История Рима

Книга восьмая
Страны и народы от Цезаря до Диоклетиана

с.153 121

Гла­ва V

БРИТАНИЯ

Цезарь и импе­ра­тор­ский дом Юли­ев

Через 97 лет после того, как рим­ские вой­ска всту­пи­ли на боль­шой ост­ров, лежа­щий в севе­ро-запад­ном оке­ане, поко­ри­ли его и сно­ва поки­ну­ли, рим­ское пра­ви­тель­ство реши­лось нако­нец повто­рить мор­ской поход и оста­вить в Бри­та­нии посто­ян­ные окку­па­ци­он­ные вой­ска. Прав­да, бри­тан­ская экс­пе­ди­ция Цеза­ря в отли­чие от его похо­дов про­тив гер­ман­цев была не про­сто насту­па­тель­ной опе­ра­ци­ей с обо­ро­ни­тель­ны­ми целя­ми. Всюду, куда мог­ло про­ник­нуть его ору­жие, он пре­вра­тил отдель­ные пле­ме­на в под­дан­ных импе­рии и обло­жил их еже­год­ной данью в поль­зу импе­рии, как это было сде­ла­но им в Гал­лии. Опо­рой рим­ско­го вла­ды­че­ства долж­но было стать самое могу­ще­ст­вен­ное пле­мя, кото­рое бла­го­да­ря пре­до­став­лен­но­му ему при­ви­ле­ги­ро­ван­но­му поло­же­нию ока­за­лось тес­но свя­зан­ным с Римом. Эта более выгод­ная, неже­ли почет­ная роль, кото­рую на галль­ском мате­ри­ке игра­ли эдуи и ремы, на кельт­ском ост­ро­ве выпа­ла на долю пле­ме­ни три­но­ван­тов (в Эссек­се). Кро­во­про­лит­ная меж­до­усоб­ная борь­ба меж­ду кня­зем Кас­си­вел­лав­ном и кня­же­ским домом Кама­ло­ду­на (Коль­че­стер) послу­жи­ла непо­сред­ст­вен­ным пово­дом для втор­же­ния рим­лян; Цезарь выса­дил­ся в Бри­та­нии, чтобы вос­ста­но­вить в пра­вах дом Кама­ло­ду­на, и эта цель была на какой-то срок осу­щест­вле­на. Без сомне­ния, Цезарь пре­крас­но созна­вал, что уста­нов­лен­ные им пода­ти, рав­но как и рим­ский патро­нат, на пер­вых порах суще­ст­во­ва­ли толь­ко на сло­вах; одна­ко эти сло­ва явля­лись про­грам­мой, осу­щест­вле­ние кото­рой долж­но было при­ве­сти к проч­ной окку­па­ции ост­ро­ва рим­ски­ми вой­ска­ми.

Цеза­рю не уда­лось на дли­тель­ный срок уре­гу­ли­ро­вать поло­же­ние на поко­рен­ном ост­ро­ве, а для его пре­ем­ни­ков Бри­та­ния явля­лась поме­хой. Став­шие под­дан­ны­ми импе­рии брит­ты вно­си­ли при­чи­тав­шу­ю­ся с них подать, конеч­но, недол­го, а может быть, и вооб­ще нико­гда не вно­си­ли ее; про­тек­то­ра­ту над дина­сти­ей Кама­ло­ду­на, веро­ят­но, тем более никто не при­да­вал серь­ез­но­го зна­че­ния, и его един­ст­вен­ным резуль­та­том было то, что кня­зья и наслед­ни­ки из это­го дома вре­мя от вре­ме­ни появ­ля­лись в Риме с.154 и хло­пота­ли о помо­щи рим­ско­го пра­ви­тель­ства про­тив сво­их соседей и сопер­ни­ков; так, при импе­ра­то­ре Авгу­сте в Рим бежал царь Дуб­но­вел­лавн, веро­ят­но, пре­ем­ник утвер­жден­но­го Цеза­рем вла­сти­те­ля три­но­ван­тов, а поз­же к импе­ра­то­ру Гаю при­был один из чле­нов того же дома¹.

122 В самом деле, экс­пе­ди­ция в Бри­та­нию была неотъ­ем­ле­мой частью наследия Цеза­ря; уже в пери­од двое­вла­стия Окта­виан совсем было собрал­ся пред­при­нять ее и отка­зал­ся от это­го наме­ре­ния толь­ко вслед­ст­вие насто­я­тель­ной необ­хо­ди­мо­сти водво­рить спо­кой­ст­вие в Илли­ри­ке, а так­же, быть может, вслед­ст­вие натя­ну­тых отно­ше­ний с Анто­ни­ем, что ока­за­лось весь­ма на руку как пар­фя­нам, так и брит­там. При­двор­ные поэты в нача­ле поли­ти­че­ской карье­ры Авгу­ста в сво­их хва­леб­ных сти­хах пред­ве­ща­ли заво­е­ва­ние Бри­та­нии; таким обра­зом пре­ем­ник Цеза­ря усво­ил его про­грам­му и при­нял ее к испол­не­нию. Когда затем монар­хия упро­чи­лась, весь Рим ожи­дал, что за окон­ча­ни­ем граж­дан­ской вой­ны немед­лен­но после­ду­ет экс­пе­ди­ция в Бри­та­нию; жало­бы поэтов на ужас­ный раздор, не будь кото­ро­го, брит­ты уже дав­но были бы при­веде­ны за колес­ни­цей победи­те­ля на Капи­то­лий, сме­ни­лись гор­дой надеж­дой на то, что к импе­рии вско­ре при­со­еди­нит­ся новая про­вин­ция — Бри­та­ния. Дей­ст­ви­тель­но, Август не раз объ­яв­лял о нача­ле этой экс­пе­ди­ции (727, 728) [27, 26 гг.], одна­ко, не отка­зы­ва­ясь от нее офи­ци­аль­но, тут же откла­ды­вал ее выпол­не­ние, а Тибе­рий, вер­ный сво­им прин­ци­пам, в этом вопро­се так­же твер­до при­дер­жи­вал­ся систе­мы сво­его отца². Празд­ные мыс­ли послед­не­го импе­ра­то­ра из дома Юли­ев вита­ли так­же и в заоке­ан­ских кра­ях; одна­ко даже заду­мать что-либо серь­ез­ное он был неспо­со­бен. Лишь пра­ви­тель­ство Клав­дия вос­кре­си­ло план дик­та­то­ра Цеза­ря и при­ве­ло его в испол­не­ние.

Плю­сы и мину­сы окку­па­ции Бри­та­нии

с.155 Мы можем, хотя бы отча­сти, выяс­нить те поло­жи­тель­ные и отри­ца­тель­ные момен­ты, кото­рые опре­де­ля­ли то или иное отно­ше­ние рим­ско­го пра­ви­тель­ства к вопро­су об окку­па­ции Бри­та­нии. Август сам дока­зал, что окку­па­ция ост­ро­ва для воен­ных целей не пред­став­ля­ет ника­кой необ­хо­ди­мо­сти, так как его жите­ли не в состо­я­нии тре­во­жить рим­лян на кон­ти­нен­те, а в финан­со­вом отно­ше­нии она невы­год­на: все, что мож­но извлечь из Бри­та­нии, все рав­но попа­да­ет в импер­скую каз­ну, в виде ввоз­ной и вывоз­ной пошлин, взи­мае­мых в галль­ских гава­нях; для окку­па­ции потре­бу­ет­ся по край­ней мере один леги­он и неко­то­рое коли­че­ство кон­ни­цы, и за выче­том издер­жек на их содер­жа­ние из сум­мы нало­гов, достав­ля­е­мых ост­ро­вом, оста­нет­ся не мно­го³. Все это, бес­спор­но, было пра­виль­но и даже не исчер­пы­ва­ло эту сто­ро­ну вопро­са. Впо­след­ст­вии опыт пока­зал, что для посто­ян­ной окку­па­ции ост­ро­ва одно­го леги­о­на было дале­ко 123 не доста­точ­но. Надо доба­вить еще (об этом пра­ви­тель­ство, конеч­но, умал­чи­ва­ло), что ввиду сла­бо­сти рим­ской армии в резуль­та­те внут­рен­ней поли­ти­ки Авгу­ста долж­но было казать­ся весь­ма опас­ным сослать раз навсе­гда зна­чи­тель­ную часть ее на отда­лен­ный ост­ров Север­но­го моря. По-види­мо­му, надо было выби­рать одно из двух: либо отка­зать­ся от Бри­та­нии, либо из-за нее уве­ли­чить состав войск; а у Авгу­ста сооб­ра­же­ния внут­рен­ней поли­ти­ки все­гда пре­ва­ли­ро­ва­ли над сооб­ра­же­ни­я­ми поли­ти­ки внеш­ней.

