География

Книга III

C. 136с.135

1. После пер­во­го обще­го очер­ка гео­гра­фии, дан­но­го мною, сле­ду­ет в даль­ней­шем перей­ти к опи­са­нию отдель­ных частей оби­тае­мо­го мира. В самом деле, ведь я обе­щал это сде­лать¹, и, как пола­гаю, до сих пор мой трак­тат пра­виль­но разде­лен на части. Сле­ду­ет начать опять с Евро­пы и с тех ее частей, с кото­рых я начал выше², и по тем же осно­ва­ни­ям.

C. 1372. Как я уже ска­зал, пер­вая часть Евро­пы — запад­ная, имен­но Ибе­рия. Как раз бо́льшая часть ее име­ет ред­кое насе­ле­ние. В бо́льшей части стра­ны жите­ли оби­та­ют в горах, лесах и на рав­ни­нах с тощей поч­вой и при­том нерав­но­мер­но оро­шае­мой. Север­ная Ибе­рия, при неров­но­сти релье­фа не толь­ко совер­шен­но холод­ная, но рас­по­ло­жен­ная по бере­гам оке­а­на и, сверх того, лишен­ная свя­зей с дру­ги­ми стра­на­ми, при­об­ре­ла него­сте­при­им­ный харак­тер, поэто­му она чрез­вы­чай­но неудоб­на для жилья. Таков харак­тер север­ных частей стра­ны; напро­тив, почти вся южная Ибе­рия пло­до­род­на, осо­бен­но по ту сто­ро­ну Стол­пов. Это будет ясно из подроб­но­го опи­са­ния этой стра­ны. Но преж­де сле­ду­ет дать опи­са­ние ее фор­мы и вели­чи­ны.

3. Ибе­рия похо­жа на бычью шку­ру, вытя­ну­тую в дли­ну с запа­да на восток (пере­д­ние части ее обра­ще­ны на восток), а в шири­ну — с севе­ра на юг. В дли­ну она име­ет при­бли­зи­тель­но 6000 ста­дий и 5000 ста­дий наи­боль­шей шири­ны; в неко­то­рых местах шири­на ее гораздо мень­ше 3000 ста­дий, в осо­бен­но­сти у Пире­не­ев, кото­рые обра­зу­ют ее восточ­ную сто­ро­ну. Эта сплош­ная гор­ная цепь, про­сти­раю­ща­я­ся с юга на север, отде­ля­ет Кель­ти­ку от Ибе­рии. Но так как шири­на Кель­ти­ки, как и Ибе­рии, не везде оди­на­ко­ва, то самое узкое место каж­дой стра­ны меж­ду Нашим морем и оке­а­ном — это бли­жай­шая к Пире­не­ям часть по обе­им сто­ро­нам этих гор; она обра­зу­ет зали­вы как у оке­а­на, так и у Наше­го моря. Кельт­ские зали­вы (назы­вае­мые так­же Галат­ски­ми) более обшир­ны, и обра­зу­е­мый ими пере­ше­ек у́же по срав­не­нию с Ибе­рий­ским³. Восточ­ную сто­ро­ну Ибе­рии состав­ля­ют Пире­неи; южная часть обра­зо­ва­на отча­сти Нашим морем от с.136 Пире­не­ев до Стол­пов и Внеш­ним морем — от это­го пунк­та вплоть до так назы­вае­мо­го Свя­щен­но­го мыса; третья сто­ро­на, запад­ная, при­бли­зи­тель­но парал­лель­на Пире­не­ям и тянет­ся от Свя­щен­но­го мыса до Арта­брий­ско­го мыса, кото­рый назы­ва­ет­ся Нери­ем; чет­вер­тая сто­ро­на — от мыса Нерия до север­ных отро­гов Пире­не­ев.

4. После этих общих сведе­ний при­сту­пим к опи­са­нию отдель­ных обла­стей Ибе­рии, начи­ная со Свя­щен­но­го мыса. Это — самый запад­ный пункт не толь­ко Евро­пы, но и все­го оби­тае­мо­го мира, ведь оби­тае­мый мир кон­ча­ет­ся на запа­де эти­ми дву­мя мате­ри­ка­ми (имен­но мыса­ми Евро­пы и край­ни­ми око­неч­но­стя­ми Ливии; одну из этих обла­стей зани­ма­ют ибе­рий­цы, дру­гую — мавру­сии); одна­ко око­неч­но­сти Ибе­рии выда­ют­ся у выше­упо­мя­ну­то­го мыса при­бли­зи­тель­но на 1500 ста­дий. Кро­ме того, стра­ну, при­мы­каю­щую к это­му мысу, по-латы­ни назы­ва­ют cu­neus⁴ ввиду ее кли­но­об­раз­ной C. 138фор­мы. Самый же мыс, дале­ко высту­паю­щий в море, Арте­ми­дор (посе­тив­ший, как он утвер­жда­ет, эту мест­ность), упо­доб­ля­ет кораб­лю, при­бав­ляя, что 3 малень­ких ост­ров­ка уси­ли­ва­ют это сход­ство по фор­ме: один из этих ост­ров­ков зани­ма­ет место кора­бель­но­го носа, дру­гие же, име­ю­щие неболь­шие сто­ян­ки для кораб­лей, — место штур­мо­вых балок. Что же каса­ет­ся Герак­ла, то, по сло­вам Арте­ми­до­ра, на мысе нет ни его свя­ти­ли­ща (как непра­виль­но сооб­ща­ет Эфор), ни алта­ря ему или како­му-нибудь дру­го­му богу; там толь­ко во мно­гих местах лежат куча­ми кам­ни, кото­рые посе­ти­те­ли по уна­сле­до­ван­но­му от отцов обы­чаю пере­во­ра­чи­ва­ют и затем, совер­шив воз­ли­я­ние, уно­сят. Жерт­во­при­но­ше­ния здесь не допус­ка­ют­ся, добав­ля­ет он, и ночью даже не поз­во­ле­но под­ни­мать­ся к это­му месту, как гово­рят, пото­му, что в это вре­мя им вла­де­ют боги. Тем не менее при­шед­шие сюда для «созер­ца­ния»⁵ про­во­дят ночь в сосед­ней деревне, а днем под­ни­ма­ют­ся на гору, при­чем несут с собой воду, пото­му что там ее нет.

5. Эти утвер­жде­ния Арте­ми­до­ра по край­ней мере еще допу­сти­мы, и им при­хо­дит­ся верить, но его рас­ска­зы во вку­се про­сто­на­род­ной тол­пы нико­им обра­зом не заслу­жи­ва­ют дове­рия. По сло­вам Посидо­ния, напри­мер, в наро­де гово­рят, что раз­ме­ры сол­неч­но­го дис­ка на оке­ан­ском побе­ре­жье при захо­де боль­ше и солн­це садит­ся с шумом, как буд­то море шипит в то вре­мя, когда оно гаснет, отто­го что погру­жа­ет­ся в мор­скую пучи­ну. Посидо­ний гово­рит, что это неправ­да, так же как и то, что ночь насту­па­ет тот­час же после захо­да солн­ца; пото­му что в этих местах она насту­па­ет не мгно­вен­но, а немно­го спу­стя, так же как это про­ис­хо­дит у дру­гих боль­ших морей. Ведь в мест­но­стях, где солн­це захо­дит за горы, утвер­жда­ет он, про­дол­жи­тель­ность дня после захо­да солн­ца боль­ше из-за косых лучей; наобо­рот, на оке­ан­ском побе­ре­жье не быва­ет зна­чи­тель­ных про­ме­жут­ков, но тем­нота насту­па­ет не вдруг, а так, как это про­ис­хо­дит на боль­ших рав­ни­нах. Что каса­ет­ся зри­тель­ных пред­став­ле­ний о вели­чине солн­ца, гово­рит далее Посидо­ний, то они воз­рас­та­ют в рав­ной сте­пе­ни как при зака­те, так и при вос­хо­де на морях, пото­му что в это вре­мя с воды под­ни­ма­ет­ся боль­шее коли­че­ство испа­ре­ний; про­хо­дя через эти испа­ре­ния как через лин­зы⁶, лучи пре­лом­ля­ют­ся⁷, а зри­тель­ные обра­зы вос­при­ни­ма­ют­ся в боль­шем объ­е­ме. с.137 Это точ­но так же про­ис­хо­дит, когда захо­дя­щее или вос­хо­дя­щее солн­це или луна вид­ны сквозь сухое тон­кое обла­ко, в то вре­мя как звезда так­же кажет­ся крас­но­ва­той. Посидо­ний гово­рит, что убедил­ся в обмане зре­ния во вре­мя сво­его трид­ца­ти­днев­но­го пре­бы­ва­ния в Гади­рах, когда ему при­шлось наблюдать захо­ды солн­ца. Тем не менее Арте­ми­дор утвер­жда­ет, что захо­дя­щее солн­це там в 100 раз боль­ше днев­но­го и ночь насту­па­ет вне­зап­но. Одна­ко, как он сам мог увидеть на Свя­щен­ном мысе, это явле­ние нель­зя себе пред­ста­вить, если вни­ма­тель­но при­слу­шать­ся к его соб­ст­вен­ным выска­зы­ва­ни­ям: ведь он гово­рит, что ночью никто не под­ни­ма­ет­ся туда даже и при захо­де солн­ца, если дей­ст­ви­тель­но ночь насту­па­ет мгно­вен­но. Но и на дру­гом месте оке­ан­ско­го побе­ре­жья он так­же не наблюдал это­го явле­ния; ведь Гади­ры как раз нахо­дят­ся на бере­гу оке­а­на и Посидо­ний и неко­то­рые дру­гие свиде­тель­ст­ву­ют про­тив него.

C. 1396. При­мы­каю­щее к Свя­щен­но­му мысу побе­ре­жье на запа­де слу­жит нача­лом запад­ной сто­ро­ны Ибе­рии вплоть до устья реки Тага, а на юге — нача­лом южной сто­ро­ны до дру­гой реки Ана и ее устья. Обе реки начи­на­ют­ся в восточ­ных обла­стях; но Таг, кото­рый гораздо боль­ше дру­гой реки, течет пря­мо на запад, тогда как Ана дела­ет изгиб к югу и отде­ля­ет область меж­ду­ре­чья, кото­рую по боль­шей части насе­ля­ют кель­ты и неко­то­рые луси­тан­цы, пере­се­лен­ные сюда рим­ля­на­ми с дру­го­го бере­га Тага. В глу­бине стра­ны оби­та­ют кар­пе­та­ны, оре­та­ны и боль­шое чис­ло вет­то­нов. Эта стра­на не очень пло­до­род­на, но область, непо­сред­ст­вен­но при­ле­гаю­щая к ней на восто­ке и юге, не усту­па­ет ни одной мест­но­сти во всем оби­тае­мом мире в смыс­ле пло­до­ро­дия и цен­ных про­дук­тов, добы­вае­мых из зем­ли и моря. Это область, через кото­рую про­те­ка­ет река Бетий, беру­щая нача­ло в той же мест­но­сти, где Ана и Таг; по вели­чине Бетий явля­ет­ся при­бли­зи­тель­но сред­ней меж­ду дву­мя дру­ги­ми река­ми. Подоб­но реке Ана она течет сна­ча­ла к запа­ду, затем дела­ет изгиб на юг и впа­да­ет в оке­ан на том же побе­ре­жье, что и Ана. От назва­ния реки стра­на полу­чи­ла имя Бети­ки, а от име­ни жите­лей — Тур­де­та­нии; жите­лей назы­ва­ют то тур­де­тан­ца­ми, то тур­ду­ла­ми, при­чем одни писа­те­ли счи­та­ют их одним наро­дом, дру­гие же — раз­ны­ми наро­да­ми. К послед­ним при­над­ле­жит Поли­бий, утвер­ждаю­щий, что тур­ду­лы — север­ные соседи тур­де­тан­цев, но теперь меж­ду ними нель­зя обна­ру­жить ника­кой раз­ни­цы. Тур­де­тан­цы счи­та­ют­ся самы­ми куль­тур­ны­ми из ибе­рий­цев; они зна­ко­мы с пись­мен­но­стью и име­ют сочи­не­ния, посвя­щен­ные исто­рии сво­его пле­ме­ни, поэ­мы и зако­ны, напи­сан­ные в сти­хах (как они гово­рят, 6000-лет­ней древ­но­сти)⁸. И дру­гие ибе­рий­цы зна­ко­мы с пись­мен­но­стью, одна­ко бук­вы у них неоди­на­ко­вые, так как и язык не один и тот же. Тур­де­та­ния — стра­на по эту сто­ро­ну, про­сти­ра­ет­ся на восток до Оре­та­нии, а на юг до побе­ре­жья от устья реки Ана до Стол­пов. Необ­хо­ди­мо более подроб­но опи­сать эту стра­ну и сосед­ние обла­сти со все­ми отно­ся­щи­ми­ся сюда сведе­ни­я­ми для пони­ма­ния ее выгод­но­го рас­по­ло­же­ния и пло­до­ро­дия.

7. Атлан­ти­че­ский оке­ан вре­за­ет­ся в это побе­ре­жье (меж­ду обла­стью, где впа­да­ют в оке­ан Бетий и Ана, и гра­ни­ца­ми Мавру­сии) и обра­зу­ет с.138 про­лив у Стол­пов, через кото­рый Внут­рен­нее море соеди­ня­ет­ся с Внеш­ним. Имен­но у это­го про­ли­ва в обла­сти ибе­рий­цев, нося­щих имя басте­та­нов (кото­рых назы­ва­ют так­же басту­ла­ми), рас­по­ло­же­на гора Каль­па. Эта гора, хотя и неболь­шая в окруж­но­сти, но очень высо­кая, так кру­то под­ни­ма­ет­ся C. 140вверх, что изда­ли кажет­ся ост­ро­вом. Если плыть из Наше­го моря во Внеш­нее, то эта гора ока­жет­ся спра­ва; в 40 ста­ди­ях от нее нахо­дит­ся город Каль­па, быв­ший когда-то сто­ян­кой кораб­лей ибе­рий­цев. Неко­то­рые писа­те­ли и сре­ди них Тимо­сфен утвер­жда­ют даже, что город был осно­ван Герак­лом; Тимо­сфен сооб­ща­ет далее, что в древ­но­сти город назы­вал­ся Герак­ле­ей, и там еще вид­ны боль­шая город­ская сте­на и кора­бель­ные вер­фи.

8. Затем идет Мен­ла­рия с ее пред­при­я­ти­я­ми для засо­ла рыбы, потом город и река Белон. Из Бело­на пре­иму­ще­ст­вен­но совер­ша­ют­ся пере­езды в Тин­гий в Мавру­сии; в Белоне есть тор­го­вые скла­ды и заведе­ния для засо­ла рыбы. Когда-то по сосед­ству с Тин­ги­ем нахо­дил­ся город Зелий, но рим­ляне пере­нес­ли его на про­ти­во­по­лож­ный ибе­рий­ский берег и взя­ли с собой неко­то­рых жите­лей Тин­гия; они так­же высла­ли туда сво­их коло­ни­стов и назва­ли новый город Юлия Иоза. Далее сле­ду­ет Гади­ры — ост­ров, отде­лен­ный узким про­ли­вом от Тур­де­та­нии и отсто­я­щий от Каль­пы при­бли­зи­тель­но на 750 ста­дий (неко­то­рые же гово­рят 800). Ост­ров этот ничем, впро­чем, не отли­ча­ет­ся от дру­гих ост­ро­вов, но бла­го­да­ря отва­ге его жите­лей как море­хо­дов и друж­бе с рим­ля­на­ми он достиг таких успе­хов и про­цве­та­ния во всем, что, хотя и рас­по­ло­жен на краю зем­ли, явля­ет­ся все же самым зна­ме­ни­тым из всех ост­ро­вов. Но я буду гово­рить о Гади­рах при опи­са­нии про­чих ост­ро­вов.

9. Далее сле­ду­ют так назы­вае­мая гавань Мене­сфея и затем лиман у Асты и Набриссы (лима­на­ми назы­ва­ют­ся лощи­ны, покры­тые водой во вре­мя мор­ских при­ли­вов и поз­во­ля­ю­щие под­ни­мать­ся по ним как по рекам в глубь стра­ны и к горо­дам, лежа­щим по их бере­гам). Затем сра­зу же идет устье Бетия, разде­лен­ное надвое; ост­ров, окру­жен­ный дву­мя устья­ми, обра­зу­ет побе­ре­жье про­тя­же­ни­ем в 100 ста­дий или, по сло­вам неко­то­рых, еще более. Здесь где-то нахо­дят­ся ора­кул Мене­сфея и Цепи­о­но­ва баш­ня, воз­двиг­ну­тая на ска­ле, со всех сто­рон омы­вае­мой вол­на­ми; эта баш­ня постро­е­на с уди­ви­тель­ным искус­ст­вом (подоб­но Фаро­су⁹) для спа­се­ния море­пла­ва­те­лей. Ведь не толь­ко нанос­ные отло­же­ния реки обра­зу­ют здесь мели, но и мест­ность перед ней усе­я­на под­вод­ны­ми кам­ня­ми, так что необ­хо­дим какой-нибудь дале­ко замет­ный знак. Отсюда вод­ный путь вверх по реке Бетии и город Эбу­ра, и свя­ти­ли­ще Арте­ми­ды Све­то­нос­ной¹⁰, кото­рую назы­ва­ют Lux du­bia¹¹. Затем пла­ва­ние идет вверх по дру­гим лима­нам; после это­го река Ана (так­же с дву­мя устья­ми) и вод­ный путь в глубь стра­ны. Нако­нец, сле­ду­ет Свя­щен­ный мыс, отсто­я­щий от Гадир менее чем на 2000 ста­дий. Неко­то­рые, одна­ко, счи­та­ют, что от Свя­щен­но­го мыса до C. 141устья реки Ана 60 миль, отсюда к устью Бетия 100 и затем до Гадир 70 миль¹².

с.139

1. Над мор­ским побе­ре­жьем на этой сто­роне реки Ана лежит Тур­де­та­ния, через кото­рую течет река Бетий. На севе­ре и запа­де гра­ни­цей Тур­де­та­нии слу­жит река Ана, а на восто­ке — часть Кар­пе­та­нии и Оре­та­ния; на юге — [обла­сти] тех басте­та­нов, кото­рые насе­ля­ют узкую поло­су побе­ре­жья меж­ду Каль­пой и Гади­ра­ми и морем за этой поло­сой до реки Ана. Но басте­та­ны, о кото­рых я уже упо­ми­нал, при­над­ле­жат к Тур­де­та­нии, а так­же басте­та­ны за рекой Ана и боль­шин­ство бли­жай­ших соседей послед­них. Про­тя­жен­ность этой стра­ны не более 2000 ста­дий в дли­ну и шири­ну¹, но горо­дов в ней огром­ное мно­же­ство; в самом деле, как гово­рят, до 200. Наи­бо­лее извест­ные из них бла­го­да­ря тор­го­вым сно­ше­ни­ям те, что рас­по­ло­же­ны по бере­гам рек, у лима­нов и на море. Наи­боль­шей сла­вы и могу­ще­ства достиг­ли Кор­ду­ба, осно­ван­ная Мар­цел­лом, и город гади­тан­цев; послед­ний про­сла­вил­ся мор­ской тор­гов­лей и тем, что при­со­еди­нил­ся к сою­зу с рим­ля­на­ми, а пер­вый — пло­до­ро­ди­ем поч­вы и обшир­но­стью терри­то­рии, при­чем река Бетий име­ла нема­ло­важ­ное зна­че­ние. Сна­ча­ла этот город насе­ля­ли отбор­ные люди из рим­лян и тузем­цев; кро­ме того, Кор­ду­ба была пер­вой коло­ни­ей рим­лян в этих местах. После Кор­ду­бы и горо­да гади­тан­цев зна­ме­нит Гис­па­лий, так­же рим­ская коло­ния; еще и теперь он оста­ет­ся тор­го­вым цен­тром обла­сти, но Бетий, вслед­ст­вие того что недав­но засе­лен сол­да­та­ми Цеза­ря, пре­вос­хо­дит его поче­том, хотя име­ет не осо­бен­но зна­чи­тель­ное насе­ле­ние.

2. После этих горо­дов идут Ита­ли­ка и Или­па (оба рас­по­ло­же­ны на реке Бетий); Асти­гис² лежит даль­ше от реки, и Кар­мон, и Обуль­кон, и, кро­ме них, горо­да, где были раз­би­ты сыно­вья Пом­пея: Мун­да, Ате­гуа, Урсон, Тук­кий, Улия и Эгуа³; все эти горо­да нахо­дят­ся неда­ле­ко от Кор­ду­бы. Глав­ным горо­дом этой обла­сти в неко­то­ром роде ста­ла Мун­да; Мун­да отсто­ит от Кар­теи на 1400 ста­дий, куда бежал после пора­же­ния⁴ Гней Пом­пей; отплыв из это­го горо­да, он выса­дил­ся в какой-то гор­ной мест­но­сти, рас­по­ло­жен­ной высо­ко над морем, где и был убит. Брат его, Секст, спас­шись из Кор­ду­бы, про­дол­жал еще недол­го вое­вать в Ибе­рии, а затем под­нял вос­ста­ние в Сици­лии; оттуда он бежал в Азию, был взят в плен пол­ко­во­д­ца­ми Анто­ния и погиб в Миле­те⁵. В обла­сти ибе­рий­ских кель­тов наи­бо­лее извест­ный город Конис­тор­гий, а на лима­нах самый извест­ный город Аста, куда совре­мен­ные гади­тан­цы обыч­но схо­дят­ся на C. 142собра­ния⁶; он рас­по­ло­жен немно­гим более 100 ста­дий выше гава­ни ост­ро­ва.

