История Рима

Книга восьмая
Страны и народы от Цезаря до Диоклетиана

с.111 86

Гла­ва IV

РИМСКАЯ ГЕРМАНИЯ И СВОБОДНЫЕ ГЕРМАНЦЫ

Уста­нов­ле­ние гра­ниц рим­ской Гер­ма­нии

Рим­ские про­вин­ции Верх­няя и Ниж­няя Гер­ма­ния воз­ник­ли в резуль­та­те уже опи­сан­ных нами выше (стр. 61 сл.) фак­то­ров: пора­же­ния рим­ской армии и неуда­чи рим­ско­го государ­ст­вен­но­го искус­ства в прав­ле­ние Авгу­ста. Пер­во­на­чаль­ная про­вин­ция Гер­ма­ния, зани­мав­шая стра­ну меж­ду Рей­ном и Эль­бой, про­су­ще­ст­во­ва­ла толь­ко 20 лет, от пер­во­го похо­да Дру­за в 742 г. от осно­ва­ния Рима (12 г. до н. э.) и до пора­же­ния Вара и паде­ния Али­зо­на в 762 г. от осно­ва­ния Рима (9 г. н. э.); но так как в состав этой про­вин­ции вхо­ди­ли воен­ные лаге­ри на левом бере­гу Рей­на — Вин­до­нисс, Могон­ти­ак, Вете­ра, а кро­ме того, зна­чи­тель­ная часть пра­во­го бере­га Рей­на оста­ва­лась рим­ской и после пора­же­ния Вара, то в резуль­та­те это­го пора­же­ния намест­ни­че­ство и воен­ное коман­до­ва­ние, соб­ст­вен­но, не были здесь уни­что­же­ны, но лишь, так ска­зать, повис­ли в возду­хе. О внут­рен­нем устрой­стве трех Гал­лий мы гово­ри­ли выше; они охва­ты­ва­ли всю терри­то­рию до Рей­на без раз­ли­чия про­ис­хож­де­ния ее насе­ле­ния; по-види­мо­му, толь­ко пере­се­лив­ши­е­ся в Гал­лию во вре­мя послед­них кри­зи­сов убии не при­над­ле­жа­ли к 64 окру­гам, к кото­рым, несо­мнен­но, при­над­ле­жа­ли гель­ве­ты, три­бо­ки и дру­гие заня­тые отряда­ми рейн­ской армии окру­га. Неко­гда суще­ст­во­вал план — соеди­нить в одно целое под вер­хов­ной вла­стью Рима гер­ман­ские окру­га меж­ду Рей­ном и Эль­бой, напо­до­бие того как это было сде­ла­но с галль­ски­ми окру­га­ми, при­чем пред­по­ла­га­лось жерт­вен­ник Авгу­ста в горо­де уби­ев, буду­щем Кёльне, пре­вра­тить в такой же про­вин­ци­аль­ный центр, каким был для трех Гал­лий алтарь Авгу­ста в Лионе; в более отда­лен­ном буду­щем пред­по­ла­га­лось, веро­ят­но, пере­не­сти глав­ные лаге­ри на пра­вый берег Рей­на и сно­ва рас­про­стра­нить на левый берег, или по край­ней мере на основ­ную часть его, власть намест­ни­ка Бель­гии. Одна­ко все эти пла­ны рух­ну­ли вме­сте с гибе­лью леги­о­нов Вара; алта­рем Авгу­ста на Рейне для Гер­ма­нии сде­лал­ся или, вер­нее, остал­ся жерт­вен­ник, постав­лен­ный в обла­сти уби­ев; леги­о­ны на про­дол­жи­тель­ное вре­мя сохра­ни­ли свои посто­ян­ные квар­ти­ры в обла­сти, кото­рая, соб­ст­вен­но, при­над­ле­жа­ла к Бель­ги­ке, но ввиду того что отде­ле­ние с.112 граж­дан­ско­го управ­ле­ния от воен­но­го явля­лось по рим­ско­му обы­чаю недо­пу­сти­мым, эта область в адми­ни­ст­ра­тив­ном отно­ше­нии оста­ва­лась в веде­нии коман­ди­ров обе­их армий, пока послед­ние сто­я­ли в ее пре­де­лах¹. Ибо, как мы ука­зы­ва­ли выше, Вар был, веро­ят­но, послед­ним коман­ди­ром 87 объ­еди­нен­ной рейн­ской армии; по всем при­зна­кам, одно­вре­мен­но с уве­ли­че­ни­ем армии до 8 леги­о­нов, после­до­вав­шим в резуль­та­те этой ката­стро­фы, было про­веде­но так­же и ее разде­ле­ние. Таким обра­зом, в насто­я­щей гла­ве мы будем гово­рить, соб­ст­вен­но, не о внут­рен­нем состо­я­нии одной рим­ской обла­сти, но о судь­бах одной рим­ской армии и — в тес­ней­шей свя­зи с этим — о судь­бах соседей и вра­гов импе­рии, посколь­ку они пере­пле­та­ют­ся с исто­ри­ей Рима.

Верх­няя и ниж­няя Гер­ма­ния

Дву­мя глав­ны­ми квар­ти­ра­ми рейн­ской армии иско­ни были Вете­ра на Везе­ле и Могон­ти­ак, нынеш­ний Майнц, при­чем обе они воз­ник­ли еще до разде­ле­ния коман­до­ва­ния и послу­жи­ли одной из при­чин это­го разде­ле­ния. Каж­дая из двух армий насчи­ты­ва­ла в I в. н. э. по 4 леги­о­на, т. е. око­ло 30 тыс. чело­век², и основ­ная мас­са рим­ских войск была рас­по­ло­же­на в обо­их этих пунк­тах и на про­стран­стве меж­ду ними; кро­ме того, один леги­он сто­ял у Нови­о­ма­га (Ним­ве­ген), дру­гой — в Арген­то­ра­те (Страс­бург), тре­тий — у Вин­до­нис­сы (Вин­диш, близ Цюри­ха), неда­ле­ко от ретий­ской гра­ни­цы. К ниж­ней армии был при­чис­лен нема­лый по сво­е­му соста­ву рейн­ский флот. Гра­ни­ца меж­ду верх­ней и ниж­ней арми­я­ми с.113 лежит меж­ду Андер­на­хом и Рема­ге­ном у Бро­ля³, так что Коб­ленц и Бин­ген вхо­ди­ли в состав верх­не­го воен­но­го окру­га, а Бонн и Кёльн — в состав ниж­не­го. На левом бере­гу Рей­на к верх­не­гер­ман­ско­му адми­ни­ст­ра­тив­но­му окру­гу при­над­ле­жа­ли терри­то­рии гель­ве­тов (Швей­ца­рия), сек­ва­нов (Безан­сон), лин­го­нов (Лангр), рау­ри­ков (Базель), три­бо­ков (Эль­зас), неме­тов (Шпей­ер) и ван­ги­о­нов (Вормс); к менее обшир­но­му ниж­не­гер­ман­ско­му окру­гу при­над­ле­жа­ли терри­то­рии уби­ев или, вер­нее, коло­ния Агрип­пи­на (Кёльн), тун­гров (Тон­герн), мена­пи­ев (Бра­бант) и бата­вов, меж­ду тем как рас­по­ло­жен­ные далее на запад окру­га, вклю­чая Мец и Трир, были под­чи­не­ны раз­лич­ным намест­ни­кам трех Гал­лий. В то вре­мя как это разде­ле­ние име­ло 88 толь­ко адми­ни­ст­ра­тив­ное зна­че­ние, изме­не­ние раз­ме­ров терри­то­рии обо­их пра­во­бе­реж­ных окру­гов было свя­за­но с изме­не­ни­ем отно­ше­ний к соседям и с вызван­ным им рас­ши­ре­ни­ем или сокра­ще­ни­ем гра­ниц рим­ско­го вла­ды­че­ства. Отно­ше­ния с эти­ми соседя­ми на ниж­нем и верх­нем Рейне были уре­гу­ли­ро­ва­ны столь раз­лич­ным обра­зом, а собы­тия там и тут раз­ви­ва­лись в столь раз­лич­ных направ­ле­ни­ях, что про­вин­ци­аль­ное деле­ние полу­чи­ло здесь вели­чай­шее исто­ри­че­ское зна­че­ние. Рас­смот­рим преж­де все­го, как скла­ды­ва­лись отно­ше­ния на ниж­нем Рейне.

Ниж­няя Гер­ма­ния

Выше мы пока­за­ли, в какой мере рим­ля­нам уда­лось под­чи­нить себе жив­ших по обе сто­ро­ны ниж­не­го Рей­на гер­ман­цев. Гер­ман­ские бата­вы были мир­ным путем при­со­еди­не­ны к импе­рии — не Цеза­рем, но вско­ре после него, быть может, Дру­зом. Они жили в дель­те Рей­на, точ­нее — на левом его бере­гу и на ост­ро­вах, обра­зо­ван­ных его рука­ва­ми, вверх по реке, по край­ней мере до ста­ро­го Рей­на, т. е. при­бли­зи­тель­но от Ант­вер­пе­на до Утрех­та и Лей­де­на в Зелан­дии и южной Гол­лан­дии; они зани­ма­ли область, пер­во­на­чаль­но являв­шу­ю­ся кельт­ской, — во вся­ком слу­чае назва­ния мест­но­стей там в боль­шин­стве кельт­ские; имя бата­вов до сих пор сохра­ня­ет­ся в назва­нии Бету­ве, низ­мен­но­сти меж­ду Ваа­лем и Леком с глав­ным горо­дом Нови­о­ма­гом, ныне Ним­ве­ге­ном. Бата­вы были послуш­ны­ми и полез­ны­ми под­дан­ны­ми, осо­бен­но по срав­не­нию с бес­по­кой­ны­ми и строп­ти­вы­ми кель­та­ми, и пото­му зани­ма­ли в рим­ском импер­ском сою­зе, и тем более в рим­ской воен­ной орга­ни­за­ции, осо­бое поло­же­ние. Они были совер­шен­но осво­бож­де­ны от пода­тей, но зато долж­ны были постав­лять боль­шее коли­че­ство рекру­тов, чем какой-либо дру­гой округ; их един­ст­вен­ный округ выстав­лял в импер­скую армию тыся­чу всад­ни­ков и 9 тыс. пехо­тин­цев; кро­ме с.114 того, пре­иму­ще­ст­вен­но из них наби­ра­лись импе­ра­тор­ские тело­хра­ни­те­ли. Коман­ди­ра­ми этих батав­ских отрядов были исклю­чи­тель­но бата­вы. Бата­вы бес­спор­но счи­та­лись не толь­ко луч­ши­ми в армии наезд­ни­ка­ми, но так­же и образ­цо­вы­ми по сво­ей вер­но­сти сол­да­та­ми, при­чем высо­кое жало­ва­нье батав­ских тело­хра­ни­те­лей и при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние их зна­ти, слу­жив­шей в офи­цер­ских чинах, разу­ме­ет­ся, силь­но содей­ст­во­ва­ло укреп­ле­нию их лояль­но­сти. Кро­ме того, эти гер­ман­цы не при­ни­ма­ли ника­ко­го уча­стия в бит­ве с Варом; они не при­над­ле­жа­ли ни к чис­лу ини­ци­а­то­ров вос­ста­ния, ни к чис­лу при­мкнув­ших к нему пле­мен; если под пер­вым впе­чат­ле­ни­ем страш­но­го изве­стия Август уво­лил в отстав­ку сво­их батав­ских тело­хра­ни­те­лей, то он сам вско­ре убедил­ся в неосно­ва­тель­но­сти сво­их подо­зре­ний, и отряд был вос­ста­нов­лен.

Кан­не­не­фа­ты

На дру­гом бере­гу Рей­на бли­же все­го к бата­вам, в нынеш­нем Кен­не­мер­лан­де (север­ная Гол­лан­дия, выше Амстер­да­ма), жили род­ст­вен­ные им, но менее мно­го­чис­лен­ные кан­не­не­фа­ты, упо­ми­нае­мые в чис­ле народ­но­стей, поко­рен­ных Тибе­ри­ем. Воен­ные отряды кан­не­не­фа­тов зани­ма­ли такое же поло­же­ние, как и отряды бата­вов.

Фри­зы

При­мы­кав­шие далее к ним фри­зы, жив­шие на мор­ском побе­ре­жье, до сих пор нося­щем их имя, вплоть до ниж­не­го Эмса, под­чи­ни­лись Дру­зу и тоже полу­чи­ли такое же устрой­ство, как бата­вы; вме­сто пода­ти они были обя­за­ны постав­лять лишь извест­ное коли­че­ство воло­вьих шкур для нужд армии; с дру­гой сто­ро­ны, они так­же долж­ны были выстав­лять для служ­бы в рим­ской армии срав­ни­тель­но боль­шое чис­ло рекру­тов. Они были самы­ми вер­ны­ми союз­ни­ка­ми Дру­за, а впо­след­ст­вии Гер­ма­ни­ка, кото­ро­му ока­зы­ва­ли 89 услу­ги как при построй­ке кана­ла, так в осо­бен­но­сти после его неудач­но­го пла­ва­ния по Север­но­му морю (стр. 59).

Хав­ки

Далее на восток за ними сле­до­ва­ли хав­ки, народ моря­ков и рыбо­ло­вов, широ­ко рас­про­стра­нив­ший­ся на побе­ре­жье Север­но­го моря по обе­им сто­ро­нам Везе­ра и зани­мав­ший, быть может, всю терри­то­рию от Эмса до Эль­бы; Друз под­чи­нил их Риму тогда же, когда и фри­зов, но в отли­чие от послед­них они ока­за­ли заво­е­ва­те­лям сопро­тив­ле­ние.

Под­чи­не­ние всех при­бреж­ных гер­ман­ских наро­дов ново­му гос­под­ству дости­га­лось часто путем согла­ше­ния и, во вся­ком слу­чае, без упор­ной борь­бы. Эти наро­ды, не при­ни­мав­шие ника­ко­го уча­стия в вос­ста­нии херус­ков, сохра­ни­ли свое преж­нее отно­ше­ние к импе­рии, и после пора­же­ния Вара гар­ни­зо­ны не были в то вре­мя выведе­ны даже из более отда­лен­ных окру­гов фри­зов и хав­ков, кото­рые при­сла­ли под­креп­ле­ния еще для похо­дов Гер­ма­ни­ка. Прав­да, когда рим­ляне в 17 г. вто­рич­но выве­ли вой­ска из Гер­ма­нии, они, по-види­мо­му, оста­ви­ли бед­ную и отда­лен­ную стра­ну хав­ков, кото­рую было труд­но обо­ро­нять; во вся­ком слу­чае, у нас нет более позд­них свиде­тельств о нали­чии в этой стране с.115 рим­ско­го гос­под­ства, а через несколь­ко деся­ти­ле­тий мы видим ее сво­бод­ной. Одна­ко вся область к запа­ду от ниж­не­го Эмса по-преж­не­му вхо­ди­ла в состав импе­рии, гра­ни­цы кото­рой охва­ты­ва­ли, таким обра­зом, нынеш­ние Нидер­лан­ды. Обо­ро­на этой части импер­ской гра­ни­цы про­тив не при­над­ле­жа­щих к импе­рии гер­ман­цев была воз­ло­же­на глав­ным обра­зом на те при­мор­ские окру­га, кото­рые были под­власт­ны Риму.

Лимес и неза­се­лен­ная погра­нич­ная область по ниж­не­му Рей­ну

Выше по реке рим­ляне дей­ст­во­ва­ли ина­че; здесь была про­ло­же­на погра­нич­ная доро­га и уда­ле­но насе­ле­ние про­ме­жу­точ­ной зоны. С про­веден­ной на неко­то­ром рас­сто­я­нии от Рей­на погра­нич­ной доро­гой, лиме­сом⁴, был свя­зан кон­троль погра­нич­ных сно­ше­ний, при­чем пере­ход через эту доро­гу в ноч­ное вре­мя был вооб­ще запре­щен, а днем не доз­во­лял­ся лицам, име­ю­щим при себе ору­жие, про­чим же раз­ре­шал­ся обыч­но лишь с соблюде­ни­ем осо­бых мер пре­до­сто­рож­но­сти и 90 при усло­вии упла­ты уста­нов­лен­ных погра­нич­ных пошлин. Такую доро­гу напро­тив ниж­не­рейн­ской глав­ной квар­ти­ры в обла­сти нынеш­не­го Мюн­сте­ра Тибе­рий постро­ил после пора­же­ния Вара; она про­хо­ди­ла с.116 на неко­то­ром рас­сто­я­нии от Рей­на, так как меж­ду ней и рекой про­сти­рал­ся так назы­вае­мый «Цезий­ский лес», точ­ное место­на­хож­де­ние кото­ро­го неиз­вест­но. Одно­вре­мен­но подоб­ные же меры были, веро­ят­но, при­ня­ты в доли­нах Рура и Зига вплоть до доли­ны Вида, где окан­чи­ва­лась Ниж­не­рейн­ская про­вин­ция. Зани­мать эту доро­гу вой­ска­ми и при­во­дить ее в состо­я­ние обо­ро­ны не было необ­хо­ди­мо­сти, хотя защи­та и укреп­ле­ние гра­ниц, есте­ствен­но, все­гда про­во­ди­лись с целью по воз­мож­но­сти обез­опа­сить погра­нич­ную доро­гу. Глав­ным спо­со­бом погра­нич­ной охра­ны слу­жи­ло уда­ле­ние насе­ле­ния с участ­ка меж­ду рекой и доро­гой. Как гово­рит один осве­дом­лен­ный писа­тель эпо­хи Тибе­рия, «частью рим­ляне пере­ве­ли пле­ме­на с пра­во­го бере­га Рей­на на левый, частью же эти послед­ние сами уда­ли­лись вглубь стра­ны». В обла­сти нынеш­не­го Мюн­сте­ра та же участь постиг­ла жив­шие там рань­ше гер­ман­ские пле­ме­на узи­пи­ев, тенк­те­ров и тубан­тов. Во вре­мя похо­дов Гер­ма­ни­ка мы нахо­дим эти пле­ме­на оттес­нен­ны­ми от Рей­на, но все еще живу­щи­ми в рай­оне реки Лип­пе, тогда как поз­же, веро­ят­но имен­но в резуль­та­те этих похо­дов, они зани­ма­ют область даль­ше к югу, напро­тив Майн­ца. Их ста­рая роди­на оста­ва­лась с тех пор неза­се­лен­ной и пред­став­ля­ла собой обшир­ное, остав­лен­ное спе­ци­аль­но для стад ниж­не­гер­ман­ской армии паст­би­ще, на кото­ром в 58 г. хоте­ли посе­лить­ся сна­ча­ла фри­зы, а затем ски­тав­ши­е­ся без­дом­ные амзи­ва­рии, но ни те, ни дру­гие не смог­ли добить­ся раз­ре­ше­ния на это рим­ских вла­стей. Далее к югу, на пра­вом бере­гу, сохра­ни­лась по край­ней мере часть сугам­бров, бо́льшая часть кото­рых под­верг­лась уча­сти ранее упо­мя­ну­тых пле­мен⁵, тогда как 91 дру­гие, более мел­кие с.117 пле­ме­на были вытес­не­ны с пра­во­го бере­га пол­но­стью. Немно­го­чис­лен­ное насе­ле­ние, полу­чив­шее раз­ре­ше­ние остать­ся внут­ри лиме­са, само собой разу­ме­ет­ся, нахо­ди­лось в под­дан­стве у импе­рии, что под­твер­жда­ет­ся про­из­во­див­ши­ми­ся у сугам­бров набо­ра­ми для рим­ской армии.

