История римского права

Часть I. История институтов публичного права

Глава V. Римское право в новом мире

с.246 187

РИМСКОЕ ПРАВО В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ

§ 41. Эпо­ха до глос­са­то­ров

Дей­ст­вие рим­ско­го пра­ва в государ­ствах гер­ман­ских и посте­пен­ное уси­ле­ние его прак­ти­че­ско­го зна­че­ния

После паде­ния Запад­ной Рим­ской импе­рии в 476 г. на терри­то­рии Ита­лии обра­зо­ва­лось королев­ство геру­лов, но в 493 г. их вытес­ни­ли ост­готы, при­шед­шие по при­гла­ше­нию с.247 восточ­но­го импе­ра­то­ра под пред­во­ди­тель­ст­вом Тео­до­ри­ха. На пер­вых порах гер­ман­цы как бы чув­ст­ву­ют неко­то­рую зави­си­мость от визан­тий­ско­го импе­ра­то­ра, и Тео­до­рих счи­та­ет­ся его намест­ни­ком. После смер­ти Тео­до­ри­ха воз­ник­ли спо­ры о пре­сто­ло­на­следии, и в 555 г. Ита­лия сно­ва под­чи­ня­ет­ся Юсти­ни­а­ну, при­чем и для нее вво­дит­ся в дей­ст­вие «Cor­pus Juris Ci­vi­lis». В 565 г. умер Юсти­ни­ан, а уже в 568 году втор­га­ют­ся лан­го­бар­ды и зани­ма­ют Ита­лию, отры­вая ее окон­ча­тель­но от Визан­тии. В осталь­ных частях быв­шей Запад­ной Рим­ской импе­рии обра­зу­ют­ся государ­ства бур­гун­дов, вест­готов, фран­ков, ван­да­лов и т. д.

Для рим­ско­го пра­ва насту­па­ет тем­ная эпо­ха. Дол­гое вре­мя каза­лось, что с водво­ре­ни­ем гер­ман­цев рим­ское пра­во совер­шен­но исчез­ло, что вме­сте с тем пре­кра­ти­лось и вся­кое его изу­че­ние. Когда затем в кон­це XI века воз­об­но­ви­лось изу­че­ние его в Боло­нье, то это пред­став­ля­лось пол­ным вос­кре­се­ни­ем рим­ско­го пра­ва из мерт­вых.

Бли­жай­шее иссле­до­ва­ние это­го вопро­са в XIX веке при­ве­ло к иным выво­дам. Огром­ное зна­че­ние в этом отно­ше­нии име­ло капи­таль­ное иссле­до­ва­ние Ф. Сави­ньи «Ge­schich­te des ro­mi­schen Rechts im Mit­te­lal­ter» (1-е изд. 1815-го и сле­дую­щих годов, 2-е изд. 1835—1851 гг.). Резуль­та­ты Сави­ньи вызва­ли все­об­щее вни­ма­ние, и целый ряд даль­ней­ших работ про­лил более яркий свет на эту дото­ле тем­ную эпо­ху¹.

