История римского права

Часть II. История гражданского права

Глава X. История наследования

с.503 392

§ 80. Насле­до­ва­ние ab in­tes­ta­to

Порядок насле­до­ва­ния ab in­tes­ta­to по зако­нам XII таб­лиц

Если умер­ший не оста­вил заве­ща­ния или остав­лен­ное заве­ща­ние не возы­ме­ло дей­ст­вия (напри­мер, назна­чен­ный в заве­ща­нии наслед­ник умер рань­ше заве­ща­те­ля или не поже­лал при­нять наслед­ство), то насту­па­ет насле­до­ва­ние по зако­ну. Порядок при­зва­ния к закон­но­му насле­до­ва­нию под­вер­гал­ся, одна­ко, в рим­ской исто­рии изме­не­ни­ям в свя­зи с общим посте­пен­ным пере­стро­е­ни­ем семьи и род­ства: общей тен­ден­ци­ей этой эво­лю­ции явля­ет­ся заме­на ста­ро­го агна­ти­че­ско­го прин­ци­па прин­ци­пом когна­ти­че­ским.

Систе­ма насле­до­ва­ния ab in­tes­ta­to ста­ро­го цивиль­но­го пра­ва опре­де­ля­лась поло­же­ни­ем зако­нов XII таб­лиц: «Si in­tes­ta­to mo­ri­tur, cui suus he­res nec es­cit, adgna­tus pro­xi­mus fa­mi­liam ha­be­to. Si adgna­tus nec es­cit, gen­ti­les fa­mi­liam ha­ben­to»¹. Соглас­но это­му поло­же­нию, при­зва­ние к насле­до­ва­нию сла­га­ет­ся из сле­дую­щих трех клас­сов:

a) Преж­де все­го к насле­до­ва­нию при­зы­ва­ют­ся sui he­re­des, т. е. лица, нахо­див­ши­е­ся в семье и под непо­сред­ст­вен­ной вла­стью с.504 умер­ше­го и вслед­ст­вие его смер­ти сде­лав­ши­е­ся per­so­nae sui juris, т. е. fi­lii fa­mi­lias и fi­liae fa­mi­lias, дети от рань­ше умер­ших сыно­вей или доче­рей, жена при бра­ке cum ma­nu, усы­нов­лен­ные. Наслед­ство делит­ся при этом in stir­pes (поко­лен­но): вну­ки от рань­ше умер­ше­го сына полу­ча­ют все вме­сте, сколь­ко бы их ни было, ту часть, кото­рую полу­чил бы их отец, если бы был жив (т. н. jus rep­rae­sen­ta­tio­nis). Насле­до­ва­ние sui he­re­des, с точ­ки зре­ния ста­ро­го пра­ва, есть даже не насле­до­ва­ние, а про­сто вступ­ле­ние в само­сто­я­тель­ное управ­ле­ние тем иму­ще­ст­вом, кото­рое еще при жиз­ни pa­ter­fa­mi­lias при­над­ле­жа­ло им на пра­вах семей­ной общей соб­ст­вен­но­сти. Этим объ­яс­ня­ет­ся и то обсто­я­тель­ство, что при­веден­ное поло­же­ние зако­нов XII таб­лиц гово­рит о sui he­re­des толь­ко кос­вен­но («cui suus he­res nec es­cit»²). Мысль об уча­стии их в семей­ной соб­ст­вен­но­сти еще при жиз­ни отца жива даже в эпо­ху клас­си­че­ских юри­стов: Гай (II. 157) гово­рит, что sui he­re­des «vi­vo quo­que pa­ren­te quo­dam­mo­do do­mi­ni exis­ti­man­tur»³. Еще опре­де­лен­нее выра­жа­ет­ся Павел: «In suis he­re­di­bus evi­den­tius ap­pa­ret con­ti­nua­tio­nem do­mi­nii eo rem per­du­ce­re ut nul­la vi­dea­tur he­re­di­tas fuis­se, qua­si olim hi do­mi­ni es­sent, qui etiam vi­vo pat­re quo­dam­mo­do do­mi­ni exis­ti­man­tur… Ita­que post mor­tem pat­ris non he­re­di­ta­tem per­ci­pe­re vi­den­tur, sed ma­gis li­be­ram bo­no­rum ad­mi­nistra­tio­nem con­se­quun­tur»⁴ (fr. 11 D. 28. 2).

