Praecellentissimus rex.
Одоакр в истории и историографии

с.29

II

Одо­акр до 476 года

Про­ис­хож­де­ние и семья

Свя­зан­ные с этим пер­со­на­жем загад­ки про­яв­ля­ют­ся уже в его име­ни, пере­да­вае­мом по-раз­но­му: Odo­va­cer, Odoa­cer, Odoa­car, Odo­va­car, Odo­vac­rius, Ado­vac­rius, Odoa­xos, Odoac­ros⁸³. Место его рож­де­ния неиз­вест­но, тогда как отно­си­тель­но вре­ме­ни могут быть выдви­ну­ты неко­то­рые пред­по­ло­же­ния. Посколь­ку, как сооб­ща­ет Иоанн Антио­хий­ский, он умер в 493 году в воз­расте 60 лет⁸⁴, вполне веро­ят­но, что он родил­ся в 433 году. О его мате­ри мы зна­ем очень мало — лишь то, что она, воз­мож­но, была скир­ско­го про­ис­хож­де­ния. О его отце Эде­коне⁸⁵, гунн­ско­го про­ис­хож­де­ния, нам извест­но, что он был одним из самых уме­лых и доб­лест­ных вои­нов в сви­те Атти­лы, слу­жив­шим ему в каче­стве тело­хра­ни­те­ля до его смер­ти. Вер­ный сво­е­му вождю, во вре­мя дипло­ма­ти­че­ской мис­сии в Кон­стан­ти­но­поль в 448/449 гг., в кото­рой ему помо­гал Орест, он при­тво­рил­ся, что жела­ет при­нять уча­стие в заго­во­ре, замыш­ля­е­мом каз­на­че­ем дво­ра Хри­са­фи­ем. Но его при­мы­ка­ние к заго­во­ру было лишь кажу­щим­ся, шир­мой; вер­нув­шись к Атти­ле, он про­ин­фор­ми­ро­вал его и спас ему жизнь⁸⁶. После кру­ше­ния гунн­ской импе­рии он, види­мо, при­со­еди­нил­ся к ски­рам, став их гла­вой, чтобы впо­след­ст­вии пре­тер­петь жесто­кое пора­же­ние от ост­ро­готов в 460 году в бит­ве на реке Болии⁸⁷.

У Одо­ак­ра был брат Оно­ульф⁸⁸. Похо­же, что он так­же нахо­дил­ся на служ­бе у Атти­лы и стал коман­ди­ром ски­ров. Потер­пев пора­же­ние на Болии, он был при­нят в Кон­стан­ти­но­по­ле Арма­том, бла­го­да­ря кото­ро­му совер­шил бле­стя­щую карье­ру, став ma­gis­ter mi­li­tum per Il­ly­ri­cum⁸⁹. Затем он убил по при­ка­зу Зено­на сво­его покро­ви­те­ля и вер­нул­ся к Одо­ак­ру, по рас­по­ря­же­нию кото­ро­го с.30 воз­гла­вил в 488 году экс­пе­ди­цию про­тив ругов⁹⁰ и руко­во­дил эва­ку­а­ци­ей рим­ско­го насе­ле­ния Нори­ка. После паде­ния Одо­ак­ра, пре­сле­ду­е­мый Тео­де­ри­хом, он разде­лил ту же участь после того, как напрас­но укрыл­ся в свя­ти­ли­ще⁹¹.

Была выдви­ну­та гипо­те­за о суще­ст­во­ва­нии дру­го­го, млад­ше­го бра­та Арма­та⁹² на осно­ва­нии отрыв­ка Иоан­на Антио­хий­ско­го, где в рас­ска­зе о кон­флик­те меж­ду Анте­ми­ем и Рици­ме­ром, сооб­щая, како­вы были силы, на кото­рые они соот­вет­ст­вен­но мог­ли рас­счи­ты­вать — импе­ра­тор на маги­ст­ра­тов и народ, Рици­мер на мас­су сво­их вар­ва­ров — исто­рик добав­ля­ет, что вме­сте с этим послед­ним нахо­дил­ся так­же Ὀδόακ­ρος, γέ­νος ὢν τῶν προ­σα­γορευομέ­νων Σκί­ρων, πατ­ρὸς δὲ Ἰδι­κῶνος καὶ ἀδελ­φὸς Ὀνοούλ­φου, καὶ Ἁρμα­τίου σω­ματο­φύλα­κός τε καὶ σφα­γέως γε­νομέ­νου^[1]93. Оно­ульф, таким обра­зом, был убий­цей Арма­та; явля­ет­ся, одна­ко, чрез­вы­чай­но необыч­ным рас­по­ло­же­ние свя­зы­ваю­щей два име­ни конъ­юнк­ции, если пони­мать, как при­ня­то счи­тать, что «Одо­акр был бра­том того Оно­уль­фа, кото­рый убил Арма­та». Уже Чес­си пред­по­ло­жил, что этот послед­ний так­же был бра­том Одо­ак­ра и рас­смат­ри­вае­мый отры­вок сле­ду­ет тол­ко­вать ина­че, в том смыс­ле, что Оно­ульф был убий­цей бра­та Арма­та. Не так дав­но его тезис был под­хва­чен и раз­вит Кра­у­чи­ком, пред­ло­жив­шим новую рекон­струк­цию род­ст­вен­ных свя­зей меж­ду Одо­ак­ром, Оно­уль­фом и Арма­том, кото­рые были пле­мян­ни­ка­ми Васи­лис­ка и Вери­ны, жены импе­ра­то­ра Льва I. Такое пред­по­ло­же­ние, без­услов­но, увле­ка­тель­но и пре­до­став­ля­ет ключ к абсо­лют­но нова­тор­ско­му пони­ма­нию собы­тий и, преж­де все­го, кон­так­тов меж­ду Одо­ак­ром и Зено­ном; оно, одна­ко, не кажет­ся в доста­точ­ной мере под­твер­ждён­ным свиде­тель­ства­ми доку­мен­тов, и мол­ча­ние дру­гих источ­ни­ков об этих пред­по­ла­гае­мых семей­ных свя­зях пред­у­преж­да­ет о необ­хо­ди­мо­сти осо­бой осто­рож­но­сти⁹⁴.

Отец — гунн, мать — скир­ка: уже с рож­де­ния он пото­мок двух раз­ных этни­че­ских групп. А в ходе ана­ли­за жиз­ни и воен­ных свя­зей Одо­ак­ра кар­ти­на ещё боль­ше услож­ня­ет­ся: источ­ни­ки опре­де­ля­ют его как ски­ра⁹⁵, руга⁹⁶, тур­ки­лин­га, гота⁹⁷; с.31 про­ще гово­ря, он, види­мо, был гла­вой раз­но­род­ных вар­вар­ских групп в той мере, в кото­рой сте­че­ние обсто­я­тельств вре­мя от вре­ме­ни под­тал­ки­ва­ло про­цес­сы их объ­еди­не­ния и разъ­еди­не­ния. Были и те, кто, ана­ли­зи­руя эти­мо­ло­гию его име­ни, наста­и­вал на гунн­ском про­ис­хож­де­нии⁹⁸. Одна­ко в Vi­ta Se­ve­ri­ni Евгип­пий изо­бра­жа­ет его sta­tu­ra pro­ce­rus^[7], настоль­ко высо­ким, что ему при­шлось накло­нить­ся, чтобы вой­ти в келью свя­то­го, и такая деталь, хотя и вто­ро­сте­пен­ная, кажет­ся, про­ти­во­ре­чит гипо­те­зе о гунн­ском про­ис­хож­де­нии. Гун­ны, как пра­ви­ло, были низ­ко­рос­лы­ми.

