История римского права

Часть II. История гражданского права

Глава VIII. История обязательств

с.390 302

II. СИСТЕМА ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ПОЗДНЕЙШЕГО ПРАВА

§ 65. Общий ход ее обра­зо­ва­ния

Глав­ней­шие ста­дии и фак­то­ры ее раз­ви­тия

Неслож­ная и стро­го фор­маль­ная систе­ма ста­ро­го цивиль­но­го пра­ва долж­на была, разу­ме­ет­ся, ока­зать­ся недо­ста­точ­ной, когда око­ло поло­ви­ны рес­пуб­ли­ки эко­но­ми­че­ская жизнь Рима нача­ла, под вли­я­ни­ем раз­ви­ваю­ще­го­ся обо­рота, суще­ст­вен­но изме­нять­ся. Новые эко­но­ми­че­ские усло­вия созда­ва­ли такие отно­ше­ния, кото­рые при всем искус­стве интер­пре­та­то­ров не мог­ли быть втис­ну­ты в рам­ки man­ci­pa­tio и ne­xum. Нуж­ны были новые — и при­том более гиб­кие — фор­мы, спо­соб­ные дать юриди­че­ское выра­же­ние новым отно­ше­ни­ям. И эти фор­мы посте­пен­но одна за дру­гой созда­ют­ся. Мы лише­ны в насто­я­щее вре­мя воз­мож­но­сти про­следить точ­но момент воз­ник­но­ве­ния каж­до­го из этих новых обя­за­тельств; толь­ко общий ход раз­ви­тия, да и то лишь в самых общих чер­тах, может быть обо­зна­чен.

Пер­вым весь­ма важ­ным момен­том в деле усо­вер­шен­ст­во­ва­ния цивиль­но­го пра­ва явля­ет­ся воз­ник­но­ве­ние фор­мы spon­sio или sti­pu­la­tio. К како­му вре­ме­ни мож­но отне­сти ее появ­ле­ние, мы не зна­ем; не под­ле­жит толь­ко сомне­нию, что зако­ны XII таб­лиц о ней совер­шен­но не с.391 упо­ми­на­ли, а с дру­гой сто­ро­ны, мы име­ем уже вполне опре­де­лен­ное дока­за­тель­ство ее суще­ст­во­ва­ния в lex Aqui­lia, законе око­ло 287 г. до Р. Х., при­чем sti­pu­la­tio упо­ми­на­ет­ся здесь в одном из сво­их слож­ных видов (adsti­pu­la­tio); оче­вид­но, к это­му вре­ме­ни она уже дав­нее, при­выч­ное явле­ние. Бла­го­да­ря сво­ей абстракт­ной и гиб­кой фор­ме, sti­pu­la­tio ско­ро после сво­его воз­ник­но­ве­ния ста­ла употреб­лять­ся для самых раз­но­об­раз­ных отно­ше­ний. Мы зна­ем уже, какое 303 широ­кое при­ме­не­ние она нашла себе даже в про­цес­се (про­цесс per spon­sio­nem, spon­sio в интер­дикт­ном про­из­вод­стве и т. д.). По сво­е­му харак­те­ру sti­pu­la­tio явля­ет­ся как бы соеди­ни­тель­ным зве­ном меж­ду ста­рым цивиль­ным сло­ем и новым: с одной сто­ро­ны, она еще сдел­ка фор­маль­ная, как ne­xum, но с дру­гой сто­ро­ны, ее фор­ма опи­ра­ет­ся уже на про­стое абстракт­ное обе­ща­ние долж­ни­ка, что при­да­ет sti­pu­la­tio совер­шен­но новые, ста­ро­му пра­ву неиз­вест­ные чер­ты.

