История римского права

Часть II. История гражданского права

Глава VIII. История обязательств

с.446 346

§ 73. Пере­не­се­ние обя­за­тельств

Пере­не­се­ние обя­за­тельств посред­ст­вом de­le­ga­tio и expro­mis­sio

В древ­ней­шую эпо­ху, когда обя­за­тель­ство пред­став­ля­лось стро­го лич­ной свя­зью меж­ду дву­мя лица­ми, ни о каком пере­не­се­нии тре­бо­ва­ния или дол­га речи не мог­ло быть. Лишь по мере того, как в обя­за­тель­стве все более и более высту­пал на пер­вый план иму­ще­ст­вен­ный эле­мент, мог­ла воз­ник­нуть потреб­ность в подоб­ном пере­не­се­нии и мысль о его воз­мож­но­сти. Часто, напри­мер, креди­тор, нуж­да­ясь в налич­ных день­гах и имея тре­бо­ва­ние, срок кото­ро­му еще не насту­пил, мог бы реа­ли­зо­вать его сей­час путем про­да­жи дру­го­му лицу. Точ­но так­же и долж­ник мог желать пере­дать свой долг в свя­зи с теми или ины­ми дело­вы­ми отно­ше­ни­я­ми. Вооб­ще, по мере того, как тор­го­вый обо­рот раз­ви­ва­ет­ся, раз­ви­ва­ет­ся и цир­ку­ля­ция тре­бо­ва­ний.

Когда потреб­ность это­го рода ста­ла ощу­щать­ся в Риме, она на пер­вых порах удо­вле­тво­ря­лась обход­ным путем. Древ­ней­ший спо­соб для этой цели, выра­ботан­ный еще в эпо­ху le­gis ac­tio­nes, есть опи­сан­ная выше no­va­tio ob­li­ga­tio­nis в виде de­le­ga­tio, если дело шло о пере­уступ­ке тре­бо­ва­ния дру­го­му креди­то­ру, и expro­mis­sio, если пере­но­сил­ся долг на дру­го­го долж­ни­ка (Gai. II. 38). Но этот спо­соб имел зна­чи­тель­ные неудоб­ства. Пер­вое из них состо­я­ло в необ­хо­ди­мо­сти согла­сия про­тив­ной сто­ро­ны: без уча­стия долж­ни­ка, без его отве­та на сти­пу­ля­ци­он­ный вопрос ново­го креди­то­ра no­va­tio совер­шить­ся не мог­ла. При пере­не­се­нии дол­га с одно­го долж­ни­ка на дру­го­го (expro­mis­sio) необ­хо­ди­мость согла­сия креди­то­ра понят­на: вме­сто одно­го долж­ни­ка, вполне надеж­но­го и состо­я­тель­но­го, креди­тор 347 может полу­чить дру­го­го, быть может, несо­сто­я­тель­но­го. Но при пере­уступ­ке тре­бо­ва­ния (de­le­ga­tio) инте­ре­сы долж­ни­ка не стра­да­ют: ему все рав­но, кому пла­тить; меж­ду тем он даже по сво­е­му капри­зу мог поме­шать необ­хо­ди­мой пере­уступ­ке. — Вто­рое суще­ст­вен­ное неудоб­ство состо­я­ло в том, что при no­va­tio не ста­рое с.447 тре­бо­ва­ние пере­хо­ди­ло к ново­му креди­то­ру, а вза­мен ста­ро­го воз­ни­ка­ло новое. Вслед­ст­вие это­го с пога­ше­ни­ем ста­ро­го обя­за­тель­ства пога­ша­лись eo ip­so и все его ac­ces­so­ria — напри­мер, пору­чи­тель­ство, заклад­ное пра­во и т. д.; если сто­ро­ны жела­ли снаб­дить ими и новое тре­бо­ва­ние, они долж­ны были уста­но­вить их зано­во, что при извест­ных усло­ви­ях было уже нелег­ко (напри­мер пору­чи­тель уже не хотел давать сво­его согла­сия).

