Текст приводится по изданию:
Марк Туллий Цицерон. Диалоги. М., Научно-издательский центр «Ладомир» — «Наука», 1994.
Перевод с латинского и комментарии В. О. Горенштейна.
Издание подготовили И. Н. Веселовский, В. О. Горенштейн и С. Л. Утченко.

Пере­вод с латин­ско­го сде­лан по изда­ни­ям: диа­лог «О государ­стве»: M. Tul­lius Ci­ce­ro. De re pub­li­ca. Bib­lio­the­ca Teub­ne­ria­na (K. Zieg­ler). Lip­siae, 1958; M. Tul­lius Ci­ce­ro. Vom Ge­meinwe­sen. La­tei­ni­sch und deutsch (K. Büch­ner). Zü­rich, 1960; диа­лог «О зако­нах»: Ci­cé­ron. Trai­té des lois. Tex­te étab­li et tra­duit par G. de Plin­val. Col­lec­tion Bu­dé. Pa­ris, 1958. В при­ме­ча­ни­ях ссыл­ки на антич­ную лите­ра­ту­ру дают­ся по пара­гра­фам; хро­но­ло­ги­че­ские даты — до нашей эры. Сти­хи пере­веде­ны В. О. Горен­штей­ном, кро­ме слу­ча­ев, ого­во­рен­ных осо­бо. При ссыл­ках на пись­ма Цице­ро­на ука­зы­ва­ет­ся, поми­мо обще­при­ня­тых дан­ных, номер пись­ма по изда­нию: М. Тул­лий Цице­рон. Пись­ма к Атти­ку, близ­ким, бра­ту Квин­ту, М. Бру­ту. Пере­вод и ком­мен­та­рии В. О. Горен­штей­на, т. I—III, М.—Л., Изд. АН СССР, 1949—1951.

При­ме­ча­ния И. Н. Весе­лов­ско­го обо­зна­че­ны его ини­ци­а­ла­ми (И. В.).

Диа­лог «О государ­стве» был издан в пере­во­де и с при­ме­ча­ни­я­ми Б. П. Яблон­ко. (Баку, 1928), «Сно­виде­ние Сци­пи­о­на» («О государ­стве», VI, 9—29) — в пере­во­де А. Шар­бе (Казань, 1853) и в пере­во­де Ф. А. Пет­ров­ско­го (Москва, 1917). Диа­лог «О зако­нах» выхо­дит в пере­во­де на рус­ский язык впер­вые.

Участ­ни­ки диа­ло­га

1. Марк Тул­лий Цице­рон.

2. Квинт Тул­лий Цице­рон, млад­ший брат ора­то­ра, родил­ся в 103 или 102 г. и вос­пи­ты­вал­ся вме­сте со стар­шим бра­том, вме­сте с кото­рым в моло­до­сти совер­шил поезд­ку в Гре­цию, где они слу­ша­ли фило­со­фов и рито­ров. Он был эди­лом в 65 г. и пре­то­ром в 62 г., затем в тече­ние трех лет про­пре­то­ром в про­вин­ции Азии. В 56 г. Квинт Цице­рон был лега­том Пом­пея, ведав­ше­го снаб­же­ни­ем Ита­лия хле­бом, в 54 г. — лега­том Цеза­ря и отли­чил­ся в галль­ской войне; в 51 г. был лега­том бра­та Мар­ка во вре­мя его про­кон­суль­ства в Кили­кии. Во вре­мя граж­дан­ской вой­ны Квинт Цице­рон, как и брат Марк, был на сто­роне сена­та, но после пора­же­ния Пом­пея под Фар­са­лом поко­рил­ся Цеза­рю. После убий­ства Цеза­ря Квинт Цице­рон встал на сто­ро­ну сена­та и был убит в 43 г., по воле три­ум­ви­ров. Квинт Цице­рон был женат на Пом­по­нии, сест­ре Тита Пом­по­ния Атти­ка.

До нас дошли пись­ма Мар­ка Цице­ро­на к бра­ту Квин­ту и боль­шое пись­мо Квин­та к Мар­ку, извест­ное под назва­ни­ем «Крат­кое настав­ле­ние по соис­ка­нию кон­суль­ства», напи­сан­ное в 64 г., когда Марк Цице­рон выста­вил свою кан­дида­ту­ру в кон­су­лы; кро­ме того, до нас дошли фраг­мент поэ­мы и две эпи­грам­мы Квин­та Цице­ро­на.

3. Тит Пом­по­ний Аттик (109—32), близ­кий друг Цице­ро­на, бога­тый рим­ский всад­ник, эпи­ку­ре­ец. Он не зани­мал маги­ст­ра­тур и по мно­гу лет жил вне Рима — в Афи­нах (в свя­зи с этим он и полу­чил про­зва­ние «Аттик») и в сво­их поме­стьях в Эпи­ре и в Ита­лии. Аттик давал круп­ные денеж­ные ссуды город­ским общи­нам Гре­ции. Если судить по пись­мам Цице­ро­на, сове­то­вав­ше­го­ся с Атти­ком во мно­гих слу­ча­ях, когда ему пред­сто­я­ло при­нять важ­ное для него реше­ние, то Аттик обла­дал боль­шим поли­ти­че­ским опы­том, и поль­зо­вал­ся вли­я­ни­ем.

Аттик инте­ре­со­вал­ся лите­ра­ту­рой и искус­ст­вом и устро­ил у себя «изда­тель­ство»: мно­го­чис­лен­ные рабы пере­пи­сы­ва­ли и раз­мно­жа­ли (на про­да­жу) сочи­не­ния антич­ных авто­ров, в том чис­ле и про­из­веде­ния Цице­ро­на. До нас дошли 16 «книг» — писем Цице­ро­на к Атти­ку, явля­ю­щи­е­ся весь­ма важ­ным исто­ри­че­ским источ­ни­ком и памят­ни­ком эпи­сто­ляр­ной лите­ра­ту­ры. Воз­мож­но, что Аттик при­ни­мал уча­стие в под­бо­ре писем Цице­ро­на для выпус­ка их в свет уже после смер­ти ора­то­ра. Пись­ма Атти­ка к Цице­ро­ну до нас не дошли.

(I, 1) МАРК. — Итак, я буду, как и пред­по­ла­гал, сле­до­вать мыс­лям мужа, вдох­нов­лен­но­го бога­ми, кото­ро­го я, глу­бо­ко перед ним пре­кло­ня­ясь, про­слав­ляю, пожа­луй, чаще, чем сле­до­ва­ло бы.

АТТИК. — Ты, по-види­мо­му, гово­ришь о Пла­тоне.

МАРК. — Имен­но о нем, Аттик!

АТТИК. — Нет, про­слав­ле­ния твои нико­гда не будут ни чрез­мер­ны­ми, ни черес­чур часты­ми. Ибо даже мои еди­но­мыш­лен­ни­ки, желаю­щие, чтобы про­слав­ля­ли толь­ко их учи­те­ля1, поз­во­ля­ют мне чтить Пла­то­на, как я захо­чу.

МАРК. — И они, кля­нусь Гер­ку­ле­сом, посту­па­ют пра­виль­но. И в самом деле, что более достой­но тво­е­го утон­чен­но­го ума? Ты, по мое­му мне­нию, и в жиз­ни, и в сво­ей речи достиг столь труд­но даю­ще­го­ся соче­та­ния досто­ин­ства и бла­го­же­ла­тель­но­сти.

АТТИК. — Я очень рад, что пре­рвал тебя, так как ты пре­вос­ход­но выска­зал свое мне­ние обо мне. Но про­дол­жай, как начал.

МАРК. — Итак, сна­ча­ла при­ведем самый закон и ука­жем его под­лин­ные и свой­ст­вен­ные ему досто­ин­ства.

АТТИК. — Конеч­но; так же, как ты посту­пил, гово­ря о законе отно­си­тель­но рели­гии.

(2) МАРК. — Итак, назна­че­ние маги­ст­ра­та, как вы види­те, в том, чтобы руко­во­дить и отда­вать рас­по­ря­же­ния пра­виль­ные, полез­ные и зако­но­мер­ные. Ибо, подоб­но тому, как маги­ст­ра­та­ми руко­во­дят зако­ны, так наро­дом руко­во­дят маги­ст­ра­ты, и мож­но с пол­ным осно­ва­ни­ем ска­зать, что маги­ст­рат — это закон гово­ря­щий, а закон — это без­молв­ный маги­ст­рат. (3) Далее, ничто так не соот­вет­ст­ву­ет пра­ву и есте­ствен­но­му поряд­ку (гово­ря это, я хочу, чтобы под­ра­зу­ме­ва­лось, что я гово­рю о законе), как импе­рий2, без кото­ро­го не могут дер­жать­ся ни дом, ни граж­дан­ская общи­на, ни народ, ни чело­ве­че­ство в целом, ни вся при­ро­да, ни сама все­лен­ная. Ибо и все­лен­ная пови­ну­ет­ся боже­ству, и ему покор­ны и моря, и суша, и жизнь людей под­чи­ня­ет­ся веле­ни­ям выс­ше­го зако­на3.

(II, 4) Нако­нец, — перей­ду к собы­ти­ям более близ­ким и более извест­ным нам — все древ­ние пле­ме­на неко­гда пови­но­ва­лись царям4. Этот вид импе­рия вна­ча­ле пре­до­став­лял­ся спра­вед­ли­вей­шим и муд­рей­шим людям (такой порядок был в пол­ной силе и в нашем государ­стве, пока им пра­ви­ла цар­ская власть), а затем пере­да­вал­ся по поряд­ку их потом­кам. Такое поло­же­ние и поныне оста­ет­ся у наро­дов, кото­ры­ми пра­вят цари. А те наро­ды, кото­рым цар­ская власть была неугод­на, отка­за­лись не от пови­но­ве­ния кому бы то ни было, но от пови­но­ве­ния все­гда одно­му и тому же чело­ве­ку. Мы же, коль ско­ро мы пре­по­да­ем зако­ны сво­бод­ным наро­дам и ранее изло­жи­ли в шести кни­гах свои мыс­ли о наи­луч­шем государ­ст­вен­ном устрой­стве5, в насто­я­щее вре­мя согла­су­ем зако­ны с тем государ­ст­вен­ным стро­ем, кото­рый мы одоб­ря­ем.

(5) Итак, надо, чтобы суще­ст­во­ва­ли маги­ст­ра­ты6; ведь без их муд­ро­сти и усер­дия граж­дан­ская общи­на суще­ст­во­вать не может, и рас­пре­де­ле­ни­ем пол­но­мо­чий меж­ду ними под­дер­жи­ва­ет­ся весь государ­ст­вен­ный строй. При этом долж­на быть уста­нов­ле­на не толь­ко для маги­ст­ра­тов мера их вла­сти, но и для граж­дан мера их пови­но­ве­ния. Ведь и тот, кто разум­но повеле­ва­ет, рано или позд­но дол­жен будет под­чи­нять­ся, а тот, кто покор­но под­чи­ня­ет­ся, досто­ин того, чтобы рано или позд­но начать повеле­вать7. Поэто­му надо, чтобы тот, кто под­чи­ня­ет­ся, наде­ял­ся на то, что он со вре­ме­нем станет повеле­вать, а тот, кто повеле­ва­ет, думал о том, что ему вско­ре при­дет­ся под­чи­нять­ся. И мы — как это дела­ет Харонд в сво­их зако­нах8 — даже пред­пи­сы­ва­ем граж­да­нам не толь­ко поко­рять­ся и пови­но­вать­ся маги­ст­ра­там, но так­же и ува­жать и любить их. Что же каса­ет­ся Пла­то­на, то он к потом­кам тита­нов отно­сит тех людей, кото­рые — подоб­но тому, как тита­ны вос­ста­ли про­тив небо­жи­те­лей9, вос­ста­ют про­тив сво­их маги­ст­ра­тов. После этих заме­ча­ний перей­дем теперь к самим зако­нам, если вы соглас­ны на это.

АТТИК. — И с этим, и с пред­ло­жен­ным тобою поряд­ком обсуж­де­ния я согла­сен.

(III, 6) МАРК. — «Импе­рий да будет закон­ным; граж­дане да под­чи­ня­ют­ся импе­рию покор­но и бес­пре­ко­слов­но. Маги­ст­ра­ты да кара­ют непо­ви­ну­ю­ще­го­ся им дур­но­го граж­да­ни­на пеней, нало­же­ни­ем оков, роз­га­ми10, — если ни носи­тель рав­ной или боль­шей вла­сти11, ни народ, к кото­ро­му долж­на быть совер­ше­на про­во­ка­ция12, это­му не вос­про­ти­вят­ся.

После того, как маги­ст­рат про­из­не­сет при­го­вор или нало­жит пеню, реше­ние отно­си­тель­но пени или кары да выне­сет народ13. В похо­де14 да не будет про­во­ка­ции на реше­ние того, кто будет обле­чен импе­ри­ем, и все, что пове­лит тот, кто будет вести вой­ну, да будет закон­ным и обя­за­тель­ным.

Млад­ших маги­ст­ра­тов с мень­ши­ми пра­ва­ми да будет боль­ше — для испол­не­ния раз­ных обя­зан­но­стей15. В похо­де да повеле­ва­ют они теми, кем им будет при­ка­за­но повеле­вать, и да будут при них три­бу­ны16; в Горо­де да охра­ня­ют они государ­ст­вен­ные день­ги17, следят за цело­стью оков, нало­жен­ных на винов­ных, и совер­ша­ют смерт­ную казнь18; от име­ни государ­ства бьют мед­ную, сереб­ря­ную и золотую моне­ту19; раз­би­ра­ют воз­ни­каю­щие тяж­бы и при­во­дят в испол­не­ние все поста­нов­ле­ния сена­та20.

