История римского права

Часть II. История гражданского права

Глава IX. История отношений семейственных

с.449 349

ГЛАВА IX

ИСТОРИЯ ОТНОШЕНИЙ СЕМЕЙСТВЕННЫХ

§ 74. Общая исто­рия бра­ка

Древ­ней­ший брак cum ma­nu и спо­со­бы его заклю­че­ния (con­far­rea­tio, coemptio и usus)

Новей­ши­ми иссле­до­ва­ни­я­ми в обла­сти социо­ло­гии неоспо­ри­мо дока­за­но, что семья, как посто­ян­ный, по идее сво­ей, пожиз­нен­ный, союз меж­ду муж­чи­ной и жен­щи­ной, отнюдь не явля­ет­ся и искон­ным, так ска­зать, чело­ве­че­ству при­рож­ден­ным, инсти­ту­том. Появ­ле­нию семьи в ее ука­зан­ном зна­че­нии пред­ше­ст­во­вал дол­гий пери­од иных форм отно­ше­ний меж­ду пола­ми и, по-види­мо­му, пер­вым заро­ды­шем семьи было похи­ще­ние жен из чужо­го пле­ме­ни. Симу­ля­ция похи­ще­ния, играю­щая такую боль­шую роль в брач­ных обрядах почти всех наро­дов, а так­же раз­лич­ные леген­ды, слу­жат тому под­твер­жде­ни­ем. Есть они и в исто­рии рим­ско­го пра­ва — напри­мер, извест­ная леген­да о похи­ще­нии саби­ня­нок.

Как бы то ни было, но память рим­ско­го наро­да не сохра­ни­ла ника­ких сле­дов пери­о­да, пред­ше­ст­во­вав­ше­го уста­нов­ле­нию семьи. Прав­да, неко­то­рые из совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей усмат­ри­ва­ют исто­ри­че­скую про­ти­во­по­лож­ность меж­ду пат­ри­ци­я­ми и пле­бе­я­ми, меж­ду про­чим, и в раз­ли­чии их семей­но­го строя: пат­ри­ции жили уже пат­ри­ар­халь­ным стро­ем, меж тем как пле­беи еще оста­ва­лись в ста­дии мат­ри­ар­ха­та¹, — но эта гипо­те­за отнюдь не опи­ра­ет­ся на сколь­ко-нибудь проч­ные дан­ные.

с.450 С тех пор как мы зна­ем что-нибудь о рим­ля­нах, мы нахо­дим у них уже проч­но сло­жив­ший­ся пат­ри­ар­халь­ный строй, в осно­ве кото­ро­го лежит моно­гам­ная семья с абсо­лют­ным домо­вла­ды­кой во гла­ве, власть кото­ро­го (пер­во­на­чаль­но нося­щая общее назва­ние ma­nus) объ­еди­ня­ет все эле­мен­ты семьи в одно креп­кое целое.

Эта пат­ри­ар­халь­ная семья cum ma­nu над женой уста­нав­ли­ва­лась посред­ст­вом бра­ка в тро­я­кой фор­ме (Gai. I. 110 и сл.).

— con­far­rea­tio

Пер­вая из этих форм — con­far­rea­tio. Это есть акт рели­ги­оз­ный; совер­ша­ет­ся он в при­сут­ст­вии деся­ти свиде­те­лей, 350 кото­рых счи­та­ют за пред­ста­ви­те­лей деся­ти курий, при уча­стии жре­цов (pon­ti­fex ma­xi­mus и fla­men Dia­lis) и состо­ит в целом ряде раз­лич­ных сакраль­ных обрядов, сопро­вож­дае­мых «cer­tis et so­lem­ni­bus ver­bis»². Сре­ди этих обрядов цен­траль­ное место зани­ма­ет освя­ще­ние и вку­ше­ние жени­хом и неве­стой осо­бо­го хле­ба — pa­nis far­reus, откуда и самая фор­ма полу­чи­ла свое назва­ние.

