ГЕСИОД; He­sio­dos, из Аскры в Бео­тии, ок 700 г. до н. э., гре­че­ский поэт. Вто­рой после Гоме­ра вели­кий эпи­че­ский поэт арха­и­че­ско­го пери­о­да, пер­вая досто­вер­но извест­ная лич­ность в гре­че­ской лите­ра­ту­ре. Источ­ни­ком сведе­ний о Геси­о­де явля­ют­ся его соб­ст­вен­ные выска­зы­ва­ния в поэ­мах. Отец Геси­о­да был куп­цом в Киме в Малой Азии. Одна­ко он забро­сил свое заня­тие и пере­ехал в Гре­цию, где купил уча­сток зем­ли в бео­тий­ской деревне Аскра. Когда он умер, име­ние поде­ли­ли меж­ду собой его сыно­вья Геси­од и Перс. Недо­воль­ный достав­шей­ся ему частью, брат Геси­о­да втя­нул его в дол­гий и доро­го­сто­я­щий судеб­ный про­цесс за новый раздел иму­ще­ства. Геси­од хотел отго­во­рить бра­та от про­цес­са и скло­нить его к чест­но­му тру­ду; с этой целью он напи­сал адре­со­ван­ный Пер­су эпос Труды и дни (Er­ga kai he­me­rai). Всю жизнь Геси­од про­вел в род­ной деревне, трудясь на пашне и высту­пая перед наро­дом как поэт. Упо­ми­на­ют, одна­ко, о его путе­ше­ст­вии в Хал­киду на Эвбее, где на поэ­ти­че­ском состя­за­нии он полу­чил в награ­ду брон­зо­вый тре­нож­ник, кото­рый пожерт­во­вал Музам Гели­ко­на. Умер в Аскре. Был похо­ро­нен на аго­ре в бео­тий­ском горо­де Орхо­ме­ны. Геси­од был пер­вым и, веро­ят­но, един­ст­вен­ным гре­че­ским поэтом-зем­ледель­цем. Одна­ко он не был ни само­уч­кой, ни само­род­ным талан­том. Он поль­зо­вал­ся дак­ти­ли­че­ским гекза­мет­ром, писал на гоме­ров­ском диа­лек­те, его поэ­ти­че­ская тех­ни­ка была заим­ст­во­ва­на у бро­дя­чих рап­со­дов, кото­рые, воз­мож­но, и научи­ли его поэ­ти­че­ско­му мастер­ству. Сам Геси­од в нача­ле сво­ей Тео­го­нии рас­ска­зы­ва­ет, что одна­жды, когда он пас овец на скло­нах Гели­ко­на, он узрел схо­дя­щих к нему Муз, кото­рые вру­чи­ли ему лав­ро­вую ветвь и объ­яви­ли его поэтом, чтобы он пел о том, что было, и о том, что будет. О себе Музы поведа­ли, что они гово­рят мно­го лжи, похо­жей на прав­ду, но если захотят, то могут открыть исти­ну. Это мож­но тол­ко­вать как кри­ти­ку геро­и­че­ско­го эпо­са, содер­жа­ще­го пре­крас­ный вымы­сел, и глав­ную запо­ведь ново­го дидак­ти­че­ско­го эпо­са, кото­рый дол­жен воз­гла­шать исти­ну. Здесь сто­ит доба­вить, что эта встре­ча Геси­о­да с Муза­ми ста­ла образ­цом для всех повест­во­ва­ний о поэ­ти­че­ских посвя­ще­ни­ях. Геси­од создал дидак­ти­че­ский эпос и его раз­но­вид­ность — эпос гене­а­ло­ги­че­ский. Пер­вым по вре­ме­ни про­из­веде­ни­ем Геси­о­да счи­та­ет­ся Тео­го­ния (Theo­go­nia), свое­об­раз­ная «родо­слов­ная богов», в кото­рой Геси­од попы­тал­ся собрать воеди­но и упо­рядо­чить все гре­че­ские пред­став­ле­ния о сотво­ре­нии мира, богах и геро­ях. При этом, как мы сего­дня зна­ем, он пере­нял мно­гое из мифо­ло­гии Ближ­не­го Восто­ка, осо­бен­но миф о смене управ­ля­ю­щих миром богов (у Геси­о­да: Уран — Крон — Зевс). Одна­ко он при­дал это­му мифу иной вид, опи­сав, как