История римского права

Часть I. История институтов публичного права

Глава IV. Абсолютная монархия

с.213 160

§ 35. Насе­ле­ние

Общий эко­но­ми­че­ский упа­док и посте­пен­ное при­креп­ле­ние сосло­вий

В свя­зи с реор­га­ни­за­ци­ей государ­ст­вен­но­го строя ради­каль­но изме­ни­лась и сослов­ная орга­ни­за­ция обще­ства. Из преж­них выс­ших сосло­вий сосло­вие всад­ни­че­ское исчез­ло, а сосло­вие с.214 сена­тор­ское пре­вра­ти­лось в обще­им­пер­скую знать бюро­кра­ти­че­ско­го харак­те­ра. В or­do se­na­to­rius вхо­дят теперь лица, зани­мав­шие выс­шие сту­пе­ни в долж­ност­ной иерар­хии (даю­щие пра­во на титул cla­ris­si­mus), при­чем сосло­вие это явля­ет­ся наслед­ст­вен­ным, поль­зу­ет­ся извест­ны­ми при­ви­ле­ги­я­ми (изъ­я­ти­ем от мест­ной под­суд­но­сти и мест­ных повин­но­стей), зато, с дру­гой сто­ро­ны, несет и свои спе­ци­аль­ные обя­зан­но­сти (спе­ци­аль­ные пода­ти и повин­но­сти в поль­зу импе­ра­то­ра).

Но если в преж­нее вре­мя сослов­ность каса­лась толь­ко выс­ших сло­ев, то теперь она рас­про­стра­ня­ет­ся в глубь и захва­ты­ва­ет почти все насе­ле­ние импе­рии. Харак­тер­ной тен­ден­ци­ей пери­о­да абсо­лют­ной монар­хии по отно­ше­нию к насе­ле­нию явля­ет­ся посте­пен­но про­во­ди­мое закреп­ле­ние сосло­вий: есте­ствен­ные обще­ст­вен­ные клас­сы дела­ют­ся мало-пома­лу наслед­ст­вен­ны­ми, рез­ко раз­гра­ни­чи­ва­ют­ся друг от дру­га и каж­дое из 161 них несет на себе такую или иную государ­ст­вен­ную повин­ность, «тяг­ло» (functio). Общей при­чи­ной это­го явле­ния слу­жит упа­док обще­ст­вен­ной жиз­неде­я­тель­но­сти, застав­ля­ю­щий государ­ство для удо­вле­тво­ре­ния его нужд при­бе­гать к при­нуди­тель­но­му при­креп­ле­нию раз­лич­ных обще­ст­вен­ных клас­сов к их про­фес­си­ям.

Пра­ви­тель­ству прин­ци­па­та, как было отме­че­но выше, не чуж­до было стрем­ле­ние под­нять эко­но­ми­че­ское бла­го­со­сто­я­ние государ­ства путем уста­нов­ле­ния боль­ше­го поряд­ка в управ­ле­нии, реор­га­ни­за­ции подат­ной систе­мы, насаж­де­ния мел­ко­го кре­стьян­ства и т. д. На неко­то­рое вре­мя все эти меры име­ли успех, и бла­го­со­сто­я­ние про­вин­ций улуч­ши­лось. Одна­ко, это улуч­ше­ние ока­за­лось непроч­ным. Про­дол­жи­тель­ные сму­ты в кон­це пери­о­да в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни рас­ша­та­ли эко­но­ми­че­скую жизнь; об этой рас­ша­тан­но­сти свиде­тель­ст­ву­ют раз­но­об­раз­ные чрез­вы­чай­ные меры, пред­при­ни­мав­ши­е­ся импе­ра­то­ром Дио­кле­ти­а­ном и дру­ги­ми, про­тив ростов­щи­че­ства, чрез­мер­но­го повы­ше­ния цен и т. д. Осо­бен­но любо­пыт­ным в этом отно­ше­нии по сво­ей ради­каль­но­сти пред­став­ля­ет­ся извест­ный эдикт импе­ра­то­ра Дио­кле­ти­а­на de pre­tiis re­rum ve­na­lium¹ 301 г., в кото­ром уста­нав­ли­ва­ет­ся общая для всей импе­рии так­са на все това­ры и работы; тре­бо­ва­ние цены или пла­ты свы­ше этой так­сы кара­ет­ся раз­лич­ны­ми весь­ма серь­ез­ны­ми штра­фа­ми². Но само собою разу­ме­ет­ся, что такое при­нуди­тель­ное с.215 регу­ли­ро­ва­ние все­го эко­но­ми­че­ско­го обо­рота, не при­не­ся ни малей­шей поль­зы, мог­ло вызвать толь­ко новые эко­но­ми­че­ские заме­ша­тель­ства, и через несколь­ко лет этот эдикт был отме­нен.

