Жизнеописания августов

XXVI. Божественный Аврелиан

I. (1) В гила­рии¹, когда, как мы зна­ем, все дей­ст­вия и речи долж­ны быть пре­ис­пол­не­ны весе­лья, пре­фект Рима Юний Тибе­ри­ан², слав­ней­ший муж, имя кото­ро­го сле­ду­ет про­из­но­сить, пред­ва­ри­тель­но выра­зив ува­же­ние, по окон­ча­нии празд­не­ства при­гла­сил меня сесть в его слу­жеб­ную повоз­ку. (2) Там, на досу­ге, сво­бод­ный от судеб­ных и государ­ст­вен­ных дел, он вел со мной длин­ную бесе­ду — от Пала­ти­на до Вари­е­вых садов³, — глав­ным обра­зом о жиз­ни госуда­рей. (3) Когда мы дое­ха­ли до хра­ма Солн­ца⁴, освя­щен­но­го госуда­рем Авре­ли­а­ном, Юний, состо­я­щий в неко­то­ром кров­ном род­стве с ним, спро­сил, кто дал в лите­ра­ту­ре его жиз­не­опи­са­ние⁵. (4) Когда я отве­тил ему, что из латин­ских писа­те­лей я не читал ни одно­го, а лишь кое-кого из гре­че­ских⁶, этот без­упреч­ный чело­век излил свою скорбь в сле­дую­щих сло­вах: (5) «Сле­до­ва­тель­но, Тер­си­та⁷, Сино­на⁸ и про­чие чудо­ви­ща древ­них вре­мен и мы хоро­шо зна­ем, и наши потом­ки будут часто вспо­ми­нать, а о боже­ст­вен­ном Авре­ли­ане, слав­ней­шем госуда­ре, в выс­шей сте­пе­ни стро­гом импе­ра­то­ре, бла­го­да­ря кото­ро­му весь мир вновь вер­нул­ся под власть рим­ской мощи, наши потом­ки знать не будут? Да изба­вит нас бог от тако­го безу­мия! (6) А ведь, если я не оши­ба­юсь, у нас есть днев­ни­ки, в кото­рых запи­са­ны дея­ния это­го чело­ве­ка, есть так­же исто­ри­че­ские опи­са­ния его войн. Я хотел бы, чтобы ты взял их и опи­сал все по поряд­ку, доба­вив подроб­но­сти, отно­ся­щи­е­ся к его жиз­ни. (7) Все это ты изу­чишь — бла­го­да­ря свой­ст­вен­но­му тебе усер­дию — на осно­ва­нии полот­ня­ных книг⁹, в кото­рых он сам при­ка­зал делать день за днем запи­си о его дея­ни­ях. Я поза­бо­чусь о том, чтобы тебе были выда­ны из Уль­пи­е­вой биб­лио­те­ки¹⁰ и полот­ня­ные кни­ги. (8) Про­шу тебя, опи­ши, насколь­ко воз­мож­но, жизнь Авре­ли­а­на в соот­вет­ст­вии с дей­ст­ви­тель­но­стью». (9) Я выпол­нил ука­за­ния, мой Пини­ан¹¹, полу­чил гре­че­ские кни­ги, взял в руки все, что было мне нуж­но, и из все­го это­го собрал в одну кни­гу то, что было достой­но упо­ми­на­ния. (10) Ты же при­ми, пожа­луй­ста, бла­го­склон­но мое под­но­ше­ние и, если оно не удо­вле­тво­рит тебя, про­чти гре­че­ских авто­ров, обра­тись так­же к полот­ня­ным кни­гам, кото­рые по пер­во­му тво­е­му жела­нию пре­до­ста­вит тебе Уль­пи­е­ва биб­лио­те­ка.

II. (1) Пока мы еха­ли в той же повоз­ке, у нас зашла речь о Тре­бел­лии Пол­ли­оне, кото­рый уве­ко­ве­чил память и слав­ных, и мало­из­вест­ных импе­ра­то­ров, начи­ная с обо­их Филип­пов до боже­ст­вен­но­го Клав­дия и его бра­та Квин­тил­ла, при­чем Тибе­ри­ан утвер­ждал, что Пол­ли­он изло­жил мно­гое небреж­но, мно­гое слиш­ком крат­ко, а я воз­ра­жал ему, гово­ря, что нет ни одно­го писа­те­ля, по край­ней мере — исто­ри­ка, кото­рый в чем-нибудь не солгал бы. Я при­вел ряд при­ме­ров, где мож­но ули­чить в этом — на осно­ва­нии ясных свиде­тельств — Ливия, Сал­лю­стия, Кор­не­лия Таци­та и, нако­нец, Тро­га. Тогда Тибе­ри­ан, согла­ша­ясь с моим мне­ни­ем и про­тя­ги­вая руку, ска­зал шут­ли­во: (2) «Пиши, что тебе угод­но. Ты спо­кой­но будешь гово­рить все, что захо­чешь, так как попу­т­чи­ка­ми тво­ей неправ­ды будут люди, кото­ры­ми мы вос­хи­ща­ем­ся как масте­ра­ми исто­ри­че­ско­го крас­но­ре­чия».

III. (1) Чтобы не запол­нять пред­и­сло­вие мно­го­слов­ны­ми мелоч­ны­ми сооб­ще­ни­я­ми и не стать нуд­ным, ска­жу, что боже­ст­вен­ный Авре­ли­ан родил­ся в незнат­ной семье, по сло­вам мно­гих — в Сир­мии, а по сло­вам неко­то­рых — в при­бреж­ной Дакии¹². (2) Пом­нит­ся, читал я одно­го авто­ра, кото­рый заяв­ля­ет, буд­то он родил­ся в Мёзии. Слу­ча­ет­ся, что роди­на людей, про­ис­хо­дя­щих из незна­чи­тель­ных мест, неиз­вест­на, и они по боль­шей части сами при­ду­мы­ва­ют себе роди­ну, чтобы бла­го­да­ря сла­ве, кото­рой окру­же­ны эти места, при­дать себе блеск в гла­зах потом­ства. (3) Но при опи­са­нии дея­ний вели­ких госуда­рей глав­ное — знать не то, где родил­ся каж­дый из них, а то, каким пра­ви­те­лем он был. (4) Раз­ве Пла­то­на более воз­ве­ли­чи­ва­ет то, что он был афи­ня­ни­ном, а не то, что он был самым ярким све­то­чем муд­ро­сти? (5) Или раз­ве менее зна­ме­ни­ты­ми ока­жут­ся Ари­сто­тель из Ста­ги­ры, Зенон из Элеи или скиф Ана­хар­зис¹³ вслед­ст­вие того, что они роди­лись в очень незна­чи­тель­ных посел­ках, раз вели­кие досто­ин­ства их фило­со­фии воз­нес­ли их до небес?

IV. (1) Чтобы вер­нуть­ся к преж­не­му поряд­ку изло­же­ния — Авре­ли­ан, про­ис­хо­див­ший от роди­те­лей скром­но­го зва­ния, с ран­них лет про­яв­лял исклю­чи­тель­ные при­род­ные даро­ва­ния. Обла­дая выдаю­щей­ся силой, он, не про­пус­кая ни одно­го дня, даже празд­нич­но­го, даже сво­бод­но­го от заня­тий, упраж­нял­ся в мета­нии копья, пус­ка­нии стрел и во всем про­чем, что отно­сит­ся к воен­но­му делу. (2) Отно­си­тель­но его мате­ри Кал­ли­крат Тир­ский, весь­ма уче­ный гре­че­ский писа­тель, сооб­ща­ет, что она была жри­цей хра­ма непо­беди­мо­го⁽¹⁾ Солн­ца в том посел­ке, где жили его роди­те­ли¹⁴. (3) Гово­рят, что, кро­ме того, она обла­да­ла неко­то­рым даром про­ри­ца­ния и даже как-то раз, бра­ня сво­его мужа за его глу­пость и ничто­же­ство, бро­си­ла ему с уко­риз­ной: «И это отец импе­ра­то­ра!» — из чего мож­но заклю­чить, что эта жен­щи­на зна­ла пред­опре­де­ле­ния судь­бы. (4) Тот же писа­тель рас­ска­зы­ва­ет, что у Авре­ли­а­на были сле­дую­щие пред­вест­ни­ки ожи­дав­шей его импе­ра­тор­ской вла­сти. Преж­де все­го тот таз, в кото­ром купа­ли его в дет­стве, мно­го раз обви­ва­ла змея и ни разу не уда­ва­лось ее убить; нако­нец, сама мать, кото­рая увиде­ла это, не захо­те­ла уби­вать змею как суще­ство, срод­нив­ше­е­ся с семьей. (5) Вдо­ба­вок ко все­му это­му гово­рят, буд­то из неболь­шо­го пур­пур­но­го пла­ща, пожерт­во­ван­но­го тогдаш­ним импе­ра­то­ром¹⁵ в храм Солн­ца, жри­ца сде­ла­ла пелен­ки для сво­его сына. (6) Он добав­ля­ет так­же, что завер­ну­то­го в пеле­ноч­ку Авре­ли­а­на орел под­нял из колы­бе­ли и, не при­чи­няя ему вреда, поло­жил на нахо­див­ший­ся у часов­ни жерт­вен­ник, на кото­ром слу­чай­но не было огня. (7) Тот же писа­тель сооб­ща­ет, что в ста­де его мате­ри родил­ся теле­нок уди­ви­тель­ной вели­чи­ны, весь белый, но с пят­на­ми пур­пур­но­го цве­та, так что на одном боку у него полу­чи­лись сло­ва «будь здрав», а на дру­гом — венец.

V. (1) Я пом­ню, что у того же авто­ра я про­чи­тал мно­го ненуж­но­го. Он серь­ез­но утвер­жда­ет, буд­то на дво­ре у этой жен­щи­ны при рож­де­нии Авре­ли­а­на вырос куст пур­пур­ных роз с запа­хом розы, но с золо­ти­сты­ми цве­та­ми. (2) И позд­ней, когда Авре­ли­ан был уже на воен­ной служ­бе, было мно­го зна­ме­ний, пред­ве­щав­ших ему в буду­щем, как пока­зал исход дела, импе­ра­тор­скую власть. (3) Когда он на повоз­ке въез­жал в Антио­хию — ввиду того, что вслед­ст­вие ране­ния он не мог тогда сидеть на коне, — покры­ва­ло, рас­тя­ну­тое в его честь, упа­ло и лег­ло ему на пле­чи. (4) Когда же он затем поже­лал пере­сесть на коня — из-за того, что поль­зо­вать­ся повоз­ка­ми в горо­де счи­та­лось пре­до­суди­тель­ным, ему под­ве­ли импе­ра­тор­ско­го коня, на кото­ро­го он вто­ро­пях и сел; одна­ко, узнав в чем дело, он пере­сел на сво­его коня. (5) Кро­ме того, когда он был отправ­лен послом к пер­сам¹⁶, ему была дана в пода­рок жерт­вен­ная чаша, какую пер­сид­ский царь обык­но­вен­но дает в пода­рок импе­ра­то­рам, — на ней было рез­ное изо­бра­же­ние^[1] Солн­ца в том виде, в каком его почи­та­ли в том хра­ме, где мать Авре­ли­а­на была жри­цей. (6) Ему был так­же пода­рен заме­ча­тель­ный слон, кото­ро­го он пре­под­нес импе­ра­то­ру; таким обра­зом, Авре­ли­ан был един­ст­вен­ным част­ным чело­ве­ком, кото­рый вла­дел сло­ном¹⁷.

VI. (1) Но оста­вим в сто­роне все эти и дру­гие подроб­но­сти. Авре­ли­ан имел при­вле­ка­тель­ную внеш­ность, отли­чал­ся муже­ст­вен­ной кра­сотой; он был доволь­но высо­ко­го роста, обла­дал очень боль­шой телес­ной силой, питал неко­то­рую страсть к вину и еде, но ред­ко под­да­вал­ся любов­ной стра­сти. Он был без­мер­но строг, под­дер­жи­вал осо­бен­но стро­гую дис­ци­пли­ну, любил обна­жать меч. (2) В вой­ске было два три­бу­на Авре­ли­а­на — этот и дру­гой, кото­рый был взят в плен вме­сте с Вале­ри­а­ном. Наше­му вой­ско дало про­зви­ще «руба­ка», так что, если, быва­ло, спра­ши­ва­ли, кото­рый Авре­ли­ан что-либо совер­шил или выпол­нил, то под­ска­зы­ва­ли «Авре­ли­ан-руба­ка», и ста­но­ви­лось понят­но, о ком идет речь. (3) Еще не став импе­ра­то­ром, он совер­шил мно­го слав­ных подви­гов. Так, когда сар­ма­ты сде­ла­ли набег на Илли­рик, он сокру­шил их один с тре­мя сот­ня­ми гар­ни­зон­ных вои­нов¹⁸. (4) Тео­клий, опи­сав­ший вре­ме­на Цеза­рей, рас­ска­зы­ва­ет, что Авре­ли­ан во вре­мя Сар­мат­ской вой­ны в один день убил сво­ей соб­ст­вен­ной рукой сорок восемь чело­век, а за мно­го дней в раз­ное вре­мя свы­ше девя­ти­сот пяти­де­ся­ти, так что маль­чи­ки при­ду­ма­ли в честь Авре­ли­а­на такие песен­ки и пляс­ки, кото­рые они испол­ня­ли в празд­нич­ные дни во вре­мя воен­ных пля­сок:

(6) Я пони­маю, что это сущие пустя­ки, но так как выше­на­зван­ный автор поме­стил в свои про­из­веде­ния эти сти­хи в том виде, как они зву­чат по-латы­ни, то я и не счел воз­мож­ным умол­чать о них.