Борь­ба с фри­за­ми и хав­ка­ми при Клав­дии

Так было уре­гу­ли­ро­ва­но поло­же­ние на ниж­нем Рейне, после того как рим­ляне отка­за­лись от сво­их обшир­ных пла­нов; мы видим, что в их вла­де­нии все еще оста­ва­лась нема­лая область на пра­вом бере­гу. Одна­ко с этим были свя­за­ны неко­то­рые ослож­не­ния. К кон­цу прав­ле­ния Тибе­рия (28 г.) фри­зы вслед­ст­вие невы­но­си­мых при­тес­не­ний при взи­ма­нии с них в сущ­но­сти незна­чи­тель­ной пода­ти отло­жи­лись от импе­рии, пере­би­ли сбор­щи­ков пода­тей и оса­ди­ли дей­ст­во­вав­ше­го здесь рим­ско­го коман­ди­ра с оста­вав­ши­ми­ся в обла­сти рим­ски­ми сол­да­та­ми и граж­дан­ски­ми лица­ми в укреп­ле­нии Фле­ве, в том месте, где до про­из­веден­но­го в сред­ние века рас­ши­ре­ния Зюй­дер­зее нахо­ди­лось самое восточ­ное устье дель­ты Рей­на, близ нынеш­не­го ост­ро­ва Фли­лан­да, под­ле Тек­се­ля. Вос­ста­ние при­ня­ло такие раз­ме­ры, что обе рейн­ские армии сов­мест­но высту­пи­ли про­тив фри­зов; одна­ко намест­ник Луций Апро­ний все же ниче­го не добил­ся. Когда при­был рим­ский флот с леги­о­на­ми, фри­зы сня­ли оса­ду с укреп­ле­ния. Одна­ко сами они в этой пере­се­чен­ной мест­но­сти оста­ва­лись труд­но уло­ви­мы­ми. Несколь­ко рим­ских отрядов было уни­что­же­но пооди­ноч­ке, а их аван­гард потер­пел такое серь­ез­ное пора­же­ние, что даже тру­пы уби­тых попа­ли в руки непри­я­те­ля. До реши­тель­но­го сра­же­ния дело не дошло, но рим­ля­нам не уда­лось окон­ча­тель­но под­чи­нить фри­зов. Чем более дрях­лел импе­ра­тор Тибе­рий, тем менее ста­но­вил­ся он скло­нен к круп­ным пред­при­я­ти­ям, кото­рые созда­ва­ли коман­дую­ще­му пол­ко­вод­цу могу­ще­ст­вен­ное поло­же­ние. В свя­зи с этим в бли­жай­шие годы хав­ки, соседи фри­зов, ста­ли чинить рим­ля­нам непри­ят­но­сти; в 41 г. намест­ник Пуб­лий Габи­ний Секунд дол­жен был пред­при­нять про­тив них экс­пе­ди­цию, а спу­стя 6 лет (в 47 г.) хав­ки под пред­во­ди­тель­ст­вом рим­ско­го пере­беж­чи­ка Ган­на­ска, родом кан­не­не­фа­та, на сво­их лег­ких пират­ских судах про­из­во­ди­ли на широ­ком про­стран­стве набе­ги на галль­ское побе­ре­жье и взи­ма­ли побо­ры с жите­лей. Гней Доми­ций Кор­бу­лон, кото­ро­го Клав­дий назна­чил намест­ни­ком Ниж­ней Гер­ма­нии, с помо­щью рейн­ско­го флота пре­кра­тил этот про­мы­сел пред­ше­ст­вен­ни­ков сак­сов и нор­ман­нов, а затем путем энер­гич­ных дей­ст­вий вновь под­чи­нил фри­зов, дав им новое обще­ст­вен­ное устрой­ство и поста­вив у них рим­ский гар­ни­зон. Кор­бу­лон наме­ре­вал­ся затем усми­рить хав­ков; он добил­ся того, что Ган­наск был устра­нен — про­тив пере­беж­чи­ка он счи­тал себя впра­ве дей­ст­во­вать таким обра­зом, — и соби­рал­ся, перей­дя Эмс, с.118 вторг­нуть­ся в зем­ли хав­ков, когда при­шло пред­пи­са­ние из Рима, запре­щав­шее эту экс­пе­ди­цию. Отныне рим­ское пра­ви­тель­ство вооб­ще в корне изме­ни­ло свою пози­цию на ниж­нем Рейне.

Отказ от окку­па­ции пра­во­го бере­га Рей­на

Импе­ра­тор Клав­дий при­ка­зал намест­ни­ку снять с пра­во­го бере­га все рим­ские гар­ни­зо­ны. Само собой понят­но, что импе­ра­тор­ский гене­рал с горе­чью вспо­ми­нал о счаст­ли­вом поло­же­нии сво­бод­ных пол­ко­вод­цев древ­не­го Рима; дей­ст­ви­тель­но, это было завер­ше­ни­ем той поли­ти­ки, кото­рую рим­ское пра­ви­тель­ство про­во­ди­ло в соот­вет­ст­вии со сде­лан­ны­ми им из пора­же­ния Вара выво­да­ми и кото­рая до это­го вре­ме­ни про­во­ди­лась им недо­ста­точ­но после­до­ва­тель­но. Это не вызван­ное непо­сред­ст­вен­ной необ­хо­ди­мо­стью огра­ни­че­ние окку­па­ции Гер­ма­нии яви­лось, веро­ят­но, след­ст­ви­ем того, что имен­но 92 в это вре­мя рим­ское пра­ви­тель­ство при­ня­ло реше­ние захва­тить Бри­та­нию, а для осу­щест­вле­ния обо­их пред­при­я­тий одно­вре­мен­но Риму не хва­та­ло войск. Отсут­ст­вие рим­ских воен­ных над­пи­сей на всем пра­вом бере­гу ниж­не­го Рей­на свиде­тель­ст­ву­ет о том, что при­ка­за­ние Клав­дия было выпол­не­но и оста­ва­лось в силе и в после­дую­щее вре­мя⁶. Толь­ко неко­то­рые места пере­пра­вы и пунк­ты, слу­жив­шие для выла­зок, в осо­бен­но­сти Дейц про­тив Кёль­на, пред­став­ля­ют исклю­че­ние из это­го обще­го пра­ви­ла. Воен­ная доро­га про­хо­дит здесь так­же по лево­му бере­гу и стро­го сле­ду­ет тече­нию Рей­на, тогда как про­хо­дя­щая за ней тор­го­вая доро­га, сре­зая изги­бы, уста­нав­ли­ва­ет пря­мое сооб­ще­ние. На пра­вом бере­гу Рей­на в этой мест­но­сти не най­де­но ни миле­вых кам­ней, ни каких-либо иных при­зна­ков суще­ст­во­ва­ния воен­ных дорог.

Ото­зва­ние окку­па­ци­он­ных отрядов еще не озна­ча­ло отка­за от обла­да­ния в этой про­вин­ции пра­вым бере­гом Рей­на. Отныне этот берег был для рим­лян тем же, чем для комен­дан­та совре­мен­ной кре­по­сти явля­ет­ся мест­ность, лежа­щая под обстре­лом его пушек. Кан­не­не­фа­ты и по край­ней мере часть фри­зов⁷ с.119 по-преж­не­му оста­лись под­дан­ны­ми импе­рии. Мы уже гово­ри­ли, что и в более позд­нее вре­мя в обла­сти Мюн­сте­ра пас­лись при­над­ле­жа­щие леги­о­нам ста­да, а гер­ман­цам селить­ся в ней запре­ща­лось. Одна­ко с этих пор для защи­ты погра­нич­ной обла­сти на пра­вом бере­гу, при­над­ле­жав­шей к этой про­вин­ции и впо­след­ст­вии, пра­ви­тель­ство в север­ной части поло­жи­лось на кан­не­не­фа­тов и фри­зов, далее же вверх по тече­нию реки защи­той слу­жи­ла необи­тае­мая погра­нич­ная поло­са, где если и не были пря­мо запре­ще­ны рим­ские посе­ле­ния, то все же воз­ник­но­ве­ние их не допус­ка­лось. Жерт­вен­ный камень одно­го част­но­го лица, най­ден­ный в Аль­тен­бер­ге (округ Мюль­гей­ма) на р. Дюне, пред­став­ля­ет почти един­ст­вен­ное свиде­тель­ство пре­бы­ва­ния рим­ля­ни­на в этих местах. Это тем более заме­ча­тель­но, что, если бы не пре­пят­ст­во­ва­ли осо­бые обсто­я­тель­ства, рас­цвет Кёль­на сам по себе мог бы при­ве­сти к рас­про­стра­не­нию рим­ской циви­ли­за­ции дале­ко на про­ти­во­по­лож­ном бере­гу. Рим­ские вой­ска, веро­ят­но, доволь­но часто про­ни­ка­ли в эти обшир­ные обла­сти, быть может, даже в какой-то мере под­дер­жи­ва­ли мно­го­чис­лен­ные про­ло­жен­ные здесь при Авгу­сте доро­ги, а так­же стро­и­ли новые; здесь, веро­ят­но, жили ред­кие посе­лен­цы, частью остав­ши­е­ся от ста­ро­го гер­ман­ско­го насе­ле­ния, частью при­быв­шие из пре­де­лов импе­рии; послед­ние явля­лись таки­ми же коло­ни­ста­ми, как те, кото­рые, как мы вско­ре увидим, жили на пра­вом бере­гу верх­не­го Рей­на в эпо­ху 93 ран­ней импе­рии; одна­ко и доро­ги эти и посе­ле­ния про­из­во­ди­ли впе­чат­ле­ние недол­го­веч­ных. У рим­лян не было жела­ния пред­при­ни­мать здесь обшир­ную и труд­ную работу, вро­де той, с какой мы вско­ре позна­ко­мим­ся при рас­смот­ре­нии верх­ней про­вин­ции, и они не стре­ми­лись охра­нять и укреп­лять здесь импер­скую гра­ни­цу посред­ст­вом воен­ных меро­при­я­тий, как они дела­ли это в верх­ней про­вин­ции. Поэто­му за линию ниж­не­го Рей­на рас­про­стра­ни­лось толь­ко рим­ское вла­ды­че­ство, но не рим­ская куль­ту­ра, как это было на верх­нем Рейне.

Поло­же­ние в Гал­лии и Гер­ма­нии после низ­ло­же­ния Неро­на

После того как Рим отка­зал­ся от окку­па­ции обла­сти по пра­во­му бере­гу реки, ниж­не­рейн­ская армия про­дол­жа­ла в доста­точ­ной сте­пе­ни удо­вле­тво­рять сво­е­му назна­че­нию — дер­жать в пови­но­ве­нии сосед­нюю Гал­лию и не допус­кать в нее гер­ман­цев с пра­во­го бере­га Рей­на; надо пола­гать, что внеш­ний и внут­рен­ний мир не был бы нару­шен, если бы паде­ние дина­стии Юли­ев — Клав­ди­ев и вызван­ная им граж­дан­ская вой­на, точ­нее гово­ря, столк­но­ве­ние воен­ных груп­пи­ро­вок, не отра­зи­лись роко­вым обра­зом на суще­ст­ву­ю­щих здесь отно­ше­ни­ях. Вос­ста­ние стра­ны кель­тов под пред­во­ди­тель­ст­вом Вин­дек­са было, прав­да, подав­ле­но арми­я­ми обе­их Гер­ма­ний; одна­ко Нерон все же пал, и когда испан­ское вой­ско и пре­то­ри­ан­ская гвар­дия в Риме выста­ви­ли ему пре­ем­ни­ка, рейн­ские армии после­до­ва­ли их при­ме­ру и в нача­ле 69 г. бо́льшая часть их отрядов пере­шла Аль­пы, чтобы на полях сра­же­ний в Ита­лии решить, будет ли ее вла­сти­тель носить имя Мар­ка или Авла. В мае это­го же года ору­жие с.120 реши­ло спор в поль­зу ново­го импе­ра­то­ра Вител­лия, под­дер­жан­но­го остат­ка­ми хоро­ших и опыт­ных в воен­ном деле кон­тин­ген­тов. Прав­да, посред­ст­вом спеш­но про­из­веден­но­го в Гал­лии рекрут­ско­го набо­ра нехват­ка сол­дат в рейн­ских гар­ни­зо­нах была кое-как вос­пол­не­на; одна­ко вся стра­на зна­ла, что это уже не ста­рые леги­о­ны, а вско­ре обна­ру­жи­лось, что эти леги­о­ны не вер­ну­лись обрат­но. Если бы новый вла­сти­тель дер­жал в пови­но­ве­нии армию, поса­див­шую его на трон, то уже в апре­ле, тот­час после низ­вер­же­ния Ото­на, по край­ней мере часть ее долж­на была бы воз­вра­тить­ся на Рейн; одна­ко непод­чи­не­ние сол­дат в боль­шей сте­пе­ни, чем начав­ши­е­ся вско­ре новые ослож­не­ния в свя­зи с про­воз­гла­ше­ни­ем на Восто­ке импе­ра­то­ром Вес­па­си­а­на, было при­чи­ной того, что гер­ман­ские леги­о­ны задер­жа­лись в Ита­лии.

Под­готов­ка вос­ста­ния

Гал­лия нахо­ди­лась в состо­я­нии вели­чай­ше­го воз­буж­де­ния. Как мы уже заме­ти­ли выше (стр. 83), вос­ста­ние Вин­дек­са было направ­ле­но непо­сред­ст­вен­но не про­тив гос­под­ства Рима, но про­тив тогдаш­не­го его вла­сте­ли­на; одна­ко от это­го оно не теря­ло сво­его зна­че­ния вой­ны меж­ду рейн­ски­ми арми­я­ми и опол­че­ни­ем зна­чи­тель­но­го боль­шин­ства кельт­ских окру­гов, кото­рые, подоб­но вся­ко­му побеж­ден­но­му, под­верг­лись гра­бе­жу и при­тес­не­ни­ям. О чув­ствах, кото­рые пита­ли друг к дру­гу жите­ли про­вин­ции и сол­да­ты, мож­но судить на при­ме­ре поведе­ния про­хо­див­ших в Ита­лию отрядов в окру­ге гель­ве­тов; так как здесь был схва­чен курьер, послан­ный вител­ли­ан­ца­ми в Пан­но­нию, то шед­шие похо­дом колон­ны и сто­яв­ший в Ретии рим­ский гар­ни­зон с двух сто­рон вторг­лись в округ, раз­гра­би­ли на широ­ком про­стран­стве насе­лен­ные пунк­ты, в осо­бен­но­сти нынеш­ний Баден, близ Цюри­ха, выгна­ли укрыв­ших­ся в горы жите­лей из их убе­жищ и тыся­ча­ми истре­би­ли или про­да­ли их по пра­ву вой­ны, как плен­ни­ков. Хотя глав­ный город Авен­тик (Аванш, близ Мур­те­на) не ока­зал ника­ко­го сопро­тив­ле­ния, часть сол­дат потре­бо­ва­ла его раз­ру­ше­ния, и един­ст­вен­ная уступ­ка со сто­ро­ны пол­ко­во­д­ца 94 заклю­ча­лась в том, что реше­ние вопро­са пре­до­ста­ви­ли даже не импе­ра­то­ру, а сол­да­там глав­ной квар­ти­ры; они созва­ли судеб­ное заседа­ние, кото­рое долж­но было решить участь горо­да, и лишь слу­чай­ная пере­ме­на их настро­е­ния спас­ла его от раз­ру­ше­ния. Тако­го рода наси­лия дове­ли жите­лей про­вин­ции до послед­ней край­но­сти; еще преж­де чем Вител­лий поки­нул Гал­лию, из под­власт­но­го эду­ям окру­га боев высту­пил некий Марикк, про­воз­гла­сив­ший себя богом на зем­ле и объ­явив­ший, что его мис­сия — вер­нуть сво­бо­ду кель­там; жите­ли сте­ка­лись тол­па­ми под его зна­ме­на. Одна­ко недо­воль­ство в стране кель­тов не мог­ло иметь осо­бен­но зна­чи­тель­ных послед­ст­вий.

