Жизнеописания августов

VI. Авидий Кассий

I. (1) Авидий Кас­сий, по мне­нию неко­то­рых, про­ис­хо­дил, как гово­рят, со сто­ро­ны мате­ри из фами­лии Кас­си­ев; отцом его был Авидий Север¹⁽¹⁾, чело­век новый², слу­жив­ший сна­ча­ла цен­ту­ри­о­ном, а впо­след­ст­вии достиг­ший очень высо­ких долж­но­стей. (2) О нем с ува­же­ни­ем упо­ми­на­ет в сво­ей исто­рии Квад­рат и утвер­жда­ет, что это был чело­век выдаю­щий­ся, необ­хо­ди­мый для государ­ства, кото­ро­го высо­ко ста­вил сам Марк; (3) ведь он погиб, по воле рока, как пере­да­ют, уже в прав­ле­ние Мар­ка. (4) Этот Кас­сий, про­ис­хо­див­ший, как мы ска­за­ли, из рода Кас­си­ев, — тех самых, кото­рые всту­пи­ли в заго­вор про­тив Гая Юлия, тай­но нена­видел импе­ра­тор­скую власть и не мог выно­сить само­го сло­ва «импе­ра­тор». Он гово­рил, что нет ниче­го более тяж­ко­го, чем сло­во «импе­ра­тор»^[1], пото­му что государ­ство может изба­вить­ся от импе­ра­то­ра толь­ко путем заме­ны его дру­гим импе­ра­то­ром. (5) Гово­рят, нако­нец, что он еще в юно­сти пытал­ся отнять власть госуда­ря у Пия, но бла­го­да­ря отцу, чело­ве­ку без­упреч­но­му и почтен­но­му, это стрем­ле­ние его к тира­нии не было обна­ру­же­но; одна­ко началь­ни­ки все­гда счи­та­ли его подо­зри­тель­ным. (6) Что он стро­ил коз­ни про­тив Вера — об этом сооб­ща­ет­ся в пись­ме само­го Вера к Мар­ку, кото­рое я здесь поме­щаю. (7) Из пись­ма Вера: «Авидий Кас­сий жаж­дет, как мне кажет­ся, импе­ра­тор­ской вла­сти, что ста­ло извест­ным уже при моем деде — тво­ем отце³. Я желал бы, чтобы ты при­ка­зал наблюдать за ним. (8) Все наше ему не нра­вит­ся. Он соби­ра­ет себе зна­чи­тель­ные сред­ства. Над наши­ми пись­ма­ми он сме­ет­ся. Тебя он назы­ва­ет фило­соф­ст­ву­ю­щей ста­ру­шон­кой, а меня рас­то­чи­тель­ным дура­ком. Поду­май о том, что сле­ду­ет пред­при­нять. (9) Я не питаю нена­ви­сти к это­му чело­ве­ку, но ты поду­май о том, что ты ока­зы­ва­ешь плохую услу­гу себе и сво­им детям, имея сре­ди лиц, нося­щих воен­ный пояс, тако­го чело­ве­ка, кото­ро­го вои­ны с удо­воль­ст­ви­ем слу­ша­ют, с удо­воль­ст­ви­ем видят».

II. (1) Ответ Мар­ка на пись­мо Вера по пово­ду Авидия Кас­сия: «Я про­чи­тал твое пись­мо, в кото­ром боль­ше бес­по­кой­ства, неже­ли импе­ра­тор­ско­го досто­ин­ства; оно не сооб­раз­но с обсто­я­тель­ства­ми наше­го прав­ле­ния. (2) Ведь если ему суж­де­но свы­ше стать импе­ра­то­ром, то мы не смо­жем убить его, хотя бы и жела­ли это­го. Ты зна­ешь изре­че­ние тво­е­го пра­деда⁴: “Никто еще не убил сво­его пре­ем­ни­ка”. Если же не суж­де­но, то без про­яв­ле­ний жесто­ко­сти с нашей сто­ро­ны он сам попа­дет­ся в сети, рас­став­лен­ные ему судь­бой. (3) Добавь к это­му еще и то, что мы не можем объ­явить винов­ным чело­ве­ка, кото­ро­го никто не обви­ня­ет и кото­ро­го, как ты сам гово­ришь, любят вои­ны. (4) Затем, сущ­ность дел об оскорб­ле­нии вели­че­ства тако­ва, что даже те, чья винов­ность дока­за­на, кажут­ся жерт­ва­ми наси­лия. (5) Ведь ты сам зна­ешь, что ска­зал твой дед Адри­ан: “В жал­ком поло­же­нии нахо­дят­ся импе­ра­то­ры: ведь толь­ко после того, как они уби­ты, люди могут пове­рить, что заго­вор с целью захва­тить тира­ни­че­скую власть дей­ст­ви­тель­но суще­ст­во­вал”. (6) Я пред­по­чел взять в каче­стве при­ме­ра Адри­а­на, а не Доми­ци­а­на, кото­рый, гово­рят, пер­вый ска­зал эти сло­ва⁵, так как самые луч­шие выра­же­ния в устах тира­нов не име­ют того зна­че­ния, какое они долж­ны были иметь. (7) Итак, пусть Авидий ведет себя как хочет, тем более, что это — хоро­ший пол­ко­во­дец, стро­гий, храб­рый и необ­хо­ди­мый для государ­ства. (8) Что же каса­ет­ся тво­их слов о том, чтобы смер­тью его пред­о­хра­нить моих детей, то пусть уж совсем погиб­нут мои дети, если Авидий заслу­жит бо́льшую любовь, чем они, и если для государ­ства будет полез­нее, чтобы был жив Кас­сий, а не дети Мар­ка». Вот что о Кас­сии писал Вер и что — Марк.