3. Бере­га Бетия наи­бо­лее густо насе­ле­ны; река судо­ход­на почти на 1200 ста­дий от моря до Кор­ду­бы и мест­но­стей, лежа­щих немно­го выше. Кро­ме того, доли­на реки и ост­ров­ки на ней пре­крас­но возде­ла­ны. К это­му нуж­но доба­вить оча­ро­ва­тель­ную кар­ти­ну мест­но­сти, так как эти обла­сти укра­ше­ны пар­ка­ми, сада­ми и раз­но­об­раз­ны­ми рас­те­ни­я­ми. Далее до Гис­па­лия река судо­ход­на для зна­чи­тель­ных по вели­чине гру­зо­вых кораб­лей на про­тя­же­нии 500 ста­дий без мало­го, а для мень­ших по вели­чине гру­зо­вых кораб­лей она судо­ход­на до горо­дов, лежа­щих выше по тече­нию вплоть до с.140 Или­па; до Кор­ду­бы же мож­но плыть на реч­ных бар­ка­сах (теперь это ско­ло­чен­ные из досок лод­ки, тогда как в древ­но­сти употреб­ля­лись выдолб­лен­ные из одно­го брев­на одно­древ­ки), выше Кор­ду­бы, по направ­ле­нию к Каста­ло­ну, река несудо­ход­на. Парал­лель­но реке к севе­ру тянет­ся несколь­ко греб­ней гор, ино­гда боль­ше, ино­гда мень­ше сопри­ка­са­ясь с ней; в горах мно­го руд­ни­ков. Боль­ше все­го сереб­ра в обла­стях око­ло Или­пы и Сиса­по­на, не толь­ко так назы­вае­мо­го Ста­ро­го Сиса­по­на, но и Ново­го Сиса­по­на; в мест­но­сти, назы­вае­мой Коти­ны⁷, одно­вре­мен­но добы­ва­ют медь и золо­то. Если под­нять­ся по реке, то эти горы будут сле­ва, а спра­ва — боль­шая рав­ни­на, воз­вы­шен­ная и весь­ма пло­до­род­ная, с высо­ки­ми дере­вья­ми и пре­крас­ны­ми паст­би­ща­ми. Река Ана судо­ход­на, хотя не для столь боль­ших кораб­лей и не на таком боль­шом про­тя­же­нии. Выше реки Ана рас­по­ло­же­ны горы, бога­тые полез­ны­ми иско­пае­мы­ми; эти горы тянут­ся к реке Тагу. Места, изоби­лу­ю­щие полез­ны­ми иско­пае­мы­ми, долж­ны быть, конеч­но, ска­ли­стые и бес­плод­ные, как напри­мер по сосед­ству с Кар­пе­та­ни­ей, и еще боль­ше при­мы­каю­щие к Кельт­ибе­рии. Тако­ва же по харак­те­ру и Бету­рия, сухие рав­ни­ны кото­рой про­сти­ра­ют­ся вдоль бере­гов Ана.

4. Сама Тур­де­та­ния наде­ле­на от при­ро­ды уди­ви­тель­ны­ми богат­ства­ми; и если она про­из­во­дит мно­же­ство раз­но­об­раз­ных про­дук­тов, то эти бла­га еще удва­и­ва­ют­ся лег­ко­стью выво­за, ибо излиш­ки про­дук­тов мож­но лег­ко сбыть при нали­чии боль­шо­го чис­ла тор­го­вых судов. Это­му спо­соб­ст­ву­ют реки, а так­же лима­ны, кото­рые, как я уже ска­зал⁸, игра­ют роль рек и судо­ход­ны от моря вплоть до горо­дов в глу­бине стра­ны не толь­ко для лодок, но и для боль­ших судов, ибо вся стра­на на зна­чи­тель­ном рас­сто­я­нии выше побе­ре­жья меж­ду Свя­щен­ным мысом и Стол­па­ми пред­став­ля­ет рав­ни­ну. Здесь во мно­гих местах есть мор­ские зали­вы, кото­рые идут от моря в глубь стра­ны на мно­го ста­дий, подоб­но неболь­шим уще­льям или реч­ным рус­лам. Эти зали­вы во вре­мя при­ли­вов напол­ня­ют­ся от под­ня­тия моря, C. 143и по ним мож­но плыть вверх по тече­нию так же хоро­шо, как и по рекам, и даже еще луч­ше; ибо пла­ва­ние по ним подоб­но пла­ва­нию вниз по тече­нию рек; так как нет встреч­но­го тече­ния, то в силу при­ли­ва море мчит подоб­но реч­но­му тече­нию. При­ли­вы на этом бере­гу силь­нее, чем в про­чих мест­но­стях, пото­му что мор­ские воды из боль­шо­го оке­а­на, сжа­тые в узкий про­лив, кото­рый обра­зу­ет Мавру­сия вме­сте с Ибе­ри­ей, встре­ча­ют там пре­пят­ст­вия и затем сво­бод­но несут­ся к ниже­ле­жа­щим частям мате­ри­ка. Неко­то­рые из таких мор­ских зали­вов во вре­мя отли­ва меле­ют (хотя иные не совсем высы­ха­ют), а дру­гие даже вклю­ча­ют в себя ост­ро­ва. Тако­вы лима­ны, нахо­дя­щи­е­ся меж­ду Свя­щен­ным мысом и Стол­па­ми, так как там при­лив более силь­ный в срав­не­нии с дру­ги­ми мест­но­стя­ми. Более силь­ный при­лив в неко­то­ром отно­ше­нии даже выго­ден для моря­ков; он созда­ет боль­ше лима­нов и уве­ли­чи­ва­ет их дли­ну, делая их судо­ход­ны­ми часто даже на рас­сто­я­нии до 100 ста­дий⁹, поэто­му вся стра­на неко­то­рым обра­зом ста­но­вит­ся судо­ход­ной и удоб­ной для вво­за и выво­за това­ров. С этим свя­за­ны и неко­то­рые неудоб­ства: пла­ва­ние по рекам из-за силь­но­го при­ли­ва, кото­рый с боль­шой силой про­ти­во­дей­ст­ву­ет тече­нию реки, созда­ет зна­чи­тель­ную с.141 опас­ность для судов не толь­ко при спус­ке вниз по реке, но и при подъ­еме. Отли­вы же в лима­нах так­же пред­став­ля­ют опас­ность; ибо и отли­вы воз­рас­та­ют соот­вет­ст­вен­но силе при­ли­вов, и неред­ко кораб­ли из-за их ско­ро­сти оста­ют­ся на мели. Скот, кото­рый пере­прав­ля­ют на ост­ро­ва перед река­ми или лима­на­ми, ино­гда уно­сит вол­на­ми; вре­ме­на­ми же он ока­зы­ва­ет­ся отре­зан­ным и, ста­ра­ясь вер­нуть­ся назад, но не в силах про­бить­ся, поги­ба­ет. Но, как гово­рят, коро­вы, зна­ко­мые с этим явле­ни­ем, ожи­да­ют отступ­ле­ния моря и затем пере­хо­дят на мате­рик.

5. Во вся­ком слу­чае осно­ва­тель­но позна­ко­мив­шись с при­ро­дой этих мест, люди увиде­ли, что лима­ны мож­но исполь­зо­вать как реки, пото­му постро­и­ли на отме­лях такие же горо­да и дру­гие посе­ле­ния, как и по бере­гам рек. К чис­лу этих горо­дов при­над­ле­жат Аста, Набрисса, Оно­ба, Оссо­но­ба, Мено­ба и неко­то­рые дру­гие. С дру­гой сто­ро­ны, кана­лы, про­ко­пан­ные там и сям, помо­га­ют это­му, так как суще­ст­ву­ет мно­го мест, откуда и куда идет достав­ка това­ров, не толь­ко вза­им­ный обмен, но и тор­гов­ля с внеш­ни­ми стра­на­ми. Далее, сли­я­ние вод, когда при­ли­вы гонят вол­ны дале­ко в глубь стра­ны, так­же полез­но, ибо воды раз­ли­ва­ют­ся через пере­шей­ки, обыч­но разде­ля­ю­щие рус­ла, и дела­ют их судо­ход­ны­ми; поэто­му мож­но пере­прав­лять­ся на лод­ке из рек в лима­ны и оттуда опять в реки. Но вся тор­гов­ля C. 144этой стра­ны идет с Ита­ли­ей и Римом, так как мор­ское путе­ше­ст­вие до Стол­пов пре­крас­но (за исклю­че­ни­ем, может быть, неко­то­рых затруд­не­ний при про­хо­де про­ли­вом), а так­же пла­ва­ние в откры­том море по Наше­му морю. Ибо мор­ские пути про­хо­дят поло­сой бла­го­при­ят­ной пого­ды, осо­бен­но если дер­жать курс в откры­тое море. Это созда­ет бла­го­при­ят­ные усло­вия для гру­зо­вых тор­го­вых кораб­лей. Мор­ские вет­ры в откры­том море дуют с опре­де­лен­ной пра­виль­но­стью. К это­му сле­ду­ет доба­вить еще тепе­реш­ний мир, ибо с тех пор, как мор­ско­му раз­бою поло­жен конец, море­хо­ды наслаж­да­ют­ся пол­ной без­опас­но­стью. Посидо­ний, впро­чем, гово­рит, что ему при­шлось наблюдать одну осо­бен­ность при воз­вра­ще­нии из Ибе­рии; по его сло­вам, восточ­ные вет­ры в этом море, вплоть до Сар­дин­ско­го зали­ва, дуют в опре­де­лен­ное вре­мя, поэто­му ему толь­ко через три меся­ца уда­лось добрать­ся до Ита­лии; ибо он сбил­ся с кур­са, блуж­дая не толь­ко око­ло Гим­не­сий­ских ост­ро­вов и Сар­ди­нии, но так­же у раз­ных частей Ливии, лежа­щих напро­тив этих ост­ро­вов.

6. Из Тур­де­та­нии выво­зят мно­го хле­ба, вина, а так­же в боль­шом коли­че­стве и пре­вос­ход­но­го каче­ства олив­ко­вое мас­ло. Пред­ме­том выво­за явля­ют­ся еще воск, мед, смо­ла, боль­шое коли­че­ство кер­ме­са¹⁰ и кино­ва­ри, кото­рая не хуже синоп­ской зем­ли¹¹. Тур­де­тан­цы стро­ят свои кораб­ли из мест­но­го леса; у них есть так­же камен­ная соль и нема­ло источ­ни­ков соле­ной воды; зна­чи­тель­ной явля­ет­ся так­же заготов­ка соле­ной рыбы, не толь­ко мест­ной, но так­же достав­ля­е­мой с осталь­но­го побе­ре­жья за Стол­па­ми; эта соле­ная рыба не усту­па­ет по каче­ству пон­тий­ской. Преж­де при­хо­ди­ло мно­го тка­ней из Тур­де­та­нии, но теперь боль­ше идет шерсть цве­та чер­но­го воро­на¹². И дей­ст­ви­тель­но, она необы­чай­но кра­си­ва; во вся­ком слу­чае здесь поку­па­ют бара­нов для при­пло­да по талан­ту за голо­ву. Необы­чай­но с.142 кра­си­вы и тон­кие тка­ни, кото­рые выде­лы­ва­ют жите­ли Сала­ции¹³. Тур­де­та­ния бога­та вся­ко­го рода скотом и дичью. Живот­ных-вреди­те­лей здесь немно­го, за исклю­че­ни­ем зай­чи­ков-зем­ле­ро­ек, кото­рых иные назы­ва­ют кро­ли­ка­ми, ибо они уни­что­жа­ют и самые рас­те­ния и семе­на, поедая кор­ни. Эти вреди­те­ли встре­ча­ют­ся почти всюду в Ибе­рии, вплоть до Мас­са­лии, и угро­жа­ют ост­ро­вам. Жите­ли Гим­не­сий­ских ост­ро­вов, как гово­рят, одна­жды отпра­ви­ли посоль­ство к рим­ля­нам с прось­бой отве­сти им новое место для посе­ле­ния, так как эти живот­ные вытес­ня­ют их из стра­ны и они не могут усто­ять перед их мас­сой. Конеч­но, может быть, такое сред­ство защи­ты и необ­хо­ди­мо ввиду столь пагуб­ной напа­сти (кото­рая, впро­чем, быва­ет не все­гда, но толь­ко при какой-нибудь поваль­ной пор­че, как напри­мер в слу­чае чумы у змей и поле­вых мышей)¹⁴; в слу­чае неболь­шо­го чис­ла кро­ли­ков изо­бре­те­но и при­ме­ня­ет­ся несколь­ко спо­со­бов охоты на них; меж­ду про­чим, спе­ци­аль­но раз­во­дят диких ласок из Ливии; им наде­ва­ют наморд­ни­ки и пус­ка­ют в норы; лас­ки ког­тя­ми вытас­ки­ва­ют всех кро­ли­ков, кото­рых C. 145уда­ет­ся схва­тить, или застав­ля­ют их выбе­гать на поверх­ность; выгнан­ных зверь­ков ловят охот­ни­ки, сто­я­щие у нор. Изоби­лие выво­зи­мых про­дук­тов из Тур­де­та­нии дока­зы­ва­ет­ся вели­чи­ной и чис­лен­но­стью кораб­лей; дей­ст­ви­тель­но, самые боль­шие гру­зо­вые кораб­ли пла­ва­ют из этой стра­ны в Дике­ар­хию и в Остии — гавань Рима; чис­ло их кораб­лей почти не усту­па­ет ливий­ским.

7. Хотя внут­рен­ние обла­сти Тур­де­та­нии отли­ча­ют­ся боль­шим изоби­ли­ем, но может, пожа­луй, ока­зать­ся, что и побе­ре­жье не усту­пит им по цен­но­сти мор­ских про­дук­тов. Раз­но­го рода уст­ри­цы, как и мол­люс­ки, встре­ча­ют­ся в боль­ших коли­че­ствах и отли­ча­ют­ся вели­чи­ной вооб­ще во всем Внеш­нем море, осо­бен­но же здесь, ибо здесь при­ли­вы и отли­вы силь­нее; про­из­во­ди­мое эти­ми при­ли­ва­ми вол­не­ние, веро­ят­но, и явля­ет­ся при­чи­ной коли­че­ства и боль­шой вели­чи­ны этих живот­ных¹⁵. Так же дело обсто­ит отно­си­тель­но всех живот­ных из поро­ды китов: нарва­лов, китов, даю­щих кито­вый ус, и китов, извер­гаю­щих струю; когда послед­ние выпус­ка­ют струю, то наблюда­те­лю изда­ли кажет­ся, что он видит облач­ный столб. Далее, мор­ские угри дохо­дят здесь до чудо­вищ­ных раз­ме­ров, зна­чи­тель­но пре­вос­хо­дя по вели­чине наших, так­же и муре­ны и дру­гие подоб­ные рыбы. У Кар­теи, как гово­рят, водят­ся рако­ви­ны — «героль­ды»¹⁶ и баг­рян­ки вме­сти­мо­стью в 10 коти­лов¹⁷; в более отда­лен­ных местах муре­ны и мор­ской угорь дости­га­ют веса даже боль­ше 80 мин¹⁸, мор­ские поли­пы — 1 талан­та¹⁹, каль­мар²⁰ — 2 лок­тей²¹ дли­ной и дру­гие — соот­вет­ст­вен­но. Боль­шое коли­че­ство жир­ных и тол­стых тун­цов при­хо­дит сюда с дру­го­го побе­ре­жья — с побе­ре­жья за Стол­па­ми. Тун­цы пита­ют­ся желудя­ми како­го-то весь­ма низ­ко­рос­ло­го дуба, кото­рый рас­тет в море и при­но­сит очень круп­ные пло­ды²². Этот дуб в изоби­лии про­из­рас­та­ет и на мате­ри­ке в Ибе­рии, хотя кор­ни его боль­шие, как у взрос­ло­го дуба, одна­ко он не рас­тет выше низ­ко­го кустар­ни­ка. Пло­дов это дере­во при­но­сит так мно­го, что после созре­ва­ния все побе­ре­жье по эту и по ту сто­ро­ну Стол­пов покры­то желудя­ми, кото­рые при­лив выбра­сы­ва­ет на берег. Впро­чем, по эту сто­ро­ну Стол­пов желуди с.143 все­гда мель­че и их нахо­дят в боль­шом коли­че­стве. По сло­вам Поли­бия, море выбра­сы­ва­ет эти желуди на побе­ре­жье вплоть до Лаци­у­ма, если толь­ко, гово­рит он, Сар­ди­ния и сосед­няя область так­же не при­но­сят этих пло­дов. Чем бли­же под­хо­дят тун­цы к Стол­пам, устрем­ля­ясь из Внеш­не­го моря, тем более они тоща­ют от недо­стат­ка пищи. Это живот­ное, сле­до­ва­тель­но, вро­де мор­ской сви­ньи, пото­му что любит желуди и весь­ма жире­ет от этой пищи; и вся­кий раз, когда мор­ской дуб дает боль­шой уро­жай, появ­ля­ет­ся очень мно­го тун­цов.

C. 1468. Хотя выше­упо­мя­ну­тая стра­на наде­ле­на столь вели­ки­ми бла­га­ми, одна­ко не мень­ше, а даже боль­ше все­го сле­ду­ет при­знать и удив­лять­ся ее при­род­но­му богат­ству метал­ла­ми. Ведь вся стра­на ибе­рий­цев пол­на ими, но не всюду она пло­до­род­на или бога­та, осо­бен­но же в той части, где мно­го полез­ных иско­пае­мых. Ред­ко стра­на обре­та­ет одно­вре­мен­но и те, и дру­гие бла­га, а так­же неча­сто одна и та же стра­на в изоби­лии обла­да­ет на неболь­шом про­тя­же­нии все­воз­мож­ны­ми метал­ла­ми. Что же каса­ет­ся Тур­де­та­нии и сосед­ней с ней обла­сти, то для того, кто жела­ет похва­лить их высо­кие досто­ин­ства в этом отно­ше­нии, не оста­ет­ся рав­но­цен­но­го сло­ва хва­лы. В самом деле, до насто­я­ще­го вре­ме­ни нигде на зем­ле не нахо­ди­ли столь­ко золота, сереб­ра, меди и желе­за в есте­ствен­ном состо­я­нии и тако­го досто­ин­ства. Золо­то же в этой стране не толь­ко добы­ва­ют из зем­ли, но оно выно­сит­ся тече­ни­ем рек, т. е. реки и гор­ные пото­ки выно­сят к устью золо­то­нос­ный песок (хотя золо­то часто нахо­дят и в без­вод­ных мест­но­стях); одна­ко здесь оно неза­мет­но, тогда как в омы­вае­мых водой местах кру­пин­ки золота ярко бле­стят. Кро­ме того, жите­ли про­во­дят проточ­ную воду в без­вод­ные мест­но­сти и, про­мы­вая таким обра­зом кру­пин­ки, сооб­ща­ют им блеск; они добы­ва­ют так­же золо­то, копая колод­цы и выду­мы­вая дру­гие сред­ства для про­мыв­ки пес­ка; и теперь так назы­вае­мых золо­то­про­мы­ва­лен боль­ше, чем золотых руд­ни­ков. Прав­да, гала­ты счи­та­ют, что их руд­ни­ки, как в Кем­мен­ских горах, так и рас­по­ло­жен­ные у подош­вы самих Пире­не­ев, рав­ня­ют­ся по добы­че золота тур­де­тан­ским, одна­ко металл из Тур­де­та­нии ценит­ся выше. Сре­ди золотых кру­пи­нок, как гово­рят, нахо­дят ино­гда само­род­ки весом в пол­фун­та (под назва­ни­ем pa­lae²³), тре­бу­ю­щие толь­ко неболь­шой очист­ки. Далее, рас­ска­зы­ва­ют, что при рас­ка­лы­ва­нии кам­ней нахо­дят малень­кие само­род­ки, по фор­ме похо­жие на сос­цы. Оста­ток от рас­плав­лен­но­го и очи­щен­но­го с помо­щью одно­го сор­та квас­цо­вой зем­ли²⁴ метал­ла есть электр²⁵. После вто­рич­ной плав­ки это­го элек­тра, содер­жа­ще­го смесь сереб­ра и золота, сереб­ро отжи­га­ет­ся, а золо­то оста­ет­ся. Ведь обра­зец лига­ту­ры лег­ко пла­вит­ся и похож на камень²⁶. Поэто­му золо­то луч­ше пла­вит­ся на огне от соло­мы, так как пла­мя от соло­мы из-за сво­ей сла­бо­сти под­хо­дит к веще­ству, лег­ко под­даю­ще­му­ся обра­бот­ке и лег­ко­плав­ко­му: наобо­рот, пла­мя углей истреб­ля­ет боль­шое коли­че­ство золота, пото­му что от его силы золо­то пере­плав­ля­ет­ся и уно­сит­ся в виде паров. Золо­то­нос­ную зем­лю чер­па­ют в ручьях и затем про­мы­ва­ют побли­зо­сти в коры­тах или роют коло­дец и моют в нем выбро­шен­ную на поверх­ность зем­лю. Печи для выплав­ки сереб­ра они стро­ят высо­ки­ми, чтобы дым от руды под­ни­мал­ся с.144 высо­ко на воздух, ибо этот дым тяже­лый и смер­то­нос­ный. Неко­то­рые мед­ные C. 147руд­ни­ки назы­ва­ют­ся золоты­ми, из чего заклю­ча­ют, что преж­де в них добы­ва­ли золо­то.