VII. (1) Будучи три­бу­ном шесто­го Галль­ско­го леги­о­на¹⁹, он нанес под Могон­ци­а­ком силь­ное пора­же­ние вторг­шим­ся и бро­див­шим по всей Гал­лии фран­кам, убил семь­сот чело­век, взял в плен и про­дал в раб­ство три­ста. (2) По это­му пово­ду опять-таки была сочи­не­на песен­ка: «Мно­го фран­ков и сар­ма­тов разом пере­би­ли мы, мно­го, мно­го, мно­го тысяч пер­сов надо пере­бить»⁽³⁾. (3) Он вну­шал вои­нам такой страх, что под его началь­ст­вом, после того как он один раз нало­жил необык­но­вен­но суро­вую кару за нару­ше­ние лагер­но­го поряд­ка, никто уже боль­ше не делал нару­ше­ний. (4) Нако­нец, он — един­ст­вен­ный из всех вое­на­чаль­ни­ков — под­верг вои­на, совер­шив­ше­го пре­лю­бо­де­я­ние с женой сво­его хозя­и­на, тако­му нака­за­нию: он велел накло­нить вер­хуш­ки двух дере­вьев, при­вя­зать их к ногам это­го воен­но­го и сра­зу отпу­стить их, так что тот повис, разо­рван­ный попо­лам²⁰. Это наве­ло на всех вели­кий страх. (5) Вот его пись­мо, напи­сан­ное им по пово­ду воен­ных дел сво­е­му заме­сти­те­лю: «Если ты хочешь быть три­бу­ном, даже боль­ше — если ты хочешь быть живым, удер­жи­вай руки вои­нов. Пусть никто не кра­дет чужо­го цып­лен­ка, пусть никто не тро­га­ет овцы, пусть никто не уно­сит вино­гра­да, пусть никто не топ­чет жат­вы, пусть никто не вымо­га­ет мас­ла, соли, дров. Пусть вся­кий доволь­ст­ву­ет­ся сво­им пай­ком. Пусть они живут за счет добы­чи от вра­гов, а не за счет слез про­вин­ци­а­лов. (6) Пусть ору­жие будет вычи­ще­но, желез­ные ост­рия отто­че­ны, обувь проч­на. Пусть ста­рую одеж­ду сме­ня­ет новая. Пусть их жало­ва­ние будет у них в поя­се, а не в трак­ти­ре. Пусть носят шей­ную цепь, обруч на руке, коль­цо. (7) Пусть каж­дый чистит сво­его коня и вьюч­ную лошадь, пусть не про­да­ет фура­жа живот­ных, а за мулом, при­пи­сан­ным к цен­ту­рии, пусть ходят все сооб­ща. (8) Пусть один слу­жит дру­го­му как гос­по­ди­ну, но пусть никто не слу­жит как раб; пусть они поль­зу­ют­ся бес­плат­ным лече­ни­ем у вра­чей, ниче­го не дают гаруспи­кам, на постое ведут себя скром­но. Кто будет заво­дить ссо­ры, тот дол­жен быть бит».

VIII. (1) Недав­но я нашел в Уль­пи­е­вой биб­лио­те­ке сре­ди полот­ня­ных книг пись­мо боже­ст­вен­но­го Вале­ри­а­на, касаю­ще­е­ся госуда­ря Авре­ли­а­на. Как и подо­ба­ет, я при­во­жу его дослов­но: (2) «Вале­ри­ан Август кон­су­лу Анто­ни­ну Гал­лу. В дру­же­ском пись­ме ты обви­ня­ешь меня в том, что я пору­чил сво­его сына Гал­ли­е­на Посту­му²¹, а не Авре­ли­а­ну, тогда как сле­до­ва­ло бы дове­рить и маль­чи­ка и вой­ско во вся­ком слу­чае чело­ве­ку более стро­го­му. (3) Одна­ко ты пере­ста­нешь так думать, если узна­ешь, как строг Авре­ли­ан: это стро­гость чрез­мер­ная, пере­хо­дя­щая вся­кие гра­ни­цы, тяж­кая и уже не соот­вет­ст­ву­ю­щая наше­му вре­ме­ни. (4) При­зы­ваю в свиде­те­ли всех богов — я боял­ся, как бы он и с моим сыном не посту­пил слиш­ком стро­го, если тот по сво­ей при­род­ной склон­но­сти к заба­вам про­явит лег­ко­мыс­лие». (5) Это пись­мо пока­зы­ва­ет, как был строг Авре­ли­ан: даже сам Вале­ри­ан гово­рит, что боит­ся его.

IX. (1) Есть дру­гое пись­мо того же Вале­ри­а­на, заклю­чаю­щее в себе похва­лы Авре­ли­а­ну. Я извлек его на свет из архи­вов город­ской пре­фек­ту­ры: когда Авре­ли­ан ехал в Рим, ему было назна­че­но содер­жа­ние в соот­вет­ст­вии с его ран­гом. Копия пись­ма: (2) «Вале­ри­ан Август Цей­о­нию Аль­би­ну²², пре­фек­ту Рима. Мы хоте­ли бы отдель­ных лиц, наи­бо­лее пре­дан­ных государ­ству, наде­лить гораздо более зна­чи­тель­ны­ми дохо­да­ми, неже­ли это пола­га­ет­ся по их зва­нию, осо­бен­но же в тех слу­ча­ях, когда самая их жизнь вызы­ва­ет ува­же­ние. Ведь, кро­ме зва­ния, еще кое-что долж­но быть награ­дой за заслу­ги. Одна­ко государ­ство стро­го следит за тем, чтобы никто не мог полу­чать из про­вин­ци­аль­ных взно­сов боль­ше, чем пола­га­ет­ся по его поло­же­нию. (3) Мы пред­на­зна­чи­ли храб­рей­ше­го мужа Авре­ли­а­на для осмот­ра и при­веде­ния в порядок всех лаге­рей; ему и мы, и все государ­ство, по еди­но­душ­но­му при­зна­нию все­го вой­ска, обя­за­ны столь мно­гим, что едва ли мож­но най­ти достой­ные его или слиш­ком боль­шие награ­ды. (4) Дей­ст­ви­тель­но, раз­ве он сла­вен не во всех отно­ше­ни­ях? В чем его нель­зя срав­нить с Кор­ви­на­ми²³ и Сци­пи­о­на­ми? Он — осво­бо­ди­тель Илли­ри­ка, он — вос­ста­но­ви­тель Гал­лий, он — во всем вели­кий при­мер пол­ко­во­д­ца. (5) И тем не менее я не могу ниче­го боль­ше при­ба­вить тако­му мужу к мило­сти подар­ка: это несов­ме­сти­мо с хоро­шим и трез­вым веде­ни­ем государ­ст­вен­ных дел. (6) Поэто­му ты, мой дра­жай­ший род­ст­вен­ник, со свой­ст­вен­ной тебе доб­ро­со­вест­но­стью, все вре­мя, пока выше­на­зван­ный муж будет в Риме, будешь добав­лять ему шест­на­дцать чистых сол­дат­ских хле­бов, сорок лагер­ных сол­дат­ских хле­бов, сорок секс­та­ри­ев сто­ло­во­го вина, пол­по­ро­сен­ка, двух пету­хов, трид­цать фун­тов сви­ни­ны, сорок фун­тов говяди­ны, один секс­та­рий мас­ла, а так­же секс­та­рий рыб­ной под­лив­ки, секс­та­рий соли, зеле­ни и ово­щей — сколь­ко нуж­но. (7) Разу­ме­ет­ся, так как ему во вре­мя его пре­бы­ва­ния в Риме надо назна­чить что-либо осо­бен­ное, — назначь в чрез­вы­чай­ном поряд­ке фураж, а ему само­му на рас­хо­ды — по два золотых анто­ни­ни­а­на, по пяти­сот малых сереб­ря­ных филип­пе­ев и по сто мед­ных дена­ри­ев²⁴. Все про­чее будет достав­лять­ся ему через пре­фек­та государ­ст­вен­но­го каз­на­чей­ства».

X. (1) Воз­мож­но, кому-нибудь все это пока­жет­ся пустяч­ным и слиш­ком лег­ко­вес­ным, но любо­пыт­ство ни от чего не отка­зы­ва­ет­ся. (2) Мно­го раз он испол­нял долж­ность воен­но­го началь­ни­ка, очень мно­го раз нес обя­зан­но­сти три­бу­на, в раз­ное вре­мя был до соро­ка раз заме­сти­те­лем воен­ных началь­ни­ков и три­бу­нов. Он даже заме­нял Уль­пия Кри­ни­та, кото­рый выво­дил свой род от Тра­я­на и на самом деле был очень храб­рым чело­ве­ком и очень похо­дил на Тра­я­на — он изо­бра­жен в хра­ме Солн­ца вме­сте с Авре­ли­а­ном (это­го Уль­пия Вале­ри­ан имел в виду воз­ве­сти в зва­ние Цеза­ря). Авре­ли­ан водил вой­ска, вос­ста­но­вил погра­нич­ную линию, разда­вал вои­нам добы­чу, обо­га­тил Фра­кию быка­ми, коня­ми, плен­ны­ми раба­ми, поме­стил в Пала­тин­ском двор­це свою долю добы­чи, собрал для част­но­го име­ния Вале­ри­а­на пять­сот рабов, две тыся­чи коров, тыся­чу кобы­лиц, десять тысяч овец и пят­на­дцать тысяч коз. (3) Это было тогда, когда Уль­пий Кри­нит пуб­лич­но выра­зил бла­го­дар­ность нахо­див­ше­му­ся в тер­мах в Визан­тии Вале­ри­а­ну, гово­ря, что его высо­ко ценят, если дают ему Авре­ли­а­на в каче­стве заме­сти­те­ля. Поэто­му он и решил усы­но­вить Авре­ли­а­на.

XI. (1) Важ­но узнать пись­ма, напи­сан­ные об Авре­ли­ане и обсто­я­тель­ства его усы­нов­ле­ния. Пись­мо Вале­ри­а­на Авре­ли­а­ну: «Если бы милей­ший Авре­ли­ан, кто-нибудь дру­гой мог стать заме­сти­те­лем Уль­пия Кри­ни­та, то я посо­ве­то­вал­ся бы с тобой отно­си­тель­но его доб­ле­сти и усер­дия. Но так как я не мог най­ти нико­го, кто был бы луч­ше тебя, возь­ми на себя воен­ные дей­ст­вия со сто­ро­ны Нико­по­ля, чтобы болезнь Кри­ни­та не ока­за­лась для нас поме­хой. (2) Сде­лай, что можешь. Не буду рас­про­стра­нять­ся: в тво­их руках будет началь­ство над арми­ей. (3) У тебя есть три­ста ити­рей­ских стрел­ков, шесть­сот армян, сто пять­де­сят ара­бов, две­сти сара­цин, четы­ре­ста чело­век вспо­мо­га­тель­но­го вой­ска из Месо­пота­мии. (4) У тебя есть тре­тий Счаст­ли­вый леги­он и восемь­сот всад­ни­ков-пан­цир­ни­ков. (5) Вме­сте с тобой будут Гарио­мунд, Галь­да­гат, Гиль­до­мунд, Карио­виск. Пре­фек­та­ми заготов­лен необ­хо­ди­мый про­ви­ант во всех лаге­рях. (6) Твое дело — в соот­вет­ст­вии с тво­ей доб­ле­стью и уме­ни­ем — рас­по­ло­жить свой зим­ний и лет­ний лагерь там, где ты ни в чем не будешь тер­петь недо­стат­ка. Кро­ме того, раз­уз­най, где нахо­дит­ся вра­же­ский обоз, и допо­д­лин­но узнай, сколь­ко вра­гов и како­вы они, чтобы попу­сту не тра­тить про­до­воль­ст­вия и не метать копий, — на том и дру­гом дер­жит­ся воен­ное дело. (7) На тебя, да покро­ви­тель­ст­ву­ет мне бог, я воз­ла­гаю такие же надеж­ды, какие мог­ло бы воз­ла­гать государ­ство на Тра­я­на, если бы он был жив. Ведь не менее велик и тот, на чье место и чьим заме­сти­те­лем я тебя выбрал. (8) Тебе сле­ду­ет наде­ять­ся на кон­суль­ство на сле­дую­щий год вме­сте с тем же Уль­пи­ем Кри­ни­том, на сме­ну Гал­ли­е­ну и Вале­ри­а­ну, — начи­на­ет­ся оно за десять дней до июнь­ских календ²⁵. Рас­хо­ды возь­мет на себя государ­ство. (9) Ведь боль­ше чем кому бы то ни было мы долж­ны облег­чить бед­ность тем людям, кото­рые, несмот­ря на дол­гую служ­бу государ­ству, оста­ют­ся бед­ны­ми». (10) Это пись­мо так­же пока­зы­ва­ет, сколь велик был Авре­ли­ан; и дей­ст­ви­тель­но никто нико­гда не дости­га­ет вер­ши­ны вла­сти, если он с ран­них лет не под­ни­мал­ся после­до­ва­тель­но по сту­пень­кам доб­ле­сти.

XII. (1) Пись­мо отно­си­тель­но кон­суль­ства: «Вале­ри­ан Август Элию Кси­фидию, пре­фек­ту государ­ст­вен­но­го каз­на­чей­ства. Авре­ли­а­ну, кото­ро­го мы назна­чи­ли кон­су­лом, ты выдашь ввиду его бед­но­сти, — бла­го­да­ря кото­рой он велик (а в про­чих отно­ше­ни­ях еще выше) — для устрой­ства цир­ко­вых игр три­ста золотых анто­ни­ни­а­нов, три тыся­чи малень­ких филип­пе­ев и пять­де­сят тысяч сестер­ци­ев медью, десять тон­ких муж­ских туник, два­дцать полот­ня­ных еги­пет­ских²⁶, две оди­на­ко­вые кипр­ские ска­тер­ти²⁷, десять афри­кан­ских ков­ров, десять мавре­тан­ских покры­вал, сто сви­ней, сто овец. (2) Ты рас­по­рядишь­ся устро­ить парад­ный пир для сена­то­ров и рим­ских всад­ни­ков и при­не­сти две боль­шие жерт­вы и четы­ре малые». (3) И так как я ска­зал, что изло­жу неко­то­рые подроб­но­сти его усы­нов­ле­ния, так как они каса­ют­ся столь вели­ко­го госуда­ря, (4) то, про­шу, не сочти меня слиш­ком нуд­ным и мно­го­слов­ным в пере­да­че того, что я — в инте­ре­сах досто­вер­но­сти — решил поме­стить в сво­ем повест­во­ва­нии, поза­им­ст­во­вав из книг Ахо­лия²⁸, кото­рый был цере­мо­ний­мей­сте­ром импе­ра­то­ра Вале­ри­а­на, — из девя­той кни­ги его «Дея­ний».