Неяс­ным для нас оста­ёт­ся путь, прой­ден­ный Одо­ак­ром до того, как достичь Ита­лии. Хотя Фео­фан⁹⁹ утвер­жда­ет, что он вырос на ита­лий­ской терри­то­рии, всё же более прав­до­по­доб­но, что полу­ост­ров стал послед­ним эта­пом дол­го­го ски­та­ния. Лишь гипо­те­ти­че­ская, хотя и увле­ка­тель­ная рекон­струк­ция была пред­ло­же­на Кра­у­чи­ком¹⁰⁰, соглас­но кото­ро­му после бит­вы на Ката­ла­ун­ских полях Одо­акр неко­то­рое вре­мя оста­вал­ся в Гал­лии. Здесь он воз­гла­вил груп­пу сак­сов, вме­сте с кото­ры­ми занял рай­он вокруг Анже­ра и неко­то­рые при­ле­гаю­щие терри­то­рии, захва­тив мно­го плен­ни­ков¹⁰¹. Впо­след­ст­вии он был раз­бит рим­ля­на­ми и союз­ны­ми им фран­ка­ми и заклю­чил с коро­лём Хиль­де­ри­хом дого­вор о сою­зе, имев­ший целью раз­гро­мить пре­бы­вав­ших в Реции ала­ман­нов¹⁰². Толь­ко для Пав­ла Диа­ко­на путь Одо­ак­ра cum for­tis­si­ma He­ru­lo­rum mul­ti­tu­di­ne^[10], начал­ся ab extre­mis Pan­no­niae fi­ni­bus^[11]103. Око­ло 470 года он пере­шёл в Норик и здесь встре­тил свя­то­го чудотвор­ца, апо­сто­ла Севе­ра, свя­то­го Севе­ри­на.

Свиде­тель­ство Vi­ta Se­ve­ri­ni Евгип­пия

Vi­ta Se­ve­ri­ni^[12] Евгип­пия¹⁰⁴, состав­лен­ная око­ло 511 года, при пол­ном гос­под­стве ост­ро­готов, хотя и в свой­ст­вен­ных агио­гра­фи­че­ско­му про­из­веде­нию рам­ках и с рис­ко­ван­ны­ми пере­се­че­ни­я­ми и идео­ло­ги­че­ски­ми нало­же­ни­я­ми меж­ду био­гра­фом и био­гра­фи­ру­е­мым¹⁰⁵, с.32 содер­жит цен­ные свиде­тель­ства об изме­не­ни­ях в жиз­ни тех, кто в кон­це V века насе­лял про­вин­цию При­бреж­ный Норик, объ­ект повто­ря­ю­щих­ся напа­де­ний сна­ча­ла гун­нов, затем ругов, геру­лов, ала­ман­нов и тюрин­гов¹⁰⁶. В этой погра­нич­ной зоне на южном бере­гу Дуная сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ное про­из­вод­ство, про­из­во­ди­тель­ность шахт, эко­но­ми­ка в целом с неиз­беж­но­стью пре­тер­пе­ли серь­ёз­ный упа­док, когда рас­па­лась воен­ная обо­ро­на и пре­кра­ти­лась дея­тель­ность по охране и сдер­жи­ва­нию li­mes^[13]107. Vi­ta весь­ма бога­та ссыл­ка­ми на бес­пре­стан­ные набе­ги, голод, про­дол­жаю­щу­ю­ся нехват­ку про­дук­тов пер­вой необ­хо­ди­мо­сти и, с дру­гой сто­ро­ны, на попыт­ки насе­ле­ния най­ти сред­ства для выжи­ва­ния. Фигу­ра Севе­ри­на высту­па­ет в ней в неукос­ни­тель­ном соот­вет­ст­вии с каче­ства­ми ho­ly man¹⁰⁸, соче­таю­ще­го посты, пока­я­ния, молит­вы и чуде­са с муд­рой и кон­крет­ной поли­ти­че­ской дея­тель­но­стью, со спо­соб­но­стью к посред­ни­че­ству, поз­во­ля­ю­щей уга­дать воз­мож­ную преды­ду­щую прак­ти­ку, при­об­ре­тён­ную в свет­ской сфе­ре; не все­ми была при­ня­та сфор­му­ли­ро­ван­ная око­ло соро­ка лет назад гипо­те­за о воз­мож­ном отож­дест­вле­нии наше­го Севе­ри­на с in­lustris­si­mus vir Севе­ри­ном, упо­мя­ну­тым в De Vi­ta bea­ti mo­na­chi Энно­дия¹⁰⁹ и быв­шим в свет­ский пери­од с.33 сво­ей жиз­ни чинов­ни­ком, ответ­ст­вен­ным за реор­га­ни­за­цию про­вин­ций Пан­нон­ско­го дио­це­за при Ави­те, зани­мав­шим долж­ность ma­gis­ter mi­li­tum в 458 году¹¹⁰, избран­ным кон­су­лом в 461 году при Май­о­ри­ане¹¹¹, чтобы затем разде­лить несча­стье импе­ра­то­ра, будучи сослан­ным на Восток. Вне зави­си­мо­сти от это­го и от дру­гих попы­ток про­яс­нить ori­go^[14], соци­аль­ный sta­tus^[15] и куль­тур­ную mi­lieu^[16] буду­ще­го свя­то­го¹¹² (кото­рый, весь­ма веро­ят­но, подоб­но мно­гим дру­гим божьим людям был лицом бла­го­род­но­го про­ис­хож­де­ния, в какой-то момент сво­ей жиз­ни уда­лив­шим­ся от мира и в объ­я­ти­ях mi­li­tia Chris­ti^[17] рас­крыв­шим свои навы­ки и опыт в дея­тель­ной жиз­ни наряду с молит­вой), в Vi­ta ста­но­вят­ся оче­вид­ны­ми не толь­ко его боль­шие дипло­ма­ти­че­ские спо­соб­но­сти, но преж­де все­го боль­шое ува­же­ние, кото­рым он поль­зо­вал­ся у неко­то­рых вар­вар­ских вождей. Гибульд, король ала­ман­нов, испы­ты­вал к нему «чув­ство высо­чай­ше­го почте­ния»¹¹³, тре­пе­тал в его при­сут­ст­вии и заявил о готов­но­сти выпол­нить всё, что тот ему при­ка­жет. Флак­ци­тей, король ругов, про­сил его сове­та tam­quam cae­les­te … ora­cu­lum^[18]114, и не при­ни­мал ника­ких реше­ний, преж­де не све­рив­шись с ним¹¹⁵; Фер­де­рух и Феле­тей не отвер­га­ли его сове­тов и пови­но­ва­лись ему. Поэто­му в слож­ных отно­ше­ни­ях с вар­ва­ра­ми Севе­рин, силь­ный сво­ей авто­ри­тет­но­стью, высту­пал в каче­стве посред­ни­ка; одна­ко, как было спра­вед­ли­во отме­че­но, неко­то­рые из его чудес не име­ли ниче­го поли­ти­че­ско­го и порой «с трудом отли­ча­лись от дей­ст­вия силы уве­ща­ния»¹¹⁶, как, напри­мер, тогда, когда он убедил рим­лян сра­зить­ся с ала­ман­на­ми, все­лив в них уве­рен­ность в исхо­де сра­же­ния¹¹⁷. Они, вооду­шев­лён­ные его про­ро­че­ст­вом, укре­пи­лись молит­ва­ми. Успех, конеч­но, не зави­сел от мате­ри­аль­но­го ору­жия; теперь уко­ре­ня­лось убеж­де­ние, что толь­ко боже­ст­вен­ная под­держ­ка мог­ла помочь насе­ле­нию, посколь­ку рас­про­стра­ни­лось осо­зна­ние невоз­мож­но­сти упо­рядо­чен­ной защи­ты в отсут­ст­вие воен­ных гар­ни­зо­нов и дей­ст­вен­ной воен­ной под­держ­ки.