Сле­дую­щий, еще более важ­ный, момент пред­став­ля­ет воз­ник­но­ве­ние фор­му­ляр­но­го про­цес­са. Как извест­но, уста­нов­ле­ние про­цес­са per for­mu­las дало в руки пре­то­ра очень удоб­ное сред­ство при­дать вся­ко­му отно­ше­нию юриди­че­ское зна­че­ние, снаб­див его for­mu­la in fac­tum con­cep­ta. Как увидим ниже, пре­тор широ­ко вос­поль­зо­вал­ся этой воз­мож­но­стью, и целый ряд обя­за­тельств полу­чил свое при­зна­ние имен­но таким путем. Уже выше было ука­за­но, что одной из пер­вых мер пре­то­ра в этом направ­ле­нии было уста­нов­ле­ние иска из pac­tum fi­du­ciae — ac­tio fi­du­ciae, бла­го­да­ря чему неис­ко­вые дото­ле согла­ше­ния при man­ci­pa­tio полу­чи­ли пол­ную обя­за­тель­ст­вен­ную силу. Но если здесь пре­тор толь­ко взял под свою защи­ту инсти­тут ста­ро­го цивиль­но­го пра­ва, то ско­ро затем он пере­шел и к созда­нию обя­за­тельств, это­му пра­ву даже в заро­ды­ше неиз­вест­ных.

К кон­цу рес­пуб­ли­ки, по-види­мо­му, вся систе­ма новых обя­за­тель­ст­вен­ных отно­ше­ний была уже в глав­ных осно­ва­ни­ях выра­бота­на, и клас­си­че­ской юрис­пруден­ции оста­ва­лось толь­ко довер­шить дело деталь­ным раз­ви­ти­ем этих осно­ва­ний.

В огром­ной рабо­те пере­строй­ки обя­за­тель­ст­вен­ной систе­мы при­ни­ма­ли дея­тель­ное уча­стие все фак­то­ры рим­ско­го правотвор­че­ства. Сре­ди необо­зри­мой мас­сы рес­пуб­ли­кан­ско­го зако­но­да­тель­ства мы име­ем нема­ло зако­нов, le­ges, ино­гда весь­ма суще­ст­вен­ных, отно­ся­щих­ся к граж­дан­ско­му пра­ву (lex Aqui­lia, зако­ны о пору­чи­тель­стве и т. д.). О вли­я­нии пре­то­ра и юрис­пруден­ции было толь­ко что упо­мя­ну­то. Но весь­ма зна­чи­тель­ная роль при­над­ле­жит и самим непо­сред­ст­вен­ным участ­ни­кам граж­дан­ско­го с.392 обо­рота, дело­вым людям. Ими сами­ми часто наме­ча­ют­ся пути, по кото­рым пой­дет далее пре­тор или зако­но­да­тель­ство; в их дело­вых отно­ше­ни­ях выра­ба­ты­ва­ет­ся обыч­ное пра­во, кото­рое затем под видом bo­na fi­des дела­ет­ся проч­ной юриди­че­ской нор­мой. И мож­но ска­зать, что все позд­ней­шие ne­go­tia bo­nae fi­dei¹, если не исклю­чи­тель­но, то в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни яви­лись про­дук­та­ми имен­но это­го посте­пен­но фор­ми­ру­ю­ще­го­ся обыч­но­го пра­ва.

Внут­рен­ний харак­тер эво­лю­ции

Что каса­ет­ся внут­рен­ней сто­ро­ны совер­шив­шей­ся эво­лю­ции, то она может быть сведе­на к сле­дую­щим основ­ным чер­там.

