56. (1) Отдав свое рас­по­ло­же­ние Воле­ро­ну, пле­беи на бли­жай­ших выбо­рах избра­ли его народ­ным три­бу­ном — в тот год [472 г.], когда кон­су­ла­ми были Луций Пина­рий и Пуб­лий Фурий. (2) Все пола­га­ли, что Воле­рон вос­поль­зу­ет­ся три­бун­ским зва­ни­ем для пре­сле­до­ва­ния про­шло­год­них кон­су­лов; но он, поста­вив общее дело выше лич­ной обиды, ни сло­вом не задев кон­су­лов, пред­ло­жил наро­ду закон о том, чтобы пле­бей­ские долж­ност­ные лица изби­ра­лись в собра­ни­ях по три­бам. (3) В без­обид­ном на пер­вый взгляд пред­ло­же­нии речь шла о пред­ме­те отнюдь не мало­зна­чи­тель­ном; но о том, чтобы ото­брать у пат­ри­ци­ев воз­мож­ность через посред­ство сво­их кли­ен­тов доби­вать­ся изби­рать угод­ных себе три­бу­нов. (4) Этой мере, столь жела­тель­ной для пле­бе­ев, все­ми сила­ми сопро­тив­ля­лись сена­то­ры, и, хотя ни кон­су­лам, ни знат­ней­шим людям не уда­лось сво­им вли­я­ни­ем добить­ся того, чтобы кто-нибудь из три­бу­нов высту­пил про­тив (а это была един­ст­вен­ная воз­мож­ность про­ва­лить пред­ло­же­ние), тем не менее дело это, по самой сво­ей зна­чи­тель­но­сти чре­ва­тое спо­ра­ми, рас­тя­ну­лось на целый год. (5) Пле­беи вновь изби­ра­ют три­бу­ном Воле­ро­на; сена­то­ры, пола­гая, что дело дой­дет до реши­тель­но­го столк­но­ве­ния, изби­ра­ют кон­су­лом Аппия Клав­дия, сына Аппия, нена­вист­но­го и неугод­но­го пле­бе­ям уже памя­тью о стыч­ках с его отцом. В това­ри­щи ему дают Тита Квинк­ция.

(6) С само­го нача­ла года [471 г.] речь преж­де все­го пошла о новом законе. Но теперь побор­ни­ком зако­на, пред­ло­жен­но­го Воле­ро­ном, был и това­рищ его Лето­рий, толь­ко что взяв­ший­ся за это дело; он был еще реши­тель­нее. (7) Горяч­но­сти добав­ля­ла ему гром­кая сла­ва, обре­тен­ная на войне, ибо вряд ли был в то вре­мя более храб­рый воин. И если Воле­рон не гово­рил ни о чем, кро­ме зако­на, воз­дер­жи­ва­ясь от пори­ца­ния кон­су­лов, то Лето­рий высту­пил с обви­не­ни­ем Аппия и его семей­ства, над­мен­ней­ше­го и жесто­чай­ше­го к про­сто­му наро­ду: не кон­су­ла, (8) утвер­ждал он, избра­ли сена­то­ры, а пала­ча, чтобы тер­зать и мучить пле­бе­ев. Гру­бый язык воен­но­го чело­ве­ка был недо­ста­то­чен для его сво­бо­до­лю­би­во­го духа. (9) И вот, когда не хва­ти­ло ему слов, он ска­зал: «Не так склад­но я гово­рю, кви­ри­ты, как дер­жусь ска­зан­но­го; будь­те здесь зав­тра. Я либо погиб­ну на ваших гла­зах, либо про­ве­ду закон».

(10) На сле­дую­щий день три­бу­ны зани­ма­ют освя­щен­ное место¹¹⁴. Кон­су­лы и знать при­хо­дят в собра­ние, чтобы поме­шать при­ня­тию зако­на. Лето­рий при­ка­зы­ва­ет уда­лить всех, кро­ме участ­ни­ков голо­со­ва­ния. (11) Знат­ные юно­ши сто­я­ли перед посыль­ны­ми, не дви­га­ясь с места. Тогда Лето­рий при­ка­зы­ва­ет схва­тить кого-нибудь из них. Кон­сул Аппий воз­ра­жа­ет; пра­во три­бу­нов, гово­рит он, рас­про­стра­ня­ет­ся лишь на пле­бе­ев, (12) это с.111 долж­ность не обще­на­род­ная, но толь­ко пле­бей­ская; даже и сам он, по обы­ча­ям пред­ков, не мог бы сво­ей вла­стью раз­го­нять народ, ведь гово­рит­ся так: «Если вам угод­но, уда­ли­тесь, кви­ри­ты». Таки­ми пре­не­бре­жи­тель­ны­ми рас­суж­де­ни­я­ми о пра­ве он лег­ко выво­дит Лето­рия из себя. (13) Кипя него­до­ва­ни­ем, направ­ля­ет три­бун к кон­су­лу посыль­но­го, кон­сул — к три­бу­ну лик­то­ра, выкри­ки­вая, что три­бун — част­ный чело­век, нет у него вла­сти, нет долж­но­сти; (14) не мино­вать бы наси­лия, если бы все собра­ние не вос­ста­ло ярост­но за три­бу­на про­тив кон­су­ла, а взвол­но­ван­ная тол­па не сбе­жа­лась на форум со все­го горо­да. Но Аппий, невзи­рая на эту бурю, упор­но сто­ял на сво­ем; (15) столк­но­ве­ние гото­во было обер­нуть­ся кро­во­про­ли­ти­ем, если бы не вто­рой кон­сул — Квинк­ций; он пору­чил кон­су­ля­рам¹¹⁵ силой, если ина­че нель­зя, уве­сти това­ри­ща с фору­ма, он смяг­чил моль­ба­ми раз­бу­ше­вав­ший­ся про­стой народ, он уго­во­рил три­бу­нов рас­пу­стить собра­ние: (16) пусть уля­жет­ся раз­дра­же­ние — вре­мя не лишит их силы, но при­ба­вит к ней разу­ме­ние, и отцы под­чи­нят­ся наро­ду, и кон­сул — отцам.