III. (1) Мы крат­ко рас­ска­жем о при­род­ных каче­ствах и нра­вах это­го чело­ве­ка. Ведь немно­гое мож­но узнать о тех, чью жизнь никто не осме­ли­ва­ет­ся осве­тить из стра­ха перед теми, кем они были слом­ле­ны. (2) Мы доба­вим рас­сказ о том, как он достиг импе­ра­тор­ской вла­сти, как погиб и где потер­пел пора­же­ние. (3) Ведь я поста­вил себе целью, Дио­кле­ти­ан Август, опи­сать жизнь всех, кто по пра­ву или не по пра­ву носил импе­ра­тор­ское зва­ние, для того чтобы ты, Август, знал всех пор­фи­ро­нос­цев. (4) Нрав Авидия был таков: ино­гда он казал­ся чело­ве­ком сви­ре­пым и гру­бым, а ино­гда крот­ким и мяг­ким; часто про­яв­лял набож­ность, а в иных слу­ча­ях выска­зы­вал пре­не­бре­же­ние к свя­щен­ным обрядам, был жаден до вина и в то же вре­мя мог быть воз­дер­жан­ным, любил хоро­шо поесть и тер­пе­ли­во пере­но­сил голод, страст­но пре­да­вал­ся любов­ным уте­хам и почи­тал цело­муд­рие. (5) Неко­то­рые назы­ва­ли его Кати­ли­ной; он был дово­лен, что его так назы­ва­ли, и гово­рил, что он дей­ст­ви­тель­но будет Сер­ги­ем, если убьет диа­ло­ги­ста, разу­мея под этим име­нем Анто­ни­на, (6) кото­рый уже настоль­ко про­сла­вил­ся как фило­соф, что к нему, — когда он собрал­ся на вой­ну с мар­ко­ман­на­ми и все боя­лись, как бы не про­изо­шло чего-либо, пред­опре­де­лен­но­го судь­бой, — обра­ти­лись с прось­бой, не из лести, а совер­шен­но искренне, пре­по­дать настав­ле­ния в фило­со­фии^[2]. (7) И Марк не устра­шил­ся⁽²⁾: в про­дол­же­ние трех дней он зани­мал­ся рас­суж­де­ни­я­ми в фор­ме пар­эне­зы, то есть уве­ща­ний. (8) Кро­ме того, Авидий Кас­сий дер­жал вой­ско в стро­гой дис­ци­плине и желал, чтобы его назы­ва­ли Мари­ем.