с само­го нача­ла все ведет к вла­ды­че­ству Зев­са, кото­рое поэт отож­дествля­ет с окон­ча­тель­ным уста­нов­ле­ни­ем кос­ми­че­ско­го поряд­ка. Раз­вер­ну­тое вступ­ле­ние к Тео­го­нии (ст. 1—116) скла­ды­ва­ет­ся из трех частей, пред­ва­ря­е­мых обра­ще­ни­я­ми к Музам. Имен­но в этом вступ­ле­нии нахо­дит­ся рас­сказ о при­зва­нии Геси­о­да к поэ­ти­че­ско­му твор­че­ству. Цен­траль­ная часть Тео­го­нии (ст. 117—964) — это повест­во­ва­ние о сотво­ре­нии мира из Хао­са (Хаос для Геси­о­да озна­ча­ет про­сто огром­ную без­дну), из кото­ро­го сна­ча­ла роди­лись Гея (Зем­ля), Уран (Небо), Тар­тар (Под­зем­ный мир), одно­вре­мен­но сти­хии и боже­ст­вен­ные суще­ства, а так­же Эрос, дви­жу­щая сила вся­ко­го раз­ви­тия и раз­мно­же­ния. От сою­за Ура­на и Геи роди­лось мно­го­чис­лен­ное поко­ле­ние тита­нов, сре­ди них Крон и Рея. Ста­рое и новое поко­ле­ния всту­пи­ли в кро­ва­вую борь­бу, кото­рая повто­ри­лась в после­дую­щем поко­ле­нии меж­ду Кро­ном в его сыном Зев­сом. В резуль­та­те этой борь­бы Зевс лишил тита­нов вла­сти и сам вме­сте с бра­тья­ми при­нял вла­ды­че­ство над миром. Гос­под­ство Зев­са было муд­рым и спра­вед­ли­вым. Впо­след­ст­вии Зевс стал отцом богов и людей. У Геси­о­да боги утра­ти­ли бес­печ­ность и весе­лость гоме­ров­ских богов, ста­ли нрав­ст­вен­ны­ми сила­ми, суро­вы­ми стра­жа­ми поряд­ка и спра­вед­ли­во­сти, рож­ден­ны­ми Зев­сом. Осталь­ные сти­хи Тео­го­нии, веро­ят­но, напи­са­ны рап­со­да­ми в более позд­нее вре­мя и содер­жат так назы­вае­мые Эои (Eoie) (Пере­чень невест, кото­рых раз­ные боги сде­ла­ли родо­на­чаль­ни­ца­ми вели­ких родов). Назва­ние про­ис­хо­дит от фор­му­лы, начи­наю­щей повест­во­ва­ние о каж­дой геро­ине: E hoie (А еще была...). Эои поль­зо­ва­лись боль­шой попу­ляр­но­стью и счи­та­лись цели­ком тво­ре­ни­ем Геси­о­да, хотя и вклю­ча­ют не геси­о­до­вы отрыв­ки, добав­лен­ные позд­нее с целью дока­зать свя­щен­ное про­ис­хож­де­ние раз­лич­ных ари­сто­кра­ти­че­ских родов. Таким неа­у­тен­тич­ным «эоем» явля­ет­ся, напри­мер, Щит Герак­ла (As­pis), рас­ска­зы­ваю­щий в 480 сти­хах о люб­ви Зев­са к Алк­мене и о борь­бе его сына Герак­ла с Кик­ном. От целых эоев сохра­ни­лись лишь неболь­шие отрыв­ки, тем не менее, уже опуб­ли­ко­ва­ны новые фраг­мен­ты из папи­ру­сов. Труды и дни — дидак­ти­че­ский эпос, адре­со­ван­ный Пер­су. Его сво­бод­ная цеп­ная ком­по­зи­ция пол­но­стью отлич­на от строй­ной ком­по­зи­ции гоме­ров­ских поэм. Изме­ня­ет­ся и пози­ция авто­ра-рас­сказ­чи­ка: автор Или­а­ды и Одис­сеи пол­но­стью скрыт за вос­пе­вае­мы­ми им собы­ти­я­ми и навсе­гда оста­ет­ся для нас неуло­ви­мым обра­зом, в то вре­мя как Геси­од высту­па­ет в сво­ей поэ­ме как чело­век-повест­во­ва­тель, кото­рый рас­ска­зы­ва­ет сам о себе и стре­мит­ся доне­сти до дру­гих людей, а преж­де все­го до сво­его бра­та, соб­ст­вен­ные взгляды. Про­из­веде­ние Геси­о­да долж­но было убедить