История римского права

Часть II. История гражданского права

Глава VII. История вещных прав

с.338 261

§ 57. Защи­та цивиль­ных прав

Защи­та пра­ва соб­ст­вен­но­сти: rei vin­di­ca­tio и ее исто­ри­че­ская эво­лю­ция

Для защи­ты древ­ней­ше­го цивиль­но­го пра­ва на вещь — пра­ва кви­рит­ской соб­ст­вен­но­сти — основ­ным сред­ст­вом явля­ет­ся rei vin­di­ca­tio. Но иск этот в тече­ние рим­ской исто­рии зна­чи­тель­но изме­нил свой харак­тер¹.

В то вре­мя, когда все пра­ва pa­ter­fa­mi­lias с.339 по отно­ше­нию к отдель­ным эле­мен­там его семьи рас­смат­ри­ва­лись юриди­че­ски под оди­на­ко­вым углом зре­ния ma­nus, vin­di­ca­tio была общим сред­ст­вом для защи­ты этой ma­nus; она не была толь­ко vin­di­ca­tio rei, она была вооб­ще спо­ром о ma­nus². Мы виде­ли уже следы это­го пер­во­на­чаль­но­го зна­че­ния vin­di­ca­tio в vin­di­ca­tio fi­lii (§ 51). Но по мере того, как отдель­ные эле­мен­ты ma­nus диф­фе­рен­ци­ру­ют­ся, для семей­ной вла­сти домо­вла­ды­ки над сво­бод­ны­ми чле­на­ми семьи созда­ют­ся дру­гие сред­ства защи­ты, а vin­di­ca­tio пре­вра­ща­ет­ся в иск о соб­ст­вен­но­сти, в под­лин­ную rei vin­di­ca­tio.

Rei vin­di­ca­tio опре­де­ля­ют обык­но­вен­но как иск не вла­де­ю­ще­го соб­ст­вен­ни­ка про­тив вла­де­ю­ще­го несоб­ст­вен­ни­ка; целью иска явля­ет­ся воз­вра­ще­ние вещи. Но цель эта дости­га­лась в исто­рии неоди­на­ко­вы­ми путя­ми.

В ста­рей­шем леги­сак­ци­он­ном про­цес­се rei vin­di­ca­tio осу­ществля­лась в фор­ме le­gis ac­tio sac­ra­men­to. Каж­дая из спо­ря­щих сто­рон перед маги­ст­ра­том про­из­но­си­ла заяв­ле­ние о сво­ем пра­ве соб­ст­вен­но­сти, под­твер­ждая это заяв­ле­ние нало­же­ни­ем vin­dic­ta (vin­di­ca­tio — contra­vin­di­ca­tio; «hunc ego ho­mi­nem ex jure Qui­ri­tium meum es­se aio; si­cut di­xi, es­se ti­bi vin­dic­tam 262 im­po­sui»). Таким обра­зом, rei vin­di­ca­tio име­ла харак­тер двух­сто­рон­ний: каж­дая сто­ро­на выстав­ля­ла себя соб­ст­вен­ни­ком, вслед­ст­вие чего rei vin­di­ca­tio была воз­мож­на толь­ко про­тив того, кто такую пре­тен­зию име­ет. Рав­ным обра­зом, обе сто­ро­ны долж­ны были in judi­cio дока­зы­вать свои утвер­жде­ния, и мыс­ли­мо было, что judex при­зна­ет sac­ra­men­tum обе­их сто­рон за injus­tum. Огра­ни­чить­ся одним отри­ца­ни­ем соб­ст­вен­но­сти ист­ца ответ­чик не мог: если он не делал contra­vin­di­ca­tio, он счи­тал­ся отка­зы­ваю­щим­ся от про­цес­са, и тогда маги­ст­рат про­сто пере­но­сил вла­де­ние спор­ной вещью на ист­ца (transla­tio pos­ses­sio­nis). По отно­ше­нию к дви­жи­мой вещи это было про­сто, так как дви­жи­мая вещь обык­но­вен­но нахо­ди­лась тут же на суде: истец брал ее себе, и тем дело кон­ча­лось. По отно­ше­нию же к недви­жи­мо­сти (fun­dus) это дости­га­лось пре­тор­ским адми­ни­ст­ра­тив­ным при­ка­зом (in­ter­dic­tum quem fun­dum).