— ослаб­ле­ние фор­ма­лиз­ма

a) Ослаб­ле­ние фор­ма­лиз­ма. Если ста­рое цивиль­ное пра­во зна­ло толь­ко сдел­ки фор­маль­ные, то новая систе­ма рядом с ними при­зна­ет уже зна­чи­тель­ное коли­че­ство дого­во­ров бес­фор­маль­ных (кон­трак­ты реаль­ные и кон­сен­су­аль­ные). Парал­лель­но 304 наблюда­ет­ся ослаб­ле­ние фор­ма­лиз­ма и в дру­гом направ­ле­нии. В ста­ром пра­ве фор­ма совер­шен­но закры­ва­ла дей­ст­ви­тель­ную волю; сдел­ка, совер­шен­ная под вли­я­ни­ем заблуж­де­ния или при­нуж­де­ния, была, тем не менее, нена­ру­ши­ма: того, что ска­за­но, нель­зя было уни­что­жить, хотя бы и самым ярким дока­за­тель­ст­вом его несоот­вет­ст­вия внут­рен­ней, дей­ст­ви­тель­ной воле. Новая систе­ма обя­за­тельств, чем далее, тем все более и более обра­ща­ет вни­ма­ние на эту внут­рен­нюю волю, при­зна­вая в ней, а не во внеш­нем ее выра­же­нии, истин­ную созидаю­щую силу вся­кой сдел­ки. Соот­вет­ст­вен­но это­му пре­тор начи­на­ет давать воз­мож­ность оспа­ри­вать сдел­ку, заклю­чен­ную под вли­я­ни­ем суще­ст­вен­ной ошиб­ки, обма­на, при­нуж­де­ния (res­ti­tu­tio in in­teg­rum, ex­cep­tio и т. д.).

— выступ­ле­ние на пер­вый план иму­ще­ст­вен­ной сто­ро­ны

b) Выступ­ле­ние на пер­вый план иму­ще­ст­вен­ной сто­ро­ны в обя­за­тель­стве. Как было ука­за­но выше, при пер­вом сво­ем зарож­де­нии обя­за­тель­ство было стро­го лич­ной ответ­ст­вен­но­стью долж­ни­ка, при­чем в этой ответ­ст­вен­но­сти (Haf­tung) иму­ще­ст­вен­ный эле­мент не играл опре­де­ля­ю­щей роли. Когда лицо, при­чи­нив­шее чле­но­вреди­тель­ство, под­ле­жа­ло тали­о­ну, когда вор, захва­чен­ный на месте пре­ступ­ле­ния, или ne­xus, не упла­тив­ший заня­той сум­мы, отда­ва­лись в рас­по­ря­же­ние креди­то­ра, то при­ми­тив­ное пра­во, уста­нав­ли­вав­шее эти нор­мы, не столь­ко дума­ло о воз­ме­ще­нии иму­ще­ст­вен­но­го вреда, сколь­ко осу­ществля­ло мысль об обя­за­тель­стве, как извест­ном лич­ном под­чи­не­нии долж­ни­ка креди­то­ру. Отсюда направ­ле­ние взыс­ка­ния на лич­ность, а не на иму­ще­ство. Мы зна­ем уже, что lex Poe­te­lia в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни осла­би­ла эту лич­ную ответ­ст­вен­ность; даль­ней­шие рефор­мы в обла­сти испол­ни­тель­но­го с.393 про­из­вод­ства (lex Julia de ces­sio­ne bo­no­rum, пре­тор­ская реаль­ная экзе­ку­ция) окон­ча­тель­но осво­бож­да­ют долж­ни­ка от лич­ной ответ­ст­вен­но­сти, пере­но­ся взыс­ка­ние на иму­ще­ство. Вме­сте с тем, в фор­му­ляр­ном про­цес­се уста­нав­ли­ва­ет­ся прин­цип con­dem­na­tio pe­cu­nia­ria², и в свя­зи с этим выра­ба­ты­ва­ет­ся пред­став­ле­ние, что истин­ное, реаль­но осу­ще­ст­ви­мое, обя­за­тель­ство воз­мож­но толь­ко тогда, если содер­жа­ние его может быть пере­веде­но на день­ги, если оно име­ет какую-нибудь иму­ще­ст­вен­ную цен­ность. Вслед­ст­вие это­го клас­си­че­ские юри­сты про­воз­гла­ша­ют: «ea enim in ob­li­ga­tio­ne con­sis­te­re, quae pe­cu­nia lui praes­ta­ri­que pos­sunt»³ (fr. 9. 2 D. 40. 7). Таким обра­зом, обя­за­тель­ство пре­вра­ща­ет­ся в неко­то­рое осо­бое пра­во к иму­ще­ству долж­ни­ка, в неко­то­рую осо­бую иму­ще­ст­вен­ную ста­тью; иму­ще­ст­вен­ный эле­мент в обя­за­тель­стве при­об­ре­та­ет не толь­ко само­сто­я­тель­ное, но и доми­ни­ру­ю­щее зна­че­ние.