Вос­ста­ние батав­ских вспо­мо­га­тель­ных войск

Вос­ста­ние Вин­дек­са воочию пока­за­ло, что гал­лы были совер­шен­но неспо­соб­ны вырвать­ся из тис­ков рим­ско­го гос­под­ства. Более опас­ным мог­ло ока­зать­ся бро­же­ние в при­чис­лен­ных к Гал­лии гер­ман­ских окру­гах в нынеш­них Нидер­лан­дах, с.121 как то: в окру­гах бата­вов, кан­не­не­фа­тов, фри­зов, об осо­бом поло­же­нии кото­рых было ска­за­но выше; и имен­но в то вре­мя, когда раз­дра­же­ние этих пле­мен достиг­ло выс­шей сте­пе­ни, их кон­тин­ген­ты слу­чай­но ока­за­лись в Гал­лии. Батав­ские вой­ска, в чис­ле 8 тыс. чело­век при­пи­сан­ные к 14-му леги­о­ну, вме­сте с ним дол­гое вре­мя нахо­ди­лись при верх­не­рейн­ской армии, а затем при Клав­дии в момент заня­тия Бри­та­нии при­бы­ли на этот ост­ров; здесь эти вой­ска неза­дол­го до опи­сы­вае­мых собы­тий сво­ей бес­при­мер­ной храб­ро­стью реши­ли в поль­зу рим­лян гене­раль­ное сра­же­ние, в кото­ром рим­ски­ми вой­ска­ми коман­до­вал Паул­лин, и с это­го дня заня­ли бес­спор­но пер­вое место сре­ди всех рим­ских воен­ных частей. Имен­но ввиду это­го отли­чия Нерон ото­звал бата­вов, чтобы взять их с собой на вой­ну на Восто­ке, но в это вре­мя вспых­нув­шая в Гал­лии рево­лю­ция вызва­ла раздор меж­ду 14-м леги­о­ном и при­дан­ны­ми ему вспо­мо­га­тель­ны­ми кон­тин­ген­та­ми; остав­ший­ся вер­ным Неро­ну леги­он поспе­шил в Ита­лию, бата­вы же отка­за­лись сле­до­вать за ним. Быть может, этот отказ сто­ял в свя­зи с тем, что два их самых ува­жае­мых офи­це­ра, бра­тья Павел и Циви­лис, без вся­ко­го осно­ва­ния, без вни­ма­ния к их мно­го­лет­ней вер­ной служ­бе и полу­чен­ным ими почет­ным ранам неза­дол­го перед тем были при­вле­че­ны к след­ст­вию по подо­зре­нию в государ­ст­вен­ной измене, при­чем пер­вый был каз­нен, а вто­рой поса­жен в тюрь­му. После низ­ло­же­ния Неро­на, чему суще­ст­вен­но содей­ст­во­ва­ло отпа­де­ние батав­ских когорт, Галь­ба вер­нул Циви­ли­су сво­бо­ду, а бата­вов отпра­вил в их преж­ний посто­ян­ный лагерь в Бри­та­нии. В то вре­мя как по пути в эту стра­ну они рас­по­ло­жи­лись лаге­рем в окру­ге лин­го­нов (Лангр), рейн­ские леги­о­ны отпа­ли от Галь­бы и про­воз­гла­си­ли импе­ра­то­ром Вител­лия. После дол­гих коле­ба­ний бата­вы в кон­це кон­цов вста­ли на сто­ро­ну послед­не­го; Вител­лий не про­стил им этих коле­ба­ний, хотя все же не решил­ся пря­мо при­влечь к ответ­ст­вен­но­сти коман­ди­ра это­го силь­но­го кор­пу­са. Таким обра­зом, бата­вы вме­сте с ниж­не­гер­ман­ски­ми леги­о­на­ми отпра­ви­лись в Ита­лию и с обыч­ной храб­ро­стью сра­жа­лись за Вител­лия в бит­ве при Бет­ри­а­ке, меж­ду тем как их ста­рые това­ри­щи, сол­да­ты 14-го леги­о­на, дра­лись про­тив них в вой­ске Ото­на. Одна­ко высо­ко­ме­рие этих гер­ман­цев раз­дра­жа­ло их рим­ских това­ри­щей-победи­те­лей, как ни высо­ко они цени­ли храб­рость гер­ман­цев в бою. Коман­до­вав­шие гене­ра­лы так­же не дове­ря­ли им и попы­та­лись даже разде­лить бата­вов, выде­лив часть их в осо­бый отряд, что, впро­чем, ока­за­лось невы­пол­ни­мым в этой войне, в кото­рой сол­да­ты коман­до­ва­ли, а гене­ра­лы пови­но­ва­лись; коман­дир едва не попла­тил­ся 95 жиз­нью за эту попыт­ку. После победы бата­вам было пред­пи­са­но кон­вои­ро­вать в Бри­та­нию их това­ри­щей из 14-го леги­о­на, сра­жав­ших­ся в этой бит­ве на сто­роне про­тив­ни­ка. Но так как в Турине дело дошло до руко­паш­ной меж­ду кон­во­и­ра­ми и кон­во­и­ру­е­мы­ми, леги­о­не­ры отпра­ви­лись в Бри­та­нию одни, бата­вы же вер­ну­лись в Гер­ма­нию. Тем вре­ме­нем на Восто­ке был про­воз­гла­шен импе­ра­то­ром Вес­па­си­ан; с.122 в свя­зи с этим Вител­лий при­ка­зал батав­ским когор­там идти в Ита­лию и пред­пи­сал про­из­ве­сти новый боль­шой рекрут­ский набор сре­ди бата­вов. Меж­ду тем послан­цы Вес­па­си­а­на завя­за­ли сно­ше­ния с батав­ски­ми офи­це­ра­ми с целью поме­шать это­му похо­ду и вызвать в самой Гер­ма­нии вос­ста­ние, кото­рое задер­жа­ло бы там вой­ска. Циви­лис пошел на это пред­ло­же­ние. Он отпра­вил­ся на роди­ну и лег­ко добил­ся согла­сия сво­их сопле­мен­ни­ков, а так­же сосед­них кан­не­не­фа­тов и фри­зов. Вос­ста­ние нача­лось в двух послед­них окру­гах; вос­став­шие напа­ли на нахо­див­ши­е­ся побли­зо­сти лаге­ри двух когорт и уни­что­жи­ли рим­ские посты. Рим­ские ново­бран­цы сра­жа­лись пло­хо; вско­ре Циви­лис с когор­той, кото­рую он вытре­бо­вал яко­бы с тем, чтобы исполь­зо­вать ее про­тив повстан­цев, сам откры­то при­со­еди­нил­ся к вос­ста­нию, вме­сте с тре­мя гер­ман­ски­ми окру­га­ми отрек­ся от Вител­лия и пред­ло­жил осталь­ным бата­вам и кан­не­не­фа­там, как раз в это вре­мя высту­пив­шим из Майн­ца в поход в Ита­лию, при­со­еди­нить­ся к нему.

Все это было ско­рее сол­дат­ским бун­том, чем вос­ста­ни­ем про­вин­ции или, тем более, вой­ной с гер­ман­ца­ми. В это вре­мя рейн­ские леги­о­ны сра­жа­лись про­тив дунай­ских, а затем и про­тив евфрат­ской армии, и не было ниче­го из ряда вон выхо­дя­ще­го в том, что сол­да­ты вто­ро­го раз­ряда, и в первую оче­редь те их отряды, кото­рые поль­зо­ва­лись наи­боль­шим поче­том, а имен­но батав­ские, так­же само­сто­я­тель­но вме­ша­лись в это меж­до­усо­бие отдель­ных кор­пу­сов. Срав­ни­вая это дви­же­ние батав­ских когорт и лево­бе­реж­ных гер­ман­цев с вос­ста­ни­ем пра­во­бе­реж­ных гер­ман­цев при Авгу­сте, нель­зя упус­кать из виду, что в послед­нем алы и когор­ты взя­ли на себя роль опол­че­ния херус­ков; и в то вре­мя как изме­нив­ший Вару офи­цер осво­бо­дил свою нацию от рим­ско­го вла­ды­че­ства, теперь вождь бата­вов дей­ст­во­вал по пору­че­нию Вес­па­си­а­на, может быть, даже по сек­рет­ным ука­за­ни­ям скло­няв­ше­го­ся втайне на сто­ро­ну Вес­па­си­а­на намест­ни­ка про­вин­ции, и вос­ста­ние вна­ча­ле было направ­ле­но един­ст­вен­но про­тив Вител­лия. Прав­да, общее поло­же­ние было тако­во, что этот сол­дат­ский бунт каж­дую мину­ту мог пре­вра­тить­ся в опас­ней­шую вой­ну с гер­ман­ца­ми. Те самые рим­ские отряды, кото­рые при­кры­ва­ли Рейн про­тив гер­ман­цев пра­во­го бере­га, в резуль­та­те воен­но­го меж­до­усо­бия сде­ла­лись вра­га­ми лево­бе­реж­ных гер­ман­цев; роли тех и дру­гих были тако­вы, что было, пожа­луй, лег­че обме­нять­ся ими, неже­ли выпол­нять их. Веро­ят­но, для само­го Циви­ли­са в зави­си­мо­сти от успе­ха дол­жен был решить­ся вопрос, при­ведет ли это дви­же­ние к смене одно­го импе­ра­то­ра дру­гим или к изгна­нию гер­ман­ца­ми рим­лян из Гал­лии.

Состав рейн­ских армий

После того как намест­ник Ниж­ней Гер­ма­нии сде­лал­ся импе­ра­то­ром, коман­дую­щим обе­их рейн­ских армий оста­вал­ся преж­ний его кол­ле­га в Верх­ней Гер­ма­нии Гор­део­ний Флакк, чело­век пожи­лой и стра­дав­ший подагрой, лишен­ный вся­кой энер­гии и авто­ри­те­та; к тому же он или дей­ст­ви­тель­но был втайне с.123 рас­по­ло­жен к Вес­па­си­а­ну, или, во вся­ком слу­чае, воз­буж­дал про­тив себя подо­зре­ние в такой измене у леги­о­нов, рев­ност­но дер­жав­ших сто­ро­ну 96 постав­лен­но­го ими импе­ра­то­ра. Харак­те­рен для него само­го и для его поло­же­ния тот факт, что с целью очи­стить себя от подо­зре­ний в измене он при­ка­зал достав­лять в запе­ча­тан­ном виде посту­паю­щие пра­ви­тель­ст­вен­ные депе­ши зна­ме­нос­цам леги­о­нов, кото­рые про­чи­ты­ва­ли их сол­да­там и уже затем достав­ля­ли по адре­су ему само­му. Из четы­рех леги­о­нов ниж­не­рейн­ской армии два, 5-й и 15-й, сто­я­ли под коман­дой лега­та Муния Лупер­ка на глав­ной квар­ти­ре в Вете­ре; 16-й нахо­дил­ся под коман­дой Нуми­зия Руфа в Нове­зии (Неф); 1-й — под коман­дой Герен­ния Гал­ла в Бонне. Из леги­о­нов верх­не­рейн­ско­го вой­ска, кото­рых в то вре­мя насчи­ты­ва­лось толь­ко три⁸, один, 21-й, нахо­дил­ся на сво­ей посто­ян­ной квар­ти­ре в Вин­до­нис­се, вда­ли от этих собы­тий, или, что более веро­ят­но, был даже уведен в Ита­лию; оба дру­гих леги­о­на (4-й Македон­ский и 22-й) сто­я­ли на глав­ных квар­ти­рах в Майн­це, где нахо­дил­ся так­же Флакк; фак­ти­че­ски глав­но­ко­ман­дую­щим был спо­соб­ный легат послед­не­го Дил­лий Воку­ла. Все леги­о­ны име­ли лишь поло­вин­ный состав, а сол­да­ты в боль­шин­стве были либо полу­ин­ва­лиды, либо ново­бран­цы.

Пер­вые бои

Во гла­ве неболь­шо­го отряда регу­ляр­ных войск и все­об­ще­го опол­че­ния бата­вов, кан­не­не­фа­тов и фри­зов Циви­лис начал из пре­де­лов сво­ей роди­ны насту­па­тель­ные дей­ст­вия. Преж­де все­го он столк­нул­ся у Рей­на с остат­ка­ми изгнан­ных из север­ных окру­гов рим­ских гар­ни­зо­нов и с отрядом судов рим­ско­го рейн­ско­го флота; когда он начал ата­ку, на его сто­ро­ну пере­шли не толь­ко состо­яв­шие в боль­шин­стве из бата­вов эки­па­жи кораб­лей, но так­же одна когор­та тун­гров, при­чем это был пер­вый слу­чай отпа­де­ния галль­ской воин­ской части; ока­зав­ши­е­ся сре­ди мат­ро­сов и сол­дат ита­лий­цы были пере­би­ты или взя­ты в плен.

Уча­стие гер­ман­цев с пра­во­го бере­га Рей­на

Этот успех при­вел нако­нец в дви­же­ние жив­ших на пра­вом бере­гу Рей­на гер­ман­цев. То, на что они наде­я­лись уже с дав­них пор — вос­ста­ние рим­ских под­дан­ных на дру­гом бере­гу, — ста­но­ви­лось нако­нец дей­ст­ви­тель­но­стью; хав­ки и фри­зы побе­ре­жья, брук­те­ры, жив­шие по обе­им сто­ро­нам верх­не­го Эмса вплоть до Лип­пе, тенк­те­ры на сред­нем Рейне напро­тив Кёль­на устре­ми­лись в бит­ву; несколь­ко менее актив­ное уча­стие при­ня­ли в борь­бе их южные соседи — узи­пии, мат­ти­а­ки и хат­ты. Когда по при­ка­за­нию Флак­ка оба ослаб­лен­ных леги­о­на высту­пи­ли из Вете­ры про­тив вос­став­ших, послед­ние смог­ли встре­тить их уже с мно­го­чис­лен­ны­ми под­креп­ле­ни­я­ми, при­быв­ши­ми с той сто­ро­ны Рей­на; сра­же­ние, подоб­но пер­во­му бою на Рейне, окон­чи­лось пора­же­ни­ем рим­лян в резуль­та­те изме­ны батав­ской кон­ни­цы, при­над­ле­жав­шей с.124 к гар­ни­зо­ну Вете­ры, и пас­сив­но­го поведе­ния в бою всад­ни­ков уби­ев и тре­ве­ров. Повстан­цы сов­мест­но со сте­кав­ши­ми­ся к ним гер­ман­ца­ми при­сту­пи­ли к окру­же­нию и оса­де глав­ной квар­ти­ры ниж­не­рейн­ской армии.

Оса­да Вете­ры

Во вре­мя этой оса­ды весть о собы­ти­ях на ниж­нем Рейне достиг­ла про­чих батав­ских когорт, сто­яв­ших вбли­зи Майн­ца, и они тот­час повер­ну­ли на север. Вме­сто того чтобы при­ка­зать их пере­бить, мало­душ­ный глав­но­ко­ман­дую­щий поз­во­лил им уйти, а когда коман­дир леги­о­на в Бонне высту­пил им навстре­чу, Флакк не ока­зал ему под­держ­ки, что он был в состо­я­нии сде­лать и сна­ча­ла даже обе­щал. Таким обра­зом, храб­рые гер­ман­цы раз­би­ли бонн­ский леги­он и бла­го­по­луч­но при­со­еди­ни­лись к Циви­ли­су; отныне они обра­зо­ва­ли 97 спло­чен­ное ядро его вой­ска, в кото­ром зна­ме­на рим­ских когорт сто­я­ли теперь рядом с изо­бра­жав­ши­ми раз­лич­ных зве­рей знач­ка­ми гер­ман­цев, взя­ты­ми из их свя­щен­ных рощ.

Одна­ко батав­ский вождь на сло­вах все же оста­вал­ся сто­рон­ни­ком Вес­па­си­а­на; он при­вел рим­ские отряды к при­ся­ге на вер­ность импе­ра­то­ру и потре­бо­вал, чтобы гар­ни­зон Вете­ры выска­зал­ся вме­сте с ним, Циви­ли­сом, в поль­зу Вес­па­си­а­на. Одна­ко гар­ни­зон, по-види­мо­му, не без осно­ва­ния усмот­рел в этом лишь попыт­ку пере­хит­рить его и реши­тель­но откло­нил ее; столь же реши­тель­но он отра­зил штур­мы непри­я­тель­ских отрядов, кото­рые ввиду пре­вос­ход­ства рим­ской так­ти­ки ока­за­лись вынуж­ден­ны­ми пре­вра­тить оса­ду кре­по­сти в бло­ка­ду. Но так как рим­ское коман­до­ва­ние было застиг­ну­то эти­ми собы­ти­я­ми врас­плох, то вско­ре обна­ру­жил­ся недо­ста­ток съест­ных при­па­сов, и немед­лен­ная помощь со сто­ро­ны сде­ла­лась совер­шен­но необ­хо­ди­мой. Чтобы подать эту помощь, Флакк и Воку­ла со все­ми сила­ми высту­пи­ли из Майн­ца, по доро­ге при­со­еди­ни­ли к себе оба леги­о­на из Бон­на и Нове­зия, рав­но как мно­го­чис­лен­ные являв­ши­е­ся по их при­ка­зу вспо­мо­га­тель­ные отряды галль­ских окру­гов, и подо­шли к Вете­ре. Одна­ко вме­сто того чтобы немед­лен­но изнут­ри и извне бро­сить все силы на оса­ждаю­щих, как ни велик был чис­лен­ный пере­вес послед­них, Воку­ла рас­по­ло­жил­ся лаге­рем у Гель­ду­бы (Гел­леп на Рейне, непо­да­ле­ку от Кре­фель­да), в рас­сто­я­нии одно­го боль­шо­го днев­но­го пере­хо­да от Вете­ры, меж­ду тем как Флакк сто­ял поза­ди него. Един­ст­вен­но, чем мож­но до неко­то­рой сте­пе­ни объ­яс­нить такую оста­нов­ку, — это ничто­же­ст­вом так назы­вае­мо­го пол­ко­во­д­ца и все воз­рас­таю­щей демо­ра­ли­за­ци­ей войск, а глав­ное — недо­ве­ри­ем сол­дат к офи­це­рам, дохо­див­шим часто до наси­лий и убийств. Таким обра­зом, гро­за про­дол­жа­ла надви­гать­ся со всех сто­рон. Каза­лось, что вся Гер­ма­ния соби­ра­ет­ся при­нять уча­стие в войне; меж­ду тем как оса­ждаю­щая армия непре­рыв­но полу­ча­ла попол­не­ния из Гер­ма­нии, неко­то­рые отряды гер­ман­цев пере­хо­ди­ли Рейн, воды кото­ро­го в это сухое лето сто­я­ли чрез­вы­чай­но низ­ко, и либо появ­ля­лись в тылу у рим­лян, в окру­гах уби­ев и тре­ве­ров, чтобы гра­бить доли­ну Мозе­ля, с.125 либо втор­га­лись в область Маа­са и Шель­ды, ниже Вете­ры; дру­гие отряды появи­лись перед Майн­цем и, види­мо, наме­ре­ва­лись оса­дить его. В это вре­мя при­шла весть о ката­стро­фе в Ита­лии. Узнав о вто­рич­ном сра­же­нии при Бет­ри­а­ке осе­нью 69 г., гер­ман­ские леги­о­ны сочли дело Вител­лия про­иг­ран­ным и, хотя и про­тив воли, при­нес­ли при­ся­гу Вес­па­си­а­ну; быть может, при этом они наде­я­лись, что Циви­лис, так­же объ­явив­ший себя бор­цом за дело Вес­па­си­а­на, пой­дет теперь на заклю­че­ние мира. Но гер­ман­ские пол­чи­ща, навод­нив­шие тем вре­ме­нем всю Гал­лию, яви­лись не для того, чтобы поса­дить на пре­стол дина­стию Фла­ви­ев; если даже Циви­лис когда-либо и желал это­го, теперь он не мог и помыш­лять об этом. Он сбро­сил мас­ку и откры­то заявил — что, впро­чем, уже дав­но было ясно, — что гер­ман­цы север­ной Гал­лии наме­ре­ны осво­бо­дить­ся от рим­ско­го гос­под­ства с помо­щью сво­их сво­бод­ных зем­ля­ков.

Сня­тие оса­ды с Вете­ры

Одна­ко воен­ное сча­стье ему изме­ни­ло. Циви­лис попы­тал­ся захва­тить врас­плох лагерь у Гель­ду­бы; нача­ло его ата­ки было удач­ным, а изме­на когорт нер­ви­ев поста­ви­ла малень­кий отряд Воку­лы в кри­ти­че­ское поло­же­ние. Но вне­зап­но две испан­ские когор­ты нанес­ли гер­ман­цам удар с тыла; угро­за пора­же­ния пре­вра­ти­лась в бле­стя­щую победу; луч­шие силы напа­дав­шей армии оста­лись на поле бит­вы. Прав­да, Воку­ла не высту­пил немед­лен­но про­тив Вете­ры, 98 что он лег­ко мог сде­лать; но несколь­ко дней спу­стя после вто­рич­ной жар­кой схват­ки с непри­я­те­лем он про­ник в оса­жден­ный город. Впро­чем, он не при­вез с собой съест­ных при­па­сов, а так как река нахо­ди­лась во вла­сти про­тив­ни­ка, то при­па­сы при­хо­ди­лось достав­лять сухим путем из Нове­зия, где сто­ял лаге­рем Флакк. Пер­вый транс­порт про­шел бла­го­по­луч­но, но сно­ва собрав­ши­е­ся тем вре­ме­нем вра­ги напа­ли на нахо­див­шу­ю­ся в пути вто­рую колон­ну с про­ви­ан­том и при­нуди­ли ее укрыть­ся в Гель­ду­бе. Чтобы ока­зать ей под­держ­ку, Воку­ла со сво­и­ми отряда­ми и частью ста­ро­го гар­ни­зо­на напра­вил­ся туда из Вете­ры. При­быв в Гель­ду­бу, сол­да­ты отка­за­лись воз­вра­щать­ся в Вете­ру и сно­ва под­вер­гать­ся трудам и лише­ни­ям, свя­зан­ным с пред­сто­я­щей вто­рич­ной оса­дой; вме­сто это­го они отпра­ви­лись в Нове­зий, и Воку­ле, сумев­ше­му в какой-то мере снаб­дить при­па­са­ми оста­ток ста­ро­го гар­ни­зо­на Вете­ры, при­шлось волей-нево­лей сле­до­вать за ними.