Тем не менее рим­ские государ­ст­вен­ные дея­те­ли все же, по-види­мо­му, при­шли к убеж­де­нию, что Бри­та­нию необ­хо­ди­мо поко­рить. Если пред­по­ло­жить, что Цезарь не был убеж­ден в том же, его поведе­ние пред­став­ля­ет­ся совер­шен­но непо­нят­ным. Несмот­ря на то, что выпол­нить постав­лен­ную Цеза­рем зада­чу было нелег­ко, Август сна­ча­ла офи­ци­аль­но при­знал ее и нико­гда офи­ци­аль­но от нее не отка­зы­вал­ся. Имен­но самые даль­но­вид­ные и после­до­ва­тель­ные пра­ви­тель­ства — Клав­дия, Неро­на и Доми­ци­а­на — поло­жи­ли нача­ло заво­е­ва­нию Бри­та­нии или про­дол­жи­ли его; когда же оно было осу­щест­вле­но, его нико­гда не ста­ви­ли на одну дос­ку с таки­ми заво­е­ва­ни­я­ми, как, напри­мер, Тра­я­но­вы заво­е­ва­ния Дакии и Месо­пота­мии. Если непре­лож­но соблюдав­ший­ся во всех слу­ча­ях прин­цип — не рас­ши­рять гра­ни­цы вла­де­ний импе­рии, но лишь упо­рядо­чи­вать их — был на дол­гое вре­мя нару­шен един­ст­вен­но в отно­ше­нии Бри­та­нии, то при­чи­на это­го заклю­ча­ет­ся в том, что для пол­но­го поко­ре­ния кель­тов, кото­ро­го тре­бо­ва­ли инте­ре­сы Рима, было недо­ста­точ­но поко­ре­ния кельт­ских пле­мен, жив­ших на кон­ти­нен­те. Узкий мор­ской про­лив меж­ду Англи­ей и Фран­ци­ей, по-види­мо­му, ско­рее соеди­нял, неже­ли разде­лял кель­тов Бри­та­нии с.156 и кон­ти­нен­та; и там и тут встре­ча­ют­ся оди­на­ко­вые назва­ния пле­мен; гра­ни­цы отдель­ных государств часто захо­ди­ли на про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну кана­ла; с неза­па­мят­ных вре­мен ост­ро­ва Север­но­го моря слу­жи­ли цен­тра­ми жре­че­ства, кото­рое ока­зы­ва­ло исклю­чи­тель­ное по сво­ей силе вли­я­ние на весь народ­ный быт кель­тов. Конеч­но, эти ост­ро­ви­тяне были не в силах отво­е­вать у рим­ских леги­о­нов мате­ри­ко­вую Гал­лию; но если сам заво­е­ва­тель Гал­лии и вслед за ним рим­ское пра­ви­тель­ство пре­сле­до­ва­ли в Гал­лии иные цели, неже­ли в Сирии и Егип­те, если кель­тов пред­по­ла­га­лось вклю­чить в состав ита­лий­ской нации, то эта зада­ча была, разу­ме­ет­ся, невы­пол­ни­ма, пока сохра­ня­лась связь меж­ду поко­рен­ной кельт­ской обла­стью и сво­бод­ной обла­стью за морем и пока враг Рима и дезер­тир, поки­нув­ший ряды рим­ской армии, нахо­ди­ли себе убе­жи­ще в Бри­та­нии⁴. На пер­вых порах для это­го было доста­точ­но под­чи­не­ния южно­го бере­га, хотя связь эта, есте­ствен­но, креп­ла по мере того, как гра­ни­ца сво­бод­ной кельт­ской стра­ны ото­дви­га­лась все даль­ше. Извест­ную роль сыг­ра­ло, долж­но быть, осо­бое вни­ма­ние Клав­дия 124 к сво­ей родине, Гал­лии, и его зна­ком­ство с поло­же­ни­ем в Гал­лии⁵. Пово­дом к войне послу­жи­ло то, что то самое кня­же­ство, кото­рое нахо­ди­лось в извест­ной зави­си­мо­сти от Рима, под управ­ле­ни­ем сво­его царя Куно­бе­ли­на (Цим­бе­ли­на шекс­пи­ров­ской пье­сы) дале­ко рас­про­стра­ни­ло свое вла­ды­че­ство⁶ и осво­бо­ди­лось от рим­ско­го про­тек­то­ра­та. Один из сыно­вей Куно­бе­ли­на, Адми­ний, вос­став­ший про­тив сво­его отца, явил­ся искать защи­ты к импе­ра­то­ру Гаю, а так как пре­ем­ник послед­не­го отка­зы­вал­ся выда­вать бри­тан­ско­му вла­сти­те­лю его под­дан­ных, то нача­лась вой­на, на пер­вых порах про­тив отца и бра­тьев это­го Адми­ния. Истин­ной же при­чи­ной вой­ны была, конеч­но, необ­хо­ди­мость завер­шить поко­ре­ние пока лишь напо­ло­ви­ну побеж­ден­ной и тес­но спло­чен­ной нации.

Воен­ные при­готов­ле­ния к окку­па­ции ост­ро­ва

Окку­па­ция Бри­та­нии была неосу­ще­ст­ви­ма без одно­вре­мен­но­го уве­ли­че­ния посто­ян­ной армии; это пони­ма­ли и те государ­ст­вен­ные люди, кото­рые наста­и­ва­ли на окку­па­ции ост­ро­ва; для это­го были выде­ле­ны три леги­о­на с Рей­на и один с с.157 Дуная⁷, и одно­вре­мен­но к гер­ман­ским арми­ям были при­со­еди­не­ны еще два вновь сфор­ми­ро­ван­ных леги­о­на. Началь­ни­ком этой экс­пе­ди­ции и одно­вре­мен­но пер­вым намест­ни­ком про­вин­ции был назна­чен дель­ный и храб­рый сол­дат Авл Плав­тий; в 43 г. экс­пе­ди­ция дви­ну­лась в Бри­та­нию. Сол­да­ты шли неохот­но, конеч­но, не столь­ко из стра­ха перед вра­гом, сколь­ко пото­му, что виде­ли в этом ссыл­ку на отда­лен­ный ост­ров. Один из руко­во­ди­те­лей пред­при­я­тия, являв­ший­ся, может быть, его душою, сек­ре­тарь импе­ра­тор­ско­го каби­не­та Нар­цисс, хотел, чтобы укре­пить бое­вой дух сол­дат, обра­тить­ся к ним с речью, но они насмеш­ли­вы­ми воз­гла­са­ми заглу­ши­ли сло­ва это­го быв­ше­го раба, одна­ко при­ка­за­ние его испол­ни­ли и сели на кораб­ли.