Если ответ­чик всту­пал­ся в про­цесс, то дело шло обыч­ным поряд­ком, при­чем маги­ст­рат отда­вал спор­ную вещь на вре­мя про­цес­са той или дру­гой из сто­рон (vin­di­cias da­re); одна­ко сто­ро­на, полу­чаю­щая вла­де­ние, долж­на была дать обес­пе­че­ние, что в слу­чае реше­ния дела не в ее поль­зу она вернет про­тив­ни­ку вещь со все­ми ее с.340 при­ра­ще­ни­я­ми (prae­des li­tis et vin­di­cia­rum). Вслед­ст­вие это­го реше­ние судьи, фор­маль­но касав­ше­е­ся вопро­са о sac­ra­men­tum, прак­ти­че­ски при­во­ди­ло к воз­вра­ще­нию вещи in na­tu­ra.

Опи­сан­ное стро­е­ние rei vin­di­ca­tio ста­ви­ло ответ­чи­ка неред­ко в очень труд­ное поло­же­ние: либо дока­зы­вай свое пра­во соб­ст­вен­но­сти с риском поте­рять про­цес­су­аль­ный залог, либо без борь­бы усту­пай вещь ист­цу; меж­ду тем часто ответ­чик лишь сомне­вал­ся в пра­ве ист­ца. Ввиду это­го поз­же ста­ли при­бе­гать к про­цес­су per spon­sio­nem praeju­di­cia­lem: сто­ро­ны заклю­ча­ли меж­ду собой в фор­ме sti­pu­la­tio (spon­sio) пари, при­чем став­кой пари назна­ча­ли какую-нибудь незна­чи­тель­ную сум­му, с наме­ре­ни­ем и этой сум­мы не тре­бо­вать (spon­sio praeju­di­cia­lis). Затем спор уже шел фор­маль­но об этой spon­sio. Суще­ст­вен­но важ­ным при этом поряд­ке было то, что ответ­чик мог уже огра­ни­чить­ся одним отри­ца­ни­ем пра­ва ист­ца, не выстав­ляя сво­его поло­жи­тель­но­го заяв­ле­ния о соб­ст­вен­но­сти, вслед­ст­вие чего тяжесть дока­за­тель­ства (onus pro­ban­di) пада­ла толь­ко на ист­ца. Но по образ­цу преж­них prae­des li­tis et vin­di­cia­rum вла­де­лец вещи, ответ­чик (здесь transla­tio pos­ses­sio­nis уже не может быть) давал ист­цу обес­пе­че­ние, что он выдаст вещь, если спор о spon­sio будет решен про­тив него — т. н. sa­tis­da­tio pro prae­de li­tis et vin­di­cia­rum.

Все эти искус­ст­вен­ные меры сде­ла­лись излиш­ни­ми с уста­нов­ле­ни­ем про­цес­са фор­му­ляр­но­го. Rei vin­di­ca­tio ста­ла осу­ществлять­ся посред­ст­вом for­mu­la pe­ti­to­ria: «Si pa­ret fun­dum Cor­ne­lia­num ex jure Qui­ri­tium Aⁱ Aⁱ es­se, judex N^m N^m A^o A^o con­dem­na, si non pa­ret, ab­sol­ve». Rei vin­di­ca­tio ста­ла окон­ча­тель­но иском одно­сто­рон­ним: дока­зы­ва­ет свое пра­во соб­ст­вен­но­сти толь­ко 263 истец, ответ­чик может заявить толь­ко о сво­ем сомне­нии (в пра­ве ист­ца). На вре­мя про­цес­са вещь оста­ет­ся у ответ­чи­ка, но — в этом оста­ток про­шло­го — он дол­жен дать ист­цу cau­tio judi­ca­tum sol­vi. Судья поста­нов­ля­ет при­го­вор по суще­ству о самом пра­ве соб­ст­вен­но­сти, и, если най­дет, что истец прав, он перед обви­не­ни­ем дол­жен пред­ло­жить ответ­чи­ку вер­нуть вещь доб­ро­воль­но (ar­bit­rium de res­ti­tuen­do, вслед­ст­вие чего for­mu­la pe­ti­to­ria есть for­mu­la ar­bit­ra­ria). Если ответ­чик после­ду­ет это­му пред­ло­же­нию, истец достигнет сво­ей цели — полу­чит вещь in na­tu­ra; если не после­ду­ет, судья в силу пра­ви­ла отно­си­тель­но con­dem­na­tio pe­cu­nia­ria при­го­во­рит ответ­чи­ка к пла­те­жу извест­ной денеж­ной сум­мы (quan­ti ea res est), при­чем опре­де­лить эту сум­му будет пре­до­став­ле­но само­му ист­цу под при­ся­гой (ср. § 23).