b) Если нет sui he­re­des, то при­зы­ва­ет­ся ag­na­tus pro­xi­mus или ag­na­ti pro­xi­mi, если есть несколь­ко агна­тов, сто­я­щих к умер­ше­му в оди­на­ко­во близ­кой сте­пе­ни род­ства. Таким обра­зом, при отсут­ст­вии соб­ст­вен­ной семьи у умер­ше­го, при­зы­ва­ют­ся его бра­тья 393 и сест­ры, а так­же мать, если она состо­я­ла с отцом покой­но­го в бра­ке cum ma­nu, — т. е. лица, нахо­дя­щи­е­ся во 2-й сте­пе­ни с.505 агна­ти­че­ско­го боко­во­го род­ства с покой­ным. Если нет род­ст­вен­ни­ков 2-й сте­пе­ни, при­зы­ва­ет­ся третья сте­пень и т. д. — с тем, одна­ко, огра­ни­че­ни­ем, что жен­щи­ны далее so­ror con­san­gui­nea (далее сест­ры) уже исклю­ча­ют­ся от насле­до­ва­ния Vo­co­nia­na ra­tio­ne, т. е. по духу lex Vo­co­nia, о кото­рой было упо­мя­ну­то выше. Все наслед­ни­ки оди­на­ко­вой сте­пе­ни делят меж­ду собой наслед­ство in ca­pi­ta (пого­лов­но): jus rep­rae­sen­ta­tio­nis здесь уже нет, так как дети наслед­ни­ка будут уже при­над­ле­жать к даль­ней­шей сте­пе­ни, кото­рая устра­ня­ет­ся бли­жай­шею.

c) Если нет ника­ких агна­тов, то наслед­ство пере­хо­дит к gen­ti­les: пер­во­на­чаль­но, веро­ят­но, иму­ще­ство шло в род (gens), как тако­вой, при­чем от рода зави­се­ло рас­по­рядить­ся им, как угод­но; поз­же наслед­ство, по-види­мо­му, разде­ля­лось меж­ду отдель­ны­ми gen­ti­les. Но уже к кон­цу рес­пуб­ли­ки, вме­сте с окон­ча­тель­ным паде­ни­ем пат­ри­ци­ан­ской родо­вой орга­ни­за­ции, этот класс наслед­ни­ков исчез (Gai. III. 17: «to­tum gen­ti­li­cium jus in de­sue­tu­di­nem abiis­se»⁵).

При этом, как было уже упо­мя­ну­то, насле­до­ва­ние по jus ci­vi­le име­ет ту осо­бен­ность, что при­зы­ва­ют­ся к насле­до­ва­нию толь­ко те лица, кото­рые ока­зы­ва­ют­ся бли­жай­ши­ми к умер­ше­му в момент его смер­ти. Если эти лица не при­ни­ма­ют наслед­ства или уми­ра­ют до его при­ня­тия, то наслед­ство не пере­хо­дит к сле­дую­щим по поряд­ку, а счи­та­ет­ся вымо­роч­ным, а пото­му в древ­ней­шее вре­мя бес­хо­зяй­ным. Это выра­жа­ет­ся пра­ви­лом: «in le­gi­ti­mis he­re­di­ta­ti­bus suc­ces­sio non est».

Bo­no­rum pos­ses­sio ab in­tes­ta­to по пре­тор­ско­му эдик­ту

Тако­ва была про­стая и цель­ная систе­ма цивиль­но­го насле­до­ва­ния, вполне соглас­ная с пат­ри­ар­халь­ным агна­ти­че­ским укла­дом всей тогдаш­ней жиз­ни. Но во вто­рой поло­вине рес­пуб­ли­ки этот пат­ри­ар­халь­ный уклад был уже рас­ша­тан: в систе­му ста­рых начал ста­ли про­ни­кать новые, и все вме­сте ста­ло пред­став­лять доволь­но слож­ное соче­та­ние раз­но­род­но­го. Таким соче­та­ни­ем раз­но­род­но­го пред­став­ля­ет­ся и пре­тор­ская систе­ма bo­no­rum pos­ses­sio in­tes­ta­ti в ее окон­ча­тель­ном виде, т. е. в том, в каком она выра­зи­лась в edic­tum per­pe­tuum Адри­а­на. Пре­тор­ский эдикт уста­нав­ли­ва­ет четы­ре клас­са лиц, при­зы­вае­мых к полу­че­нию bo­no­rum pos­ses­sio ad с.506 in­tes­ta­to:

