История римского права

Часть I. История институтов публичного права

Глава III. Период принципата

с.194 145

§ 32. Источ­ни­ки пра­ва

Закон (lex и se­na­tus­con­sul­tum)

Как было ска­за­но выше, с уста­нов­ле­ни­ем импе­рии зако­но­да­тель­ная дея­тель­ность народ­ных собра­ний мало-пома­лу пре­кра­ща­ет­ся. Мы име­ем еще несколь­ко (и при­том доволь­но важ­ных) зако­нов из пер­вых вре­мен импе­рии (напр., lex Julia et Pa­pia Pop­paea¹), но затем lex, как закон, воти­ро­ван­ный народ­ным собра­ни­ем, исче­за­ет, а зако­но­да­тель­ство выли­ва­ет­ся в дру­гие фор­мы.

Вме­сто народ­ных собра­ний зако­но­да­тель­ным учреж­де­ни­ем дела­ет­ся сенат, и se­na­tus­con­sul­ta при­об­ре­та­ют силу зако­на. Но в тео­рии это при­зна­ет­ся не сра­зу и не без коле­ба­ний. На пер­вых порах se­na­tus­con­sul­ta еще име­ют преж­нее зна­че­ние инструк­ций маги­ст­ра­ту (напр., пре­то­ру), от кото­ро­го уже бли­жай­шим обра­зом зави­сит осу­щест­вле­ние сенат­ской воли. Но затем сена­ту начи­на­ют при­пи­сы­вать роль пре­ем­ни­ка и заме­сти­те­ля преж­них народ­ных собра­ний и отсюда выво­дят непо­сред­ст­вен­ную обя­за­тель­ную силу сенат­ских поста­нов­ле­ний. Еще Гай, юрист II века, повест­ву­ет, что на этот счет были сомне­ния, хотя сам он при­да­ет сенат­ским реше­ни­ям силу «как бы зако­на» (le­gis vi­cem). Несколь­ко деся­ти­ле­тий спу­стя юрист Уль­пи­ан уже пишет реши­тель­но: «non am­bi­gi­tur se­na­tum jus fa­ce­re pos­se»² (Gai Inst. I. 4; Ul­pia­nus fr. 9. D. 1. 3). Ини­ци­а­ти­ва сенат­ских поста­нов­ле­ний мало-пома­лу сосре­дото­чи­ва­ет­ся в руках импе­ра­то­ра; его пред­ло­же­ния вно­сят­ся в сенат, но все­гда бес­пре­ко­слов­но утвер­жда­ют­ся. Такие пред­ло­же­ния назы­ва­ют­ся ora­tio­nes, и позд­ней­шие юри­сты ино­гда сами эти ora­tio­nes уже тол­ку­ют как неко­то­рый осо­бый источ­ник пра­ва.

пре­тор­ский эдикт (edic­tum per­pe­tuum Адри­а­на)

Что каса­ет­ся пре­тор­ско­го эдик­та, то он про­дол­жа­ет и в этом пери­о­де пуб­ли­ко­вать­ся каж­дым новым пре­то­ром, хотя пра­во­вое твор­че­ство пре­тор­ской вла­сти дела­ет­ся посте­пен­но все менее и менее реши­тель­ным и интен­сив­ным; подав­ля­ю­щую мас­су эдик­та состав­ля­ет теперь то, что назы­ва­ет­ся edic­tum tra­la­ti­cium. Поэто­му оста­ва­лось толь­ко сде­лать послед­ний шаг, т. е. пере­смот­реть эдикт и закре­пить его навсе­гда. Этот шаг и был сде­лан с.195 импе­ра­то­ром Адри­а­ном меж­ду 125 и 128 г.³ Он пору­чил извест­но­му юри­сту того вре­ме­ни, Саль­вию Юли­а­ну, пере­смот­реть edic­tum per­pe­tuum и уста­но­вить его окон­ча­тель­ную редак­цию. Когда это было сде­ла­но, эдикт по пред­ло­же­нию импе­ра­то­ра был утвер­жден сена­том и вслед­ст­вие это­го сде­лал­ся неиз­ме­ня­е­мым и юриди­че­ски обя­за­тель­ным для пре­то­ров. Впро­чем, и после это­го эдикт счи­та­ет­ся эдик­том пре­то­ра и поста­нов­ле­ния его сохра­ня­ют харак­тер jus ho­no­ra­rium, т. е. пра­ва, име­ю­ще­го силу и дей­ст­вие толь­ко бла­го­да­ря мерам 146 пре­тор­ской вла­сти. Преж­ний дуа­лизм jus ci­vi­le и jus ho­no­ra­rium оста­ет­ся, таким обра­зом, в силе и теперь.