с.341 В силу того, что ответ­чик не обя­зан теперь утвер­ждать свое пра­во соб­ст­вен­но­сти, сфе­ра при­ме­не­ния rei vin­di­ca­tio зна­чи­тель­но рас­ши­ри­лась, и ко вре­ме­ни клас­си­че­ско­го пра­ва уста­но­ви­лось пра­ви­ло, что ее мож­но предъ­яв­лять ко вся­ко­му вла­дель­цу, ко вся­ко­му, «qui te­net et ha­bet res­ti­tuen­di fa­cul­ta­tem»³. Соб­ст­вен­ни­ку, таким обра­зом, было доста­точ­но знать, кто вла­де­ет его вещью, чтобы он мог предъ­явить уже иск: если ответ­чик вла­де­ет не от себя, а от чужо­го име­ни (напри­мер, ему вещь дана кем-либо в арен­ду, на сохра­не­ние и т. д.), то это его дело — отве­сти от себя иск ука­за­ни­ем того, от чье­го име­ни он вла­де­ет (no­mi­na­tio или lau­da­tio auc­to­ris). Быть может, толь­ко одно исклю­че­ние суще­ст­во­ва­ло в клас­си­че­ском пра­ве на этот счет: про­тив тех лиц, кото­рые вла­де­ют вещью от име­ни само­го ист­ца (соб­ст­вен­ник жела­ет предъ­явить rei vin­di­ca­tio про­тив сво­его же арен­да­то­ра и т. д.), rei vin­di­ca­tio не допус­ка­лась: истец дол­жен был обра­тить­ся к иску из соот­вет­ст­ву­ю­ще­го кон­трак­та (ac­tio lo­ca­ti, de­po­si­ti и т. д.). Во вся­ком слу­чае, в пра­ве послек­лас­си­че­ском и это огра­ни­че­ние отпа­ло. Даже более того, — rei vin­di­ca­tio в неко­то­рых слу­ча­ях ста­ла допус­кать­ся даже про­тив лица невла­де­ю­ще­го, про­тив т. н. fic­tus pos­ses­sor: имен­но про­тив того, кто умыш­лен­но, для откло­не­ния про­цес­са от себя, пере­даст вещь дру­го­му — qui do­lo de­siit pos­si­de­re, и про­тив того, кто, не вла­дея, умыш­лен­но заявит, что он вла­де­ет, и этим под­ста­вит себя под про­цесс — qui li­ti se op­tu­lit. В виде штра­фа такое лицо будет обви­не­но, как вла­де­лец.

К обя­зан­но­сти вер­нуть вещь для ответ­чи­ка при­со­еди­ня­ют­ся раз­ные допол­ни­тель­ные обя­за­тель­ства лич­но­го харак­те­ра — т. н. praes­ta­tio­nes per­so­na­les, напри­мер, обя­за­тель­ство упла­тить за ухуд­ше­ние вещи, обя­за­тель­ство выдать дохо­ды от вещи, при­чем в этом отно­ше­нии раз­ли­ча­ют­ся вла­дель­цы доб­ро­со­вест­ные и недоб­ро­со­вест­ные — bo­nae fi­dei pos­ses­so­res и ma­lae fi­dei pos­ses­so­res; послед­ние отве­ча­ют стро­же, чем пер­вые.