9. Посидо­ний, с похва­лой отзы­ва­ясь о богат­стве и высо­ком каче­стве этих руд, не толь­ко не может удер­жать­ся от обыч­ной сво­ей цве­ти­стой рито­ри­ки, но в вос­тор­ге готов даже верить неве­ро­ят­но пре­уве­ли­чен­ным рас­ска­зам. Так, напри­мер, по его сло­вам, он отно­сит­ся с дове­ри­ем к басне о том, что одна­жды во вре­мя пожа­ра лесов поч­ва, состо­я­щая из золо­той и сереб­ря­ной руды, рас­пла­ви­лась и, вски­пев, вытек­ла на поверх­ность; поэто­му буд­то бы каж­дая гора и каж­дый холм пред­став­ля­ли собой кучи монет­но­го спла­ва, нава­лен­ные какой-то щед­рой судь­бой.

Вооб­ще же, по его сло­вам, вся­кий, увидев эти места, дол­жен согла­сить­ся, что здесь нахо­дят­ся веч­ные сокро­ви­ща при­ро­ды или неис­то­щи­мые каз­но­хра­ни­ли­ща како­го-то цар­ства. Ибо, про­дол­жа­ет Посидо­ний, не толь­ко стра­на бога­та, но и ее нед­ра. Поис­ти­не в стране тур­де­тан­цев в под­зем­ном мире оби­та­ет не Аид, а Плу­тон²⁷. В таком цве­ти­стом сти­ле гово­рит Посидо­ний об этом, слов­но сам из руд­ни­ка чер­па­ет свою про­стран­ную речь. Он при­во­дит сло­ва Демет­рия Фалер­ско­го о рабо­те рудо­ко­пов, кото­рый утвер­жда­ет, что в атти­че­ских сереб­ря­ных руд­ни­ках²⁸ люди работа­ют с таким усер­ди­ем, как буд­то хотят отко­пать и выве­сти из-под зем­ли само­го Плу­то­на. Посидо­ний изо­бра­жа­ет подоб­ным же обра­зом энер­гию и при­ле­жа­ние тур­де­тан­ских рудо­ко­пов, ибо они про­кла­ды­ва­ют изви­ли­стые и глу­бо­кие под­зем­ные шах­ты и выка­чи­ва­ют из шахт воду встре­чаю­щих­ся там под­зем­ных пото­ков еги­пет­ски­ми вин­то­вы­ми насо­са­ми²⁹. Но резуль­тат, по его сло­вам, все­гда раз­ли­чен у этих рудо­ко­пов и у атти­че­ских; в самом деле, у послед­них гор­ный про­мы­сел подо­бен загад­ке: «За что взя­лись, того не достиг­ли, а что име­ли, поте­ря­ли»³⁰; но для тур­де­тан­цев рудо­коп­ный про­мы­сел чрез­вы­чай­но выго­ден, так как ¼ руды, добы­той рабо­чи­ми-мед­ни­ка­ми, — это чистая медь, а неко­то­рые из част­ных вла­дель­цев руд­ни­ков в тече­ние трех дней добы­ва­ют евбей­ский талант³¹ сереб­ра. Одна­ко оло­во, по его сло­вам, здесь не встре­ча­ет­ся на поверх­но­сти, как об этом посто­ян­но твер­дят исто­ри­ки, и его выка­пы­ва­ют из недр; оло­во добы­ва­ют как в стране вар­ва­ров, живу­щих за Луси­та­ни­ей, так и на Кас­си­те­рид­ских ост­ро­вах; и с Брет­тан­ских ост­ро­вов его вво­зят так­же в Мас­са­лию. У арта­бров же, кото­рые живут даль­ше все­го на севе­ро-запа­де Луси­та­нии, поч­ва, как он гово­рит, рас­цве­та­ет сереб­ром, оло­вом и «белым золо­том» (пото­му что оно сме­ша­но с сереб­ром). Эту поч­ву, добав­ля­ет Посидо­ний, при­но­сят реки; и жен­щи­ны лопа­та­ми сгре­ба­ют ее и про­мы­ва­ют в ситах, спле­тен­ных в виде кор­зин. Тако­го рода сведе­ния сооб­ща­ет Посидо­ний о руд­ни­ках.

10. Поли­бий, упо­мя­нув о сереб­ря­ных руд­ни­ках у Ново­го Кар­фа­ге­на, гово­рит, что они весь­ма вели­ки. Эти руд­ни­ки отсто­ят при­бли­зи­тель­но на 20 ста­дий и зани­ма­ют пло­щадь в 400 ста­дий в окруж­но­сти; там посто­ян­но C. 148заня­то 40000 рабо­чих, кото­рые (в его вре­мя) при­но­си­ли рим­ской казне еже­днев­но­го дохо­да 25000 драхм. Что же каса­ет­ся про­цес­са обра­бот­ки, то я опус­каю все его опи­са­ние (так как оно слиш­ком длин­но), кро­ме того, что с.145 он гово­рит о содер­жа­щей сереб­ро руде, намы­той река­ми. Эту руду дро­бят и про­пус­ка­ют в воде через сита³²; затем оса­док сно­ва дро­бят и опять, про­цедив и слив воду, раз­д­раб­ли­ва­ют; потом пятый оса­док пла­вит­ся, а после отде­ле­ния свин­ца полу­ча­ет­ся чистое сереб­ро. Сереб­ря­ные руд­ни­ки суще­ст­ву­ют и в насто­я­щее вре­мя, одна­ко они не при­над­ле­жат государ­ству ни в Новом Кар­фа­гене, ни в дру­гих местах, а пере­шли в част­ное вла­де­ние. Что каса­ет­ся золотых руд­ни­ков, то боль­шин­ство их явля­ет­ся государ­ст­вен­ной соб­ст­вен­но­стью. В Каста­лоне же и в дру­гих местах есть осо­бые руд­ни­ки для добы­чи свин­ца; с этим свин­цом сме­ша­но неболь­шое коли­че­ство сереб­ра, недо­ста­точ­ное, одна­ко, для того, чтобы сто­и­ло его очи­щать.

11. Неда­ле­ко от Каста­ло­на нахо­дит­ся гора, откуда, как пере­да­ют, берет нача­ло река Бетий. Эту гору назы­ва­ют «Сереб­ря­ной» отто­го, что на ней нахо­дят­ся сереб­ря­ные руд­ни­ки. Соглас­но Поли­бию, эта река, как и Ана, берет нача­ло в Кельт­ибе­рии, при­чем они отсто­ят друг от дру­га почти на 900 ста­дий; кельт­ибе­ры, достиг­нув могу­ще­ства, дали всей сосед­ней стране свое имя. Древ­ние, по-види­мо­му, назы­ва­ли реку Бетий Тар­тес­сом, а Гади­ры и при­мы­каю­щие ост­ро­ва — Эри­фи­ей. По этой при­чине, как дума­ют, Сте­си­хор так ска­зал о воло­па­се³³ Гери­о­на: он был рож­ден

Так как река име­ет два устья, то, как гово­рят, преж­де на терри­то­рии, рас­по­ло­жен­ной меж­ду ними, нахо­дил­ся город, кото­рый назы­вал­ся Тар­тес­сом по име­ни реки; и стра­на, теперь зани­мае­мая тур­ду­ла­ми, назы­ва­лась Тар­тес­сидой. Далее Эра­то­сфен гово­рит, что стра­на, при­ле­гаю­щая к Каль­пе, назы­ва­ет­ся Тар­тес­сидой, а Эри­фия — «Счаст­ли­вым ост­ро­вом». Воз­ра­жая Эра­то­сфе­ну, Арте­ми­дор утвер­жда­ет, что это — дру­гое лож­ное заме­ча­ние Эра­то­сфе­на, подоб­ное ука­за­нию, что рас­сто­я­ние от Гадир до Свя­щен­но­го мыса состав­ля­ет 5 дней пла­ва­ния (хотя оно не боль­ше 1700 ста­дий); невер­но и сооб­ще­ние о том, что отли­вы кон­ча­ют­ся у Свя­щен­но­го мыса, хотя эти явле­ния рас­про­стра­не­ны в пре­де­лах все­го оби­тае­мо­го мира; не соот­вет­ст­ву­ет истине и то, что север­ные части Ибе­рии пред­став­ля­ют более лег­кий путь в Кель­ти­ку, чем если плыть туда по оке­а­ну; и вся­кое дру­гое утвер­жде­ние, кото­рое Эра­то­сфен выска­зал, дове­рив­шись Пифею³⁴, лож­но из-за пусто­сло­вия послед­не­го.

C. 14912. Гомер, муж неко­то­рым обра­зом мно­го­глас­ный и мно­го­уче­ный, дает нам осно­ва­ния пола­гать, что он пре­крас­но знал пона­слыш­ке даже и эти обла­сти, если толь­ко мы поже­ла­ем сде­лать пра­виль­ный вывод из двух его сооб­ще­ний об этих обла­стях, как из менее досто­вер­но­го, так и из более пра­виль­но­го и прав­ди­во­го. Менее пра­виль­но сооб­ще­ние о том, что Тар­тесс был изве­стен по слу­хам³⁵ как «самый край­ний пункт на запа­де», где, как он сам гово­рит, пада­ет в оке­ан

А то, что ночь зло­ве­щая и нахо­дит­ся в свя­зи с Аидом, ясно, как и то, что Аид свя­зан с Тар­та­ром. Таким обра­зом, мож­но пред­по­ло­жить, что Гомер, услы­шав о Тар­тес­се, назвал Тар­та­ром самую отда­лен­ную из обла­стей под­зем­но­го цар­ства от име­ни Тар­тес­са и при­со­еди­нил мифи­че­ский эле­мент, оста­ва­ясь вер­ным сво­ей поэ­ти­че­ской мане­ре. Точ­но так же, зная, что ким­ме­рий­цы оби­та­ли в север­ных и мрач­ных обла­стях око­ло Бос­по­ра, поэт поме­стил их вбли­зи Аида, хотя, может быть, он сде­лал это в силу неко­то­рой непри­яз­ни, общей всем ионий­цам, к это­му пле­ме­ни: дей­ст­ви­тель­но, в гоме­ров­ские вре­ме­на или немно­го рань­ше, как гово­рят, про­изо­шло втор­же­ние ким­ме­рий­цев в стра­ну вплоть до Эолиды и Ионии. Далее, поэт создал Планк­ты³⁶ по образ­цу Киа­ней­ских скал, все­гда заим­ст­вуя свои мифы из каких-либо исто­ри­че­ских фак­тов. Напри­мер, он рас­ска­зы­ва­ет мифи­че­скую исто­рию об опас­ных ска­лах, каки­ми, гово­рят, были Киа­ней­ские (отче­го их назы­ва­ют «Сим­пле­га­да­ми»), поэто­му он и при­пи­сал Иасо­ну пла­ва­ние через эти ска­лы. И про­лив у Стол­пов, и про­лив у Сици­лии под­ска­за­ли ему миф о Планк­тах. Отно­си­тель­но менее пра­виль­но­го сооб­ще­ния по наме­кам из вымыш­лен­но­го рас­ска­за о Тар­та­ре мож­но выве­сти заклю­че­ние, что Гомер имел в виду обла­сти око­ло Тар­тес­са.

13. Что же каса­ет­ся более пра­виль­но­го выска­зы­ва­ния, то о нем мож­но заклю­чить из сле­дую­ще­го. Во-пер­вых, похо­ды Герак­ла и фини­кий­цев (они дохо­ди­ли до Ибе­рии), вну­ши­ли Гоме­ру пред­став­ле­ние о неко­то­ром богат­стве и без­за­бот­ной жиз­ни ибе­рий­ско­го насе­ле­ния. Дей­ст­ви­тель­но, эта народ­ность настоль­ко силь­но под­чи­ни­лась фини­кий­цам, что даже и теперь еще фини­кий­цы живут в боль­шин­стве горо­дов Тур­де­та­нии и в сосед­них мест­но­стях. С дру­гой сто­ро­ны, поход Одис­сея, как мне кажет­ся (так как он дей­ст­ви­тель­но про­ис­хо­дил в Ибе­рии и Гомер узнал о нем из рас­спро­сов), дал Гоме­ру повод пере­не­сти и Одис­сею (как он уже ранее пере­нес Или­а­ду) из среды исто­ри­че­ских фак­тов в область поэ­зии и столь обыч­но­го у поэтов мифи­че­ско­го вымыс­ла. Не толь­ко мест­но­сти в Ита­лии и Сици­лии и неко­то­рые дру­гие обна­ру­жи­ва­ют следы подоб­ных собы­тий, но и в Ибе­рии пока­зы­ва­ют город под назва­ни­ем Одис­сеи, свя­ти­ли­ще Афи­ны и тыся­чи дру­гих сле­дов стран­ст­во­ва­ния Одис­сея и дру­гих геро­ев после Тро­ян­ской вой­ны. Эти стран­ст­во­ва­ния при­нес­ли муче­ния в рав­ной сте­пе­ни как побеж­ден­ным C. 150тро­ян­цам, так и победи­те­лям (ведь и послед­ние одер­жа­ли толь­ко кад­мо­ву победу³⁷). И так как дома тро­ян­цев лежа­ли в раз­ва­ли­нах, а добы­чи доста­лось каж­до­му гре­че­ско­му вои­ну толь­ко немно­го, то остав­шим­ся в живых тро­ян­цам, как и гре­кам, по избав­ле­нии от воен­ных опас­но­стей при­шлось обра­тить­ся к мор­ско­му раз­бою; тро­ян­цы заня­лись этим, пото­му что их город был раз­ру­шен до осно­ва­ния, гре­ки же — из сты­да, так как каж­дый думал:

с.147 Пре­да­ние сохра­ни­ло стран­ст­во­ва­ние Энея, Анте­но­ра и гене­тов³⁸, а так­же стран­ст­во­ва­ния Дио­меда, Мене­лая, Одис­сея и мно­гих дру­гих геро­ев. В самом деле, поэт, узнав из рас­спро­сов о столь­ких похо­дах в самые отда­лен­ные обла­сти Ибе­рии и озна­ко­мив­шись по слу­хам с богат­ст­вом и про­чи­ми досто­ин­ства­ми стра­ны (ибо фини­кий­цы сооб­щи­ли об этих досто­ин­ствах), выду­мал и поме­стил здесь стра­ну пра­вед­ных и Эли­сий, куда, по сло­вам Про­тея, пере­се­лит­ся Мене­лай:

И дей­ст­ви­тель­но, чистый воздух и бла­го­ухан­ные дуно­ве­ния Зефи­ра свой­ст­вен­ны этой стране, так как она не толь­ко запад­ная, но и теп­лая; так­же под­хо­дит к ней выра­же­ние «за пре­де­лы зем­ли», где, как мы гово­ри­ли, в мифе поме­щен Аид. А ука­зан­ный вдо­ба­вок Рада­мант наме­ка­ет на мест­ность побли­зо­сти от Мино­са, о кото­рой поэт гово­рит:

Подоб­ные же рас­ска­зы повто­ря­ют и позд­ней­шие поэты, как напри­мер поход Герак­ла на поис­ки быков Гери­о­на, его же поход за золоты­ми ябло­ка­ми Гес­пе­рид. Они упо­ми­на­ют какие-то Ост­ро­ва Бла­жен­ных, кото­рые, как мы зна­ем, еще и теперь ука­зы­ва­ют не очень дале­ко от око­неч­но­стей Мавру­сии, про­тив Гадир.

14. Фини­кий­цы, как я счи­таю, были осве­до­ми­те­ля­ми Гоме­ра; они еще до гоме­ров­ской эпо­хи завла­де­ли луч­шей частью Ибе­рии и Ливии и про­дол­жа­ли вла­деть эти­ми обла­стя­ми до тех пор, пока рим­ляне не сокру­ши­ли C. 151их дер­жа­вы. Богат­ство Ибе­рии под­твер­жда­ют и сле­дую­щие фак­ты: кар­фа­ге­няне, кото­рые под пред­во­ди­тель­ст­вом Бар­ки пред­при­ня­ли поход в Ибе­рию, как гово­рят исто­ри­ки, заста­ли у пле­мен в Тур­де­та­нии сереб­ря­ные кор­муш­ки для скота и вин­ные боч­ки. Мож­но думать даже, что тамош­ние жите­ли из-за их вели­ко­го бла­го­ден­ст­вия были назва­ны «дол­го­веч­ны­ми», осо­бен­но их вожди; поэто­му-то Ана­кре­онт ска­зал сле­дую­щее:

Геро­дот запи­сал даже имя царя, кото­ро­го он назвал Арган­фо­ни­ем. Ведь мож­но понять сло­ва Ана­кре­он­та либо бук­валь­но, как «вре­мя, рав­ное жиз­ни с.148 царя», или еще в более общем смыс­ле, «и не цар­ст­во­вать в Тар­тес­се дол­гое вре­мя». Неко­то­рые, одна­ко, назы­ва­ют Тар­тес­сом совре­мен­ную Кар­тею³⁹.

15. С этим бла­го­со­сто­я­ни­ем стра­ны соеди­ня­ют­ся у тур­де­тан­цев мяг­кость нра­вов и общи­тель­ность, что хотя и в мень­шей сте­пе­ни, по сло­вам Поли­бия, заме­ча­ет­ся и у кель­тов в силу их сосед­ства или род­ства с тур­де­тан­ца­ми, так как они боль­шей частью живут по отдель­ным селе­ни­ям. Одна­ко тур­де­тан­цы, осо­бен­но живу­щие око­ло реки Бетия, совер­шен­но пере­ме­ни­ли свой образ жиз­ни на рим­ский и даже забы­ли род­ной язык. Боль­шин­ство их ста­ло «латин­ски­ми» граж­да­на­ми⁴⁰ и при­ня­ло к себе рим­ских коло­ни­стов, так что все они почти что обра­ти­лись в рим­лян. И осно­ван­ные теперь горо­да: Пакс Авгу­ста в стране кель­тов, Авгу­ста Эме­ри­та в стране тур­ду­лов, Цезарь Авгу­ста у кельт­ибе­ров и неко­то­рые дру­гие посе­ле­ния — ясно обна­ру­жи­ва­ют пере­ме­ну упо­мя­ну­тых форм граж­дан­ской жиз­ни. Кро­ме того, все ибе­рий­цы, при­над­ле­жа­щие к это­му клас­су, назы­ва­ют­ся to­ga­ti⁴¹. Сре­ди них нахо­дят­ся и кельт­ибе­ры, кото­рых неко­гда счи­та­ли самы­ми дики­ми из всех. Столь­ко у меня сведе­ний о тур­де­тан­цах.

