Ф. Любкер. Реальный словарь классических древностей

КОМЕ́ДИЯ

[1] Co­moe­dia, κω­μῳδία, от κῶ­μος и ὠδή, пер­во­на­чаль­ная весе­лая пес­ня, мож­но пола­гать, име­ла подоб­ное же про­ис­хож­де­ние как и тра­гедия, хотя о началь­ных сту­пе­нях раз­ви­тия той и дру­гой мы и не име­ем опре­де­лен­ных и точ­ных сведе­ний. В празд­ни­ки Дио­ни­са, осо­бен­но при сбо­ре вино­гра­да, соеди­ня­лись вино­гра­да­ри и посе­ляне для чест­во­ва­ния Дио­ни­са. Это собра­ние было доб­ро­воль­ное (так ска­зать неофи­ци­аль­ное) и сто­я­ло лишь в отда­лен­ном отно­ше­нии к само­му куль­ту. Может быть очень рано из тако­го собра­ния выде­лял­ся хор в 24 чело­ве­ка; он дей­ст­во­вал как бы от лица празд­ну­ю­щей, оду­шев­лен­ной дей­ст­ви­ем вина общи­ны, кото­рая в силу сво­бо­ды, подо­баю­щей празд­ну­ю­щим, поль­зу­ет­ся пра­вом на вся­ко­го рода шут­ки и насмеш­ки. Весе­лые, воль­ные пес­ни, испол­нен­ные ост­рот и насме­шек, состав­ля­ли глав­ную часть это­го празд­но­ва­ния; при­чем поз­во­ля­ли себе и дру­го­го рода заба­вы, и осо­бен­но драз­ни­ли мимо про­хо­див­ших. Награ­дой за пес­ни слу­жил мех, напол­нен­ный вином. Из этих празд­нич­ных обы­ча­ев и этих шуток про­изо­шла, гово­рят, в Гре­ции комедия и раз­ви­лась мало-пома­лу в осо­бен­ный вид дра­ма­ти­че­ской поэ­зии. Осно­ва­те­лем комедии в Атти­ке назы­ва­ют неко­е­го Суса­ри­о­на, жив­ше­го буд­то бы ок. 580 г. до Р. Х. Впро­чем, гово­рят, комедия рань­ше уже суще­ст­во­ва­ла у мега­рян, сла­вив­ших­ся сво­ей необуздан­ной весе­ло­стью и насмеш­ли­во­стью. Раз­ви­тию комедии в Мега­рах мог­ло спо­соб­ст­во­вать и суще­ст­во­вав­шее там одно вре­мя очень сво­бод­ное государ­ст­вен­ное устрой­ство. Но если она и достиг­ла у мега­рян неко­то­рой сте­пе­ни раз­ви­тия, по всей веро­ят­но­сти, не дале­ко ушла там от харак­те­ра импро­ви­зи­ро­ван­ных шуток и фар­сов. Впро­чем, сведе­ния о мегар­ской комедии крайне скуд­ны и тем­ны. См. v. Wila­mowitz в Her­mes, т. 9, стр. 319 слл.

Дори­че­ская комедия была раз­ра­ба­ты­вае­ма так­же в Сици­лии, осо­бен­но Епи­хар­мом (см. Epi­char­mus). Послед­ний брал сюже­ты для сво­их комедий из мифо­ло­гии. Его хва­лят за изо­бре­та­тель­ность в ком­по­зи­ции и за уме­ние при­ду­мать весе­лые моти­вы и пора­зи­тель­ные кон­тра­сты. Ср. о комедии дорян: Gry­sar, de Do­rien­sium co­moe­dia (1828).