С дру­гой сто­ро­ны, про­тив rei vin­di­ca­tio ответ­чик может делать извест­ные воз­ра­же­ния — ex­cep­tio­nes, дока­зы­вая, что он 264 име­ет пра­во на удер­жа­ние вещи — напри­мер, ex­cep­tio ususfruc­tus, ex­cep­tio rei pig­ne­ra­tae et tra­di­tae, ex­cep­tio do­li — по пово­ду поне­сен­ных на вещь издер­жек и т. д.

Ac­tio ne­ga­to­ria и ac­tio con­fes­so­ria

Появ­ле­ние серви­ту­тов вызва­ло необ­хо­ди­мость новых про­цес­су­аль­ных средств — и имен­но в дво­я­ком направ­ле­нии.

с.342 a) Для защи­ты соб­ст­вен­но­сти от пре­тен­зий на серви­тут: кто-либо утвер­жда­ет, что у него есть пра­во про­езда через мой уча­сток, меж тем как это­го, по мое­му мне­нию, нет. Для отра­же­ния такой пре­тен­зии на серви­тут уже в ста­ром цивиль­ном пра­ве соб­ст­вен­ник име­ет иск, полу­чив­ший впо­след­ст­вии назва­ние ac­tio ne­ga­to­ria. В леги­сак­ци­он­ном про­цес­се этот иск начи­нал­ся с заяв­ле­ния соб­ст­вен­ни­ка на суде — напри­мер: «aio jus ti­bi non es­se eun­di agen­di in fun­do meo», на что ответ­чик гово­рил: «aio jus mi­hi es­se eun­di agen­di» etc.⁴; затем сле­до­ва­ла pro­vo­ca­tio sac­ra­men­to и т. д. В фор­му­ляр­ном про­цес­се иск ведет­ся через посред­ство фор­му­лы «Si pa­ret N^o N^o jus non es­se eun­di agen­di… judex con­dem­na, si non pa­ret ab­sol­ve»⁵. Рядом с этой ac­tio ne­ga­to­ria в клас­си­че­ском пра­ве суще­ст­во­ва­ла, по-види­мо­му, и неко­то­рая раз­но­вид­ность ее — ac­tio pro­hi­bi­to­ria («si pa­ret A^o A^o jus es­se pro­hi­ben­di N^m N^m uti frui»⁶), быть может, при­ме­няв­ша­я­ся для защи­ты соб­ст­вен­но­сти от пре­тор­ско­го серви­ту­та (Ленель); но отно­си­тель­но этой раз­но­вид­но­сти мы осве­дом­ле­ны мало. Целью ac­tio ne­ga­to­ria явля­ет­ся при­зна­ние сво­бо­ды соб­ст­вен­но­сти от пре­тен­ду­е­мо­го серви­ту­та и обес­пе­че­ние от даль­ней­ших пося­га­тельств — cau­tio de non ampli­us tur­ban­do⁷.

b) Для защи­ты серви­ту­та как про­тив соб­ст­вен­ни­ка, так и про­тив дру­гих лиц, так­же уже ста­рым цивиль­ным пра­вом был создан иск, нося­щий назва­ние ac­tio con­fes­so­ria и играю­щий по отно­ше­нию к серви­ту­ту такую же роль, как rei vin­di­ca­tio по отно­ше­нию к соб­ст­вен­но­сти (vin­di­ca­tio ser­vi­tu­tis). В леги­сак­ци­он­ном про­цес­се иск начи­нал­ся с заяв­ле­ния лица, име­ю­ще­го пра­во на серви­тут, напри­мер: «aio jus mi­hi es­se eun­di agen­di in fun­do tuo»; соб­ст­вен­ник воз­ра­жал и зани­мал поло­же­ние ответ­чи­ка. В фор­му­ляр­ном про­цес­се ac­tio con­fes­so­ria осу­ществля­ет­ся фор­му­лой: «si pa­ret A^o A^o с.343 jus es­se eun­di agen­di etc». Цель иска — при­зна­ние серви­ту­та и cau­tio de non ampli­us tur­ban­do.