Водво­ре­ние гер­ман­ских заво­е­ва­те­лей не пре­кра­ти­ло дей­ст­вия рим­ско­го пра­ва по отно­ше­нию к поко­рен­но­му насе­ле­нию — преж­ним под­дан­ным рим­ско­го государ­ства и их потом­кам: 188 они про­дол­жа­ли жить по сво­е­му пра­ву, как гер­ман­ские поко­ри­те­ли по сво­е­му. Как мы виде­ли выше, неко­то­рые из гер­ман­ских коро­лей изда­ли даже офи­ци­аль­ные сбор­ни­ки рим­ско­го пра­ва — edic­tum Theo­do­ri­ci, «Bre­via­rium Ala­ri­cia­num» и lex ro­ma­na Bur­gun­dio­rum. Вслед­ст­вие это­го для рим­ско­го насе­ле­ния оста­ва­лись в силе источ­ни­ки рим­ско­го пра­ва — в одних местах доюсти­ни­а­нов­ские, в дру­гих — юсти­ни­а­нов­ский «Cor­pus Juris Ci­vi­lis». В част­но­сти, в Испа­нии и Фран­ции силу зако­на имел «Bre­via­rium Ala­ri­cia­num». В с.248 Испа­нии, одна­ко, в VII сто­ле­тии он был заме­нен новым вест­гот­ским кодек­сом, кото­рый объ­еди­нял рим­ское и гот­ское пра­во; во Фран­ции же он оста­вал­ся в дей­ст­вии еще дол­гое вре­мя, осо­бен­но в южной, кото­рая даже назы­ва­лась поэто­му «стра­ною писа­но­го пра­ва» (pays de droit éc­rit) — в про­ти­во­по­лож­ность север­ной, где полу­чи­ли пре­об­ла­да­ние франк­ские обы­чаи и кото­рая назы­ва­лась «стра­ной обыч­но­го пра­ва» (pays de droit cou­tu­mier). Что каса­ет­ся Ита­лии, то в ней, как ска­за­но, был введен Юсти­ни­а­ном «Cor­pus Juris Ci­vi­lis», кото­рый остал­ся источ­ни­ком пра­ва для рим­лян и после того как Ита­лия сно­ва отпа­ла от Визан­тии; но, по-види­мо­му, «Di­ges­ta» ока­зы­ва­лись уже не под силу новым судьям и на прак­ти­ке почти не употреб­ля­лись.

Боль­шое зна­че­ние в деле сохра­не­ния рим­ско­го пра­ва име­ло так­же то обсто­я­тель­ство, что цер­ковь ко всем сво­им отно­ше­ни­ям, т. е. к спо­рам меж­ду цер­ков­ны­ми учреж­де­ни­я­ми (мона­сты­ря­ми и т. д.) и отдель­ны­ми ее слу­жи­те­ля­ми (cle­ri­ci) при­ме­ня­ла рим­ское пра­во — eccle­sia vi­vit le­ge ro­ma­na². Вслед­ст­вие это­го, есте­ствен­но, сфе­ра дей­ст­вия рим­ско­го пра­ва зна­чи­тель­но рас­ши­ря­лась.

При­ме­не­ние рим­ско­го пра­ва к рим­ско­му насе­ле­нию и гер­ман­ско­го к гер­ман­цам долж­но было при­во­дить к зна­чи­тель­ным затруд­не­ни­ям тогда, когда в одном и том же пра­воот­но­ше­нии ока­зы­ва­лись участ­ву­ю­щи­ми лица­ми и те и дру­гие. Во избе­жа­ние это­го часто уже при заклю­че­нии сдел­ки сто­ро­ны сами опре­де­ля­ли, по како­му пра­ву она долж­на обсуж­дать­ся. Затруд­не­ния эти уси­ли­ва­лись еще тем, что у самих гер­ман­цев не суще­ст­во­ва­ло еди­но­го, обще­го пра­ва, что каж­дое гер­ман­ское пле­мя (лан­го­бар­ды, фран­ки и т. д.) име­ло свои соб­ст­вен­ные обы­чаи, не сов­па­дав­шие с обы­ча­я­ми дру­гих. Даже более того: внут­ри каж­до­го пле­ме­ни в раз­ных груп­пах насе­ле­ния и в раз­ных местах обра­зо­вы­ва­лись свои спе­ци­аль­ные и мест­ные обы­чаи. Если ко все­му это­му при­ба­вить при­су­щую обыч­но­му пра­ву вооб­ще извест­ную неопре­де­лен­ность и шат­кость, то станет оче­вид­но, насколь­ко затруд­ни­тель­ным дол­жен был быть при таких усло­ви­ях граж­дан­ский обо­рот.

Пер­вое вре­мя все ука­зан­ные затруд­не­ния, быть может, еще не дава­ли себя осо­бен­но чув­ст­во­вать. Эко­но­ми­че­ская жизнь поко­рен­но­го насе­ле­ния вслед­ст­вие войн и опу­сто­ше­ний, сопро­вож­дав­ших пере­дви­же­ние наро­дов, была, конеч­но, подо­рва­на. С дру­гой сто­ро­ны, гер­ман­цы, осев на новых местах, еще про­дол­жа­ли вести жизнь, с.249 в эко­но­ми­че­ском отно­ше­нии неслож­ную. Для ожив­лен­но­го граж­дан­ско­го обо­рота дан­ных еще не было.