Пер­са, что для того, чтобы попра­вить свое мате­ри­аль­ное поло­же­ние, ему нуж­но всту­пить на путь чест­но­го труда на род­ной зем­ле, а не вести про­цесс и давать взят­ки судей­ским. Этой цели слу­жит кар­ти­на мира, управ­ля­е­мо­го Зев­сом, спра­вед­ли­вым и муд­рым вла­ды­кой. С этой точ­ки зре­ния Геси­од опре­де­ля­ет место чело­ве­ка, обя­зан­но­стью кото­ро­го явля­ет­ся доб­ро­со­вест­ный труд. Все эпи­зо­ды на пер­вый взгляд бес­по­рядоч­ной поэ­мы Геси­о­да под­чи­не­ны ее глав­ной дидак­ти­че­ской функ­ции: про­эмий (вступ­ле­ние), адре­со­ван­ный Зев­су, стра­жу спра­вед­ли­во­сти, повесть о двух боги­нях Эридах (спо­ра, борь­бы), одной — бла­го­склон­ной, при­зы­ваю­щей людей к состя­за­нию, и дру­гой — злоб­ной, скло­ня­ю­щей к рас­прям; далее — миф о Про­ме­тее и ящи­ке Пан­до­ры, объ­яс­ня­ю­щий при­чи­ны нынеш­не­го состо­я­ния вещей, и нако­нец, повесть о 5 эпо­хах чело­ве­че­ства, испол­нен­ная глу­бо­ко­го пес­си­миз­ма. О непра­вед­ных царях-судьях напи­са­на пер­вая в евро­пей­ской лите­ра­ту­ре бас­ня о живот­ных (яст­реб и соло­вей). Она иллю­ст­ри­ру­ет жесто­кую власть могу­ще­ст­вен­ных над талант­ли­вым, но сла­бым поэтом, но так­же явля­ет­ся пре­до­сте­ре­же­ни­ем: над непра­вед­ны­ми судья­ми довле­ет спра­вед­ли­вость Зев­са, кото­рый нака­зы­ва­ет злых и дарит бла­го­склон­но­стью чест­ных. В этом мрач­ном, пол­ном наслан­ных бога­ми бед мире чест­ный чело­век дол­жен стре­мить­ся к доб­ро­де­те­ли, совер­шен­ству, кото­рые нахо­дят свое выра­же­ние в труде зем­ледель­ца, кото­рый при­но­сит ему сча­стье. Кто дол­го и чест­но трудит­ся, тот может добыть себе сред­ства к суще­ст­во­ва­нию, не будучи обу­зой для обще­ства, нищим, над кото­рым все насме­ха­ют­ся, и поль­зу­ясь ува­же­ни­ем людей и покро­ви­тель­ст­вом богов. Не труд позо­рит чело­ве­ка, но без­де­я­тель­ность. Таков веду­щий прин­цип Геси­о­да, назван­ный в более позд­ние вре­ме­на нрав­ст­вен­ным импе­ра­ти­вом труда. Эти поуче­ния допол­ня­ет кален­дарь зем­ледель­че­ских работ. Осно­вы­ва­ясь на соб­ст­вен­ном опы­те, Геси­од пере­чис­ля­ет работы, уста­нав­ли­вая их порядок и вре­мя, когда их надо про­из­во­дить. Эта часть поэ­мы, рису­ю­щая нам образ забот­ли­во­го зем­ледель­ца на лоне при­ро­ды, обла­да­ет высо­ки­ми поэ­ти­че­ски­ми досто­ин­ства­ми. Здесь чув­ст­ву­ет­ся мощ­ная связь с зем­лей, при­ро­дой и рит­ма­ми ее жиз­ни. Инте­рес­ны опи­са­ния при­ми­тив­ных сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ных орудий и спо­со­бов их исполь­зо­ва­ния. Кар­ти­на дере­вен­ской жиз­ни пред­став­ля­ет­ся прав­ди­вой и пла­стич­ной, зато заме­ча­ния о нави­га­ции, кото­рые сле­ду­ют за кален­да­рем, более схе­ма­тич­ны и дышат кре­стьян­ской непри­яз­нью к морю. В кон­це поэ­мы нахо­дит­ся спи­сок счаст­ли­вых и несчаст­ли­вых дней, еще в древ­но­сти при­знан­ный позд­ней­шей встав­кой. Настав­ле­ния Геси­о­да типич­ны для кре­стья­ни­на