Мятеж в рим­ских вой­сках

Тем вре­ме­нем в Нове­зии вспых­нул мятеж. Сол­да­там ста­ло извест­но, что пол­ко­вод­цу был достав­лен пред­на­зна­чен­ный для них денеж­ный пода­рок от Вител­лия, и они потре­бо­ва­ли, чтобы он был им роздан от име­ни Вес­па­си­а­на. Едва день­ги были полу­че­ны, как во вре­мя устро­ен­ных по это­му пово­ду буй­ных попо­ек сно­ва про­рвал­ся нару­жу преж­ний гнев сол­дат; они раз­гра­би­ли дом пол­ко­во­д­ца, пре­дав­ше­го рейн­скую армию гене­ра­лу сирий­ских леги­о­нов, уби­ли его само­го и под­верг­ли бы той же уча­сти Воку­лу, если бы послед­не­му не уда­лось спа­стись пере­оде­тым. Затем они вто­рич­но про­воз­гла­си­ли с.126 импе­ра­то­ром Вител­лия, не зная, что его уже нет в живых. Когда весть о его смер­ти при­шла в лагерь, луч­шая часть сол­дат, а имен­но — оба верх­не­гер­ман­ских леги­о­на — несколь­ко обра­зу­ми­лась; эти леги­о­ны сно­ва заме­ни­ли на сво­их зна­ме­нах изо­бра­же­ния Вител­лия изо­бра­же­ни­я­ми Вес­па­си­а­на и ста­ли под коман­до­ва­ние Воку­лы; послед­ний повел их в Майнц, где и про­вел оста­ток зимы 69/70 г. Циви­лис занял Гель­ду­бу и этим отре­зал Вете­ру, кото­рая сно­ва была охва­че­на тес­ным коль­цом бло­ка­ды; лаге­ри в Нове­зии и Бонне еще удер­жи­ва­лись рим­ля­на­ми.

Вос­ста­ние в Гал­лии

До сих пор Гал­лия, за исклю­че­ни­ем немно­гих вос­став­ших гер­ман­ских окру­гов на севе­ре, сохра­ня­ла без­услов­ную вер­ность Риму. Прав­да, в отдель­ных окру­гах воз­ни­ка­ли оппо­зи­ци­он­ные пар­тии; так, напри­мер, сре­ди тун­гров было мно­го при­вер­жен­цев бата­вов, а пас­сив­ность, про­яв­лен­ная галль­ски­ми вспо­мо­га­тель­ны­ми отряда­ми во вре­мя все­го похо­да, была, веро­ят­но, вызва­на отча­сти подоб­но­го рода анти­рим­ски­ми настро­е­ни­я­ми. Одна­ко и в среде вос­став­ших суще­ст­во­ва­ла зна­чи­тель­ная про­рим­ская пар­тия; один знат­ный батав, Клав­дий Лабе­он, не без успе­ха вел на сво­ей родине и в сосед­ней обла­сти пар­ти­зан­скую вой­ну про­тив соб­ст­вен­ных зем­ля­ков, а сын сест­ры Циви­ли­са Юлий Бри­ган­тик, воз­глав­ляв­ший рим­ский кон­ный отряд, пал в одной из этих схва­ток. Все галль­ские окру­га бес­пре­ко­слов­но выпол­ни­ли при­каз о при­сыл­ке под­креп­ле­ний; убии, несмот­ря на свое гер­ман­ское про­ис­хож­де­ние, были во вре­мя этой вой­ны пре­ис­пол­не­ны созна­ния сво­ей свя­зи с Римом; подоб­но тре­ве­рам, они ока­за­ли храб­рое и успеш­ное сопро­тив­ле­ние вторг­нув­шим­ся в их область гер­ман­цам. Такое поведе­ние было вполне понят­но. Поло­же­ние в Гал­лии было таким же, как в эпо­ху Цеза­ря и Арио­ви­ста. Осво­бож­дать свою роди­ну от рим­ско­го вла­ды­че­ства с помо­щью тех пол­чищ, кото­рые под пред­ло­гом ока­за­ния помо­щи сво­е­му еди­но­пле­мен­ни­ку Циви­ли­су имен­но в это вре­мя гра­би­ли доли­ны Мозе­ля, Маа­са и Шель­ды, было бы для гал­лов рав­но­силь­но 99 выда­че сво­ей стра­ны гер­ман­ским соседям. В этой войне, кото­рая из пер­во­на­чаль­но­го меж­до­усо­бия меж­ду дву­мя рим­ски­ми кор­пу­са­ми пре­вра­ти­лась в вой­ну меж­ду рим­ля­на­ми и гер­ман­ца­ми, гал­лы явля­лись, соб­ст­вен­но гово­ря, лишь став­кой в игре и добы­чей победи­те­ля. Пред­ше­ст­ву­ю­щие собы­тия самым ясным обра­зом пока­за­ли, что, несмот­ря на все спра­вед­ли­вые жало­бы обще­го и част­но­го харак­те­ра на рим­ское управ­ле­ние, настро­е­ние гал­лов было в основ­ном анти­гер­ман­ским и что в этой напо­ло­ви­ну уже успев­шей рома­ни­зи­ро­вать­ся стране не было горю­че­го мате­ри­а­ла для того все­вос­пла­ме­ня­ю­ще­го и ни с чем не счи­таю­ще­го­ся нацио­наль­но­го вос­ста­ния, какое неко­гда увлек­ло за собой весь народ. Одна­ко под впе­чат­ле­ни­ем посто­ян­ных неудач рим­ской армии враж­деб­ные рим­ля­нам гал­лы посте­пен­но набра­лись муже­ства, и их отпа­де­ние от Рима завер­ши­ло ката­стро­фу. Два знат­ных тре­ве­ра, Юлий Клас­сик, коман­дир тре­вер­ской кон­ни­цы, и Юлий Тутор, началь­ник бере­го­вых гар­ни­зо­нов сред­не­го с.127 Рей­на, а так­же лин­гон Юний Сабин, пото­мок — как, по край­ней мере, сам он хва­стал­ся — побоч­но­го сына Цеза­ря, и несколь­ко дру­гих оди­на­ко­во настро­ен­ных лиц из раз­лич­ных окру­гов со свой­ст­вен­ной кель­там экс­цен­трич­но­стью вооб­ра­зи­ли, буд­то гибель Рима напи­са­на в рас­по­ло­же­нии небес­ных све­тил и пожар Капи­то­лия (в декаб­ре 69 г.) воз­ве­ща­ет ее миру.

Галль­ская импе­рия

Исхо­дя из это­го они реши­ли устра­нить гос­под­ство Рима и создать само­сто­я­тель­ную галль­скую дер­жа­ву. К этой цели они пошли тем же путем, как в свое вре­мя Арми­ний. Обма­ну­тый лож­ны­ми доне­се­ни­я­ми этих рим­ских офи­це­ров, Воку­ла вес­ной 70 г. согла­сил­ся высту­пить к ниж­не­му Рей­ну с нахо­див­ши­ми­ся под коман­дой этих офи­це­ров кон­тин­ген­та­ми и частью майнц­ско­го гар­ни­зо­на, чтобы с помо­щью этих отрядов и леги­о­нов Бон­на и Нове­зия осво­бо­дить от оса­ды нахо­див­шу­ю­ся в тяже­лом поло­же­нии Вете­ру. Во вре­мя похо­да из Нове­зия к Вете­ре Клас­сик и сго­во­рив­ши­е­ся с ним коман­ди­ры поки­ну­ли рим­скую армию и про­воз­гла­си­ли новую Галль­скую импе­рию. Воку­ла повел леги­о­ны обрат­но в Нове­зий; Клас­сик рас­по­ло­жил свой лагерь непо­сред­ст­вен­но перед этим горо­дом. Вете­ра была уже не в состо­я­нии дол­го про­дер­жать­ся, и рим­ля­нам пред­сто­я­ло после ее паде­ния встре­тить­ся лицом к лицу со все­ми сила­ми вра­га. Ввиду такой пер­спек­ти­вы рим­ские вой­ска поте­ря­ли вся­кую спо­соб­ность к борь­бе и заклю­чи­ли с изме­нив­ши­ми офи­це­ра­ми согла­ше­ние о капи­ту­ля­ции.

Капи­ту­ля­ция рим­лян

Тщет­но пытал­ся Воку­ла напом­нить им о дис­ци­плине и о чести сол­да­та; на гла­зах без­дей­ст­во­вав­ших сол­дат рим­ский пере­беж­чик 1-го леги­о­на зако­лол по нау­ще­нию Клас­си­ка храб­ро­го вое­на­чаль­ни­ка, а сол­да­ты сами свя­за­ли и выда­ли дру­гих выс­ших коман­ди­ров пред­ста­ви­те­лю Галль­ской импе­рии, кото­рый затем при­нял от леги­о­нов при­ся­гу на вер­ность этой импе­рии. Такую же при­ся­гу при­нес изме­нив­шим сво­е­му дол­гу офи­це­рам гар­ни­зон Вете­ры, кото­рый, будучи не в силах выно­сить голод, немед­лен­но сдал­ся, а так­же гар­ни­зон Майн­ца, где лишь отдель­ные сол­да­ты, покон­чив­шие само­убий­ст­вом или успев­шие бежать, изба­ви­ли себя от позо­ра. Все гор­дое рейн­ское вой­ско, луч­шее в импе­рии, капи­ту­ли­ро­ва­ло перед соб­ст­вен­ны­ми вспо­мо­га­тель­ны­ми отряда­ми, и в его лице Рим капи­ту­ли­ро­вал перед Гал­ли­ей.

Конец Галль­ской импе­рии

Это было тра­геди­ей и в то же вре­мя фар­сом. Конец Галль­ской импе­рии был пред­ре­шен зара­нее. Циви­ли­су и его гер­ман­цам был весь­ма на руку раздор в рим­ском лаге­ре, отдав­ший в их власть и тех и дру­гих про­тив­ни­ков, одна­ко он отнюдь не соби­рал­ся 100 при­зна­вать эту импе­рию, и еще менее были склон­ны к тому его това­ри­щи о пра­во­го бере­га Рей­на.

Сами гал­лы так­же ниче­го не хоте­ли знать об этой импе­рии, при­чем здесь, конеч­но, ска­зал­ся раз­лад меж­ду восточ­ны­ми окру­га­ми и про­чей стра­ной, про­явив­ший­ся уже во вре­мя вос­ста­ния Вин­дек­са. с.128 Ини­ци­а­то­ра­ми заго­во­ра были наи­бо­лее попу­ляр­ные лица из пле­мен тре­ве­ров и лин­го­нов, и эти пле­ме­на сохра­ни­ли вер­ность сво­им вождям; одна­ко они почти ниот­куда не полу­чи­ли под­держ­ки — к ним при­со­еди­ни­лись лишь ван­гио­ны и три­бо­ки. Сек­ва­ны, в область кото­рых всту­пи­ли их соседи лин­го­ны с целью заста­вить их при­со­еди­нить­ся к вос­ста­нию, немед­лен­но изгна­ли послед­них из сво­ей стра­ны. Поль­зо­вав­ши­е­ся все­об­щим поче­том ремы, пред­став­ляв­шие наи­бо­лее вид­ный округ Бель­ги­ки, созва­ли сейм трех Гал­лий; хотя на нем не было недо­стат­ка в поли­ти­че­ских ора­то­рах, высту­пав­ших за сво­бо­ду стра­ны, сейм поста­но­вил все­го-навсе­го обра­тить­ся к тре­ве­рам с уве­ща­ни­ем отка­зать­ся от вос­ста­ния.

Труд­но ска­зать, какое устрой­ство полу­чи­ла бы новая импе­рия, если бы она дей­ст­ви­тель­но ока­за­лась жиз­не­спо­соб­ной; мы зна­ем толь­ко, что упо­мя­ну­тый выше Сабин, пра­внук налож­ни­цы Цеза­ря, при­сво­ил себе имя сво­его пред­ка; это­го-то ново­го Цеза­ря и раз­би­ли сек­ва­ны; напро­тив, Клас­сик, не имев­ший такой родо­слов­ной, при­нял зна­ки отли­чия рим­ской маги­ст­ра­ту­ры, т. е., оче­вид­но, разыг­ры­вал роль рес­пуб­ли­кан­ско­го про­кон­су­ла. С этим вполне согла­су­ет­ся моне­та, выче­ка­нен­ная, долж­но быть, Клас­си­ком или его при­вер­жен­ца­ми, на кото­рой изо­бра­же­на голо­ва Гал­лии, подоб­но тому как на моне­тах Рим­ской рес­пуб­ли­ки — голо­ва Ромы, а рядом сим­вол леги­о­на с весь­ма дерз­кой над­пи­сью вокруг: «fi­des» (вер­ность).

Пер­вое вре­мя дей­ст­во­вав­шие сов­мест­но с вос­став­ши­ми гер­ман­ца­ми вожди импе­рии име­ли воз­мож­ность сво­бод­но хозяй­ни­чать на Рейне. Остат­ки обо­их леги­о­нов, капи­ту­ли­ро­вав­шие в Вете­ре, были вопре­ки усло­ви­ям капи­ту­ля­ции и про­тив воли Циви­ли­са пере­би­ты; оба леги­о­на из Нове­зия и Бон­на были отправ­ле­ны в Трир, все рим­ские лаге­ри на Рейне, боль­шие и малые, за исклю­че­ни­ем Могон­ти­а­ка, пре­да­ны огню. В самом тяже­лом поло­же­нии ока­за­лись жите­ли коло­нии Агрип­пи­ны. Вожди импе­рии огра­ни­чи­лись, прав­да, тем, что потре­бо­ва­ли от них при­ся­ги на вер­ность, одна­ко гер­ман­цы не про­сти­ли им того, что они были уби­я­ми. Деле­га­ция тенк­те­ров с пра­во­го бере­га Рей­на — тенк­те­ры были одним из тех пле­мен, ста­рую роди­ну кото­рых рим­ляне пре­вра­ти­ли в пусты­ню и исполь­зо­ва­ли в каче­стве паст­би­ща и кото­рые вслед­ст­вие это­го долж­ны были искать себе дру­гие места житель­ства, — потре­бо­ва­ла раз­ру­ше­ния это­го цен­тра гер­ман­ских отступ­ни­ков и каз­ни всех его граж­дан рим­ско­го про­ис­хож­де­ния. Весь­ма веро­ят­но, что соот­вет­ст­ву­ю­щее поста­нов­ле­ние было бы при­ня­то, если бы за агрип­пин­цев не всту­пи­лись Циви­лис, кото­рый был лич­но им обя­зан, и гер­ман­ская про­ро­чи­ца Веледа в окру­ге брук­те­ров, пред­ска­зав­шая эту победу и поль­зо­вав­ша­я­ся авто­ри­те­том во всем вой­ске повстан­цев.

При­бы­тие рим­ских войск

Победи­те­лям не при­шлось дол­го спо­рить из-за добы­чи. Прав­да, вожди импе­рии уве­ря­ли, что в Ита­лии вспых­ну­ла граж­дан­ская вой­на, что все про­вин­ции навод­не­ны вра­га­ми, а Вес­па­си­ан, по всей веро­ят­но­сти, убит. Одна­ко уже очень ско­ро им при­шлось с.129 почув­ст­во­вать тяже­лую руку Рима. Новое рим­ское пра­ви­тель­ство мог­ло отпра­вить на Рейн луч­ших пол­ко­вод­цев и мно­го­чис­лен­ные леги­о­ны, а поло­же­ние здесь дей­ст­ви­тель­но тре­бо­ва­ло серь­ез­но­го вме­ша­тель­ства пра­ви­тель­ст­вен­но­го авто­ри­те­та. Анний Галл при­нял коман­до­ва­ние в верх­ней про­вин­ции, Пети­лий Цери­ал — в ниж­ней, при­чем 101 этот послед­ний, неукро­ти­мый и часто неосто­рож­ный, но храб­рый и спо­соб­ный офи­цер, руко­во­дил все­ми воен­ны­ми опе­ра­ци­я­ми. Кро­ме 21-го леги­о­на из Вин­до­нис­сы, пять леги­о­нов при­бы­ли из Ита­лии, три — из Испа­нии, один леги­он вме­сте с фло­том — из Бри­та­нии и один кор­пус — из чис­ла сто­яв­ших в Ретии. Пер­вы­ми при­бы­ли этот послед­ний кор­пус и 21-й леги­он. Хотя осно­ва­те­ли импе­рии уже рань­ше гово­ри­ли о необ­хо­ди­мо­сти закрыть аль­пий­ские про­хо­ды, это сде­ла­но не было, и вся стра­на по верх­не­му Рей­ну вплоть до Майн­ца оста­ва­лась откры­той. Прав­да, оба майнц­ских леги­о­на при­нес­ли при­ся­гу Галль­ской импе­рии и вна­ча­ле ока­за­ли сопро­тив­ле­ние рим­ля­нам; одна­ко, как толь­ко они узна­ли, что им про­ти­во­сто­ит более мно­го­чис­лен­ная рим­ская армия, они пре­кра­ти­ли вся­кое сопро­тив­ле­ние, и их при­ме­ру немед­лен­но после­до­ва­ли ван­гио­ны и три­бо­ки. Даже лин­го­ны поко­ри­лись без борь­бы, удо­вле­тво­рив­шись лишь обе­ща­ни­ем, что с ними посту­пят мило­серд­но — а их было 70 тысяч спо­соб­ных носить ору­жие муж­чин⁹. Сами тре­ве­ры были уже совсем гото­вы посту­пить так же, одна­ко это­му поме­ша­ла их знать. Оба сто­яв­шие здесь леги­о­на, остав­ши­е­ся еще от ниж­не­рейн­ской армии, при пер­вом же изве­стии о при­бли­же­нии рим­лян сорва­ли галль­ские эмбле­мы со сво­их воен­ных знач­ков и дви­ну­лись в область остав­ших­ся вер­ны­ми медио­мат­ри­ков (Мец), где они сда­лись на милость ново­го пол­ко­во­д­ца. Когда Цери­ал при­был к армии, он нашел, что зна­чи­тель­ная часть все­го дела уже выпол­не­на. Вожди повстан­цев, прав­да, дела­ли все, что толь­ко от них зави­се­ло — имен­но теперь по их при­ка­зу были умерщ­вле­ны выдан­ные у Нове­зия лега­ты леги­о­нов, — одна­ко в воен­ном отно­ше­нии они были бес­силь­ны, а послед­ний их поли­ти­че­ский маневр — попыт­ка пред­ло­жить рим­ско­му пол­ко­вод­цу власть над Галль­ской импе­ри­ей — вполне соот­вет­ст­во­вал нача­лу их выступ­ле­ния. В резуль­та­те непро­дол­жи­тель­но­го боя Цери­ал занял глав­ный город тре­ве­ров, после того как вожди вме­сте со всем сове­том бежа­ли к гер­ман­цам. Таков был конец Галль­ской импе­рии.