— coemptio

Вто­рая фор­ма — coëmptio, т. е. покуп­ка жены у ее pa­ter­fa­mi­lias или у ее опе­ку­на. Как и вся­кая покуп­ка в то вре­мя, она совер­ша­ет­ся в фор­ме man­ci­pa­tio: в при­сут­ст­вии пяти свиде­те­лей и весов­щи­ка (lib­ri­pens) с веса­ми жених про­из­но­сит соот­вет­ст­ву­ю­щую фор­му­лу и затем пере­да­ет металл домо­вла­ды­ке неве­сты. Но, по-види­мо­му, это­му акту man­ci­pa­tio пред­ше­ст­во­вал обмен вопро­сов о согла­сии; сна­ча­ла жених спра­ши­вал неве­сту «an tu mi­hi ma­ter­fa­mi­lias es­se ve­lis»³ и полу­чал от нее утвер­ди­тель­ный ответ; затем такой же вопрос пред­ла­га­ла она. Веро­ят­но, эти обо­юд­ные отве­ты о согла­сии дава­лись так­же в извест­ных, обряда­ми санк­ци­о­ни­ро­ван­ных сло­вах; по-види­мо­му, обыч­ной фра­зой неве­сты было: «ubi tu Gai­us, ibi ego Ga­ia»⁴. Но во вся­ком слу­чае юриди­че­ский момент акта лежал не в этих брач­ных обрядах, а в акте man­ci­pa­tio. Весь­ма воз­мож­но, что в более ран­нее вре­мя coëmptio была под­лин­ной реаль­ной покуп­кой жены, но уже очень рано она ста­ла про­стой фор­мой — ima­gi­na­ria ven­di­tio⁵.

Исто­ри­че­ское соот­но­ше­ние этих двух форм меж­ду собой неяс­но; мно­гие уче­ные (Жирар, Коста и др.) счи­та­ют con­far­rea­tio фор­мой спе­ци­аль­но пат­ри­ци­ан­ской, а coëmptio фор­мой, воз­ник­нув­шей у пле­бе­ев и лишь впо­след­ст­вии став­шей общей. Дума­ют даже, что con­far­rea­tio навсе­гда оста­лась для пле­бе­ев недо­ступ­ной.

— usus

с.451 Поми­мо этих двух форм, ma­nus над жен­щи­ной, а сле­до­ва­тель­но и семья, мог­ла быть уста­нов­ле­на usu⁶, то есть фак­ти­че­ским брач­ным сожи­тель­ст­вом в тече­ние года. Мы име­ем здесь при­ме­не­ние к семей­ст­вен­ным отно­ше­ни­ям вещ­но-пра­во­во­го инсти­ту­та дав­но­сти: подоб­но тому как вла­де­ние вещью в тече­ние двух лет для недви­жи­мо­сти и одно­го года для ce­te­rae res пре­вра­ща­лось в соб­ст­вен­ность, так и здесь сожи­тель­ство в тече­ние года дава­ло мужу ma­nus над женой. В древ­ней­шем сво­ем при­ме­не­нии usus имел, веро­ят­но, сво­ею целью санк­ци­о­ни­ро­вать брак, заклю­чен­ный с каким-нибудь поро­ком в фор­ме, или брач­ное сожи­тель­ство, воз­ник­нув­шее вовсе бес­фор­маль­но, напри­мер, путем похи­ще­ния.

Брак, воз­ник­нув­ший одним из ука­зан­ных спо­со­бов, есть брак cum ma­nu: жена, как в лич­ном, так и иму­ще­ст­вен­ном отно­ше­нии под­па­да­ет под власть мужа (или его pa­ter­fa­mi­lias), зани­ма­ет место доче­ри — fi­liae lo­cum op­ti­net (Gai. I. 111). Она вхо­дит все­це­ло в состав его fa­mi­lia, дела­ет­ся агнат­кой как его само­го, так и всех его род­ст­вен­ни­ков. Вме­сте с тем она окон­ча­тель­но поры­ва­ет все агна­ти­че­ские свя­зи со сво­ей преж­ней семьей, дела­ет­ся для сво­их роди­те­лей, 351 бра­тьев и т. д. юриди­че­ски чужой со все­ми послед­ст­ви­я­ми тако­го отчуж­де­ния (теря­ет пра­ва насле­до­ва­ния и т. д.). Как fi­lia, она под­ле­жит вла­сти сво­его мужа со все­ми атри­бу­та­ми ее абсо­лют­но­сти.