В Афи­нах комедия нача­ла раз­ви­вать­ся из выше­упо­мя­ну­тых мегар­ских фар­сов толь­ко со вре­мен пер­сид­ских войн. Самые ран­ние попыт­ки в этом роде при­пи­сы­ва­ют­ся Хио­ниду. [2] В исто­рии худо­же­ст­вен­ной комедии обык­но­вен­но раз­ли­ча­ют­ся три пери­о­да:


1) древ­няя комедия (ἡ ἀρχαία κω­μῳδία) про­цве­та­ла до пора­бо­ще­ния Афин вла­сти «трид­ца­ти» (404 до Р. Х.). Самы­ми выдаю­щи­ми­ся из поэтов это­го пери­о­да, кото­рых мы зна­ем при­бли­зи­тель­но до соро­ка, были Кра­тин, Кра­тес, Евпо­лид, Фере­крат, Фри­них и осо­бен­но Ари­сто­фан. Толь­ко от послед­не­го дошли до нас цель­ные дра­мы (11), по кото­рым мож­но узнать сущ­ность и осо­бен­но­сти это­го рода комедии. Вся­кая сла­бость, вся­кий нрав­ст­вен­ный порок, вся­кая поли­ти­че­ская неле­пость и вся­кая вред­ная чер­та в направ­ле­нии даже самых почтен­ней­ших и вли­я­тель­ных лиц пре­да­ва­лись в этой комедии осме­я­нию. Она не щади­ла самих богов и геро­ев, делая пред­ме­том кари­ка­тур­но­го изо­бра­же­ния и само­го воль­но­го осме­я­ния сла­бо­сти и поро­ки, кото­ры­ми наде­ли­ло их народ­ное веро­ва­ние. Често­лю­би­вых, но неис­кус­ных пол­ко­вод­цев, бес­по­кой­ных и наг­лых дема­го­гов, смеш­ных фило­со­фов и вред­ных софи­стов, поэтов и ора­то­ров — всех она выво­ди­ла под соб­ст­вен­ны­ми их име­на­ми, вос­про­из­во­дя даже наруж­ность каж­до­го с помо­щью масок, осо­бо на каж­дый слу­чай изготов­ля­е­мых. Она не дава­ла поща­ды нико­му, кто толь­ко казал­ся заслу­жи­ваю­щим бича насмеш­ки. При этом, конеч­но, изо­бра­же­ние име­ло харак­тер кари­ка­ту­ры. Гряз­ные обра­зы и срав­не­ния, саль­ные шут­ки и выра­же­ния не состав­ля­ют в ней ред­ко­сти. Комедия Ари­сто­фа­на име­ет вполне обще­ст­вен­ный харак­тер; она каса­ет­ся всех сто­рон как поли­ти­че­ской, так и част­ной жиз­ни и выво­дит их бес­по­щад­но на сце­ну, на позор обще­ст­вен­ный. Таким обра­зом, древ­няя комедия испол­ня­ет роль как бы поли­ти­че­ской цен­зу­ры и выра­жа­ет с неогра­ни­чен­ной сво­бо­дой обще­ст­вен­ное мне­ние. Вся­кая из пьес этой комедии пред­став­ля­ет всю жизнь государ­ства в сово­куп­но­сти в какой-нибудь отдель­ный, но важ­ный момент ее, как бы отра­жаю­щий в себе общее ее состо­я­ние. Но, конеч­но, не вдруг и толь­ко мед­лен­но осо­зна­ла она весь объ­ем этой сво­ей кри­ти­че­ской зада­чи. Для сво­его раз­ви­тия комедия долж­на иметь перед собой совре­мен­ность, испол­нен­ную дви­же­ния и про­ти­во­ре­чий, так как комедия живет совре­мен­но­стью и на нее дей­ст­ву­ет. А эти усло­вия яви­лись в Афи­нах в осо­бен­но­сти со вре­мен охло­кра­тии, кото­рая и доста­ви­ла коми­кам обиль­ный неис­чер­пае­мый мате­ри­ал для их изо­бра­же­ний. Охло­кра­тия в немно­го лет совер­шен­но потряс­ла преж­ние, пре­да­ни­ем освя­щен­ные осно­вы жиз­ни атти­че­ско­го обще­ства. Делу раз­ру­ше­ния спо­соб­ст­во­ва­ли не толь­ко дема­го­ги, но так­же фана­ти­че­ские жре­цы без­ве­рия и тузем­но­го или