Но сму­ты не пре­кра­ща­лись и в тече­ние все­го пери­о­да абсо­лют­ной монар­хии; государ­ст­вен­ный порядок чем далее, тем все более и более рас­ша­ты­вал­ся. Все управ­ле­ние импе­рии ока­за­лось в руках спло­чен­ной и все­силь­ной бюро­кра­тии, жало­бы на кото­рую со сто­ро­ны мест­но­го насе­ле­ния или вовсе не дохо­ди­ли до импе­ра­то­ра, или же в кон­це кон­цов ока­зы­ва­лись бес­плод­ны­ми. С роко­вой необ­хо­ди­мо­стью, чтобы удер­жать огром­ное государ­ст­вен­ное тело от окон­ча­тель­но­го рас­па­де­ния, абсо­лют­ная монар­хия долж­на была все более и более опи­рать­ся на бюро­кра­тию и все силь­нее стя­ги­вать желез­ные обру­чи бюро­кра­ти­че­ско­го меха­низ­ма. Это, в свою оче­редь, уси­ли­ва­ло пол­но­вла­стие и бес­кон­троль­ность чинов­ни­че­ства, а вме­сте с тем при­во­ди­ло к раз­ви­тию про­из­во­ла и взя­точ­ни­че­ства, что не мог­ло не отзы­вать­ся губи­тель­но во всех обла­стях обще­ст­вен­ной и эко­но­ми­че­ской жиз­ни.

Для содер­жа­ния пыш­но­го импе­ра­тор­ско­го дво­ра и всей огром­ной мас­сы чинов­ни­че­ства пра­ви­тель­ство нуж­да­ет­ся в боль­ших сред­ствах. С дру­гой сто­ро­ны, счаст­ли­вые вой­ны дав­но уже пре­кра­ти­лись; напро­тив, вар­ва­ры настой­чи­во надви­га­ют­ся 162 со всех сто­рон, и для защи­ты от них необ­хо­ди­мо посто­ян­ное содер­жа­ние боль­ших армий. Рас­хо­ды рас­тут, а на покры­тие их необ­хо­ди­мые сред­ства пра­ви­тель­ство может полу­чить теперь толь­ко с под­дан­ных. Нало­ги поэто­му все повы­ша­ют­ся и повы­ша­ют­ся: ста­рые уси­ли­ва­ют­ся, а рядом с ними вво­дят­ся новые.

Про­из­во­ди­тель­ные клас­сы насе­ле­ния, постав­лен­ные общи­ми государ­ст­вен­ны­ми неустрой­ства­ми в тяже­лые усло­вия труда, ока­зы­ва­ют­ся все менее и менее спо­соб­ны­ми нести на себе эти воз­рас­таю­щие нало­ги и обна­ру­жи­ва­ют наклон­ность бежать от сво­их про­фес­сий. Даже земле­вла­дель­цы неред­ко остав­ля­ют свои поля; коли­че­ство таких ag­ri de­ser­ti³ столь вели­ко, что обра­ща­ет на себя вни­ма­ние пра­ви­тель­ства. Взыс­ка­ние пода­тей дает все­гда недо­бо­ры, за кото­рые ответ­ст­вен­ность воз­ла­га­ет­ся на мест­ных деку­ри­о­нов, вслед­ст­вие чего, как было отме­че­но выше, мест­ная ари­сто­кра­тия укло­ня­ет­ся от уча­стия в муни­ци­паль­ном управ­ле­нии. Но пра­ви­тель­ству нуж­ны ответ­ст­вен­ные лица; оно кара­ет укло­ня­ю­щих­ся и, таким обра­зом, нала­га­ет на все сосло­вие деку­ри­о­нов за кру­го­вою пору­кой свое­об­раз­ное государ­ст­вен­ное тяг­ло.