Ввиду все­го это­го, хотя de­le­ga­tio и expro­mis­sio про­дол­жа­ли суще­ст­во­вать и далее (для пере­да­чи дол­га expro­mis­sio оста­лась до кон­ца почти един­ст­вен­ной фор­мой), но обо­рот не мог на них оста­но­вить­ся и искал новых средств.

Man­da­tum agen­di и даль­ней­шее усо­вер­шен­ст­во­ва­ние ces­sio (ac­tio uti­lis suo no­mi­ne и de­nun­tia­tio)

Такое сред­ство было най­де­но в инсти­ту­те про­цес­су­аль­но­го пред­ста­ви­тель­ства (Gai. II. 39): креди­тор делал того, кому он желал пере­усту­пить свое тре­бо­ва­ние, сво­им когни­то­ром или про­ку­ра­то­ром; дру­ги­ми сло­ва­ми, он пору­чал ему взыс­ка­ние по сво­е­му тре­бо­ва­нию, давал ему man­da­tum agen­di, с тем, что взыс­кан­ное он может удер­жать себе — pro­cu­ra­tor in rem suam. Бла­го­да­ря тако­му при­е­му, недо­стат­ки no­va­tio отпа­да­ли: новый креди­тор толь­ко осу­ществлял ста­рое тре­бо­ва­ние, и для man­da­tum agen­di согла­сия про­тив­ной сто­ро­ны не тре­бо­ва­лось. Но вза­мен их этот спо­соб имел дру­гие, не менее суще­ст­вен­ные неудоб­ства. Новый креди­тор дей­ст­во­вал толь­ко на осно­ва­нии man­da­tum, а man­da­tum, как извест­но, пога­ша­лось смер­тью каж­дой из сто­рон и мог­ло быть в любой момент взя­то назад. С дру­гой сто­ро­ны, ста­рый креди­тор все еще оста­вал­ся креди­то­ром и, сле­до­ва­тель­но, мог, невзи­рая на уступ­ку, полу­чить пла­теж, про­стить долг и т. д. Поло­же­ние ново­го креди­то­ра было, таким обра­зом, очень непроч­ным. Оно дела­лось проч­ным лишь с момен­та предъ­яв­ле­ния иска, т. е. с момен­та li­tis­con­tes­ta­tio: пра­во креди­то­ра уже пере­хо­ди­ло к его наслед­ни­кам в слу­чае его смер­ти, не мог­ло быть взя­то назад ман­дан­том и т. д.; но момент пере­уступ­ки мог дале­ко отсто­ять от сро­ка пла­те­жа и, сле­до­ва­тель­но, от момен­та воз­мож­но­го предъ­яв­ле­ния иска.

Таким обра­зом, жизнь выра­бота­ла два спо­со­ба, но оба они нуж­да­лись в усо­вер­шен­ст­во­ва­нии. Пер­вый спо­соб — de­le­ga­tio, — как спо­соб фор­маль­ный, труд­нее под­да­вал­ся изме­не­ни­ям, и рим­ское пра­во пери­о­да импе­рии пошло по пути усо­вер­шен­ст­во­ва­ния вто­ро­го. Необ­хо­ди­мо было при этом сде­лать поло­же­ние ново­го креди­то­ра, с одной сто­ро­ны, неза­ви­си­мым от ста­ро­го, а с дру­гой сто­ро­ны, более проч­ным по отно­ше­нию к долж­ни­ку. Это было достиг­ну­то сле­дую­щим обра­зом.

с.448 348 В пер­вом направ­ле­нии, при налич­но­сти уступ­ки тре­бо­ва­ния ста­ли давать ново­му креди­то­ру иск уже неза­ви­си­мо от налич­но­сти дей­ст­ви­тель­но­го man­da­tum, сле­до­ва­тель­но, не обра­щая вни­ма­ния на смерть или уни­что­же­ние пору­че­ния; новый креди­тор (ces­sio­na­rius) полу­ча­ет ac­tio uti­lis suo no­mi­ne. Впер­вые это было допу­ще­но рескрип­том импе­ра­то­ра Анто­ни­на Пия¹ для покуп­щи­ков наслед­ства, как цело­го (fr. 16 pr. D. 2. 14), а затем и для при­об­ре­та­те­лей отдель­ных тре­бо­ва­ний (c. 2 C. 4. 10).