ази­ат­ско­го суе­ве­рия, люди нау­ки и пред­ста­ви­те­ли софи­сти­че­ско­го обра­зо­ва­ния. [3] Это раз­ло­же­ние государ­ства и обще­ства древ­няя комедия сде­ла­ла пред­ме­том сво­их изо­бра­же­ний. Поэто­му она неустан­но бичу­ет пре­врат­ную поли­ти­ку и анар­хию в государ­стве, недаль­но­вид­ность государ­ст­вен­ных дея­те­лей, неспра­вед­ли­вость поста­нов­ле­ний веча и судов, про­яв­ля­ю­щу­ю­ся в обще­ст­вен­ной и семей­ной жиз­ни испор­чен­ность нацио­наль­но­го харак­те­ра, раз­ру­ше­ние свя­зу­ю­щих обще­ство начал рели­гии и вос­пи­та­ния, а так­же уни­что­же­ние сослов­ных раз­ли­чий и лег­кость, с какою полу­ча­ли граж­дан­ские пра­ва и дости­га­ли вли­я­ния люди, кото­рых атти­че­ское про­ис­хож­де­ние было более или менее сомни­тель­но. Комедия иде­а­ли­зи­ру­ет людей и их дела в смыс­ле про­ти­во­по­лож­ном тра­гедии, т. е. пре­уве­ли­чи­ва­ет все дур­ное и низ­кое. Меж­ду тем как тра­гедия стре­мит­ся к гар­мо­ни­че­ско­му един­ству, комедия дол­го еще сохра­ня­ет следы сво­его про­ис­хож­де­ния из празд­нич­но­го, ника­ким зако­нам не под­чи­ня­ю­ще­го­ся импро­ви­зи­ро­ван­но­го раз­гуль­но­го фар­са, допус­кая в сво­ей ком­по­зи­ции самые рез­кие про­ти­во­ре­чия, нисколь­ко не опа­са­ясь нару­ше­ний зако­нов един­ства вре­ме­ни или места или после­до­ва­тель­но­сти в раз­ви­тии дей­ст­вия и харак­те­ров, а напро­тив наме­рен­но поль­зу­ясь эти­ми нару­ше­ни­я­ми как осо­бы­ми при­е­ма­ми шут­ки. Как в обла­сти харак­те­ри­стик древ­няя комедия дале­ка от раб­ски точ­но­го вос­про­из­веде­ния дей­ст­ви­тель­но­сти и посто­ян­но дает кари­ка­ту­ры, так в устрой­стве сюже­та она нима­ло не забо­тит­ся о прав­до­по­до­бии: ее дей­ст­вие име­ет чисто фан­та­сти­че­ский харак­тер. Непри­стой­ность шуток и изо­бра­же­ний, кото­рая пора­жа­ет ново­го чита­те­ля в про­из­веде­ни­ях древ­ней комедии, объ­яс­ня­ет­ся не толь­ко отли­чи­ем совре­мен­ных поня­тий о при­ли­чи­ях от поня­тий древ­них, но и тем еще, что древ­няя комедия раз­ви­лась из раз­гуль­но-весе­лых обрядов Дио­ни­со­ва празд­ни­ка. Такой празд­ник был в сво­ем роде кар­на­ва­лом, на кото­ром празд­ну­ю­щие дава­ли пол­ную волю обна­ру­же­ни­ям чув­ст­вен­ной сто­ро­ны чело­ве­че­ской при­ро­ды. При том нуж­но заме­тить, что у древ­них коми­ков непри­стой­ные шут­ки и ост­ро­ты очень часто явля­ют­ся не из пусто­го жела­ния посме­шить пуб­ли­ку, а слу­жат серь­ез­ной нрав­ст­вен­ной цели биче­ва­ния поро­ка и глу­по­сти. [4] Язык древ­ней комедии — чистей­ший атти­цизм, как в диа­ло­ге так по боль­шей части и в пес­нях хора, кото­рые так­же свой­ст­вен­ны это­му пери­о­ду комедии, как и тра­гедии. Хор состо­ял из 24 лиц, кото­рые часто разде­ля­лись на два полу­хо­ра. Пляс­ка коми­че­ско­го хора назы­ва­лась κόρ­δαξ (см. это сло­во); она состо­я­ла из очень рез­вых, ино­гда даже непри­стой­ных дви­же­ний и прыж­ков. Осо­бен­ность хоро­вой лири­че­ской части древ­ней комедии состав­ля­ла