Ход окку­па­ции ост­ро­ва

Заня­тие ост­ро­ва не пред­ста­ви­ло боль­ших труд­но­стей. В поли­ти­че­ском и воен­ном отно­ше­нии тузем­цы сто­я­ли на той же низ­кой сту­пе­ни раз­ви­тия, на какой застал их здесь в свое вре­мя Цезарь. Цари и цари­цы пра­ви­ли в отдель­ных окру­гах, не имев­ших меж­ду собой ника­ких внеш­них свя­зей и нахо­див­ших­ся в состо­я­нии непре­стан­ной вой­ны друг с дру­гом. Прав­да, их вои­ны отли­ча­лись физи­че­ской вынос­ли­во­стью и силой, храб­ро­стью, пол­ным пре­зре­ни­ем к смер­ти и были пре­крас­ны­ми наезд­ни­ка­ми. Одна­ко сохра­нив­ша­я­ся здесь гоме­ров­ская бое­вая колес­ни­ца, кото­рой пра­вил сам мест­ный князь, не мог­ла ока­зать сопро­тив­ле­ния сомкну­тым эскад­ро­нам рим­ской кон­ни­цы, а бри­тан­ский пехо­ти­нец, без пан­цы­ря и шле­ма, при­кры­тый лишь неболь­шим щитом и воору­жен­ный дро­ти­ком и широ­ким мечом, был бес­си­лен в руко­паш­ном бою про­тив корот­ко­го рим­ско­го кин­жа­ла, тем более про­тив тяже­ло­го копья леги­о­не­ра и стрел и мета­тель­ных сна­рядов лег­ких рим­ских отрядов. Тузем­цы нигде не смог­ли ока­зать серь­ез­но­го сопро­тив­ле­ния вой­ску в 40 тыс. хоро­шо обу­чен­ных сол­дат; оно не встре­ти­ло про­ти­во­дей­ст­вия даже 125 при высад­ке; брит­ты зна­ли о нерас­по­ло­же­нии сол­дат к похо­ду и не ожи­да­ли десан­та. Царь Куно­бе­лин неза­дол­го перед тем умер; обо­ро­ной руко­во­ди­ли его сыно­вья Кар­атак и Того­думн. Вторг­нув­ша­я­ся армия тот­час напра­ви­лась на Кама­ло­дун⁸ и в сво­ем победо­нос­ном шест­вии быст­ро достиг­ла Тем­зы; здесь была сде­ла­на оста­нов­ка, глав­ным обра­зом, быть может, для того, чтобы дождать­ся импе­ра­то­ра и дать ему воз­мож­ность лич­но пожать лег­кие лав­ры. Едва он с.158 при­был к армии, как река была перей­де­на, бри­тан­ское опол­че­ние раз­би­то, при­чем Того­думн пал в бою, а самый Кама­ло­дун был взят. Прав­да, дру­гой брат, Кар­атак, упор­но про­дол­жал сопро­тив­ле­ние и в резуль­та­те сво­ей бога­той победа­ми и пора­же­ни­я­ми борь­бы заво­е­вал себе гром­кую сла­ву сре­ди дру­зей и вра­гов; одна­ко оста­но­вить про­дви­же­ние рим­лян впе­ред было невоз­мож­но. Один за дру­гим мест­ные кня­зья тер­пе­ли пора­же­ние и схо­ди­ли со сце­ны — три­ум­фаль­ная арка Клав­дия назы­ва­ет один­на­дцать бри­тан­ских царей, над кото­ры­ми он одер­жал победы; а там, где встре­ча­ло затруд­не­ния рим­ское ору­жие, побеж­да­ло рим­ское золо­то. Мно­же­ство знат­ных лиц при­ни­ма­ло земель­ные вла­де­ния, кото­рые импе­ра­тор жало­вал им за счет их зем­ля­ков; мно­гие цари при­ми­ря­лись со скром­ным поло­же­ни­ем вас­са­лов; так, напри­мер, царь регнов (Чиче­стер) Когидумн и царь ице­нов (Нор­фольк) Пра­су­таг в тече­ние ряда лет власт­во­ва­ли в каче­стве вас­саль­ных кня­зей. Одна­ко в боль­шин­стве окру­гов ост­ро­ва, до тех пор имев­ше­го сплошь монар­хи­че­ские пра­ви­тель­ства, заво­е­ва­те­ли вве­ли свое город­ское общин­ное устрой­ство, а остат­ки пра­ви­тель­ст­вен­ных функ­ций пере­да­ли мест­ной зна­ти, что, конеч­но, повлек­ло за собой разде­ле­ние на пар­тии и внут­рен­ние раздо­ры. Еще при пер­вом намест­ни­ке во вла­де­ние рим­лян пере­шла, по-види­мо­му, вся рав­ни­на при­бли­зи­тель­но до р. Гем­бе­ра; так, напри­мер, ему сда­лись ице­ны. Одна­ко рим­ляне про­ла­га­ли себе доро­гу не толь­ко мечом. Непо­сред­ст­вен­но после взя­тия Кама­ло­ду­на туда были при­веде­ны вете­ра­ны, и в Бри­та­нии был осно­ван пер­вый город с рим­ским устрой­ст­вом и рим­ским граж­дан­ским пра­вом — «Клав­ди­е­ва побед­ная коло­ния», — пред­на­зна­чен­ный стать глав­ным горо­дом стра­ны. Непо­сред­ст­вен­но вслед за тем нача­лась экс­плуа­та­ция бри­тан­ских руд­ни­ков, в част­но­сти бога­тых зале­жей свин­цо­вой руды; суще­ст­ву­ют свин­цо­вые брус­ки с датой шесто­го года после нача­ла втор­же­ния. Оче­вид­но, столь же быст­ро устре­мил­ся во вновь откры­тую область поток рим­ских куп­цов и про­мыш­лен­ни­ков. Если Кама­ло­дун при­нял рим­ских коло­ни­стов, то кое-где в дру­гих местах на юге рим­ские посе­ле­ния, вско­ре полу­чив­шие офи­ци­аль­ное город­ское устрой­ство, обра­зо­ва­лись про­сто в резуль­та­те сво­бод­но­го обме­на и имми­гра­ции; это были посе­ле­ния у теп­лых источ­ни­ков Сулии (Бесс)^[1], в Веру­ла­мии (Сент-Аль­банс к севе­ро-запа­ду от Лон­до­на) и преж­де все­го в есте­ствен­ном цен­тре круп­ной тор­гов­ли — в Лон­ди­нии, у устья Тем­зы. Внед­ряв­ше­е­ся чуже­зем­ное гос­под­ство дава­ло себя чув­ст­во­вать повсюду — не толь­ко в новых нало­гах и рекрут­ских набо­рах, но, может быть, еще более в тор­гов­ле и про­мыш­лен­но­сти. Когда Плав­тий после четы­рех­лет­не­го управ­ле­ния был ото­зван, он всту­пил в Рим с три­ум­фом — в его лице в послед­ний раз этой чести было удо­сто­е­но лицо, не 126 при­над­ле­жа­щее к импе­ра­тор­ско­му дому, — а на офи­це­ров и сол­дат победо­нос­ных леги­о­нов посы­па­лись поче­сти и зна­ки отли­чия; в Риме, а затем и в дру­гих горо­дах импе­ра­то­ру воз­дви­га­лись три­ум­фаль­ные арки по пово­ду победы, одер­жан­ной «без вся­ких потерь»; наслед­ник пре­сто­ла, появив­ший­ся на свет с.159 неза­дол­го до втор­же­ния, вме­сто дедов­ско­го име­ни полу­чил имя Бри­тан­ни­ка. Здесь перед нами во весь свой рост вста­ет эта нево­ин­ст­вен­ная, отвык­шая от добы­тых доро­гой ценою кро­ви побед эпо­ха и при­су­щее поли­ти­че­ской дрях­ло­сти отсут­ст­вие чув­ства меры. Одна­ко если с воен­ной точ­ки зре­ния втор­же­ние в Бри­та­нию боль­шо­го зна­че­ния не име­ло, то все же сле­ду­ет отдать долж­ное энер­гии и после­до­ва­тель­но­сти, про­яв­лен­ным руко­во­ди­те­ля­ми, добив­ши­ми­ся того, что пери­од пере­хо­да от неза­ви­си­мо­сти к чуже­зем­но­му гос­под­ству ока­зал­ся в Бри­та­нии необы­чай­но крат­ким.

Но после пер­вых быст­рых успе­хов и здесь, есте­ствен­но, воз­ник­ли труд­но­сти и даже опас­но­сти, кото­рые влек­ла за собой окку­па­ция ост­ро­ва не толь­ко для заво­е­ван­ных, но и для самих заво­е­ва­те­лей.

Сопро­тив­ле­ние в Запад­ной Бри­та­нии

Рим­ляне под­чи­ни­ли рав­ни­ну, но не горы и не море. Осо­бен­но мно­го хло­пот при­чи­нял им запад. Прав­да, на край­нем юго-запа­де, в нынеш­нем Кор­ну­о­ле, ста­рая кельт­ская народ­ность удер­жа­лась не пото­му, что она ока­за­ла сопро­тив­ле­ние заво­е­ва­те­лям, но глав­ным обра­зом пото­му, что заво­е­ва­те­ли обра­ща­ли мало вни­ма­ния на эту отда­лен­ную окра­и­ну. Одна­ко силу­ры на юге нынеш­не­го Уэль­са и их север­ные соседи, ордо­ви­ки, упор­но сопро­тив­ля­лись рим­ским леги­о­нам; лежа­щий побли­зо­сти от обла­сти ордо­ви­ков ост­ров Мона (Энгле­си) был насто­я­щим оча­гом нацио­наль­ной и рели­ги­оз­ной обо­ро­ны. Не одни толь­ко есте­ствен­ные пре­гра­ды задер­жи­ва­ли про­дви­же­ние рим­лян; ту роль, кото­рую Бри­та­ния игра­ла для Гал­лии, выпол­нял теперь для Бри­та­нии, и в осо­бен­но­сти для ее запад­но­го побе­ре­жья, боль­шой ост­ров Ивер­ния; сохра­нив­ше­е­ся на нем сво­бод­ное кельт­ское насе­ле­ние пре­пят­ст­во­ва­ло проч­но­му утвер­жде­нию чуже­зем­но­го вла­ды­че­ства в Бри­та­нии. По рас­по­ло­же­нию лаге­рей леги­о­нов мож­но ясно видеть, что наступ­ле­ние рим­лян здесь оста­но­ви­лось. При пре­ем­ни­ке Плав­тия лагерь 14-го леги­о­на был рас­по­ло­жен у впа­де­ния Тер­на в Северн близ Виро­ко­ния (Рок­се­тер, непо­да­ле­ку от Шру­с­бе­ри)⁹; веро­ят­но, око­ло это­го же вре­ме­ни к югу от это­го пунк­та был устро­ен лагерь у Иски (Сир­ли­он^[2] = castra le­gio­nis) для 2-го леги­о­на, а к севе­ру — лагерь у Девы (Честер^[3] = castra) для 20-го; эти три лаге­ря ограж­да­ли область Уэль­са с юга, севе­ра и запа­да и, таким обра­зом, защи­ща­ли с.160 поко­рен­ную стра­ну от сохра­нив­шей сво­бо­ду гор­ной обла­сти. Туда-то и бежал послед­ний вла­сти­тель Кама­ло­ду­на Кар­атак, после того как его роди­на ока­за­лась во вла­сти рим­лян. Он был раз­бит пре­ем­ни­ком Плав­тия Пуб­ли­ем Осто­ри­ем Ска­пу­лой в обла­сти ордо­ви­ков и вско­ре 127 затем выдан рим­ля­нам (51 г.) пере­пу­ган­ны­ми бри­ган­та­ми, у кото­рых он пытал­ся скрыть­ся; рим­ляне отпра­ви­ли его со все­ми близ­ки­ми род­ст­вен­ни­ка­ми в Ита­лию, где при виде вели­ко­леп­но­го горо­да он с удив­ле­ни­ем спра­ши­вал, как вла­дель­цы таких двор­цов мог­ли поза­рить­ся на бед­ные хижи­ны его роди­ны. Одна­ко, несмот­ря на пора­же­ние Кар­ата­ка, запад не сда­вал­ся; осо­бен­но упор­но про­дол­жа­ли сопро­тив­лять­ся силу­ры, и даже заяв­ле­ние рим­ско­го пол­ко­во­д­ца, что он наме­рен истре­бить их до послед­не­го чело­ве­ка, не сде­ла­ло их более сго­вор­чи­вы­ми. Несколь­ко лет спу­стя (61 г.) пред­при­им­чи­вый намест­ник Гай Све­то­ний Паул­лин попы­тал­ся под­чи­нить Риму глав­ный центр сопро­тив­ле­ния, ост­ров Мону, и, несмот­ря на встре­чен­ное им здесь ярост­ное сопро­тив­ле­ние, в осо­бен­но­сти со сто­ро­ны жре­цов и жен­щин, свя­щен­ные дере­вья, под кото­ры­ми истек­ло кро­вью нема­ло рим­ских плен­ных, пали под уда­ра­ми топо­ров леги­о­не­ров. Одна­ко окку­па­ция это­го послед­не­го убе­жи­ща кельт­ско­го жре­че­ства вызва­ла опас­ный кри­зис в само́й поко­рен­ной обла­сти, и рим­ско­му намест­ни­ку не при­шлось завер­шить заво­е­ва­ние Моны.