из Бео­тии, кото­рая в то вре­мя была одной из самых отста­лых обла­стей Гре­ции. Власть при­над­ле­жа­ла родо­вой ари­сто­кра­тии. Дерев­ня была пере­на­се­ле­на, земель­ные участ­ки под­вер­га­лись все боль­ше­му дроб­ле­нию, посколь­ку Бео­тия не участ­во­ва­ла в коло­ни­за­ции, кото­рая на какое-то вре­мя раз­ре­ши­ла дан­ную про­бле­му. Отсюда идет харак­тер­ный пес­си­мизм Геси­о­да, кото­рый видел в исто­рии не про­гресс, но посте­пен­ный упа­док (повесть о пяти веках). Геси­о­ду при­пи­сы­ва­ли так­же про­из­веде­ние под назва­ни­ем Заве­ща­ние Хиро­на (Chei­ro­nos hy­po­te­kai; фр.), являв­ше­е­ся сбор­ни­ком мораль­ных запо­ведей, про­из­но­си­мых кен­тав­ром Хиро­ном, вос­пи­та­те­лем Ахил­ла. Древ­ние ста­ви­ли Геси­о­да рядом с Гоме­ром и счи­та­ли обо­их поэтов учи­те­ля­ми элли­нов, Геро­дот ска­зал, что Гомер и Геси­од сотво­ри­ли для гре­ков их богов. Допол­ни­тель­ный свет на оцен­ку Геси­о­да про­ли­ва­ет про­из­веде­ние Состя­за­ние Гоме­ра и Геси­о­да (Agon Ho­me­ru kai He­sio­du), чаще цити­ру­е­мое под латин­ским загла­ви­ем Cer­ta­men. Вари­ант, сохра­нив­ший­ся в руко­пи­сях, отно­сит­ся, прав­да, ко II в. н. э., папи­рус­ный фраг­мент III в. до н. э. дока­зы­ва­ет, что исто­рия эта была извест­на еще в нача­ле элли­ни­сти­че­ской эпо­хи, неко­то­рые же иссле­до­ва­те­ли счи­та­ют, что она роди­лась еще в клас­си­че­скую эпо­ху. Соглас­но Состя­за­нию, Гомер и Геси­од встре­ти­лись в Хал­киде на Эвбее на состя­за­нии в честь пав­ше­го в так назы­вае­мой лела­тин­ской войне Амфи­де­ма (Геси­од дей­ст­ви­тель­но при­ни­мал уча­стие в этих состя­за­ни­ях, как он сам рас­ска­зы­ва­ет об этом в Трудах и днях). Каж­дый из поэтов читал то, что пола­гал пре­крас­ней­шим из сво­их тво­ре­ний. Брат умер­ше­го Амфи­де­ма Панид при­судил награ­ду Геси­о­ду за опи­са­ние труда зем­ледель­ца, гово­ря, что поощ­ре­ния заслу­жи­ва­ет тот, кого вле­чет труд, а не тот, кто вос­хва­ля­ет вой­ну и рез­ню. Ари­сто­кра­ти­че­ская обще­ст­вен­ность, одна­ко, выска­за­лась за Гоме­ра, кото­рый пред­ста­вил бое­вую сце­ну из Или­а­ды. Они под­верг­ли кри­ти­ке мне­ние бра­та Амфи­де­ма, и отсюда выра­же­ние «голос Панида» ста­ло озна­чать глу­пое реше­ние. В Спар­те тоже счи­та­ли Геси­о­да поэтом, кото­рый хорош лишь для ило­тов. Вопре­ки этим отдель­ным небла­го­при­ят­ным суж­де­ни­ям, Геси­од был попу­ля­рен в веках, а его цита­ты мы нахо­дим у самых выдаю­щих­ся гре­че­ских поэтов. Цеп­ную ком­по­зи­цию поэм Геси­о­да уна­сле­до­ва­ли алек­сан­дрий­ские поэты (Кал­ли­мах), на него ори­ен­ти­ро­ва­лись и авто­ры дидак­ти­че­ских поэм, как напри­мер Арат, Никандр из Коло­фо­на, Вер­ги­лий. В новей­шее вре­мя Геси­од стал сим­во­лом ново­го реа­ли­сти­че­ско­го взгляда на антич­ный мир, рас­ту­ще­го инте­ре­са к повсе­днев­ной жиз­ни про­стых людей. Этот аль­тер­на­тив­ный образ антич­но­сти назва­ли «геси­о­до­вым аспек­том древ­но­сти».