1. Если мы сно­ва нач­нем обзор от Свя­щен­но­го мыса, сле­дуя в дру­гом направ­ле­нии вдоль побе­ре­жья к реке Тагу, то сна­ча­ла откро­ет­ся залив, затем мыс Бар­ба­рий и побли­зо­сти устья Тага; рас­сто­я­ние до этих устьев по пря­мой 10 ста­дий¹. Здесь так­же есть лима­ны; один из них про­сти­ра­ет­ся в глубь стра­ны более чем на 400 ста­дий от выше­упо­мя­ну­той баш­ни², по это­му лима­ну стра­на оро­ша­ет­ся вплоть до Сала­ции. Река Таг при устье не толь­ко шири­ной око­ло 20 ста­дий, но и глу­би­на ее столь вели­ка, что очень боль­шие гру­зо­вые суда могут пла­вать вверх по тече­нию. Во вре­мя при­ли­ва она обра­зу­ет два лима­на на выше­ле­жа­щих рав­ни­нах, так что затоп­ля­ет C. 152про­стран­ство в 150 ста­дий и дела­ет рав­ни­ну судо­ход­ной; в верх­нем лимане она захва­ты­ва­ет ост­ров дли­ной око­ло 30 ста­дий, а шири­ной немно­го мень­ше дли­ны с пре­крас­ны­ми пар­ка­ми и вино­град­ни­ка­ми. Ост­ров лежит про­тив горо­да Моро­на, удач­но рас­по­ло­жен­но­го на горе вбли­зи реки, на рас­сто­я­нии око­ло 500 ста­дий от моря; не толь­ко стра­на вокруг него отли­ча­ет­ся пло­до­ро­ди­ем, но и судо­ход­ство вверх по реке удоб­но на зна­чи­тель­ной части пути даже для боль­ших кораб­лей, а осталь­ная часть — толь­ко для реч­ных судов. Выше Моро­на река судо­ход­на на еще боль­шем рас­сто­я­нии. Этот город слу­жил Бру­ту, по про­зва­нию Кал­ла­ик­ско­му, опор­ным пунк­том, когда он вое­вал про­тив луси­тан­цев и поко­рил это пле­мя. Брут укре­пил Оли­си­пон, заняв реч­ные пло­ти­ны, чтобы обес­пе­чить сво­бод­ное судо­ход­ство вверх по реке и под­воз про­до­воль­ст­вия; поэто­му сре­ди горо­дов, рас­по­ло­жен­ных око­ло Тага, эти самые могу­ще­ст­вен­ные. Река Таг изоби­лу­ет рыбой и уст­ри­ца­ми. Она берет нача­ло в Кельт­ибе­рии и течет через Вет­то­нию, Кар­пе­та­нию и Луси­та­нию к рав­но­ден­ст­вен­но­му запа­ду до опре­де­лен­но­го пунк­та парал­лель­но рекам Ана и Бетию, а после это­го откло­ня­ет­ся от этих рек, так как они пово­ра­чи­ва­ют к запад­но­му побе­ре­жью.

с.149 2. Из народ­но­стей, рас­по­ло­жен­ных за упо­мя­ну­ты­ми выше³ гора­ми, оре­та­ны самые южные: их стра­на частич­но про­сти­ра­ет­ся до побе­ре­жья по эту сто­ро­ну Стол­пов. К севе­ру от них оби­та­ют кар­пе­та­ны, затем вет­то­ны и вак­кеи, через стра­ну кото­рых течет река Дурий; у Аку­тии, горо­да вак­ке­ев, нахо­дит­ся пере­пра­ва через нее; нако­нец, сле­ду­ют кал­ла­и­ки, зани­маю­щие зна­чи­тель­ную часть гор­ной стра­ны. По этой при­чине и так как с ними весь­ма труд­но было бороть­ся, они не толь­ко дали про­зви­ще поко­ри­те­лю луси­тан­цев, но и спо­соб­ст­во­ва­ли тому, что еще и теперь боль­шин­ство луси­тан­цев назы­ва­ет­ся кал­ла­и­ка­ми. Наи­бо­лее могу­ще­ст­вен­ны­ми горо­да­ми в Оре­та­нии явля­ют­ся Каста­лон и Ория.

3. Луси­та­ния — стра­на, рас­по­ло­жен­ная к севе­ру от Тага; это самое боль­шое из ибе­рий­ских пле­мен, с кото­рым рим­ляне вое­ва­ли доль­ше все­го. Гра­ни­цей южной части этой стра­ны слу­жит река Таг, а запад­ной и север­ной — оке­ан; на восто­ке она при­мы­ка­ет к обла­стям кар­пе­та­нов, вет­то­нов, вак­ке­ев и кал­ла­и­ков, нам извест­ных пле­мен. Осталь­ные пле­ме­на не заслу­жи­ва­ют упо­ми­на­ния, отто­го что они незна­чи­тель­ны и не поль­зу­ют­ся извест­но­стью. Вопре­ки обык­но­ве­нию наших совре­мен­ни­ков, неко­то­рые назы­ва­ют эти пле­ме­на луси­тан­ца­ми. Общие гра­ни­цы име­ют кал­ла­и­ки в восточ­ной C. 153части их обла­стей с пле­ме­нем асту­ров и кельт­ибе­ров, дру­гие — толь­ко с кельт­ибе­ра­ми. Дли­на Луси­та­нии до мыса Нерия 3000 ста­дий, а шири­на (обра­зо­ван­ная восточ­ной сто­ро­ной до про­ти­во­ле­жа­ще­го побе­ре­жья) гораздо мень­ше. Восточ­ная сто­ро­на воз­вы­шен­ная и неров­ная, а область, лежа­щая ниже, вплоть до моря явля­ет­ся рав­ни­ной, за исклю­че­ни­ем немно­гих гор незна­чи­тель­ной вели­чи­ны. Ввиду это­го, по мне­нию Посидо­ния, Ари­сто­тель непра­виль­но счи­та­ет при­чи­ной при­ли­вов и отли­вов осо­бые свой­ства побе­ре­жья Ибе­рии и Мавру­сии. Ари­сто­тель утвер­жда­ет, что море при­ли­ва­ет и отли­ва­ет вслед­ст­вие того, что при­бреж­ные зем­ли воз­вы­шен­ные и ска­ли­стые, кото­рые не толь­ко упор­но сопро­тив­ля­ют­ся вол­нам, но и отбра­сы­ва­ют их с рав­ной стре­ми­тель­но­стью. Как пра­виль­но гово­рит Посидо­ний, бере­га здесь по боль­шей части пес­ча­ные и низ­кие.

4. Стра­на, о кото­рой я гово­рю, пло­до­род­на, ее пере­се­ка­ют боль­шие и малые реки, кото­рые все текут с восто­ка парал­лель­но Тагу; боль­шин­ство рек судо­ход­но, и в них содер­жит­ся боль­шое коли­че­ство золо­то­го пес­ка. Наи­бо­лее извест­ные из рек непо­сред­ст­вен­но после Тага — Мун­да и Вакуа — судо­ход­ны толь­ко на неболь­шом рас­сто­я­нии. За эти­ми дву­мя река­ми сле­ду­ет Дурий, кото­рый начи­на­ет­ся дале­ко и течет мимо Нуман­ции и мно­гих дру­гих посе­ле­ний кельт­ибе­ров и вак­ке­ев; он судо­хо­ден для боль­ших судов на рас­сто­я­нии 800 ста­дий. Затем идут дру­гие реки, а за ними река Леты⁴, кото­рую неко­то­рые назы­ва­ют Лиме­ей, или Бели­о­ном⁵; и эта река течет из стра­ны кельт­ибе­ров и вак­ке­ев, как и река, сле­дую­щая за ней, имен­но Бений (по дру­гим — Миний) — самая боль­шая из луси­тан­ских рек, рав­ным обра­зом судо­ход­ная на про­тя­же­нии 800 ста­дий. Посидо­ний утвер­жда­ет, что и Бений берет нача­ло в Кан­та­брии. Перед его устьем рас­по­ло­же­ны ост­ров и два мола с якор­ны­ми сто­ян­ка­ми для кораб­лей. Осо­бен­но­сти при­ро­ды этих рек достой­ны похва­лы, пото­му что они име­ют высо­кие бере­га с.150 и спо­соб­ны при­ни­мать в свои рус­ла море во вре­мя высо­ко­го при­ли­ва, так что вода не выхо­дит из бере­гов и не раз­ли­ва­ет­ся по рав­ни­нам. Во вся­ком слу­чае эта река была конеч­ным пунк­том похо­да Бру­та, хотя даль­ше есть несколь­ко дру­гих рек, парал­лель­ных выше­упо­мя­ну­тым.

5. Самые край­ние из всех [луси­та­нов] арта­бры, живу­щие по сосед­ству с мысом под назва­ни­ем Нерий, кото­рый явля­ет­ся пре­де­лом как запад­ной, так и север­ной частей Ибе­рии. Область вокруг само­го мыса насе­ля­ет кельт­ское пле­мя, род­ст­вен­ное народ­но­стям у реки Ана. Это пле­мя, как гово­рят, высту­пи­ло в поход туда вме­сте с тур­ду­ла­ми, но, перей­дя реку Лимею, поссо­ри­лось с ними; когда же вдо­ба­вок к ссо­ре кель­ты поте­ря­ли вождя, то рас­се­я­лись и оста­лись здесь; от это­го и река Лимея полу­чи­ла имя Леты. C. 154Арта­бры име­ют густо­на­се­лен­ные горо­да, лежа­щие в том зали­ве, кото­рый море­хо­ды и часто посе­щаю­щие эти места назы­ва­ют Гава­нью арта­бров. Теперь арта­бров назы­ва­ют аротре­ба­ми. Во вся­ком слу­чае око­ло 30 раз­лич­ных пле­мен насе­ля­ют область меж­ду Тагом и артабра­ми. Несмот­ря на то что стра­на была бога­та пло­да­ми и скотом и име­ла в изоби­лии золо­то, сереб­ро и дру­гие метал­лы, тем не менее боль­шин­ство насе­ле­ния пре­не­брег­ло жиз­нью за счет даров зем­ли и обра­ти­лось к заня­тию раз­бо­ем, ведя посто­ян­ные вой­ны друг с дру­гом и со сво­и­ми соседя­ми за Тагом, пока рим­ляне их не обузда­ли. Рим­ляне сби­ли с них спесь, пре­вра­тив бо́льшую часть горо­дов в про­стые селе­ния, хотя неко­то­рые горо­да они улуч­ши­ли, засе­лив коло­ни­ста­ми. Нача­ло таким без­за­ко­ни­ям поло­жи­ли жите­ли гор, как это и есте­ствен­но, ведь они жили на непло­до­род­ной зем­ле и вла­де­ли лишь скуд­ным иму­ще­ст­вом. Поэто­му-то они и нача­ли захва­ты­вать чужое доб­ро. Для обо­ро­ны от жите­лей гор люди были вынуж­де­ны бро­сить соб­ст­вен­ные заня­тия, так что они вме­сто зем­леде­лия нача­ли вое­вать; в резуль­та­те полу­чи­лось, что зем­ля, запу­щен­ная и лишен­ная при­род­ных благ, пре­вра­ти­лась в жили­ще раз­бой­ни­ков.

6. Дей­ст­ви­тель­но, луси­та­ны, как гово­рят, искус­но уме­ют устра­и­вать заса­ды, высле­жи­вать вра­га; они про­вор­ны, лов­ки, отли­ча­ют­ся пре­крас­ной манев­рен­но­стью в строю. Они носят вогну­тый впе­ред неболь­шой щит 2 футов в попе­ре­ч­ни­ке, вися­щий на рем­нях (так как у него нет ни колец, ни ручек). Кро­ме этих щитов, они воору­же­ны еще кин­жа­лом или ножом. Боль­шин­ство носит льня­ные пан­ци­ри, толь­ко у немно­гих коль­чу­ги и шле­мы с тре­мя сул­та­на­ми, осталь­ные же носят шле­мы из сухо­жи­лий. Пешие вои­ны носят так­же поно­жи; каж­дый воин име­ет несколь­ко дро­ти­ков; у иных есть копья с мед­ны­ми нако­неч­ни­ка­ми. Как гово­рят, неко­то­рые пле­ме­на, живу­щие у реки Дурия, ведут лакон­ский образ жиз­ни: они два­жды в день посе­ща­ют ком­на­ты для нати­ра­ния мас­лом и при­ни­ма­ют паро­вые бани, нагре­вае­мые рас­ка­лен­ны­ми кам­ня­ми, купа­ют­ся в холод­ной воде и едят толь­ко муку еже­днев­но, соблюдая чистоту и скром­ность. Луси­тан­цы любят жерт­во­при­но­ше­ния; они наблюда­ют у жерт­вен­ных живот­ных внут­рен­но­сти, не выре­зая их; кро­ме того, они рас­смат­ри­ва­ют жилы в боку жерт­вы и гада­ют путем ощу­пы­ва­ния их. У них в обы­чае гада­ния по чело­ве­че­ским внут­рен­но­стям плен­ни­ков, кото­рых они сна­ча­ла заку­ты­ва­ют в пла­щи, затем, когда с.151 жрец-гада­тель пора­жа­ет жерт­ву во внут­рен­но­сти, гада­ют преж­де все­го по паде­нию тела жерт­вы. У плен­ни­ков они отру­ба­ют пра­вые руки и при­но­сят в жерт­ву богам.

7. Все жите­ли гор ведут про­стой образ жиз­ни, пьют воду, спят на зем­ле и напо­до­бие жен­щин носят длин­ные воло­сы, спус­каю­щи­е­ся густы­ми прядя­ми; C. 155но в сра­же­ние они идут, обвя­зав воло­сы вокруг лба. Они едят глав­ным обра­зом коз­ли­ное мясо и при­но­сят в жерт­ву Аре­су коз­ла, а так­же плен­ни­ков и коней; по гре­че­ско­му обы­чаю они при­но­сят гека­том­бы каж­до­го рода (как гово­рит Пин­дар:

У них устра­и­ва­ют­ся состя­за­ния для лег­ко­во­ору­жен­ных, тяже­ло­во­ору­жен­ных вои­нов и всад­ни­ков в кулач­ном бою, беге, пере­стрел­ке и в сра­же­нии отряда­ми. Жите­ли гор ²∕₃ года едят желуди, кото­рые высу­ши­ва­ют­ся и дро­бят­ся, а затем раз­ма­лы­ва­ют­ся в муку; из нее при­готов­ля­ют хлеб про запас на дол­гое вре­мя. Они пьют ячмен­ное пиво; вина же у них не хва­та­ет; при­готов­лен­ное вино быст­ро выпи­ва­ют, устра­и­вая уго­ще­ние вме­сте с род­ст­вен­ни­ка­ми; вме­сто олив­ко­во­го мас­ла у них в оби­хо­де коро­вье. Едят они сидя, так как у них есть сиде­нья, устро­ен­ные воз­ле стен ком­на­ты, при­чем они рас­са­жи­ва­ют­ся по воз­рас­ту и досто­ин­ству. Обед обно­сят у них кру­гом, а за питьем тан­цу­ют под зву­ки флей­ты и тру­бы, водят хоро­во­ды, под­пры­ги­вая и при­седая. В Басте­та­нии жен­щи­ны тан­цу­ют впе­ре­меж­ку с муж­чи­на­ми, взяв­шись за руки. Все муж­чи­ны носят чер­ные одеж­ды, боль­шин­ство — пла­щи; в этих пла­щах они и спят на сен­ни­ках. У них в ходу вос­ко­вые сосуды⁶, как у кель­тов. Жен­щи­ны все­гда ходят в длин­ных оде­я­ни­ях и цвет­ных пла­тьях. Вме­сто чекан­ной моне­ты насе­ле­ние (по край­ней мере те, кто живет дале­ко в глу­бине стра­ны) поль­зу­ет­ся мено­вой тор­гов­лей или же отру­ба­ет кус­ки кова­но­го сереб­ра и употреб­ля­ет их вме­сто моне­ты. Осуж­ден­ных на смерть они сбра­сы­ва­ют со ска­лы в про­пасть, а отце­убийц поби­ва­ют кам­ня­ми за гора­ми и река­ми⁷. Брак совер­ша­ет­ся как у гре­ков. Боль­ных они выно­сят на ули­цы (как это было в обы­чае в древ­но­сти у егип­тян)⁸, чтобы полу­чить совет от тех, кто пере­нес уже подоб­ную болезнь. Еще вплоть до вре­мен Бру­та у них были кожа­ные лод­ки, кото­рые они при­ме­ня­ли во вре­мя при­ли­вов и из-за мел­ко­во­дья, но теперь уже даже одно­древ­ки встре­ча­ют­ся ред­ко. Камен­ная соль здесь пур­пур­но­го цве­та, а если ее исто­лочь, то она ста­но­вит­ся белой. Таков, как я ска­зал, образ жиз­ни жите­лей гор; я под­ра­зу­ме­ваю тех, обла­сти кото­рых сопри­ка­са­ют­ся с север­ной сто­ро­ной Ибе­рии, имен­но кал­ла­и­ков, асту­рий­цев и кан­та­бров до [обла­сти] вас­ко­нов и Пире­не­ев; ведь все они ведут оди­на­ко­вый образ жиз­ни. Я воз­дер­жи­ва­юсь при­во­дить во мно­же­стве име­на, избе­гая тягост­но­го труда их запи­сы­вать, раз­ве толь­ко кому-нибудь доста­вит удо­воль­ст­вие услы­шать назва­ния: плев­тав­ры, бар­ди­е­ты, аллотри­ги и дру­гие еще более незна­чи­тель­ные и менее извест­ные, чем эти.

8. Неукро­ти­мость и дикость этих народ­но­стей яви­лись след­ст­ви­ем не толь­ко войн и поход­ной жиз­ни, но и их отда­лен­но­сти; дей­ст­ви­тель­но, ведь с.152 путе­ше­ст­вие к ним — морем или по суше — дли­тель­но, а так как сно­ше­ния C. 156с ними труд­ны, то они поте­ря­ли общи­тель­ность и гуман­ность. Впро­чем, в насто­я­щее вре­мя они уже в мень­шей сте­пе­ни отли­ча­ют­ся эти­ми недо­стат­ка­ми бла­го­да­ря миру и пре­бы­ва­нию рим­лян в их стране. Но те пле­ме­на, кото­рые реже обща­ют­ся с рим­ля­на­ми, отли­ча­ют­ся боль­шей суро­во­стью и дико­стью, и если у неко­то­рых из этих пле­мен столь непри­ят­ные свой­ства явля­ют­ся про­сто след­ст­ви­ем скудо­сти их стра­ны, то подоб­но это­му и жите­ли гор отли­ча­ют­ся еще в боль­шей сте­пе­ни таки­ми стран­но­стя­ми. Но в насто­я­щее вре­мя, как я уже ска­зал, вой­на совер­шен­но пре­кра­ти­лась, ибо Август Цезарь окон­ча­тель­но поко­рил как кан­та­бров (кото­рые еще и теперь сохра­ня­ют свои раз­бой­ни­чьи орга­ни­за­ции), так и их соседей; и вме­сто того чтобы гра­бить рим­ских союз­ни­ков, как кан­та­бры, так и кони­а­ки⁹ и плен­ту­сии¹⁰ (живу­щие у исто­ков Ибе­ра) теперь сра­жа­ют­ся за рим­лян. Пре­ем­ник Авгу­ста Тибе­рий послал для охра­ны этих обла­стей вой­ско из 3 леги­о­нов (уже пред­на­зна­чен­ных ранее Авгу­стом Цеза­рем), и ему уда­лось сде­лать неко­то­рые из этих пле­мен не толь­ко мир­ны­ми, но даже циви­ли­зо­вать их.

1. Осталь­ная часть Ибе­рии — это побе­ре­жье Наше­го моря от Стол­пов до Пире­ней­ских гор, а так­же вся внут­рен­няя область над ней, неоди­на­ко­вая по ширине, а в дли­ну немно­го боль­ше 4000 ста­дий; тем не менее дли­на побе­ре­жья, как ука­зы­ва­ют, боль­ше на 2000 ста­дий. Гово­рят, что рас­сто­я­ние от Каль­пы, горы, нахо­дя­щей­ся око­ло Стол­пов, до Ново­го Кар­фа­ге­на 2200 ста­дий. На этом бере­гу оби­та­ют басте­та­ны (кото­рых назы­ва­ют так­же басту­ла­ми) и отча­сти оре­та­ны; рас­сто­я­ние отсюда до Ибе­ра состав­ля­ет почти такое же чис­ло ста­дий; это побе­ре­жье зани­ма­ют эде­та­ны; по эту сто­ро­ну Ибе­ра до Пире­не­ев и Побед­ных памят­ни­ков Пом­пея¹ рас­сто­я­ние 1600 ста­дий. Здесь живет неболь­шое чис­ло эде­та­нов, а осталь­ную область зани­ма­ет народ­ность, назы­вае­мая инди­ке­та­ми, разде­лен­ная на четы­ре части.

2. В част­но­сти, если нач­нем обзор с Каль­пы, то увидим гор­ную цепь в пре­де­лах Басте­та­нии и Оре­та­нии, порос­шую густым лесом из высо­ких дере­вьев и отде­ля­ю­щую побе­ре­жье от внут­рен­них обла­стей стра­ны. Здесь во мно­гих местах нахо­дят­ся руд­ни­ки, где добы­ва­ют золо­то и дру­гие метал­лы. Пер­вый город на этом бере­гу — Мала­ка, нахо­дя­щий­ся на оди­на­ко­вом рас­сто­я­нии как от Каль­пы, так и от Гадир. В насто­я­щее вре­мя это фак­то­рия для кочев­ни­ков на про­ти­во­по­лож­ном бере­гу Ливии; там нахо­дят­ся и боль­шие поме­ще­ния для засо­ла рыбы. Неко­то­рые отож­дествля­ют с этим город Мена­ку, кото­рая, как мы зна­ем, рас­по­ло­же­на даль­ше всех фокей­ских горо­дов к запа­ду, но это невер­но. Напро­тив, Мена­ка нахо­дит­ся даль­ше от Каль­пы и теперь лежит в раз­ва­ли­нах, хотя и сохра­ня­ет еще следы гре­че­ско­го горо­да, тогда как Мала­ка — гораздо бли­же и по внеш­не­му виду — фини­кий­ский город. Вслед за ним идет город экси­та­нов², от кото­ро­го полу­чи­ла свое назва­ние соле­ная рыба.