Послед­ний пери­од борь­бы Циви­ли­са

Более серь­ез­ной ока­за­лась борь­ба с гер­ман­ца­ми. Со все­ми сво­и­ми воен­ны­ми сила­ми — бата­ва­ми, гер­ман­ски­ми под­креп­ле­ни­я­ми и бежав­ши­ми с роди­ны отряда­ми галль­ских повстан­цев — Циви­лис напал на зна­чи­тель­но более сла­бую рим­скую армию в самом Три­ре; он уже с.130 завла­дел рим­ским лаге­рем и занял мост через Мозель, когда его люди, вме­сто того чтобы довер­шить одер­жан­ную победу, преж­девре­мен­но нача­ли гра­беж; тогда Цери­ал, сво­ей бле­стя­щей храб­ро­стью исправ­ляя послед­ст­вия соб­ст­вен­ной неосто­рож­но­сти, воз­об­но­вил сра­же­ние и в кон­це кон­цов выбил гер­ман­цев из лаге­ря и горо­да. Боль­ше зна­чи­тель­ных сра­же­ний не было. Агрип­пин­цы тот­час сно­ва вста­ли на сто­ро­ну рим­лян и пере­би­ли раз­ме­щен­ных в их домах гер­ман­цев; целая когор­та гер­ман­цев, сто­яв­шая здесь, была запер­та и сожже­на в казар­ме. Послед­ние сто­рон­ни­ки гер­ман­цев в Бель­ги­ке были вновь поко­ре­ны при­быв­шим из Бри­та­нии леги­о­ном; победа, одер­жан­ная кан­не­не­фа­та­ми над рим­ски­ми кораб­ля­ми, доста­вив­ши­ми этот леги­он, а так­же про­чие отдель­ные успе­хи храб­рых гер­ман­ских отрядов и, глав­ное, мно­го­чис­лен­ных пре­крас­но 102 управ­ля­е­мых гер­ман­ских кораб­лей, не изме­ни­ли обще­го поло­же­ния. На раз­ва­ли­нах Вете­ры Циви­лис еще раз дал бой вра­гу; одна­ко ему при­шлось отсту­пить перед уве­ли­чив­шей­ся тем вре­ме­нем вдвое рим­ской арми­ей, а затем, после отча­ян­но­го сопро­тив­ле­ния, в кон­це кон­цов впу­стить вра­га и в пре­де­лы сво­ей роди­ны. Как все­гда, вслед за несча­стьем нача­лись раздо­ры; Циви­лис уже не мог пола­гать­ся на сво­их соб­ст­вен­ных людей; защи­ту от них он искал и нашел у вра­гов. Позд­ней осе­нью 70 г. нерав­ная борь­ба при­шла к кон­цу; вспо­мо­га­тель­ные вой­ска, в свою оче­редь, капи­ту­ли­ро­ва­ли перед рим­ски­ми леги­о­на­ми, и про­ро­чи­ца Веледа в каче­стве плен­ни­цы была отправ­ле­на в Рим.

Обо­зре­вая еще раз собы­тия этой вой­ны, одной из самых стран­ных и ужас­ных в миро­вой исто­рии, мы видим, что едва ли когда-либо какая-либо армия име­ла перед собой столь труд­ную зада­чу, как обе рим­ские рейн­ские армии в 69 и 70 гг. В тече­ние несколь­ких меся­цев они были сол­да­та­ми то Неро­на, то сена­та, то Галь­бы, то Вител­лия, то нако­нец Вес­па­си­а­на; эти армии явля­лись един­ст­вен­ной опо­рой гос­под­ства Ита­лии над дву­мя очень силь­ны­ми наци­я­ми — гал­ла­ми и гер­ман­ца­ми, в то вре­мя как сол­да­ты вспо­мо­га­тель­ных отрядов этих армий почти исклю­чи­тель­но, а сол­да­ты леги­о­нов в боль­шин­стве сво­ем наби­ра­лись из этих наций; лишен­ные луч­шей части сво­их сил, посто­ян­но без жало­ва­нья, неред­ко голод­ные и под­чи­нен­ные совер­шен­но негод­ным коман­ди­рам, они долж­ны были выпол­нять воз­ло­жен­ные на них поис­ти­не сверх­че­ло­ве­че­ские зада­чи. Столь тяже­лое испы­та­ние ока­за­лось им не по силам. В отли­чие от про­чих граж­дан­ских войн той ужас­ной эпо­хи, эта вой­на явля­лась не столь­ко вой­ной меж­ду дву­мя арми­я­ми, сколь­ко вой­ной сол­дат и осо­бен­но офи­це­ров вто­ро­го раз­ряда про­тив их това­ри­щей пер­во­го раз­ряда; к это­му при­со­еди­ня­лись еще опас­ное вос­ста­ние и втор­же­ние гер­ман­цев и не пред­став­ляв­шее, прав­да, серь­ез­ной опас­но­сти воз­му­ще­ние несколь­ких кельт­ских окру­гов. В воен­ной исто­рии Рима Кан­ны, Кар­ры и Тев­то­бург­ский лес мож­но назвать слав­ны­ми стра­ни­ца­ми по срав­не­нию с двой­ным позо­ром Нове­зия; лишь неко­то­рые отдель­ные лица, но не отряды оста­лись неза­пят­нан­ны­ми в этом все­об­щем бес­че­стии. Эти с.131 собы­тия на Рейне, подоб­ных кото­рым исто­рия Рима не зна­ла ни преж­де, ни после, еще явст­вен­нее, чем разыг­ран­ное без вождей сра­же­ние при Бет­ри­а­ке, обна­ру­жи­ва­ют ужа­саю­щий раз­вал государ­ст­вен­но­го поряд­ка и осо­бен­но воен­ной орга­ни­за­ции, про­явив­ший­ся при гибе­ли дина­стии Юли­ев — Клав­ди­ев.

След­ст­вия батав­ской вой­ны

Для этих бес­чис­лен­ных совер­шен­ных бук­валь­но все­ми зло­де­я­ний невоз­мож­но было най­ти соот­вет­ст­ву­ю­щие кары. Высо­кой похва­лы заслу­жи­ва­ет то, что новый вла­сти­тель, сам, к сча­стью, не заме­шан­ный в этих собы­ти­ях, как насто­я­щий государ­ст­вен­ный чело­век пре­дал забве­нию все про­шлое и лишь ста­рал­ся сде­лать невоз­мож­ным повто­ре­ние чего-либо подоб­но­го. Само собой разу­ме­ет­ся, что осо­бен­но про­ви­нив­ши­е­ся как из рядов войск, так и из среды вос­став­ших были при­вле­че­ны к ответ­ст­вен­но­сти за свои пре­ступ­ле­ния; о стро­го­сти нака­за­ний дает пред­став­ле­ние такой слу­чай: когда по про­ше­ст­вии пяти лет один из пред­во­ди­те­лей галль­ско­го вос­ста­ния был най­ден в убе­жи­ще, где жена пря­та­ла его в тече­ние все­го это­го вре­ме­ни, Вес­па­си­ан пове­лел пере­дать обо­их пала­чу. Отпав­шим же леги­о­нам было раз­ре­ше­но при­нять уча­стие в борь­бе про­тив гер­ман­цев и до неко­то­рой сте­пе­ни загла­дить свою вину в жар­ких боях у Три­ра и у Вете­ры. Тем не менее все четы­ре леги­о­на 103 ниж­не­рейн­ской армии и один из двух участ­во­вав­ших в мяте­же верх­не­рейн­ских леги­о­нов были рас­фор­ми­ро­ва­ны; хоте­лось бы думать, что 22-й леги­он полу­чил поща­ду ради слав­ной памя­ти сво­его храб­ро­го лега­та. Веро­ят­но, той же уча­сти под­верг­лось зна­чи­тель­ное чис­ло батав­ских когорт, а так­же, по-види­мо­му, кон­ный полк тре­ве­ров и, может быть, еще неко­то­рые про­явив­шие осо­бен­но боль­шую актив­ность отряды. Суро­вые тре­бо­ва­ния зако­на были еще менее при­ме­ни­мы по отно­ше­нию к вос­став­шим галль­ским и гер­ман­ским окру­гам, неже­ли по отно­ше­нию к отло­жив­шим­ся сол­да­там; тре­бо­ва­ние рим­ских леги­о­нов сров­нять с зем­лей коло­нию тре­ве­ров Авгу­сту, на сей раз уже не ради добы­чи, но из мести, так же понят­но, как и тре­бо­ва­ние гер­ман­цев раз­ру­шить город уби­ев; одна­ко Вес­па­си­ан так же всту­пил­ся теперь за пер­вый город, как в свое вре­мя Циви­лис — за вто­рой. Даже за лево­бе­реж­ны­ми гер­ман­ца­ми было в общем сохра­не­но их преж­нее поло­же­ние. Одна­ко, по всей веро­ят­но­сти (точ­ных сведе­ний у нас нет), в воен­ном набо­ре и при­ме­не­нии вспо­мо­га­тель­ных отрядов про­изо­шло суще­ст­вен­ное изме­не­ние, кото­рое умень­ши­ло опас­ность, крыв­шу­ю­ся в орга­ни­за­ции этих отрядов. Бата­вам были остав­ле­ны их сво­бо­да от пода­тей и при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние в армии; ведь нема­лая их часть с ору­жи­ем в руках сра­жа­лась за дело рим­лян. Одна­ко чис­лен­ность батав­ских отрядов была зна­чи­тель­но сокра­ще­на, и если до сих пор их офи­це­ры, по-види­мо­му, в уза­ко­нен­ном поряд­ке назна­ча­лись из их соб­ст­вен­ной зна­ти, что неред­ко прак­ти­ко­ва­лось и в дру­гих гер­ман­ских и кельт­ских отрядах, то с этих пор на места офи­це­ров ал и когорт ста­ли назна­чать пре­иму­ще­ст­вен­но лиц из того сосло­вия, из кото­ро­го про­ис­хо­дил сам с.132 Вес­па­си­ан, а имен­но — из почтен­но­го город­ско­го сред­не­го клас­са Ита­лии и имев­ших ита­лий­ское пра­во про­вин­ци­аль­ных горо­дов. Отныне мы более уже не встре­ча­ем гер­ман­ских офи­це­ров, зани­маю­щих поло­же­ние херус­ка Арми­ния, бата­ва Циви­ли­са и тре­ве­ра Клас­си­ка. Рав­ным обра­зом мы более уже не видим, как преж­де, отрядов, набран­ных сплошь из одно­го и того же окру­га: люди без раз­ли­чия их про­ис­хож­де­ния слу­жат в самых раз­ных частях; види­мо, это было уро­ком, выне­сен­ным из этой вой­ны рим­ским воен­ным руко­вод­ст­вом. Дру­гая вызван­ная этой вой­ной пере­ме­на заклю­ча­лась, по-види­мо­му, в том, что если до сих пор в Гер­ма­нии при­ме­ня­лись вспо­мо­га­тель­ные вой­ска, набран­ные пре­иму­ще­ст­вен­но в гер­ман­ских и сосед­них с ними окру­гах, то отныне гер­ман­ские вспо­мо­га­тель­ные отряды, так же как дал­мат­ские и пан­нон­ские после Бато­но­вой вой­ны, при­ме­ня­лись для служ­бы почти исклю­чи­тель­но за пре­де­ла­ми сво­его оте­че­ства. Вес­па­си­ан был бла­го­ра­зум­ным и опыт­ным вое­на­чаль­ни­ком, и если в даль­ней­шем не было ни одно­го слу­чая вос­ста­ния вспо­мо­га­тель­ных войск про­тив их леги­о­нов, то это, веро­ят­но, явля­ет­ся в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни его заслу­гой.

Даль­ней­шее поведе­ние под­власт­ных Риму гер­ман­цев на ниж­нем Рейне

Опи­сан­ное нами вос­ста­ние жив­ших по лево­му бере­гу Рей­на гер­ман­цев бла­го­да­ря пол­но­те слу­чай­но сохра­нив­ших­ся о нем сведе­ний дает нам исклю­чи­тель­ную по сво­ей ясно­сти кар­ти­ну поли­ти­че­ских и воен­ных отно­ше­ний на ниж­нем Рейне и в Гал­лии вооб­ще и пото­му заслу­жи­ва­ет посвя­щен­но­го ему выше обсто­я­тель­но­го рас­ска­за; тем не менее это вос­ста­ние было вызва­но ско­рее внеш­ни­ми и слу­чай­ны­ми при­чи­на­ми, неже­ли внут­рен­ним про­цес­сом раз­ви­тия. Об этом свиде­тель­ст­ву­ет царив­шее там с тех пор пол­ное, по-види­мо­му, спо­кой­ст­вие и, насколь­ко мы можем судить, неиз­мен­ное сохра­не­ние sta­tus quo. Под­власт­ные Риму гер­ман­цы, подоб­но 104 рим­ским гал­лам, пол­но­стью рас­т­во­ри­лись в импе­рии; нам ниче­го более не извест­но о каких-либо попыт­ках вос­ста­ния с их сто­ро­ны. В кон­це III в. втор­гав­ши­е­ся в Гал­лию из-за ниж­не­го Рей­на фран­ки захва­ти­ли так­же и область бата­вов; одна­ко даже в хао­се пере­се­ле­ния наро­дов бата­вы, как и фри­зы, сохра­ни­ли свои ста­рые места житель­ства, хотя зани­мае­мая ими область зна­чи­тель­но умень­ши­лась; насколь­ко нам извест­но, они оста­ва­лись вер­ны импе­рии до само­го ее кра­ха.

Сво­бод­ные гер­ман­цы на ниж­нем Рейне

Обра­ща­ясь от под­власт­ных Риму гер­ман­цев к жив­шим к восто­ку от Рей­на сво­бод­ным гер­ман­цам, мы видим, что после их уча­стия в вос­ста­нии бата­вов пре­кра­ти­лись и их выступ­ле­ния про­тив рим­лян, точ­но так же как экс­пе­ди­ции Гер­ма­ни­ка ока­за­лись послед­ней попыт­кой рим­лян про­из­ве­сти в этих обла­стях изме­не­ние гра­ниц в широ­ком мас­шта­бе.

Брук­те­ры

Из всех сво­бод­ных гер­ман­цев бли­жай­ши­ми соседя­ми рим­ской обла­сти были брук­те­ры по обо­им бере­гам сред­не­го Эмса и в рай­оне исто­ков Эмса и Лип­пе; с.133 поэто­му они рань­ше всех осталь­ных гер­ман­цев при­ня­ли уча­стие в вос­ста­нии бата­вов. Из их окру­гов про­ис­хо­ди­ла упо­мя­ну­тая выше девуш­ка Веледа, выслав­шая сво­их зем­ля­ков на вой­ну про­тив Рима и обе­щав­шая им победу; ее при­го­вор решил судь­бу горо­да уби­ев; к ее высо­кой башне были достав­ле­ны плен­ные сена­то­ры и захва­чен­ный адми­раль­ский корабль рейн­ско­го флота. Пора­же­ние бата­вов нанес­ло удар так­же и брук­те­рам; быть может, рим­ляне пред­при­ня­ли и спе­ци­аль­ный поход в их стра­ну, так как Веледа впо­след­ст­вии была в каче­стве плен­ни­цы отведе­на в Рим. Эта ката­стро­фа, а так­же усо­би­цы с сосед­ни­ми пле­ме­на­ми сло­ми­ли могу­ще­ство брук­те­ров; в прав­ле­ние Нер­вы их соседи при пас­сив­ном содей­ст­вии рим­ско­го лега­та с помо­щью ору­жия навя­за­ли им коро­ля, кото­ро­го они не жела­ли.

Херус­ки

Жив­шие в обла­сти верх­не­го Везе­ра херус­ки — пле­мя, играв­шее в эпо­ху Авгу­ста и Тибе­рия наи­бо­лее вид­ную роль во всей сред­ней Гер­ма­нии, — после смер­ти Арми­ния упо­ми­на­ют­ся ред­ко, при­том все­гда в каче­стве дру­же­ст­вен­но­го Риму пле­ме­ни. Когда граж­дан­ская вой­на, кото­рая, по-види­мо­му, про­дол­жа­ла сви­реп­ст­во­вать у них и после паде­ния Арми­ния, при­ве­ла к истреб­ле­нию все­го их кня­же­ско­го рода, херус­ки выпро­си­ли у рим­ско­го пра­ви­тель­ства себе во вла­сти­те­ли послед­не­го чле­на это­го рода — про­жи­вав­ше­го в Ита­лии пле­мян­ни­ка Арми­ния Ита­ли­ка; конеч­но, воз­вра­ще­ние это­го храб­ро­го чело­ве­ка, кото­рый, несмот­ря на свое про­ис­хож­де­ние, был, одна­ко, ско­рее ита­лий­цем, чем гер­ман­цем, и тем самым поис­ти­не оправ­ды­вал свое имя, вызва­ло новую меж­до­усо­би­цу; Ита­лик был изгнан сво­и­ми сопле­мен­ни­ка­ми, но лан­го­бар­ды сно­ва поса­ди­ли его на шат­кий трон. Один из его пре­ем­ни­ков, король Харио­мер, в войне Доми­ци­а­на про­тив хат­тов так реши­тель­но при­нял сто­ро­ну рим­лян, что по окон­ча­нии этой вой­ны был изгнан хат­та­ми, бежал к рим­ля­нам и про­сил их вме­ша­тель­ства, но без­успеш­но. В резуль­та­те этих веч­ных внут­рен­них и внеш­них усо­биц народ херус­ков был настоль­ко ослаб­лен, что с этих пор уже не при­ни­мал актив­но­го уча­стия в поли­ти­ке.

Мар­сы

Со вре­ме­ни похо­дов Гер­ма­ни­ка имя мар­сов боль­ше не встре­ча­ет­ся. Бла­го­да­ря обсто­я­тель­но­сти рас­ска­зов наших источ­ни­ков мы можем с досто­вер­но­стью утвер­ждать, что пле­ме­на, жив­шие на восто­ке — по Эль­бе и далее, не участ­во­ва­ли в борь­бе бата­вов и их союз­ни­ков в 69 и 70 гг., подоб­но тому как эти послед­ние не участ­во­ва­ли в гер­ман­ских вой­нах при Авгу­сте и Тибе­рии. Где бы 105 ни встре­ча­лись они нам впо­след­ст­вии, они нико­гда не явля­ют­ся вра­га­ми Рима.

Лан­го­бар­ды

Мы уже упо­ми­на­ли о том, что лан­го­бар­ды сно­ва поса­ди­ли на трон херус­ков дан­но­го им Римом коро­ля. Король сем­но­нов Мазуй и, как это ни стран­но, так­же про­ро­чи­ца Ган­на, поль­зо­вав­ша­я­ся огром­ным поче­том у это­го зна­ме­ни­то­го сво­ей исклю­чи­тель­ной рели­ги­оз­но­стью пле­ме­ни, посе­ти­ли в Риме импе­ра­то­ра Доми­ци­а­на и встре­ти­ли любез­ный при­ем с.134 при его дво­ре. Воз­мож­но, что в зем­лях меж­ду Везе­ром и Эль­бой в тече­ние этих сто­ле­тий по вре­ме­нам буше­ва­ли меж­до­усоб­ные вой­ны, меня­лось соот­но­ше­ние сил, изме­ни­лись наиме­но­ва­ния окру­гов и состав неко­то­рых сою­зов; что же каса­ет­ся отно­ше­ния гер­ман­цев к рим­ля­нам, то, с тех пор как всем ста­ло ясно, что послед­ние отка­за­лись от поко­ре­ния этой стра­ны, на гра­ни­цах Гер­ма­нии насту­пил дли­тель­ный пери­од мира, кото­рый, оче­вид­но, не нару­шал­ся в эту эпо­ху и втор­же­ни­я­ми с дале­ко­го Восто­ка, ибо это неми­ну­е­мо отра­зи­лось бы на состо­я­нии рим­ской погра­нич­ной охра­ны, и у нас непре­мен­но сохра­ни­лись бы изве­стия о каких-либо серь­ез­ных затруд­не­ни­ях в этой обла­сти. В довер­ше­ние все­го в эту эпо­ху (точ­но неиз­вест­но — когда имен­но) был напо­ло­ви­ну сокра­щен преж­ний состав ниж­не­рейн­ской армии. Ниж­не­рейн­ская армия, с кото­рой при­шлось бороть­ся Вес­па­си­а­ну, насчи­ты­ва­ла четы­ре леги­о­на, в эпо­ху Тра­я­на их было столь­ко же или во вся­ком слу­чае не менее трех¹⁰; веро­ят­но, уже при Адри­ане, а при Мар­ке Авре­лии навер­ное, там сто­я­ло не более двух: 1-й Минер­вия и 30-й Тра­я­нов.