IV. (1) Раз мы нача­ли гово­рить о его стро­го­сти, сле­ду­ет ска­зать, что суще­ст­ву­ет мно­же­ство свиде­тельств ско­рее о его жесто­ко­сти, чем о стро­го­сти. (2) Преж­де все­го, тех вои­нов, кото­рые силой отни­ма­ли что-нибудь у про­вин­ци­а­лов, он рас­пи­нал на кре­сте в тех местах, где они про­ви­ни­лись. (3) Он даже пер­вый при­ду­мал тако­го рода казнь: ста­вил гро­мад­ный столб высотой в восемь­де­сят и сто футов и осуж­ден­ных на казнь при­вя­зы­вал к нему, начи­ная с верх­не­го кон­ца брев­на и до ниж­не­го, — у ниж­не­го кон­ца раз­во­дил огонь; одни сго­ра­ли, дру­гие зады­ха­лись в дыму, иные уми­ра­ли в раз­но­об­раз­ных муках, а иные — от стра­ха. (4) Ино­гда, ско­вав вме­сте по деся­ти чело­век, он при­ка­зы­вал топить их в проточ­ной воде или в море. (5) У мно­гих дезер­ти­ров он отсе­кал руки, дру­гим пере­би­вал голе­ни и под­ко­лен­ные чашеч­ки и гово­рил, что остав­лен­ный в живых иска­ле­чен­ный пре­ступ­ник слу­жит луч­шим при­ме­ром, чем уби­тый. (6) Когда он вел вой­ско и вспо­мо­га­тель­ный отряд без его ведо­ма, по рас­по­ря­же­нию сво­их цен­ту­ри­о­нов, пере­бил три тыся­чи сар­ма­тов, бес­печ­но рас­по­ло­жив­ших­ся на бере­гах Дуная, и воз­вра­тил­ся к нему с огром­ной добы­чей, при­чем цен­ту­ри­о­ны наде­я­лись полу­чить награ­ду за то, что они, имея очень неболь­шой отряд, пере­би­ли столь­ких непри­я­те­лей, тогда как три­бу­ны без­дей­ст­во­ва­ли и даже ниче­го не зна­ли об этом деле, — Авидий велел схва­тить этих цен­ту­ри­о­нов и рас­пять на кре­сте, при­ме­нив к ним вид каз­ни, пред­на­зна­чен­ный для рабов, — чему до него не быва­ло при­ме­ра. Он ска­зал, что мог­ло бы слу­чить­ся так, что там была бы устро­е­на заса­да и тогда про­па­ло бы вся­кое ува­же­ние к Рим­ско­му государ­ству. (7) Когда в вой­ске воз­ник круп­ней­ший мятеж, он вышел обна­жен­ный, при­кры­тый одним толь­ко набед­рен­ни­ком, и ска­зал: «Прон­зи­те меня, если сме­е­те, и добавь­те к нару­ше­нию дис­ци­пли­ны пре­ступ­ле­ние». (8) Все при­сми­ре­ли, так как он вну­шал к себе страх тем, что сам не устра­шил­ся. (9) Этот слу­чай силь­но под­нял дис­ци­пли­ну в рим­ском вой­ске, а на вар­ва­ров нагнал такой страх, что они ста­ли про­сить у Анто­ни­на, кото­рый был дале­ко, мира на сто лет. Они увиде­ли, что по при­го­во­ру рим­ско­го пол­ко­во­д­ца осуж­де­ны на казнь даже те, кто победил неза­кон­но.

V. (1) О мно­гих жесто­ких мерах, при­ня­тых Кас­си­ем про­тив свое­во­лия вои­нов, рас­ска­за­но у Эми­лия Пар­те­ни­а­на, кото­рый напи­сал исто­рию всех лиц, стре­мив­ших­ся к тира­нии, начи­ная с самых древ­них вре­мен. (2) Он под­вер­гал нака­за­нию роз­га­ми на пло­ща­ди или каз­нил посреди лаге­ря, отру­бая голо­ву тем, кто это­го заслу­жи­вал, а мно­гим отсе­кал руки. (3) Во вре­мя похо­дов он запре­щал вои­ну иметь при себе что-нибудь, кро­ме сала, сол­дат­ских суха­рей и вин­но­го уксу­са, а если нахо­дил что-либо дру­гое, то под­вер­гал рос­ко­ше­ст­во­вав­ше­го⁽³⁾ тяж­ко­му нака­за­нию. (4) Об этом сохра­ни­лось сле­дую­щее пись­мо боже­ст­вен­но­го Мар­ка к сво­е­му пре­фек­ту: (5) «Я пору­чил Авидию Кас­сию сирий­ские леги­о­ны, уто­паю­щие в рос­ко­ши и усво­ив­шие нра­вы Даф­ны⁶; Цезо­ний Век­ти­ли­ан, как он сам напи­сал мне, убедил­ся в том, что все леги­о­не­ры моют­ся в теп­лых ван­нах. (6) Думаю, что я не сде­лал ошиб­ки, если ты зна­ешь Кас­сия, чело­ве­ка Кас­си­е­вой стро­го­сти и дис­ци­пли­ны. (7) Ведь вои­на­ми мож­но управ­лять толь­ко при помо­щи ста­рин­ной^[3] дис­ци­пли­ны. Ты зна­ешь стих, напи­сан­ный хоро­шим поэтом и часто все­ми повто­ря­е­мый: “Рим­ской дер­жа­вы оплот — мужи и обы­чаи пред­ков”⁷. (8) Ты толь­ко обиль­но снаб­ди эти леги­о­ны про­ви­ан­том, кото­рый, я уве­рен, не про­па­дет даром, если я хоро­шо знаю Авидия». (9) От пре­фек­та Мар­ку: «Пра­виль­но ты решил, мой вла­ды­ка, что назна­чил Кас­сия началь­ни­ком сирий­ских леги­о­нов. (10) Ведь для вои­нов, под­дав­ших­ся гре­че­ско­му вли­я­нию, наи­бо­лее полез­ным явля­ет­ся очень суро­вый чело­век. (11) Он, конеч­но, отучит вои­нов от теп­лых ванн и сорвет у них все цве­ты и с голо­вы, и с тела, и с груди. (12) Все про­до­воль­ст­вие заготов­ле­но. При хоро­шем пол­ко­вод­це ни в чем не быва­ет недо­стат­ка; при нем немно­го и тре­бу­ет­ся, немно­го и рас­хо­ду­ет­ся».