Боудик­ка

В Бри­та­нии рим­ля­нам так­же при­шлось выдер­жать борь­бу с нацио­наль­ным вос­ста­ни­ем. То, что в свое вре­мя пред­при­ня­ли Мит­ра­дат в Малой Азии, Вер­цин­ге­то­риг — у кель­тов кон­ти­нен­та, Циви­лис — у поко­рен­ных гер­ман­цев, у ост­ров­ных кель­тов попы­та­лась совер­шить жен­щи­на, супру­га одно­го из упо­мя­ну­тых выше утвер­жден­ных Римом вас­саль­ных кня­зей, цари­ца ице­нов Боудик­ка^[5]. Ее покой­ный супруг, с целью обес­пе­чить буду­щее сво­ей жены и доче­рей, заве­щал свою власть импе­ра­то­ру Неро­ну, а иму­ще­ство поде­лил меж­ду ним и сво­и­ми близ­ки­ми. Импе­ра­тор при­нял наслед­ство, но забрал себе и то, что ему не при­чи­та­лось; двою­род­ные бра­тья кня­зя были зако­ва­ны в цепи, вдо­ва под­верг­лась изби­е­нию, а доче­ри были обес­че­ще­ны. К это­му при­со­еди­ни­лись про­чие бес­чин­ства, обыч­ные в послед­ние годы неро­нов­ско­го управ­ле­ния. Посе­лен­ные в Кама­ло­дуне вете­ра­ны по соб­ст­вен­но­му про­из­во­лу при пол­ном без­дей­ст­вии вла­стей изгна­ли преж­них вла­дель­цев из их домов. Роздан­ные импе­ра­то­ром Клав­ди­ем дары были ото­бра­ны как яко­бы под­ле­жа­щие воз­вра­ту пожа­ло­ва­ния. Рим­ские мини­ст­ры, в ком­пе­тен­цию кото­рых вхо­ди­ли и денеж­ные опе­ра­ции, дове­ли этим путем бри­тан­ские общи­ны одну за дру­гой до банк­рот­ства. Момент был бла­го­при­ят­ный. Отли­чав­ший­ся ско­рее храб­ро­стью, неже­ли осто­рож­но­стью, намест­ник Паул­лин, как было уже ска­за­но, нахо­дил­ся с глав­ны­ми сила­ми рим­ской армии на отда­лен­ном ост­ро­ве Моне, и это напа­де­ние на вели­чай­шую свя­ты­ню нацио­наль­ной рели­гии воз­му­ти­ло умы и под­гото­ви­ло поч­ву для вос­ста­ния. Мно­го­ве­ко­вое могу­чее рели­ги­оз­ное чув­ство кель­тов, силу кото­ро­го столь­ко раз при­шлось испы­тать с.161 рим­ля­нам, мощ­ным пла­ме­нем вспых­ну­ло еще один, послед­ний раз. Ослаб­лен­ные, отда­лен­ные друг от дру­га лаге­ри леги­о­нов на запа­де и севе­ре не мог­ли ока­зать ника­кой защи­ты юго-восточ­ной части ост­ро­ва с ее рас­цве­тав­ши­ми рим­ски­ми горо­да­ми. Преж­де все­го, был совер­шен­но без­за­щи­тен глав­ный город Кама­ло­дун; гар­ни­зо­на в нем не было, сте­ны были недо­стро­е­ны, зато был готов храм в честь осно­вав­ше­го город импе­ра­то­ра, ново­го бога Клав­дия. Насе­ле­ние запад­ной части ост­ро­ва, веро­ят­но, сдер­жи­вае­мое сто­яв­ши­ми там леги­о­на­ми, не при­ня­ло, по-види­мо­му, уча­стия в вос­ста­нии, рав­но как и насе­ле­ние не под­чи­нен­но­го рим­ля­нам севе­ра; но, как это часто слу­ча­лось при кельт­ских вос­ста­ни­ях, в 61 г. по услов­но­му сиг­на­лу вся осталь­ная часть стра­ны с 128 изгнан­ны­ми из их сто­ли­цы три­но­ван­та­ми во гла­ве сра­зу под­ня­лась про­тив чуже­зем­цев. Вто­рой по ран­гу вое­на­чаль­ник, вре­мен­но заме­щав­ший намест­ни­ка про­ку­ра­тор Деци­ан Кат, в послед­ний момент послал для защи­ты этой сто­ли­цы всех имев­ших­ся у него сол­дат; их было 200 чело­век. Два дня защи­ща­лись они в хра­ме вме­сте с вете­ра­на­ми и про­чи­ми спо­соб­ны­ми носить ору­жие рим­ля­на­ми; затем их сопро­тив­ле­ние было слом­ле­но, и нахо­див­ши­е­ся в горо­де рим­ляне были истреб­ле­ны все до послед­не­го. Той же уча­сти под­верг­лись глав­ный центр рим­ской тор­гов­ли Лон­ди­ний и тре­тий рим­ский город Веру­ла­мий (Сент-Аль­банс к севе­ро-запа­ду от Лон­до­на), а так­же все рас­се­ян­ные по ост­ро­ву чуже­зем­цы; это была насто­я­щая нацио­наль­ная «вечер­ня»¹⁰, подоб­ная учи­нен­ной в свое вре­мя Мит­ра­да­том, с немень­шим коли­че­ст­вом жертв (по сооб­ще­ни­ям источ­ни­ков — 70 тыс.). Про­ку­ра­тор, счи­тая дело Рима погиб­шим, бежал на мате­рик. Это страш­ное бед­ст­вие не мино­ва­ло и рим­скую армию. Несколь­ко раз­бро­сан­ных по стране отрядов и гар­ни­зо­нов было истреб­ле­но напав­ши­ми на них повстан­ца­ми. Квинт Петил­лий Цери­ал, началь­ник лаге­ря у Лин­да, напра­вил­ся с 9-м леги­о­ном на Кама­ло­дун; но его запозда­лое появ­ле­ние не мог­ло спа­сти город; он под­верг­ся напа­де­нию пре­вос­хо­дя­щих сил непри­я­те­ля и поте­рял в сра­же­нии всю свою пехоту; лагерь при­сту­пом взя­ли бри­ган­ты. Та же участь едва не постиг­ла само­го рим­ско­го глав­но­ко­ман­дую­ще­го. Поспеш­но вер­нув­шись с о. Моны, он вызвал сто­яв­ший у Иски 2-й леги­он; но послед­ний ослу­шал­ся при­ка­за, и Паул­ли­ну, имев­ше­му все­го каких-нибудь 10 тыс. сол­дат, при­шлось всту­пить в нерав­ную борь­бу с бес­чис­лен­ным победо­нос­ным вой­ском повстан­цев. Если когда-либо в воен­ной исто­рии сол­да­ту при­хо­ди­лось загла­жи­вать ошиб­ки пол­ко­во­д­ца, то это слу­чи­лось имен­но теперь, в тот день, когда неболь­шая часть рим­ской армии, глав­ным обра­зом про­сла­вив­ший­ся после это­го подви­га 14-й леги­он, с.162 неожи­дан­но для самих рим­лян одер­жа­ла пол­ную победу и вос­ста­но­ви­ла рим­ское вла­ды­че­ство в Бри­та­нии; если бы не эта победа, имя Паул­ли­на мог­ло бы вой­ти в исто­рию рядом с име­нем Вара. Но успех реша­ет все, и в этом слу­чае он выпал на долю рим­лян¹¹. Про­ви­нив­ший­ся 129 коман­дир не явив­ше­го­ся по тре­бо­ва­нию глав­но­ко­ман­дую­ще­го леги­о­на, не дожи­да­ясь воен­но­го суда, бро­сил­ся на меч. Цари­ца Боудик­ка выпи­ла чашу с ядом. Отли­чав­ший­ся вооб­ще храб­ро­стью пол­ко­во­дец не был при­вле­чен к отве­ту, хотя вна­ча­ле пра­ви­тель­ство как буд­то и соби­ра­лось это сде­лать, одна­ко вско­ре он был ото­зван под бла­го­вид­ным пред­ло­гом.

Под­чи­не­ние Запад­ной Бри­та­нии

Пре­ем­ни­ки Паул­ли­на не сра­зу при­сту­пи­ли к даль­ней­ше­му поко­ре­нию запад­ных обла­стей ост­ро­ва. Лишь при Вес­па­си­ане спо­соб­ный пол­ко­во­дец Секст Юлий Фрон­тин впер­вые при­нудил силу­ров при­знать рим­ское гос­под­ство; его пре­ем­ник Гней Юлий Агри­ко­ла после упор­ной борь­бы с ордо­ви­ка­ми достиг того, что не уда­лось Паул­ли­ну, и в 78 г. занял о. Мону. Впо­след­ст­вии мы ниче­го не слы­шим об актив­ном сопро­тив­ле­нии в этих местах; веро­ят­но, око­ло это­го вре­ме­ни появи­лась воз­мож­ность упразд­нить лагерь близ Виро­ко­ния, а осво­бо­див­ший­ся таким обра­зом леги­он пере­ве­сти в Север­ную Бри­та­нию. Но оба дру­гих леги­он­ных лаге­ря — у Иски и у Девы — нахо­ди­лись на сво­их преж­них местах до эпо­хи Дио­кле­ти­а­на и лишь позд­нее исчез­ли из чис­ла бри­тан­ских гар­ни­зо­нов. Если при этом и игра­ли роль поли­ти­че­ские сооб­ра­же­ния (см. стр. 169), все же пред­став­ля­ет­ся веро­ят­ным, что сопро­тив­ле­ние запа­да про­дол­жа­лось и в после­дую­щее вре­мя, при­чем, быть может, оно опи­ра­лось на свя­зи с Ивер­ни­ей. В поль­зу тако­го пред­по­ло­же­ния гово­рит, далее, пол­ное отсут­ст­вие во внут­рен­нем Уэль­се сле­дов пре­бы­ва­ния рим­лян, а так­же тот факт, что там до наших дней удер­жа­лось кельт­ское насе­ле­ние.