Толь­ко такой стро­го пат­ри­ар­халь­ный брак cum ma­nu был изве­стен рим­ля­нам в древ­ней­шее вре­мя. Но уже в эпо­ху XII таб­лиц стал наме­чать­ся брак ино­го харак­те­ра. Зако­ны XII таб­лиц, санк­ци­о­ни­руя уста­нов­ле­ние ma­nus посред­ст­вом usus, гово­рят в то же вре­мя, что жена может вос­пре­пят­ст­во­вать уста­нов­ле­нию ma­nus, пре­рвав тече­ние дав­но­сти уда­ле­ни­ем из дома мужа на три ночи — usur­pa­tio tri­noc­tio. Зако­ны XII таб­лиц име­ют при этом в виду, оче­вид­но, не пол­ный раз­рыв сожи­тель­ства, а толь­ко устра­не­ние ma­nus: про­быв три ночи вне дома мужа, жена сно­ва воз­вра­ща­ет­ся к нему и про­дол­жа­ет сов­мест­ную жизнь; к кон­цу года сно­ва уйдет на три ночи и т. д. Таким обра­зом, брач­ное сожи­тель­ство будет про­дол­жать­ся всю жизнь, с тем толь­ко отли­чи­ем от обык­но­вен­но­го бра­ка, что жена все вре­мя будет сво­бод­ной от вла­сти мужа, будет юриди­че­ски для него чужой, сохра­няя свое преж­нее поло­же­ние в ста­рой семье.

Конеч­но, со стро­го юриди­че­ской точ­ки зре­ния, такое с.452 сожи­тель­ство не долж­но было бы счи­тать­ся в соб­ст­вен­ном смыс­ле бра­ком; тем не менее рим­ское пра­во уже ран­ней эпо­хи при­зна­ло его за mat­ri­mo­nium jus­tum⁷: дети от тако­го сожи­тель­ства счи­та­ют­ся не вне­брач­ны­ми детьми, а детьми закон­ны­ми; они под­ле­жат вла­сти (pat­ria po­tes­tas) отца, вхо­дят, как агна­ты, в его семью и т. д. Жена, мать этих детей, есть uxor сво­его мужа, а не налож­ни­ца, но толь­ко она не под­ле­жит ma­nus ma­ri­ti, сто­ит в брач­ном сожи­тель­стве рядом с мужем, как суще­ство сво­бод­ное и само­сто­я­тель­ное.

Воз­ник­но­ве­ние бра­ка si­ne ma­nu и отпа­де­ние ста­рых форм

Каким обра­зом про­изо­шло при­зна­ние бра­ка si­ne ma­nu за mat­ri­mo­nium jus­tum и где реаль­ный корень его в исто­рии, мы не зна­ем. По мне­нию неко­то­рых (напри­мер, Майр), он воз­ник впер­вые в бра­ках меж­ду пат­ри­ци­я­ми и пле­бе­я­ми до обще­го при­зна­ния меж­ду ними jus con­nu­bii⁸ (то есть до lex Ca­nu­leia). Как бы то ни было, но появ­ле­ние это­го ново­го бра­ка зна­ме­ну­ет собою в рим­ской исто­рии круп­ней­ший пово­рот­ный пункт. В непро­ни­цае­мом един­стве ста­ро­рим­ской пат­ри­ар­халь­ной семьи была про­би­та пер­вая брешь: если преж­де pa­ter­fa­mi­lias закры­вал собою всех чле­нов сво­ей семьи, над кото­ры­ми он власт­во­вал со всею юриди­че­ской неогра­ни­чен­но­стью, то теперь в бра­ке si­ne ma­nu жена вышла из этой пат­ри­ар­халь­ной обо­лоч­ки и ста­ла рядом с мужем, как лич­ность само­сто­я­тель­ная. Вме­сте с тем впер­вые воз­ник вопрос о юриди­че­ском опре­де­ле­нии отно­ше­ний меж­ду эти­ми дву­мя само­сто­я­тель­ны­ми лич­но­стя­ми. Если ранее, в бра­ке cum ma­nu, семей­ст­вен­ные отно­ше­ния пред­став­ля­ли лишь раз­но­вид­ность вещ­ных (ma­nus прин­ци­пи­аль­но рав­на do­mi­nium), то толь­ко в бра­ке si­ne ma­nu появи­лись впер­вые отно­ше­ния осо­бен­но­го, семей­ст­вен­но­го харак­те­ра.