VI. (1) И Кас­сий оправ­дал соста­вив­ше­е­ся о нем мне­ние. Он немед­лен­но велел объ­явить перед стро­ем и выве­сил уве­дом­ле­ние на сте­нах о том, что если кто-нибудь опо­я­сан­ный будет обна­ру­жен в Дафне, то воз­вра­тит­ся назад рас­по­я­сан­ным. (2) Через каж­дые семь дней он осмат­ри­вал воору­же­ние сол­дат, а так­же их одеж­ды, обувь и поно­жи. Он уда­лил из лаге­ря все, что спо­соб­ст­ву­ет изне­жен­но­сти, и объ­явил, что если нра­вы вои­нов не испра­вят­ся, то зимой они будут жить в кожа­ных палат­ках. И дей­ст­ви­тель­но, они про­жи­ли бы так, если бы образ жиз­ни их не стал луч­ше. (3) Через каж­дые семь дней про­ис­хо­ди­ли воен­ные упраж­не­ния всех вои­нов: они пус­ка­ли стре­лы и про­из­во­ди­ли упраж­не­ния с ору­жи­ем. (4) Он счи­тал при­скорб­ным то обсто­я­тель­ство, что вои­ны не зани­ма­ют­ся упраж­не­ни­я­ми, тогда как атле­ты, охот­ни­ки и гла­ди­а­то­ры посто­ян­но упраж­ня­ют­ся; пред­сто­я­щий вои­нам труд был бы для них более лег­ким, если бы он стал для них при­выч­ным⁸. (5) Итак, под­няв дис­ци­пли­ну, он пре­крас­но вел пору­чен­ное ему дело⁹ в Арме­нии, Ара­вии, Егип­те и был любим все­ми жите­ля­ми Восто­ка, а в осо­бен­но­сти антио­хий­ца­ми, (6) кото­рые даже сочув­ст­во­ва­ли захва­ту им импе­ра­тор­ской вла­сти, как сооб­ща­ет Марий Мак­сим в жиз­не­опи­са­нии боже­ст­вен­но­го Мар­ка. (7) Когда в Егип­те вои­ны-буко­лы при­чи­ни­ли мно­го бед, они были укро­ще­ны им же, как сооб­ща­ет тот же Марий Мак­сим во вто­рой кни­ге выпу­щен­но­го им жиз­не­опи­са­ния Мар­ка Анто­ни­на.

VII. (1) Он объ­явил себя на Восто­ке импе­ра­то­ром, как гово­рят неко­то­рые, по жела­нию Фау­сти­ны, кото­рая уже не наде­я­лась, что Марк про­жи­вет дол­го, и опа­са­лась, что она одна не смо­жет защи­тить сво­их мало­лет­них детей, и кто-нибудь, захва­тив место импе­ра­то­ра, устра­нит с доро­ги этих мало­лет­них. (2) Дру­гие же гово­рят, что Кас­сий — с целью скло­нить на свою сто­ро­ну любив­ших Мар­ка вои­нов и про­вин­ци­а­лов — употре­бил такую хит­рость и объ­явил, что Марк окон­чил свои дни. (3) Ведь гово­рят, что он про­воз­гла­сил Мар­ка боже­ст­вен­ным, чтобы смяг­чить скорбь о нем. (4) Почув­ст­во­вав себя импе­ра­то­ром, он немед­лен­но назна­чил пре­фек­том пре­то­рия того, кто надел на него зна­ки импе­ра­тор­ско­го досто­ин­ства. Сам он был убит про­тив воли Анто­ни­на вой­ском, кото­рое — про­тив воли Анто­ни­на и без его ведо­ма — погу­би­ло и Меци­а­на, полу­чив­ше­го в управ­ле­ние Алек­сан­дрию и всту­пив­ше­го в согла­ше­ние с Кас­си­ем в надеж­де разде­лить с ним власть. (5) Узнав о вос­ста­нии, Анто­нин не очень раз­гне­вал­ся и не при­ме­нил к детям и близ­ким Кас­сия ника­ких суро­вых мер. (6) Сенат объ­явил Кас­сия вра­гом и кон­фис­ко­вал его иму­ще­ство. Анто­нин не поже­лал, чтобы оно посту­пи­ло в его част­ную каз­ну, и вслед­ст­вие это­го оно, по ука­за­нию сена­та, пере­шло к государ­ст­вен­но­му каз­на­чей­ству. (7) В Риме царил страх. Гово­ри­ли, что Авидий Кас­сий в отсут­ст­вие Анто­ни­на, горя­чо люби­мо­го все­ми, кро­ме про­жи­га­те­лей жиз­ни, при­будет в Рим и — подоб­но тира­ну — раз­гра­бит его, глав­ным обра­зом, из нена­ви­сти к сена­то­рам, кото­рые объ­яви­ли его вра­гом и кон­фис­ко­ва­ли его иму­ще­ство. (8) Любовь к Анто­ни­ну про­яви­лась осо­бен­но в том, что убий­ство Авидия вызва­ло одоб­ре­ние со сто­ро­ны всех, кро­ме антио­хий­цев. (9) Но сам Марк не при­ка­зы­вал, а лишь допу­стил, чтобы уби­ли Кас­сия, так что для всех было ясно, что он поща­дил бы Кас­сия, если бы это зави­се­ло толь­ко от него.