XIII. (1) Когда Вале­ри­ан Август заседал в тер­мах в Визан­тии²⁹ — в при­сут­ст­вии вой­ска, в при­сут­ст­вии двор­цо­вой при­слу­ги, при­чем рядом с ним сиде­ли орди­нар­ный кон­сул Нум­мий Туск, пре­фект пре­то­рия Бебий Макр, намест­ник Восто­ка Квинт Анка­рий, а по левую руку сиде­ли началь­ник скиф­ской гра­ни­цы Авуль­ний Сатур­нин, пред­на­зна­чен­ный в намест­ни­ки Егип­та Муррен­ций Мав­ри­ций, началь­ник восточ­ной гра­ни­цы Юлий Три­фон³⁰, пре­фект про­до­воль­ст­вен­но­го снаб­же­ния³¹ на Восто­ке Меций Брун­ди­зин, началь­ник илли­рий­ской и фра­кий­ской гра­ни­цы Уль­пий Кри­нит и началь­ник ретий­ской гра­ни­цы Фуль­вий Бой, — (2) Вале­ри­ан Август ска­зал: «Государ­ство бла­го­да­рит тебя, Авре­ли­ан, за то, что ты осво­бо­дил его от вла­ды­че­ства готов. Бла­го­да­ря тебе мы так бога­ты добы­чей, бога­ты сла­вой и всем тем, от чего воз­рас­та­ет сча­стье Рима. (3) Полу­чай за свои подви­ги четы­ре стен­ных вен­ка, пять вен­ков за взя­тие валов, два мор­ских вен­ка³², два граж­дан­ских вен­ка³³, десять копий без нако­неч­ни­ков, четы­ре дву­цвет­ных зна­ме­ни, четы­ре при­сво­ен­ные воен­ным началь­ни­кам крас­ные туни­ки, два про­кон­суль­ских гре­че­ских пла­ща^[2], тогу-пре­тек­сту, рас­ши­тую паль­мо­вы­ми вет­вя­ми туни­ку, укра­шен­ную вышив­ка­ми тогу, тол­стую под­пан­цир­ную одеж­ду, укра­шен­ное сло­но­вой костью крес­ло³⁴. (4) Ведь сего­дня я наме­чаю тебя в кон­су­лы и напи­шу сена­ту, чтобы он наде­лил тебя жез­лом, наде­лил так­же связ­ка­ми: это­го обыч­но не дает импе­ра­тор, но сам, ста­но­вясь кон­су­лом, полу­ча­ет это от сена­та».

XIV. (1) После этих слов Вале­ри­а­на под­нял­ся Авре­ли­ан, подо­шел к руке³⁵ и выра­зил бла­го­дар­ность в чисто воен­ных выра­же­ни­ях, кото­рые я решил при­ве­сти в их под­лин­ном виде. (2) Авре­ли­ан ска­зал: «Вла­ды­ка Вале­ри­ан, импе­ра­тор, Август, я для того все это делал, для того тер­пе­ли­во пере­но­сил ране­ния, для того утом­лял и сво­их коней и сво­их под­чи­нен­ных, чтобы полу­чить бла­го­дар­ность от государ­ства и от сво­ей сове­сти. (3) Но ты сде­лал боль­ше. Поэто­му при­но­шу бла­го­дар­ность тво­ей доб­ро­те и при­ни­маю долж­ность кон­су­ла, кото­рую ты мне даешь. Пусть боги и непо­беди­мый бог Солн­це сде­ла­ют так, чтобы и сенат судил обо мне таким же обра­зом». (4) Когда все окру­жав­шие ста­ли выра­жать бла­го­дар­ность, под­нял­ся Уль­пий Кри­нит и про­из­нес сле­дую­щую речь: (5) «У пред­ков наших, Вале­ри­ан Август, был обы­чай, при­ня­тый и в нашей семье и свой­ст­вен­ный ей: луч­шие люди бра­ли себе в сыно­вья храб­рей­ших мужей для того, чтобы пло­до­ви­тость это­го заим­ст­во­ван­но­го потом­ства укра­си­ла уга­саю­щие фами­лии или семьи, лишен­ные детей. (6) То, что сде­лал Кок­цей Нер­ва, усы­нов­ляя Тра­я­на, Уль­пий Тра­ян — Адри­а­на, Адри­ан — Анто­ни­на и вслед за ними — на осно­ва­нии подан­но­го им сове­та — про­чие, я решил повто­рить, при­знав сво­им сыном Авре­ли­а­на, кото­ро­го ты сво­им авто­ри­тет­ным реше­ни­ем назна­чил моим заме­сти­те­лем. (7) Итак, при­ка­жи дей­ст­во­вать по зако­ну, чтобы Авре­ли­ан стал наслед­ни­ком свя­тынь, име­ни, иму­ще­ства и всех прав Уль­пия Кри­ни­та, кото­рый явля­ет­ся уже кон­су­ля­ром, Авре­ли­ан, кото­рый, по тво­е­му соиз­во­ле­нию, и сам очень ско­ро станет кон­су­ля­ром».

XV. (1) Дол­го рас­ска­зы­вать обо всем. Вале­ри­ан бла­го­да­рил Кри­ни­та, и усы­нов­ле­ние было про­из­веде­но соглас­но суще­ст­во­вав­ше­му обы­чаю. (2) Пом­нит­ся, я читал в какой-то гре­че­ской кни­ге, о чем я не счел воз­мож­ным умол­чать, буд­то Вале­ри­ан пору­чил Кри­ни­ту усы­но­вить Авре­ли­а­на³⁶ глав­ным обра­зом пото­му, что Авре­ли­ан был беден; но я думаю, что этот вопрос сле­ду­ет оста­вить без обсуж­де­ния. (3) Ввиду того, что выше я при­вел пись­мо, на осно­ва­нии кото­ро­го Авре­ли­а­ну были отпу­ще­ны сред­ства на рас­хо­ды, сопря­жен­ные с кон­суль­ст­вом, я счел нуж­ным объ­яс­нить, поче­му я при­вел сооб­ще­ние о таком едва ли не пустяч­ном деле. (4) Мы недав­но виде­ли, что вступ­ле­ние в кон­суль­ство Фурия Пла­ци­дия³⁷ было отпразд­но­ва­но в цир­ке с такой рас­то­чи­тель­но­стью, что, каза­лось, воз­ни­цам дава­лись не награ­ды, а целые состо­я­ния: дари­лись полу­шел­ко­вые туни­ки, полот­ня­ные одеж­ды с цвет­ной шел­ко­вой поло­сой, дари­лись даже кони — при горест­ных вздо­хах чест­ных людей. (5) Полу­ча­лось так, слов­но кон­суль­ство при­над­ле­жит богат­ству, а не чело­ве­ку, так как ведь если оно дает­ся за доб­ле­сти, оно, во вся­ком слу­чае, не долж­но разо­рять того, кто устра­и­ва­ет игры. (6) Мино­ва­ли те чистые вре­ме­на, и иска­тель­ство перед наро­дом будет все даль­ше уво­дить нас от них! Но мы, по сво­е­му обык­но­ве­нию, оста­вим и этот вопрос без обсуж­де­ния.

XVI. (1) В силу столь­ких и столь вели­ких полу­чен­ных им пре­иму­ществ и пожа­ло­ва­ний, Авре­ли­ан занял во вре­ме­на Клав­дия такое бле­стя­щее поло­же­ние, что после смер­ти Клав­дия, когда был умерщ­влен и брат его Квин­тилл³⁸, Авре­ли­ан один ока­зал­ся обла­да­те­лем вер­хов­ной вла­сти³⁹, так как был убит и Авре­ол, с кото­рым Гал­ли­ен когда-то заклю­чил мир. (2) По это­му пово­ду у исто­ри­ков, осо­бен­но у гре­че­ских, суще­ст­ву­ет вели­кое раз­но­гла­сие: одни гово­рят, что Авре­ол был убит Авре­ли­а­ном про­тив воли Клав­дия, дру­гие — что это слу­чи­лось по пря­мо­му пору­че­нию и жела­нию Клав­дия, иные — буд­то Авре­ли­ан убил Авре­о­ла, когда уже стал импе­ра­то­ром, дру­гие, наобо­рот, — когда он был еще част­ным чело­ве­ком⁴⁰. (3) Но и этот вопрос сле­ду­ет оста­вить без обсуж­де­ния: за раз­ре­ше­ни­ем его пусть обра­ща­ют­ся к тем, кто опи­сал все это. (4) Бес­спор­но толь­ко то, что боже­ст­вен­ный Клав­дий дове­рил веде­ние всей вой­ны про­тив мео­тий­цев⁴¹ исклю­чи­тель­но Авре­ли­а­ну.

XVII. (1) Име­ет­ся пись­мо, кото­рое я, по сво­е­му обык­но­ве­нию, счел необ­хо­ди­мым поме­стить здесь, чтобы быть доб­ро­со­вест­ным или, ско­рее, таким же обра­зом, как это дела­ют, как я вижу, дру­гие авто­ры анна­лов. (2) «Фла­вий Клав­дий⁴² сво­е­му (Вале­ри­а­ну) Авре­ли­а­ну — при­вет. Наше государ­ство тре­бу­ет от тебя обыч­ной услу­ги. Насту­пай. Что мед­лишь? Я хочу, чтобы вой­ско было под тво­им началь­ст­вом, а три­бу­ны — под тво­им руко­вод­ст­вом. Нуж­но напасть на готов. Нуж­но выгнать готов из Фра­кии. Ведь мно­гие из них, бежав­шие после битв с тобою, тре­во­жат Геми­монт и Евро­пу⁴³. (3) Под твою власть я став­лю все фра­кий­ские вой­ска, все илли­рий­ские и всю погра­нич­ную линию. Пока­жи нам свою обыч­ную доб­лесть. С тобой будет и брат мой Квин­тилл, после того как он с тобой встре­тит­ся. (4) Заня­тый дру­ги­ми дела­ми, я вве­ряю тво­ей доб­ле­сти глав­ное руко­вод­ство этой вой­ной. Я послал тебе десять коней, два пан­ци­ря и все про­чее, чем необ­хо­ди­мо снаб­дить того, кто отправ­ля­ет­ся на вой­ну»⁴⁴. (5) Бла­го­да­ря ряду удач­ных сра­же­ний он под вер­хов­ной вла­стью Клав­дия вос­ста­но­вил целость государ­ства. Как мы ска­за­ли выше, все леги­о­ны немед­лен­но объ­яви­ли его еди­но­глас­но импе­ра­то­ром⁴⁵.

XVIII. (1) До полу­че­ния импе­ра­тор­ской вла­сти Авре­ли­ан в прав­ле­ние Клав­дия коман­до­вал всей кон­ни­цей, так как началь­ни­ки послед­ней попа­ли в неми­лость за то, что они неосто­рож­но всту­пи­ли в бит­ву вопре­ки при­ка­за­нию Клав­дия. (2) В это же вре­мя Авре­ли­ан дал реши­тель­ное сра­же­ние све­вам и сар­ма­там и одер­жал бле­стя­щую победу⁴⁶. (3) Но при Авре­ли­ане было и пора­же­ние от мар­ко­ман­нов вслед­ст­вие того, что была допу­ще­на ошиб­ка: в то вре­мя как он не поза­бо­тил­ся напасть с фрон­та на вне­зап­но про­рвав­ших­ся вра­гов и когда он гото­вил­ся пре­сле­до­вать их с тылу, все окрест­но­сти Медио­ла­на под­верг­лись жесто­ко­му опу­сто­ше­нию. Одна­ко впо­след­ст­вии сами мар­ко­ман­ны были побеж­де­ны⁴⁷. (4) Сре­ди такой тре­во­ги, когда мар­ко­ман­ны про­из­во­ди­ли повсюду опу­сто­ше­ния, в Риме про­изо­шли очень боль­шие мяте­жи; все боя­лись, как бы не слу­чи­лось того, что было при Гал­ли­ене⁴⁸. (5) Поэто­му спра­ви­лись в Сивил­ли­ных кни­гах, извест­ных теми бла­го­де­я­ни­я­ми, кото­рые они ока­за­ли государ­ству. Там было най­де­но ука­за­ние — при­не­сти жерт­вы в опре­де­лен­ных местах, чтобы вар­ва­ры не мог­ли прой­ти по ним. (6) Сло­вом, пред­пи­са­ния отно­си­тель­но раз­но­го рода свя­щен­но­дей­ст­вий были выпол­не­ны; таким обра­зом, вар­ва­ры были оста­нов­ле­ны, а затем, когда они раз­бре­лись по стране, Авре­ли­ан всех их пере­бил. (7) Мне хочет­ся при­ве­сти здесь в его под­лин­ном виде самое сенат­ское поста­нов­ле­ние, в силу кото­ро­го авто­ри­тет­ной волей свет­лей­ше­го сосло­вия было при­ка­за­но обра­тить­ся к Сивил­ли­ным кни­гам.