В этой свя­зи вни­ма­ние учё­ных уже дав­но оста­нав­ли­ва­ет­ся на неод­но­знач­ном отрыв­ке Vi­ta¹¹⁸, упо­ми­наю­щем пол­ное при­клю­че­ний путе­ше­ст­вие, с.34 пред­при­ня­тое груп­пой сол­дат, попы­тав­ших­ся пере­ва­лить через Аль­пы и вер­нуть­ся в Ита­лию, чтобы полу­чить своё жало­ва­нье. С целью введе­ния рас­ска­за об экс­пе­ди­ции, пред­при­ня­той неудач­ли­вы­ми погра­нич­ни­ка­ми гар­ни­зо­на Бата­ви­са extre­mum sti­pen­dium com­mi­li­to­ni­bus al­la­tu­ri, и для обос­но­ва­ния при­чи­ны их пред­при­я­тия Евгип­пий отме­ча­ет во введе­нии «per idem tem­pus, quo Ro­ma­num con­sta­bat im­pe­rium, mul­to­rum mi­li­tes op­pi­do­rum pro cus­to­dia li­mi­tis pub­li­cis sti­pen­diis ale­ban­tur». Для неко­то­рых тол­ко­ва­те­лей это груст­ное вос­по­ми­на­ние о вре­ме­ни, в кото­рое ещё con­sta­bat Рим­ская импе­рия, было пер­вой созна­тель­ной реги­ст­ра­ци­ей завер­ше­ния инсти­ту­цио­наль­ной пара­бо­лы Запад­ной импе­рии. Таким обра­зом, соглас­но это­му интер­пре­та­ци­он­но­му направ­ле­нию Евгип­пий был пер­вым, кто отме­тил, в 511 году, связь окон­ча­тель­но­го пре­кра­ще­ния выпла­ты жало­ва­нья сол­да­там Нори­ка с кон­цом Запад­ной импе­рии. Более подроб­но эта тема будет рас­смот­ре­на ниже. Воз­вра­ща­ясь к сло­вам био­гра­фа, когда такое поло­же­ние завер­ши­лось (qua con­sue­tu­di­ne de­si­nen­te), то есть когда закон­чи­лись регу­ляр­ные выпла­ты сол­да­там, воен­ные фор­ми­ро­ва­ния рас­пу­сти­лись вме­сте с гра­ни­цей (si­mul mi­li­ta­res tur­mae sunt de­le­tae cum li­mi­te). Попыт­ка отча­яв­ших­ся сол­дат добить­ся послед­не­го жало­ва­нья закон­чи­лась неуда­чей. Севе­рин, в одном из сво­их пред­виде­ний, при­ка­зал поспе­шить к бли­жай­шей реке, и здесь были най­де­ны их тела, при­не­сён­ные тече­ни­ем. Этот эпи­зод сооб­ща­ет нам о том, что опла­та для войск не посту­па­ла боль­ше в дунай­ские про­вин­ции; если тре­бо­ва­лось, за день­га­ми нуж­но было идти, чтобы лич­но забрать их в Равен­не. Послед­няя попыт­ка li­mi­ta­nei Бата­ви­са зна­ме­ну­ет собой «самый конец того про­цес­са пере­рас­пре­де­ле­ния, кото­рый в тече­ние сто­ле­тий пере­ка­чи­вал золо­то из про­цве­таю­щих и мир­ных внут­рен­них про­вин­ций импе­рии в при­гра­нич­ные обла­сти, выдер­жи­вав­шие основ­ную тяжесть вар­вар­ских атак, но тем самым поль­зо­вав­ши­е­ся пло­да­ми создан­но­го арми­ей рын­ка»¹¹⁹. Таким обра­зом, при пре­кра­ще­нии пла­ты сол­да­там при­шла в упа­док обо­ро­на, в отсут­ст­вие управ­ле­ния, цен­траль­но­го аппа­ра­та, кото­рый бы направ­лял и упо­рядо­чен­ным обра­зом коор­ди­ни­ро­вал защи­ту, став­шую сво­его рода мест­ным делом, часто огра­ни­чен­ным отдель­ны­ми горо­да­ми и даже пре­де­ла­ми стен отдель­ных горо­дов¹²⁰. Тот, кто рис­ко­вал и выхо­дил за сте­ны, хотя бы толь­ко для того, чтобы собрать пло­ды, мог наткнуть­ся на мечи вар­ва­ров¹²¹. И атмо­сфе­ра, кото­рой дышит­ся на стра­ни­цах Vi­ta, име­ет при­вкус… здесь пере­да­ёт­ся оче­вид­ность раз­мыш­ле­ния, изыс­кан­но сред­не­ве­ко­во­го бла­го­да­ря насе­ле­нию, укрыв­ше­му­ся с.35 под защи­той стен, охра­ня­е­мых воору­жён­ной стра­жей, тес­ни­мо­му уку­са­ми голо­да в ожи­да­нии чудес, кото­ро­му бла­жен­ный Севе­рин в каче­стве сред­ства от несча­стий пред­ла­га­ет искуп­ле­ние гре­хов и пре­вен­тив­ные дей­ст­вия про­тив гряду­щих новых ката­строф, посты, даль­ней­шее воз­дер­жа­ние и даль­ней­шее само­по­жерт­во­ва­ние. Конец мира, или, точ­нее, конец антич­но­го мира. В Vi­ta про­яв­ля­ют­ся, в игре све­та и тени, выцвет­шие крас­ки аго­ни­зи­ру­ю­щей циви­ли­за­ции на одно­род­ном фоне нище­ты и запу­сте­ния, осве­щае­мом лишь вспыш­ка­ми веры, и облом­ки послед­них уцелев­ших остат­ков рим­ских учреж­де­ний, рим­ской жиз­ни, всё ещё, в ред­ких слу­ча­ях, упря­мо суще­ст­ву­ю­щих. Здесь не появ­ля­ют­ся инсти­ту­цио­наль­ные фигу­ры — ни упол­но­мо­чен­ные импер­ской вла­сти, ни губер­на­то­ры про­вин­ций, не упо­ми­на­ют­ся и воен­ные коман­ди­ры¹²². Нет и следа li­bur­na­rii, под­разде­ле­ния реч­ной поли­ции, Le­gio Se­cun­da Ita­li­ca, Le­gio Pri­ma No­ri­co­rum, ста­но­во­го хреб­та обо­ро­ни­тель­ной систе­мы соглас­но No­ti­tia Dig­ni­ta­tum¹²³. Воз­мож­но, конеч­но, что Евгип­пий наме­рен­но сгу­стил крас­ки и что удру­чаю­щее отсут­ст­вие учреж­де­ний и воен­ных гар­ни­зо­нов, кото­рое выяв­ля­ет­ся из Vi­ta, име­ло зада­чей при­дать бо́льшую убеди­тель­ность дея­тель­но­сти Севе­ри­на. Упо­ми­на­ет­ся толь­ко один tri­bu­nus, некий Мамер­тин¹²⁴, к кото­ро­му под дав­ле­ни­ем насе­ле­ния свя­той обра­тил­ся за тем, чтобы тот обес­пе­чил пре­сле­до­ва­ние бан­ды гра­би­те­лей, угнав­шей скот и похи­тив­шей людей, отва­жив­ших­ся вый­ти за сте­ны горо­да Фавиа­ны. Севе­рин спро­сил три­бу­на, кото­рый, кста­ти, стал через несколь­ко лет епи­ско­пом, есть ли в его рас­по­ря­же­нии воору­жён­ные сол­да­ты, кото­рые мог­ли бы быть исполь­зо­ва­ны для сдер­жи­ва­ния вар­ва­ров. Прось­ба о вме­ша­тель­стве не была, таким обра­зом, ско­ор­ди­ни­ро­ва­на и пред­пи­са­на поли­ти­че­ской орга­ни­за­ци­ей, пра­ви­тель­ст­вен­ной струк­ту­рой, импер­ским чинов­ни­ком, но исхо­ди­ла от свя­то­го. Мамер­тин сето­вал на чис­лен­ную недо­ста­точ­ность сво­их людей и нехват­ку ору­жия, но был заве­рен Севе­ри­ном в боже­ст­вен­ной под­держ­ке. Экс­пе­ди­ция была успеш­ной и у вар­ва­ров было даже захва­че­но мно­го ору­жия. Вполне веро­ят­но, что боль­ше не функ­ци­о­ни­ро­ва­ла зна­ме­ни­тая ору­жей­ная мастер­ская в Лаври­а­ке, горо­де, на защи­те кото­ро­го нахо­ди­лась засвиде­тель­ст­во­ван­ная Евгип­пи­ем «обыч­ная стра­жа»¹²⁵, кото­рую раз­вед­чи­ки долж­ны были пред­у­преж­дать о воз­мож­ных набе­гах¹²⁶. Испол­ни­те­лем мисти­че­ско­го при­зы­ва, подоб­но­го при­зы­ву три­бу­на Мамер­ти­на, пере­ло­жив­ше­го зада­чу чело­ве­че­ско­го вой­ска на небес­ное ору­жие, был с.36 так­же сол­дат Ави­ци­ан¹²⁷, при­нуж­ден­ный коро­лём Фер­де­ру­хом, чело­ве­ком ничтож­ным и нече­сти­вым, жад­ным, по сло­вам Евгип­пия, как все вар­ва­ры, украсть пред­на­зна­чен­ные для бед­ных одеж­ды, сереб­ря­ную чашу и дру­гие свя­щен­ные пред­ме­ты.