Появ­ле­ние бра­ка si­ne ma­nu не уни­что­жи­ло сра­зу бра­ка cum ma­nu; как мы уже виде­ли мно­го раз в исто­рии рим­ско­го 352 пра­ва, и здесь новая фор­ма сна­ча­ла сто­ит толь­ко рядом со ста­рой и лишь посте­пен­но высту­па­ет на пер­вый план, побеж­дая ста­рую сво­ей внут­рен­ней силой. Дол­гое вре­мя оба вида бра­ка суще­ст­ву­ют рядом, но уже во вто­рой поло­вине рес­пуб­ли­ки брак si­ne ma­nu дела­ет­ся пре­об­ла­даю­щим. Ста­рые фор­мы уста­нов­ле­ния ma­nus посте­пен­но выми­ра­ют. Ранее дру­гих при­шел в забве­ние usus. Con­far­rea­tio под­дер­жи­ва­ет­ся в жиз­ни доль­ше тем, что для заня­тия неко­то­рых сакраль­ных долж­но­стей (напри­мер, fla­men Dia­lis) необ­хо­ди­мо было с.453 рож­де­ние в кон­фарре­а­ци­он­ном бра­ке. Но уже в нача­ле импе­рии в этом отно­ше­нии встре­ча­ют­ся боль­шие затруд­не­ния: круг воз­мож­ных кан­дида­тов сужи­ва­ет­ся все более и более; оче­вид­но, ma­nus ma­ri­ti отпу­ги­ва­ет жен от этой фор­мы. Ввиду это­го в 23 г. по Р. Х. издан был закон, осво­бож­даю­щий con­far­rea­tio от это­го цивиль­но­го послед­ст­вия, и в таком виде (без ma­nus) con­far­rea­tio про­дол­жа­ла встре­чать­ся вплоть до пол­но­го исчез­но­ве­ния язы­че­ства. Нако­нец, coemptio сохра­ня­ет­ся так­же еще в эпо­ху клас­си­че­ских юри­стов (Гай гово­рит о ней, как о фор­ме прак­ти­че­ской), но уже не как спо­соб уста­нов­ле­ния насто­я­ще­го бра­ка, а как coemptio fi­du­cia­ria в целях при­об­ре­те­ния жен­щи­ной неко­то­рых льгот — напри­мер, для осво­бож­де­ния от закон­ных опе­ку­нов и для заме­ны их опе­ку­ном по избра­нию (tu­te­lae evi­tan­dae gra­tia: жен­щи­на выхо­дит фик­тив­но замуж, вслед­ст­вие чего опе­ка агна­тов над ней пре­кра­ща­ет­ся; вслед за тем ее фик­тив­ный муж реман­ци­пи­ру­ет ее тому, кого она жела­ла бы иметь сво­им опе­ку­ном; этот послед­ний эман­ци­пи­ру­ет ее в свою оче­редь, но, как ma­nu­mis­sor, оста­ет­ся ее опе­ку­ном — Gai. I. 115). Одна­ко, с IV сто­ле­тия по Р. Х. coëmptio уже и в этом искус­ст­вен­ном виде не встре­ча­ет­ся.

Заклю­че­ние бра­ка si­ne ma­nu и его пре­кра­ще­ние

Таким обра­зом, уже в эпо­ху клас­си­че­ских юри­стов един­ст­вен­ным видом насто­я­ще­го бра­ка явля­ет­ся брак si­ne ma­nu. Его исто­ри­че­ское про­ис­хож­де­ние объ­яс­ня­ет и всю его юриди­че­скую при­ро­ду. Воз­ник­нув из про­сто­го брач­но­го сожи­тель­ства для избе­жа­ния ma­nus, новый брак заклю­ча­ет­ся и в позд­ней­шее вре­мя путем про­сто­го брач­но­го согла­ше­ния («nup­tias con­sen­sus fa­cit»⁹ — fr. 15 D. 35. 1), за кото­рым сле­ду­ет при­вод жены в дом мужа — de­duc­tio in do­mum, — сопро­вож­дае­мый, конеч­но, раз­лич­ны­ми быто­вы­ми обряда­ми, но все эти обряды юриди­че­ско­го зна­че­ния не име­ют. Пол­ная бес­фор­маль­ность бра­ка, при фор­маль­но­сти цело­го ряда дру­гих, менее важ­ных юриди­че­ских актов, пред­став­ля­ет­ся, конеч­но, стран­но­стью, но эта стран­ность объ­яс­ня­ет­ся имен­но исто­ри­че­ским про­ис­хож­де­ни­ем бра­ка si­ne ma­nu. Эта бес­фор­маль­ность сохра­ни­лась в рим­ском пра­ве до само­го кон­ца; лишь уже в Визан­тии была уста­нов­ле­на необ­хо­ди­мость цер­ков­но­го вен­ча­ния.