(7) Эди­лы да будут упра­ви­те­ля­ми Горо­да, попе­чи­те­ля­ми о про­до­воль­ст­вии и тор­же­ст­вен­ных играх и да будет это для них пер­вой сту­пе­нью к более высо­ким почет­ным долж­но­стям21.

Цен­зо­ры да исчис­ля­ют народ по воз­рас­там и состав­ля­ют спис­ки потом­ства, челяди и иму­ще­ства; да веда­ют они город­ски­ми хра­ма­ми, доро­га­ми, водо­про­во­да­ми, эра­ри­ем22, поступ­ле­ни­ем дани; да рас­пре­де­ля­ют они народ по три­бам, делят насе­ле­ние по иму­ще­ству, воз­рас­там и сосло­ви­ям, назна­ча­ют юно­ше­ство в кон­ни­цу и пехоту, запре­ща­ют оста­вать­ся без­брач­ны­ми, над­зи­ра­ют за нра­ва­ми наро­да, не остав­ля­ют в сена­те опо­зо­рив­ших­ся людей. Да будет их двое и да будут они маги­ст­ра­та­ми в тече­ние пяти лет23. Осталь­ные маги­ст­ра­ты да обла­да­ют годич­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми, и власть их да будет в силе в тече­ние все­го это­го сро­ка.

(8) Долж­ност­ным лицом, раз­би­раю­щим вопро­сы пра­ва и тво­ря­щим суд или при­ка­зы­ваю­щим тво­рить суд по част­ным делам, да будет пре­тор; да будет он охра­ни­те­лем граж­дан­ско­го пра­ва. Да будет у него столь­ко кол­лег с рав­ной вла­стью, сколь­ко поста­но­вит сенат или пове­лит народ24.

Цар­ским импе­ри­ем да будут обле­че­ны двое и да назы­ва­ют­ся они — от слов “идти впе­ре­ди” [praei­re], “судить” [iudi­ca­re], “сове­то­вать” [con­su­le­re] — пре­то­ра­ми, судья­ми, кон­су­ла­ми25. В похо­де да обла­да­ют они выс­ши­ми пра­ва­ми и да не под­чи­ня­ют­ся они нико­му. Выс­шим зако­ном да будет для них бла­го наро­да.

(9) Да не берет никто на себя одной и той же маги­ст­ра­ту­ры до исте­че­ния деся­ти­лет­не­го сро­ка. Да при­ни­ма­ют­ся во вни­ма­ние лета в соот­вет­ст­вии с зако­ном о воз­расте26.

Но когда будет тяж­кая вой­на или жесто­кие рас­при меж­ду граж­да­на­ми, то да обла­да­ет один чело­век в тече­ние шести меся­цев, не долее, — если поста­но­вит сенат — пра­ва­ми обо­их кон­су­лов и да будет он, назна­чен­ный при поле­те пти­цы сле­ва27, гла­вой наро­да. И да будет при нем началь­ник кон­ни­цы, рав­но­прав­ный со вся­ким, кто будет ведать пра­во­суди­ем. Дру­гих маги­ст­ра­тов да не будет28.

Но когда не ока­жет­ся ни кон­су­лов, ни гла­вы наро­да, авспи­ции да будут в веде­нии “отцов” и да избе­рут они из сво­ей среды одно­го, кото­рый смо­жет над­ле­жа­щим обра­зом про­ве­сти в коми­ци­ях выбо­ры кон­су­лов29.

Носи­те­ли импе­рия, носи­те­ли вла­сти и лега­ты — после поста­нов­ле­ния сена­та и пове­ле­ния наро­да — да покида­ют Город, спра­вед­ли­во ведут спра­вед­ли­вые вой­ны30, обе­ре­га­ют союз­ни­ков, будут воз­держ­ны сами и сдер­жи­ва­ют сво­их; да воз­ве­ли­чи­ва­ют они сла­ву наро­да и воз­вра­ща­ют­ся домой с честью31.

Да не назна­ча­ют нико­го лега­том ради его лич­ной выго­ды32.

Те, кого плебс избе­рет, чис­лом десять, в свою защи­ту — ради ока­за­ния ему помо­щи про­тив само­управ­ства, да будут три­бу­на­ми плеб­са и, если они нало­жат запрет на чье-либо реше­ние или пред­ло­жат плеб­су выне­сти какое-нибудь поста­нов­ле­ние, то да име­ет это силу; да будут три­бу­ны непри­кос­но­вен­ны и да не остав­ля­ют они плеб­са без сво­ей помо­щи33.

(10) Все маги­ст­ра­ты да обла­да­ют пра­вом авспи­ций и судеб­ной вла­стью и да состав­ля­ют они сенат. Его поста­нов­ле­ния да име­ют силу. А если носи­тель рав­ной или боль­шей вла­сти нало­жит запрет, то да будет поста­нов­ле­ние сохра­не­но в запи­си34.

Сосло­вие это да будет без поро­ка и да слу­жит оно при­ме­ром для дру­гих.

После того, как избра­ние маги­ст­ра­тов, судеб­ные при­го­во­ры наро­да, пове­ле­ния и запре­ты будут одоб­ре­ны голо­со­ва­ни­ем, да будет голо­со­ва­ние опти­ма­там извест­но, для плеб­са сво­бод­но35.

(IV) Но если будет надоб­ность в каком-либо управ­ле­нии вне пол­но­мо­чий маги­ст­ра­тов, то народ да избе­рет лицо, кото­рое будет управ­лять, и да даст ему пра­во управ­лять.

Пра­во обра­щать­ся с речью к наро­ду и к “отцам” да будет у кон­су­ла, у пре­то­ра, у гла­вы наро­да, у началь­ни­ка кон­ни­цы и у того лица, кото­рое “отцы” назна­чат с тем, чтобы оно пред­ло­жи­ло кон­су­лов36; три­бу­ны, кото­рых плебс избе­рет для себя, да будут впра­ве обра­щать­ся к “отцам”; они же да вно­сят на рас­смот­ре­ние плеб­са то, что будет полез­ным.

Те пред­ло­же­ния, кото­рые будут обсуж­дать­ся перед наро­дом или перед “отца­ми”, да отли­ча­ют­ся уме­рен­но­стью.

(11) В слу­чае неяв­ки сена­тор да оправ­да­ет­ся; ина­че да будет отсут­ст­вие постав­ле­но ему в вину. Сена­тор да гово­рит в свою оче­редь и с уме­рен­но­стью; да будет он зна­ком с дела­ми наро­да.

Наси­лие да не при­ме­ня­ет­ся в наро­де. Носи­тель рав­ной или боль­шей вла­сти да обла­да­ет бо́льши­ми пра­ва­ми. Если во вре­мя обсуж­де­ния вопро­са воз­ник­нут бес­по­ряд­ки, то да будет это постав­ле­но в вину тому, кто про­из­но­сил речь. Совер­шив­ший интер­цес­сию по пагуб­но­му делу да счи­та­ет­ся граж­да­ни­ном, при­нес­шим спа­се­ние.

Те, кто будет высту­пать с речью, да счи­та­ют­ся с авспи­ци­я­ми, да под­чи­ня­ют­ся государ­ст­вен­но­му авгу­ру, да хра­нят обна­ро­до­ван­ные пред­ло­же­ния37 в эра­рии, да обсуж­да­ют каж­дый раз не более одно­го дела, да разъ­яс­ня­ют наро­ду сущ­ность каж­до­го дела, да поз­во­ля­ют маги­ст­ра­там и част­ным лицам разъ­яс­нять ее наро­ду.

Да не пред­ла­га­ют при­ви­ле­гии38. О смерт­ной каз­ни и граж­дан­ских пра­вах пред­ло­же­ние да вно­сит­ся толь­ко в “вели­чай­шие коми­ции”39 и при уча­стии тех, кого цен­зо­ры рас­пре­де­ли­ли по раз­рядам.

Подар­ков да не при­ни­ма­ют и не дают, ни доби­ва­ясь вла­сти40, ни испол­няя свои долж­ност­ные обя­зан­но­сти, ни испол­нив их. Если кто-нибудь нару­шит какое-либо из этих поло­же­ний, то кара да соот­вет­ст­ву­ет пре­ступ­ле­нию.

Цен­зо­ры да блюдут под­лин­ность зако­нов. [Долж­ност­ные лица,] сде­лав­шись част­ны­ми, да отчи­ты­ва­ют­ся перед ними в сво­ей дея­тель­но­сти, не осво­бож­да­ясь тем самым от ответ­ст­вен­но­сти по зако­ну».

Закон про­чи­тан. При­ка­зы­ваю вам отой­ти и велю вру­чить вам таб­лич­ки41.

(V, 12) КВИНТ. — Как крат­ко озна­ко­мил ты нас, брат мой, с рас­пре­де­ле­ни­ем прав всех маги­ст­ра­тов; но это отно­сит­ся, пожа­луй, толь­ко к наше­му государ­ству, хотя ты и при­ба­вил кое-что новое.

МАРК. — Заме­ча­ние твое, Квинт, вполне спра­вед­ли­во. Это имен­но то государ­ст­вен­ное устрой­ство, кото­рое Сци­пи­он пре­воз­но­сит в тех кни­гах42 и осо­бен­но одоб­ря­ет; оно осу­ще­ст­ви­мо толь­ко при таком имен­но рас­пре­де­ле­нии прав маги­ст­ра­тов. Ибо вам сле­ду­ет твер­до пом­нить: на маги­ст­ра­тах и на тех, кто веда­ет дела­ми, государ­ство и дер­жит­ся, при­чем осо­бен­ность того или ино­го государ­ства воз­мож­но понять на осно­ва­нии их соста­ва. А так как наши пред­ки, про­явив вели­чай­шую муд­рость и вели­чай­шую уме­рен­ность, созда­ли это государ­ство, то мне почти не пона­до­би­лось вно­сить в зако­ны что-либо новое.

(13) АТТИК. — В таком слу­чае ты рас­смот­ришь при­чи­ны, поче­му такое рас­пре­де­ле­ние прав маги­ст­ра­тов пред­став­ля­ет­ся тебе наи­бо­лее под­хо­дя­щим, — так же, как ты, по мое­му сове­ту и прось­бе, посту­пил, гово­ря о законе отно­си­тель­но рели­гии.

МАРК. — Жела­ние твое, Аттик, я испол­ню и рас­смот­рю этот вопрос в целом, — как он был изу­чен и изло­жен уче­ней­ши­ми людь­ми Гре­ции, а затем, как я заду­мал, перей­ду к рас­смот­ре­нию наше­го пра­ва.

АТТИК. — Имен­но тако­го обсуж­де­ния я и жду.

МАРК. — Но об этом мно­гое уже было ска­за­но в кни­гах о государ­стве; мне при­шлось сде­лать это, когда я ста­рал­ся най­ти наи­луч­ший вид государ­ст­вен­но­го устрой­ства. Отно­си­тель­но маги­ст­ра­тов кое-что было точ­но и тща­тель­но изло­же­но преж­де все­го Фео­фра­с­том43, а затем сто­и­ком Дио­ном44.

(VI, 14) АТТИК. — Как? Раз­ве и сто­и­ки зани­ма­лись этим вопро­сом?

МАРК. — Немно­го; раз­ве толь­ко тот, кого я уже назвал, а впо­след­ст­вии так­же и вели­кий и уче­ней­ший чело­век — Панэтий45. Ведь сто­и­ки преж­не­го вре­ме­ни рас­смат­ри­ва­ли вопрос о государ­стве хотя и глу­бо­ко, но отвле­чен­но и не для рас­про­стра­не­ния в наро­де и сре­ди граж­дан. Все это пре­иму­ще­ст­вен­но про­ис­те­ка­ет из Ака­де­мии, по почи­ну Пла­то­на. Затем Ари­сто­тель в сво­их рас­суж­де­ни­ях осве­тил весь этот вопрос о государ­ст­вен­ном устрой­стве, как и Герак­лид Пон­тий­ский46, исхо­див­ший из уче­ния того же Пла­то­на. Фео­фраст же, уче­ник Ари­сто­те­ля, как вы зна­е­те, был погло­щен эти­ми вопро­са­ми, а Дике­арх47, дру­гой уче­ник Ари­сто­те­ля, вовсе не был чужд этим взглядам и уче­ни­ям. В даль­ней­шем после­до­ва­тель Фео­ф­ра­с­та, зна­ме­ни­тый Демет­рий Фалер­ский48, о кото­ром я уже гово­рил, на удив­ле­ние всем извлек это уче­ние из тай­ни­ков, где его, поль­зу­ясь досу­гом, скры­ва­ли начи­тан­ные люди, и вывел его не толь­ко на свет солн­ца и на песок аре­ны, но и для испы­та­ний в бит­вах. Ведь мы можем назвать мно­гих не осо­бен­но уче­ных людей, быв­ших вели­ки­ми государ­ст­вен­ны­ми дея­те­ля­ми, и уче­ней­ших людей, неис­кус­ных в делах государ­ства; что же каса­ет­ся чело­ве­ка, выдаю­ще­го­ся в обо­их отно­ше­ни­ях, кото­рый был бы пер­вым и в заня­ти­ях нау­кой, и в управ­ле­нии государ­ст­вом, то кто может срав­нять­ся с Демет­ри­ем?

АТТИК. — Такой чело­век, дума­ет­ся мне, най­тись может — ну, хотя бы один из нас тро­их. Но про­дол­жай, как ты начал.