Поми­мо неболь­шой груп­пы несколь­ких остав­ших­ся вете­ра­нов, быв­ших когда-то регу­ляр­ны­ми сол­да­та­ми, защи­та насе­ле­ния во мно­гих слу­ча­ях была дове­ре­на тем же вар­ва­рам, чьи дей­ст­вия быва­ли ино­гда уза­ко­не­ны и закреп­ле­ны дого­во­ром, как, напри­мер, в отно­ше­нии горо­да Ком­ма­ге­ны¹²⁸. Когда Евгип­пий утвер­жда­ет, что город «нахо­дил­ся под стро­гим при­смот­ром вар­ва­ров, кото­рые посе­ли­лись там после того, как заклю­чи­ли согла­ше­ние с рим­ля­на­ми», сле­ду­ет задать­ся вопро­сом, кто имел власть и пол­но­мо­чия для заклю­че­ния foe­dus¹²⁹. Были и те, кто пред­по­ла­гал, что, по при­чине рас­па­да инсти­ту­тов, теми, кто заклю­чил согла­ше­ние, были сами горо­жане (ha­bi­ta­to­res op­pi­di)¹³⁰.

Мно­гие горо­да пла­ти­ли дань коро­лю ругов Феле­тею¹³¹, пред­ла­гав­ше­му свою защи­ту тем, кто желал избе­жать опу­сто­ше­ний со сто­ро­ны ала­ман­нов или тюрин­гов. Этот государь вновь засе­лял нахо­див­ши­е­ся под его кон­тро­лем цен­тры посред­ст­вом выведе­ния в них групп или отдель­ных лиц, кото­рые, оче­вид­но, были обя­за­ны вно­сить ему дань как пла­ту за гаран­ти­ро­ван­ную защи­ту. Нель­зя исклю­чать, что нало­го­вый взнос, при­чи­тав­ший­ся с граж­дан импе­рии, в неко­то­рых слу­ча­ях про­сто сме­нил полу­ча­те­ля и сбор­щи­ка. В самом деле, Vi­ta не упо­ми­на­ет о нало­гах или взыс­ка­ни­ях, выпла­чи­вае­мых импер­ско­му пра­ви­тель­ству, кото­рое, оче­вид­но, уже разо­рва­ло свои отно­ше­ния с Нори­ком, пре­до­ста­вив его соб­ст­вен­ной судь­бе. Но каким обра­зом опла­чи­ва­лась эта защи­та? Если гар­ни­зон Бата­ви­са и отпра­вил­ся на поис­ки сво­его жало­ва­нья в моне­тар­ном виде, в золо­те, то в Vi­ta нет дру­гих зна­чи­мых свиде­тельств об исполь­зо­ва­нии денег, а бла­го­со­сто­я­ние в целом свя­за­но с обла­да­ни­ем съест­ны­ми при­па­са­ми, про­дук­та­ми пер­вой необ­хо­ди­мо­сти¹³². Воз­ни­каю­щая при этом кар­ти­на явля­ет собой изо­бра­же­ние бед­ней­ше­го обще­ства, посто­ян­но­го балан­си­ру­ю­ще­го на гра­ни нище­ты и абсо­лют­но­го отсут­ст­вия ресур­сов, борю­ще­го­ся за выжи­ва­ние, в кото­ром обла­да­ние зер­ном, пло­да­ми, мас­лом, одеж­дой не было чем-то само собой разу­ме­ю­щим­ся или при­выч­ным. А ведь сто­ле­ти­ем ранее Норик, Пан­но­ния и Реции были не толь­ко про­из­во­ди­те­ля­ми, но и, как сооб­ща­ет Амвро­сий, экс­пор­тё­ра­ми зер­на, и когда в 383 году жесто­чай­ший голод пора­зил все стра­ны сре­ди­зем­но­мор­ско­го бас­сей­на, падан­ская доли­на испы­та­ла лишь сла­бый его отго­ло­сок имен­но пото­му, что эти реги­о­ны экс­пор­ти­ро­ва­ли пше­ни­цу, про­из­рас­тав­шую в изоби­лии¹³³. с.37 Конеч­но, про­шло целое сто­ле­тие и во мно­гих рай­о­нах обос­но­ва­лись вар­ва­ры. Мас­ло ста­ло очень цен­ным това­ром, «кото­рое посту­па­ло на рынок толь­ко после труд­ней­шей пере­воз­ки уси­ли­я­ми куп­цов»¹³⁴. Для того, чтобы удо­вле­тво­рить потреб­ность в нём бед­ня­ков Лаври­а­ка, собран­ных Севе­ри­ном в церк­ви, пона­до­би­лось насто­я­щее чудо! Тем не менее, внут­рен­ний обмен про­ис­хо­дил, по край­ней мере, так кажет­ся, почти регу­ляр­но. Такой вывод мож­но сде­лать из сооб­ще­ния о необык­но­вен­ном исце­ле­нии боль­но­го, чуде, вызвав­шем вели­кое изум­ле­ние у людей, пере­пол­няв­ших еже­недель­ный рынок¹³⁵. В Vi­ta упо­ми­на­ет­ся так­же nun­di­nae bar­ba­ro­rum^[20], где в чис­ле това­ров нахо­ди­лись так­же плен­ни­ки, пред­на­зна­чен­ные для про­да­жи в каче­стве рабов, кото­рых Севе­рин стре­мил­ся выку­пить¹³⁶. Депор­та­ция рим­ских граж­дан за Дунай и их обра­ще­ние в раб­ство были, по-види­мо­му, часто повто­ря­ю­щим­ся явле­ни­ем. Потреб­ность в обмене про­дук­та­ми побуди­ла граж­дан Бата­ви­са обра­тить­ся к свя­то­му с прось­бой о хода­тай­стве перед коро­лём ругов Февой, и ими было полу­че­но раз­ре­ше­ние тор­го­вать за Дуна­ем¹³⁷. О том, како­вы были това­ры, мы можем лишь пред­по­ла­гать; в Vi­ta неод­но­крат­но упо­ми­на­ют­ся сбор пше­ни­цы¹³⁸, про­из­вод­ство вина¹³⁹, возде­лы­ва­ние фрук­то­вых дере­вьев. В про­шлом Норик был изве­стен выво­зом сво­ей шер­сти, желе­зом, сте­коль­ной про­мыш­лен­но­стью.