Как сожи­тель­ство, зижду­ще­е­ся на сво­бод­ном согла­ше­нии мужа и жены, брак si­ne ma­nu может быть и пре­кра­щен сво­бод­ным жела­ни­ем любо­го из супру­гов. И в этом отно­ше­нии долж­на быть отме­че­на глу­бо­кая раз­ни­ца меж­ду дву­мя вида­ми 353 бра­ка. Брак cum с.454 ma­nu, сущ­но­стью кото­ро­го явля­лась одно­сто­рон­няя власть мужа, мог быть рас­торг­нут толь­ко по одно­сто­рон­не­му же реше­нию мужа (но не по жела­нию жены); един­ст­вен­ным огра­ни­че­ни­ем слу­жи­ла толь­ко необ­хо­ди­мость соблюде­ния прин­ци­па contra­rius ac­tus: брак, заклю­чен­ный посред­ст­вом con­far­rea­tio, мог быть рас­торг­нут посред­ст­вом тако­го же сакраль­но­го акта dif­far­rea­tio, брак коэмп­ци­он­ный — посред­ст­вом re­man­ci­pa­tio. Брак si­ne ma­nu, напро­тив, мог быть рас­торг­нут не толь­ко по вза­им­но­му согла­сию обо­их супру­гов (di­vor­tium mu­tuo dis­sen­su), но и одно­сто­рон­ним заяв­ле­ни­ем как со сто­ро­ны мужа, так и со сто­ро­ны жены (re­pu­dium). Каких-либо закон­ных при­чин для раз­во­да совер­шен­но не тре­бо­ва­лось.

Брач­ное зако­но­да­тель­ство Авгу­ста и его послед­ст­вия

В кон­це рес­пуб­ли­ки, под вли­я­ни­ем обще­го мораль­но­го рас­па­да, семей­ная жизнь пере­жи­ла осо­бен­но ост­рый кри­зис. Раз­врат вне семьи и в семье при­об­рел ужа­саю­щие раз­ме­ры; отно­ше­ния брач­ные ста­ли сплошь и рядом урод­ли­вы­ми; супру­ги ста­ра­лись избе­жать детей; сво­бо­дой раз­во­дов ста­ли зло­употреб­лять, пре­сле­дуя при этом чисто спе­ку­ля­тив­ные цели. Для борь­бы со всем этим импе­ра­тор Август издал ряд весь­ма реши­тель­ных зако­нов. Тако­ва преж­де все­го lex Julia de adul­te­riis, закон 18 г. до Р. Х., уста­нав­ли­ваю­щий нака­за­ния за пре­лю­бо­де­я­ния (re­le­ga­tio); нака­за­нию под­вер­га­ют­ся не толь­ко непо­сред­ст­вен­ные винов­ни­ки, но и попу­сти­те­ли; в каче­стве тако­вых под­ле­жат нака­за­нию муж и отец винов­ной жены, если они не воз­буж­да­ют пре­сле­до­ва­ния. В свя­зи с этим нахо­дит­ся дру­гой закон либо того же 18 г. до Р. Х., либо 4 г. по Р. Х. (спор­но¹⁰) — lex Julia de ma­ri­tan­dis or­di­ni­bus, внес­ший целый ряд весь­ма суще­ст­вен­ных поло­же­ний в область брач­но­го пра­ва. Этот закон был допол­нен затем в 9 г. по Р. Х. по пред­ло­же­нию кон­су­лов Папия и Поппея, при­чем эти допол­не­ния у позд­ней­ших юри­стов объ­еди­ня­ют­ся с преды­ду­щим зако­ном под общим име­нем lex Julia et Pa­pia Pop­paea.

Вся сово­куп­ность брач­но­го зако­но­да­тель­ства Авгу­ста нало­жи­ла свой отпе­ча­ток на всю даль­ней­шую исто­рию рим­ских семей­ст­вен­ных отно­ше­ний и вызва­ла к жиз­ни целый ряд весь­ма суще­ст­вен­ных юриди­че­ских явле­ний.