XIX. (1) За два дня до январ­ских ид⁴⁹ город­ской пре­тор Фуль­вий Сабин ска­зал: «Докла­ды­ва­ем вам, отцы сена­то­ры, о сове­те пон­ти­фи­ков и о пись­ме госуда­ря Авре­ли­а­на; в них заклю­ча­ет­ся пове­ле­ние обра­тить­ся к кни­гам судеб⁵⁰, в кото­рых содер­жит­ся для нас надеж­да на окон­ча­ние вой­ны соглас­но свя­то­му веле­нию богов. (2) Ведь вы и сами зна­е­те, что к этим кни­гам обра­ща­лись вся­кий раз, как воз­ни­ка­ло какое-нибудь осо­бен­но зна­чи­тель­ное вол­не­ние и обще­ст­вен­ные бед­ст­вия окан­чи­ва­лись толь­ко после при­не­се­ния жертв соглас­но их авто­ри­тет­но­му ука­за­нию». (3) Тогда под­нял­ся Уль­пий Силан, имев­ший пра­во пер­вым выска­зы­вать свое мне­ние⁵¹, и гово­рил так: «Слиш­ком позд­но, отцы сена­то­ры, мы нача­ли думать о спа­се­нии государ­ства, слиш­ком позд­но справ­ля­ем­ся о веле­ни­ях судеб, подоб­но тем боля­щим, кото­рые посы­ла­ют за луч­ши­ми вра­ча­ми толь­ко тогда, когда нахо­дят­ся в совер­шен­но без­на­деж­ном состо­я­нии, как буд­то опыт­ные люди долж­ны лечить толь­ко тяже­лые слу­чаи, хотя было бы луч­ше, если бы они ока­зы­ва­ли помощь при вся­ких заболе­ва­ни­ях. (4) Ведь вы помни­те, отцы сена­то­ры, что я часто гово­рил сре­ди это­го сосло­вия — еще тогда, когда было полу­че­но изве­стие о про­ры­ве мар­ко­ман­нов, — о необ­хо­ди­мо­сти вопро­сить о пред­на­чер­та­ни­ях Сивил­лы, вос­поль­зо­вать­ся бла­го­де­я­ни­я­ми Апол­ло­на и поко­рить­ся пред­пи­са­ни­ям бес­смерт­ных богов. Одна­ко неко­то­рые воз­ра­жа­ли, при­том воз­ра­жа­ли, совер­шен­но иска­жая дей­ст­ви­тель­ность, так как льсти­во утвер­жда­ли, что доб­лесть госуда­ря Авре­ли­а­на дела­ет совер­шен­но излиш­ним обра­ще­ние за сове­том к богам, как буд­то и сам этот вели­кий муж не чтит богов, не воз­ла­га­ет сво­их надежд на бес­смерт­ных богов. (5) Но к чему рас­про­стра­нять­ся? Мы сами про­слу­ша­ли чте­ние пись­ма, где он испра­ши­ва­ет божью помощь, — ведь это нико­гда нико­му не при­но­си­ло позо­ра. Пусть храб­рей­ше­му мужу будет ока­за­но содей­ст­вие. (6) Дей­ст­вуй­те же, пон­ти­фи­ки⁵², и чистые, опрят­ные, без­упреч­ные, с соот­вет­ст­ву­ю­щи­ми свя­щен­ным обрядам оде­я­ни­я­ми и душа­ми^[3], взой­ди­те в храм, рас­ставь­те ваши ска­мьи, уви­тые лав­ра­ми, при­кры­ты­ми рука­ми пере­ли­стай­те кни­ги и узнай­те незыб­ле­мые судь­бы наше­го государ­ства. Вели­те маль­чи­кам, у кото­рых живы отец и мать, испол­нить пес­ню. Мы здесь назна­чим сум­мы на рас­хо­ды по выпол­не­нию свя­щен­ных обрядов, мы назна­чим все при­над­леж­но­сти жерт­во­при­но­ше­ний, мы назна­чим обход полей».

XX. (1) После это­го мно­гие сена­то­ры были опро­ше­ны и выска­за­ли свое мне­ние; при­во­дить эти мне­ния было бы слиш­ком дол­го. (2) Затем одни про­тя­ги­ва­ни­ем руки, дру­гие пере­хо­дом, а мно­гие сло­вес­но выра­зи­ли свое согла­сие, и было состав­ле­но поста­нов­ле­ние сена­та. (3) Затем пошли в храм, обра­ти­лись к кни­гам, извлек­ли сти­хи, про­из­ве­ли очи­ще­ние горо­да, про­пе­ли пес­ни, совер­ши­ли обход горо­да, обе­ща­ли обход полей, и, таким обра­зом, было выпол­не­но пред­пи­са­ние насчет тор­же­ст­вен­но­го обряда. (4) Пись­мо Авре­ли­а­на по пово­ду Сивил­ли­ных книг (я при­во­жу его для под­твер­жде­ния рас­ска­зан­но­го): (5) «Я удив­ля­юсь, без­упреч­ные отцы сена­то­ры, тому, что вы так дол­го коле­ба­лись, преж­де чем рас­крыть Сивил­ли­ны кни­ги, как буд­то вы рас­суж­да­ли в хри­сти­ан­ской церк­ви, а не в хра­ме всех богов⁵³. (6) Дей­ст­вуй­те же и нрав­ст­вен­ной чистотой пон­ти­фи­ков и тор­же­ст­вен­ны­ми свя­щен­но­дей­ст­ви­я­ми помо­ги­те госуда­рю, пеку­ще­му­ся о государ­ст­вен­ных нуж­дах. (7) Пусть обра­тят­ся к кни­гам; если сле­ду­ет что-либо сде­лать, — пусть это будет совер­ше­но. Я не отка­зы­ваю в сред­ствах на любой рас­ход, в при­сыл­ке плен­ни­ков из любо­го пле­ме­ни, в выда­че любых цар­ских живот­ных, — все это я охот­но пред­ла­гаю: ведь нет ниче­го позор­но­го в том, чтобы победить с помо­щью богов. У наших пред­ков так было закон­че­но мно­го войн, так и нача­то. (8) На слу­чай рас­хо­дов я отпра­вил пре­фек­ту государ­ст­вен­но­го каз­на­чей­ства пись­мо с при­ка­зом назна­чить сред­ства. Кро­ме того, вам под­ве­дом­ст­вен­на государ­ст­вен­ная кас­са, кото­рая, как я нахо­жу, напол­не­на боль­ше, чем мне это жела­тель­но».

XXI. (1) Когда Авре­ли­ан, сосре­дото­чив в одном месте свое вой­ско, поже­лал всту­пить в столк­но­ве­ние со все­ми вра­га­ми, он потер­пел под Пла­цен­ци­ей такое пора­же­ние⁵⁴, что Рим­ская импе­рия едва не рас­па­лась⁵⁵. (2) При­чи­ной такой опас­но­сти было ковар­ное и хит­рое дви­же­ние вар­ва­ров. (3) Не будучи в состо­я­нии всту­пить в откры­тый бой, они скры­лись в очень густых лесах и таким обра­зом с наступ­ле­ни­ем вече­ра при­ве­ли в заме­ша­тель­ство наших. (4) В сущ­но­сти, если бы — бла­го­да­ря божьей помо­щи вслед­ст­вие обра­ще­ния к Сивил­ли­ным кни­гам и забо­те о выпол­не­нии жерт­во­при­но­ше­ний — вар­ва­ры не были окру­же­ны ужас­ны­ми виде­ни­я­ми и боже­ст­вен­ны­ми при­зра­ка­ми, то не было бы у рим­лян победы. (5) Окон­чив борь­бу с мар­ко­ман­на­ми⁵⁶, Авре­ли­ан, чело­век по при­ро­де жест­кий, устре­мил­ся в Рим пре­ис­пол­нен­ный гне­ва и охва­чен­ный жаж­дой мще­ния, кото­ро­го тре­бо­ва­ла серь­ез­ность мяте­жей. Во всех дру­гих отно­ше­ни­ях чело­век пре­вос­ход­ный, он здесь гру­бо про­явил свою власть: каз­нив зачин­щи­ков мяте­жа, он про­из­вел кро­ва­вое усми­ре­ние там, где мож­но было воздей­ст­во­вать более мяг­ки­ми мера­ми. (6) Были уби­ты даже неко­то­рые из родо­ви­тых сена­то­ров на осно­ва­нии лег­ко­вес­ных обви­не­ний, кото­рые более мяг­кий государь мог бы оста­вить без вни­ма­ния, исхо­див­ших от одно­го-един­ст­вен­но­го свиде­те­ля, при­том нена­деж­но­го или ничтож­но­го. (7) Но к чему мно­го слов? Свое прав­ле­ние, быв­шее до того столь слав­ным и обе­щав­шее, и не напрас­но, быть таким же и впредь, он запят­нал таким при­скорб­ным и бес­слав­ным поступ­ком. (8) Этот пре­вос­ход­ный государь стал вну­шать страх, а не любовь; одни гово­ри­ли, что тако­го госуда­ря надо глу­бо­ко нена­видеть, а не счи­тать желан­ным; дру­гие — что он хоро­ший врач, но лечит дур­ным спо­со­бом. (9) После этих собы­тий, увидев, что может повто­рить­ся нечто, подоб­ное тому, что было при Гал­ли­ене, он, посо­ве­то­вав­шись с сена­том, рас­ши­рил сте­ны Рима⁵⁷. Одна­ко добав­ле­ние к поме­рию он сде­лал не в это вре­мя, а позд­нее⁵⁸. (10) Делать добав­ле­ние к поме­рию доз­во­ле­но толь­ко тому госуда­рю, кото­рый обо­га­тил Рим­ское государ­ство какой-нибудь частью вар­вар­ской зем­ли. (11) Добав­ле­ние сде­лал Август, сде­лал Тра­ян⁵⁹, сде­лал Нерон⁶⁰, в прав­ле­ние кото­ро­го были под­чи­не­ны мощи Рима Поле­мо­нов Понт и Кот­тий­ские Аль­пы⁶¹.

XXII. (1) Закон­чив все дела, свя­зан­ные с укреп­ле­ни­я­ми, устро­е­ни­ем горо­да и вос­ста­нов­ле­ни­ем граж­дан­ско­го поряд­ка, он напра­вил­ся про­тив паль­мир­цев, то есть про­тив Зено­бии, кото­рая от име­ни сво­их сыно­вей дер­жа­ла в сво­их руках власть на Восто­ке. (2) По пути он вел мно­го раз­но­го рода боль­ших войн. Так, он победил вар­ва­ров⁶², встре­тив­ших­ся с ним во Фра­ки­ях и в Илли­ри­ке, а за Дуна­ем уни­что­жил вождя готов Кан­на­ба, или Кан­на­ба­уда, с пятью тыся­ча­ми чело­век⁶³. (3) Оттуда через Визан­тий он про­шел к Вифи­нии и занял ее без боя⁶⁴. (4) Мно­го слав­ных дел и слов он там совер­шил и ска­зал, но вклю­чить все это в свою кни­гу мы не можем и не хотим, боясь наску­чить чита­те­лям. Одна­ко для пони­ма­ния нра­вов и доб­ле­стей Авре­ли­а­на кое-что узнать сле­ду­ет. (5) Дой­дя до Тиа­ны и най­дя ее запер­той, он, гово­рят, в гне­ве вос­клик­нул: «Соба­ки живой не остав­лю в этом горо­де!». (6) Бла­го­да­ря реше­нию вои­нов, вооду­шев­лен­ных надеж­дой на добы­чу, и измене неко­е­го Герак­лам­мо­на, пре­дав­ше­го свою роди­ну из стра­ха быть уби­тым сре­ди про­чих, город был взят.

XXIII. (1) Тут Авре­ли­ан, дей­ст­ви­тель­но по-импе­ра­тор­ски, при­нял два реше­ния, из кото­рых одно пока­зы­ва­ет его стро­гость, а дру­гое — мяг­кость. (2) Муд­рый победи­тель убил Герак­лам­мо­на, пре­да­те­ля сво­ей роди­ны; когда же вои­ны, соглас­но его сло­ву о том, что он не оста­вит в Тиане живой соба­ки, тре­бо­ва­ли раз­ру­ше­ния горо­да, он отве­тил: «Да, я объ­явил, что в этом горо­де не остав­лю ни одной соба­ки: всех собак уби­вай­те!». (3) Бла­го­род­но сло­во госуда­ря, но еще бла­го­род­нее поведе­ние вои­нов, так как шут­ку госуда­ря, из-за кото­рой все вой­ско лиши­лось добы­чи, но сохра­нил­ся целый город, вой­ско при­ня­ло так, слов­но его наде­ли­ли богат­ст­вом. (4) Пись­мо по пово­ду Герак­лам­мо­на: «Авре­ли­ан Август Мал­лию Хило­ну⁶⁵. Я поз­во­лил убить того, от кого я, как бы в виде бла­го­де­я­ния, полу­чил Тиа­ну. Я не мог чув­ст­во­вать рас­по­ло­же­ние к пре­да­те­лю и охот­но при­ми­рил­ся с тем, что вои­ны уби­ли его. Ведь тот, кто не поща­дил сво­ей роди­ны, не мог бы сохра­нить вер­ность и по отно­ше­нию ко мне. (5) В сущ­но­сти, из всех тех, кто был оса­жден, пал он один. Не могу отри­цать того, что он был бога­тым чело­ве­ком, но его состо­я­ние я отдал его детям, чтобы никто не мог обви­нить меня в том, что я допу­стил убий­ство бога­то­го чело­ве­ка ради его денег».

XXIV. (1) Взят был город уди­ви­тель­ным обра­зом. Когда Герак­лам­мон пока­зал при­под­ня­тое в виде есте­ствен­ной насы­пи место, куда мог под­нять­ся в импе­ра­тор­ском оде­я­нии Авре­ли­ан, послед­ний взо­шел туда и, под­няв свою пур­пур­ную хла­миду, пока­зал себя граж­да­нам, нахо­див­шим­ся в горо­де, и вои­нам, быв­шим вне его, и таким обра­зом был взят этот город, слов­но все вой­ско Авре­ли­а­на было уже на сте­нах. (2) Нель­зя умол­чать об обсто­я­тель­стве, кото­рое име­ет отно­ше­ние к сла­ве высо­ко­чти­мо­го мужа. (3) Пере­да­ют, что Авре­ли­ан дей­ст­ви­тель­но ска­зал и дей­ст­ви­тель­но думал о раз­ру­ше­нии горо­да Тиа­ны. Одна­ко в то вре­мя, когда он уда­лял­ся в свою палат­ку, перед ним вне­зап­но пред­стал — в том виде, в каком его обыч­но мож­но видеть — Апол­ло­ний Тиа­н­ский⁶⁶, про­слав­лен­ный мол­вою и поль­зу­ю­щий­ся вели­ким авто­ри­те­том муд­рец, древ­ний фило­соф и истин­ный друг богов, кото­рый и сам дол­жен быть пред­ме­том покло­не­ния, подоб­но боже­ству. Он ска­зал по-латы­ни, чтобы его мог понять уро­же­нец Пан­но­нии, сле­дую­щие сло­ва: (4) «Авре­ли­ан, если ты хочешь победить, то тебе не сле­ду­ет помыш­лять об убий­стве моих сограж­дан. Авре­ли­ан, если ты хочешь быть импе­ра­то­ром, воз­дер­жись от про­ли­тия кро­ви без­вин­ных. Авре­ли­ан, будь мило­стив, если ты хочешь жить». (5) Авре­ли­ан был зна­ком с обли­ком высо­ко­чти­мо­го фило­со­фа и видел его изо­бра­же­ние во мно­гих хра­мах. (6) Сло­вом, пора­жен­ный Авре­ли­ан сра­зу обе­щал ему изо­бра­же­ние, ста­туи и храм и изме­нил к луч­ше­му свой образ мыс­лей. (7) Обо всем этом я узнал от почтен­ных людей и про­чи­тал в кни­гах Уль­пи­е­вой биб­лио­те­ки; при­ни­мая во вни­ма­ние вели­чие Апол­ло­ния, я еще боль­ше пове­рил это­му. (8) Дей­ст­ви­тель­но, был ли сре­ди людей чело­век более без­упреч­ный, более чти­мый, более зна­чи­тель­ный и более боже­ст­вен­ный? Умер­шим он воз­вра­щал жизнь⁶⁷; он сде­лал и ска­зал мно­гое такое, чего не в силах сде­лать и ска­зать люди. Кто хочет узнать об этом, пусть про­чтет гре­че­ские кни­ги, в кото­рых опи­са­на его жизнь. (9) Я сам, если хва­тит моей жиз­ни и помо­жет милость это­го мужа, опи­шу хотя бы вкрат­це дея­ния столь вели­ко­го мужа — не пото­му, чтобы дела это­го мужа нуж­но было под­дер­жи­вать моим сло­вом, но для того, чтобы все­ми голо­са­ми про­слав­ля­лось то, что достой­но удив­ле­ния.

