История римского права

Часть II. История гражданского права

Глава VII. История вещных прав

с.352 271

§ 59. Бони­тар­ная соб­ст­вен­ность и bo­nae fi­dei pos­ses­sio¹

При­об­ре­те­ние вещи с поро­ком в фор­ме сдел­ки; при­об­ре­те­ние вещи от несоб­ст­вен­ни­ка

Защи­щая вся­кое, даже недоб­ро­со­вест­ное, вла­де­ние при помо­щи интер­дик­тов, пре­тор в даль­ней­шей сво­ей прак­ти­ке не мог не обра­тить вни­ма­ния на то обсто­я­тель­ство, что сре­ди всей мас­сы раз­но­об­раз­ных слу­ча­ев вла­де­ния есть неко­то­рые осо­бен­ные виды его, кото­рые заслу­жи­ва­ют боль­ше­го вни­ма­ния и боль­шей защи­ты. Два слу­чая осо­бен­но выде­ля­лись в этом отно­ше­нии.

1) Как уже извест­но, цивиль­ное пра­во тре­бо­ва­ло для пере­да­чи пра­ва соб­ст­вен­но­сти на res man­ci­pi фор­маль­ных актов man­ci­pa­tio или in jure ces­sio. Если поче­му-либо эти фор­маль­но­сти не были соблюде­ны (они вовсе не были соблюде­ны: вещь была про­сто пере­да­на путем tra­di­tio; или же они были соблюде­ны, но, напри­мер, ока­за­лось, что один из пяти при­гла­шен­ных 272 свиде­те­лей не имел необ­хо­ди­мой дее­спо­соб­но­сти), то пра­во соб­ст­вен­но­сти не пере­хо­ди­ло, отчуж­да­тель оста­вал­ся do­mi­nus ex jure Qui­ri­tium, а при­об­ре­та­тель делал­ся толь­ко вла­дель­цем вещи: jus Qui­ri­tium он мог при­об­ре­сти толь­ко посред­ст­вом дав­но­сти. Конеч­но, такой при­об­ре­та­тель мог защи­щать свое вла­де­ние посред­ст­вом вла­дель­че­ских интер­дик­тов и не толь­ко про­тив посто­рон­них лиц, но и про­тив само­го кви­рит­ско­го соб­ст­вен­ни­ка; но посес­сор­ная защи­та не есть окон­ча­тель­ная: отчуж­да­тель мог предъ­явить пети­тор­ный иск — rei vin­di­ca­tio, — и тогда при­об­ре­та­тель дол­жен был вещь ему вер­нуть.

Потреб­ность в луч­шей охране таких при­об­ре­та­те­лей

Такая неспра­вед­ли­вость не мог­ла не обра­тить на себя вни­ма­ния пре­то­ра — недоб­ро­со­вест­ные люди мог­ли сде­лать из это­го для себя сред­ство нажи­вы: про­дав вещь и полу­чив день­ги, они мог­ли ее потре­бо­вать назад. Тем более, что с раз­ви­ти­ем обо­рота самые фор­маль­но­сти ста­ро­го цивиль­но­го пра­ва утра­чи­ва­ли свой смысл и стес­ня­ли в быст­ро­те дело­вых отно­ше­ний. Ввиду это­го для того, чтобы пара­ли­зо­вать воз­мож­ность ука­зан­ной недоб­ро­со­вест­но­сти со сто­ро­ны про­дав­цов, пре­тор стал давать при­об­ре­та­те­лям ex­cep­tio rei ven­di­tae et tra­di­tae (вид ex­cep­tio do­li)² и тем охра­нял их от напа­де­ний со сто­ро­ны отчуж­да­те­лей.

с.353 Но это­го было мало. Вещь мог­ла каким-нибудь обра­зом очу­тить­ся во вла­де­нии отчуж­да­те­ля (куп­лен­ная мною лошадь убе­жа­ла обрат­но во двор про­дав­ца и т. п.) или в руках третьих лиц; каким обра­зом покуп­щик мог вытре­бо­вать ее назад? Интер­дикт­ная защи­та сплошь и рядом мог­ла ока­зать­ся недо­ста­точ­ной — напри­мер, вслед­ст­вие того, что при in­ter­dic­tum ut­ru­bi защи­щал­ся тот, кто вла­дел вещью бо́льшую часть вре­ме­ни в тече­ние послед­не­го года; если куп­лен­ная мною лошадь на дру­гой день ушла от меня к про­дав­цу, я полу­чить ее при помо­щи это­го един­ст­вен­но­го для дви­жи­мых вещей интер­дик­та не мог (про­да­вец вла­дел ею боль­ше, чем я). Меж­ду тем было оче­вид­но, что раз пре­тор при­знал спра­вед­ли­вым защи­щать покуп­щи­ка от rei vin­di­ca­tio про­дав­ца, то необ­хо­ди­мо про­дол­жить эту защи­ту, дав покуп­щи­ку не толь­ко ex­cep­tio, но и какой-либо иск для полу­че­ния при­об­ре­тен­ной им вещи как от само­го про­дав­ца, так и от посто­рон­них лиц.