189 Мало-пома­лу, одна­ко, мир начи­на­ет оправ­лять­ся от пере­жи­тых потря­се­ний. Ожи­ва­ет тор­гов­ля, рас­цве­та­ют тор­го­вые цен­тры — горо­да, воз­ни­ка­ют в раз­ных местах ярмар­ки. Сно­ва на поч­ве этой меж­ду­на­род­ной тор­гов­ли стал­ки­ва­ют­ся люди раз­ных нацио­наль­но­стей, завя­зы­ва­ют­ся слож­ные дело­вые отно­ше­ния. Вме­сте с тем сно­ва, как неко­гда в Риме, вырас­та­ет потреб­ность в таком пра­ве, кото­рое мог­ло бы регу­ли­ро­вать эти тор­го­вые отно­ше­ния вне вся­ких мест­ных и нацио­наль­ных осо­бен­но­стей, в пра­ве настоль­ко раз­ви­том, чтобы в нем мог­ли най­ти себе удо­вле­тво­ре­ние нуж­ды раз­ви­ваю­ще­го­ся и услож­ня­ю­ще­го­ся граж­дан­ско­го обо­рота. Гер­ман­ские раз­роз­нен­ные обы­чаи, создав­ши­е­ся к тому же еще на поч­ве нераз­ви­то­го, нату­раль­но­го хозяй­ства, этим запро­сам удо­вле­тво­рить не мог­ли; но мог­ло удо­вле­тво­рить им в пол­ной мере рим­ское пра­во. И дей­ст­ви­тель­но, в тече­ние IX, X, XI веков спрос на рим­ское пра­во замет­но уси­ли­ва­ет­ся; об этом свиде­тель­ст­ву­ют и раз­лич­ные рас­ска­зы совре­мен­ни­ков, и дошед­шие до нас доку­мен­ты — дело­вые сдел­ки и судеб­ные прото­ко­лы. Все отме­чен­ные выше затруд­не­ния, воз­ни­кав­шие на поч­ве чрез­вы­чай­но­го сме­ше­ния na­tio­nes³, все более и более при­во­дят к тому, что сфе­ра при­ме­не­ния рим­ско­го пра­ва рас­тет. Вме­сте с тем рас­тет и потреб­ность в более точ­ном зна­нии его источ­ни­ков: если вна­ча­ле обо­рот мог доволь­ст­во­вать­ся юсти­ни­а­нов­ски­ми «Инсти­ту­ци­я­ми» или ком­пи­ля­ци­ей Ала­ри­ха, то теперь более слож­ные отно­ше­ния начи­на­ют тре­бо­вать обра­ще­ния к основ­ной части Юсти­ни­а­нов­ско­го Сво­да — к дото­ле забы­тым «Диге­стам».

Изу­че­ние рим­ско­го пра­ва

Если, таким обра­зом, дей­ст­вие рим­ско­го пра­ва не пре­кра­ща­лось, то, оче­вид­но, не мог­ло пре­кра­тить­ся и изу­че­ние его, хотя бы самое эле­мен­тар­ное.

Вооб­ще, пред­став­ле­ние о пол­ной гибе­ли куль­ту­ры в эту эпо­ху было бы оши­боч­ным; не замер­ли вполне нау­ка и искус­ство, — уже цер­ковь была заин­те­ре­со­ва­на в их сохра­не­нии. Под ее покро­вом созида­ют­ся обще­об­ра­зо­ва­тель­ные шко­лы ar­tium li­be­ra­lium⁴, делив­ши­е­ся на два кур­са — tri­vium и quad­ri­vium; в пер­вый вхо­ди­ло пре­по­да­ва­ние грам­ма­ти­ки, диа­лек­ти­ки и рето­ри­ки, во вто­рой — ариф­ме­ти­ки, гео­мет­рии, аст­ро­но­мии и музы­ки. При пре­по­да­ва­нии рето­ри­ки вво­ди­ли обык­но­вен­но неко­то­рый юриди­че­ский эле­мент с.250 — т. н. ge­nus judi­cia­le, т. е. судеб­ное крас­но­ре­чие, для кото­ро­го неиз­беж­но было зна­ком­ство хотя бы с самы­ми общи­ми нача­ла­ми пра­ва. И дей­ст­ви­тель­но, от это­го пери­о­да на всем его про­тя­же­нии до нас дошли мно­го­чис­лен­ные свиде­тель­ства того, что извест­ное зна­ком­ство с «le­ges ro­ma­nae» явля­лось обыч­ным состав­ным эле­мен­том обще­го обра­зо­ва­ния.