(VII, 15) МАРК. — Итак, эти уче­ные поста­ви­ли вопрос: дол­жен ли быть в государ­стве один маги­ст­рат — с тем, чтобы осталь­ные маги­ст­ра­ты под­чи­ня­лись ему? Так после изгна­ния царей, как я пони­маю, и реши­ли наши пред­ки. Но ввиду того, что цар­ский образ прав­ле­ния, когда-то нахо­див­ший одоб­ре­ние, впо­след­ст­вии был отверг­нут не столь­ко из-за недо­стат­ков цар­ской вла­сти, сколь­ко из-за поро­ков царя, то будет казать­ся отверг­ну­тым толь­ко назва­ние «царь», а суще­ство дела сохра­нит­ся, если один маги­ст­рат будет при­ка­зы­вать всем осталь­ным. (16) Поэто­му Фео­помп49 не без осно­ва­ний про­ти­во­по­ста­вил в Лакеде­моне эфо­ров царям, а мы кон­су­лам — три­бу­нов. Ведь кон­сул обла­да­ет имен­но той вла­стью, кото­рая осно­ва­на на пра­ве: ему долж­ны под­чи­нять­ся все осталь­ные маги­ст­ра­ты за исклю­че­ни­ем три­бу­на, чья власть была учреж­де­на позд­нее — для того, чтобы боль­ше не мог­ло совер­шать­ся то, что когда-то совер­ши­лось. Это преж­де все­го огра­ни­чи­ло пра­ва кон­су­ла, так как появил­ся чело­век, на кото­ро­го его власть не рас­про­стра­ня­лась, и так как три­бун мог ока­зать помощь дру­гим людям — не толь­ко маги­ст­ра­там, но и част­ным лицам в слу­чае их непо­ви­но­ве­ния кон­су­лу50.

(17) КВИНТ. — Ты гово­ришь о боль­шом зле. Ибо, после воз­ник­но­ве­ния этой вла­сти, зна­че­ние опти­ма­тов умень­ши­лось, а сила тол­пы окреп­ла.

МАРК. — Это не так, Квинт! Ведь не одни толь­ко пра­ва кон­су­лов неми­ну­е­мо долж­ны были пока­зать­ся наро­ду оскор­би­тель­ны­ми и тая­щи­ми в себе наси­лие. После того, как в них было вне­се­но уме­рен­ное и муд­рое огра­ни­че­ние51, …[Лаку­на] Под дей­ст­вие зако­на долж­ны под­па­дать все.

…Как смо­жет он защи­щать союз­ни­ков, если ему нель­зя будет выби­рать меж­ду полез­ным и непо­лез­ным?

(VIII, 18) «Да воз­вра­ща­ют­ся они домой с честью». И пра­во, доб­лест­ные и бес­ко­рыст­ные люди не долж­ны ни от вра­гов, ни от союз­ни­ков при­но­сить с собой ниче­го, кро­ме чести.

Далее совер­шен­но оче­вид­но, что нет ниче­го более позор­но­го, чем легат­ство не по делам государ­ства52. Не ста­ну гово­рить, как себя ведут и вели те, кто под пред­ло­гом легат­ства полу­ча­ет наслед­ство или взыс­ки­ва­ет день­ги по син­гра­фам53. Это, пожа­луй, порок, свой­ст­вен­ный всем людям. Но я спра­ши­ваю: что дей­ст­ви­тель­но может быть более позор­ным, чем поло­же­ние, когда сена­тор явля­ет­ся лега­том, но без опре­де­лен­но­го кру­га дея­тель­но­сти, без пол­но­мо­чий, без како­го-либо пору­че­ния от государ­ства? Я, в свое кон­суль­ство, имен­но этот вид легат­ства, хотя сена­то­ром он казал­ся выгод­ным, все же — и при­том с одоб­ре­ния сена­та, собрав­ше­го­ся в пол­ном соста­ве, — упразд­нил бы, не совер­ши тогда интер­цес­сии жал­кий пле­бей­ский три­бун54. Но я все-таки сокра­тил срок легат­ства, ранее неогра­ни­чен­ный: я сде­лал его годич­ным. Таким обра­зом, позор оста­ет­ся, но про­дол­жи­тель­ность его умень­ше­на. Но теперь, если вы соглас­ны, поки­нем про­вин­ции и воз­вра­тим­ся в Рим.

АТТИК. — Мы-то вполне соглас­ны, но те, кто нахо­дит­ся в про­вин­ци­ях, вовсе не соглас­ны на это55.

(19) МАРК. — Одна­ко, Тит, если они будут под­чи­нять­ся зако­нам, то самым доро­гим для них будет Город, будет их дом и самым мно­готруд­ным и тягост­ным — управ­ле­ние про­вин­ци­ей56.

Далее сле­ду­ет закон, опре­де­ля­ю­щий власть пле­бей­ских три­бу­нов, суще­ст­ву­ю­щую в нашем государ­стве. Гово­рить о ней подроб­но необ­хо­ди­мо­сти нет.

КВИНТ. — Наобо­рот, брат мой, лич­но я, кля­нусь Гер­ку­ле­сом, хочу знать твое мне­ние об этой вла­сти. Ведь мне она пред­став­ля­ет­ся пагуб­ной, так как воз­ник­ла во вре­мя мяте­жа и для мяте­жа57. Она впер­вые воз­ник­ла — если мы поже­ла­ем вспом­нить — во вре­ме­на граж­дан­ской вой­ны, когда части Горо­да были оса­жде­ны и захва­че­ны. Затем, после того, как она вско­ре была уби­та58 (подоб­но тому, как, по зако­нам Две­на­дца­ти Таб­лиц, уби­ва­ют ребен­ка-уро­да59), она через неко­то­рое вре­мя каким-то обра­зом ожи­ла и воз­ро­ди­лась, еще более мерз­кая и отвра­ти­тель­ная.

(IX) И в самом деле, чего толь­ко не поро­ди­ла она? Ведь она спер­ва (это­го мож­но было ожи­дать от нече­сти­во­го суще­ства) лиши­ла «отцов» все­го поче­та, каким они поль­зо­ва­лись, все низ­шее урав­ня­ла с выс­шим, все при­ве­ла в бес­по­рядок, пере­ме­ша­ла. Но, при­ни­зив высо­кое поло­же­ние пер­вен­ст­во­вав­ших людей, она все же не успо­ко­и­лась. (20) Ибо — не буду гово­рить ни о Гае Фла­ми­нии, ни о собы­ти­ях, кажу­щих­ся уже отда­лен­ны­ми вслед­ст­вие дав­но­сти60, — какие пра­ва оста­вил чест­ным мужам три­бу­нат Тибе­рия Грак­ха?61 Впро­чем, пятью года­ми ранее пле­бей­ский три­бун Гай Кури­а­ций, чело­век само­го низ­ко­го про­ис­хож­де­ния и пре­зрен­ней­ший, заклю­чил в тюрь­му кон­су­лов Деци­ма Бру­та и Пуб­лия Сци­пи­о­на62, — каких и сколь выдаю­щих­ся мужей! — чего ранее нико­гда не быва­ло63. Что каса­ет­ся три­бу­на­та Гая Грак­ха, кото­рый, как он сам ска­зал, под­бро­сил на форум кин­жа­лы, чтобы граж­дане друг дру­га пере­ре­за­ли, то раз­ве он не нис­про­верг все­го государ­ст­вен­но­го строя?64 А что ска­зать о Сатур­нине65, о Суль­пи­ции66, о дру­гих?67 Ведь государ­ство даже не смог­ло отра­зить их напа­де­ние, не при­бег­нув к мечу.

(21) Но зачем упо­ми­нать о собы­ти­ях дав­них и касаю­щих­ся дру­гих, а не о слу­чив­ших­ся с нами и све­жих в нашей памя­ти? Нашел­ся бы, гово­рю я, когда-либо чело­век, столь дерз­кий и столь враж­деб­ный нам, что он замыс­лил бы поко­ле­бать наше поло­же­ние, не нато­чив про­тив нас кин­жа­ла како­го-нибудь три­бу­на? Пре­ступ­ные и дур­ные люди, не нахо­дя тако­го чело­ве­ка, не гово­рю уже — ни в одном доме, нет, даже ни в одном роду, во мра­ке, опу­стив­шем­ся на государ­ство, сочли нуж­ным вол­но­вать роды. Но — обсто­я­тель­ство, исклю­чи­тель­но важ­ное для нас и ове­ваю­щее память о нас неуми­раю­щей сла­вой, — ни за какую пла­ту не уда­лось най­ти три­бу­на, кото­рый согла­сил­ся бы дей­ст­во­вать про­тив нас, за исклю­че­ни­ем того, кото­ро­му вооб­ще нель­зя было быть три­бу­ном68. (22) И каких толь­ко потря­се­ний не вызвал он! Это были, разу­ме­ет­ся, потря­се­ния, какие мог­ло при­чи­нить бес­смыс­лен­ное и бес­цель­ное бешен­ство отвра­ти­тель­но­го зве­ря, рас­па­лен­ное бешен­ст­вом тол­пы.

Вот поче­му, — во вся­ком слу­чае, в этом деле, — я горя­чо одоб­ряю дей­ст­вия Сул­лы, кото­рый зако­ном сво­им отнял у пле­бей­ских три­бу­нов власть совер­шать без­за­ко­ния, но оста­вил им власть ока­зы­вать помощь69, а Пом­пея наше­го — за все его дру­гие дея­ния — я все­гда пре­воз­но­шу вели­чай­ши­ми и выс­ши­ми похва­ла­ми, но когда речь идет о вла­сти три­бу­нов, то я мол­чу70. Ведь пори­цать его мне не хочет­ся, а хва­лить его я не могу.

(X, 23) МАРК. — Недо­стат­ки три­бу­на­та ты, Квинт, видишь пре­вос­ход­но, но, когда что бы то ни было осуж­да­ют, неспра­вед­ли­во пере­чис­лять толь­ко дур­ные сто­ро­ны и отме­чать недо­стат­ки, не обра­тив вни­ма­ния на хоро­шие сто­ро­ны. Ведь таким обра­зом воз­мож­но осудить даже кон­су­лат, если собрать про­ступ­ки кон­су­лов, назы­вать кото­рых мне не хочет­ся. Я лич­но при­знаю, что самая власть три­бу­нов таит в себе неко­то­рое зло, но без это­го зла не было бы и того доб­ро­го нача­ла, кото­ро­го в ней иска­ли. «Власть пле­бей­ских три­бу­нов, — ска­жешь ты, — чрез­мер­на». Кто отри­ца­ет это? Но сила наро­да быва­ет гораздо более дика и необуздан­на, а ведь она, когда у наро­да есть вожак, ино­гда быва­ет более мяг­кой, чем при отсут­ст­вии вожа­ка71. Ведь вожак пом­нит, что он дей­ст­ву­ет на свою ответ­ст­вен­ность, народ же, в поры­ве сво­ем, опас­но­сти не созна­ет. — «Но его ино­гда под­стре­ка­ют». — А в то же вре­мя часто и успо­ка­и­ва­ют. (24) И в самом деле, най­дет­ся ли столь обе­зу­мев­шая кол­ле­гия, чтобы в ней ни один из деся­ти чле­нов не был в здра­вом уме, когда даже про­тив Тибе­рия Грак­ха не пре­ми­нул совер­шить интер­цес­сию три­бун, уже не гово­рю — отстра­нен­ный, нет, лишен­ный пол­но­мо­чий?72 И что дру­гое нанес­ло удар Тибе­рию Грак­ху, как не то, что он отнял у кол­ле­ги власть совер­шать интер­цес­сию?

Но оце­ни про­явив­шу­ю­ся в этом муд­рость наших пред­ков: после того, как «отцы» пре­до­ста­ви­ли плеб­су эту власть, он сло­жил ору­жие, мятеж пре­кра­тил­ся, и было най­де­но разум­ное реше­ние, бла­го­да­ря кото­ро­му про­стые люди мог­ли счи­тать себя рав­ны­ми пер­вен­ст­ву­ю­щим, а в этом одном было спа­се­ние государ­ства.

«Но ведь Грак­хов было двое». — А поми­мо них (хотя мож­но назвать мно­гих, так как изби­ра­лось десять три­бу­нов) ты не най­дешь ни одно­го зло­коз­нен­но­го три­бу­на. Людей ничтож­ных? Пожа­луй, най­дешь. Нечест­ных? Быть может, даже не одно­го. Но ведь если выс­шее сосло­вие не навле­ка­ет на себя нена­ви­сти, то и плебс не всту­па­ет в опас­ную борь­бу за свои пра­ва. (25) Поэто­му либо не сле­до­ва­ло изго­нять царей, либо надо было — на деле, а не на сло­вах — дать плеб­су сво­бо­ду. Меж­ду тем она была дана так, что плебс дол­жен был, несмот­ря на мно­гие пре­вос­ход­ные уста­нов­ле­ния, скло­нять­ся перед авто­ри­те­том пер­вен­ст­во­вав­ших людей.

(XI) Мы в дея­тель­но­сти сво­ей, мой доб­рей­ший и люби­мый брат, прав­да, постра­да­ли от вла­сти три­бу­на, но вовсе не всту­па­ли в борь­бу с три­бу­на­том. Ведь к наше­му поло­же­нию не раз­дра­жен­ный плебс почув­ст­во­вал нена­висть; нет, были сня­ты око­вы, и на нас были натрав­ле­ны рабы, а к это­му при­ба­ви­лась и угро­за со сто­ро­ны вой­ска73. И нам тогда при­шлось бороть­ся не с памят­ной всем пагу­бой74, а с тяже­лей­шим поло­же­ни­ем в государ­стве, и не скло­нись я перед ним, оте­че­ство не мог­ло бы вос­поль­зо­вать­ся тем бла­го­де­я­ни­ем, какое я ему ока­зал75. И это под­твер­дил исход собы­тий. В самом деле, был ли, не гово­рю уже — сво­бод­ный чело­век, нет, даже раб, достой­ный сво­бо­ды, кото­ро­му наше избав­ле­ние не было бы по-серд­цу?