2) Ана­ло­гич­ная потреб­ность выяс­ни­лась и в дру­гом слу­чае. Если до сих пор мы име­ли дело с поро­ком фор­маль­ным в акте при­об­ре­те­ния (несо­блюде­ние фор­мы), то с раз­ви­ти­ем обо­рота не менее часто ста­ли встре­чать­ся слу­чаи поро­ка мате­ри­аль­но­го. Кто-либо при­об­рел вещь, даже с соблюде­ни­ем всех необ­хо­ди­мых фор­маль­но­стей (если дело шло о res man­ci­pi), и вла­де­ет ею в пол­ной уве­рен­но­сти (bo­na fi­des), что он соб­ст­вен­ник. Но затем ока­зы­ва­ет­ся, что то лицо, у кото­ро­го вещь была куп­ле­на, само не было соб­ст­вен­ни­ком, что вещь куп­ле­на a non do­mi­no³ (напри­мер, я купил вещь у закон­но­го наслед­ни­ка; впо­след­ст­вии было обна­ру­же­но заве­ща­ние, кото­рым все наслед­ство пере­да­но дру­го­му лицу). Закон­ный соб­ст­вен­ник может, конеч­но, 273 теперь предъ­явить rei vin­di­ca­tio и ото­брать вещь; при­об­ре­та­тель и в этом слу­чае станет соб­ст­вен­ни­ком лишь по исте­че­нии usu­ca­pio. Но, если нет осно­ва­ний защи­щать при­об­ре­та­те­ля от закон­но­го соб­ст­вен­ни­ка, то ина­че обсто­ит дело по отно­ше­нию к посто­рон­ним лицам: пока соб­ст­вен­ник не тре­бу­ет от меня вещи, я все же имею на нее боль­ше прав, чем кто-либо дру­гой. Если при таких усло­ви­ях вещь, доб­ро­со­вест­но мною при­об­ре­тен­ная, очу­тит­ся в руках посто­рон­не­го лица, спра­вед­ли­вость тре­бу­ет, чтобы мне было дано какое-либо сред­ство для полу­че­ния ее обрат­но. Конеч­но, и здесь часто будет доста­точ­но посес­сор­ных интер­дик­тов, но не все­гда; необ­хо­ди­мо и здесь какое-либо более проч­ное сред­ство, необ­хо­дим какой-либо иск.

Edic­tum Pub­li­cia­num и воз­ник­но­ве­ние бони­тар­ной соб­ст­вен­но­сти и bo­nae fi­dei pos­ses­sio

с.354 Оба ука­зан­ные слу­чая были раз­ре­ше­ны одно­вре­мен­но. В послед­нем сто­ле­тии рес­пуб­ли­ки неко­то­рым пре­то­ром Пуб­ли­ци­ем (точ­нее ни име­ни пре­то­ра, ни вре­ме­ни рефор­мы мы не зна­ем) был издан эдикт, полу­чив­ший назва­ние edic­tum Pub­li­cia­num, кото­рый и уста­но­вил жела­тель­ный в обо­их слу­ча­ях иск.

Текст это­го эдик­та до нас в под­лин­ном виде не сохра­нил­ся, и совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли спо­рят даже о том, был ли это один эдикт, охва­ты­вав­ший оба слу­чая, или же два отдель­ных эдик­та для каж­до­го слу­чая в отдель­но­сти⁴. Ленель, извест­ный сво­ей рекон­струк­ци­ей пре­тор­ско­го эдик­та, сто­яв­ший сна­ча­ла на точ­ке зре­ния двух отдель­ных эдик­тов, впо­след­ст­вии пере­ме­нил свое мне­ние и в насто­я­щее вре­мя дума­ет, что оба слу­чая охва­ты­ва­лись одним общим обе­ща­ни­ем пре­то­ра. Весь­ма веро­ят­но, что это обе­ща­ние гла­си­ло так: «Si quis id, quod tra­di­tum erit ex jus­ta cau­sa et non­dum usu­cap­tum, pe­tit, judi­cium da­bo»⁵.

Иск, кото­рый на осно­ва­нии это­го эдик­та давал­ся, как в пер­вом, так и во вто­ром слу­чае, носил назва­ние Pub­li­cia­na in rem ac­tio. Фор­му­ла это­го иска пере­да­на нам Гаем (Gai. IV, 36): «Iudex es­to. Si quem ho­mi­nem A^s A^s emit, et is ei tra­di­tus est, an­no pos­se­dis­set, tum si eum ho­mi­nem de quo agi­tur ex jure Qui­ri­tium ejus es­se opor­te­ret et re­li­qua» (т. е.: si is ho­mo A^o A^o ar­bit­rio tuo non res­ti­tue­tur, quan­ti ea res erit tan­tam pe­cu­niam judex N^m N^m A^o A^o con­dem­na, si non pa­ret, ab­sol­ve⁶). Как вид­но из этой фор­му­лы, ac­tio Pub­li­cia­na есть ac­tio fic­ti­cia: иск постро­ен на фик­ции испол­нив­шей­ся дав­но­сти; им защи­ща­ет­ся толь­ко такой вла­де­лец, с.355 кото­рый может при­об­ре­сти соб­ст­вен­ность по дав­но­сти, и защи­та его явля­ет­ся как бы пред­ва­ре­ни­ем этой воз­мож­ной в буду­щем соб­ст­вен­но­сти. В этом отно­ше­нии оба опи­сан­ные слу­чая схо­дят­ся, но они рас­хо­дят­ся в дру­гих отно­ше­ни­ях, вслед­ст­вие чего ac­tio Pub­li­cia­na при­во­дит к послед­ст­ви­ям дале­ко не оди­на­ко­вым.