Во вто­ром направ­ле­нии око­ло того же вре­ме­ни уста­но­ви­лось пра­ви­ло, что, если долж­ник будет уве­дом­лен о состо­яв­шей­ся уступ­ке тре­бо­ва­ния, он обя­зан воз­дер­жи­вать­ся от пла­те­жа ста­ро­му креди­то­ру (цеден­ту, ce­dens). Сде­лав такое уве­дом­ле­ние, de­nun­tia­tio, цес­си­о­на­рий может теперь быть и в этом отно­ше­нии спо­кой­ным (c. 3 C. 8. 41).

В таком виде и осу­ществля­ет­ся пере­уступ­ка тре­бо­ва­ний (ces­sio ob­li­ga­tio­nis или no­mi­nis) в позд­ней­шем рим­ском пра­ве.

Огра­ни­че­ния ces­sio в позд­ней­шем пра­ве (lex Anas­ta­sia­na)

Одна­ко, на поч­ве того обще­го рас­строй­ства обще­ст­вен­ной и эко­но­ми­че­ской жиз­ни в пери­од абсо­лют­ной монар­хии, о кото­ром при­хо­ди­лось уже неод­но­крат­но упо­ми­нать, воз­ник­ли неко­то­рые осо­бые огра­ни­че­ния ces­sio. Так, указ импе­ра­то­ров Гоно­рия и Фео­до­сия 422 г. (c. 2 C. 2. 13) запре­ща­ет пере­уступ­ку тре­бо­ва­ний лицам «более могу­ще­ст­вен­ным» — po­ten­tio­res, оче­вид­но, с целью не ухуд­шать фак­ти­че­ско­го поло­же­ния долж­ни­ков. — Еще более реши­те­лен указ импе­ра­то­ра Ана­ста­сия — lex Anas­ta­sia­na 506 г. (c. 2 C. 4. 35), запре­щаю­щий покуп­щи­кам тре­бо­ва­ний взыс­ки­вать с долж­ни­ков более того, что они запла­ти­ли сами. Указ этот имел сво­ею целью борь­бу с про­фес­сио­наль­ны­ми скуп­щи­ка­ми-спе­ку­ля­то­ра­ми, но вме­сте с тем уда­рил по все­му обо­роту тре­бо­ва­ний. Если поку­па­ет­ся тре­бо­ва­ние, кото­ро­му срок еще не насту­пил, то оче­вид­но, что покуп­щик пред­ло­жит все­гда мень­ше номи­наль­ной цены обя­за­тель­ства, при­чем в раз­ни­це ска­жет­ся не толь­ко сум­ма про­цен­тов, кото­рые мог бы полу­чить покуп­щик за свои упла­чи­вае­мые теперь налич­ные день­ги, но и боль­ший или мень­ший риск буду­ще­го взыс­ка­ния. Запре­щая покуп­щи­кам взыс­ки­вать более того, что они запла­ти­ли сами, lex Anas­ta­sia­na упус­ка­ла совер­шен­но из виду этот момент рис­ка и, конеч­но, при после­до­ва­тель­ном при­ме­не­нии мог­ла толь­ко при­ве­сти к пол­но­му пре­кра­ще­нию цир­ку­ля­ции тре­бо­ва­ний. Но, разу­ме­ет­ся, и этот закон вызвал раз­но­об­раз­ные прак­ти­че­ские обхо­ды, о кото­рых свиде­тель­ст­ву­ет сам Юсти­ни­ан в ука­зе, под­твер­ждаю­щем lex Anas­ta­sia­na (c. 23. C. 4. 35).