(26) И если дей­ст­вия, кото­рые мы совер­ши­ли ради бла­га государ­ства, при­ве­ли к тому, что я не всем людям стал уго­ден, если нас изгна­ла разо­жжен­ная нена­висть беше­ной тол­пы, а само­управ­ство воз­буди­ло про­тив меня народ, — подоб­но тому, как Гракх воз­будил его про­тив Лена­та76, а Сатур­нин про­тив Метел­ла77, — то сми­рись с этим, брат мой, и пусть нас уте­ша­ют не столь­ко фило­со­фы, жив­шие в Афи­нах и веля­щие так посту­пать, сколь­ко про­слав­лен­ные мужи, кото­рые, будучи изгна­ны из наше­го горо­да, пред­по­чли рас­стать­ся с небла­го­дар­ны­ми сограж­да­на­ми, толь­ко бы не жить сре­ди под­лых78.

Что каса­ет­ся Пом­пея, чье поведе­ние в одном этом деле ты не вполне одоб­ря­ешь79, то ты, мне кажет­ся, не обра­ща­ешь долж­но­го вни­ма­ния на то, что ему при­хо­ди­лось счи­тать­ся не толь­ко с тем, что было наи­луч­шим, но и с тем, что было необ­хо­ди­мым. Ведь он понял, что вос­ста­нов­ле­ние этой вла­сти в нашем государ­стве доль­ше откла­ды­вать уже нель­зя. Ибо как мог бы наш народ быть лишен вла­сти, кото­рую он познал, после того, как он, ее еще не зная, доби­вал­ся ее так настой­чи­во? Ведь это был долг муд­ро­го граж­да­ни­на — не остав­лять дела, отнюдь не пагуб­но­го и столь попу­ляр­но­го, что про­ти­вить­ся ему было невоз­мож­но, в руках граж­да­ни­на, достиг­ше­го угро­жаю­щей попу­ляр­но­сти. Ты зна­ешь, брат мой, в беседе тако­го рода, дабы мож­но было перей­ти к дру­го­му вопро­су, при­ня­то гово­рить: «Очень хоро­шо» или «Совер­шен­но вер­но».

КВИНТ. — Я не вполне согла­сен с тобой, но ты все же про­дол­жай, про­шу тебя.

МАРК. — Зна­чит, ты упор­ст­ву­ешь и оста­ешь­ся при сво­ем преж­нем мне­нии?

АТТИК. — Да и я, кля­нусь Гер­ку­ле­сом, вовсе не рас­хо­жусь во мне­нии с нашим Квин­том; но послу­ша­ем даль­ше.

(XII, 27) МАРК. — Далее, всем маги­ст­ра­там были даны пра­во авспи­ций80 и судеб­ные пра­ва: судеб­ные пра­ва — с тем, чтобы суще­ст­во­ва­ла власть наро­да, к кото­рой была бы воз­мож­на про­во­ка­ция81; пра­во авспи­ций — для того, чтобы оправ­ды­вае­мая отсроч­ка во мно­гих слу­ча­ях пре­пят­ст­во­ва­ла созы­ву коми­ций, кото­рый мог­ли бы при­не­сти вред82. Ведь бес­смерт­ные боги не раз пре­се­ка­ли авспи­ци­я­ми неза­кон­ные стрем­ле­ния наро­да.

Что каса­ет­ся пра­ви­ла, что сенат дол­жен состав­лять­ся из быв­ших маги­ст­ра­тов, то инте­ре­сам наро­да вполне соот­вет­ст­ву­ет, чтобы выс­ше­го поло­же­ния мож­но было достиг­нуть толь­ко по воле наро­да, с упразд­не­ни­ем цен­зор­ской кооп­та­ции83. Но свя­зан­ный с этим недо­ста­ток тут же исправ­ля­ет­ся, так как наш закон под­твер­жда­ет авто­ри­тет сена­та. (28) Ведь далее гово­рит­ся: «Его поста­нов­ле­ния да име­ют силу»84. Ибо поло­же­ние тако­во: если сенат гла­вен­ст­ву­ет в реше­ни­ях по делам государ­ства, то вся­кое его поста­нов­ле­ние долж­ны защи­щать все, а если осталь­ные сосло­вия хотят, чтобы государ­ство управ­ля­лось в соот­вет­ст­вии с реше­ни­я­ми пер­во­го сосло­вия85, то это сораз­мер­ное и пре­ис­пол­нен­ное согла­сия государ­ст­вен­ное устрой­ство может дер­жать­ся на осно­ве тако­го рас­пре­де­ле­ния прав, когда власть при­над­ле­жит наро­ду, а ответ­ст­вен­ность несет сенат, — осо­бен­но если оста­нет­ся в силе сле­дую­щий закон, в кото­ром гово­рит­ся: «Сосло­вие это да будет без поро­ка; да слу­жит оно для дру­гих сосло­вий при­ме­ром».

КВИНТ. — Закон этот, брат мой, — чтобы «сосло­вие было без поро­ка», — пре­вос­хо­ден, но поло­же­ние, что сосло­вие долж­но быть без поро­ка, может быть слиш­ком широ­ко истол­ко­ва­но и тре­бу­ет разъ­яс­не­ния со сто­ро­ны цен­зо­ра86.

(29) АТТИК. — Хотя сосло­вие это и все на тво­ей сто­роне и с вели­чай­шей бла­го­дар­но­стью вспо­ми­на­ет о тво­ем кон­суль­стве я, с тво­е­го поз­во­ле­ния, ска­жу: оно в состо­я­нии доко­нать не толь­ко цен­зо­ров, но и всех судей87.

(XIII) МАРК. — Оставь это, Аттик! Ведь мы бесе­ду­ем не о нынеш­нем сена­те и не об этих людях, кото­рые вхо­дят в его состав теперь, а о буду­щих — если най­дут­ся желаю­щие пови­но­вать­ся этим зако­нам. Ибо, так как закон велит, чтобы сенат был сво­бо­ден от каких-либо поро­ков, то ни один чело­век, стра­даю­щий поро­ком, не дол­жен всту­пать в это сосло­вие. Но достиг­нуть это­го труд­но, раз­ве толь­ко путем вос­пи­та­ния и обу­че­ния, о чем мы, пожа­луй, еще пого­во­рим, если будут повод и вре­мя.

(30) АТТИК. — Повод, разу­ме­ет­ся, будет, так как порядок рас­смот­ре­ния зако­нов зави­сит от тебя. Что каса­ет­ся вре­ме­ни, то в тво­ем рас­по­ря­же­нии весь день. А я, даже если ты про­пу­стишь это, потре­бую от тебя рас­смот­ре­ния вопро­са о вос­пи­та­нии и обу­че­нии.

МАРК. — Конеч­но, Аттик; и этот, и дру­гой, если я про­пу­стил какой-нибудь еще.

«Да слу­жит оно для дру­гих сосло­вий при­ме­ром». Если мы будем вер­ны это­му поло­же­нию, то мы сохра­ним все. Ведь если стра­сти и поро­ки пер­вен­ст­ву­ю­щих людей обык­но­вен­но пор­тят все государ­ство, то их воз­держ­но­стью оно очи­ща­ет­ся и исправ­ля­ет­ся. Вели­кий муж и наш общий друг, Луций Лукулл88, когда его попрек­ну­ли вели­ко­ле­пи­ем его тускуль­ской усадь­бы, гово­рят, ска­зал (и это сочли удач­ней­шим отве­том), что у него двое соседей: выше — рим­ский всад­ник, ниже — воль­ноот­пу­щен­ник, и так как их усадь­бы вели­ко­леп­ны, то и ему сле­ду­ет поз­во­лить то же, что поз­во­ле­но им, при­над­ле­жа­щим к более низ­ко­му сосло­вию. Но раз­ве ты, Лукулл, не видишь, что ты сам вызвал у них такое стрем­ле­ние? Ведь им это­го не поз­во­ли­ли бы, если бы и ты так не посту­пил. (31) В самом деле, кто стал бы тер­петь поведе­ние этих людей, видя, что их усадь­бы заби­ты ста­ту­я­ми и кар­ти­на­ми, одни из кото­рых при­над­ле­жат государ­ству, а дру­гие даже взя­ты из хра­мов и свя­щен­ных мест?89 Кто не поста­рал­ся бы сло­мить их алч­ность, не будь те, кто дол­жен был ее сло­мить, одер­жи­мы такой же стра­стью?

(XIV) И зло не толь­ко в том, что про­ступ­ки совер­ша­ют пер­вен­ст­ву­ю­щие люди (хотя это само по себе — боль­шое зло), сколь­ко в том, что у них нахо­дит­ся очень мно­го под­ра­жа­те­лей. Ибо, если обра­тить­ся к про­шло­му, то ока­зы­ва­ет­ся, что государ­ство было тако­во, како­вы были люди, зани­мав­шие в нем наи­выс­шее поло­же­ние, и какое бы изме­не­ние ни про­изо­шло в среде пер­вен­ст­во­вав­ших, такое же после­до­ва­ло и в наро­де. (32) И это гораздо спра­вед­ли­вее, чем мне­ние наше­го Пла­то­на; ведь, по его сло­вам, с изме­не­ни­ем музы­каль­ных напе­вов изме­ня­ет­ся и государ­ст­вен­ное устрой­ство90. Я же пола­гаю, что с изме­не­ни­ем все­го обра­за жиз­ни людей знат­ных изме­ня­ют­ся и нра­вы в государ­ствах. Пороч­ные пер­вен­ст­ву­ю­щие люди при­чи­ня­ют государ­ству ущерб тем боль­ший, что они не толь­ко вос­при­ни­ма­ют поро­ки сами, но и рас­про­стра­ня­ют их в государ­стве. Меша­ют они не толь­ко тем, что раз­вра­ща­ют­ся сами, но и тем, что раз­вра­ща­ют дру­гих, и при­ме­ром сво­им они вредят боль­ше, чем сво­и­ми про­ступ­ка­ми. Впро­чем, пра­ви­ло это, рас­про­стра­нив­ше­е­ся на все сосло­вие, мож­но так­же и огра­ни­чить: ведь немно­гие и даже совсем немно­гие, воз­не­сен­ные поче­том и сла­вой, могут и раз­вра­тить граж­дан, и испра­вить их нра­вы. Но на сего­дня это­го доста­точ­но; это рас­смот­ре­но подроб­нее в упо­мя­ну­тых мною кни­гах91. Итак, перей­дем к тому, что нам еще оста­ет­ся обсудить.

(XV, 33) Далее сле­ду­ет поло­же­ние о голо­со­ва­нии, кото­рое, по мое­му мне­нию, долж­но быть «извест­но опти­ма­там, а для наро­да долж­но быть сво­бод­ным».

АТТИК. — На это я, кля­нусь Гер­ку­ле­сом, обра­тил вни­ма­ние, но не понял доста­точ­но хоро­шо, что́ хочет ска­зать этот закон, вер­нее, эти сло­ва.

МАРК. — Ска­жу тебе это, Тит, и оста­нов­люсь на труд­ном, подол­гу и часто раз­би­рав­шем­ся вопро­се о том, как луч­ше пода­вать голо­са при пре­до­став­ле­нии пол­но­мо­чий маги­ст­ра­ту, при выне­се­нии при­го­во­ра под­суди­мо­му, при при­ня­тии зако­на или пред­ло­же­ния, — тай­но или откры­то.

КВИНТ. — Раз­ве и это вызы­ва­ет сомне­ния? Я, пожа­луй, сно­ва не согла­шусь с тобой.

МАРК. — Это­го не будет, Квинт! Ведь я при­дер­жи­ва­юсь тако­го мне­ния, како­го, как мне извест­но, все­гда при­дер­жи­вал­ся и ты, — что при голо­со­ва­нии самым луч­шим было гро­мо­глас­ное заяв­ле­ние92; но дости­жи­мо ли это, сле­ду­ет еще поду­мать.

(34) КВИНТ. — Но я все же ска­жу с тво­е­го поз­во­ле­ния, брат мой! Имен­но такая точ­ка зре­ния и вво­дит неис­ку­шен­ных людей в глу­бо­кое заблуж­де­ние; весь­ма часто государ­ству вредит, когда какую-нибудь меру назы­ва­ют пра­виль­ной и спра­вед­ли­вой, но заяв­ля­ют, что про­ве­сти ее, то есть ока­зать про­ти­во­дей­ст­вие наро­ду, невоз­мож­но. Ведь про­ти­во­дей­ст­вие встре­ча­ют преж­де все­го тогда, когда посту­па­ют суро­во; затем, быть побеж­ден­ным силой в пра­вом деле луч­ше, чем усту­пить в дур­ном. Кто не пони­ма­ет, что закон о голо­со­ва­нии пода­чей таб­ли­чек уни­что­жил весь авто­ри­тет опти­ма­тов? Народ, пока был сво­бо­ден, нико­гда не нуж­дал­ся в этом законе; но будучи угне­тен вла­ды­че­ст­вом и гос­под­ст­вом пер­вен­ст­во­вав­ших людей, он потре­бо­вал его изда­ния. По этой при­чине по делам самых могу­ще­ст­вен­ных людей более суро­вые при­го­во­ры выно­сят­ся откры­тым голо­со­ва­ни­ем, а не пода­чей таб­ли­чек. Вот поче­му и надо было вырвать из рук могу­ще­ст­вен­ных людей этот непо­мер­ный про­из­вол при голо­со­ва­нии по сомни­тель­ным делам, а не давать наро­ду лазей­ку, бла­го­да­ря кото­рой — когда чест­ные люди не зна­ют, како­во мне­ние каж­до­го, — таб­лич­ка скры­ва­ет злост­ное голо­со­ва­ние. Поэто­му сре­ди чест­ных людей нико­гда нель­зя было най­ти ни чело­ве­ка, кото­рый согла­сил­ся бы вне­сти такое пред­ло­же­ние, ни чело­ве­ка, кото­рый согла­сил­ся бы его отста­и­вать.