XXV. (1) Отво­е­вав обрат­но Тиа­ну⁶⁸, Авре­ли­ан, пообе­щав всем непри­кос­но­вен­ность, овла­дел Антио­хи­ей после неболь­шо­го сра­же­ния под Даф­ной⁶⁹. С этих пор он, как ука­зы­ва­ют, пови­ну­ясь настав­ле­ни­ям высо­ко­чти­мо­го мужа Апол­ло­ния, стал более чело­веч­ным и мило­сти­вым. (2) Затем под Эме­сой⁷⁰ про­изо­шел круп­ный бой с Зено­би­ей и ее союз­ни­ком Забой⁷¹, где дол­жен был решить­ся вопрос о вер­хов­ной вла­сти. (3) Когда утом­лен­ные всад­ни­ки Авре­ли­а­на уже гото­вы были отсту­пить и обра­тить­ся вспять, вне­зап­но, как выяс­ни­лось впо­след­ст­вии — под воздей­ст­ви­ем боже­ства, так как некий боже­ст­вен­ный образ обо­д­рял вои­нов, — пехо­тин­цы вос­ста­но­ви­ли порядок сре­ди всад­ни­ков. Зено­бия вме­сте с Забой была обра­ще­на в бег­ство, и одер­жа­на пол­ная победа. (4) Спас­ши поло­же­ние на Восто­ке, Авре­ли­ан победи­те­лем всту­пил в Эме­су и немед­лен­но напра­вил­ся в храм Гелио­га­ба­ла⁷² под пред­ло­гом выпол­не­ния обе­тов от име­ни всех. (5) Там он и нашел тот образ боже­ства, кото­рый, как он видел, покро­ви­тель­ст­во­вал ему на войне. (6) Поэто­му он и здесь зало­жил хра­мы, сде­лав необык­но­вен­ные при­но­ше­ния, и в Риме соорудил храм Солн­цу, освя­щен­ный с вели­ким тор­же­ст­вом, как мы рас­ска­жем в сво­ем месте.

XXVI. (1) После это­го он напра­вил путь в Паль­ми­ру⁷³, чтобы заво­е­ва­ни­ем это­го горо­да поло­жить конец трудам. В пути он мно­го пере­нес от сирий­ских раз­бой­ни­ков, кото­рые не раз устра­и­ва­ли дур­ной при­ем его вой­ску; и во вре­мя оса­ды он под­вер­гал­ся боль­шой опас­но­сти, даже был ранен стре­лой. (2) Име­ет­ся его соб­ст­вен­но­руч­ное пись­мо, послан­ное им Мука­по­ру⁷⁴, где он, отло­жив в сто­ро­ну свою импе­ра­тор­скую гор­дость, при­зна­ет труд­ность этой вой­ны: (3) «Рим­ляне гово­рят теперь, что я веду вой­ну про­тив жен­щи­ны, как буд­то со мной сра­жа­ет­ся одна Зено­бия и толь­ко сво­и­ми соб­ст­вен­ны­ми сила­ми, одна­ко вра­гов здесь столь­ко, как если бы мне при­хо­ди­лось оса­ждать муж­чи­ну; но они — под началь­ст­вом жен­щи­ны, кото­рая гораздо сла­бее из-за стра­ха и нечи­стой сове­сти^[4]. (4) И выра­зить нель­зя, сколь­ко тут стрел, какое воен­ное сна­ря­же­ние, сколь­ко копий, сколь­ко кам­ней. Нет ни одно­го места на стене, где не сто­я­ло бы по две и по три бал­ли­сты. Мета­тель­ные орудия выбра­сы­ва­ют даже огонь. (5) Но к чему рас­про­стра­нять­ся? Она боит­ся как жен­щи­на и сра­жа­ет­ся как муж­чи­на, кото­рый боит­ся нака­за­ния. Но я верю, что боги помо­гут Рим­ско­му государ­ству: они нико­гда не отка­зы­ва­ли в содей­ст­вии нашим начи­на­ни­ям». (6) Нако­нец, утом­лен­ный, устав­ший от бед­ст­вий, Авре­ли­ан послал Зено­бии пись­мо, пред­ла­гая ей сдать­ся и обе­щая сохра­нить ей жизнь. Даю копию это­го пись­ма⁷⁵: (7) «Авре­ли­ан, импе­ра­тор Рим­ско­го государ­ства, отво­е­вав­ший Восток, Зено­бии и всем тем, кто вою­ет сооб­ща с ней. (8) Вы долж­ны были бы сами сде­лать то, чего я тре­бую от вас теперь в моем пись­ме. Я пред­пи­сы­ваю вам сдать­ся и обе­щаю сохра­нить непри­кос­но­вен­ной вашу жизнь, при­чем ты, Зено­бия, будешь жить вме­сте со сво­и­ми в том месте, куда я поме­щу тебя соглас­но реше­нию бли­ста­тель­но­го сена­та. (9) Дра­го­цен­ные кам­ни, золо­то, сереб­ро, шелк, коней, вер­блюдов вы долж­ны пере­дать в рим­ское государ­ст­вен­ное каз­на­чей­ство. Паль­мир­цам будут остав­ле­ны их пра­ва».

XXVII. (1) Полу­чив это пись­мо, Зено­бия отве­ти­ла более высо­ко­мер­но и занос­чи­во, чем поз­во­ля­ло ее поло­же­ние, думаю — для того, чтобы устра­шить вра­гов. Копию ее пись­ма я так­же при­во­жу здесь: (2) «Зено­бия, цари­ца Восто­ка, Авре­ли­а­ну Авгу­сту. Никто, кро­ме тебя^[5], до сих пор не про­сил в пись­ме того, чего тре­бу­ешь ты. На войне все реша­ет доб­лесть. (3) Ты пред­ла­га­ешь мне сдать­ся, как буд­то не зна­ешь, что цари­ца Клео­пат­ра пред­по­чла уме­реть, а не жить в каком угод­но поче­те. (4) Пер­сы не отка­зы­ва­ют­ся при­слать мне на помощь вой­ска, и мы уже ждем их; за нас сто­ят сара­ци­ны, за нас — армяне. (5) Твое вой­ско, Авре­ли­ан, победи­ли сирий­ские раз­бой­ни­ки. Что же? Если собе­рут­ся все воору­жен­ные силы, кото­рые ожи­да­ют­ся со всех сто­рон, тебе при­дет­ся отка­зать­ся от той над­мен­но­сти, с какой ты повеле­ва­ешь мне теперь сдать­ся, как буд­то ты в пол­ной мере победи­тель». (6) Это пись­мо, про­дик­то­ван­ное самой Зено­би­ей, Нико­мах⁷⁶, по его сло­вам, пере­вел с сирий­ско­го язы­ка на гре­че­ский. Ведь и при­веден­ное выше пись­мо Авре­ли­а­на было напи­са­но по-гре­че­ски.

XXVIII. (1) Полу­чив это пись­мо, Авре­ли­ан не сму­тил­ся, напро­тив — он даже раз­гне­вал­ся. Собрав немед­лен­но свое вой­ско и сво­их началь­ни­ков, он со всех сто­рон оса­дил Паль­ми­ру; реши­тель­ный вождь ниче­го не упу­стил из виду: все довел до кон­ца, обо всем поза­бо­тил­ся. (2) Он пере­хва­тил отряды, кото­рые были посла­ны на помощь пер­са­ми, под­ку­пил кон­ные отряды сара­цин и армян, и, дей­ст­вуя то жест­ко, то мяг­ко, при­влек их на свою сто­ро­ну. Нако­нец, пустив в ход боль­шие силы, он победил эту могу­ще­ст­вен­ней­шую жен­щи­ну. (3) Когда побеж­ден­ная Зено­бия пыта­лась бежать на вер­блюдах, кото­рых назы­ва­ют бего­вы­ми, и напра­ви­лась к пер­сам, она была захва­че­на послан­ной вдо­гон­ку кон­ни­цей и пере­да­на в руки Авре­ли­а­на. (4) Победи­тель и уже вла­ды­ка все­го Восто­ка, дер­жав­ший в око­вах Зено­бию, стал про­яв­лять при пере­го­во­рах с пер­са­ми, армя­на­ми, сара­ци­на­ми по пово­ду дел, воз­ни­кав­ших в свя­зи с тогдаш­ним поло­же­ни­ем, слиш­ком боль­шое высо­ко­ме­рие и занос­чи­вость. (5) Тогда были при­ве­зе­ны те осы­пан­ные дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми оде­я­ния, кото­рые мы видим в хра­ме Солн­ца, тогда же — и пер­сид­ские дра­ко­ны, и тиа­ры⁷⁷, и тот род пор­фи­ры, како­го впо­след­ст­вии не при­сы­ла­ло ни одно пле­мя и како­го не видал еще рим­ский мир. О ней хочет­ся ска­зать хоть немно­го.

XXIX. (1) Вы помни­те, что в хра­ме Юпи­те­ра Капи­то­лий­ско­го, все­бла­го­го и вели­чай­ше­го, нахо­дил­ся неболь­шой пур­пур­ный шер­стя­ной гре­че­ский плащ; когда мат­ро­ны и даже сам Авре­ли­ан при­бли­жа­ли к нему свои пур­пур­ные одеж­ды, послед­ние при срав­не­нии с его боже­ст­вен­ным блес­ком теря­ли свою окрас­ку и при­об­ре­та­ли пепель­ный цвет. (2) Гово­рят, что пер­сид­ский царь, полу­чив этот пода­рок от индий­цев, живу­щих во внут­рен­них частях стра­ны, при­слал его Авре­ли­а­ну и при этом напи­сал ему: «При­ми пур­пур­ную одеж­ду, какая быва­ет у нас». Но это была неправ­да. (3) Ведь впо­след­ст­вии и Авре­ли­ан, и Проб, и еще недав­но Дио­кле­ти­ан разыс­ки­ва­ли подоб­но­го рода пур­пур, послав для это­го самых ста­ра­тель­ных масте­ров, но най­ти его не мог­ли. Гово­рят, что такой пур­пур дает индий­ская кино­варь, если уметь с ней обра­щать­ся.

XXX. (1) Но — чтобы вер­нуть­ся к нача­то­му рас­ска­зу — сре­ди вои­нов под­нял­ся необык­но­вен­ный шум: все они тре­бо­ва­ли нака­за­ния Зено­бии. (2) Авре­ли­ан, одна­ко, счи­тал недо­стой­ным убить жен­щи­ну; каз­нив боль­шин­ство тех, по чье­му под­стре­ка­тель­ству она нача­ла, под­гото­ви­ла и вела вой­ну, он сохра­нил эту жен­щи­ну для три­ум­фа, чтобы пока­зать ее очам рим­ско­го наро­да. (3) Из чис­ла тех, кто был убит, тяж­кой, как пере­да­ют, была утра­та фило­со­фа Лон­ги­на, под руко­вод­ст­вом кото­ро­го Зено­бия, как гово­рят, изу­ча­ла гре­че­скую лите­ра­ту­ру⁷⁸. Авре­ли­ан, гово­рят, каз­нил его пото­му, что гор­дое пись­мо Зено­бии было, как гово­ри­ли, напи­са­но по его сове­ту, хотя оно и было состав­ле­но на сирий­ском язы­ке. (4) Итак, уста­но­вив мир на всем Восто­ке, Авре­ли­ан вер­нул­ся победи­те­лем в Евро­пу⁷⁹. Там он раз­бил вой­ска кар­пов⁸⁰ и, когда сенат дал ему в его отсут­ст­вие про­зва­ние Карп­ско­го, он, гово­рят, при­слал шут­ли­вый ответ: «Недо­ста­ет толь­ко того, отцы сена­то­ры, чтобы вы назва­ли меня еще Кар­пис­к­лом». (5) Всем извест­но, что кар­пискл — это осо­бый род обу­ви. Такое про­зва­ние каза­лось без­образ­ным, тогда как он уже назы­вал­ся Гот­ским, Сар­мат­ским, Армян­ским, Пар­фян­ским и Адиа­бен­ским⁸¹.