Верх­няя Гер­ма­ния

Иное поло­же­ние сло­жи­лось у гер­ман­цев верх­ней про­вин­ции. Об исто­ри­че­ских судь­бах жив­ших в этой про­вин­ции по лево­му бере­гу Рей­на гер­ман­цев — три­бо­ков, неме­тов, ван­ги­о­нов — мож­но ска­зать лишь то, что они, про­жив дол­гое вре­мя сре­ди кель­тов, разде­ля­ли участь Гал­лии. Глав­ной рим­ской обо­ро­ни­тель­ной лини­ей здесь так­же все­гда оста­вал­ся Рейн. Все посто­ян­ные лаге­ри леги­о­нов во все вре­ме­на нахо­ди­лись на левом бере­гу Рей­на; даже лагерь у Арген­то­ра­та не был пере­не­сен на пра­вый берег и тогда, когда вся область Нек­ка­ра сде­ла­лась рим­ской. Но если в ниж­ней про­вин­ции вла­ды­че­ство Рима на пра­вом бере­гу Рей­на с тече­ни­ем вре­ме­ни сла­бе­ет, то здесь, наобо­рот, оно уси­ли­ва­ет­ся. Веро­ят­но, коман­до­ва­ние это­го воен­но­го окру­га нико­гда не остав­ля­ло надеж­ду осу­ще­ст­вить заду­ман­ное Авгу­стом соеди­не­ние рейн­ских лаге­рей с дунай­ски­ми посред­ст­вом про­дви­же­ния импер­ской гра­ни­цы в восточ­ном направ­ле­нии, в резуль­та­те чего были бы рас­ши­ре­ны пре­де­лы не столь­ко Ниж­ней Гер­ма­нии, сколь­ко глав­ным обра­зом Верх­ней. с.135 Впо­след­ст­вии сно­ва вер­ну­лись к это­му про­ек­ту, хотя и в более скром­ном объ­е­ме. 106 Состо­я­ние наших источ­ни­ков не поз­во­ля­ет нам дать связ­ное опи­са­ние опе­ра­ций, выпол­няв­ших­ся в соот­вет­ст­вии с этим про­ек­том в тече­ние несколь­ких сто­ле­тий, — построй­ки дорог, валов, а так­же про­ис­хо­див­ших в свя­зи с этим войн; сохра­нив­ши­е­ся здесь до наших дней мощ­ные укреп­ле­ния, воз­во­див­ши­е­ся на про­тя­же­нии несколь­ких сто­ле­тий и вопло­щаю­щие, несо­мнен­но, зна­чи­тель­ную часть этой исто­рии, до сих пор не изу­че­ны деталь­но ком­пе­тент­ным в воен­ных вопро­сах иссле­до­ва­те­лем, как это мож­но было бы ожи­дать, и надеж­да на то, что уче­ный мир объ­еди­нен­ной Гер­ма­нии соеди­нит­ся и для изу­че­ния это­го древ­ней­ше­го исто­ри­че­ско­го памят­ни­ка Гер­ма­нии, не оправ­да­лась. Здесь мы попы­та­ем­ся дать общую кар­ти­ну, кото­рую уда­ет­ся пока вос­ста­но­вить на осно­ва­нии фраг­мен­тов рим­ских лето­пи­сей и раз­ва­лин рим­ских укреп­ле­ний.

Могон­ти­ак

На пра­вом бере­гу, неда­ле­ко от север­ной окра­и­ны верх­ней про­вин­ции, над ров­ной или хол­ми­стой мест­но­стью ниж­не­го Рей­на, с запа­да на восток про­хо­дит гор­ная цепь Таун, спус­каю­ща­я­ся про­тив Бин­ге­на к Рей­ну. Парал­лель­но этой цепи по тече­нию ниж­не­го Май­на про­сти­ра­ет­ся замы­кае­мая отро­га­ми Оден­валь­да рав­ни­на, откры­ваю­щая пря­мой путь в обла­сти внут­рен­ней Гер­ма­нии. Клю­чом к этой рав­нине слу­жит рас­по­ло­жен­ный у сли­я­ния Май­на с Рей­ном Могон­ти­ак, или Майнц. Со вре­ме­ни Дру­за и до кон­ца Рим­ской импе­рии Майнц слу­жил опор­ным пунк­том для втор­же­ний рим­лян из Гал­лии в Гер­ма­нию¹¹. Даже после того как рим­ляне в общем отка­за­лись от гос­под­ства над стра­ной по ту сто­ро­ну Рей­на, они все же удер­жа­ли здесь в сво­их руках не толь­ко пред­мост­ное укреп­ле­ние на дру­гом бере­гу — толь­ко что упо­мя­ну­тый cas­tel­lum Mo­gon­tia­cen­se (кастель Могон­ти­ак), — но и самую рав­ни­ну Май­на; в этой обла­сти мог­ла утвер­дить­ся и рим­ская циви­ли­за­ция. Пер­во­на­чаль­но это была хатт­ская стра­на, и одно хатт­ское пле­мя — мат­ти­а­ки — сохра­ни­лось здесь так­же и при рим­ском гос­под­стве; но после того как хат­там при­шлось усту­пить этот округ Дру­зу, он вошел в состав импе­рии.

Мат­ти­а­ки

Теп­лые источ­ни­ки в окрест­но­стях Майн­ца (aquae Mat­tia­cae, т. е. мат­ти­ак­ские воды, ныне Вис­ба­ден), как извест­но, посе­ща­лись и при­ме­ня­лись для лече­ния рим­ля­на­ми в эпо­ху Вес­па­си­а­на и, навер­ное, еще задол­го до него; при Клав­дии здесь иска­ли зале­жей сереб­ра; подоб­но про­чим под­власт­ным окру­гам, мат­ти­а­ки с дав­них пор постав­ля­ли отряды для рим­ской армии. Они при­ни­ма­ли уча­стие в общем вос­ста­нии гер­ман­цев при Циви­ли­се; одна­ко после победы рим­лян было вос­ста­нов­ле­но преж­нее поло­же­ние. С кон­ца II в. муни­ци­паль­ная общи­на с.136 таун­ских мат­ти­а­ков состо­я­ла под управ­ле­ни­ем вла­стей, орга­ни­зо­ван­ных по рим­ско­му образ­цу¹².

Хат­ты

Хотя хат­ты тоже были оттес­не­ны от Рей­на, в после­дую­щее вре­мя они высту­па­ют как самое могу­ще­ст­вен­ное сре­ди всех сопри­ка­сав­ших­ся с рим­ля­на­ми пле­мен внут­рен­ней Гер­ма­нии. Веду­щая роль, при­над­ле­жав­шая при Авгу­сте и Тибе­рии пле­ме­ни херус­ков на 107 сред­нем Везе­ре, в резуль­та­те непре­стан­ных столк­но­ве­ний херус­ков с их южны­ми соседя­ми — род­ст­вен­ны­ми им хат­та­ми — пере­шла к этим послед­ним. Со вре­ме­ни после смер­ти Арми­ния до нача­ла пере­се­ле­ния наро­дов в кон­це III в. все извест­ные нам вой­ны меж­ду рим­ля­на­ми и гер­ман­ца­ми были направ­ле­ны про­тив хат­тов; тако­ва вой­на 41 г. при Клав­дии, кото­рую вел буду­щий импе­ра­тор Галь­ба, тако­ва же вой­на 50 г. при том же Клав­дии, кото­рую вел Пуб­лий Пом­по­ний Секунд, снис­кав­ший себе сла­ву в каче­стве поэта. Все это были обыч­ные погра­нич­ные набе­ги; прав­да, хат­ты при­ни­ма­ли уча­стие в вели­кой батав­ской войне, но очень незна­чи­тель­ное (стр. 123). В похо­де же, пред­при­ня­том импе­ра­то­ром Доми­ци­а­ном в 83 г., рим­ляне были напа­даю­щей сто­ро­ной; вой­на эта окон­чи­лась хоть и не бле­стя­щи­ми победа­ми, но зна­чи­тель­ным рас­ши­ре­ни­ем рим­ской гра­ни­цы, имев­шим боль­шое зна­че­ние для буду­ще­го¹³. Веро­ят­но, имен­но тогда погра­нич­ная линия была при­веде­на в то состо­я­ние, в каком мы нахо­дим ее впо­след­ст­вии, и к этой линии, кото­рая с.137 в сво­ей самой север­ной части под­хо­ди­ла близ­ко к Рей­ну, здесь были при­со­еди­не­ны зна­чи­тель­ный уча­сток Тау­на и область Май­на до пунк­та, лежа­ще­го выше Фрид­бер­га. Узи­пии, кото­рые после того, как они были в эпо­ху Вес­па­си­а­на изгна­ны из обла­сти Лип­пе, о чем гово­ри­лось выше, появ­ля­ют­ся вбли­зи Майн­ца и, быть может, нахо­дят для себя новые места житель­ства к восто­ку от мат­ти­а­ков на Кин­ци­ге и в рай­оне Фуль­ды, в то вре­мя вме­сте с неко­то­рым коли­че­ст­вом более мел­ких отко­лов­ших­ся от хат­тов пле­мен были вклю­че­ны в состав импе­рии. Когда затем в 88 г. под пред­во­ди­тель­ст­вом намест­ни­ка Луция Анто­ния Сатур­ни­на верх­не­гер­ман­ское вой­ско вос­ста­ло про­тив Доми­ци­а­на, вой­на едва не нача­лась сно­ва; отпав­шие отряды объ­еди­ни­лись с хат­та­ми¹⁴, и толь­ко нару­ше­ние свя­зи меж­ду пра­вым 108 и левым бере­гом вслед­ст­вие начав­ше­го­ся на Рейне ледо­хо­да дало воз­мож­ность сохра­нив­шим вер­ность леги­о­нам спра­вить­ся с отпав­ши­ми до при­бы­тия к ним опас­ных для рим­лян под­креп­ле­ний. Источ­ни­ки сооб­ща­ют, что под­власт­ная Риму область про­сти­ра­лась вглубь стра­ны на 80 левг от Майн­ца, т. е. далее Фуль­ды¹⁵; это изве­стие с.138 пред­став­ля­ет­ся заслу­жи­ваю­щим дове­рия, если при­нять во вни­ма­ние, что воен­ная погра­нич­ная линия, кото­рая, прав­да, захо­ди­ла, по-види­мо­му, немно­гим даль­ше Фрид­бер­га, здесь так­же не выхо­дит за пре­де­лы обла­сти.

Область Нек­ка­ра

Одна­ко в воен­ную погра­нич­ную линию была вклю­че­на не толь­ко доли­на ниж­не­го Май­на; за пре­де­ла­ми Майн­ца в юго-запад­ной Гер­ма­нии гра­ни­ца была про­дви­ну­та впе­ред еще далее. Область Нек­ка­ра, неко­гда заня­тая кельт­ски­ми гель­ве­та­ми, затем дол­гое вре­мя пред­став­ляв­шая спор­ную погра­нич­ную область меж­ду ними и насту­пав­ши­ми гер­ман­ца­ми и пото­му полу­чив­шая назва­ние гель­вет­ской пусты­ни, а впо­след­ст­вии, быть может, частич­но заня­тая мар­ко­ма­на­ми до их отступ­ле­ния в Боге­мию (стр. 40), при уре­гу­ли­ро­ва­нии гер­ман­ской гра­ни­цы после пора­же­ния Вара полу­чи­ла такое же устрой­ство, как и бо́льшая часть пра­во­го бере­га ниж­не­го Рей­на. Здесь так­же, долж­но быть уже в то вре­мя, была обо­зна­че­на погра­нич­ная линия, в пре­де­лах кото­рой не допус­ка­лись гер­ман­ские посе­ле­ния. Тогда в этих пло­до­род­ных, но сла­бо защи­щен­ных местах, так назы­вае­мых Деку­мат­ских полях, как в боло­ти­стой низине, не пре­граж­ден­ной пло­ти­на­ми, осе­ли отдель­ные посе­лен­цы боль­шей 109 частью галль­ско­го про­ис­хож­де­ния, кото­рым нече­го было терять¹⁶. За этим засе­ле­ни­ем стра­ны, про­во­див­шим­ся част­ны­ми лица­ми и, по-види­мо­му, лишь допус­кав­шим­ся пра­ви­тель­ст­вом, после­до­ва­ла, веро­ят­но при Вес­па­си­ане, насто­я­щая окку­па­ция. Уже око­ло 74 г. из Страс­бур­га было про­веде­но на пра­вый берег с.139 Рей­на шос­се, дохо­див­шее по край­ней мере до Оффен­бур­га¹⁷; по-види­мо­му, при­мер­но тогда же в этой обла­сти была уста­нов­ле­на более серь­ез­ная охра­на гра­ниц, неже­ли та, какую дава­ло про­стое запре­ще­ние посе­ле­ний гер­ман­цев. То, что начал отец, завер­ши­ли сыно­вья. Быть может, даже так назы­вае­мые Фла­ви­е­вы жерт­вен­ни­ки¹⁸, осно­ван­ные у исто­ков Нек­ка­ра близ нынеш­не­го Рот­т­вей­ля при самом ли Вес­па­си­ане, при Тите, или же при Доми­ци­ане, — прав­да, об этом посе­ле­нии мы не зна­ем ниче­го, кро­ме его име­ни, — пред­став­ля­ли собой для пра­во­бе­реж­ной новой Верх­ней Гер­ма­нии такой же центр, каким рань­ше пред­по­ла­га­лось сде­лать жерт­вен­ник уби­ев для вели­кой Гер­ма­нии и каким вско­ре после того сде­лал­ся жерт­вен­ник в Сар­ми­зе­ге­ту­зе для вновь заво­е­ван­ной Дакии. Таким обра­зом, пер­вая орга­ни­за­ция погра­нич­ной обо­ро­ны, кото­рую нам пред­сто­ит здесь опи­сать и в свя­зи с кото­рой доли­на Нек­ка­ра была вклю­че­на в линию рим­ских укреп­ле­ний, явля­ет­ся созда­ни­ем Фла­ви­ев, при­том глав­ным обра­зом Доми­ци­а­на¹⁹, кото­рый таким обра­зом про­дол­жил укреп­ле­ния на Тауне. Про­хо­дя­щая по пра­во­му бере­гу Рей­на воен­ная доро­га от Могон­ти­а­ка через Гей­дель­берг и Баден в направ­ле­нии на Оффен­бург пред­став­ля­ет собой есте­ствен­ный резуль­тат это­го вклю­че­ния обла­сти Нек­ка­ра в пре­де­лы Рим­ской импе­рии; она была зало­же­на, как мы теперь зна­ем²⁰, Тра­я­ном в 100 г. и вхо­ди­ла в систе­му уста­нов­лен­но­го этим импе­ра­то­ром пря­мо­го сооб­ще­ния Гал­лии с лини­ей Дуная. На этих соору­же­ни­ях работа­ли сол­да­ты, но едва ли им при­хо­ди­лось брать­ся за ору­жие; на Нек­ка­ре не было гер­ман­ских пле­мен, а узкая поло­са на левом бере­гу Дуная, вхо­див­шая, таким обра­зом, в погра­нич­ную линию, еще менее того мог­ла послу­жить пово­дом для серь­ез­ных столк­но­ве­ний. Бли­жай­шее из достой­ных упо­ми­на­ния гер­ман­ских пле­мен в тех местах — гер­мун­ду­ры — под­дер­жи­ва­ло самые 110 дру­же­ст­вен­ные отно­ше­ния с рим­ля­на­ми и вело с ними ожив­лен­ную тор­гов­лю в горо­де вин­де­ли­ков Авгу­сте; в даль­ней­шем мы при­ведем неко­то­рые фак­ты, свиде­тель­ст­ву­ю­щие, что это про­дви­же­ние гра­ни­цы не вызва­ло с их сто­ро­ны ника­ко­го сопро­тив­ле­ния. В прав­ле­ние сле­дую­щих импе­ра­то­ров — Адри­а­на, Пия, Мар­ка Авре­лия — стро­и­тель­ство этих воен­ных соору­же­ний про­дол­жа­лось.

Верх­не­гер­ман­ско-ретий­ский лимес

с.140 Мы не можем про­следить исто­рию воз­ник­но­ве­ния погра­нич­ных обо­ро­ни­тель­ных соору­же­ний меж­ду Рей­ном и Дуна­ем, сохра­нив­ших­ся, по боль­шей части в неза­кон­чен­ном виде, до насто­я­ще­го вре­ме­ни; одна­ко мы отлич­но можем опре­де­лить не толь­ко их направ­ле­ние, но и цель, кото­рой они слу­жи­ли. По сво­е­му типу и зада­чам укреп­ле­ния в Верх­ней Гер­ма­нии иные, чем в Ретии. Верх­не­гер­ман­ский погра­нич­ный вал общей дли­ной в 250 рим­ских миль (368 км)²¹ начи­на­ет­ся непо­сред­ст­вен­но на север­ной гра­ни­це про­вин­ции, захва­ты­ва­ет, как уже было ска­за­но, Таун и рав­ни­ну Май­на до окрест­но­стей Фрид­бер­га и оттуда пово­ра­чи­ва­ет на юг к Май­ну, к кото­ро­му под­хо­дит у Гро­скро­цен­бур­га выше Ганау. Сле­дуя отсюда по Май­ну до Вёр­та, он берет здесь направ­ле­ние на Нек­кар, кото­ро­го дости­га­ет несколь­ко ниже Вимп­фе­на, и затем уж сле­ду­ет по его тече­нию. Впо­след­ст­вии перед южной поло­ви­ной этой погра­нич­ной линии была про­ло­же­на вто­рая линия, кото­рая сле­ду­ет по Май­ну далее Вёр­та до Миль­тен­бер­га и отсюда почти в совер­шен­но пря­мом направ­ле­нии про­хо­дит меж­ду Штут­гар­том и Аале­ном на Лорх. Здесь к верх­не­гер­ман­ско­му погра­нич­но­му валу при­мы­ка­ет ретий­ский вал все­го в 120 миль (174 км) дли­ной; он покида­ет Дунай у Кель­гей­ма выше Регенс­бур­га и оттуда в виде дуги, обра­щен­ной на запад, идет, два­жды пере­се­кая Альт­мюль, так­же к Лор­ху.