В пер­вом слу­чае (вещь при­об­ре­те­на от соб­ст­вен­ни­ка, но лишь без соблюде­ния фор­маль­но­стей) ac­tio Pub­li­cia­na дает­ся 274 при­об­ре­та­те­лю не толь­ко про­тив третьих лиц, но и про­тив само­го кви­рит­ско­го соб­ст­вен­ни­ка. Вслед­ст­вие это­го в руках тако­го при­об­ре­та­те­ля ока­за­лось теперь проч­ное пра­во на вещь, защи­щае­мое абсо­лют­но про­тив всех. Конеч­но, преж­ний соб­ст­вен­ник сохра­ня­ет свое nu­dum jus Qui­ri­tium, ибо тако­во­го пре­тор у него отнять не может; с дру­гой сто­ро­ны, при­об­ре­та­тель пока не име­ет кви­рит­ско­го пра­ва; тем не менее вещь проч­но вхо­дит теперь в состав его иму­ще­ства, in bo­nis ejus est, при­над­ле­жит ему на пра­ве, ана­ло­гич­ном соб­ст­вен­но­сти. Так обра­зо­ва­лась рядом со ста­рой кви­рит­ской соб­ст­вен­но­стью новая соб­ст­вен­ность — пре­тор­ская или бони­тар­ная⁷, кото­рая затем нашла себе широ­кое при­ме­не­ние в целом ряде дру­гих отно­ше­ний: соб­ст­вен­ность пре­тор­ско­го наслед­ни­ка (bo­no­rum pos­ses­sor), соб­ст­вен­ность в слу­чае mis­sio ex se­cun­do dec­re­to при cau­tio dam­ni in­fec­ti и т. д.

Во вто­ром слу­чае (покуп­ка bo­na fi­de от несоб­ст­вен­ни­ка) ac­tio Pub­li­cia­na не име­ет такой без­услов­ной силы. Преж­де все­го, этот иск бес­си­лен про­тив дей­ст­ви­тель­но­го соб­ст­вен­ни­ка вещи. Рим­ское пра­во (в про­ти­во­по­лож­ность пра­ву новых наро­дов) стро­го дер­жит­ся прин­ци­па «ne­mo ad ali­um plus juris transfer­re po­test, quam ip­se ha­bet»⁸: раз про­да­вец не имел пра­ва соб­ст­вен­но­сти, не может иметь его и покуп­щик; про­да­жа моей вещи лицом, не име­ю­щим на то пра­ва, не может лишить меня моей соб­ст­вен­но­сти. Ввиду это­го, если при­об­ре­та­тель вещи предъ­явит ac­tio Pub­li­cia­na про­тив дей­ст­ви­тель­но­го соб­ст­вен­ни­ка, послед­ний может про­ти­во­по­ста­вить это­му иску ex­cep­tio jus­ti do­mi­nii⁹. Кро­ме того, этот иск бес­си­лен про­тив дру­го­го тако­го же доб­ро­со­вест­но­го при­об­ре­та­те­ля той же вещи (напри­мер, лошадь, куп­лен­ная мною у с.356 несоб­ст­вен­ни­ка, убе­жа­ла, кем-то была пой­ма­на и про­да­на дру­го­му лицу, кото­рое так­же счи­та­ло про­дав­ца соб­ст­вен­ни­ком), так как нет осно­ва­ния пред­по­чи­тать одно­го доб­ро­со­вест­но­го вла­дель­ца дру­го­му: «in pa­ri cau­sa me­lior est con­di­cio pos­si­den­tis»¹⁰. Таким обра­зом, ac­tio Pub­li­cia­na в этом вто­ром слу­чае идет толь­ко про­тив худ­ших вла­дель­цев (про­тив ma­lae fi­dei pos­ses­so­res¹¹), но все же про­тив всех худ­ших вла­дель­цев, и в этом смыс­ле есть так­же in rem ac­tio.

Бла­го­да­ря это­му иску в его вто­ром при­ме­не­нии в исто­рии рим­ско­го пра­ва воз­ник новый пре­тор­ский инсти­тут доб­ро­со­вест­но­го вла­де­ния, bo­nae fi­dei pos­ses­sio. Доб­ро­со­вест­ное вла­де­ние пере­ста­ло быть толь­ко про­стым фак­том, оно воз­вы­си­лось до сте­пе­ни неко­то­ро­го отно­си­тель­но-вещ­но­го пра­ва, охра­ня­е­мо­го пре­тор­ским иском, и тем было выде­ле­но из общей мас­сы про­стых pos­ses­sio­nes.