VIII. (1) Когда Анто­ни­ну при­нес­ли голо­ву Кас­сия, он не воз­ли­ко­вал, не воз­гор­дил­ся, но, наобо­рот, даже скор­бел о том, что у него отня­ли слу­чай про­явить мило­сер­дие. Он гово­рил, что пред­по­чел бы, чтобы Кас­сия взя­ли живым, — чтобы иметь воз­мож­ность, упрек­нув его за забве­ние ока­зан­ных ему бла­го­де­я­ний, сохра­нить ему жизнь. (2) Когда кто-то ска­зал, что Анто­нин заслу­жи­ва­ет уко­ров за свою снис­хо­ди­тель­ность по отно­ше­нию к вра­гу, к его детям, близ­ким и ко всем ули­чен­ным соумыш­лен­ни­кам чело­ве­ка, стре­мив­ше­го­ся к тира­нии, при­чем уко­ряв­ший доба­вил: «А что, если бы победил тот?» (3) Марк, гово­рят, ска­зал: «Не так пло­хо мы почи­та­ли богов и не так пло­хо живем, чтобы он мог победить нас». Пере­чис­ляя затем всех импе­ра­то­ров, кото­рые были уби­ты, он ска­зал, что име­лись при­чи­ны, по кото­рым они заслу­жи­ва­ли быть уби­ты­ми, и что ни один хоро­ший импе­ра­тор не был так про­сто побеж­ден тира­ном и не был убит. (4) Он гово­рил, что Нерон заслу­жи­вал смер­ти, Кали­гу­ла дол­жен был погиб­нуть, Отон и Вител­лий даже не хоте­ли быть импе­ра­то­ра­ми. (5) О [Пер­ти­на­к­се и]¹⁰ Галь­бе¹¹ он думал то же и гово­рил, что ску­пость в импе­ра­то­ре — ужас­ней­шее зло. (6) Но ни Август, ни Тра­ян, ни Адри­ан, ни его отец не мог­ли быть побеж­де­ны теми, кто под­ни­мал вос­ста­ния, хотя тако­вых и было мно­го, и они погиб­ли вопре­ки воле госуда­рей и без их ведо­ма. (7) Анто­нин сам про­сил сенат не при­ни­мать суро­вых мер про­тив участ­ни­ков отло­же­ния; в это же вре­мя он про­сил не под­вер­гать каз­ни в его прав­ле­ние ни одно­го сена­то­ра, чем и снис­кал себе вели­чай­шую любовь; (8) нако­нец, когда очень неболь­шое чис­ло цен­ту­ри­о­нов под­верг­лось нака­за­нию, он при­ка­зал воз­вра­тить сослан­ных.