(XVI, 35) Ведь суще­ст­ву­ют четы­ре зако­на о голо­со­ва­нии пода­чей таб­ли­чек93. Пер­вый из них касал­ся пре­до­став­ле­ния маги­ст­ра­тур. Это Габи­ни­ев закон, вне­сен­ный чело­ве­ком мало­из­вест­ным и под­лым. Дву­мя года­ми поз­же был издан Кас­си­ев закон о судеб­ных при­го­во­рах наро­да, пред­ло­жен­ный Луци­ем Кас­си­ем, чело­ве­ком знат­ным, но — с поз­во­ле­ния его вет­ви рода! — отвер­нув­шим­ся от чест­ных людей и, в рас­че­те на бла­го­во­ле­ние наро­да, соби­рав­шим вся­че­ские пере­суды. Тре­тий — закон Кар­бо­на о при­ня­тии или непри­ня­тии зако­нов, закон мятеж­но­го и бес­чест­но­го граж­да­ни­на; ведь даже его воз­вра­ще­ние на сто­ро­ну чест­ных людей не смог­ло оправ­дать его в их гла­зах94. (36) Откры­тое голо­со­ва­ние, по-види­мо­му, было остав­ле­но для одно­го слу­чая — для дел о государ­ст­вен­ной измене, и это исклю­че­ние сде­лал сам Кас­сий. Но Гай Целий так­же и в этом суде ввел пода­чу таб­ли­чек и потом всю жизнь сокру­шал­ся из-за того, что он, желая уни­что­жить Гая Попил­лия95, при­чи­нил вред государ­ству. А дед наш, чело­век ред­кост­ной доб­ле­сти, в тече­ние всей сво­ей жиз­ни высту­пал в нашем муни­ци­пии про­тив Мар­ка Гра­ти­дия96, на сест­ре кото­ро­го, баб­ке нашей, он был женат. Гра­ти­дий пред­ла­гал закон о пода­че таб­ли­чек; ведь он, как гово­рит­ся, «под­ни­мал вол­ны в лож­ке для жерт­вен­ных воз­ли­я­ний»; такие вол­ны сын его Марий впо­след­ст­вии вызвал в Эгей­ском море97. И деду наше­му, когда дело было пере­не­се­но в сенат, кон­сул Марк Скавр98 ска­зал: «О, если бы ты, Марк Цице­рон, при тво­ем муже­стве и доб­ле­сти, вер­шил вме­сте с нами важ­ней­ши­ми государ­ст­вен­ны­ми, а не муни­ци­паль­ны­ми дела­ми!»

(37) Поэто­му, так как мы теперь не рас­смат­ри­ва­ем зако­нов рим­ско­го наро­да, но либо тре­бу­ем вос­ста­нов­ле­ния тех из них, кото­рые были отня­ты у нас, либо состав­ля­ем новые зако­ны, то ты, по мое­му мне­нию, дол­жен назвать нам не то, чего мож­но было бы добить­ся с нашим наро­дом, но то, что наи­луч­шее. Ведь в изда­нии Кас­си­е­ва зако­на пови­нен так­же и твой Сци­пи­он99, по чье­му замыс­лу он, гово­рят, и был пред­ло­жен, а ты, если пред­ло­жишь закон о пода­че таб­ли­чек, отве­чать за него будешь сам. Ведь я не сто­рон­ник тако­го зако­на, как и наш Аттик, насколь­ко мож­но судить по выра­же­нию его лица.

(XVII) АТТИК. — Мне лич­но нико­гда не нра­ви­лась ни одна мера в поль­зу наро­да, и я утвер­ждаю, что наи­луч­шее государ­ст­вен­ное устрой­ство — то, кото­рое было созда­но нашим собе­сед­ни­ком в его кон­суль­ство: когда у вла­сти нахо­дят­ся наи­луч­шие люди.

(38) МАРК. — А ведь вы, вижу я, и без таб­лич­ки отверг­ли мой закон. Но я, хотя Сци­пи­он и доста­точ­но ска­зал в свою поль­зу в тех кни­гах100, пре­до­став­лю наро­ду эту сво­бо­ду — с тем, одна­ко, чтобы вли­я­ни­ем обла­да­ли и его ока­зы­ва­ли наи­луч­шие люди. Ведь закон о голо­со­ва­нии, про­чи­тан­ный мною, гла­сил: «Голо­со­ва­ние да будет опти­ма­там извест­но, для плеб­са да будет оно сво­бод­ным». Цель это­го зако­на в том, чтобы отме­нить все зако­ны, кото­рые вся­че­ски обе­ре­га­ют тай­ну голо­со­ва­ния, не поз­во­ляя нико­му ни взгля­нуть на таб­лич­ку, ни спро­сить голо­су­ю­ще­го, ни заго­во­рить с ним. Ведь даже Мари­ев закон тре­бо­вал, чтобы помо­сты были узки­ми101.

(39) Если все эти меры направ­ле­ны про­тив людей, склон­ных ску­пать голо­са (как это и быва­ет в дей­ст­ви­тель­но­сти), то я не пори­цаю их102; но если ника­кие зако­ны все же не смо­гут уни­что­жить под­ку­па изби­ра­те­лей, то пусть народ сохра­ня­ет таб­лич­ку, как бы защи­щаю­щую его сво­бо­ду, толь­ко бы ее пока­зы­ва­ли и доб­ро­воль­но предъ­яв­ля­ли всем наи­луч­шим и достой­ней­шим граж­да­нам — с тем, чтобы сво­бо­да была имен­но в том, в чем наро­ду дает­ся власть — ока­зы­вать почет и дове­рие чест­ным людям. Таким обра­зом, теперь и про­ис­хо­дит то, о чем ты, Квинт, толь­ко что упо­мя­нул, — пода­чей таб­ли­чек осуж­да­ют мень­шее чис­ло людей, чем их осуж­да­ли откры­тым голо­со­ва­ни­ем, так как народ доволь­ст­ву­ет­ся уже тем, что обла­да­ет таким пра­вом; с сохра­не­ни­ем это­го, в осталь­ном воля наро­да — к услу­гам авто­ри­тет­ных и вли­я­тель­ных людей. Итак (не ста­ну гово­рить о голо­сах, недоб­ро­со­вест­но при­об­ре­тен­ных посред­ст­вом под­ку­па), неуже­ли ты не видишь, что — если толь­ко под­куп не пущен в ход — народ жела­ет при голо­со­ва­нии знать мне­ние наи­луч­ших мужей? Поэто­му наш закон и созда­ет пред­став­ле­ние о сво­бо­де, сохра­ня­ет за луч­ши­ми людь­ми их авто­ри­тет, устра­ня­ет повод для сопер­ни­че­ства… [Лаку­на]

(XVIII, 40) Затем сле­ду­ет вопрос о людях, име­ю­щих пра­во обра­щать­ся с речью к наро­ду или к сена­ту. Потом — важ­ный и, по мое­му мне­нию, пре­вос­ход­ный закон: «То, что обсуж­да­ет­ся перед наро­дом или перед “отца­ми”, да обсуж­да­ет­ся с уме­рен­но­стью», то есть с само­об­ла­да­ни­ем и спо­кой­но103. Ведь гово­ря­щий ока­зы­ва­ет боль­шое вли­я­ние не толь­ко на наме­ре­ния и волю, но, пожа­луй, и на выра­же­ние лиц тех, перед кем он гово­рит. Если это про­ис­хо­дит в сена­те, то достиг­нуть это­го не труд­но; ведь от само­го́ сена­то­ра зави­сит не под­чи­нить­ся мне­нию дру­гих людей, но хотеть, чтобы они сле­до­ва­ли имен­но его пред­ло­же­нию. На него рас­про­стра­ня­ют­ся три тре­бо­ва­ния: при­сут­ст­во­вать, так как вопрос при­об­ре­та­ет зна­че­ние, когда в сбо­ре все сосло­вие; гово­рить в свою оче­редь, то есть когда ему пред­ло­жат; гово­рить уме­рен­но, а не без кон­ца. Ведь крат­кость при изло­же­нии сво­его мне­ния — боль­шая заслу­га не толь­ко сена­то­ра, но и ора­то­ра, и нико­гда не сле­ду­ет дер­жать слиш­ком длин­ную речь (это быва­ет весь­ма часто при соис­ка­нии долж­но­стей); толь­ко в том слу­чае, когда сенат не собрал­ся в пол­ном соста­ве и ни один маги­ст­рат не при­хо­дит на помощь, полез­но гово­рить в тече­ние все­го дня104, как и в том слу­чае, когда вопрос столь важен, что от ора­то­ра тре­бу­ет­ся изоби­лие — либо с целью убеж­де­ния, либо с целью разъ­яс­не­ния. В обо­их этих слу­ча­ях быва­ет пре­вос­хо­ден наш Катон105.

(41) Когда закон при­бав­ля­ет: «Да будет он зна­ком с дела­ми наро­да», — то это зна­чит, что сена­тор дол­жен знать государ­ст­вен­ные дела, а это охва­ты­ва­ет мно­го вопро­сов: знать, сколь­ко в государ­стве сол­дат, како­во состо­я­ние эра­рия, кто союз­ни­ки государ­ства, кто его дру­зья, кто его дан­ни­ки, какие отно­си­тель­но них суще­ст­ву­ют зако­ны, усло­вия, дого­во­ры. Сена­тор дол­жен быть зна­ком с поряд­ком при­ня­тия поста­нов­ле­ний, знать при­ме­ры из про­шло­го. Вы теперь види­те, как мно­го надо знать, уметь и пом­нить тако­го, без чего сена­тор никак не может быть под­готов­лен к сво­ей дея­тель­но­сти106.

(42) Далее сле­ду­ет вопрос о речах перед наро­дом. Пер­вое и важ­ней­шее пра­ви­ло гла­сит: «При­ме­не­ния силы да не будет!» Ибо нет ниче­го более пагуб­но­го для государ­ства, ниче­го более про­тив­но­го пра­ву и зако­нам, ниче­го менее подо­баю­ще­го граж­да­ни­ну и менее чело­веч­но­го, чем насиль­но про­во­дить что бы то ни было, живя в упо­рядо­чен­ном и устро­ен­ном государ­стве. Закон велит под­чи­нять­ся интер­цес­сии; это наи­луч­ший образ дей­ст­вия, так как луч­ше, чтобы хоро­шее дело встре­ти­ло про­ти­во­дей­ст­вие, чем было допу­ще­но дур­ное.

(XIX) А если я поста­нов­ляю, чтобы «дур­ные послед­ст­вия вме­ня­лись в вину лицу, высту­пав­ше­му с речью», то я выска­зал все это в соот­вет­ст­вии с мне­ни­ем Крас­са107, муд­рей­ше­го чело­ве­ка; это мне­ние было одоб­ре­но сена­том, при­знав­шим, — по докла­ду кон­су­ла Гая Клав­дия108 о мяте­же Гнея Кар­бо­на, — что без воли того, кто обра­щал­ся к наро­ду с речью, мятеж воз­ник­нуть не может, так как это лицо все­гда впра­ве рас­пу­стить собра­ние, как толь­ко будет совер­ше­на интер­цес­сия или нач­нут­ся бес­по­ряд­ки. Но тот, кто допус­ка­ет, чтобы собра­ние про­дол­жа­лось, когда обсуж­дать вопрос уже невоз­мож­но, стре­мит­ся к насиль­ст­вен­ным дей­ст­ви­ям, за кото­рые он, на осно­ва­нии это­го зако­на, и дол­жен нести ответ­ст­вен­ность.

Далее гово­рит­ся: «Совер­шив­ший интер­цес­сию по пагуб­но­му делу да счи­та­ет­ся граж­да­ни­ном, при­нес­шим спа­се­ние!»109 (43) Кто же не при­дет со всей пре­дан­но­стью на помощь государ­ству, когда закон пре­воз­но­сит его столь пре­крас­ной хва­лой?110

Затем под­ряд сле­ду­ют пра­ви­ла, содер­жа­щи­е­ся так­же и в офи­ци­аль­ных поста­нов­ле­ни­ях и зако­нах: «Да соблюда­ют они авспи­ции, да под­чи­ня­ют­ся [государ­ст­вен­но­му] авгу­ру!» Долг доб­ро­со­вест­но­го авгу­ра — пом­нить, что во вре­ме­на важ­ней­ших собы­тий в государ­стве ему сле­ду­ет быть на месте и что он назна­чен совет­чи­ком и помощ­ни­ком Юпи­те­ру Все­бла­го­му Вели­чай­ше­му; он дол­жен знать, что ему над­ле­жит обу­чать тех людей, кото­рым он пове­лит совер­шать авспи­ции, и что ему, по воле богов, дове­ре­ны участ­ки неба111, дабы он мог каж­дый раз полу­чать оттуда помощь для государ­ства. Далее речь идет о про­муль­га­ции, о раздель­ном обсуж­де­нии вопро­сов112, о пре­до­став­ле­нии част­ным лицам и маги­ст­ра­там воз­мож­но­сти гово­рить перед наро­дом.