— кон­ку­би­нат

Карая adul­te­rium и stup­rum, Август изъ­ял от нака­за­ния тот слу­чай, когда сожи­тель­ство име­ет вне­брач­ный харак­тер вслед­ст­вие пре­пят­ст­вий, пола­гае­мых самим зако­ном — напри­мер, вслед­ст­вие запре­ще­ния бра­ков меж­ду лица­ми сена­тор­ско­го сосло­вия и с.455 воль­ноот­пу­щен­ни­ца­ми. Сожи­тель­ство при таких усло­ви­ях, если оно сопря­же­но с брач­ны­ми наме­ре­ни­я­ми обе­их сто­рон и если ни одна из них не состо­ит в закон­ном бра­ке, не под­ле­жит нака­за­нию — extra poe­nam le­gis est¹¹. Такое сожи­тель­ство назы­ва­ет­ся кон­ку­би­на­том и отли­ча­ет­ся от всех про­чих слу­чай­ных свя­зей; дети, рож­ден­ные от кон­ку­би­на­та, хотя и не явля­ют­ся закон­ны­ми, но зато отли­ча­ют­ся и от неза­кон­ных (spu­rii 354 или vul­go con­cep­ti); они — li­be­ri na­tu­ra­les. С тече­ни­ем вре­ме­ни им пре­до­став­ля­ют­ся даже извест­ные огра­ни­чен­ные пра­ва насле­до­ва­ния, пра­во быть извест­ным обра­зом уза­ко­нен­ны­ми и т. д. Вслед­ст­вие это­го на кон­ку­би­нат начи­на­ют смот­реть, как на неко­то­рый сурро­гат бра­ка, и Павел в сво­их sen­ten­tiae (II. 20. 1) гово­рит даже, что «con­cu­bi­na ab uxo­re so­lo di­lec­tu se­pa­ra­tur»¹² (хотя это и дале­ко не точ­но). Так рядом с бра­ком в истин­ном смыс­ле сло­ва воз­ник­ло брач­ное сожи­тель­ство, так ска­зать, низ­ше­го поряд­ка — неко­то­рое inae­qua­le conju­gium. Но оно явля­ет­ся, конеч­но, толь­ко ред­ким исклю­че­ни­ем.

— in­ca­pa­ci­tas для coe­li­bes и or­bi

Борясь, далее, с наклон­но­стью к без­бра­чию и без­дет­но­сти, Август при­бег к сле­дую­щей чрез­вы­чай­ной мере. Lex Julia et Pa­pia Pop­paea уста­нав­ли­ва­ет пря­мую обя­зан­ность для всех муж­чин в воз­расте от 25 до 60 лет и для всех жен­щин в воз­расте от 20 до 50 лет состо­ять в бра­ке и иметь детей. Лица, не выпол­ня­ю­щие этой обя­зан­но­сти, под­вер­га­ют­ся извест­ным и весь­ма суще­ст­вен­ным огра­ни­че­ни­ям: не состо­я­щие в бра­ке (coe­li­bes) не могут вовсе ниче­го полу­чать по заве­ща­ни­ям, а состо­я­щие в бра­ке, но не име­ю­щие детей (or­bi), могут полу­чать толь­ко поло­ви­ну. Все то, что они полу­чить не могут (in­ca­pa­ces), явля­ет­ся ca­du­cum и идет или в поль­зу дру­гих лиц, назна­чен­ных в том же заве­ща­нии, или же в каз­ну. При этом Август опре­де­ля­ет даже коли­че­ство детей, кото­рое необ­хо­ди­мо иметь, чтобы не счи­тать­ся за без­дет­ных: для муж­чин доста­точ­но одно­го ребен­ка, а для жен­щин нуж­но три (для воль­ноот­пу­щен­ниц даже четы­ре). Жен­щи­ны, удо­вле­тво­ря­ю­щие это­му тре­бо­ва­нию, име­ю­щие т. н. jus tri­um li­be­ro­rum¹³, поми­мо неогра­ни­чен­но­го пра­ва полу­чать по заве­ща­ни­ям, поль­зу­ют­ся и дру­ги­ми пре­иму­ще­ства­ми. — Но этот столь реши­тель­ный закон, разу­ме­ет­ся, сво­ей цели достиг­нуть не мог, и если впо­след­ст­вии поло­же­ние дела в этом отно­ше­нии улуч­ши­лось, то в зави­си­мо­сти от неко­то­ро­го с.456 обще­го улуч­ше­ния в состо­я­нии рим­ско­го обще­ства, а не от кар зако­на. Сво­и­ми поста­нов­ле­ни­я­ми о ca­du­ca lex Julia et Pa­pia Pop­paea вызва­ла толь­ко раз­но­об­раз­ные сред­ства для сво­его обхо­да и боль­шую пута­ни­цу. Тем не менее, пра­ви­ла эти суще­ст­во­ва­ли в тече­ние все­го клас­си­че­ско­го пери­о­да и были отме­не­ны толь­ко Кон­стан­ти­ном.