с.153 3. После это­го горо­да сле­ду­ет Абде­ра — город, так­же осно­ван­ный фини­кий­ца­ми. C. 157Выше этой мест­но­сти, в гор­ной стране, пока­зы­ва­ют город Одис­сеи и в нем свя­ти­ли­ще Афи­ны, по утвер­жде­нию Посидо­ния, Арте­ми­до­ра и Аскле­пи­а­да из Мир­леи (чело­ве­ка, кото­рый обу­чал грам­ма­ти­ке в Тур­де­та­нии и издал какое-то опи­са­ние пле­мен этой обла­сти). Аскле­пи­ад сооб­ща­ет, что в свя­ти­ли­ще Афи­ны при­би­ты щиты и кора­бель­ные носы в вос­по­ми­на­ние стран­ст­во­ва­ний Одис­сея, что неко­то­рые участ­ни­ки похо­да с Тев­кром посе­ли­лись в стране кал­ла­и­ков и там были два горо­да: один под назва­ни­ем Элли­ны³, дру­гой — Амфи­ло­хи⁴, пото­му что не толь­ко Амфи­лох умер там, но его спут­ни­ки во вре­мя ски­та­ний про­ник­ли в глубь стра­ны. Рас­ска­зы­ва­ют, про­дол­жа­ет он, что какие-то спут­ни­ки Герак­ла и пере­се­лен­цы из Мес­се­нии посе­ли­лись в Ибе­рии. Что каса­ет­ся Кан­та­брии, то, по сооб­ще­нию Аскле­пи­а­да и дру­гих писа­те­лей, какую-то часть ее заня­ли лакон­цы. Здесь упо­ми­на­ют так­же город Опси­кел­лу, осно­ван­ный Оке­лом, кото­рый вме­сте с Анте­но­ром и его детьми пере­пра­вил­ся в Ита­лию. Что каса­ет­ся Ливии, то неко­то­рые люди вери­ли, при­да­вая зна­че­ние рас­ска­зам гадир­ских куп­цов, как ука­зал уже Арте­ми­дор, что пле­ме­на, живу­щие по ту сто­ро­ну Мавру­сии, вбли­зи запад­ных эфи­о­пов, назы­ва­ют­ся лото­фа­га­ми, так как они пита­ют­ся лото­сом (какая-то тра­ва и корень) и при этом не нуж­да­ют­ся в питье или не име­ют его вслед­ст­вие недо­стат­ка воды, хотя их стра­на про­сти­ра­ет­ся даже вплоть до обла­стей за Кире­ной. Еще и дру­гое пле­мя назы­ва­ет­ся лото­фа­га­ми, кото­рое живет на одном из ост­ро­вов перед Малым Сир­том, имен­но на Менин­ге.

4. Поэто­му вовсе не уди­ви­тель­но, если поэт сочи­нил миф о стран­ст­во­ва­ни­ях Одис­сея таким обра­зом, что бо́льшую часть рас­ска­зов об Одис­сее он поме­стил в Атлан­ти­че­ском море за Стол­па­ми; ибо рас­ска­зы так тес­но свя­за­ны с фак­та­ми как в отно­ше­нии мест­но­стей, так и всех про­чих обсто­я­тельств, вымыш­лен­ных его фан­та­зи­ей, что он сде­лал свой вымы­сел прав­до­по­доб­ным; и нет ниче­го уди­ви­тель­но­го в том, что неко­то­рые люди, пове­рив самим этим рас­ска­зам и боль­шой уче­но­сти поэта, поло­жи­ли поэ­зию Гоме­ра даже в осно­ву науч­ных иссле­до­ва­ний, как напри­мер посту­пил Кра­тет из Мал­ло­са и неко­то­рые дру­гие. Напро­тив, дру­гие так непри­яз­нен­но встре­ти­ли подоб­но­го рода попыт­ки, что не толь­ко изгна­ли поэта (как буд­то бы он был про­стым зем­ле­ко­пом или жне­цом) из всей этой обла­сти нау­ки, но даже объ­яви­ли без­рас­суд­ны­ми всех, кто брал­ся решать такие науч­ные C. 158вопро­сы. При этом никто из грам­ма­ти­ков или уче­ных дру­гих спе­ци­аль­но­стей не отва­жил­ся защи­щать, исправ­лять или делать что-либо подоб­ное отно­си­тель­но утвер­жде­ний таких людей. Одна­ко мне по край­ней мере кажет­ся воз­мож­ным не толь­ко защи­тить, но и испра­вить мно­гое из их утвер­жде­ний, в осо­бен­но­сти же все то, чем Пифей ввел в заблуж­де­ние людей, кото­рые по незна­нию запад­ных и восточ­ных обла­стей вдоль побе­ре­жья оке­а­на пове­ри­ли ему. Но этот вопрос мы оста­вим, так как он тре­бу­ет осо­бо­го и дли­тель­но­го обсуж­де­ния.

5. При­чи­ной стран­ст­во­ва­ний гре­ков сре­ди вар­вар­ских пле­мен мож­но счи­тать раз­дроб­лен­ность послед­них на мел­кие части и неза­ви­си­мые с.154 вла­де­ния, кото­рые из-за вза­им­ной строп­ти­во­сти были раз­об­ще­ны; отсюда про­ис­те­ка­ло их бес­си­лие про­тив при­шель­цев извне. Этот дух строп­ти­во­сти осо­бен­но уси­лил­ся сре­ди ибе­рий­цев, так как это пле­мя соеди­ня­ет с ним еще при­род­ное ковар­ство и неис­крен­ность. Ибо от это­го обра­за жиз­ни они при­об­ре­ли склон­ность напа­дать и гра­бить соседей; отва­жи­ва­ясь толь­ко на незна­чи­тель­ные пред­при­я­тия, они не пред­при­ни­ма­ли ниче­го зна­чи­тель­но­го пото­му, что нико­гда не соби­ра­ли боль­ших сил и не объ­еди­ня­лись в сою­зы. Ведь, конеч­но, если бы они захо­те­ли сра­жать­ся пле­чом к пле­чу друг с дру­гом, то, во-пер­вых, кар­фа­ге­няне не смог­ли бы напасть на них пре­вос­хо­дя­щи­ми сила­ми и поко­рить бо́льшую часть их стра­ны; или еще рань­ше тирий­цы и затем кель­ты, кото­рые теперь назы­ва­ют­ся кельт­ибе­ра­ми и веро­на­ми; во-вто­рых, ни раз­бой­ни­чий ата­ман Вири­аф, ни Сер­то­рий позд­нее не смог­ли бы напасть на них и даже неко­то­рые дру­гие лица, стре­мив­ши­е­ся завла­деть боль­шей вла­стью. Рим­ляне, кото­рые вели по частям вой­ну про­тив ибе­рий­цев, напа­дая на каж­дую область пооди­ноч­ке, потра­ти­ли доволь­но мно­го вре­ме­ни на уста­нов­ле­ние сво­его вла­ды­че­ства, так как им при­шлось под­чи­нять сна­ча­ла одни, затем дру­гие пле­ме­на до тех пор, пока спу­стя почти 200 лет или даже боль­ше они не поко­ри­ли всех. Но я воз­вра­ща­юсь к мое­му опи­са­нию Ибе­рии.

6. После Абде­ры идет Новый Кар­фа­ген, осно­ван­ный Гасдру­ба­лом, пре­ем­ни­ком Бар­ки, отца Ган­ни­ба­ла, — самый могу­ще­ст­вен­ный из горо­дов этой стра­ны; он пре­крас­но укреп­лен, обведен отлич­ны­ми сте­на­ми, име­ет гавань, озе­ро и сереб­ря­ные руд­ни­ки, о кото­рых я уже ска­зал. Здесь, как и в сосед­них местах, широ­ко рас­про­стра­нен засол рыбы. Кро­ме того, этот город явля­ет­ся более зна­чи­тель­ной фак­то­ри­ей не толь­ко по вво­зу замор­ских това­ров для жите­лей внут­рен­них обла­стей, но и по выво­зу из глу­би­ны стра­ны для всех ино­стран­цев. На побе­ре­жье от Ново­го Кар­фа­ге­на до Ибе­ра, при­бли­зи­тель­но на пол­пу­ти меж­ду эти­ми дву­мя пунк­та­ми, нахо­дят­ся река Сукрон, ее устье и одно­имен­ный город. Река берет нача­ло с горы, при­ле­гаю­щей к гор­ной цепи, кото­рая рас­по­ло­же­на выше Мала­ки и обла­стей C. 159око­ло Ново­го Кар­фа­ге­на, реку эту мож­но перей­ти вброд; течет она при­бли­зи­тель­но парал­лель­но Ибе­ру и от Ново­го Кар­фа­ге­на уда­ле­на немно­го мень­ше, чем от Ибе­ра. Меж­ду Сукро­ном и Новым Кар­фа­ге­ном, неда­ле­ко от реки, нахо­дят­ся три город­ка — коло­нии мас­са­лиотов. Наи­бо­лее извест­ный из них Геме­ро­ско­пий с весь­ма чти­мым свя­ти­ли­щем Арте­ми­ды Эфес­ской, кото­рое нахо­дит­ся на мысе. Это свя­ти­ли­ще слу­жи­ло Сер­то­рию базой для опе­ра­ций на море, ибо оно явля­ет­ся есте­ствен­ной кре­по­стью, местом, при­спо­соб­лен­ным для пират­ства, и замет­но изда­ле­ка под­плы­ваю­щим море­хо­дам. Оно назы­ва­ет­ся так­же Диа­ни­ем, что рав­но­силь­но [гре­че­ско­му назва­нию] Арте­ми­сий; побли­зо­сти нахо­дят­ся бога­тые желез­ные руд­ни­ки и ост­ров­ки Пла­не­сия и Плум­ба­рия, а над ним лиман с соле­ной водой (400 ста­дий в окруж­но­сти). Затем у Ново­го Кар­фа­ге­на уже идет ост­ров Герак­ла, кото­рый назы­ва­ют Ском­бра­ри­ей от име­ни скум­брий; эту рыбу здесь ловят и при­готов­ля­ют из нее наи­луч­ший соус. Ост­ров отсто­ит от Ново­го Кар­фа­ге­на на 24 ста­дии. Если идти сно­ва по дру­гой сто­роне с.155 Сукро­на к устью Ибе­ра, то увидим Сагунт, осно­ван­ный закин­фя­на­ми. Этот город Ган­ни­бал раз­ру­шил, вопре­ки дого­во­ру с рим­ля­на­ми, и тем раз­жег пла­мя вто­рой вой­ны про­тив кар­фа­ге­нян⁵. Вбли­зи Сагун­та нахо­дят­ся горо­да Хер­со­нес, Оле­астр и Кар­та­лия; у самой пере­пра­вы через Ибер лежит селе­ние Дер­тос­са. Начи­на­ясь в Кан­та­брии, Ибер течет к югу через боль­шую рав­ни­ну парал­лель­но Пире­ней­ским горам.

7. Меж­ду пово­ротом Ибе­ра к морю и вер­ши­на­ми Пире­не­ев, где соору­жен Побед­ный памят­ник Пом­пея, — пер­вый город — Тарра­кон, хотя и без гава­ни, но зато рас­по­ло­жен­ный на зали­ве и име­ю­щий доволь­но мно­го дру­гих пре­иму­ществ, теперь его насе­ле­ние не мень­ше, чем в Новом Кар­фа­гене. Дей­ст­ви­тель­но, он пред­став­ля­ет при­род­ные удоб­ства для пре­бы­ва­ния намест­ни­ков, явля­ясь как бы глав­ным горо­дом не толь­ко стра­ны по эту сто­ро­ну Ибе­ра, но и боль­шей части обла­сти за Ибе­ром. И Гим­не­сий­ские ост­ро­ва, лежа­щие перед горо­дом, и Эбис — все ост­ро­ва, заслу­жи­ваю­щие упо­ми­на­ния, так как обу­слов­ли­ва­ют удоб­ное поло­же­ние горо­да. По сло­вам Эра­то­сфе­на, город име­ет рейд, хотя Арте­ми­дор, воз­ра­жая ему, утвер­жда­ет, что горо­ду не осо­бен­но повез­ло даже с якор­ной сто­ян­кой.

8. Побе­ре­жье от Стол­пов до Тарра­ко­на име­ет мало гава­ней, но сле­дую­щая его часть — от Тарра­ко­на до Эмпо­рия — име­ет хоро­шие гава­ни, и стра­на отли­ча­ет­ся пло­до­ро­ди­ем (как область лее­та­нов, так и лар­то­ле­е­тов и дру­гих народ­но­стей). Эмпо­рий был осно­ван мас­са­лий­ца­ми; он нахо­дит­ся на рас­сто­я­нии око­ло 200 ста­дий от Пире­не­ев и от общей гра­ни­цы меж­ду Ибе­ри­ей и Кель­ти­кой; и это побе­ре­жье все пло­до­род­но и име­ет хоро­шие гава­ни. Здесь есть Родос, горо­док, при­над­ле­жа­щий эмпо­ри­там, хотя неко­то­рые C. 160гово­рят, что он был осно­ван родос­ца­ми. И в Родо­се, и в Эмпо­рии почи­та­ют Арте­ми­ду Эфес­скую; при­чи­ну это­го я изло­жу в моем рас­ска­зе о Мас­са­лии. Эмпо­ри­ты преж­де жили на ост­ров­ке, лежа­щем напро­тив, кото­рый теперь назы­ва­ет­ся Ста­рым Горо­дом, но в насто­я­щее вре­мя они живут на мате­ри­ке. Это — двой­ной город, так как он разде­лен надвое сте­ной; в преж­ние вре­ме­на соседя­ми горо­да были какие-то инди­ке­ты, кото­рые, хотя и име­ли соб­ст­вен­ное пра­ви­тель­ство, хоте­ли ради без­опас­но­сти иметь общую сте­ну укреп­ле­ний с гре­ка­ми, с двой­ны­ми ограж­де­ни­я­ми, так как город разде­лен сте­ной, про­хо­див­шей через центр. С тече­ни­ем вре­ме­ни обе народ­но­сти объ­еди­ни­лись в одну общи­ну с оди­на­ко­вым государ­ст­вен­ным устрой­ст­вом, кото­рое пред­став­ля­ло неко­то­рое сме­ше­ние из вар­вар­ских и гре­че­ских уста­нов­ле­ний, что име­ло место и у мно­гих дру­гих пле­мен.

9. Побли­зо­сти про­те­ка­ет река⁶, кото­рая берет нача­ло в Пире­не­ях; ее устье слу­жит гава­нью эмпо­ри­там. Эмпо­ри­ты доволь­но искус­ны в обра­бот­ке льня­ных тка­ней. Они зани­ма­ют область внут­ри стра­ны, одна часть кото­рой пло­до­род­на, тогда как дру­гая порос­ла дро­ком или раз­но­вид­но­стью еще более бес­по­лез­но­го болот­но­го трост­ни­ка. Эта часть стра­ны назы­ва­ет­ся Юнка­рий­ской⁷ рав­ни­ной. Неко­то­рые эмпо­ри­ты оби­та­ют даже на пире­ней­ских высотах вплоть до Побед­но­го памят­ни­ка Пом­пея, через кото­рый про­хо­дит доро­га из Ита­лии в так назы­вае­мую Внеш­нюю Ибе­рию и в Бети­ку. Эта доро­га то при­бли­жа­ет­ся к морю, то уда­ля­ет­ся от него, осо­бен­но в с.156 запад­ных обла­стях. Она идет к Тарра­ко­ну от Побед­но­го памят­ни­ка Пом­пея через Юнка­рий­скую рав­ни­ну, Вете­ры и так назы­вае­мую по-латы­ни «Рав­ни­ну укро­па»⁸, так как там рас­тет мно­го укро­па. Из Тарра­ко­на доро­га идет к пере­пра­ве через Ибер у горо­да Дер­тос­сы; отсюда, прой­дя через Сагунт и город Сета­бий, она немно­го укло­ня­ет­ся в сто­ро­ну от моря и сопри­ка­са­ет­ся с так назы­вае­мой Спар­та­рий­ской рав­ни­ной, или с «Трост­ни­ко­вой»⁹. Это обшир­ная и без­вод­ная рав­ни­на, где про­из­рас­та­ет раз­но­вид­ность дро­ка, при­год­ная для пле­те­ния кана­тов; этот дрок выво­зят во все стра­ны, пре­иму­ще­ст­вен­но в Ита­лию. Преж­де доро­га про­хо­ди­ла через центр этой рав­ни­ны и через Эге­ла­сты, доро­га тяже­лая и длин­ная, теперь же ее про­ло­жи­ли у при­бреж­ных обла­стей, так что она толь­ко сопри­ка­са­ет­ся с «Трост­ни­ко­вой» рав­ни­ной, хотя ведет в то же самое место, что и преж­няя, т. е. в обла­сти, лежа­щие око­ло Каста­ло­на и Обул­ко­на; через эти горо­да доро­га идет к Кор­ду­бе и Гади­рам — самым боль­шим тор­го­вым цен­трам стра­ны. Рас­сто­я­ние от Кор­ду­бы до Обул­ко­на состав­ля­ет око­ло 300 ста­дий. Исто­ри­ки рас­ска­зы­ва­ют, что Цезарь при­был из Рима в Обул­кон и в нахо­див­ший­ся там лагерь за 27 дней, когда он соби­рал­ся дать бит­ву при Мун­де¹⁰.

C. 16110. Тако­вы харак­тер­ные осо­бен­но­сти все­го побе­ре­жья от Стол­пов до общей гра­ни­цы Ибе­рии и Кель­ти­ки. Внут­рен­няя же область, лежа­щая над побе­ре­жьем — стра­на меж­ду Пире­ней­ски­ми гора­ми и север­ной сто­ро­ной Ибе­рии вплоть до Асту­рии, — раз­гра­ни­че­на дву­мя гор­ны­ми цепя­ми. Одна из этих гор­ных цепей, парал­лель­ная Пире­не­ям, начи­на­ясь в Кан­та­брии, окан­чи­ва­ет­ся у Наше­го моря (назва­ние этой гор­ной цепи Иду­беда); дру­гая же от середи­ны пер­вой тянет­ся к запа­ду, хотя с откло­не­ни­я­ми к югу и к побе­ре­жью, иду­ще­му от Стол­пов. Эта послед­няя гор­ная цепь вна­ча­ле пред­став­ля­ет собой холм, лишен­ный рас­ти­тель­но­сти; она про­хо­дит через так назы­вае­мую Спар­та­рий­скую рав­ни­ну, затем соеди­ня­ет­ся с лесом, кото­рый лежит над Новым Кар­фа­ге­ном, и обла­стя­ми вокруг Мала­ки и носит назва­ние Оро­спе­да. Меж­ду Пире­не­ями и Иду­бедой, парал­лель­но обе­им гор­ным цепям, про­те­ка­ет река Ибер, кото­рая напол­ня­ет­ся как сте­каю­щи­ми с этих гор река­ми, так и дру­ги­ми вода­ми. На Ибе­ре рас­по­ло­же­ны город, назы­вае­мый Цезарь Авгу­ста, а так­же Кель­са — коло­ни­аль­ное посе­ле­ние с пере­пра­вой по камен­но­му мосту. Стра­ну эту насе­ля­ет мно­го народ­но­стей, но наи­бо­лее извест­но из них пле­мя иак­ке­та­нов. Их область начи­на­ет­ся у пред­го­рья Пире­не­ев и затем, рас­ши­ря­ясь в рав­ни­ну, соеди­ня­ет­ся с обла­стя­ми вокруг Илер­ды и Оски, т. е. обла­стя­ми, при­над­ле­жа­щи­ми иллер­ге­там и рас­по­ло­жен­ны­ми не очень дале­ко от Ибе­ра. При этих двух горо­дах, затем при Кала­гу­рии — горо­де вас­ко­нов, при Тарра­коне Геме­ро­ско­пии на побе­ре­жье давал свои послед­ние бит­вы Сер­то­рий после изгна­ния из Кельт­ибе­рии; конец свой он нашел в Оске¹¹. И под Илер­дой Афра­ний и Пет­рей, пол­ко­вод­цы Пом­пея, впо­след­ст­вии были раз­би­ты Боже­ст­вен­ным Цеза­рем¹². Илер­да отсто­ит от Ибе­ра на 160 ста­дий, если идти при­бли­зи­тель­но в запад­ном направ­ле­нии; от Тарра­ко­на — на юг око­ло 460 ста­дий; от Оски — на север 540 ста­дий. Через эти обла­сти идет доро­га от Тарра­ко­на в самые даль­ние зем­ли вас­ко­нов на оке­ане, кото­рые живут око­ло Пом­пе­ло­на и око­ло с.157 горо­да Эасо­на (на самом оке­ане), про­тя­же­ни­ем в 2400 ста­дий, к самым гра­ни­цам Акви­та­нии и Ибе­рии. Иак­ке­та­ния — это стра­на, где не толь­ко Сер­то­рий вое­вал с Пом­пе­ем, но так­же Секст, сын Пом­пея, позд­нее сра­жал­ся про­тив пол­ко­вод­цев Цеза­ря¹³. За Иак­ке­та­ни­ей к севе­ру живет пле­мя вас­ко­нов, у кото­рых есть город Пом­пе­лон, или, как бы ска­зать, Пом­пей­о­поль.