с.216 Наслед­ст­вен­ной и при­нуди­тель­ной дела­ет­ся так­же про­фес­сия воен­ная: сыно­вья сол­дат долж­ны так­же быть сол­да­та­ми, и лишь недо­стаю­щее коли­че­ство попол­ня­ет­ся из рекру­тов (ti­ro­nes). Той же уча­сти под­вер­га­ют­ся мно­гие отрас­ли тор­гов­ли и про­мыш­лен­но­сти; все лица, заня­тые в этих отрас­лях, объ­еди­не­ны теперь в при­нуди­тель­ные наслед­ст­вен­ные кор­по­ра­ции, цехи, на кото­рые, за кру­го­вой пору­кой, воз­ла­га­ет­ся выпол­не­ние их про­фес­сио­наль­ных обя­зан­но­стей. Тако­вы про­фес­сии кора­бель­щи­ков (na­vi­cu­la­rii), обя­зан­ных достав­лять на сво­их кораб­лях съест­ные при­па­сы в сто­ли­цы; про­фес­сии булоч­ни­ков (pis­to­rii) и мяс­ни­ков (boa­rii); про­фес­сии рабо­чих в государ­ст­вен­ных фаб­ри­ках, руд­ни­ках и т. д. Почти везде сво­бод­ная орга­ни­за­ция труда заме­ня­ет­ся при­нуди­тель­ной; почти все несут такую или иную государ­ст­вен­ную functio, дела­ют­ся в этом смыс­ле раба­ми государ­ства — ser­vien­tes pat­riae.

Исто­рия раз­ви­тия кре­пост­но­го кре­стьян­ства (коло­нат)

Осо­бен­ный инте­рес пред­став­ля­ет воз­ник­но­ве­ние в пери­од абсо­лют­ной монар­хии мно­го­чис­лен­но­го клас­са кре­пост­ных кре­стьян, т. н. co­lo­ni. В окон­ча­тель­ном виде поло­же­ние коло­нов харак­те­ри­зу­ет­ся сле­дую­щи­ми юриди­че­ски­ми чер­та­ми. Коло­ны живут на зем­ле, при­над­ле­жа­щей дру­го­му лицу (гос­по­ди­ну), и пла­тят ему извест­ный еже­год­ный оброк (ca­non); но вме­сте с тем это не про­сто арен­да­то­ры, каки­ми были co­lo­ni преж­де: колон не может уйти с зани­мае­мо­го им участ­ка; в слу­чае его ухо­да гос­по­дин име­ет пра­во тре­бо­вать его воз­вра­ще­ния назад посред­ст­вом vin­di­ca­tio — так же, как бежав­ше­го раба. С дру­гой сто­ро­ны, и гос­по­дин не может ни уда­лить коло­на с участ­ка, ни про­дать его без участ­ка или участ­ка без него. Таким обра­зом, коло­ны пред­став­ля­ют собою зави­си­мый класс насе­ле­ния, юриди­че­ски свя­зан­ный с зем­лей, при­креп­лен­ный к ней, или, 163 как выра­жа­ют­ся источ­ни­ки, — glae­bae adscrip­ti, ser­vi ter­rae ip­sius.

Вопрос о про­ис­хож­де­нии коло­на­та явля­ет­ся одним из очень слож­ных⁴.

Едва ли может в насто­я­щее вре­мя под­ле­жать сомне­нию, что в неко­то­рых про­вин­ци­ях, напр. в Егип­те и Азии, коло­на­то­по­доб­ные отно­ше­ния суще­ст­во­ва­ли уже издав­на и были толь­ко уна­сле­до­ва­ны Римом. Воз­мож­но, что этот восточ­ный обра­зец ока­зал свое вли­я­ние и на позд­ней­шее зако­но­да­тель­ство, дав­шее коло­на­ту с.217 его окон­ча­тель­ную юриди­че­скую фор­му­ли­ров­ку. Но в Ита­лии, Афри­ке и неко­то­рых дру­гих частях импе­рии коло­нат раз­вил­ся из дру­гих кор­ней и толь­ко в импе­ра­тор­ское вре­мя.

В памят­ни­ках рес­пуб­ли­ки, прин­ци­па­та и у клас­си­че­ских юри­стов выра­же­ние co­lo­nus обо­зна­ча­ет еще сво­бод­но­го мел­ко­го арен­да­то­ра, фер­ме­ра. Как было ука­за­но выше (§ 31), в пери­од прин­ци­па­та вза­мен раб­ско­го хозяй­ства раз­ви­ва­ет­ся хозяй­ство фер­мер­ское. Вслед­ст­вие вос­ста­ний рабов и мас­со­вых каз­ней их, а так­же вслед­ст­вие пре­кра­ще­ния при­то­ка их в каче­стве воен­ной добы­чи коли­че­ство рабов зна­чи­тель­но сокра­ти­лось, и вла­дель­цы лати­фун­дий начи­на­ют нахо­дить для себя более выгод­ным сда­вать свои зем­ли мел­ки­ми участ­ка­ми сво­бод­ным арен­да­то­рам. Участ­ки эти сда­ют­ся ино­гда пря­мо фер­ме­рам, ино­гда же через посред­ство круп­ных съем­щи­ков (con­duc­to­res), кото­рые уже от себя сда­ют пар­цел­лы⁵ мел­ким коло­нам. Аренд­ная пла­та вно­сит­ся обык­но­вен­но в день­гах, но ино­гда вме­сто денеж­ной сум­мы она уста­нав­ли­ва­ет­ся в виде извест­ной доли про­дук­тов в нату­ре (co­lo­nia par­tia­ria); в пери­од абсо­лют­ной монар­хии, с паде­ни­ем мено­во­го обо­рота вооб­ще, co­lo­nia par­tia­ria дела­ет­ся явле­ни­ем все более и более общим. В неко­то­рых местах к аренд­ной пла­те при­со­еди­ня­ет­ся еще обя­зан­ность выпол­нять извест­ные бар­щин­ные работы (ope­rae) в поль­зу гос­по­ди­на.