Но кро­ме эле­мен­тар­но­го изу­че­ния рим­ско­го пра­ва в шко­лах ar­tium li­be­ra­lium, несо­мнен­но, суще­ст­во­ва­ло и спе­ци­аль­ное, более обсто­я­тель­ное изу­че­ние его, посколь­ку это было необ­хо­ди­мо для про­фес­сии нота­ри­усов, для отправ­ле­ния судей­ских функ­ций и т. д. То там, то здесь появ­лял­ся какой-нибудь зна­ток пра­ва, какой-нибудь «juris lec­tio­ne pe­ri­tus»⁵, к кото­ро­му и сте­ка­лись для 190 обу­че­ния лица, чув­ст­во­вав­шие в том потреб­ность — совер­шен­но так же, как это было в свое вре­мя в ста­ром Риме.

В неко­то­рых местах таким путем воз­ник­ли и спе­ци­аль­ные юриди­че­ские шко­лы: уче­ни­ки про­дол­жа­ли дело сво­его учи­те­ля. Юрист XIII века Одо­фред рас­ска­зы­ва­ет, что зна­ме­ни­той шко­ле в Боло­нье пред­ше­ст­во­ва­ли дру­гие шко­лы. Вы долж­ны знать, гово­рит он, обра­ща­ясь к сво­им слу­ша­те­лям, что преж­де все­го пре­по­да­ва­ние было в Риме, но потом вслед­ст­вие войн оно там рас­стро­и­лось и было пере­не­се­но в Равен­ну, откуда уже пере­шло в Боло­нью. Если сооб­ще­ние Одо­фреда о рим­ской шко­ле не попол­ня­ет­ся дру­ги­ми дан­ны­ми, то о шко­ле в Равен­не, как круп­ном цен­тре юриди­че­ско­го пре­по­да­ва­ния в кон­це этой эпо­хи, свиде­тель­ст­ву­ют и дру­гие памят­ни­ки. Так, напр., кар­ди­нал Петр Дами­а­ни в одном из сво­их сочи­не­ний, отно­ся­щем­ся ко вто­рой поло­вине XI века, гово­рит о мно­гих «sa­pien­tes ci­vi­ta­tis Ra­ven­nae»⁶; оче­вид­но, что для появ­ле­ния этих мно­гих sa­pien­tes необ­хо­ди­мо было доволь­но про­дол­жи­тель­ное суще­ст­во­ва­ние шко­лы.

Но шко­ла в Равен­не не была един­ст­вен­ной; к этой же эпо­хе отно­сит­ся шко­ла в Орле­ане, поль­зо­вав­ша­я­ся уже доволь­но рано боль­шой извест­но­стью, а так­же шко­ла в Павии, юри­сты кото­рой посвя­ща­ли себя раз­ра­бот­ке лан­го­бард­ско­го пра­ва. Веро­ят­ны шко­лы и в дру­гих местах, в осо­бен­но­сти на юге Фран­ции, в Про­ван­се. Парал­лель­но росту прак­ти­че­ско­го спро­са на рим­ское пра­во в X и XI веках рас­тут и юриди­че­ские шко­лы.