— прин­ци­пи­аль­ное при­зна­ние толь­ко извест­ных обя­за­тель­ных типов

c) Прин­ци­пи­аль­ное при­зна­ние толь­ко извест­ных обя­за­тель­ст­вен­ных типов. Раз­ви­тие новой обя­за­тель­ст­вен­ной систе­мы совер­ша­ет­ся не путем при­зна­ния в виде обще­го прин­ци­па дей­ст­ви­тель­но­сти вся­ко­го не про­тив­но­го зако­ну дого­во­ра; пра­ви­ло «pac­ta sunt ser­van­da»⁴, про­воз­гла­шен­ное впо­след­ст­вии есте­ствен­но-пра­во­вой док­три­ной и реа­ли­зо­ван­ное новей­ши­ми зако­но­да­тель­ства­ми, рим­ско­му пра­ву до кон­ца оста­лось чуж­дым. Сле­дуя шаг за 305 шагом за непо­сред­ст­вен­ны­ми запро­са­ми, предъ­яв­ля­е­мы­ми прак­ти­че­ской жиз­нью, рим­ское пра­во раз­ви­ва­ло свою систе­му обя­за­тель­ст­вен­ных отно­ше­ний путем после­до­ва­тель­но­го при­зна­ния отдель­ных дого­вор­ных типов. Мало-пома­лу коли­че­ство этих санк­ци­о­ни­ро­ван­ных зако­ном типи­че­ских отно­ше­ний ста­ло так вели­ко, что почти все мыс­ли­мые житей­ские потреб­но­сти ими мог­ли быть удо­вле­тво­ре­ны. Тем не менее, для юриди­че­ской силы дого­во­ра необ­хо­ди­мо было не толь­ко дока­зать налич­ность согла­ше­ния меж­ду сто­ро­на­ми, но и ука­зать тот извест­ный зако­ну тип, под кото­рый оно под­хо­дит. Вслед­ст­вие это­го одним из наи­бо­лее частых вопро­сов, зани­маю­щих юри­стов при раз­бо­ре того или дру­го­го слу­чая, явля­ет­ся вопрос о том, какой иск мож­но предъ­явить (qua ac­tio­ne?). На этом поко­ит­ся и основ­ное в рим­ском пра­ве деле­ние дого­во­ров на contrac­tus и pac­ta: contrac­tus — с.394 это при­знан­ные пра­вом, типич­ные дого­во­ры; pac­ta — это согла­ше­ния, не под­хо­дя­щие ни под какой тип и пото­му юриди­че­ской силы не име­ю­щие: «nu­da pac­tio ob­li­ga­tio­nem non pa­rit» ⁵ (fr. 7. 4 D. 2. 14).

Рим­ская систе­ма­ти­ка обя­за­тельств

Уже рим­ские клас­си­че­ские юри­сты пыта­лись све­сти всю сово­куп­ность извест­ных им обя­за­тельств в неко­то­рую систе­му. Преж­де все­го, конеч­но, бро­са­лось в гла­за при этом воз­ник­но­ве­ние обя­за­тельств или из дого­во­ров, или из пра­во­на­ру­ше­ний, и Гай дей­ст­ви­тель­но в сво­их «Инсти­ту­ци­ях» (III. 88) гово­рит: «om­nis enim ob­li­ga­tio vel ex contrac­tu nas­ci­tur vel ex de­lic­to»⁶. Но уже несколь­ко более вни­ма­тель­ный взгляд дол­жен был обна­ру­жить, что этим деле­ни­ем не все обя­за­тель­ства охва­ты­ва­ют­ся, и тот же Гай в дру­гом сво­ем сочи­не­нии (во 2-й кни­ге Aureo­rum) к двум ука­зан­ным кате­го­ри­ям при­бав­ля­ет третью — «aut prop­rio quo­dam jure ex va­riis cau­sa­rum fi­gu­ris»⁷ (fr. 1 pr. D. 44. 7). Несколь­ко далее (в 3-й кни­ге) в том же сочи­не­нии Гай рас­чле­ня­ет эти «va­riae cau­sa­rum fi­gu­rae» на две груп­пы — qua­si ex contrac­tu и qua­si ex ma­le­fi­cio⁸ (fr. 5 D. 44. 7), и в юсти­ни­а­нов­ских «Инсти­ту­ци­ях» (§ 2 In. 3. 13) мы полу­ча­ем уже четы­рех­член­ное деле­ние (quat­tuor spe­cies): «aut enim ex contrac­tu sunt aut qua­si ex contrac­tu aut ex ma­le­fi­cio aut qua­si ex ma­le­fi­cio»⁹.