Верх­не­гер­ман­ский лимес состо­ит из ряда фор­тов — касте­лей, уда­лен­ных один от дру­го­го самое боль­шее на пол­дня пути (15 км). Там, где про­ме­жут­ки меж­ду фор­та­ми не запер­ты, как было ука­за­но, Май­ном или Нек­ка­ром, были устро­е­ны искус­ст­вен­ные заграж­де­ния, — сна­ча­ла, веро­ят­но, лишь посред­ст­вом засек²², впо­след­ст­вии же с.141 посред­ст­вом сплош­но­го невы­со­ко­го вала с лежа­щим перед ним рвом и выстро­ен­ны­ми с внут­рен­ней сто­ро­ны вала на неболь­шом 111 рас­сто­я­нии друг от дру­га сто­ро­же­вы­ми баш­ня­ми²³. Укреп­ле­ния не свя­за­ны непо­сред­ст­вен­но с валом, но рас­по­ло­же­ны за ним на рас­сто­я­нии не более полу­ки­ло­мет­ра.

Ретий­ский погра­нич­ный вал пред­став­ля­ет собой про­стое заграж­де­ние, обра­зо­ван­ное посред­ст­вом насып­ки кам­ня; ров и сто­ро­же­вые баш­ни отсут­ст­ву­ют, а рас­по­ло­жен­ные за лиме­сом без какой-либо пра­виль­ной после­до­ва­тель­но­сти, на неоди­на­ко­вом рас­сто­я­нии от вала (ни один не бли­же 4 или 5 км), укреп­лен­ные пунк­ты не име­ют ника­кой непо­сред­ст­вен­ной свя­зи с загра­ди­тель­ной лини­ей. У нас нет опре­де­лен­ных свиде­тельств о хро­но­ло­ги­че­ской после­до­ва­тель­но­сти соору­же­ний; дока­за­но, что верх­не­гер­ман­ская линия по Нек­ка­ру суще­ст­во­ва­ла при импе­ра­то­ре Пии²⁴, а про­хо­дя­щая перед ней линия от Миль­тен­бер­га до Лор­ха — при Мар­ке Авре­лии²⁵. Общим для этих двух столь раз­лич­ных соору­же­ний явля­ет­ся то, что оба они были постро­е­ны в целях защи­ты гра­ни­цы; то, что в пер­вом слу­чае было отда­но пред­по­чте­ние зем­ля­ной насы­пи, при построй­ке кото­рой обыч­но сам собой воз­ни­кал и ров, а в дру­гом — камен­но­му насти­лу, объ­яс­ня­ет­ся, веро­ят­но, лишь раз­ли­чи­ем поч­вы и стро­и­тель­ных мате­ри­а­лов. Общим для обо­их соору­же­ний было и то, что они не обес­пе­чи­ли пол­но­стью защи­ту гра­ниц. Преж­де все­го, камен­ные или зем­ля­ные насы­пи сами по себе пред­став­ля­ют незна­чи­тель­ное пре­пят­ст­вие для напа­даю­ще­го; но, кро­ме того, повсюду по линии встре­ча­ют­ся гос­под­ст­ву­ю­щие над ней пози­ции, за лини­ей часто рас­по­ло­же­ны болота, мно­гие пози­ции не дают воз­мож­но­сти обо­зреть мест­ность перед укреп­ле­ни­я­ми; все это и ряд дру­гих при­зна­ков явля­ет­ся оче­вид­ным дока­за­тель­ст­вом того, что вооб­ще вся эта линия была постро­е­на не с воен­ны­ми целя­ми. Каж­дый укреп­лен­ный пункт сам по себе, конеч­но, при­спо­соб­лен для обо­ро­ны, но они не соеди­не­ны с.142 меж­ду собой шос­сей­ны­ми попе­ре­ч­ны­ми доро­га­ми; таким обра­зом, каж­дый отдель­ный гар­ни­зон опи­рал­ся не на гар­ни­зо­ны сосед­них укреп­ле­ний, но на резерв в тылу, к кото­ро­му вела заня­тая им доро­га. Далее, эти гар­ни­зо­ны не были вклю­че­ны в воен­ную систе­му погра­нич­ной обо­ро­ны; они пред­став­ля­ли собой ско­рее укреп­лен­ные на слу­чай нуж­ды пози­ции, неже­ли выбран­ные со стра­те­ги­че­ским рас­че­том пунк­ты для окку­па­ции обла­сти, да и самое про­тя­же­ние линии в срав­не­нии с налич­ным коли­че­ст­вом войск исклю­ча­ет воз­мож­ность систе­ма­ти­че­ской обо­ро­ны²⁶. Таким обра­зом, 112 эта рас­тя­ну­тая линия воен­ных соору­же­ний в отли­чие от бри­тан­ско­го вала не име­ла целью пре­граж­дать путь втор­же­нию с.143 непри­я­те­ля. Более веро­ят­но, что она пред­на­зна­ча­лась для того, чтобы посред­ст­вом укреп­ле­ний кон­тро­ли­ро­вать на сухо­пут­ной гра­ни­це доро­ги, а на реч­ных гра­ни­цах мосты; вооб­ще же бес­кон­троль­но­му пере­хо­ду гра­ниц пре­пят­ст­во­ва­ла на реч­ных гра­ни­цах река, а на сухо­пут­ных — вал. Может быть, эти укреп­ле­ния слу­жи­ли и дру­гой цели; то, что касте­ли часто стро­и­лись по пря­мой линии, ука­зы­ва­ет на при­ме­не­ние сиг­на­ли­за­ции; при слу­чае погра­нич­ное соору­же­ние мог­ло при­ме­нять­ся и для непо­сред­ст­вен­но воен­ных целей. Одна­ко пря­мым и бли­жай­шим назна­че­ни­ем вала было пре­пят­ст­во­вать пере­хо­дам через гра­ни­цу. Тот факт, что на ретий­ской гра­ни­це не было ни сто­ро­же­вых постов, ни фор­тов, тогда как на верх­не­гер­ман­ской гра­ни­це име­лось и то и дру­гое, объ­яс­ня­ет­ся раз­лич­ны­ми отно­ше­ни­я­ми с соседя­ми, там — с гер­мун­ду­ра­ми, здесь — с хат­та­ми. В Верх­ней Гер­ма­нии отно­ше­ния рим­лян с их соседя­ми были ины­ми, неже­ли в Бри­та­нии, где про­вин­ция посто­ян­но ока­зы­ва­лась в поло­же­нии кре­по­сти, оса­жден­ной гор­ца­ми; одна­ко отра­же­ние раз­бой­ни­чьих втор­же­ний, рав­но как взи­ма­ние погра­нич­ных пошлин, все же тре­бо­ва­ло все­гда гото­вой и близ­кой воен­ной помо­щи. Мож­но было посте­пен­но сокра­тить состав верх­не­гер­ман­ской армии и соот­вет­ст­вен­но это­му гар­ни­зо­ны на лиме­се, но вовсе обой­тись без 113 рим­ско­го копья область Нек­ка­ра нико­гда не мог­ла. Одна­ко без него вполне мож­но было обой­тись в отно­ше­нии гер­мун­ду­ров; при Тра­яне им одним из всех гер­ман­цев было раз­ре­ше­но пере­хо­дить импер­скую гра­ни­цу без осо­бо­го кон­тро­ля и сво­бод­но вести тор­гов­лю в рим­ской обла­сти, имен­но в Аугс­бур­ге, при­чем, насколь­ко мы зна­ем, с ними нико­гда не про­ис­хо­ди­ло погра­нич­ных столк­но­ве­ний. Таким обра­зом, в это вре­мя не суще­ст­во­ва­ло ника­ких пово­дов для воз­веде­ния подоб­ных соору­же­ний на ретий­ской гра­ни­це; касте­ли к севе­ру от Дуная, имев­ши­е­ся здесь, как извест­но, уже в эпо­ху Тра­я­на²⁷, успеш­но справ­ля­лись с зада­чей охра­ны гра­ни­цы и кон­тро­ля над погра­нич­ны­ми сно­ше­ни­я­ми. О том же гово­рит и то обсто­я­тель­ство, что ретий­ский лимес в том виде, как он нам изве­стен, соот­вет­ст­ву­ет толь­ко более позд­ней загра­ди­тель­ной линии, соору­жен­ной, быть может, лишь при Мар­ке Авре­лии. Тогда для это­го име­лось уже доста­точ­но пово­дов. Как мы увидим даль­ше (стр. 146), вой­ны с хат­та­ми рас­про­стра­ни­лись в то вре­мя и на Ретию; уси­ле­ние сто­яв­шей в этой про­вин­ции армии так­же, пожа­луй, было про­из­веде­но в свя­зи с соору­же­ни­ем это­го лиме­са, кото­рый, хотя и весь­ма мало был при­спо­соб­лен для непо­сред­ст­вен­но воен­ных задач, все же пред­на­зна­чал­ся так­же для защи­ты гра­ни­цы, хотя и в недо­ста­точ­ной сте­пе­ни²⁸.

с.144 Как в воен­ном, так и в поли­ти­че­ском отно­ше­нии пере­не­се­ние гра­ни­цы или уси­ле­ние погра­нич­ных защи­ти­тель­ных соору­же­нии было реши­тель­ной и полез­ной мерой. Если рань­ше цепь рим­ских постов в Верх­ней Гер­ма­нии и Ретии шла, веро­ят­но, вверх по Рей­ну через Страс­бург на Базель мимо Вин­до­нис­сы к Боден­ско­му озе­ру, а оттуда к верх­не­му Дунаю, то теперь верх­не­гер­ман­ская глав­ная квар­ти­ра в Майн­це и ретий­ская в Регенс­бур­ге, как и вооб­ще обе глав­ные армии импе­рии, зна­чи­тель­но при­бли­зи­лись друг к дру­гу. Бла­го­да­ря это­му отпа­ла необ­хо­ди­мость в леги­он­ном лаге­ре в Вин­до­нис­се (Вин­диш близ Цюри­ха).

По про­ше­ст­вии неко­то­ро­го вре­ме­ни верх­не­гер­ман­ская армия, как и сосед­няя с нею, мог­ла быть умень­ше­на на поло­ви­ну сво­его преж­не­го соста­ва. Прав­да, пер­во­на­чаль­ное коли­че­ство леги­о­нов, рав­ное четы­рем и лишь в силу слу­чай­ных обсто­я­тельств сокра­тив­ше­е­ся во вре­мя батав­ской вой­ны до трех, оста­ва­лось, веро­ят­но, еще при Тра­яне²⁹; одна­ко при Мар­ке Авре­лии про­вин­ция была 114 заня­та лишь дву­мя леги­о­на­ми, 8-м и 22-м, из кото­рых пер­вый сто­ял в Страс­бур­ге, вто­рой — на глав­ной квар­ти­ре в Майн­це, тогда как бо́льшая часть войск была раз­ме­ще­на неболь­ши­ми поста­ми по погра­нич­но­му валу. Внут­ри новой линии город­ская жизнь достиг­ла почти тако­го же пыш­но­го рас­цве­та, как на левом бере­гу Рей­на; во всем, что каса­ет­ся город­ско­го раз­ви­тия на рим­ских осно­вах, Суме­ло­це­на (Ротен­бург на Нек­ка­ре), Аквы (ci­vi­tas Aure­lia Aquen­sis), Баден Лопо­дун (Ладен­бург) могут сме­ло выдер­жать срав­не­ние с любым горо­дом Бель­ги­ки, за исклю­че­ни­ем, конеч­но, Кёль­на и Три­ра. Сво­им про­цве­та­ни­ем эти посе­ле­ния были обя­за­ны глав­ным обра­зом Тра­я­ну, кото­рый с.145 начал свое прав­ле­ние этой мир­ной дея­тель­но­стью³⁰; один рим­ский поэт умо­ля­ет «Рейн, оба бере­га кото­ро­го сде­ла­лись рим­ски­ми», поско­рее при­слать жите­лям еще не видан­но­го ими вла­сти­те­ля. Обшир­ная и пло­до­род­ная область, постав­лен­ная, таким обра­зом, под охра­ну леги­о­нов, конеч­но, нуж­да­лась в такой охране, но ее и сто­и­ло охра­нять. Прав­да, пора­же­ние Вара зна­ме­ну­ет нача­ло упад­ка рим­ско­го могу­ще­ства, одна­ко лишь постоль­ку, посколь­ку этим пора­же­ни­ем закан­чи­ва­ет­ся про­дви­же­ние рим­лян впе­ред; с этих пор рим­ляне в общем доволь­ст­ву­ют­ся более проч­ной и дли­тель­ной охра­ной уже при­об­ре­тен­но­го.

Гер­ма­ния при Мар­ке Авре­лии

До нача­ла III в. мощь Рима на Рейне оста­ет­ся незыб­ле­мой. Во вре­мя вой­ны с мар­ко­ма­на­ми при Мар­ке Авре­лии в ниж­ней про­вин­ции по-преж­не­му цари­ло пол­ное спо­кой­ст­вие. Если одно­му лега­ту Бель­ги­ки при­шлось в то вре­мя собрать опол­че­ние про­тив хав­ков, то, по-види­мо­му, это было сде­ла­но для отра­же­ния пират­ско­го набе­га; ведь в это вре­мя, так же как до того и после, север­ное побе­ре­жье часто под­вер­га­лось таким набе­гам. Вол­ны вели­ко­го пере­се­ле­ния наро­дов дока­ти­лись до исто­ков Дуная и даже до обла­сти Рей­на, но фун­да­мент зда­ния оста­вал­ся здесь еще не поко­леб­лен­ным. Хат­ты, един­ст­вен­ный круп­ный гер­ман­ский народ по сосед­ству с верх­не­гер­ман­ско-ретий­ской гра­ни­цей, насту­па­ли в обо­их направ­ле­ни­ях и, веро­ят­но, нахо­ди­лись сре­ди втор­гав­ших­ся в Ита­лию гер­ман­цев, о чем мы будем гово­рить в даль­ней­шем при опи­са­нии этой вой­ны. 115 Во вся­ком слу­чае, при­чи­ной про­из­веден­но­го в то вре­мя по рас­по­ря­же­нию Мар­ка Авре­лия уси­ле­ния ретий­ской армии и пре­вра­ще­ния ее в воен­ный округ пер­во­го ран­га с леги­о­на­ми и лега­та­ми мог­ло быть толь­ко с.146 наме­ре­ние бороть­ся с набе­га­ми хат­тов; все это пока­зы­ва­ет, что с ними серь­ез­но счи­та­лись и на буду­щее. Уже упо­ми­нав­ше­е­ся уси­ле­ние погра­нич­ных обо­ро­ни­тель­ных соору­же­ний было осу­щест­вле­но, оче­вид­но, с той же целью. Всех этих меро­при­я­тий мог­ло хва­тить на одно поко­ле­ние.

Вой­на с але­ман­на­ми

При сыне Севе­ра Анто­нине в Ретии сно­ва вспых­ну­ла тяже­лая вой­на (213 г.), в кото­рой рим­ляне сно­ва встре­ти­лись с хат­та­ми; одна­ко наряду с ними источ­ни­ки назы­ва­ют еще один народ, встре­чаю­щий­ся здесь впер­вые, а имен­но — але­ман­нов. Неиз­вест­но, откуда они яви­лись. По сло­вам одно­го более позд­не­го писа­те­ля, это был сме­шан­ный народ, состо­яв­ший из вся­ко­го сбро­да: назва­ние это­го наро­да гово­рит, по-види­мо­му, о суще­ст­во­ва­нии у него сою­за общин. Отдель­ные пле­ме­на, обо­зна­чае­мые этим общим име­нем, высту­па­ют и в даль­ней­шем более обособ­лен­но по срав­не­нию с про­чи­ми гер­ман­ски­ми сою­за­ми пле­мен; такие але­манн­ские наро­ды, как ютун­ги, лен­ти­ен­зы и дру­гие, неред­ко дей­ст­ву­ют само­сто­я­тель­но. Упо­ми­на­ние в нашем источ­ни­ке але­ман­нов наряду с хат­та­ми, а так­же сооб­ще­ние об их необы­чай­ном искус­стве в кон­ном бою дела­ют несо­сто­я­тель­ным пред­по­ло­же­ние, что это были ранее жив­шие здесь гер­ман­цы, соеди­нив­ши­е­ся под новым назва­ни­ем и уси­лив­ши­е­ся бла­го­да­ря заклю­че­нию сою­за. Ско­рее все­го это были явив­ши­е­ся с восто­ка пол­чи­ща, при­дав­шие новую силу почти выдох­ше­му­ся сопро­тив­ле­нию гер­ман­цев на Рейне; не исклю­че­на воз­мож­ность, что жив­шие рань­ше на сред­ней Эль­бе могу­ще­ст­вен­ные сем­но­ны, о кото­рых нет ника­ких упо­ми­на­ний с кон­ца II в., зна­чи­тель­но попол­ни­ли пол­чи­ща але­ман­нов.

Север Анто­нин

Непре­рыв­ный рост неурядиц в Рим­ской импе­рии тоже, конеч­но, содей­ст­во­вал изме­не­нию соот­но­ше­ния сил в этой обла­сти, хотя и в срав­ни­тель­но малой сте­пе­ни. Импе­ра­тор лич­но высту­пил в поход про­тив ново­го вра­га; в авгу­сте 213 г. он пере­шел рим­скую гра­ни­цу, и на Майне была одер­жа­на или, по край­ней мере, отпразд­но­ва­на победа. Рим­ляне постро­и­ли ряд новых касте­лей, пле­ме­на с Эль­бы и Север­но­го моря при­сла­ли к рим­ско­му импе­ра­то­ру посоль­ства и были весь­ма изум­ле­ны тем, что он при­нял их оде­тый в их же нацио­наль­ный костюм — укра­шен­ную сереб­ром курт­ку, — накра­сив и при­че­сав по гер­ман­ской моде воло­сы и боро­ду. Одна­ко с этих пор вой­ны на Рейне не пре­кра­ща­ют­ся, при­чем напа­даю­щи­ми явля­ют­ся гер­ман­цы; эти неко­гда столь миро­лю­би­вые соседи слов­но пере­ро­ди­лись.

Алек­сандр Север

Про­шло 20 лет, и втор­же­ния вар­ва­ров на Дунае и Рейне при­ня­ли настоль­ко посто­ян­ный и опас­ный харак­тер, что импе­ра­то­ру Алек­сан­дру при­шлось пре­рвать не угро­жав­шую такой непо­сред­ст­вен­ной опас­но­стью вой­ну с пер­са­ми и лич­но отпра­вить­ся в лагерь у Майн­ца, не столь­ко для того, чтобы защи­щать рим­скую область, сколь­ко для того, чтобы купить у гер­ман­цев за боль­шие день­ги мир. В резуль­та­те вызван­но­го этим воз­му­ще­ния сол­дат он погиб насиль­ст­вен­ной с.147 смер­тью (235 г.). Так окон­чи­лась дина­стия Севе­ров, послед­няя дина­стия импе­ра­то­ров до момен­та воз­рож­де­ния импе­рии.