Памят­ни­ки юриди­че­ской лите­ра­ту­ры

Вме­сте с тем начи­на­ет ожив­лять­ся и юриди­че­ская с.251 лите­ра­ту­ра. Эле­мен­тар­ная лите­ра­тур­ная работа над источ­ни­ка­ми рим­ско­го пра­ва, мож­но ска­зать, не пре­кра­ща­лась от само­го Юсти­ни­а­на. Эта эле­мен­тар­ная работа про­яв­ля­ет­ся в тол­ко­ва­ни­ях, глос­сах, к тек­сту зако­но­да­тель­но­го памят­ни­ка, кото­рые при­пи­сы­ва­ют­ся или меж­ду строк (glos­sa in­ter­li­nea­ris), или на полях (glos­sa mar­gi­na­lis) руко­пи­си. Весь­ма воз­мож­но, что эти глос­сы нахо­дят­ся в свя­зи с пре­по­да­ва­ни­ем пра­ва. Осо­бен­но инте­рес­на с точ­ки зре­ния исто­ри­че­ской пре­ем­ст­вен­но­сти т. н. Турин­ская глос­са к юсти­ни­а­нов­ским «Инсти­ту­ци­ям»: ста­рей­шая часть нахо­дя­щих­ся там глосс отно­сит­ся еще ко вре­ме­ни Юсти­ни­а­на, но затем в X, XI и XII веках к этой части по край­ней мере четыр­на­дца­тью раз­лич­ны­ми почер­ка­ми при­бав­ле­ны новей­шие тол­ко­ва­ния. Это пока­зы­ва­ет, что «Инсти­ту­ции» Юсти­ни­а­на вме­сте со ста­ры­ми глос­са­ми были в тече­ние все­го пери­о­да посто­ян­ным учеб­ни­ком пра­ва. Но, кро­ме «Инсти­ту­ций», глос­си­ро­ва­лись Кодекс и Новел­лы, а так­же «Bre­via­rium» и сбор­ни­ки лан­го­бард­ско­го пра­ва.

В X и XI сто­ле­ти­ях появ­ля­ют­ся уже и неко­то­рые само­сто­я­тель­ные юриди­че­ские про­из­веде­ния. Тако­вы: ано­ним­ные «Quaes­tio­nes ac mo­ni­ta»⁷ — про­из­веде­ние, трак­ту­ю­щее о ряде вопро­сов лан­го­бард­ско­го и рим­ско­го пра­ва; «Com­pen­dium juris»⁸, состо­я­щее из вопро­сов и отве­тов на раз­ные юриди­че­ские темы; «Epi­to­me exac­tis re­gi­bus»⁹ — сбор­ник объ­яс­не­ний раз­лич­ных юриди­че­ских тер­ми­нов, и т. д.

191 Наи­боль­ший инте­рес, одна­ко, пред­став­ля­ют два сле­дую­щие про­из­веде­ния: a) «Ex­cep­tio­nes le­gum ro­ma­na­rum»¹⁰ неко­е­го Пет­ра — Pet­ri ex­cep­tio­nes, про­из­веде­ние XI в., пред­став­ля­ю­щее само­сто­я­тель­ное систе­ма­ти­че­ское изло­же­ние рим­ско­го пра­ва, хотя уже несколь­ко моди­фи­ци­ро­ван­но­го. Оно пред­на­зна­ча­ет­ся в пред­и­сло­вии для Одил­ло­на, судьи в Валан­се (в южной Фран­ции), и состо­ит из четы­рех книг (лица, кон­трак­ты, делик­ты и иски); источ­ни­ком для авто­ра явля­ет­ся уже весь «Cor­pus» Юсти­ни­а­на, в том чис­ле и «Di­ges­ta». b) В XVI в. уче­ный Иоганн Аппель нашел в Кенигсбер­ге ста­рую руко­пись — «чер­вя­ми исто­чен­ную и пылью весь­ма обсы­пан­ную» («ti­neis cor­ro­sum et pul­ve­ri­bus be­ne ob­si­tum», — сооб­ща­ет с.252 он в пред­и­сло­вии); руко­пись эта ока­за­лась ста­рин­ным учеб­ни­ком рим­ско­го пра­ва, кото­ро­му было при­сво­е­но назва­ние «Bra­chy­lo­gus juris ci­vi­lis»¹¹. Бли­жай­шее иссле­до­ва­ние это­го про­из­веде­ния пока­за­ло, что оно напи­са­но в кон­це XI или нача­ле XII в., по-види­мо­му, в Орле­ане, и вне вся­ко­го вли­я­ния Болон­ской шко­лы. Напи­сан этот учеб­ник на осно­ва­нии юсти­ни­а­нов­ско­го зако­но­да­тель­ства и «Bre­via­rium», и настоль­ко ясно, что он дол­го был в ходу и после того, как вли­я­ние Болон­ской шко­лы ста­ло повсе­мест­ным.