XXXI. (1) Ред­ко быва­ет, чтобы сирий­цы сохра­ни­ли вер­ность: им это даже труд­но. Когда Авре­ли­ан был занят евро­пей­ски­ми дела­ми, паль­мир­цы, уже побеж­ден­ные и раз­би­тые, под­ня­ли круп­ное вос­ста­ние⁸². (2) Сан­да­ри­о­на⁸³, кото­ро­го Авре­ли­ан оста­вил там с гар­ни­зо­ном, они уби­ли вме­сте с шестью­ста­ми стрел­ков и вру­чи­ли власть неко­е­му Ахил­лу, род­ст­вен­ни­ку Зено­бии⁸⁴. (3) Одна­ко Авре­ли­ан в пол­ной готов­но­сти вер­нул­ся с Родопы и раз­ру­шил город, так как он того и заслу­жи­вал. (4) Сло­вом, жесто­кость^[6] Авре­ли­а­на — или, как выра­жа­ют­ся неко­то­рые, его стро­гость — захо­ди­ла слиш­ком дале­ко, так что в одном извест­ном пись­ме сам он откры­то созна­ет­ся в том, что про­явил самую лютую ярость. Вот его копия: (5) «Авре­ли­ан Август Церро­нию⁽⁴⁾ Бас­су. Не сле­ду­ет долее давать волю мечам вои­нов. Доволь­но уже заруб­ле­но и заре­за­но паль­мир­цев. Мы не поща­ди­ли жен­щин, мы пере­би­ли детей, пере­ре­за­ли ста­ри­ков, истре­би­ли жите­лей дере­вень. (6) Кому же мы оста­вим потом зем­лю, кому оста­вим город? Надо поща­дить тех, кто остал­ся в живых. Я уве­рен, что эти, столь немно­гие, испра­ви­лись после нака­за­ния мно­гих. (7) Я хочу при­ве­сти в преж­ний вид храм Солн­ца, кото­рый раз­гра­би­ли в Паль­ми­ре орло­нос­цы третье­го леги­о­на вме­сте с зна­ме­нос­ца­ми, дра­ко­но­нос­цем, гор­ни­ста­ми и тру­ба­ча­ми. (8) У тебя есть три­ста фун­тов золота из лар­цов Зено­бии, у тебя есть тыся­ча восемь­сот фун­тов сереб­ра из паль­мир­ско­го добра, у тебя есть цар­ские дра­го­цен­ные кам­ни. (9) Имея все это, поста­рай­ся почтить храм. Этим ты очень уго­дишь и мне, и бес­смерт­ным богам. Я напи­шу сена­ту и попро­шу при­слать пон­ти­фи­ка, кото­рый про­из­вел бы освя­ще­ние хра­ма». (10) Это пись­мо, как мы видим, ука­зы­ва­ет на то, что суро­вый импе­ра­тор насы­тил свою лютую жесто­кость.

XXXII. (1) Нако­нец, он вто­рич­но, но уже чув­ст­вуя себя в боль­шей без­опас­но­сти, вер­нул­ся в Евро­пу⁸⁵ и, про­яв­ляя свою про­слав­лен­ную доб­лесть, раз­бил бро­див­ших здесь вра­гов. (2) Меж­ду тем, пока Авре­ли­ан совер­шал во Фра­ки­ях и по всей Евро­пе свои необык­но­вен­ные подви­ги, появил­ся некий Фирм, кото­рый, не имея ника­ких закон­ных зна­ков вла­сти, завла­дел Егип­том, слов­но послед­ний был неза­ви­си­мым государ­ст­вом. (3) Авре­ли­ан немед­лен­но обра­тил­ся про­тив него, и его обыч­ное сча­стье не изме­ни­ло ему: он тот­час же отво­е­вал обрат­но Еги­пет. Как чело­век жесто­кий, Авре­ли­ан ото­мстил за замыс­лы⁸⁶. Пылая силь­ным гне­вом из-за того, что Тет­рик до сих пор еще дер­жит в сво­ей вла­сти Гал­лии, он устре­мил­ся на запад. Тет­рик сам пере­дал ему свое вой­ско, так как не мог боль­ше выно­сить зло­де­я­ний послед­не­го. Авре­ли­ан при­нял власть над пере­дан­ны­ми ему леги­о­на­ми. (4) Став, таким обра­зом, госуда­рем все­го мира, усми­рив Восток, гал­лов и все зем­ли со всех сто­рон, Авре­ли­ан напра­вил свой путь в Рим, чтобы пред­ста­вить очам рим­лян три­умф над Зено­би­ей и над Тет­ри­ком, то есть над Восто­ком и над Запа­дом.

XXXIII. (1) Не будет укло­не­ни­ем в сто­ро­ну дать поня­тие о том, какой был три­умф Авре­ли­а­на: ведь он был очень бле­стя­щим. (2) Там было три цар­ские колес­ни­цы; из них одна — колес­ни­ца Оде­на­та, отде­лан­ная и разу­кра­шен­ная сереб­ром, золо­том и дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми; вто­рая — при­слан­ная пер­сид­ским царем в пода­рок Авре­ли­а­ну, такой же искус­ной работы; третья — кото­рую сде­ла­ла для себя Зено­бия, наде­ясь всту­пить в ней в город Рим. И в этом она не ошиб­лась: вме­сте с ней она вошла в Рим побеж­ден­ная, в чужом три­ум­фе. (3) Была еще одна колес­ни­ца, запря­жен­ная четырь­мя оле­ня­ми⁸⁷; она, гово­рят, при­над­ле­жа­ла царю готов⁸⁸. На ней, как пере­да­ют мно­гие, Авре­ли­ан въе­хал на Капи­то­лий, чтобы там заклать оле­ней; гово­рят, что он захва­тил их вме­сте с колес­ни­цей и посвя­тил Юпи­те­ру все­бла­го­му и вели­чай­ше­му⁸⁹. (4) Впе­ре­ди шло два­дцать сло­нов, две­сти раз­лич­ных при­ру­чен­ных диких живот­ных из Ливии и Пале­сти­ны⁹⁰ — Авре­ли­ан немед­лен­но роздал их част­ным лицам, чтобы не отя­го­щать импе­ра­тор­скую каз­ну их про­кор­мом; четы­ре тиг­ра, жира­фы, лоси⁹¹ и дру­гие подоб­ные зве­ри — в пол­ном поряд­ке; восемь­сот пар гла­ди­а­то­ров⁹², не счи­тая плен­ни­ков из вар­вар­ских пле­мен, — блем­мии, аксо­ми­ты⁹³, ара­бы из Счаст­ли­вой Ара­вии, индий­цы, бак­трий­цы, ибе­ры, сара­ци­ны, пер­сы — все с про­из­веде­ни­я­ми сво­их стран; готы, ала­ны, рок­со­ла­ны, сар­ма­ты, фран­ки, све­вы, ван­да­лы, гер­ман­цы со свя­зан­ны­ми рука­ми как плен­ни­ки. (5) Сре­ди них шли впе­ре­ди и уцелев­шие знат­ней­шие лица горо­да Паль­ми­ры, и егип­тяне — в нака­за­ние за вос­ста­ние.

XXXIV. (1) Вели и десять жен­щин, кото­рые сра­жа­лись в муж­ской одеж­де сре­ди готов и были взя­ты в плен, тогда как мно­го дру­гих жен­щин было уби­то; над­пись ука­зы­ва­ла, что они из рода ама­зо­нок: впе­ре­ди нес­ли над­пи­си, ука­зы­вав­шие назва­ния пле­мен. (2) Тут же был Тет­рик, оде­тый в алую хла­миду, жел­то-зеле­ную туни­ку, галль­ские брю­ки⁹⁴; рядом с ним шел его сын, кото­ро­го он объ­явил в Гал­лии импе­ра­то­ром⁹⁵. (3) Высту­па­ла и Зено­бия в укра­ше­ни­ях из дра­го­цен­ных кам­ней, в золотых цепях, кото­рые под­дер­жи­ва­ли дру­гие. Впе­ре­ди нес­ли золотые вен­ки от всех горо­дов; назва­ния послед­них были обо­зна­че­ны в высо­ко под­ня­тых над­пи­сях. (4) Мно­го блес­ка при­да­ва­ли тор­же­ст­вен­но­му шест­вию сам рим­ский народ, затем зна­ме­на кол­ле­гий и лаге­рей, вои­ны, вои­ны-пан­цир­ни­ки, сокро­ви­ща царей⁹⁶, все вой­ско и сенат, хотя и несколь­ко опе­ча­лен­ный, так как сена­то­ры виде­ли, что над ними справ­ля­ет­ся три­умф. (5) Нако­нец, лишь в девя­том часу он при­был на Капи­то­лий и позд­но вече­ром — в Пала­тин­ский дво­рец. (6) В сле­дую­щие дни для наро­да были устро­е­ны раз­вле­че­ния — теат­раль­ные пред­став­ле­ния, цир­ко­вые игры, охоты, бои гла­ди­а­то­ров, мор­ские сра­же­ния.

XXXV. (1) Я не счи­таю воз­мож­ным обой­ти мол­ча­ни­ем то, о чем пом­нит народ и неод­но­крат­но сооб­ща­ет досто­вер­ная исто­рия. Отправ­ля­ясь на восток, Авре­ли­ан обе­щал наро­ду вен­ки весом по два фун­та, если он вер­нет­ся победи­те­лем. Народ ожи­дал золотых вен­ков, но Авре­ли­ан либо не хотел, либо не мог дать их и велел сде­лать вен­ки из хле­ба, кото­рый теперь назы­ва­ет­ся кру­пит­ча­тым, и дать каж­до­му из граж­дан, при­чем каж­дый мог полу­чать свой кру­пи­ча­тый хлеб в тече­ние всей сво­ей жиз­ни и пере­дать это пра­во по наслед­ству сво­им потом­кам. (2) Авре­ли­ан же разда­вал рим­ско­му наро­ду и сви­ное мясо, кото­рое рас­пре­де­ля­ет­ся и доныне. (3) Он уста­но­вил очень мно­го зако­нов⁹⁷, при­том бла­го­де­тель­ных. Он учредил жре­че­ские долж­но­сти⁹⁸, зало­жил храм Солн­ца и укре­пил его пор­ти­ка­ми. Он назна­чил так­же сред­ства для почин­ки хра­мов и воз­на­граж­де­ния слу­жи­те­лям куль­та. (4) После это­го он отпра­вил­ся в Гал­лию⁹⁹ и осво­бо­дил вин­де­ли­ков от оса­ды, в кото­рой их дер­жа­ли вар­ва­ры. Затем он вер­нул­ся в Илли­рик и, собрав ско­рее боль­шое, неже­ли огром­ное вой­ско, объ­явил вой­ну пер­сам, кото­рых он раз­бил с вели­кой сла­вой уже в то вре­мя, когда победил Зено­бию. (5) Но в пути, в местеч­ке Кено­фру­рии, нахо­дя­щем­ся меж­ду Герак­ле­ей и Визан­ти­ем, он был убит по зло­му умыс­лу сво­его пись­мо­во­ди­те­ля и рукою Мука­по­ра.

XXXVI. (1) Я вкрат­це изло­жу, что было при­чи­ной его убий­ства и каким обра­зом оно было совер­ше­но, для того чтобы подроб­но­сти тако­го собы­тия не оста­лись неиз­вест­ны­ми. (2) Авре­ли­ан был — отри­цать это­го нель­зя — госуда­рем суро­вым, жесто­ким, кро­во­жад­ным. (3) Так как в сво­ей суро­во­сти он дошел до того, что велел убить дочь сво­ей сест­ры, хотя обви­не­ние про­тив нее было незна­чи­тель­ное и недо­ста­точ­но вес­кое, то он преж­де все­го воз­будил нена­висть к себе со сто­ро­ны сво­их же близ­ких. (4) Слу­чи­лось — так роко­вым обра­зом скла­ды­ва­ют­ся обсто­я­тель­ства, — что сво­и­ми угро­за­ми он вызвал нена­висть к себе со сто­ро­ны подо­зре­вае­мо­го им в чем-то Мне­стея, кото­рый был у него пись­мо­во­ди­те­лем по сек­рет­ным бума­гам и, как гово­рят, его воль­ноот­пу­щен­ни­ком. (5) Зная, что Авре­ли­ан нико­гда не гро­зит попу­сту, а если гро­зит, то нико­гда не про­ща­ет, Мне­стей¹⁰⁰ соста­вил спи­сок имен, в кото­ром были пере­ме­ша­ны с име­на­ми тех, на кого Авре­ли­ан дей­ст­ви­тель­но гне­вал­ся, так­же име­на тех, о ком он не думал ниче­го дур­но­го, и доба­вил к ним свое имя для того, чтобы про­яв­ля­е­мое им бес­по­кой­ство вызва­ло боль­ше дове­рия. Спи­сок он про­чи­тал отдель­ным лицам, име­на кото­рых в нем зна­чи­лись, добав­ляя, что Авре­ли­ан решил всех их убить и что они, если они насто­я­щие муж­чи­ны, долж­ны поза­бо­тить­ся о соб­ст­вен­ной жиз­ни. (6) Страх овла­дел теми, кто заслу­жил кару, а скорбь — теми, кто не имел вины, так как Авре­ли­ан, каза­лось, не чув­ст­во­вал при­зна­тель­но­сти за все ока­зан­ные ему бла­го­де­я­ния и услу­ги, и они в пути, в выше­на­зван­ном месте, вне­зап­но напа­ли на госуда­ря и умерт­ви­ли его¹⁰¹.

XXXVII. (1) Таков был конец Авре­ли­а­на, госуда­ря ско­рее необ­хо­ди­мо­го, неже­ли хоро­ше­го. Когда он был убит, и все это дело рас­кры­лось, то те же самые люди, кото­рые умерт­ви­ли его, почти­ли его огром­ной гроб­ни­цей и хра­мом. (2) Впо­след­ст­вии Мне­стей был под­ве­шен к стол­бу и отдан на рас­тер­за­ние диким зве­рям, на что ука­зы­ва­ют мра­мор­ные ста­туи, постав­лен­ные по обе сто­ро­ны там, где были воз­двиг­ну­ты на колон­нах и ста­туи в честь боже­ст­вен­но­го Авре­ли­а­на¹⁰². (3) Тяж­кую скорбь испы­тал по пово­ду его смер­ти сенат, но еще более тяж­кую — рим­ский народ, кото­рый обыч­но назы­вал Авре­ли­а­на дядь­кой сена­то­ров. (4) Он был импе­ра­то­ром пять лет и шесть меся­цев без несколь­ких дней и за свои вели­кие дея­ния был при­чис­лен к богам¹⁰³. (5) Я не счел себя впра­ве умол­чать о том, что сооб­ща­ет­ся в исто­рии, так как это име­ет отно­ше­ние к Авре­ли­а­ну. Мно­гие пере­да­ют, что брат Клав­дия Квин­тилл, остав­лен­ный для охра­ны Ита­лии, услы­хав о смер­ти Клав­дия, взял на себя импе­ра­тор­скую власть. (6) Но потом, когда ста­ло извест­но, что импе­ра­то­ром стал Авре­ли­ан, все вой­ско поки­ну­ло его. Он высту­пил с речью про­тив Авре­ли­а­на, но вои­ны не слу­ша­ли его; тогда он, пере­ре­зав себе вены, погиб на два­дца­тый день сво­ей вла­сти¹⁰⁴. (7) Авре­ли­ан совер­шен­но очи­стил весь мир от все­го того, что было пре­ступ­ным, от все­го того, что порож­де­но нечи­стой сове­стью или пагуб­ны­ми ухищ­ре­ни­я­ми, нако­нец, — от вся­ких интриг.