Ob­li­ga­tio­nes ex contrac­tu, в свою оче­редь, разде­ля­лись на 4 груп­пы: «Ha­rum autem qua­tuor ge­ne­ra sunt, — гово­рит Гай (III. 89), — aut enim re contra­hi­tur ob­li­ga­tio aut ver­bis aut lit­te­ris aut con­sen­su»¹⁰. Осно­ва­ни­ем для это­го деле­ния слу­жит раз­ли­чие в с.395 самом обя­зы­ваю­щем момен­те: обя­за­тель­ства, юриди­че­ская сила кото­рых выте­ка­ет уже из само­го согла­ше­ния (con­sen­sus), назы­ва­ют­ся кон­трак­та­ми кон­сен­су­аль­ны­ми; обя­за­тель­ства, юриди­че­ская сила кото­рых воз­ни­ка­ет не из про­сто­го согла­ше­ния, а из после­до­вав­шей на осно­ва­нии согла­ше­ния пере­да­чи вещи (res) 306 одним контр­аген­том дру­го­му, назы­ва­ют­ся кон­трак­та­ми реаль­ны­ми; обя­за­тель­ства, воз­ни­каю­щие вслед­ст­вие извест­ной сло­вес­ной фор­му­лы (ver­bis), назы­ва­ют­ся кон­трак­та­ми вер­баль­ны­ми; и, нако­нец, обя­за­тель­ства, заклю­чае­мые в опре­де­лен­ной пись­мен­ной фор­ме (lit­te­ris), назы­ва­ют­ся кон­трак­та­ми лите­раль­ны­ми. — Вся­кие дру­гие дого­во­ры, как ска­за­но, суть уже не contrac­tus, а pac­ta, и, как тако­вые, прин­ци­пи­аль­но иско­вой силы не име­ют (они могут быть толь­ко осно­ва­ни­ем для ex­cep­tio); одна­ко неко­то­рые из pac­ta с тече­ни­ем вре­ме­ни полу­чи­ли так­же иск, и пото­му, в про­ти­во­по­лож­ность обык­но­вен­ным неис­ко­вым — «голым» (pac­ta nu­da), — обо­зна­ча­ют­ся выра­же­ни­ем pac­ta ves­ti­ta.

Систе­ма обя­за­тельств, снаб­жен­ных иском, долж­на быть допол­не­на т. н. ob­li­ga­tio­nes na­tu­ra­les. Уже выше (в уче­нии о юриди­че­ском поло­же­нии рабов) мы встре­ча­лись со слу­ча­ем, когда креди­тор иска не име­ет, но, тем не менее, при­зна­ет­ся налич­ность дол­га (de­bi­tum), вслед­ст­вие чего, если долж­ник доб­ро­воль­но упла­тит, потре­бо­вать назад, как недолж­но упла­чен­ное, он не может. Слу­чаи тако­го неис­ко­во­го дол­га с тече­ни­ем вре­ме­ни были при­зна­ны и вне отно­ше­ний к рабам, и рим­ские юри­сты окре­сти­ли эту юриди­че­скую фигу­ру назва­ни­ем ob­li­ga­tio na­tu­ra­lis.

