ДИКТАТОР

Dic­ta­tor (ред­ко ma­gis­ter po­pu­li, а в древ­ней­шем законе, упо­мя­ну­том Liv. 7, 3, prae­tor ma­xi­mus). Эта чрез­вы­чай­ная власть в пер­вый раз была уста­нов­ле­на спу­стя 9 лет по изгна­нии царей (в 501 г. до Р. Х.), а впо­след­ст­вии чаще назна­ча­лись дик­та­то­ры. К этой мере при­бе­га­ли как к послед­не­му сред­ству (ul­ti­mum con­si­lium Liv. 4, 56, extre­mum Caes. b. c. 1, 5) не толь­ко в опас­но­стях, угро­жаю­щих извне (Liv. 8, 12), но и во вре­мя внут­рен­них вол­не­ний (Liv. 2, 30), поче­му дик­та­ту­ра была нена­вист­ным для низ­ше­го клас­са наро­да учреж­де­ни­ем (Liv. 2, 18). Впро­чем, необ­хо­ди­мым усло­ви­ем при назна­че­нии дик­та­то­ров, рав­но как и кон­су­лов, было пря­мое пору­че­ние им выс­шей вла­сти (im­pe­rium) цен­ту­ри­ат­ски­ми коми­ци­я­ми (Liv. 9, 38. Dion. Hal. 5, 70), чего, конеч­но, не тре­бо­ва­лось в том слу­чае, когда они были назна­чае­мы лишь для испол­не­ния осо­бен­ных слу­чай­ных дел, напр., для еже­год­но­го вко­ла­чи­ва­ния гвоздя, отме­чав­ше­го год в хра­ме капи­то­лий­ско­го Юпи­те­ра (dic­ta­tor cla­vi fi­gen­di cau­sa), для пред­седа­тель­ства в коми­ци­ях во вре­мя отсут­ст­вия кон­су­лов (dic­ta­tor co­mi­tio­rum ha­ben­do­rum cau­sa), для про­из­вод­ства, цен­за и в осо­бен­но­сти попол­не­ния чис­ла сена­то­ров, для учреж­де­ния пуб­лич­ных игр и испол­не­ния рели­ги­оз­ных обрядов (напр., dic­ta­tor fe­ria­rum La­ti­na­rum cau­sa), для рас­сле­до­ва­ния (quaes­tio­nes) осо­бен­но важ­ных уго­лов­ных дел и т. д. Пер­во­на­чаль­но, дик­та­тор обла­дал пол­ной, неогра­ни­чен­ной цар­ской вла­стью, не допус­кав­шей даже апел­ля­ции (Liv. 2, 18: ne­que pro­vo­ca­tio erat, ne­que ul­lum us­quam ni­si in cu­ra pa­ren­di auxi­lium^[1]), но с воз­рас­та­ни­ем могу­ще­ства пле­бе­ев власть его была неко­то­рым обра­зом огра­ни­че­на. Дик­та­тор изби­рал­ся из чис­ла быв­ших кон­су­лов. Нахо­дя­щи­е­ся в долж­но­сти кон­су­лы и дру­гие пра­ви­тель­ст­вен­ные лица — за исклю­че­ни­ем лишь народ­ных три­бу­нов — долж­ны были сло­жить свои долж­но­сти, но всту­па­ли в них, когда дик­та­тор остав­лял свое место. Дик­та­тор, при­зы­вав­ший­ся в край­ней нуж­де к управ­ле­нию государ­ст­вом, поль­зо­вал­ся вслед­ст­вие пору­чен­но­го ему im­pe­rium не толь­ко неогра­ни­чен­ны­ми пра­ва­ми глав­но­ко­ман­дую­ще­го вой­ска­ми, но так­же и неогра­ни­чен­ной вла­стью вер­хов­но­го судьи. С целью пред­у­предить зло­употреб­ле­ние этой высо­кой вла­стью — впро­чем, при­ме­ров тако­го зло­употреб­ле­ния почти не встре­ча­ет­ся в рим­ской исто­рии — было опре­де­ле­но зако­ном, чтобы дик­та­ту­ра не про­дол­жа­лась доль­ше 6 меся­цев, и обы­чай тре­бо­вал, чтобы дик­та­тор по испол­не­нии воз­ло­жен­но­го на него пору­че­ния тот­час, и до