Эпитомы

Книга I

XXIII. Пер­вая Македон­ская вой­на

II. 7. После Кар­фа­ге­на никто не сты­дил­ся быть побеж­ден­ным. За Афри­кой после­до­ва­ли Македо­ния, Гре­ция, Сирия и все про­чие наро­ды, слав­но под­хва­чен­ные тече­ни­ем и пото­ком судь­бы. (2) Пер­вы­ми были македон­цы, народ, неко­гда домо­гав­ший­ся созда­ния импе­рии. И хотя цар­ство в то вре­мя воз­глав­ля­лось Филип­пом¹³⁵, каза­лось, что рим­ляне сра­жа­ют­ся с самим Алек­сан­дром. (3) Вой­на была Македон­ской боль­ше по име­ни наро­да, чем по харак­те­ру. (4) При­чи­ной ее послу­жил дого­вор Филип­па, соглас­но кото­ро­му царь взял себе в союз­ни­ки Ган­ни­ба­ла, неза­дол­го до того гос­под­ст­во­вав­ше­го в Ита­лии. Эта при­чи­на ста­ла более вес­кой после того, как Афи­ны взмо­ли­лись о помо­щи про­тив неспра­вед­ли­во­сти царя, когда Филипп, пре­вы­сив закон­ные пра­ва победи­те­ля, осквер­нил хра­мы, алта­ри и даже моги­лы. (5) Сенат решил прий­ти на помощь про­си­те­лям. Ибо цари пле­мен, вожди, наро­ды, пле­ме­на про­си­ли защи­ты у наше­го горо­да. (6) Итак, впер­вые при кон­су­ле Левине¹³⁶ рим­ский народ, вой­дя в Иони­че­ское море, обо­шел все побе­ре­жье Гре­ции фло­том, слов­но празд­нуя три­умф. (7) Он выста­вил напо­каз тро­феи Сици­лии, Сар­ди­нии, Испа­нии и Афри­ки. И лавр, вырос­ший на кор­ме флаг­ман­ско­го кораб­ля, обе­щал явную победу. (8) Доб­ро­воль­но явил­ся на помощь царь пер­гам­цев Аттал, при­шли родо­с­цы, народ море­пла­ва­те­лей. Они уда­ри­ли кораб­ля­ми с моря, в то вре­мя как кон­сул дей­ст­во­вал с суши кон­ни­цей и пехотой. (9) Царь был два­жды побеж­ден, два­жды обра­щен в бег­ство, два­жды поте­рял лагерь. Но для македо­нян не было ниче­го ужас­нее само­го вида ран. Будучи нане­се­ны не дро­ти­ка­ми, не стре­ла­ми и не дру­гим ору­жи­ем гре­ку­лов, но огром­ны­ми копья­ми и не мень­ше­го раз­ме­ра меча­ми, они были ужас­нее самой смер­ти. (10) Более того, под води­тель­ст­вом Фла­ми­ни­на¹³⁷ мы достиг­ли дото­ле непро­хо­ди­мых гор хао­нов¹³⁸, стре­ми­тель­ной реки Аоя¹³⁹ и тес­нин самой Македо­нии. (11) Всту­пить туда озна­ча­ло победу. Ибо царь ока­зал­ся побеж­ден­ным у хол­мов под назва­ни­ем Кино­ке­фа­лы в един­ст­вен­ном, даже нена­сто­я­щем бою (12) и впо­след­ст­вии ни разу не решил­ся начать сра­же­ние. Кон­сул даже даро­вал ему мир и усту­пил цар­ство, а вско­ре, чтобы не оста­ва­лось ниче­го враж­деб­но­го, усми­рил Фивы, Эвбею и Лакеде­мон, совер­шав­ший напа­де­ния при тиране Наби­се. (13) Что каса­ет­ся Гре­ции, он вос­ста­но­вил ее преж­ний ста­тус, чтобы она жила по сво­им зако­нам и поль­зо­ва­лась ста­рин­ной сво­бо­дой. (14) Како­ва же была радость, како­во лико­ва­ние, когда об этом воз­ве­стил гла­ша­тай в немей­ском теат­ре во вре­мя пяти­лет­них игр¹⁴⁰. Какие разда­лись руко­плес­ка­ния! Сколь­ко цве­тов посы­па­лось на кон­су­ла! (15) И сно­ва и сно­ва при­ка­зы­ва­ли гла­ша­таю повто­рить сло­ва, кото­ры­ми про­воз­гла­ша­лась сво­бо­да Ахайи. И наслаж­да­лись кон­суль­ским реше­ни­ем, как мело­дич­ней­шим пени­ем флейт или зву­ча­ни­ем струн.