так назы­вае­мая πα­ράβα­σις. Пара­ба­за была нечто вро­де интер­мец­цо и, стро­го гово­ря, нахо­ди­лась в про­ти­во­ре­чии с тре­бо­ва­ни­я­ми дра­ма­ти­че­ско­го искус­ства, так как она уни­что­жа­ла иллю­зии и пре­ры­ва­ла дей­ст­вие затем, чтобы дать воз­мож­ность поэту объ­яс­нить­ся с пуб­ли­кой. А имен­но, после того, как изло­же­ние сюже­та (экс­по­зи­ция) закон­чи­лось и тема доста­точ­но была выяс­не­на, насту­па­ла пау­за в диа­ло­ге. Тогда хор, кото­рый до того вре­ме­ни сто­ял лицом к сцене, при­ни­мая уча­стие в совер­шаю­щем­ся на ней дей­ст­вии, пово­ра­чи­вал­ся в орхе­ст­ре лицом к зри­те­лям и в этом поло­же­нии (πρὸς τὸ θέατ­ρον πα­ραβῆ­ναι) выска­зы­вал жела­ния и жало­бы поэта, выстав­ляя на вид его заслу­ги и т. п. и вме­сте с тем про­слав­лял богов род­ной зем­ли, осуж­дая недо­стат­ки обще­ст­вен­ной жиз­ни и дея­тель­ность государ­ст­вен­ных лиц. В древ­ней­ший пери­од комедии таких пара­баз было обык­но­вен­но по две в каж­дой пье­се, вто­рая, как и пер­вая, встав­ля­лась после заклю­че­ния како­го-нибудь зна­чи­тель­но­го отде­ла дра­ма­ти­че­ско­го дей­ст­вия; явля­ясь отступ­ле­ни­ем от соб­ст­вен­но поэ­ти­че­ских целей пье­сы в сто­ро­ну инте­ре­сов дей­ст­ви­тель­но­сти, они слу­жи­ли чем-то вро­де про­грам­мы коми­ка, от лица кото­ро­го в этом слу­чае обык­но­вен­но гово­рил пред­во­ди­тель хора. Ср. Ag­the, die Pa­ra­ba­se und die Zwi­sche­nak­te der att. Ko­mö­die (1866). При­бав­ле­ние к это­му сочи­не­нию (1868) R. Ar­noldt. Die Chor­par­tien bei Aris­to­pha­nes (1873). Пред­став­ле­ния про­ис­хо­ди­ли в празд­ни­ки Леней и город­ских Дио­ни­сий и име­ли фор­му состя­за­ний, на кото­рые допус­ка­лось в луч­шие вре­ме­на по три поэта, поз­же по пять. О костю­мах древ­ней комедии см. Lu­di scae­ni­ci;

[5] 2) сред­няя комедия (ἡ μέ­ση κω­μῳδία) состав­ля­ет соб­ст­вен­но толь­ко пере­ход от древ­ней к новой. Преж­нее пря­мое, ничем не при­кры­вае­мое осме­я­ние поли­ти­че­ских дея­те­лей почти вполне пре­кра­ти­лось (μὴ κο­μῳδεῖν ὀνο­μασ­τί); место их засту­пи­ли фило­со­фы, поэты, осо­бен­но тра­ги­че­ские, и типы обы­ден­ной жиз­ни: ремес­лен­ни­ки, кре­стьяне, сол­да­ты, пара­зи­ты, гете­ры и т. п. Умень­шил­ся так­же внеш­ний блеск обста­нов­ки комедий, пар­тии хора исчез­ли почти совер­шен­но. Но зато боль­ше, чем преж­де, ста­ли обра­щать вни­ма­ние на обра­бот­ку пла­на комедии, с боль­шим искус­ст­вом ста­ли устра­и­вать завяз­ку и ослож­нять дей­ст­вие; яви­лось и боль­шее раз­но­об­ра­зие лиц. Язык стал более бли­зок к обык­но­вен­ной раз­го­вор­ной и про­стой речи, но все еще отли­чал­ся чистотой и изя­ще­ст­вом. Пред­ста­ви­те­ля­ми это­го рода комедии были: Ари­сто­фан, как автор комедии Πλοῦ­τος, затем Евбул, Ана­к­сан­дрид, Анти­фан и Алек­сид;