IX. (1) Антио­хий­цев, кото­рые ста­ли на сто­ро­ну Авидия Кас­сия, Марк не нака­зал¹²; он про­стил и их, и дру­гие горо­да, кото­рые под­дер­жи­ва­ли Кас­сия. Хотя вна­ча­ле он силь­но раз­гне­вал­ся на антио­хий­цев и отме­нил у них зре­ли­ща и мно­го дру­гих при­ви­ле­гий горо­да, но впо­след­ст­вии он все это им вер­нул. (2) Детям Авидия Кас­сия Анто­нин [Марк] пода­рил поло­ви­ну отцов­ско­го иму­ще­ства, при­чем доче­рей наде­лил золо­том, сереб­ром и дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми. (3) Доче­ри Кас­сия Алек­сан­дрии и зятю его Дру­ен­ци­а­ну¹³ он пре­до­ста­вил пра­во сво­бод­но пере­дви­гать­ся, куда они поже­ла­ют. (4) И жили они не как взя­тые у тира­на залож­ни­ки, а как люди сена­тор­ско­го сосло­вия, в пол­ной без­опас­но­сти. Он запре­тил даже в ссо­ре попре­кать их несча­стьем их дома и осудил неко­то­рых людей, кото­рые дерз­ко обра­ща­лись с ними. Он даже сам пре­по­ру­чил их мужу сво­ей тет­ки. (5) Тот, кто жела­ет знать эту исто­рию во всех подроб­но­стях, пусть про­чи­та­ет вто­рую кни­гу Мария Мак­си­ма о жиз­ни Мар­ка, где он рас­ска­зы­ва­ет о том, как пра­вил Марк, уже остав­шись один после смер­ти Вера. (6) Имен­но тогда Кас­сий и под­нял вос­ста­ние, как вид­но из пись­ма Мар­ка, послан­но­го Фау­стине. Вот его копия: (7) «Вер писал мне прав­ду об Авидии, что тот жела­ет быть импе­ра­то­ром. Я думаю, ты слы­ша­ла, что сооб­ща­ли о нем весто­вые Вера. (8) При­ез­жай в аль­бан­скую усадь­бу, чтобы, с согла­сия богов, пере­го­во­рить обо всем. Не бой­ся». (9) Отсюда ясно, что Фау­сти­на ни о чем не зна­ла; меж­ду тем как Марий, желая очер­нить ее, утвер­жда­ет, что Кас­сий при­сво­ил себе импе­ра­тор­скую власть при ее содей­ст­вии. (10) Суще­ст­ву­ет и ее соб­ст­вен­ное пись­мо мужу, где она побуж­да­ет Мар­ка суро­во нака­зать Авидия. (11) Копия пись­ма Фау­сти­ны Мар­ку: «Зав­тра я сама спеш­но выеду в аль­бан­скую усадь­бу, соглас­но тво­е­му при­ка­зу. Но я убеди­тель­но про­шу тебя, если ты любишь сво­их детей, самым суро­вым обра­зом рас­пра­вить­ся с эти­ми повстан­ца­ми. (12) И пол­ко­вод­цы, и вои­ны при­вык­ли дей­ст­во­вать пре­ступ­но, если их не пода­вить, то они сами будут подав­лять».

X. (1) Так­же дру­гое пись­мо той же Фау­сти­ны Мар­ку: «Моя мать Фау­сти­на убеж­да­ла тво­е­го отца Пия — во вре­мя отло­же­ния Цель­за¹⁴ — про­явить любовь преж­де все­го по отно­ше­нию к сво­им, а затем уже к чужим. (2) Ведь нель­зя назвать любя­щим того импе­ра­то­ра, кото­рый не дума­ет о сво­ей жене и детях. (3) Ты видишь сам, в каком воз­расте наш Ком­мод. Зять же наш Пом­пе­ян стар и не уро­же­нец Рима. (4) Поду­май, как посту­пить с Кас­си­ем и его сообщ­ни­ка­ми. (5) Не давай поща­ды людям, кото­рые не поща­ди­ли тебя и не поща­ди­ли бы меня и наших детей, если бы победи­ли. (6) Сама я ско­ро после­дую за тобой. Я не мог­ла при­ехать в фор­мий­скую усадь­бу, так как хво­ра­ла наша Фадил­ла. (7) Но если я не заста­ну тебя в Фор­ми­ях, то про­еду в Капую. Этот город может помочь вос­ста­нов­ле­нию и мое­го здо­ро­вья и здо­ро­вья наших детей. (8) Про­шу тебя при­слать в фор­мий­скую усадь­бу вра­ча Соте­рида. Я совсем не дове­ряю Пизи­тею, кото­рый не уме­ет лечить малень­кую девоч­ку. (9) Каль­пур­ний пере­дал мне запе­ча­тан­ное пись­мо. Ответ на него, если не будет какой-нибудь задерж­ки, при­шлю через ста­ро­го евну­ха Цеци­лия, чело­ве­ка, как ты зна­ешь, вер­но­го. (10) Ему я пору­чу на сло­вах пере­дать тебе, что, по слу­хам, рас­про­стра­ня­ют о тебе жена Авидия Кас­сия, его дети и зять».

