История римского права

Часть II. История гражданского права

Глава VIII. История обязательств

с.408 316

§ 67. 2) Кон­трак­ты лите­раль­ные

Книж­ные обя­за­тель­ства клас­си­че­ско­го вре­ме­ни

Юриди­че­ская при­ро­да лите­раль­ных кон­трак­тов заклю­ча­ет­ся в том, что обя­за­тель­ство воз­ни­ка­ет при них не из про­сто­го согла­ше­ния сто­рон, а из пись­мен­ной фор­мы, в кото­рую оно долж­но быть обле­че­но.

Рим­ское пра­во пери­о­да рес­пуб­ли­ки и клас­си­че­ских юри­стов зна­ет такое лите­раль­ное обя­за­тель­ство в виде книж­но­го дол­га. Пер­во­на­чаль­ное воз­ник­но­ве­ние этой фор­мы неяс­но. Неко­то­рые ста­вят ее в связь с ne­xum (запись зай­мов, заклю­чен­ных посред­ст­вом ne­xum, в кни­гах — Жирар), дру­гие усмат­ри­ва­ют ее заро­дыш еще в кни­гах пон­ти­фи­ков, кото­рые в древ­но­сти игра­ли до неко­то­рой сте­пе­ни роль нота­ри­усов (Безе­лер¹). Во вся­ком слу­чае, эта с.409 фор­ма явля­ет­ся одной из ран­них: ко вре­ме­ни Цице­ро­на она уже ста­рое, обыч­ное явле­ние.

Общая сущ­ность этой фор­мы состо­ит в сле­дую­щем (Gai. III. 128—134). У рим­лян вооб­ще был обы­чай тща­тель­но вести свои хозяй­ст­вен­ные кни­ги: изо дня в день запи­сы­ва­лись при­ход и рас­ход, все издерж­ки и поступ­ле­ния. Эти обык­но­вен­ные запи­си (т. н. no­mi­na ar­ca­ria) мог­ли быть ино­гда дока­за­тель­ст­вом уже суще­ст­ву­ю­ще­го обя­за­тель­ства (иным обра­зом воз­ник­ше­го), но не мог­ли слу­жить спо­со­бом воз­ник­но­ве­ния ново­го. Иное зна­че­ние при­об­ре­ли эти запи­си в отно­ше­ни­ях меж­ду бан­ки­ра­ми-про­фес­сио­на­ла­ми (ar­gen­ta­rii). Наи­бо­лее часты­ми и типич­ны­ми сдел­ка­ми бан­кир­ско­го обо­рота были две сле­дую­щие.

— transscrip­tio a re in per­so­nam

а) Transscrip­tio a re in per­so­nam. Пред­по­ло­жим, что меж­ду дву­мя лица­ми суще­ст­ву­ют посто­ян­ные дело­вые отно­ше­ния: A постав­ля­ет B какие-нибудь това­ры и полу­ча­ет от него в раз­ные сро­ки извест­ные сум­мы. Все эти постав­ки и пла­те­жи запи­сы­ва­ют­ся в при­хо­до-рас­ход­ных кни­гах — co­di­ces ac­cep­ti et ex­pen­si — обо­их участ­ни­ков: в кни­ге A на стра­ни­це рас­хо­дов (pa­gi­na ex­pen­si) будет поме­че­но: «тогда-то тако­му-то дано това­ров на такую-то сум­му» и т. д. (ex­pen­si­la­tio), а на стра­ни­це при­хо­дов (pa­gi­na ac­cep­ti) будут поме­че­ны все полу­че­ния: 317 «тогда-то от тако­го-то полу­че­но столь­ко-то» (ac­cep­ti­la­tio). Те же ста­тьи будут отме­че­ны и в кни­ге B, — но, разу­ме­ет­ся, в обрат­ном зна­че­нии: то, что у A отме­че­но как полу­чен­ное, у B будет поме­че­но как издер­жан­ное. Пери­о­ди­че­ски, по исте­че­нии извест­ных сро­ков (год, месяц), обе сто­ро­ны под­во­дят ито­ги их вза­им­ных дело­вых отно­ше­ний, и, поло­жим, итог ока­зы­ва­ет­ся остат­ком в поль­зу A на 100 (sal­do на совре­мен­ном ком­мер­че­ском язы­ке). Тогда все преж­ние отдель­ные сдел­ки лик­види­ру­ют­ся соот­вет­ст­ву­ю­щи­ми помет­ка­ми в кни­гах, а вза­мен их A запи­сы­ва­ет у себя на стра­ни­це ex­pen­si: «дано B 100», одно­вре­мен­но B запи­сы­ва­ет у себя: «полу­че­но от A 100». В резуль­та­те такой опе­ра­ции полу­чит­ся обя­за­тель­ство B упла­тить с.410 A 100; обя­за­тель­ство это мате­ри­аль­ны­ми кор­ня­ми сво­и­ми свя­за­но со всей сово­куп­но­стью преж­них сде­лок, но фор­маль­но оно от них ото­рва­но. Все преж­ние отно­ше­ния лик­види­ро­ва­ны, и то, что есть теперь, явля­ет­ся уже обя­за­тель­ст­вом новым; в этом смыс­ле мы име­ем здесь дей­ст­ви­тель­ную «пере­пис­ку с отдель­ных res про­сто на лич­ность» — transscrip­tio a re in per­so­nam. Новое обя­за­тель­ство будет уже обя­за­тель­ст­вом абстракт­ным, и ника­кие воз­ра­же­ния из преж­них cau­sae, преж­них res допу­ще­ны не будут. Обя­зан­ность B упла­тить 100 фор­маль­но выте­ка­ет теперь из запи­си в кни­гах (lit­te­rae) и пото­му явля­ет­ся обя­за­тель­ст­вом лите­раль­ным.