— фор­ма для раз­во­да

Нако­нец, зако­но­да­тель­ство Авгу­ста обра­ти­ло вни­ма­ние и на отно­ше­ния меж­ду супру­га­ми во вре­мя бра­ка, и на вопрос о его рас­тор­же­нии. Ниже мы позна­ко­мим­ся с неко­то­ры­ми рефор­ма­ми в обла­сти отно­ше­ний по пово­ду при­да­но­го (dos), кото­рые име­ли целью гаран­ти­ро­вать жену от про­из­воль­ных рас­по­ря­же­ний со сто­ро­ны мужа. В вопро­се о раз­во­де Август, не затра­ги­вая само­го прин­ци­па сво­бо­ды раз­во­дов, в lex Julia de adul­te­riis пред­пи­сал, чтобы рас­тор­же­ние бра­ка было объ­яв­ля­е­мо в при­сут­ст­вии семи свиде­те­лей, при­чем обык­но­вен­но это дела­лось в виде вру­че­ния раз­вод­но­го пись­ма — li­bel­lus re­pu­dii. За этим чисто фор­маль­ным огра­ни­че­ни­ем, сво­бо­да раз­во­дов сохра­ни­лась в рим­ском пра­ве до само­го кон­ца. Штра­фы за неосно­ва­тель­ный раз­вод Прав­да, вопрос о при­чи­нах раз­во­да не оста­ет­ся 355 вовсе без­раз­лич­ным; раз­вод без осно­ва­тель­ной при­чи­ны (si­ne jus­ta cau­sa) вле­чет за собой для сто­ро­ны винов­ной извест­ные иму­ще­ст­вен­ные штра­фы: если жена пода­ла повод к раз­во­ду сво­им поведе­ни­ем или если она дала раз­вод без вся­ко­го пово­да со сто­ро­ны мужа, она теря­ет в поль­зу послед­не­го свое при­да­ное; если в том же пови­нен муж, он теря­ет в поль­зу жены т. н. do­na­tio prop­ter nup­tias. Но этим исчер­пы­ва­ет­ся все: брак даже при пол­ном отсут­ст­вии при­чин будет рас­торг­нут; какой-либо про­вер­ки осно­ва­тель­но­сти при­чин со сто­ро­ны суда или како­го-нибудь ино­го учреж­де­ния рим­ское пра­во до кон­ца не зна­ло. «Li­be­ra mat­ri­mo­nia es­se»¹⁴ (c. 1 C. 8. 38) — тако­ва общая основ­ная идея рим­ско­го сво­бод­но­го бра­ка от пер­во­го момен­та его появ­ле­ния в исто­рии до зако­но­да­тель­ства Юсти­ни­а­на, и даже хри­сти­ан­ская рели­гия в Риме это­го прин­ци­па не уни­что­жи­ла. Таким после­до­ва­тель­ным про­веде­ни­ем прин­ци­па равен­ства и сво­бо­ды обе­их сто­рон в бра­ке рим­ское пра­во яви­ло чрез­вы­чай­но любо­пыт­ный при­мер раз­ре­ше­ния труд­ной и ост­рой про­бле­мы.

вступ­ле­ние во вто­рой брак

Вступ­ле­ние во вто­рой брак по пре­кра­ще­нии пер­во­го (хотя бы путем раз­во­да) в тече­ние все­го рес­пуб­ли­кан­ско­го и клас­си­че­ско­го пери­о­да не встре­ча­ло ника­ких пре­пят­ст­вий со сто­ро­ны зако­на и не навле­ка­ло на всту­пив­ше­го в новый брак супру­га ника­ких с.457 огра­ни­че­ний. Даже напро­тив, lex Julia et Pa­pia Pop­paea лиц, не всту­пив­ших в новый брак по про­ше­ст­вии извест­но­го вре­ме­ни после пре­кра­ще­ния пер­во­го, под­вер­га­ла пра­ви­лам об in­ca­pa­ci­tas¹⁵. В послек­лас­си­че­ском пра­ве, одна­ко, появ­ля­ют­ся уже извест­ные огра­ни­че­ния, име­ю­щие сво­ей целью огра­дить инте­ре­сы детей от пер­во­го бра­ка: pa­rens bi­nu­bus¹⁶ лиша­ет­ся пра­ва рас­по­рядить­ся всем тем, что он полу­чил от пер­во­го бра­ка (т. н. luc­ra nup­tia­lia); он может толь­ко этим иму­ще­ст­вом поль­зо­вать­ся; после же его смер­ти оно долж­но во вся­ком слу­чае перей­ти к его детям от пер­во­го бра­ка. Кро­ме того, сво­е­му ново­му супру­гу он не может ни пода­рить, ни заве­щать более того, что он остав­ля­ет каж­до­му из сво­их детей от пер­во­го бра­ка.