(44) Далее сле­ду­ют два пре­вос­ход­ных зако­на, пере­не­сен­ных из Две­на­дца­ти Таб­лиц113; один из них упразд­ня­ет при­ви­ле­гии114; дру­гой поз­во­ля­ет вно­сить пред­ло­же­ния о всей сово­куп­но­сти граж­дан­ских прав толь­ко в «вели­чай­шие коми­ции»115. И то, что уже в те вре­ме­на, когда еще не нахо­ди­лось мятеж­ных пле­бей­ских три­бу­нов, когда о них еще даже не дума­ли, пред­ки наши про­яви­ли такое боль­шое пред­виде­ние, изу­ми­тель­но. Изда­вать зако­ны, направ­лен­ные в ущерб инте­ре­сам част­ных лиц, они не веле­ли; ибо это — при­ви­ле­гия. Есть ли что-либо более неспра­вед­ли­вое? Ведь смысл зако­на имен­но в том, что он при­нят и уста­нов­лен для всех. Пред­ки наши поз­во­ли­ли про­во­дить пред­ло­же­ния, касаю­щи­е­ся отдель­ных лиц, толь­ко в цен­ту­ри­ат­ских коми­ци­ях. Ибо народ, когда он рас­пре­де­лен на осно­ва­нии цен­за, по сосло­ви­ям и воз­рас­там116, при голо­со­ва­нии про­яв­ля­ет осмот­ри­тель­ность бо́льшую, чем тогда, когда он созван впе­ре­меж­ку по три­бам.

(45) Тем спра­вед­ли­вее были сло­ва Луция Кот­ты117, мужа боль­шо­го ума и необы­чай­ной муд­ро­сти, заявив­ше­го при обсуж­де­нии мое­го дела, что обо мне вооб­ще не было при­ня­то ника­ко­го поста­нов­ле­ния118. Мало того, гово­рил он, что те коми­ции соби­ра­лись в при­сут­ст­вии воору­жен­ных рабов; три­бут­ские коми­ции, утвер­ждал он, решать вопрос о сово­куп­но­сти граж­дан­ских прав не пра­во­моч­ны и вооб­ще ника­кие коми­ции не могут решать вопрос о при­ви­ле­гии. Поэто­му я, по его мне­нию, не нуж­дал­ся в изда­нии зако­на, так как отно­си­тель­но меня вооб­ще ниче­го не было совер­ше­но в соот­вет­ст­вии с зако­на­ми119. Но и я, и про­слав­лен­ные мужи пред­по­чли, чтобы имен­но о том самом чело­ве­ке, о кото­ром, по утвер­жде­нию самих рабов и гра­би­те­лей, ими было при­ня­то какое-то поста­нов­ле­ние, свое суж­де­ние выска­за­ла вся Ита­лия120.

(XX, 46) Далее сле­ду­ют зако­ны о взя­точ­ни­че­стве и домо­га­тель­стве долж­но­стей121. Так как пре­ступ­ле­ния эти долж­ны карать­ся судеб­ны­ми при­го­во­ра­ми в боль­шей сте­пе­ни, чем сло­ва­ми, то при­бав­ля­ет­ся: «Кара да соот­вет­ст­ву­ет пре­ступ­ле­нию!» — дабы каж­дый нес нака­за­ние в соот­вет­ст­вии со сво­им про­ступ­ком: чтобы само­управ­ство кара­лось утра­той граж­дан­ских прав, алч­ность — пеней, иска­тель­ство почет­ных долж­но­стей — дур­ной сла­вой.

Послед­ние из зако­нов у нас не при­ме­ня­ют­ся, но государ­ству необ­хо­ди­мы. Хра­не­ния запи­сей зако­нов у нас нет; поэто­му зако­ны у нас такие, каких жела­ют наши при­служ­ни­ки: мы спра­ши­ва­ем о них у наших пись­мо­во­ди­те­лей, но офи­ци­аль­ны­ми запи­ся­ми, заве­рен­ны­ми в архи­вах, не рас­по­ла­га­ем. Гре­ки забо­ти­лись об этом боль­ше: у них изби­ра­лись «номо­фи­ла­ки» [хра­ни­те­ли зако­нов], и они следи­ли не толь­ко за запи­ся­ми (это дела­лось так­же и во вре­ме­на наших пред­ков), но и за поступ­ка­ми людей, кото­рых они застав­ля­ли соблюдать зако­ны. (47) Заботу эту сле­ду­ет пору­чить цен­зо­рам, так как мы жела­ем, чтобы они все­гда суще­ст­во­ва­ли в государ­стве. Маги­ст­ра­ты, срок пол­но­мо­чий кото­рых уже истек, долж­ны сооб­щать и докла­ды­вать цен­зо­рам о сво­ей дея­тель­но­сти во вре­мя маги­ст­ра­ту­ры, а цен­зо­ры долж­ны состав­лять себе пред­ва­ри­тель­ное суж­де­ние о ней. В Гре­ции это дела­ет­ся при посред­стве офи­ци­аль­но назна­чае­мых обви­ни­те­лей, но они могут быть стро­ги толь­ко в том слу­чае, если выска­зы­ва­ют­ся доб­ро­воль­но. Поэто­му луч­ше, чтобы быв­шие маги­ст­ра­ты дава­ли отчет и сооб­ща­ли о сво­ей дея­тель­но­сти цен­зо­рам, а при­ме­не­ние зако­на было все­це­ло пре­до­став­ле­но обви­ни­те­лю и суду.

Но вопрос о маги­ст­ра­тах уже рас­смот­рен доста­точ­но. Или вы, быть может, хоти­те каких-либо допол­не­ний?

АТТИК. — Как? Если мы мол­чим, то неуже­ли сам вопрос не напо­ми­на­ет тебе, о чем имен­но тебе сле­ду­ет пого­во­рить?

МАРК. — Мне? Я думаю — о судо­устрой­стве, Пом­по­ний! Ведь это свя­за­но с маги­ст­ра­ту­ра­ми.

(48) АТТИК. — Как? А о пра­вах рим­ско­го наро­да — так, как ты начал, — ты не счи­та­ешь нуж­ным пого­во­рить?

МАРК. — Какие же у тебя осно­ва­ния желать разъ­яс­не­ний по это­му вопро­су?

АТТИК. — У меня? Да ведь незна­ние это­го людь­ми, зани­маю­щи­ми­ся государ­ст­вен­ной дея­тель­но­стью, я счи­таю позор­ней­шим. Ибо, подоб­но тому, как о зако­нах справ­ля­ют­ся у пись­мо­во­ди­те­лей, как ты толь­ко что ска­зал, так боль­шин­ство маги­ст­ра­тов, заме­чаю я, ввиду неосве­дом­лен­но­сти в сво­их пра­вах, раз­би­ра­ют­ся в них лишь настоль­ко, насколь­ко это­го хотят их при­служ­ни­ки. Поэто­му, если ты, пред­ла­гая зако­ны отно­си­тель­но рели­гии, счел нуж­ным пого­во­рить об отка­зе от свя­щен­но­дей­ст­вий, то долг твой так­же — после того, как маги­ст­ра­ту­ры уста­нов­ле­ны закон­ным путем, — поста­рать­ся рас­смот­реть вопрос о пра­вах носи­те­лей вла­сти.

(49) МАРК. — Я сде­лаю это вкрат­це, если смо­гу. Ибо об этом тво­е­му отцу напи­сал его това­рищ Марк Юний122 более подроб­но и при­том, — во вся­ком слу­чае, по мое­му мне­нию, — со зна­ни­ем дела и обсто­я­тель­но. Мы же долж­ны о есте­ствен­ном пра­ве раз­мыш­лять и выска­зы­вать­ся по сво­е­му разу­ме­нию, а о пра­вах рим­ско­го наро­да гово­рить толь­ко то, что нам остав­ле­но и пере­да­но.

АТТИК. — Вполне согла­сен с тобой и ожи­даю имен­но того, о чем ты гово­ришь. …[Лаку­на]

ФРАГМЕНТЫ

Кни­га I

Как все­лен­ная, ввиду общ­но­сти при­ро­ды всех сво­их состав­ных частей, дер­жит­ся и зиждет­ся на их вза­им­ном соот­вет­ст­вии, так все люди, объ­еди­нен­ные при­ро­дой, враж­ду­ют меж­ду собой вслед­ст­вие зло­нра­вия сво­его и не пони­ма­ют, что они род­ст­вен­ны по кро­ви и нахо­дят­ся под одной и той же защи­той. Если бы люди это соблюда­ли, они вели бы поис­ти­не жизнь боже­ст­вен­ную (Лак­тан­ций, Instit. div., V, 8, 10).

Кни­га V

Так как солн­це, по-види­мо­му, лишь немно­го скло­ни­лось за пол­день, а эти моло­дые дере­вья еще не дают доста­точ­ной тени в этом месте, то не спу­стить­ся ли нам к реке Лирис и не обсудить ли нам то, что еще оста­ет­ся рас­смот­реть, под тенью вон тех оль­ховых дере­вьев? (Мак­ро­бий, «Сатур­на­лии», VI, 4, 8).

Неиз­вест­ная кни­га

И пора­ду­ем­ся за себя, так как смерть при­не­сет нам состо­я­ние, либо луч­шее, чем то, в каком мы нахо­дим­ся при жиз­ни, либо, во вся­ком слу­чае, не худ­шее; ведь когда, при отсут­ст­вии тела, дух сохра­ня­ет свою силу, то это жизнь боже­ст­вен­ная, а при отсут­ст­вии ощу­ще­ний, конеч­но, ниче­го дур­но­го боль­ше быть не может (Лак­тан­ций, Instit. div., III, 19, 2).