Тако­ва рим­ская систе­ма обя­за­тельств. Тео­ре­ти­че­ски она дале­ко не без­упреч­на. Све­сти все раз­но­об­ра­зие обя­за­тельств, вне дого­во­ров и делик­тов воз­ни­каю­щих (va­riae cau­sa­rum fi­gu­rae), к кате­го­ри­ям qua­si-кон­трак­тов и qua­si-делик­тов, не гово­ря уже о пол­ной искус­ст­вен­но­сти этих кате­го­рий, невоз­мож­но. Но, быть может, самый харак­тер­ный недо­ста­ток этой систе­мы заклю­ча­ет­ся в пол­ном отсут­ст­вии в ней обя­за­тельств, воз­ни­каю­щих из одно­сто­рон­них обе­ща­ний — напри­мер, из пуб­лич­но­го обе­ща­ния награ­ды за что-нибудь (за нахож­де­ние поте­рян­ной вещи и т. п.). Про­бел этот объ­яс­ня­ет­ся тем, что рим­ское пра­во за таки­ми одно­сто­рон­ни­ми обе­ща­ни­я­ми прин­ци­пи­аль­но юриди­че­ской силы не при­зна­ва­ло. Есть толь­ко два исклю­че­ния из это­го пра­ви­ла: a) vo­tum — обет боже­ству и b) pol­li­ci­ta­tio — обе­ща­ние в поль­зу город­ской общи­ны; но оба слу­чая име­ют спе­ци­аль­ный харак­тер и на отно­ше­ния меж­ду част­ны­ми лица­ми не рас­про­стра­ня­ют­ся. Есте­ствен­но, что рим­ские юри­сты, строя свою систе­му, их в рас­чет не при­ни­ма­ли.

Важ­ней­шие тен­ден­ции пра­ва после-клас­си­че­ско­го

с.396 Выра­ботан­ная клас­си­че­ским пра­вом систе­ма обя­за­тельств оста­ет­ся систе­мой и пра­ва послек­лас­си­че­ско­го; она санк­ци­о­ни­ро­ва­на и в «Cor­pus Juris Ci­vi­lis». Конеч­но, в позд­ней­шее вре­мя она под­верг­лась в отдель­ных частях неко­то­рым изме­не­ни­ям, но все эти изме­не­ния не лома­ют ее духа и основ­ных прин­ци­пов. В каче­стве наи­бо­лее суще­ст­вен­ных изме­не­ний могут быть отме­че­ны сле­дую­щие. Клас­си­че­ские лите­раль­ные кон­трак­ты вышли из употреб­ле­ния, но вме­сто того уси­ли­лось юриди­че­ское зна­че­ние пись­мен­ных доку­мен­тов, выда­вае­мых в удо­сто­ве­ре­ние обя­за­тельств вер­баль­ных и др. (т. н. cau­tio­nes). Sti­pu­la­tio в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни утра­ти­ла свой пер­во­на­чаль­ный 307 абстракт­ный харак­тер. Были при­зна­ны кое-какие новые типы дого­вор­ных согла­ше­ний (pac­tum do­na­tio­nis). Нако­нец, общий эко­но­ми­че­ский упа­док вызвал ряд мер, име­ю­щих харак­тер неудач­ной пра­ви­тель­ст­вен­ной опе­ки над обо­ротом яко­бы в инте­ре­сах «mi­se­ri de­bi­to­res»¹¹: тако­вы зако­ны о про­цен­тах, запре­ще­ние про­цен­тов на про­цен­ты (ana­to­cis­mus), огра­ни­че­ния при оцен­ке убыт­ков (non ultra dup­lum¹²), закон о lae­sio enor­mis¹³, огра­ни­че­ния пере­уступ­ки тре­бо­ва­ний (lex Anas­ta­sia­na) и неко­то­рые дру­гие. Мно­гие из этих послек­лас­си­че­ских изме­не­ний явля­лись не улуч­ше­ни­ем, а ухуд­ше­ни­ем клас­си­че­ской систе­мы.