тра­ур­ный год

Вдо­ва, всту­паю­щая во вто­рой брак, долж­на сверх того соблю­сти т. н. тра­ур­ный год, то есть про­ме­жу­ток в 10 меся­цев со вре­ме­ни пре­кра­ще­ния пер­во­го. Целью это­го огра­ни­че­ния явля­ет­ся, с одной сто­ро­ны, соблюде­ние извест­но­го пие­те­та к покой­но­му мужу, а с дру­гой сто­ро­ны, устра­не­ние т. н. tur­ba­tio san­gui­nis, то есть затруд­не­ний в опре­де­ле­нии того, кто дол­жен счи­тать­ся отцом ребен­ка, если тако­вой родит­ся в тече­ние 10 меся­цев по пре­кра­ще­нии пер­во­го бра­ка. Но пред­пи­са­ние о тра­ур­ном годе не созда­ет пре­пят­ст­вия абсо­лют­но­го: брак, заклю­чен­ный вопре­ки ему, не будет ничтож­ным; толь­ко вдо­ва, нару­шив­шая тра­ур­ный год, под­вер­га­ет­ся извест­ным карам, — in­fa­mia, поте­ре luc­ra nup­tia­lia, огра­ни­че­ни­ям в сфе­ре насле­до­ва­ния.

Общая харак­те­ри­сти­ка рим­ско­го брач­но­го пра­ва

Тако­вы основ­ные явле­ния в общей исто­рии рим­ско­го бра­ка. В ряду дру­гих наро­дов не толь­ко ста­ро­го, но и ново­го мира 356 Рим зани­ма­ет в этом отно­ше­нии совер­шен­но исклю­чи­тель­ное место. Везде раз­ви­тие брач­ных отно­ше­ний начи­на­лось с пат­ри­ар­халь­ной семьи, в кото­рой муж име­ет неогра­ни­чен­ную власть над женой, и везде это исто­ри­че­ское раз­ви­тие сво­ди­лось к посте­пен­но­му ослаб­ле­нию этой вла­сти: идея пра­ва мужа над лич­но­стью жены сме­ня­ет­ся иде­ей опе­ки над нею, а эта послед­няя — иде­ей гла­вен­ства мужа в обще­се­мей­ных делах. Везде пра­ва жены посте­пен­но вырас­та­ли, но ста­рые, пере­жи­тые ста­дии вла­сти и опе­ки мужа дол­го остав­ля­ли и до сих пор остав­ля­ют свои следы в юриди­че­ском поло­же­нии замуж­ней жен­щи­ны. Рим­ское пра­во, знав­шее в нача­ле так­же толь­ко пат­ри­ар­халь­ный брак с ma­nus ma­ri­ti, созда­ни­ем бра­ка без ma­nus с.458 совер­ши­ло сра­зу огром­ный исто­ри­че­ский пры­жок и надол­го опе­ре­ди­ло дру­гие наро­ды в раз­ви­тии брач­ных отно­ше­ний: оно сра­зу созда­ло брак, в кото­ром ни о каких пра­вах мужа над лич­но­стью жены, даже ни о какой опе­ке над нею нет речи; оба супру­га рав­ны друг дру­гу и неза­ви­си­мы один от дру­го­го.

С дру­гой сто­ро­ны, рим­ское пра­во смот­рит на этот брак, как на союз совер­шен­но сво­бод­ный, зижду­щий­ся толь­ко на про­дол­жаю­щем­ся согла­сии супру­гов; по жела­нию каж­до­го он может быть рас­торг­нут. Вся­кий кон­троль государ­ства, при­во­дя­щий по необ­хо­ди­мо­сти — то в боль­шем, то в мень­шем коли­че­стве слу­ча­ев (при отсут­ст­вии закон­ных при­чин раз­во­да) — к при­нуди­тель­но­му про­дол­же­нию бра­ка, рим­ско­му пра­ву был про­ти­вен. Как бы ни отно­сить­ся к этой труд­ной про­бле­ме, во вся­ком слу­чае и здесь рим­ское пра­во дале­ко остав­ля­ет за собою все, даже самые совре­мен­ные, зако­но­да­тель­ства и свиде­тель­ст­ву­ет о том, что при­зна­ние пол­ной сво­бо­ды раз­во­дов отнюдь не ведет ни к раз­ру­ше­нию семьи, ни к гибе­ли обще­ства.