Обще­ство, тер­зае­мое про­бле­ма­ми про­из­вод­ства и доступ­но­сти пищи, изну­ря­е­мое необ­хо­ди­мо­стью удо­вле­тво­рять пер­вей­шие, фун­да­мен­таль­ные потреб­но­сти, почти регрес­си­ро­вав­шее к нату­раль­но­му хозяй­ству, с эко­но­ми­че­ской систе­мой, осно­ван­ной на про­стом жиз­не­обес­пе­че­нии, кото­рое празд­ну­ет при­бы­тие това­ров, задер­жан­ных льда­ми реки Инн, как чудо — вот что выте­ка­ет из рас­ска­за Евгип­пия¹⁴⁰.

с.38 В про­шлом было мно­го напи­са­но о его воз­мож­ных отно­ше­ни­ях с Ани­ци­я­ми¹⁴¹, и преж­де все­го, как уже упо­ми­на­лось, о гипо­те­зе, ука­зы­ваю­щей на него как на пер­вый запад­ный источ­ник, рас­по­знав­ший в 476 годе конец Рим­ской импе­рии на Запа­де¹⁴². В соот­вет­ст­вии с опре­де­лён­ным направ­ле­ни­ем интер­пре­та­ции, в выше­упо­мя­ну­том отрыв­ке, зафик­си­ро­вав­шем окон­ча­тель­ное пре­кра­ще­ние отправ­ки из Ита­лии жало­ва­нья для li­mi­ta­nei Нори­ка, про­яви­лось ясное осо­зна­ние мона­хом-био­гра­фом того фак­та, что в 511 году Рим­ской импе­рии боль­ше не суще­ст­во­ва­ло¹⁴³. с.39 По мне­нию же дру­гих, его сло­ва долж­ны отно­сить­ся толь­ко к ситу­а­ции в Нори­ке¹⁴⁴, где рим­ские инсти­ту­ты посте­пен­но рас­па­да­лись, посколь­ку боль­ше не изби­ра­лись пред­ста­ви­те­ли импер­ской вла­сти и не посту­па­ли день­ги для леги­о­не­ров. На мой взгляд, рас­ска­зы­вая об экс­пе­ди­ции сол­дат гар­ни­зо­на Бата­ви­са, Евгип­пий имел наме­ре­ние про­сто заре­ги­ст­ри­ро­вать остав­ле­ние ретий­ско-норик­ско­го li­mes. Mi­li­tes, о кото­рых идёт речь, были пре­крас­но осве­дом­ле­ны о месте и учреж­де­нии, у кото­ро­го они мог­ли бы тре­бо­вать выпла­ты жало­ва­нья. Импе­рия всё ещё суще­ст­во­ва­ла, но в дру­гом месте, боль­ше не в Нори­ке. Она не умер­ла, не закон­чи­лась, не рас­т­во­ри­лась — про­сто Норик боль­ше не состав­лял её части и стал зем­лёй вар­ва­ров. Но это его заме­ча­ние, хотя и про­ни­зан­ное носталь­ги­че­ской гру­стью, без воз­ра­же­ний при­ни­ма­ет ухуд­шив­шу­ю­ся со вре­ме­нем ситу­а­цию посте­пен­но­го и неот­вра­ти­мо­го рас­па­да, неми­ну­е­мо­го раз­ру­ше­ния форм рим­ской жиз­ни. И в этой нарас­таю­щей тем­но­те един­ст­вен­ным мая­ком, един­ст­вен­ной опре­де­лён­но­стью была вера, а с ней — её неуто­ми­мый рас­про­стра­ни­тель Севе­рин. В этой свя­зи пред­став­ля­ет­ся полез­ным пере­чи­тать нача­ло пара­гра­фа XI био­гра­фии: Dum ad­huc No­ri­ci Ri­pen­sis op­pi­da su­pe­rio­ra con­sta­rent et pae­ne nul­lum cas­tel­lum bar­ba­ro­rum vi­ta­ret in­cur­sus, tam ce­le­ber­ri­ma sancti Se­ve­ri­ni flag­ra­bat opi­nio, ut cer­ta­tim eum ad se cas­tel­la sin­gu­la pro suis mu­ni­tio­ni­bus in­vi­ta­rent, cre­den­tes, quod eius prae­sen­tia ni­hil eis eve­ni­ret ad­ver­si^[21]. Рас­по­ло­жен­ные на выше­ле­жа­щем бере­гу Дуная горо­да Нори­ка, когда ещё сосу­ще­ст­во­ва­ли вме­сте с дерев­ня­ми, сопер­ни­ча­ли в том, чтобы обес­пе­чить при­сут­ст­вие vir Dei^[22], будучи уве­рен­ны­ми в спа­се­нии от вар­вар­ских напа­де­ний, пока он нахо­дит­ся у них в гостях. И в этом слу­чае вос­по­ми­на­ние о том con­sta­re горо­дов на верх­нем бере­гу Дуная (dum … con­sta­rent), когда они всё ещё суще­ст­во­ва­ли и не были поки­ну­ты, име­ет не про­сто опи­са­тель­ную функ­цию, но высту­па­ет как обрам­ле­ние для вклю­че­ния и введе­ния более широ­кой темы, а имен­но сла­вы свя­то­го, при­пи­сы­вае­мой ему ауры защи­ты, внут­рен­ней убеж­дён­но­сти в том, что мож­но выжить, если будет обес­пе­че­но его при­сут­ст­вие. По ана­ло­гии, уже не «con­sta­re» импе­рия рим­лян, когда Евгип­пий сооб­ща­ет о послед­нем путе­ше­ст­вии сол­дат в Ита­лию; это было функ­цио­наль­ным при­по­ми­на­ни­ем, при­зван­ным под­твер­дить неэф­фек­тив­ность чело­ве­че­ско­го ору­жия, если защи­та не направ­ля­ет­ся боже­ст­вен­ным про­мыс­лом. Поэто­му такое при­по­ми­на­ние про­шло­го вре­ме­ни, хотя и про­ни­зан­ное носталь­ги­че­ской гру­стью и выведен­ное на фоне отвле­чён­ной и сми­рив­шей­ся печа­ли, не сле­ду­ет свя­зы­вать с опре­де­лён­ным поли­ти­ко-инсти­ту­цио­наль­ным собы­ти­ем, с тем, что мог­ло бы быть интер­пре­ти­ро­ва­но как рас­се­че­ние, с роко­вым 476 годом, с низ­ло­же­ни­ем Рому­ла Авгу­сту­ла и с воз­вы­ше­ни­ем вар­ва­ра Одо­ак­ра, чьё вос­хож­де­ние пред­ве­ща­ет­ся в Vi­ta. И мы как раз под­хо­дим к встре­че Одо­ак­ра и свя­то­го.