Под­чи­не­ние Север­ной Бри­та­нии

с.163 На севе­ре цен­тром рим­ских пози­ций к восто­ку от Виро­ко­ния был лагерь 9-го Испан­ско­го леги­о­на в Лин­де (Лин­кольн). Непо­да­ле­ку от него в Север­ной Англии нахо­ди­лось самое могу­ще­ст­вен­ное государ­ство Бри­та­нии — кня­же­ство бри­ган­тов (Йорк­шир). Оно не было под­чи­не­но в пол­ном смыс­ле это­го сло­ва, но цари­ца Кар­ти­ман­дуя все же ста­ра­лась жить в мире с заво­е­ва­те­ля­ми и выка­за­ла себя по отно­ше­нию к ним очень уступ­чи­вой. В 50 г. анти­рим­ская пар­тия пыта­лась под­нять здесь воору­жен­ное вос­ста­ние, одна­ко эта попыт­ка была быст­ро подав­ле­на. Потер­пев пора­же­ние на запа­де, Кар­атак наде­ял­ся, что он смо­жет про­дол­жать сопро­тив­ле­ние на севе­ре, одна­ко, как уже было ска­за­но, цари­ца выда­ла его рим­ля­нам. Эти внут­рен­ние раздо­ры и домаш­ние ссо­ры, долж­но быть, ска­за­лись и во вре­мя вос­ста­ния про­тив Паул­ли­на, в кото­ром, как мы виде­ли, бри­ган­ты игра­ли руко­во­дя­щую роль и кото­рое всей сво­ей тяже­стью обру­ши­лось имен­но на север­ный леги­он. Впро­чем, рим­ская пар­тия у бри­ган­тов была доста­точ­но вли­я­тель­на, чтобы после подав­ле­ния мяте­жа добить­ся вос­ста­нов­ле­ния прав­ле­ния Кар­ти­ман­дуи. Одна­ко через несколь­ко лет мест­ная пар­тия пат­риотов, увле­чен­ная общим, охва­тив­шим весь запад во вре­мя граж­дан­ской вой­ны после паде­ния Неро­на, стрем­ле­ни­ем к раз­ры­ву с Римом, вызва­ла новое вос­ста­ние бри­ган­тов про­тив чуже­зем­но­го гос­под­ства. Во гла­ве вос­ста­ния сто­ял быв­ший супруг Кар­ти­ман­дуи, устра­нен­ный и оскорб­лен­ный ею опыт­ный вои­тель Вену­тий. Лишь после дол­гой борь­бы этот воин­ст­вен­ный народ был поко­рен тем самым Петил­ли­ем Цери­а­лом, кото­рый в намест­ни­че­ство Паул­ли­на неудач­но сра­жал­ся про­тив этих же брит­тов, а теперь в каче­стве одно­го из вид­ней­ших пол­ко­вод­цев Вес­па­си­а­на стал пер­вым назна­чен­ным им намест­ни­ком ост­ро­ва. То обсто­я­тель­ство, что сопро­тив­ле­ние на запа­де посте­пен­но сла­бе­ло, поз­во­ли­ло соеди­нить один из трех сто­яв­ших там до тех пор леги­о­нов с леги­о­ном в Лин­де, а самый лагерь пере­не­сти из Лин­да в глав­ный 130 город бри­ган­тов Эбу­рак (Йорк). Но пока на запа­де еще велась серь­ез­ная борь­ба, ниче­го нель­зя было сде­лать для даль­ней­ше­го рас­ши­ре­ния гра­ниц рим­ских вла­де­ний на севе­ре. По сло­вам одно­го писа­те­ля вре­мен Вес­па­си­а­на, рим­ляне уже в тече­ние 50 лет непо­движ­но сто­я­ли у Кале­дон­ско­го леса. Агри­ко­ла, окон­чив борь­бу на запа­де, пер­вый энер­гич­но занял­ся поко­ре­ни­ем Севе­ра. Преж­де все­го он постро­ил флот, без кото­ро­го было бы невоз­мож­но снаб­жать вой­ска в этих бес­плод­ных гори­стых местах. Опи­ра­ясь на флот, он в прав­ле­ние Тита (80 г.) достиг бух­ты Тавы (Ферт-оф-Тэй) в обла­сти Пер­са и Ден­ди^[6], а три сле­дую­щих похо­да пред­при­нял с целью точ­но обсле­до­вать обшир­ные про­стран­ства по бере­гам обо­их морей меж­ду этой бух­той и рим­ской гра­ни­цей того вре­ме­ни, сло­мить повсюду сопро­тив­ле­ние на местах и зало­жить в под­хо­дя­щих для это­го пунк­тах укреп­ле­ния, при­чем в каче­стве опо­ры была выбра­на есте­ствен­ная обо­ро­ни­тель­ная линия, обра­зо­ван­ная обе­и­ми глу­бо­ко вре­зы­ваю­щи­ми­ся бух­та­ми — Кло­той (Ферт-оф-Клайд) у Глаз­го и Бодо­три­ей с.164 (Ферт-оф-Форт) у Эдин­бур­га. Этот энер­гич­ный натиск рим­лян вызвал все­об­щее вос­ста­ние гор­цев; но гран­ди­оз­ное сра­же­ние меж­ду леги­о­на­ми и соеди­нен­ны­ми кале­дон­ски­ми пле­ме­на­ми у Гра­у­пий­ских гор, меж­ду бух­та­ми Форт и Тэй, окон­чи­лось победой Агри­ко­лы. По мне­нию это­го пол­ко­во­д­ца, рим­ляне, взяв­шись за поко­ре­ние ост­ро­ва, долж­ны были дове­сти это дело до кон­ца и рас­про­стра­нить свою власть даже на Ивер­нию; осу­щест­вле­ние это­го пла­на долж­но было при­не­сти для рим­ской Бри­та­нии такие же резуль­та­ты, кото­рые име­ла окку­па­ция самой Бри­та­нии для Гал­лии; сверх того, энер­гич­ная окку­па­ция всей груп­пы ост­ро­вов поз­во­ли­ла бы сокра­тить здесь в буду­щем затра­ту люд­ских сил и денеж­ных средств.

Отказ Рима от Кале­до­нии

Рим­ское пра­ви­тель­ство не после­до­ва­ло этим сове­там. Неиз­вест­но, в какой мере ото­зва­ние в 85 г. победо­нос­но­го пол­ко­во­д­ца, про­быв­ше­го в сво­ей долж­но­сти, впро­чем, доль­ше обыч­но­го сро­ка, было вызва­но лич­ны­ми моти­ва­ми и пер­со­наль­ной враж­дой; разу­ме­ет­ся, сов­па­де­ние послед­них побед пол­ко­во­д­ца в Шот­лан­дии и пер­вых пора­же­ний его импе­ра­то­ра в при­ду­най­ских зем­лях было в выс­шей сте­пе­ни непри­ят­но для послед­не­го. Одна­ко пре­кра­ще­ние воен­ных опе­ра­ций в Бри­та­нии¹² и состо­яв­ший­ся, по-види­мо­му, тогда же пере­вод одно­го из четы­рех леги­о­нов, с кото­ры­ми совер­шил свои похо­ды Агри­ко­ла, из Бри­та­нии в Пан­но­нию пред­став­ля­ют­ся вполне понят­ны­ми, если при­нять во вни­ма­ние поло­же­ние государ­ства в то вре­мя, а имен­но — рас­ши­ре­ние гра­ниц рим­ских вла­де­ний на пра­вом бере­гу Рей­на в Верх­ней Гер­ма­нии и нача­ло опас­ных войн в Пан­но­нии. Прав­да, оста­ет­ся непо­нят­ным, поче­му вме­сте с тем было вооб­ще пре­кра­ще­но про­дви­же­ние на севе­ре и поче­му Рим отка­зал­ся от окку­па­ции север­ной Шот­лан­дии и Ирлан­дии. Вся позд­ней­шая исто­рия ост­ро­ва, и в осо­бен­но­сти воз­веден­ные с трудом и боль­ши­ми издерж­ка­ми укреп­ле­ния, о кото­рых мы будем гово­рить ниже, свиде­тель­ст­ву­ют о том, что отныне пра­ви­тель­ство не по сооб­ра­же­ни­ям дан­но­го момен­та, но прин­ци­пи­аль­но и раз навсе­гда отка­за­лось от рас­ши­ре­ния гра­ниц импе­рии и все после­дую­щие пра­ви­те­ли оста­ва­лись вер­ны это­му прин­ци­пу. Отве­чал ли этот отказ под­лин­ным инте­ре­сам государ­ства — это вопрос дру­гой. Как рань­ше перед окку­па­ци­ей ост­ро­ва, так и теперь выдви­гал­ся тот аргу­мент, что при 131 этом рас­ши­ре­нии гра­ниц импер­ские финан­сы толь­ко постра­да­ют¹³, одна­ко этот аргу­мент не мог быть решаю­щим. В воен­ном отно­ше­нии окку­па­ция ост­ро­ва, по замыс­лу Агри­ко­лы, без сомне­ния, не пред­ста­ви­ла бы зна­чи­тель­ных труд­но­стей. с.165 Одна­ко рим­лян мог­ло оста­нав­ли­вать то сооб­ра­же­ние, что рома­ни­за­ция остав­ших­ся еще сво­бод­ны­ми обла­стей мог­ла ока­зать­ся весь­ма труд­ным делом вслед­ст­вие пест­ро­ты пле­мен­но­го соста­ва этих обла­стей. Кель­ты Англии были во всех отно­ше­ни­ях род­ст­вен­ны кель­там мате­ри­ка: пле­мен­ное имя, рели­гия, язык у них были общие. Если кельт­ская нацио­наль­ность на мате­ри­ке нахо­ди­ла себе опо­ру в кель­тах Бри­та­нии, то, с дру­гой сто­ро­ны, рома­ни­за­ция Гал­лии с необ­хо­ди­мо­стью ока­зы­ва­ла свое дей­ст­вие в Англии, и имен­но Гал­лии Рим был обя­зан тем, что про­цесс рома­ни­за­ции Бри­та­нии про­те­кал пора­зи­тель­но быст­ро. Но жите­ли Ирлан­дии и Шот­лан­дии при­над­ле­жа­ли к дру­го­му пле­ме­ни и гово­ри­ли на дру­гом язы­ке; их гэль­ский язык был, веро­ят­но, так­же мало поня­тен для брит­та, как язык скан­ди­на­вов для гер­ман­ца. Все источ­ни­ки изо­бра­жа­ют кале­дон­цев насто­я­щи­ми дика­ря­ми, а с жите­ля­ми Ивер­нии рим­ляне не име­ли почти ника­ких сно­ше­ний. С дру­гой сто­ро­ны, жре­цов дубо­вых рощ (Derwydd, Drui­da) мож­но было встре­тить и на бере­гах Роны и на о. Энгле­си, но не на о. Ивер­нии и не в горах севе­ра. Если рим­ляне вели вой­ну глав­ным обра­зом для того, чтобы пол­но­стью под­чи­нить себе область дру­идов, то эта цель была до извест­ной сте­пе­ни достиг­ну­та. Без сомне­ния, в дру­гое вре­мя все эти сооб­ра­же­ния не заста­ви­ли бы рим­лян отка­зать­ся от воз­мож­но­сти уста­но­вить на севе­ре мор­скую гра­ни­цу, до кото­рой было уже неда­ле­ко, и они во вся­ком слу­чае заня­ли бы Кале­до­нию. Одна­ко Рим был в то вре­мя уже не в состо­я­нии при­ви­вать свой дух дру­гим стра­нам; преж­ние твор­че­ские силы и изли­ваю­ща­я­ся на дру­гие наро­ды мощь народ­но­го духа уже поки­ну­ли его. Во вся­ком слу­чае, Рим уже едва ли был спо­со­бен осу­ще­ст­вить такое заво­е­ва­ние, кото­рое дости­га­ет­ся не рас­по­ря­же­ни­я­ми и пере­дви­же­ни­я­ми войск.