— a per­so­na in per­so­nam

b) Transscrip­tio a per­so­na in per­so­nam. Дру­гой слу­чай, где мы будем иметь тот же резуль­тат, состо­ит в сле­дую­щем. A дол­жен 100 B; B, в свою оче­редь, дол­жен 100 C; по вза­им­но­му согла­ше­нию все эти лица про­из­во­дят соот­вет­ст­ву­ю­щие отмет­ки в сво­их кни­гах с тем, чтобы пога­сить посред­ст­ву­ю­щие обя­за­тель­ства и поста­вить в пря­мую связь A с C: A запи­шет у себя в гра­фе ac­cep­tum: «полу­че­но от C 100», а C — в гра­фе ex­pen­sum: «дано A 100». Долж­ни­ком C будет теперь вме­сто B новое лицо A, и пото­му слу­чай этот будет дей­ст­ви­тель­но transscrip­tio a per­so­na in per­so­nam². Обя­за­тель­ство меж­ду A и C, как и в преды­ду­щем слу­чае, выте­ка­ет по суще­ству из ряда преж­них отно­ше­ний, но юриди­че­ски оно — новое обя­за­тель­ство, ото­рван­ное от преж­них и чер­паю­щее свою силу исклю­чи­тель­но из запи­си в кни­гах, из lit­te­rae.

Веро­ят­но, опи­сан­ны­ми transscrip­tio­nes книж­ные опе­ра­ции не огра­ни­чи­ва­лись; воз­мож­но, было, по-види­мо­му, и пря­мое уста­нов­ле­ние обя­за­тель­ства путем зане­се­ния соот­вет­ст­ву­ю­щих запи­сей: A, желая пода­рить B или ока­зать ему кредит, зано­сил в свою кни­гу: «полу­че­но от B 100», а B запи­сы­вал: «дано A 100». Хотя в дей­ст­ви­тель­но­сти ника­кой nu­me­ra­tio pe­cu­niae не было, тем не менее обя­за­тель­ство суще­ст­ву­ет и может быть осу­щест­вле­но судом. Веро­ят­но, далее, что в отно­ше­ни­ях меж­ду ar­gen­ta­rii их кни­ги выпол­ня­ли и неко­то­рые дру­гие функ­ции³. 318 Веро­ят­но, нако­нец, и то, что, заро­див­шись в про­фес­сио­наль­ном обо­ро­те бан­ки­ров, лите­раль­ный кон­тракт стал затем инсти­ту­том пра­ва обще­граж­дан­ско­го. Но вооб­ще мно­гое в этих лите­раль­ных кон­трак­тах клас­си­че­ско­го вре­ме­ни оста­ет­ся неяс­ным, так как они срав­ни­тель­но рано — уже в пери­од импе­рии — выхо­дят из употреб­ле­ния.