ПРИМЕЧАНИЯ


  • 1Эпи­кур. Ср. Лукре­ций, V, 8; Цице­рон, «О государ­стве», IV, 5.
  • 2См. Цице­рон, «О государ­стве», прим. 17 к кн. I.
  • 3Точ­ка зре­ния сто­и­ков. Ср. I, 23.
  • 4Ср. Цице­рон, «О государ­стве», I, 36; Ари­сто­тель, «Поли­ти­ка», I, 1; Пом­пей Трог, Эпи­то­ма (Юстин), I, 1.
  • 5Диа­лог «О государ­стве», вышед­ший в свет в 54 г.
  • 6См. Пла­тон, «Зако­ны», VI, 751 A.
  • 7См. Пла­тон, «Зако­ны», VI, 762 B.
  • 8См. выше, I, 22; II, 14; Харонд, Про­лог, 9 (Сто­бей, IV, 2, 24).
  • 9По мифу, тита­ны — сыно­вья Ура­на и Геи, вос­став­шие про­тив Зев­са, попы­тав­ши­е­ся под­нять­ся на Олимп и низ­верг­ну­тые в Тар­тар. См. Пла­тон, «Зако­ны», III, 701 C.
  • 10Издан­ный в 198 г. Пор­ци­ев закон (lex Por­cia de ter­go ci­vium) запре­щал под­вер­гать рим­ских граж­дан пор­ке. Извест­но еще два Пор­ци­е­ва зако­на о непри­кос­но­вен­но­сти лич­но­сти рим­ско­го граж­да­ни­на (195 и 185 гг.). Ср. Цице­рон, «О государ­стве», II, 54; «Речь про­тив Верре­са», (II) V, 162 слл.
  • 11Интер­цес­сия — осу­ществля­е­мое лич­ным вме­ша­тель­ст­вом маги­ст­ра­та нало­же­ние запре­та на рас­по­ря­же­ние или пред­ло­же­ние его кол­ле­ги или низ­ше­го маги­ст­ра­та; в част­но­сти, совер­шае­мое пле­бей­ским три­бу­ном нало­же­ние запре­та на указ маги­ст­ра­та, зако­но­про­ект или поста­нов­ле­ние сена­та. См. Цице­рон, «Пись­ма к близ­ким», VIII, 8, 4 сл. (222).
  • 12См. «О государ­стве», прим. 143 к кн. I.
  • 13См. ниже, § 44.
  • 14Речь идет об im­pe­rium mi­li­tiae, т. е. за пре­де­ла­ми поме­рия, сакраль­ной город­ской чер­ты Рима. См. Цице­рон, «О государ­стве», прим. 17 к кн. I.
  • 15Стар­шие маги­ст­ра­ты (цен­зор, кон­сул, пре­тор) изби­ра­лись цен­ту­ри­ат­ски­ми коми­ци­я­ми и совер­ша­ли «вели­чай­шие» авспи­ции с уча­сти­ем авгу­ра. Осталь­ные («млад­шие») маги­ст­ра­ты, изби­рав­ши­е­ся три­бут­ски­ми коми­ци­я­ми, совер­ша­ли «малые» авспи­ции, воз­мож­но, без уча­стия авгу­ра. См. Цице­рон, «О государ­стве», II, 26 и прим. 11; Авл Гел­лий, XIII, 15, 4.
  • 16О воен­ных три­бу­нах см. «О государ­стве», прим. 7 к кн. VI.
  • 17Кве­сто­ры, вна­ча­ле обла­дав­шие судеб­ной вла­стью и ведав­шие уго­лов­ны­ми дела­ми; впо­след­ст­вии они ста­ли ведать финан­са­ми в Риме, где они управ­ля­ли эра­ри­ем (см. ниже, прим. 22), и в про­вин­ци­ях. При Сул­ле было 20 кве­сто­ров; Цезарь в 44 г. назна­чил 40.
  • 18Tres­vi­ri ca­pi­ta­les (noc­tur­ni).
  • 19Tres­vi­ri aere ar­gen­to auro flan­do fe­riun­do.
  • 20De­cem­vi­ri stli­ti­bus diiu­di­can­dis.
  • 21Эди­лы, изби­рав­ши­е­ся три­ба­ми (а не цен­ту­ри­я­ми), веда­ли обще­ст­вен­ны­ми зда­ни­я­ми, снаб­же­ни­ем Рима про­до­воль­ст­ви­ем, устрой­ст­вом обще­ст­вен­ных игр и под­дер­жа­ни­ем поряд­ка. Эди­ли­тет был пер­вой куруль­ной (стар­шей) маги­ст­ра­ту­рой. См. «О государ­стве», прим. 54 к кн. I.
  • 22Эра­рий — государ­ст­вен­ное каз­на­чей­ство; он нахо­дил­ся в хра­ме Сатур­на.
  • 23Цен­зу­ра была учреж­де­на в 443 г. Власть цен­зо­ров была зна­чи­тель­но огра­ни­че­на Сул­лой.
  • 24В горо­де Риме в исто­ри­че­скую эпо­ху пре­то­ры обла­да­ли судеб­ной вла­стью, пред­седа­тель­ст­вуя в посто­ян­ных судах по уго­лов­ным делам (quaes­tio­nes per­pe­tuae); город­ской пре­тор (prae­tor ur­ba­nus) ведал граж­дан­ски­ми дела­ми; пре­тор по делам чуже­зем­цев (prae­tor pe­re­gri­nus) ведал тяж­ба­ми меж­ду чуже­зем­ца­ми и тяж­ба­ми меж­ду ними и рим­ски­ми граж­да­на­ми. О пре­тор­ском эдик­те см. прим. 41 к кн. I.
  • 25Соглас­но тра­ди­ции, в пер­вые годы рес­пуб­ли­ки пре­то­ры, коман­до­вав­шие вой­ском, испол­ня­ли обя­зан­но­сти, впо­след­ст­вии пере­шед­шие к кон­су­лам. См. Цице­рон, «Об ора­то­ре», II, 165.
  • 26См. «О государ­стве», прим. 54 к кн. I.
  • 27Т. е. с восто­ка, если стать лицом к югу; это счи­та­лось хоро­шим зна­ком. См. Энний, «Анна­лы», фр. 95 сл. Уор­минг­тон; Цице­рон, «О пред­виде­нии», I, 107 слл.
  • 28От упо­ми­нае­мой здесь дик­та­ту­ры, назна­чав­шей­ся на срок не более шести меся­цев при нали­чии осо­бой опас­но­сти для государ­ства и сла­гае­мой по мино­ве­нии ее, отли­ча­ют­ся дик­та­ту­ра Сул­лы, уста­нов­лен­ная в 82 г. без огра­ни­че­ния сро­ка, и дик­та­ту­ра Цеза­ря (48—44 гг., dic­ta­tor per­pe­tuus).
  • 29Интеррекс; см. «О государ­стве», II, 26, прим. 41. В 52 г. интеррекс Сер­вий Суль­пи­ций про­вел избра­ние Пом­пея в кон­су­лы без кол­ле­ги. См. Аско­ний, «Введе­ние к речи Цице­ро­на в защи­ту Мило­на», 3 и 10.
  • 30Про­тив­ни­ки Цеза­ря, в част­но­сти Катон, счи­та­ли неза­кон­ны­ми его воен­ные дей­ст­вия в Гал­ли­ях.
  • 31Речь идет о пол­но­мо­чи­ях про­кон­су­лов и про­пре­то­ров на войне и в про­вин­ци­ях. Намест­ни­ки ино­гда совер­ша­ли сами и допус­ка­ли вопи­ю­щие зло­употреб­ле­ния. См. Цице­рон, «Речи про­тив Верре­са», (II) II—V; «Пись­ма к Атти­ку», V, 21 (249); VI, 1 (251); 2 (257).
  • 32«Сво­бод­ное легат­ство»; см. прим. 30 к кн. I.
  • 33Три­бу­нат вна­ча­ле не был маги­ст­ра­ту­рой; зада­чей пле­бей­ских три­бу­нов была защи­та прав плеб­са. Пра­ва маги­ст­ра­тов — пра­во созы­вать собра­ния и сход­ки и обра­щать­ся к наро­ду с речью и пра­во зако­но­да­тель­ной ини­ци­а­ти­вы — три­бу­ны полу­чи­ли впо­след­ст­вии. Поста­нов­ле­ния плеб­са (три­бут­ских коми­ций и con­ci­lium ple­bis) назы­ва­лись пле­бис­ци­та­ми.
  • 34Об интер­цес­сии см. выше, прим. 11. Поста­нов­ле­ние сена­та назы­ва­лось сена­тус­кон­суль­том. В слу­чае интер­цес­сии оно запи­сы­ва­лось как se­na­tus auc­to­ri­tas («суж­де­ние сена­та»). См. Цице­рон, «Пись­ма к близ­ким», I, 7, 4 (116); VIII, 8, 5 слл. (222).
  • 35См. ниже, § 33 слл. Речь идет об откры­том и тай­ном голо­со­ва­нии.
  • 36Т. е. у интеррек­са; см. выше, § 9.
  • 37На осно­ва­нии Цеци­ли­е­ва — Диди­е­ва зако­на 98 г. и Юни­е­ва — Лици­ни­е­ва зако­на 62 г., зако­но­про­ект объ­яв­ля­ли наро­ду на фору­ме за три нун­ди­ны (8-днев­ные неде­ли) до его обсуж­де­ния в коми­ци­ях; этот акт назы­вал­ся про­муль­га­ци­ей («обна­ро­до­ва­ние»), Цеци­ли­ев — Диди­ев закон запре­щал так­же вклю­чать несколь­ко вопро­сов в один зако­но­про­ект.
  • 38При­ви­ле­ги­ей назы­вал­ся закон, изда­вае­мый в поль­зу или в ущерб инте­ре­сам одно­го лица (lex in pri­vum ho­mi­nem). См. Цице­рон, речи: «О доме», 43; «В защи­ту Сестия», 65; Гел­лий, X, 10, 4.
  • 39Цен­ту­ри­ат­ские коми­ции («раз­ряды наро­да»). См. Цице­рон, «О государ­стве», II, 61.
  • 40Име­ет­ся в виду неза­кон­ное домо­га­тель­ство долж­но­стей (cri­men de am­bi­tu). См. «О государ­стве», прим. 112 к кн. I.
  • 41Цице­рон при­во­дит сло­ва авто­ра зако­но­про­ек­та, когда он объ­яв­ля­ет в коми­ци­ях о пред­сто­я­щем голо­со­ва­нии пода­чей таб­ли­чек. См. ниже, § 33 сл.
  • 42См. Цице­рон, «О государ­стве», I, 29, 46.
  • 43О Фео­фра­сте см. выше, I, 38; II, 15.
  • 44Этот Дион нам не изве­стен; быть может, ошиб­ка пере­пис­чи­ка, и речь идет о Дио­гене из Селев­кии, авто­ре трак­та­та «О зако­нах» и участ­ни­ке посоль­ства, при­быв­ше­го в Рим из Афин в 155 г.
  • 45См. Цице­рон, «О государ­стве», I, 15, 34, прим. 48.
  • 46Герак­лид Пон­тий­ский (390—310), уче­ник Пла­то­на. См. Цице­рон, пись­ма: «К бра­ту Квин­ту», III, 5, 1 (204); «К Атти­ку», XIII, 19, 4 (513).
  • 47Дике­арх Мес­сан­ский — уче­ник Фео­ф­ра­с­та, писал о город­ских общи­нах Гре­ции. См. Цице­рон, «Пись­ма к Атти­ку», II, 2, 2 (28).
  • 48Демет­рий Фалер­ский (око­ло 350—280). См. выше, II, 64, 66; «О государ­стве», II, 2.
  • 49Фео­помп — царь Спар­ты (конец VIII в.). См. Цице­рон, «О государ­стве», II, 58.
  • 50См. Цице­рон, «О государ­стве», II, 59.
  • 51Лаку­на; по-види­мо­му, далее гово­ри­лось о пра­вах кон­су­лов. Пере­вод­чик пере­нес сюда ниже­сле­дую­щий фраг­мент.
  • 52«Сво­бод­ное легат­ство». См. прим. 30 к кн. I.
  • 53Син­гра­фа (греч.) — дол­го­вая рас­пис­ка; этот тер­мин был поня­тен всем. См. Цице­рон, речи: «В защи­ту Муре­ны», 35; «Об отве­тах гаруспи­ков», 29; «Пись­ма к Атти­ку», V, 21, 11 (249).
  • 54Об этом сведе­ний нет.
  • 55Воз­мож­но, намек на Цеза­ря, упор­но сохра­няв­ше­го в это вре­мя свою про­кон­суль­скую власть в Гал­ли­ях. См. Цице­рон, «Речь о кон­суль­ских про­вин­ци­ях».
  • 56Ср. пись­ма про­кон­су­ла Цице­ро­на из Кили­кии: «К близ­ким», II, 11, 1 (254); 12, 2 (265).
  • 57См. Цице­рон, «О государ­стве», I, 62; II, 59; прим. 144 к кн. I.
  • 58Во вре­ме­на децем­ви­ров, когда не было ни кон­су­лов, ни три­бу­нов. См. «О государ­стве», II, 61 слл.
  • 59Соглас­но тра­ди­ции, Ромул огра­ни­чил так назы­вае­мую экс­по­зи­цию (обы­чай остав­лять ново­рож­ден­ных детей муж­ско­го пола на про­из­вол судь­бы) слу­ча­я­ми урод­ства. См. Цице­рон. «О государ­стве», II, 4; Зако­ны Две­на­дца­ти Таб­лиц, IV, 1.
  • 60В 232 г. пле­бей­ский три­бун Гай Фла­ми­ний Непот пред­ло­жил рас­пре­де­лить меж­ду пле­бе­я­ми зем­ли, заво­е­ван­ные в Цис­аль­пий­ской Гал­лии и Пицен­ской обла­сти. См. Цице­рон, «Брут», 57; «О ста­ро­сти», 11.
  • 61Тибе­рий Сем­п­ро­ний Гракх был три­бу­ном в 133 г. См. Цице­рон, «О государ­стве», I, 19; III, 29; VI, 12.
  • 62Кон­су­лы Децим Юний Брут и Пуб­лий Кор­не­лий Сци­пи­он Наси­ка были аре­сто­ва­ны в 138 г. Наси­ка был про­тив­ни­ком Тибе­рия Грак­ха, к убий­ству кото­ро­го он был при­ча­стен.
  • 63Ливий (Эпи­то­ма XLVIII) сооб­ща­ет об аре­сте кон­су­лов Посту­мия Аль­би­на и Луция Лици­ния Лукул­ла (151 г.).
  • 64Гай Гракх был три­бу­ном в 123 и 121 гг.[1] Здесь при­во­дит­ся тра­ди­ци­он­ная отри­ца­тель­ная оцен­ка дея­тель­но­сти Грак­хов. См. «Речь в защи­ту Мило­на», 8; «Об обя­зан­но­стях», II, 43, «О друж­бе», 41; поло­жи­тель­ная оцен­ка дает­ся Цице­ро­ном во «II-й речи о земель­ном законе», 10.
  • 65См. выше, II, 14; «Речь об отве­тах гаруспи­ков», 43.
  • 66Про­тив­ник Сул­лы, пле­бей­ский три­бун 88 г. Пуб­лий Суль­пи­ций Руф пред­ло­жил зако­ны: о воз­вра­ще­нии всех изгнан­ных в свя­зи с дви­же­ни­ем Сатур­ни­на; об исклю­че­нии из сена­та лиц, обре­ме­нен­ных боль­ши­ми дол­га­ми; о при­пис­ке новых граж­дан из чис­ла ита­ли­ков ко всем 35 три­бам (а не к вось­ми). После при­ня­тия этих зако­нов Сул­ла дви­нул­ся на Рим и взял его; Суль­пи­ций погиб. См. Цице­рон, «Речь об отве­тах гаруспи­ков», 43.
  • 67Воз­мож­но, име­ет­ся в виду Марк Ливий Друс. См. выше, II, 14.
