МАВЗОЛЕЙ АВГУСТА (mau­so­leum Augus­ti) (рис. 54, 55) — пер­вое авгу­стов­ское зда­ние на Мар­со­вом поле, дати­ро­ван­ное у Све­то­ния 28 г. до н. э., но, види­мо, не закон­чен­ное к 23 г. до н. э., в север­ной части поля меж­ду Фла­ми­ни­е­вой доро­гой и Тиб­ром, воз­мож­но, фор­маль­но не вхо­див­шее к гра­ни­цы поля, а при­мы­кав­шее к нему. С само­го нача­ла Август пла­ни­ро­вал сде­лать окру­жаю­щую терри­то­рию обще­ст­вен­ным пар­ком с зеле­ны­ми насаж­де­ни­я­ми и пре­крас­ны­ми алле­я­ми для народ­ных гуля­ний (Sue­to­nius, Aug. 100. 4; Stra­bo 5. 3. 8 [236]). В отно­ше­нии внеш­не­го вида мав­зо­лея источ­ни­ки схо­дят­ся в том, что по суще­ству это был холм или туму­лус с осно­ва­ни­ем из бело­го кам­ня, покры­тый веч­но­зе­ле­ны­ми дере­вья­ми до самой вер­ши­ны, где сто­я­ла брон­зо­вая ста­туя Авгу­ста. Дере­вья обыч­но рекон­стру­и­ру­ют как кипа­ри­сы, но со вре­ме­нем они вырос­ли бы до очень боль­ших раз­ме­ров, ста­ли бы угро­жать струк­ту­ре памят­ни­ка и скры­ли бы вен­чаю­щую ста­тую, поэто­му луч­ше счи­тать, что это было нечто вро­де низ­ко­го мож­же­вель­ни­ка. Стра­бон отдель­но отме­ча­ет, что дере­вья в близ­ле­жа­щем ustri­num (место кре­ма­ции) были топо­ля­ми.

Памят­ник был изве­стен все­гда и с тече­ни­ем вре­ме­ни исполь­зо­вал­ся раз­ны­ми спо­со­ба­ми: как кре­пость семьи Колон­на, как амфи­те­атр и аре­на для боя быков, как сад и, нако­нец, как кон­церт­ный зал. В ходе стро­и­тель­ства и пере­строй­ки этих соору­же­ний и раз­граб­ле­ния антич­ных руин ради полу­че­ния стро­и­тель­но­го мате­ри­а­ла мав­зо­лей был пре­вра­щен в голый кар­кас. Во вре­мя соору­же­ния кон­церт­но­го зала в 1907 г. были пред­при­ня­ты рас­коп­ки, чтобы про­ана­ли­зи­ро­вать сущ­ность ком­плек­са. Они были воз­об­нов­ле­ны в 1926 г. и про­дол­жа­лись до 1930 г. В 1934 г. нача­лась работа по сно­су окру­жаю­щих зда­ний и изо­ля­ции мав­зо­лея; в 1936 г. после­до­вал демон­таж кон­церт­но­го зала и финаль­ные рас­коп­ки и рестав­ра­ция руин, закон­чив­ши­е­ся в 1938 г.