C. 16211. Ибе­рий­ская сто­ро­на Пире­не­ев покры­та леса­ми самой раз­но­об­раз­ной поро­ды, а так­же веч­но­зе­ле­ной рас­ти­тель­но­стью; кельт­ская же сто­ро­на лише­на рас­ти­тель­но­сти, хотя ее внут­рен­ние части охва­ты­ва­ют доли­ны, где может жить мно­го­чис­лен­ное насе­ле­ние. Насе­ля­ют эти доли­ны боль­шей частью керре­та­ны ибе­рий­ско­го пле­ме­ни; они при­готов­ля­ют пре­вос­ход­ные око­ро­ка вет­чи­ны, не хуже кан­та­брий­ской, при­но­ся­щей жите­лям нема­лый доход.

12. Пере­ва­лив через гору Иду­беду, тот­час всту­па­ем в Кельт­ибе­рию — обшир­ную и неод­но­род­ную стра­ну. Бо́льшая часть ее име­ет неров­ную поверх­ность и омы­ва­ет­ся река­ми, ибо через эти обла­сти про­те­ка­ют Ана, а так­же Таг и мно­го­чис­лен­ные реки, сле­дую­щие за ним, кото­рые берут нача­ло в Кельт­ибе­рии и затем текут к Запад­но­му морю. Из этих рек Дурий течет мимо Нуман­ции и Сер­гун­тии, а Бетий начи­на­ет­ся на Оро­спе­де, про­те­ка­ет через Оре­та­нию и Бети­ку. К севе­ру от кельт­ибе­ров живут веро­ны, соседи кан­та­брий­ских конис­ков; они так­же ведут свое про­ис­хож­де­ние со [вре­мен] кельт­ско­го пере­се­ле­ния¹⁴; город их — Вария — рас­по­ло­жен у пере­пра­вы через Ибер; их область при­мы­ка­ет к бар­ди­е­там, кото­рых наши совре­мен­ни­ки назы­ва­ют бар­ду­ла­ми. На запад­ной сто­роне оби­та­ет часть асту­ров, кал­ла­и­ков и вак­ке­ев, а так­же вет­то­нов и кар­пе­та­нов. На южной — не толь­ко оре­та­ны, но и все дру­гие пле­ме­на басте­та­нов и эде­та­нов, живу­щие на горе Оро­спе­де. На восто­ке нахо­дит­ся Иду­беда.

13. Сре­ди разде­лен­ных на 4 пле­ме­ни самих кельт­ибе­ров наи­бо­лее могу­ще­ст­вен­ные арва­ки; они живут на восто­ке и на юге, в обла­сти, при­мы­каю­щей к Кар­пе­та­нии и исто­кам Тага; самый заме­ча­тель­ный их город Нуман­ция. Они про­яви­ли доб­лесть в два­дца­ти­лет­ней кельт­ибер­ской войне с рим­ля­на­ми; ибо они уни­что­жи­ли мно­го рим­ских армий вме­сте с пол­ко­во­д­ца­ми, и, нако­нец, нуман­тин­цы стой­ко выдер­жи­ва­ли оса­ду сво­его горо­да, за исклю­че­ни­ем немно­гих, кото­рые сда­ли кре­пость непри­я­те­лю. Лусо­ны так­же живут на Восто­ке, и их область при­мы­ка­ет к исто­кам Тага. Арва­кам при­над­ле­жат горо­да Сегеда и Пал­лан­тия. Нуман­ция нахо­дит­ся от Цезарь Авгу­сты (кото­рая, как я ска­зал, лежит на Ибе­ре) на рас­сто­я­нии почти 800 ста­дий. Горо­да Сего­бри­га и Биль­би­лис при­над­ле­жат кельт­ибе­рам; око­ло этих горо­дов шла вой­на у Метел­ла с Сер­то­ри­ем. Поли­бий, рас­ска­зы­вая о пле­ме­нах и обла­стях вак­ке­ев и кельт­ибе­ров, при­чис­ля­ет к осталь­ным горо­дам Сеге­са­му и Интер­ка­тию. По сло­вам Посидо­ния, Марк Мар­целл собрал с кельт­ибе­ров кон­три­бу­цию в 600 талан­тов, из чего мож­но заклю­чить о мно­го­чис­лен­но­сти и богат­стве кельт­ибе­ров, хотя они жили в непло­до­род­ной C. 163стране. Поли­бий утвер­ждал, что Тибе­рий Гракх раз­ру­шил 300 кельт­ибер­ских горо­дов, а Посидо­ний, высме­и­вая его, заме­ча­ет, что Поли­бий с.158 рас­ска­зы­ва­ет об этом толь­ко для того, чтобы польстить Грак­ху; ибо он счи­та­ет горо­да­ми баш­ни (как это дела­ет­ся в три­ум­фаль­ных про­цес­си­ях). Может быть, это заме­ча­ние Посидо­ния небез­осно­ва­тель­но; ведь в самом деле не толь­ко пол­ко­вод­цы, но и исто­ри­ки лег­ко увле­ка­ют­ся такой под­дел­кой, желая при­укра­сить опи­са­ние подви­гов. Дей­ст­ви­тель­но, и те, кто утвер­жда­ет, что в Ибе­рии боль­ше тыся­чи горо­дов, по-види­мо­му, скло­ня­ют­ся к подоб­но­го рода пре­уве­ли­че­нию, когда назы­ва­ют горо­да­ми боль­шие селе­ния. Ведь стра­на эта по сво­им при­род­ным свой­ствам не может вме­стить мно­го горо­дов: по скудо­сти поч­вы или же вслед­ст­вие ее отда­лен­но­сти или дико­сти; образ жиз­ни и заня­тия жите­лей (кро­ме тех, что живут по бере­гам Наше­го моря) не поз­во­ля­ют пред­по­ла­гать чего-либо подоб­но­го; ведь жите­ли сель­ских мест отли­ча­ют­ся дико­стью (а таких боль­шин­ство сре­ди ибе­рий­цев), и даже сами горо­да не в состо­я­нии лег­ко при­вить сво­им жите­лям циви­ли­за­цию в слу­чае, если оби­та­те­ли лесов там пре­об­ла­да­ют чис­лен­но во вред сво­им соседям [горо­жа­нам].

14. После кельт­ибе­ров на юге идут оби­та­те­ли горы Оро­спе­ды и стра­ны око­ло реки Сукро­на, т. е. эде­та­ны (пре­де­лы их про­сти­ра­ют­ся до Ново­го Кар­фа­ге­на), затем басте­та­ны и оре­та­ны на про­стран­стве почти что до Мала­ки.

15. Ибе­ры были, соб­ст­вен­но гово­ря, все пель­та­ста­ми¹⁵ и носи­ли в соот­вет­ст­вии с раз­бой­ни­чьей жиз­нью лег­кое воору­же­ние (как я гово­рил¹⁶ это о луси­та­нах), употреб­ляя толь­ко дро­ти­ки, пра­щи и кин­жа­лы. С пехот­ны­ми воен­ны­ми сила­ми у них была сме­ша­на кон­ни­ца, так как их лоша­ди были при­уче­ны ходить по горам и лег­ко сги­бать коле­ни по коман­де, когда это было нуж­но. В Ибе­рии водит­ся мно­го газе­лей и диких лоша­дей. Кое-где встре­ча­ют­ся так­же озе­ра, пол­ные жив­но­сти; есть там пти­цы, лебеди и подоб­ные поро­ды птиц, а так­же в боль­шом чис­ле дро­фы; в реках водят­ся боб­ры, но боб­ро­вая струя их не име­ет тако­го дей­ст­вия, как пон­тий­ская; ведь у пон­тий­ской боб­ро­вой струи есть осо­бое целеб­ное свой­ство, как и у мно­гих дру­гих веществ. Напри­мер, по сло­вам Посидо­ния, кипр­ская медь толь­ко одна дает галь­мей¹⁷, купо­рос и метал­ли­че­ский поро­шок. В каче­стве осо­бен­но­сти Ибе­рии Посидо­ний упо­ми­на­ет так­же, что воро­ны там нечер­ные и что слег­ка пегие лоша­ди кельт­ибе­ров меня­ют свою масть, если их пере­ве­сти во Внеш­нюю Ибе­рию. Кельт­ибе­рий­ские лоша­ди похо­жи на пар­фян­ских, добав­ля­ет он, пото­му что они отли­ча­ют­ся боль­шей быст­ро­той и более вынос­ли­вые бегу­ны.

16. Ибе­рия бога­та кор­ня­ми, при­год­ны­ми для изготов­ле­ния крас­ки. Что каса­ет­ся мас­ли­ны, вино­град­ной лозы, фиго­во­го дере­ва и подоб­ных рас­те­ний, C. 164то ибе­рий­ское побе­ре­жье Наше­го моря очень бога­то всем этим, а так­же и зна­чи­тель­ная часть внеш­не­го побе­ре­жья¹⁸. Оке­ан­ский берег на севе­ре лишен этих пло­до­вых дере­вьев из-за холо­да, осталь­ная же часть побе­ре­жья — боль­шей частью толь­ко из-за нера­ди­во­сти жите­лей и пото­му еще, что они живут во вла­сти дур­ных при­вы­чек, т. е. стре­мят­ся не к тому, чтобы вести разум­ный образ жиз­ни, а ско­рее к удо­вле­тво­ре­нию физи­че­ских потреб­но­стей и живот­ных инстинк­тов, если не счи­тать веду­щи­ми разум­ный с.159 образ жиз­ни тех, кто моет­ся засто­я­лой в цистер­нах мочой и чистит ею зубы (как сами они, так и их жены), как это рас­ска­зы­ва­ют¹⁹ о кан­та­брах и их соседях. Как этот обы­чай, так и обы­чай спать на зем­ле явля­ет­ся общим у ибе­ров с кель­та­ми. По рас­ска­зам неко­то­рых, кал­ла­и­ки не при­зна­ют богов, а кельт­ибе­ры и их соседи на севе­ре при­но­сят жерт­вы безы­мян­но­му богу ночью при пол­но­лу­нии перед ворота­ми домов и всем домом устра­и­ва­ют хоро­во­ды всю ночь напро­лет. Когда вет­то­ны впер­вые при­шли в рим­ский лагерь и увиде­ли каких-то цен­ту­ри­о­нов, кото­рые ходи­ли взад и впе­ред по ули­цам толь­ко ради одной про­гул­ки, они сочли их сума­сшед­ши­ми и ста­ли пока­зы­вать доро­гу к палат­кам, думая, что те долж­ны либо сидеть спо­кой­но, либо сра­жать­ся.

17. Мож­но при­знать вар­вар­ски­ми по внеш­не­му виду укра­ше­ния неко­то­рых жен­щин, опи­сан­ные Арте­ми­до­ром. По его сло­вам, в неко­то­рых местах жен­щи­ны носят на шее желез­ные укра­ше­ния с крюч­ка­ми, загну­ты­ми над голо­вой и тор­ча­щи­ми дале­ко перед лбом; они по жела­нию спус­ка­ют свое покры­ва­ло с этих крюч­ков, так что в рас­пу­щен­ном виде оно слу­жит зон­ти­ком для лица, и все это они счи­та­ют укра­ше­ни­ем. В дру­гих местах, про­дол­жа­ет он, жен­щи­ны носят на голо­ве тим­па­ний²⁰ [шля­пу], закруг­лен­ный на затыл­ке, плот­но обле­гаю­щий голо­ву до ушных мочек и на вер­шине и по сто­ро­нам посте­пен­но заги­баю­щий­ся назад; дру­гие же жен­щи­ны уда­ля­ют²¹ воло­сы с пере­д­ней части голо­вы до такой сте­пе­ни, что она бле­стит силь­нее лба; неко­то­рые поме­ща­ют на голо­ве палоч­ку око­ло фута высотой и обма­ты­ва­ют вокруг нее воло­сы, а затем дра­пи­ру­ют чер­ным покры­ва­лом. Наряду с прав­ди­вы­ми исто­ри­я­ми тако­го рода писа­те­ли сооб­ща­ли мно­го наблюде­ний и пере­да­ва­ли рас­ска­зы с фан­та­сти­че­ским добав­ле­ни­ем о всех ибе­рий­ских пле­ме­нах вооб­ще, осо­бен­но же о север­ных (рас­ска­зы о их храб­ро­сти, но и жесто­ко­сти и звер­ской бес­чув­ст­вен­но­сти²² к стра­да­ни­ям). Так, напри­мер, во вре­мя Кан­та­брий­ской вой­ны²³ мате­ри уби­ва­ли сво­их детей, преж­де чем их захва­ты­ва­ли в плен; и даже малень­кий маль­чик, по при­ка­за­нию отца захва­тив меч, убил взя­тых в плен и зако­ван­ных в цепи сво­их роди­те­лей и C. 165всех бра­тьев; и жен­щи­на умерт­ви­ла сво­их това­ри­щей-плен­ни­ков; какой-то как­та­бри­ец, когда его при­зва­ли к пья­ным [сол­да­там], сам бро­сил­ся в огонь. Эти нра­вы кельт­ских пле­мен так­же общие с тако­вы­ми фра­кий­ских и скиф­ских пле­мен; общие чер­ты каса­ют­ся муже­ства, имен­но муже­ства жен­щин, так же как и муж­чин. Напри­мер, эти жен­щи­ны обра­ба­ты­ва­ют зем­лю, а после родов укла­ды­ва­ют сво­их мужей вме­сто себя и уха­жи­ва­ют за ними²⁴; неред­ко они рожа­ют во вре­мя поле­вых работ и тогда отхо­дят в сто­ро­ну к како­му-нибудь источ­ни­ку и сами моют и пеле­на­ют ребен­ка. По сло­вам Посидо­ния, в Лигу­рии его друг Хар­мо­ле­он из Мас­са­лии, у кото­ро­го он гостил, рас­ска­зы­вал, как он нанял муж­чин и жен­щин копать зем­лю, и как одна из жен­щин, почув­ст­во­вав родо­вые схват­ки, ото­шла немно­го в сто­ро­ну от места работы и роди­ла; а после родов тот­час же вер­ну­лась на работу, чтобы не поте­рять пла­ты; Хар­мо­ле­он сам увидел, что жен­щи­на работа­ла с трудом, но сна­ча­ла не понял при­чи­ны это­го, пока под конец дня не узнал и не отпу­стил ее с работы, запла­тив жало­ва­ние; жен­щи­на понес­ла ребен­ка с.160 к ручей­ку, обмы­ла его, спе­ле­на­ла тем, что у нее было, и бла­го­по­луч­но добра­лась домой.

18. И сле­дую­щий обы­чай не явля­ет­ся осо­бен­но­стью одних ибе­ров: они ездят вдво­ем на лоша­ди, хотя во вре­мя бит­вы один из всад­ни­ков сра­жа­ет­ся пешим; и боль­шое коли­че­ство мышей²⁵ не явля­ет­ся харак­тер­ной осо­бен­но­стью одной Ибе­рии (отче­го неред­ко воз­ни­ка­ют зараз­ные болез­ни). Подоб­ный слу­чай про­изо­шел в Кан­та­брии с рим­ля­на­ми. Хотя те, кто ловил мышей, даже полу­ча­ли награ­ду по коли­че­ству пой­ман­ных зверь­ков, рим­ляне едва изба­ви­лись от них; к этой беде при­со­еди­нил­ся еще недо­ста­ток дру­гих про­дук­тов и хле­ба, и толь­ко с трудом, из-за пло­хих дорог, им уда­лось нала­дить снаб­же­ние из Акви­та­нии. Что каса­ет­ся бес­чув­ст­вен­но­сти кан­та­бров, то при­во­дят такой при­мер: несколь­ко плен­ни­ков-кан­та­бров, рас­пя­тых на кре­стах, запе­ли побед­ную песнь. Подоб­ные чер­ты харак­те­ра, конеч­но, могут слу­жить до неко­то­рой сте­пе­ни при­ме­ра­ми дико­сти; но дру­гие, пожа­луй, в мень­шей сте­пе­ни свиде­тель­ст­ву­ют о их циви­ли­зо­ван­но­сти, но по край­ней мере не о звер­ской гру­бо­сти, напри­мер, у кан­та­бров при­ня­то, чтобы мужья дава­ли при­да­ное сво­им женам; доче­ри у них назна­ча­ют­ся наслед­ни­ца­ми, а сест­ры женят бра­тьев. В этом есть что-то от гос­под­ства жен­щин, что вовсе не явля­ет­ся при­зна­ком циви­ли­зо­ван­но­сти. Так­же ибе­рий­ским явля­ет­ся обы­чай посто­ян­но дер­жать при себе нагото­ве на вся­кий слу­чай без­бо­лез­нен­ный яд, кото­рый они добы­ва­ют из тра­вы, очень похо­жей на селе­рей²⁶; далее, у них при­ня­то посвя­щать свою жизнь тем, с кем их соеди­ня­ют дру­же­ские узы и даже самим уме­реть за них.

19. Хотя иные утвер­жда­ют, что эта стра­на делит­ся на 4 части, как я уже ска­зал²⁷, по сло­вам дру­гих, одна­ко, она име­ет 5 частей. Но в этом C. 166слу­чае точ­ное деле­ние невоз­мож­но из-за про­ис­шед­ших пере­мен и неиз­вест­но­сти этих обла­стей. Ведь толь­ко в слу­чае, если стра­ны нам хоро­шо зна­ко­мы и зна­ме­ни­ты, извест­ны так­же и пере­дви­же­ния [пле­мен], деле­ния стра­ны, пере­ме­на назва­ний и т. п. Дей­ст­ви­тель­но, этим мно­гие про­жуж­жа­ли нам уши, в осо­бен­но­сти же гре­ки — самый болт­ли­вый народ на све­те. Что же каса­ет­ся вар­вар­ских пле­мен, отда­лен­ных, с неболь­шой терри­то­ри­ей и раз­дроб­лен­ных²⁸, то изве­стия о них недо­сто­вер­ны и скуд­ны; но, конеч­но, наше неведе­ние отно­си­тель­но всех пле­мен, живу­щих дале­ко от гре­ков, еще боль­ше. Хотя рим­ские исто­ри­ки под­ра­жа­ют гре­че­ским, но не идут в сво­ем под­ра­жа­нии дале­ко. Ведь свои сооб­ще­ния они про­сто пере­во­дят из гре­че­ских источ­ни­ков, тогда как сами по себе обна­ру­жи­ва­ют мало люб­ви к нау­ке, поэто­му вся­кий раз, когда у гре­ков ока­зы­ва­ют­ся про­бе­лы, допол­не­ния со сто­ро­ны рим­лян незна­чи­тель­ны, осо­бен­но пото­му, что боль­шин­ство самых рас­про­стра­нен­ных имен гре­че­ские. Дей­ст­ви­тель­но, напри­мер, преж­ние исто­ри­ки назы­ва­ют Ибе­ри­ей²⁹ всю стра­ну за Рода­ном и за пере­шей­ком, заклю­чен­ным меж­ду дву­мя галат­ски­ми зали­ва­ми, тогда как совре­мен­ные исто­ри­ки счи­та­ют гра­ни­цей Ибе­рии Пире­неи и назы­ва­ют одну и ту же стра­ну сино­ни­ми­че­ски Ибе­ри­ей и Испа­ни­ей. Но обыч­но они назы­ва­ли Ибе­ри­ей толь­ко область по эту сто­ро­ну Ибе­ра³⁰, хотя исто­ри­ки еще рань­ше назы­ва­ли оби­та­те­лей этой самой стра­ны игле­та­ми³¹, кото­рые, по сло­вам с.161 Аскле­пи­а­да Мир­лей­ско­го, зани­ма­ли неболь­шую терри­то­рию. Хотя рим­ляне сино­ни­ми­че­ски назва­ли всю стра­ну цели­ком как Ибе­ри­ей, так и Испа­ни­ей (одну ее часть поту­сто­рон­ней, а дру­гую — посю­сто­рон­ней), одна­ко в раз­ные вре­ме­на они разде­ля­ли стра­ну то так, то ина­че, при­спо­соб­ляя управ­ле­ние к усло­ви­ям вре­ме­ни³².