XXXVIII. (1) Неко­то­рый инте­рес пред­став­ля­ет, как я пола­гаю, и то, что Зено­бия дер­жа­ла в сво­их руках власть от име­ни сво­его сына Ваба­ла­та¹⁰⁵, а не Тимо­лая и Герен­ни­а­на. (2) В прав­ле­ние Авре­ли­а­на была так­же вой­на с работ­ни­ка­ми монет­но­го дво­ра, кото­ры­ми руко­во­дил счет­ный чинов­ник Фели­цис­сим. Авре­ли­ан пода­вил вос­ста­ние чрез­вы­чай­но жесто­ко и суро­во, но при этом было уби­то семь тысяч его соб­ст­вен­ных вои­нов, как это мож­но видеть из пись­ма, послан­но­го им Уль­пию Кри­ни­ту, быв­ше­му в тре­тий раз кон­су­лом, — тому, кото­рый когда-то усы­но­вил его: (3) «Авре­ли­ан Август сво­е­му отцу Уль­пию. Какие бы вой­ны я ни вел, все они, слов­но так пред­опре­де­ле­но судь­бой, непре­мен­но ослож­ня­ют­ся вся­ко­го рода вол­не­ни­я­ми; так и вспых­нув­ший в сте­нах горо­да мятеж поро­дил в выс­шей сте­пе­ни тяже­лую вой­ну. Работ­ни­ки монет­но­го дво­ра под руко­вод­ст­вом Фели­цис­си­ма, само­го послед­не­го из рабов, кото­ро­му я пору­чил управ­ле­ние импе­ра­тор­ским каз­на­чей­ст­вом, под­ня­лись, пре­ис­пол­нен­ные непо­кор­но­го духа¹⁰⁶. (4) Их вос­ста­ние было подав­ле­но, при­чем погиб­ло семь тысяч лем­ба­ри­ев, рипа­рий­цев, каст­ри­а­нов и даков. Отсюда ясно, что бес­смерт­ные боги не дали мне ни одной победы без труд­но­стей».

XXXIX. (1) Тет­ри­ка, над кото­рым он спра­вил три­умф, он назна­чил коррек­то­ром Лука­нии, сына же его оста­вил в сена­те. (2) Он выстро­ил вели­ко­леп­ный храм Солн­ца. Он рас­ши­рил сте­ны горо­да Рима, так что окруж­ность его стен рав­ня­лась почти пяти­де­ся­ти милям. (3) Ябед­ни­ков и донос­чи­ков он пре­сле­до­вал с необык­но­вен­ной стро­го­стью. Ради спо­кой­ст­вия част­ных лиц он велел раз навсе­гда сжечь на фору­ме Тра­я­на государ­ст­вен­ные спис­ки долж­ни­ков. (4) При нем была объ­яв­ле­на амни­стия по государ­ст­вен­ным пре­ступ­ле­ни­ям по при­ме­ру афи­нян (о чем упо­ми­на­ет и Тул­лий в сво­их Филип­пи­ках)¹⁰⁷. (5) Гра­би­те­лей про­вин­ций, ули­чен­ных в каз­но­крад­стве и вымо­га­тель­стве, он пре­сле­до­вал с более чем воен­ной стро­го­стью и карал жесто­чай­ши­ми каз­ня­ми и истя­за­ни­я­ми. (6) В храм Солн­ца он поме­стил мно­го золота и дра­го­цен­ных кам­ней. (7) Видя, что Илли­рик опу­сто­шен и Мёзия разо­ре­на, он поки­нул создан­ную Тра­я­ном заду­най­скую про­вин­цию Дакию, уведя оттуда вой­ско и про­вин­ци­а­лов¹⁰⁸, так как поте­рял надеж­ду удер­жать ее; уведен­ных оттуда людей он посе­лил в Мёзии и назвал сво­ей Даки­ей область, кото­рая сей­час разде­ля­ет две Мёзии. (8) Кро­ме того, он, гово­рят, отли­чал­ся такой жесто­ко­стью, что выдви­гал про­тив мно­гих сена­то­ров вымыш­лен­ные обви­не­ния в интри­гах, направ­лен­ных к состав­ле­нию заго­во­ров и уста­нов­ле­нию тира­нии, для того чтобы полу­чить воз­мож­ность лег­ко каз­нить их. (9) Неко­то­рые добав­ля­ют, что он лишил жиз­ни не дочь сво­ей сест­ры, а сына¹⁰⁹, но очень мно­гие утвер­жда­ют, что — и сына сест­ры.

XL. (1) Как труд­но избрать импе­ра­то­ра на место хоро­ше­го госуда­ря — это дока­за­но и твер­до­стью, про­яв­лен­ной без­упреч­ным сосло­ви­ем сена­то­ров, и авто­ри­тет­ным воле­изъ­яв­ле­ни­ем бла­го­ра­зум­но­го вой­ска. (2) После убий­ства столь суро­во­го госуда­ря вой­ско пору­чи­ло сена­ту избра­ние ново­го импе­ра­то­ра, не счи­тая воз­мож­ным поста­вить кого-либо из тех, кто убил столь хоро­ше­го госуда­ря. (3) Одна­ко сенат пере­дал это же пору­че­ние об избра­нии обрат­но вой­ску, зная, что вои­ны уже неохот­но при­ни­ма­ют тех импе­ра­то­ров, кото­рых избрал сенат. (4) Сло­вом, это повто­ри­лось три раза, так что в тече­ние шести меся­цев Рим­ский мир не имел импе­ра­то­ра, а судьи оста­ва­лись те же, каких выбрал сенат или Авре­ли­ан, толь­ко вме­сто Арел­лия Фус­ка¹¹⁰ про­кон­су­лом Азии был назна­чен Фаль­то­ний Проб.

XLI. (1) Небезын­те­рес­но поме­стить здесь самое пись­мо, послан­ное вой­ском сена­ту: «Счаст­ли­вые и храб­рые вой­ска рим­ско­му сена­ту и наро­ду. Наш импе­ра­тор Авре­ли­ан лишил­ся жиз­ни вслед­ст­вие ковар­ства одно­го чело­ве­ка и заблуж­де­ния хоро­ших и дур­ных людей. (2) При­чис­ли­те его к богам, без­упреч­ные и почтен­ные гос­по­да отцы сена­то­ры, и при­шли­те нам госуда­ря из вашей среды, но тако­го, кто по ваше­му суж­де­нию, явля­ет­ся достой­ным. Ведь нико­му из тех, кто нахо­дил­ся в заблуж­де­нии или совер­шил зло­де­я­ние, мы не поз­во­лим власт­во­вать над нами». (3) Ответ был дан на осно­ва­нии сенат­ско­го поста­нов­ле­ния. Когда за два дня до фев­раль­ских нон¹¹¹ бли­ста­тель­ный сенат собрал­ся в Пом­пи­ли­е­вой курии¹¹², кон­сул Авре­лий Гор­диан¹¹³ ска­зал: «Докла­ды­ва­ем вам, отцы сена­то­ры, пись­мо от счаст­ли­вей­ше­го вой­ска». (4) По про­чте­нии пись­ма сена­тор Авре­лий Тацит¹¹⁴, имев­ший пра­во пер­вым выска­зы­вать свое мне­ние (после Авре­ли­а­на он был еди­но­глас­но про­воз­гла­шен импе­ра­то­ром), ска­зал так: (5) «Пра­виль­ным и над­ле­жа­щим, отцы сена­то­ры, было бы реше­ние бес­смерт­ных богов, чтобы хоро­шие госуда­ри были неуяз­ви­мы для желе­за, — для того чтобы они мог­ли про­во­дить более дол­гую жизнь и чтобы те, кто в сво­их чер­ных мыс­лях заду­мы­ва­ет без­за­кон­ные убий­ства, не мог­ли каким-либо обра­зом посяг­нуть на них. (6) Был бы тогда жив государь Авре­ли­ан, храб­рее и полез­нее кото­ро­го не было нико­го. (7) После несча­стья Вале­ри­а­на, после бед­ст­вий от Гал­ли­е­на наше государ­ство впер­вые сво­бод­но вздох­ну­ло в прав­ле­ние Клав­дия и толь­ко в прав­ле­ние Авре­ли­а­на, одер­жи­вав­ше­го победы во всем мире, оно было нам воз­вра­ще­но. (8) Он дал нам Гал­лии, он осво­бо­дил Ита­лию, он изба­вил вин­де­ли­ков от ига и раб­ства у вар­ва­ров. Его победа­ми вос­ста­нов­лен Илли­рик, воз­вра­ще­ны под власть рим­ских зако­нов Фра­кии. (9) Он вер­нул под нашу власть Восток, томив­ший­ся — о позор! — под гне­том жен­щи­ны; пер­сов, кото­рые до того хва­ста­лись убий­ст­вом Вале­ри­а­на, он раз­бил, обра­тил в бег­ство, сокру­шил. (10) Сара­ци­ны, блем­мии, аксо­ми­ты, бак­трий­цы, серы, ибе­ры, албан­цы, армяне, даже индий­ские наро­ды чти­ли его почти как вопло­щен­но­го бога. (11) Дара­ми, кото­рые он полу­чил от вар­вар­ских пле­мен, полон Капи­то­лий. Один храм, бла­го­да­ря его щед­ро­сти, вла­де­ет пят­на­дца­тью тыся­ча­ми фун­тов золота; все свя­ти­ли­ща в горо­де сия­ют бла­го­да­ря его дарам. (12) Поэто­му, отцы сена­то­ры, я готов судить­ся с сами­ми бес­смерт­ны­ми бога­ми, кото­рые допу­сти­ли гибель тако­го госуда­ря, — если толь­ко они не пред­по­чли иметь его при себе. (13) Итак, я пред­ла­гаю назна­чить ему боже­ские поче­сти и думаю, что все вы сде­ла­е­те то же самое. Избра­ние импе­ра­то­ра, я пола­гаю, сле­ду­ет пору­чить тому же вой­ску. (14) В самом деле, если при реше­нии вопро­сов тако­го рода не посту­пить так, как ска­за­но, то воз­никнет и опас­ность для того, кто избран, и нена­висть про­тив того, кто изби­рал». (15) Мне­ние Таци­та полу­чи­ло одоб­ре­ние. Одна­ко ввиду того, что к сена­ту сно­ва и сно­ва при­хо­ди­ли послы, Тацит стал импе­ра­то­ром на осно­ва­нии сенат­ско­го поста­нов­ле­ния, о кото­ром мы будем гово­рить в жиз­не­опи­са­нии Таци­та.

XLII. (1) Авре­ли­ан оста­вил толь­ко одну дочь, потом­ки кото­рой еще и теперь живут в Риме. (2) Тот Авре­ли­ан, кото­рый был про­кон­су­лом Кили­кии, пре­вос­ход­ный сена­тор, чело­век дей­ст­ви­тель­но высо­ких пра­вил и почтен­но­го обра­за жиз­ни, живу­щий теперь в Сици­лии, явля­ет­ся его вну­ком. (3) Чем мне объ­яс­нить то, что хоро­ших госуда­рей было так мало, хотя Цеза­рей было боль­шое коли­че­ство? В государ­ст­вен­ном спис­ке содер­жит­ся после­до­ва­тель­ный ряд пор­фи­ро­нос­цев¹¹⁵, начи­ная с Авгу­ста и до госуда­рей Дио­кле­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на. (4) Сре­ди них луч­ши­ми явля­ют­ся сам Август, Фла­вий Вес­па­си­ан, Фла­вий Тит, Кок­цей Нер­ва, боже­ст­вен­ный Тра­ян, боже­ст­вен­ный Адри­ан, Анто­ни­ны Пий и Марк, Север афри­ка­нец, Алек­сандр, сын Мам­меи, боже­ст­вен­ный Клав­дий и боже­ст­вен­ный Авре­ли­ан. Что же каса­ет­ся Вале­ри­а­на, то, хотя сам он и был пре­вос­ход­ным, но его несчаст­ли­вая судь­ба отго­ро­ди­ла его от всех про­чих. (5) Поду­май, про­шу тебя, как мало хоро­ших госуда­рей, так что пра­виль­но ска­зал во вре­ме­на это­го Клав­дия один мими­че­ский шут, что в одно коль­цо мож­но впи­сать име­на и сде­лать там изо­бра­же­ния хоро­ших госуда­рей. (6) Напро­тив того, как дли­нен ряд пло­хих импе­ра­то­ров! Чтоб уж не гово­рить о Вител­ли­ях, Кали­гу­лах и Неро­нах, — кто мог бы пере­не­сти Мак­си­ми­нов, Филип­пов и всех про­чих, эти подон­ки бес­пут­ной тол­пы! Прав­да, я дол­жен сде­лать исклю­че­ние для Деци­ев¹¹⁶, образ жиз­ни и смерть кото­рых поз­во­ля­ют срав­ни­вать их с древни­ми.