3) новая комедия (ἡ νέα κω­μῳδία), нако­нец, была еще уме­рен­нее, при­лич­нее; ее ком­по­зи­ция была еще выра­ботан­нее. Поли­ти­че­ская и обще­ст­вен­ная жизнь совер­шен­но исчез­ли со сце­ны; яви­лась комедия харак­те­ров. Здесь дей­ст­вие под­чи­ня­лось един­ству стро­го обду­ман­но­го пла­на, после­до­ва­тель­но раз­ви­ва­ясь от нача­ла до кон­ца. Пере­ход от завяз­ки к раз­вяз­ке делал­ся так, что вни­ма­ние зри­те­ля оста­ва­лось посто­ян­но в напря­же­нии. Искус­ство состо­я­ло в том, чтобы изо­бра­зить харак­тер вер­но, соглас­но с дей­ст­ви­тель­но­стью, стро­го про­ве­сти его и при­том соблю­сти един­ство все дей­ст­вие свя­зы­ваю­ще­го пла­на. Глав­ны­ми поэта­ми в этом роде поэ­зии были Менандр, самый зна­ме­ни­тый из всех, затем Филип­пид, Посидипп, Филе­мон, Дифил и Апол­ло­дор. Харак­те­ры и типы, пре­иму­ще­ст­вен­но выво­ди­мые эти­ми поэта­ми, те же, какие нахо­дим мы у их под­ра­жа­те­лей — Плав­та и Терен­ция: le­no pe­riu­rus, ama­tor fer­vi­dus, ser­vu­lus cal­li­dus, ami­ca il­lu­dens, so­da­lis opi­tu­la­tor, mi­les proe­lia­tor, pa­ra­si­tus edax, pa­ren­tes te­na­ces, me­re­ti­ces pro­ca­ces[1]. Хор в таких комеди­ях являл­ся, веро­ят­но, еще реже, чем в сред­ней комедии. Пре­вос­ход­ный сбор­ник сохра­нив­ших­ся отрыв­ков атти­че­ских коми­ков изд. Mei­ne­ke, frag­men­ta co­mi­co­rum Grae­co­rum (4 т., 1839 сл. г.), к нему как 5 том: co­mi­cae dic­tio­nis in­dex com­pos. H. Iaco­bi (1857 г.). Более крат­кое изда­ние того же сбор­ни­ка в 2 т. (1847 г.). Собра­ние отрыв­ков с латин­ским пере­во­дом Bothe (1855 и 1868 гг.). Новое собра­ние: Th. Kock, Co­mi­co­rum At­ti­co­rum frag­men­ta (1-й т., 1880 г.).

[6] У рим­лян пер­вые пуб­лич­ные сце­ни­че­ские спек­так­ли яви­лись, по свиде­тель­ству Ливия (7, 2), в 363 г. до Р. Х., по пово­ду раз­ра­зив­шей­ся в то вре­мя зара­зы, так как меж­ду дру­ги­ми сред­ства­ми к уми­ло­стив­ле­нию гне­ва богов при­бег­ли так­же к сце­ни­че­ским играм (lu­di scae­ni­ci) и для этой цели при­зва­ли акте­ров из Етру­рии. Эти акте­ры испол­ня­ли нечто вро­де мими­че­ской пляс­ки без слов; ее-то преж­де все­го рим­ляне и вве­ли у себя. В 241 г. до Р. Х. Ливий Анд­ро­ник (см. Li­vii, 11), воль­ноот­пу­щен­ник из гре­ков, сочи­нил, по гре­че­ским образ­цам, первую пье­су, имев­шую опре­де­лен­ный план, и испол­нил ее под акком­па­не­мент флей­ти­ста. При пред­став­ле­нии подоб­ных пьес в антрак­тах или в кон­це спек­так­ля рим­ская моло­дежь разыг­ры­ва­ла такие шут­ки и забав­ные сце­ны, какие издав­на, конеч­но, слу­жи­ли уве­се­ле­ни­ем и у рим­ско­го, и у дру­гих ита­лий­ских наро­дов. Поз­же на место этих шуток, в каче­стве дивер­тис­се­мен­та, ста­ли ател­ла­ны. Ср. Exo­dium и Fa­bu­la. Древ­ней­шая худо­же­ст­вен­ная комедия рим­лян была под­ра­жа­ни­ем новей­шей гре­че­ской. Плавт и Терен­ций, по про­из­веде­ни­ям кото­рых мы толь­ко и зна­ем рим­скую комедию, выска­зы­ва­ют, впро­чем, уже неко­то­рую само­сто­я­тель­ность в отно­ше­ни­ях к сво­им гре­че­ским образ­цам, но все же неда­ле­ко от них отсту­па­ют. Невий (Nae­vius) попы­тал­ся вве­сти при­е­мы древ­ней