сро­ка, сла­гал с себя свою долж­ность. Государ­ст­вен­ной каз­ной он имел пра­во рас­по­ря­жать­ся по сво­е­му усмот­ре­нию. Зна­ка­ми отли­чия дик­та­тор­ско­го зва­ния кро­ме куруль­ско­го седа­ли­ща (sel­la cu­ru­lis) и обаг­рен­ной тоги (prae­tex­ta) были сна­ча­ла 12, а впо­след­ст­вии 24 lic­to­res с fas­ces и se­cu­res. Назна­че­ние дик­та­то­ра исхо­ди­ло от сена­та, кото­рый в труд­ных обсто­я­тель­ствах решал этот вопрос и пору­чал кон­су­лам (vi­deant con­su­les, ne quid res­pub­li­ca det­ri­men­ti ca­piat)^[2] избрать дик­та­то­ра (di­ce­re, ред­ко crea­re, fa­ce­re). Ср. Con­sul. Об этих пред­ва­ри­тель­ных сове­ща­ни­ях сена­та упо­ми­на­ет­ся в боль­шин­стве слу­ча­ев (напр., Liv. 7, 3. 6, 21. 26. 8, 15 слл. 9, 7), а если в неко­то­рых местах гово­рит­ся толь­ко об изби­раю­щем кон­су­ле, то о пред­ше­ст­во­вав­шем Se­na­tus con­sul­tum не ска­за­но лишь пото­му, что это вещь, кото­рая сама собою разу­ме­ет­ся. Если tri­bu­ni mi­li­tum con­su­la­ri po­tes­ta­te так­же мог­ли изби­рать дик­та­то­ра, то это осно­вы­ва­лось на том, что они заме­ща­ли кон­су­лов; но так как бук­ва древ­не­го зако­на тре­бо­ва­ла назна­че­ния дик­та­то­ра кон­су­лом, то в подоб­ных слу­ча­ях при­хо­ди­лось обра­щать­ся к авгу­рам, для того, чтобы они устра­ни­ли рели­ги­оз­ное пре­пят­ст­вие (re­li­gio­nem). Liv. 4, 31. Всту­пив в долж­ность, дик­та­тор преж­де все­го изби­рал началь­ни­ка кон­ни­цы (ma­gis­ter equi­tum), как бли­жай­ше­го сво­его помощ­ни­ка, кото­рый в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти мог засту­пить его место. Он обя­зан был к само­му стро­го­му пови­но­ве­нию дик­та­то­ру, и если один раз слу­чи­лось, что такое отно­ше­ние к дик­та­то­ру было нару­ше­но Мину­ци­ем Руфом, то при­чи­на заклю­ча­лась в осо­бен­ных обсто­я­тель­ствах избра­ния Фабия Мак­си­ма, кото­рый, за отсут­ст­ви­ем кон­су­ла, имев­ше­го пра­во назна­че­ния, был избран наро­дом и вслед­ст­вие это­го толь­ко исправ­лял долж­ность дик­та­то­ра (pro­dic­ta­tor, Liv. 22, 8). Для пле­бе­ев дик­та­ту­ра сде­ла­лась доступ­ной в пер­вый раз в 356 г. до Р. Х. Liv. 7, 17. 22.

Под конец Рес­пуб­ли­ки дик­та­то­ров не изби­ра­ли в про­дол­же­ние 120 лет, пока опять Сул­ла не был сде­лан дик­та­то­ром rei­pub­li­cae con­sti­tuen­dae. Цезарь так­же несколь­ко раз при­ни­мал на себя дик­та­ту­ру, и нако­нец, за несколь­ко недель до сво­ей смер­ти, сде­лал­ся бес­смен­ным дик­та­то­ром, dic­ta­tor per­pe­tuus (Dio Cass. 44, 8); но Анто­ний, посред­ст­вом про­веден­но­го им зако­на (lex), уни­что­жил эту долж­ность навсе­гда. Cic. Phil. 1, 1. 13. 5, 4. По этой при­чине Август отка­зы­вал­ся от при­ня­тия это­го зва­ния, и долж­ность дик­та­то­ра нико­гда более не была вос­ста­нов­ле­на. Suet. Oct. 53.