с.40

Про­ро­че­ства апо­сто­ла Нори­ка

Сла­ва Севе­ри­на шири­лась изо дня в день, рас­ска­зы­ва­ет Евгип­пий, осо­бен­но после того, как он совер­шил несколь­ко чудес. В резуль­та­те исце­ле­ния боль­но­го все руги обра­ти­лись к нему и ста­ли про­сить у него помо­щи и под­держ­ки; но и сре­ди дру­гих наро­дов, до кото­рых дошло изве­стие о чуде, посте­пен­но воз­рас­та­ло бла­го­че­стие. «Qua de­vo­tio­ne … qui­dam bar­ba­ri, cum ad Ita­liam per­ge­rent, pro­me­ren­dae be­ne­dic­tio­nis ad eum in­tui­tu de­ver­te­runt»^[23]145. Сре­ди них нахо­дил­ся и Одо­акр. Итак, он всту­па­ет на сце­ну как вар­вар, кото­рый, направ­ля­ясь вме­сте с дру­ги­ми вар­ва­ра­ми в Ита­лию, откло­ня­ет­ся от сво­его марш­ру­та, побуж­дае­мый жела­ни­ем позна­ко­мить­ся с тво­рив­шим чуде­са свя­тым чело­ве­ком. Био­граф набра­сы­ва­ет о нём крат­чай­шее опи­са­ние: «vi­lis­si­mo … ha­bi­tu iuve­nis sta­tu­ra pro­ce­rus»^[24]. Итак, Одо­акр явил­ся, чтобы нане­сти визит свя­то­му; он был так высок ростом, что дол­жен был накло­нить­ся, чтобы не задеть голо­вой пото­лок кельи Севе­ри­на. Он, qui pos­tea reg­na­vit Ita­liae^[25], — сооб­ща­ет био­граф, — узнал от божье­го чело­ве­ка о сво­ём слав­ном буду­щем (a vi­ro Dei glo­rio­sum se fo­re cog­no­vits^[26]). В кон­це раз­го­во­ра свя­той напут­ст­во­вал его таким обра­зом: «Va­de ad Ita­liam, va­de, vi­lis­si­mis nunc pel­li­bus coo­per­tus, sed mul­tis ci­to plu­ri­ma lar­gi­tu­rus»^[27]146. Несмот­ря на бед­ность, кото­рой он был отме­чен во вре­мя встре­чи с Севе­ри­ном, Одо­акр в буду­щем смог разда­вать мно­гим боль­шие богат­ства. Отно­ше­ния меж­ду свя­тым и Одо­ак­ром не пре­рва­лись после это­го визи­та, но были впо­след­ст­вии под­твер­жде­ны даль­ней­ши­ми кон­так­та­ми. Став коро­лём, Одо­акр, me­mor il­lius prae­sa­gii^[28], напра­вил ему пись­мо, в кото­ром обе­щал испол­нить любое его жела­ние¹⁴⁷. Свя­той попро­сил его о поми­ло­ва­нии неко­е­го Амвро­сия, нахо­див­ше­го­ся в изгна­нии, и эта прось­ба была неза­мед­ли­тель­но испол­не­на (Odo­va­car gra­tu­la­bun­dus pa­ruit im­pe­ra­tis^[29]). Необыч­ной выглядит эта связь меж­ду свя­тым и буду­щим вар­вар­ским коро­лём: Севе­рин пред­ска­зы­ва­ет ему успех в буду­щем, Одо­акр про­яв­ля­ет памят­ли­вую и почти­тель­ную при­зна­тель­ность.

Эпи­зод встре­чи меж­ду Одо­ак­ром и vir Dei поль­зо­вал­ся осо­бым успе­хом в древ­но­сти: он был дослов­но заим­ст­во­ван, что более подроб­но будет рас­смот­ре­но ниже, Ano­ny­mus Va­le­sia­nus II, а так­же при­ведён с незна­чи­тель­ны­ми изме­не­ни­я­ми Пав­лом Диа­ко­ном. Дей­ст­ви­тель­но, в His­to­ria Ro­ma­na Одо­акр, вышед­ший ab extre­mis Pan­no­niae fi­ni­bus^[30] и направ­ля­ю­щий­ся в Ита­лию со мно­же­ст­вом геру­лов, тур­ки­лин­гов и ски­ров, задер­жи­ва­ет­ся в Нори­ке, побуж­дае­мый жела­ни­ем встре­тить­ся с Севе­ри­ном, be­ne­dic­tio­nem pe­ti­tu­rus^[31]. Прось­ба о бла­го­сло­ве­нии ока­зы­ва­ет­ся лич­ным добав­ле­ни­ем Пав­ла по срав­не­нию с Евгип­пи­ем. В осталь­ном кон­текст анек­дота о вар­ва­ре, кото­рый по при­чине высо­ко­го роста накло­ня­ет­ся, чтобы вый­ти из низ­кой оби­те­ли свя­то­го, с.41 подо­бен в сво­ей осно­ве кон­тек­сту Vi­ta Se­ve­ri­ni с неко­то­ры­ми лек­си­че­ски­ми изме­не­ни­я­ми, так же как ана­ло­гич­но по сути про­ро­че­ство Севе­ри­на. У Пав­ла Диа­ко­на добав­лен ком­мен­та­рий о том, что истин­ность пред­ска­за­ния вско­ре была дока­за­на: дей­ст­ви­тель­но, через несколь­ко лет Одо­акр to­tius Ita­liae in­su­per et Ur­bis usus est po­tes­ta­te^[32]148.

Одо­акр упо­ми­на­ет­ся ещё в двух отрыв­ках Vi­ta Se­ve­ri­ni Евгип­пия. Одна­жды, когда mul­ti no­bi­les^[33] в при­тор­но-льсти­вых тонах хва­ли­ли его в при­сут­ст­вии свя­то­го, Севе­рин спро­сил, о ком они гово­рят. Выяс­нив, кто был объ­ек­том столь вели­ких похвал, он пред­ска­зал: Odo­va­car in­te­ger in­ter tre­de­cim et quat­tor­de­cim^[34], обо­зна­чив годы его вла­сти¹⁴⁹. Вне зави­си­мо­сти от это­го вто­ро­го про­ро­че­ства, отно­ся­ще­го­ся к рас­цве­ту и после­дую­ще­му кон­цу прав­ле­ния Одо­ак­ра (476 + 13 = 489), сле­ду­ет, на мой взгляд, осо­бо отме­тить упо­ми­на­ние неких no­bi­les, оче­вид­но, про­жи­ваю­щих в Нори­ке, кото­рые име­ли или, во вся­ком слу­чае, выка­зы­ва­ли, что име­ют, хоро­шее мне­ние о вар­ва­ре. И, воз­мож­но, не явля­ет­ся резуль­та­том слу­чай­но­сти то, что в кажу­щей­ся несвя­зан­но­сти мно­гих при­ведён­ных в Vi­ta эпи­зо­дов пара­граф, в кото­ром обри­со­ва­на эта исто­рия, сле­ду­ет непо­сред­ст­вен­но за тем, в кото­ром упо­мя­ну­та попыт­ка посред­ни­че­ства Севе­ри­на перед коро­лём ругов Феле­те­ем, пытав­шим­ся со сво­им вой­ском заста­вить насе­ле­ние неко­то­рых цен­тров Нори­ка пере­се­лить­ся в пла­тя­щие ему дань горо­да с целью спа­сти их от опу­сто­ше­ний ала­ман­нов и тюрин­гов. Несмот­ря на то, что его вме­ша­тель­ство не при­чи­ня­ло, по край­ней мере, тео­ре­ти­че­ски и насколь­ко нам извест­но, вреда насе­ле­нию, оно, тем не менее, не допус­ка­ло и мыс­ли о сво­ей депор­та­ции в дру­гие места, хотя бы и более без­опас­ные. Чтобы заста­вить Феле­тея отка­зать­ся от сво­его наме­ре­ния, свя­той исполь­зо­вал те же аргу­мен­ты: спа­се­ние зави­се­ло от мило­сти Божьей, от небес­но­го ору­жия, и, конеч­но, не от мечей и пре­до­став­лен­ной руга­ми защи­ты. Убедив Феле­тея, рим­ляне, под защи­той Севе­ри­на pa­ci­fi­cis dis­po­si­tio­ni­bus in op­pi­dis or­di­na­te^[35], жили с руга­ми be­ni­vo­la so­cie­ta­te^[36]150. Свя­той, одна­ко, пред­ве­щал буду­щее пере­се­ле­ние в без­опас­ную область импе­рии, без како­го-либо рис­ка для их сво­бо­ды (nec ad­mo­ne­re po­pu­los nec prae­di­ce­re fu­tu­ra ces­sa­bat, as­se­rens, uni­ver­sos in Ro­ma­ni so­li pro­vin­ciam absque ul­lo li­ber­ta­tis in­com­mo­do mig­ra­tu­ros^[37])¹⁵¹.