Chi­ro­gra­pha и syn­gra­phae

В то вре­мя как в обо­ро­те меж­ду ci­ves ro­ma­ni употреб­ля­лись ука­зан­ные книж­ные опе­ра­ции, в обо­ро­те меж­ду пере­гри­на­ми (гре­че­ских или элли­ни­зи­ро­ван­ных про­вин­ций) весь­ма рас­про­стра­не­ны были пись­мен­ные обя­за­тель­ства ино­го рода — syn­gra­phae и chi­ro­gra­pha (Gai. III. 134). Chi­ro­gra­phum — это доку­мент, напи­сан­ный от лица долж­ни­ка и свиде­тель­ст­ву­ю­щий о его дол­ге; syn­gra­pha, напро­тив, доку­мент, гово­ря­щий об обя­за­тель­стве от с.411 име­ни обе­их сто­рон и скреп­лен­ный под­пи­ся­ми и печа­тя­ми как креди­то­ра, так и долж­ни­ка. Но вопрос о юриди­че­ской при­ро­де этих доку­мен­тов весь­ма спо­рен. Гай в цити­ро­ван­ном месте как буд­то при­зна­ет их не про­сты­ми сред­ства­ми дока­за­тель­ства, а под­лин­ны­ми лите­раль­ны­ми кон­трак­та­ми пере­грин­ско­го пра­ва («Prae­te­rea lit­te­ra­rum ob­li­ga­tio fie­ri vi­de­tur chi­ro­gra­phis et syn­gra­phis»⁴). С дру­гой сто­ро­ны, в одном месте псев­до-Аско­ния (In Verr. 2. 1. 36)⁵ про­во­дит­ся меж­ду обо­и­ми вида­ми доку­мен­тов раз­ли­чие: в то вре­мя как chi­ro­gra­pha харак­те­ри­зу­ют­ся в смыс­ле доку­мен­тов, свиде­тель­ст­ву­ю­щих о суще­ст­ву­ю­щем, реаль­ном дол­ге, о syn­gra­phae, напро­тив, гово­рит­ся, что в них «etiam contra fi­dem ve­ri­ta­tis pac­tio ve­nit… mo­re insti­tu­to­que Grae­co­rum»⁶. Ввиду неяс­но­сти источ­ни­ков одни из совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей (Гнейст, Сави­ньи и др.) вовсе отри­ца­ют за эти­ми доку­мен­та­ми само­сто­я­тель­ную обя­зы­ваю­щую силу, дру­гие (Мит­тейс (Mit­teis), Коста (Cos­ta) и т. д.), напро­тив, тако­вую за ними при­зна­ют.

Пись­мен­ные cau­tio­nes Юсти­ни­а­нов­ско­го пра­ва

Как бы то ни было, но рас­про­стра­не­ние на всю импе­рию пра­ва рим­ско­го граж­дан­ства при Кара­кал­ле лиши­ло этот инсти­тут пере­грин­ско­го пра­ва юриди­че­ской силы. Одна­ко, он не исчез вовсе, а воз­ро­дил­ся в послек­лас­си­че­ском рим­ском пра­ве в виде тех пись­мен­ных cau­tio­nes, с кото­ры­ми мы позна­ко­ми­лись при sti­pu­la­tio. Ста­рая гре­че­ская при­выч­ка к пись­мен­ным доку­мен­там и дове­рие к ним лег­ко при­спо­со­би­лись к sti­pu­la­tio: сто­и­ло толь­ко при совер­ше­нии доку­мен­та про­де­лать нетруд­ную фор­маль­ность уст­но­го вопро­са и отве­та. Уста­но­вив­ша­я­ся впо­след­ст­вии prae­sumptio sti­pu­la­tio­nis и огра­ни­че­ние воз­мож­но­сти оспа­ри­вать cau­tio, о чем было ска­за­но выше, созда­ли в кон­це кон­цов прак­ти­че­ски для этих cau­tio­nes почти такую же юриди­че­скую силу, какую име­ли (если вооб­ще име­ли) ста­рые syn­gra­phae. Mos Grae­co­rum нашел себе место и в jus Ro­ma­no­rum.

Ввиду имен­но это­го прак­ти­че­ско­го зна­че­ния cau­tio­nes, когда оспа­ри­ва­ние их посред­ст­вом que­re­la non nu­me­ra­tae pe­cu­niae уже невоз­мож­но, Юсти­ни­ан в сво­их «Инсти­ту­ци­ях» (In. 3. 21) и с.412 гово­рит: «sic fit, ut et ho­die, dum que­ri non po­test, scrip­tu­ra 319 ob­li­ge­tur»⁷. С юриди­че­ской точ­ки зре­ния, одна­ко, это неточ­но: обя­за­тель­ст­вен­ная сила cau­tio лежит не в scrip­tu­ra, а в неоспо­ри­мом более пред­по­ло­же­нии уст­ной sti­pu­la­tio, в фик­тив­ном вер­баль­ном акте.