гре­че­ской комедии, сме­ло напа­дая на могу­ще­ст­вен­ней­ших меж­ду рим­ля­на­ми, сво­и­ми совре­мен­ни­ка­ми, но попла­тил­ся за эту попыт­ку заклю­че­ни­ем в тюрь­му, и не нашел себе под­ра­жа­те­лей. Сюже­ты свои рим­ская комедия берет посто­ян­но из обла­сти част­ных отно­ше­ний меж­ду людь­ми и семей­ной жиз­ни; обще­ст­вен­но­го и поли­ти­че­ско­го харак­те­ра она нико­гда не име­ла. Она слиш­ком низ­ко постав­ле­на была в государ­стве и в обще­ст­вен­ной жиз­ни и нико­гда не была государ­ст­вен­ным учреж­де­ни­ем, как в Афи­нах. Инте­рес в зри­те­лях она ста­ра­лась под­дер­жи­вать искус­ным устрой­ст­вом завяз­ки; послед­ней слу­жи­ли обык­но­вен­но или свадь­ба, или при­ем узна­ва­ния (ἀναγ­νώ­ρισις), состо­яв­ший в том, напр., что лица, счи­тав­шие себя чуж­ды­ми друг дру­гу, ока­зы­ва­лись бли­жай­ши­ми род­ст­вен­ни­ка­ми, девуш­ка, счи­тав­ша­я­ся рабы­ней, ока­зы­ва­лась сво­бод­ной граж­дан­кой и т. п. Эта комедия рас­по­ла­га­ла неболь­шим срав­ни­тель­но запа­сом типи­че­ских харак­те­ров, повто­ряя их с неболь­ши­ми изме­не­ни­я­ми в раз­ных пье­сах, повто­ряя и самые спо­со­бы харак­те­ри­сти­ки. Рим­ская комедия сла­га­лась из сле­дую­щих состав­ных частей: про­ло­га (pro­lo­gus), нечто вро­де пред­и­сло­вия, кото­рое обык­но­вен­но сооб­ща­ло о содер­жа­нии пье­сы и реко­мен­до­ва­ло ее вни­ма­нию пуб­ли­ки, диа­ло­га (di­ver­bium, т. е. dui­ver­bium) и так назы­вае­мо­го can­ti­cum, под кото­рым преж­де, навер­ное, разу­ме­ли толь­ко моно­ло­ги. Иссле­до­ва­ния Рич­ля и Берг­ка, осно­ван­ные на том фак­те, что в руко­пи­сях коми­ков пере­пис­чи­ки при отдель­ных сце­нах ста­ви­ли зна­ки DV и C, как сокра­ще­ния вме­сто di­ver­bium и can­ti­cum, пока­за­ли, что чис­ло кан­тик гораздо боль­ше, чем преж­де пола­га­ли, так как в чис­ле их ока­зы­ва­ют­ся, кро­ме моно­дий (или соло) еще и пере­ме­жаю­щи­е­ся (т. е. дву­мя лица­ми попе­ре­мен­но испол­ня­е­мые) пес­ни, и даже часто пар­тии, испол­няв­ши­е­ся посред­ст­вом пения и под акком­па­не­мент музы­ки, берут пере­вес над диа­ло­гом. В этом обна­ру­жи­ва­ет­ся зна­чи­тель­ное отступ­ле­ние их от гре­че­ских комедий. Хора рим­ская комедия не име­ла. Комедия, сле­до­вав­шая гре­че­ским образ­цам и пред­став­ляв­шая гре­че­скую жизнь и гре­че­ские нра­вы, назы­ва­лась fa­bu­lae pal­lia­ta; комедии, в кото­рых изо­бра­жа­лись рим­ская жизнь и рим­ские нра­вы и дей­ст­во­вав­шие лица явля­лись в рим­ской одеж­де, назы­ва­лись fa­bu­la to­ga­tae. Самые заме­ча­тель­ные авто­ры комедий пер­во­го рода (f. pall.) были: Невий, Плавт, Енний, Ати­лий, Ста­ций Цеци­лий и Терен­ций; комедий вто­ро­го рода (f. tog.): Тити­ний, Квин­тий Атта и осо­бен­но Л. Афра­ний. О костю­мах акте­ров см. Lu­di scae­ni­ci, 9 слл. Луч­шее собра­ние отрыв­ков рим­ской комедии изд. O. Rib­beck (Co­mi­co­rum ro­ma­no­rum frag­men­ta, 2 том кни­ги Scae­ni­cae ro­ma­no­rum poe­sis frag­men­ta, 2-м изд. вышел в 1873 г.).