XLIII. (1) Спра­ши­ва­ет­ся, что дела­ет госуда­рей дур­ны­ми. Преж­де все­го, друг мой, без­на­ка­зан­ность, затем оби­лие вся­ких средств; кро­ме того, бес­чест­ные дру­зья, заслу­жи­ваю­щие про­кля­тия при­служ­ни­ки, алч­ные евну­хи, глу­пые или пре­зрен­ные при­двор­ные и, чего нель­зя отри­цать, неосве­дом­лен­ность в государ­ст­вен­ных делах. (2) Я слы­хал от сво­его отца, что импе­ра­тор Дио­кле­ти­ан, став уже част­ным чело­ве­ком, гово­рил, что нет ниче­го более труд­но­го, чем быть хоро­шим импе­ра­то­ром. (3) Соби­ра­ют­ся чет­ве­ро-пяте­ро чело­век, дого­ва­ри­ва­ют­ся меж­ду собой обма­ны­вать импе­ра­то­ра и под­ска­зы­ва­ют ему, что он дол­жен утвер­дить. (4) Импе­ра­тор, запер­тый в сво­ем доме, не зна­ет исти­ны. Он вынуж­ден знать толь­ко то, что гово­рят ему эти люди; он назна­ча­ет судья­ми тех, кого не сле­до­ва­ло бы назна­чать, отстра­ня­ет от государ­ст­вен­ных дел тех, кого он дол­жен был бы при­вле­кать. Но к чему мно­го слов? Как гово­рил сам Дио­кле­ти­ан, хоро­ше­го, осто­рож­но­го, пре­вос­ход­но­го госуда­ря про­да­ют за день­ги. (5) Это сло­ва Дио­кле­ти­а­на; я вклю­чил их в свой рас­сказ для того, чтобы твоя муд­рость зна­ла, что нет ниче­го более труд­но­го, чем быть хоро­шим госуда­рем.

XLIV. (1) Прав­да, мно­гие не при­чис­ля­ют Авре­ли­а­на ни к хоро­шим, ни к дур­ным госуда­рям, пото­му что ему недо­ста­ва­ло мило­сер­дия, пер­во­го свой­ства импе­ра­то­ров. (2) Пре­фект пре­то­рия Дио­кле­ти­а­на Вер­кон­ний Герен­ни­ан, по свиде­тель­ству Аскле­пи­о­до­та¹¹⁷, часто гово­рил, что Дио­кле­ти­ан, уко­ряя Мак­си­ми­а­на за его сви­ре­пость, не раз повто­рял, что Авре­ли­а­ну сле­до­ва­ло бы ско­рее быть пол­ко­вод­цем, неже­ли госуда­рем. Ему не нра­ви­лась его чрез­мер­ная жесто­кость. (3) Может быть, кому-либо кажет­ся уди­ви­тель­ным то, что Аскле­пи­о­дот, как пере­да­ют, узнал от Дио­кле­ти­а­на и сооб­щил Цель­зи­ну, сво­е­му совет­ни­ку; но об этом будут судить потом­ки. (4) Он утвер­ждал, что Авре­ли­ан обра­тил­ся как-то к галль­ским дру­идес­сам с вопро­сом, оста­нут­ся ли у вла­сти его потом­ки. Те, по его сло­вам, отве­ти­ли, что в государ­стве не будет более слав­но­го име­ни, чем имя потом­ков Клав­дия. (5) И уже есть импе­ра­тор Кон­стан­ций¹¹⁸, чело­век той же кро­ви, а его потом­ки, дума­ет­ся, достиг­нут той сла­вы, какая была пред­ска­за­на дру­идес­са­ми. Я вклю­чил это в жиз­не­опи­са­ние Авре­ли­а­на пото­му, что такой ответ был дан само­му Авре­ли­а­ну на постав­лен­ный им вопрос.

XLV. (1) Авре­ли­ан уста­но­вил на веч­ные вре­ме­на подать из Егип­та в поль­зу горо­да Рима в виде стек­ла, бума­ги, полот­на, пень­ки и дру­гих вывоз­ных това­ров. (2) Он гото­вил­ся выстро­ить в Затибр­ском рай­оне Авре­ли­е­вы зим­ние тер­мы¹¹⁹, так как там не было доста­точ­но холод­ной воды. В обла­сти Остии он начал стро­ить у моря форум сво­его име­ни¹²⁰. Впо­след­ст­вии здесь было выстро­е­но государ­ст­вен­ное при­сут­ст­вен­ное место. (3) Сво­их дру­зей он обо­га­щал при­стой­ным обра­зом и уме­рен­но, чтобы изба­вить их от лише­ний, свя­зан­ных с бед­но­стью, и для того, чтобы они бла­го­да­ря скром­но­сти сво­его состо­я­ния избег­ли зави­сти, кото­рую вызы­ва­ет богат­ство. (4) Одежд из чисто­го шел­ка он и сам не имел в сво­ем гар­де­робе и дру­гим не давал для ноше­ния. (5) Когда жена¹²¹ про­си­ла его поз­во­лить ей иметь один баг­ря­ный гре­че­ский шел­ко­вый плащ, он отве­тил: «Да не будет того, чтобы нит­ки цени­лись на вес золота», — дело в том, что в это вре­мя фунт шел­ка сто­ил фунт золота.

XLVI. (1) Он наме­ре­вал­ся запре­тить употреб­ле­ние золота для укра­ше­ния свод­ча­тых потол­ков, туник, кожа­ных изде­лий и для сплав­ки с сереб­ром и гово­рил, что золота в при­ро­де боль­ше, чем сереб­ра, но золо­то бес­по­лез­но тра­тит­ся на вся­ко­го рода блест­ки, нити и плав­ку, сереб­ро же употреб­ля­ет­ся в сво­ем есте­ствен­ном виде. (2) Он же раз­ре­шил желаю­щим поль­зо­вать­ся золоты­ми сосуда­ми и бока­ла­ми. (3) Кро­ме того, он поз­во­лил част­ным лицам иметь парад­ные колес­ни­цы, выло­жен­ные сереб­ром, тогда как рань­ше были повоз­ки, выло­жен­ные медью и сло­но­вой костью. (4) Он же дал пра­во мат­ро­нам носить баг­ря­ные туни­ки и дру­гие одеж­ды, тогда как рань­ше они носи­ли цвет­ные и — самое боль­шее — цве­та опа­ла. (5) Он же пер­вый дал пра­во рядо­вым вои­нам носить золотые застеж­ки, тогда как рань­ше они носи­ли сереб­ря­ные. (6) Он пер­вый дал вои­нам одеж­ды с цвет­ны­ми шел­ко­вы­ми поло­са­ми, тогда как преж­де они полу­ча­ли одеж­ды с пря­мы­ми пур­пур­ны­ми поло­са­ми; одним он дал одеж­ды в одну поло­су, дру­гим — в две, в три, до пяти полос¹²², подоб­но нынеш­ним полот­ня­ным.

XLVII. (1) Из еги­пет­ской пода­ти он доба­вил одну унцию к хле­бам, выпе­кав­шим­ся в горо­де Риме. Он сам хва­лит­ся этим в одном пись­ме, напи­сан­ном им пре­фек­ту про­до­воль­ст­вен­но­го снаб­же­ния Рима: (2) «Авре­ли­ан Август пре­фек­ту про­до­воль­ст­вен­но­го снаб­же­ния Фла­вию Ара­би­а­ну. Сре­ди про­че­го, чем мы бла­го­да­ря покро­ви­тель­ству богов помог­ли Рим­ско­му государ­ству, я боль­ше все­го гор­жусь тем, что уве­ли­чил все виды про­до­воль­ст­вен­ных пай­ков в горо­де на одну унцию. (3) Для того чтобы эта мера ста­ла посто­ян­ной, я поста­вил в Егип­те новых ниль­ских кора­бель­щи­ков, а в Риме — реч­ных, под­нял бере­га Тиб­ра, про­ко­пал про­ход там, где дно под­ня­лось, дал новые обе­ты богам и Дол­го­веч­но­сти, освя­тил кор­ми­ли­цу Цере­ру¹²³. (4) Теперь твое дело, милей­ший Ара­би­ан, поста­рать­ся, чтобы мои рас­по­ря­же­ния не ока­за­лись тщет­ны­ми. Ведь ничто не достав­ля­ет боль­шей радо­сти, чем сытость рим­ско­го наро­да».

XLVIII. (1) Он решил про­из­во­дить и даро­вую разда­чу вина рим­ско­му наро­ду, чтобы наравне с даро­вым мас­лом, хле­бом и сви­ни­ной выда­ва­лось и вино; этой мере, кото­рая долж­на была стать посто­ян­ной, он при­дал сле­дую­щий вид. (2) В Этру­рии по Аппи­е­вой доро­ге, вплоть до при­мор­ских Альп, тянут­ся на огром­ном про­стран­стве пло­до­род­ные и покры­тые леса­ми зем­ли. Он решил отда­вать хозя­е­вам даром столь­ко необ­ра­ботан­ной зем­ли, сколь­ко они захотят, и, посе­лив там рабов из чис­ла плен­ных, заса­дить горы вино­град­ны­ми лоза­ми, а полу­чае­мое отсюда вино разда­вать так, чтобы импе­ра­тор­ская каз­на не полу­ча­ла отсюда ника­ко­го дохо­да, но отда­ва­ла все вино в рас­по­ря­же­ние рим­ско­го наро­да. Был уже про­из­веден рас­чет коли­че­ства еди­ниц меры, бочек, кораб­лей, рабо­чих рук. (3) Мно­гие, одна­ко, гово­рят, что Авре­ли­а­ну отсо­ве­то­ва­ли делать это, а по сло­вам дру­гих, это­му вос­про­ти­вил­ся пре­фект пре­то­рия^[7], кото­рый, как гово­рят, заме­тил ему: «Если мы даем рим­ско­му наро­ду и вино, то оста­ет­ся толь­ко разда­вать ему цып­лят и гусей»¹²⁴. (4) Дока­за­тель­ст­вом того, что Авре­ли­ан дей­ст­ви­тель­но думал об этом, даже решил осу­ще­ст­вить это и частич­но при­вел в испол­не­ние, — слу­жит то, что в пор­ти­ках хра­ма Солн­ца поме­ща­ет­ся казен­ное вино, отпус­кае­мое наро­ду не даром, а за день­ги¹²⁵. (5) Сле­ду­ет, одна­ко, знать, что Авре­ли­ан три раза про­из­во­дил разда­чу, пода­рил рим­ско­му наро­ду так­же белые туни­ки с длин­ны­ми рука­ва­ми, при­ве­зен­ные из раз­ных про­вин­ций, а так­же чистоль­ня­ные афри­кан­ские и еги­пет­ские; он же пер­вый пода­рил рим­ско­му наро­ду плат­ки для того, чтобы народ поль­зо­вал­ся ими для выра­же­ния сво­его рас­по­ло­же­ния.

XLIX. (1) Бывая в Риме, он не любил жить в Пала­тин­ском двор­це и пред­по­чи­тал про­жи­вать в садах Сал­лю­стия¹²⁶ или Доми­ции¹²⁷. (2) В садах Сал­лю­стия он отде­лал пор­тик¹²⁸ в тыся­чу шагов дли­ной и, еже­днев­но упраж­ня­ясь в нем, утом­лял и себя, и сво­их коней, даже когда был не совсем здо­ров. (3) Сво­их про­ви­нив­ших­ся рабов и слу­жи­те­лей он при­ка­зы­вал сечь в сво­ем при­сут­ст­вии, по сло­вам мно­гих — ради соблюде­ния стро­го­сти, по сло­вам дру­гих — из жесто­ко­сти. (4) Свою слу­жан­ку, кото­рая всту­пи­ла в любов­ную связь со сво­им сото­ва­ри­щем — рабом, он нака­зал смер­тью. (5) Мно­гих из сво­их соб­ст­вен­ных рабов он за про­вин­но­сти пере­да­вал в общие суды, чтобы с ними посту­пи­ли по зако­ну. (6) Он хотел вер­нуть мат­ро­нам их сенат, или сена­кул, — с тем, чтобы там пер­вы­ми были те, кого сенат удо­сто­ил жре­че­ско­го сана. (7) Он запре­тил всем муж­чи­нам носить крас­ные, жел­тые, белые, зеле­ные баш­ма­ки, а жен­щи­нам раз­ре­шил. Он поз­во­лил сена­то­рам оде­вать сво­их ско­ро­хо­дов в такую же одеж­ду, какую носи­ли его соб­ст­вен­ные ско­ро­хо­ды. (8) Он запре­тил дер­жать сво­бод­но­рож­ден­ных налож­ниц. Он уста­но­вил опре­де­лен­ное чис­ло евну­хов, кото­рых мог иметь в услу­же­нии сена­тор в соот­вет­ст­вии со сво­им поло­же­ни­ем, пото­му что цена на них дошла до неве­ро­ят­ных раз­ме­ров. (9) Его сереб­ря­ные сосуды нико­гда не веси­ли боль­ше трид­ца­ти фун­тов. Стол его состо­ял глав­ным обра­зом из жаре­но­го мяса. Осо­бен­но любил он креп­кое вино.

L. (1) Когда он болел, то нико­гда не звал к себе вра­чей, но сам лечил себя голо­дом. (2) Для сво­ей жены и доче­ри он уста­но­вил, слов­но част­ный чело­век, еже­год­ный празд­ник сигил­ла­рий. (3) Когда он был уже импе­ра­то­ром, то сво­им рабам он давал такую же одеж­ду, какую они носи­ли в то вре­мя, когда он был част­ным чело­ве­ком, — за исклю­че­ни­ем двух ста­ри­ков, кото­рым он ока­зы­вал очень боль­шое ува­же­ние, счи­тая их как бы сво­и­ми воль­ноот­пу­щен­ни­ка­ми; это были Анти­стий и Гил­лон¹²⁹, кото­рые после его смер­ти были отпу­ще­ны на волю по поста­нов­ле­нию сена­та. (4) Он ред­ко поз­во­лял себе раз­вле­кать­ся, но необык­но­вен­но любил мимы; осо­бен­ное удо­воль­ст­вие достав­лял ему обжо­ра, кото­рый поедал так мно­го, что одна­жды съел перед его сто­лом цело­го каба­на, сто хле­бов, бара­на и поро­сен­ка и выпил, вста­вив себе ворон­ку, боль­ше кад­ки. (5) Если не счи­тать неко­то­рых мяте­жей внут­ри государ­ства, то вре­мя Авре­ли­а­на было очень счаст­ли­вым. Рим­ский народ любил его, а сенат, сверх того, и боял­ся.