На этой ста­дии колон еще юриди­че­ски сво­бо­ден; как гос­по­дин может отка­зать коло­ну в про­дол­же­нии аренд­но­го дого­во­ра, так и колон может уйти с арен­ду­е­мо­го участ­ка; даже неупла­та обро­ка юриди­че­ски не при­вя­зы­ва­ет его — гос­по­дин может толь­ко взыс­ки­вать с него недо­им­ку обык­но­вен­ным граж­дан­ским поряд­ком. Но, разу­ме­ет­ся, фак­ти­че­ски такая недо­им­ка в силь­ной сте­пе­ни свя­зы­ва­ла коло­нов, а поло­же­ние их было, по обще­му пра­ви­лу, тяже­лым. В каче­стве мел­ких арен­да­то­ров явля­лись, конеч­но, бед­ней­шие эле­мен­ты насе­ле­ния; уже при самом нача­ле хозяй­ства, нуж­да­ясь в неко­то­ром капи­та­ле, они долж­ны были при­бе­гать к зай­мам — обык­но­вен­но у того же земле­вла­дель­ца, — и таким обра­зом ока­зы­ва­лись уже сра­зу в извест­ной зави­си­мо­сти от него. Неудо­вле­тво­ри­тель­ные 164 усло­вия хозяй­ст­вен­ной жиз­ни при­во­дят сплошь и рядом к тому, что не толь­ко нет воз­мож­но­сти пога­сить эти ссуды, но даже и в пла­те­же обро­ка ока­зы­ва­ет­ся недо­им­ка, кото­рая с с.218 тече­ни­ем вре­ме­ни рас­тет и дела­ет­ся хро­ни­че­ской. При таких усло­ви­ях уйти на дру­гое место дела­ет­ся затруд­ни­тель­ным, тем более, что и на дру­гом месте коло­на жда­ла та же самая участь. Есте­ствен­но, что в боль­шин­стве сво­ем мас­са коло­нов фак­ти­че­ски оста­ва­лась на тех же участ­ках из поко­ле­ния в поко­ле­ние.

Эта фак­ти­че­ская свя­зан­ность затем мало-пома­лу начи­на­ет пре­вра­щать­ся в юриди­че­скую. Общая тен­ден­ция абсо­лют­ной монар­хии при­кре­пить раз­лич­ные клас­сы насе­ле­ния к их про­фес­сии ска­зы­ва­ет­ся и здесь. Боль­шое вли­я­ние на поло­же­ние коло­нов ока­за­ла реор­га­ни­за­ция пря­мо­го обло­же­ния, про­из­веден­ная импе­ра­то­ра­ми. В осно­ва­ние пря­мой пода­ти, упла­чи­вае­мой земле­вла­дель­ца­ми, — т. н. ca­pi­ta­tio ter­re­na — кла­дет­ся коли­че­ство и каче­ство их зем­ли. Для опре­де­ле­ния это­го коли­че­ства и каче­ства про­из­во­дит­ся пери­о­ди­че­ски позе­мель­ный кадастр, состав­ля­ют­ся опи­си име­ний (for­mu­la cen­sua­lis), при­чем тща­тель­но зано­сят­ся все доход­ные ста­тьи этих послед­них. В каче­стве такой доход­ной ста­тьи зано­сят­ся в опись и коло­ны. Это обсто­я­тель­ство при­да­ет фак­ти­че­ской зави­си­мо­сти коло­нов уже неко­то­рый отте­нок юриди­че­ский, созда­ет в лице гос­по­ди­на нечто вро­де пра­ва на коло­нов: уход коло­на пред­став­ля­ет пони­же­ние доход­но­сти име­ния, за кото­рое пла­тит государ­ству гос­по­дин.