Укреп­ле­ние север­ной гра­ни­цы

Таким обра­зом, дело све­лось к тому, чтобы над­ле­жа­щим обра­зом орга­ни­зо­вать обо­ро­ну север­ной гра­ни­цы; этой цели и слу­жи­ли отныне все про­во­див­ши­е­ся здесь воен­ные меро­при­я­тия. Воен­ным цен­тром остал­ся Эбу­рак. Рим­ляне удер­жа­ли обшир­ную заня­тую Агри­ко­лой область, снаб­див ее фор­та­ми, кото­рые слу­жи­ли фор­по­ста­ми для лежа­щей в тылу глав­ной квар­ти­ры. Для этой цели была, веро­ят­но, исполь­зо­ва­на бо́льшая часть вспо­мо­га­тель­ных отрядов. Затем нача­лась построй­ка сплош­ных линий укреп­ле­ний. Пер­вая такая линия была воз­веде­на при Адри­ане; заме­ча­тель­но, что она частич­но суще­ст­ву­ет доныне и извест­на нам луч­ше, неже­ли какое-либо дру­гое из круп­ных воен­ных соору­же­ний Рима. Это насто­я­щая воен­ная доро­га, иду­щая на про­тя­же­нии при­бли­зи­тель­но 16 миль^[7] от одно­го моря до дру­го­го, от Солуэ-Фри­та^[8] на запа­де до устья Тай­на на восто­ке, защи­щен­ная с обе­их сто­рон кре­пост­ны­ми соору­же­ни­я­ми. С севе­ра доро­гу при­кры­ва­ет мощ­ная сте­на, пер­во­на­чаль­но по край­ней мере в 16 футов выши­ной и 8 футов тол­щи­ной, обли­цо­ван­ная с обе­их сто­рон мас­сив­ны­ми камен­ны­ми глы­ба­ми, про­ме­жу­ток меж­ду кото­ры­ми запол­нен бутом и изве­стью, а перед нею тянет­ся не 132 менее вну­ши­тель­ный ров в 9 футов глу­би­ной, име­ю­щий с.166 более 34 футов шири­ны в верх­нем раз­ре­зе. С юга доро­га защи­ще­на дву­мя парал­лель­ны­ми зем­ля­ны­ми насы­пя­ми, еще и теперь име­ю­щи­ми в выши­ну 6—7 футов, меж­ду кото­ры­ми тянет­ся ров в 7 футов глу­би­ной, южная сто­ро­на кото­ро­го несколь­ко выше север­ной; все соору­же­ние от одной насы­пи до дру­гой име­ет общую шири­ну в 24 фута. Меж­ду камен­ной сте­ной и зем­ля­ны­ми насы­пя­ми на самой доро­ге рас­по­ло­же­ны лаге­ри и кара­у­лы — лаге­ри когорт, име­ю­щие вид само­сто­я­тель­ных обо­ро­но­спо­соб­ных фор­тов с ворота­ми на все четы­ре сто­ро­ны, на рас­сто­я­нии малой мили^[9] друг от дру­га; через каж­дые два таких фор­та нахо­дит­ся подоб­ное же соору­же­ние мень­ше­го раз­ме­ра с ворота­ми на север и юг, через каж­дые два таких соору­же­ния — четы­ре мень­шие кара­уль­ни на рас­сто­я­нии чело­ве­че­ско­го голо­са одна от дру­гой. Это колос­саль­ное соору­же­ние, тре­бо­вав­шее гар­ни­зо­на, веро­ят­но, в 10—12 тыс. чело­век, пред­став­ля­ло в даль­ней­шем базу воен­ных опе­ра­ций в Север­ной Англии. Оно не явля­лось погра­нич­ным валом в соб­ст­вен­ном смыс­ле; напро­тив, наряду с ним про­дол­жа­ли суще­ст­во­вать постро­ен­ные уже при Агри­ко­ле фор­по­сты, остав­ляв­шие эту линию дале­ко поза­ди; кро­ме того, в после­дую­щую эпо­ху, сна­ча­ла при Пии, а затем в основ­ной сво­ей части при Севе­ре, была постро­е­на ана­ло­гич­ная, но более сла­бая линия укреп­ле­ний вдвое коро­че пер­вой, соеди­няв­шая Фрит-оф-Клайд с Фрит-оф-Форт; она была заня­та рядом постов уже рань­ше, при Агри­ко­ле, а теперь так­же долж­на была слу­жить защи­той для Адри­а­но­ва вала¹⁴. По сво­е­му с.167 устрой­ству эта линия отли­ча­лась от Адри­а­но­вой лишь тем, что она состо­я­ла толь­ко из солид­но­го зем­ля­но­го вала со рвом впе­ре­ди и доро­гой поза­ди и, таким обра­зом, не была при­спо­соб­ле­на для защи­ты с юга; вооб­ще же в ее состав так­же вхо­ди­ло неко­то­рое коли­че­ство мень­ших лаге­рей. На этой линии окан­чи­ва­лись импер­ские доро­ги¹⁵, и, хотя за нею еще сто­я­ли рим­ские посты (самым север­ным пунк­том, где най­ден могиль­ный 133 камень рим­ско­го сол­да­та, явля­ет­ся Эрдок меж­ду Стер­лин­гом и Пер­сом), гра­ни­ца похо­дов Агри­ко­лы, Фрит-оф-Тэй, может и для более позд­не­го вре­ме­ни счи­тать­ся гра­ни­цей Рим­ской импе­рии.

Вой­ны во II и III вв.

О том при­ме­не­нии, кото­рое нашли себе эти вну­ши­тель­ные защит­ные соору­же­ния, как и вооб­ще о позд­ней­ших собы­ти­ях на этом отда­лен­ном теат­ре вой­ны, нам извест­но мень­ше, чем о самом устрой­стве выше­опи­сан­ных укреп­ле­ний. При Адри­ане здесь про­изо­шла страш­ная ката­стро­фа — по-види­мо­му, напа­де­ние на лагерь в Эбу­ра­ке и истреб­ле­ние сто­яв­ше­го здесь леги­о­на¹⁶, того само­го 9-го леги­о­на, кото­рый так неудач­но сра­жал­ся в войне с Боудик­кой. Веро­ят­но, при­чи­ной это­го было не вра­же­ское напа­де­ние, а вос­ста­ние север­ных пле­мен, счи­тав­ших­ся под­власт­ны­ми импе­рии, глав­ным обра­зом бри­ган­тов. При этом сле­ду­ет учесть, что Адри­а­нов вал был укреп­лен и с север­ной и с южной сто­ро­ны; оче­вид­но, он был пред­на­зна­чен и для того, чтобы дер­жать в под­чи­не­нии лишь поверх­ност­но поко­рен­ную Север­ную Англию. При пре­ем­ни­ке Адри­а­на Пии здесь сно­ва про­ис­хо­ди­ли столк­но­ве­ния и сно­ва в них участ­во­ва­ли бри­ган­ты; одна­ко более точ­ных сведе­ний об этих собы­ти­ях мы не име­ем¹⁷. Пер­вое серь­ез­ное напа­де­ние на эту импер­скую гра­ни­цу и пер­вый извест­ный нам про­рыв через сте­ну, — без сомне­ния, через сте­ну Пия — про­изо­шли при Мар­ке Авре­лии и затем повто­ри­лись при Ком­мо­де; Ком­мод — пер­вый импе­ра­тор, при­няв­ший побед­ное про­зви­ще «Бри­тан­ско­го», после того как его спо­соб­ный пол­ко­во­дец с.168 Уль­пий Мар­целл усми­рил вар­ва­ров. Одна­ко с этих пор упа­док воен­ной мощи Рима про­яв­ля­ет­ся здесь в немень­шей сте­пе­ни, чем на Дунае и на Евфра­те. В смут­ные годы нача­ла прав­ле­ния Севе­ра кале­дон­цы нару­ши­ли свое обе­ща­ние не сеять сму­ту сре­ди рим­ских под­дан­ных, и при их под­держ­ке их южные соседи, меа­ты, заста­ви­ли рим­ско­го намест­ни­ка Лупа выку­пить за боль­шие день­ги плен­ных рим­лян. Неза­дол­го до сво­ей смер­ти Север суро­во нака­зал их за это, пред­при­няв поход в их область и отторг­нув у них зна­чи­тель­ные терри­то­рии¹⁸; впро­чем, после того как в 211 г. ста­рый импе­ра­тор умер в лаге­ре у Эбу­ра­ка, его сыно­вья доб­ро­воль­но выве­ли гар­ни­зо­ны из этих терри­то­рий, чтобы изба­вить­ся от тяж­кой необ­хо­ди­мо­сти обо­ро­нять их.