XI. (1) Из этих писем мож­но понять, что Фау­сти­на не была сообщ­ни­цей Кас­сия, что она даже побуж­да­ла мир­но рас­по­ло­жен­но­го и помыш­ляв­ше­го о мило­сер­дии Анто­ни­на при­ме­нить суро­вое нака­за­ние и наста­и­ва­ла на необ­хо­ди­мо­сти такой кары. (2) Что отве­тил ей Анто­нин, пока­жет сле­дую­щее пись­мо: (3) «Ты, моя Фау­сти­на, бла­го­го­вей­но блюдешь инте­ре­сы сво­его мужа и наших детей. Ведь я про­чи­тал в фор­мий­ской усадь­бе твое пись­мо, в кото­ром ты сове­ту­ешь мне суро­во пока­рать сообщ­ни­ков Авидия. (4) Но я поща­жу и детей его, и зятя, и жену и напи­шу сена­ту, чтобы и он не про­из­во­дил слиш­ком тяже­лой кон­фис­ка­ции иму­ще­ства и не под­вер­гал их жесто­ко­му нака­за­нию. (5) Ведь ничто в такой сте­пе­ни не воз­вы­ша­ет рим­ско­го импе­ра­то­ра в гла­зах раз­ных наро­дов, как его мило­сер­дие. (6) Оно сде­ла­ло Цеза­ря богом, оно сде­ла­ло Авгу­ста свя­щен­ным, оно же — глав­ным обра­зом — и тво­е­го отца укра­си­ло про­зва­ни­ем “Пий”. (7) Если бы при­дер­жи­ва­лись мое­го взгляда на вой­ну, то и Авидий не был бы убит. (8) Будь поэто­му спо­кой­на:

Наше­го Пом­пе­я­на я назна­чил кон­су­лом на сле­дую­щий год»¹⁶. Так писал Анто­нин супру­ге.

XII. (1) Важ­но знать, какое обра­ще­ние он послал в сенат. (2) Из обра­ще­ния Мар­ка Анто­ни­на: «В ответ на Ваши поздрав­ле­ния с победой я назна­чаю кон­су­лом, отцы сена­то­ры, мое­го зятя, — я гово­рю о Пом­пе­яне, кото­ро­го, по его воз­рас­ту, дав­но сле­до­ва­ло бы награ­дить кон­суль­ст­вом, если бы не ока­зы­ва­лось в это вре­мя храб­рых мужей, кото­рым надо было воздать то, что они заслу­жи­ли от государ­ства. (3) Теперь, что каса­ет­ся отло­же­ния Кас­сия, то я про­шу и умо­ляю вас, отцы сена­то­ры, оста­вить вашу стро­гость, усту­пить мое­му, или вер­нее, ваше­му чело­ве­ко­лю­бию и мило­сер­дию; пусть сенат не пре­да­ет каз­ни ни одно­го чело­ве­ка. (4) Пусть никто из сена­то­ров не будет нака­зан, пусть не про­льет­ся кровь ни одно­го бла­го­род­но­го чело­ве­ка, пусть сослан­ные воз­вра­тят­ся и пусть те, у кого было кон­фис­ко­ва­но иму­ще­ство, полу­чат его обрат­но. (5) О, если бы у меня была воз­мож­ность вер­нуть к жиз­ни мно­гих даже из под­зем­но­го цар­ства! Ведь люди нико­гда не одоб­ря­ют, если импе­ра­тор мстит за свои лич­ные огор­че­ния; чем мще­ние спра­вед­ли­вее, тем более жесто­ким оно кажет­ся. (6) Поэто­му вы^[4] долж­ны про­стить детей Авидия Кас­сия, его зятя и жену. Но что я гово­рю “про­стить!” Ведь они ниче­го не сде­ла­ли. (7) Итак, пусть они живут в без­опас­но­сти, зная, что они живут в прав­ле­ние Мар­ка. Пусть они живут, вла­дея каж­дый сво­ей долей иму­ще­ства роди­те­лей, пусть поль­зу­ют­ся золо­том, сереб­ром, наряда­ми. Пусть они будут бога­ты, пусть живут в без­опас­но­сти, пусть пере­дви­га­ют­ся куда хотят, пусть живут на сво­бо­де, пусть раз­не­сут сре­ди всех наро­дов мол­ву об этом при­ме­ре мое­го и ваше­го мило­сер­дия. (8) Неве­ли­ка еще эта милость, отцы сена­то­ры, — про­стить детей и жен людей, объ­яв­лен­ных вне зако­на. (9) Но я про­шу вас изба­вить и сообщ­ни­ков, при­над­ле­жа­щих к сена­тор­ско­му и всад­ни­че­ско­му сосло­ви­ям, от каз­ни, от кон­фис­ка­ции иму­ще­ства, от стра­ха, от позо­ра, от нена­ви­сти, — сло­вом, от вся­ких обид, и сде­лать так, чтобы в мое вре­мя (10) чело­век, обви­нен­ный в стрем­ле­нии к тира­нии, если он пал во вре­мя бес­по­ряд­ков, счи­тал­ся бы про­сто уби­тым».

