­ние же dies fas­ti и dies ne­fas­ti, рав­но как и все уста­нов­ле­ние кален­да­ря, нахо­ди­лось в руках жре­цов.

При­веден­ным дале­ко не исчер­пы­ва­ет­ся круг отно­ше­ний, так или ина­че затра­ги­ваю­щих вопро­сы рели­гии и сакраль­но­го пра­ва, и чем даль­ше в исто­рии назад, тем этот круг шире и зна­чи­тель­нее.

Зна­че­ние кол­ле­гий пон­ти­фи­ков, авгу­ров и феци­а­лов

Понят­но, что при такой слож­но­сти jus sac­rum⁴ его позна­ние и тол­ко­ва­ние тре­бо­ва­ло нема­лых спе­ци­аль­ных тео­ло­ги­че­ских и юриди­че­ских сведе­ний. Эти сведе­ния и кон­цен­три­ро­ва­лись в раз­лич­ных жре­че­ских кол­ле­ги­ях.

Для всех толь­ко что пере­чис­лен­ных вопро­сов и отно­ше­ний име­ла цен­траль­ное зна­че­ние кол­ле­гия пон­ти­фи­ков (pon­ti­fi­ces). Пер­во­на­чаль­ное назна­че­ние этой кол­ле­гии, как и ее назва­ние (поче­му — «мосто­стро­и­те­ли»?) тем­но, но несо­мнен­но, что в исто­ри­че­скую с.44 эпо­ху в этой кол­ле­гии сосре­дото­чи­ва­лось зна­ние и хра­не­ние сакраль­но­го пра­ва (jus pon­ti­fi­cium). В этой кол­ле­гии выра­ба­ты­ва­ют­ся пра­ви­ла и при­е­мы тол­ко­ва­ния, ведут­ся даже запи­си юриди­че­ских пре­цеден­тов, запи­си, нося­щие назва­ние com­men­ta­rii pon­ti­fi­cum; толь­ко у пон­ти­фи­ков мож­но полу­чить и над­ле­жа­щий юриди­че­ский совет. Таким обра­зом, по всей спра­вед­ли­во­сти пон­ти­фи­ки счи­та­ют­ся пер­вы­ми рим­ски­ми юри­ста­ми, поло­жив­ши­ми нача­ло раз­ви­тию рим­ско­го граж­дан­ско­го пра­ва.

Но и область пуб­лич­но­го пра­ва, область дел поли­ти­че­ских, не была сво­бод­на от раз­но­об­раз­ных сакраль­ных вли­я­ний. Наи­боль­шее зна­че­ние имел здесь инсти­тут aus­pi­cia, т. е. рели­ги­оз­ные гада­ния. Перед нача­лом вся­ко­го сколь­ко-нибудь зна­чи­тель­но­го акта, как каж­дый отдель­ный граж­да­нин, так и все государ­ство в лице сво­их вла­стей пред­ва­ри­тель­но ста­ра­лись узнать волю богов: бла­го­при­ят­ст­ву­ет ли она пред­по­ла­гае­мо­му пред­при­я­тию (созы­вае­мо­му народ­но­му собра­нию и т. п.) или нет. Сред­ства­ми для позна­ния этой воли богов были небес­ные зна­ме­ния, поведе­ние свя­щен­ных птиц и т. д. Но тол­ко­ва­ние этих при­зна­ков тре­бо­ва­ло опять-таки извест­ных спе­ци­аль­ных зна­ний, и эти зна­ния сохра­ня­лись и под­дер­жи­ва­лись в дру­гой жре­че­ской кол­ле­гии — авгу­ров. Подоб­но тому, как пон­ти­фи­ки име­ли боль­шое зна­че­ние для вопро­сов граж­дан­ско­го пра­ва, так кол­ле­гия авгу­ров име­ла боль­шой вес в обла­сти пуб­лич­но­го пра­ва и в вопро­сах поли­ти­ки: объ­явив наблюдае­мые пред­зна­ме­но­ва­ния 27 небла­го­при­ят­ны­ми, авгу­ры мог­ли затор­мо­зить любое государ­ст­вен­ное начи­на­ние. Неуди­ви­тель­но поэто­му, что пат­ри­ции впо­след­ст­вии в сво­ей борь­бе с пле­бе­я­ми очень доро­жи­ли этой кол­ле­ги­ей и доль­ше все­го про­ти­ви­лись втор­же­нию в нее этих послед­них.

Нако­нец, и меж­ду­на­род­ные отно­ше­ния нахо­ди­лись в зави­си­мо­сти от норм сакраль­но­го пра­ва. Учреж­де­ни­ем, ком­пе­тент­ным в этой обла­сти, явля­лась третья зна­чи­тель­ная кол­ле­гия — феци­а­лов. Перед объ­яв­ле­ни­ем вой­ны феци­а­лы в каче­стве послов отправ­ля­лись для пере­го­во­ров к непри­я­те­лю и, в слу­чае без­успеш­но­сти их, ухо­дя, бро­са­ли с погра­нич­ной чер­ты с осо­бы­ми обряда­ми в непри­я­тель­скую зем­лю копье. Они же скреп­ля­ли мир клят­ва­ми и жерт­во­при­но­ше­ни­я­ми.

Кро­ме ука­зан­ных, суще­ст­во­ва­ло еще нема­ло дру­гих жре­цов (еди­нич­ных и кол­ле­гий — напр., фла­ми­ны, вестал­ки⁵, ha­rus­pi­ces и т. д.), но они уже не име­ли для юриди­че­ской жиз­ни тако­го зна­че­ния, как пер­вые три кол­ле­гии.

с.45 Таким обра­зом, вли­я­ние сакраль­но­го пра­ва, осо­бен­но в древ­ней­ший пери­од рим­ской исто­рии, было весь­ма зна­чи­тель­но. Это вли­я­ние умень­ша­ет­ся впо­след­ст­вии, осо­бен­но с уста­нов­ле­ни­ем рес­пуб­ли­ки, для кото­рой харак­те­ри­стич­ным явля­ет­ся стро­го про­веден­ное отде­ле­ние жре­че­ских долж­но­стей от свет­ских маги­ст­ра­тур. Это отде­ле­ние, гово­рит Момм­зен, явля­ет­ся, быть может, одним из самых суще­ст­вен­ных эле­мен­тов рес­пуб­ли­кан­ской рефор­мы; бла­го­да­ря это­му отде­ле­нию создал­ся тот пере­вес государ­ст­вен­ной вла­сти, кото­рый дал затем Риму в тече­ние после­дую­щих сто­ле­тий геге­мо­нию в антич­ной циви­ли­за­ции⁶.