О судь­бах ост­ро­ва в III в. нам почти ниче­го не извест­но. Серь­ез­ных столк­но­ве­ний здесь, по-види­мо­му, не про­ис­хо­ди­ло, так как 134 до Дио­кле­ти­а­на и его сопра­ви­те­лей ни один импе­ра­тор не имел побед­но­го про­зви­ща «Бри­тан­ский»; и если на про­стран­стве меж­ду вала­ми Пия и Адри­а­на рим­ские поряд­ки нико­гда не при­ви­ва­лись проч­но, Адри­а­нов вал, по-види­мо­му, все же и тогда выпол­нил свое назна­че­ние, и под его охра­ной чуже­зем­ная циви­ли­за­ция полу­чи­ла воз­мож­ность спо­кой­но­го раз­ви­тия. В эпо­ху Дио­кле­ти­а­на мы нахо­дим терри­то­рию меж­ду обо­и­ми вала­ми очи­щен­ной от враж­деб­ных пле­мен, одна­ко Адри­а­нов вал по-преж­не­му оста­ет­ся заня­тым рим­ля­на­ми, а про­чее их вой­ско рас­по­ло­же­но меж­ду этим валом и глав­ной квар­ти­рой Эбу­ра­ком в целях защи­ты рим­ских вла­де­ний от часто упо­ми­нае­мых отныне набе­гов кале­до­нян, или, как они теперь обыч­но назы­ва­ют­ся, «татуи­ро­ван­ных» (pic­ti), и при­бы­ваю­щих из Ивер­нии ско́тов. Рим­ляне име­ли в Бри­та­нии посто­ян­ный флот; но так как мор­ское дело все­гда оста­ва­лось сла­бым местом рим­ской обо­ро­ны, то и бри­тан­ский флот имел неко­то­рое зна­че­ние лишь в тече­ние недол­го­го вре­ме­ни при Агри­ко­ле.

Окку­па­ци­он­ная армия и управ­ле­ние во II и III вв.

Если, что весь­ма веро­ят­но, рим­ское пра­ви­тель­ство рас­счи­ты­ва­ло вслед за окон­ча­тель­ной окку­па­ци­ей ост­ро­ва вер­нуть обрат­но бо́льшую часть послан­ных туда отрядов, то эта надеж­да не оправ­да­лась; как мы виде­ли, лишь один из четы­рех леги­о­нов, послан­ных в Бри­та­нию, был ото­зван при Доми­ци­ане; оче­вид­но, три осталь­ных были совер­шен­но необ­хо­ди­мы, так как нико­гда не дела­лось даже попыт­ки пере­ве­сти их в дру­гое место. Кро­ме того, здесь сто­я­ли вспо­мо­га­тель­ные вой­ска, кото­рые, по-види­мо­му, при­вле­ка­лись к этой мало соблаз­ни­тель­ной служ­бе на отда­лен­ном ост­ро­ве Север­но­го моря срав­ни­тель­но в боль­шей сте­пе­ни, чем вой­ска из рим­ских граж­дан. В бит­ве при Гра­у­пий­ских горах в 84 г., кро­ме четы­рех леги­о­нов, сра­жа­лось еще 8 тыс. пехо­тин­цев и 3 тыс. с.169 всад­ни­ков вспо­мо­га­тель­ных войск. Для вре­ме­ни Тра­я­на и Адри­а­на, когда из этих войск в Бри­та­нии сто­я­ло 6 ал и 21 когор­та, все­го око­ло 15 тыс. чело­век, общую чис­лен­ность рим­ской армии мож­но опре­де­лить в 30 тыс. чело­век. Бри­та­ния с само­го нача­ла пред­став­ля­ла собой пер­во­класс­ный воен­ный округ, кото­рый, быть может, усту­пал обо­им рейн­ским и сирий­ско­му по ран­гу, но не по зна­че­нию, а к кон­цу II в. сде­лал­ся, веро­ят­но, самым важ­ным сре­ди всех намест­ни­честв. Лишь зна­чи­тель­ная отда­лен­ность Бри­та­нии была при­чи­ной того, что сре­ди боров­ших­ся меж­ду собой кор­пу­сов в ран­нюю эпо­ху импе­рии бри­тан­ские леги­о­ны ока­зы­ва­ют­ся на вто­ром плане; в воен­ном мяте­же после пре­кра­ще­ния дина­стии Анто­ни­нов им при­над­ле­жит одна из пер­вых ролей. А пото­му одним из послед­ст­вий победы Сеп­ти­мия Севе­ра был при­каз о разде­ле­нии намест­ни­че­ства на две части. С этих пор леги­о­ны Иски и Девы под­чи­ня­лись лега­ту верх­ней про­вин­ции, а леги­он Эбу­ра­ка и отряды на валах, т. е. основ­ная мас­са вспо­мо­га­тель­ных войск, под­чи­ня­лись лега­ту ниж­ней про­вин­ции¹⁹. Пере­ме­ще­ние всей окку­па­ци­он­ной армии на север, что, как было заме­че­но выше, пред­став­ля­лось вполне целе­со­об­раз­ным с чисто воен­ной точ­ки зре­ния, не было осу­щест­вле­но, веро­ят­но, пото­му, что оно отда­ло бы все три леги­о­на под началь­ство одно­го намест­ни­ка.

Подат­ное обло­же­ние и рекрут­ские набо­ры

После все­го ска­зан­но­го не уди­ви­тель­но, что в финан­со­вом отно­ше­нии про­вин­ция тре­бо­ва­ла рас­хо­дов боль­ше, чем при­но­си­ла дохо­дов (стр. 155). С дру­гой сто­ро­ны, Бри­та­ния име­ла боль­шое зна­че­ние для обо­ро­ны импе­рии; по-види­мо­му, и на этом ост­ро­ве сла­бое 135 нало­го­вое обло­же­ние ком­пен­си­ро­ва­лось рекрут­ски­ми набо­ра­ми, и бри­тан­ские отряды счи­та­лись наряду с илли­рий­ски­ми луч­ши­ми во всей рим­ской армии. С само­го нача­ла там было набра­но семь когорт из тузем­цев, и затем до прав­ле­ния Адри­а­на их коли­че­ство посто­ян­но уве­ли­чи­ва­лось; после того как этот импе­ра­тор ввел систе­му рекру­ти­ро­ва­ния войск по воз­мож­но­сти в окру­гах, при­ле­гаю­щих к их сто­ян­кам, Бри­та­ния, по-види­мо­му, остав­ля­ла зна­чи­тель­ную, может быть, даже бо́льшую, часть сол­дат для сво­ей мно­го­чис­лен­ной окку­па­ци­он­ной армии. Мест­ные жите­ли отли­ча­лись серь­ез­ным харак­те­ром и храб­ро­стью; они тер­пе­ли нало­ги и рекрут­ские набо­ры, но не занос­чи­вость и гру­бость чинов­ни­ков.

Общин­ный строй

Осно­ву внут­рен­не­го поряд­ка Бри­та­нии пред­став­ля­ли суще­ст­во­вав­шие там в эпо­ху заво­е­ва­ния окру­га́, кото­рые, как мы уже гово­ри­ли, име­ли лишь то суще­ст­вен­ное отли­чие от мате­ри­ко­вых кельт­ских окру­гов, что, по-види­мо­му, каж­дое пле­мя ост­ро­ва сто­я­ло под вла­стью сво­его кня­зя (III, 189). Одна­ко этот порядок, как кажет­ся, не сохра­нил­ся, и округ (ci­vi­tas) в Бри­та­нии, так же как и в Испа­нии, пре­вра­тил­ся в гео­гра­фи­че­ское поня­тие; во вся­ком слу­чае ина­че едва ли мож­но с.170 объ­яс­нить тот факт, что бри­тан­ские пле­ме­на в соб­ст­вен­ном смыс­ле исче­за­ют, как толь­ко они попа­да­ют под вла­ды­че­ство Рима, и после их поко­ре­ния об отдель­ных окру­гах почти вовсе нет речи. Веро­ят­но, каж­дое отдель­ное кня­же­ство по мере его заво­е­ва­ния и при­со­еди­не­ния к импе­рии раз­би­ва­лось на несколь­ко более мел­ких общин; про­цесс этот облег­чал­ся тем обсто­я­тель­ст­вом, что на ост­ро­ве в отли­чие от мате­ри­ка в про­шлом не суще­ст­во­ва­ло пра­виль­ной орга­ни­за­ции окру­гов без монар­хи­че­ской вер­хуш­ки. В свя­зи с этим галль­ские окру­га име­ли общий город­ской центр и сосре­дото­чен­ное в нем поли­ти­че­ское и рели­ги­оз­ное пред­ста­ви­тель­ство, тогда как в Бри­та­нии ниче­го подоб­но­го мы не нахо­дим. Прав­да, в этой про­вин­ции тоже суще­ст­во­ва­ло пред­ста­ви­тель­ное собра­ние и общий культ импе­ра­то­ра; но если бы посвя­щен­ный Клав­дию жерт­вен­ник в Кама­ло­дуне²⁰ хоть отча­сти при­бли­жал­ся по сво­е­му зна­че­нию к жерт­вен­ни­ку Авгу­ста в Лугдуне, это, навер­ное, отра­зи­лось бы в какой-то мере в источ­ни­ках. Сво­бод­ное бла­го­род­ное поли­ти­че­ское устрой­ство, даро­ван­ное Гал­лии Цеза­рем и под­твер­жден­ное его сыном, уже не соот­вет­ст­во­ва­ло направ­ле­нию более позд­ней импе­ра­тор­ской поли­ти­ки. Мы уже гово­ри­ли (стр. 158), что почти одно­вре­мен­но со втор­же­ни­ем рим­лян в Бри­та­нию была осно­ва­на коло­ния Кама­ло­дун, а так­же отме­ча­ли выше, что ита­лий­ский город­ской строй был очень ско­ро введен в целом ряде бри­тан­ских посе­ле­ний. В этом отно­ше­нии Рим так­же вво­дил в Бри­та­нии ско­рее испан­ские, чем галль­ские поряд­ки.