20. В насто­я­щее вре­мя, когда одни про­вин­ции объ­яв­ле­ны народ­ны­ми и сенат­ски­ми³³, а дру­гие под­чи­не­ны рим­ско­му импе­ра­то­ру, Бети­ка при­над­ле­жит наро­ду, и для управ­ле­ния ею посы­ла­ют пре­то­ра с кве­сто­ром и лега­том, ее гра­ни­ца на восто­ке уста­нов­ле­на побли­зо­сти от Каста­ло­на. Осталь­ная Ибе­рия при­над­ле­жит Цеза­рю; он посы­ла­ет туда двух лега­тов — про­пре­то­ра и про­кон­су­ла; про­пре­то­ра, а вме­сте с ним лега­та посы­ла­ют для судо­про­из­вод­ства у луси­та­нов; стра­на их при­мы­ка­ет к Бети­ке и про­сти­ра­ет­ся до реки Дурия и ее устьев (в насто­я­щее вре­мя назва­ние Луси­та­нии при­ме­ня­ет­ся спе­ци­аль­но к этой стране). Здесь нахо­дит­ся город Авгу­ста Эме­ри­та. Осталь­ная часть обла­сти Цеза­ря, а имен­но бо́льшая часть Ибе­рии, управ­ля­ет­ся намест­ни­ком [с кон­суль­ской вла­стью], кото­рый име­ет под коман­до­ва­ни­ем зна­чи­тель­ную армию, соот­вет­ст­ву­ю­щую трем леги­о­нам, и трех лега­тов. Один из послед­них с дву­мя леги­о­на­ми охра­ня­ет гра­ни­цу всей стра­ны на север за Дури­ем; оби­та­те­лей этой стра­ны в преж­нее вре­мя люди назы­ва­ли луси­та­на­ми; наши же совре­мен­ни­ки назы­ва­ют кал­ла­и­ка­ми. К этой стране при­ле­га­ют север­ные горы вме­сте с оби­таю­щи­ми там асту­ра­ми C. 167и кан­табра­ми. Через Асту­рию про­те­ка­ет река Мельс; немно­го даль­ше на ней лежит город Нега; побли­зо­сти нахо­дит­ся лиман оке­а­на, явля­ю­щий­ся гра­ни­цей меж­ду [обла­стя­ми] асту­ров и кан­та­бров. Сле­дую­щую затем область вдоль гор вплоть до Пире­не­ев охра­ня­ет вто­рой из трех лега­тов с дру­гим леги­о­ном. Тре­тий легат наблюда­ет за внут­рен­ней частью стра­ны, а так­же защи­ща­ет инте­ре­сы упо­мя­ну­тых уже to­ga­ti³⁴ (как людей мир­ных и склон­ных к циви­ли­за­ции и вме­сте с рим­ской одеж­дой пере­няв­ших куль­ту­ру и ита­лий­ский образ жиз­ни) Эти послед­ние — кельт­ибе­ры и пле­ме­на, живу­щие побли­зо­сти от них по обе­им сто­ро­нам Ибе­ра вплоть до при­мор­ских обла­стей. Что каса­ет­ся само­го намест­ни­ка, то он про­во­дит зиму в при­мор­ских мест­но­стях, вер­шит суд, осо­бен­но в Новом Кар­фа­гене и Тарра­коне; тогда как летом он объ­ез­жа­ет про­вин­цию, посто­ян­но наблюдая за тем, что тре­бу­ет како­го-либо исправ­ле­ния. Там живут так­же про­ку­ра­то­ры Цеза­ря, при­над­ле­жа­щие к сосло­вию всад­ни­ков, кото­рые выда­ют день­ги на содер­жа­ние вои­нов.

1. Из ост­ро­вов, нахо­дя­щих­ся перед Ибе­ри­ей, два Пити­ус­ских и два Гим­не­сий­ских, кото­рые так­же назы­ва­ют­ся Бали­а­рида­ми¹, лежат перед побе­ре­жьем меж­ду Тарра­ко­ном и Сукро­ном, где рас­по­ло­жен Сагунт; все они нахо­дят­ся в откры­том море, хотя Пити­ус­ские име­ют боль­ший наклон² к запа­ду, чем Гим­не­сий­ские. Один из них носит назва­ние Эбус; на этом ост­ро­ве есть и город того же име­ни; окруж­ность ост­ро­ва состав­ля­ет 400 с.162 ста­дий, а шири­на и дли­на при­бли­зи­тель­но оди­на­ко­вы. Дру­гой ост­ров Офи­ус­са, лежа­щий рядом с Эбу­сом, пусты­нен и зна­чи­тель­но мень­ше. Из Гим­не­сий­ских ост­ро­вов боль­ший име­ет два горо­да — Паль­му и Полен­тию; один из них — Полен­тия — рас­по­ло­жен в восточ­ной части ост­ро­ва. Дру­гой же — в запад­ной. Дли­на ост­ро­ва немно­гим мень­ше 600 ста­дий, а шири­на немно­го мень­ше 200 ста­дий, хотя Арте­ми­дор дает в два раза бо́льшие циф­ры дли­ны и шири­ны. Мень­ший ост­ров отсто­ит от Полен­тии при­бли­зи­тель­но на 270 ста­дий. Хотя по вели­чине он зна­чи­тель­но усту­па­ет боль­ше­му ост­ро­ву, но в смыс­ле пло­до­ро­дия поч­вы он нисколь­ко не хуже; оба ост­ро­ва отли­ча­ют­ся пло­до­ро­ди­ем и име­ют хоро­шие гава­ни, хотя при вхо­дах они и пол­ны под­вод­ных кам­ней, так что тре­бу­ет­ся осто­рож­ность при въезде. Вслед­ст­вие пло­до­ро­дия этих мест и жите­ли их миро­лю­би­вы, как и жите­ли Эбу­са. Но так как неко­то­рые, прав­да немно­го­чис­лен­ные, сре­ди них пре­ступ­ные эле­мен­ты всту­пи­ли в связь с пира­та­ми откры­то­го моря, то все они были запо­до­зре­ны, и Метелл, про­зван­ный Бале­ар­ским, пред­при­нял про­тив них поход³ (он и осно­вал эти горо­да). Из-за того же пло­до­ро­дия сво­их ост­ро­вов жите­ли часто ста­но­ви­лись жерт­ва­ми враж­деб­ных замыс­лов, хотя сами отли­ча­лись миро­лю­би­ем; тем не менее они счи­та­ют­ся луч­ши­ми пращ­ни­ка­ми. В этом искус­стве они, как гово­рят, весь­ма усерд­но C. 168упраж­ня­лись с тех пор, как фини­кий­цы овла­де­ли ост­ро­ва­ми. И фини­кий­цы, гово­рят, пер­вые наде­ли на них туни­ки с широ­кой кай­мой, но в бит­ву они шли обыч­но неопо­я­сан­ны­ми, толь­ко обер­нув руку козьей шку­рой⁴, или с дро­ти­ком, зака­лен­ным на огне, в дру­гой руке, в ред­ких слу­ча­ях снаб­жен­ным малень­ким желез­ным нако­неч­ни­ком; вокруг голо­вы они носят 3 пра­щи из трост­ни­ка с чер­ны­ми кистя­ми; это род трост­ни­ка, из кото­ро­го пле­тут кана­ты; и Филе­та гово­рит о нем в сво­ей «Гер­ме­нее» ⁵:

как буд­то речь идет об опо­я­сан­ном верев­кой из трост­ни­ка. Или же они употреб­ля­ют пра­щи воло­ся­ные или жиль­ные; одна пет­ля с длин­ны­ми рем­ня­ми для мета­ния на даль­ние рас­сто­я­ния, дру­гая с корот­ки­ми рем­ня­ми — на близ­кое рас­сто­я­ние, а сред­няя пра­ща — для сред­не­го рас­сто­я­ния. Они с дет­ства упраж­ня­лись в мета­нии из пра­щей, так что даже не дава­ли детям хле­ба, если те не попа­дут в него из пра­щи. Поэто­му Метелл, когда под­плыл к ост­ро­вам, велел натя­нуть кожи над палу­ба­ми кораб­лей для защи­ты от пра­щей. Он при­вез на ост­ро­ва 3000 рим­лян из Ибе­рии в каче­стве коло­ни­стов.

2. К пло­до­ро­дию поч­вы при­со­еди­ня­ет­ся еще и то обсто­я­тель­ство, что на Гим­не­сий­ских ост­ро­вах с трудом най­дет­ся хотя бы одно вред­ное живот­ное. Ведь даже кро­ли­ки, как гово­рят, здесь не мест­но­го про­ис­хож­де­ния: при­плод про­изо­шел от при­ве­зен­ных кем-то с про­ти­во­ле­жа­ще­го мате­ри­ка сам­ки и сам­ца; и этот при­плод кро­ли­ков был вна­ча­ле столь мно­го­чис­лен­ным, что они даже пор­ти­ли дома и дере­вья, под­ка­пы­вая их, и, как я ска­зал⁶, насе­ле­ние было вынуж­де­но при­бег­нуть к помо­щи рим­лян. В с.163 насто­я­щее вре­мя, конеч­но, лег­кость лов­ли кро­ли­ков не поз­во­ля­ет это­му бичу рас­про­стра­нить­ся и взять верх, и земле­вла­дель­цы бла­го­по­луч­но соби­ра­ют уро­жай с полей. Эти ост­ро­ва нахо­дят­ся по эту сто­ро­ну так назы­вае­мых Герак­ло­вых Стол­пов.

3. У Стол­пов нахо­дят­ся два ост­ров­ка; один из них назы­ва­ют ост­ро­вом Геры; меж­ду про­чим, неко­то­рые назы­ва­ют и эти ост­ров­ки так­же Стол­па­ми⁷. По ту сто­ро­ну Стол­пов нахо­дят­ся Гади­ры. Отно­си­тель­но Гадир я ска­зал толь­ко, что они отсто­ят при­бли­зи­тель­но на 750 ста­дий от Каль­пы, т. е. рас­по­ло­же­ны вбли­зи устья Бетия, но о них суще­ст­ву­ет боль­ше рас­ска­зов, чем о дру­гих горо­дах. Напри­мер, пере­да­ют, что здесь живут люди, сна­ря­жаю­щие мно­же­ство огром­ных тор­го­вых судов для пла­ва­ния как по Наше­му, так и по Внеш­не­му морям; одна­ко они живут не на боль­шом ост­ро­ве и не вла­де­ют зна­чи­тель­ной частью мате­ри­ка про­тив ост­ро­ва, кро­ме того, не вла­де­ют так­же мно­ги­ми дру­ги­ми ост­ро­ва­ми, а живут глав­ным обра­зом на море, и толь­ко немно­гие оста­ют­ся дома или про­во­дят вре­мя в Риме. По коли­че­ству насе­ле­ния город, по-види­мо­му, не усту­па­ет ни одно­му из горо­дов, C. 169кро­ме Рима. Во вся­ком слу­чае я слы­шал, что при одной из пере­пи­сей наше­го вре­ме­ни было уста­нов­ле­но 500 чело­век гади­тан­ских всад­ни­ков — столь­ко, сколь­ко нет в дру­гих горо­дах, даже в ита­лий­ских, за исклю­че­ни­ем Пата­вии⁸. Хотя гади­тан­цы и столь мно­го­чис­лен­ны, но зани­ма­ют ост­ров не более 100 ста­дий дли­ной, а шири­ной кое-где даже в 1 ста­дию. Что каса­ет­ся горо­да, то сна­ча­ла они жили в сво­ем малень­ком город­ке, но Бальб Гади­тан­ский, кото­рый полу­чил три­ум­фаль­ные поче­сти⁹, осно­вал для них допол­ни­тель­но дру­гой город, назы­вае­мый ими Новым; город же, обра­зо­ван­ный из двух, они назы­ва­ют Диди­мой¹⁰; хотя он име­ет в окруж­но­сти не боль­ше 20 ста­дий, но все-таки там не осо­бен­но тес­но. Ведь посто­ян­но живут в нем лишь немно­гие, пото­му что все осталь­ные боль­шей частью нахо­дят­ся в море, хотя неко­то­рые живут на мате­ри­ке, лежа­щем напро­тив, осо­бен­но на ост­ров­ке¹¹ перед Гади­ра­ми из-за его удоб­но­го рас­по­ло­же­ния; и так как они вос­хи­ща­лись его место­по­ло­же­ни­ем, то сде­ла­ли его как бы горо­дом-двой­ни­ком Диди­мы. Тем не менее толь­ко отно­си­тель­но неболь­шое насе­ле­ние живет на этом ост­ров­ке или в пор­то­вом горо­де¹², кото­рый устро­ил им Бальб на про­ти­во­по­лож­ном бере­гу мате­ри­ка. Город Гади­ры лежит в запад­ной части ост­ро­ва; к нему при­мы­ка­ет на краю ост­ро­ва и побли­зо­сти от ост­ров­ка свя­ти­ли­ще Кро­но­са; свя­ти­ли­ще же Герак­ла рас­по­ло­же­но на дру­гой сто­роне, обра­щен­ной к восто­ку, как раз там, где ост­ров почти под­хо­дит к мате­ри­ку, остав­ляя про­лив шири­ной око­ло ста­дии. Гово­рят, что свя­ти­ли­ще отсто­ит от горо­да на 12 [рим­ских] миль, при­рав­ни­вая чис­ло миль к чис­лу подви­гов [Герак­ла]; одна­ко рас­сто­я­ние боль­ше и почти что рав­ня­ет­ся длине ост­ро­ва, а дли­на ост­ро­ва — это про­тя­же­ние с запа­да на восток.

4. Под Эри­фи­ей, куда мифы пере­но­сят при­клю­че­ние Гери­о­на, Фере­кид, по-види­мо­му, име­ет в виду Гади­ры¹³. Дру­гие, напро­тив, счи­та­ют Эри­фию ост­ро­вом, кото­рый рас­по­ло­жен побли­зо­сти от это­го горо­да и отде­лен от него про­ли­вом шири­ной в одну ста­дию, т. е. при­ни­мая во вни­ма­ние туч­ные с.164 паст­би­ща (пото­му что моло­ко пасу­щих­ся там овец не дает сыво­рот­ки). При изготов­ле­нии сыра здесь сна­ча­ла при­ме­ши­ва­ют к моло­ку из-за его жир­но­сти боль­шое коли­че­ство воды. В тече­ние 50 дней живот­ные зады­ха­ют­ся, если им, вскрыв вену, не выпу­стить немно­го кро­ви. Тра­ва, на кото­рой пасет­ся скот, суха, но дела­ет живот­ных очень жир­ны­ми; пред­по­ла­га­ют, что это обсто­я­тель­ство пода­ло повод к созда­нию мифа о ста­дах Гери­о­на. Весь берег засе­лен сов­мест­но¹⁴.

5. Рас­ска­зы­вая сле­дую­щие исто­рии об осно­ва­нии Гадир, гади­тан­цы упо­ми­на­ют об одном ора­ку­ле, дан­ном, по их сло­вам, тирий­цам; ора­кул повеле­вал выслать коло­нию к Герак­ло­вым Стол­пам. Когда послан­ные осмот­реть мест­ность, рас­ска­зы­ва­ет исто­рия, при­бы­ли к про­ли­ву у Каль­пы, то они при­ня­ли мысы, обра­зу­ю­щие про­лив, за пре­де­лы оби­тае­мо­го мира и Герак­ло­ва похо­да, а сами эти мысы при­зна­ли имен­но теми, кото­рые ора­кул C. 170назвал Стол­па­ми; они выса­ди­лись в одном месте внут­ри¹⁵ узко­го про­ли­ва, имен­но там, где теперь нахо­дит­ся город экси­та­нов; и здесь они совер­ши­ли жерт­во­при­но­ше­ние; но так как жерт­во­при­но­ше­ния ока­за­лись небла­го­при­ят­ны­ми, они воз­вра­ти­лись назад. Выслан­ные несколь­ко поз­же коло­ни­сты про­шли даль­ше за пре­де­лы про­ли­ва на рас­сто­я­ние око­ло 1500 ста­дий к ост­ро­ву, посвя­щен­но­му Герак­лу и рас­по­ло­жен­но­му вбли­зи горо­да Оно­бы в Ибе­рии; пред­по­ло­жив, что здесь имен­но и нахо­дят­ся Стол­пы, они при­нес­ли жерт­ву богу, но так как жерт­во­при­но­ше­ние опять ока­за­лось небла­го­при­ят­ным, то они вер­ну­лись домой. Нако­нец коло­ни­сты, при­быв­шие с третьей экс­пе­ди­ци­ей, осно­ва­ли Гади­ры и воз­двиг­ли свя­ти­ли­ще в восточ­ной части ост­ро­ва, а город — в запад­ной. Поэто­му неко­то­рые дер­жат­ся мне­ния, что мысы про­ли­ва и есть Стол­пы; дру­гие счи­та­ют Стол­па­ми Гади­ры, а третьи пола­га­ют, что Стол­пы нахо­дят­ся еще даль­ше впе­ре­ди по ту сто­ро­ну Про­ли­ва, чем Гади­ры. Далее неко­то­рые счи­та­ли Стол­па­ми Каль­пу и Аби­лик, ливий­скую гору, воз­вы­шаю­щу­ю­ся про­тив Каль­пы, кото­рая, соглас­но Эра­то­сфе­ну, нахо­дит­ся в Мета­го­нии — обла­сти, заня­той коче­вым пле­ме­нем, тогда как иные, нако­нец, при­зна­ва­ли Стол­па­ми ост­ров­ки вбли­зи обе­их гор (один из этих ост­ров­ков они назы­ва­ют ост­ро­вом Геры). Арте­ми­дор, упо­ми­ная об ост­ро­ве Геры и о ее свя­ти­ли­ще, утвер­жда­ет, что это какой-то дру­гой ост­ров; одна­ко он не гово­рит ни о горе Аби­лик, ни о пле­ме­ни мета­го­нов. Есть и такие писа­те­ли, кто пере­но­сит сюда Планк­ты и Сим­плега­ды, счи­тая эти ска­лы Стол­па­ми, кото­рые Пин­дар назы­ва­ет «вра­та­ми Гадир» (и при­зна­ет их самы­ми край­ни­ми пре­де­ла­ми, достиг­ну­ты­ми Герак­лом). Дике­арх, Эра­то­сфен и Поли­бий и боль­шин­ство гре­че­ских писа­те­лей пред­по­ла­га­ют, что Стол­пы рас­по­ло­же­ны где-то по сосед­ству с Про­ли­вом. Наобо­рот, ибе­ры и ливий­цы утвер­жда­ют, что Стол­пы нахо­дят­ся в Гади­рах, пото­му что в сосед­них с Про­ли­вом обла­стях нет, по их сло­вам, ниче­го похо­же­го на Стол­пы. По утвер­жде­нию дру­гих, Стол­пы — это брон­зо­вые колон­ны в 8 лок­тей высоты в свя­ти­ли­ще Герак­ла в Гади­рах, на кото­рых начер­та­на над­пись с обо­зна­че­ни­ем рас­хо­дов на соору­же­ние свя­ти­ли­ща. Посе­тив по окон­ча­нии пла­ва­ния храм с эти­ми Стол­па­ми и при­не­ся жерт­ву Герак­лу, море­хо­ды напе­ре­бой при­ни­ма­лись рас­про­стра­нять бас­ню о том, что здесь конец зем­ли с.165 и моря. Посидо­ний так­же счи­та­ет рас­сказ об этом наи­бо­лее досто­вер­ным; одна­ко ора­кул и мно­го­крат­ные коло­ни­аль­ные экс­пе­ди­ции к Стол­пам он при­зна­ет фини­кий­ской выдум­кой. Отно­си­тель­но коло­ни­аль­ных экс­пе­ди­ций, что мож­но с уве­рен­но­стью утвер­ждать за или про­тив их досто­вер­но­сти, когда и то и дру­гое мне­ние оди­на­ко­во неле­по? Одна­ко отри­цать, что ост­ров­ки или горы похо­жи на Стол­пы, искать у Стол­пов в соб­ст­вен­ном C. 171смыс­ле сло­ва пре­де­лов оби­тае­мо­го мира или похо­да Герак­ла — это име­ет извест­ный смысл; ведь суще­ст­во­вал же древ­ний обы­чай ста­вить тако­го рода погра­нич­ные зна­ки. Напри­мер, жите­ли Регия поста­ви­ли столб — нечто вро­де малень­кой баш­ни, кото­рый сто­ит у Про­ли­ва¹⁶; и про­тив это­го стол­ба постав­ле­на так назы­вае­мая баш­ня Пело­ра¹⁷. Далее, так назы­вае­мые алта­ри Филе­нов¹⁸ нахо­дят­ся в стране при­бли­зи­тель­но на пол­пу­ти меж­ду Сир­та­ми. Есть упо­ми­на­ние о стол­бе, воз­двиг­ну­том в преж­ние вре­ме­на на Коринф­ском пере­шей­ке теми ионий­ца­ми, кото­рые после изгна­ния из Пело­пон­не­са завла­де­ли Атти­кой и Мега­ридой вме­сте с пле­ме­на­ми¹⁹, захва­тив­ши­ми Пело­пон­нес; они начер­та­ли на сто­роне стол­ба, обра­щен­ной к Мега­риде:

а на дру­гой:

Алек­сандр же в под­ра­жа­ние Герак­лу и Дио­ни­су воз­двиг алта­ри²¹, обо­зна­чав­шие пре­де­лы его индий­ско­го похо­да в самых край­них обла­стях, кото­рых он достиг на восто­ке Индии. Такой обы­чай дей­ст­ви­тель­но суще­ст­во­вал.