Мак­си­мин

Вну­ши­тель­ный поход в глубь Гер­ма­нии пре­ем­ни­ка Алек­сандра — Мак­си­ми­на, — гру­бо­го, но храб­ро­го фра­кий­ца, выслу­жив­ше­го­ся из про­стых сол­дат, загла­дил послед­ст­вия трус­ли­во­го поведе­ния Алек­сандра. Вар­ва­ры еще не осме­ли­ва­лись ока­зы­вать сопро­тив­ле­ние 116 силь­но­му рим­ско­му вой­ску, во гла­ве кото­ро­го сто­ял такой спо­соб­ный коман­дир; они отсту­пи­ли в свои леса и болота, но храб­рый импе­ра­тор после­до­вал за ними, лич­но сра­жа­ясь в руко­паш­ных схват­ках впе­ре­ди сво­их сол­дат. Эти бои, опор­ным пунк­том кото­рых слу­жил Майнц и кото­рые велись в первую оче­редь про­тив але­ман­нов, дали Мак­си­ми­ну пол­ное осно­ва­ние при­сво­ить себе почет­ное про­зви­ще «Гер­ман­ско­го»; резуль­та­ты экс­пе­ди­ции 236 г., дол­гое вре­мя оста­вав­шей­ся послед­ней круп­ной победой рим­лян на Рейне, ска­за­лись и в буду­щем. Хотя посто­ян­ные кро­ва­вые сме­ны пра­ви­те­лей и тяже­лые пора­же­ния на Восто­ке и на Дунае не дава­ли рим­ля­нам даже крат­ковре­мен­ной пере­дыш­ки, на Рейне в тече­ние 20 бли­жай­ших лет если и не было пол­но­го спо­кой­ст­вия, то все же не про­ис­хо­ди­ло и серь­ез­ных ката­строф. Как кажет­ся, один из верх­не­гер­ман­ских леги­о­нов был тогда даже отправ­лен в Афри­ку, при­чем не был заме­нен дру­гим; из это­го вид­но, что Верх­няя Гер­ма­ния счи­та­лась хоро­шо защи­щен­ной. Но когда в 253 г. раз­лич­ные пол­ко­вод­цы сно­ва нача­ли меж­до­усоб­ную борь­бу за импе­ра­тор­ский трон и рейн­ские леги­о­ны пошли в Ита­лию, чтобы сра­жать­ся за сво­его импе­ра­то­ра Вале­ри­а­на про­тив про­воз­гла­шен­но­го дунай­ской арми­ей Эми­ли­а­на, это, по-види­мо­му, послу­жи­ло сиг­на­лом³¹ для про­ры­ва гер­ман­цев и к ниж­не­му Рей­ну³².

Фран­ки

Эти­ми гер­ман­ца­ми были фран­ки, впер­вые появ­ля­ю­щи­е­ся имен­но здесь; прав­да, новым было, может быть, толь­ко их имя. В самом деле, хотя встре­чаю­ще­е­ся уже в более позд­нее вре­мя отож­дест­вле­ние фран­ков с уже упо­ми­нав­ши­ми­ся ниж­не­рейн­ски­ми пле­ме­на­ми, а имен­но с жив­ши­ми рядом с брук­те­ра­ми хама­ва­ми и с под­власт­ны­ми рим­ля­нам сугамбра­ми, нена­деж­но и во вся­ком слу­чае недо­ста­точ­но, пред­став­ля­ет­ся более веро­ят­ным, неже­ли в слу­чае с але­ман­на­ми, что с.148 зави­си­мые от Рима гер­ман­цы на пра­вом бере­гу Рей­на и пле­ме­на, ранее оттес­нен­ные от Рей­на, нача­ли в это вре­мя сов­мест­ное наступ­ле­ние про­тив рим­лян под общим име­нем сво­бод­ных³³.

Гал­ли­ен

Пока Гал­ли­ен оста­вал­ся на Рейне, он, несмот­ря на то, что рас­по­ла­гал весь­ма незна­чи­тель­ны­ми сила­ми, все же до неко­то­рой сте­пе­ни сдер­жи­вал гер­ман­цев, не допус­кал их пере­хо­да через реку или сно­ва оттес­нял за Рейн втор­гав­ших­ся и даже усту­пил одно­му из гер­ман­ских вождей часть при­бреж­ной поло­сы, кото­рой тот доби­вал­ся, с усло­ви­ем, чтобы он при­знал власть Рима и защи­щал свое вла­де­ние про­тив соб­ст­вен­ных зем­ля­ков, что, конеч­но, было уже почти рав­но­силь­но капи­ту­ля­ции. Постум Одна­ко когда импе­ра­тор отпра­вил­ся на Дунай, где поло­же­ние было еще более опас­ным, а в Гал­лии в каче­стве сво­его пред­ста­ви­те­ля оста­вил сво­его стар­ше­го 117 сына, еще отро­ка, один из офи­це­ров, кото­рым он дове­рил защи­ту гра­ни­цы и попе­че­ние о сыне, Марк Кас­си­ан Лати­ний Постум³⁴, заста­вил сво­их сол­дат про­воз­гла­сить себя с.149 импе­ра­то­ром и оса­дил в Кёльне опе­ку­на импе­ра­тор­ско­го сына Силь­ва­на. Ему уда­лось взять город и захва­тить сво­его быв­ше­го кол­ле­гу вме­сте с наслед­ни­ком, вслед за чем он при­ка­зал каз­нить их обо­их. Одна­ко во вре­мя этих смут через Рейн вторг­лись фран­ки и не толь­ко навод­ни­ли всю Гал­лию, но про­ник­ли в Испа­нию и под­верг­ли гра­бе­жу даже афри­кан­ское побе­ре­жье. Вско­ре за тем Вале­ри­ан попал в плен к пер­сам, и чаша бед­ст­вий пере­пол­ни­лась; вся рим­ская терри­то­рия на левом бере­гу Рей­на в верх­ней про­вин­ции была захва­че­на гер­ман­ца­ми, без сомне­ния але­ман­на­ми, кото­рые ина­че были бы не в состо­я­нии вторг­нуть­ся в Ита­лию в послед­ние годы прав­ле­ния Гал­ли­е­на. Гал­ли­ен — послед­ний импе­ра­тор, имя кото­ро­го встре­ча­ет­ся на памят­ни­ках пра­во­го бере­га Рей­на. Над­пи­си на его моне­тах 118 про­слав­ля­ют его за пять боль­ших побед над гер­ман­ца­ми, а моне­ты его пре­ем­ни­ка по гос­под­ству в Гал­лии, Посту­ма, в не мень­шей сте­пе­ни пре­воз­но­сят победы над гер­ман­ца­ми это­го спа­си­те­ля Гал­лии. В нача­ле сво­его прав­ле­ния Гал­ли­ен энер­гич­но занял­ся веде­ни­ем борь­бы на Рейне, а Постум был даже пре­крас­ным офи­це­ром и мог бы быть так­же хоро­шим пра­ви­те­лем. Одна­ко при том без­на­ча­лии, кото­рое в то вре­мя цари­ло в рим­ском государ­стве или, вер­нее, в рим­ской армии, талант и спо­соб­но­сти отдель­но­го лица ока­зы­ва­лись бес­по­лез­ны­ми как для него само­го, так и для обще­ства. В то вре­мя целый ряд цве­ту­щих рим­ских горо­дов был опу­сто­шен вторг­нув­ши­ми­ся вар­ва­ра­ми, а пра­вый берег Рей­на был навсе­гда поте­рян для рим­лян.

Авре­ли­ан

Вос­ста­нов­ле­ние спо­кой­ст­вия и поряд­ка в Гал­лии преж­де все­го зави­се­ло от проч­но­сти импе­рии; разу­ме­ет­ся, пока вла­дев­шие Ита­ли­ей импе­ра­то­ры посы­ла­ли вой­ска в Нар­бон­скую Гал­лию, чтобы устра­нить сво­его галль­ско­го сопер­ни­ка, а этот, со сво­ей сто­ро­ны, сно­ва обна­ру­жи­вал наме­ре­ние перей­ти через Аль­пы, о какой-либо успеш­ной опе­ра­ции про­тив гер­ман­цев не мог­ло быть и речи. Лишь после того как с.150 в 272 г.³⁵ вла­сти­тель Гал­лии Тет­рик, кото­ро­му наску­чи­ла его небла­го­дар­ная роль, сам заста­вил свои вой­ска под­чи­нить­ся при­знан­но­му рим­ским сена­том импе­ра­то­ру Авре­ли­а­ну, сно­ва мож­но было поду­мать об ока­за­нии сопро­тив­ле­ния гер­ман­цам. Этот же спо­соб­ный вла­сти­тель, сно­ва при­со­еди­нив­ший Гал­лию к импе­рии, надол­го поло­жил конец похо­дам але­ман­нов, кото­рые перед этим в тече­ние почти деся­ти лет опу­сто­ша­ли верх­нюю Ита­лию до самой Равен­ны, и одер­жал на верх­нем Дунае вну­ши­тель­ную победу над одним из их пле­мен, ютун­га­ми. Если бы его прав­ле­ние было более про­дол­жи­тель­ным, он, навер­ное, воз­об­но­вил бы охра­ну гра­ниц и в Гал­лии; после его вне­зап­ной преж­девре­мен­ной смер­ти (275 г.) гер­ман­цы сно­ва пере­шли Рейн и при­ня­лись опу­сто­шать стра­ну.

Проб

Пре­ем­ник Тет­ри­ка Проб (с 276 г.), тоже спо­соб­ный сол­дат, не толь­ко сно­ва изгнал гер­ман­цев — источ­ни­ки сооб­ща­ют, что он отнял у них 70 горо­дов, — но и сам пере­шел в наступ­ле­ние, пере­пра­вил­ся через Рейн и оттес­нил гер­ман­цев за Нек­кар. Одна­ко он не вос­ста­но­вил преж­ней линии укреп­ле­ний³⁶, но удо­воль­ст­во­вал­ся тем, что на важ­ней­ших пози­ци­ях на Рейне соорудил и занял гар­ни­зо­на­ми пред­мост­ные укреп­ле­ния на про­ти­во­по­лож­ном бере­гу; таким обра­зом 119 здесь было вос­ста­нов­ле­но при­мер­но то поло­же­ние, кото­рое суще­ст­во­ва­ло до Вес­па­си­а­на. Одно­вре­мен­но пол­ко­вод­цы Про­ба раз­би­ли в север­ной про­вин­ции фран­ков. Побеж­ден­ные гер­ман­цы были отправ­ле­ны в каче­стве при­нуди­тель­ных посе­лен­цев в Гал­лию и осо­бен­но в Бри­та­нию. Рейн­ская гра­ни­ца была вос­ста­нов­ле­на и пере­да­на позд­ней­шей импе­рии. Прав­да, как вла­ды­че­ство Рима на пра­вом бере­гу Рей­на, так и мир на левом навсе­гда ото­шли в область вос­по­ми­на­ний. Але­ман­ны угро­жа­ли Базе­лю и с.151 Страс­бур­гу, фран­ки — Кёль­ну. Дру­гие пле­ме­на так­же напо­ми­на­ют о сво­ем суще­ст­во­ва­нии. Впер­вые при импе­ра­то­ре Про­бе бур­гун­ды, неко­гда жив­шие по ту сто­ро­ну Эль­бы, про­дви­га­ют­ся на запад до верх­не­го Май­на и начи­на­ют угро­жать Гал­лии; несколь­ко лет спу­стя сак­сы начи­на­ют пред­при­ни­мать сов­мест­но с фран­ка­ми мор­ские набе­ги на север­ный берег Гал­лии и на рим­скую Бри­та­нию. Одна­ко в прав­ле­ние энер­гич­ных и спо­соб­ных импе­ра­то­ров из дома Дио­кле­ти­а­на и Кон­стан­ти­на и при их бли­жай­ших пре­ем­ни­ках рим­ляне сдер­жи­ва­ли этот гроз­ный поток наро­дов в извест­ных гра­ни­цах.

Рома­ни­за­ция гер­ман­цев

В зада­чи авто­ра, пишу­ще­го исто­рию рим­лян, не вхо­дит изо­бра­же­ние нацио­наль­но­го раз­ви­тия гер­ман­цев; он рас­смат­ри­ва­ет их толь­ко как враж­деб­ную или даже раз­ру­ши­тель­ную силу. В рим­ской Гер­ма­нии не про­изо­шло сли­я­ния обе­их нацио­наль­но­стей, кото­рое поро­ди­ло бы свое­об­раз­ную сме­шан­ную куль­ту­ру, как это было в рома­ни­зо­ван­ной стране кель­тов; быть может, такая куль­ту­ра и воз­ник­ла, но она сов­па­да­ет в нашем пред­став­ле­нии с куль­ту­рой гал­ло-рим­ской, тем более, что в гер­ман­ских обла­стях на левом бере­гу Рей­на, дол­гое вре­мя оста­вав­ших­ся во вла­де­нии рим­лян, уко­ре­нил­ся кельт­ский эле­мент, а обла­сти пра­во­го бере­га, боль­шей частью лишив­ши­е­ся сво­его искон­но­го насе­ле­ния, полу­чи­ли новых посе­лен­цев пре­иму­ще­ст­вен­но из Гал­лии. Гер­ман­цы не име­ли обще­на­цио­наль­ных цен­тров, кото­рых так мно­го было у кель­тов. Отча­сти по этой при­чине, отча­сти вслед­ст­вие внеш­них обсто­я­тельств рим­ский эле­мент, как было уже ука­за­но выше (стр. 99), мог раз­вить­ся на гер­ман­ском восто­ке лег­че и пол­нее, неже­ли в кельт­ских зем­лях. Суще­ст­вен­ное вли­я­ние ока­за­ли в этом отно­ше­нии лаге­ри рейн­ской армии, нахо­див­ши­е­ся в рим­ской Гер­ма­нии. При более круп­ных лаге­рях посте­пен­но воз­ник­ли посел­ки город­ско­го типа, осно­ван­ные частью при­стро­ив­ши­ми­ся к армии куп­ца­ми, частью же, и глав­ным обра­зом, вете­ра­на­ми, кото­рые и после уволь­не­ния про­дол­жа­ли жить на сво­их при­выч­ных квар­ти­рах; посел­ки эти пред­став­ля­ли собой обособ­лен­ные от вой­ско­вых квар­тир горо­да, состо­я­щие из тор­го­вых лавок (ca­na­bae); повсюду, и в част­но­сти в Гер­ма­нии, при лаге­рях леги­о­нов и осо­бен­но при глав­ных квар­ти­рах из этих посел­ков со вре­ме­нем вырос­ли насто­я­щие горо­да.

Пер­вое место сре­ди них зани­ма­ет рим­ский город в обла­сти уби­ев, пер­во­на­чаль­но пред­став­ляв­ший собой вто­рой по раз­ме­рам лагерь ниж­не­рейн­ской армии, а с 50 г. став­ший рим­ской коло­ни­ей (стр. 97), сыг­рав­шей выдаю­щу­ю­ся роль в раз­ви­тии рим­ской циви­ли­за­ции в рейн­ской обла­сти. Здесь город, воз­ник­ший из лаге­ря, усту­пил место рим­ской коло­нии. Впо­след­ст­вии посе­ле­ния, при­над­ле­жав­шие обо­им боль­шим ниж­не­рейн­ским лаге­рям — Уль­пия Нови­о­маг в стране бата­вов и Уль­пия Тра­я­на у Вете­ры, а в III в. воен­ная сто­ли­ца Верх­ней Гер­ма­нии Могон­ти­ак, — полу­чи­ли от Тра­я­на город­ское пра­во, при­чем вой­ска с.152 из них выведе­ны не были. Конеч­но, эти горо­да все­гда зани­ма­ли вто­ро­сте­пен­ное поло­же­ние по срав­не­нию с не зави­ся­щи­ми от них цен­тра­ми воен­но­го управ­ле­ния.

Гер­ма­ни­за­ция рим­лян

120 Если мы бро­сим взгляд за пре­де­лы хро­но­ло­ги­че­ских рамок наше­го повест­во­ва­ния, то вме­сто рома­ни­за­ции гер­ман­цев встре­тим до извест­ной сте­пе­ни гер­ма­ни­за­цию рим­лян. Послед­ний пери­од исто­рии рим­ско­го государ­ства озна­ме­но­ван его вар­ва­ри­за­ци­ей, точ­нее — гер­ма­ни­за­ци­ей; нача­ло же это­го про­цес­са вос­хо­дит к дале­ко­му про­шло­му. Про­цесс гер­ма­ни­за­ции сна­ча­ла захва­ты­ва­ет рим­ское кре­стьян­ство, где обна­ру­жи­ва­ет­ся в явле­нии коло­на­та, затем рас­про­стра­ня­ет­ся на армию в виде дан­ной ей импе­ра­то­ром Севе­ром орга­ни­за­ции, захва­ты­ва­ет офи­цер­ство и чинов­ни­че­ство и нахо­дит свое завер­ше­ние в сме­шан­ных рим­ско-гер­ман­ских государ­ствах вест­готов в Испа­нии и Гал­лии, ван­да­лов в Афри­ке и осо­бен­но в государ­стве Тео­до­ри­ха в Ита­лии. Для пони­ма­ния этой послед­ней фазы, разу­ме­ет­ся, необ­хо­ди­мо иметь пред­став­ле­ние о государ­ст­вен­ном раз­ви­тии как той, так и дру­гой нации. В этом отно­ше­нии иссле­до­ва­те­ли гер­ман­ской исто­рии нахо­дят­ся в весь­ма невы­год­ном поло­же­нии. Государ­ст­вен­ные учреж­де­ния, в кото­рые эти гер­ман­цы про­ник­ли в каче­стве выс­ших или низ­ших чинов­ни­ков, извест­ны хоро­шо, гораздо луч­ше, неже­ли праг­ма­ти­че­ская исто­рия той же эпо­хи; но началь­ный пери­од раз­ви­тия гер­ман­цев оку­тан таким мра­ком, по срав­не­нию с кото­рым пер­вые века Рима и Элла­ды кажут­ся совер­шен­но ясны­ми. В то вре­мя как нацио­наль­ный рели­ги­оз­ный культ антич­но­го мира нам более или менее изве­стен, сведе­ний о гер­ман­ской язы­че­ской рели­гии доис­то­ри­че­ской эпо­хи не сохра­ни­лось нигде, за исклю­че­ни­ем стран дале­ко­го севе­ра. Что каса­ет­ся начат­ков государ­ст­вен­но­го раз­ви­тия гер­ман­цев, то мы узна­ем о них отча­сти из повест­во­ва­ния Таци­та, излишне кра­соч­но­го и впа­даю­ще­го в свой­ст­вен­ный скло­ня­ю­ще­му­ся к упад­ку древ­не­му миру шаб­лон мыс­ли, к тому же слиш­ком часто упус­каю­ще­го самое глав­ное, отча­сти же о них при­хо­дит­ся судить по воз­ник­шим на быв­шей рим­ской терри­то­рии и про­пи­тан­ным рим­ски­ми эле­мен­та­ми гер­ма­но-рим­ским государ­ст­вен­ным обра­зо­ва­ни­ям. Посколь­ку и в том и в дру­гом слу­чае не сохра­ни­лось гер­ман­ских тер­ми­нов и нам при­хо­дит­ся доволь­ст­во­вать­ся почти исклю­чи­тель­но латин­ски­ми, есте­ствен­но, неадек­ват­ны­ми обо­зна­че­ни­я­ми, мы не можем соста­вить себе по это­му вопро­су отчет­ли­вых основ­ных пред­став­ле­ний, кото­ры­ми так бога­ты наши сведе­ния о клас­си­че­ской древ­но­сти.