См. также:
КОМЕДИЯ (Словарь античности)

  • ПРИМЕЧАНИЯ РЕДАКЦИИ САЙТА

  • [1]Лжи­вый свод­ник, пыл­кий влюб­лён­ный, лов­кий моло­дой раб, насмеш­ли­вая воз­люб­лен­ная, помощ­ник, воин, про­жор­ли­вый при­хле­ба­тель, ску­пые роди­те­ли, наг­лые блуд­ни­цы. (Пер. О. В. Люби­мо­вой).

  • «Реаль­ный сло­варь клас­си­че­ских древ­но­стей по Люб­ке­ру». Изда­ние Обще­ства клас­си­че­ской фило­ло­гии и педа­го­ги­ки. СПб, 1885, с. 315—318.
    См. по теме: ЭПИТАЛАМИЙ • ЭНКИКЛИЯ • ДИАСКЕВАСИЯ, ДИАСКЕВАСТЫ • КИКЛИЧЕСКИЕ ПОЭТЫ •
    ИЛЛЮСТРАЦИИ
    (если картинка не соотв. статье, пожалуйста, выделите ее название и нажмите Ctrl+Enter)
    1. ЖИВОПИСЬ, ГРАФИКА. Рим.
    Театральная маска, предметы культа Диониса и пинак с морской битвой.
    Фреска IV стиля. 60—79 гг.
    Помпеи, Археологический парк, Дом Веттиев (VI. 15. 1. p).
    2. СКУЛЬПТУРА. Рим.
    Саркофаг муз (фронтальная панель).
    Мрамор.
    Рим. 1-я половина II в. н. э.
    Париж, Лувр.
    3. СКУЛЬПТУРА. Рим.
    Талия.
    Мрамор. Римская копия по греческому оригиналу III—II вв. до н. э.
    Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж.
    4. КЕРАМИКА. Южная Италия.
    Паппосилен тянет повозку с Дионисом и менадой.
    Краснофигурный кратер-колокол. Пестум.
    Ок. 360—350 гг. до н. э.
    Приписывается мастеру Пифону.
    Нью-Йорк, Метрополитен-музей.
    5. СКУЛЬПТУРА. Рим.
    Рельеф Гримани: львица с детенышами.
    Мрамор.
    Римская работа. 1-я пол. I в. н. э.
    Вена, Музей истории искусств.
    6. МОЗАИКА. Рим.
    Театральные маски.
    II в.
    Рим, Капитолийские музеи, Новый дворец, Зал голубей.
    7. СКУЛЬПТУРА. Рим.
    Талия. Деталь.
    Мрамор. Римская копия по греческому оригиналу III—II вв. до н. э.
    Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж.
    8. ГЛИПТИКА. Рим.
    Комическая маска.
    Сердолик.
    I в.
    Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж.
    9. МОЗАИКА. Рим.
    Мозаичная эмблема с масками и лирой.
    60—50 гг. до н. э.
    Рим, Ватиканские музеи, Музей Пия—Климента, Кабинет масок, 6.
    10. ЖИВОПИСЬ, ГРАФИКА. Рим.
    Театральная комедийная маска, предметы культа Диониса и пинак с морской битвой.
    Фреска IV стиля. 60—79 гг.
    Помпеи, Археологический парк, Дом Веттиев (VI. 15. 1. p).
    ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА