КЕНТА́ВРЫ

Cen­tau­ri, Κέν­ταυ­ροι, от κεν­τεῖν и ταῦρος, т. е. «охот­ни­ки на буй­во­лов», или же про­изо­шло из κέν­το­ρες (ἵπ­πων), т. е. «всад­ни­ки, ска­ку­ны». Пред­став­ле­ние о них воз­ник­ло, может быть, под вли­я­ни­ем рас­ска­зов о нра­вах одно­го фес­са­лий­ско­го наро­да, имев­ше­го обы­чай нико­гда не сле­зать со сво­их коней. У Гоме­ра (Il. 1, 268. 2, 743, где они назы­ва­ют­ся Φῆ­ρες, Θῆ­ρες, Od. 21, 295 слл.) и в древ­ней­шее вре­мя они явля­ют­ся гру­бым, гор­ным пле­ме­нем Фес­са­лии, лох­ма­тым, с кур­ча­вы­ми воло­са­ми, с живот­ною стра­стью к вину и жен­щи­нам. Про­гнан­ные с Ойты и Пели­о­на лапи­фа­ми, они потя­ну­лись к Пин­ду и гра­ни­цам Епи­ра. Веро­ят­но, лишь начи­ная с Пин­да­ра (ок. 500 г. до Р. Х.) нача­ли пред­став­лять себе кен­тав­ров напо­ло­ви­ну людь­ми, напо­ло­ви­ну лошадь­ми; впро­чем, древ­ней­шее искус­ство пред­став­ля­ло их таким обра­зом, что к пол­но­му изо­бра­же­нию чело­ве­ка при­де­лы­ва­ли сза­ди тело лоша­ди; позд­ней­шее, совер­шен­ное искус­ство при­бав­ля­ло в телу и груди коня верх­нюю часть чело­ве­че­ско­го туло­ви­ща. По древ­ней­ше­му пре­да­нию, эти двое­об­раз­ные кен­тав­ры про­изо­шли от Икси­о­на и Нефе­лы, облач­но­го изо­бра­же­ния, создан­но­го Зев­сом по подо­бию Геры. Осо­бен­но зна­ме­ни­та была их борь­ба с лапи­фа­ми, воз­ник­шая на свадь­бе Пей­ри­фоя (см. Pi­ri­tho­us). Ovid. met. 12, 210 слл. И Геракл борол­ся с кен­тав­ра­ми. Eur. Herc. fur. 181 слл. Sophoc. Tra­chi­niæ. 1095. Вслед­ст­вие их сме­шан­но­го харак­те­ра, род­ст­вен­но­го с зве­ре­об­раз­ны­ми сати­ра­ми, и вслед­ст­вие их стра­сти к вину кен­тав­ров вклю­ча­ли в сви­ту Дио­ни­са; но тут их пер­во­на­чаль­ная гру­бость и дикость смяг­че­на крот­кою силою бога. Они смир­но шага­ют перед колес­ни­цей Дио­ни­са, тру­бя в рога и играя на лире, руко­во­ди­мые эрота­ми, в одной тол­пе с сати­ра­ми, ним­фа­ми и вак­хан­ка­ми. Самый выдаю­щий­ся сре­ди кен­тав­ров Хей­рон, сын Кро­но­са и Фили­ры, отли­чав­ший­ся спра­вед­ли­во­стью и муд­ро­стью. Он пре­одо­лел при­род­ную гру­бость сво­его пле­ме­ни, про­све­тил свой харак­тер нрав­ст­вен­но­стью и зна­ни­ем и сде­лал­ся зна­ме­ни­тым вос­пи­та­те­лем и учи­те­лем про­сла­вив­ших­ся геро­ев древ­но­сти, како­вы Ахил­лей (Hom. Il. 11, 831), Кастор и Полидевк, Амфи­а­рай и др. Он учил их на Пели­оне музы­ке, вра­че­ва­нию, гим­на­сти­ке и про­ри­ца­нию. Его дочь Енде­ида была мате­рью Пелея и Тела­мо­на, бабуш­кой Ахил­лея и Аян­та. От сво­его дру­га Герак­ла полу­чил он неис­це­ли­мую рану, кото­рую нанес ему Геракл совер­шен­но про­тив сво­ей воли стре­лою, про­пи­тан­ной ядом лер­ней­ской гид­ры (см. Her­cu­les, 7); по дру­го­му рас­ска­зу, Хей­рон ранил себе ногу стре­лою зашед­ше­го к нему Герак­ла, кото­рую тот неча­ян­но уро­нил, и умер, пере­дав свое бес­смер­тие Про­ме­фею. Зевс поме­стил его, под име­нем стрель­ца, в чис­ло созвездий.

Новей­шие иссле­до­ва­те­ли неод­но­крат­но иска­ли в кен­тав­рах есте­ствен­но-сим­во­ли­че­ско­го зна­че­ния и их лоша­ди­ную при­ро­ду счи­та­ли наме­ком на реки; нако­нец, при­ня­ли их за оли­це­тво­ре­ние бур­ных пото­ков, низ­вер­гаю­щих­ся с высоты леси­стых гор. Одна­ко древ­ней­шие кен­тав­ры про­сто дикие, гор­ные люди, про­гнан­ные из сво­их жилищ после тяже­лой борь­бы зна­ме­ни­ты­ми геро­я­ми и сде­лав­ши­е­ся без­вред­ны­ми. Даже их име­на не ука­зы­ва­ют на реки. При­ло­жен­ный при этом сни­мок с релье­фа, нахо­дя­ще­го­ся на фри­зе Апол­ло­но­ва хра­ма в Бас­сах, при Фига­лии в Арка­дии, изо­бра­жа­ет сце­ну из борь­бы лапи­фов с кен­тав­ра­ми на свадь­бе Пей­ри­фоя.