a) Класс «un­de li­be­ri». Сюда при­чис­ля­ют­ся, во-пер­вых, все цивиль­ные sui, а во-вто­рых — eman­ci­pa­ti, т. е. эман­ци­пи­ро­ван­ные дети покой­но­го, а так­же in adop­tio­nem da­ti, отдан­ные им в усы­нов­ле­ние, если ко вре­ме­ни смер­ти насле­до­да­те­ля они уже отпу­ще­ны усы­но­ви­те­лем из сво­ей pat­ria po­tes­tas. Таким обра­зом, здесь в насле­до­ва­ние вво­дят­ся уже рядом с агна­та­ми и когна­ты, хотя и не все (in adop­tio­nem da­ti, остаю­щи­е­ся в семье усы­но­ви­те­ля, не при­зы­ва­ют­ся). Деле­ние наслед­ства и здесь про­ис­хо­дит in stir­pes. При­зва­ние эман­ци­пи­ро­ван­ных рядом с детьми, оста­вав­ши­ми­ся под вла­стью, созда­ва­ло неко­то­рые осо­бые затруд­не­ния. Так, во-пер­вых, это при­зва­ние мог­ло в 394 зна­чи­тель­ной сте­пе­ни ока­зать­ся неспра­вед­ли­вым по отно­ше­нию к неэ­ман­ци­пи­ро­ван­ным бра­тьям и сест­рам при­зы­вае­мо­го: в то вре­мя как они все вре­мя работа­ли на отца и добы­тое их трудом нахо­дит­ся в общей наслед­ст­вен­ной мас­се, эман­ци­пи­ро­ван­ный брат обык­но­вен­но уже при самой eman­ci­pa­tio полу­чал извест­ный выдел, а во вся­ком слу­чае затем работал на себя. Про­стое урав­не­ние всех мог­ло бы при­ве­сти к неспра­вед­ли­во­му ухуд­ше­нию поло­же­ния детей, остав­ших­ся под вла­стью. Ввиду это­го пре­тор поста­но­вил, что он даст bo­no­rum pos­ses­sio эман­ци­пи­ро­ван­но­му лишь под усло­ви­ем, если он пред­ва­ри­тель­но вне­сет в счет наслед­ст­вен­ной мас­сы все свое иму­ще­ство (col­la­tio bo­no­rum eman­ci­pa­ti). — Вто­рое затруд­не­ние воз­ни­ка­ло в том слу­чае, если при eman­ci­pa­tio сына его дети оста­лись под вла­стью pa­ter­fa­mi­lias — деда. Пока их эман­ци­пи­ро­ван­ный отец не при­зы­вал­ся к насле­до­ва­нию, они после смер­ти деда полу­ча­ли часть, кото­рую полу­чил бы их отец; но раз он теперь при­зы­ва­ет­ся к насле­до­ва­нию несмот­ря на eman­ci­pa­tio, дети сно­ва устра­ня­ют­ся им от насле­до­ва­ния. Меж­ду тем их труд есть так­же в общей наслед­ст­вен­ной мас­се. Ввиду это­го Юли­ан при пере­смот­ре пре­тор­ско­го эдик­та вклю­чил туда ста­тью — no­va clau­su­la Iulia­ni или edic­tum de conjun­gen­dis cum eman­ci­pa­to li­be­ris, — в силу кото­рой fi­lius eman­ci­pa­tus дол­жен разде­лить полу­чае­мую им долю попо­лам со сво­и­ми детьми.

b) Вто­рой класс — «un­de le­gi­ti­mi». Если нет упо­мя­ну­тых в пер­вом клас­се лиц или если никто из них не испро­сил себе bo­no­rum pos­ses­sio в тече­ние закон­но­го сро­ка, то bo­no­rum pos­ses­sio дает­ся le­gi­ti­mi he­re­des, т. е. лицам, при­зы­ваю­щим­ся к насле­до­ва­нию по цивиль­но­му поряд­ку — имен­но sui и ag­na­ti (gen­ti­les, как ска­за­но, уже отпа­ли). Сле­до­ва­тель­но, sui (но уже без эман­ци­пи­ро­ван­ных) при­зы­ва­ют­ся во вто­рой раз: быть может, теперь ввиду отпа­де­ния с.507 eman­ci­pa­ti они согла­сят­ся всту­пить в наслед­ство. Если же нет или их вовсе не суще­ст­ву­ет, то bo­no­rum pos­ses­sio дает­ся бли­жай­шим по сте­пе­ни агна­там.