Mul­tis plu­ri­ma lar­gi­tu­rus

Рим­ляне Нори­ка отка­за­лись пере­се­лять­ся в под­чи­нён­ные Феле­тею горо­да, несмот­ря на обе­щан­ную им защи­ту, воз­мож­но пото­му, что осо­зна­ва­ли тяжесть in­com­mo­dum li­ber­ta­tis, како­вым, весь­ма веро­ят­но, была упла­та tri­bu­tum, пла­та за защи­ту. И мы при­хо­дим к послед­не­му упо­ми­наю­ще­му Одо­ак­ра отрыв­ку; с.42 в нём рас­ска­зы­ва­ет­ся об эва­ку­а­ции жите­лей Нори­ка спу­стя шесть лет после смер­ти Севе­ри­на. Рас­смат­ри­вае­мый пара­граф откры­ва­ет­ся опи­са­ни­ем кощун­ст­вен­но­го поведе­ния Фер­де­ру­ха, чело­ве­ка ничтож­но­го и нече­сти­во­го, bar­ba­ra cu­pi­di­ta­te sem­per im­ma­nior^[38], кото­рый, узнав о смер­ти свя­то­го, поспе­шил похи­тить цер­ков­ное иму­ще­ство и утварь и раз­гра­бить его мона­стырь. Но боже­ст­вен­ная кара не замед­ли­ла пора­зить его; дей­ст­ви­тель­но, вско­ре он был убит сво­им пле­мян­ни­ком Фреде­ри­хом. В этом месте Евгип­пий, не вполне ясно выра­жа­ясь, встав­ля­ет сооб­ще­ние о вме­ша­тель­стве Одо­ак­ра: quap­rop­ter rex Odo­va­car Ru­gis in­tu­lit bel­lum^[39]. При­чи­на его воен­ных дей­ст­вий, введён­ная в повест­во­ва­тель­ный сюжет посред­ст­вом quap­rop­ter, не кажет­ся в дан­ном кон­тек­сте вполне ясной. Непо­нят­но, побуди­ли ли его к раз­вя­зы­ва­нию вой­ны гра­бе­жи, совер­шён­ные Фер­де­ру­хом, или, ско­рее, создан­ная его убий­ст­вом новая поли­ти­че­ская гео­гра­фия. Дело в том, что в то вре­мя как о вар­ва­ре-руге био­граф выска­зы­ва­ет крайне нега­тив­ное мне­ние, про­скаль­зы­ваю­щее в обоб­ще­нии: Фер­де­рух — чело­век жад­ный, как и все вар­ва­ры, и даже боль­ше, чем дру­гие, об Одо­ак­ре же, кото­рый так­же был вар­ва­ром и, кро­ме того, ари­а­ни­ном, на про­тя­же­нии всей био­гра­фии свя­то­го не выска­зы­ва­ет­ся ни еди­но­го нега­тив­но­го заме­ча­ния.

Руги были раз­гром­ле­ны, Фреде­рих обра­тил­ся в бег­ство, а его отец Фева уведён плен­ни­ком в Ита­лию. Впо­след­ст­вии, узнав о воз­вра­ще­нии Фреде­ри­ха, Одо­акр отпра­вил боль­шое вой­ско во гла­ве со сво­им бра­том Оно­уль­фом, вынудив­шее руга искать убе­жи­ща у Тео­де­ри­ха, нахо­див­ше­го­ся тогда в горо­де Новы (No­vae) в Мёзии. В 488 году по при­ка­зу Одо­ак­ра, осо­знаю­ще­го невоз­мож­ность кон­тро­ли­ро­вать терри­то­рию, насе­ле­ние Нори­ка было пере­се­ле­но в Ита­лию¹⁵². Заслу­жи­ва­ет инте­ре­са опи­са­ние эта­пов опе­ра­ции по осво­бож­де­нию терри­то­рии (пору­чен­ной Оно­уль­фу и co­mes do­mes­ti­co­rum Пие­рию¹⁵³), кото­рое, как было вер­но под­ме­че­но, сле­ду­ет схе­ме биб­лей­ско­го Исхо­да, выст­ра­и­вая по её образ­цу кон­текст повест­во­ва­ния и пред­став­ляя пер­со­наж Севе­ри­на как вто­ро­го Мои­сея: «cunctis no­bis­cum pro­vin­cia­li­bus idem iter agen­ti­bus, qui op­pi­dis su­per ri­pam Da­nu­vii de­re­lic­tis per di­ver­sas Ita­liae re­gio­nes va­rias suae pe­re­gri­na­tio­nis sor­ti­ti sunt se­des»^[41]. Это сооб­ще­ние био­гра­фа — един­ст­вен­ное при­пи­сы­ваю­щее Одо­ак­ру ини­ци­а­ти­ву по изыс­ка­нию va­riae se­des для бежен­цев, пред­по­ло­жить чис­лен­ность кото­рых, разу­ме­ет­ся, не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным. Они не были сосре­дото­че­ны в одной мест­но­сти, но рас­пре­де­ле­ны per di­ver­sas Ita­liae re­gio­nes.