  • 68Пат­ри­ций Пуб­лий Клав­дий (Кло­дий) Пуль­хр, из поли­ти­че­ских сооб­ра­же­ний доби­вав­ший­ся три­бу­на­та, дол­жен был для это­го путем усы­нов­ле­ния перей­ти из пат­ри­ци­ан­ско­го рода в пле­бей­ский. Цице­рон оспа­ри­ва­ет зако­но­мер­ность усы­нов­ле­ния Пуб­лия Кло­дия, кото­рое было совер­ше­но в 59 г. при содей­ст­вии Цеза­ря и Пом­пея. См. Цице­рон, «Речь о доме», 34 слл, 41; «Пись­ма к Атти­ку», II, 9, 1 (36).
  • 69В 80 г. дик­та­тор Сул­ла про­вел закон о лише­нии пле­бей­ских три­бу­нов пра­ва зако­но­да­тель­ной ини­ци­а­ти­вы и интер­цес­сии; быв­шие три­бу­ны были лише­ны пра­ва зани­мать маги­ст­ра­ту­ры; это пра­во было им воз­вра­ще­но Авре­ли­е­вым зако­ном 75 г.
  • 70В 70 г., в пер­вое кон­суль­ство Пом­пея и Крас­са, на осно­ва­нии Пом­пе­е­ва — Лици­ни­е­ва зако­на, три­бу­нам была воз­вра­ще­на вся пол­нота их преж­ней вла­сти.
  • 71См. Цице­рон, «Речь в защи­ту Клу­ен­ция», 138.
  • 72Пле­бей­ский три­бун Марк Окта­вий; земель­ный закон Тибе­рия Грак­ха был при­нят после отстра­не­ния Окта­вия. См. Цице­рон, «Брут», 95.
  • 73Речь идет о собы­ти­ях 58 г., пред­ше­ст­во­вав­ших изгна­нию Цице­ро­на; армия Цеза­ря в это вре­мя нахо­ди­лась вбли­зи от Рима. См. Цице­рон, речи: «В сена­те по воз­вра­ще­нии из изгна­ния», 32; «О доме», 5; «В защи­ту Сестия», 40; «Пись­ма к Атти­ку», IV, 1, 5 (90).
  • 74Пуб­лий Кло­дий Пуль­хр, пле­бей­ский три­бун 58 г.
  • 75Подав­ле­ние дви­же­ния Кати­ли­ны.
  • 76Пуб­лий Попил­лий Ленат — кон­сул 132 г., пред­седа­тель суда над сто­рон­ни­ка­ми Тибе­рия Грак­ха, в 123 г. был изгнан по пред­ло­же­нию Гая Грак­ха; он был воз­вра­щен из изгна­ния в 121 г. См. Цице­рон, «Речь о доме», 87; «Брут», 98.
  • 77Квинт Цеци­лий Метелл Нуми­дий­ский — кон­сул 109 г., победи­тель Югур­ты, в 100 г. отка­зал­ся дать клят­ву соблюдать земель­ные зако­ны Сатур­ни­на и доб­ро­воль­но отпра­вил­ся в изгна­ние. См. Цице­рон, речи: «В сена­те по воз­вра­ще­нии из изгна­ния», 25, 37; «К кви­ри­там по воз­вра­ще­нии из изгна­ния», 6, 9, 11; «О доме», 82; «В защи­ту Сестия», 37, 101, 130; «Пись­ма к близ­ким», I, 9, 16 (159).
  • 78Феми­стокл, Миль­ти­ад, Ари­стид. См. Цице­рон, «О государ­стве», I, 5; «Речь в защи­ту Сестия», 141 сл.
  • 79См. прим. 27 к кн. I.
  • 80См. «О государ­стве», прим. 11 к кн. II.
  • 81О про­во­ка­ции см. «О государ­стве», I, 62, прим. 143. «Власть наро­да» — цен­ту­ри­ат­ские коми­ции.
  • 82Пра­вом авспи­ций зло­употреб­ля­ли в поли­ти­че­ских целях. Так, в 59 г. кон­сул Марк Каль­пур­ний Бибул, отстра­нен­ный от дея­тель­но­сти сво­им кол­ле­гой Цеза­рем, объ­явил недей­ст­ви­тель­ны­ми все зако­ны, про­веден­ные Цеза­рем, на том осно­ва­нии, что он, Бибул, в это вре­мя наблюдал небес­ные зна­ме­ния. См. Цице­рон, «Пись­ма к Атти­ку», II, 16, 2 (43); 19, 2 (46).
  • 83Сенат состав­лял­ся из быв­ших маги­ст­ра­тов, т. е. из людей, в про­шлом избран­ных коми­ци­я­ми. Так как их чис­ло было боль­ше уста­нов­лен­но­го чис­ла сена­то­ров, то цен­зо­ры — на осно­ва­нии Ови­ни­е­ва зако­на 312 г. — про­из­во­ди­ли отбор (lec­tio se­na­tus) и состав­ля­ли спи­сок сена­то­ров. Сул­ла во вре­мя сво­ей дик­та­ту­ры, а впо­след­ст­вии Цезарь вве­ли в сенат сво­их сто­рон­ни­ков, не быв­ших ранее маги­ст­ра­та­ми. При Сул­ле чис­ло сена­то­ров было доведе­но до 600 (вме­сто обыч­ных 300).
  • 84См. выше, § 10. Поста­нов­ле­ния сена­та под­ле­жа­ли утвер­жде­нию коми­ци­я­ми. Во вре­мя дик­та­ту­ры Сул­лы этот порядок был отме­нен.
  • 85О руко­во­дя­щей роли сена­та, по пред­став­ле­нию Цице­ро­на, см. «Речь в защи­ту Сестия», 137.
  • 86Цен­зо­ры, обя­зан­ные блю­сти чистоту нра­вов (cu­ra mo­rum), мог­ли исклю­чить из сена­та лицо, опо­зо­рив­ше­е­ся в том или ином отно­ше­нии. См. выше, § 7.
  • 87Намек на под­куп­ность сена­то­ров. В 50 г. цен­зо­ры Аппий Клав­дий и Луций Каль­пур­ний Писон исклю­чи­ли из сена­та мно­гих сена­то­ров, в том чис­ле и про­тив­ни­ков Пом­пея, руко­вод­ст­ву­ясь поли­ти­че­ски­ми сооб­ра­же­ни­я­ми. Так же посту­пил и Цезарь во вре­мя сво­ей дик­та­ту­ры. См. Све­то­ний, «Боже­ст­вен­ный Юлий», 43.
  • 88Луций Лици­ний Лукулл Пон­тий­ский — кон­сул 74 г., легат Сул­лы во вре­мя пер­вой вой­ны с Мит­ри­да­том VI Евпа­то­ром (88—84). Во вре­мя вто­рой вой­ны с Мит­ри­да­том он вна­ча­ле как про­кон­сул коман­до­вал вой­ска­ми, затем был заме­нен Пом­пе­ем (на осно­ва­нии Мани­ли­е­ва зако­на). См. Цице­рон, речи: «В защи­ту Муре­ны», 33; «В защи­ту Сестия», 93; Плу­тарх, «Лукулл», 39.
  • 89Ср. Цице­рон, «Речи про­тив Верре­са», (II) IV; V, 184 слл.
  • 90См. выше, кн. II, 39 сл.; «Пись­ма к близ­ким», I, 9, 12 (159); Пла­тон, «Зако­ны», III, 700; IV, 711 B—C.
  • 91По-види­мо­му, в утра­чен­ной части диа­ло­га «О государ­стве».
  • 92См. Цице­рон, «II речь о земель­ном законе», 4.
  • 93Пле­бей­ский три­бун Квинт Габи­ний[3] про­вел в 139 г. закон о тай­ном голо­со­ва­нии при выбо­рах маги­ст­ра­тов. В 137 г. три­бун Луций Кас­сий Лон­гин Равил­ла про­вел закон о тай­ном голо­со­ва­нии в цен­ту­ри­ат­ских коми­ци­ях при слу­ша­нии дел о пра­во­спо­соб­но­сти рим­ско­го граж­да­ни­на (de ca­pi­te), за исклю­че­ни­ем дел о государ­ст­вен­ной измене (Кас­си­ев закон). Гай Папи­рий Кар­бон, три­бун 131 г., пред­ло­жил про­из­во­дить тай­ное голо­со­ва­ние при при­ня­тии зако­нов в коми­ци­ях. В 107 г. три­бун Гай Целий Кальд ввел тай­ное голо­со­ва­ние при суде за государ­ст­вен­ную изме­ну (Цели­ев закон). См. Цице­рон, «Речь в защи­ту Сестия», 103; «Брут», 97, 106. Тай­ное голо­со­ва­ние осу­ществля­лось пода­чей таб­лич­ки (наво­щен­ной дощеч­ки). При выбо­рах на ней писа­ли имя кан­дида­та. По пово­ду пред­ло­же­ния в коми­ци­ях писа­ли VR (uti ro­gas — согла­сие) или A (an­ti­quo — несо­гла­сие). В суде писа­ли A (ab­sol­vo — оправ­ды­ваю), или C (con­dem­no — осуж­даю), или NL (non li­quet — неяс­но).
  • 94Гая Папи­рия Кар­бо­на счи­та­ли винов­ным в смер­ти Сци­пи­о­на Эми­ли­а­на, про­ис­шед­шей в 129 г. при зага­доч­ных обсто­я­тель­ствах. В 120 г., Кар­бон, будучи кон­су­лом, ста­рал­ся сбли­зить­ся с ноби­ли­те­том, спо­соб­ст­вуя оправ­да­нию Луция Опи­мия. См. Цице­рон «О государ­стве», прим. 27 к кн. I; пись­ма: «К бра­ту Квин­ту», II, 3, 3 (102); «К близ­ким», IX, 21, 3 (496).
  • 95Гай Целий Кальд в 107 г. обви­нил Гая Попил­лия Лена­та, лега­та кон­су­ла Луция Кас­сия, в государ­ст­вен­ной измене. Ленат, раз­би­тый тигу­ри­на­ми в сра­же­нии, при­нял уни­зи­тель­ные усло­вия капи­ту­ля­ции. Он отпра­вил­ся в изгна­ние, не дожи­да­ясь суда.
  • 96Марк Гра­ти­дий — брат Гра­ти­дии, баб­ки Цице­ро­на, три­бун 105 г.
  • 97Марк Марий Гра­ти­ди­ан — при­ем­ный сын бра­та Гая Мария, сто­рон­ник Цин­ны, в 82 г. был каз­нен Луци­ем Сер­ги­ем Кати­ли­ной. См. Квинт Цице­рон, «Крат­кое настав­ле­ние по соис­ка­нию кон­суль­ства», 10.
  • 98Марк Эми­лий Скавр — кон­сул 108 и 105 гг.[2], гла­ва ноби­ли­те­та. См. Цице­рон, речи: «В защи­ту Гая Раби­рия» (63 г.), 21, 26; «В защи­ту Муре­ны», 36; «Об ора­то­ре», I, 214; «Брут», 112.
  • 99Сци­пи­он Эми­ли­ан. См. Цице­рон, «О государ­стве», IV, 8.
  • 100Эта часть диа­ло­га «О государ­стве» утра­че­на.
  • 101Закон, про­веден­ный в 119 г. Гаем Мари­ем, тогда пле­бей­ским три­бу­ном. Речь идет о помо­стах для голо­со­ва­ния (pon­tes suffra­gio­rum), по кото­рым в три­бут­ских коми­ци­ях про­хо­ди­ли изби­ра­те­ли, чтобы голо­со­вать откры­то — заяв­ле­ни­ем счет­чи­ку или, впо­след­ст­вии, тай­но — опус­кая таб­лич­ку (прим. 93) в кор­зи­ну. См. Цице­рон, «Пись­ма к Атти­ку», I, 4, 5 (20).
  • 102См. Цице­рон, речи: «В защи­ту Муре­ны», 67; «В защи­ту План­ция», 44.
  • 103Ср. Цице­рон, «Об ора­то­ре», II, 333.
  • 104Спо­соб обструк­ции в коми­ци­ях и в сена­те: так как с наступ­ле­ни­ем тем­ноты собра­ние рас­пус­ка­ли, то ора­тор ино­гда гово­рил до захо­да солн­ца. См. Цице­рон, «Речи про­тив Верре­са», (II) II, 96; «Пись­ма к Атти­ку», IV, 2, 4 (91).
  • 105В 59 г. Марк Пор­ций Катон, высту­пая про­тив Цеза­ря, отка­зал­ся поки­нуть ора­тор­скую три­бу­ну; его оттуда ста­щи­ли силой. См. Плу­тарх, «Катон мл.», 45; Авл Гел­лий, IV, 10, 8.
  • 106Ср. Цице­рон, «Об ора­то­ре», I, 159, 202; II, 334.
  • 107Луций Лици­ний Красс — кон­сул 95 г., выведен­ный Цице­ро­ном как участ­ник диа­ло­га «Об ора­то­ре».
  • 108Гай Клав­дий Пуль­хр был кон­су­лом в 92 г. Гней Папи­рий Кар­бон, три­бун 92 г. кон­сул 85 г., был сто­рон­ни­ком Мария и Цин­ны; он был каз­нен Гне­ем Пом­пе­ем. См. Цице­рон, «Пись­ма к близ­ким», IX, 21, 3 (496).
  • 109Ср. Цице­рон, «О государ­стве», II, 46: «При защи­те сво­бо­ды граж­дан нет част­ных лиц»; «I речь про­тив Кати­ли­ны», 3.
  • 110Ср. Цице­рон, «Речь в защи­ту Гая Раби­рия» (63 г.), 3.
  • 111Ср. выше, II, 21; «О государ­стве», II, 16.
  • 112См. Цице­рон, «Речь о доме», 53; о про­муль­га­ции и о Цеци­ли­е­вомДиди­е­вом законе см. выше, прим. 37.
  • 113Ср. Цице­рон, «О государ­стве», II, 61; речи: «О доме», 43; «В защи­ту Сестия», 65.
  • 114См. выше, прим. 38.
  • 115Цен­ту­ри­ат­ские коми­ции. Ср. Цице­рон, «Речь в сена­те по воз­вра­ще­нии из изгна­ния», 27.
  • 116Т. е. в цен­ту­ри­ат­ских коми­ци­ях. О цен­зо­рах см. выше, § 7.
  • 117Луций Авре­лий Кот­та — пре­тор 70 г., кон­сул 65 г. В 70 г. он про­вел закон о судо­устрой­стве, соглас­но кото­ро­му в посто­ян­ных судах по уго­лов­ным делам (quaes­tio­nes per­pe­tuae) были введе­ны три деку­рии судей: сена­то­ров, рим­ских всад­ни­ков и эрар­ных три­бу­нов.
  • 118Име­ют­ся в виду Кло­ди­е­вы зако­ны 58 г. — о пра­вах рим­ско­го граж­да­ни­на и об изгна­нии Цице­ро­на. Ср. Цице­рон, «Речь о доме», 47.
  • 119Ср. Цице­рон, речи: «О доме», 69; «В защи­ту Сестия», 73.
  • 120Ср. Цице­рон, «Речь в сена­те по воз­вра­ще­нии из изгна­ния», 25 слл.; «Пись­ма к Атти­ку», IV, 1, 5 (90).
  • 121См. «О государ­стве», прим. 112 к кн. I.
  • 122О Кон­ге см. «О государ­стве», прим. 163 к кн. I.
  • ПРИМЕЧАНИЯ РЕДАКЦИИ САЙТА

  • [1]Пра­виль­но — в 123 и 122 гг. до н. э. (Прим. ред. сай­та).
  • [2]Марк Эми­лий Скавр был кон­су­лом 115 г. до н. э. Кон­су­ла-суф­фек­та 108 г. до н. э. зва­ли Марк Авре­лий Скавр. (Прим. ред. сай­та).
  • [3]Пра­виль­но: Авл Габи­ний. (Прим. ред. сай­та).
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004212 1364004233 1364004248 1414880004 1414890001 1414890002