c) В третьем клас­се — «un­de cog­na­ti» — при­зы­ва­ют­ся кров­ные род­ст­вен­ни­ки умер­ше­го по поряд­ку сте­пе­ней вплоть до 6-й сте­пе­ни вклю­чи­тель­но (из 7-й толь­ко sob­ri­no и sob­ri­na na­ti, т. е. дети трою­род­ных бра­тьев и сестер). Вслед­ст­вие кров­но­го род­ства sui при­зы­ва­ют­ся здесь в тре­тий раз, eman­ci­pa­ti во вто­рой раз, in adop­tio­nem da­ti даже du­ran­te adop­tio­ne; далее, — все боко­вые когна­ты без вся­ко­го огра­ни­че­ния для жен­щин, при­чем бли­жай­шая сте­пень устра­ня­ет даль­ней­шую, а род­ст­вен­ни­ки одной сте­пе­ни делят наслед­ство in ca­pi­ta. В этом клас­се насле­ду­ют так­же дети, как закон­ные, так и неза­кон­ные после мате­ри и мать после детей.

d) Нако­нец, чет­вер­тый класс — «un­de vir aut uxor»: если нет нико­го из род­ст­вен­ни­ков преды­ду­щих клас­сов, то к насле­до­ва­нию при­зы­ва­ет­ся пере­жив­ший супруг — муж в слу­чае смер­ти жены, жена в слу­чае смер­ти мужа.

395 Таким обра­зом, пре­тор­ский эдикт, хотя и дает еще в общем пред­по­чте­ние агнат­ско­му род­ству, тем не менее впер­вые при­зы­ва­ет к насле­до­ва­нию и когна­тов, как тако­вых. Кро­ме того, в отли­чие от le­gi­ti­ma he­ri­di­tas, пре­тор­ский эдикт уста­но­вил suc­ces­sio gra­duum et or­di­num (edic­tum suc­ces­so­rium), т. е. после­до­ва­тель­ное наступ­ле­ние сле­дую­щих сте­пе­ней и сле­дую­щих клас­сов. В этих двух чер­тах и состо­ит, глав­ным обра­зом, про­гресс пре­тор­ско­го наслед­ст­вен­но­го пра­ва по срав­не­нию с цивиль­ным.

Зако­но­да­тель­ство импе­ра­тор­ско­го вре­ме­ни

В пери­од импе­рии даль­ней­шее уси­ле­ние когна­ти­че­ско­го род­ства застав­ля­ет зако­но­да­тель­ство идти далее по пути, наме­чен­но­му пре­тор­ским эдик­том. Целый ряд отдель­ных зако­нов осу­ществля­ет эту тен­ден­цию, уси­ли­вая наслед­ст­вен­ные пра­ва тех или дру­гих когна­тов на счет агна­тов. Пер­вый шаг в этом направ­ле­нии был сде­лан se­na­tus­con­sul­tum Ter­tul­lia­num (при Адри­ане), в силу кото­ро­го жен­щине, име­ю­щей jus li­be­ro­rum, было пре­до­став­ле­но цивиль­ное наслед­ст­вен­ное пра­во после ее детей. Вслед­ст­вие это­го мать при­зы­ва­ет­ся теперь не в клас­се un­de cog­na­ti, т. е. не после всех агна­ти­че­ских род­ст­вен­ни­ков, а в клас­се un­de le­gi­ti­mi: ее исклю­ча­ют от насле­до­ва­ния толь­ко соб­ст­вен­ные дети умер­ше­го, его отец и бра­тья; с сест­рой покой­но­го мать делить наслед­ство попо­лам. Прин­ци­пи­аль­ное зна­че­ние se­na­tus­con­sul­tum Ter­tul­lia­num состо­ит в том, что им впер­вые была при­зна­на воз­мож­ность цивиль­но­го насле­до­ва­ния на осно­ва­нии про­стой cog­na­tio. — Сле­дую­щий затем шаг пред­став­ля­ет с.508 se­na­tus­con­sul­tum Or­phi­tia­num 178 г. при Мар­ке Авре­лии и Ком­мо­де, кото­рым было пре­до­став­ле­но такое же наслед­ст­вен­ное пра­во в клас­се le­gi­ti­mi детям после мате­ри. — Закон Вален­ти­ни­а­на, Фео­до­сия и Арка­дия рас­ши­ря­ет пра­ва детей на насле­до­ва­ние после род­ст­вен­ни­ков с мате­рин­ской сто­ро­ны. Само­му Юсти­ни­а­ну при­над­ле­жит несколь­ко ука­зов в том же духе (уни­что­же­ние для насле­до­ва­ния мате­ри необ­хо­ди­мо­сти jus li­be­ro­rum; уни­что­же­ние огра­ни­че­ния жен­щин Vo­co­nia­na ra­tio­ne и неко­то­рые дру­гие). В кон­це кон­цов, бла­го­да­ря этим мно­го­чис­лен­ным, но частич­ным поправ­кам прин­цип агна­ти­че­ско­го род­ства был зна­чи­тель­но ото­дви­нут, но вся систе­ма насле­до­ва­ния по зако­ну при­об­ре­ла чрез­вы­чай­но слож­ный и запу­тан­ный вид. Рефор­мы Юсти­ни­а­на (новел­лы 118 и 127) Упро­стить эту систе­му, постро­ив все насле­до­ва­ние исклю­чи­тель­но на кров­ном, когна­ти­че­ском род­стве, и соста­ви­ло зада­чу юсти­ни­а­нов­ских новелл — новел­лы 118 (543 г.), незна­чи­тель­но допол­нен­ной затем новел­лой 127 (548 г.).