Общий харак­тер добо­лон­ской юрис­пруден­ции

Все эти дан­ные неопро­вер­жи­мо свиде­тель­ст­ву­ют о непре­рыв­ном росте как при­ме­не­ния рим­ско­го пра­ва, так и его пре­по­да­ва­ния и изу­че­ния. Но юрис­пруден­ция это­го добо­лон­ско­го пери­о­да нахо­ди­лась в исклю­чи­тель­ных усло­ви­ях.

Окру­жаю­щая ее жизнь пред­став­ля­ла необы­чай­ное сме­ше­ние na­tio­nes и пра­во­вых систем; вслед­ст­вие это­го для юри­стов все пра­во­вые систе­мы (рим­ская, лан­го­бард­ская и т. д.) явля­лись оди­на­ко­во дей­ст­ву­ю­щи­ми, и грань меж­ду ними от посто­ян­но­го тре­ния в жиз­ни сти­ра­лась. Юри­сты при­вы­ка­ли одну систе­му вос­пол­нять дру­гою, при­чем наи­боль­шее зна­че­ние в смыс­ле тако­го вос­пол­не­ния при­над­ле­жа­ло рим­ско­му пра­ву, как наи­бо­лее раз­ра­ботан­но­му: в юрис­пруден­ции Пави­й­ской шко­лы рано обра­зо­ва­лось убеж­де­ние, что для попол­не­ния лан­го­бард­ско­го пра­ва сле­ду­ет обра­щать­ся к рим­ско­му, что рим­ское пра­во есть общее пра­во, lex ge­ne­ra­lis om­nium¹². С дру­гой сто­ро­ны, рома­ни­сты Равен­ны при­ни­ма­ли во вни­ма­ние пра­во лан­го­бард­ское. В тех же слу­ча­ях, когда пра­во­вые систе­мы стал­ки­ва­лись меж­ду собой и про­ти­во­ре­чи­ли друг дру­гу, юрис­пруден­ция счи­та­ла себя впра­ве выби­рать меж­ду ними по сооб­ра­же­ни­ям спра­вед­ли­во­сти, aequi­tas, вслед­ст­вие чего эта aequi­tas воз­во­ди­лась ими в вер­хов­ный кри­те­рий вся­ко­го пра­ва. Отсюда и даль­ней­шее воз­зре­ние, что и внут­ри каж­дой отдель­ной пра­во­вой систе­мы вся­кая нор­ма под­ле­жит оцен­ке с точ­ки зре­ния той же aequi­tas, что нор­ма неспра­вед­ли­вая при при­ме­не­нии может быть отверг­ну­та и заме­не­на пра­ви­лом, дик­ту­е­мым спра­вед­ли­во­стью, «Sin ve­ro aequi­tas juri scrip­to contra­ria vi­dea­tur, se­cun­dum ip­sam judi­can­dum est»¹³ — про­воз­гла­ша­ет упо­мя­ну­тый выше «Bra­chy­lo­gus»; с.253 то же пра­ви­ло мы нахо­дим и в Ex­cep­tio­nes Pet­ri. Поня­тие aequi­tas при этом отож­дествля­ет­ся с поня­ти­ем jus na­tu­ra­le¹⁴, и таким обра­зом юрис­пруден­ция 192 это­го вре­ме­ни по сво­е­му обще­му и основ­но­му направ­ле­нию явля­ет­ся пред­ше­ст­вен­ни­цей есте­ствен­но-пра­во­вой шко­лы позд­ней­шей эпо­хи¹⁵.