Бла­го­со­сто­я­ние про­вин­ции

Внут­рен­нее состо­я­ние Бри­та­нии, несмот­ря на общий упа­док импер­ско­го управ­ле­ния, было, веро­ят­но, непло­хое, осо­бен­но по срав­не­нию с дру­ги­ми обла­стя­ми. Если жите­ли севе­ра зани­ма­лись толь­ко охотой и ското­вод­ст­вом и в любое вре­мя были гото­вы к 136 меж­до­усоб­ным вой­нам и гра­би­тель­ским набе­гам, то на юге, в усло­ви­ях неру­ши­мо­го мира, в резуль­та­те раз­ви­тия ското­вод­ства, экс­плуа­та­ции руд­ни­ков, а глав­ное — зем­леде­лия, было достиг­ну­то извест­ное бла­го­со­сто­я­ние; галль­ские ора­то­ры эпо­хи Дио­кле­ти­а­на вос­хва­ля­ют богат­ство пло­до­род­но­го ост­ро­ва; извест­но так­же, что рейн­ские леги­о­ны неред­ко полу­ча­ли зер­но из Бри­та­нии. Дорож­ная сеть, полу­чив­шая здесь широ­кое раз­ви­тие — осо­бен­ное ста­ра­ние в этом отно­ше­нии про­явил Адри­ан в свя­зи с построй­кой сво­его вала, — слу­жи­ла, конеч­но, преж­де все­го для воен­ных целей; одна­ко в этой сети, с.171 наряду с лаге­ря­ми леги­о­нов, и даже пре­иму­ще­ст­вен­но перед ними, выдви­га­ет­ся Лон­ди­ний; его руко­во­дя­щая роль в тор­гов­ле оче­вид­на. Толь­ко в Уэль­се импер­ские доро­ги стро­и­лись, как общее пра­ви­ло, в бли­жай­шем сосед­стве с рим­ски­ми лаге­ря­ми, из Иски в Нид (Нис)^[16] и из Девы к месту мор­ской пере­пра­вы на Мону.

Рим­ские нра­вы и обра­зо­ва­ние

В под­власт­ной рим­ля­нам Бри­та­нии про­цесс орга­ни­за­ции про­те­кал так же, как в север­ной и сред­ней Гал­лии. Молит­вы к нацио­наль­ным боже­ствам, како­вы Марс Бела­ту­кадр, или Коци­дий^[17], отож­дествля­е­мая с Минер­вой боги­ня Сулис, име­нем кото­рой назы­вал­ся нынеш­ний город Бэс^[18], воз­но­си­лись неред­ко и на латин­ском язы­ке. Про­ни­кав­шие сюда из Ита­лии язык и обы­чаи были здесь еще более экзо­ти­че­ским явле­ни­ем, чем на мате­ри­ке. Еще в кон­це I сто­ле­тия знат­ные фами­лии Бри­та­нии отка­зы­ва­лись употреб­лять как латин­ский язык, так и рим­скую одеж­ду. Круп­ные город­ские цен­тры, кото­рые мог­ли бы слу­жить оча­га­ми новой куль­ту­ры, были раз­ви­ты в Бри­та­нии сла­бее. Нам неиз­вест­но в точ­но­сти, какой из бри­тан­ских горо­дов являл­ся место­пре­бы­ва­ни­ем пред­ста­ви­тель­но­го собра­ния про­вин­ции и общим для всей Бри­та­нии цен­тром куль­та импе­ра­то­ра и в каком из трех леги­он­ных лаге­рей посто­ян­но про­жи­вал намест­ник. По-види­мо­му, граж­дан­ской сто­ли­цей Бри­та­нии слу­жил Кама­ло­дун, а воен­ной — Эбу­рак²¹; одна­ко послед­ний в такой же мере в состо­я­нии рав­нять­ся с Майн­цем, как пер­вый — с Лио­ном. Сре­ди остат­ков антич­ной древ­но­сти, нахо­ди­мых даже в таких круп­ных насе­лен­ных пунк­тах, как осно­ван­ный Клав­ди­ем город вете­ра­нов Кама­ло­дун, мно­го­люд­ный тор­го­вый город Лон­ди­ний или четы­рех­сот­лет­ние леги­он­ные лаге­ри Девы, Иски, Эбу­ра­ка, обна­ру­же­но лишь весь­ма незна­чи­тель­ное коли­че­ство кам­ней с над­пи­ся­ми, а в круп­ных горо­дах, полу­чив­ших пра­во рим­ско­го граж­дан­ства, како­вы, напри­мер, коло­ния Глев (Гло­стер) или муни­ци­пий Веру­ла­мий, до сих пор не най­де­но ни одно­го тако­го кам­ня. Обы­чай ста­вить камен­ные памят­ни­ки, дан­ны­ми кото­рых нам боль­шей частью при­хо­дит­ся поль­зо­вать­ся в таких вопро­сах, нико­гда не полу­чал в Бри­та­нии более или менее широ­ко­го рас­про­стра­не­ния. Во внут­рен­нем Уэль­се и в дру­гих, менее доступ­ных рай­о­нах, рим­ских памят­ни­ков вооб­ще не обна­ру­же­но. Одна­ко наряду с этим име­ют­ся памят­ни­ки, бес­спор­но свиде­тель­ст­ву­ю­щие об отме­чен­ных Таци­том ожив­лен­ных тор­го­вых сно­ше­ни­ях, како­вы, напри­мер, бес­чис­лен­ные чаши для питья, обна­ру­жен­ные в лон­дон­ских раз­ва­ли­нах, и лон­дон­ская дорож­ная сеть. Если Агри­ко­ла ста­рал­ся при­вить Бри­та­нии харак­тер­ное для муни­ци­пи­ев рве­ние в деле укра­ше­ния сво­его горо­да 137 построй­ка­ми и с.172 памят­ни­ка­ми, пере­дав­ше­е­ся из Ита­лии Афри­ке и Испа­нии, если он пытал­ся побудить знат­ных жите­лей ост­ро­ва укра­шать на сво­ей родине рын­ки, воз­дви­гать хра­мы и двор­цы, как это было при­ня­то на кон­ти­нен­те, то в отно­ше­нии стро­и­тель­ства обще­ст­вен­ных зда­ний он достиг лишь немно­го­го. Одна­ко в част­ном оби­хо­де дело обсто­я­ло ина­че; вели­ко­леп­но выстро­ен­ные и укра­шен­ные по рим­ско­му образ­цу дере­вен­ские усадь­бы, от кото­рых в насто­я­щее вре­мя оста­лись лишь моза­ич­ные полы, встре­ча­ют­ся в Южной Бри­та­нии вплоть до окрест­но­стей Йор­ка²² столь же часто, как и в при­рейн­ской обла­сти. Выс­шее школь­ное обра­зо­ва­ние юно­ше­ства посте­пен­но про­ник­ло из Гал­лии в Бри­та­нию. Сре­ди адми­ни­ст­ра­тив­ных дости­же­ний Агри­ко­лы ука­зы­ва­ют на то, что в знат­ных домах на ост­ро­ве появи­лись по рим­ской моде дво­рец­кие. При Адри­ане Бри­та­ния изо­бра­жа­ет­ся как область, заво­е­ван­ная галль­ски­ми школь­ны­ми учи­те­ля­ми, и «уже ост­ров Фуле тол­ку­ет о том, как бы при­на­нять для себя про­фес­со­ра». Сна­ча­ла эти­ми школь­ны­ми учи­те­ля­ми были ита­лий­цы, но затем сюда яви­лись и гре­ки; Плу­тарх сооб­ща­ет о том, как он бесе­до­вал в Дель­фах с одним воз­вра­щав­шим­ся из Бри­та­нии учи­те­лем гре­че­ско­го язы­ка из Тар­са. Если, за исклю­че­ни­ем Уэль­са и до недав­не­го вре­ме­ни так­же Кор­ну­о­ла, в нынеш­ней Англии исчез ста­рин­ный тузем­ный язык, то на сме­ну ему яви­лось рим­ское наре­чие, а не язык англов и сак­сов, и в позд­ней­шую эпо­ху Рим не имел более вер­ных под­дан­ных, чем уро­жен­цы Бри­та­нии. Не Бри­та­ния поки­ну­ла Рим, но Рим поки­нул Бри­та­нию, и послед­нее, что мы узна­ём об этом ост­ро­ве, это обра­щен­ные к импе­ра­то­ру Гоно­рию моль­бы насе­ле­ния о помо­щи про­тив сак­сов и его ответ: пусть они сами заботят­ся о себе, как могут.