Основ­ным прин­ци­пом юсти­ни­а­нов­ской систе­мы явля­ет­ся насле­до­ва­ние когна­тов без раз­ли­чия пола по поряд­ку их бли­зо­сти к умер­ше­му и с соблюде­ни­ем suc­ces­sio gra­duum et or­di­num. Порядок при­зва­ния опре­де­ля­ет­ся сле­дую­щи­ми четырь­мя клас­са­ми.

1. Пер­вый класс состав­ля­ют дес­цен­ден­ты, т. е. нис­хо­дя­щие умер­ше­го — сыно­вья и доче­ри, вну­ки от рань­ше умер­ших сыно­вей и доче­рей и т. д. Раздел наслед­ства про­ис­хо­дит in 396 stir­pes: дети рань­ше умер­ше­го отца полу­ча­ют все вме­сте ту часть, кото­рую полу­чил бы их роди­тель.

2. Если нет дес­цен­ден­тов, то при­зы­ва­ет­ся вто­рой класс, состо­я­щий из бли­жай­ших по сте­пе­ни асцен­ден­тов, т. е. вос­хо­дя­щих род­ных покой­но­го (отец, мать, дед, баб­ка и т. д.; если есть отец и дед, то при­зы­ва­ет­ся толь­ко отец), а так­же пол­но­род­ных (т. е. про­ис­хо­дя­щих от тех же отца и мате­ри) бра­тьев и сестер его и детей от рань­ше умер­ших пол­но­род­ных бра­тьев и сестер (при­зва­ние пле­мян­ни­ков вме­сте с дядья­ми и есть ново­введе­ние новел­лы 127-й). Раздел in ca­pi­ta, при­чем толь­ко дети рань­ше умер­ше­го бра­та полу­ча­ют все вме­сте часть, сле­до­вав­шую их отцу. Если насле­ду­ют толь­ко одни асцен­ден­ты (без бра­тьев и т. д.), то наслед­ство делит­ся in li­neas, т. е. одна поло­ви­на идет асцен­ден­там с отцов­ской сто­ро­ны, дру­гая — асцен­ден­там с мате­рин­ской сто­ро­ны.

3. Тре­тий класс, при­зы­вае­мый при отсут­ст­вии пер­вых двух, состав­ля­ют непол­но­род­ные (т. е. про­ис­хо­дя­щие от одно­го отца, но от раз­ных мате­рей — con­san­gui­nei, или от одной мате­ри, но от с.509 раз­ных отцов — ute­ri­ni) бра­тья и сест­ры покой­но­го и их дети, при­чем послед­ние полу­ча­ют так­же все вме­сте часть, сле­до­вав­шую их pa­rens prae­de­functus.

4. Если и этих нет, то при­зы­ва­ют­ся осталь­ные боко­вые род­ст­вен­ни­ки по поряд­ку бли­зо­сти сте­пе­ней без вся­ко­го огра­ни­че­ния — ad in­fi­ni­tum, лишь бы толь­ко мож­но было дока­зать род­ство. Бли­жай­шая сте­пень, конеч­но, отстра­ня­ет даль­ней­шую; рав­но близ­кие делят меж­ду собой in ca­pi­ta.

