Издательство Академии Наук СССР, Москва—Ленинград, 1951.
Перевод и комментарии В. О. Горенштейна.
709. Титу Помпонию Аттику, в Рим
Фунды1, 12 апреля 44 г.
1. Я получил твое письмо в Фундах во время обеда в канун ид. Итак, во-первых, тебе лучше; во-вторых, ты извещаешь о лучшем; ведь прежние новости — о прибытии легионов — были удручающими; насчет Октавия — и так и сяк. Жду, что́ насчет Мария2, который, я полагал, устранен Цезарем. Разговор Антония с нашими героями, применительно к создавшемуся положению, не неблагоприятен; тем не менее до сего времени меня не радует ничто, кроме мартовских ид3. Ведь в то время как я нахожусь в Фундах с нашим Лигуром4, меня мучит, что имением Секстилия владеет битый Куртилий5; когда я говорю это, я говорю обо всей породе.
2. Ведь что более жалко, нежели защита нами того, из-за чего мы его6 ненавидели? И в течение двух лет также тех консулов и народных трибунов, которых он пожелал? Никак не придумаю, как это я мог бы заниматься государственными делами. Ведь нет ничего столь неправильного, как то, чтобы тираноубийцы были на небесах, а деяния тирана защищались. Но ты видишь консулов, видишь остальных должностных лиц, если это должностные лица, видишь бездействие честных. В муниципиях они вне себя от радости. Ведь невозможно высказать, как они ликуют, как стекаются ко мне, как жаждут слышать мои слова о положении государства. А между тем — никаких постановлений7; ведь наша государственная деятельность такова, что мы опасаемся побежденных8. Пишу тебе это во время второй перемены9. Подробнее и с более государственной точки зрения — потом, а ты — что ты делаешь и что делается.
ПРИМЕЧАНИЯ