6. Более того, есте­ствен­но, что и мест­но­сти полу­ча­ют оди­на­ко­вые назва­ния, когда вре­мя уни­что­жа­ет уста­нов­лен­ные погра­нич­ные зна­ки. Напри­мер, алта­ри Филе­нов теперь уже не суще­ст­ву­ют, а место удер­жа­ло свое ста­рое назва­ние. В Индии, как гово­рят, не вид­но Стол­пов Герак­ла или Дио­ни­са, но все же, когда македо­ня­нам назы­ва­ли или пока­зы­ва­ли извест­ные места, они при­ни­ма­ли за Стол­пы толь­ко те места, где нахо­ди­ли извест­ный знак, наме­каю­щий на собы­тия из исто­рии о Дио­ни­се или Герак­ле. Таким обра­зом, без сомне­ния и здесь в Гади­рах пер­вые при­шель­цы при­ме­ня­ли извест­ные погра­нич­ные зна­ки, воз­двиг­ну­тые чело­ве­че­ски­ми рука­ми, — алта­ри, баш­ни или стол­пы, поме­щая их на самых вид­ных местах в наи­бо­лее отда­лен­ных мест­но­стях, куда они захо­ди­ли (самые вид­ные места для обо­зна­че­ния кон­цов и начал мест­но­стей — это про­ли­вы, горы, рас­по­ло­жен­ные там, и ост­ров­ки)²²; когда же исчез­ли воз­двиг­ну­тые чело­ве­че­ски­ми рука­ми памят­ни­ки, их име­на полу­чи­ли мест­но­сти, будь то ост­ров­ки или мысы, обра­зу­ю­щие про­лив, ибо труд­но уже опре­де­лить, к ост­ров­кам или к мысам сле­ду­ет отне­сти назва­ние, так как тер­мин «Стол­пы» под­хо­дит к обо­им. Я гово­рю «под­хо­дит», пото­му что они рас­по­ло­же­ны в таких местах, кото­рые ясно ука­зы­ва­ют на пре­де­лы; в силу это­го про­лив назы­ва­ет­ся «устьем», не толь­ко этот, но так­же и мно­гие дру­гие, т. е. при вхо­де в него «устье» явля­ет­ся нача­лом, а при выхо­де — кон­цом. с.166 Таким обра­зом, ост­ров­ки, лежа­щие при устье, мож­но лег­ко при­нять за стол­пы; они пред­став­ля­ют­ся в виде фигу­ры с чет­ки­ми очер­та­ни­я­ми и замет­ны, как зна­ки; рав­ным обра­зом стол­пам мож­но упо­до­бить горы, лежа­щие у про­ли­ва, посколь­ку у них обна­ру­жи­ва­ет­ся извест­ный выступ, как C. 172у колонн или стол­пов. Так и Пин­дар, пожа­луй, был бы прав, гово­ря о «вра­тах Гадир», если бы стол­пы мыс­ли­лись нахо­дя­щи­ми­ся при устье, ведь устья про­ли­ва похо­жи на ворота. Одна­ко Гади­ры рас­по­ло­же­ны не в таком пунк­те, чтобы ука­зы­вать на конец; они лежат ско­рее в цен­тре длин­но­го побе­ре­жья, обра­зу­ю­ще­го залив. Но менее осно­ва­тель­ным будет, как мне кажет­ся, отно­сить эти стол­пы, кото­рые нахо­дят­ся в Герак­ло­вом свя­ти­ли­ще у Гадир, к Герак­ло­вым Стол­пам. Ведь веро­ят­но, что мол­ва об име­ни «Герак­ло­вы Стол­пы» рас­про­стра­ни­лась пото­му, что это имя пер­во­на­чаль­но вошло в употреб­ле­ние не у куп­цов, а ско­рее у пол­ко­вод­цев, как это и про­изо­шло с индий­ски­ми стол­па­ми; кро­ме это­го, упо­ми­нае­мая над­пись²³ свиде­тель­ст­ву­ет про­тив это­го мне­ния, так как она гово­рит не о посвя­ще­нии моде­ли²⁴ свя­щен­но­го дара, а содер­жит пере­чис­ле­ние рас­хо­дов; ведь Герак­ло­вы Стол­пы долж­ны быть памят­ни­ком его вели­ких подви­гов, а не рас­хо­дов фини­ки­ян.

7. По сло­вам Поли­бия, в Герак­леоне²⁵, что в Гади­рах, нахо­дит­ся источ­ник; к его воде, год­ной для питья, ведет спуск в несколь­ко сту­пе­ней, источ­ник явля­ет свой­ства вза­и­мо­про­ти­во­по­лож­ные при изме­не­нии уров­ня воды в реке, так как во вре­мя при­ли­вов он исся­ка­ет, а во вре­мя отли­вов напол­ня­ет­ся. В объ­яс­не­ние при­чи­ны это­го явле­ния он гово­рит, что воздух, про­ры­ваю­щий­ся из глу­би­ны зем­ли на поверх­ность (если ее покры­ва­ет вол­ной во вре­мя мор­ско­го при­ли­ва), пере­ста­ет, как обыч­но, выхо­дить и, повер­нув внутрь, запи­ра­ет про­хо­ды источ­ни­ков, отче­го и воз­ни­ка­ет недо­ста­ток воды; когда же поверх­ность обна­жит­ся от покры­ваю­щих ее вод, то воздух сно­ва про­хо­дит пря­мо и осво­бож­да­ет жилы источ­ни­ка, так что он сно­ва начи­на­ет течь стре­ми­тель­но и пол­но­вод­но. Что же каса­ет­ся Арте­ми­до­ра, то хотя он и воз­ра­жа­ет Поли­бию, но вме­сте с тем выстав­ля­ет и неко­то­рое соб­ст­вен­ное объ­яс­не­ние при­чи­ны, вспом­нив мне­ние исто­ри­ка Сила­на. Как мне кажет­ся, он не выска­зал ниче­го достой­но­го упо­ми­на­ния, так как и сам он, и Силан в этом вопро­се мож­но ска­зать про­фа­ны. Посидо­ний, хотя и счи­та­ет рас­сказ об этом лож­ным, но все же утвер­жда­ет, что в Герак­леоне есть два коло­д­ца, а тре­тий — в горо­де; и если чер­пать непре­рыв­но воду из мень­ше­го из двух колод­цев в Герак­леоне, он тот­час же иссякнет, если же пре­кра­тить вычер­пы­ва­ние воды, он опять напол­нит­ся; из боль­ше­го же коло­д­ца мож­но чер­пать воду целый день (хотя он, конеч­но, умень­ша­ет свой дебит, как и все дру­гие колод­цы), и ночью он сно­ва напол­ня­ет­ся, если боль­ше не вычер­пы­вать из него воды; но так как неред­ко вре­мя отли­ва сов­па­да­ет со вре­ме­нем напол­не­ния коло­д­ца, то мест­ные жите­ли без­осно­ва­тель­но допус­ка­ют «обрат­ное дей­ст­вие»²⁶ источ­ни­ка. Конеч­но, не толь­ко Посидо­ний утвер­ждал, что это­му рас­ска­зу верят, но и я узнал о нем, посколь­ку его посто­ян­но повто­ря­ют в чис­ле пара­док­сов²⁷. C. 173Я слы­шал так­же, что там есть еще и дру­гие колод­цы, один в при­го­род­ных с.167 садах, дру­гие — внут­ри горо­да, но из-за пло­хо­го каче­ства их воды в горо­де мно­го водо­хра­ни­лищ из цистерн. Но все же я не знаю, дока­зы­ва­ет ли какой-нибудь из этих колод­цев пра­виль­ность пред­по­ло­же­ния о их «обрат­ном дей­ст­вии». Что же каса­ет­ся при­веден­ных при­чин, если вер­но, что все это так, то при­хо­дит­ся счи­тать этот вопрос одним из труд­ных. Ведь воз­мож­но, что дело обсто­ит имен­но так, как гово­рит Поли­бий: и воз­мож­но так­же, что неко­то­рые жилы источ­ни­ков, увлаж­нен­ные извне, осла­бе­ва­ют и застав­ля­ют воду ско­рее раз­ли­вать­ся в сто­ро­ны, чем идти по преж­не­му рус­лу в источ­ник (жилы неиз­беж­но увлаж­ня­ют­ся, когда мест­ность затоп­ля­ет­ся при­лив­ной вол­ной). Но если, как гово­рит Афи­но­дор, явле­ния при­ли­ва и отли­ва подоб­ны вды­ха­нию и выды­ха­нию²⁸, то, быть может, суще­ст­ву­ют какие-нибудь теку­чие воды, кото­рые есте­ствен­но по одним путям про­би­ва­ют­ся на поверх­ность (имен­но их устья мы и назы­ваем источ­ни­ка­ми и клю­ча­ми); по дру­гим путям эти воды устрем­ля­ют­ся в глубь моря, т. е. под­ни­мая уро­вень моря²⁹ вме­сте с собой (так что оно раз­ли­ва­ет­ся), вся­кий раз, когда про­ис­хо­дит как бы выды­ха­ние, они остав­ля­ют свое обыч­ное рус­ло и затем воз­вра­ща­ют­ся к нему вся­кий раз, когда море отсту­па­ет.

8. Я не знаю, как Посидо­ний, кото­рый в дру­гих слу­ча­ях пред­став­ля­ет фини­кий­цев³⁰ умны­ми людь­ми, в дан­ном слу­чае может при­пи­сы­вать им ско­рее глу­пость, чем про­ни­ца­тель­ность. День и ночь изме­ря­ют­ся вра­ще­ни­ем солн­ца, кото­рое то скры­ва­ет­ся под зем­лей, то сия­ет над зем­лей. Одна­ко Посидо­ний утвер­жда­ет, что дви­же­ние оке­а­на явля­ет­ся пери­о­ди­че­ским подоб­но пери­о­дам кру­го­вра­ще­ния небес­ных тел³¹; так как оно совер­ша­ет­ся под воздей­ст­ви­ем луны и пред­став­ля­ет, во-пер­вых, суточ­ный, во-вто­рых, месяч­ный, в-третьих, годич­ный пери­о­ды. Ведь вся­кий раз, когда луна под­ни­ма­ет­ся над гори­зон­том до высоты зоди­а­каль­но­го зна­ка³², море начи­на­ет взду­вать­ся и замет­но насту­пать на сушу, пока луна нахо­дит­ся на мериди­ане; но когда небес­ное тело начи­на­ет скло­нять­ся к гори­зон­ту, море сно­ва мало-пома­лу отсту­па­ет, пока луна под­ни­ма­ет­ся над зака­том на высо­те зоди­а­каль­но­го зна­ка; затем море оста­ет­ся в таком поло­же­нии, пока луна не при­бли­зит­ся к зака­ту и даже более того, пока луна, прой­дя даль­ше под зем­лей, не будет отсто­ять от гори­зон­та на высоту зна­ка зоди­а­ка; затем море опять насту­па­ет на сушу, пока луна не достигнет мериди­а­на под зем­лей, потом море отсту­па­ет вновь, C. 174пока луна, обой­дя кру­гом по направ­ле­нию к вос­хо­ду, не будет отсто­ять на высоту зна­ка зоди­а­ка от гори­зон­та; затем море оста­ет­ся сно­ва спо­кой­ным, пока луна не под­ни­мет­ся на высоту зна­ка зоди­а­ка, и затем сно­ва насту­па­ет на сушу. Это, про­дол­жа­ет Посидо­ний, суточ­ный пери­од. Что же каса­ет­ся месяч­но­го, то при­лив и отлив полу­ча­ют наи­боль­шую силу при­бли­зи­тель­но в пери­од конъ­юнк­ции³³, а затем умень­ша­ют­ся вплоть до ново­лу­ния³⁴; затем сно­ва воз­рас­та­ют до пол­но­лу­ния и опять умень­ша­ют­ся до поло­ви­ны ущерб­ной луны³⁵; затем опять идет уве­ли­че­ние до конъ­юнк­ции, уси­ли­ва­ют­ся их про­дол­жи­тель­ность и быст­ро­та³⁶. Что каса­ет­ся годо­вых пери­о­дов, то, по его сло­вам, он узнал о них от жите­лей Гадир, кото­рые гово­ри­ли, что при­лив и отлив уси­ли­ва­ют­ся в наи­боль­шей сте­пе­ни во вре­мя лет­не­го солн­це­во­рота. Из это­го сам он дела­ет вывод, что эти явле­ния осла­бе­ва­ют начи­ная от это­го с.168 солн­це­во­рота до рав­но­ден­ст­вия³⁷ и уси­ли­ва­ют­ся до зим­не­го солн­це­во­рота, затем осла­бе­ва­ют до весен­не­го рав­но­ден­ст­вия, а потом уси­ли­ва­ют­ся до лет­не­го солн­це­во­рота. Но если эти пери­о­ды при­ли­ва и отли­ва повто­ря­ют­ся каж­дый день и ночь, в то вре­мя как море два­жды за оба про­ме­жут­ка вре­ме­ни насту­па­ет на сушу и два­жды отхо­дит назад, регу­ляр­но как в днев­ное вре­мя, так и в ноч­ное, то как воз­мож­но, что напол­не­ние источ­ни­ка про­ис­хо­дит «часто» во вре­мя отли­ва, а обме­ле­ние его не про­ис­хо­дит так же часто. Или хотя и часто, но все-таки реже? Или хотя бы даже столь же часто? Но неуже­ли жите­ли Гадир были не в состо­я­нии наблюдать эти еже­днев­ные явле­ния, а, напро­тив, мог­ли бы наблюдать годо­вые пери­о­ды на осно­ва­нии того, что слу­ча­ет­ся толь­ко одна­жды в год? Но что Посидо­ний дей­ст­ви­тель­но верит жите­лям Гадир ясно из заклю­че­ния, кото­рое он при­бав­ля­ет: оче­ред­ные ослаб­ле­ния и уси­ле­ния этих явле­ний про­ис­хо­дят от одно­го солн­це­во­рота до дру­го­го, а от это­го послед­не­го сно­ва наблюда­ет­ся обрат­ное дви­же­ние. Одна­ко это дру­гое пред­по­ло­же­ние Посидо­ния нера­зум­но имен­но пото­му, что хотя жите­ли Гадир и были людь­ми наблюда­тель­ны­ми, но они не заме­ти­ли дей­ст­ви­тель­но про­ис­хо­дя­щих явле­ний и пове­ри­ли тому, чего не быва­ет³⁸.

9. Далее Посидо­ний сооб­ща­ет, что Селевк из обла­сти Крас­но­го моря гово­рит о неко­то­рой непра­виль­но­сти или пра­виль­но­сти в этих явле­ни­ях в зави­си­мо­сти от раз­ли­чия зна­ков зоди­а­ка, т. е. если луна нахо­дит­ся в зна­ках рав­но­ден­ст­вия, то явле­ния при­ли­ва и отли­ва регу­ляр­ны; если же в зна­ках солн­це­во­рота, то нере­гу­ляр­ны как в отно­ше­нии коли­че­ства, так и ско­ро­сти, тогда как в каж­дом из дру­гих зна­ков отно­ше­ние³⁹ про­пор­цио­наль­но бли­зо­сти под­хо­да⁴⁰ луны к ним. Хотя, по его сло­вам, он сам про­вел мно­го дней в Герак­леоне в Гади­рах в пери­од лет­не­го солн­це­во­рота, при­бли­зи­тель­но во вре­мя пол­но­лу­ния, но все же не мог рас­по­знать годич­ных раз­ли­чий в при­ли­вах и отли­вах; одна­ко при­бли­зи­тель­но во вре­мя конъ­юнк­ции, в тече­ние это­го меся­ца он наблюдал в Или­пе зна­чи­тель­ное изме­не­ние уров­ня под­ня­тия воды после при­ли­ва на реке Бетий в срав­не­нии с преж­ни­ми C. 175изме­не­ни­я­ми, когда вода не зали­ва­ла бере­гов даже до поло­ви­ны; в тот же раз вода раз­ли­лась настоль­ко, что сол­да­ты⁴¹ мог­ли чер­пать ее на месте в Или­пе (Или­па нахо­дит­ся от моря на рас­сто­я­нии око­ло 700 ста­дий). И хотя при­мор­ские рав­ни­ны внут­ри стра­ны были покры­ты водой во вре­мя при­ли­ва на про­стран­стве до 30⁴² ста­дий, до такой глу­би­ны, что обра­зо­ва­лись ост­ро­ва, тем не менее верх фун­да­мен­та хра­ма в Герак­леоне и мола, кото­рый лежит перед гава­нью Гадир, как гово­рит Посидо­ний, по его соб­ст­вен­ным изме­ре­ни­ям, не был покрыт даже на 10 лок­тей; и если при­ба­вить двой­ное коли­че­ство от это­го на допол­ни­тель­ные уве­ли­че­ния, воз­ни­каю­щие ино­гда, то мож­но пред­ста­вить себе кар­ти­ну явле­ний, вызы­ваю­щих на рав­ни­нах огром­ные при­ли­вы и отли­вы. Конеч­но, этот режим при­ли­вов и отли­вов, по его сло­вам, рас­про­стра­нен на всем оке­ан­ском побе­ре­жье в окруж­но­сти, тогда как явле­ние, про­ис­хо­дя­щее на реке Ибер, гово­рит он, «новое и свое­об­раз­ное» для этой реки: она раз­ли­ва­ет­ся в неко­то­рых местах неза­ви­си­мо от дождей и тая­ния сне­гов, вся­кий раз, когда уси­ли­ва­ет­ся с.169 север­ный ветер. При­чи­на это­го — озе­ро, через кото­рое про­те­ка­ет река, так как вет­ры гонят воды озе­ра вме­сте с реч­ны­ми из озе­ра.

10. Посидо­ний рас­ска­зы­ва­ет о дере­ве⁴³ в Гади­рах с вет­вя­ми, сги­баю­щи­ми­ся к зем­ле; оно неред­ко име­ет листья в фор­ме меча в локоть дли­ны, шири­ной же в 4 паль­ца. Око­ло Ново­го Кар­фа­ге­на, по его сло­вам, есть дере­во⁴⁴, из шипов кото­ро­го про­из­во­дят волок­ни­стое лыко; из это­го лыка дела­ют пре­крас­ней­шие тка­ни. Я тоже знаю в Егип­те дере­во⁴⁵, похо­жее на это дере­во в Гади­рах по накло­ну вет­вей, но непо­хо­жее на него листья­ми и тем, что не при­но­сит пло­дов. Дере­во же в Гади­рах, по его сло­вам, при­но­сит пло­ды. Мате­рии из шипов ткут и в Кап­па­до­кии; одна­ко там не дере­во дает шипы, из кото­рых полу­ча­ют лыко, а сте­лю­ща­я­ся по зем­ле тра­ва. Отно­си­тель­но дере­ва в Гади­рах пере­да­ют еще такую допол­ни­тель­ную подроб­ность: если отло­мать его ветвь, то из нее течет моло­ко, а если обре­зать корень, то выде­ля­ет­ся крас­но­го цве­та жид­кость. О Гади­рах я ска­зал доста­точ­но.

11. Кас­си­те­рид­ских ост­ро­вов 10; они лежат побли­зо­сти друг от дру­га в откры­том море к севе­ру от гава­ни арта­бров. Один из них пустын­ный, на осталь­ных же оби­та­ют люди, кото­рые носят чер­ные пла­щи, ходят в хито­нах дли­ной до пят, опо­я­сы­ва­ют груди, гуля­ют с пал­ка­ми подоб­но боги­ням мще­ния в тра­геди­ях. Они ведут коче­вой образ жиз­ни, по боль­шей части пита­ясь от сво­их стад. У них есть оло­вян­ные и свин­цо­вые руд­ни­ки; эти метал­лы и шку­ры скота они отда­ют мор­ским тор­гов­цам в обмен на гли­ня­ную посу­ду, соль и изде­лия из меди. В преж­ние вре­ме­на толь­ко одни фини­кий­цы вели эту тор­гов­лю из Гадир, так как они скры­ва­ли ото всех путь туда. Когда рим­ляне одна­жды пусти­лись пре­сле­до­вать како­го-то фини­кий­ско­го капи­та­на C. 176кораб­ля, чтобы самим узнать место­на­хож­де­ние тор­го­вых пор­тов, то этот капи­тан из алч­но­сти наме­рен­но поса­дил свой корабль на мель, погу­бив таким же обра­зом сво­их пре­сле­до­ва­те­лей. Сам, одна­ко, он спас­ся на облом­ках раз­би­то­го кораб­ля и полу­чил от государ­ства воз­ме­ще­ние сто­и­мо­сти поте­рян­но­го гру­за. Тем не менее рим­ляне после неод­но­крат­ных попы­ток откры­ли этот мор­ской путь. После того как Пуб­лий Красс пере­пра­вил­ся к ним и увидел, что метал­лы добы­ва­ют­ся на неболь­шой глу­бине и люди там мир­ные, он тот­час сооб­щил сведе­ния всем, кто желал вести с ними тор­гов­лю за морем, хотя это море шире того моря, кото­рое отде­ля­ет Брет­та­нию от мате­ри­ка. Отно­си­тель­но Ибе­рии и лежа­щих перед ней ост­ро­вов я ска­зал доста­точ­но.