О насле­до­ва­нии пере­жив­ше­го супру­га новел­лы ниче­го не гово­рят; дума­ют, поэто­му, что оста­ет­ся в дей­ст­вии пра­ви­ло пре­тор­ско­го эдик­та, в силу кото­ро­го пере­жив­ший супруг при­зы­ва­ет­ся к насле­до­ва­нию в послед­нем клас­се «un­de vir aut uxor». При новой Юсти­ни­а­нов­ской систе­ме это обо­зна­ча­ет, что муж после жены или жена после мужа насле­ду­ют толь­ко в том слу­чае, если нет ника­ких, даже самых отда­лен­ных, род­ст­вен­ни­ков. Впро­чем, вне это­го обще­го поряд­ка, Юсти­ни­ан уста­но­вил осо­бен­ное пра­во насле­до­ва­ния для бед­ной вдо­вы — uxor in­do­ta­ta: если вдо­ва ниче­го сво­его не име­ет (ни dos, ни pa­ra­pher­na), то она кон­ку­ри­ру­ет со все­ми наслед­ни­ка­ми, при­чем полу­ча­ет часть, рав­ную с ними, одна­ко не более ¹∕₄ наслед­ства или не боль­ше 100 фун­тов золо­том. Если она кон­ку­ри­ру­ет с соб­ст­вен­ны­ми детьми от бра­ка с покой­ным, то полу­ча­ет сле­дую­щую ей часть толь­ко в ususfruc­tus.

Мыс­ли­мо, нако­нец, что нико­го из пере­чис­лен­ных лиц (ни род­ст­вен­ни­ков, ни супру­га) нет; тогда иму­ще­ство явля­ет­ся вымо­роч­ным — bo­num va­cans. В ста­рое вре­мя оно дела­лось бес­хо­зяй­ным; вся­кий мог овла­деть им и путем usu­ca­pio pro he­re­de при­об­ре­сти его на пра­ве наслед­ни­ка в соб­ст­вен­ность. Lex Julia et Pa­pia Pop­paea устра­ни­ла эту бес­хо­зяй­ность, объ­явив, что bo­na va­can­tia при­над­ле­жит фис­ку (Gai. II. 159). Впо­след­ст­вии в неко­то­рых слу­ча­ях пра­во на bo­na va­can­tia было 397 пре­до­став­ле­но дру­гим учреж­де­ни­ям — напри­мер, церк­вям на вымо­ро­чен­ное иму­ще­ство состо­яв­ших при них лиц и т. п.

Упо­рядо­че­ние систе­мы насле­до­ва­ния по зако­ну, отказ от совер­шен­но уста­рев­ше­го агна­ти­че­ско­го прин­ци­па и постро­е­ние насле­до­ва­ния на нача­лах кров­но­го род­ства без вся­ких огра­ни­че­ний для жен­щин состав­ля­ют бес­спор­ную и круп­ную заслу­гу Юсти­ни­а­нов­ской рефор­мы. Все эти чер­ты при­да­ют ей харак­тер систе­мы совре­мен­ной (ино­гда даже более совре­мен­ной, чем неко­то­рые из дей­ст­ву­ю­щих). Но в то же вре­мя она не сво­бод­на и от неко­то­рых недо­стат­ков. Самым круп­ным из них явля­ет­ся при­зва­ние к с.510 насле­до­ва­нию род­ст­вен­ни­ков до бес­ко­неч­но­сти (ad in­fi­ni­tum), в чем Юсти­ни­ан сде­лал даже шаг назад по срав­не­нию с пре­тор­ским эдик­том, кото­рый, как извест­но, огра­ни­чи­вал при­зва­ние когна­тов толь­ко 6-й сте­пе­нью. Бла­го­да­ря тако­му без­гра­нич­но­му при­зва­нию, наслед­ство сплошь и рядом попа­да­ет в руки лиц, кото­рые, кро­ме офи­ци­аль­но­го род­ства, ни в каких отно­ше­ни­ях к покой­но­му не состо­я­ли и для кото­рых смерть насле­до­да­те­ля и откры­тие наслед­ства явля­ют­ся при­ят­ным сюр­при­зом («la­chen­de Er­ben»). В оправ­да­ние Юсти­ни­а­на нуж­но, одна­ко, ска­зать, что вопрос об огра­ни­че­нии насле­до­ва­ния боко­вых род­ст­вен­ни­ков воз­ник толь­ко в недав­нее вре­мя и что ука­зан­ный недо­ста­ток рим­ской систе­мы разде­ля­ет­ся неко­то­ры­ми даже самы­ми новей­ши­ми коди­фи­ка­ци­я­ми (напри­мер, новым обще­гер­ман­ским граж­дан­ским уло­же­ни­ем 1896 г.).