Поз­же мы вер­нём­ся к рас­смот­ре­нию дан­но­го сооб­ще­ния в свя­зи с теми поли­ти­че­ски­ми послед­ст­ви­я­ми, кото­рые оно пред­по­ла­га­ет. Здесь же доста­точ­но упо­мя­нуть, что не было отме­че­но какой-либо нега­тив­ной реак­ции со сто­ро­ны насе­ле­ния в свя­зи с пред­пи­сан­ной Одо­ак­ром эва­ку­а­ци­ей Нори­ка с.43 и не сооб­ща­ет­ся о про­ти­во­дей­ст­вии ему в какой-либо фор­ме. Не исклю­че­но, конеч­но, что в 488 году ситу­а­ция ухуд­ши­лась до такой сте­пе­ни, что высе­ле­ние ста­ло неот­лож­ным; как уже отме­ча­лось, рим­ское насе­ле­ние долж­но было при­ло­жить все уси­лия для само­сто­я­тель­ной орга­ни­за­ции соб­ст­вен­ной обо­ро­ны, заклю­чая foe­de­ra с вар­ва­ра­ми¹⁵⁴ или упла­чи­вая им дань¹⁵⁵, умо­ляя Севе­ри­на хода­тай­ст­во­вать перед коро­лём ругов о полу­че­нии раз­ре­ше­ния на тор­гов­лю. В этой свя­зи сим­во­ли­чен ответ свя­то­го: не име­ло смыс­ла накап­ли­вать това­ры там, куда вско­ре не при­будет ни один купец, посколь­ку эти обла­сти, эти горо­да очень ско­ро ста­нут необи­тае­мы­ми¹⁵⁶. Неиз­беж­но пере­се­ле­ние, неиз­беж­но остав­ле­ние этих земель: …так и не пере­стал он настав­лять народ и пред­ска­зы­вать буду­щее, объ­яв­ляя, что все пере­се­лят­ся в про­вин­цию на рим­ской зем­ле без вся­ко­го ущер­ба для сво­ей сво­бо­ды¹⁵⁷. Не исклю­че­но, одна­ко, что усло­вия, мето­ды и пер­спек­ти­вы, при кото­рых про­во­ди­лась эва­ку­а­ция Нори­ка со сто­ро­ны Одо­ак­ра, отли­ча­лись от выдви­ну­тых Феле­те­ем пред­ло­же­ний о защи­те с после­дую­щим рас­пре­де­ле­ни­ем насе­ле­ния по под­чи­нён­ным ему горо­дам. Евгип­пий, как уже гово­ри­лось, вкрат­це отме­ча­ет, что жите­ли co­ti­dia­na bar­ba­riae fre­quen­tis­si­mae dep­rae­da­tio­nis educ­ti, sor­ti­ti sunt va­rias re­gio­nes^[42]158. Нелег­ко, одна­ко, избе­жать пред­по­ло­же­ния о свя­зи меж­ду дву­мя про­ро­че­ства­ми свя­то­го Одо­ак­ру: моло­дой чело­век vi­lis­si­mo ha­bi­tu, vi­lis­si­mis pel­li­bus coo­per­tus^[43], чья бед­ность кажет­ся sphraghís^[44], обо­зна­чаю­щей, при­ме­ча­тель­ным обра­зом и в поло­жи­тель­ном смыс­ле, исклю­чи­тель­ность буду­ще­го воз­вы­ше­ния, обес­пе­чил mul­tis plu­ri­ma. Это plu­ri­ma, если наше тол­ко­ва­ние вер­но, не было мате­ри­аль­ны­ми дара­ми; он при­нял на себя заботу най­ти (lar­gi­tu­rus) без­опас­ное место и достой­ную жизнь для бежен­цев из Нори­ка (va­rias se­des).

Для Севе­ри­на, как уже отме­ча­лось, не мате­ри­аль­ное ору­жие, но лишь боже­ст­вен­ная под­держ­ка мог­ла обес­пе­чить защи­ту нахо­дя­ще­го­ся во вла­сти вар­ва­ров насе­ле­ния. Судь­ба и спа­се­ние жите­лей Нори­ка мог­ли быть вве­ре­ны чело­ве­ку, поль­зо­вав­ше­му­ся такой под­держ­кой. И Одо­акр, чело­век, кото­рый скло­нил­ся перед ним — воз­мож­но пото­му, что был слиш­ком высок, а воз­мож­но, так­же из почти­тель­но­го ува­же­ния — мог счи­тать­ся в неко­то­ром смыс­ле чело­ве­ком Про­виде­ния¹⁵⁹.

В ходе эва­ку­а­ции были так­же пере­не­се­ны остан­ки Севе­ри­на, умер­ше­го в 482 году, кото­рые были поме­ще­ны в мав­зо­лей в Cas­tel­lum Lu­cul­la­num, там, куда был сослан юный Ромул Авгу­стул. Более того, похо­же, что воз­веде­ние мав­зо­лея было жела­ни­ем il­lustris fe­mi­na Бар­ба­рии¹⁶⁰, кото­рая, с.44 по мне­нию неко­то­рых, может быть отож­дест­вле­на с мате­рью Рому­ла Авгу­сту­ла и женой Оре­ста. Здесь Евгип­пий напи­сал свою Vi­ta. Были отме­че­ны его отно­ше­ния с Бар­ба­ри­ей и с дву­мя дру­ги­ми бла­го­че­сти­вы­ми жен­щи­на­ми, мона­хи­ней Про­бой и вдо­вой Гал­лой, обе — доче­ри Квин­та Мем­мия Сим­ма­ха и сво­я­че­ни­цы Боэция¹⁶¹; пер­вой он посвя­тил анто­ло­гию св. Авгу­сти­на¹⁶². Эти свя­зи пока­за­лись «доста­точ­ны­ми осно­ва­ни­я­ми пола­гать, что суще­ст­во­ва­ли хоро­шие отно­ше­ния, с одной сто­ро­ны, меж­ду Евгип­пи­ем и вер­ны­ми при­вер­жен­ца­ми Оре­ста и Рому­ла Авгу­сту­ла, а с дру­гой — меж­ду Евгип­пи­ем и Ани­ци­я­ми, кото­рые, в свою оче­редь, высту­па­ли в 476 году на сто­роне Оре­ста»¹⁶³. Мне кажет­ся, что из Bios^[45] Севе­ри­на вполне оче­вид­ным обра­зом явст­ву­ет поло­жи­тель­ная оцен­ка Одо­ак­ра¹⁶⁴. Его фигу­ра выде­ля­ет­ся в тол­пе при­шед­ших к свя­то­му вар­ва­ров так же отчёт­ли­во, как выде­ля­ет­ся его бед­ность, кото­рая, в силу про­ти­во­по­став­лен­но­го бла­го­де­я­ния, пре­до­ста­ви­ла богат­ства мно­гим. И сим­во­лич­но, что защи­та рим­лян была вве­ре­на про­виде­ни­ем вар­ва­ру, достой­но­му, одна­ко, похва­лы, что при­зна­ва­ли и про­вин­ци­аль­ные no­bi­les. Оста­ёт­ся фак­том, что фигу­ра Севе­ри­на кажет­ся тес­но свя­зан­ной в его судь­бе, стран­ном узле исто­рии, с послед­ним импе­ра­то­ром Рима и с пер­вым вар­вар­ским коро­лём полу­ост­ро­ва. Это­му послед­не­му он пред­ска­зал цар­ство и воз­вы­ше­ние; пер­вый был изгнан и окон­чил свои дни там, где упо­ко­и­лись брен­ные остан­ки свя­то­го.

Не исклю­че­но, что пере­ход моло­до­го Одо­ак­ра из Нори­ка был свя­зан с попыт­кой вос­со­еди­нить­ся с отцом и бра­том и что после пора­же­ния, кото­рое они потер­пе­ли при Болии, у него созре­ло реше­ние спу­стить­ся в Ита­лию. Его при­сут­ст­вие на полу­ост­ро­ве засвиде­тель­ст­во­ва­но во вре­мя граж­дан­ской вой­ны меж­ду Анте­ми­ем и Рици­ме­ром, и мно­гие разде­ля­ют мне­ние, что после вос­ше­ст­вия на пре­стол Гли­це­рия он полу­чил долж­ность co­mes do­mes­ti­co­rum¹⁶⁵. Допу­сти­мо пред­по­ло­жить, что в после­дую­щие годы его поло­же­ние в армии уси­ли­лось и укре­пи­лось, ведь ина­че было бы непо­нят­но его lea­dership^[48] в 476 году, когда Орест отка­зал­ся удо­вле­тво­рить выдви­ну­тые сол­да­та­ми тре­бо­ва­ния.