После зако­нов XII таб­лиц edic­tum per­pe­tuum Адри­а­на было пер­вою круп­ною коди­фи­ка­ци­ей рим­ско­го пра­ва, свод­кой всей огром­ной работы пре­то­ров. При пере­смот­ре Юли­ан огра­ни­чил­ся толь­ко изме­не­ни­я­ми редак­ци­он­но­го харак­те­ра: он, напр., внес в соот­вет­ст­ву­ю­щие руб­ри­ки эдик­та фор­му­лы исков, кото­рые рань­ше все вме­сте состав­ля­ли осо­бое при­ло­же­ние к эдик­ту, при­со­еди­нил эдикт куруль­ных эди­лов и т. д. Лишь в очень немно­гих местах мож­но кон­ста­ти­ро­вать изме­не­ния по суще­ству — т. н. no­vae clau­su­lae Julia­ni⁴. Текст эдик­та до нас не дошел, но на осно­ва­нии раз­но­го мате­ри­а­ла, глав­ным обра­зом, отрыв­ков из «Cor­pus» Юсти­ни­а­на, новей­шие уче­ные дела­ли попыт­ки его рекон­струк­ции; наи­бо­лее цен­ную работу в этом отно­ше­нии пред­став­ля­ет кни­га: Le­nel O. Edic­tum per­pe­tuum. 2-е изд., 1907 г.

con­sti­tu­tio­nes (их фор­мы и юриди­че­ская сила)

Но гораздо боль­шее зна­че­ние для раз­ви­тия пра­ва в этом пери­о­де име­ют импе­ра­тор­ские ука­зы, нося­щие общее назва­ние con­sti­tu­tio­nes prin­ci­pum. Они явля­ют­ся в раз­лич­ных фор­мах: a) эдик­ты (edic­ta), т. е. общие рас­по­ря­же­ния, изда­вае­мые импе­ра­то­ром так же, как их изда­ва­ли рань­ше рес­пуб­ли­кан­ские маги­ст­ра­ты; b) декре­ты (dec­re­ta), импе­ра­тор­ские реше­ния судеб­ных про­цес­сов, посту­паю­щих к нему на рас­смот­ре­ние (нуж­но иметь в виду, что в этом пери­о­де раз­ви­ва­ет­ся импе­ра­тор­ская юрис­дик­ция: импе­ра­тор может взять на свое рас­смот­ре­ние вся­кое дело, кото­рое захо­чет или о кото­ром его про­сят); c) рескрип­ты (rescrip­ta), отве­ты импе­ра­то­ров на юриди­че­ские запро­сы как част­ных, так и долж­ност­ных лиц на слу­чай каких-либо сомне­ний при тол­ко­ва­нии и при­ме­не­нии пра­ва; d) ман­даты (man­da­ta), импе­ра­тор­ские инструк­ции его чинов­ни­кам и пра­ви­те­лям про­вин­ций, опре­де­ляв­шие те или дру­гие сто­ро­ны суда и управ­ле­ния.

с.196 Все эти импе­ра­тор­ские кон­сти­ту­ции не име­ют пер­во­на­чаль­но силы зако­на в стро­гом смыс­ле (lex или se­na­tus­con­sul­tum). Импе­ра­тор, соглас­но основ­но­му обще­му прин­ци­пу это­го пери­о­да, как ска­за­но, зако­но­да­тель­ной вла­сти не име­ет. Поэто­му сила импе­ра­тор­ских ука­зов поко­ит­ся на дру­гом, и при­том раз­лич­ном для каж­до­го рода их, осно­ва­нии.

1. Edic­ta и man­da­ta рас­смат­ри­ва­ют­ся как адми­ни­ст­ра­тив­ные рас­по­ря­же­ния маги­ст­ра­та, чер­паю­щие свою силу в его im­pe­rium. Поэто­му они фор­маль­но теря­ют ее со смер­тью издав­ше­го их импе­ра­то­ра (как пре­тор­ский эдикт терял свою силу с пре­кра­ще­ни­ем пол­но­мо­чий пре­то­ра); чтобы сохра­нить их в дей­ст­вии, необ­хо­ди­мо повто­ре­ние их пре­ем­ни­ком. Как про­яв­ле­ние im­pe­rium, edic­ta и man­da­ta созда­ют не jus ci­vi­le, а jus ho­no­ra­rium. 2. Rescrip­ta и dec­re­ta рас­смат­ри­ва­ют­ся как тол­ко­ва­ние дей­ст­ву­ю­щих зако­нов; из этих послед­них выво­дит­ся их юриди­че­ская сила, и вслед­ст­вие это­го rescrip­ta и dec­re­ta неза­ви­си­мы от сме­ны импе­ра­то­ров. Они раз­ви­ва­ют то jus ci­vi­le, то jus ho­no­ra­rium, смот­ря по тому, нор­мы како­го пра­ва в них интер­пре­ти­ру­ют­ся.

147 Мало-пома­лу, одна­ко, опи­сан­ное раз­ли­чие в харак­те­ре и силе раз­лич­ных видов импе­ра­тор­ских кон­сти­ту­ций сгла­жи­ва­ет­ся. Юри­сты вре­мен Адри­а­на уже всем им при­пи­сы­ва­ют силу «как бы зако­на» (le­gis vi­cem). Эту силу они выво­дят из lex de im­pe­rio, т. е. того зако­на, кото­рым каж­до­му импе­ра­то­ру вру­ча­ет­ся его власть. Отсюда дела­ет­ся затем уже даль­ней­шее заклю­че­ние, что все импе­ра­тор­ские ука­зы созда­ют не jus ho­no­ra­rium, а как насто­я­щие зако­ны — jus ci­vi­le.

Дуа­лизм jus ci­vi­le — jus ho­no­ra­rium про­дол­жа­ет, таким обра­зом, в тече­ние все­го пери­о­да суще­ст­во­вать; но отпа­да­ют систе­мы jus gen­tium и осо­бых про­вин­ци­аль­ных прав: с рас­про­стра­не­ни­ем пра­ва граж­дан­ства на всех под­дан­ных Рим­ской импе­рии исчез­ла необ­хо­ди­мость осо­бой юрис­дик­ции для пере­гри­нов в Риме и для про­вин­ци­а­лов на местах.