Общее эко­но­ми­че­ское рас­строй­ство ста­вит самих гос­под часто в затруд­ни­тель­ное поло­же­ние и застав­ля­ет их доро­жить коло­на­ми; отсюда неред­кие слу­чаи сма­ни­ва­ния коло­нов и укры­ва­тель­ства бег­лых. Чтобы пред­от­вра­тить подоб­ные явле­ния, импе­ра­тор Кон­стан­тин ука­зом 332 г. пред­пи­сы­ва­ет в таких слу­ча­ях при­нуди­тель­но воз­вра­щать коло­нов назад. Вслед­ст­вие это­го колон лиша­ет­ся сво­ей преж­ней сво­бо­ды пере­хо­да, юриди­че­ски при­креп­ля­ет­ся к той зем­ле, на кото­рой он запи­сан, дела­ет­ся co­lo­nus adscrip­ti­cius. Даль­ней­шие зако­ны идут в том же направ­ле­нии и при­да­ют коло­на­ту его позд­ней­ший вид: так, закон 357 г. запре­ща­ет гос­по­ди­ну про­да­вать зем­лю без коло­на.

Одна­ко, и после того, как это при­креп­ле­ние к зем­ле совер­ши­лось, колон не стал рабом: власть гос­по­ди­на над ним не есть част­но­пра­во­вая власть, подоб­ная вла­сти над рабом; эту послед­нюю гос­по­дин мог все­гда пре­кра­тить по сво­е­му про­из­во­лу — напр., отпу­стив раба на волю; отпу­ще­ние же коло­на невоз­мож­но. Отно­ше­ние меж­ду гос­по­ди­ном и коло­ном явля­ет­ся поэто­му свя­зью государ­ст­вен­но-пра­во­вою — и при­том свя­зью двух­сто­рон­нею: свя­зан колон, но свя­зан и гос­по­дин; оба несут извест­ную государ­ст­вен­ную с.219 повин­ность, оба при­вя­за­ны при­нуди­тель­но к извест­ной государ­ст­вен­ной «функ­ции» (functio).

Нуж­но ска­зать, одна­ко, что это тео­ре­ти­че­ское раз­ли­чие име­ло неболь­шое прак­ти­че­ское зна­че­ние, и поло­же­ние коло­нов все более и более при­бли­жа­лось и урав­ни­ва­лось с поло­же­ни­ем рабов, 165 так­же посе­ляв­ших­ся часто гос­по­ди­ном на зем­ле. Лич­ная сво­бо­да коло­нов так­же с тече­ни­ем вре­ме­ни дела­лась иллю­зор­ной, тем более, что позд­ней­шее зако­но­да­тель­ство пре­до­ста­ви­ло гос­по­дам и извест­ную дис­ци­пли­нар­ную власть над коло­на­ми.

Зарож­даю­щий­ся фео­да­лизм

Если мы пред­ста­вим себе теперь круп­ное поме­стье того вре­ме­ни, то мы увидим осо­бый мир, во гла­ве кото­ро­го сто­ит гос­по­дин; ему под­чи­не­на в такой или иной мере мас­са лиц — сво­бод­ные слу­жа­щие, воль­ноот­пу­щен­ные, рабы, коло­ны; он управ­ля­ет ими, тво­рит над ними суд и рас­пра­ву. С дру­гой сто­ро­ны, такой гос­по­дин, по обще­му пра­ви­лу при­над­ле­жа­щий к сосло­вию cla­ris­si­mi, нахо­дит­ся в непо­сред­ст­вен­ной свя­зи с дво­ром и изъ­ят от юрис­дик­ции мест­ных вла­стей. Полу­ча­ет­ся, таким обра­зом, неко­то­рое от обще­го поряд­ка управ­ле­ния неза­ви­си­мое целое — неко­то­рый заро­дыш фео­да­лиз­ма. Впо­след­ст­вии, в Визан­тий­скую эпо­ху, этот заро­дыш раз­ви­ва­ет­ся; но это не фео­да­лизм моло­дых, еще толь­ко скла­ды­ваю­щих­ся государств запад­но­ев­ро­пей­ско­го сред­не­ве­ко­вья, а фео­да­лизм зажи­во раз­ла­гаю­ще­го­ся государ­ст­вен­но­го тела. Ни все­мо­гу­ще­ство бюро­кра­тии, ни при­нуди­тель­ная орга­ни­за­ция народ­но­го хозяй­ства не мог­ли спа­сти от это­го раз­ло­же­ния; напро­тив, окон­ча­тель­но уби­вая народ­ную энер­гию, все эти меры толь­ко ухуд­ша­ли дело и уско­ря­ли про­цесс уми­ра­ния.