XIII. (1) Это про­яв­ле­ние его мило­сер­дия вызва­ло в сена­те такие воз­гла­сы: (2) «Бла­го­че­сти­вый Анто­нин, да хра­нят тебя боги! Мило­серд­ный Анто­нин, да хра­нят тебя боги! Ты поже­лал того, что было поз­во­ли­тель­но, мы сде­ла­ли то, что подо­ба­ло сде­лать! (3) Мы про­сим закон­ной вла­сти для Ком­мо­да! Обес­печь силь­ную власть сво­е­му потом­ству! Сде­лай, чтобы дети наши жили в без­опас­но­сти! (4) Ника­кое наси­лие не может при­чи­нить вред доб­ро­му прав­ле­нию! Мы про­сим три­бун­ской вла­сти для Ком­мо­да Анто­ни­на! Мы про­сим, чтобы ты был с нами! (5) Хва­ла тво­ей фило­соф­ской муд­ро­сти, тво­ей тер­пи­мо­сти, тво­ей уче­но­сти, тво­е­му бла­го­род­ству, тво­ей незло­би­во­сти! Ты побеж­да­ешь сво­их недру­гов, одоле­ва­ешь вра­гов, — боги да хра­нят тебя!» и про­чее. (6) Итак, потом­ки Авидия Кас­сия жили в без­опас­но­сти и допус­ка­лись к почет­ным долж­но­стям. (7) Но Анто­нин Ком­мод после смер­ти сво­его боже­ст­вен­но­го отца при­ка­зал всех их сжечь живы­ми как ули­чен­ных в интри­гах. (8) Вот все, что мы узна­ли об Авидии Кас­сии. (9) Нрав его, как мы ска­за­ли выше, все­гда отли­чал­ся пере­мен­чи­во­стью, но с боль­шим укло­ном в сто­ро­ну суро­во­сти и жесто­ко­сти. (10) Если бы он удер­жал в сво­их руках импе­ра­тор­скую власть, то он был бы не толь­ко мило­серд­ным, но доб­рым, но полез­ным для государ­ства и пре­вос­ход­ным импе­ра­то­ром.

XIV. (1) Сохра­ни­лось его пись­мо, напи­сан­ное им, когда он уже был про­воз­гла­шен импе­ра­то­ром, сво­е­му зятю, тако­го содер­жа­ния: (2) «Несчаст­но государ­ство, тер­пя­щее этих людей, питаю­щих страсть к нажи­ве, и бога­тых. (3) Несча­стен Марк — чело­век, конеч­но, очень хоро­ший: желая про­слыть мило­серд­ным, он поз­во­ля­ет жить на све­те тем, чье­го обра­за жиз­ни он сам не одоб­ря­ет. (4) Где Луций Кас­сий, имя кото­ро­го мы напрас­но носим? Где зна­ме­ни­тый Марк Катон Цен­зор? Где вся стро­гость нра­вов наших пред­ков? Она дав­но уже погиб­ла, теперь ее даже не ищут. (5) Марк Анто­нин фило­соф­ст­ву­ет и зани­ма­ет­ся иссле­до­ва­ни­ем об эле­мен­тах⁽⁴⁾, о душах, о том, что чест­но и спра­вед­ли­во, и не дума­ет о государ­стве. (6) Ты видишь сам, что нуж­но мно­го мечей, мно­го при­го­во­ров, чтобы государ­ство вер­ну­лось к преж­не­му укла­ду. (7) Горе мне с эти­ми намест­ни­ка­ми про­вин­ций — неуже­ли я могу счи­тать про­кон­су­ла­ми или намест­ни­ка­ми тех, кто пола­га­ет, что про­вин­ции даны им сена­том и Анто­ни­ном для того, чтобы они жили в рос­ко­ши, чтобы они обо­га­ща­лись! (8) Ты слы­шал, что пре­фект пре­то­рия у наше­го фило­со­фа, чело­век, поза­вче­ра еще нищий и бед­ный, вдруг стал бога­чом. Откуда это богат­ство, как не из кро­ви само­го государ­ства и досто­я­ния про­вин­ци­а­лов? Ниче­го, пусть они будут бога­ты, пусть будут состо­я­тель­ны, все рав­но они напол­нят государ­ст­вен­ную каз­ну. Толь­ко бы боги покро­ви­тель­ст­во­ва­ли пра­во­му делу: после­до­ва­те­ли Кас­сия воз­вра­тят вер­хов­ную власть государ­ству». Это пись­мо пока­зы­ва­ет, каким он был бы стро­гим и суро­вым импе­ра­то­ром.