В сущ­но­сти, мав­зо­лей Авгу­ста состо­ит из с.248 ряда кон­цен­три­че­ских бетон­ных колец, обли­цо­ван­ных рети­ку­ла­том, за исклю­че­ни­ем тех мест, где была допол­ни­тель­ная обли­цов­ка тра­вер­ти­но­вы­ми бло­ка­ми или мра­мор­ным покры­ти­ем. Вход обра­щен к югу; свод­ча­тый тун­нель про­ре­за­ет внеш­ние коль­ца и ведет в коль­це­вой коридор; над вхо­дом нахо­ди­лась свод­ча­тая ком­на­та неяс­но­го пред­на­зна­че­ния, воз­мож­но, про­сто для того, чтобы облег­чить дав­ле­ние на ниж­нюю арку. За очень мас­сив­ной внеш­ней коль­це­вой сте­ной нахо­дил­ся ряд полу­круг­лых ком­нат, разде­лен­ных ради­аль­ны­ми сте­на­ми на чет­вер­ти кру­га, досту­па в кото­рые не было. Внут­ри это­го коль­ца нахо­ди­лось еще одно, постро­ен­ное по тому же образ­цу: длин­ные свод­ча­тые ком­на­ты без вхо­да, при­бли­зи­тель­но тра­пе­це­идаль­ной фор­мы. Внут­рен­няя сте­на это­го коль­ца, кото­рая явля­ет­ся внеш­ней сте­ной коль­це­во­го коридо­ра, осо­бен­но высо­ка, име­ет тол­щи­ну 5,70 м и, как счи­та­лось, воз­вы­ша­лась для под­держ­ки верх­ней наруж­ной колон­на­ды; одна­ко это про­ти­во­ре­чи­ло бы опи­са­нию Стра­бо­на и этрус­ским тра­ди­ци­ям архи­тек­ту­ры туму­лу­сов. Пред­став­ля­ет­ся более пра­виль­ным при­нять опи­са­ние Стра­бо­на бук­валь­но и счи­тать, что над цилин­дри­че­ским осно­ва­ни­ем зеле­ный склон оста­вал­ся целост­ным, а слож­ные внут­рен­ние соору­же­ния слу­жи­ли лишь для под­держ­ки зем­ля­но­го покро­ва.

При вхо­де в коль­це­вой коридор посе­ти­те­ля оста­нав­ли­ва­ла сте­на, и он дол­жен был откло­нить­ся вле­во или впра­во к одной из двух сим­мет­рич­ных две­рей в этой стене, рас­по­ло­жен­ных не на оси. Воз­мож­но, пред­по­ла­га­лось дать кор­те­жу воз­мож­ность сде­лать риту­аль­ный обход погре­баль­ной ком­на­ты, преж­де чем поме­стить туда прах умер­ше­го. Затем из вто­ро­го коль­це­во­го коридо­ра мож­но было попасть в круг­лую ком­на­ту для погре­бе­ний с огром­ным бетон­ным стол­бом в цен­тре, в кото­ром нахо­ди­лась квад­рат­ная каме­ра, веро­ят­но, пред­на­зна­чен­ная для пра­ха само­го Авгу­ста. Внеш­няя ком­на­та для погре­бе­ний име­ла три боль­ших ниши для дру­гих урн с пра­хом: одна напро­тив вхо­да и две на попе­ре­ч­ной оси.

От над­зем­ной части оста­лось мало, но, учи­ты­вая слож­ную систе­му отсе­ков и колец, состав­ля­ю­щих ниж­ний уро­вень, пред­по­ла­га­ет­ся, что такая же пла­ни­ров­ка повто­ря­лась и навер­ху, после­до­ва­тель­но сужа­ясь на четы­рех уров­нях. Рас­счи­та­но, что общий диа­метр состав­лял 87—89 м, высота без ста­туи — 44 м.