Спе­ци­аль­ные сред­ства (ac­tio fi­nium re­gun­do­rum, ac­tio aquae plu­viae ar­cen­dae, cau­tio dam­ni in­fec­ti и ope­ris no­vi nun­tia­tio)

Неза­ви­си­мо от ука­зан­ных основ­ных исков, ста­ро­му пра­ву были извест­ны и неко­то­рые спе­ци­аль­ные иски для защи­ты соб­ст­вен­ни­ков и серви­тут­но-упра­во­мо­чен­ных в извест­ных слу­ча­ях. Нуж­но, одна­ко, ска­зать, что эти спе­ци­аль­ные сред­ства, извест­ные еще зако­нам XII таб­лиц, были впо­след­ст­вии настоль­ко рефор­ми­ро­ва­ны пре­тор­ским пра­вом, что мы не можем вос­ста­но­вить их теперь в их пер­во­на­чаль­ном, цивиль­ном виде. Глав­ней­шие из этих средств тако­вы:

1) Ac­tio fi­nium re­gun­do­rum. Соседи долж­ны были остав­лять по меже сво­бод­ной поло­су зем­ли в 2¹∕₂ фута каж­дый. В слу­чае, если меже­вые зна­ки внут­ри этой 5-футо­вой поло­сы ока­жут­ся утра­чен­ны­ми или спор­ны­ми, то для вос­ста­нов­ле­ния межи 265 (contro­ver­sia de fi­ne) назна­ча­ет­ся ar­bit­rium fi­nium re­gun­do­rum⁸ из зем­ле­ме­ров (ag­ri­men­so­res). Если же спор каса­ет­ся частей зем­ли за пре­де­ла­ми меже­вой поло­сы, то это уже будет contro­ver­sia de lo­co, при­чем спор дол­жен быть раз­ре­шен в фор­ме rei vin­di­ca­tio. В юсти­ни­а­нов­ском пра­ве это раз­ли­чие, одна­ко, уже не суще­ст­ву­ет.

2) Ac­tio aquae plu­viae ar­cen­dae — иск на тот слу­чай, если сосед сво­и­ми соору­же­ни­я­ми меня­ет есте­ствен­ный сток дож­де­вой воды в ущерб мне; иск этот име­ет в виду, одна­ко, лишь участ­ки поле­вые (ag­ri).

3) Cau­tio dam­ni in­fec­ti. Если сосед­ний уча­сток гро­зит мне каким-либо вредом (напри­мер, зда­ние соседа гро­зит рух­нуть и в сво­ем паде­нии при­чи­нить мне вред), то уже цивиль­ное пра­во дава­ло какое-то сред­ство для обес­пе­че­ния от это­го буду­ще­го вреда. В чем оно состо­я­ло, неяс­но; во вся­ком слу­чае, оно было затем заме­не­но мера­ми пре­тор­ско­го пра­ва (sti­pu­la­tio prae­to­ria и mis­sio in pos­ses­sio­nem — см. § 26).

4) Ope­ris no­vi nun­tia­tio. Если сосед пред­при­ни­ма­ет какое-либо новое соору­же­ние (opus no­vum), кото­рое нару­ша­ет мои пра­ва (напри­мер, пра­во про­езда) или гро­зит мне вредом, то я могу заявить на месте работ (in re prae­sen­ti) свой про­тест (nun­tia­tio), вслед­ст­вие чего работы долж­ны быть немед­лен­но при­оста­нов­ле­ны — под угро­зой раз­ру­ше­ния все­го того, что после про­те­ста будет сде­ла­но (впо­след­ст­вии пре­тор­ское in­ter­dic­tum de­mo­li­to­rium). В слу­чае неосно­ва­тель­но­сти про­те­ста меж­ду соседя­ми воз­никнет с.344 про­цесс, но в какой фор­ме он шел в ста­ром цивиль­ном пра­ве, мы не зна­ем. Впо­след­ст­вии, если сосед даст перед пре­то­ром обес­пе­че­ние моих убыт­ков, он полу­ча­ет от него раз­ре­ше­ние на про­дол­же­ние работ, а нун­ци­ант дол­жен обра­тить­ся к иску на осно­ва­нии того пра­ва, кото­рое ока­зы­ва­ет­ся построй­кой нару­ше­но (ac­tio con­fes­so­ria и т. д.).