Мав­зо­лей сто­ял отдель­но на пря­мо­уголь­ном участ­ке, отме­чен­ном кип­па­ми и вымо­щен­ном. Перед две­ря­ми сто­я­ла пара обе­лис­ков из крас­но­го гра­ни­та, впер­вые упо­мя­ну­тых Амми­а­ном Мар­цел­ли­ном (17. 4. 16) и отсут­ст­ву­ю­щих в рас­ска­зе Пли­ния об обе­лис­ках в Риме (HN 36. 69—74); таким обра­зом, они счи­та­ют­ся более позд­ним допол­не­ни­ем, воз­мож­но, сде­лан­ным Доми­ци­а­ном или Адри­а­ном. Они не име­ют над­пи­сей, поэто­му, как пред­по­ла­га­ет­ся, отно­сят­ся к рим­ско­му пери­о­ду. Сего­дня они уста­нов­ле­ны за Сан­та-Мария-Мад­жо­ре и на Пьяц­ца-дель-Кви­ри­на­ле (Мон­те­ка­вал­ло). Место­по­ло­же­ние и фор­ма двух брон­зо­вых таб­лиц или pi­lae, на кото­рых, соглас­но ука­за­нию Авгу­ста, были начер­та­ны его «Дея­ния» (Res Ges­tae; Sue­to­nius, Aug. 101. 4; Augus­tus, RG praef.), так­же неяс­но, хотя с ними мож­но сопо­ста­вить мра­мор­ные таб­ли­цы перед гроб­ни­цей Плав­ти­ев воз­ле Тиво­ли — гроб­ни­цей, кото­рая, веро­ят­но, была созна­тель­ным под­ра­жа­ни­ем Мав­зо­лею Авгу­ста (см. Cre­ma 253, рис. 276).

Пер­вым в мав­зо­лее суж­де­но было упо­ко­ить­ся Мар­цел­лу, пле­мян­ни­ку и зятю Авгу­ста, в 23 г. до н. э. (Cass. Dio 53. 30. 3). В 1927 г. был най­ден мра­мор­ный над­гроб­ный камень с его име­нем и име­нем его мате­ри Окта­вии. За ним после­до­ва­ло боль­шин­ство чле­нов семьи Юли­ев-Клав­ди­ев, умер­ших еще в мило­сти. Фла­вии име­ли соб­ст­вен­ную семей­ную гроб­ни­цу, но прах Нер­вы в каче­стве осо­бой поче­сти поме­сти­ли сюда (Aur. Vict., Epit. 12. 12). Мне­ние, что в кон­це кон­цов, более, чем через сто­ле­тие, мав­зо­лей был вновь открыт, чтобы на корот­кое вре­мя при­нять тело Юлии Дом­ны, жены Сеп­ти­мия Севе­ра, пред­став­ля­ет­ся с.249 оши­боч­ным. Веро­ят­но, она была погре­бе­на в кенота­фе Гая и Луция Цеза­рей (см. Sep. C. et L. Cae­sa­rum).

Пол­ное отсут­ст­вие деко­ра­тив­ных эле­мен­тов здесь объ­яс­ня­лось раз­граб­ле­ни­ем памят­ни­ка в Сред­ние века, но более веро­ят­но, что это было сде­ла­но созна­тель­но, из эсте­ти­че­ских сооб­ра­же­ний. Фор­ма туму­лу­са име­ла дав­нюю тра­ди­цию как в Этру­рии, так и на Восто­ке, и про­из­во­ди­ла на людей впе­чат­ле­ние в основ­ном за счет раз­ме­ра хол­ма. Это была фор­ма гроб­ни­цы, уже исполь­зо­вав­ша­я­ся на Мар­со­вом поле для гроб­ниц Сул­лы и Юлии (где был похо­ро­нен сам Юлий Цезарь). Мар­со­во поле было избра­но местом для мав­зо­лея не толь­ко пото­му, что здесь было похо­ро­не­но так мно­го вели­ких людей, но и пото­му, что оно было ров­ным, а Август решил постро­ить мав­зо­лей в самой даль­ней его части, где раз­мер будет виден луч­ше все­го, и тща­тель­но окру­жить его пар­ком и алле­я­ми.

BullCom 54 (1926): 191—234 (A. M. Co­li­ni и G. O. Gig­lio­li); PBSR 10 (1927): 23—35 (R. A. Cor­dingly и I. A. Rich­mond); Ca­pi­to­lium 6 (1930): 532—567 (G. O. Gig­lio­li); L’ur­be 3. 8 (1938): 1—17 (G. Gat­ti); CAR 2-D, 88, с. 90—98; His­to­ria 16 (1967): 189—206 (K. Kraft); Nash 2. 38—43; Röm­Mitt 86 (1979): 319—324 (M. Eis­ner).